Чужой выбор

ГЛАВА 24. Малышка

Всё изменило письмо, которое я получила в середине августа, на шестом месяце беременности. Сказать, что я удивилась, когда слуга принёс мне конверт с пометкой «лично в руки Екатерине Никитиной» без каких-либо адресов, значит ничего не сказать. Во-первых, кто сейчас вообще пользуется почтой, кроме государственных служащих и компаний? Во-вторых, никто кроме моих родных не знает адрес этого поместья, а остальных людей уже не знаю я. Поэтому письмо вскрывала с некоторой осторожностью, смотря на него словно на ядовитую змею.

На одном листе бумаги мелким красивым почерком были выведены ответы на мои вопросы, которые я безуспешно пытаюсь обнаружить уже столько времени. Письмо оказалось от Видящей, уж не знаю, как оно попало на крыльцо этого поместья. В начале текста меня распекали за то, что я не прислушиваюсь к советам старших, которые настоятельно рекомендовали мне покой и отсутствие стрессов. Вместо этого я просиживаю отличные летние дни в душной библиотеке и переживаю по поводу того, о чём не стоит беспокоиться. Поиски материала о даре дочери всё равно не увенчались бы успехом — такие сведения можно получить только от живой Видящей, но кто сказал, что она поделится своими секретами? После прочтения письма мне настоятельно рекомендовали уничтожить его, дабы не навредить собственному ребенку.

Автор письма советовала в будущем никогда не пугаться поведения моей дочери, чтобы не происходило мы всегда должны поддерживать её, потому что, когда дар начнёт впервые проявляться психика ребенка может не сразу подстроиться, возможны истерики, проявление страха, разговоры с самой собой. Когда период адаптации пройдёт, для каждой срок индивидуален, окружающие начнут замечать, что иногда девочка может вести себя совсем не как маленький ребенок, а как женщина, наделённая вековой мудростью. Первые признаки дара Видящих станут проявляться после трёх лет — она спонтанно начнёт видеть события жизни тех, с кем имеет тактильный контакт. Нужно сразу объяснить ребенку, что не всё, что она видит нужно говорить вслух, да и вообще стараться поменьше показывать свои способности. Потому что дар Видящей очень редок, а в маленьком возрасте девочка не сможет себя защитить, в истории были случаи, когда Видящую ребенком выкрадывали из семьи и использовали ради своей выгоды, а учитывая, что в этом возрасте психическое здоровье ещё только формируется… В общем, лучше не проходить через такое.

От подобной информации у меня всё перевернулось, как представила, что мою девочку могут попытаться у меня отнять, решила, что в тот период, когда она будет осваивать свои способности никто лишний даже видеть её не будет. К тому времени нам будет нужен свой дом, отлично защищенный, о котором узнают только самые проверенные лица. Рисковать своим ребенком не буду, а если кто-то решит, что сможет лишить меня дочери — зубами глотку перегрызу и вины за собой испытывать не собираюсь.

Интересным оказалось и то, что Видящие опираются не только на свои знания. В отличие от других, магически одарённых, они никогда ничего не записывают, но это им и не требуется: каждой новой Видящей доступны все знания предыдущих, будто некий канал, по которому она может получать необходимую информацию. Слабо представляю, как это работает, а написавшая это письмо не стала вдаваться в подробности, но раз она так говорит — значит правда. Следовательно, дочка сама сможет искать ответы на все возникающие вопросы в любой момент, когда это потребуется.

В самом конце, мне сделали ещё один подарок: назвали дату рождения моего первенца. Оказалось, что моя девочка появится на свет двадцать третьего ноября. Видящая сообщила, что её настоящим именем является Анфиса, и она хотела бы, чтобы её кто-то помнил не только как очередную Видящую, но и как обычную женщину, которая прожила долгую жизнь. На этих строках я даже прослезилась, жаль, что она уходит, но я рада, что она сама выбрала, когда окончится её земной путь и так помогла мне в жизни. И я запомню эту женщину не как безликую Видящую, обещаю.

Ещё раз перечитав письмо, чтобы удостовериться, что ничего не упустила, поднялась с кресла, в котором пребывала это время и подошла к одному шкафу, который был забит не книгами, а вмещал в себя всякие удивительные вещи. С того времени, когда я исследовала библиотеку помню, что там был красивый серебряный подсвечник и рядом лежали в серебряной же коробочке длинные спички. Без труда отыскав необходимое, чиркнула и подожгла письмо вместе с конвертом. Пепел остался на блюдце, которое я опустошила в мусорное ведро. Стоило мне проделать эти действия и в задумчивости снова вернуться в кресло, как двери широко распахнулись и в библиотеке появился тот, кого я не хотела бы видеть — свёкор.

— Катерина? — что ты здесь делаешь? — нахмурившись подошёл ко мне. — И почему здесь пахнет дымом? — теперь его взгляд переместился на стеллажи, пытаясь определить причину.

— Отдыхаю, — мило улыбнулась этому змею. Пришёл-таки, чуть-чуть не успел, просто феноменальное чутьё. — Чувствую себя здесь спокойно.

— Да? — ни капли не поверил в мои слова. — Тебе лучше на воздухе почаще бывать, а то повредишь ещё своими посиделками ребенку, — недовольно начал поучать меня. — Но всё же, откуда запах гари?

— О, это я виновата, причуда беременной, внезапно захотелось вдохнуть этот запах, вот и спалила одну спичку, чтобы удовлетворить своё желание, — на ходу сочинила я.

Меня одарили взглядом «совсем девка сбрендила», но в слух этого говорить не стали.

— «Спички — детям не игрушка», особенно в библиотеке.

— Согласна, пожалуй, последую вашему совету и пойду в сад, — нашла повод сбежать от нежелательного общения.

Всеволод только подозрительно покосился на меня, не понимая откуда вдруг такая покладистость во мне появилась, но решил, видимо, ничего не говорить, дабы не спугнуть. Я этому только рада была и с огромным облегчением покинула его, оставив наедине со своими мыслями.

Раз он здесь, значит и Артём вернулся. Выйдя в сад, устроилась на большой резной качели, в которую успела влюбиться за время проживания в этом доме и позвала мужа по нашей связи. Не прошло и пяти минут, как он предстал перед моими очами и даже принёс нарезанные фрукты.

— Ты что-то нашла? — почувствовал моё желание что-то ему рассказать.

— Не совсем, — беря кусочек яблока с тарелки, сообщила, что узнала из письма Анфисы.

— Значит, говоришь, дар начнёт проявляться после трёх? — думая о своём, уточнил муж.

— По крайней мере так было у остальных, стопроцентной гарантии, что так будет и в нашем случае она не даёт, но скорее всего история повторится.

— Хорошо, значит у нас впереди будет три спокойных года, которые мы будем растить малышку, а заодно и готовить платформу для нашего будущего. По поводу своего второго дома, о котором будут знать немногие я с тобой согласен, — положа свою руку на мой живой и поглаживая его, продолжил Артём. — Это наиболее подходящий выход. Тем, кому мы не захотим рассказывать какой основной дар у малышки, можно будет говорить про щиты. Сомневаюсь, что отец будет в восторге, при том, что ему обещали невероятно сильного наследника, но это уже его проблемы, может со временем нам придётся сообщить ему правду, а пока поживёт и без этого знания.

— Ладно я, но ты почему не против, чтобы твой отец оставался в неведении?

— Котёнок, — нежно погладил меня по щеке, — у меня на всём белом свете нет людей дороже тебя и нашей дочери. Я прекрасно знаю своего отца, знаком с ним дольше, чем ты, и могу спрогнозировать его действия, если ему станет известно, какое на самом деле сокровище его внучка. Это мне не по душе и вас я буду защищать от всего, даже, если когда-нибудь понадобится от самого себя. Поэтому не удивляйся моему решению.

— Как же я тебя люблю, — никогда не смогу до конца поверить, что этот мужчина именно мой и это навсегда.

— И я тебя люблю, — тепло сказал Артём, — вас обеих, — склонился и поцеловал мой выпирающий живот.

В конце августа мы вернулись к себе домой. Как бы активно не уговаривал нас Всеволод остаться у него до рождения ребенка, мы твёрдо стояли на своём. Тем более, мы приняли совместное решение, что я пока буду посещать универ, до того срока, когда мне станет тяжело отсиживать пары. С деканатом мы договоримся, и после рождения дочери я получу допуски до сессии и закрою её, а там дочка подрастёт — и я смогу посещать некоторые пары. Артём был против моего перевода на вечернее, потому что не видел в этом смысла, я тоже не горела особым желанием менять режим обучения или терять время в декретном отпуске.

За оставшиеся месяцы до родов мы приобрели небольшой двухэтажный коттедж в тридцати километрах от города и в сорока минутах езды до института на автомобиле. Даже успели сделать ремонт. Так смешно было, когда делали детскую: Тёма хотел скупить всё в магазинах для детей, метался от одной кроватки к другой, пытал продавцов по поводу пеленального столика, проверял радионяню, специальные качельки, чтобы укачивать ребенка испытывал на предмет сбалансированности. Когда я устала стоять, просто присела в одно из кресел и с улыбкой наблюдала, как муж заводной пчёлкой носится по магазину и только успевала отговаривать его от покупки того или иного девайса. В конечном итоге, нашу девочку и правда можно было назвать принцессой — ещё до рождения у неё было всё, что только можно купить.

Так что к дате, которую нам определили, как родовой день мы с мужем подходили уже в нетерпении. Беременность стала очень важным моментом в моей жизни, и я буду эти месяцы помнить всю жизнь, потому что несмотря на многие «побочные» эффекты такого состояния женского организма, это было прекрасно. Но мне так хочется уже увидеть мою малышку, подержать на руках, вдохнуть её запах, услышать первый крик. А когда чего-то очень-очень ждёшь — оно происходит совершенно неожиданно. Никитина Милена Артёмовна выбрала день, в который решила появиться на свет, как и предсказывала Анфиса, двадцать третьего ноября, ровно в одну минуту первого часа ночи. Но схватки начались ещё накануне днём, а к вечеру они стали такой силы, что я подумала, будто Видящая впервые ошиблась. Никакое «дышите глубоко и размерено» меня не спасало, этот часто повторяющийся совет только бесил: мне больно, чёрт бы вас всех побрал, а вы тут толкуете о каком-то спокойствии!

Малышка преодолела свою стеснительность только после того, как я начала с ней разговаривать, плюнув на то, как смотрюсь со стороны. Рассказывала, как мы её ждём и любим, где она будет жить, как её маме больно, в конце концов. Только тогда дочка соблаговолила разрешить маме тужиться и помочь ей самой увидеть белый свет.

Первой мыслью, когда я увидела её стало: «О Боже, она такая крошечная!». Когда её запеленали и наконец-то дали мне в руки, я смогла рассмотреть её, жадно зарисовывая в памяти каждую чёрточку моей красавицы. Светлые волосики и голубые глазки, интересно какой она станет через несколько месяцев? Хотя, какое это сейчас имеет значение, когда я смотрю и чувствую, как впервые кушает моя дочка? Моё самое главное в жизни счастье, за которое я всегда буду благодарна судьбе.

Именно этот момент выбрали медсестры, чтобы пустить ко мне мужа. С трудом оторвав взгляд от Милы, посмотрела на Артёма, который в нерешительности застыл в дверях, боясь сделать следующий шаг.

— Ну и что ты там встал? — улыбаясь, спросила его. — Неужели не хочешь взглянуть на свою дочку?

— Прости, просто ты… и она… — преодолел разделявшее нас расстояние в несколько секунд. — Красавица, — склонившись к нам, прошептал, осторожно погладив пальчиком по её щечке. — Спасибо, — повернувшись ко мне, подарил сладкий поцелуй, который сказал больше всяких слов.

— Не могу поверить, что наконец держу её на руках, — призналась ему, — так часто это представляла, что теперь кажется, будто это сон, а она до сих пор у меня в животе.

— Мне тоже сложно поверить, что ещё вчера я гладил твой большой живот и говорил ей, что мы скоро увидимся, а теперь смотрю на нашу дочку и не понимаю, за что мне такое счастье.

— Просто за то, что ты есть в моей жизни, любишь меня и так же будешь любить её.

— Я ведь буду хорошим отцом? — словно пересиливая себя спросил он, выдавая, что эта мысль не впервые появилась в его голове. — Не таким, как мой?

— Нет, Тём, ты станешь самым лучшим, какой только мог быть у нашей малышки и никогда не будешь похож на своего отца. А если я вдруг что-то подобное за тобой замечу — не переживай, ты быстро получишь за это на орехи, — заверила его со всей серьёзностью.

— Люблю тебя, — присел рядом, одной рукой обнимая меня, второй стал поглаживать нашу кроху по животику, она как раз закончила кушать и смотрела на нас своими светлыми глазками.

Пускай зрение у неё ещё совсем слабенькое, но я уверена, что она прекрасно знает, что сейчас с ней рядом самые близкие в этой жизни люди — её родители.

Из роддома нас с малышкой забирал только мой муж, остальные, дражайшие родственники, ограничились лишь огромными корзинами с цветами и не менее огромными мягкими зверями. Так что в копилку к уже имеющимся игрушкам нашей принцессы добавились: розовый заяц в красном комбинезоне, медведь, нормального цвета, с большим сердцем в лапах, лежачий лев — ребёнок спокойно может использовать его вместо сидения и милый пингвин, боюсь предположить, чем руководствовалась сестра, когда выбирала именно это животное, наверное, тем, что второго такого подарка нам никто не сделает. Они конечно все милашки, но я вижу в них и огромные пылесборники, так что пока этот зоопарк будет находиться вне детской, а там посмотрим.

С традиционной вечеринкой по случаю рождения ребенка мы единогласно решили подождать хотя бы до того момента, как Милене не исполнится месяц. Я вообще, видимо, буду относиться к мамочкам, которые безмерно любят своё чадо и переживают, что ему может навредить каждая мелочь. Думаю, со временем моя тяга контролировать всё, что касается ребенка поутихнет, но пока она включена на полную мощность.

Скажу, что с малышкой нам повезло: она заставляла нас вставать всего раза три по ночам. Успокаивать нашу кроху мы старались по очереди, Артём на этом настаивал, говоря, что он тоже родитель, и не так важно, что с утра на работу, уж укачать-то он её способен. А я следила за ней всё остальное время. Стоило Миле закричать, как начиналась проверка, что она хочет на этот раз: требует поменять пелёнку, проголодалась или же просится на ручки, а может у нас газики или колики? Только недели через две от её плача я перестала судорожно искать причину, что не так, а начала различать его по каждому поводу. Иногда могла положить её рядом на кровать, поднести палец к её маленькой ладошке и просто лежать, чувствуя, как она сжимает его — хватательный рефлекс у нас был на уровне.

За повседневными хлопотами даже не замечала, как проходят дни — они превратились в нескончаемую череду. Ребенок — это не учёба, не работа на дядю, это двадцати четырёхчасовой труд. Если быть честной, то я чувствовала постоянный недосып и усталость. Спала, когда это делала малышка и то, частенько просыпаясь, ради того, чтобы проверить, что с ней всё в порядке. Так что, когда мы подошли к рубежу в один месяц и пришло время приглашать гостей, мне жутко не хотелось этого делать. Я бы с удовольствием это дело перенесла, или вообще отменила, но наши родители жаждали посмотреть на внучку, как и близкие друзья. Нужно было пережить это единожды и снова вернуться к привычному расписанию.