Чувствую себя как дома

Внимание!

Текст книги переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

♔Автор: Дженифер Ван Вик

♔Книга: Чувствую себя как дома

♔Главы: 37+2 эпилога

♔Переводчик: Катя П.

✎Редакторы: Татьянка П.

✎Обложка: Wolf A.

✎Вычитка: Evgeniya A.

♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд

Аннотация:

Энди Симсон никогда не думал, что ему придётся воспитывать своих подростков-близнецов одному. Он также не ожидал прийти домой и обнаружить свою жену с другим мужчиной. В их постели. Или что это для нее уже не впервые.

Горечь грозит поглотить его сердце, погрузив каждую частичку жизни во тьму.

Но яркий свет, которого он даже не искал, войдёт в их жизнь и не даст ее омрачить.

Кристина Джеймсон знала все о том, что значит быть матерью-одиночкой. Но она хранила секрет. Секрет, который не хотела открывать никому. Она хранила его годами.

Но одного взгляда на Энди было достаточно, чтобы понять – она должна быть честна с ним. Он заслуживает знать, что не одинок.

Им обоим нужна была дружба. Кто-нибудь, кто поймёт. Кто посочувствует и не осудит. Они даже не могли представить, что это перерастёт во что-то большее. Они испытают то, что и не думали испытать снова. Не ожидали, что когда-нибудь почувствуют себя как дома.

Глава 1

Энди

Я стою в дверном проеме моей спальни, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки, смотрю, как моя жена разрушает последний оставшийся кирпичик, который держит наш брак.

Не то чтобы он был очень крепким в любом случае.

Он разрушался годами.

– Что ж, я хотел бы сказать, что удивлён, но, черт возьми, честно говоря, нет.

При звуке моего голоса Хизер сжалась, ее голова дернулась назад от позиции сверху на каком-то кретине, Хаммер которого припаркован на моей подъездной дорожке. Ирония в том, что он припарковался кое в чем ещё, что также принадлежит мне.

– Энди? – вскрикнула Хизер, используя простынь, чтобы прикрыть свою грудь. Не то, чтобы это было важно. Мы женаты, и она не прячет чего-то, что я не видел раньше.

Я ухмыляюсь и наклоняю голову в сторону, прищуривая глаза, в то время как парень под ней рычит и сжимает её бедра. Я не могу понять, он тупой или находится в стадии отрицания. Этот придурок действительно пытается продолжить заниматься сексом с моей женой, в то время как я стою в дверях? Он не слышал, как она назвала моё имя? Или не понял, что она перестала двигаться?

– Эй! – говорю я громко.

– Энди... – начинает Хизер слабым и неуверенным голосом.

Его голова показывается из-за спины моей голой жены и его глаза расширяются.

– Не сейчас, Хизер. Ты, – указываю я на него. – Убирайся к черту из моей кровати, спрячь свой член обратно в штаны и вон из моего дома. Ты можешь встретиться с Хизер позже - она не останется здесь сегодня в любом случае.

– Чувак. Я не зн…

– Бред собачий. Ты не знал? Вот фотография с нашей годовщины несколько лет назад, которая стоит на тумбочке около кровати вот здесь, – говорю я, указывая на фото.

Этот мудак стаскивает Хизер с себя, встаёт, и я съёживаюсь, когда слышу, как он снимает со своего члена презерватив, который, хвала небесам, он использовал. Он сделал этот момент ещё более неловким, чем он был. Затем он наклоняется к полу и хватает свои боксеры. Конечно, он носит охренительно облегающие боксеры, которые практически впиваются в его задницу. Как если бы я ещё не знал, что он придурок, он только что подчеркнул это выбором нижнего белья. Однажды я оглянусь именно на этот момент и, возможно, серьёзно задумаюсь над тем, что происходило в моей голове, когда я поймал свою жену, оседлавшую другого мужика.

Честно говоря? Я знал, что это произойдёт. Этот парень? Он не первый. Я знаю, что это уже происходило единожды, может дважды. Или, черт возьми, я не знаю, сколько раз. Я не идиот. Она утверждает - это моя вина, что мы отдалились. Что она проживает чужую жизнь. Но дело в том, если люди изменяют, у них будут оправдания за оправданиями, это все, что им остается. Извиняться. Если человек собирается переступить черту брака, он будет использовать любые оправдания, чтобы сделать это - пофигу на последствия и всех, кого они могут ранить в процессе.

Мудак смотрит мне в глаза после того, как оделся, затем наклоняется и целует Хизер в щеку, скользя рукой по ее груди: на ней накинута лишь простыня. Он самодовольно ухмыляется, явно думая, что он здесь победитель. У неё хватает приличия попытаться уклониться от него, но не то, чтобы это много значило. Я уже видел все, что мне нужно было увидеть.

Я поднял брови, глядя на него.

– Ты думаешь, в тебе есть что-то особенное? Думаешь, ты победил? Она твоя.

Он запинается и смотрит на меня: он даже смущён моим дерзким высказыванием. Думал, что если он поцелует её у меня на глазах, это заденет меня? Без шансов.

– Энди! – кричит Хизер, как будто ей больно. Обидно.

Я поворачиваюсь и пристально всматриваюсь в неё, долго рассматривая то, от чего я ухожу.

Мать моих детей.

Женщина, которой я поручил свою жизнь перед Богом, семьей и друзьями.

Женщина, с которой в своё время, думал, проведу всю свою жизнь.

Это странное прозрение.

Обнаружить, что твоя жизнь больше не сложится так, как ты думал.

– Думаешь, ты что-то значишь для меня сейчас? Ты предавала наш брак при любой возможности. Возможно, ты не спала с ними всеми, но не думай, что я ни о чем не знал.

Она пискнула, и её нижняя губа задрожала, но я не сдался.

– Что? Ты думала, что была очень скрытной в этом? Что ты смогла спрятать весь свой флирт? Свои переписки в Фейсбуке? Думаешь, я был слеп? Ты не задумывалась, почему я не дотрагивался до тебя месяцами?

– Хизер... – промямлил парень, потянувшись к ее руке. Для чего? Чтобы успокоить?

– Престон. Просто уйди, – говорит она пренебрежительно, отдергивая свою руку от него.

Из меня вылетает смешок. Даже его имя дебильное. Это действительно то, чего она хотела? Он не мог быть ещё большей моей противоположностью. В то время как у меня коротко подстриженные волосы, его прическа выглядит так, будто ее уложили для обложки GQ, с обилием жирного геля и блеска. Моя кожа обычного цвета, а его липкий спрей для загара сделал кожу оранжевой и похожей на умпа-лумпов. Из-за короткой шеи он выглядит так, как будто переборщил со стероидами. И вишенка на этом дерьмовом мороженом? Я точно уверен, он лет на десять моложе, чем мои тридцать пять.

Прекрасно.

– Но... – говорит тряпка, но его голос слаб.

– Она скоро догонит тебя, Престон, малыш. Не беспокойся. Я не собираюсь отнимать твою маленькую игрушку.

Он побледнел, и Хизер издала чмокающий звук, но мне не может быть пофигу больше, чем есть сейчас. Они стоят друг друга.

Минутой позже я слышу, как он хлопнул дверью и завел двигатель. Хизер не двинулась с места, оставаясь голой под простынею, покрывающей кровать, которую мы когда-то делили.

Я поднял ее штаны и футболку для йоги с пола и бросил ей.

– Оденься. Встретимся на кухне, – говорю я, не давая возможности возразить. Я разворачиваюсь на пятках и быстро выхожу из нашей спальни.

На кухне я открываю холодильник и беру пиво, размышляя, что если бы когда-нибудь существовал «день запоя», сегодня был бы тот самый день. Я откручиваю крышку бутылки и бросаю её на столешницу. После длинного глотка, охладившего горло и притупившего мой поднимающийся гнев, я ставлю бутылку на столешницу. Я не уверен, на кого именно злюсь в данный момент. На неё, за то, что она была последней сукой, или на себя, за то, что позволял всему этому продолжаться. Удивительно, на что готов пойти человек ради своих мальчишек.

Я слышу, как Хизер приближается, но не поворачиваюсь. Я кладу руки на стол и делаю глубокие вдохи, чтобы мой рот не ослушался меня.

– Энди... – начинает она, но я поднимаю руку, чтобы остановить ее.

Она пискнула, но не говорит ничего дальше.

– Я не хочу слышать этого.

– Но...

– Я сказал. Я не хочу этого слышать - тебе ясно? – мой голос силен, тверд и непреклонен. Абсолютная противоположность её дружку несколько минут назад.

Она молчит, в то время как я поднимаю бутылку и делаю ещё глоток, чтобы дать себе время придержать слова, которые скажу ей.

Я разворачиваюсь и опираюсь на столешницу. Скрестив ноги и руки, я внимательно смотрю на неё. Мать моих сыновей. Человек, которому я когда-то посвятил свою жизнь. Она не выглядит даже близко как та женщина, которой я сказал «да».

Конечно, внешне она, в целом, та же. Но все же, не та Хизер. Она стоит передо мной в старых чёрных штанах для йоги и мешковатой футболке, которую стащила у меня сразу после нашей женитьбы, а её светло-русые волосы собраны в хвост. Обычно это мой любимый образ. Небрежный. Уютный. Расслабленный. Но сейчас она не могла бы быть для меня ещё менее привлекательной, даже если бы я старался.

– Сколько? – спрашиваю я голосом, пронизанным отвращением.

Она теребит край футболки и отворачивается, в её глазах блестят слезы. Настоящие ли они? Не уверен.

Я ударяю по столу, и она подпрыгивает от звука.

– Ответь мне, черт возьми! – кричу я, от моего терпения нет и следа.

– Я не знаю, – шепчет она.

Я поднимаю брови, к сожалению, недостаточно шокированный её признанием.

– Ты отвратительна мне, – говорю ей.

Всхлип вырывается из неё и она подносит руки ко рту.

– Прос…

– Простить?

– Да, – хнычет она, бешено кивая.

– За что именно? За то, что ты готова потрахаться с любым мужиком, с которым контактируешь? За то, что готова рискнуть всем ради быстрого секса? За то, что ты дерьмовый пример для подражания нашим сыновьям? За то, что позволяешь им думать, что такой брак - это нормально? – Мой голос набирает силу и звук, но у меня нет сил успокоиться.

Она начинает рыдать, наклоняясь вперёд, но мне плевать.

– Я думал... – смеюсь я безрадостно. – Боже, Хизер. Я думал, возможно, их было несколько. У меня было дурное предчувствие, и я старался убедить себя, что не прав. И, черт возьми, как бы я хотел ошибаться. Мне нужно сдать анализы? Если ты...

– Нет. Тебе не нужно ничего сдавать. Я сдавала анализы и всегда использую презервативы.

Я киваю и провожу рукой себе по лицу, не веря в то, что это моя жизнь. Я делаю глубокий вдох через нос и выдыхаю.

– Мы расходимся.

Её голова поднимается, она вытирает влагу под глазами и затем о край штанов.

– Что?

– Я заикаюсь? Мы расходимся. Собирай свои гребаные шмотки. Убирайся из этого дома.

– Но... ты не хочешь поработать над этим?

– Поработать над чем?

– Нашим браком, Энди!

– У нас нет никакого брака уже много лет! С того первого раза, как ты позволила другому мужчине отношения с тобой, трогать тебя... вставлять. Свой. Член. В тебя. Как долго это продолжалось, Хизер? – кричу я, вены на моем лбу набухают так, что, кажется, моя голова может взорваться.

– Я… – прохрипела она.

– Вон, – говорю я спокойным голосом и в завершении продолжаю, расправив плечи и глядя ей точно в глаза. – Я хочу развода. Ты будешь честна с мальчиками. Я хочу, чтобы они услышали все это от тебя, а не по слухам. Мы продадим этот дом, потому что, будь я проклят, если ещё когда-нибудь смогу заснуть здесь снова, зная, что ты трахалась с другими мужиками в доме, который мы построили вместе.

– Ты что, серьёзно?

– Ооо, я очень серьёзно.

– Но… Аидан и Рик...

– Будут со мной. Я не хочу, чтобы ты повлияла на них.

– Энди, они мои...

– Надо было думать об этом раньше, до того, как ты стала изменять мне, Хизер. Я был добр к тебе. Даже когда я знал - поверь, я знал - что у тебя интрижка или интрижки, казалось, я все равно добр к тебе. Да, возможно, мы разошлись.

Она открывает рот, как будто хочет использовать его, чтобы оправдаться за свои действия.

– Случилась жизнь, Хизер. Жизнь. В этом нет ничего такого, через что женатые пары не проходили бы. Ты сделала этот выбор. Только ты.

С этими словами, я отталкиваюсь от столешницы и направляюсь к ней. Я близко наклоняюсь, это последний раз, когда я хочу быть так близко к ней, и говорю прямо ей в ухо.

– Это на твоей совести. Ты. Сделала. Это. Хотела свободы? Не хотела быть обремененной чем-то? Ты это получила.

Я ухожу, проношусь через входную дверь и глубоко вдыхаю свежий воздух. Кажется, это первый вдох, который я сделал за многие годы. Первый вдох моей оставшейся жизни.

Глава 2

Энди

Когда она выходит из нашего дома с маленькой сумкой вещей, после того как, естественно, умоляла меня передумать, я сажусь в пикап и не оборачиваюсь. Но я должен быть уверен, что она действительно ушла до того, как я уеду.

Не имея представления, куда бы направиться, просто еду.

Я вхожу в Дримин Бинс - лучшее кафе в городе, с лицом, без сомнения источающим чистую ярость. Это одно из моих любимый мест. Выпечка Кристины божественна, а кофе самый лучший. Не знаю, что особенного она делает по сравнению с остальными, но это просто волшебство в чашке. И Хизер ненавидела его. Говорила, что никогда не придёт сюда, ведь может сделать кофе дома дешевле - это абсолютно не имело смысла, ведь она любила тратить деньги - и тогда ей не придется думать о том, что она поправится с таким огромным выбором выпечки. Ей же хуже.

– О, привет, Энди. Все в порядке?

Спрашивает Кристина, глядя на меня с осторожностью. Мы знаем друг друга уже несколько лет, находясь где-то между друзьями и просто знакомыми. Мы находимся в одном кругу, хотя её дочь Бри на несколько лет старше моих мальчишек. Но она дружит с одним из моих боссов, Барретом. Кстати, Баррет и его жена Тесс помогли ей открыть Дримин Бин после смерти мужа. Дочь Кристины, Бри, и сын Баррета и Тесс, Гарди, даже более близки. Они идут по тонкой грани между тем, чтобы быть просто друзьями и чуть больше, чем друзьями. Звучит все это не очень.

Когда я начал работать на Баррета и Джоша, которые являются лучшими друзьями с самого детства и соучредителями генподрядной компании, в которой я работаю большую часть своей осознанной жизни, мне казалось, что это просто строительная проработка на лето. Но понял, что полюбил эту работу. Делать что-то своими руками каждый день, использовать все тело, чтобы строить чей-то дом, все это делало меня счастливым. Они поверили в меня и теперь у меня своя команда.

Семьи Баррета и Джоша для меня тоже семья.

– Энди! – обеспокоенный голос Кристины вывел меня из транса.

– Все в порядке.

Она устало смотрит на меня.

– Что я могу тебе предложить?

– Верни мне последние пятнадцать лет жизни. Нет. Я передумал. Мне нужны мои мальчики, поэтому мне хватит последних четырнадцати лет.

Она смотрит на меня ещё немного, медленно моргая, перед тем как кивнуть головой. Не отводя глаз, она крикнула:

– Эмма? Можешь меня подменить ненадолго?

– Без проблем, босс!

Кристина наполняет два чёрных кофе на вынос, берет две тарелки и что-то с витрины с выпечкой, затем ставит чашки с тарелками на поднос и подмигивает мне. Она кивает в направлении комнаты для персонала, разворачивается и уходит.

Я следую за ней, хотя даже не знаю почему, и меньше чем через две минуты сижу на плюшевом коричневом диване в ее офисе. Она вручает мне тарелку с огромным куском лимонного торта, моего любимого. Затем снимает крышки с кофе, залезает в один из ящиков стола, достает маленькую квадратную бутылочку и наливает коричневую жидкость в каждую из чашек. Улыбаясь, она надевает крышки обратно и протягивает одну чашку мне, перед тем как сесть рядом на диван и сделать глоток.

Я удивлённо поднимаю брови, а она просто пожимает плечами.

– Это только для чрезвычайных случаев. Обещаю.

Неплохо.

Это ирландский кофе. Я думаю, что либо буду чувствовать себя очень хорошо к концу нашего разговора, либо очень плохо, смотря, сколько виски она налила мне.

Кристина поджала под себя ноги, облокотилась локтем о спинку дивана и подперла щеку рукой.

– Где мальчики?

– На футбольной тренировке. Моя мама заберёт их сегодня. Хвала небесам, мать их.

Она даже не вздрагивает от моей грубости и злости в голосе.

– Итак, мистер Симсон. Хотите поговорить об этом?

– Хотела бы ты говорить о том, что увидела свою жену, или мужа в твоем случае, занимающимся сексом с другой в вашей постели?

Через секунду после того, как слова вылетели из моего рта, я вздрагиваю, потому что только придурок может сказать ей такое, учитывая, что её муж умер. Но ответ не такой, какой я ожидал. Она смотрит на меня несколько долгих секунд, затем качает головой.

– Нет. Я тоже не хотела бы говорить об этом.

Из-за её слов я поперхнулся кофе, который только что глотнул. Она не говорила, а не не хотела бы говорить об этом. Черт возьми. Я медленно поднимаю глаза, и она просто кивает головой с чёрными локонами и красной прядью. Сережка в ее носу поблескивает. Она пожимает плечами, как бы говоря «ну а что тут поделать?», но ничего не говорит.

Откинувшись на диван, я делаю медленный глоток ирландского кофе, желая, чтобы напиток не был испорчен кофе и облизываю губы. Затем несколько раз откусываю её невероятный лимонный пирог, и она делает то же самое.

Около 5 минут мы сидим в тишине. Я - переваривая больше, чем просто еду, которую она дала мне. Она - давая мне время сделать это. Я ставлю тарелку на стол перед собой.

– Ну…

– Это случилось прямо перед тем, как мы узнали, что у него рак.

Она отвечает на мой незаданный вопрос, чему я рад. Мне не хочется быть как Джош и Баррет - казаться любопытными, но твою же мать. У меня не было планов, когда я пришел сюда сегодня. Но если бы и были, сказать то, что я сказал, и получить такое взамен, точно бы не входило в них.

Я киваю, все ещё находясь в шоке. Из того, что я знаю о последнем муже Кристины, Тодде, он казался вполне нормальным. Черт возьми, он - причина существования Дримин Бина. Он сделал Кристине сюрприз, выделил огромную часть денег для инвестиций, чтобы она открыла свое собственное кафе. Это то, о чем она всегда мечтала, отсюда и название. К сожалению, Тодд проиграл свою битву с раком и умер.

– Как... – запинаюсь я, потому что не знаю, что могу спросить или хочет ли она вообще говорить об этом. – Ты нашла их?

Она скривилась так, как будто съела что-то мерзкое.

– Я наткнулась на её полностью обнаженное тело, оседлавшее его, в то время как штаны Тодда были спущены до лодыжек. К счастью, это было не в нашей кровати. Это было на диване. Я сожгла его, – ухмыльнулась она.

– Черт. Когда это случилось? Почему я не знал об этом?

Она пожала своими маленькими плечами.

– Я никогда не видела необходимости говорить кому-либо. И потом мы вскоре узнали о раке. На самом деле, он узнал как раз в тот день. И все это уже казалось менее важным в свете этого слова на «Р», которое вошло в нашу жизнь.

– Почему ты осталась с ним? После такого? Заботилась о нём, когда он нуждался? Боже, Кристина. Должно быть, ты лучший человек на этой планете.

– Нет, я просто мама. Понимаешь? Бри было только двенадцать в тот момент. Я не хотела, чтобы последние воспоминания об отце были связаны с тем, что он изменил ее маме. Ещё я не хотела быть ответственной за ее неверные представления о том, каким должен быть муж. Он был отличным отцом и, опустив этот момент, он был также хорошим мужем. Несмотря на все это, я все ещё любила его. Он в прямом смысле облажался, но это не меняло тот факт, что он был моим мужем, и что я любила его. Возможно, я кажусь слабой, но иногда прощать намного тяжелее, и ты не о чем не забываешь. Все это может съесть тебя живьем, если ты позволишь. И я не позволила.

– Это лучшее, что ты могла получить из этой слабости, Кристина. Серьёзно. Прощать кого-то за то, в чем он не заслуживает прощения - самое храброе и сильное, что ты можешь сделать.

– Спасибо, – сказала она мягким голосом, и легкий румянец заиграл на ее щеках.

– Ты... Я думаю, знала ли ты ту женщину?

Она бегло посмотрела на меня и снова отвернулась.

– Да, знала. Она не была подругой, если ты об этом.

Я глубоко вздохнул и наклонился вперёд, оперев локти о колени, сложив руки и опустив голову.

– Так что мне теперь делать?

– Ты о чем?

Я поднял голову, чтобы посмотреть на неё.

– Я посвятил ей свою жизнь, Кристина. Я не знаю, в каком направлении двигаться. Какой шаг сделать следующим. Что я скажу ребятам?

– Что говорит тебе интуиция?

Она боком облокотилась на спинку дивана, снова положив голову на руки, и я следую ее примеру, но не поворачиваюсь к ней. Вместо этого кладу голову на спинку дивана и смотрю в потолок.

– Моя интуиция... моя интуиция говорит мне держаться от неё как можно дальше.

– А сердце?

– А сердце говорит держаться от неё ещё дальше.

Она захихикала таким лёгким и звенящим смехом, который заставил меня улыбнуться и повернуть голову в бок, чтобы посмотреть на неё, несмотря на все события, которые произошли за последние несколько часов.

– Так, Энди, тебе сколько? Тридцать четыре? Тридцать пять?

– Тридцать пять, – отвечаю я, хотя не пойму, зачем уточнил это, когда мог просто кивнуть.

– Черт, да ты молод!

– Ой, перестань. Сколько тебе? Ты же моя ровесница, так?

– Ты вежлив, – улыбается она, качает головой и ее темные волосы спадают с плеч.

– Что? – спрашиваю я, не в силах сдержать улыбку, которая появляется на моем лице.

– Мне сорок один! – вскрикивает она, указывая на себя.

– Не может быть!

Мои глаза расширяются. Не может быть, что ей столько. Хотя, обдумываю я, ее дочь в последнем классе старшей школы, это возможно. Но все же... она выглядит моложе меня! Я даю себе некоторое время рассмотреть ее поближе. Она напоминает Милу Кунис. Длинные тёмные волосы, красивое круглое лицо, безупречная кожа, отличие только в цвете глаз. Ее намного более ярко-зеленые, большие и светятся счастьем.

– Как бы то ни было. Я старая, но не распространяйся об этом. Как я и говорила, ты молод! Тебе тридцать пять. У тебя впереди целая жизнь, чувак.

– Чувак? – ухмыляюсь я, и она наклоняется, чтобы легонько ударить меня в плечо.

– Да хватит перебивать меня!

– Извини, – говорю я, подняв руки и улыбаясь ей. Затем, облокачиваюсь обратно на диван и делаю глоток кофе.

– Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, – говорю я насмешливо, проводя рукой по лицу.

– Ты, правда, не знал? – я слышу недоверие в ее голосе.

– Я знал, поверь мне. Она не очень скрытна. Боюсь, это был не первый раз. Но я понимаю, о чем ты, когда говоришь, что держала все в себе ради Бри. Я молчал, потому что не хотел, чтобы пострадали мальчики. Я понимал, что все дойдёт до какой-то точки, но никогда не думал, что увижу все своими глазами. Понимаешь, о чем я?

– К сожалению, да.

– Это хреново.

– Это определено не весело, – сказала она, сдерживая смех.

– Как ты могла постоянно не думать об этом, когда видела его? Черт, Кристина. Как ты простила его? Бросила все, чтобы заботиться о нем, даже когда он упал так низко?

Она долго смотрела на меня, раздумывая.

– Ты точно хочешь знать?

– Да.

Она рассматривала меня ещё какое-то время и отвернулась.

– Зачем? Хочешь сойтись с ней обратно?

– Нет.

Отвечаю я мгновенно и без сомнений, и она снова смотрит на меня своими прекрасными глазами.

– У меня нет никакого желания, но я хочу знать есть ли шанс…, – я пожимаю плечами, – чтобы жить дальше.

– Справедливо, – допивает она свой кофе. – Не знаю, как я простила его. Думаю, с Божьей милостью. Мы очень много говорили об этом, и он утверждал, что это было один раз. Я поверила ему. Не знаю почему, но где-то внутри я знала, что это было один раз. Та девушка, с которой он был - она остановилась около дома в тот день. Он не искал ее. Не важно, когда они встретились, но это случилось, и несколько месяцев она крутилась рядом. Его работа, его тренажёрный зал. Она приезжала, даже когда у него был баскетбол. Преследовала его.

Она остановилась, сняла пушинку с ноги, бросив ее на пол, откашлялась и облизнула губы перед тем, как продолжить.

– Это не оправдывает, что он тоже участвовал во всем этом и его вины, но мне кажется, он отчасти нуждался в этом. Он тогда дерьмово себя чувствовал и недавно сдал анализы, чтобы понять, есть ли у него рак. Мы как раз ждали результаты. Как будто его настиг кризис средних лет. Однажды она подъехала к дому и…, – она показала свои руки, ладонями вверх. – Это все, что требовалось. Он был расстроен, напуган и уязвим. Он должен был дождаться меня и поехать к врачу за результатами, но не хотел, чтобы я была там, если новости были плохими. Он только узнал, что у него рак. Рак, который, если не произойдёт какое-то чудо, убьёт его.

Ее голос срывается, и я сдерживаю себя, чтобы не обнять ее.

– Он приехал домой, выпил пару бокалов, чтобы успокоиться, и тут появилась она. Как будто знала, что это самое подходящее время. Я виню его. Честно. И всегда буду. Простить - не то же самое, что забыть. Никто не остаётся невинным после измены жене, но обстоятельства его измены, если их рассматривать, отличаются от большинства тех, которые я могла бы представить.

– Да. Я согласен с этим. Но, даже не смотря на это, Кристина, это ничего не оправдывает.

– Я знаю. Но... его нет.

Ее голос полон грусти, в глазах стоят слезы.

– Я не могу зацикливаться на этом. Последние годы нашего брака были хорошими, несмотря на то, что он был болен. Все это не заставило меня забыть то, что я увидела, но дало что-то другое, на чем я могла сфокусироваться.

«Сильная» даже близко не описывает ее. Удивительная. Невероятная. Уникальная. Как Тодд мог предать её выше моего понимания. Несмотря на все обстоятельства. Я тянусь через подушки, беру её руку своей и сжимаю.

– Мне жаль, что ты через это прошла.

Она сжала мою руку в ответ.

– Мне жаль, что ты проходишь через это сейчас.

– Спасибо.

– Хочешь совет?

– Есть больше лимонных тортов?

Она отпускает мою руку, отсаживаясь, и смеётся, а я снова удивлён тому, насколько люблю звук ее смеха.

– И это тоже. Я бы даже сказала, он полезный, потому что сделан с греческим йогуртом.

– Ты пытаешься что-то сказать? – дразню я ее.

Она улыбается. Эта улыбка - что-то среднее между грустью и смирением.

– Мой совет? Будь счастлив.

– То есть как?

– Будь счастлив! Честно. Во-первых, это будет дико выводить Хизер из себя, когда она поймёт, что ты продолжаешь спокойно жить без неё. Во-вторых, и это самая важная часть, ты будешь счастлив.

– Ты говоришь так, как будто это просто.

– У меня было много практики. Когда Тодд был уже очень болен, мы старались быть счастливыми. Счастье, потому что у нас были хорошие дни или у нас было спокойное время в семейной обстановке, когда он почти не мог вставать с кровати. Счастье - когда мы могли отмечать праздники. После его измены, мы поняли одну вещь: мы могли либо поддаться всей неприязни того, что случилось или могли жить дальше. Мы жили дальше. И ему тоже пришлось. На каждом из нас была вина. Вина за то, что мы дошли до такого. Я спрашивала, может, я не давала ему чего-то, что было ему нужно. Он отвечал, что я давала все. Не буду врать... это тяжело, и большинство дней тебе придется несладко, но ты справишься. Поверь мне. Свет всегда лучше тьмы.

Моя голова лежит на спинке дивана, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Она настолько великолепна, что почти больно смотреть. Я всегда так думал, хотя никогда не собирался что-то с этим делать. Она всегда была мамой, на которую оборачивались.

– О чем он думал? – бормочу я.

– Извини?

– Тодд. О чем он думал?

– Ты имеешь в виду…

– Когда изменил.

Она не ответила, только улыбнулась, закусив губу, и посмотрела в сторону. Ее длинные, темные, шелковистые волосы упали с плеча. Она наклонила голову и убрала локон за ухо.

– Прости, – говорю я, хотя не знаю, за что извиняюсь. За то, что почти признал, насколько она восхитительна? За измену её мужа? За его смерть? За все своё дерьмо, которое вылил ей? Вероятно, за всё вместе.

– Извини, Хизер такая стерва, – отвечает она, пожимая плечами.

Из меня вырывается смешок.

– Она точно стерва.

– Она забыла первое правило.

– Что?

– Забудь... это было в книге, которую я прочитала.

– Ааа... Хорошая книга?

– Более чем, – она дарит еле заметную улыбку и наклоняется к моей руке, сжав её слегка перед тем, как отпустить. – Так что ты будешь делать?

­­­– Честно? Без понятия. Мне нужно найти место, где я смогу пожить с мальчиками, поговорить с адвокатом... это то, в чем я точно уверен. Я не могу остаться с ней. Это действительно звучит грустно и может быть даже ужасно, но думаю, мы разлюбили друг друга давным-давно. Мы были на волоске годами. Уверен, отчасти это была моя вина, но все же…

– Это не оправдание. Ты не виноват, Энди. Это всё Хизер. Ты отличный парень. Это потеря Хизер.

– Мне приятно, что ты так говоришь.

– Это правда.

Глава 3

Кристина

Мой взгляд следует за спиной Энди, когда тот выходит из кафе в вечернюю прохладу ранней осени. Я осознаю, что всё, что держала в себе на протяжении нескольких лет, теряет свою хватку.

Не могу решить, хорошо это или плохо. Я бы никогда не хотела, чтобы измена Тодда вскрылась. Я доверяю Энди в том, что он никому не расскажет, но чувствую себя странно, понимая, что кто-то знает огромный секрет, скрываемый мной все эти годы.

Часть меня испытывает огромное облегчение, что эта ноша упала с моих плеч.

Другая часть меня в ужасе.

Когда я обнаружила мужа, сломленного как никогда прежде, с голой женщиной, оседлавшей его не менее голое тело, и, кстати, неужели я забыла упомянуть очаровательную картину, как его руки обвивали ее грудь? На диване в гостиной, в доме, в котором мы жили вместе… Мне казалось, мой мир просто рухнул.

Забавно. Когда сталкиваешься с чем-то невообразимым, видишь всё более ясно. Или, по крайней мере, в другом свете. Это было в его глазах.

Женщина знает глаза своего мужа. Знает, о чем они говорят в любой момент. Когда они в постели или спорят, когда он счастлив и шутит или расстроен, сердит.

В тот день, когда я открыла дверь, столкнулась лицом к лицу с пустотой и какой-то тьмой в его глазах, он переместил взгляд на меня, и я сразу поняла. Это заняло всего секунду. Короткая вспышка, но я знала, это нечто большее, чем то, что он спит с другой. Я поняла, что он получил результаты. И они были именно такими, как мы боялись. Он должен был дождаться, но зная Тодда, он, вероятно, не хотел, чтобы я сидела здесь и узнавала плохие новости.

– Кристина, – прохрипел он, сжимая ее бёдра и пытаясь стянуть с себя.

Она уткнулась коленями в диван по бокам от него и подняла свой жалостливый, без извинений, взгляд на меня перед тем, как снова посмотреть на Тодда.

Она провела кончиком пальца по его щеке. Он вздрогнул и дернулся от ее прикосновения.

– Тодд, малыш, что случилось?

– Слезай с меня. Сейчас же, – прорычал он, его пустой взгляд теперь заменила злость, а руки пытались снять металлические наручники с запястий.

Даже не хочу знать, что это были за приключения. Наш брак никогда не был идеальным. Такого просто не существует. Два человека? Две разные личности? Они будут спорить. Это случается и это нормально. Это делает брак таким, какой он есть. Работать над этим вместе, сражаться за свою любовь. Это кажется невозможным в большинстве дней. Видимо, сегодня именно тот день.

Но все годы, что мы провели вместе, я никогда не видела этот взгляд.

Он повернул голову, чтобы посмотреть прямо на меня, и я замерла.

Глаза, полные отчаяния.

Грусти.

И гнева.

Но я знаю своего мужа.

Это гнев?

Он направлен не на меня.

На нее.

На результаты.

На жизнь.

На рак.

Черт возьми. Рак.

– Малыш? – она говорит это так, как будто имеет право.

Она ошибается.

Он поднимает руки и тянет ее спину вбок, пытаясь заставить ее сдвинуться.

– Не называй меня малыш, – прорычал он.

– Но…

– Я тебе не малыш. Ты не моя. Не знаю, о чем я только думал…

– Я могу быть рядом с тобой.

– У тебя около трех секунд, чтобы отпустить моего мужа, пока я не схватила твою дешевую задницу и не стащила с него. И чтобы ты знала, – я указываю на телефон, снимающий ее, – есть он на этом видео или нет, я без сомнений выложу это на обозрение всему городу, чтобы все знали, какая ты чёртова изменщица. Хотя, ни у кого нет заблуждений на это счёт.

– Видишь, Кристина? Именно поэтому Тодд искал меня. Ты такая сука!

Я поднимаю брови на ее провокации. Во-первых, насчет того, что он искал ее - одного взгляда на моего мужа достаточно, чтобы понять - это она преследовала его как бессовестная шлюха, какой и была. Во-вторых, я не сука. Скорее - человек, который выше этого. Я... хорошая. Смешок вырывается из меня, и я усмехаюсь.

– Я сука? Забавно слышать это от тебя. Городская подстилка.

Она сужает глаза и ухмыляется, а дьявольский блеск в глазах выдает её ярость. Затем она поворачивает голову и тычет грудью моему мужу в лицо, в то время как он крутится, чтобы отвернуться от неё со связанными руками и ослабевшим телом. Причину ослабевшего тела мы как раз должны были выяснить на приеме в течение часа. Очевидно, он думал по-другому.

Рак.

Когда мы были у врача, я не могла представить, что это то, с чем мы будем жить.

До определённого момента несколько месяцев назад, муж был здоров.

Все ещё качал пресс, сильные руки и плечи.

Помогал тренеру путешествовать с командой Бри по волейболу.

Играл в баскетбол с друзьями.

Затем в один день.

Он просто начал разрушаться.

Болезнь снесла его как кирпичная стена.

Снесла нас как стена.

У него больше не было энергии.

Его тело было наполнено болью.

Он таял, как будто его тело сжигалось изнутри.

И мы тонули.

И тонем.

Она наклонила губы к его уху и сказала:

– Ты всегда знаешь, где найти меня, малыш.

Затем эта шлюха наклоняет своё мерзкое тело, остановившись над членом моего мужа, устремляет свои змеиные глаза в мою сторону и проводит языком снизу вверх.

Тодд продолжает корчиться под ней, чтобы она отпустила, одновременно ругаясь как сапожник. Я стою, крайне удивленная ее отчаянием и его тупостью.

Он, вероятно, хочет, чтобы я помогла ему. Но раз он так глуп, чтобы попасть в такую ситуацию, то ему придётся столкнуться с последствиями этих идиотских действий.

– Я сказал, убирайся! – кричит он, и даже я вздрагиваю.

Она поднимается на ноги, поднимает свои разбросанные вещи и начинает одеваться, наслаждаясь моментом.

– Ты жалкая, – усмехаюсь я, когда она одета и стоит передо мной.

– Да ну. Я жалкая? Посмотри в зеркало, милая. Я знаю таких, как ты. Игнорировать своего мужа, особенно, когда ему так нужно внимание. Ты просто ревнуешь, что я могу быть рядом с ним. Что я хочу быть рядом.

– Да, а твой муж? Твои дети? Кто будет рядом с ними, когда им понадобится помощь? Что произойдёт, когда они поймут, насколько абсурдной, извращённой, бесполезной женщиной ты являешься? Ты просто отступишь в сторону, когда появится другая женщина?

Она плотно сжала челюсти, хмыкнула, тряхнув своими искусственными волосами, и скрылась.

Как только за ней закрылась дверь, я захихикала:

– Да, у неё лучшие ответы.

– А еще у неё ключи от этих штук, – Тодд поднимает руки, показывая, что он всё ещё в наручниках.

И в этот момент я полностью теряю контроль.

Я смеюсь неосознанно, как лунатик, и действительно чувствую себя им.

Потому что только что поймала мужа за сексом с другой женщиной.

В день, когда он узнал, что у него рак.

Возможно, я никогда не пойму до конца, почему он выбрал именно этот день, чтобы поддаться искушению. Возможно, я никогда не пойму, зачем она продолжала гоняться за женатым мужчиной, изменяя собственному мужу.

Но одно я знаю точно, Энди не заслужил того, что обрушилось на него. Не то, чтобы кто-то заслуживал такого неуважения, но Энди? Он один из тех хороших людей. Парень, который сделает всё, чтобы убедиться, что те, кого он любит, счастливы. Парень, который бросит свою жизнь, планы и мечты, чтобы кто-нибудь мог добиться своих.

Хизер не заслуживает Энди.

Надеюсь, он понимает это.

Глава 4

Энди

– Пап. Он не специально. Это вышло случайно, – умоляет Рик, защищая брата. Все это, чтобы успокоить меня.

Когда Аидан опять пришел домой с треснутым экраном на телефоне, я вышел из себя. И самое печальное? Проблема тут совсем не в сломанном экране. То, что Хизер даже не пыталась узнать, как дела у мальчиков спустя три месяца после того, как уехала, жутко бесило меня. Этот сломанный экран стал последней каплей моего и так ужасного настроения.

– Мне все равно, что это вышло случайно! – рычу я, обходя нашу гостиную словно лев, ходящий в клетке.

– Меня достало, что вы так неосторожны со своими вещами! Деньги не растут на деревьях!

– Боже, пап! Не могу поверить, что ты это сказал, – тяжело вздыхает Рик, вскакивая с дивана и заслоняя Аидана, как будто пытаясь защитить от моего гнева.

– Что?

Он смеется, разрушая постоянное напряжение в нашем доме.

– Ты говоришь как старик.

Я посмеиваюсь, несмотря на то, что мое отвратительное настроение не собирается уходить.

Можно подумать, я женщина с ПМС. Я просто не могу смириться с фактом, что она… просто исчезла.

Никаких звонков. Никаких поздравлений на День Благодарения.

Никаких открыток в почтовом ящике, когда им исполнилось четырнадцать.

Вообще. Ничего.

Я тот, кому приходится видеть боль, скользящую в их глазах с утра, потому что вечерами, засыпая, они раздумывают, почему мать не любит их настолько, чтобы переступить через все своё дерьмо и быть рядом.

Так же, как они ложатся спать, обдумывая всё это, я просыпаюсь каждое утро, надеясь - но в то же время, не надеясь - увидеть сообщение от неё мальчикам.

Я не хочу, чтобы она возвращалась. Я даже не хочу, чтобы она снова появилась в жизни мальчиков, если быть честным. Но они заслуживают объяснений. Все, что произошло - не их вина.

Они не просили родиться у женщины, которая не хочет быть матерью.

– Прости, пап. Я вытаскивал вещи из шкафчика, и он выпал. Ты же знаешь, нам нельзя брать телефоны в класс.

– Тогда почему он был без защитного чехла? – спрашиваю я, стараясь сдерживать свой гнев.

Он пожимает плечами, смотрит в пол, извиняется и бормочет что-то насчёт того, что пора бы его помыть.

Я глубоко вздыхаю, смотрю в потолок и кладу руки на свою шею.

Сейчас декабрь, и мое настроение - полное дерьмо.

Погода мрачная.

Работа движется медленно, что даёт моему мозгу слишком много времени для раздумий.

Я думаю о жизни с Хизер, и какой хреновой женой она была.

Я думаю о том, как в первую очередь, после того, как обнаружил Хизер с другим мужчиной, поехал в Дрим Бинс, и не смог выбросить Кристину из головы. И в чем она призналась.

Она поняла, через что я прохожу. Вероятно, лучше, чем кто-либо.

Думаю о том, что никак не могу перестать быть чертовым трусом внутри себя, и что Кристина сказала выбрать счастье. Но хоть убейте, я не могу сделать этого.

Недавно мальчишки оставили мокрые полотенца на ковре в их комнате, и я полностью вышел из себя. Я даже не мог себя сдерживать.

Однажды они не загрузили посудомоечную машину до того, как я пришёл с работы, и моя реакция была, как если бы их поймали за распространением наркотиков в школе.

И дело не в том, что мальчишки - типичные тинейджеры - делают или не делают. Когда кто-то из ребят с работы смотрит на меня с жалостью во взгляде или кто-то из команды задаёт элементарные вопросы, на которые сами прекрасно знают ответ. Я не справляюсь. Всё моё поведение - дерьмо.

Чувствую, как будто я - живой провод. Моя жизнь взорвалась, и я не знаю, куда двигаться дальше. Я никогда не ожидал, что буду одиноким отцом, воспитывающим своих детей самостоятельно.

Что ещё хуже, негодование, которое росло во мне от осознания того, как я был глуп, оставаясь с ней, даже когда заподозрил что-то, становится опасным.

– Пап, – голос Рика отвлек меня от мыслей о причинах моего гнева.

– Телефон звонит, пап.

Его маленькое напоминание того, что действительно важно в жизни, вернуло меня в реальность. Учитывая, что в нашей жизни сейчас дофига с чем нужно справиться за последние месяцы, он указал на действительно весомый пункт.

– Простите.

– Что? – спрашивают ребята в унисон. Они даже не пытаются скрыть шок на лицах или замешательство в голосе.

– Я был дерьмовым отцом. Я знаю. Вы? Вы всё для меня. Мне жаль, что мой гнев и расстройства повлияли на вас. Вы этого не заслужили, знаю. Я обещаю! Прямо сейчас. Этого больше не будет. Я сделаю то, что должен сделать, чтобы выбраться из этого, ладно?

– Ты не был дерь... плохим отцом. Пап, просто… – Аидан смотрит на Рика, который качает головой, как бы подбадривая его сказать то, о чем они оба думали долгое время.

– Твой характер становится хуже. С тобой сложно жить.

Я закрываю глаза и опускаю голову перед тем, как посмотреть на их лица. Такие разбитые и грустные от постоянного хождения по тонкому льду моего настроения.

– Я знаю. Это неправильно. Я злюсь не на вас, ребята, честно. Вы? Вы невероятные, и я даже не мог просить о лучших детях.

– Тогда почему ты всегда такой злой?

Это словно удар по яйцам. Я знал, что не скрывал своего раздражения, но услышать это из уст моих сыновей? Это словно пробуждение. Я делаю глубокий вздох и выкладываю им все. Они заслуживают знать это больше, чем кто-либо.

– Потому что я ненавижу это. Я ненавижу ваши вопросы про то, почему вы живете только с отцом. Я ненавижу, что ваша мама не звонит вам. Я ненавижу, что вам исполнилось четырнадцать, и она пропустила это. Я ненавижу, что вы не представляете, какие вы оба удивительные и невероятные, и какой я счастливый, что вы у меня есть.

Мальчики моргают, глядя на меня, и я осознаю, что им нужно услышать всё это.

– Ребята, мне жаль, что я видел вашу маму несчастной и не попытался сделать ничего раньше, чтобы помочь справится с этим. Я, правда, ненавижу, что она не может справиться со своим дерьмом и понять, что вы стоите всего этого. Вы оба невероятные. Лучшее, что случилось со мной. Я бы не променял ни минуты вашей жизни ни на что, потому что вы лучшее, что у меня есть.

И в этот момент я увидел, как они сломались. Чтобы они не держали в себе, все разрушилось перед моими глазами, когда оба сына заплакали. Плача, пытаясь понять, почему они не так хороши. Озвучивая беспокойства, которые, как я и боялся, мучили их все это время.

И единственное, что я могу сделать?

Сидеть на полу с ними, держать их. Позволить пролиться слезам и их гневу выиграть.

Глава 5

Кристина

С того момента как Энди вошёл в Дримин Бинс, в тот день, когда обнаружил Хизер с другим мужчиной в их постели, я не могла выкинуть его из своей головы. Гнев, который я практически могла потрогать, исходил от него волнами. Уныние и грусть были такими осязаемыми… Я знала, что должна поделиться своей историей. Помочь понять, что он не один.

Мы не проводили времени наедине, но видели друг друга изредка.

На футбольных играх в старшей школе. Болтая немного, когда он заходил взять кофе.

Вскоре после разрыва с Хизер он жил у Барретта и Тесс около недели, прежде чем найти постоянное место проживания. Знаю, что они приезжали к ним на День Благодарения. И у его сыновей недавно был день рождения.

Энди выкладывал что-то об их большом дне в своих социальных сетях, за которыми я следила как какой-то маньяк.

Потому что внезапно я не смогла выбросить его из головы, чтобы я не делала.

Рождество уже за углом, погода холодная и в кафе многолюднее, чем обычно. Прошло тридцать минут после закрытия, и поток наконец-то спадает к ночи, давая мне время прибраться за прилавком.

Дверь открывается, впуская холодный порыв ветра и Энди. Черная шапка, натянутая так низко, делает его глаза с темной радужкой ещё более тёмными. Даже с шапкой я могу сказать, что его волосы отросли с того момента, как мы виделись. Почти чёрные пряди слегка выбивались из-под неё.

Он стряхнул снег, застрявший на его коричневых ботинках, и направился к прилавку, не сводя с меня глаз все это время. Его джинсы плотно облегали бедра, когда он шёл ко мне.

Понимаю, что сейчас не лучшее время для таких мыслей, но, черт возьми, он классно выглядит.

– Привет, Кристина.

Я сглатываю из-за силы его взгляда.

– Привет, Энди! Как дела?

Он смотрит на меня несколько мгновений и молчит.

– Энди?

Его руки лежат на прилавке, и он наклоняется ближе.

– Хочешь сбежать отсюда?

Его вопрос ошеломляет меня, но только на мгновение.

– Конечно.

Он два раза стучит костяшками пальцев по прилавку и кивает в сторону двери.

– Эмма, я ухожу на сегодня! – кричу я в подсобку, не сводя глаз с Энди. – Можешь закончить тут все?

– Конечно! Увидимся завтра!

Без лишних слов я следую за Энди на выход. Сейчас декабрь в Мичигане, но я даже не взяла своё пальто. Почему-то я знаю, что он не даст мне замёрзнуть, поэтому сейчас меня это совсем не беспокоит.

Он придерживает пассажирскую дверь, и я забираюсь внутрь, но прежде чем закрыть ее, он снова смотрит на меня. Я даю ему какое-то время, а затем обвиваю пальцами его руку, находящуюся на двери.

Он смотрит на мою руку и сглатывает. Его адамово яблоко поднялось и опустилось.

– Эй, поехали, – говорю я ему тихо.

Он кивает несколько раз перед тем, как закрыть дверь и обойти машину. Как только он оказывается на водительском сидении, и мы пристёгиваемся, он выезжает с парковочного места и направляется из города.

Он наклоняется и нажимает кнопку, похожую на подогрев сиденья на приборной доске, и включает радио. Оно настроено на кантри, но музыка играет так тихо, что я не могу ничего расслышать.

Такая тишина должна беспокоить меня. Заставлять нервничать. Но это не так.

– Мальчишек нет сегодня?

– Они с приятелем.

Я расслабляюсь на своём месте, кладу голову на подголовник и смотрю в окно. Мы медленно едем через город, восхищаясь рождественскими огнями внутри и снаружи домов. Несколько снеговиков гордо стоят перед домами, благодаря метелям, которые настигли нас.

Мы проезжаем дом моей лучшей подруги Карли. Он красиво светится. Стильно. Со вкусом. Прямо как она сама.

– У неё классно получилось, – комментирует он.

Я мычу в ответ.

– Ей помогали.

Боковым зрением я вижу, как он задумчиво кивает головой.

– Джеймс?

– Да. Они сближаются. Мне кажется, он ей подходит. Он ломает те толстые стены, которые она возвела.

– Как сказал Барретт, он влюбился в неё достаточно сильно, – его голос звучит намного непринуждённее, чем показывают его действия.

Несколько месяцев назад к Тесс приехал брат Джеймс, чтобы пожить в доме, пока они уехали на неделю отдыхать. В то время как их не было, их семилетняя дочь упала с лошади, на которой каталась во время тренировок. На следующий день Джеймс привёз Харпер в школу, чтобы убедиться, что учителя знают, что случилось, и там он встретил Карли. Сказать, что он был мгновенно очарован учительницей первоклассников, значит, сильно приуменьшить.

Рука Энди так сильно сжимает руль, что его костяшки становятся белыми, и напряженная поза, в которой он сидит, не может быть даже близко удобной. Мне так хочется потянуться к нему, ослабить его хватку и помочь расслабиться, но я не думаю, что у меня есть на это право. Мы просто друзья.

– Она тоже, – признаю я по ее поведению. – Но ей страшно. Не уверена, что она полностью призналась в этих чувствах самой себе. Не знаю почему, но мне кажется, он завоюет её, когда выяснит, почему она так осторожна.

– Если он такой же, как его сестра, то не будет долго стоять в стороне. Он пробьёт себе дорогу, – смеётся он.

Я хихикаю.

– Самыми милыми путями, какими можно, так, что она даже не осознает этого. Они хорошие люди.

– Да.

Он поворачивает на пустую парковку и паркует пикап. Озеро, словно расстеленное чёрное покрывало, раскинулось перед нами, и только луна поблёскивает на воде.

– Барретт сказал, это хорошее место, чтобы посидеть и подумать.

– Здесь прекрасно.

Я оглядываюсь. Линия деревьев по одну сторону парковки, озеро с двух сторон и въезд, через который мы заехали с последней стороны.

Судна вытащены на парковку, не так много людей хотят оставлять свои лодки в замёрзшей воде в это время года.

Он не выключает двигатель пикапа, но отстёгивается, и я делаю то же самое.

Мы сидим в уютной тишине около десяти минут, слушая низкое монотонное пение на заднем фоне.

Энди прочищает горло и смотрит на меня, нервно ерзая на своём месте.

– Говоря о Барретте. Я ужасный друг, Кристина. Как ты со всем справляешься?

Ему не нужно ничего объяснять, я понимаю, о чем он. Вскоре после всего этого дерьма с Хизер, у меня разыгралась семейная драма. Бри была на вечеринке с Гарди, которая не особо отличалась от других. Но только в эти выходные? Все было по-другому.

Один их одноклассник, Доусон, решил, что ему было недостаточно всех отказов Бри, и хотел попытать удачу. Хватило ли ему удачи? Нет.

Учитывая, что друг Гарди видел, как Доусон полез к Бри. К сожалению, Гарди мог оказался в тюрьме за то, что выбил все дерьмо из Доусона. Вполне оправдано, кстати.

Решение Бри не выдвигать обвинения Доусону - это то, о чем мы с Гарди спорили с ней. Она заключила сделку с дьяволом и сказала, что если он не выдвинет обвинений, она тоже этого не сделает.

Но что-то хорошее все-таки вышло из этого.

Гарди наконец осмелел, и с того момента они начали встречаться.

– Все... в порядке. И ты далеко не ужасный друг, Энди. У нас обоих было много своих проблем, когда это случилось.

– Но все же, я должен был хотя бы позвонить.

– Пожалуйста, давай обойдемся без чувства вины. Оно того не стоит. Я ни о чем не подумала, все в порядке. Бри отошла от всего этого, и они с Гарди наконец-то вместе и счастливы. Доусон даже не смотрит в её сторону, видимо, Гарди дал ему всё ясно понять, – посмеиваюсь я тихо.

– Не сомневаюсь, что он это сделал, – бормочет Энди.

И нас снова поглотила тишина. Тепло салона пикапа окутало меня, и я прижалась к сидению, вздохнув. Не от раздражения, а из-за удовлетворения.

– Тебя всё ещё это беспокоит?

Его голос такой низкий и тихий, что я почти не слышу его. Если бы я не была так сконцентрирована на его присутствии рядом со мной, то, скорее всего, прослушала бы. Он не уточняет, о чем именно говорит, но это не важно. Я понимаю.

– Ты имеешь в виду его измену?

– Да.

– Мне кажется, я никогда не смогу совсем не беспокоиться об этом. Как только это случилось, нас сразу поглотила новая жизнь. Приёмы врачей. Химиотерапия. Облучение. Понимание того, что как бы сильно он не сражался, конец все равно будет один. Я не позволяла себе обдумывать факт, что у него был секс с другой женщиной. Недостаточно прочувствовала укол его предательства.

Он усмехнулся.

– Предательства.

Я кивнула.

– Это сложно, знаешь. Не знать, как бы все случилось, если бы я не нашла их. Если бы это продолжалось или было единожды. Конечно, он снова и снова уверял, что это была глупая ошибка - что очевидно…

Я смеюсь и закатываю глаза.

– Что ж, я считаю, что у всего есть темная и светлая сторона.

– Это правда. Вот почему мне было так сложно открыть Дримин Бинс. Я испытывала чувство вины за эти деньги. Или за то, как смотрела на них. Было сложно их взять, но когда я хорошо подумала об этом, то решила, черт возьми, я возьму их. Имею в виду, я заслужила это. И Бри заслужила иметь какое-нибудь наследство.

Он раздумывает мгновение над тем, что я сказала. Я рада, что он не кричит в мою защиту и не злится. Просто слушает.

– Когда Хизер изменила, я не мог видеть никакого будущего без своей боли и злости. Честно, я подумал, что умру горьким старым засранцем, который кричит на детей со своего порога и бьет людей своей палкой, – говорит он, ухмыляясь и посмеиваясь тихо. – Но, вскоре, я начал понимать, что жизнь - стерва. У нас никогда не было гарантий, что жить будет просто. И пока я буду обвинять ее, быть постоянно на взводе и держать мальчиков подальше от неё, жизнь пройдёт мимо. Горечь поглотила мою жизнь, Кристина. Как ты и говорила. И я понял, что это делает больно мне больше, чем ей. И мальчики… Я был засранцем, с которым трудно жить.

– Энди, нет... Это неправда.

– О, это правда, – говорит он, кивая головой и проводя рукой по лицу. – Они даже спросили, почему я всегда так зол. А коллеги? Они всегда как на иголках рядом со мной.

– Ты через многое прошёл, – киваю я, понимая все это.

Он запрокидывает голову на подголовник и стучит большим пальцем по центральной консоли пикапа.

– Не просто жить дальше, да?

Я вытащила ногу из своих темно-коричневых угг и положила ногу на ногу, повернувшись к нему лицом. Одна сторона моей головы лежит на спинке сиденья, мой голос тихий.

– Нет. Определенно, это непросто.

– Но когда ты отпускаешь, блин, это что-то самое освобождающее в мире. Избавится от гнева, этой боли и… неё.

Я сглатываю и сжимаю губы перед тем, как спросить.

– А что, если она приползёт обратно?

Он ответил без колебаний.

– У меня нет никакого желания. Чему это научит моих сыновей? Я понимаю, прощение и все такое... бла-бла-бла. Но честно? Не научит ли их это, что можно изменить тому, кого любишь больше всего и позже просто извиниться? Это как в том старом дурацком выражении, что я лучше попрошу извинения, чем согласия. Что это за хрень? Это самое ужасное высказывание в мире. Да, примерно так мы должны жить, потому что нужно прощать. Понимаю. Я простил. Или почти, – он ухмыльнулся перед тем, как продолжить. – Я живу дальше. Я ничего не забыл и никогда не смогу. И знаю, что заслуживаю большего, чем это. Заслуживаю жену, которая хочет дать мне то, что я хочу дать ей. То есть все. Как есть, так и есть, понимаешь?

– А мальчики? Что они думают насчёт всего происходящего? Они хотят, чтобы Хизер вернулась?

– Они, вероятно, надрали бы мне задницу, даже если бы я просто подумал об этом. Я ненавижу саму эту мысль. Сначала она была хорошей матерью. Никогда не отрицал этого. В течение нескольких лет, по крайней мере. Она изменилась позже. Ей всегда было чего-то недостаточно. Она чувствовала, что застряла и что причиняет боль своим сыновьям.

То, что он сейчас так тихо сказал, заставило меня задохнуться.

– Стоп. Они все знали?

Он моргнул медленно, затем поднял и опустил одно плечо.

– Она не старалась скрыть своё недовольство. От них не укрылось, что они скорее обуза для неё, чем счастье…

– Ох, Энди…

– Она вырыла эту яму, и я не буду бросать в неё грязь. Но ей нужно быть той, кто возьмёт лопату или построит лестницу, чтобы выбраться. Они заслуживают маму, которая бросит все, чтобы вернуть их, и сейчас она просто ничего не делает. Не знаю, может, ей плевать. И если так, я хочу, чтобы она исчезла. Больше, чем сейчас. Она уехала, даже не оглядываясь. Посмотрим, что она скажет при бракоразводном процессе.

Моя голова дёрнулась при упоминании развода, и он заметил.

– Да, мой адвокат подготавливает документы. Она не приезжала, Кристина. Она не звонила. Ей просто все равно. Кто так делает? Им исполнилось четырнадцать, и никто из них даже не получил смс. Это выносит мне мозг. Она потеряла свои права, и как бы хреново это не звучало, нам лучше без неё. Даже с моим непреходящим гневом мальчики кажутся более счастливыми без неё. Но всё же, это хреново.

– Мне не хочется открывать тебе глаза, но будет хреново какое-то время. Мальчики...

– Нуждаются в женщине, которая сможет научить их тому, чему не может их отец, – заканчивает он за меня. – Каждому мальчику нужна мама. Так же, как Бри нуждается в отце, и спасибо Боже за Барретта, да?

Я улыбаюсь при мысли о том, сколько мужчины Райаны значили для нас, сколько они сделали в нашей жизни.

– О да. Он был так добр к нам, и иметь Гарди и Кола рядом потрясающе. Очевидно, что роль Гарди отличается.

Мы смеёмся, зная, что Гарди и Бри были друзьями многие годы перед тем, как нырнуть в отношения.

– У нас неплохо получается. Это не значит, что она не скучает или не будет скучать по отцу. Никто не заменит родителя, ты же понимаешь? Но в некоторых случаях нет выбора.

Он повернулся на сидении лицом ко мне. Моя голова склонилась на бок, чтобы смотреть на него. Эта позиция, в которой мы часто сидим, замечаю я. Она кажется интимной, особенно с его мягким взглядом на меня. Когда он начинает говорить, его голос полон сочувствия и любопытства, а не жалости.

– Ты когда-нибудь думала о том, что бы произошло, если бы он не заболел?

Я сжимаю губы и закрываю на мгновение глаза, вспоминая ночи, когда я не могла уснуть, как раз, думая об этом. Иногда приходилось плакать, чтобы уснуть. Иногда злобно носиться по дому, неистово убираясь.

– Бывало раньше. Но не теперь.

– Почему?

– Единственное, что помогает не делать этого - осознание того, что бы между ними не происходило, закончилось ещё до того, как началось. Он дал ей ясно понять, что обрывает связь. Я знаю, что выгляжу слабой и доверчивой, но я поверила, когда он сказал, что это ничего для него не значило. И я не хочу раздумывать, случилось ли бы это, если бы он не переживал из-за диагноза, который узнал.

– Это не делает тебя слабой. Ты доверилась интуиции. Но это всё же тяжело, – бормочет он.

Я пожимаю плечами, но не могу отрицать:

– Не тяжелее, чем увидеть его с кем-то. Или её, в твоём случае.

– Да, это сложно, признаю, – ухмыляется он, качая головой. – Не знаю. Я рад, что так случилось. Эта картина въелась в мою голову, это хреново. Но увидеть, значит поверить, как говорится. Я слишком долго отрицал всё, пока не увидел сам.

– Никто не винит тебя за это. И ты не должен винить себя. Ты жил так, потому что заботился о сыновьях. Я тоже многое отрицала позже. Я боялась, что Бри узнает, и посвятила всю себя заботе о нём в его болезни. Это не инструкция, как справиться с этим, Энди. У мальчиков всё нормально и они привыкают, как я вижу.

Он кивает, соглашаясь, и кладёт голову на подголовник, так же как и я. Мы долго сидим в тишине, перед тем как он наклоняется и берет мои руки своими. Единственный звук вокруг - наше дыхание. Наши пальцы так естественно соединились вместе, и он смотрит на них перед тем, как поднять взгляд на меня.

– Могу я спросить, что изменилось?

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, выпучив глаза.

– Ты сказал, что решил не дать победить горечи.

То, как он смотрит на меня, как будто внимательно изучает, пропуская всё через себя, почти заставляет меня съёжиться. Он прикусывает нижнюю губу, и я вижу его белые зубы.

– Ты точно хочешь знать?

Мое сердце начинает биться чаще под его взглядом. Из-за того, как его палец гладит мою руку. Я закусываю губу, и его взгляд опускается к моему рту.

– Да, хочу.

– Ты.

Я делаю глубокий вдох, давая этой простой фразе накрыть меня.

– Я? – мой голос чуть громче шёпота.

– Ты, – отвечает он тихо. – Когда я вошёл в Дримин Бинс той ночью, ты сказала мне быть счастливым. И всегда, когда ты рядом, я ощущаю такую лёгкость. Когда ребята спросили, почему я так резок с ними, я понял, что позволяю ей выиграть. Она этого не заслуживает. И мои сыновья определено не заслуживают этого.

Он тяжело вздыхает и сжимает мои пальцы. Я стараюсь не вздрогнуть от этого.

– Энди… – я стараюсь убрать жалость из голоса, но всё это разбивает мне сердце. То, что он так потерян и чувствует, что подвёл своих мальчиков.

– Я в порядке, милая. Просто... сейчас праздники и всё остальное. Думаю, жизнь догоняет меня. Просто сейчас слишком много времени для раздумий из-за медленной работы. Извини за то, что вылил всё это на тебя.

Я стараюсь не зацикливаться на том, что он назвал меня милой.

– Не извиняйся. Я рада, что ты заехал сегодня.

– Я тоже.

Он делает паузу, улыбается и, кажется, избавляется от своей угрюмости.

– Как думаешь, сколько Карли будет держать Джеймса в друзьях?

Смех зарождается внутри меня. Он отлично умеет менять темы.

– Он так сильно влюбился?

– Кажется, да. Хотя я провел с ним не так много времени. Но, естественно, Джош и Барретт постоянно говорят об этом, как парочка старшеклассников.

Я смеюсь.

– Они такие любопытные.

Он улыбается мне, и я знаю, что у мальчиков всё будет хорошо. Потому что у Энди всё будет в порядке. И даже лучше. И, надеюсь, однажды он снова станет счастливым.

Глава 6

Энди

– Не понял? – переспрашиваю я, проглатывая смешок.

Я обедаю с приятелями - Барреттом, Джошем и Джеймсом. Сегодняшний обед - отличный способ отвлечься от всего происходящего в жизни. Но когда Джеймс рассказывает нам, что владелец Эль Чарро - местного мексиканского ресторана в городе - только что позвонил и сказал, что его сестра и её друзья пьяны вдрызг, я оживляюсь.

– Так, парни. Кажется, намечается спасательная операция.

– О, нет. Теперь в твоей голове вся эта фигня с Капитаном Америкой, – Барретт слегка толкает Джеймса, и мы все смеёмся.

Конечно, я надеюсь, что Кристина есть среди этих друзей, потому что хочу снова увидеть её. Мне нужна любая возможность сделать это. Неделю назад мне было плохо, и всё, о чем я мог думать: мне нужна Кристина. И она была рядом. Мгновенно. Без вопросов.

Я не могу выкинуть её из своей головы. Даже на некоторое время, особенно после того, как салон моего пикапа наполнился её запахом, когда она слушала мою ерунду. В ней есть всё, чего не было в Хизер, и это только часть всего притягательного.

На следующее утро после нашего разговора, я вошёл в Дримин Бинс за кофе, и улыбка, которой она одарила меня, практически подогнула мои колени.

В тот день я просто предложил своей бригаде купить всем кофе. Это тяжёлая ноша видеть её дважды в день.

– Так чего мы ждём? – похлопал я Джоша по спине, и он усмехнулся.

Через несколько минут после начала обеда я проболтался, что мы с Кристиной болтали, и нет никаких шансов, что эта группа любопытных негодяев ничего не поняла. И они обещали, что мы вернёмся к этому разговору позже. К счастью, их планы были разрушены тем, что Тесс и её друзья устроили сцену в мексиканском ресторане.

Когда я въезжаю на парковку Эль Чарро, я оглядываюсь в поисках машины Кристины и приятно удивлён, когда нахожу её. Но когда мы зашли внутрь? Это совсем другое дело. Удивление - это даже близко не то, что я испытываю, когда вижу, что происходит.

Тесс и Лорен, жена Джоша, медленно танцуют вместе, в то время как Кристина подняла свой телефон, покачиваясь туда-обратно с блаженной улыбкой на лице, поддерживая всё странное, что происходит. Карли лежит лицом на столе, явно сильно перебрав. Мы четверо стоим и наблюдаем это странное представление перед нами, перед тем как включиться в действие по отдельности.

Тесс в мгновение оказывается в руках Барретта.

Лорен бежит к Джошу, но запутывается в своих же ногах и падает лицом ему на грудь.

Джеймс двигается в сторону Карли, наклонив голову, в то время как она что-то ему бормочет. А я? Полностью сосредоточен на соблазнительной миниатюрной темноволосой красотке передо мной.

– Так как твой вечер? – спрашиваю я с дразнящей улыбкой.

– Привет, Энди! – её голос тихий, губы глянцево-розовые, глаза блестят. Всё в ней безумно притягивает меня.

– Выпили свой обед?

– Мы не так пьяны! – пытается возражать она, но падает в мои руки вместо этого. Я охотно ловлю её.

– Спасибо, – бормочет она мне в грудь, но я просто сжал свои руки вокруг неё.

– В любое время, – тихо отвечаю я и случайно прижимаюсь лицом к её волосам, глубоко вдыхая.

– Ты только что понюхал меня? – переместилась она, глядя на меня.

– Да, – улыбаюсь я ей.

– И? Какой вердикт?

– Ты пахнешь как фабрика текилы в данный момент.

Она смеётся так сильно, что сгибается пополам. Мне с трудом даётся удержать её и притянуть ближе.

– Но я не сомневаюсь, что при нормальных обстоятельствах ты пахнешь невероятно.

Когда она перестаёт смеяться, то говорит, улыбаясь:

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что кто-либо такой же прекрасный, как ты, просто не может пахнуть плохо.

– Думаешь, я прекрасна?

Я поднимаю бровь:

– Определенно.

– Надеюсь, я вспомню это утром.

– И я, – признаю это.

– Какие шансы, что это случится, как думаешь?

Я поднимаю два пальца, слегка разведя.

– Вероятно, что их нет.

Она косится на меня и злобно выдыхает.

– Напомнишь?

– Конечно.

И это не ложь. Я готов без проблем напоминать ей, как она прекрасна каждый день. Понимание этого поражает меня. Я еще не разведён, хотя документы уже готовы. У меня не должно быть таких мыслей и чувств к другой женщине. Но они во мне, и я не могу этого отрицать.

– Пойдём, я отвезу тебя домой. Я заеду утром, чтобы забрать твою машину.

Через пятнадцать минут мы въезжаем на её подъездную дорогу. Кристина похрапывает на пассажирском сидении моего пикапа, облокотившись головой об окно. Я наклоняюсь, слегка толкая её руку, надеясь разбудить.

– Кристина, мы дома.

Она бормочет что-то, ерзая на месте, подкладывая руки под голову и пожимая ноги, чтобы ей было более удобно.

Я едва сдерживаю смех, дальше пытаясь её разбудить.

– Милая, – я слегка толкаю её в плечо. – Мы около твоего дома. Пора просыпаться, соня.

Она подпрыгивает, озираясь по сторонам как испуганный щенок.

– Где я? – кричит она, затем хватается за голову и стонет.

Я хихикаю из-за её растерянности.

– Я привёз тебя домой из Эль Раччо. Ты слишком много выпила сегодня.

Она смотрит на меня, осознание явно приходит к ней.

– Ох…

Она вытирает немного слюны с лица и застенчиво улыбается.

– Прости.

– Было весело сегодня?

– Думаю, да. Абсолютно уверена, что больше никогда не смогу даже ногой ступить в Эль Чарро. Нас выгнали?

– Нет. Владелец позвонил Джеймсу и сказал, что вас, девчонки, нужно развести по домам.

– Что ж, это неловко.

Я смеюсь.

– Это было очень занимательно посмотреть, однозначно.

– Что ж, спасибо за поездку.

Она пытается выйти из пикапа и даже не может найти ручку двери. Я кладу руку на неё, останавливая.

– Без шансов. Я провожу тебя.

– А что насчёт мальчиков?

Она всегда это спрашивает, и что-то заставляет моё сердце чувствовать себя очень хорошо. Понимание, что ей не всё равно, что она переживает за их благополучие. Даже в пьяном состоянии они в её голове.

– Они достаточно большие, чтобы немного позаботиться о себе самим. Я не усну, если не буду уверен, что с тобой все в порядке.

– Энди Симсон. Ты можешь очаровать любого, ты знаешь это? Ты самый горячий парень.

Я чуть не подавился собственным языком, не ожидая услышать от неё таких слов.

– Что ты сказала? – спрашиваю я, смеясь.

– Что?

Думаю, она не осознает, что говорит.

– Ничего.

Бормочу я, в то время как ухмылка не сходит с моего лица. Но это не ничего. Я, вероятно, буду оживлять эти слова в своей памяти ещё какое-то время. Вероятно, сегодня. Когда буду один. Боже, я жалок.

– Бри дома?

– Нет, – отвечает она. – Она ночует у подруги. А что? Хочешь зайти? – Спрашивает она невнятно, пытаясь поднять брови.

Я сдавленно смеюсь.

– Так, Дон Джулио, давай проведём тебя внутрь.

Я выбираюсь из пикапа и подхожу к её стороне, чтобы помочь ей спуститься.

– Я бы сделала шикарное высказывание насчёт твоего прозвища, но знаешь? Думаю, текила поглотила все клетки моего мозга.

– Мне так не кажется, у тебя осталось их ещё много.

Мы за две ступеньки до верхушки её порога, когда она останавливается как вкопанная.

– О нет, – бормочет она и мчится в заметённые снегом кусты, перед тем как избавиться от всего, что ела почти весь год.

Я медленно подхожу, зная, что сейчас моему рвотному рефлексу будет испытание на прочность. Я не очень хорош в сдерживании рвоты. Мне кажется, нет того, кто хорош, но все же. Это действительно противно.

Я глажу её спину, стоя настолько далеко, насколько могу. Мечтаю, чтобы у меня была метла или палка, которой я мог бы дотрагиваться до неё, но это, скорее всего, очень грубо.

– Ну-ну, – говорю я неловко, не дыша, отворачивая голову и прикрывая свой нос рукавом. Я не только слышу, как она избавляется от алкоголя, но и чувствую запах тоже.

Она смеётся.

– Тебя не тошнит?

– Как ты думаешь? – мой голос приглушенный из-за того, что рот закрыт рукавом.

– То, что ты не подходишь очень близко – отличный показатель.

Она смеётся, двигаясь с места и вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Извини. Просто…

Она отмахивается.

– Не переживай. Я не виню тебя.

– Давай отведём тебя внутрь, – сглатываю я, но все равно давлюсь, – и приведём в порядок.

Она дико смеётся, но потом стонет, сгибается пополам, хватаясь за голову.

– Уверен, что справишься?

Я глотаю и решительно киваю головой.

– Да.

– Ха! Ты звучишь, – икает, – убедительно.

– Я могу. Честно. Или... попытаюсь.

Мы заходим внутрь, и она неуклюже нащупывает выключатель на стене. Нажав его, она опирается об стену. Она мычит, сползая вниз, и затем падает с глухим стуком.

– Бри будет тааак разочарована мной, – мямлит она.

Я посмеиваюсь, оглядывая гостиную. Заметив кухню, иду туда и открываю несколько шкафов, прежде чем нахожу стаканы. Я наполняю один стакан водой из под крана и иду обратно в гостиную, где нахожу Кристину, распластавшуюся на полу.

Я наклоняюсь близко к ней, и её голова поднимается, когда она смотрит на меня. Я прижимаю стакан к её губам, и она запрокидывает голову, позволяя немного жидкости попасть в её горло. После нескольких глотков она выглядит удовлетворённой, и я ставлю стакан на пол рядом с ней, чтобы помочь подняться.

– Я в замешательстве.

– И должна быть. Я никогда не напивался.

Я слышу её смех.

– Никто не любит слишком умных задниц, Энди, – дразнит она.

Теперь моя очередь смеяться.

– Конечно, любят. Я даже убеждён, что всё наоборот. Все любят умных задниц. Мы можем поддержать любую беседу.

Она смотрит на меня и выглядит трогательно прекрасной. Я убираю локон с её липкого лба, не думая, почему он липкий и убираю ей за ухо.

– Ты прекрасна, – напоминаю я, думая, вспомнит ли она это утром.

– Конечно. С рвотой на лице, волосах… Фу…

– Я всегда думал, что ты прекрасна, Кристин.

– Да? – спрашивает она тихим неуверенным голосом.

– Да.

Мы стоим, смотря друг на друга какое-то время, как вдруг её щеки надуваются и она убегает из моих рук туда, где, я надеюсь, находится ванна.

Я пишу сыновьям, чтобы они знали, я буду дома чуть позже, чем ожидал до этого. Их ответ мгновенный, они говорят, что всё отлично, и они собираются спать.

Я смотрю на телефон, раздумывая, как мне достались такие хорошие дети, которые сами осознанно ложатся спать.

Мне не пришлось долго сидеть и размышлять, до того как ужасные звуки начали доноситься там, куда умчалась Кристин. Я кладу кусочек леденца с корицей в рот, тяжело вздыхаю и иду на поле боя.

Глава 7

Кристина

Прошла неделя с тех пор, как Энди спас меня от Маргаритного Безумия. Неделя случайных встреч в Дримин Бинс, переписок и звонков. После той ночи в доках, когда он открылся мне о том, что позволил гневу завладеть всем в его жизни, и о том, как это повлияло на отношения с сыновьями, из-за чего он становился все более резким, мы стали чаще напоминать друг о друге. Не уверена, что кто-то из нас даже осознавал, что мы делаем это.

Затем был просто вежливый звонок с благодарностью за то, что он помог мне безопасно добраться до дома после того, как я так глупо напилась в Эль Чарро. Не знаю, о чём мы все тогда думали. Мы не распланировали, как будем возвращаться по домам и, учитывая, что каждая из нас была пьяна в хлам, это было не только глупо, но и невероятно безответственно.

Энди, будучи Энди, просто отмахивался, смеялся над этим на следующий день и сказал, что они с Джошем развезли все наши машины по домам. Я не помню, как давала ему ключи от своей машины, но очевидно, это случилось в то время, когда я стояла, наклонившись, и из меня вырывалась масса чипсов, сальсы и текилы. В это время Энди стоял рядом, заткнув рот, но был очень поддерживающим другом, который... я не знаю. Мне нравится?

Но я поняла, что не только я проверяю как он. Энди часто забегал в Дримин Бинс. Так часто, что если к полудню он не заходил, я начинала думать, что что-то случилось.

Когда мой телефон звонит с смс, я наклоняюсь и бормочу:

– Ну, что случилось?

Энди: Мэйдэй! Мэйдэй!

Перед тем, как я успеваю ответить, телефон звонит.

– Да? – отвечаю я, пытаясь не смеяться.

– Ты хоть понимаешь, какой сегодня день?

– Эм…

–– Двадцатое декабря, Кристина. Декабрь. Двадцатое, – говорит он, подчеркивая слово «двадцатое».

– И?

– И? Ты сейчас шутишь надо мной? Ты вообще понимаешь, что Рождество через несколько дней?

Его голос поднимается выше, чем я когда-либо слышала, отчего я почти смеюсь, но сдерживаюсь.

– Я знаю.

– А знаешь ли ты, что у меня ничего не готово?

– Энди! – выдыхаю я.

– Кристина! – шутит он.

– Эй, не издевайся надо мной, перфекционист.

– Ты готова?

Я слышу звук закрываемой двери на заднем фоне, затем звук заведённого мотора.

– Готова?

– К Рождеству! Скорее, поторапливайся!

– Поторапливаться с чем?

– С шопингом! Нам нужно закупиться! – кричит он, и паника чётко отслеживается в его голосе.

Я облокачиваюсь на прилавок, всё ещё наблюдая за кафе, чтобы видеть, нужно ли кому-нибудь подлить кофе или если придёт новый покупатель.

– Ага, шопинг?

Я слышу, как он выдыхает.

– Я рад, что ты все поняла. Нужно закупиться! Нам нужно Рождествоваться!

– Мне кажется, говорить «нам нужно рождествоваться» это некорректно.

Определённо, я проводила слишком много времени с Карли. Я почти слышу, как он закатывает на моё высказывание глаза, если это вообще возможно.

– Мне нужна твоя помощь.

Я закусываю губу, чтобы не засмеяться как девчонка, потому что «Здравствуйте, я взрослая женщина». У меня в животе бабочки и я пытаюсь вертеться в бизнесе, которым владею. Ох. Я почти бешу саму себя.

Но я бы испытала любого на то, чтобы по уши не влюбиться в кого-нибудь похожего на Энди. Он заставляет меня снова почувствовать себя молодой.

– Ты тут?

– Я здесь.

– Так ты поможешь?

– Честно говоря, не знаю, насколько я смогу помочь. У меня ведь только дочка, понимаешь?

– Нет. Я знаю, что подарю мальчикам. Но мне нужно подарить что-то маме. Тесс и Барретт так помогли, когда Хизер ушла, хочу подарить им что-нибудь... Черт. Я облажался. Ты хоть представляешь, какие будут толпы? Не могу просить тебя о таком. Извини. Игнорируй меня.

– Нет! – кричу я слишком нетерпеливо, чтобы он не повесил трубку. – Я помогу! Мне нужно кое-что купить в любом случае.

Мне не нужно. В отличие от большинства мужчин я уже кое-что купила. Но я ему нужна, и у меня просто нет сил сказать ему нет.

– Ты уверена?

Я нетерпеливо киваю, мои волосы слегка касаются щёк в процессе.

– Уверена.

– Спасибо. Когда ты сможешь уехать из кафе сегодня? Чувствую себя плохо. Постоянно вытягиваю тебя оттуда.

– Сегодня? Понедельник же. Ты не должен быть на работе?

– Нет. Всё очень медленно.

– И тут тоже.

Колокольчик на двери звенит, оповещая о новом посетителе.

– Вижу, – говорит Энди, и я слышу улыбку в его голосе.

– Да, – говорю я голосом чуть громче шепота, когда наши глаза встречаются.

Он надел эту чёртову шапку, которая делает что-то забавное со мной внутри, хлопковую рубашку и узкие чёрные джинсы. На его лице небольшая щетина, и когда он улыбается, белизна его идеально прямых зубов сияет так, что я практически падаю вперёд. Святые небеса, он великолепен.

Я медленно опускаю телефон, нажимая красную кнопку перед тем, как убрать его в задний карман.

– Хей.

– Тебе явно не терпится закончить этот шоппинг, да?

– Или, может, мне не терпелось увидеть тебя.

Миллионы бабочек трепещут в моем животе.

Я улыбаюсь, не доверяя своему голосу. У нас достаточно персонала... Несколько ребят из колледжа, которые работали у меня этим летом, приехали домой на каникулы и хотят выйти на несколько часов. И я знаю, Эмма всегда готова заняться делами в моё отсутствие. Она более чем способна на это. И сейчас, когда я увидела его, мне не хочется ждать, чтобы приступить к нашей шоппинг-экскурсии.

– Дашь мне пять минут?

– Конечно, – бормочет он.

Я наклоняюсь, беру ему кусочек тыквенного пирога, кофе на вынос и протягиваю через прилавок.

– Путь к сердцу мужчины, – подмигивает он. И целая ферма бабочек, кажется, уже взорвалась.

– Останешься здесь или пойдёшь со мной? – спрашиваю его, кивая в сторону моего офиса.

Он смотрит в его направлении, затем снова на меня. Вместо ответа он берет пирог и кофе и двигается в сторону офиса. Когда я сталкиваюсь с ним в конце прилавка, он становится очень близко и кладёт руку мне на поясницу. Я смотрю на него из-под ресниц, а он ухмыляется такой небольшой ухмылкой, которая настолько великолепная, влюбляющая и такая «Энди».

Мы двигаемся вперёд к территории, в которой никто из нас не уверен. Ну, по крайней мере, я - нет. До дрожи в коленках. Не знаю, чувствует ли он то же самое.

Но чувствовать и действовать - две абсолютно разные вещи.

Я снимаю передник, вещаю на крючок на двери и сажусь за стол, включая ноутбук. Энди садится, кусает тыквенный хлеб и мычит глубоко и хрипло, запрокинув голову.

Мои пальцы парят над клавиатурой, в то время как я сижу замерев, не в силах отвести от него взгляд.

– Боже правый, женщина…

– Понравился?

– Это моя новая любовь, – поправляет он меня.

Я краснею от его слов, мою грудь наполняют счастье и гордость. Я закусываю губу и заканчиваю то, над чем работаю, закрываю программы на компьютере перед тем, как совсем его выключить.

Я встаю и двигаюсь к двери, когда рука Энди ловит мою в движении, вызывая покалывание по всему телу, пока он гладит своим пальцем мою ладонь. Моему телу было достаточно одного прикосновения, чтобы среагировать.

– Куда ты? – его темные глаза сверлят меня.

– Надо сказать Эмме, что я ухожу, – объясняю ему.

– Поторопишься?

Я киваю, и когда он закусывает губу, дрожь пробегает по всему моему телу. Он выпускает мою руку, и я иду на кухню, где уверена, что найду её.

– Эй, подруга. Мне надо уехать.

– Я тебя прикрою.

– Ты не против?

Она понимающе улыбается.

– Я видела, кто зашёл. Все хорошо, Кристина.

– Уверена?

– Сколько я у тебя работаю?

Я поднимаю бровь.

– С открытия?

– Точно. Хочешь узнать кое-что?

– Что же?

– Я никогда не видела тебя счастливее, чем когда он входит к нам. Иди.

Я стою, немного ошарашенная несколько мгновений, затем крепко обнимаю её. Она смеётся и выпихивает меня за дверь. Я быстро оглядываю себя в зеркало туалета для персонала, где держу немного косметики в маленьком шкафчике, который сделал для меня Барретт, когда мы только открылись. Я освежилась, добавив немного румян, блеска для губ и расчесав волосы.

Затем разгладила мою зелено-синюю клетчатую рубашку, ту, что я вообще-то украла у Энди в ночь Маргаритного Безумия, когда он снял ее, испугавшись, что меня на неё вырвет. Я предложила её постирать и не вернула. Бесстыдница. Я поправила свою темно-серую кофту, также не стыдясь небольшого декольте и оценила свою задницу в джеггинсах.

Не судите меня. Все это делают. И к тому же, это Энди. Мои чувства к нему вырастают до пугающего уровня.

Удовлетворенная, я иду обратно в офис.

Энди занят телефоном, ноги сложены одна на другую, одна лодыжка лежит на колене. Его нижняя губа зажата большим и указательным пальцем руки, которая не держит телефон, коленка дёргается вверх-вниз.

Как только он слышит, что я вхожу, он поднимает взгляд, внимательно рассматривает меня с ног до головы, медленно встаёт и кладёт телефон в карман джинс.

– Как так получается, что ты всегда настолько прекрасна? – говорит он с глубоким почтением в голосе, убирая локон волос мне за ухо, и его ладонь остаётся на моей щеке.

Вдох застрял где-то в моем горле. Затем.

– Этот развод не может состояться ещё раньше, – его голос низкий, хриплый и О мой Бог, я хочу забраться на него, глубоко зарыться и никогда не выходить на воздух. Я думаю, что знаю, о чем он.

– Что?

– Ты слышала меня, – бормочет он.

Да. Но я почти хочу услышать это ещё раз.

– Взяла пальто?

Я киваю, когда его рука все ещё на моей щеке. Он улыбается.

– Значит, готова?

– О да! – отвечаю я, наклоняясь к нему.

– К шоппингу, – говорит он, а его губы на расстоянии выдоха от моих. Я чувствую запах тыквенного пирога и кофе. Вкуснятина.

– Да.

– Я думаю, мы должны убраться отсюда, пока я не сделал того, чего обещал себе не делать. Особенно, когда ты в моей рубашке.

Я киваю, хотя думаю, что сделать несколько неверных поступков не будет такой ужасной идеей.

– Хочешь её вернуть?

– Мне кажется, на тебе она смотрится намного лучше, чем когда-либо на мне.

Он однозначно не смотрел в зеркало в последнее время. Тридцать минут спустя мы паркуемся в торговом центре. Стоянка забита такими же людьми, покупающими все в последнюю минуту. Пока мы идём по парковке, наши руки касаются друг друга. Я оставила пальто в пикапе, чтобы не было жарко в магазинах, и теперь обнимаю себя, чтобы немного согреться. Энди замечает это и обнимает меня одной рукой, прижимая к себе.

– Холодно?

– Сейчас минус семь и сильный ветер.

– Я буду воспринимать это как да? – спрашивает он, улыбаясь мне.

Не знаю, как ответить. Один его взгляд согревает меня. Я закусываю губу и отворачиваюсь, концентрируясь на том, как попасть в магазин, не поскользнувшись и не упав на клочки снега.

Он гладит сильной рукой вверх и вниз по моей руке и затем прижимает меня ближе. Я обнимаю его за талию, чтобы было удобней идти, и почти хнычу, когда мы достигаем входа, понимая, что больше не будем идти и обниматься.

Весь шоппинг занимает у нас несколько часов. Когда мы раздумывали над подарком его маме, он упоминал, что она вырастила его одна. Видеть, как он выбирает ей подарок, заставило меня ещё чуть больше влюбиться в него. Он так хорошо знал, что ей нравится, хотел купить именно то, что сделает её счастливой.

Я также купила ещё несколько подарочков для Бри, чтобы положить в носок, кое-что для моих друзей и Эмме за всю дополнительную работу, которую ей приходилось делать.

Закончив покупки, мы стояли на самом верхнем этаже молла и смотрели на бедного Санту, который пытался справиться с детьми, которые не хотели сидеть у него на коленях, в то время как их родители в отчаянии пытались воодушевить их замереть спокойно для фотографии.

– Бедный болван. Интересно, сколько раз маленький мальчик или девочка описали его?

Я смеюсь.

– Вероятно больше, чем он решил бы признать. Когда Бри было три года, она твёрдо решила сесть Санте на колени. Мы ждали в очереди около часа, и когда пришла её очередь, она счастливо забралась туда. Другие дети дрались и кричали, а она была так взволнована. Она сидела на его коленях около десяти секунд перед тем, как сузила глаза, глядя на него. Ее маленькие ручки достали до бороды, и она стала тянуть ее. Борода сползла и когда она отпустила её, борода ударила бедного парня в лицо. Затем Бри указала на него и закричала: «Ты подделка!» её милым трехлетним голоском.

– Да ладно, – ответил он.

– О да. Она так разозлилась, что её обманули, – смеялась я, вспоминая выражение ужаса на лице Санты и эльфов. – Дети в очереди начали кричать и несколько родителей подошли, чтобы поблагодарить нас, очень саркастично, как ты понимаешь. Хотя, некоторые из них, думаю, были искренне благодарны за то, что им больше не придётся стоять в этой гребаной очереди.

– Вот это да, – сдавленно смеялся он, облокотившись на ограду, которая была в центре молла в зоне, где сидел Санта.

– Я думаю, что люблю твою дочь. Это лучшее, что я когда-либо слышал.

– Это было действительно невероятно. Думаю, можно не говорить, что она больше никогда не просилась к Санте на колени.

– Готов поспорить, – говорит Энди, улыбаясь мне.

Мы смотрим на очередь ещё несколько минут, перед тем как Энди поворачивается ко мне.

– У меня есть идея, прежде чем мы уедем.

– Да?

Он тянет меня за руку, пока мы идём вниз по эскалатору мимо Санты и возбужденных родителей, ждущих в очереди с нетерпеливыми детьми. Мы перекинулись понимающими улыбками, но продолжили идти дальше, пока Энди не нашёл магазин, который, вероятно, искал.

– Что мы здесь делаем?

– Доверься мне, – говорит он с блеском в глазах.

– Добрый день, – приветствует нас консультантка в своём маленьком магазинчике в углу торгового центра. – Могу я помочь вам что-нибудь найти?

Я стала отрицательно качать головой, но Энди сжал мою руку.

– Наш старый матрас очень износился и нам нужен новый.

Мои глаза округляются от его неприличного тона вместе с поднимающимися бровями, и бедная продавщица не может отвести от него глаз. И я не виню её. Мы несколько минут проходимся по маленькому магазинчику, перед тем как Энди падает на матрас, шлёпая по нему, как рыба по воде.

– Видишь, малыш? Никаких скрипов! Дети ничего не услышат.

Я. Могу. Умереть. От стыда.

Я ворчу, кладя руки на голову.

– Ммм. Я слышу.

– Давай, проверь его со мной, – говорит он, улыбаясь от уха до уха и подползая по матрасу на руках и коленях ко мне, перед тем как схватить и повалить рядом с ним.

Я лежу, моё тело подпрыгивает от его тестирования матраса. Я рискнула взглянуть на консультантку, которая еле сдерживает смех.

В магазине ещё несколько покупателей, мужчина смеётся, а женщина уставилась на Энди. Дура.

Когда он удовлетворён своими забавами, то скатывается с кровати, а я сгибаюсь пополам от смеха и мне нужна помощь, чтобы встать.

– Весело, да?

Я закатываю глаза.

– Точно.

– Признайся, я создан для свиданий в торговых центрах, – шутит он.

Не могу этого отрицать, а мое сердце замерло на слове «свидание». Он сделал борьбу с толпами рождественских покупателей забавной и легкой.

Энди мерил шарфы и кардиганы, которые выбирал маме, подбирая их по цвету, чтобы быть уверенным, что он подойдёт ей. Он вдыхал свечи и читал содержание более двадцати книг вслух, прежде чем выбрать одну.

– Мне нужно в зоомагазин, чтобы купить сыновьям их последний подарок, но, может, сначала поедим? Умираю с голоду.

Он говорил по дороге сюда, что хочет удивить ребят огромным аквариумом с черепахой. Это то, что они давно хотели.

– Конечно! Ты же не ел целых два часа.

– Я растущий организм!

– Ага.

– Так что, едим и в зоомагазин?

– Отличный план.

В общем, это был отличный день. Мы оба смогли закончить закупать подарки на Рождество и закончили день, поедая бургеры и картошку фри перед покупкой черепахи.

Слова, которые я думала, никогда не произнесу, вырвались из моего рта.

– Эта черепаха достаточно милая.

– Согласись? Такая страшненькая, что даже милая.

Когда мы припарковались около моей машины за кафе, я колебалась достаточно долго, чтобы он заговорил первый.

– Спасибо, что согласилась поехать со мной сегодня.

– Спасибо, что позвал.

Он выдохнул и откинулся на спинку сиденья, наблюдая, как я смотрю на него.

– Адвокат подписал бумаги, – говорит он внезапно низким голосом. Он уже говорил, но очевидно, он думает об этом.

– Ты в порядке? – спрашиваю я тихо.

– Более чем. Ей это вообще не важно, но я требую полной опеки. Адвокат не думает, что с этим будут проблемы, учитывая, что она бросила своих детей. Но я не знаю, где провести дело. Ведь пока мы не знаем, где она.

– Мне жаль.

– Не надо. Я двигаюсь вперёд. Я хочу оставить всё это в прошлом. Оставить её в прошлом.

Я наклоняюсь и сжимаю его предплечье, он закрывает глаза. Мы сидим в тишине какое-то время, пока дверь кафе не открывается и Пол, один из учеников колледжа, выносит мусор.

Он заметил припаркованный пикап Энди и смотрит какое-то время, затем видит, что я машу ему, чтобы дать понять, что это я, он машет в ответ и затем заходит внутрь.

Мы выбираемся из пикапа, и Энди помогает переложить сумки в мою машину. Я завожу мотор, чтобы она немного прогрелась, перед тем как уеду домой.

– Спасибо, что поехала со мной сегодня, – повторяет он.

– Ты уже говорил это.

– Это стоит повторения.

– Рада, что ты позвал. Было весело.

– Говорил, что со мной весело.

Я отвожу взгляд и затем снова смотрю на него.

– Кристина?

– Энди?

– Я не позову тебя на свидание сейчас. Но знай, когда я буду свободен от Хизер?..

– Да?

– Будь готова.

Глава 8

Кристина

Сегодня Новый год и я жалко сижу на кровати, скрестив ноги, рядом, справа от меня, находится поднос, полный фастфуда, а по телевизору показывают Нью-Йорк и опускающийся шар.

Мой телефон вибрирует на подносе, с жужжанием как у злой пчелы. Поднимая его, я улыбаюсь, когда вижу имя Энди на экране, в то время как в телевизоре полетели конфетти.

– Энди.

– Сейчас полночь.

– Да.

– Новый год. Новое начало.

– Да.

– Новое начало, – повторяет он.

– Ты пьян?

– Нет. Сегодня я не принимаю участие в гуляниях. Нужно быть трезвым, чтобы забрать ребят с вечеринки, на которую они отправились. С которой я их ещё не забрал. Потому что у них своя жизнь. А у их отца нет.

– О, перестань. У тебя есть своя жизнь.

– Это частично правда. Жизнь, которая у меня сейчас? Не так хороша. Жизнь, которая скоро наступит? Чертовский хороша.

Дрожь пробегает по мне от его слов.

– И что, ты думаешь, появится в твоей жизни, Энди Симсон?

– Ты.

С этого полуночного звонка мы общались каждый день. Прошёл почти месяц, и не было дня, чтобы мы не разговаривали, переписывались или виделись вживую.

Одним поздним вечером, когда сыновья были у друга, он позвонил мне, и по его голосу я поняла, это разговор будет отличаться от всех беззаботных звонков. Мы разговаривали часами обо всем и ни о чем. И в эти тихие моменты наших разговоров мы оба признались, что лежим на кровати, пока болтаем, и он признавался в тех вещах, которые, как я могла представить, беспокоили его.

Признание, которое заставило меня подскочить на кровати и покраснеть, заставившее думать о вещах, о которых не должна, было о том, что у него не было секса почти год. У них не было секса почти год. У неё он был. Очевидно. И что больше всего меня шокировало, это его не беспокоило. Он потерял всё влечение к ней годами ранее, и само желание просто пропало.

По крайней мере, к ней.

Его бормотание, что желание вернулось, заставило меня жалеть, что он не рядом. После этого, поздние созвоны стали чем-то особенным для нас.

Некоторые были глупые и походили на подростковую игру «Правда или действие». Другие расширяли границы нашей дружбы.

Наши влюблённости в звёзд: подростковые ночёвки. Когда он сказал, что его влюблённостью была Мила Кунис, я была рада, что мы говорим по телефону, и он не может увидеть, как я покраснела, учитывая, что он больше одного раза говорил, что я похожа на нее.

Во что мы одеты перед сном: расширение границ.

Первый поцелуй: подростковые ночёвки.

Любимые позиции в сексе: расширение границ.

И так далее. Примешивали наши самые глубокие и темные слабости, чтобы заставить друг друга сказать, что нам нравится друг в друге. Это были как терапевтические сеансы и укрепление дружбы. Я любила каждую минуту всего этого.

Несколько раз он звонил, когда Бри возвращалась со свиданий с Гарди, и она видела меня болтающей с ним по телефону, когда входила. Первые разы она просто улыбалась, целовала меня в щеку и шла в свою комнату. На третий раз она подошла, наклонилась близко к микрофону, чтобы Энди слышал и сказала:

– Почти наступил её комендантский час, молодой человек.

Он засмеялся в ответ и она, похихикав, поцеловала меня и пожелала спокойной ночи.

На следующее утро она сказала, что рада снова видеть меня счастливой.

Услышав рингтон, который я знаю, что не ставила себе сама, я поторопилась ответить.

– Привет, Энди, – отвечаю ему, вытащив телефон из кармана передника, продолжая работать над булочками с корицей.

– Как дела, цветочек?

Я смеюсь, но отвечаю.

– Всё хорошо. Что у тебя?

– Всё отлично.

– Хорошо. Милый рингтон, кстати.

– Откуда ты знаешь, что это сделал я?

– Кто ещё мог поменять мой звонок на Пиллоутолк?

Его сдавленный смех заставляет меня покраснеть. Снова.

Забавно, я взрослая женщина, а краснею, как будто впервые влюбилась. И да, я, наконец-то, призналась в этом самой себе.

Влюбилась по уши в Энди. Он прочистил горло:

– У меня есть вопрос.

– Жги, – говорю ему я, подперев телефон плечом, пока я замешиваю и раскатываю тесто.

– Ты сможешь подъехать для встречи с ребятами?

Я роняю телефон на прилавок в тесто и быстро хватаю его руками, покрытыми мукой. Как только я подношу его к уху, хватаю первое попавшееся полотенце, чтобы вытереть руки, затем показываю Эмме закончить булочки с корицей за меня.

Кажется, она всегда что-то доделывает за мной. Особенно, когда Энди – причина, почему я не заканчиваю работу. Она смотрит на меня с улыбкой, перед тем как я произношу одними губами имя Энди, указывая на телефон.

Она изображает поцелуйчики, и я толкаю её бедром, когда прохожу мимо, на что она отвечает хихиканьем.

Негодница.

Возможно, я когда-то отрицала, что по уши влюбилась в Энди, но я фигово скрывала это от окружающих.

Я понимала, что происходит, но не осознавала глубину этого.

– Что? – спрашиваю я, когда захожу в свой офис, чтобы побыть одной.

– Ты действительно меня не слышала или хочешь подтверждения того, что я спросил?

– Хочу подтверждения, – бормочу я.

Он смеётся и на душе теплеет.

– Так ты придёшь?

– Сейчас? – спрашиваю я, взвизгивая.

– Я подумал, что ты сможешь придти сегодня. Не прямо сейчас. И возьми Бри. Я думаю, пришло время встретиться с ней лично. Официально, по крайней мере.

– Серьёзно?

– Почему нет? – спрашивает он слегка обиженным голосом.

Я пожимаю плечами, хотя знаю, что он не увидит.

– Я не против этого, Энди, – отвечаю я.

– Я хочу, чтобы мои сыновья знали тебя, Кристина. И я хочу узнать Бри.

– Ты ещё не разведён, – напоминаю я ему.

– Ты думаешь, мне не похрен на Хизер? – его голос между гневом и шоком, я немного испытываю чувство вины, но он должен думать ясно.

– И не должно быть. Если она услышит, что я и ты…

– Мы что? – спрашивает он, выпытывая с издевкой.

– Ну… – я запинаюсь в поиске слова. – Что мы…

Я не знаю, кто мы. Я знаю, кем хочу быть. Но я намного дольше в статусе одиночки, чем он.

– Кристина, ты мне нравишься.

Я втягиваю воздух и кручусь в своём офисном кресле.

– Я тебе нравлюсь?

– Хочешь, чтобы Карли дала мне бумажку в классе, где я должна отметить да или нет? – дразню я его.

Он снова смеётся.

– Я знаю, что не разведен. Пока что. Но я же не зову тебя на свидание. Пока что. Хочешь правду?

– Всегда.

– Мы не встречаемся, но мы встречаемся, да?

Я мычу в ответ, потому что мы не вместе, но всем ясно, что между нами что-то происходит. То, что он хочет познакомить меня со своими детьми, только подтверждает это.

– Да. Мы официально не вместе, но я хочу быть с тобой. И я думаю, всем нам будет хорошо, если мы узнаем друг друга лучше. Пятеро нас. Время пришло, Кристина.

– Ладно, – внезапно произношу я, понимая, что я бы всё равно согласилась.

Он не колеблется и не восхищается тем, как легко заставил меня согласиться.

– В семь часов. Просто приходите сами.

Глава 9

Энди

– Ну же, ребят! Они приедут через несколько минут.

– Пап, успокойся. Мы уже встречались с Кристиной, – отвечает Рик, закатывая глаза.

Они не понимают значимости сегодняшнего дня. Чёрт, возможно, и Кристина тоже. Но сегодня я вручил Хизер бумаги по разводу и процесс начался. Я не хочу отступать от того, чего хочу.

А хочу я Кристину.

Даже не зная моих сыновей, она беспокоится за них. Спрашивает о них. Хочет знать, что происходит в их жизнях. И я, не зная Бри, чувствую то же самое.

Мы общаемся каждый день. По нескольку раз. Знаю, что Бри смотрит колледжи рядом с домом, и они с Гарди становятся ближе с каждым днём. Знаю, что она хочет в Школу Коммуникаций и одновременно взволнована и рада предстоящим переменам, как и Кристина.

Кристина же знает, что ребята играют в баскетбол, и знает, как проходит их сезон. Она знает про школу, их тесты и определённые проекты, о которых я упоминаю.

Она знает их любимую еду и блоггера, на которого они сейчас подписаны, и хотя они мальчишки, а у неё дочь, она понимает, что пубертатный период - та ещё дрянь, особенно, когда ты один воспитываешь детей, и помогает понять, что мои дети не были похищены инопланетянами.

Но не только наше обоюдное воспитание детей в одиночку заставляет меня желать узнать о ней всё и узнавать её ближе... да, в конце концов, действительно узнать её лучше.

То, что она добрая и нежная, а её искренняя улыбка озаряет мой день.

Это счастье, которое исходит от неё. И мне не больно от того, что она самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал.

Поэтому да, я хочу с ней большего.

Я хочу с ней всего. Но я не тороплю события.

То, что сейчас между нами, уже отлично. Буду ждать остальное столько, сколько нужно.

Но когда развод будет подписан, мне будет тяжело не перематывать время.

Но я ничего не буду делать, пока этого не произошло. Даже учитывая, что наш брак давно закончился, я не буду так поступать с Кристиной. Или собой, кстати. Я не изменник и высохшие подписи на бумагах - это то, что мне нужно перед тем, как сделать последний шаг вперёд.

Я моргаю, смотря на сыновей, и осматриваю дом. Дом, который мы превратили в наш за последние несколько месяцев. Ни одного признака Хизер нигде.

Они не разрешили поставить ни одной фотографии их мамы. Тесс приходила и помогла с интерьером, по ее словам: «Это теперь не вонючая мужская пещера», но всё же это мы.

Наша гостиная простая. Шоколадного цвета большая кожаная мебель. Большой плоский телевизор с аудио системой. Джойстик для видеоигр лежит на деревянном столике под телевизором, который я сделал сам. На стене коллаж из фотографий мальчиков. В углу стойка для аквариума с черепахой Харри. Ирония в имени черепахи не ускользнула ни от кого, поверьте. Хизер всегда была против всего этого, но они ждали этого годами.

Их желание исполнилось в утро Рождества и радость на их лицах того стоила. Я боялся этого дня после их дня рождения, когда от их матери не было ни одного звонка.

Помощь Кристины в покупке последних рождественских подарков помогла мне больше, чем она когда-либо может представить.

Рождество показало, что они начинают жить дальше, быть счастливыми, смеяться. Несмотря на её отсутствие. И никто из них не спрашивает про Хизер.

И я могу тоже.

– Эй, пап, – я слышу смеющийся голос Аидана, который выводит меня из этих мыслей.

– Что такое?

– Что за странный взгляд, который часто бывает на твоём лице в последнее время?

Я решил не говорить ему, что более чем один раз он поймал меня на мечтах о Кристине.

– Готовы? – спросил я их вместо этого.

– Да.

В этот момент я действительно смотрю на них. Мне приходится взять себя в руки и сжать губы, чтобы сдержать смех, зарождающийся во мне.

Рик одет в штаны цвета хаки и рубашку на пуговицах, заправленную в них; его волосы уложены так, будто он использовал всю баночку с гелем. Пряди его русых волос склеились во что-то, как я полагаю, он думает, стильное. Но из-за количества геля выглядит так, будто он засунул палец в розетку.

Аидан выглядит похоже, но его волосы не с таким количеством геля. Вероятно, потому что Рик израсходовал его весь.

И затем я принюхался.

– Ребят? Вы использовали одеколон?

Аидан кивает, а Рик отрицательно качает головой.

– Это не одеколон, а спрей для тела.

– Осталось ли от него хоть что-то? – осмеливаюсь спросить я.

Он пожимает плечами

– Вроде да.

Это не очень убедительно.

– Вы же понимаете, что не нужно использовать его много? Лучше чуть-чуть.

– Да. Но мы подумали, что не хотим вонять для Кристины и Бри.

Миссия провалена в данном случае.

– Я имею в виду, что вы немного перестарались здесь. И гель, – я поднимаю подбородок в сторону Рика, – это немного чересчур.

– Мы воняем?

– Не в ужасном смысле слова, но…

Рик бьёт Аидана в плечо.

– Я говорил тебе, что это чересчур! Ну почему я всегда слушаю тебя?

– Это не моя вина! Это спрей для тела, что означает нанесение на все тело.

– Но небольшое количество, – напоминаю я им.

– И вся эта фигня с гелем была полностью придумана тобой, – уставился Аидан на брата.

– Что нам теперь делать? Они придут в любую минуту и подумают, что мы глупо выглядим, глупо пахнем и глупо ведём себя.

Я останавливаю шумную речь Рика и надвигающуюся паническую атаку поднятием руки вверх.

– Мальчики. Успокойтесь. Киньте вещи в стиральную машину и быстро ополоснитесь под душем. Один из вас идёт в вашу ванну, другой в мою, чтобы сделать всё быстрее. Потом оденьте нормальную одежду. Футболки. Джоггеры. Джинсы. Худи. Что хотите. Они полюбят вас больше, когда вы будете самими собой, хорошо?

Они нетерпеливо кивнули и бросились делать, как я им сказал, оставив облако спрея для тела. У меня возникла идея проветрить дом, но я решил проверить ужин вместо этого.

Я признаю, что не лучший повар, но будучи одиноким отцом двух растущих парней, которые не могут жить на замороженной еде и мясе в коробках, я учусь. Медленно, но верно осваивая все эти кулинарные дела.

Я проверил чили, одно из нескольких блюд, которыми горжусь и дважды проверил, что хлеб в духовке не подгорает.

Ребята уже помогли накрыть мне на стол до этих экспериментов с гелем и спреем для тела. Я поставил тарелки с нарезанным сыром, луком и крекерами, пока нетерпеливо ждал входного звонка.

– Лучше?

Я повернулся на звук голоса Аидана, который вместе с Риком выглядели как обычно и улыбнулся.

– Намного.

И затем прозвенел звонок. Их глаза расширились, и они оба побежали отвечать на него в одно время.

– Добро пожаловать! – кричит Аидан, и я смеюсь.

Пять минут назад они были в панике из-за того, как будут выглядеть перед Кристиной и Бри, а теперь встречают их с распростертыми объятиями. Нисколько не жалуюсь на эту перемену.

– Ребята! – слышу, как вскрикивает Бри.

– Привет Бри! – говорят они в унисон.

Я знаю моих сыновей. У моих четырнадцатилетних сыновей была причина, почему они были так сфокусированы на своём внешнем виде и запахе для сегодняшнего ужина. И я понимаю, кто причина этого.

Я смеюсь, когда поворачиваю за угол и резко останавливаюсь. В дверном проеме стоит Кристина, её руки находятся на плече каждого, она смотрит на них и улыбается.

Она достаточно низкого роста и ребята оба почти выше неё. Она выглядит великолепно, как всегда, с её тёмными распущенными волосами. Она одета в облегающие джинсы и большой горчичный свитер крупной вязки, Бри одета примерно так же, но её свитер серый. Они обе разулись и приветствуют ребят.

Аидан и Рик смотрят на Кристину с огромными улыбками на лицах, а она смотрит на них с восхищением.

Я не видел таких взглядов между ними и Хизер так давно, что забыл как это. И этого мимолётного взгляда мне достаточно, чтобы понять – я буду бороться за это в нашем будущем.

Я хочу, чтобы у них это было. У меня. У всех нас.

Глава 10

Кристина

Я не осознавала, что ищу что-то. Я была довольна той жизнью, которой жила. Затем пришёл Энди и перевернул вверх дном всё, о чем, как я думала, что-то знала. Он постоянно в моей голове, что плохо. Он ещё даже не разведён.

Я улыбаюсь, положив щеку на ладонь, чувствуя удовлетворение, сидя за столом, полным пустых тарелок чили, слушая, как мальчики рассказывают Бри о своей жизни. Никто не может рассказать ей истории или достаточно быстро задать вопрос, а сейчас Бри поглощает всё это.

– Хочешь посмотреть, как мы играем в Xbox?

– Смотреть? Вы шутите? Неужели я выгляжу как девушка, которая будет просто сидеть рядом и смотреть? Нет, черт возьми. Я вас уничтожу. Скажите, что у вас есть новая игра Сияние.

Глаза ребят засветились, и они посмотрели на Энди.

– Да, мы получили её на Рождество вместе с Харри.

Мы все смеёмся над смешным именем черепахи.

– Идите, ребят, я уберу со стола, пока вам надерет задницу девчонка, – дразнит Энди. Все три ребёнка вскакивают с мест и плюхаются на мягкие кресла на полу.

– У вас есть наушники? – я слышу, как спрашивает Бри.

– Она только что выиграла важные очки перед ними.

– Мне кажется, что она старалась сделать что-то для их одобрения, – подмигиваю я, когда наклоняюсь, чтобы поднять некоторые грязные тарелки, и он медленно идёт ко мне.

– Они все в отца, – говорит он хриплым голосом, который заставляет меня содрогнуться.

– Да?

– Хороший вкус, должен сказать.

– Энди… – шепчу я.

– Это произойдёт, Кристина. Я вручил ей бумаги сегодня.

Я медленно сажусь на стул, с которого встала.

– Что?

Он садится и двигает свой стул ко мне, чтобы мы были лицом к лицу. Он наклоняется и берёт мои руки в свои.

– Я наконец-то пересекся с сестрой Хизер и узнал, где она. Адвокат подготовил бумаги и отправил их. Сегодня их ей вручили.

– Ты... В смысле. Вау. Ты в порядке?

– Почему я не должен быть в порядке? – спрашивает он, смотря мне в глаза и поглаживая мою руку.

Я закусываю губу, и его глаза отслеживают движение. Я смотрю вниз на наши соединенные руки, глубоко вздыхаю и снова поднимаю глаза на него.

– Она дала о себе знать?

Он отрицательно покачал головой и пожал плечами. Когда он облокотился на спинку стула, наши руки разъединились. Потеря его прикосновения ощущается мгновенно, и я сдерживаюсь, чтобы не схватить его руки снова, чтобы почувствовать то спокойствие, которое оно мне приносит. Он проводит рукой по волосам, когда смотрит в гостиную, затем снова на меня. Они так отросли с того первого дня, как он вошёл в Дримин Бинс. Иногда он даже собирает волосы в пучок, никогда не думала, что это будет привлекать меня в мужчине. До этого момента. До того, как я могу остановить себя, я тянусь и убираю некоторые пряди с его лица. Кудряшки такие мягкие в моих пальцах. Он быстро закрывает глаза и наклоняется к моему прикосновению.

– Я и не ждал этого. Она... уже не та, на которой я женился. Или хотя бы не та, на которой я думал, что женился. Наверное, она даст о себе знать, когда вычистит дом. У нас к ней предложение забрать всё её барахло, если не хочет, чтобы всё оказалось в эконом-магазине.

– Мне жаль, – шепчу я, потому что не знаю, что ещё сказать.

Он качает головой несколько раз.

– Не надо. Мне не жаль. Она не стоит этого, так ведь?

– Просто хочу, чтобы ты был счастлив, – говорю ему я.

– Я уже, – говорит он, наклоняясь вперёд, поставив локти на колени и наклонив голову набок. – Частично ты - причина этому. Причём, большая часть.

Я улыбаюсь и отворачиваюсь.

– Давай уберём со стола и присоединимся к детям.

– Звучит как отличный план.

Мы быстро убираем со стола, положив остатки еды в холодильник, загрузив посудомоечную машину и запустив её.

Он делает попкорн, и я поднимаю бровь, потому что мы только что поели.

– Им по четырнадцать, милая. У них бездонные желудки.

Я хихикаю и беру тарелки там, где он показал, наполняю их попкорном и, собираясь пойти в гостиную, резко останавливаюсь.

Бри сидит на спине Аидана, пока он продолжает играть, а Рик сидит на своём мягком кресле, смеётся и записывает всё это на телефон.

– Моя очередь! – кричит ему Бри, и по голосу можно понять, что она почти не шутит.

– Нет, не твоя!

Она засовывает палец в рот и вытаскивает с хлопающим звуком.

– Я сделаю тебе мокрого Вилли!

Я переглядываюсь с Энди, и мы так сильно смеёмся, что сгибаемся.

– Полагаю, они поладили, – улыбаюсь я ему, он притягивает меня, чтобы обнять рукой за шею.

Энди целует меня в лоб, и я вздыхаю.

– Отвратительно! Не смей!

– Тогда отдай джойстик, прохвост!

– Ни за что! Я думал, девчонки должны быть милыми!

– Не зови меня девчонкой!

Она выросла с мальчиком - лучшим другом. Друг превратился в парня, но всё же.

Энди ведёт нас к дивану, чтобы посидеть вместе, сажает меня прямо рядом с собой и смотрит, как они втроём спорят из-за джойстиков. Бри, наконец, выигрывает, хвастаясь с помощью небольшого танца. Рик так сильно смеётся, что падает на пол, бросая записывать всё на телефон. После игры в Xbox, они идут в подвал играть в футбол. Их сиплый смех снизу заставляет всё внутри меня потеплеть.

Энди притягивает меня ближе, и я кладу одну ногу на диван рядом с ним.

– Всё случится, – бормочет он слова, которые говорил ранее. – Но я не сделаю этого, пока официально не буду свободен, Кристина. Я не поставлю тебя в статус «другой женщины».

– Не сделаешь чего?

– Действительно не понимаешь?

– Ну… Я знаю, чего хочу, – признаю я.

– Надеюсь, это - то же, чего хочу я... Двигаться дальше, строить то, что у нас есть. Нашу дружбу, отношения. И, несмотря на то, что это убивает меня, мне приходится отодвигать все инстинкты, которые есть, чтобы не посадить тебя ко мне на колени и не зацеловать. Как и сказал, я не поставлю тебя в позицию «другой женщины».

– Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал, – шепчу я.

– Чертовски рад слышать это.

– Но ты действительно думаешь, что вычеркнув физическую часть из наших отношений, пока ты не разведен, ты остановишь людей от сплетен? Это очевидно, что мы сближаемся, Энди. И не только нам.

– Мне всё равно, что говорят люди. Дело не в этом. Дело в том, что наши супруги изменили нам, и это очень дерьмово. Мне всё равно на Хизер и её чувства, даже не думай об этом. Просто я уважаю тебя и мне нужно понимание, что если мы разделяем эту нашу часть друг с другом, у нас нет ничего за спиной. Сегодняшний день значит многое для меня. Видеть наших трёх детей вместе, что они ладят и счастливы. Это подтверждает, что всё правильно, и я не хочу, чтобы что-либо испортило это.

– Спасибо за то, что ты такой замечательный. За то, что уважаешь меня настолько, насколько я даже почти не хочу, чтобы ты это делал. Думаю, я согласна.

Он смеётся, придвигает меня ближе и целует мой лоб. Вздыхает.

– Это очень странно, если я скажу, что сдавал анализы?

Я замерла в его руках и смотрю на него.

– Да?

– Да. Она говорила, что в этом нет необходимости, но как ты понимаешь, у меня нет доверия к этой женщине.

Я посмеиваюсь.

– Не могу тебя в этом винить.

Я позволяю тишине окутать нас.