Цифровое общество середины 21 в. : Как новый этап цивилизационного развития. Социально-философский анализ - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Unknown (Начало книги) #1

РОСТИСЛАВ РАФКАТОВИЧ МУРЗАГУЛОВ

ЦИФРОВОЕ

ОБЩЕСТВО СЕРЕДИНЫ

XXI В.

Как новый этап цивилизационного развития.

Социально-философский анализ

Издательские решения

По лицензии Ridero

2018

УДК 159.9

ББК 88

М91

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Мурзагулов Ростислав Рафкатович

М91

Цифровое общество середины XXI в. : Как новый этап цивилизационного развития. Социально-философский анализ / Ростислав Рафкатович Мурзагулов. —

[б. м.] : Издательские решения, 2018. — 96 с.

ISBN 978-5-4493-0101-7

В данной научной работе автор утверждает, что в связи с достижениями научно-технического прогресса в ближайшие 50 лет человечество вступит в новую

стадию цивилизационного развития — цифровое общество.

УДК 159.9

ББК 88

16+ В соответствии с ФЗ от 29.12.2010 №436-ФЗ

ISBN 978-5-4493-0101-7

РЕЦЕНЗИЯ:

профессор А. В. Манойло

(Профессор кафедры российской политики факультета

политологии МГУ имени М. В. Ломоносова.

Доктор политических наук.)

Современное нам глобальное человеческое общество

трансформируется, переходит на новую стадию цивилизационного развития. Анализ современного общества

позволяет выявить тенденции развития, что в свою очередь позволяет составить некоторые кратко- и средне-срочные прогнозы развития человеческого общества.

Важность такого рода прогнозов определяет актуальность

рецензируемой работы.

Несмотря на значительную теоретическую разработан-ность поднятых в монографии вопросов автор предлагает

своё оригинальное видение будущего, основанное на из-ложенных им в предыдущих работах категориях «коммуникационного капитала» и «коммуникационной элиты».

Объектом исследования является цифровое общество

середины XXI в.

Предметом — процессы, протекающие при формиро-вании и функционирования общества ближайшего будущего.

Целью — проведение социально-философского футу-рологического анализа цифрового общества середины XXI в., нового этапа цивилизационного развития.

Автор развивает традицию, заложенную представителями технического детерминизма 1950—1980 гг. Такие

авторы как Д. Белл, Э. Тоффлер, М. Кастельс достаточно

широко описали как современное им общество, так

и возможные варианты развития тенденций в будущем.

Отличие труда Р. Р. Мурзагулова в том, что в его исследовании большее внимание уделяется прогнозам трансформации экономических, политических, социальных про-3

цессов в общество, нежели предполагаемым новинкам

науки и техники. Автор лишь экстраполирует современные ему технологии, предполагая их дальнейшее развитие. Картина «цифрового общества» складывается как

прогрессирующее развитие современных тенденций развития электронного правительства и электронного общества, описанных в его более ранних работах.

Несмотря на то, что в монографии затронуты различные сферы жизнедеятельности общества будущего, наибольшей интерес представляют разработанные автором

модели государственного устройства. Предлагаемые автором прогностические модели «цифровой диктатуры»

и «цифровой демократии» являются аргументированными

и логически обоснованными путями развития общества.

Являясь специалистом по социальной философии автор, с нашей точки зрения, мало внимания уделяет политиче-ским процессам описываемого им общества будущего. Со-средоточившись на вопросах разрешения фундаменталь-ных проблем взаимодействия власти и элит общества, что

является основной темой исследования автора в течении

многих лет, Р.Р.Мурзагулов практически не рассматривает

проблемы социальной структуры будущего общества, по-литического устройства мира середины XXI века, вопросы

международных отношений, взаимодействия различных

политических течений и др.

В целом монография представляет собой актуальное

и глубокое научное теоретическое исследование, имею-щее большое прикладное значение. Издание этой монографии привлечет внимание научного сообщества, а также

будет полезно для обучающихся социальным наукам, а также тем, кто занимается практической политической деятельностью.

РЕЦЕНЗИЯ:

профессор А. Ю. Дорский

(Доктор философских наук, профессор кафедры

рекламы Санкт-Петербургского государственного университета)

Рукопись Р. Р. Мурзагулова посвящена теме, лежащей

на перекрестке магистральных направлений современной

мысли: размышлений о будущем цивилизации и современной цифровизации. Книг, статей, заметок и иных тек-стов на эти темы такое количество, что перечислить даже

лучшие из них в короткой рецензии нет никакой возможности. Однако Ростислав Рафкатович умеет выделиться

на фоне бескрайнего словесного моря, и рецензент убежден, что голос Мурзагулова не заглохнет в информационном шуме, а привлечет внимание заинтересованного читателя. Чем обусловлена эта убежденность?

Прежде всего, в рецензируемом исследовании приме-нена оригинальная методология, разработкой которой

автор занимался на протяжении ряда лет и успешно

опробовал в своей диссертационной работе. Речь идет

об информационно-коммуникационном подходе, в котором социум предстает как сеть коммуникационных единиц, связанных информационными каналами. Такой социум есть не объективная данность, а предзаданность, реализуемая через развитие цифровых технологий, и —

по мысли Р. Мурзагулова — имеющая перспективу воз-никнуть к 2060—2080 гг. Разумеется, к этому подходу

можно предъявить ряд претензий (например, в редукцио-низме — а какая последовательная методология им

не страдает?), но нельзя не признать и его глубокую уко-рененность в известных научных традициях, и эмпириче-скую обоснованность, и эвристическую ценность.

Во-вторых, текст Р. Мурзагулова — не просто продукт

умственной деятельности кабинетного ученого. В снятом

виде здесь представлен многолетний политический опыт

автора. Около трети исследования посвящено политической сфере общества будущего — цифрового общества, как оно именуется в работе. И к этим страницам невольно

проникаешься особым доверием. Оптимизм, который ис-пытывает Р.Р.Мурзагулов по поводу политической системы

нового мира, не просто приятен читателю (рецензенту, во всяком случае), он методологически строго обоснован:

«цифровой тоталитаризм» просто противоречит заявлен-ному в начале работы пониманию общества и потому возможен лишь как временное явление, не способное ради-кально изменить пути развития человечества.

Последнее достоинство рукописи, которое хотелось бы

отметить (но вообще отнюдь не последнее ее достоинство), — это авторский язык. Ростислав Рафкатович — философ, чей профессионализм признан во всех надлежащих

в современной России инстанциях. Однако в его тексте нет

ни следа высокой научной темноты или пыльной академи-ческой скуки, которую Л. Шестов считал приговором философии. Исследование написано легко, доступно для любого

прилежного студента. Оно наполнено отсылками к интересным и порой просто занимательным фактам. И вместе с тем

оно глубоко и содержательно, существенно для самых

«продвинутых» коллег Р. Мурзагулова. Такой стиль — признак тонкого ума и всерьез продуманных идей.

Таким образом, рукопись Р.Р.Мурзагулова «Цифровое

общество середины XXI в. как новый этап цивилизационного развития. Социально-философский анализ» заслужи-вает скорейшего опубликования и распространения как

в научной среде, так и для широкого читателя.

АННОТАЦИЯ

В данной научной работе автор утверждает, что в связи с достижениями научно-технического прогресса в ближайшие 50 лет человечество вступит в новую стадию цивилизационного развития — цифровое общество.

В мире уже совершен ряд открытий, которые приведут

к резкому ускорению научно-технического прогресса.

Цифровая революция не просто способна избавить человечество от голода, болезней, бедности, преступности, но принести свободу общения и передвижения, новые до-ступные источники энергии, новые виды удовольствий

и новый уровень комфорта. Цифровая эра лишит человечество необходимости следовать своим примитивным ин-стинктам. Человеку больше нечего будет бояться и нечего

желать.

Автор считает, что на этой исторической развилке мы

можем сделать гигантский шаг в своем развитии, что приведет к наступлению эры креаторов, талантизма, и расцве-ту цивилизации. Но есть и другая вероятность. Человечество может проиграть сражение за будущее реакционным

силам, которые уже сейчас ведут борьбу за мировые ресурсы, и прийти к цифровому тоталитаризму, когда общество будет находиться под жестким контролем правящего

класса.

ABSTRACT

In the present research study, the author states that due to the achievements of technological progress in the nearest 50 years the mankind will enter a new stage of the civilization development — digital society.

Some discoveries that lead to sharp acceleration of the scientific-technological progress have already been made in the world. Digital revolution could not only save the mankind from hunger, diseases, poverty, and criminality but also provide the freedom of communication and movement, new available sources of energy, new types of enjoyment and new level of comfort. Digital era will release the mankind of the necessity to follow primitive instincts. The humans will have nothing to be afraid of and nothing to desire.

The author considers that we can make a giant stride in our development that will lead to the era of creativity, talented people and the golden age of the civilization. But there is also another possibility. The mankind can lose the

«fight for future» to the reactionary forces, which already fight for the global resources, and come to digital totalitarianism when the society is under strict control of the governing class.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Цифровое общество, информационное общество, индустриализм, пост-индустриализм, футурология, эпохи цивилизационного развития, научно-технический прогресс, меритократия, элитаризм, Рэй Курцвейл, Элвин Тоффлер, Юваль Ной Харари, постинформационное общество, талантизм, креативность, мегатренды, блокчейн, криптова-люты, аутопойетическая система, социальные сети, Homo deus, Homo digitalis, нетократия, прекариат, социальный

кредит, социальный капитал, коммуникационный капитал, краудфандинг, публичная сфера, политика, сетевая дели-берация, государство, демократия, тоталитаризм, цифровая демократия, цифровой тоталитаризм.

БЛАГОДАРНОСТИ

Спасибо вам, дорогие учителя, коллеги, родные и близкие люди:

Андрей Юрьевич Дорский (д. филос. н.) — за критиче-ский анализ черновика;

Анна Григорьевна Качкаева (проф. НИУ ВШЭ) —

за мудрые советы;

Сергей Николаевич Семенов (проф. БашГУ) за первое

приглашение прочесть лекцию, которое все изменило; Гафур Губаевич Салихов (проф. БашГУ) — за научное

руководство;

Михаил Григорьевич Бреслер (доцент БГПУ) — за дру-жеские споры и советы;

Светлана Михайловна Поздяева (проф. БашГУ) —

за конструктивный разнос на предзащите; Рушана Хусаиновна Лукманова (проф. БашГУ) — за так

нужные подсказки;

Валентина Тимофеевна Балашова — за то, что она мой

учитель, корректор и мама;

Светлана Геннадьевна Галкина, Ева Ростиславовна

Мурзагулова, Фёдор Ростиславович Мурзагулов, Василий

Ростиславович Мурзагулов — за то, что позволяют тратить

время на научные изыскания;

Шамиль Римзилевич Валеев — за приободрение, когда

это необходимо;

Радий Фаритович Хабиров (к.ю.н.) — за лояльность

к отвлечению от красногорских проблем; Дмитрий Андреевич Федорищев (директор филиала

РАНХиГС) — за приглашение поработать в РАНХиГС; Sean Safford (prof., Sciences Po) — за прививку запад-ного научного мышления;

А также студентам, всякий раз устраивавшим мне се-рьезнейший тест на профпригодность.

ВВЕДЕНИЕ

Разбудит вас какой-то тип

И впустит в мир, где в прошлом войны, вонь

и рак,

Где побеждён гонконгский грипп.

На всём готовеньком ты счастлив ли, дурак?

(В. Высоцкий, 1973 г.)

Строки, вынесенные нами в эпиграф, были написаны

выдающимся поэтом около 50 лет назад для фильма

о будущем. В семидесятые годы эта тема была не менее

популярна, чем в наши дни, когда мы в этой монографии

составляем прогноз смены цивилизационных стадий развития человечества на последующие 50 лет.

Примечательно, что уже тогда обсуждалась перспекти-ва (и это понятно даже из приведенного четверостишия) избавления общества от смертельных болезней, войн

и экологических бедствий.

Скептики по этому поводу скажут, что избавления

от всех проблем человечество за прошедшие полвека так

и не получило. Однако им можно возразить, что продолжительность жизни человека неуклонно растет, что количество насильственных смертей снижается, что качество

жизни сейчас и 50 лет назад — несоизмеримо (готовые

с этим спорить, пусть предложат моей супруге стирать

вручную, а мне — многократно перепечатывать все это

на «Ундервуде»). Если бы мы рассказали Владимиру Вы-соцкому об экстракорпоральном оплодотворении и о мобильной связи, он удивился бы не меньше, чем те, кто

удивляются сейчас прогнозам Рея Курцвейла.

Технический прогресс неизбежен. Коллега из США

мог бы в этом месте добавить американизм: «неизбежен, как смерть и налоги». Однако те, кто имеет представление

о последних прогнозах футурологов, знают, что эти два

термина потеряют свой зловещий смысл уже достаточно

скоро. Все открытия, позволяющие появиться упоминае-мым нами ниже техническим новациям, уже сделаны. Их

внедрение — лишь вопрос времени. Подробнее мы обсу-дим это чуть ниже. Вкратце: человек определенно сможет

в ближайшем будущем жить дольше и с большим комфор-том, получит практически полную свободу общения, передвижения, а главное — впервые в своей истории получит

свободу от первобытных страхов, таких как голод, болез-ни, физическое насилие, внезапная смерть.

Нас не слишком волнуют организационные детали получения человеком этих благ. Гораздо более важно, что

станет с внутренним миром человека.

«На всем готовеньком ты счастлив ли», наш потомок

из будущего?

Многократно упоминаемый ниже в этой работе ученый

Юваль Ной Харари приводит статистику самоубийств

в странах третьего и первого миров. Причем некоторые

страны совершили переход со дна в авангард планеты

буквально за пару десятилетий. Статистика неумолима

и для подобного, и для всех других случаев: когда люди

живут в грязи, нищете и безысходности, лишь один из ста

тысяч заканчивает жизнь самоубийством. А когда те же

обитатели Земли живут на полном соцобеспечении, без

малейших шансов умереть от холода и голода, с полной

предсказуемостью на дальнейшую сытую жизнь, этот показатель вырастает в десятки раз.

Ведя сытое существование, человек начинает с остер-венением искать смыслы жизни. Ничем иным сейчас

не занимается и автор монографии, которую вы в данный

момент читаете. При этом автор еще во Введении честно

признаётся вам, что четких ответов на эти вопросы он, разумеется, тоже не найдет. Многих эта парадигма ввергает

в трагическую степень уныния.

Впрочем, строго говоря, нас больше интересует все же

не 10—30 самоубийц из ста тысяч, а подавляющее большинство тех, кто продолжает жить.

Как именно они будут жить? Кто будет придумывать

для них правила? Кто будет контролировать их выполне-ние? Будут ли существовать государства, президенты

и парламенты? Или коммуникации позволят каждому ак-тивному гражданину напрямую высказываться о любых

волнующих его вопросах? Возможно, но кто будет принимать и обобщать эти обращения? Сеть? Искуственный интеллект? Не слишком ли много власти в таком случае Он

получит над нами? Не сделает ли искуственный интеллект

в своем искуственном мозгу (возможно, с группой людей-сообщников) логичный вывод, что они вполне могут обой-тись вообще без всех этих миллиардов нахлебников, пло-дящихся не в меру и засоряющих пространство Высшему

Разуму?

Что будет с отношениями между людьми и группами

людей? Будут ли элиты становиться все более аррогантны-ми, оторванными от остальных групп? Насколько будут

подвержены остальные группы манипулятивному воздей-ствию элит? Или, напротив, элиты в цифровую эру будут

настолько прозрачны, их циркуляция настолько своевре-менной, а критерии для успеха настолько меротократиче-скими, что представители crème de la crème впервые в истории почувствуют ответственность и станут, наконец, как

завещал Конфуций, «отцами» для народа? Легко ли усту-пит свое место уже нарождающейся новой цифровой эли-14

те элита нынешняя, индустриальная, представители которой, по мнению Маркса, не остановятся ни перед каким

преступлением ради хорошей прибыли?

Что будет с семьями и общинами? Останется ли хоть

что-то от былых домостроевских времен в цифровую эпоху, когда помощь от семьи больше не будет нужна, более

того, женщины, дети и старики перестанут зависеть

от «кормильцев»? Как будут люди общаться, когда разго-вор с помощью средств связи будет более информатив-ным и простым, чем встреча в «оффлайне»? Не уйдут ли

полностью в виртуальное общение? А как они будут раз-множаться в этом случае?

Что будет с экономикой и деньгами? Бумажных денег

в обороте уже сегодня находится не более 10 процентов, очевидно, что «виртуализация» средств оплаты продол-жится. Насколько далеко зайдет эксперимент современного Китая по внедрению «социального капитала», когда

гражданин получает блага от социума за свое активное

участие в общественно-полезных делах? Какая экономическая деятельность останется востребованной, если фи-зический труд полностью будет выполняться техникой, расчеты также автоматизируются, организация производства значительно упростится, источники энергии станут почти безграничными? Станет ли общество более творческим, настанет ли эра «талантизма», о которой сегодня

многие мечтают?

Было бы слишком самонадеянным заявить сейчас, что

в данной работе мы дадим ответы на эти и другие вопросы. Скорее, мы можем лишь поставить эти вопросы и обо-значить возможные варианты развития событий.

Мы считаем, что в ближайшем будущем станем свиде-телями смены цивилизационных эпох и окончательного

ухода в прошлое парадигмы индустриализма.

О методологии исследования мы поговорим в Главе

1 данного исследования.

ГЛАВА I.

НАШ МИР. 50 ЛЕТ СПУСТЯ

Приступая к этому футурологическому, но по прежнему

научному исследованию, мы традиционно начинаем

с описания использованных методов и подходов. Метод

данного исследования, а именно информационно-коммуникационный подход к рассмотрению структуры и функции предмета нашего исследования, является развитием

методологии, примененной автором в диссертационном

исследовании.1

Информационно — коммуникационный подход преду-сматривает оценку рассматриваемых процессов с точки

зрения механизмов взаимодействия (коммуникации) элементов общей структуры. Речь в данном случае идёт

об обществе, и, соответственно, мы рассматриваем элементы структуры общества, вырабатываемые обществом

знания, а также информацию, как пригодную к обмену

форму знания.

1 Мурзагулов Р. Р. Особенности взаимодействия власти и коммуникационной элиты на этапе становления информационного общества: автореферат… канд. философ. н.: 09.00.11 / Мурзагулов Ростислав Рафкатович — Уфа: БашГУ, 2017 -21 с.

Современное информационное общество своей основой имеет информационный обмен между людьми. Общество будущего — «цифровое общество» неминуемо столк-нется с процессом взаимодействия людей и неживых

предметов, наделенных искусственным интеллектом (ИИ), создаваемым изначально для помощи человеку, но спо-собным ограничивать те действия, которым человек может

нанести вред самому себе и окружающим. ИИ и самообу-чающиеся нейронные сети создают материальную базу

«общества контроля» Ж. Делёза о котором мы подробно

будем говорить ниже.

По нашему мнению, цифровое общество будет сфор-мировано в период 2060—2080 гг. Придерживаясь стади-альной парадигмы, мы продолжаем логику смены стадий

цивилизационного развития человеческого общества

предложенную Д. Беллом.1 Даниэл Белл утверждая пер-вичность смены производственных сил, меняющих производственные отношения, представлял историю человечества как смену доиндустриальной — индустриальной —

постиндустриальной (именуемое также «информационным», в том числе в более ранних работах автора данной

монографии) эпох развития общества, где в центре — ин-дустриализация, как наиболее значимый фактор смены

цивилизационных эпох.

Однако на смену термину «постиндустриальное (информационное) общество» мы вводим новый — «цифровое общество», поскольку наступление цифровой эры при-несет обществу как минимум не меньшие перемены, чем

произошедшая несколько столетий назад индустриальная

1 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального

прогнозирования. /Даниэль Белл. Пер. с англ. Ред. Иноземцева В. Л., -

М.: Academia, 1999. — 956 с. [Электронный ресурс]..URL: http://

www.litru.ru/?book=90542&page=6

революция, что, вероятнее всего, приведет к появлению

в дальнейшем новой триады: доцифровое — цифровое —

постцифровое общество.

Перемены будут настолько кардинальными, что мы считаем вполне уместным употребление в данном контексте

термина «цифровая революция». Так же как индустриальная революция в свое время, революция цифровая полностью изменит личность и общество. Более того, цифровая

революция способна полностью изменить само естество

человека, его поведение, устремления, желания, эмоции.

Философы, начиная с Платона и Аристотеля, с разной

степенью успешности неизменно пытались прогнозиро-вать будущее. Одному из них — Элвину Тоффлеру удалось

в своей книге «Шок будущего» (1970) сделать особенно

точное предсказание колоссального влияния, которое окажет на человечество в ближайшие десятилетия научно-технический прогресс.

Э. Тоффлер анализировал существующие научные открытия и оценивал перспективы их внедрения. Таким образом, ему удалось предсказать наступление той эры, в которой мы действительно начали жить в XXI веке. Исследователи впоследствии назвали эту эпоху информационным обществом.

«Человечество может погибнуть не от того, что окажутся исчерпанными кладовые земли, выйдет из-под контроля

атомная энергия или погибнет истерзанная природа. Люди

вымрут из-за того, что не выдержат психологических на-грузок»1, — писал Тоффлер в то время, когда не было еще

ни интернета, ни мобильной связи, ни много другого, что

действительно сделало нашу жизнь переполненной стрес-сами ввиду перенасыщения информационными потоками.

1 Тоффлер, Э. Шок будущего [Текст]./Элвин Тоффлер: пер. с англ.,М.: АСТ: АСТ МОСКВА.,2008. — 557с.

Идеи Э. Тоффлера были подхвачены и развиты многочисленными последователями, которым удалось в результате предсказать появление интернета, мобильной связи

и т.п., а также те изменения сознания человека, которые

с этим связаны.

Однако мы смеем предположить, что новый шок будущего, который несет нам следующее пятидесятилетие, будет настолько силен, что указанные выше перемены пока-жутся нам не слишком значительными.

Ближайшие полвека способны сделать бессмысленны-ми основные инстинкты человека, лишить его основных

мотиваций и страхов.

Технические разработки продвинулись настолько, что

мы можем ознакомиться с многочисленными прогнозами

с точностью до года, с будущим графиком внедрения

изобретений, которые полностью изменят нашу жизнь.

Согласно наиболее признаваемому в научном мире

прогнозу научно-технического развития человечества Рей-монда Курцвейла, систематизированному в многочисленных публицистических источниках1 , мы можем с высокой

долей вероятности предположить, что в течение пятидесяти-ста лет (или ранее) случится и будет доступно подавля-ющему большинству жителей планеты.

На уровне отдельного человека:

• вместо нынешнего смартфона появится небольшой

прибор с экраном на сетчатке глаза или помещенный в го-ловной мозг имплантат, которые позволят человеку мгно-1 Технический директор Google расписал будущее мира: прогноз

до 2099 года /Рей Курцвейл — пер. с англ. // Inforesist. org Мнения.

[Электронный

ресурс],

14.06.2017.

URL:

https://inforesist.org/

texnicheskij-direktor-google-raspisal-budushhee-mira-prognoz-do-2099-goda/

венно и полноценно обмениваться информацией любого

масштаба или формата. Проводимость каналов связи возрастет многократно, и человеку не нужно будет ехать

в офис, магазин, чтобы сделать какую-либо работу или купить товар, так как он будет способен видеть в режиме он-лайн (или в записи) своих собеседников и любые другие

предметы в максимально возможном разрешении. Офис

перестанет быть местом для умственного труда, вся физическая работа будет выполняться машинами

• человек практически перестанет болеть, станут возможными анализ и исправление генома на ранних стадиях формирования плода, замена больных органов новы-ми, «напечатанными» практически в домашних условиях.

Появятся методы сохранения гомеостаза организма

на биофизическом уровне

• благодаря развитию генной модификации продуктов

проблема голода будет разрешена раз и навсегда

• человек сможет перемещаться в пространстве значительно быстрее, без усилий, навыков вождения и, вероятнее всего, без дорог, т.к. эффективные источники энергии

сделают более удобным перемещение по воздуху (прообраз этих средств передвижения — современные дроны)

• получение удовольствия от созерцания, обладания, потребления не обязательно будет связано с наличием ма-териальных предметов. Виртуальная реальность станет такой же реалистичной, как действительность

• персональный робот-ассистент, способный на любые

сложные физические действия, выполняемые ныне человеком, будет не менее распространен, чем современные

бытовые приборы.

На уровне общества в целом:

• компьютерные системы будут мгновенно принимать

безошибочные решения для человека, группы людей, а также для развития и защиты общества в целом

• ввиду развития общественных средств коммуникаций преступления, подобные совершаемым ныне, не смогут оставаться незамеченными, кроме того, самообучаю-щиеся нейронные сети будут учитывать все потенциально

опасные поступки человека, предоставляя возможности, либо ограничивая человека, в зависимости от его действий.

• доступ к энергоносителям будет практически неограниченным для организации процессов любой степени

сложности, за счет резкого роста эффективности солнеч-ной и других экологически-чистых видов энергии.

Разработчики обещают нам в ближайшие десятилетия

действительно революционные технологии:

• полное избавление от всех болезней, голода, любого

физического труда, преступности

• абсолютно свободное перемещение в пространстве

• неограниченную энергию для проектов любой сложности, в том числе, космических масштабов

• бесперебойную связь, внедренную непосредственно

в наши тела и дающую неограниченную расстоянием свободу общения

• любые виды виртуальных удовольствий, неотличи-мых от реальных, и многое другое.

Все они приведут к антагонизму образа жизни человека цифровой эпохи с самим естеством человека.

Согласно широко известной теории человеческой мо-тивации А. Маслоу1, человек в первую очередь движим

реализацией своих примитивных естественных потребно-1 Маслоу А. Мотивация и личность / Abraham H. Maslow. Motivation and Personality (2nd ed.) N.Y.: Harper & Row, 1970; — СПб.: Евразия, 1999 —

К.: PSYLIB, 2004. [Электронный ресурс] URL: http://poznaisebya.com/

psylib/books/masla01/index.htm

стей и страхов. Однако человек цифрового общества, согласно прогнозам большинства футурологов, не будет находиться в зоне риска страдания, например, от голода.

Развитие энергетики и генной модификации продуктов

питания обеспечат доступной пищей все население планеты.

Также, с развитием энергетики и технологий, каким бы

то ни было жилищем будет обеспечен буквально каждый

житель планеты. Виртуальные технологии обеспечат самые разнообразные формы удовольствий, включая сексу-альные, для любого желающего.

Развитие медицинских технологий обеспечит здоровье, долголетие и комфортное самочувствие. Средства технического контроля сведут преступность практически к нулю.

Соответственно любые примитивные потребности будут удовлетворены для любого члена общества, незави-симо от его социального статуса. Человеку будет нечего

бояться и нечего желать. Однако эволюция — процесс

долгий, и она явно не уложится в те десятилетия, когда

все это произойдет.

В этом контексте показательной иллюстрацией является история потребления человеком сахара. В те времена, когда сахар крайне редко появлялся в рационе людей, инстинкт заставлял их исключительно в прагматических целях употреблять настолько много сладкого, сколько может

вместить организм. В двадцатом веке сладкое присутству-ет в рационе каждого жителя планеты без ограничений, однако инстинкт по-прежнему заставляет нас поглощать

сахар в избыточных количествах, что провоцирует массу

смертельных болезней.

Так что же случится с обществом, когда все его основные потребности будут удовлетворены, но его инстинкты

еще не будут «знать» об этом?

Станет ли человек, как считают отдельные авторитет-ные исследователи, подобием той самой подопытной кры-22

сы, которая, получив возможность прямой стимуляции

мозговых центров удовольствия, перестала делать вещи

действительно важные для нее в частности и для популя-ции в целом?

Или правы другие, более оптимистично настроенные

эксперты, например, Рубен Варданян, утверждающий, что

после удовлетворения низменных человеческих желаний

так называемый «талантизм»1 сменит капитализм и станет основой благоденствия для всех?

Забегая вперед, мы вынуждены признать, что не смо-жем дать однозначных ответов на все поставленные вопросы. Однако, как считает авторитетный футуролог Д.

Нейсбит, все ответы на вопросы о будущем содержатся

в настоящем, если его внимательно изучать. Поэтому, опи-раясь на исследования информационного общества,2 мы

предполагаем создать несколько прогностических вариантов моделей развития человеческого общества через пятьдесят лет.

При этом мы не исключаем, что некоторые из описанных нами процессов произойдут раньше, учитывая все

возрастающую скорость социальной динамики. Необходимость осмысления тенденций развития современного

общества и определяет актуальность данной монографии.

Мы, безусловно, рассмотрим лишь часть тенденций, веду-щих к изменениям экономических и политических процессов в обществе будущего, оставив более детальное

1 Клаус Шваб, основатель Давосского форума, считает, что «талантизм»

будет преемником капитализма; воображение и способность к инновациям, а не вооружение, природные ресурсы или капитал будут движущей силой.

2 Мурзагулов Р. Р. Особенности взаимодействия власти и коммуникационной элиты на этапе становления информационного общества: автореф. дис. … канд. философ. н.: 09.00.11. — Уфа, 2017. 32 с.

изучение социальных процессов для следующих публика-ций.В начале XXI века ряд исследователей отмечали успехи в области развития средств коммуникации, искусственного интеллекта и генной инженерии. Казалось, это приведет к подлинному преобразованию общества и быстрому

построению идеального будущего мира. Однако романти-ческие надежды, связанные со свободным распростране-нием информации, не сбылись в полной мере. Именно

в этой связи рядом исследователей был введен термин

«постинформационное общество»1, как некий промежу-точный конструкт между современным информационным

обществом и обществом будущего.

А. И. Ракитов, отмечая успехи цивилизации, выделяет

и риски, предотвратить которые может власть, которая

признает «контроль и регламентацию проблемой глобального законодательства и государственной научно-техноло-гической политики» в наступающей эпохе постинформационного общества.2 Аналогичные идеи выражает целый

ряд исследователей: В. В. Савчук3, В. Г. Горохов4 и др.

В рамках этой монографии мы не планируем анализи-ровать понятие «постинформационное общество», сравни-вая его с введенным нами понятием «этапа становления

информационного общества», понимая под этим, что со-1 См. напр. Мацевич И. Я. Феномен «постинформационного общества»

как объект концептуализации// Медиа как фактор социо-культурных

трансформаций. 2014. С. 106—113

2 Ракитов, А. И. Постинформационное общество//Философские науки, 2016.№12. С. 7—19

3 Савчук В. В. Человек постинформационного общества // Вестник

Санкт- Петербургского университета. Сер. 6. — 1998. — Вып. 3. — С.

18 — 23;

4 Горохов В. Г. Научно-техническая политика в обществе не-знания. //

Вопросы философии. — 2007. — №12. С. 68.

временное информационное общество развивается, трансформируется и в ближайшем будущем может сфор-мироваться в совершенно различной форме. Поэтому мы

оперируем лишь понятием «цифровое общество» как тео-ретическим конструктом для обозначения общества 2060

—2080 гг.

Как и в любом футурологическом изыскании, мы сде-лаем попытку выявить те элементы современного общества, которые возможно станут устойчивыми тенденциями

повседневной жизни общества через полвека. Мы продолжаем развитие общей концепции мегатрендов Д.

Нейсбита.1 Прогнозируемое этим автором общее описа-ние тенденций развития общества прослеживаются в современном нам обществе — уже сейчас очевидно под-тверждение основной идеи Д. Нейсбита о стремлении

человека к оптимальному соотношению «технический

прогресс/душевный комфорт».

Люди с радостью используют технологические новин-ки, которые не нарушают это соотношение. Однако технологии стремительно развиваются, неминуемо меняя

не только образ жизни «среднего человека», но и общества в целом.

1 Нейсбит, Д. Метатренды/ Д. Нейсбит: Пер. с англ. М. Б. Левина. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. — 380 с.

ГЛАВА II.

ЦИФРОВОЕ ОБЩЕСТВО:

HOMO DEUS VS HOMO

DIGITALIS

Одним из самых влиятельных на планете ученых, ис-следующих вопросы эволюции человека, является сейчас

израильтянин Юваль Ной Харари. Его книга «Sapiens.

Краткая история человечества», созданная на стыке сразу

нескольких наук, стала всемирным бестселлером. Книга

препарирует человека как лабораторную крысу, расклады-вая по полочкам инстинкты, эмоции, научные открытия, словом, все то, что влияет на индивидуума и на общество.

В заключении книги содержатся выводы о возможных

дальнейших направлениях цивилизационного развития

человечества.

В своей новой книге «Homo Deus. Краткая история

завтрашнего дня»1 Харари раскрывает именно тему будущего homo sapiens. Работа содержит величественную

и достаточно мрачную картину будущего правления ми-1 Harari Yuval N. Homo Deus. A Brief History of Tomorrow/ Yuval Noah Harari — Toronto, Canada: McClelland & Stewart, 2016. 327 p.

ром подобных богу людей (homo deus), которым под си-лу стать сверхлюдьми среди людей, благодаря тому, что

они, обладая большими деньгами, смогут купить для себя

и своих потомков все достижения науки и техники, дару-ющие глобальное знание и вечную жизнь.

Эта малая часть сверхлюдей будет процветать, используя людей обычных в качестве «домашних животных», то

есть милых, безобидных обитателей планетарного пространства, чьи как физическая, так и во многом интеллек-туальная деятельность будут успешно заменены деятельностью роботов с искусственным интеллектом.

Данная концепция с технической точки зрения является вполне традиционной. О таковой вероятности уже полвека назад писал Э. Тоффлер в упомянутом выше труде

«Шок будущего». В середине 1960-х Тоффлер отмечал достижения генетической инженерии, которые могут изменить человека, роботизацию промышленности и развитие

технологии искусственного интеллекта.

Ю. Н. Харари, подчеркивающий, что человек является

одной из разновидностей животных, приводит в связи

с научно-техническими изменениями будущего известный

пример лабораторного эксперимента с крысами. Ученые

установили в лаборатории рычаг, нажатие на который

приводило в действие электрод, соединенный с телом

животного и воздействующий непосредственно на центр

получения удовольствия в мозге. В какой-то момент крысы начали улавливать взаимосвязь сигнала о получении

удовольствия с нажатием на рычаг и в итоге стали забы-вать о необходимости даже принимать пищу, вообще, о чем бы то ни было, кроме перманентного нажатия

на рычаг.

По мнению Харари, данный эксперимент иллюстриру-ет наиболее вероятный ход событий и с человечеством.

Большинство людей будут исступленно удовлетворять

свои потребности в получении удовольствия и, подобно

крысам, приходить к полной деградации. Если верить Харари, подобным вещизмом будут поражены как представители элит (homo deus), так и все остальные. Правда, первые будут стремиться обладать вещами, дающими им

вечную жизнь и неограниченное интеллектуальное развитие, а вторые будут довольствоваться лишь примитивными наслаждениями.

Мы категорически не согласны со столь пессимистиче-скими взглядами. Цифровое общество представляется нам

обществом развития, а не застоя.

Во-первых, мы разделяем мнение П. Бурдье1 и других авторитетных авторов, считающих, что человек движим, прежде всего, жаждой признания его человеческого

достоинства. В отличие от крысы из эксперимента, приведенного Харари, человек, обладающий доступом к примитивным удовольствиям, вне всяких сомнений не оста-новится на этом, а будет стремиться к большему. Человек

будет искать признания, положительного отклика общества, одобрения. Тем более в цифровом обществе, где

уровень коммуникаций между его членами предполагает-ся беспрецедентно высоким, невозможно будет остаться

в своем тесном мирке с ограниченным набором примитивных удовольствий. Вокруг всегда будут находиться

раздражители — другие люди, обладающие теми или

иными достоинствами, высоко ценимыми обществом. Человек будет движим стремлением обладания такими же

достоинствами.

Кроме того, как мы уже отмечали, человеческая природа существенно не изменится за следующие пятьдесят лет.

Потребности человека будут только возрастать, причем

возрастут требования человека, как к вещам, удовлетворя-1 Бурдье П. Формы капитала / Пьер Бурдье: пер. с англ. М. С. Добряковой // Экономическая социология. 2005. Том 6. №3. С. 60–74.

ющим базовые физиологические потребности, так и к ука-занным выше потребностям более высокого уровня. Статус

вещи не является вечным, он постоянно меняется вслед

за изменениями в общественном сознании.

На наш взгляд, Ю. Харари переоценивает статус ве-щи в будущем. Обладание не самоценно, оно всегда

имеет цель в зависимости от статуса, который носит

не линейный, а циклический характер. Вещь изначально

создается как результат сугубо абстрактной рефлексии, любопытства, желания развлечения. Вновь созданное

уникально, вызывает восхищение и зависть. Лидеры общества, ставшие таковыми путем обладания, стремятся

сделать вешь признаком власти, в том числе и для по-рабощения себе подобных. Лидеры общества, как обла-датели наибольших ресурсов в первую очередь готовы

тратить их для нападения (войны), или для обеспечения

собственной безопасности. Без этой готовности большинство изобретений человечества — от каменного то-пора до сети Интернет — так и не получили бы распространения.

Когда вещь становится доступной не только лидерам

или военным, её начинают использовать в мирных целях.

Когда на смену этой вещи приходят другие, более совершенные, вещь снова становится предметом развлечения, роскоши, утрачивая своё утилитарное значение. Соответственно, уходит и мотивация человека использовать вещь

для контроля над другими людьми.

Показательной иллюстрацией в данном контексте является история использования человеком лошади. Тысячи

лет назад кому-то пришла в голову идея, что одно из быстро бегающих животных можно не только поймать и съесть, но и прокатиться на нем, показав свою ловкость и силу

другим людям. Долгий процесс укрощения лошади принес

значительные преимущества тем, кто смог это сделать, резко повысив их социальный статус. Всадник в букваль-29

ном и переносном смысле возвышался над пешими сопле-менниками.

В дальнейшем выяснилось, что воин на лошади имеет

неоспоримое преимущество. Всадник передвигается быстро, наносит удары сверху вниз, группа всадников внушает

страх. Несмотря на то, что в античные времена всадники составляли достаточно большие воинские соединения, лошадь оставалась слишком дорогим удовольствием для массового применения в экономической деятельности. Использование лошади долгое время оставалось эффективным

для стремительной атаки, захвата селений, преследования

противника. Всадники, кавалеры, рыцари составляли наиболее боеспособную часть армий. Но с течением времени

лошадь стали использовать для перевозки «мирных» грузов, а потом — и в сельском хозяйстве. Гужевой транспорт

в конце XIX-начале ХХ веков во многих странах, относящих-ся к высокоразвитым, стал основным личным средством передвижения, а владельцы автомобилей относились к экс-центричным представителям высших классов. Прошло сто

лет и ситуация кардинально изменилась. Автомобиль стал

доступен широким слоям населения, а прогулки верхом —

редким и дорогим развлечением в городской среде.

Цикличность отношения к вещи прослеживается на самых различных примерах. Ракета — игрушка китайских

императоров стала оружием в ХХ веке. В конце ХХ века

ракета стала средством доставки людей и грузов на кос-мические станции, в 2010-х к этой деятельности присоеди-нились частные компании. Появление на рынке космических перевозок частных компаний открывает широкие

перспективы для распространения производственной деятельности в ближнем космосе. Мы предполагаем, что

в дальнейшем для человека станет привычным использо-вание ракет в частных целях.

Также показательным в данном контексте является

пример Илона Маска. Предприниматель, внедривший си-30

стему электронных платежей, удобную для расчетов в Ин-тернете, инвестирует в, пожалуй, самые актуальные на се-годняшний день технологии, что вызывает недоумение

у части экспертов, воспитанных в традиционных, а точ-нее — индустриальных ценностях, для которых гораздо

более рациональным является скупка земель, недвижимо-сти или месторождений полезных ископаемых. Как мы видим, с развитием общества меняется не только отношение

к вещи как таковой, но и ценности самого общества. Апо-калиптические картины Харари порождены, на наш

взгляд, ценностями индустриальной эпохи и страхом ока-заться вне иерархической структуры: быть изгнанным

из кабинета, лаборатории, фабрики; утратить денежные

средства в связи с банкротством банка или обманом

недобросовестными партнерами.

Как мы утверждали в наших более ранних работах —

увеличение информационного потока приводит к преоб-ладанию сетевого взаимодействия, к демонополизации

права на создание и распространение ценностей и созданных на их основе вещей. Новые технологии приносят

освобождение от рутинной работы, но открывают одновременно широкие перспективы для творческой деятельности. Причем для творческой деятельности широких

масс, а не горстки «боголюдей», которые не смогут запре-тить остальным добиваться творческих успехов.

Цифровое общество не подразумевает наступления

массовой безработицы специалистов, выгнанных на улицу

роботами, и гегемонии единиц homo deus, модернизиро-вавших свое тело за счет денег и вещей, полученных

«по наследству» от индустриальной эпохи.

Человек цифрового общества имеет большую степень

свободы, чем в предыдущих эпохах. Трудно «уволить» человека, чей кабинет — это кресло в собственном доме или

столик в кафе. Чья библиотека — облачная база данных, лаборатория — 3D-принтер, а орудие труда — компьютер, 31

находящийся в личной собственности. Прибавим сюда

особенности цифровой экономики, о которой скажем ни-же и увидим, что будущее не столь драматично, как пред-сказывают многочисленные футурологи. Homo digitalis встроен в систему баз данных, в которой он пребывает

практически постоянно и в то же время укоренен в сетевом сообществе людей, благодаря которому его деятельность проходит с большей эффективностью.

Мы скептически относимся к появлению правящей

группы модифицированных homo deus, исходя, прежде

всего, из исторического опыта. В современном нам обществе существуют методики усиления физических, духовных

и интеллектуальных качеств человека, которые, несомнен-но, будут значительно усовершенствованы в будущем.

Но маловероятно, что такая модификация коснется лишь

высших классов.

Так, в наши дни профессиональные спортсмены при-меняют разного рода допинги. Это позволяет им достичь

высоких результатов в спорте и некоторое время, до раз-облачения, пользоваться вниманием общества. Но прием

допинга приводит к разрушению гармонии тела и духа человека, к одностороннему развитию. Homo deus могут использовать совершенные средства, но это не даст возможности получить преимущество перед остальными людьми.

Использование допинга не позволит генерировать новые

идеи, оставаться в составе креаторов (предложенный на-ми данный термин будет полнее раскрыт в главе, посвя-щенной элитам цифрового общества) — представителей

элиты, генерирующих наиболее значимые социальные

и бизнес-процессы.

«Вечная молодость» или перманентно стимулируемые

способности представителя элиты не смогут поставить

на поток создание гениальных идей, меняющих мир.

Ю. Харари предполагает, что высшие классы будут

жить значительно дольше остальных, что также маловеро-32

ятно. Согласно прогнозам Р. Курцвейла, действительно, уже в ближайшие годы можно будет изменить геном человека, увеличить число делений клеток без риска онкологи-ческих изменений, повысить число обновлений органов

и тканей и усовершенствовать биологические системы са-мостабилизации. Увеличив продолжительность жизни

до 150—200 лет, человек не поставит никаких рекордов

для обитателей нашей планеты, лишь сравнявшись

по продолжительности жизни с китами или черепахами.

История современной цивилизации измеряется тысячеле-тиями, удлинение срока жизни отдельных групп людей

в три-четыре раза не столь существенно скажется на дина-мике развития человечества в целом. Как ни была бы при-влекательной идея увеличения продолжительности жизни, сама по себе она не несет никаких преимуществ. С увеличением продолжительности жизни увеличится и период

эмоциональной незрелости, когда человек до 40—45 лет

будет оставаться инфантильным1.

Старость, когда полученный ранее опыт значительно

превышает получаемый, будет длиться не сегодняшних 20, а 50 и более лет. Время, за которое происходит обновле-ние ценностей, смена рода занятий или сообществ, в которых человек пребывает, только уменьшается с развитием

общества. Homo deus рискуют стать для общества лишь

участниками давно минувших событий и членами клубов

любителей культуры прошедших исторических эпох.

Увеличение срока жизни в цифровом обществе ставит

вопрос взаимоотношения поколений. Оставляя за рамками нашего исследования глубокое рассмотрение этого

важного вопроса, сошлемся на ретроспективный анализ, проведенный Э. Тоффлером в его труде «Третья волна».2

1 Бакулина А. С. Социальный инфантилизм: общественно-нравственный

аспект.//Человеческий Капитал. 2014, №3 (63), С. 24—29

Родовая община архаичного общества состояла из людей одного поколения, к которому относились практически все, дожившие до подросткового возраста и прошедшие инициацию занимали то или иное положение

в иерархии общины в зависимости от личных качеств.

Младшее поколение практически не получало материаль-ных благ от старшего, только от общины в целом.

В многодетной семье аграрного общества в наследство

от старшего поколения можно было получить землю, предметы домашнего обихода, оружие, а также тонкости технологии изготовления этих изделий. Поколения оформи-лись в социальное явление именно тогда. На сельской

ферме изначально был один хозяин — отец, глава семьи.

Он заботился о своих престарелых родителях, и некоторое

время работал совместно со старшими детьми до тех пор, пока старший из нового поколения не обретал соответ-ствующей квалификации. С течением времени представители нового поколения либо отчуждали часть имущества

и становились создателями собственного хозяйства, либо

занимали место своих родителей во главе семьи.

С ростом продолжительности жизни смена поколений

стала проходить гораздо сложнее. Старший сын становился взрослым, но отец еще оставался сильным и умелым.

Членам семьи разных поколений приходилось договари-ваться о разделе имущества, либо ждать получения наследства. Сложная, позже формализированная система

наследования определяла взаимоотношение поколений.

Под страхом лишения прав наследования младшее поколение было вынуждено подчиняться, следовать ценностям старшего поколения, соблюдать его традиции и обы-чаи. Многодетная семья аграрного общества с крепкими

2 Тоффлер, Э. Третья волна [Текст]./пер. с англ.-М.: ООО Издательство

АСТ.,2004. — 781с.

родственными и свойственными связями была опорой

как экономического, так и социального существования

людей.

Индустриальное общество предоставило большую

вертикальную и горизонтальную мобильность. По мере

развития индустриального общества институт наследства

становился преградой на пути развития общества, так как

противодействовал изменению ценностей, технологий

и др. Молодое поколение больше знает и умеет чем ста-рое, следовательно, старшему поколению приходится

адаптироваться под тенденции трансформации экономических, политических социальных процессов изменивше-гося общества. Основой общества становится нуклеарная

семья из детей и родителей и, что реже, родителей родителей, то есть предшественников старшего поколения.

Информационное общество, где область физического

труда достаточно узкая, возрастные различия в сфере производства уступают место различиям в компетенциях, а в сфере потребления — аксиальным (ценностным) различиям. При развитии цифрового общества, когда период

активной здоровой жизни можно будет продлить с ны-нешних 25 до 50 и более лет, возрастные различия, а, следовательно, и система взаимоотношений между поколени-ями утратят прежнее значение.

Разумеется, различные сообщества будут различаться

по своим ценностям, чьё появление обусловлено, в том

числе и условиями формирования группового сознания.

Однако эти различия связаны с мировоззренческой, а не возрастной детерминацией. Старшее поколение в по-добной дискуссии может предоставить свое личное свиде-тельство, что, безусловно, украсит дискуссию, но существенное значение иметь не будет.

В настоящее время персоны, живущие сто и более лет, становятся предметом общественного интереса. Людей интересует образ жизни долгожителей, может быть особенно-35

сти из быта, питания. Однако эти люди не являются высши-ми авторитетами общества, так как физическое состояние

далеко не всегда коррелируется с интеллектуальным состо-янием. Маловероятно, что даже живущие дольше остальных

homo deus станут играть роль большую, чем долгожители

настоящего времени. Обладая значительными ресурсами

для поддержания собственного здоровья и долголетия, эти

люди будут, в силу поколенческой разности взглядов, огра-ничены в коммуникации с активной частью общества, что

приведет к отграничению этого сообщества и со временем

к деградации. Homo deus будут отнесены к низшему уровню

высших слоев социального пространства, то есть займут место сегодняшних «нуворишей» -долгожителей, которым доступны существующие удовольствия, но чья известность

не распространяется дальше светской хроники, и которые, тем более, не являются больше «трендсеттерами» ни в бизнесе, ни в общественной жизни.

ГЛАВА III.

ЦИФРОВАЯ ЭЛИТА

Прежде чем приступить к рассмотрению элиты цифрового общества, обратим внимание на низшие слои социального пространства. Очевидно, что далеко не все

в будущем смогут стать выдающимися изобретателями

или художниками. Часть цифрового общества, вероятно, будет относиться к «опасному классу»1 — прекариату.

Используя данный термин, мы не можем согласиться

с его авторской дефиницией. Гай Стендинг относит к этой

категории всех не социализированных в традиционном

обществе людей, которые не имеют возможности заклю-чать долгосрочные контракты и относятся к нижнему

слою социальной структуры общества.

Исследователь прекариата в России С. А. Дружилов

считает, что для прекариата характерна «…эмоциональная

нестабильность, тревожность, неуверенность в будущем…», причиной чему является «неформальная занятость, а также постоянная изменчивость и гибкость соци-1 Стендинг Г. Прекариат. Новый опасный класс / Гай Стэндинг: The Precariat: The New Dangerous Class. Пер. с англ. Н. Усова. — М.: Ад Маргинем, 2014. 328 с.

ально-трудовых отношений».1 При этом мы видим, что

негативные психологические явления далеко не всегда со-провождают категорию граждан, получивших в России название «самозанятых». В этой категории высшие слои за-нимают люди с профессиональными компетенциями: успешные педагоги, спортивные тренеры, дизайнеры ин-терьеров, мастера-отделочники и др. Средний слой — так-систы, владельцы частных квартир-гостиниц, доставщики

готовой еды и др. люди, не имеющие специального образования. Все они не имеют долгосрочных контрактов, условия их труда регулируются договоренностью (реже

нотариально заверенным договором) с работодателем

(клиентом).

С точки зрения ценностей индустриального общества, права этих людей ущемлены, но уже в современном нам

информационном обществе представители этих профессий, как правило, объединены в неформальные сетевые

сообщества, где обмениваются информацией о заказчиках

и подрядчиках оказываемых ими услуг. Они — активные

пользователи

интернет-ресурсов,

где

размещается

не только информация об их компетенциях и стоимости

услуг, но и отзывы клиентов. Процесс создания многочисленных подобных сетевых структур получил название

«Uber-изации», по названию популярного ресурса по вы-зову такси, где желающие оказать услугу по перевозке

пассажиров на своем автомобиле могут зарегистрировать-ся и приступить к деятельности, не заключая контракта, либо заключая краткосрочный контракт на работу. Коммуникационные площадки в виде сетевых сообществ, сайтов, Uber-приложений объединяют работников, работодате-1 Дружилов С. А. Прекариат и неформальная трудовая занятость в России: социально-психологические аспекты (рус.) // Гуманитарные научные исследования. — 2015. — №1—2 (41). — С. 53—61.

лей / конечных клиентов, позволяя обсуждать актуальные

вопросы и разрешать несущественные противоречия.

Независимо от профиля работы, эти люди в большинстве

своем будут относиться к Homo digitalis, при этом в обществе останутся люди, не имеющие желания к самостоятель-ной деятельности в цифровом обществе.

Несмотря на то, что людям цифрового общества будет

присуща ещё большая вертикальная и горизонтальная мобильность, часть людей будет оставаться вне производственных процессов. Тем более, как мы пришли к выводу

чуть выше, для большинства этих людей цифровое общество предоставляет минимальный набор благ в виде пищи, жилища и набора удовольствий. В развитом цифровом обществе проблема удовлетворения первичных физиологи-ческих потребностей будет решена, и только личный выбор человека будет определять его образ жизни. Не внося

свою долю в производство общественного продукта, эти

люди крайне зависимы от общества. Что заставляет общество не только снабжать таких людей минимумом благ, но и предоставлять возможность для некоей условно по-лезной деятельности. Вне общественной деятельности

низшие слои прекариата станут источником пополнения

экстремистских и криминальных структур.

Существует устойчивое мнение, что в результате развития цифрового общества исчезнет социальная база для

экстремизма и криминала. Мы согласны с этим мнением

в части практически полного отсутствия в цифровом будущем возможностей скрыть следы распространенных ныне

преступлений — убийств, ограблений и т.п., которые, вероятнее всего, действительно сойдут «на нет».

Тем не менее, при широчайших возможностях цифрового общества остается детерминация общества, что у части людей порождает желание приобрести более высокий

статус или материальные блага насильственным, крими-нальным путем. Мы надеемся, что в цифровом обществе

будет нивелирована серьёзная ошибка, которая была до-пущена в создании «общества всеобщего благоденствия»1

в Европе, а именно — преобладание в насыщении низших

слоев социальными благами без социализации и воспита-ния социальной ответственности. В противном случае прекариат найдет возможности совершения преступлений

и в эпоху тотального технического контроля. Вероятно, местом преступления станет цифровое пространство — интернет и другие, существующие в этом времени сети.

В современном обществе нами была выделена группа

коммуникационной элиты2 — людей, качество и количество коммуникационных связей которых позволяют распространять информацию в сообществе с наибольшей эффективностью. Мы выявили, что коммуникационная элита, формально не входя в институты власти и управления, в то же время может оказывать существенное влияние

на общество. Благодаря существующим множественным

коммуникационным путям информационного обмена, коммуникационная элита может:

• мобилизовать значительное число участников сетевых сообществ для совместной работы над решением ак-туальной проблемы общества, привлечь финансовые средства для осуществления своего проекта;

• создавать и распространять через социальные сети

ценности, идеи, идеалы;

• вводить новые и разрушать старые символы в сознании людей.

1 Лебедев А. С. Концепция социального государства в шведской политической науке. Генезис и эволюция. Автореф. …канд. полит. н. 23.00.01.

СПб: СПБГУ, 2014. 22 с.

2 Мурзагулов Р. Р. Особенности взаимодействия власти и коммуникационной элиты на этапе становления информационного общества. Автореф. … канд. философ. н. 09.00.11. — Уфа: БашГУ, 2017. 32 с.

Это возможно уже при современном уровне развитии

науки и техники. Но в ближайшем будущем, которое является предметом нашего исследования, возможности для

коммуникации возрастут, появится новая элита цифрового

общества, которую мы назовем цифровой.

В чем же будет, по нашему мнению, коренное отличие цифровой элиты от предшествующей ей коммуникационной элиты? Прежде всего, в возросшем влиянии

на цифровое общество. В экономике, где существенную

часть богатства будет составлять коммуникационный капитал, цифровая элита будет иметь значительное преимущество перед элитой предыдущих эпох. Стремясь

к максимально возможной публичности, цифровая элита

создает уникальные информационные продукты, ищет

и находит поддержку в обществе. Процесс формирования цифровой элиты носит полностью меритократиче-ский характер. Положение человека в обществе зависит

от количества и качества коммуникационных связей, то

есть от репутации самого человека и группы людей, к которой он принадлежит.

Коренное отличие цифрового общества состоит в отношении к творческому труду.

Творчество — есть выход за рамки привычного, некое

освобождение от стереотипов. Существует распространен-ное утверждение при этом, что «талант — всегда девиан-тен». Одним из главных факторов творчества является

внутренняя свобода человека, что неразрывно связано

с риском выбора между различными поступками и ответ-ственностью за выбор. Это точка, в которой человек прини-мает осознанное решение. Соответственно — то поведение, которое называют девиантным, является ничем иным, как стремлением избежать выбора, пойти по пути наи-меньшего сопротивления. В таланте без ограничений сложность созидания, творения, освобождения выясняли отношения с простотой разрушения, насилия, принуждения.

В индустриальном, дисциплинарном обществе наруше-ние регламента, формального правила было сугубо девиантным, как с деструктивной, так и с конструктивной це-лью; в обществе же будущего — свобода творчества.

В доиндустриальные эпохи творчество было сосредо-точено в области искусства. Творческий продукт приносил

моральное удовлетворение, которое в некоторых случаях

материально вознаграждалось. Сам творческий человек

воспринимался как находящийся вне рамок нормы. Индустриальная эпоха позволила «встроить» творчество в систему ценностей общества как один из инструментов, поз-воляющих совершать изобретения. Не случайно в 1960-х

на этапе зарождения информационного общества появля-ются многочисленные работы по разработке алгоритмов

изобретательской деятельности1, эвристические креатив-ные технологии2 и др. Творческий труд проникает во все

сферы деятельности человека информационного общества

и станет основным в цифровом обществе.

Цифровые технологии облегчают создание информационного продукта для многих людей. Не важно, есть

у них врожденные или приобретенные способности

к данному виду деятельности или нет. Люди никогда

не будут тождественны по врожденным, приобретенным

воспитанием и образованием качествам, но используя

цифровые технологии, смогут создать некое оригинальное изображение, скульптуру, музыкальное произведе-ние.

1 Альтшуллер Г. С. Найти идею: Введение в ТРИЗ — теорию решения

изобретательских задач/ Генрих Саулович Альтшуллер. — М.: Альпина

Бизнес Букс, 2007. —400 с.

2 Боно Э. Научите себя думать: самоучитель по развитию мышления/Э.

Боно//Пер. с англ. А. А. Курсков. — Минск: 000 «Попурри», 2005. —

288 с.

Таким образом, доступ к творческому труду будет изначально неограниченным. Однако используют этот доступ

далеко не все. Отказ же от креаторства, от создания и распространения новых идей будет снижать статус человека, оставлять ему лишь роль потребителя чужих ценностей

и вещей, приводить в низшие слои общества.

При этом статус в цифровом обществе нельзя создать

без творческих усилий, исключительно при помощи прие-мов рекламы и PR. Для того чтобы общество внесло человека в цифровую элиту, важна ценность того творческого

продукта, который создает человек. Она важнее, чем его

здоровье, долголетие, скорость решения математических

задач или физическая сила. Уже сегодня об этом явствен-но говорит пример почти недвижимого и почти немого ве-ликого ученого Стивена Хокинга.

Цифровая элита состоит преимущественно из креаторов, авторов успешных идей. Упомянутый выше Илон

Маск, создатель Facebook Марк Цукерберг, создатель

Alibaba Джек Ма, предприниматель и меценат Рубен Варданян и другие, сумевшие на излете индустриальной эпохи развить свои идеи в глобальный бизнес и при этом

продолжающие реализовывать нестандартные инноваци-онные проекты, вполне могут считаться прообразом цифровой элиты будущего. Они не только оказывают существенное влияние на жизнь людей, но и изменяют жизнь

самого общества, распространяя новые, ими созданные

ценности.

Относясь к высшим слоям общества, цифровая элита

в то же время не является прямым потомком высших слоев общества предыдущих эпох. Мы не согласны с концеп-цией А. Барда, утверждавшего, что «буржуазия, с полного

одобрения аристократии, все первые декады индустриальной эпохи занималась безудержным грабежом своих

стран и их колоний в поисках сырья и рабочей силы, за-ставляя людей работать на фабриках, как рабов, принося

огромную прибыль. Нет оснований верить в то, что новый

господствующий класс информационного общества —

нетократия будет вести себя иначе, чем ее предшествен-ники»1.

Цифровая элита — результат трансформации средних, производящих слоев общества, выделившихся в цифровом

обществе из интеллектуалов общества информационного.

Весьма вероятно, что некоторое время в переходном пери-оде она будет сосуществовать с другими группами элит, сформированных в индустриальную эпоху (представители

формальных институтов власти и управления, финансовая, промышленная, аграрная элита), а, следовательно, возможны и взаимовлияние, и обмен ценностями между цифровой элитой и индустриальной.

При этом характер цифрового общества определяет

преимущественную зависимость цифровой элиты от общества, от общественного признания, социальной солидарности. Ценность идеи определяется обществом, автор

наиболее удачной идеи, некий homo digitalis второй поло-вины XXI века, стремится доказать свою пользу обществу

homo sapiens. Мы предполагаем, что человеческое общество будет в большей степени избавлено от основных проблем современности. Еда, жилище, безопасность будут доступны в той или иной мере всем людям. Но удовлетворив

первичные физиологические потребности, согласно упо-мянутой выше концепции А. Маслоу, человек склонен

к удовлетворению потребностей социальных.

Потребности в признании общества, самовыражении

как члена общества остаются приоритетными у большинства членов общества. Мы не можем согласиться с мнени-1 Бард, А. Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма [Текст]./Александр Бард, Ян Зодерквист: пер. с швед. — СпБ.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. — 252с. С. 14.

ем О. В. Крыштановской о перерождении современной

российской элиты во втором, третьем поколениях в социально-ответственных граждан.1 Для этого нет ни социальных причин, так как современная элита «правящего класса» России, входящая в формальные институты власти

и управления, связана более с иерархией руководящих

лиц, чем с обществом как таковым, ни временных, так как

процесс развития информационного общества, переход

его в общество цифровое значительно снизит социальное

значение индустриальной элиты. Теория Крыштановской

была бы верна, если бы индустриальная элита просуще-ствовала еще несколько столетий. Однако она утрачивает

своё значение уже в наши дни, и ее полная деградация

по подобию доиндустриальной аристократии — вопрос

лишь нескольких десятилетий.

Принадлежность к цифровой элите невозможно заве-щать, наследовать или передать по своему желанию как

финансовые ресурсы или права на владение заводом. Да

и само наследование в связи с увеличением срока активной жизнедеятельности теряет смысл, так как смена поколений будет происходить в значительные, даже по истори-ческим меркам, периоды — 60—80 и более лет.

Быть причисленным обществом к цифровой элите —

означает привнести в него некую существенную идею, и это

будет доступно людям из самых широких слоев населения, имеющих желание и волю к вертикальной мобильности.

В одном человеке далеко не всегда сочетаются качества креатора, коммуникатора и администратора. История

1 Сажнева, Е. Ольга Крыштановская: «Дайте нашей новой аристократии

привыкнуть к «золотым унитазам». Особенности российской элиты: Интервью // MKRU. [Электронный ресурс] 18.12. 2017.URL: http://

www.mk.ru/politics/2017/12/18/olga-kryshtanovskaya-dayte-nashey-novoy-aristokratii-privyknut-k-zolotym-unitazam.html 45

развития человеческой культуры содержит множество

примеров удачной работы группы людей, дополняющих

компетенции друг друга. Сила цифровой элиты в сетевой

солидарности, в сетевом взаимодействии как с партнерами по бизнесу, так и с потенциальными клиентами.

Цифровая элита будет обладать совершенно невероят-ными для начала XXI века возможностями, но не станет

отграничена от общества, подобно элите предыдущих

эпох. Напротив, приобретенные благодаря достижениям

науки, возможности будут использованы для увеличения

социальных связей цифровой элиты и общества, за счет

признания которого цифровая элита существует.

ГЛАВА IV.

СОЦИАЛЬНАЯ СФЕРА

ЦИФРОВОГО ОБЩЕСТВА

Мир цифрового общества хрупок. Высокие технологии

усиливают, «расширяют» возможности человека по творческому созданию нового, ценного, конструктивного

до немыслимых прежде пределов. И в то же время эти же

технологии позволяют одному человеку разрушить мир-ную жизнь многих жителей целого региона.

В условиях тотальной урбанизации большинства населения, взаимозависимости людей друг от друга, необходи-ма система сдерживания неосторожных, а тем более

умышленных действий человека, которые могут нанести

вред окружающим.

В то же время те граждане, чьи действия направлены

на созидание, заслуживают всяческого поощрения от общества.

В этом отношении интересным и многообещающим

выглядит проект «социального кредита», который в настоящее время проходит апробирование в ряде территорий

Китая. Данный проект может быть прообразом одного

из вариантов развития социальной сферы рассматривае-мого периода.

Интерес к данному проекту достаточно высок, ведь

система мониторинга учитывает нематериальные харак-теристики человека: отношение к окружающим, аккурат-ность в оплате налогов и кредитов, добросовестность

в работе, степень социализации и др. За соблюдение об-щепринятых норм и правил поведения человек получает

нематериальные блага, связанные с уровнем доверия общества к человеку. Чем выше этот уровень, тем меньше

процент по кредиту, дешевле аренда имущества и недви-жимости, тем легче устроиться на работу и завести дру-зей.Новизна системы социального кредита вызвала неод-нозначную реакцию. Критики говорят о тотальном контроле государства над гражданами, о принуждении к лояль-ности и др.1 Признавая новаторский характер системы

и предполагая её распространение, авторы отмечают, что

внедрение её в Китае пройдет гораздо легче, чем в Европе, с учетом сложившихся тоталитарных традиций.2

Однако нам система социального кредита видится одним из элементов структуры информационного, а в будущем — и цифрового общества. В самой такой системе нет

ничего экстраординарного. Начиная с архаичных времен, общество относилось к человеку с учетом сложившегося

о нем мнения. Устойчивая положительная репутация человека в данном сообществе позволяла пользоваться разно-1 Ramirez V.B. What if a Social Score Determined Success? China’s About to Find Out/Vanessa Bates Ramirez // Singularityhub [Электронный ресурс], 12.06.2016. URL: https://singularityhub.com/2016/12/06/what-if-a-social-score-determined-your-success-chinas-about-to-find-out 2 Creemers, R. What Could China’s «Social Credit Sistem’ Mean for its Citizen /Rogier Creemers, Peter Mattis, Samantha Hoffman, Pamella Kyle Crossley //Foreignpolicy [Ээлектронный ресурс], 15.08.2016. URL:http://

foreignpolicy.com/2016/08/15/what-could-chinas-social-credit-system-mean-for-its-citizens/

образными преференциями, связанными с сетевой соли-дарностью членов сообщества.1 Репутация складывалась

при условии длительного времени пребывания человека

в сообществе и зависела от субъективной оценки групп

людей, организаций и института.

В индустриальном обществе за человеком закрепля-лась положительная или отрицательная репутация, изменить которую было крайне сложно. Динамика коммуникационного обмена информационного общества делает этот

процесс более лабильным. Рейтинг человека или компании меняется с совершением доброго или дурного поступка.

Эта система дает преимущества коммуникационной

элите. С большой вероятностью можно предположить, что люди и организации, имеющие большой объем коммуникационного капитала, станут использовать его для

повышения собственного социального кредита. Наивыс-шее количество и качество коммуникационных путей информационного обмена в данном сообществе позволяет

коммуникационной элите не только эффективно распространять информацию, но влиять на мнения других членов сообщества. Именно коммуникационная элита может

создавать те ценности, на основе которых формируются

параметры, определяющие уровень социального кредита.

Это, с одной стороны, даст некоторые преимущества

коммуникационной элите, а с другой — приведет к кон-фронтации с институтами власти и управления.

Многие эксперты видят в системе социального кредита

лишь усиление тотального контроля над гражданами

со стороны государства, но мы считаем нужным отметить, что при развитии этой системы именно общество на осно-1 Бреслер М. Г. Социальная солидарность в информационном обществе // Евразийский юридический журнал. 2014. №2 (69). С. 178—179.

ве самовоспроизводства информационного продукта сетевой коммуникации станет определять критерии оценки

людей.

Мы надеемся, что с развитием IT-технологий система

социального кредита полностью изменит взаимоотношения власти и большинства общества. В идеале социальная

жизнь данного сообщества превращается в саморегулиру-емую систему, где любой хороший или дурной поступок

гражданина учитывается и оценивается. Система социального кредита вытесняет систему управления посредством

предоставления чиновником преференций группе лиц

по своему усмотрению.

Аутопойетическая система оценки индивидуальной

и групповой деятельности с рамочными критериями, иерархия которых зависит от мнения и действий множества граждан, исключает необходимость прямого бюро-кратического управления оперативной деятельностью.

В обществе контроля власть регулирует критичные откло-нения от норм закона, которые несут опасность для общества. В то же время люди сами могут регулировать все

оставшееся за установленными, достаточно широкими

рамками.

На начальном этапе остается вероятность воздействия

на систему социального кредита со стороны заинтересо-ванных лиц (работников, контролирующих и регулирую-щих элементы структуры власти и управления), которая

будет снижаться по мере развития IT-технологий, повышения информационной безопасности и развития самой системы. Если сейчас работник контролирующих органов

практически не несет ответственность за негативный отзыв об организации, то при распространении системы социального кредита снижение рейтинга отражается на реальных финансовых результатах.

С одной стороны, это может служить поводом для

апелляции со стороны организации, а с другой — сама ор-50

ганизация вынуждена постоянно формировать собствен-ную положительную репутацию в обществе, где субъектив-ные оценки ряда посетителей заменены на комплексную

оценку в сравнимых единицах — баллах рейтинга.

Несмотря на то, что сам рейтинг носит рекомендательный

характер, большая часть потенциальных клиентов руко-водствуется им при выборе поставщика товаров или услуг.

Здесь проявляется ещё один конфликт общества ближайшего будущего. Конфликт между экспертным знанием

и знанием сетевого сообщества потребителей. В настоящее время экспертное сообщество даёт оценку отелям путем присвоения им определенного количества звезд, и одновременно обычные посетители отелей высказывают

своё мнение об услугах на booking.com или аналогичных

ресурсах.

При этом эксперты, как правило, обращают внимание

на потенциальную возможность отеля, а потребители

на собственный опыт. В ближайшем будущем мнение потребителей будет не только учтено, но и структурировано

и представлено тем потенциальным потребителям, ценности которых близки оценивающим. Экспертное знание также оценивается в сравнении с собственным опытом

и здравым смыслом. Экспертное знание теряет право

на единственную истину и может быть оспорено обществом, если оно противоречит опыту.

ГЛАВА V.

ЭКОНОМИКА ЦИФРОВОГО

ОБЩЕСТВА

Широкое внедрение роботов с искусственным интеллектом самообучающихся нейронных сетей не отменит экономических взаимоотношений между людьми и группами

людей. Антиутопические картины, которые рисует в частности Джошуа Браун (Brown, J.M.)1, или, к примеру, взгляды К.

Воннегута, изложенные им в романе «Механическое пиани-но», могут быть реализованы лишь для тех людей, которые

полностью откажутся от производительного труда и будут

довольствоваться маргинальной ролью потребителя.

Роботизированная экономика внушает опасения ряду

исследователей. А. Зотин, сотрудник Всероссийской акаде-мий внешней торговли, отмечает, что в связи с широкомас-штабным внедрением роботов безработица угрожает людям с низкими и средними доходами, а низкоквалифици-рованный труд сиделок, официантов и др. может быть заменен роботами.2

1 Brown, J.M. Just own the damn robots. /Joshua M Brown// The Reformed Broker

[Электронный

ресурс]

16.10.

2017

URL:

http://

thereformedbroker.com/2017/10/16/just-own-the-damn-robots/

Негативная картина усугубляется тем, что крупные

компании захватывают рынок, стремясь к монополии

в своей области деятельности, разоряя при этом многие

мелкие и средние компании, а также сокращают рабочие

места, предпочитая роботов людям. Но фантастическая

картина «восстания машин» не подтверждается таким об-щепризнанным экспертом как Джек Ма, основателем интернет-сервиса Alibaba.com: «Не нужно беспокоиться

о том, что роботы заменят людей. … беспокоиться нужно

о себе. …Люди беспокоятся о будущем потому, что они

не уверены в себе, у них не хватает воображения».

Большинство членов общества — это, скорее, потребители, у которых нет необходимости «в воображении», но меньшинство населения планеты (согласно распределе-нию В. Парето — около полутора-двух миллиардов человек) не устроит роль пассивных наблюдателей за работой

роботов.

Нам не известно точно, чем будут заниматься активные

люди в рассматриваемый период. Как справедливо заме-чает филантроп Вероника Зонабенд3, мы не знаем, какими будут 80% профессий через 20 лет. Однако логично

предположить, что первоочередной задачей общества станет не только удовлетворение потребностей человека

в пище, одежде, жилище, безопасности, но создание усло-вий для творческой работы активного меньшинства, поиск

применения творческой энергии на благо общества. Дина-мическая стабильность общества без этого невозможна.

2 Зотин, А. Робовладельческий строй./Александр Зотин с. н. с. ВАВТ //

КоммерсантЪ

[Электронный

ресурс],

4.11.2017.

URL:

https://

www.kommersant.ru/doc/3455179

3 Попов М. Вероника Зонабенд: Мы не знаем какими будут 80% профессий через 20 лет//Облако,2017.№3 (04), С. 42—45 [Электронный ресурс] URL: https://mai.ru/cloud/2017/3-04/pdf/cloud.pdf 53

Востребованность, возможность труда — одна из главных

потребностей homo digitalis, и если она не будет удовле-творена на локальном уровне, то в этом регионе/стране

будут преобладать застойные явления в экономических, политических и социальных процессах.

Цифровое общество отличает большая текучесть, в терминологии З. Баумана, чем на предыдущих стадиях

цивилизационного развития. Небольшие сообщества инвесторов в конце XX в., «золотое стадо»1 Томаса Фридма-на «кочевало» в поисках регионов с лучшими условиями

для инвесторов. Мобильность сдерживалась законодатель-ными ограничениями, местами расположения производств, климатическими условиями. Для креаторов homo digitalis не будет больше локальных ограничений.

Более того, присущая им дискретная занятость предполагает высокую степень горизонтальной мобильности

в производственной деятельности, а глобальная система

цифровых коммуникаций позволяет предоставлять услуги

и доставлять товары потребителям в любое место планеты

без обязательного физического присутствия человека.

Экономически процветающий регион может в течение ко-роткого времени стать депрессивным, а территория, которая традиционно считалась бесперспективной, может

стать процветающей, стоит только создать комфортные

условия для творческого труда.

Малый бизнес для производителей. В мире, где большая часть услуг выполняется при помощи самообучающихся нейронных сетей под управлением искусственного

интеллекта, типичные сферы приложения сил малого бизнеса меняются и получают новые, почти неограниченные

1 Friedman, Т.L. The Lexus and the Olive Tree: Understanding Globalization./ Thomas, L. Friedman.- NY: Anchor Books, Paperback-2000.-

600с.

возможности. Предприятия малого бизнеса освободятся

от многочисленного обслуживающего персонала. Заведе-ния, где останутся работать люди — официанты, парикма-херы и др. из сегмента mass-market перейдут в сегмент

luxury. Всё что сделано с применением ручного труда, а тем более –изготовление вещей примитивными доинду-стриальными инструментами, станет предметом роскоши, показателем статуса или эксцентричности владельца. Преобладание в массовом сегменте цифровой экономики товаров и услуг, созданных роботами, повысит интерес потребителей к продукции ручного труда.

Hand-made в цифровой экономике, разумеется, не будет играть столь существенной роли в сегменте малого бизнеса, как инновационная деятельность предпринимателей.

Эта деятельность станет основой творчества в цифровом

обществе. Инициативный творческий человек находится

вне корпоративной зависимости, имеет возможность для

консультаций с экспертами социальной сети в рамках сетевой солидарности1, создает и распространяет информацию о новом продукте через социальные сети цифровой

эпохи, видоизмененные по сравнению с нынешним их со-стоянием, но, безусловно, доступными всему населению

планеты, являясь наиболее влиятельными медиа.

Социальные сети цифрового общества, в свою очередь, являются одним из мощнейших факторов экономики

эпохи. На этапе становления цифровой эпохи отдельные

представители уходящей индустриальной эпохи попытают-ся подчинить себе социальные сети для сохранения влияния на общество.

Однако относительная легкость создания альтернатив-ных социальных сетей приведет к сохранению и использо-1 Бреслер М. Г. Социальная солидарность в информационном обществе.

ванию обществом только тех видов сетей, которые не будут замечены в попытках манипулирования аудиторией

(кроме вариантов развития событий, при которых социальные сети будут контролироваться госструктурами, см.

ниже).

В начале ХХI века в медиапространстве произошел ка-чественный скачок, связанный, во-первых, с появлением

смартфона — инструмента для постоянного пребывания

человека в сети Интернет, а также для управления человеком собственными товарными и финансовыми потоками, для получения услуг и управления разнообразными

устройствами — гаджетами.

А во-вторых, во многом благодаря появлению смарт-фонов, стали массовыми социальные сети, позволяющие

людям объединяться в группы — сообщества для интен-сивного информационного обмена. Обе технологии дают

новое расширение человека, в терминологии Г. М. Маклю-эна, поскольку смартфон становится центральным узлом

связи между человеком и окружающим миром, а социальная сеть укрепляет индивидуальный мир множественными

коммуникационными путями с другими людьми. Человеку

для распространения информационного продукта уже нет

необходимости использовать средства линейной (массовой) информации, социальная сеть даёт возможность

не только распространения информационного продукта

среди людей со сходными ценностями, но и способствует

созданию совместной децентрализованной деятельности

в различных областях производства.

Более того, мобильность уже сейчас появляется

не только в информационном обмене, но и в производстве. Комплексы объемного моделирования (так называ-емые 3D-принтеры) позволяют человеку/группе людей

автономно производить товары и услуги для себя, а не массового круга лиц. В цифровом обществе этот

процесс многократно ускорится, то есть от идеи до физи-56

ческого появления конкретного и достаточно массового

продукта будет проходить совсем немного времени, и это

будет требовать минимальных усилий и капиталовложе-ний.Динамика информационного обмена в цифровом обществе позволит значительно ускорить все бизнес-процессы: масштабирование и мультиплицирование малого

бизнеса, слияние и поглощение крупными корпорациями

наиболее перспективных небольших инновационных

компаний, а также децентрализация крупных компаний.

Коммуникационный капитал в цифровом обществе об-ретает совершенно особое значение. Благодаря ему люди

могут начать свою предпринимательскую деятельность

в сфере малого бизнеса. Если сейчас изобретателю приходится выносить созданное им знание на «суд» экспертов

корпорации, чтобы получить одобрение и, возможно, финансирование, то в цифровом обществе это будет совершенно излишним.

Множество начинающих изобретателей в области по-требительских продуктов смогут объявлять сбор средств —

краудфандинг — на производство первого, ограниченного

выпуска своего товара. Потенциальные потребители будут

на себе проверять качество товара, давать свои отзывы

в социальных сетях, тем самым увеличивая коммуникационный капитал автора, который монетизируется в финан-совый капитал посредством увеличения продаж самого

продукта, либо в связи с увеличением капитализации компании.

Постоянный приток новых товаров на рынок меняет

отношение к праву на интеллектуальную собственность.

Авторство сохраняется в публичной среде благодаря ши-рокому освящению в социальных сетях, а получение ди-видендов от сделанного когда-либо (семьдесят пять лет

назад) изобретения становится маловероятным в связи

с коротким «жизненным циклом» продукта.

Финансирование бизнес-проектов не будет такой се-рьёзной проблемой как в настоящее время. Социальные

сети сделают прозрачной производственную деятельность

человека, а такие технологии как «блокчейн» — его фи-нансовую деятельность. Система банковского кредитова-ния с элементами искусственного интеллекта позволит

сократить время получения средств до минимума, при

условии положительной кредитной истории. Решение

о предоставлении или не предоставлении кредита будет

в значительной степени автоматизированным и не под-верженным субъективному влиянию конкретных мене-джеров кредитных организаций.

Вероятнее всего, получение и стоимость кредита будут

связаны с общей позитивной репутацией человека/группы

людей/компаний по типу формирующейся в настоящее

время системы «социального кредита» в Китае,1 где стоимость кредита напрямую зависит от репутации человека, от меры доверия к человеку/группе людей.

При этом мы не можем полностью согласиться

с М. Г. Бреслером, который утверждает, что «доверие

к вещи/образу вещи становится существенным фактором

для определения той доли благ/ресурсов, которую за ту

вещь человек готов отдать».2 По нашему мнению, в цифровом обществе доверие становится следствием ком-плекса факторов, которые учитываются человеком, как

при покупке товара/услуги, так и при выдаче кредита

1 Ramirez V.B. What if a Social Score Determined Success? China’s About to Find Out// Singularityhub [Электронный ресурс], 12.06.2016. URL: https://singularityhub.com/2016/12/06/what-if-a-social-score-determined-your-success-chinas-about-to-find-out 2 Бреслер М. Г. Доверие как фактор экономики информационного общества: социально –философский аспект //Вестник БИСТ (Башкирского

института социальных технологий). 2015. №1 (26). С. 76—78.

частному лицу или корпорации. При этом уровень «доверия» зависит от ценностей оценивающего, а, следовательно, от принадлежности к сообществу и (косвенным

образом) от объема коммуникационного капитала оцени-ваемого.

Совершенно иной уровень доверия предполагает технология блокчейн — цепочка из формируемых блоков

транзакций. Говоря иначе, межличностная и межгрупповая

коммуникация, что можно понимать как весь комплекс

производственной деятельности, сохраняется в защищен-ной базе данных обо всех операциях. Технология позволяет выяснить происхождение каждого элемента структуры

транзакций. Цифровая экономика, в которую внедрена

данная технология, становится полностью прозрачной. От-крытая информация о полном движении финансовых по-токов, а затем и товаров, услуг делает явной всю сеть при-ращения стоимости.

Часть членов человеческого общества, как мы уже отмечали выше, и в цифровую эпоху будет пытаться мо-шенничать, стремиться похитить финансовые средства, совершать попытки насильственного захвата. Система

цифрового учета сделает эти действия затруднительными, а раскрытие преступлений в сфере экономики и наказа-ние — неотвратимыми. Впервые со времен родственной

общины вся жизнь человека, его позитивные и негативные поступки становятся достоянием публики. Это создаст аутопойетическую систему доверия, независимую

от правительств, корпораций или международных организаций. Иначе говоря, население планеты, возможно, избавится от одного из самых тяжких наследий индустриализма — паразитирующих сегодня на обществе многочисленных посредников (таких как корпорации, банки, чиновники и т.п.)

Криптовалюты, при виртуальной форме обращения, являются отражением реальных товаров. При этом экспе-59

рименты с криптовалютой, несмотря на сложность технологии, уже сейчас доступны предпринимателям.1

Цифровая экономика построена на доверии к произ-водству реального продукта, основанного на новых идеях.

Наиболее успешные идеи становятся основой крупного

бизнеса.

Крупный и средний бизнес в цифровом обществе.

Крупный бизнес цифрового общества будет в значительной степени информационным. Именно в информационной сфере возможен наибольший прирост стоимости.

Тенденция начинает формироваться в наши дни. Если

в конце ХХ века в число самых богатых людей планеты

входили финансисты, то в настоящее время рейтинги

и списки богатейших людей мира возглавляют следующие

имена: Билл Гейтс — создатель операционной системы

Windows, упомянутый выше Джек Ма, Илон Маск — создатель системы электронных платежей PayPal, Марк Цукерберг — создатель Facebook, Ларри Пейдж и Сергей Брин —

основатели Google.

Все эти люди, а также миллионы их последователей, обладают не только финансовым, но весьма значительным

объемом коммуникационного капитала. Их высказывания

широко распространяются и многократно цитируются. Важно, что в отличие от предыдущих поколений создателей

и руководителей крупного капитала, они вкладывают средства в разработку новых высоких технологий. Космическая

техника, беспилотные автомобили, роботизированные системы доставки посылок разрабатываются небольшими

1 «Избавились от удушающих процентов и перекупщиков». Крипто-фермер Михаил Шляпников о жизни после ICO //Probusinnes.io [Электронный ресурс], 11.12.2017URL: https://probusiness.io/strategy/4071-izbavilis-ot-udushayushchikh-procentov-i-perekupshchikov-kripto-fermer-mikhail-shlyapnikov-o-zhizni-posle-ico-intervyu.html 60

частными компаниями на средства крупного цифрового

бизнеса, активно формирующего технологическую основу

ближайшего будущего.

Сохраняется сейчас и будет в некоторой степени при-сутствовать в экономике цифрового общества и индустри-альный бизнес. Добыча полезных ископаемых, разных видов энергии, промышленность и сельское хозяйство будут

потреблять человеческие, энергетические, финансовые

ресурсы в гораздо меньшей, нежели сегодня, степени. Стоимость этих компаний, безусловно, уже никогда не будет

превалирующей на глобальном финансовом рынке, и сами

компании по большей части станут принадлежать цифровому бизнесу.

В настоящее время производственные мощности развиваются в регионах с развитой инфраструктурой и де-шевой рабочей силой. Но в будущем уровень доходов

населения (и требования к организации рабочего места) вырастет вместе с расходами на восстановление эколо-гии и социальное обеспечение. Размещать предприятия

в Китае или Индонезии станет не столь выгодно, как

в настоящее время.

Группы децентрализованных производств, близкие

к локальным рынкам сбыта, пусть и объединенные в некие

сетевые корпорации или ассоциации, станут превалиро-вать на производственном рынке над индустриальными

агломерациями. Региональная экономика обеспечит само-достаточность региона, делая его значимым для глобального общества. Восприятие глобального общества как

множества взаимопроницаемых сетевых сообществ рас-пространится и на экономику.

Глобализация позволит создавать коммуникационные

пути информационного, финансового, товарного обмена, перемещения людей по всему миру. Но жизнь отдельного

человека/группы людей проходит в рамках ограниченного

числа сообществ, среди которых существенным есть и бу-61

дет сообщество географической локации. Несмотря

на глобализацию, в разных регионах планеты сохраняется

различный менталитет жителей, климат, экономическая

и социальная ситуация.

С большой долей вероятности через пятьдесят лет

не изменится желание людей к выбору наиболее комфорт-ного и близкого их ценностям места пребывания, следовательно, возрастет конкуренция между регионами за привлечение рабочей силы, туристов, интеллектуалов на свою

территорию. При этом информация о том или ином регионе будет распространяться в социальных медиа практически в реальном времени, что создаст предпосылки для

динамического формирования репутации региона.

Уже сейчас большой популярностью пользуются пуб-личные мнения людей, лично посетивших некое место, за-ведение, гостиницу. Множество отзывов, регистрируемых

самообучающимися нейронными сетями, создает для человека, заинтересованного данным регионом, некий

«портрет», отражающий мнение людей, и позволяет составить человеку мнение, сопоставив его с собственными

впечатлениями.

ГЛАВА VI.

ПОЛИТИКА ЦИФРОВОГО

ОБЩЕСТВА

Общество, оценивающее деятельность своих сограж-дан, качество услуг, которые предоставляют различные

организации, также будет оценивать и деятельность институтов власти, что приведет к трансформации институтов власти и управления. Мы предполагаем, что транс-формация будет идти по пути перманентной сетевой

коммуникации между обществом и властью на совершенно иной, чем ныне, основе.

Индустриальное общество выработало систему приня-тия властью решений — законов, обязательных для испол-нения всеми гражданами. При стремящемся к тоталитарно-сти массовом обществе коммуникация между обществом

и законодательной властью возникала лишь в период выборной кампании. Вне выборной компании законодатель-ная власть сохраняла приватность своей работы для большинства, попадая в публичную сферу в случае кризиса, связанного с девиантным поведением представителя института власти и управления, либо внесением некоего экс-травагантного законопроекта, вызывающего удивление

у общества.

В связи с этим мы не можем согласиться Ю. Хаберма-сом, считавшим существование «публичной сферы»1 до-статочным условием для коммуникации между властью

и обществом. Публичная сфера, декларируя перманент-ную динамику информационного обмена между властью

и обществом посредством средств массовой информации, перестает функционировать в индустриальном обществе, так как в реальности становится инструментом

внушения обществу того, что решения действующей власти являются рациональными и оптимальными для данного периода.

В индустриальном обществе число сигналов, поступаю-щих от общества, столь велико, что власть, в её традиционной форме, вольна выбирать лишь позитивные сигналы, подтверждающие решения институтов власти и управления. Возникают предпосылки для отграничения институтов

власти и управления от общества в целом, сводя коммуни-кацию к периоду выборных кампаний.

В период, когда граждане выбирают своих представителей, риторика которых отражает систему ценностей, близкую ценностям большинства граждан — избирателей, кандидаты индустриальной эпохи входят в публичную

сферу. После окончания выборов победители продолжают

деятельность по совершенствованию законодательства, практически вне информационного поля, созданного обществом. Практика показывает, что большую часть законо-проектов создают неизвестные обществу эксперты. Их

продукт не зависит от общества, но результат этой деятельности распространяется на всех граждан — потребителей информационного продукта.

1 Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие

[Текст] / Юрген Хабермас: Пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева, СПб.: Наука. — 2000. — 380 с.

Логично предположить в ближайшем будущем иную

схему управления обществом. Субъектом власти становятся не носители экспертного знания, а общество в целом.

Аналоги сегодняшних интернет-ресурсов РОИ (roi.ru), Abaaz (abaaz.org), Change (Change.org) позволят всем выносить в публичную плоскость наиболее актуальные для

общества вопросы и обсуждать их среди тех, кого это интересует. В настоящее время данные интернет-ресурсы

не имеют существенного значения для законотворческой

деятельности. Институты власти и управления стремятся

сохранить монополию на нормы права, контроль, принуж-дение. С этим связано искусственное усложнение правил

прохождения инициатив через сервис РОИ. Набравшая

сто тысяч и более одобрений инициатива проходит экс-пертизу в Правительстве, после чего, как правило, отвер-гается по формальным причинам, либо предлагается для

рассмотрения законодательным органом.

С течением времени мы предполагаем значительное

повышение значения подобных ресурсов или их аналогов

для создания норм и правил жизни общества. Прообразом

такой вовлеченности граждан в политику являются нынешние страны «электронной демократии», например, Синга-пур, Швейцария, Эстония1. Так, в Швейцарии проходит

до нескольких десятков референдумов в год по любым

значимым для граждан вопросам, причем, значительная

часть швейцарцев голосует посредством сети Интернет.

Однако данная методика работы далека от провозглашен-ного в ряде работ автора данной монографии наиболее

приемлемого, на наш взгляд, для информационного общества метода «сетевой делиберации»2.

1 Мурзагулов Р. Р. Специфика формирования элиты в информационном

обществе. Социально-философский аспект // Евразийский юридический

журнал. 2016. №8 (99). С. 401—402.

Дело в том, что современные формы законодательных

актов крайне сложны для понимания большинства граждан, не искушенных в юриспруденции. А для современных

референдумов практикуется сведение сущности закона

к однозначно воспринимаемой формуле с дихотомиче-ской формулой ответа «да» или «нет». Такая абстрактная

формула порой является источником для манипуляций

с мнением большинства участников. Люди голосуют, зачастую не понимая сути предлагаемых решений общественных проблем, под воздействием манипулятивных технологий. Дать однозначный ответ в течение краткого времени, находясь в кабине голосования, на вопрос, который окажет существенное влияние на жизнь всего общества, и взять на себя ответственность за развитие дальнейших

событий достаточно сложно. Этим мы можем объяснить

явления абсентеизма, равнодушия к политической деятельности у граждан, которые отмечают многие исследователи.3

При этом в политически-ориентированных сетевых сообществах наблюдаются явления сетевой делиберации, то

есть длительного обсуждения насущных проблем, поисков, как путей решений, так и практических результатов

от применения предыдущих решений. В настоящее время

такие обсуждения проходят в социальных сетях в боль-шом количестве. В политически-ориентированных сетевых

сообществах наблюдается активное участие экспертов

в различных областях, политиков, общественных активи-2 Мурзагулов Р. Р. Взаимоотношение элиты и власти в глобальном информационном обществе // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2016. №6. С. 148—151.

3 Аринина, К. И. Абсентеизм в политике: причины и последствия // Ученые записи Казанского университета. Сер. Гуманит. науки. 2014. №1. С.

214—220.

стов, действующих законодателей. Как правило, обсужде-ние сводится к некоей интеллектуальной игре, либо к кри-тике принимаемых властью решений, либо в негодовании, реже — в восхищении результатами деятельности власти.

Мы видим в сетевой делиберации модель будущей работы законодательной власти. В выработке решений реально участвуют не закрытые для общества группы ано-нимных экспертов, а постоянно действующее множество

политически-ориентированных сетевых сообществ, которые могут быть выявлены с помощью нейронной сети поисковых систем, а содержание обсуждения может быть

подвергнуто анализу.1

Уже сейчас, на этапе становления информационного

общества, мы не исключаем совместную работу нейронных сетей с аналитическими программами исследования

потребительского поведения и выявления медианного

мнения большинства пользователей социальных сетей.

В результате коммуникационная элита может получить

возможность реального влияния на власть, а власть — информационный продукт, плод коллективной работы, отражающий мнение общества.

Цифровое общество детерминировано на множество

самодостаточных сетевых сообществ, и внутренняя политика на уровне муниципального образования, региона, страны направится на удовлетворение потребностей большей части из них и гармонизацию отношений между сообществами. В то же время введется и строго контролируе-мый набор правил (законов), общих для всех граждан, 1 Carman, A. People are getting locked out of innocuous Google Docs for supposedly violating Terms of Service /Ashley Carman // The Verge [Электронный

ресурс],

31.10.2017.

URL;

https://

www.theverge.com/2017/10/31/16581406/google-docs-error-terms-of-service-lock-out

определяемых самими гражданами. При широкой свободе

выбора действий человека должны строго пресекаться

действия, которые могут причинить вред имуществу, здо-ровью, жизни других людей. В то же время неумышленные

ошибки в деятельности человека, связанные с недостат-ком знания, недобросовестностью, стечением обстоя-тельств, не будут подразумевать сурового наказания, но приведут к снижению объема социального кредита человека или группы людей, о котором говорилось выше.

Ради удовлетворения потребности в собственной безопасности человек осознанно сокращает приватное пространство. Многие люди знают, что смартфон выдает их

месторасположение, любое действие в социальных сетях

может привлечь внимание правоохранительных органов, а привычки, пристрастия, интересы отслеживаются, анали-зируются и становятся достоянием баз данных рекламных

агентств. Знают, но не придают этому большое значение.

В будущем власть контроля приобретет более совершенные инструменты, сократив приватное пространство

до минимума. Но это не ликвидирует полностью свободу

человека. Человек сам регулирует соотношение приватно-го/публичного и может в любой момент выйти из публичной сферы, уединиться для размышлений, медитаций или

отдыха от «благ цивилизации».

ГЛАВА VII.

ВАРИАНТЫ

ГОСУДАРСТВЕННОГО

УСТРОЙСТВА ЦИФРОВОГО

ОБЩЕСТВА

С наступлением индустриальной эры резко снизилось

влияние на отдельного индивидуума со стороны семьи, общины, церкви и прочих институтов предыдущих эпох.

Однако элите индустриализма необходимо было найти

что-то взамен для того, чтобы эффективно контролировать общество. Такой заменой стало государство с моно-полией на насилие, правом «надзирать и наказывать».1

Человеку, оторванному от патриархальных ценностей, лишенному защиты и надежды на семью и на бога, да-ли новую надежду — на государство, которое отстоит

его права и даже делегирует ему долю власти на выбо-рах.

1 Фуко М. Надзирать и наказывать. Глава 1. Казнь/ Мишель Фуко. Перевод с французского Владимира Наумова под редакцией Ирины Борисовой. М.: «Ad Marginem», 1999.- 479 с.

Критическое восприятие этой доктрины обществом

существовало с момента ее утверждения. Очевидно, что

права человека зачастую были ширмой для манипуляции общественным мнением в пользу элитарных кругов.

Однако критики ничего не могли противопоставить хо-рошо отлаженной системе контроля индустриальной элиты с ее массовыми СМИ, вертикалью власти, деньгами, заводами, армией, полицией, законами, правилами

и т. д.

Все начало меняться с зарождением информационного

общества. Первыми рухнули бастионы СМИ. Распростра-няющиеся по сетевому принципу интернет-медиаканалы

стремительно доносят в наши дни до своей гигантской

аудитории мнения, альтернативные тем, что распространяют элиты. «Революции Facebook» произошли в нескольких

странах подряд, элиты которых окуклились согласно «же-лезному закону олигархии» Р. Михельса, деградировали, оказались неспособны противостоять внешним угрозам

и рухнули. Нечто подобное нам предстоит увидеть на этапе становления цифрового общества в глобальном мас-штабе. Индустриальная элита будет сопротивляться утрате

своей гегемонии.

В человеке, как отмечал З. Фрейд, сочетаются кон-структивное и деструктивное начало, но деструктивное

сдерживается по мере роста культуры человеческого общества, в обозримом будущем «под воздействием… влияния культуры и оправданного страха перед последствиями

будущей войны… …будет положен конец войнам».1

Но внутренняя природная агрессия человека — лишь один

1 Фрейд З. «Неизбежна ли война?»: письмо Зигмунда Фрейда Альберту

Эйнштейну /Зигмунд Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия. —

М., 1992. — С. 325—337. //Monocler — [Электронный ресурс], URL: https://monocler.ru/neizbezhna-li-voyna/

из факторов возникновения войн. Не менее существенным

является желание приумножения ресурсов.

Рискнем заметить, что мы уже несколько десятилетий

видим противостояние старой и новой элит. На наш

взгляд, международный терроризм является ничем иным, как проявление сопротивления индустриальных элит утрате своей гегемонии. Несчастный арабский подросток, взрывающий себя во имя священной борьбы мусульман

с неверными, представления не имеет, что среди интере-сантов и организаторов этой бессмысленной войны есть

одновременно представители всех частей света. И объеди-няет их нечто большее, чем религия. На их взгляд, нечто

значительно большее.

По данным авторитетной организации OXFAM1, 85 богатейших людей мира контролируют состояние, равное

принадлежащему 3,5 миллиардам беднейших людей

(85 к 3 500 000 000 — ошибки здесь нет!). Большинство

из этих 85 счастливчиков — наследники индустриальной

эпохи, владельцы нецифровых компаний. Автору данной

работы остается лишь выразить сожаление, что термин

Homo Deus (боголюди) Юваль Ной Харари уже задейство-вал для обозначения другой группы людей. Разумеется, было бы излишним добавлять, что эти же 85 персон (вместе со своими сообществами) контролируют и власть

на планете. Увы, со времен К. Маркса никому не удалось

опровергнуть цитируемое им утверждение Т. Даннинга, о том, что ради прибыли в 300% нет такого преступления, перед которым остановился бы капитал2.

1 Slater, J Richest 1% will own more than all the rest by 2016 — Oxfam /

Posted by Jon Slater Head of News //Oxfam.org [Электронный ресурс] 19.

01.2015/ URL: https://www.oxfam.org.uk/blogs/2015/01/richest-1-per-cent-will-own-more-than-all-the-rest-by-2016

2 Маркс К. Капитал. Критика политической экономии /Карл Генрих

А в данном случае речь идет о потере даже не 300%

вложений, а об утрате всех денег и власти.

Закрытый клуб индустриальной элиты уже распахивает

двери всем желающим, образованным и талантливым.

Джек Ма в индустриальную эпоху мог бы дослужиться

максимум до должности супервайзера в американском су-пермаркете и влачить жалкое существование под мантры

из телевизора о том, что «государство защищает его».

Стив Джобс был вышвырнут индустриальной системой

за несоблюдение ее жестких иерархических правил, поте-ряв долю в собственном предприятии.

Однако и Ма, и Джобс умели пользоваться информацией, которая помогла им преодолеть все барьеры и перена-править потоки ресурсов планеты в сторону своих пред-приятий.

На этом фоне принадлежащая к «старой элите» между-народная корпорация трещит по швам. Коллапсирует бан-ковская система. Банкротятся один за другим мировые ги-ганты.

Свободный обмен информацией и возможности для

эффективного внедрения инновационных идей лишают

гигантских доходов и неограниченной власти ряд представителей Homo Sapiens, привыкших доминировать над

всей планетой, продавая природные ресурсы, оружие, продукты и никого не допуская в свой клуб со стороны.

У нас нет прямых доказательств участия «старой элиты»

в искусственной дестабилизации обстановки на планете.

Однако остается фактом то, что на фоне всего вышесказан-ного кто-то выделяет огромные финансовые ресурсы

на организацию глобальных актов международного терроризма и войн континентального масштаба.

Маркс. Пер. с нем. И. И. Скворцова-Степанова. — М.: Институт Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС,1969. изд. 2 Т.1 Гл. 24.7 С. 771 (сноска 250) 72

Для того чтобы выделить данные средства международным террористам, нужно, как минимум, этими сред-ствами обладать. OXFAM достаточно наглядно демонстри-рует структуру владения мировым капиталом в наши дни.

К сожалению, цифровая экономика, несмотря на отдельные успехи ее основателей, все еще не превалирует

над индустриальной и человечество живет, по-прежнему, начиная каждый свой день с новостей о стоимости барреля нефти, а значительную долю ВВП мира, как и 50 лет назад съедает военная промышленность.

У новой элиты заинтересованность в организации терроризма и войн отсутствует, и объяснение тому находится

исключительно в рациональной плоскости. В случае возникновения крупных катаклизмов цифровая экономика