Чукотские анекдоты

Актерские, литературные и окололитературные

В театре на утренней репетиции режиссер спрашивает актера:

— Сергей Николаевич, голубчик, что стряслось?

— Извините, Борис Львович, такая досада! Вчера вечером, после спектакля, зашел в «Асторию» поужинать. А когда выходил из ресторана, представляете, какая-то сволочь на губу наступила!

* * *

Молодая актриса, проработавшая в театре один сезон, обращается к главному режиссеру:

— Дорогой Петр Аркадьевич! Поверьте, я сейчас нахожусь в самом расцвете своих творческих сил! Под вашим руководством, убеждена, могу хоть завтра с успехом играть и Дездемону, и Джульетту!

Выдержав паузу, режиссер ответил:

— По-о-живем — увидим!

* * *

После премьеры, уходя со сцены с букетом гвоздик, герой обращается к державшей в руках корзину роз партнерше:

— Почему столько слез, Танечка? Послушайте, как аплодируют! У вас колоссальный успех!

— Да, да… Но ведь и у вас тоже!

* * *

В театральном буфете два молодых актера за чашечкой кофе обсуждают последнюю премьеру:

— Спектакль, по-моему, с точки зрения режиссуры чуть-чуть не дотягивает до уровня.

— Как ты не понимаешь, что именно так видит его решение постановщик. Это, наконец, его творческая позиция, его кредо!

Прислушивающийся к их разговору театральный комик вмешался в спор коллег:

— Не стоит ломать копий, молодые люди! Поработаете с мое убедитесь, что все гораздо проще. У постановщиков, как и у нас, актеров, тоже существует амплуа. Я лично пришел к твердому выводу представители этой профессии в театре бывают трех категорий: режиссеры, частосеры и простосеры. Предлагаю тост за первых!

* * *

Молодой артист впервые собирается с театром выехать на гастроли за границу. Друзья говорят ему:

— Ты хоть чемодан купи себе в дорогу.

— Зачем?

— Положишь туда брюки, пиджак, белье…

— А в чем же тогда я поеду?

* * *

Маститый режиссер Н. ужасно боялся грабителей. Каждый вечер, ложась спать, он тщательно запирал двери на четыре замка и включал специально оборудованную сигнализацию. Об этом в театре все знали. Однажды молодой актер С. его спросил:

— Маэстро, к чему такие предосторожности? Ведь у вас, насколько мне известно, нет репутации человека состоятельного. Я, например, хотя и живу на первом этаже, всегда сплю с открытыми окнами…

— Между нами, молодой человек, существует разница. У меня нет репутации человека состоятельного, зато у вас есть достаточно громкая слава бедняка…

* * *

Разговаривают редактор и начинающий автор:

— Ваша повестушка, скажу прямо, свидетельствует об огромном усердии. Но предстоит еще много-много работать — читать как можно больше, дома, в трамвае, даже на работе!

— Вы считаете, это поможет?

— Безусловно! Чем больше вы будете читать, особенно классиков Достоевского, Пушкина, Толстого — тем меньше времени будет у вас для собственного творчества!

* * *

В кабинете редактора идет обсуждение свежих репортерских материалов:

— Старик, — обращается редактор к репортеру, — ты просто молодец! Дал такой замечательный заголовок.

— Приятно слышать…

— Вот бы к нему еще и репортаж!

* * *

Ведущий концерта, шатаясь, подходит к микрофону, объявляет первый номер:

— Добрый вечер, дорогие друзья! Начинаем наш праздничный концерт. Выступает солист филармонии Серж Тарасов! Выступает без ан-сам-бля! Один, бля!

* * *

Встречаются два молодых актера.

— Слушай, как ты можешь всюду говорить, что я бездарь?!

— Извини, пожалуйста, но я не знал, что это твоя профессиональная тайна.

* * *

В театр на премьеру спектакля пожаловал замзав отдела культуры ЦК. В антракте в его ложу робко заглянули главный режиссер и секретарь партбюро, спрашивают:

— Извините, как вы находите наш спектакль?

— И — де — я?!

Получив руководящее указание, оба моментально собрали актеров и призвали их сконцентрировать все творческие силы для отражения идейного замысла автора пьесы.

Во втором антракте оба вновь в ложе почетного гостя:

— Извините, нам бы хотелось услышать ваше мнение…

— И — де — я?!

Вновь повторяется сбор актеров, накачка, призыв глубже отразить идейный замысел автора пьесы.

После окончания спектакля режиссер и парторг вновь в ложе:

— Мы постарались реализовать все ваши указания. Хотелось бы услышать ваше мнение о спектакле…

— И — де — же я на-хо-жусь?!

* * *

Репортер вечерней газеты "Древний Рим", интервьюируя Юлия Цезаря, спросил:

— Кто научил вас делать сразу несколько дел?

— Моя мать, простая плебейка, — ответил император. — Она ухитрялась стоять одновременно в пяти-семи очередях!

* * *

Утренняя репетиция духовного оркестра. Дирижер говорит:

— Второй тромбист фальшивит!

Голос из оркестра: второй тромбист отсутствует.

— Тогда скажите ему об этом, когда он появится.

* * *

Прозаик А. всегда дарил свои книги друзьям и знакомым только через три года после выхода их из печати.

— В этом есть свой резон, — хитро улыбаясь, говорил он, — к этому времени их, как правило, уценяют.

* * *

Несколько молодых поэтов-авангардистов, на выступления которых никто не ходил, потому что их стихи были оторваны от жизни, решили сами пойти в народ. Молодые люди пришли в парк и, забираясь по очереди на скамейку, начали тарабанить свои заумные стихи. Проходившая мимо старушка остановилась и сказала выступавшему поэту:

— Правильно говоришь, сынок! Плохо мы еще живем.

* * *

Вручая рукопись рецензенту, автор стыдливо бормотал:

— Не сочтите за труд, не сочтите за труд…

Потом он горько жаловался, что рецензент его понял буквально.

* * *

Стоит очередь за Драйзером. Бежит бабка.

— Дочки, за чем стоим?

— За Драйзером.

— А это что, вроде штапеля?

Возвращается домой жена одного заслуженного академика и рассказывает:

— Стоим мы сегодня за Драйзером, а одна необразованная бабка говорит, что Драйзер вроде штапеля.

Заходил, заволновался академик и с печалью признался жене:

— А ты знаешь, родная, к своему стыду вынужден признать, что я Штапеля ничего не читал.

* * *

Двое беседуют:

— Вы были на "Свадьбе Фигаро"?

— Нет, ограничился поздравительной телеграммой.

* * *

Художник говорит критику:

— Чтобы об искусстве живописца рассуждать, надо самому уметь рисовать.

— В жизни я не снес ни одного яйца, — отвечает критик, — но о качестве яичницы могу судить лучше любой несушки.

* * *

Редактор: Книга выйдет, надо только отжать воду.

Автор: Это не вода, а чистое золото. Гонорар начисляется по числу строк.

* * *

Один банкир предложил чемпиону мира по шахматам А.Алехину за вознаграждение играть с ним раз в день в шахматы.

— Но вы же никогда не выиграете, — удивился Алехин.

— Ну и что? — беспечно согласился банкир.

Ежедневные денежные поступления пришлись по душе чемпиону мира. Чтобы не терять источник финансирования, он решил один раз ему поддаться. Когда банкир выиграл, он вскочил с места и с криком:

— Я победил самого Алехина! — исчез навсегда.

* * *

Льва Толстого, когда он служил в армии, очень расстраивал мат. Когда он его слышал, всякого останавливал.

— Зачем же ты так выражаешься, голубчик, лучше, к примеру, скажи: Ах ты, дордын пуп, Амфидер! Или еще как-нибудь.

Когда Лев Толстой уволился, солдаты с восторгом вспоминали:

— Тут у нас раньше граф служил, ну и матершинник, слова без мата не скажет, а такое загнет, что и не выговоришь.

* * *

Марк Твен пишет в пивной письмо знакомой. Сосед за столиком все время подглядывает:

— Дорогая, — пишет М.Твен, — я заканчиваю, потому что какая-то свинья все время подглядывает.

— Сам ты свинья, — обиделся сосед! — Очень мне интересно, что ты там пишешь.

* * *

Миллионер пригласил на обед "сливки общества". Не обошли вниманием и великого юмориста М.Твена. Предполагалось, что М.Твен будет веселить гостей, но именно этого М.Твену и не хотелось. Миллионер был разочарован.

— Мне кажется, мистер Твен, — обратился он к писателю, — что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.

— А вы попробуйте, — предложил М.Твен.

* * *

Работая редактором газеты, М.Твен получал много непригодных для печати рукописей. Однажды его не в шутку рассердил один опус. М.Твен послал автору следующее письмо:

"Дорогой друг! К великому сожалению, отсутствие места заставляет нас отказаться от вашего произведения, но не теряйте надежду. Нам вскоре представится возможность приобрести несколько больших корзин для бумаг. Мы с удовольствием поместим туда и ваш труд."

* * *

У А.Дюма просят пять франков на похороны известного критика.

— Получите десять, — говорит Дюма, — и похороните двух критиков.

* * *

Молодая симпатичная дама интересуется у М.Твена, — правда ли, что все люди произошли от обезьян.

— Да.

— Все, все и даже я?

— Да, но вы от очень хорошенькой.

* * *

Некий банкир спросил однажды М.Твена:

— Чем объяснить, что у вас так много мозгов и так мало денег?!

— Видите ли, — ответил знаменитый писатель, — природа любит равновесие. — В среднем у нас с вами поровну.

* * *

К Дюма-деду обратилась некая любительница литературы:

— Я давняя почитательница вашего таланта, но почему я нигде не могу приобрести ни одного из ваших романов.

— Сам удивляюсь, сударыня, — пожал плечами Дюма-дед, — быть может, это объясняется тем, что я ни одного не писал.

* * *

Одной очень несимпатичной, старой леди М.Твен на приеме сказал, что она по-прежнему молода и прекрасно выглядит.

— Я вам не могу ответить таким же комплиментом, — сказала леди.

— А вы бы, как и я, соврали, — посоветовал М.Твен.

* * *

Один актер рассказывает другому:

— Приснился мне сон, что я умер. Стучусь в ворота рая, а ангел мне отвечает, что актеры им не нужны. Иду расстроенный вдоль забора и вдруг вижу тебя.

— А вон актер, — говорю ангелу.

— Да какой он актер, — возражает ангел.

* * *

Режиссер:

— Эта знаменитость требует 500 рублей за роль индейца.

Директор:

— Не велика беда. Дайте ему 250 рублей и пусть играет метиса.

* * *

Ставили «Риголетто». Партию героини исполняла бездарная певица. Публика ее освистала.

— Какая грубая, некультурная публика, — возмутилась певица, подумать только, освистать великого Верди!

* * *

Редактор спрашивает корреспондента:

— Что вам сказал президент?

— Ничего.

— Превосходно. Немедленно напишите репортаж, но не более шести страниц на машинке.

* * *

Два советских скрипача возвращаются с Международного конкурса. Один занял второе место, а другой тридцать седьмое. Лауреат в полном расстройстве, другой его утешает:

— Да плюнь, Жора, второе место — тоже неплохо!

— Да ведь если бы я занял первое место, то по условиям конкурса мне бы дали играть на скрипке Страдивари…

— Ну и что тебе с этого?

— Ну как бы тебе объяснить понятнее… Для меня сыграть на скрипке Страдивари — то же самое, что для тебя пострелять из револьвера Дзержинского.

* * *

Режиссер просит в Министерстве культуры разрешение на постановку «Идиота» Достоевского.

— У вас же некому играть главную роль, — возражает ответственный работник министерства.

— Да у нас полный театр идиотов, — возражает режиссер?

* * *

Из разговора в цехе причесок театра «Дайлес»:

— Где голова Артмане?

— На холодильнике!

* * *

Из разговора о театре в очереди за билетами:

— Все говорят, что в театре кризис. Но я как-то не замечаю.

— Ты посмотри, что теперь дают в театральном буфете!

* * *

— Кто твоя любимая актриса?

— Любимая или актриса?

* * *

— Прочитала статейку критика, мол, ах какой прекрасный спектакль! Пошла посмотрела — ну просто ерунда. Так надули!

— Разве ты не знала, что покажут пьесу, а не рецензию?

* * *

Олег Попов в 1946 году вышел на арену цирка с мешком картошки:

— Ты чего сидишь на картошке? — спросили Олега?

— А вся Москва сейчас сидит на картошке, — ответил знаменитый клоун.

* * *

Пока писателям не исполнилось 50 лет они считаются слишком молодыми, в возрасте от 50-ти до 70-ти они слишком стары. Подлинная их жизнь начинается после 70-ти, когда они уже обитают на кладбище.

* * *

Муж и жена выходят из Эрмитажа:

— И что тебе больше всего понравилось, Коля? — спрашивает жена.

— Пиво!

* * *

Один посредственный актер обратился к Бернарду Шоу, чтобы тот походатайствовал перед режиссером. Шоу, встретив режиссера, сообщил ему:

— Этот молодой человек играет Гамлета, Ромео, Фердинанда, на пианино, на кларнете, в биллиард. На последнем играет лучше всего.

* * *

На конференции литераторов:

— Какая разница между реалистами, сюрреалистами и соцреалистами?

— Сюрреалист пишет о том, что ощущает. Реалист — о том, что видит, а соцреалист — о том, что слышит.

* * *

— Вы чудесно сыграли роль раненого офицера, — говорит режиссер актеру.

— У меня такой гвоздь в ботинке, — отвечает тот, — что я…

— Не загибайте его, — перебивает актера режиссер, — хотя бы до конца сезона.

* * *

Пикассо приехал в Лондон. На вокзале у него украли часы. Инспектор полиции спросил:

— Вы кого-нибудь подозреваете в краже?

— Да, помню одного человека, который помогал мне выйти из вагона.

— Вы художник, нарисуйте его портрет.

К вечеру по рисунку Пикассо лондонская полиция задержала по подозрению в краже трех стариков, двух старух, два троллейбуса и четыре стиральные машины.

* * *

— Я расскажу вам, доктор, все откровенно, — выпалила с порога ворвавшаяся в комнату женщина.

Взглянув на нее, тот заметил:

— Уважаемая, я подчеркну лишь три момента. Во-первых, вам необходимо похудеть килограммов на десять. Ваша красота, без сомнения, выиграет, если будете употреблять меньше косметики. И, в-третьих, я художник. Врач живет этажом выше.

* * *

В фойе МХАТа прогуливаются в перерыве репетиции Москвин и Станиславский. Москвин, заметив недавно установленный бюст одного из вождей, обращается к Станиславскому:

— До чего знакомый бюст! Только не подсказывайте, вспомню сам. Конечно, это Лукич!

— Уверяю вас, только не Лукич. Очень прошу не говорите так, иначе вас могут засадить в ихний МГУ на Лубянке…

Когда об этом разговоре рассказали Немировичу-Данченко, он возмутился:

— И поделом будет Москвину, если его засадят в ГУМ. Как можно Фомича называть Лукичом!

* * *

После окончания генеральной репетиции кто-то из присутствовавших на ней заметил композитору:

— Певец сделал все, что мог. Почему бы вам не сказать ему несколько теплых слов?

Когда певец подошел, композитор протянул ему руку:

— Я не сержусь на вас!