Опубликовано 29 октября 2012 года
В последние недели одной из основных тем для обсуждения стало учреждение в МИФИ кафедры теологии. Обсуждение, естественно, было бурным и едким, но, как мне показалось, довольно бессодержательным. Ни та, ни другая сторона так и не смогли объяснить, почему в МИФИ должна или не должна существовать кафедра теологии.
Доводы в пользу открытия, по-моему, можно суммировать так.
Необходимо повышать культурный и патриотический уровень студентов.
В советское время в вузах были кафедры научного коммунизма, и ничего.
В западных университетах вон есть целые теологические факультеты.
Все эти доводы выглядят несерьёзно. Культуре, патриотизму (и уж тем более вере) нельзя научить; научить можно имитации. К чему привело преподавание научного коммунизма, мы все видим; грабли ждут нас по-прежнему. Теологические факультеты на Западе существуют сейчас в несколько иной среде (об этом речь пойдёт дальше).
Доводы против, впрочем, не более весомы (да-да, и можете побить меня камнями).
За бюджетные средства будет преподаваться религия, причём, скорее всего, только одна. Плохо, конечно, но по сравнению со многими другими (куда более масштабными) бессмысленными тратами конкретно эта большого урона бюджету не нанесёт. Она просто более очевидна, и потому по её поводу проще высказываться.
Занятия теологией отвлекут студентов от профильных дисциплин; пока занятия декларируются как необязательные, но, конечно, никто не поручится (при общем «векторе развития»), что через пару лет они не войдут в обязательную программу. Это так, но падение уровня естественнонаучного образования началось не этой осенью и не из-за введения теологии в МИФИ. От профильных дисциплин студентов-физиков разных вузов уже давно отвлекают какие-то другие причины.
Основа теологии — вера, которой не место в современной науке. Но если почитать государственный стандарт по специальности «Теология», то он выглядит вполне светским. Конечно, возникает вопрос, почему заведовать кафедрой зовут священника, а не специалиста-теолога. Неужели за 10 лет существования стандарта десятки кафедр теологии в российских вузах не подготовили ни одного достойного специалиста? Однако же у меня самого нет астрофизического образования, однако это не мешает мне заниматься астрофизикой.
В общем, антитеологическая позиция уходит, в основном, в эмоции и юмор. Событие кажется настолько загадочным (зачем?!), что рационально возразить против него не очень получается. Рационально возражать можно было, когда теология попала в государственный стандарт. А сейчас-то что: МИФИ — университет? Университет. Дисциплина есть в стандарте? Есть. В университете вводится преподавание дисциплины из государственного стандарта. Какие проблемы?
Но вместе с тем именно сейчас возникло сильное ощущение дискомфорта. Как будто бы в долгом противостоянии пала крепость, важная психологически, хотя и не имеющая стратегического значения. Уж если физики сдались... Ощущение безысходности выражается в саркастических предложениях открыть кафедры теоретической физики в семинариях. Но ведь такая практика уже реально существует! Правда, как водится, не у нас, а у них.
Этим летом я впервые побывал в Вечном городе — Риме №1 — на большой конференции Европейского астрономического общества. Конференция проходила в Папском Латеранском университете. На открытии конференции помимо профессоров выступали монсеньоры, а на пленарных заседаниях на нас спокойно, хотя и (как мне показалось) с некоторой жалостью смотрел Иисус (см. фото). И никто не чувствовал по этому поводу никакого нарушения гармонии. Ибо астрономия на протяжении уже многих столетий дружит с Ватиканом! И при Ватикане с XVIII века работали астрономические обсерватории.
Конечно, изначально астрономический интерес Ватикана был связан исключительно с необходимостью ведения календаря, но впоследствии — веку к девятнадцатому — католические астрономы занимались уже самыми разнообразными исследованиями. Вплоть до того, что именно священнослужитель, директор Римского иезуитского колледжа Анджело Секки (кстати, начинавший карьеру с теологии), заложил основы спектрального анализа, то есть, по сути, всей современной астрофизики.
Современная Ватиканская обсерватория располагает довольно большим телескопом VATT (1,8 м), установленным в США, на котором проводятся регулярные наблюдения, затрагивающие в том числе и космологию. Несколько непривычно, конечно, читать в новостях обсерватории про то, что «св. отец Корбелли пять ночей проработал с новым спектрографом и нашёл результаты многообещающими, сообщив, что автогидирование на щели работает очень хорошо». Но какая мне разница, во что одет человек и как он называется — Dr. или Fr., — если мы с ним говорим об астрономии на одном языке?
Ещё один пример единения астрономии и религии мы в Риме нашли совершенно случайно, спасаясь от жары в попавшейся на дороге церкви. Это оказалась базилика св. Марии ангелов и мучеников, которая в не столь отдалённые времена (с начала XVIII века) сама по себе была астрономической обсерваторией (и это был далеко не единичный случай!). Точнее, она и по сей день действует в этом качестве, но теперь уже только для развлечения туристов. Главное помещение церкви (не знаю, как оно правильно называется, ибо являю собой пример той самой некомпетентности в вопросах религии, о которой говорит нам глава кафедры теологии МИФИ) пересекает меридиан — красивый, бронзовый, отделанный каменьями и украшенный фигурами созвездий. В южной стене церкви сделано небольшое отверстие, превращающее церковь в камеру обскура. Каждый солнечный день в астрономический полдень по меридиану медленно проходит изображение солнечного диска. В эпоху активного использования церкви-обсерватории это событие использовалось для счёта времени.
Сейчас, конечно, для контроля времени используются другие средства, но базилика не осталась в стороне от прогресса. В 2008 году она стала своеобразным мемориалом Галилею. В ней установлена статуя учёного, любой желающий может раскачать большой маятник, символизирующий научные достижения Галилея. А в одной из пристроек к церкви на большом экране раз за разом повторяется одна и та же запись: астронавт Дэвид Скотт демонстрирует, что на Луне молоток и пёрышко падают с одной и той же скоростью. И посетители церкви непрерывно слышат одну и ту же фразу: «Галилей был прав! Галилей был прав! Галилей был прав!»
При этом руководство Ватикана, по-видимому, так в отношении Галилея до конца и не определилось. То есть, Земля вращается вокруг Солнца, в этом сомнений нет. Но был ли Галилей осуждён несправедливо с точки зрения законов того времени? То есть, нам могут не нравиться законы XVII века, но можно ли на этом основании критиковать один конкретный случай их применения? Так что Иоанн-Павел II ошибку вроде как признал, а вот папа Бенедикт XVI высказывался вроде как менее определённо. На католических сайтах можно найти самые разные позиции, начиная с того, что Галилей сам нарвался, и заканчивая тем, что его конфликт с церковью был менее глубок, чем конфликт с учёными мужами того времени (из университетов с теологическими факультетами).
Но это не главное. Главное, что внизу, где все мы располагаемся, в Риме есть церковь, где можно покачать маятник, последить за движением Солнца и послушать про правоту Галилея. Так что и у нас главное не то, что говорят наверху, а то, что мы здесь, внизу, думаем.
Конечно, я сейчас спокоен, как удав, потому что кафедра теологии пока «далеко». Но кажется ли такой уж невозможной, например, кафедра теологии в РАН лет эдак через пяток (наподобие кафедры философии или кафедры иностранных языков)? И что я запою, когда моим аспирантам нужно будет сдавать по ней кандидатский минимум?
А может быть, это секретный план такой? Как заставить молодёжь ценить любовь, дружбу и хорошую музыку? Давайте напичкаем их «Домом-2» и попсой! Как заставить подростков смотреть «Войну и мир»? Присвоим ей рейтинг 16+! Как заставить людей вспомнить о физике? Хм, эта задача посложнее... Тут нужно что-то совсем абсурдное. О, откроем-ка мы в ядерном университете кафедру теологии!
Опубликовано 30 октября 2012 года
Стивена Кинга Россия читает в переводе с украинского. Во всяком случае, с изданием его романа «11.22.63» Украина опередила Россию. А добрые люди уже с украинского перевели на русский.
Ну, опередила — пусть опередила. В конце концов, издать переводной роман — не электростанцию построить на термояде, не туннель до Австралии, не на Марс слетать.
А хоть бы и слетали... Если Украина опередит Россию в марсианской гонке, будет ли мне досадно? Прислушиваюсь к себе и чувствую фальшь. Плохой пример, поскольку в полёт на Марс пилотируемого космического корабля, что российского, что украинского, в обозримом будущем верю слабо.
Лучше так: кто первый построит вечный двигатель, ВД? Тут простора для размышлений побольше. Умельцы выбить из бюджета деньги для подобного рода строительства могут объявиться и в Киеве, и в Москве. Получится ВД огромным, с виду напоминая Большой адронный коллайдер. Ценой в десять раз дороже. И начинка — не какие-нибудь приборы, а ку-дельта конденсаторы, они же конденсаторы Перуна, представляющие собой камни из древнего капища, что на дне Керченского пролива, заряженные лучшими экстрасенсами Киева или Воронежа. Если вдруг ВД не заработает сразу, то нетрудно заявить, что запустится ВД аккурат после очередного большого парада планет. До той поры его, ВД, следует холить и лелеять, для чего опять-таки потребуется финансирование. В сценарий с ВД верю больше, чем в полёт на Марс. Но, думаю, если в одной стороне начнутся работы, другая тут же, наступая на пятки, поторопится со строительством собственного ВД. В общем, обе победят.
Украина — для примера, и взята она из-за романа Кинга и недавней колонки Дмитрия Шабанова. Мог бы взять и Грузию, и Эстонию, и Финляндию. Поскольку интересует меня не вопрос, кто круче, Россия или Украина, а сам процесс разложения империи на составные части. И что в результате этого разложения от России останется. Потому что империи распадаются разно. По британскому варианту, по испанскому, по византийскому.
Межгосударственные отношения слишком обширны, чтобы скромный разум мог охватить их во всем многообразии. Спущусь ступенькой ниже: отношения внутригосударственные. Россия продолжает оставаться империей. Есть метрополия, центральное, привилегированное государство — Москва, есть подчинённые провинции, например Саратовская губерния или остров Сахалин. Но что Сахалин, далеко Сахалин, и если вновь на карте появится Дальневосточная Республика, центральная Россия примет это к сведению, и только.
Но если распад пойдёт дальше, по самой центральной России?
Невозможно? Или он, распад, уже идёт?
Разница между Гваздой и Москвой, пожалуй, больше, чем между Гваздой и Купянском, Изюмом или Чугуевым, уездными городами соседней Украины. Что, если процесс разложения приведёт к тому, что и Гвазду отделят от Москвы? Кто отделит? Да та же Москва и отделит. Придаст Гвазде и подобным ей территориям статус, схожий со статусом бантустанов. Только южноафриканские бантустаны организовывали по этническим признакам, а российские — по экономическим. Нищая губерния, губерния дотационная? Объявить бантустаном, и точка. Со всеми вытекающими последствиями: за каждый имперский рубль бантустан отвечает преданностью до гробовой доски. Если гваздевец поедет на заработки в метрополию, то будет трудиться на правах мигранта из Таджикистана или Молдовы. Скажешь слово поперёк — и депортация.
Но сойду ещё ступенью ниже. Внутри провинции тоже есть места повеселее и места, где грусть и тоска стоят на пороге, решая: войти сейчас или немножко подождать. Горожанин может выбрать школу, больницу и кладбище — по крайней мере, теоретически. Селянину врач не придёт на дом: заболел — добирайся до районной больницы, что в двадцати, а то и в сорока километрах, часть из которых представляют собой скверную грунтовую дорогу. Хорошо, если есть добрый сосед с автомобилем, а если сосед не добрый или безлошадный? Вот и болеют дома, превращая грипп в пневмонию и портя губернскую статистику запущенным раком. В сельской школе частенько нет учителей-предметников. Выучить английский язык селянину в школе трудно. А если всё-таки есть «англичанка» преклонных годов, тогда точно нет ни немки, ни француженки. Учи не что хочешь, а чему учат. И лавка одна, не нравится — не ходи. То есть горожанин и селянин — де-факто люди с совершенно разными правами и возможностями. Не пришло ли время закрепить эту разницу конституционно? Выдавать синий паспорт одним, а красный — другим. Селяне, метёлки, мастерки, валики, лопаты и швабры имеют возможность перебраться в город (исключительно с разрешения старосты), если для них есть работа. Но в случае строптивости, неправильного образа мыслей или же изменения требований рынка их можно тут же депортировать в село, благо недалеко, и пешком дойдут эти сто или двести километров. Впрочем, до городской границы их будут доставлять автотранспортом.
А если ограничиться размером села или небольшого, тысяч в десять, уездного городка? Как здесь с разложением на части? Да как в крынке с молоком: есть сливки, а есть и совсем не сливки. Одни живут в добротных трёхэтажных особняках, другие в завалюшках, крытых когда-то соломой. Но что удручает: дома частенько находятся по соседству. В результате из особняка открывается вид на хижины, а из хижин на особняки. Что не всех радует. Некоторым (но не всем, не всем!) неприятно смотреть на нищету, у других при виде чужого богачества и желчь разливается по жилам, и сердцу тревожно в груди. Нужна перестройка. Богатые дома следует располагать на севере города, место для трущоб — юг. Или в зависимости от конкретного ландшафта. Кому вид на озеро или море, кому — на фабрику или свалку. Определённые шаги в этом направлении делаются, но покамест наощупь, инстинктивно, вне закона, что порой порождает недоразумения и бессмысленные конфликты: одни не хотят, чтобы запросто сносили их хижины, другим не хочется тратиться на лишние компенсации.
Но пойду дальше. От государств и провинций — к людям. Ведь и люди тоже не составляют единой общности. Разные они. Одни, работодатели, полезны обществу, другие полезны в качестве трудовой единицы, третьи же — нахлебники и захребетники вроде пенсионеров или безработных с детства. Говорить, что все они равны перед законом, можно, но каждый понимает, что это чистое лицемерие. Недаром сложилась поговорка: «Что позволено быку, не позволено телку». Не пора ли и здесь зафиксировать разложение юридически, как случилось с Союзом Советских Социалистических Республик? Ввести, например, «индекс гражданина»? От нуля до ста. Если ты полезный гражданин, кормишь сотню работников или занимаешь важный пост, твой индекс — сто. Если работников у тебя только пятьдесят или пост средней важности, то и индекс будет равен пятидесяти. Если кормишь лишь самого себя, а пост мизерный, врач, учитель сельской школы — индекс равен одному. И, наконец, если никого не кормишь, а кормят тебя, пенсионера или инвалида, то обижайся не обижайся, а ты ноль.
Индексация, разумеется, не пожизненная. Регулярно проводится переаттестация, и если человек активный, решительный и способный, то из единицы станет тройкой. Или даже десяткой. Что десяткой — сотней! Быть или не быть, зависит от человека. Равенство перед законом сохранится, но с поправкой на индекс. Взять избирательную систему: с индексом сто и голосов у человека сто, а единичка и есть единичка. Нули вообще не голосуют. В суде же вводится коэффициент виновности, равный соотношению индексов. Если человек-сто сбил на дороге или даже на тротуаре человека-единичку, вероятность того, что первый будет признан виновным, равна один к ста. Это позволит сразу отсечь ненужные претензии у одних и поводы для переживаний у других. А то, помнится, арестовали депутата по обвинению в соучастии убийства двенадцати человек (включая детей), тот переживал, плакал даже, а кончилось всё штрафом в размерах премии, не то годовой, не то квартальной. Знающие люди предсказывали подобное сразу, но принять закон надёжнее.
Любая империя переживает периоды прогресса, динамической стабильности и упадка. Развитие идёт не сколько по спирали, сколько по параболе. Как траектория ядра. Хочется считать, что страна молодая, что вершины у неё впереди, но повседневная жизнь показывает обратное. Нет, технический прогресс очевиден и неоспорим, даже в поликлинике до первого декабря обещают ввести систему электронной записи к врачу, был бы врач на месте. Но технический прогресс обеспечивается мизерной частью населения. А остальные занимаются чем придётся. Если большинство занято технологиями низкими, не принижает ли это и само общество?
Что будет в результате — непонятно. Не исключаю, что переход на нисходящую ветвь параболы. Если Россия из полуфеодальной страны, не задерживаясь в капитализме, перелетела в коммунизм, то ровно так же, опять не задерживаясь в капитализме, она способна вернуться в полуфеодальное состояние. Сложившееся общество, конечно, не будет копией общества девятнадцатого века, но к лучшему ли это, не знаю.
Опубликовано 01 ноября 2012 года
Весной 2012 года российскую публику настигло своеобразное послание из прошлого. По средствам массовой информации прошло сообщение, что Федеральная служба охраны закупила (как и положено, по публичной процедуре) противогазы-колыбельки для младенцев из семей охраняемых лиц. Предназначенные для защиты высокопоставленных младенцев от последствий применения оружия массового поражения. Очень интересный симптомчик...
Проще всего было бы порассуждать о возврате к эпохе холодной войны. Но лучше обратимся к отечественной классике советского периода. Куда более ранней, чем холодная война. Вот «Золотой телёнок» Ильфа и Петрова. Вспомним, как именно Корейко сбегает от Великого Комбинатора? Правильно, воспользовавшись учебной химической тревогой, повальным хождением широких масс граждан в противогазах и принудительной доставкой лиц, пренебрегших средствами защиты, в газоубежища... А это ведь — 1930-й год. Задолго до речи в Фултоне... Но — через дюжину лет после того, как военные планировщики Антанты размышляли о возможности завершения Первой мировой, затянись она до 1919 года, массированными химическими ударами по городам Германии. Чуть раньше тема химической войны была одной из главных в «Гиперболоиде инженера Гарина» Алексея Толстого. И в пьесах Михаила Булгакова она присутствует. То есть, отметим, оружие массового поражения пошло в дело на фронтах и стало фактором массового сознания для всего человечества задолго до выстраивания идеологического противостояния между социализмом и капитализмом (кайзеровская Германия была вполне капиталистическим государством с весьма развитыми демократическими институтами и эффективной по тому времени системой социального страхования; просто — не поделившим рынки с соседями...)
А вот — мир, разделённый Железным занавесом. Мир двух систем. К оружию химическому и бактериологическому добавилось оружие ядерное. Сначала у США, затем у СССР, потом — у всех постоянных членов Совета Безопасности. Копились мега- и гигатонны. Совершенствовались средства доставки. В-29 и Ту-4. В-52 и Ту-16. Ту-95 и В-58. Первые ракеты. Королевская «семёрка», крайне малопригодная для военных целей, но поразительно удачная для Космоса. Atlas и Titan. Minuteman и Polaris. Ставшие ответом отечественные ракеты Михаила Кузьмича Янгеля на высококипящем жидком топливе... Совершенствовались технологии, росла серийность. Но с точки зрения теории информации (дисциплины, году к 1960-му прочно обосновавшейся в общих инженерных справочниках, вроде первого тома «Справочника машиностроителя»), перерастание холодной войны в горячую, к счастью не реализовавшееся, было бы удивительно малоинформативным процессом. Его информационное содержание — всего лишь один бит. Есть война или нет. И это не менялось от того, как фиксировать данное состояние — по взрывам атомных бомб на своей территории или по отмеченным спутниками разведки или загоризонтными локаторами признакам пускам ракет.
Нет, конечно, в реальности всё было куда сложней. Войну можно было исчислять по движению бомбовозов к границам или даже по факту подъёма их с баз в количестве, превышающем обычное патрулирование вдоль границ СССР. За бомбардировщик можно было принять стаю птиц на перелёте. В идеале задачи штабистов пятидесятых-шестидесятых годов было бы очень полезно решать с использованием появившегося позднее аппарата нечёткой логики (fuzzy set logic). Но суть-то всё равно была однобитовой, самой примитивной из возможных: есть война между блоками или нет. И дело ничуть не менялось из-за того, что Великий Кормчий ссорился с Сеятелем Кукурузы, а де Голль выходил из военной организации НАТО. Два блока, два состояния — есть или нет.
А вот сейчас ситуация на планете совсем другая, и она, скорее, похожа на времена перед Первой мировой. Все в общем-то живут в рыночной экономике. Все связаны между собой хозяйственными связями (что лет сто назад считалось гарантией от войны). Монополии на оружие массового поражения нет ни у кого. Самым эффективным из его видов — ядерным — в последние десятилетия, кроме членов Совбеза и de facto примкнувшего к ним Израиля, обзавелись Индия с Пакистаном и Северная Корея.
И вот 6 октября 2012 года прибыл ещё один посланец из мира многобитовых войн. В этот день ВВС Израиля сбили над пустыней Негев неопознанный дрон. О принадлежности уничтоженного робота сведения появились лишь неделей позже. Лидер радикальной ливанской шиитской группировки «Хезболла» шейх Хасан Насралла признал, что дрон принадлежал этой энергичной организации. Причём собран беспилотник был на территории Ливана, откуда и ушёл в свой единственный полёт. Обратим внимание. Ливан, страна в пятидесятые цветущая, но истерзанная десятилетиями войны, оказывается способной собирать дроны. И пусть речь идёт лишь об «отвёрточной» сборке боевых беспилотников, прецедент весьма интересный. Конечно, израильские военные говорят, что и раньше догадывались о принадлежности дрона (может быть, они и правы, Моссад — организация любознательная). Но — всё равно. Речь идёт уже о задаче со многими неизвестными. Напряжённость между Израилем и Ираном налицо. А тут в районе ядерного центра в Димоне порхает непонятно чья пташка. Пока — разведывательная...
Но даже в исламском мире есть страны, не очень любящие шиитов. И — не восторгающиеся Израилем. И — имеющие столько денег, что способны нанять если не армии, то дивизии инженеров. И где гарантия того, что они не захотят чужими руками расправиться с недругом? Шиитскими с израильтянами или наоборот, значения не имеет. Резко возрастает неопределённость. Резко растёт объём информации, необходимой политикам для принятия сдержанных и ответственных решений. Вот Карибский кризис, не сходящий со страниц современных изданий. Но как тогда всё было просто: два блока. Решения принимают Кеннеди и Хрущёв. Мнения Кастро (страну которого выжгли бы янки) и Аденауэра с де Голлем, по чьим священным камням проскрежетали бы по пути к Ла-Маншу с Бискаем советские танки, во внимание не принимались... Да и воевать никто не хотел — американцам предстояло мирно войти в социализм (хм, а при Обаме почти получилось...), а русским — начать пить кока-колу под гамбургеры, что сбылось на все 100 процентов. Как же можно убивать будущего строителя коммунизма или потребителя товаров? А нынче — похуже. Резко растет число действующих лиц. И в строгом соответствии с законами науки комбинаторики растёт сложность подготовки решений...
Дрон — несерьёзно? Как сказать...До сих пор игра шла в одни ворота. США и Израиль с помощью дронов ликвидировали тех, кого считали причастными к террору (ну, и попавшие под раздачу, палящие в небо свадьбы...) И ударным дронам предшествовали разведывательные. А тут дрон, пока разведывательный, появился у оппонентов. За ним неизбежно последуют ударные. А в развитых государствах привлекательных для кибертеррора (осуществляемого не кибервирусом, а роботом, как его, робота, назвать — кибербактерией, что ли?) целей много. Простите, не буду называть конкретные мишени. Вернусь к примеру, о котором больше десяти лет говорил. Вот 9 октября 2001 года я обратил внимание, что книга В.Н. Попенко «Рельсовая война», рассказывающая о массовой диверсионной операции РККА в 1943-44 гг., на мой взгляд, не должна была бы увидеть свет в открытой печати. (Именно в открытой!) Книга — хорошая и интересная. Но — сведения в ней, ясно и наглядно изложенные, могли служить руководством для террористов нынешних. Теракты на железных дорогах, к сожалению, место имели, и так часто, что давать ссылки нет нужды... Очень противно оказываться правым в такой ситуации! Но железная дорога — всего лишь хай-тек начала индустриальной эпохи. А мы — в эпохе постиндустриальной. И нашу жизнь обеспечивают весьма уязвимые технологические структуры...
Мощь ядерного оружия завораживает. Но откуда пошли термоядерные ракеты? Да это фон Нейман придумал скомпенсировать мощностью атома отвратительную точность тогдашних ракет. Но точность ныне не проблема. Посмотрите, какую возможность привязки к местности даёт коммуникатор. И представьте, какие вычислительные мощности он несёт «на борту» — куда большие, нежели стоящие ныне на боевом дежурстве баллистические ракеты. А при росте линейной точности эффективность боеприпаса растёт по степенному закону. Так что даже тривиальный гексоген (из промышленных ВВ), давно облюбованный террористами, способен стать крайне высокоэффективным оружием, попадая именно туда, куда хочет злодей. А при выборе уязвимых инфраструктурных мишеней (вспомните 9/11) эффект может приблизиться к эффекту от применения ОМП. Причём появление дронов не у государств Первого мира служит звоночком из морга. Если описывать теракт 11 сентября в терминах кибербезопасности, то дело может быть представлено как внедрение злодейского софта в контур управления лайнерами. То, что софт этот был запущен на wetware, — лишь частный случай. А тут кибервирус не понадобится. В уязвимые места ударит кибербактерия (дрон мал по сравнению с... ну, заводом к примеру, но способен принести много зла, как и бактерия организму). Ну, пока дроны это даже не бактерии. Они не реплицируются самостоятельно (опять привет от фон Неймана, машинами которого дроны пока не являются). Пока они относительно организма — ядовитые насекомые; но вам не доводилось видеть умерших от анафилактического шока?..
И вот отсюда вытекает императив роста информационной насыщенности современных войн. Если раньше войны можно было избежать, наведя на страну-соперника ядерные ракеты и управляя ими одним битом «Пуск!», то сегодня необходим учёт множества противников и множества способов, с помощью которых они могут нанести ущерб. И поиск также весьма многочисленных и разнообразных способов, которыми противника можно остановить. Это потребует резкого роста квалификации политических и военных руководителей в вопросах информационного обеспечения войн. И неизбежность этого уже проникла в воздушное пространство Израиля 6 октября 2012 года.
Опубликовано 01 ноября 2012 года
Системные мыслители рассматривают мир как совокупность обратных связей. - Донелла Медоуз
Потянуло как-то меня в последних колонках на обсуждение социальных проблем... Вы не будете возражать, если я обсужу здесь некоторые самые простые мысли, относящиеся к проблеме управления сложными системами?
Я начну с прямо-таки азбучных мыслей. Я опишу приём, который использую на лекциях по экологии. Делаю я это в большой аудитории, стоя рядом с высокой деревянной трибуной (залезать на неё кажется мне слегка смешным). Я говорю студентам: вот перед вами стою, не шевелясь, я, и рядом со мной стоит трибуна. Одинаково мы с ней поддерживаем своё положение или по-разному? Почему я устаю от такого стояния, а трибуна не устаёт? А что будет, если с высокой точностью регистрировать мелкие изменения положения тела человека и неживой конструкции?
Трибуна вовлекается в затухающие упругие колебания разнообразными механическими воздействиями, например звуками и сотрясениями пола. Частота её вибраций зависит и от частоты действующих на неё колебаний, и от свойств самой трибуны: её веса и упругости. С человеком намного сложнее. Его тело тоже реагирует на внешние колебания, но и само оно генерирует значительно более серьёзные вибрации. Наше тело вовлечено одновременно в несколько различных колебательных процессов, каждый со своей частотой и амплитудой. Причина этих колебаний — внутренняя.
А что произойдёт, если полностью затемнить помещение, где находится стоящий человек (или попросту закрыть ему глаза)? Один из колебательных процессов, в который вовлечено его тело, исчезнет. Почему?
Стоящий человек смотрит на окружающую среду. Если его тело отклоняется от избранного положения больше, чем на некую пороговую величину, его зрение зарегистрирует это по относительному перемещению окружающих предметов. Отвечающий за поддержание позы центр нашего мозга корректирует тонус поддерживающих тело мышц, компенсируя отклонение. Обычно это приводит к гиперкомпенсации: тело отклоняется в другую сторону. Зрение регистрирует отклонение, мозг даёт необходимые команды, мышцы компенсируют (гиперкомпенсируют) нарушение...
Если мы так или иначе перекрываем зрительный канал информации, человек не падает. Он продолжает стоять, ориентируясь на информацию вестибулярной системы (органа равновесия) и на показания рецепторов в мышцах и связках. Эти системы порождают свои колебания, характеризующиеся собственной частотой и амплитудой... Отклонение – восприятие – управляющая реакция – компенсация...
Стоящий человек, в отличие от трибуны, устаёт, потому что его мышцы всё время работают. А что будет, если он сильно устанет или, например, окажется под воздействием веществ, нарушающих работу его мозга? Он начнет раскачиваться, как пьяный. Скорость его реакции замедлится, амплитуда колебаний увеличится, и они станут заметными для невооружённого взгляда.
Мы описали регуляцию позы посредством отрицательных обратных связей. В нашем случае прямая связь – влияние мышечной активности на положение тела. Но положение тела само влияет на мышечную активность – это обратная связь. Те обратные связи, благодаря действию которых начальное отклонение компенсируется (результат срабатывания обратной связи противоположен по знаку начальному отклонению), называются отрицательными (–ОС). Отрицательные обратные связи стабилизируют систему, на их действии основан механизм регуляции. В случае положительных обратных связей (+ОС) начальное отклонение усиливается. Положительные обратные связи переводят систему в иное состояние.
Давайте приведу свой любимый пример отрицательных обратных связей. На костре стоит котелок. Если котел горит слишком сильно, вода из котелка выкипает и частично тушит огонь. Кипение уменьшается, и огонь постепенно начинает разгораться... Это – система, в которой реализуется отрицательная обратная связь. А в каком случае она была бы положительной? Если бы в котелке был керосин (или хотя бы жир)!
Простые неживые системы обычно сохраняют свои параметры постоянными благодаря своей косности, статичности. Живые системы динамичны. Их характеристики оказываются постоянными вследствие работы –ОС.
Для управления системами важно понять, какие именно параметры определяют частоту и амплитуду колебаний. В примере с опьянением мы видели, что увеличение запаздывания в работе –ОС приводит к уменьшению частоты автоколебаний и увеличению их амплитуды. Если такое запаздывание окажется слишком сильным, система может просто «вылететь» из того диапазона состояний, в котором регуляция оказывается эффективной. Например, сильно пьяный человек может отклониться от вертикального положения настолько, что ему потребуется взмахивать руками или выдвигать в сторону падения ноги. Фактически это означает, что для поддержания вертикального положения тела включаются новые обратные связи.
Чтобы показать этот эффект, я обычно прошу выйти ко мне какого-то студента, ставлю его рядом с собой, отвлекаю внимание, а потом коварно толкаю. Чтобы удержаться на ногах, он взмахивает руками. А следующий шаг в рассуждениях мы обсуждаем уже чисто виртуально: я спрашиваю, что будет, если вызванное моим толчком отклонение превысит его регуляторные возможности. Он упадёт.
Тело человека при падении отклоняется настолько, что его начинает валить земное притяжение. Чем сильнее он отклонится, тем сильнее он будет отклоняться тяготением. Такое поведение характерно для систем, вышедших за диапазон регуляции –ОС и попавших в диапазон преобладания +ОС.
Работу обратных связей можно наглядно показывать в виде определённой поверхности, по которой «скатывается» динамическая система (нечто вроде эпигенетического ландшафта Уоддингтона, если знаете, о чём я).
Такие аналогии полезны, но не надо забывать, что поверхность, по которой «катится» система, не является для неё чем-то внешним. Рассмотрите рисунок как иллюстрацию состояния пьяного человека, и вы поймёте, что показанная на нём поверхность – выражение тех связей, которые работают и в самой системе тоже!
Не думайте, что +ОС – плохи. К примеру, индивидуальное развитие организмов управляется в первую очередь ими. Именно они переводят развивающуюся систему с одной стадии на другую.
А почему шарик, скатываясь по показанной на рисунке поверхности, уклоняется то вправо, то влево? Почему регулируемая обратными связями величина колеблется? Причина — в запаздываниях. Никакие петли обратной связи не срабатывают мгновенно. Чем большее время требуется системе на то, чтобы среагировать на уклонение, тем больше она отклонится от оптимального состояния, и тем сильнее окажется «перелёт» через норму, когда реакция наконец-то сработает.
В авиации есть эффективный способ определить, насколько хорошо лётчик умеет, например, заводить самолёт на посадку. Локаторы регистрируют горизонтальные и вертикальные отклонения реальной траектории самолёта от оптимальной – глиссады. Любой лётчик отклоняется от глиссады то в одну сторону, то в другую. Однако хороший лётчик реагирует даже на небольшие отклонения реального маршрута от идеала и корректирует их настолько, насколько нужно для возвращения к оптимуму. Плохой пилот выписывает траекторию, которую его коллеги сравнивают со следом, который оставляет на земле струйка мочи идущего быка.
Зачем я это всё растолковывал? Понятийный аппарат, который мы сейчас обсуждали, пригоден для описания самых разных процессов – и относительно простых, и весьма сложных. Попробую сделать какие-то выводы. Эффективно управляемый процесс порождает быстрые мелкие колебания тех величин, по которым мы судим о его состоянии. Более длительные колебания со значительной амплитудой свидетельствуют о неэффективности управления; попытки заблокировать колебания могут привести к потере системой управляемости и её переходу в иное качество.
К каким системам применить только что сделанное нами «лекало»? Ну, например, к состоянию социума. Вас возмущает, что я хочу использовать для обсуждения общества подход, который пояснял на примере организма? Почему-то многим кажется, что общество намного сложнее. Я не согласен с этим. Конечно, общество – система, состоящая из очень большого количества разнородных компонентов, но связи между этими компонентами оказываются намного более простыми, чем между частями организма. Организм – более целая, интегрированная система, и благодаря этому он может реализовывать непростую программу индивидуального развития. К примеру, ещё во чреве матери эмбрион может готовиться к тому, что после достижения половозрелости начнёт размножаться. В обществе (намного более «рыхлой» системе) направленные на достижение удалённых целей управляющие усилия оказываются, увы, малоэффективными.
По колебанию траектории самолёта вокруг глиссады можно оценить мастерство пилота. А эффективность управления экономикой можно оценить по динамике важнейших индикаторов. А как оценить эффективность политического управления?
Один из механизмов обратной связи в политике – выборы. Это по определению медленно действующий механизм регуляции. Есть ли более быстрые? Конечно! Активность разных политических сил в парламенте, привлечение общественного внимания к текущим проблемам с помощью СМИ, работа общественных организаций и протесты граждан – быстрые способы корректировки государственной политики. Увы, не во всех странах они работают. Там, где они в большей или меньшей мере заблокированы – надежда остается на выборы. Впрочем, и выборы не всегда оказываются корректировкой власти со стороны народа, иногда они оказываются просто навязыванием электорату решения, которое приняла власть.
Например, в Украине только что прошли парламентские выборы. В общем они подтвердили давний вывод: в этой стране на выборах побеждает оппозиция. Изменения курса оказываются достаточно резкими, и в целом эта ситуация соответствует случаю малоэффективного управления. Маятник качается от одних сил к другим. Единственный раз, когда президенту удалось переизбраться, – вторые выборы президента Кучмы. Ему тогда удалось удачно подтолкнуть общественные настроения в сторону коммунистов. На втором туре, выбирая между действующим президентом и лидером компартии, я своими руками проголосовал за президента — и так сделали очень многие.
Нынешняя победа оппозиции – вовсе не яркая. Три оппозиционных партии наскребли чуть больше голосов, чем правящая партия вместе с коммунистами. Вероятно, за счёт «химии» с результатами выборов по мажоритарным округам и творческой работы с мажоритарщиками власть соберёт в парламенте большинство. Делая это, подтолкнут маятник общественных настроений в пользу радикальной, националистической оппозиции. Если нынешний президент выйдет на следующих выборах против лидера националистов (который уже успел наговорить и наобещать немало странных вещей и в будущем, наверное, поддержит свою репутацию), итог окажется предрешён. Но к радикалам качнутся лишь общественные настроения, ведь парламент-то удастся сделать пропрезидентским! Никакой перестройки управления при этом не потребуется.
Те, кто станет это делать, будут радоваться, что смогли остановить движение общества в нежелательную сторону. Интересно, к чему это в конце концов приведёт?
Совершая такие усилия, украинская власть с завистью смотрит на Россию. Как хорошо управлять страной, где результат выборов предрешён! Кстати, помните: мы обсуждали странные «хвосты» на российских распределениях голосов, отданных за партию власти, в зависимости от явки? Предыдущие украинские выборы тогда можно было приводить в качестве примера отсутствия подобных странностей. А на этих выборах они появились, свидетельствуя о том, что российское ноу-хау действует и в Украине.
Так какие же обратные связи корректируют власть Украины? А России? Какой динамики общественных процессов можно ожидать на этом фоне?
Будьте начеку! Если вы начинаете везде замечать действие обратных связей, значит, вы превращаетесь в системного мыслителя. - Донелла Медоуз.