Цифровой журнал «Компьютерра» № 141

Василий Щепетнёв: Страсть к порядку Василий Щепетнев

Опубликовано 02 октября 2012 года

Изнутри кажется, что страсть к порядку в нашей крови не привилась в должной мере. То там, то сям видны примеры не то, чтобы порядка в первом приближении, а совершенного хаоса и неудобств: кучи мусора во дворах на тротуарах и на мостовых, сами мостовые сквернейшие, вдоль и поперёк мостовых люди, снующие каждый в свою сторону и на красный свет, и на жёлтый, и в отсутствии всякого света, а спроси зачем, половина ответа не сыщет. И на столе моем письменном порядок царит едва ли час в неделю. Приберусь, выброшу ненужное – конфетные фантики, бумажные распечатки, беглые, от руки, заметки, а нужное – флэшки, диски, книги и авторучки расставлю по местам, но уже на заре непорядок трубит наступление.

Еще меньше порядка в общественной жизни. Приглядеться – броуновское движение. Всяк, кто чем-то значим, что-то и тащит, а куда, почему?

И рядового обывателя охватывает тоска. Он, обыватель (впрочем, почему он? Я!) порядок любит и к порядку стремится, но слабость сил собственных и мощь сил внешних превращает идеальное пряничное королевство в то, что мы видим вокруг. Конечно, видим разное. Из одного окна площадь Красная видна, а из другого окошка – тротуар и ботинки прохожих. Иногда – сапоги. Но до чего же досадно, когда, пройдя соответствующий досмотр в аэропорту Орли (рейс кривой, через Германию), вдруг узнаешь, что турфирма, продавшая тебе путёвку, исчезла в неизвестном направлении со всеми активами, оставив клиентам только пассивы. Ну почему я? Почему мой сосед по самолету, ставший двадцать лет назад немцем, летит совсем по другой путёвке, и его ждёт отличный отдых, а меня... И ведь в фирму обратился старую, десять лет на рынке услуг, и путёвку взял совсем не дешёвую, а вот... Ну, не может же это свершиться случайно (одно утешение, что написано это для примера, а сам я с Парижем решил погодить), верно, есть какие-то силы, управляющие жизнью в целом и мной в частности? Всего-то и нужно эти силы распознать и впредь действовать с умом, вдоль силовых линий идти, а поперек не сметь.

И начинается поиск богов. Кто видит их маленькими, с радиусом действия в двадцать, пятьдесят, тысячу метров. Другим боги представляются натурами покрупнее, поделившими всю планету между собой: один взял море, другой сушу, третий – подземный мир; меж ними множество божков поменьше, но тоже важных: бог финансов, бог войны, бог вина...

Монотеизм, как высшая стадия богостроительства, на самом деле таковой лишь по названию: главный бог требует поклонения себе, единственному, но и другие боги тоже существуют, только зовутся не богами, а серафимами или как-нибудь ещё. Что значит имя... Если есть белые фигуры, непременно должны быть и фигуры чёрные, иначе какая же игра? Игра во имя порядка. В Раю свой порядок, в Аду свой, Данте видел, рассказал.

И вот пешка думает, что у неё есть выбор, за белых играть или за чёрных. Главное, быть встроенной в структуру и знать своё место.

Выбор, как же. Куда поставят, там и будешь стоять, покуда рука игрока не переместит тебя на следующую клетку или вовсе не уберёт с доски.

Ах, если бы так! Если бы нами играли! У игры есть цель, есть правила, есть, наконец, игроки. И мы, разумеется, считаем, что нас двигает гроссмейстер, более того, обладатель шахматной короны. Или, в крайнем случае, претендент. Ну, пешка, ладно, переживем. Заблокируем собою пешку противника и так простоим всю игру лоб в лоб. Не самая скверная судьба. Есть шанс выбиться в ферзи, поскольку всякими слонами, конями и ладьями становиться мы, конечно, не станем. А пожертвует нами чемпион, что ж, будем смотреть на действо со стороны. Она, жертва пешки на же четыре, может войти в историю. Правда, таких жертв в истории множество, и помнят не пешку, а того, кто её пожертвовал, но всё же, всё же...

Но как сознавать, что стоишь ты в бескрайнем поле, где каждая фигура играет сама за себя, где из всех правил существует лишь одно: «кто силён, тот прав», в ином прочтении «кто кого может, тот того и гложет». Где чёрные сегодня были белыми вчера («полюби нас чёрненькими...»), а вообще-то самая практичная окраска – камуфляж. И снаружи, и внутри.

Что тут делать? Стоять смирно, прикинувшись кочкой? Воткнуть веточки, дать простор чертополоху? И придет какой-нибудь конь, да и схрупает, не заметив, что не чертополох он жевал, а самую настоящую пешку, со всеми ее надеждами и устремлениями.

Нет, нужно искать мастера. Или кандидата в мастера. На худой конец, перспективного перворазрядника из своих, из пешек, который за наше пешечное дело стоял, стоит и будет стоять.

Беда в том, что с идеями у перворазрядников плохо. И с лозунгами. Кличь «Отдать Коню его три миллиона, незаконно изъятых из тумбочки!» способен воодушевить любого честного человека, но лишь на пять минут. Потом честный человек вспоминает, что в его личной тумбочке хранится только счёт за коммуналку, нужно где-то деньги на уплату раздобыть – и потихонечку отходит в сторону. В одну телегу впрячь коня и трепетную пешку можно, но никуда эта телега не поедет. Сознание этого отравляет всю радость процесса хождения по улице с красными бантами и созерцания вдохновенных ликов тонкошеих вождей. Нет, политические и экономические игры сегодня таковы, что лучше от них держаться подальше: тепла, полученного при сгорании тысячи пешек хватить на продвижение нашего паровоза к счастью на три целых четырнадцать сотых аршина. Маловато.

Но вот объединения религиозные... Тут-то, перед лицом потенциального бессмертия не так уж и важно, что в кармане – платиновая карточка или известное насекомое на аркане.

Время от времени ко мне подходят пожилые женщины с сахарными лицами (обыкновенно они ходят парами), и вежливо обращаются, мол, можно ли вас спросить. Как человек в очках, я отвечаю, что можно: вдруг они приезжие, и им нужен адрес вокзала, гастронома, или, к сожалению, больницы или милиции? Или вдруг – ну, мало ли – хотят мой автограф (было пару раз в жизни). Но речь чаще всего заходит о библии, об её истинном прочтении, и о том, почему истинное прочтение возможно лишь в кругу узревших правду людей и т.д. и т.п. Минут через пять мы расстаёмся, и вслед мне летят плевки и угрозы, что был у меня шанс попасть в число спасённых, а теперь фигушки, теперь гореть мне в огне адском. Со временем я на призывы поговорить о библии отвечаю коротко: за вами следят! – и быстро ухожу прочь. Но мысли связать религию с экономикой и политикой не оставляю: тут, как в калейдоскопе, возможно множество сочетаний, и в каждом вакантно место гуру. Другое дело, пассионарности не хватает. Выдумать могу, нести в массы тоже могу, а вот толкаться и грызться с конкурентами – кишка тонка. То есть можно и погрызться, и потолкаться, но ясно видно – для одних грызня и есть смысл существования, мне же она поперек трахеи стоит.

Недавно, прочитав колонку Дмитрия Вибе, вспомнил астроботаника Тихова, книжкой которого «Шестьдесят лет у телескопа» зачитывался в детстве. Тихов считал, что Марс покрыт лесами, но в силу местных особенностей цвет марсианской растительности имеет выраженный голубой оттенок. В том же детстве мне попалась заметка о том, что голубые ели высажены у Мавзолея. И тут меня осенило: Ленин – марсианин, и ели эти – дар планеты Марс. Из каких-то политических или иных соображений они покамест решили свое пребывание на Земле скрыть, но намёк людям сообразительным подали. И сразу стало понятно, почему сохранение тела вождя есть величайший научный эксперимент: под прозрачною броней хранят не безнадежно умершее тело, а куколку, кокон, цисту, назовите, как хотите. В положенный час её перенесут на Марс, где Ленин вернется в жизненный круговорот. И об этом говорилось намеками по Эдгару По, намеками настолько броскими, что их не замечали: «Ленин и теперь живее всех живых»...

Но как, как это могло случиться? А так: летом одна тысяча восьмого года в Подкаменной Тунгуске потерпел крушение корабль марсиан, пришелец выжил и, встретив Ильича, поселился в нём (ну, как «Чужой» Ридли Скотта или «Тварь» Карпентера).

Ударом по моим теориям стал факт, что Ленин отбывал ссылку в другом месте и в другое время. Ладно, а кто годится? Сталин был в Туруханском крае, Свердлов, может, там и произошел контакт с внеземной цивилизацией? Прежде Твари сотрудничали (назову это так) с людьми простыми, но, слившись со Сталиным и Свердловым, получили совершенно иную перспективу!

Нелепость? Не большая, нежели лежащая в основании иных сект. Зато современно, интересно и, главное, кинематографичко.

Если не подведёт личная пассионарность, стану пророком!

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Торжество образования? Опубликовано 04 октября 2012 года

Как следует из доклада Международной организации экономического сотрудничества и развития, Россия нынче не только самая обширная, но и самая просвещённая страна. В ней 51 процент людей с высшим образованием. Соединённые Штаты с жалкими 42 процентами безнадёжно отстают, пребывая всего лишь на четвёртом месте (второе и третье достались Канаде и Израилю.)

Фантастика! Ведь это значит, что больше половины из тех, кто попадается нам на улице, освоил «совокупность систематизированных знаний и практических навыков, позволяющих решать теоретические и практические задачи по профилю подготовки, используя и творчески развивая современные достижения науки, техники и культуры». Именно так определяло высшее образование третье издание Большой Советской Энциклопедии. И ныне оно есть у большей части соотечественников. Овеществлённая утопия — куда круче телескопа на Луне и яблонь на Марсе. Как там, у классиков, в «Улитке на склоне»: «Вырастут ослепительной красоты здания из прозрачных и полупрозрачных материалов, стадионы, бассейны, воздушные парки, хрустальные распивочные и закусочные! Лестницы в небо! Стройные гибкие женщины со смуглой упругой кожей! Библиотеки! Мышцы! Лаборатории! Пронизанные солнцем и светом! Свободное расписание! Автомобили, глайдеры, дирижабли... Диспуты, обучение во сне, стереокино...». Ну, со стереокино всё в порядке — найти телевизор без 3D-режима нынче нелегко, да и контент изобилует (не то что при социализме, когда выбор исчерпывался стереофильмом «Таинственный монах», правда, действительно неплохим). И с автомобилями всё в порядке: газон или детская площадка без таковых — редкость. Но это всё — потребление. Причём потребление того, что сделано не здесь (целиком или же по большей части). И оплачено в значительной степени сырьём, добытым в землях, унаследованных от царей, и «первым переделом», осуществлённым на заводах, унаследованных от большевиков. Но, наверное, это всё — пока. Временно. Из-за былой нехватки образования...

Но теперь-то это — преодолено! Мы — самые образованные в мире. Более чем каждый второй готов использовать и творчески развивать современные достижения науки да техники... Теперь-то мы — рванём. Высокотехнологичное производство. Приток капитала со всего мира, привлечённого небывалой квалификацией рабочей силы, — мыслимо ли, ведь среди молодёжи около трёх четвертей с высшим образованием. Всякие там мелочи вроде выхода из строя в ходе испытаний паровых котлов на продаваемом Индии авианосце «Адмирал Горшков», из-за чего сроки поставки отодвигаются чуть ли не на год, кажутся незначительными мелочами, пятнами, которые есть и на Солнце. (Тем более паровой котёл и искусство его теплоизоляции — это нечто древнее, из индустриальной эпохи.) А вот в новинках, наверное, мы...

Что — мы? Возьмём да и посмотрим, как обстоят дела в капитализации, по версии Всемирной организации интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Organization, WIPO). Для оценок существует специальный инструмент — Всемирные индикаторы интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Indicators). Они подсчитываются и публикуются вышеуказанной организацией и ныне доступны по состоянию на 2010 год. В сборнике изрядное место уделено описанию влияния кризиса на мировую экономику. Но кризис же — это не про нас. Благодаря стабилизационным фондам и валютным резервам мы стояли среди его бурь твёрдо, «нерушимым Карфагеном». Да ещё к стабильности вдобавок и высочайший уровень образования...

Так что возьмём да и посмотрим, как тут обстоят дела... Прежде всего — патенты. То, что важнее всего в современной технологической цивилизации. Итак — сколько их по состоянию на 2008 год?

У Российской Федерации — 41 849, причём нерезидентам принадлежит 14 137 штук. Неплохо, если сравнивать с Молдавией, где их 295. Да и если поглядеть на Канаду, то цифры неплохие. Не так сильно уступаем Стране Кленового Листа с её 42 089 патентами. Хотя что-то непонятное получается: население Канады намного меньше, процент лиц с высшим образованием ниже, а патентов больше? Неувязка! Успокоимся на том, что 37 028 канадских патентов принадлежит нерезидентам (правда, налоги там таковы, что изобретение всем, кроме клинических патриотов, стоит регистрировать на корпорацию, зарегистрированную в соседних Штатах, удобно и выгодно). Но вот посмотрим на Республику Корея, она же — Корея Южная. И патентов у неё — 170 632, из которых 127 114 принадлежит резидентам. Образование вроде хуже. Население значительно меньше. А патентов намного больше. И патенты не липовые. Покрутив головой и пройдя по комнатам, видишь телевизоры, саундбар, магнитолу (в которой нет магнитной ленты, но переименовать её в изначальные радиолы, что встарь тоже играли диски, никто не решается), СВЧ-печку тамошнего производства. Спрятавшиеся в портфеле, куртке и гараже ультрабук, коммуникатор и машина оттуда. Наглядно...

А дальше пошли гиганты. Самая населённая держава. У Китая 289 838 патента, из них «резидентских» 194 579. Объяснимо. В «потрохах» самых «распальцованных» европейских машин довольно много продукции из Поднебесной, а где ИТ-товары производят, каждый может легко посмотреть.

Страна Восходящего Солнца. 391 002 патента, из них 330 110 резидентских. (Ну, японцы — патриоты патологические, они даже собственные, практически беспроцентные «займы восстановления народного хозяйства» раскупают с энтузиазмом...) И — вершина пирамиды. США. 456 321 патентов, из них 231 588 собственных. Чуть больше половины — по сравнению с третью миллиона «домашних» японских патентов... И отрыв от китайцев не так уж велик! Учитывая то, что часть американских резидентов — явно не резиденты (корпорацию в стране звёзд-и-полос зарегистрировать нетрудно и недорого...).

Но — ладно. Поднебесная с янки разберётся сама, это их проблемы (хотя смотреть на это издалека будет весело...). А вот на область технологий наш гигантский интеллектуальный потенциал, миллионы и миллионы людей с высшим образованием отображаются, мягко говоря, неважно. Но, может, так и должно быть? Это в индустриальную эпоху любили учить инженеров (кстати, есть «ревизионистская» теория, что социальной основой советского строя была не бюрократия, как считал Троцкий и многие советологи, а инженеры, которым развитие страны обеспечивало карьерный рост, — Fitzpatric S. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992). А сейчас — постиндустриализм, рынок, нужны менеджеры там всякие, маркетологи. Хорошо. Посмотрим регистрацию торговых марок. У России их 57 165, из них собственных 30 024. Но даже у Испании их 55 586, из которых резидентских 47 850. А она меньше и малочисленней. У сопоставимой с Россией Бразилии (хоть и хуже образованной) торговых марок — 119 841, своих — 97 868. У США же — 294 070, причём 246 222 собственных. (То есть что, могущество мегадержавы основывается больше на торговле, чем на технологии?) Но лидирует Поднебесная. У Китая 669 088 торговых марок, из которых 590 525 — местных.

Что там дальше? Промышленные образцы, Industrial design... Ну тут-то родина «чёрного квадрата» наверняка демонстрирует свою творческую мощь. Промышленных образцов за Россией зарегистрировано 3657, из них 2062 — собственных. Только ведь Турция числит их 6874, домашних — 5706. «Малообразованные» США имеют 25 565, резидентных — 13 713. Япония — 29 382, родных — 25 986. Республика Корея — 39 858, из них Страной Утренней Свежести порождены 36 645. Германия, единственное, что осталось от Европы, — 51 043, родных — 36 182. Ну и Китай — 141 601 промобразцов, из них Поднебесной рождены 130 647... Вот где куётся мощь современной цивилизации, кстати. Но вернёмся к образованию. Местному.

Может оно, наконец, повернулось лицом к человеку? Заботится о его здоровье? Так, что у нас там с витальной статистикой? Посмотрим в справочник ЦРУ. Конечно, в прошлом эта альтруистическая организация круто завышала военные расходы и военный потенциал СССР (ну надо же бюджет Пентагона и самого разведывательного сообщества обосновывать...), но нынче времена иные, «перегрузки» всякие... Так, сколько там по миру средняя продолжительность жизни? 67,59 лет. А Россия? 66,05. Не дотягивает до среднего по планете уровня, уступая даже Молдавии с 70,3 годами...

Так что можно сделать оптимистический вывод. Система образования в России достигла небывалого торжества. Она существует не для обслуживания потребностей технологий и торговли, не для нужд человека, а исключительно сама для себя. Мальчики прячутся от армии, девочки присматривают мужей порентабельнее, преподаватели получают зарплату (профессор с докторской степенью в губернском университете — на уровне сноровистой продавщицы в ларьке; правда, у профессора зарплата легальная). Идиллия!

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Поздравляю годовщиной запуска Дмитрий Вибе

Опубликовано 05 октября 2012 года

Смотрю выпуски новостей от 4 октября. Напряжённость на Ближнем Востоке (вот уж новость на все времена!), учения МЧС, найденный в вечной мерзлоте мамонт — и, в завершение выпуска, о знаменательной дате. Да-да, об этом многие забывают, но 4 октября — не обычный день, а Всемирный день защиты животных! Понятно, что время выпусков новостей ограничено, и потому в них далеко не всегда удаётся выкроить время для менее значительных событий. Например, для 55-летия запуска первого искусственного спутника Земли.

Нельзя сказать, что событие полностью проигнорировано. Прошли мероприятия в Роскосмосе, на Байконуре, в Институте космических исследований РАН. Президент РФ направил главе Роскосмоса поздравительную телеграмму. Канал «Культура» показывает фильм «Обратный отсчёт». (Полёт первого спутника — это не совсем культура, но ввиду отсутствия систематического интереса у прочих федеральных каналов «Культуре» приходится отвечать не только за культуру, но и за науку с технологиями.) Но массового внимания СМИ космическая годовщина к себе в который уже раз не привлекла.

Такое пренебрежение в общем-то довольно важным событием отечественной и мировой истории выглядит достаточно странно, особенно на фоне феерического шума по поводу 200-летия Бородинской битвы. Конечно, пятьдесят пять лет — не двести, но недавние события имеет смысл отмечать чаще, например, чтобы дать лишнюю возможность высказаться людям, которые принимали в этих событиях непосредственное участие. К тому же я осмелюсь утверждать, что запуск первого искусственного спутника сыграл в эволюции человечества не меньшую роль, чем Бородинская битва.

А ведь эту тему можно было бы раскрутить не хуже Бородина. Был бы тут и дух патриотизма, и воспитание подрастающего поколения. Мы были первыми в Космосе, и этого уже не изменить. Да и сейчас мы в нём далеко не на последних ролях. Почему же о нашей космической индустрии ключевые СМИ вспоминают только в связи со скандалами и пресловутой «чередой космических неудач»?

Ответ кажется очевидным. Запустили аппарат, он полетел и работает. О чём тут рассказывать? А вот если аппарат запустили, а он не полетел или не заработал… Это ж какой открывается оперативный простор для «аналитиков» и «экспертов», как славно можно поглумиться над «Роскосмосом» да поболботать о том, что дальше всё будет ещё хуже! Конечно, каждая неудача сигнализирует о каких-то проблемах, и многие из этих проблем имеют не случайный, а системный характер. Но зачем же смаковать их с такой страстью? Впрочем, о чём это я. Смакование провалов — наш национальный спорт. Похлестал себя по спине — глядишь, и делать больше ничего не надо.

В комплекте со страстью к самобичеванию идёт странный подход к информированию об успехах. Стоит только назвать имя «Фобос-Грунт», и я уверен, что любой из читателей с ходу, без помощи интернета, воспроизведёт хронику этого печального проекта, рассказав и о лучах ненависти, посылавшихся американскими радарами, и о том, что не надо было называть аппарат грунтом. Теперь другое имя — «Радиоастрон». Помните ещё о таком проекте? Когда вы о нём в последний раз слышали? Вот не так, чтобы специально искать и найти, а случайно услышать в рядовых новостях. Ведь про «Фобос-Грунт» информацию искать не приходилось, она сама шла в руки.

"Радиоастрон" успешно работает! Причём это не какой-то проходной инструмент, а телескоп, аналогов которому в мире нет и ещё долго не будет. Так почему бы центральным каналам не рассказать о нём широким массам слушателей и зрителей! Заголовки я уже придумал: «Российский телескоп показал мельчайшие детали устройства сверхдалёкой галактики», «Астрономов всего мира приглашают принять участие в наблюдениях на уникальном российском телескопе!» Неужели это менее важно, чем распад группы «ВИА Гра»?

Или ещё новость — первая широкополосная передача информации с МКС на Землю по лазерному каналу. (Кстати, кому интересно, обсуждение есть здесь.) Вы в каких-нибудь массовых новостях что-нибудь про это слышали? Нет, конечно. Это же надо разбираться: что за МКС, что за лазер, зачем вообще оттуда на Землю какую-то информацию передавать. Проще рассказать о том, как в рамках Всемирного дня защиты животных Макаревич прошёл по улице с дворняжкой. Вот если бы этот лазер сломался или подпалил что-нибудь на Земле (я знаю, что это невозможно, но можно же помечтать!), для него тут же нашлось бы время в эфире.

Результат налицо. Дату запуска первого спутника почти никто уже не помнит, хорошо, если вообще про него знают. Рассказываешь про наблюдения спутников на нашей обсерватории и систематически слышишь вопрос: «Вы чьи спутники наблюдаете, американские? Российские?! А разве у нас что-то ещё летает?» Летает! Больше сотни российских аппаратов бороздят просторы космического пространства, уступая (очень существенно) только американской группировке. Правда, нужно оговориться, что разные источники немного расходятся в оценках численности китайских спутников. Их тоже около сотни, но то ли больше, чем у нас, то ли всё-таки меньше. Ещё одна оговорка: значительная часть наших спутников имеет военное назначение, то есть прямой радости от них нам, гражданским, немного, если не считать общего чувства защищённости от внешних угроз. В общем, кое-где иногда ещё имеются отдельные недостатки, но и поводы для гордости в настоящем при желании отыскать можно. А уж в прошлом их и вовсе сыщется предостаточно.

Интересно, впрочем, что такое не особенно восторженное отношение к собственным космическим успехам встречалось и в прошлые годы. Одним из важных участников советской космической программы была Алла Генриховна Масевич, сыгравшая большую роль и в становлении нашего института. Она вспоминала, что при всей радости, которую она и её коллеги испытали после сообщения о запуске спутника, для них оказался совершенно неожиданным уровень восторга, с которым это сообщение встретили в Европе. (Уровень депрессии, с которым это сообщение встретили коллеги из США, неожиданным не стал.)

Вот пример. Третьего октября 1957 года АГ (как её до сих пор называют в институте) в составе делегации Академии наук СССР отправилась в Барселону на ассамблею Международной астронавтической федерации. Лететь пришлось через Париж, поскольку с Испанией в то время не было дипломатических отношений. Из-за проволочек с документами утром 5 октября группа опоздала на самолёт, улетевший в Барселону. Аэропорт к этому времени уже гудел от слова «Sputnik». Когда выяснилось, что граждане страны, вышедшей в космическое пространство, не успели к вылету, самолёт вернули обратно в аэропорт.

В общем, с праздником вас, дорогие соотечественники! И да не закатится над нами звезда Космической эры. И да не пренебрежём мы памятью о трудном пути в космос. А то стыдно бывает иногда. Пару лет назад я с коллегами съездил в технический музей немецкого города Шпайер, чтобы посмотреть на недавно привезённый туда «Буран». Немцы приложили массу усилий и потратили кучу денег, чтобы сохранить это свидетельство нашего былого величия. И стоит он там со всем уважением к российской космической истории. «Почему он установлен здесь, а не в России?» — наивно спросила аспирантка Института астрономии Общества Макса Планка. А я и не знал, как ответить на этот вопрос без ненормативной лексики.

К оглавлению