Чужой: Изоляция

1

Генри Марлоу сидел в тесной столовке на борту мусорщика «Анесидоры» и пытался примириться со своим обедом из невнятной жижи – семнадцатым подряд. Компания, что ее производила, назвала этот продукт «Питание» – этикетка на упаковке оглашала весьма длинный список полезных веществ, удовлетворяющих все потребности организма.

Но жижа оставалась жижей.

Марлоу – владелец и капитан «Анесидоры» – закупил «Питание» в большом количестве, потому что оно занимало очень мало места: два контейнера могли прокормить его команду из пяти человек в течение нескольких месяцев. А еще оно стоило не дороже грязи, и это являлось самым главным критерием.

С каждым годом утилизировать удавалось все меньше, а износившийся старенький корабль требовал ремонта все чаще и чаще. На данном этапе Марлоу даже отключил атмосферу и гравитацию в грузовом отсеке в целях экономии.

Капитан отдыхал, пока его команда сортировала недавно выловленную из космоса груду мусора в надежде обнаружить что-нибудь ценное. Обычно ничего не находилось, но Марлоу жил надеждой – больше ему ничего не оставалось. Если этот улов не принесет ничего стоящего, ему придется серьезно обдумать вариант сокращения команды с пяти человек всего до двух.

Он поднес ложку переработанной еды к лицу, но обнаружил, что не может заставить себя отправить ее в рот. Его разум, его язык, его вкусовые рецепторы – все взбунтовались от перспективы снова подвергнуться испытанию этим безвкусным набором белесых молекул, имеющих консистенцию соплей.

В отчаянии Марлоу попытался вспомнить, какова на вкус настоящая еда. Когда он был мальчишкой, то обожал грейпфруты. Их не всегда можно было себе позволить, но порой родителям удавалось купить несколько штук по дешевке. Случалось такое не часто, а потому, когда все же случалось, это был праздник.

Прошли годы с тех пор, как он в последний раз ел грейпфрут.

Или любой другой фрукт в принципе, если уж на то пошло.

Марлоу попытался было представать, что месиво в ложке – это грейпфрут. Или грейпфрутовый сок. Или что месиво имеет вкус грейпфрута. У него ничего не вышло.

Внезапно интерком затрещал статикой, и от неожиданности Марлоу даже выронил ложку на палубу. Не слишком переживая об утрате «еды», он подошел к коммуникатору и нажал кнопку:

– Марлоу. Повтори.

Снова послышался треск, но на этот раз ему удалось различить голос Дина Льюиса – техника. Пару секунд спустя Марлоу бросил попытки разобрать, что тот говорит.

– Я сейчас спущусь, – сказал он, надеясь, что именно этого Льюис и хотел. Если нет – ну, очень жаль.

Марлоу пригнул голову, чтобы вынырнуть из крошечного помещения, протиснулся по узкому коридору и направился к техническому ангару. Там он нашел Льюиса – тот склонился над рабочим столом, заваленном частями собранных обломков.

– Когда ты, на хрен, починишь интеркомы, Льюис? – без всяких преамбул поинтересовался Марлоу.

– Ты о чем? – откликнулся техник. – Они нормально работают. Я тебя слышал четко и ясно.

– Ну хоть кто-то, – хмыкнул судовладелец. – А то я ни шиша не разобрал.

– Наверное, динамик в столовой накрылся. Я разберусь.

Льюис всегда говорил «я разберусь», но очень редко действительно делал что-то без напоминаний – многократных напоминаний. Это было одной из многих черт, что Марлоу ненавидел в технике, но больше всего его бесила здоровенная борода Льюиса – настолько густая, что в ней можно было спрятать птичье гнездо. Марлоу уже собирался сказать какую-нибудь грубость, когда заметил, что предмет на рабочем столе выглядит знакомо.

– Это то, что я думаю? – спросил он. – В этом мусоре оказался бортовой регистратор?

Он попытался скрыть излишний оптимизм в голосе. Терпящие бедствие корабли часто сбрасывали бортовые регистраторы, но он уже обжигался на подобных находках – регистраторы попадались с кораблей или давно найденных, или уничтоженных. Конечно, кто-нибудь скорее всего заплатит что-то и за это, но не стоило слишком сильно надеяться, что регистратор приведет их к более крупной находке.

– Ну да, – Льюис ухмыльнулся из-за своих нелепых зарослей. – И это чертова золотая жила.

– Да ну, конечно. – Судовладелец сложил на груди покрытые татуировками руки, и сердито посмотрел на собеседника. – Единственная золотая жила, о которой я знаю – это «Ностромо». Из-за награды, что Компания предлагает… Сколько уже? Целую вечность? Каждый мусорщик жаждет найти кусок именно с него. Так что даже не…

Внезапно Марлоу сообразил, что техник продолжает ухмыляться.

– Да ладно! Ты мне голову морочишь.

Льюис только сделал жест рукой:

– А ты взгляни.

Он указал на предмет, и Марлоу впервые действительно внимательно посмотрел на находку. На столе лежала красная коробочка с небольшим экраном и клавиатурой. На боку была выдавлена маркировка:

– Твою мать!

– Ну? – Льюис хлопнул в ладоши. – Чертова золотая жила!

– Блин… «Вейланд-Ютани» ищут этот борт сколько, уже пятнадцать лет? Вот дерьмо!

Марлоу покачал головой. Его разум затопили мечты о трюме, наполненном настоящей едой. О полноценной команде, а не пяти людях, каждый из которых работал за шестерых. Дьявол – да и о новом корабле, запчасти для которого выпущены в этом десятилетии.

А потом он заметил, что экран регистратора чист.

– Удалось взломать? – у него возникло сосущее ощущение, что ответ ему уже известен.

Льюис покачал головой.

– Не, тут шифр «Вейланд-Ютани». У них есть деньги на действительно хороших программистов. Хотя я работаю над этим. У меня есть навигационные данные – их они никогда не шифруют, потому что хотят, чтобы корабль нашли – я уже переслал их твоей жене.

– Отлично, – сказал Марлоу. – Может, нам удастся найти корабль, прежде чем это сделает кто-то другой. А если и нет, Компания заплатит сполна и за один регистратор.

Интерком испустил громкий взвизг, и мужчины подпрыгнули. Затем последовал новый поток помех. Идя к настенному устройству, Марлоу сверкнул глазами через плечо:

– Четко и ясно, да?

Льюис только пожал плечами и поскреб подбородок. Марлоу был уверен, что когда-нибудь он потеряет в своей растительности руку.

– Знаешь, я бы выдрал эту твою бороду, если б не считал, что на это уйдет хренова вечность. – Он нажал кнопку интеркома. – Марлоу.

Сквозь треск раздался голос:

– Поднимайся сюда, быстро.

Хотя и плохо узнаваемый, голос принадлежал его жене, Катерине Фостер.

– Почему? Что случилось?

– Просто поднимайся сюда!

Льюис издал смешок:

– Вы женаты уже так долго, а ты все еще не бежишь к ней, когда она зовет? Святой законный союз так не работает, босс.

– Скорее всего, она просто не хочет трахаться с этим дерьмовым интеркомом, – ответил ему судовладелец. – Почини его, Льюис. В противном случае обещаю, что выделю полдня на то, чтобы действительно выдрать твою бороду.

– Иди ты, – Льюис указал на интерком. – Он работает! Ты же ее слышал? Четко и ясно, как я и говорил.

Закатив глаза, Марлоу решил, что спорить – себе дороже, и направился к люку.

– Просто достань мне данные. Я желаю знать всё в ту же минуту, как ты их получишь.

Проскользнув обратно в узкий проем, он пробрался по тесным коридорам «Анесидоры» и через несколько минут достиг кабины экипажа. Потолок здесь был для него слишком низким, чтобы выпрямиться, так что он плюхнулся в свое кресло.

– Что происходит?

– Мы поймали сигнал, – сказал Алан Микс. – Похоже на сигнал о помощи.

– Да, и что? – Марлоу раздраженно вздохнул. – Мы же не чертовы морские пехотинцы, Микс. Кто-то-там в беде – не наша забота.

– Нет, – Катерина Фостер отвлеклась от своей консоли в передней части палубы, – но это может оказаться для нас выгодно.

Марлоу нравилось расположение консолей на мостике, потому что он мог видеть шею Фостер сзади. Он не знал, почему это зрелище его так будоражило, но не уставал этому радоваться. И организовал полетную команду так, что, когда оба они находились на мостике, ему открывался великолепный вид на этот манящий изгиб.

– Еще разок? – уточнил он.

Она повернулась так, что стало видно лицо – оно ему тоже всегда нравилось.

– Сигнал бедствия идет с LV-426. Это говенный кусок камня с непригодной для дыхания атмосферой, но смотри – согласно данным, что мне прислал Льюис, рядом с ним пролегал курс «Ностромо».

– И вот в чем дело, – добавил Микс. – Последние полчаса я потратил на то, чтобы раскопать все, что можно было найти о «Ностромо». Все официальные записи, все безумные догадки – вообще всё.

– Погоди, полчаса? А когда ты, черт возьми, узнал, что это «Ностромо»?

– Полчаса назад. Тебе Льюис не сказал, что ли?

– Ну да, сказал – пять минут назад. – Марлоу покачал головой. – Мудак.

– Штука в том, босс, – продолжил Микс, – что у «Ностромо» не предполагалось никаких остановок по дороге на Землю. Как я понимаю, что-то на корабле пошло не так, и они оказались на этом LV-426. Может, авария? Это может быть их сигнал о помощи.

– Ты что думаешь, Фостер? – спросил Марлоу жену.

– Хрен знает, – она пожала плечами. – Дешифровка – это у нас по части Льюиса.

– Сигнал зашифрован?

– Ну, я в нем ни черта не могу разобрать.

Марлоу покачал головой.

– На кой хрен кто-то будет зашифровывать сигнал о помощи?

– Что именно в «хрен знает» тебе не понятно? В любом случае нам следует проложить курс к LV-426 и проверить.

– Я согласен, – сказал Микс. – Это может быть оно, Марлоу.

– Чертова золотая жила. – Капитан вздохнул и сообразил, что использует определение Льюиса. – Ну ладно, Фостер, прокладывай курс.

Вместе с Миксом та занялась управлением и развернула корабль в сторону LV-426. «Анесидора» не была новым судном, потому процесс оказался трудоемким. Наконец, спустя примерно час маневрирования, Микс снова подал голос:

– Есть окно!

Фостер включила двигатели, и «Анесидора» устремилась к своей цели.

– Расчетное время прибытия – три дня.

– Отлично, – Марлоу поднялся с кресла, и, пригнувшись, двинулся к выходу. – Может, к тому времени Льюис выудит что-нибудь полезное из бортового регистратора.

– Может, к тому времени он починит интеркомы, – добавила Фостер.

Микс фыркнул:

– А может, к тому времени из моей задницы вылетят розовые слоны.

– Надеюсь, вылетят, – Марлоу уже почти покинул мостик. – Может хотя бы они напишут этот отчет для «Сигсон».

– Эй! – захныкал Микс. – Уже почти готово.

– Ты это еще четыре дня назад говорил.

– Я закончу до того, как мы повернем обратно к Земле, – навигатор замахал руками. – Слушай, не важно, когда я его доделаю. Они его не примут, и нам не заплатят, пока мы не вернемся. Так что, раз я успеваю с ним до нашего возвращения, то все отлично.

На это Марлоу отвечать не стал, а просто выбрался с тесного мостика в чуть менее тесный коридор. Оправдания Микса начинали утомлять.

Надо было выпить.

Час спустя Марлоу сидел на койке в своей каюте, и баюкал в руках стакан бурбона – осталась всего одна бутылка, и ему хотелось ее растянуть. Для кресла или стола здесь места не было – помещались только одежный шкаф, крошечный комодик и койка.

Вошла Фостер, тут же стянула с себя майку, скинула штаны и плюхнулась на койку рядом, положив голову ему на плечо. Ее прикосновение было теплым и приятным, и Марлоу улыбнулся, обнимая ее одной рукой.

– Бурбон остался? – спросила она.

Улыбка Марлоу поблекла:

– Только если ты хочешь его прикончить.

Она ухмыльнулась.

– Прибережем до тех пор, пока не найдем чего-то-там на LV-426 – что, кстати, почти наверняка не «Ностромо».

Марлоу взглянул на нее:

– Ты уверена?

– Вполне. Льюис расшифровал часть данных.

– Сукин сын. – Марлоу разорвал объятия и сверкнул глазами. – Он должен был дать мне знать в ту же минуту.

Фостер похлопала его по плечу:

– Можешь убить его попозже. Сейчас важнее то, что он узнал. Согласно регистратору, «Ностромо» отклонился от курса, чтобы направиться к LV-426, и вышел на ее орбиту. Буксир отцепил груз, приземлился, провел там большую часть дня, взлетел, после чего они направились обратно на Землю. Примерно спустя тридцать часов они сбросили бортовой регистратор. После этого – ничего. – Она сделала паузу. – Если они снова на LV-426 и посылают сигнал, значит, они развернулись – а в этом нет смысла.

Она замолчала, ожидая ответа.

– Если это был «Ностромо», – Марлоу нахмурился, – то не было бы этих тридцати часов.

У него в животе образовалась сосущая пустота.

Фостер кивнула.

– Мне жаль, Марлоу.

Секунду он молчал, потом тряхнул головой:

– Не, все нормально.

Он подумал о работе для «Сигсон» и времени, которое уйдет на то, чтобы дождаться оплаты.

– Все хорошо. Если честно, так даже лучше. Да-а, разумеется, сам «Ностромо» был бы отличным уловом – но у нас есть хотя бы его полетный регистратор, – Марлоу неохотно улыбнулся. – А сейчас – Компания наверняка заставит нас прыгнуть через восемь миллиардов обручей, а потом найдет лазейку, чтобы не заплатить. Будем годами давить воду из камня, чтобы выбить из них деньги.

– Нет, тут должно быть что-то другое, что-то, чего мы не понимаем… пока, – продолжил он. – Там не «Ностромо», но «Ностромо» туда отправился, и у них должна была быть на то веская причина. С кораблем такого типа – зачем еще им менять курс?

Его ухмылка превратилась в улыбку.

– Что бы там ни было, нам надо сперва это найти.

2

Спустя три дня перелета они вышли на орбиту LV-426. После того как они совершили два оборота, Миксу удалось засечь источник сигнала, и «Анесидора» приземлилась неподалеку.

– Судя по пробе воздуха, – отчитался Микс, – атмосфера состоит из азота, водяного пара, СО₂, метана, аммиака и кислорода.

– Кислород и азот? – Криспин Хейст обычно брал «ночные» смены, пока остальные спали. – Значит, пригодна для дыхания, так? Мужик, я живу ради таких моментов.

– Неверно, – ответил ему Микс. – Но, если хочешь выйти наружу подышать аммиаком и метаном без шлема – не стесняйся.

Марлоу ткнул в интерком с таким видом, словно устройство могло его укусить.

– Льюис, тащи сюда свою задницу, – затем он повернулся к остальным: – Все прочие – давайте одеваться, и посмотрим, что там внизу.

Выпрямившись – ну, почти, – он направился к выходу с мостика.

Фостер, Микс и Хейст последовали за ним к воздушному шлюзу. Там они облачились в скафандры. Пока шла проверка, Марлоу затаил дыхание – фигурально выражаясь. Из всего оборудования на борту «Анесидоры», с которым все должно было быть «тип-топ», скафандры по важности уступали только корпусу корабля – особенно с тех пор, как в грузовом отсеке не стало атмосферы.

– Проверка баллонов, – сказал он.

– Все баллоны с зеленым индикатором, – ответил Микс.

– Проверка герметичности.

Микс всмотрелся в данные на экране рядом с управлением створками шлюза.

– Герметичность – зеленый.

Тогда Марлоу нажал переключатель интеркома у себя на перчатке:

– Проверка связи. Ты меня слышишь, Льюис?

Он замолчал, ожидая до боли знакомого шума помех, но вместо этого услышал голос Льюиса – четко и почти ясно.

– Чутка смазано, Марлоу, но тебя слышно.

– Давайте медленно, – сказала Фостер Хейсту и Миксу. – Хочу быть в форме к моменту, когда мы доберемся до этого маячка.

– Если ты ищешь форму, Фостер, то у меня есть для тебя кое-что прямо тут, – ухмылку Хейста было видно даже сквозь его замазанный грязью шлем.

Марлоу только вздохнул. Парень никогда не прекратит. Бог видит, они пытались его заткнуть, напомнив – строго – что Фостер вообще-то жена капитана.

Но стало только хуже.

Фостер улыбнулась:

– Мне понадобится сканирующее оборудование, чтобы ее найти, Хейст.

Микс расхохотался. Хейст явно собрался что-то ответить, но Марлоу его оборвал:

– Ладно, хватит уже! Сосредоточьтесь на том, зачем мы здесь. Я не хочу никаких ошибок.

Он шлепнул рукой в перчатке по большой красной кнопке, и шлюз начал открываться.

Обычно механизм издавал ужасающий скрип, способный пробудить мертвого, но в этот раз он звучал всего с полсекунды, после чего потонул в завываниях ветра с планеты. В шлюз ворвались вихри пыли, сразу ухудшив обзор. Уже и так не слишком чистые скафандры быстро покрылись слоем грязи.

Хейст и Фостер пошли впереди, за ними последовал Микс. А за ним – Марлоу.

– Давайте нацелимся на этот маячок, – сжимая сканер, Марлоу обнаружил, что в песчаной буре едва различает светящийся дисплей. Прищурившись, он с удовлетворением увидел, что есть сигнал. – Ну вот. Фостер, Микс, смотрите в оба.

– Так точно, – ответил Микс.

– Не то, чтобы сейчас от этого была какая-то польза, – пробурчала Фостер.

Поверхность планеты была каменистой и неровной, видимость ограничивалась несколькими ярдами. Неожиданное движение сбоку заставило Марлоу подпрыгнуть, но потом он сообразил, что это всего лишь выход пара откуда-то из-под земли. Повернув голову, он увидел еще одну такую же струю, извергающуюся в газообразный суп, что заменял здесь атмосферу.

«Какого хрена “Ностромо” тут забыл? – подумал он. Буксир был модифицированным судном класса «СМ-88 Бизон». – Они же корабль спасателей, да еще и с грузом. Чего их понесло на поиски маячка с сигналом бедствия?»

– Ненавижу такую работу, – громко жаловался Микс. – Только послушайте этот гребаный ветер.

– Температура ниже ноля, низкая видимость, – Фостер говорила так, словно и не слышала его – она зачитывала данные своего сканера вслух, чтобы их зафиксировал регистратор на «Анесидоре».

Марлоу решил поиграть в оптимиста – в основном для того, чтобы отвлечь себя от мыслей, что ни черта не видно, и что он зависит от показаний сканера, которые едва мог разобрать.

– Льюис, ты уже раскодировал сигнал? – спросил он.

– Нет – я не могу сказать, что это.

«Ну конечно нет».

Несмотря на это, Марлоу решил всех приободрить.

– Ну и ладно. Это загадка, а значит – там что-то неизвестное. А раз нам неизвестно, что там, оно вполне может оказаться ценным.

– Оно может оказаться нашим самым крупным выигрышем, Марлоу, – поддержала его затею Фостер.

– Да, дорогая, – ответил ей Марлоу. – Я тебе именно это и сказал – три дня назад.

– Ну, очевидно, я сочла тогда, что ты прав.

На это он только крякнул, ухмыляясь по себя.

– Надеюсь, мы получим надбавку за опасные условия, – пробормотал Хейст.

– Не волнуйся, – успокоил его Марлоу.

Он чуть не добавил: «Еще повезет, если тебе в принципе заплатят», – но сумел сдержаться. Было достаточно сложно заставить Хейста работать даже в том случае, когда оплата гарантировалась.

– Если это сигнал о помощи – тут никто долго не протянет. А значит, у нас есть право забрать все, что мы найдем.

– Думаешь, улов может оказаться большим? – спросил Хейст. – Больше не будет дерьмовой работы мусорщика?

Его глаза по размеру всегда были больше его мозгов. Впрочем, даже средний микроб размерами превосходил мозг Хейста.

– Я знаю столько же, сколько и ты, – Марлоу постарался говорить нейтрально. – К тому же, мне казалось, что ты любишь свою работу.

– А что, ты никогда не думал о будущем?

– Я волнуюсь только о том, что непосредственно передо мной, – ответил Марлоу. Честно говоря, обычно он не заглядывал слишком далеко вперед. Ну да, он босс, только вот расходов у него всегда до жопы, а доходов, чтобы их покрыть, вечно не хватает. И думать об этом слишком часто – толку чуть.

На секунду ветер стих, и видимость улучшилась. Воспользовавшись затишьем, Фостер пошла вперед и взобралась на холм.

– Ну, то, что сейчас прямо перед тобой, Марлоу, – сказала она, – выглядит охренительно впечатляюще.

Он поднялся наверх и встал рядом с женой. Хейст с Миксом последовали за ним.

– Гребаное дерьмо! – выдохнул Хейст.

3

С того места, где они стояли, Марлоу открывался хороший обзор. Скальные образования по большей части были темными, иззубренными и ничем не примечательными, но из их массы торчало огромное цилиндрическое сооружение, по форме напоминавшее подкову. В тусклых сумерках, в клубах вихрящейся пыли, мешающей рассмотреть детали, оно почти казалось частью пейзажа.

Но более внимательный осмотр позволял понять обратное – странный объект возник не в результате геологических процессов или воздействия эрозии. Его создал разум.

Это был космический корабль.

Огромный космический корабль, застрявший в поверхности планеты. Слишком большой, чтобы поместиться в их трюм, но обычно в кораблях имеются какие-то вещи. Марлоу приподнял сканер, чтобы убедиться, что сигнал исходит именно отсюда.

Так и было.

Он опустил прибор.

– Пошли.

На то, чтобы преодолеть дистанцию до корабля, у них ушло добрых полчаса. Все это время Фостер продолжала сканирование, но смогла получить только внешние параметры. Она проговаривала их вслух для бортового регистратора «Анесидоры», но Марлоу не прислушивался. Значение имело лишь то, что находилось внутри.

«Чужой корабль, – подумал он, и возбуждение мешалось с благоговением. – Настоящий долбаный чужой корабль – и именно я его нашел!»

К черту покупку нового корабля – он сможет отойти от дел и купить где-нибудь дом. Можно будет разбить садик и выращивать там одни грейпфруты. Или виноградник. Он сможет не только есть виноград, но и воздавать великолепной находке должное вкусным вином. Впрочем, если подумать, Марлоу не настолько любил вино. Но можно было его продавать…

«Хватит забегать вперед».

Они подошли к остову, и он навис над ними, словно гигантское дремлющее существо, вросшее в землю. Включив фонари на шлемах, они начали обход по часовой стрелке в поисках входа, и через некоторое время наткнулись на проем. Видимо, здесь было нечто вроде люка или шлюза, но если тут когда-то и имелась дверь, то она исчезла, оставив только черное зияющее отверстие. Перед ним были навалены груды камней.

– Похоже, кто-то выбил дверь, – сказала Фостер.

– Мы не сможем на нем лететь, пока не залатаем, – добавил Хейст.

– Лететь, – рассмеялся Микс. – Ты совсем из ума выжил, Хейст? Эта штука мертва так же, как твоя половая жизнь. Без источника питания мы не сможем ее с поверхности поднять, не говоря уж о развитии нужной стартовой скорости.

– Как думаете, что мы тут найдем? – выдохнула Фостер.

– Что-нибудь крупное, – Марлоу посмотрел на нее и улыбнулся. – Что ж, пошли внутрь.

Осторожно перебравшись через обломки, они помедлили на границе темноты. Казалось, она поглощает свет фонарей. Впрочем, через секунду Марлоу перешагнул порог, а остальные последовали за ним. Проем вел в длинный извилистый коридор с округлым потолком. Стены были ребристыми – ряды вертикальных выступающих гребней вызывали ассоциации со скелетом.

– Осторожнее, – предупредила Фостер, зайдя внутрь. – Тут трубы повсюду.

Пока она это говорила, Микс едва не споткнулся об одну из них.

– Черт! Кто это строил?

– Кто-то, кто никогда не предполагал, что тут будут ходить без приглашения, – ответила Фостер. – Планировка тоже странная – везде какие-то трубы. – Она огляделась по сторонам. – Вероятно, это был какой-то технический люк.

– На фига тогда делать так сложно? – в голосе Микса звучали сомнения. – Что, они не проводят обслуживание?

– Может, у них этим дроны занимаются?

Идя дальше, они аккуратно обходили цилиндрические трубы, проложенные в полу. Никто не хотел рисковать вывихнуть лодыжку или еще чем похуже. Но через некоторое время Марлоу начал гадать, не состоит ли весь чертов корабль из бесконечной серии служебных коридоров.

– Впереди проем, – сказала Фостер.

– Давно пора, – пробормотал Марлоу. Его жена и Хейст шли впереди, закрывая ему обзор.

– О боже мой! – произнесла Фостер.

– Вот дерьмо! – в то же время воскликнул Хейст.

А Микс издал какой-то булькающий звук.

И все они стояли на дороге. Марлоу зарычал и протиснулся вперед, чтобы тоже увидеть, что же их так впечатлило. И замер на месте, лишившись дара речи.

Большую часть своей жизни Марлоу провел в замкнутом пространстве кораблей, где простор являлся роскошью. Даже на Земле просторными были только арены, склады и тому подобное. У людей не было прав на такую роскошь. В результате, он привык к ограниченному пространству – обычно тесному – и умел им пользоваться. И для него это было нормой. Потому сейчас, когда он встал в дверном проеме, по его спине пробежали мурашки.

Тускло освещенный зал перед ними был настолько огромен, что Марлоу затруднялся определить его размеры. Темные серые ребра и повторяющиеся очертания придавали ему сходство с внутренностями огромного организма, что только усиливалось мерцанием света, исходившим из непонятного источника.

Еще когда Марлоу впервые купил «Анесидору», он восхищался ее обширным грузовым трюмом. На то, что остальные части корабля был тесными, ему было плевать – зато у него была куча места для находок.

Сюда, по самой скромной оценке, он мог бы вместить четыре «Анесидоры». Да еще и сложить их кучкой – было похоже, что зал занимает пространство по всей высоте огромного корабля. Его стены уходили в стороны и терялись в тенях, куда не доставал свет фонарей. Но даже так Марлоу сумел рассмотреть большой объект в центре зала.

Существо было человекоподобным и сидело в центре сооружения, выглядевшего как огромная орудийная башня. Было сложно сказать, где заканчивалось сиденье и начинался его владелец. Вокруг были какие-то столбы и выемки, и все это опоясывало что-то вроде рва.

– Аккуратнее с тем, что трогаете, – предупредил Марлоу, когда они вошли. – Не хочу, чтобы вы что-нибудь сломали.

Его голос звучал тихо, поглощенный тенями необъятного пространства. Они все направились к орудийной башне – или, может быть, телескопу. Или кокпиту – Марлоу понятия не имел, что это, но ему было плевать. Позже еще будет время разобраться. Пока они подходили ближе, он сообразил, что фигура была огромной – по меньшей мере шестнадцати футов ростом – и явно находилась здесь уже очень долгое время. Она выглядела ископаемым.

Фостер, похоже, была на той же волне:

– Потрясающе, – ее голос звучал непривычно нетвердо. – Сколько же этому всему может быть лет?

– Что это? – Хейст смотрел на сооружение. – Кокпит?

– На корабле это было бы логично, – тихо откликнулся Микс.

Марлоу поежился. «Вот уж точно». Не то чтобы эта штуковина могла быть чем-то кроме корабля, но, опять же, он нанимал Микса и Хейста не ради их мозгов. Он их нанял потому, что они могли управлять судном класса «Анесидоры»… и стоили дешево.

– Ха! – Хейст триумфально вскинул руки. – Думаю, мы нашли наш большой куш!

– Эй, тише! – громко прошипел Микс.

От громкого фырканья Хейста у Марлоу аж заболели уши.

– Что, думаешь мы его так разбудим? – Хейст повернулся к громадному существу. – Эй, извини, приятель.

– Довольно! – рявкнул Марлоу. Хватит с него этого дерьма. – Мы теряем время. Осмотритесь, поглядите, что еще тут можно найти.

Остальные замолкли, и он жестами разослал их по разным направлениям.

Фостер направилась к турели и всмотрелась в существо, что сидело возле нее. Частично оно выглядело человеком, частично напоминало… слона? Его грудь была открыта, и со своего места Марлоу мог видеть ребра – центр грудной клетки словно разворотило взрывом изнутри.

– Это похоже на что-то вроде скафандра, Марлоу, но выглядит органикой, – медленно проговорила Фостер. – Сложно сказать, где заканчивается скафандр и начинается его владелец, но синтетики тут нет. Это определенно какая-то форма жизни.

– Это было формой жизни. Теперь это наша собственность, – ухмыльнулся капитан. – По праву находки.

Он послал ей воздушный поцелуй, и она ответила тем же.

Где-то сбоку Хейст издал такой звук, словно его тошнит. После этого все умолкли. Марлоу с Фостер обошли кокпит – или турель, или консоль, или чем там оно было – по кругу. Марлоу заметил отпечатки в пыли.

– Черт возьми! – пробормотал он, надеясь, что это всего лишь обогнавший их Микс. Но тут позвала Фостер:

– Марлоу, мы кое-что нашли! Тут следы!

«Видимо, не Микс».

Он подошел туда, где стояли Хейст с Фостер, и там обнаружились не просто следы, а такие отметины в пыли, словно что-то тащили волоком.

«Что за черт?..»

– Это еще не всё. – Фостер отступила в сторону, чтобы показать ворот лебедки. Кабель уходил в отверстие, что вело в отсек под ними. Но вниманием Марлоу завладело само приспособление. В отличии от всего прочего, здесь найденного, этот предмет был совершенно точно изготовлен людьми. На его боку красовалось слово.

«Бинго».

– Может, они покинули корабль и осели здесь? – предположила Фостер.

Хейст вскинул ладони:

– Ну, если они всё еще живы – прощай наше право находки.

– Не делай поспешных выводов, – сказал ему Марлоу. – Давайте выясним.

Но эта мысль его поразила, и он внимательно огляделся.

– Я найду этот маячок и выключу его. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь нашел это место. – Он махнул рукой. – Микс, Хейст, проверьте, что внизу.

Те подчинились, а Фостер пошла назад к пилоту – это существо должно было быть пилотом – и продолжила осмотр. Марлоу же сверился со сканером, снова обнаружил сигнал и направился на другую сторону огромного отсека. Там обнаружилась боковая комната. Пройдя сквозь очередной входной проем в форме колокола, он оказался на некоем подобии мостков. Они вели к гигантской консоли, тоже выполненной в форме колокола.

По обе стороны от мостков имелись выпуклости, увенчанные светильниками – всё вместе напоминало поручни. Открытое пространство под мостками казалось бесконечным – от такого зрелища у Марлоу закружилась голова, и он порадовался, что тут есть за что ухватиться.

С каждым шагом, приближающим его к консоли, он чувствовал в ушах глухой звон. И этот звон нарастал, хотя негромкие звуки не должны были бы проникать сквозь скафандр. Его начало подташнивать, а непонятный шум начал напоминать звон в ушах после взрыва в трюме, свидетелем которого он стал, будучи еще подростком.

Он обдумал идею уйти отсюда. Блевануть в скафандре – перспектива не из приятных. Самым безопасным и наименее отвратительным вариантом будет скопившаяся в шлеме рвота, нюхать которую придется до тех пор, пока снова не окажешься на воздухе. Самый паршивый вариант, разумеется, это захлебнуться рвотными массами и помереть.

«Еще всего пару шагов…»

Протянув руку, он коснулся голубого огонька, сияющего в центре консоли. Тут же огонек погас. Марлоу глянул на сканер, и обнаружил, что тот больше не считывает сигнал маячка. Тошнота отступила, звон стих.

– Маячок прекратил… – начал было он.

– Марлоу, ты должен это увидеть! – прервала его Фостер. – Это поразительно!

Не понимая, что же вызвало такой энтузиазм, Марлоу развернулся и осторожно пошел обратно к колоколообразному выходу. Он снова пересек огромную летную палубу и вернулся к ровно гудевшей лебедке. Микс таращился вниз, в отсек под ними. Когда он поднял голову, Марлоу отчетливо разглядел его ухмылку за стеклом шлема. Резкие тени от луча фонарика делали выражение лица Микса удивительно зловещим.

– Это место продолжает преподносить подарки, – сказал Микс. – Давай, пристегивайся.

Он протянул Марлоу крюк от лебедки, и тот прицепил карабин к поясу своего скафандра. Шагнув в отверстие, он почувствовал, как трос натянулся.

Пока Микс медленно спускал его вниз, Марлоу обнаружил, что влажность словно накрыла его теплым одеялом. Скафандры должны защищать от экстремальных температур, они хорошо справились снаружи и в самом корабле, но что будет здесь внизу? Даже скафандр не выдержит чрезмерного жара.

– Вот же дрянь… – пробормотал Марлоу.

Стены здесь были скругленными сильнее, чем где бы то ни было, а пол выглядел таким же ребристым, каким, похоже, было все на этом дурацком корабле. Кроме того, он обнаружил канаву, проходящую через весь отсек. И даже во мраке он мог разглядеть ряды и ряды каких-то овальных предметов.

Когда Марлоу был ребенком, родители во время одной из тех редких оказий, когда они делали для него что-то приятное, взяли его в поездку в какой-то музей где-то в Европе – он не мог вспомнить, куда точно. И там была выставка поразительных яиц – украшенных драгоценными камнями, тщательно сохраненных. Ничего более прекрасного десятилетний Марлоу никогда не видел.

«Когда я разбогатею, то куплю себе одно из них», – подумал он тогда.

Теперь, глядя на огромный отсек, наполненный похожими предметами – хотя и намного крупнее тех яиц из музея, – он ощутил дрожь предвкушения. Это были инопланетные артефакты. Это были его яйца. Он мог назвать свою собственную чертову цену за эти штуки, а что самое прекрасное – их можно было транспортировать! Он не имел понятия, как забрать инопланетного пилота или его орудийную башню (или консоль, или чем там было это дерьмо) – но вот эти вещички… Их он сможет отнести на «Анесидору».

Видения виноградников танцевали у него перед глазами, пока он спускался вниз, чтобы присоединиться к Хейсту и Фостер. Те стояли, не двигаясь, и вглядывались в овальные предметы. Вокруг клубился туман, от пола исходило слабое голубое свечение. Или от палубы, раз уж технически это являлось частью корабля. Или, может, это была уже пещера под кораблем. На этой мысли Марлоу окончательно потерял чувство пропорций и расстояний.

На каждом яйце был блестящий налет, и краем глаза Марлоу заметил, как одно из них шевельнулось – он мог в этом поклясться.

«Может, они все еще живые?»

Идея казалась нелепой. Корабль находился здесь очень долго – тело пилота совсем высохло. Само собой, зародыши давно бы уже вылупились из яиц – или умерли. Но не произошло ни того, ни другого…

«Чужие формы жизни. По-настоящему живые, а не как мертвое ископаемое наверху».

Словно по сигналу, шевельнувшееся яйцо начало трястись.

Его верхушка раскрылась, словно очищенный банан.

Фостер нагнулась поближе, чтобы заглянуть внутрь. Марлоу и Хейст стояли сразу за ней. Внутри яйцо оказалось склизкой массой – Марлоу подумал, что так выглядела бы устрица с нарушением слизевой секреции.

– Посмотри, не сможешь ли ты… – начал он.

Фостер потянулась к яйцу.

Раздался хлюпающий звук, из яйца с завывающим визгом вырвалась здоровенная костистая тварь и прицепилась к шлему Фостер. Она напоминала паука или скорпиона, и с нее капала отвратительная вязкая слизь.

– Фостер! – вскрикнул Марлоу, когда та упала на спину на покрытый туманом пол. Он услышал звук бьющегося стекла.

Или это было его сердце?

Костистая тварь была примерно того же размера, что и шлем. Она прорвалась внутрь – вот откуда был звук разбитого стекла – и прицепилась к лицу его жены. Он не был уверен, могла ли та хотя бы дышать!

– Фостер! – выкрикнул он снова. – Иисусе, Фостер!

Все мысли о еде, винограде, виноградниках и богатстве вылетели у него из головы, потому что все эти вещи не имели смысла, если у него не будет Фостер, с которой можно будет их разделить. Он схватил существо, потянул за него изо всех сил, но оно погрузило свои острые лапы в кожу Фостер и не ослабляло хватку.

– Надо доставить ее обратно на корабль, – сказал Марлоу, упрямо не желая выпускать тварь.

– Марлоу, но каран… – начал было Хейст, но Марлоу не желал этого слышать.

– Помоги мне доставить ее на чертов корабль, мать твою! Сейчас же!