Чужая мама для родной дочери (СИ)

17. Хрупкие надежды

Однажды в конце сыря — то есть сентября по нашему земному, — проснувшись с утра пораньше решила, что пора бы и к родителям Райтании съездить. Ведь здоровье отца вряд ли улучшилось, а мне они хоть и не родные, но лишившись очень рано своих родителей, я решила, что попробую принять этих. По крови-то они мне родные все же.

Док сразу согласился на предложение отправиться прямо с утра следующего дня, так что этот день прошел в подготовке к поездке. Он сказал, что тяжелых больных у него нет, а остальные вполне переживут его отсутствие несколько дней. Единственное, мы оба переживали за Майрисию. Дико не хотелось оставлять ее одну с этими грымзами, а отца она так до сих пор и боялась — не так сильно, как раньше, но… И с нами ее нерд не отпустит. Во-первых: со мной. Во-вторых: я и сама не знаю реалий за воротами замка. Да… даже в ближайшие деревни не выходила ни разу.

В общем, собрав нехитрый скарб: несколько платьев для мамы и невесты брата — успела заказать у швеи раньше, такие, чтобы по размеру подошли на любую фигуру. Еще несколько хороших отрезов ткани для выкупа. Выбрала простенькие украшения из запасов, — не подумайте, что из жадности выбрала скромные, просто вычурные будут смотреться нелепо на простых женщинах, а из всего мне известного выходило именно так. Вот и взяла те, что и знатной даме надеть не стыдно, и более простой — статусно.

Кстати, о платьях! Мы с девочками таки добрались, перебрали гардероб, и часть платьев Кари забрала. Нерди Арамелия согласилась проконтролировать работу Каритаи над ошибками, вернее, просто исправлениями.

— Да, для девочки будет как экзамен. Справится — позволю брать самостоятельные заказы, и буду помогать. А нет… еще год в ученицах будет ходить, — произнесла тогда Арамелия и хитро улыбнулась.

Еще часть платьев так пока и лежит. Но девчата подали идею: продать их на ярмарке. Летняя уже прошла к сожалению, поэтому ждем осеннюю, примерно через месяц.

Немного денег и несколько выделанных шкурок урзы. Думаю, что для выкупа неплохо. Сестренки согласились со мной, и к утру у меня были собраны пара сундуков и чемодан.

С малышкой попрощались заранее, так что выехали очень рано. Прощание выдалось тяжелым, сердце кровью обливалось от мысли, что девочка останется тут одна. Но сама Майрисия, узнав причину поездки, спокойно отпустила меня, крепко обняла и кивнула на прощание. Крильса тоже серьезно глядя в глаза кивнула, на просьбу беречь наше сокровище. На том и расстались.

После нескольких часов дороги я попросилась в кустики. Было, конечно, не очень удобно, но… Док сразу как ни в чем не бывало, остановил карету и вышел со мной. Нет, не подумайте, не сопровождать! Он указал направление и остался с другой стороны кареты.

Я же, зайдя в лес и осторожно ступая, чтобы не раздавить чего… отошла подальше. Зато на обратном пути разглядывала растительность как заядлый ботаник. Здесь росли такие странные грибы! Я даже в первый момент сорвала несколько более похожих на земные, а потом сообразила, что сходство может быть лишь внешнее. Но раз уже дело сделано, то выбрасывать не стала — довольная принесла показать доку.

Вот, значит, вышла я из леса с полными ладонями... грибов. Док, сперва увидев мою счастливую улыбку, опешил, а потом вкрадчиво спросил:

— Сколько?

— Ну… я не считала. Много! — и улыбаясь, вытянула руки, показывая ему.

— Съела. Сколько?

— А их что, сырые можно? — округлила я глаза, мысленно выбирая какой хочу попробовать.

Док же облегченно выдохнул. О-о-о… Он так смеялся… Сказал, что у меня нюх!

— Нери Тания, вы чудо просто! Наугад выбрали те грибы, что используют для приготовления зелий, вызывающих виде́ния. Это знаете… используют скорее для того, чтобы пошутить над кем-то или таки довести до сумасшествия. — Он улыбаясь, достал из дорожной сумки шнурок, и со словами "не пропадать же добру!", нанизал грибы на него. Повесил в карете под потолком.

— А вы уверены, что они не испаряют какие-нибудь вредные вещества? А то знаете, я к галлюцинациям отношусь эм… отрицательно, — я смотрела на его действия с долей недоверия. Но он все же не первый день целителем работает — успокоилась быстро.

— Не волнуйтесь, не опасны они в естественном виде. Идемте! — На мое недоумение пояснил: — Покажу вам некоторые виды грибов. Там ведь и другие есть?

— Да! И один такой… космический просто! Розовый, дырявый, а из дырочек словно джем вытекает, — не стала говорить, что и его хотела принести, но побоялась испачкаться.

Мы полчаса, наверное, ходили по кромке леса, рассматривали не только грибы, но и другие растения. Док очень интересно рассказывал основные их предназначения, если таковые имелись. Потом целитель обработал мне руки магией, сказав, что травка, которую мы сейчас соберем, не любит посторонних примесей. А после грибочков…

— Вот это очень редкое растение, называется мрыяска. Используется для отваров и зелий, в основном с заживляющим эффектом. Помогает остановить любые кровотечения за счет содержащегося в ней… А ладно, не буду нагружать вас лишней информацией. В общем, я очень рад, что вы захотели… в смысле вышли погулять именно в этом месте. Мои запасы как раз закончились, во время лечения ран Дэймириона.

— О! Я тоже рада, что невольно помогла. И мне на самом деле интересно вас слушать! Но время не стоит… к сожалению. А я уже скучаю по Май.

Травки док сложил в мешочек, пояснив на мой удивленный взгляд:

— Это стазис-мешок. В нем растение будет сохраняться в свежем виде. Для некоторых зелий, оно должно быть именно свеже сорванным. А часть я засушу уже дома.

— Очень полезная штука — этот ваш мешок. Удобная, — я уже устроилась поудобнее, и приготовилась ехать. Целитель убрал мешок на место, и мы отправились в путь.

Всегда думала, что кареты очень неудобны, и очень удивилась тому, что чувствую себя вполне комфортно. Скорее всего, магия задействована, так что ничего я не отсидела. Утомили только само ожидание, впереди — неизвестность встречи, позади — ожидающая моего возвращения Майрисия.

Какое-то время ехали молча. Где-то разговаривали о разных мелочах. Мне вообще было с этим драконом легко, как с родным.

— Док, а скажите, вы ведь можете в дракона обернуться?

— Да, конечно.

— Наверное, вам было бы легче лететь, чем трястись в карете? — наговариваю конечно, тряска практически не ощущается.

— Я уже за столько лет привык. Ведь в замке обернуться нельзя из-за проклятия — велик риск, что Майрисия отреагирует на любого дракона, а не только на отца. Поэтому приходилось иногда уезжать как можно дальше, чтобы выпустить дракона полетать. А сейчас… — Док смутился, но все же продолжил:— Если вы позволите, нери Тания, то я не отказался бы…

— Что вы такое говорите?! Конечно, пока есть такая возможность, разомните крылья. Ведь это, наверное, так здорово… — летать! — я мечтательно вздохнула. Помню, однажды была на колесе обозрения, и мне безумно понравилось, как на высоте смотрится город. Люди кажутся такими маленькими… проблемы отступают, уступая мгновения восторгу и чувству свободы.

— Это невероятно… Чувствовать под крылом лишь ветер, рассекать облака, наслаждаясь свободой. Это… непередаваемые ощущения, Тания. Вы действительно не против, что я вас оставлю? — А во взгляде столько надежды и предвкушения… Я даже чуть не рассмеялась, ей-богу как ребенок!

— Конечно, я же сама предложила, — улыбнулась дракону, и дернула шнурок, подавая сигнал, чтобы остановили карету.

Одной, конечно, будет скучно, но док и так для меня столько всего делает, что отпустить его полетать — такая малость!

— А вы при обращении одежду снимаете? — спросила, и сама поняв, как это прозвучало — смутилась. — В смысле после оборота она остается на человеческой ипостаси, или исчезает? Или…

— Что вы! Одежда остается на мне. — Док даже хохотнул от моих вопросов. — Понимаете? Дракон ведь сущность магическая. Да, мы рождаемся с ним, но он словно наша тень, растет и существует параллельно с нами, и будто бы в другом измерении… Как вам объяснить… когда дракон выходит в этот мир, человеческая ипостась уходит в то измерение. А проходом является наша душа. Она у нас одна на двоих, и в то же время нет. Здесь…

— Что-то вроде яйца с двумя желтками? — не понимаю почему, но именно такое сравнение нарисовалось в моей голове. Однажды мне попались такие, а я от удивления не знала, что делать с ними: то ли есть можно, то ли нет…

— Хм… вы имеете в виду близнецов? Не совсем. Связь у нас магическая, и если она оборвется, то это будет... непереносимо тяжело. Словно вырвали душу целиком, и ты остался, как пустая оболочка существовать. А дракон остается в своем измерении, но о его судьбе нам не известно. В то измерение не заглянуть. В общем, человек обычно погибает без второй ипостаси, или же сходит с ума. Ой! Что-то я не о том! Вы спросили об одежде, так вот она остается, потому что магическая сущность, выходя в мир, просто окутывает собой человеческую, а потом также уходит обратно, через душевную связь.

— Ага, кажется, поняла. Тогда можно я посмотрю на ваш оборот? Пожалуйста… — чувствую себя любопытным ребенком. Но мне действительно интересно!

— Конечно, нери Тания. — Ответил док, после чего вышел, и удалился на небольшое расстояние от кареты.

Я наблюдала во все глаза. Сначала его действительно окутала темная дымка, которая за мгновение уплотнилась и вот… перед каретой уже стоит огромный, настоящий, темно-зеленый дракон! Чешуйки на его теле, примерно с мою ладонь, если не крупнее! Крылья мощные и очень большие. Длинный хвост. Дракон зевнул, показывая белоснежные острые клыки, и дыхнул дымком — а может, это был пар... из ноздрей. Потом вдруг подмигнул мне, одним, янтарным в зеленых прожилках глазом и взлетел — сделал лишь шаг, расправляя огромные, кожистые крылья, взмахнул ими так, что карету слегка качнуло, и полетел к облакам.

У меня дух перехватило от этой картины! Одно дело видеть картинки и кино, где ты знаешь, что это все плод воображения. И совсем другое увидеть вживую, реального, огромного ящера… Не сдержавшись, выдохнула:

— Он прекрасен…

Карета продолжила путь, — док крикнул кучеру, когда выходил, чтобы тот продолжал путь в том же направлении. А я в это время осмысливала увиденное.

На ночь остановились в деревушке, у одного из дворов. Док проводил меня к домику знахарки местной, а сам к старосте отправился, узнать как дела у них здесь. Домик мне понравился, хоть и старенький покосившийся, но аккуратный и прибранный. И теплом от него веет. Чувство словно домой вернулась, даже глаза запекло. Странно. Я ведь вообще городская, в деревнях не бывала. Немного пожила у бабушки в поселке после гибели родителей, и только.

Внутри было уютно, пожилая суховатая женщина встретила приветливо, сразу показала, где могу привести себя в порядок с дороги, и накрыла на стол. А я как маленькая вертела головой по сторонам, и не удивлюсь, если с открытым ртом. Ощущение… словно в сказку попала! Да! Именно! Даже в замке такого нет, несмотря на каменные стены, гобелены и величественность — воспринимается он реальным. А здесь… травки висят пучками под потолком, источая приятные ароматы. В стороне грибы нанизанные на нитку как бусы. Банки с разными семенами, ягодами и измельченными травами в шкафу у стены. Мешочки, висящие на стене, отдельно от травок. Крепкий стол и лавка. На полу половики настелены. И главное — большая беленая печь!

— Попоздничай присядь, устала голубка с дороги-то небось. Куда путь держишь одна, с чужим драконом-то не страшно? — Женщина смотрела внимательно, словно пытаясь что-то найти в моем лице. В глазах.

— Благодарна буду за еду и кров, спасибо вам. Устала, ваша правда. А путь… к родителям еду, целителя с собой везу. Папа болен, а местные целители руками разводят. Да и чего бояться целителя, разве же он может что-то плохое сделать? — я устало улыбнулась ей и повернулась на скрип открывающейся двери.

— Ты кушай, голубка. Это Анга́, помощница моя, ученица.

А у меня пересохло в горле, от взгляда на эту маленькую, худенькую девчушку, с большими полупрозрачными глазами, белыми волосами заплетенными в тугую косичку. Почему она седая? Или это ее цвет такой… Что произошло? — видимо, последние вопросы я вслух задала, так как хозяйка ответила:

— Я ее в лесу нашла исхудавшую и загнанную. Забрала к себе, выходила. Когда она сил набралась — рассказала, что в родной деревне ее все боялись, дети обижали из-за внешности, да и не только. Да ты кушай, голубка, а Анга расскажет сама. — Я кивнула, взяла ложку в руки — простую деревянную ложку! — а у самой кусок в горло не лез. И мысль в голове настойчиво бьется: что если это она? Но прямо взять и спросить, не умирала ли она, не помнит ли другого мира?.. да меня саму за сумасшедшую примут!

— Я… — Девочка замялась, с опаской поглядывая на меня. А я только и смогла, что выдавить улыбку и кивнуть. — Я иногда знаю то, чего не знают, или забыли другие. Раньше на это внимания не обращали, просто называли уродом, но потом стали шептать, что я… неправильная. Блаженной обзывали. А я просто знаю больше чем они. Я не…

Я увидела в ее глазах слезы, отчего они заблестели словно драгоценные камни. Не выдержала и протянула руки, подзывая ее. Да что же за мир такой жестокий?! Разве можно с детьми так? Хотя… а много ли я знала о своем мире? Свое горе я переживала одна, отгородившись ото всех. Счастьем делилась лишь с цветами, пока не появилась София, а потом мой мир крутился вокруг нее. Для нее. Так, возможно, я была слепой и на Земле много таких вот, непонятых и непринятых обществом детей.

— Иди ко мне, не бойся, я не обижу. Сколько тебе лет? — я обняла ее, чувствуя, как трепещет ее сердечко. Видимо, вспомнила "родную" деревню… бедняжка.

— Одиннадцать. Вроде бы… — прошептала она сквозь слезы, несмело прижимаясь ко мне.

— Ну все, Анга, иди спать. Поздно уже, дай гостье спокойно покушать.

Девочка кивнула и полезла на печь, но знахарка остановила, указала ей на лавку у печи:

— Сегодня здесь спи, а наверх гостью положим.

Я взглянула на ту печь — широкая.

— Да мы поместимся, там же места много! Пусть укладывается, а я к ней позже пристроюсь, — я посмотрела на хозяйку, встретила ее удивленный взгляд и согласный кивок. Потом сказала Анге, чтобы лезла наверх, в тепло. А сама, решив не обижать хозяйку, все же взялась за ложку хоть и не было аппетита. Доев, поблагодарила, и оглянувшись на притихшую девочку, спросила:

— Вы знаете, как так получилось? Когда? Не подумайте, что из праздного любопытства. Для меня очень важно это знать, — где-то в душе замаячила надежда, но я быстро взяла себя в руки, и приготовилась слушать.

— Да не секрет это, расскажу. Да и вижу уж, что сердце доброе у тебя. Нашла я ее на своей поляне, месяц назад, — за травами хожу туда. Долго не могла ответов добиться — молчала она, да и сил не было. Позже, когда сказала, из какой деревни убежала, я туда ходила, — женщина вздохнула и продолжила, глядя в окно. — В семье она седьмая дочь, из девяти детей. Младшие двое пацанята, старшие девочки. Мать снова на сносях и, по-моему даже рада, что Анга сбежала. Семье ведь тоже перепадала часть людской злобы.

В детстве-то она была обычной нормальной девочкой, пока однажды в лесу не отбилась от ребятни и не заплутала. Потом в болоте чуть не утопла. Спасти-то — спасли. Охотники возвращались с добычей и услышали какой-то писк. Пошли посмотреть, что за зверь... — в общем, вытащили они ее, откачали, а вот волосы ее с тех пор белые. И глаза словно выцвели — страшные стали. — Я хотела возмутиться, что совсем они не страшные, а очень даже красивые — драгоценные камни напоминают. Но сообразила вовремя, что это она слова односельчан девочки пересказывает. — С тех пор она сторонится людей, да и они ее не привечают. Шпана дразнит постоянно, а то и камнями кинуть могут. Сначала взрослые жалели, мол бедняжка, детство свое утопила в болоте, потому и седая.

Потом она по наивности, то одному подскажет где корова его пропала, то другому — где курица. Люди поперву списывали все на случайности, на то, что глазастая, дескать, увидела, куда уходили животины. Позже сами начали спрашивать — что да где? А она глупенькая отвечала, по наивности своей детской и сердечку отзывчивому.

Сплетни пошли, что мол с лешими да духами водится, с бесами знается, — а откуда иначе знает все? В итоге со двора почти не выходила, а работать-то уже пора. Так и хозяйничала на подворье — нахлебников-то кормить никто не будет.

В общем, появился у них заезжий нер из знатных, на охоту собрался с мужиками местными. А эта глупышка как раз за калитку вышла, увидела его, и сказала, чтобы не ходил, а то не вернется. Местные-то насторожились, да приезжий в грудь себя бить начал, мол "Еще я соплячек не слушал! А ну как выпорю щас!" Прибежала она домой, ревет. Говорит "волки его съедят, а я виновата останусь!" Мать и отправила ее через лес, собрала скарба чуточку и сказала искать деревню подальше, да помалкивать.

Вот, и выгнать жалко, и в травах вроде понимает. Схватывает на лету все. Да только и здесь люди начали подмечать внешность. Не любит народ тех, кто отличается. — Знахарка расстроенно хлопнула по коленям.

— Не любит… — я сидела как пришибленная, осознавая, что у ребенка как есть дар предвидения открылся. Ну или что-то похожее. А обычные люди просто боятся этого. Если умения знахарки они списывают на то, что она просто знает какие травки от чего, то девочка со своим даром… для них она что-то страшное и непонятное.

— Да, именно так и есть. — Ответила на мои невысказанные мысли знахарка, или я опять вслух подумала? — Ладно голубка, укладывайся уж спать — рассвет скоро.

Я безропотно полезла на печь, прилегла с краю тихонько, чтобы не потревожить сон девочки. Лежала и думала…

Ну как она здесь будет жить? Ведь и замуж не возьмут, но поглумиться и надругаться найдутся охотники. Господи… Великий Дракон… что же делать? С собой забрать? Так, я и сама пока неясно, какое положение занимаю. Смотритель… ну так на эту должность несложно найти кого-то другого. Наверное. Спросить у дока завтра надо… Точно! Он ведь говорил, что ему ученица нужна! Так, решено. Завтра поговорю с ним на эту тему. А там глядишь, и согласится…

Снова повернулась с бока на бок, подняла глаза на ребенка и чуть не вздрогнула. Вернее, изнутри вздрогнула, но внешне вроде удержалась. Она смотрела на меня не мигая. Я попыталась улыбнуться, но она вдруг зашептала:

— Я не та, кого вы ищете. Но она очень скучает и ждет вас.

— Кто она? — по-моему, мой голос задрожал.

— Скоро они соберутся вместе, и вы все поймете.

— Они? — да, я слышала, что пророчества обычно загадочны, и это даже романтично, что ли… но не тогда, когда это касается тебя.

— Три бесконечности, два страха, одна боль. И змея, которой прищемят хвост, но яда от этого не убавится, — она зевнула и потерла глаза.

— Иди ко мне, горюшко ты мое луковое.

Я подтянула ее ближе, обняла и рашив, что утро вечера мудренее все-таки провалилась в сон. Если бы знала, что сниться будет, не ложилась бы…

Змея. Большая черная змея оборачивалась вокруг Май кольцами. Я попыталась отбить девочку, но очутилась там же, рядом с малышкой. Потом змея зашипела на кого-то за моей спиной, и я попыталась обернуться. Но смогла увидеть только глаза, до боли знакомые, с янтарными углями. Хотя мне и этого хватило… в душе проснулась надежда на спасение и вера в лучшее.