Чудо-компасы

Проверь на деле

А! Я вижу, вы добрались до этой последней главы и даже собираетесь осилить и ее! Честь и слава вам!

Читайте дальше, но учтите — глава эта предназначена для тех, кто пришел к выводу: «Я буду испытателем природы. Это решение бесповоротно и на всю жизнь!»

Однако я не знаю, что хуже, — отсутствие решения или же опрометчивое решение.

Проверьте на деле, подходите ли вы биологии, а биология вам.

Помните: нельзя стать футболистом, ограничиваясь чтением книг, просмотром телепередач по футболу или обсуждением достоинств футболистов и их ударов. Даже такой вопрос: а для чего больше подходит собственная голова — для решения математических задач, изучения иностранных языков или же забивания футбольного мяча в ворота противника? — нельзя решать, не испытав голову (свою, а не чужую!) в каждой из этих областей.

Вот и возьмитесь для начала за исследование, скажем, чудо-компасов. Выясните на деле, хватит ли у вас терпения и любви к живому, чтобы, готовя птенца к опытам в круглой клетке, заменить и отца и мать этому на редкость прожорливому, неопрятному существу, склонному к тому же умирать без всяких видимых и понятных причин. Не опустятся ли у вас руки до того, как подопытная рыбешка покажет, что она способна ощущать магнитное поле?

Не разочаруетесь ли вы в науке, когда окажется, что в исследовании радость открытия выпадает на долю экспериментатора гораздо реже, чем горечь неудач? Что там много неопрятной работы, беспокойства, скучного ожидания, противоречивых результатов, порой ломающих любимую теорию.

Но, изучая чудо-компасы животных, поставьте перед собой еще одну задачу — постарайтесь ответить на вопрос: а подходит ли вам наука биология, а вы ей?

Если вас, будущих испытателей природы, собралось несколько человек, то для начала обратитесь на станцию юных натуралистов, или в Дом пионеров, или к учителю биологии, или к ученым-биологам. Те, увидев, что'вы по-настоящему занялись наукой, никогда не откажут вам в помощи. Однако учтите: только работая под руководством специалиста, можно сделать «взрослый» вклад во «взрослую» науку.

Биологическое исследование безгранично, и в одной книге, естественно, я рассказал лишь о том, как работают ученые в одной узкой области. Но и рассказанного, пожалуй, достаточно, чтобы проводить исследования по образцу описанных опытов.

Для начала повторите некоторые исследования, о которых вы кое-что узнали.

Вот, скажем, опыты со скворцом и со славкой в круглой клетке. Проделайте их с другими дневными или ночными мигрантами.

Вы скажете: «Да у нас и круглой-то клетки нет!»

Круглую клетку нетрудно сделать самому. Пусть она будет такой, какие применяются на Куршской косе при исследовании навигационных способностей птиц.

Вырежьте из плексигласа круг диаметром приблизительно 80 сантиметров — большей точности здесь не требуется, но круг должен быть кругом, а не овалом или восьмеркой.

Круг этот послужит днищем вашей клетки. Вокруг днища возведите стенку высотой 22 сантиметра из какого-нибудь гибкого непрозрачного материала. Через эту стенку птица не должна видеть местные наземные ориентиры.

В центре клетки расположите стартовое кольцо — круглую жердочку диаметром 23 сантиметра. Вдоль стенки на равном расстоянии друг от друга установите восемь одинаковых жердочек, каждая в своем секторе-румбе компаса. Такое расположение помогает вести подсчет.

Сверху клетку затяните малоячеистой рыбацкой сетью. Крыша должна быть мягкой, чтобы птица, летая, не ударялась бы о твердый потолок. Поэтому-то ни металлическая сеть, ни плексиглас, ни стекло не годятся для крыши.

Днище делается из прозрачного материала тоже не случайно.

Орнитологи обычно теперь наблюдают за «полетом» птицы в клетке с помощью электрических счетчиков: сядет птица на жердочку, замкнет контакт, расположенный на ней,— и сейчас же на электрическом счетчике, что соединен с ней, перескочит цифра. Счетчик показывает, сколько раз птица посетила этот румб.

Клетку устанавливают так, чтобы она была ориентирована по странам света.

Вскочит птица на стартовое кольцо, а потом на южную жердочку — и южный счетчик отметит это событие. А она опять прыгнет на стартовое кольцо, а с него, скажем, на северное — и северный счетчик отметит это.

Затем ученые подсчитывают, в каких румбах птица сидела больше. И тогда становится ясным, оказывала ли она в этот период предпочтение какому-нибудь одному направлению, и какому именно.

Раньше, когда не было таких счетчиков, исследователи следили за перемещениями птицы через прозрачное дно клетки.

Так же можете делать и вы.

Наблюдатель ложится под дном клетки лицом вверх и, обмакнув кисточку в краску, наносит на дне точки. Сядет птица в южном секторе — и тотчас же в том секторе днища появляется точка. Сядет в юго-восточном — и там появится точка. После опытов подсчитывают количество точек в каждом секторе и определяют направление «полета» птицы. Ну, а сколько точек, брызг, мазков появилось при этом на лице, одежде, руках наблюдателя, этого лучше не подсчитывать, чтобы не расстраиваться. Во всяком случае, куда больше, чем во всех румбах, вместе взятых.

Однако обзавестись клеткой — это еще полдела. Труднее подобрать и выпестовать птицу, которая согласилась бы «лететь» в клетке в перелетное время. Многие ученые лишь с оговорками признают способность птиц к астронавигации только потому, что их подопытные птицы, попав в клетку, не оказывали предпочтения ни одному направлению.

Если у вас есть и круглая клетка, и подходящая птица, то вы можете провести множество нужных и интересных опытов.

Птица охотно «летит» в ясный солнечный день. Ну, а в пасмурный?

И куда «полетит» она, если ее поместить в погреб, где по погребному «небосводу» движется с запада на восток искусственное солнце — электрическая лампочка?

Или если сместить ее биологические часы?

Будет ли она «лететь» в излюбленном направлении, если клетку прикрыть темной, непрозрачной материей?

Орнитологи с Куршской косы завозили птиц за двести — триста километров в северном, южном, восточном, западном направлениях и там помещали в круглые клетки и следили за их «полетом». Результаты оказались странными: птицы, даже если их отвозили в северо-восточном направлении, «летели» на северо-восток, как бы продолжая свой обычный весенний перелет, хотя нам, по нашей человеческой логике, кажется, что им следовало бы выбрать противоположное направление.

Но у птиц птичья логика. Оказавшись далеко от родных мест, они, должно быть, решили, что еще не долетели до дома, и продолжили свое генеральное направление. Не исключено, что это получилось из-за того, что опыт проводили вскоре после весеннего прилета, когда птицы еще не свили гнезд и стремление лететь на северо-восток у них еще не заглохло.

Ну, а если бы птиц завезли за несколько десятков километров, после того как они уже обзавелись своим домом? Продолжат ли они «полет» в своем основном направлении или же «полетят» к дому?

Вы скажете: «Эх, если бы да кабы провести опыты в планетарии…»

Никто в ваше распоряжение планетарий не предоставит, и вас, скорее всего, даже не пустят туда, если вы придете с клеткой в руках, к тому же, там, где вы живете, возможно, даже и нет планетария. Однако вовсе не обязательно забираться в планетарий с птицей, чтобы провести опыты вроде тех, которые проводились со славкой-завирушкой.

Планетарий лишь воссоздает условия, существующие в природе. Разве нельзя провести те же опыты в естественных условиях? Правда, не удастся показывать волжской птице сибирское небо, тушить попеременно планеты и созвездия. Но ведь облака будут время от времени прикрывать разные участки неба. А это почти то же самое.

Опыт же будет проходить в естественных условиях, а это уже кое-что!

Установите клетку на столбах повыше, чтобы свет фонарей не мешал птице, и наблюдайте за ней ночью.

Птица будет прыгать с жердочки на жердочку, и ее хорошо будет видно через прозрачное днище на фоне звездного неба.

Проследите, как поведет себя птица, когда все небо будет затянуто облаками.

Попробуйте превратить ночь в день — рядом с клеткой зажгите искусственное солнце — электрическую лампу.

Помните «полет» скворца в клетке за кормом?

В круглой клетке прорежьте восемь одинаковых отверстий, снабдив каждое резиновой шторкой, чтобы птица не видела, что происходит вокруг. Приделайте у каждого отверстия снаружи по кормушке. В такой клетке можно чуть ли не круглый год изучать навигационные способности птиц.

Известно: если штурману подсунуть часы, переведенные вперед или назад, то он приведет корабль не туда, куда нужно. По тому, на сколько переведены часы, можно предсказать и величину ошибки и место, куда приплывет корабль.

Переведите биологические часы ваших подопытных скворцов. Научите скворцов забираться, скажем, в восточную кормушку в два часа дня, ориентируясь по солнцу и по своим биологическим часам. Затем поместите их в закрытый чулан или кладовку с искусственным светом. Сместите биологические часы одного скворца на шесть часов вперед, а другого, работая с ним в другом помещении,— на шесть часов назад.

Нужно думать, когда скворцы приспособятся к новому ритму, то в клетке они ошибутся в выборе кормушки. И величину ошибки тоже можно предсказать.

Шесть часов — это одна четвертая часть суток. Одна четвертая часть видимого горизонта — 90 градусов, или прямой угол.

Наши птицы, очевидно, ошибутся именно на эту величину. Одна сместит свой «полет» по ходу часовой стрелки, другая — против хода. Одна полетит вместо востока на юг, другая — на север.

В подобных клетках с кормушками можно было бы исследовать астрономические способности многих мелких зверьков, если бы не одно важное обстоятельство: зверьки легко «обманут» вас — будут находить корм, ориентируясь не по солнцу, а, скажем, по запаху. Не так-то просто сделать опыт чистым, работая с ними.

А вот опыт, который, кажется, пока еще никто не проводил.

Можно научить птицу брать корм в определенной кормушке, ориентируясь по солнцу. А потом, когда птица поднатореет в этом деле, перенести опыт на ночь, под звезды. Сможет ли она и на этот раз найти кормушку, ориентируясь уже не по солнцу, а по звездам?

Или сделайте все наоборот. Научите птицу находить кормушку по звездам, а проверьте по солнцу.

Если этот опыт удастся (провести его не так-то легко, учитывая, что не всякая птица согласится ночью искать корм), то у вас будет еще одно доказательство, что птицы могут ориентироваться в полетах и по дневным и по ночным светилам.

Опыт может показать и отрицательный результат. Что ж, этим вы не опровергнете теорию астрономической навигации птиц. Просто не всякие птицы и не всякие исследователи бывают на высоте.

Однако неудачи не должны расстраивать вас. Надо привыкнуть к тому, что не все исследования проходят так гладко, как хотелось бы. Зато тем радостнее удачи!

Муравьиные разговоры

Муравьи интересный народ, и изучение их компасов — увлекательная и нужная задача.

Пчелы вербуют сборщиц и указывают им направление танцев на сотах. А муравьи?

Известно, муравьи разговаривают запахами, улавливая их усиками-антеннами. Перекрестят при встрече муравьи усики и сообщат друг другу много разных нужных вещей.

Но что они могут сообщить, а что не могут?

Установите в ванночке с водой два одинаковых блюдечка на одинаковых подставках. В одно блюдечко положите немного меда или, еще лучше, муравьиных личинок. Другое же блюдечко пусть будет пустым. Между блюдечками от одного края ванночки к другому проложите картонный мостик, отделяя им одно блюдечко от другого. От этого мостика к каждому блюдечку протяните по картонной же полоске — стежке-дорожке. Стежки эти легко менять местами.

А теперь принесите муравья из ближайшего муравейника, пометьте его пятнышками краски и выпустите в блюдечко с медом, но помните: не так-то просто метить краской это суетливое и вертлявое существо, очень не любящее подобное насилие.

Набрав меда, муравей выберется из блюдечка по картонной стежке на картонный мостик и побежит домой. Там он встретится с другими муравьями и, пошептавшись с ними усикамн-антеннами, сообщит им о находке и направится назад к медовому блюдечку.

Волонтеры последуют за ним. Они будут бежать, время от времени останавливаясь, чтобы ощупать антеннами дорожку и уловить ее запах.

Но вот муравей добрался до блюдечка с медом. Теперь поменяйте местами эти боковые стежки. Пусть стежка, ведущая к медовому блюдечку, соединит мостик с пустым блюдечком. И наоборот.

Куда побегут волонтеры?

Если они руководствуются химическими дорожками, то они, следуя ароматическому пеленгу, побегут по следу к пустому блюдечку.

А как поведут себя волонтеры, если убрать поводыря с полдороги? Растеряются?

Можно положить в одно блюдечко пять муравьиных личинок, а в другое — пятьдесят. Одинаковое количество носильщиков завербует в обоих случаях разведчик?

Прикройте муравья, спешащего домой, от попадания прямых солнечных лучей непрозрачным экраном, а с другой стороны направьте на него солнечный зайчик. Изменит ли он направление бега, если ложное солнце укажет ему ложный путь?

Посадите в темную коробку муравья, бегущего домой, и продержите его в темнице несколько часов. Учтет ли он смещение солнца по небосводу?

Умеют ли муравьи-«химики» ориентироваться по солнцу?

Посадите «химика» на чистый лист бумаги, где еще нет никаких муравьиных тропок. Куда побежит он?

Это лишь очень немногие из возможных опытов с муравьями.

К счастью, угорь умеет ползать по земле

Навигационные способности рыб изучать трудно, потому что они живут в мире, куда наш взор проникает не очень-то легко. Куда проще следить за жизнью водных жителей, которые могут существовать некоторое время и в воздушной среде.

Вот, скажем, наш старый знакомец угорь.

Он может довольно долго находиться в воздушной среде. Этим и воспользуемся.

Если вам удастся поймать угря, то вы сможете провести множество интересных наблюдений. Но не забывайте, что угорь силен, ловок, увертлив, скользок. Ему ничего не стоит выскользнуть из ведра или рук и сорвать эксперимент.

Отнесите его за несколько километров от реки и выпустите на землю, где трава не очень густая, чтобы можно было без особого труда следить за его быстрыми передвижениями.

Поползет ли он в водоем, откуда его взяли? А если поблизости окажется другой, «чужой» водоем? Какой водоем он предпочтет — тот, что «роднее», или тот, что ближе?

Куда он будет держать путь, обогнув препятствие — скажем, песчаный участок? Так же уверенно он будет находить дорогу в пасмурную погоду, как и в солнечную?

А ночью?

Жабий спорт

Лягушки и жабы большие домоседы и к путешествиям не очень-то склонны.

Казалось бы, ну какой, скажите на милость, из домоседа штурман-навигатор? Это тем, чья жизнь непрерывное передвижение, нужно умение ориентироваться и по земным приметам, и по небесным светилам, и по температуре, и по магнитным линиям. Домоседам же навигационные способности вроде и ни к чему.

Однако очень даже к чему.

Им тоже надо находить путь домой, если злодейка судьба занесет далеко от дома.

Мы уже знаем про рекорд лягушек по возвращению домой по незнакомой пересеченной местности — сто двадцать километров. Это сообщение мелькнуло в американской печати, и не мешало бы проверить, насколько лягушки способны к подобным подвигам.

Вот и организуйте спортивное состязание лягушек, но не по прыжкам, как делают американцы, а по возвращению домой. Не отвергайте и жаб. Рекорды по этому виду спорта по классу жаб не фиксировались, но известно, что жабы тоже большие мастера находить дорогу домой, и их чудо-компасы тоже не изучены.

Ученые приходили в места, где предстоит проложить асфальтовую дорогу или построить дом. Они вылавливали жаб и увозили их за тридевять земель — по жабьим понятиям, конечно.

Потом, когда на месте болота оказывался асфальт или дом, они выпускали жаб.

Жабы сразу же ложились на курс. Тяжело плюхаясь животами по горячему асфальту, они прыгали к родному болоту и останавливались на том самом месте, где некогда было их родное болото, а теперь выросло что-то непонятное.

Изучая чудо-компасы лягушек и жаб, можно проделать много опытов, была бы выдумка и желание.

Прежде всего поручите Аленушке (вам это, скорее всего, будет не под силу!) сшить из кусочков мягкой яркой материи сарафанчики с завязками. Сарафанчики эти напяльте на спины жаб. Делайте это сами, потому что Аленушка, нужно думать, не дотронется до жабы.

По этим сарафанчикам вам будет легко следить за передвижением жаб. Занесите подальше от родного болота и следите за ними, идя в десятке метров, чтобы не напугать их.

Найдут ли жабы направление к дому? Сразу или же предварительно совершат круг ориентировки?

Что они будут делать, встретившись с препятствием? Какого направления будут придерживаться, обогнув его?

Хорошо ли они находят дорогу в пасмурный день?

Куда пойдут, если поблизости будет «чужое» болото?

А если завезти их за десятки километров?

Начните тренировать жаб к спортивным состязаниям. Пусть один из вас натаскивает жабу, занося ее каждый раз все дальше и дальше в одном и том же направлении. Другой же пусть выбирает для своей питомицы каждый раз новое направление. Третья жаба должна остаться контрольной, необученной.

А потом устройте гонки жаб по незнакомой местности. Какая будет увереннее находить дорогу и скорее доберется домой?

Но не забывайте — вы не американские тренеры, а исследователи. Вас должен интересовать только научный результат, а поэтому — никакой подтасовки фактов! Никаких нечестных приемов. Главное ведь в том, чтобы потом иметь право сказать: «Наши опыты показали…», а не «Ага! Моя жаба прискакала первой!»

Интересно, а как будут находить дорогу жабы, если им переставить биологические часы?

Продержите жаб в темном чулане или погребе, где суточный цикл освещения будет равен не двадцати часам, а двадцати шести или двадцати двум. Куда запрыгают ваши жабы, если их выпустить вдали от болота в незнакомой местности? Однако для этих опытов надо брать «свежих» жаб, не прыгавших по этим маршрутам, а то опыты будут не чистыми.

Но не мучьте жаб! И за труды наградите свободой. Выпустите их, и не потому, что жабы приносят человеку лишь пользу и никакого вреда. Так уж повелось у настоящих биологов: они даруют своим подопытным животным свободу за понесенные неприятности — правда, только в том случае, если нет опасений, что свобода приведет их к гибели, ведь многие животные в неволе отвыкают от дикой жизни и не способны бороться за свое существование.

Для подобных экспериментов годятся и раки. Раки некоторое время могут жить без воды в воздушной среде. И у них есть дом, к которому надо стремиться, и передвигаются они медленно, так что за ними можно следить на всем протяжении пути. Это вам не голуби или ласточки, которые порх — и нет их.

Вовсе не обязательно перебалтывать все озеро

Помните: угорь мог бы отличить по запаху воду, к которой прибавили пахучего вещества в пропорции — с полнаперстка на целое Онежское озеро? Вероятно, у вас тогда появилось недоумение: а как ученым удалось перемешать по всему озеру такое незначительное количество вещества?

Однако ученые и не пытались перемешивать воду в озере, тем более что эту задачу не выполнить и за сотни лет.

Обонятельные способности рыб изучаются в аквариумах, оборудованных дополнительными приспособлениями.

Установите на полке, чуть выше аквариума, несколько сосудов с краниками. От краников к аквариуму подведите резиновые трубочки. Достаточно открыть краник, и по трубочке в аквариум потечет вода из соответствующего сосуда.

Теперь налейте в один сосуд воду с примесью изучаемого вещества, а в остальные без примеси. Откройте все краники — пусть вода течет тонкими одинаковыми струйками. А в аквариум пустите одну рыбешку, от силы две. С большим количеством справиться будет трудно.

Помните, Бородач всегда начинал свои опыты с заклинания? Последуем его примеру. Мы скажем:

— Рыбешка ты, рыбешка! Ты у нас самая умная, ты у нас самая разумная. Вот мы и просим тебя покорно: как только почувствуешь запах пахучей воды, так и плыви на этот запах. А если мы время от времени будем беспокоить тебя стеклянной палочкой, то помни: это мы не со зла, а ради науки. Потерпи ради науки!

Тут вы, конечно, возмутитесь:

— Что мы, маленькие, что ли?! Рыба не поймет этих слов! Дельфин, туда-сюда, может, и понял бы. Пес понял бы, а рыбешка не поймет. Не будем говорить рыбьи заклинания! Да и звук плохо проходит из одной среды в другую. Не хотим, чтобы ребята смеялись над нами!

На это я отвечу так:

— Да, конечно, рыбы не поймут ваших слов. Более того: они даже не уловят по вашим интонациям, что вы не хотите им вреда. Но заклинание произносится не для рыб, а для себя.

Подобные заклинания нужно говорить, чтобы не очерстветь, не стать жестоким к подопытным животным. Биологи, которые после опытов выбрасывают на свалку полумертвых животных, уже не годных для дальнейших экспериментов, никогда не произносили подобных добрых заклинаний.

Ну, а если вы имеете дело с высшими животными, то добрые слова нужны, чтобы расположить их к себе. Не по смыслу, а по тому, с каким чувством вы произносите слова, они улавливают ваше настроение и отношение к ним.

Биологи-экспериментаторы знают: и собаки, и обезьяны, и многие другие животные внимательно прислушиваются к речи исследователя, пытаясь понять, чего от них хотят. Когда же поймут, то стараются угодить, облегчить опыт. Но так бывает только тогда, когда они любят экспериментатора и доверяют ему. Ну, а если не любят, то горе ему! Нарочно будут делать наоборот. И вот вам пример.

От одной обезьянки требовалось немногое: по очень слабому сигналу она должна была нажимать первую кнопку. Если нажимала не ту кнопку, то ее ударял ток.

Обезьянка прекрасно понимала, чего от нее хотят. Ей не трудно было нажать нужную кнопку, но она вновь и вновь нажимала на неправильные кнопки, хотя ток бил неприятно и даже больно. «Пусть мне больно будет,— казалось, говорила она себе, нажимая неправильную кнопку,— зато не сделаю по-твоему, противный человек!»

А потом, когда все это надоело обезьянке не меньше, чем исследователю, она вскочила, напялила ему на голову ночной горшок со всем содержимым. После этого стала нажимать нужную кнопку, явно наслаждаясь суматохой.

Если бы экспериментатор начинал с ласкового слова, дело, скорее всего, обошлось бы без горшка. И результатов он добился бы скорее.

Итак, рыбешка в аквариуме, по трубкам в аквариум поступает вода (по одной — пахучая), и заклинание произнесено.

Как только потекла вода из трубочки, подгоните рыбешку стеклянной палочкой к трубочке с пахучей водой.

Потом закройте все краники и оставьте рыбешку в покое — пусть отдохнет. А некоторое время спустя повторите опыт, но только на этот раз пахучая вода должна поступать по другой трубочке, а то может случиться и так, что рыбешка будет находить ее не по запаху, а по каким-нибудь приметам — по месту ее, по царапине, по цветовому оттенку, не замеченному вами.

Пройдет некоторое время, и рыбешка станет сама, по собственному почину, находить нужную трубочку с пахучей водой. И будет подплывать к ней, не дожидаясь напоминания стеклянной палочкой.

Подобными опытами можно определить способность рыб улавливать запах примесей разных химических веществ.

В этом же аквариуме можно проводить и другие опыты.

Ищет ли рыба, идущая на нерест, направление по ароматическому пеленгу?

Налейте в одну бутыль воду, взятую из места, где этот вид мечет икру, а в другие бутыли воду из мест, которые рыба уже проплыла. Опыт можно варьировать — предложить рыбе на выбор две воды: одну, взятую ближе к месту нереста, а другую дальше от него.

Подбавляя к воде разные безвредные вещества, можно, видимо, обнаружить и такие, которые привлекут рыбу, и такие, которые обратят ее в бегство.

Вы бы сделали большое и нужное дело, если бы нашли вещества, которые привлекают нужную промысловую рыбу и отталкивают сорную. Прибавляя такие вещества к речной или озерной воде, можно было бы создавать невидимые заборы для одних рыб и приманки для других.

Рыбешки и магниты

Догадываюсь, Андрейке не терпится поработать с магнитами.

Не так-то трудно повторить опыты, которые проводились в Борке в аквариуме, оборудованном электромагнитами. Но, пожалуй, еще проще работать с постоянными магнитами.

В течение многих дней подряд подносите к одному отсеку аквариума магнит и при этом перегоняйте палочкой рыбешку в другой отсек. А потом подносите макет магнита — кусочек железа такой же формы и цвета,— но рыбешку не перегоняйте. Почувствует ли она спустя много-много времени, что если есть магнитное поле, то надо удирать?

А еще существует пищевая методика.

Вот изящный опыт с бусинкой.

Опускайте в аквариум к рыбешке на ниточке яркую бусинку и одновременно подносите к нему магнит. Каждый раз, когда рыбешка схватит бусинку ртом, давайте ей угощение.

Пройдет некоторое время, и у вашей рыбешки создастся условный рефлекс на бусинку. Увидев бусинку, она будет схватывать ее и подплывать к кормушке: «А ну, где мой мотыль? Подавай сюда мотыля! Я же выполнила задание!»

Теперь можно будет усложнить опыт.

По-прежнему опускайте бусинку и подносите к аквариуму то магнит, то его макет. Угощение давайте только в тех случаях, когда рыбешка схватит бусинку в присутствии магнита. «Запомни, рыбешка: есть магнитное поле — будет угощение, но только для того, чтобы получить его, ты должна будешь дернуть яркую штуковину — бусинку. Если же ты не чувствуешь магнитного поля, то, сколько ни дергай, ничего ты не получишь. А может, тебя даже в нос или в бок толкнут палочкой…»

Много, много раз надо повторять это упражнение, пока рыбешка не научится хватать бусинку лишь тогда, когда наведено магнитное поле.

Но уж если вы добьетесь этого результата, то у вас будут все основания гордиться: вы показали, что изучаемый вами вид рыб ощущает магнитное поле.

Ну, а если рыбы ощущают изменения магнитного поля, то почему бы им не пользоваться магнитными компасами?

В хорошем исследовании чем больше находишь ответов, тем больше возникает вопросов.

В каком возрасте рыбы лучше и быстрее учатся?

Когда стайная рыба проявляет большие способности — когда она в одиночку или же когда она в стае?

Когда быстрее забывает?

Какие магниты — мощные или слабые — рыбы улавливают лучше?

Какие рыбы быстрее усваивают несложное искусство хватания бусинки по магнитному сигналу — оседлые или странствующие? Сомы или угри? Колюшки или лососи?

И эти вопросы тоже имеют отношение к проблеме навигации рыб.

Ведь если окажется, что великим путешественникам это искусство дается легче, чем домоседам, то это значит, что им чувство магнитого поля нужнее. И нужнее именно для определения направления по магнитным силовым линиям.

Рыбаки давно заметили: угорь во время грозы поднимается со дна и мечется по водной поверхности. И из моря в реки он забирается в грозовые ночи, когда по небу гуляют молнии и электрическое поле трепещет на все лады. И из реки в море он скатывается тоже во время грозы.

Так говорят наблюдения рыбаков. А что скажут по этому поводу лабораторные исследования?

Станет ли угорь волноваться в аквариуме, если вызвать искусственное переменное поле, включая и выключая разные электромагниты?

Возможно, вы не знаете, с какими магнитами работать и с какими рыбами?

Ответ прост: всякие опыты, всякие методики нужны и интересны. Но не надо скакать от одной методики к другой. Начав опыт в определенных условиях, кончайте его в этих же условиях, считая, что меняться может лишь изучаемое условие.

Что же касается продолжительности опытов, то тут не может быть единообразия. Одни экспериментаторы работают с часовыми перерывами. Другие же предпочитают учить рыб один раз в сутки. Однако не растягивайте опыты на долгий срок, а то ваши рыбы-ученики забудут то, что вы им преподали в прошлые разы.

Работая с подкормкой, помните: рыба не любит учиться на сытый желудок. Не пойдет она за приманкой, если сыта.

Не скармливайте рыбе за один опыт больше половины разовой нормы и не давайте корм сразу же после опыта, а то она будет ожидать кормежки и потеряет всякий интерес к вашим исследованиям.

Обязательно ведите протокол наблюдений. Не полагайтесь на память.

И еще одно предостережение, более деликатного свойства.

Каждого увлеченного исследователя подстерегает опасность — он с радостью принимает любое подтверждение выношенной им теории; верит ему и отвергает то, что идет вразрез с этой теорией. Сколько ложных теорий гуляет по свету из-за такого неумения быть справедливым и строгим к себе! Речь идет не о сознательном обмане, подделке результатов, а лишь о невольном самообмане.

Нам, например, очень хочется найти доказательства, что и угри, и лососи, и черепахи ощущают магнитное поле, ибо тогда у нас было бы еще одно косвенное доказательство, что они могут ориентироваться по магнитным полям Земли. Однако не исключено, что какая-нибудь рыбешка-домосед проявит большие способности в этой области. Что ж, не будем замалчивать этот факт, не будем расстраиваться по этому поводу, а постараемся найти утешение в мысли: раз возникла новая задача, значит, надо ее разрешить. Зачем домоседке нужна эта способность?

Однако отвлекаться сейчас на это исследование мы не будем. А то ведь часто бывает так: начнет юный — или не очень юный — исследователь изучать, скажем, действие магнитного поля на рыб, но в ходе работ ему вдруг захочется узнать: а не отличит ли его рыбешка фиолетовую бусинку от синей? Или какую музыку — джазовую или же классическую — предпочитает она? И он начинает натаскивать рыбешку то на цвет, то на инструментальную музыку, то на пение. И кончается это тем, что его рыбешка уже не может ответить ни на один вопрос. Переучилась рыбешка!

Исследование должно быть целенаправленным. Нельзя ставить перед собой сразу много задач. Одной хватит за глаза.

Однако изучать одновременно навигационные способности разных животных можно.

На черепашьих панцирях удобно писать

Конечно, было бы куда как соблазнительно заняться исследованием навигационных способностей морских черепах, что выплывают из океанских глубин у островков с экзотическими названиями. Но отложим это исследование до того времени, когда вы получите знания и дипломы, а вместе с ними право принимать участие во всяких далеких экспедициях. Пока же сделаем так, как сделал один мальчик.

Вместо того чтобы превращать обыкновенную болотную черепаху в комнатное животное, словно она не черепаха, а кошка или болонка, мальчик этот написал на ее панцире свое имя, адрес и просьбу сообщить ему, если черепаха попадется кому-нибудь в руки.

Он выпустил черепаху.

А когда основательно забыл про нее, получил письмо, в котором говорилось, что черепаха поймана. Она, оказывается, заползла за много сотен километров от места, где была выпущена. И в письме была приписка: «Направил черепаху обратно. Жди!»

Да, конечно, было бы интересно заняться пингвинами, которые живут в Антарктике. Но ведь есть кошки, которые живут дома. И они тоже большие мастера находить дорогу.

Нет, не надо завозить любимую кошечку за тридевять земель. Кошки разные бывают, и ваша кошечка может оказаться не таким уж выдающимся специалистом по возвращению домой, как хотелось бы. К тому же если она и вернется издалека, то это не будет очень уж выдающимся вкладом в науку. Ученые и без того знают, что кошки умеют находить дорогу.

Но они не знают, как кошки умудряются делать это.

Кошка и ящик

Уж если вы хотите проводить опыты с кошкой, то проводите их на высоком научном уровне.

Прежде всего попытайтесь выяснить: может ли кошка чувствовать направление, если не будет видеть земных ориентиров, не ощутит запаха дома, не услышит домашних звуков.

Соорудите темный ящик. Он может быть квадратным, но лучше придать ему круглую форму, чтобы он был вроде той птичьей клетки, в которой изучаются навигационные способности птиц. Крыша и дно в нем должны быть непрозрачными, а стенки, если смотреть на них изнутри, совершенно одинаковыми.

В стенках прорежьте на равном расстоянии друг от друга восемь одинаковых дверец. Дверцы должны плотно закрываться, чтобы кошка, попав в ящик, не видела через них окружающий мир.

Дверцы открываются снаружи (все восемь одновременно) поворотом одного общего рычага. Если хоть одна дверца будет открываться раньше других, опыт не получится.

Ну, а теперь посадите кошку в ящик, завезите ее за несколько километров от дома, поверните ящик вокруг своей оси несколько раз и откройте все дверцы сразу.

Через какую дверцу кошка вылезет наружу? Уж не через ту ли, что направлена к дому?

«Всемирная симпатия» ищет своих исследователей

То, что происходит за миллионы километров от нас в космическом пространстве, имеет самое прямое отношение к нашему внутреннему состоянию и благополучию. В каждом из нас присутствует космос. И мы лишь частицы его, подчиненные ему.

Древние догадывались об этой связи, существующей между процессами, происходящими на далеком Солнце и в космосе, и земными созданиями вплоть до мельчайших букашек.

Связь эту они называли «всемирной симпатией».

Казалось бы, ну какое отношение к нашим чудо-компасам имеет эта самая «симпатия»? Да и что может сделать юный испытатель природы в области, о которой даже «взрослая» наука знает очень мало?

Однако погодите!

Земля вращается вокруг своей оси, и на смену дню идет вечер, потом ночь, рассвет, скова день.

За год Земля описывает круг по солнечной орбите, и весна сменяет зиму, лето — весну, осень — лето. И снова наступает зима.

Этим двум космическим ритмам подчинена вся жизнь на Земле.

Луна вращается вокруг Земли, и этот лунный ритм сказывается на жизни многих животных.

Земля перемещается относительно звезд, и звездный ритм ощущают некоторые существа.

В жизни Солнца есть свои периоды, своя пульсация. И Солнце навязывает их всему живому.

Лучше всего изучен одиннадцатилетний цикл — каждый десятый, одиннадцатый или двенадцатый год увеличивается солнечная активность, и тогда огромные вихри (каждый в сотни тысяч километров; возникают в солнечном веществе, и вихри эти посылают в космическое пространство гигантские облака заряженных частиц. Частицы возмущают магнитное поле, окружающее нас со всех сторон. В это время на Земле происходят всяческие неожиданные, порой страшные события.

Сполохи — северное сияние — гуляют тогда не только по северному небу, но и там, где им не положено быть, вызывая у людей тяжелые предчувствия.

Циклоны бороздят воздушное пространство, посылают по морям и океанам гигантские волны, и волны эти норовят утопить то, что можно утопить. Ливни поражают поля, в горах усиленно тают вечные снега, реки выступают из берегов, смывая все то_; что можно смыть,— дома, мосты, животных, людей.

Ученые выискивали в летописях упоминания о стихийных бедствиях. Они сопоставляли данные о них и обнаружили, что с той же периодичностью многомиллионотонные кулиги саранчи прилетали из Африки в Европу. И горе тогда приходило в места, где они приземлялись, — ни одной былинки не оставляла саранча ка полях.

Страшные эпидемии чумы и другие бичи рода человеческого поражали целые народы именно в периоды усиленной солнечной активности.

Тогда же усиленно размножаются вредители полей — грызуны и вредные насекомые.

Врачи изучили множество случаев нервно-психических и сердечно-сосудистых заболеваний, сопоставили их с данными о напряженности магнитного поля на каждую неделю и выяснили, что в периоды магнитных возмущений увеличивается число заболеваний и смертей.

Автомобильных катастроф тоже гораздо больше в годы повышенной солнечной активности, и вовсе не потому, что изменения магнитного поля действуют на моторы или другие механизмы. Нет! Они влияют на состояние самих водителей.

Урожайность ржи, толщина годовых колец деревьев, скорость растворения веществ в воде, ход многих химических реакций зависят от активности Солнца.

Процессы, проходящие на Солнце, влияют на поведение н жизнь животных и микробов.

Но, может, все это очень просто? Дескать, изменилось состояние Солнца, изменилась и погода. Все живое уловило эти изменения. Нет ничего удивительного в том, что животные по-разному реагируют на погоду.

Так-то так, но не совсем…

Многие животные «реагируют» не на сегодняшнюю погоду, а на ту, что наступит через некоторое время. Они как бы предчувствуют изменения погоды.

«Чайка ходит по песку — моряку сулит тоску!» — говорит народная примета. И действительно, если чайки бегают по берегу и вытягивают головки в сторону моря, как бы высматривая: «А не приближается ли шторм?» — значит, быть буре!

Люди держат вьюнов в банках с водой в качестве предсказателей погоды. И вьюны начинают волноваться перед ненастьем.

Перед дождем сильнее пахнут цветы.

Рыбы перестают клевать.

Раки выползают на берег.

Донный отшельник сом поднимается в верхние слои, уклейки ведут себя, словно они не пресноводные рыбешки, а птицы или, по меньшей мере, летучие рыбы.

Лягушки расквакались — быть непогоде.

Лягушки держатся на поверхности воды и квакают, выставляя мордочки наружу, к ненастью.

У лягушек кожа приняла серый цвет — к дождю. А если желтый — быть вёдру.

Многие животные способны к долгосрочным прогнозам погоды.

Народные приметы говорят:

Если перелетная птица течет стаями — к дружной весне.

Появилось много чистиков у берегов Балтийского моря — будет зима суровой и ранней.

Гуси летят высоко — воды будет много, низко — мало.

Коли грачи прямо в гнезда летят — к дружной весне.

Ранний прилет грачей и жаворонков — к теплой весне.

Ранний прилет журавлей — ранняя весна.

Если дикие утки прилетели жирные — весна будет холодная, долгая.

Птицы вьют гнезда на солнечной стороне — к холодному лету.

Мало мы знаем о способности животных предсказывать погоду, и не исключено, что во многих случаях эта способность основана на умении их чувствовать колебания магнитного поля. Они-то ведь предшествуют погодным изменениям на Земле.

Наука выяснила: есть люди, которые особенно чувствительны к погоде на Солнце. Они чувствуют изменения на Солнце до того, как те будут уловлены геофизическими приборами. При этом у них меняется одна из электрических характеристик кожи и свертываемость крови.

Известны бактерии, которые «узнают» даже о процессах, происходящих в самой глубине Солнца, за пять дней до того, как эти процессы дойдут до поверхности Солнца и будут отмечены земными приборами.

Спасайся кто может

Однажды доберман-пинчер удивил всех. Был он мирным и добрым псом, очень любившим своего малолетнего хозяина — мальчика. А тут на тебе! С визгом и рычанием он бросился срывать одеяло со своего друга, потом заскребся в дверь, начал кусать порог.

Пинчера выпустили. А через несколько минут он уже вопил за дверью, просясь впустить его.

В чем дело?

Пса впустили. Он схватил мальчугана за край рубахи и потянул рывками к двери.

Отец мальчика пнул пса ногой. Без звука пес вцепился ему в ногу зубами и опять потащил мальчика. И вытащил на улицу.

Отец схватил ружье — может, пес сбесился? Но мальчик обхватил обеими руками шею друга и не давал стрелять. И в этот момент раздался грохот и стены рухнули — началось ашхабадское землетрясение.

Ташкентцы рассказывают: незадолго до землетрясения голуби бились на чердаках, пытаясь все разом вылететь через слуховое окно. Кошка, предчувствуя катастрофу, вынесла котят на открытое место из-под крыльца и этим спасла свое потомство.

В югославском городе Скопле, недавно сильно пострадавшем от подземных толчков, уже накануне вечером в зоопарке завыла гиена, а за ней остальные звери. Потом вдруг сразу, словно по команде, все звери притихли, попрятались по углам, ожидая беды.

Человек узнает о землетрясении, лишь когда пол под ним начинает ходуном ходить и потолок обрушивается ему на голову. И что-то не было случаев, чтобы глашатай выкрикивал на перекрестках: «Граждане нашего славного богоспасаемого града! Покидайте жилища! Через десять часов начнется невиданное землетрясение!»

А ведь если бы люди больше прислушивались к голосам разных зверушек, букашек-таракашек и водных обитателей, то они заранее узнавали бы о наступающих страшных катастрофах.

Восьмого мая 1902 года вдруг заговорил вулкан Мон-Пеле, что находится на острове Мартиника, и тогда в соседнем городе Сен-Пьер за считанные минуты погибло тридцать тысяч человек. А потом люди удивлялись: сколько человеческих жертв и ни одного трупа животного, если не считать кошки, погибшей вместе со своей хозяйкой.

И люди вспомнили: уже в середине апреля, дней за двадцать до извержения, когда не было никаких заметных признаков надвигающейся беды, змеи стали уползать со склонов вулкана. За ними последовали другие пресмыкающиеся, потом дикие животные, домашние.

Люди тогда удивлялись, ругали своих кошечек и песиков, покинувших их ни с того ни с сего, а о том, что это бегство предвещает беду, даже не помышляли.

Впрочем, если бы какой-нибудь человек заявил: «Я чувствую, быть землетрясению!» — то ему тоже не поверили бы. Не верят люди тому, что другие способны ощущать не ощущаемое ими самими.

А вот жизнь научила японцев верить одной рыбке. В Японии, где часты землетрясения (до тысячи больших и малых землетрясений в год!), в аквариумах держат рыбку, которая аккуратно и своевременно предупреждает о предстоящих подземных толчках.

И вот что должно заинтересовать нас: опыты показали, что рыбка эта очень чутка к колебаниям магнитного поля.

Недавно наука установила: землетрясениям предшествуют изменения магнитного поля. Может, рыбка чувствует эти колебания и по ним предугадывает катастрофу?

Можно предположить и другое: некоторые животные предвидят и изменения погоды, потому что ощущают изменения магнитного поля Земли, предшествующие им?

Помогите ученым

«Поместите где-нибудь в начале книги призыв к ребятам: хватит вам, ребята, стрелять из рогаток по птицам и травить рыбу ядовитыми шариками. Включайтесь в наши исследования. Предстоит проделать огромное количество наблюдений по всей стране. Только армии рыболовов-любителей под силу эта задача» — так говорили мне ихтиологи.

Я с радостью передаю эту их просьбу.

Ну, а если вы спросите меня, почему же я об этом призыве говорю здесь, в конце книги, а не в начале, то я дам вам довольно хитрое объяснение.

Я рассудил так. Вначале у книги будут разные читатели: немало среди них окажется людей любопытных, для которых привычка задавать вопросы: «А как? А почему? И зачем?» — не умерла еще до поступления в школу. Будут и такие, кто готов забросить за диван любую книгу, если в ней нет про шпионов. К концу же книги шпионоловители потеряют интерес к чудо-компасам и займутся распутыванием выдуманных шпионских тайн, зато среди читателей останутся те, кто предпочитает разгадывать подлинные научные тайны. На них-то и можно будет положиться.

Ихтиологи из Борка говорят:

— Продолжайте ловить всяких пескариков, красноперок, уклеек, но ловите их с умом, по науке.

Вы собираетесь завтра пойти на рыбалку. Что ж, это очень хорошо, но сегодня занесите в журнал наблюдений все о сегодняшней погоде. И какое было небо — пасмурное или ясное. И какая температура воздуха и воды. И был ли ветер или нет. Неплохо было бы указывать каждый раз и атмосферное давление.

Но вот наступило завтра — день ловли.

Опять укажите в протоколе данные о погоде. И расскажите, как шел клев, сколько сазанчиков или окуньков вы поймали за час, или два, или три. И сколько среди них было самцов и сколько самочек. И, уж конечно, не забудьте указать название реки, района, области, где вы ловили. И на какой глубине поймали.

Допустим, на третий день вы не собираетесь идти на рыбалку. Что ж, можете не ловить на этот раз рыбу, но укажите в журнале наблюдений, какая была погода в этот день.

Эти сведения очень пригодятся взрослой науке.

Науке не так важно знать, сколько рыбешек поймали сегодня. Ей важнее знать, какую погоду предсказал вчерашний клев.

Однако учтите: экспериментальная ловля отличается от обычной. Она должна проводиться по особым правилам, впрочем, не трудным и простым.

Если вы сегодня заносите в журнал данные о ловле красноперок, а завтра переключитесь на уклеек, а потом на щук или окуней, то ваши исследования будут бесполезны для науки, ибо невозможно сопоставлять сегодняшний клев уклеек со вчерашним клевом красноперок и позавчерашним — щук. Не нужно науке такое сопоставление.

Наблюдать надо за представителями одного вида. И ловить надо в один и тот же час, с одного и того же места, одним и тем же способом. А если, скажем, вчера вы ловили молча, а сегодня во время лова спорили, то лов сегодня, возможно, будет другим, не потому что повлияло магнитное поле Земли, а из-за того, что у вас не было единого мнения по предмету разговора.

Помните: и шум на берегу, и цвет поплавка, и запах приманки могут отразиться на улове.

Словом, общее правило и здесь остается в силе: все условия неизменны, за исключением исследуемого. Без этого опыт не будет чистым.

Когда же у вас накопится много наблюдений, сопоставьте их и сделайте выводы. И, может, уже на следующий год вы будете говорить ребятам и взрослым: «По сведениям, полученным от Премудрого Пескаря, завтра будет плохая погода». И все будут верить вашим прогнозам, потому что не было случая, чтобы пескарь обманулся.

Если наблюдения проводились аккуратно, то посылайте протоколы их в Борок в Институт биологии внутренних вод.

Когда же у ученых накопится огромное количество данных по разным рыбам, по разным озерам, рекам и прочим водоемам страны, они обработают эти данные. Затем они получат из геофизических обсерваторий страны сведения о состоянии магнитного поля Земли на все дни наблюдений и для каждого места наблюдений и поручат вычислительной машине произвести подсчеты. А машине только давай работу. Она тут же отстучит ответ.

Он может оказаться таким: «Если верить ребячьим данным, то колебания магнитного поля Земли влияют на поведение рыб. Рыбы могут предсказывать погоду».

А потом машина потрудится еще немного и выдаст уточняющий ответ: «Пескари предсказывают погоду вот так. А щуки вот этак». И тут может оказаться, что машина подтвердит выводы, к которым пришли вы сами, без особой вычислительной техники.

Пройдет время, и метеорологи научатся предвидеть погоду не только по данным, поступающим из разных наземных и космических станций, но и по показаниям таинственных «приборов» разных насекомых, птиц, рыб, зверей.

А потом биологи и физики разберутся в устройстве этих чутких приборов, и инженеры скопируют их.

И хотя никто никогда не скажет по радио: «Предсказание погоды было осуществлено приборами, в создании которых принимали участие ученики такой-то школы», вы-то будете знать: а ведь тут есть и наш вклад.

И в этом сознании будет ваша награда. Главное ведь в исследовании — не личная слава, а радость открытия, сознание, что ты помог людям как мог.

И не так уж важно, чтобы люди пялили на тебя глаза и говорили: «Смотрите, кто идет!»

Не исключено, что машина скажет: «Я старательно сопоставила все данные и пришла к выводу: нельзя считать доказанным, что рыбы чувствуют изменения магнитного поля Земли. Выбросьте эту теорию из головы».

Что ж, отрицательный ответ тоже ответ. Без отрицательных ответов наука тоже не может развиваться. Отрицательные ответы позволяют избегать тупиков.

Если же машина выдаст положительный ответ, то у нас будет еще одно доказательство, что рыбы способны отмечать мельчайшие колебания магнитного поля Земли. А раз так, то почему бы им и не чувствовать направление магнитных силовых линий Земли?

Магнитному полю Земли свойственны частые колебания. Они не зависят от атмосферного давления, ни от солнечного света, ни от погоды.

Не исключено, что эти колебания и определяют биологические ритмы, и являются главным дирижером, основным метрономом внутренних часов живых организмов. А ведь без таких часов, мы уже знаем, невозможна навигация по небесным светилам.

Календари живых существ тоже, возможно, основаны на изменениях магнитного поля Земли — сезонных.

Ученые брали манящих крабов, помещали их в камеры, где поддерживалась постоянная температура, освещение, атмосферное давление, а затем переносили их в другие места, за сотни километров. И крабы чувствовали это перемещение — начинали менять свою окраску в зависимости от приливов и отливов, которые были бы в этом месте, если бы там был океан.

Выходит, они ощутили не только то, что их переместили, но и в каком направлении переместили, и на какое расстояние.

Какой таинственный «прибор» указал им это?

Когда-то академик В. А. Вернадский писал: «Кругом нас, в нас самих, всюду и везде, вечно сменяясь, совпадая и сталкиваясь, идут излучения разной длины волн, от волн, длина которых исчисляется десятимиллионными долями миллиметра, до длинных, измеряемых километрами».

И, может, среди этих волн есть волночки, которые и служат пеленгами и компасами разных существ.

«Всемирная симпатия» — это связь, огромный и сложный комплекс, клубок причин и следствий, и не понять чудо-компасы, не распутав по ниточкам этот клубок.

Пока нам удалось ухватиться лишь за несколько таких ниточек. Не бросайте их! Постарайтесь проследить их ход и дальше.

А есть ли для меня место в биологии!

Но, может, вы опасаетесь, что на долю биолога-исследователя выпадает слишком много лабораторной работы? Может, вам взгрустнулось: дескать, все это хорошо и интересно, но разве сравнить с работой геолога? Геолог, он в тайге живет, у костра ночует, бороду отпускает и у костра ее подпаливает. О нем и песни слагают, и картины опять же про него придумывают, не про биолога. А биолог? Побегай с сачком в руках по полянке, и ты поймешь, как люди относятся к биологам.

Да, действительно не в почете у ребят наука биология.

Так уж повелось: дошкольник гоняется с увлечением за бабочками, отрывает ножки у мухи и с любопытством выясняет, сможет ли она передвигаться без ножек. Он засовывает жука в банку с керосином, чтобы узнать путем эксперимента, как долго просуществует жук в этой несвойственной ему среде.

Ребята младших классов с удовольствием возятся с кроликами, рыбками и прочей живностью и порой тоже, видимо в экспериментальных целях, привязывают к хвосту собаки консервную банку и смотрят, как собака в панике бежит сломя голову.

Старшеклассники перестают кормить своих недавних закадычных друзей, и лишь очень немногие осмеливаются бродить по полям с сачком в руках.

Считается так: геолог — вот это да! Он романтик, он герой! Моряк — тоже благородная профессия: он в шторм по палубе ходит, держась за леера, и его тогда запросто может смыть а море за борт, где акулы и барракуды поджидают его. Охотник с рогатиной на медведя ходит. Это вам не сачок и не букашки-таракашки.

Но вот что говорят о своей профессии сами натуралисты.

Романтики костра и опаленной бороды ничуть не меньше в жизни биолога, чем в жизни геолога. Что же касается встреч с акулами, барракудами, медведями и тиграми, то их будет сколько угодно — было бы желание. Однако, к счастью, к тому времени, когда будущий исследователь получит возможность встречаться с ними, он уже начинает понимать, что есть более интересные вещи, чем акульи приключения.

Наука биология так же разнообразна и универсальна, как разнообразна и универсальна жизнь и природа. Нет конца в ней всяким вариантам и возможностям. Нет в биологии границ. Разные люди ей нужны: и книгочеи, и те, кто любит ухаживать за зверушками, и те, кто любит мастерить и изобретать, и кто предпочитает следить за жизнью в бинокль или через микроскоп, и любители химии, физики, электричества.

Человек, который видит счастье профессии в том, чтобы находить ответы на загадки, очень скоро убеждается, что в биологии неотвеченных вопросов больше, чем отвеченных. Много в ней «белых пятен».

И одно из них — умение живых существ находить направление.

Примерьтесь!

Но, может, вас точит мысль: а подхожу ли я науке биологии? Обладаю ли я нужными качествами? Вот вы славно поработали (или еще поработаете!), исследуя чудо-компасы и чудо-пеленги живых существ, и вы не потеряли интереса к ним. Это уже хороший признак: у вас сохранилось главное качество — увлеченность и интерес к работе. Скучно работать человеку, не увлеченному своим делом. Не даст ему счастья работа, да и результаты ее бывают лучше обычно у человека увлеченного, чем неувлеченного.

Вы проявили трудолюбие, способность не бросать начатое на полдороге, терпение. Все это очень и очень хорошо. Однако всеми этими качествами должны обладать и представители всех других профессий: и историки, и слесари, и инженеры, и литераторы.

Но есть одно качество, без которого может обойтись человек техники, но не обойтись без него испытателю природы, изучающему живой мир.

Человек, не любящий людей, не должен становиться врачом: он будет причинять людям ненужные страдания. Это всем понятно.

Человеку, не понимающему детей, лучше не быть учителем или воспитателем в детском садике, ибо дети не будут любить его, и рано или поздно он разочаруется в своей работе, изнервничается и станет проклинать судьбу. Это тоже все знают.

Не имеет права быть натуралистом человек, равнодушный к живому, человек, которым движет лишь желание сделать какое-то сногсшибательное открытие и этим прославить себя. Не должен быть исследователем живого тот, кто, коснувшись тельца иволги или мухоловки-пеструшки, ощущает лишь то, что оно чуть теплее гаечного ключа или лезвия перочинного ножа, кто не чувствует, что птица-то ведь живая! И ей нельзя делать больно!

Вот об этом не очень-то часто думают люди, решая, идти или не идти на биологический факультет.

И пусть уж лучше этот нечуткий к живому исследователь имеет дело со второй, неживой природой, созданной человеческими руками.

Впрочем, даже в этом случае ему лучше не отрываться полностью от настоящей живой природы, а то с ним может произойти несчастье, о котором люди тоже не так-то часто задумываются. Черствым станет такой человек, злобным, раздражительным.

Одиноким станет он, и хоть это будет его мучить, он уж ничего с собой поделать не сможет. Мир он будет ощущать так: «я» — это живое. Все остальное — мертвое.

Такие люди не бывают счастливыми. И их больше, чем мы обычно предполагаем.

Все это надо учесть при решении вопроса — стать или не стать биологом. Отправиться сегодня в лес или же ограничиться игрой в домино. Приобрести живого щенка или же плюшевого медвежонка. Собирать «причуды леса» или же этикетки от консервных банок.

Что за человек натуралист

А еще исследователь живого должен быть порядочным человеком и любить не свое место в науке, а истину. Быть энтузиастом своей идеи, отстаивать ее с пеной у рта, но не чересчур. Не в ущерб истине.

Представь на время, что годы посеребрили тебе виски и ты уже видный ихтиолог, самый крупный специалист по угрям.

Но вот однажды молодой ученый, твой бывший ученик, заявляет на совещании:

— Надо вылавливать личинки угрей, лептоцефалов, в Саргассовом море. Их следует перевозить к нам, выращивать в рыбопитомниках, а потом выпускать в реки и озера. Так мы увеличим поголовье угрей.

Тогда слово берешь ты.

Ты говоришь, что твой молодой коллега, очевидно, в силу молодости, неопытности и незнания биологии угря не учитывает, что невозможно искусственно создать условия, в которых находятся лептоцефалы, когда их несет течением к берегам Европы. Погибнут лептоцефалы, не дожив до первой метаморфозы.

Вы долго и страстно спорите. И вот уже на карте стоит твой авторитет ученого. Вы даже заключаете пари.

И тут дирекция института играет с тобой каверзную штуку: тебя, именно тебя, а не твоего противника, вызывают к директору, и он тебе, а не твоему противнику предлагает:

— Учитывая ваши глубокие познания в области биологии угря, мы решили предоставить в ваше распоряжение экспедиционное судно «Витязь» и просить вас завтра же сняться со швартовых и отправиться в Саргассово море на промысел лептоцефалов. Ваша задача показать экспериментально, что можно ввозить в нашу страну угря в стадии лептоцефалов.

И тут у тебя мелькает подленькая мыслишка: «Ага! Теперь-то он увидит, кто прав — я или он!»

Мысль эта страшная — гони ее! А не прогонишь, то судить тебя надо за нее, если не народным судом, то товарищеским, ибо самый строгий судья, суд собственной совести, уклонился, промолчал, когда надо было вопить от негодования.

Устыдившись этой мысли, ты теперь думаешь так: «Ладно уж! Сделаю все, что положено, а то, чего доброго, люди обвинят меня в недобросовестном отношении. А угорьки и без моей помощи погибнут».

Эта мысль чуть-чуть честнее первой. И если она будет руководить твоими дальнейшими поступками, то ученым тебе быть нельзя.

А вот если ты, получив это поручение, загоришься желанием довезти мальков в целости и сохранности и к тому же сделаешь все возможное и невозможное, чтобы доказать, что этот способ — самый верный способ увеличить количество угрей в наших водах, то тогда ты заслуживаешь звание настоящего исследователя живого.

Истина должна быть превыше всего, а не желание доказать свою правоту.

Я недаром просил вас на время побывать в мохнатой шкурке работяги-пчелы, а потом в хитиновом панцире работяги-муравья. Ваше отношение к науке и содружеству ученых должно быть таким же, как у пчел и их собратьев муравьев к своим семьям. Не знают они чувства «я», а знают чувство «мы», «наша», не помышляет пчела о своем личном вкладе в медовую сокровищницу улья, а об общем.

Я вовсе не проповедую: идите, мол, к пчелам и учитесь у них духу коллективизма, идите к собакам и учитесь у них преданности, а у голубя — привязанности к дому.

Дело обстоит гораздо тоньше и сложнее.

Присмотритесь к людям, постоянно общающимся с природой. Нет, не к охотникам и рыбакам, которые проявляют свою любовь к природе тем, что убивают ее представителей, а к тем, кто ее защищает: к егерям, лесникам, пчеловодам, работникам биологических станций, к тем, кто держит у себя дома всякую живность. У этих людей много сердечной ласковости, отзывчивости, порядочности, справедливости. Впрочем, в семье не без урода. Есть и среди них браконьеры!

И если вам удастся разговорить любителя природы, то он признается, что в минуту горя он ищет успокоения в лесу, либо в разговоре со своим песиком, сурком, щеглом, котенком. Что он многому хорошему научился от них.

И человек, который всю жизнь имеет дело только с неживыми вещами, вдруг начинает чувствовать тоску по живому. Покопается он в огороде, и вот уже зарядился спокойствием и хорошим настроением на неделю.

Примите это во внимание при выборе специальности.

Но учтите и другое — часто биологу приходится проявлять жестокость в силу необходимости. И хотя он очень любит и жалеет птиц, он иной раз стреляет в них, а потом вскрывает их тела, чтобы выяснить, чем они питаются.

Он кладет на операционный стол песика, с которым уже успел подружиться, чтобы удалить у него жизненно важный орган, а потом с болью в сердце чувствует, как песик лижет ему руки — может, из чувства благодарности, что его не зарезали совсем.

Это тяжело, но к этому надо быть готовым.

Однако не готовьте себя к этому так, как делал один паренек, который решил стать ветеринарным врачом. Когда ему сказали, что ветеринар должен привыкнуть к виду чужих страданий, он привязал колючей проволокой кошку к забору и принялся сдирать с нее живой шкуру. И содрал бы, кабы кошка не приняла своих контрмер — не содрала ему кожу с рук и не убежала.

И не стоит уподобляться юным натуралистам одной далекой страны, которые решили опытным путем выяснить, не прибавит ли в весе свинья, если ей отрезать уши.

На свою беду, свинья, лишившись ушей, через некоторое время стала весить чуть-чуть больше.

Но лучше не было бы этого страшного привеса.

Окрыленные успехом, смелые экспериментаторы решили не останавливаться на достигнутом. Сейчас они мечтают о том, как бы отрезать свинье ноги. Они убеждены, что, лишенная возможности передвигаться, свиная туша ответит невиданным привесом. И про них тогда скажут: «Молодцы, юные новаторы! Вы открыли новое направление в животноводстве. Давайте и у коров отрежем все лишнее!»

Но, к счастью, мы не подобные экспериментаторы.

Мне приходилось общаться с людьми разных профессий: на всех них есть отпечаток их труда. Горняки не похожи на физиков, физики — на учителей, учителя — на врачей. Что-то неуловимое, порой не выражаемое словами, отличает их друг от друга.

Я же люблю биологов.

Что же касается навигации животных, то эта проблема одна из самых загадочных и увлекательных, и количество вопросов в ней не уменьшается по мере изучения, а растет.

Не обольщайте себя надеждой, что ответы посыплются непрерывной чередой, как только вы возьметесь за это дело, но не бойтесь попробовать сделать хотя бы один самостоятельный шаг в этой науке.

Хотя бы для того, чтобы определить свое отношение к биологическому исследованию.