Чудо в перьях

Основные действующие лица

Хрум-Хрумик и Джу-Джудди – неизвестные современной науке птицезвери

Птица Тукан

Слониха Эка

Тигрица Руфа

Тигрёнок Рык, сын Руфы

Тонкий Лори

Элиз Смит, 12 лет

Майк Питерс – одноклассник Элиз, 12 лет

Рэй Картер – мальчик, живущий по соседству, 14 лет

Билл и Светлана Смит – родители Элиз, врачи госпиталя

Генри Питерс – отец Майка, учёный

Профессор Танака – директор Центра биотехнологий

Телеведущая «Калейдоскопа сенсаций»

Чанда и Хариш – охотники, 35-40 лет

Господин Шарма, владелец зооцирка, 60 лет

Перевод со звериного языка на человеческий – автора повести.

Странное существо

Очень давно, ещё в доисторические времена почти вся суша нашей планеты была покрыта густыми лесами. Однако после появления человеческого рода изумрудный наряд Земли стал неумолимо сокращаться. Люди вырубали деревья, освобождая место под пашни и пастбища. Брёвна и доски шли на строительство жилья для себя и домашнего скота, а дрова – на обогрев в холодное время года. Из дерева делали предметы мебели, различный домашний скарб и оружие, телеги и колесницы, лодки и корабли. Некоторые народы, чтобы в сезон дождей не утопать по уши в грязи, даже мостили досками улицы своих поселений. Позднее люди научились делать из древесины ткань, бумагу, картон, косметику и много других полезных вещей.

Чем стремительнее росла человеческая цивилизация, тем всё больше древесины требовалось для её существования и развития. Поэтому площадь лесов на Земле стала стремительно уменьшаться. Исчезновению огромных лесных пространств «способствовали» и стихийные бедствия: землетрясения, наводнения, извержения вулканов. Воспламенившиеся от раскалённой вулканической лавы или удара молнии деревья и кустарники горели подчас годами, оставляя после себя страшную выжженную пустыню. Поэтому сейчас на нашей планете лесов стало значительно меньше, чем в глубокой древности, а тех, где не ступала нога человека, почти не осталось.

Именно в одном из таких дремучих лесов, который раскинулся вдали от цивилизации в далёких тропических широтах, жило очень странное на вид существо. Ростом оно было не больше собаки породы такса, но, пожалуй, вдвое длиннее. Голову существа украшали огромные добрые глаза и тонкие, как макаронины, до самой земли уши, с небольшими помпончиками на концах. В моменты радости или опасности уши резво подпрыгивали вверх, напоминая автомобильные антенны.

Тело зверька протяженностью в две взрослые таксы покрывала мягкая искрящаяся зелёная шерстка, а в месте, где должен красоваться роскошный пушистый хвост, её величество Природа зачем-то воткнула пучок из перьев. Причём цвет и узор перьев менялись в зависимости от настроения их обладателя или погоды. Все четыре лапы существа имели присоски, которые помогали ему лазать по деревьям за вкусными плодами и легко преодолевать любые препятствия. В воде присоски разбухали и обретали форму ласт, дающих существу возможность довольно быстро передвигаться в водной стихии. Зеленошёрстный зверёк любил плавать брассом, выставив вперёд длинные трубчатые уши, рассекавшие перед ним воду, а в ветреную погоду он распушивал свой павлиний хвост, который служил парусом, сразу превращая его в крошечную живую яхту.

Такое вот необычное существо жило в этом далёком труднопроходимом тропическом лесу, который издавна местное население называло джунглями. Но никто из мохнатых, пернатых, чешуйчатых и прочих обитателей джунглей, попадись ему на пути это странное существо, не назвало бы его имени. Живёт себе в лесных дебрях пантера, и все знают, что она опасный хищник из пушисто-когтистого семейства кошачьих. А, скажем, неприветливый на вид, с головы до пят утыканный длинными острыми иглами дикобраз представляет большой отряд грызунов из семейства дикобразовых. Но вот к какому царству, типу, классу, отряду или семейству относилось наше весьма странное существо, абсолютно никто не знал. Даже учёные, разработавшие эту сложную систему классификации всего живого на Земле, не знали, потому что они это самое существо никогда не встречали. Да и как они могли его встретить, если оно жило в глубине джунглей, где ещё никогда не ступала нога человека. Учёные-зоологи открыли много всяких животных, обитающих на земле, под землей, в воде и воздухе, и всем дали имена, отыскав их родственников в других частях света. А наш феномен природы открыть не успели, вот он и остался без имени, отряда и семейства.

Положение усложнялось ещё и тем, что в джунглях, от края до края, больше не встречалось подобного существа. Оно было единственным, и когда и откуда здесь взялось, совершенно не помнило. Обитатели джунглей прозвали зелёного пришельца из ниоткуда Хрум-Хрумиком. Знаете, почему? Потому что когда наш удивительный герой поедал сочные побеги бамбука или плоды мангового дерева, то неизменно издавал аппетитные звуки «хрум-хрум-хрум, хрум-хрум-хрум-ик». Правда, звук «ик» вырывался наружу из Хрума, только когда он переедал, и пища уже не хотела помещаться в его удлинённом животе.

Так бы и жил Хрум, ничего не зная о своём роде-племени, если бы не его природное любопытство. А любопытным он был столько, сколько себя ощущал и помнил. Хрумик буквально забрасывал вопросами каждого, кто попадался на его пути: «Куда бегут муравьи? Пьют ли воду рыбы? Где у мухи жужжалка?» Его интересовало, почему роса мокрая, зачем дикому быку зебу горб, куда летят облака и многое другое. Но больше всего на свете Хрумик хотел узнать, кто он на самом деле такой и каким образом оказался в джунглях. Но к кому бы он ни обращался с этими крайне волнующими его вопросами, вразумительных ответов так ни от кого не получал. Чаще всего звери отмахивались от любопытного существа, как от назойливого комара:

– Отстань! Что ты лезешь со своими дурацкими вопросами? Нас они совершенно не интересуют. Ведь чем меньше знаешь, тем легче живётся…

Самые сердобольные из них признавались, что не имеют никакого понятия не только о его происхождении, но и своём собственном: «Живём себе, добываем пропитание, оставляем потомство, да и ладно. От того, что мы узнаем, к какому семейству принадлежим, наша жизнь в этом душном и влажном лесу ведь никоим образом не изменится. Так зачем же обременять себя ненужными знаниями?»

А наглые, крикливые мартышки вообще подняли Хрум-Хрумика на смех:

– Вы только посмотрите на этого глазастого зелёного умника! Ему, видите ли, не терпится узнать, кто он такой! Тогда иди к Большой Мутной реке и внимательно посмотри на своё отражение в воде. И знаешь, что ты в ней увидишь? Только смотри, не испугайся!.. Потому что ты увидишь – чудо в перьях!

И многочисленная мартышечья братия задёргалась от смеха, оглашая джунгли визгливыми обидными выкриками: «Чудо в перьях! Чудо в перьях! Чудо в перьях!»

– Неужели я не такой, как все? – печально размышлял Хрумик. – Не знаю, хорошо это или плохо. Во всяком случае, быть не таким – очень и очень одиноко.

Птица Тукан и закон джунглей

После встречи с мартышками Хрумик твёрдо решил отправиться к Большой Мутной реке. Ведь он действительно никогда не видел своего отражения и совершенно не представлял, как выглядит. Свои лапы, часть продолговатого тельца и хвост, похожий на павлиний, он, конечно же, видел, а вот мордочку – никогда. Ах, если бы у него были мама и папа! Или братья и сестры! Или хоть какие-нибудь сородичи! Он бы тогда мог увидеть их во всей своей красе и спросить, к какому звериному семейству он сам и все его родственники относятся. Но их рядом не было. Он оставался один-одинёшенек в этих бескрайних густых джунглях, в которые не проникали даже солнечные лучи. А может, он один-одинёшенек в целом мире? Хотя, как выглядел этот иной мир и существует ли он вообще, Хрум понятия не имел. Вокруг, до зыбкой линии горизонта и даже высоко вверх, простирались джунгли и только джунгли – безбрежный вечнозелёный океан исполинских и карликовых деревьев, опутанных густой сетью лиан и ротангов.

Окружающий мир был изначально недружелюбен и наполнен пронзительными голосами невидимых животных и птиц, стонами стволов, треском сухих веток, шелестом гигантских ажурных листьев. С наступлением ночи одни голоса и звуки смолкали, зато начинали звучать другие – ещё более загадочные и пугающие. Пели свои нескончаемые серенады цикады, переговаривались древесные лягушки и ночные птицы, истошно покрикивали обезьяны. Везде и всюду угрожала опасность попасть в западню или стать чьим-то обедом.

Посмеявшись над любопытным Хрумом, мартышки так и не сказали ему, как идти к реке. То ли н е захотели сказать, то ли сами не знали. Тогда он спросил об этом у Тукана – крупной пёстрой птицы, которая с завидным усердием пыталась раздолбать своим несуразно большим ярко-оранжевым клювом кокосовый орех. Ответа не последовало, и Хрум настойчиво повторил свой вопрос ещё раз, а потом ещё.

Птица недовольно зыркнула на странного зверька и громко возмутилась:

– Разве ты не видишь, что я занята! Я не могу одновременно долбить орех, удерживать равновесие на ветке и показывать тебе дорогу.

– Извините, но я думал, что все обитатели наших джунглей должны помогать друг другу.

– Что?! – воскликнула птица, едва не свалившись с ветки. – Помогать!! Друг другу!!! Ой, насмешил! А почему я должна кому-то помогать? С какой стати? В джунглях все живут по закону джунглей.

– А что это за закон? – полюбопытствовал Хрумик.

– Ты что, с луны свалился? Живёшь здесь и не знаешь наших законов? То-то я смотрю, ты какой-то странный: мех, как у зверя, хвост, как у птицы… Настоящее чудо в перьях.

Тукан отвернулся от Хрума и вновь принялся долбить неподдающийся кокосовый орех.

– Извините, – робко проговорил зверёк, – но вы так и не сказали, о чём гласит закон джунглей?

– Ты посмотри, какой настырный этот птицезверь! Даже настырней меня, – буркнула птица Тукан и, захлопав крыльями, прокричала: – Главный закон джунглей гласит: зверь зверю – лютый зверь!

– То есть каждый из нас должен ненавидеть любого другого?

– А как же иначе? Нашёл еду – хватай и глотай, чтобы у тебя её никто не отобрал. Бей слабых, бойся сильных. Не имей друзей. Все они прохвосты, дармоеды и завистники.

– Получается, я и вас должен ненавидеть, – стал рассуждать Хрум. – Но за что? Вы такая красивая, умная и добрая птица.

– Ты прав, я красива, особенно в профиль, – птица Тукан горделиво задрала свой огромный крючковатый ярко-оранжевый клюв вверх. – И очень умна, беспредельно умна… Но никакая я не добрая. Я злая, злая, как целая стая голодных туканов, потому что этот проклятый орех не хочет открываться…

– И всё же, подскажите, пожалуйста, в каком направлении мне нужно двигаться, чтобы выйти к Большой Мутной реке?

– Сейчас как клюну тебя по кумполу, – пригрозила птица Тукан, – вмиг забудешь и про Большую реку, и про то, как тебя зовут.

Странный зверёк хотел сообщить Тукану, что зовут его Хрум-Хрумиком, но не успел. В то самое мгновение, когда он приоткрыл рот, птица с такой яростью клюнула зажатый в лапах орех, будто именно он, а не назойливый Хрумик, задавал ей вопрос за вопросом. Покрытый плотной волокнистой оболочкой плод кокосовой пальмы, наконец, раскололся и брызнул во все стороны густой белой жидкостью. Напившись, птица как-то сразу стала добрее. С высоты своего положения она снисходительно посмотрела на застывшего в просительной позе зеленошёрстного зверька и проговорила:

– Беги строго на север, никуда не сворачивая. И ровно через три туканьих перелёта выйдешь к Большой Мутной реке.

– А три туканьих перелёта – это сколько? – не удержавшись, вновь задал вопрос Хрумик.

– Три перелёта – это три перелёта. Но раз ты такой непонятливый, если не сказать – бестолковый, поясню: три туканьих перелёта – это пять раз по три слоновьих перехода. Вот!

– Спасибо! – поблагодарил птицу Хрум и побежал в том направлении, в котором указывал её длинный ярко-оранжевый клюв. Он бежал и думал, что в пути нужно будет обязательно у кого-нибудь узнать, а сколько это – один слоновий переход?

Глупый прикол

Элиз Смит открыла сначала один глаз, затем второй и, сладко потянувшись, кубарем скатилась с кровати на пол. Это была тонкая и гибкая, как бамбуковый прутик, двенадцатилетняя девочка. Её глаза и губы излучали мягкую улыбку, словно говоря окружающим, что их хозяйка находится в прекрасном настроении. Лиз, именно так все её ласково называли, жила вместе с родителями в небольшом, но очень уютном коттедже, со всех сторон окружённом цветущей тропической зеленью.

Девочка родилась в далёкой России, где её будущий папа Билл Смит, проходивший там медицинскую стажировку, познакомился с её будущей мамой Светланой Кузнецовой. Выйдя замуж за аспиранта из Англии, мама взяла его фамилию и стала Светланой Смит, то есть как была Кузнецовой, так Кузнецовой и осталась. Ведь русская фамилия Кузнецов и английская Смит – одного поля ягоды.

Каждое утро, ещё до того, как солнце начинало нещадно палить, Лиз делала зарядку и плавала в бассейне. Частенько компанию ей составлял одноклассник Майк Питерс, живший по соседству, но сегодня он почему-то не пришёл. Наверное, допоздна «гулял» по интернету или смотрел свой любимый сериал о биороботах и теперь, небось, дрых без задних ног.