Цифровой журнал «Компьютерра» № 169

Парадокс Уоллеса, или Почему мы обладаем столь крупным мозгом Дмитрий Шабанов

Опубликовано 21 апреля 2013

В результате естественного отбора дикарь был бы наделён мозгом, лишь слегка превосходящим мозг обезьяны, тогда как на деле его мозг лишь ненамного меньше мозга философа. Итак, мы можем сделать вывод, что дикарь обладает мозгом, который при совершенствовании и развитии способен выполнять намного более сложную работу, чем от него обычно требуется.

Альфред Рассел Уоллес

В этой колонке я начну обсуждение проблемы, вызывающей у меня затруднение. Это затруднение связано не с самим парадоксом Уоллеса, одна из формулировок которого вынесена в эпиграф. С моей точки зрения, на сегодня найдены удовлетворительные объяснения причин интеллектуальной мощности нашего мозга. Главное, что мне непонятно, — почему факторы, которые столь благотворно влияли на нашу предшествующую эволюцию, не оказывают соответствующего воздействия на наши социальные реалии. Но об этом — позже, вероятно — в следующей колонке.

А в этой колонке поговорим о парадоксе Уоллеса. Мы наблюдаем современных людей и видим, что их мозг способен на осуществление чрезвычайно сложных операций, которые, вероятно, намного превосходят сложность задач, которые решали наши предки в период нашего эволюционного становления. Мозг может показаться избыточным, да ещё и чрезвычайно дорогим эволюционным приобретением. Грубо говоря, вес мозга составляет только 2 процента от веса нашего тела, но он потребляет 20 процентов расходуемой нами энергии — это уже серьёзно. Коли так, вопрос, вынесенный в эпиграф, кажется вполне обоснованным.

Осталось напомнить, что мозг «дикаря» (палеолитического представителя нашего вида) был не меньше, а больше мозга современного человека. Эволюционный перелом произошёл где-то 30-40 тысяч лет назад: до этого момента размер мозга в нашей эволюционной линии увеличивался, а после он начал уменьшаться! Причины такого уменьшения достаточно убедительно обсуждаются. Но почему же до этого переломного момента мозг столь последовательно увеличивался?

Как известно, объяснение свойств живых существ как следствия эволюции вследствие естественного отбора независимо пришло в головы Чарльзу Дарвину и Альфреду Расселу Уоллесу. До сих пор спорят, благородно ли Дарвин поступил с адресованным ему письмом Уоллеса с изложением основ новой теории. Похоже, в самой знаменитой книге Дарвина, в «Происхождении…», были определённые заимствования идей Уоллеса. Уоллес был по-настоящему благороден; именно он является автором термина «дарвинизм».

Отцы-основатели современного эволюционизма разошлись в вопросе о происхождении человека. И Дарвин, и Уоллес сочли, что человек слишком разумен, чтобы развитие его интеллекта можно было объяснить простым действием естественного отбора. Дарвин попытался объяснить развитие нашего разума с помощью новой концепции полового отбора. Уоллес предпочёл констатировать, что развитие нашего разума остается необъясненным и его объяснение требует учёта дополнительных факторов.

Дальнейшее развитие эволюционной биологии показало (как и во многих иных вопросах) проницательность Дарвина. Впрочем, окончательно закрывать вопрос пока рано. Говоря о происхождении человеческого разума, мы описываем уникальный процесс, недоступный прямому наблюдению и эксперименту. Если сейчас мы имеем теоретические модели, удовлетворительно описывающие этот процесс, это не означает, что в будущем не появятся новые, ещё более успешные объяснения. Моё описание накопленных в этой области представлений будет по необходимости очень кратким. Если эта тема заинтересует вас подробнее, рекомендую обратиться хотя бы ко второму тому двухтомника Александра Маркова об эволюции человека.

Рассмотрим, к каким категориям могут относиться объяснения того, почему в эволюции нашего вида развился наш огромный мозг. Конечно, первым делом надо рассмотреть возможность того, что создание «сверхмозга» носило приспособительный характер. Но среда не является чем-то единым, и её можно разделить на внепопуляционную и внутрипопуляционную. Мы говорили о том, что отбор может быть групповым и индивидуальным; наконец, не надо забывать о половом отборе. Те или иные признаки могут развиваются в ходе приспособительной эволюции, направленной не на них самих, а на какие-то иные, более-менее тесно с ними связанные свойства. Наконец, какие-то признаки (вероятно, только достаточно простые) могут развиваться просто случайно.

Итак, возможные объяснения развития определённого признака таковы:

приспособительное:

групповое: повышающее выживаемость популяции в её среде;

индивидуальное: повышающее шансы на выживание и размножение особи:

повышающее приспособленность особи ко внешней для популяции среде;

повышающее приспособленность особи ко внутрипопуляционной среде;

повышающее привлекательность особи для половых партнёров;

побочный эффект эволюции иных признаков;

случайно возникшее свойство.

Последний вариант (случайное развитие) можно отбросить. Цена обладания энергоёмким мозгом столь высока, что такой признак не мог развиться случайно. Тенденция, обеспечившая его развитие, должна была пересилить отбор, направленный на экономию энергии.

Побочный эффект? Я могу поверить, что способность решать уравнения является побочным эффектом способности выслеживать добычу по следам, но такой признак, как огромный размер мозга, наличием корреляций внутри организма не объяснить. Наоборот, увеличение размеров мозга потребовало глубокой перестройки многих других функциональных «узлов» организма, которые казались неизменными. К примеру, чтобы голова новорожденного смогла пройти в отверстие малого таза, пришлось выработать набор решений ad hoc, включающих «складной» череп у плода (чреватый нарушениями кровоснабжения мозга) и «раскладной» (раскрывающийся в лонном симфизе) таз у роженицы, чреватый нарушениями опорно-двигательной функции.

Наверное, к этой категории объяснений можно отнести аргумент, связанный с возрастанием интенсивности обучения в современной социальной среде. Мы научились учить наших детей, и потому та неврологическая основа, которая обеспечивала функции, важные для «дикаря», которого упоминает Уоллес, сейчас способна решать более масштабные задачи. Иными словами, во время нашего становления эволюционировал мозг с иными, более слабыми способностями, чем тот, что характерен для нас сейчас; тогдашние и нынешние способности являются, в общем, разными признаками. Кстати, этот аргумент полезен для объяснения нынешнего уменьшения размера мозга: при нормальном обучении нам его хватает и так.

Но всё же, пускай с поправкой на меньшую эффективность обучения, крупный головной мозг должен быть следствием прямой приспособительной эволюции. Групповой отбор его не объяснит; если групповой отбор и внёс какой-то вклад в эволюцию этого признака, этот вклад не был решающим (групповой отбор вообще волей-неволей оказывается менее мощным, чем индивидуальный). Итак, надо выбирать между отбором на приспособленность ко внепопуляционной среде, ко внутрипопуляционной среде и половым отбором.

Сама по себе парадоксальность парадокса Уоллеса связана с тем, что отбор на соответствие внепопуляционной среде, как кажется, недостаточен для объяснения развития столь сложного мозга. Что осталось? Внутрипопуляционный и половой отбор. И тут-то мы видим мощные факторы, которые могли обеспечить эволюцию нашего мозга.

Начнём с полового отбора, саму концепцию которого Дарвин предложил в связи с проблемой эволюции человека. И сегодня мы видим, что многих женщин привлекают мужчины с высоким интеллектом, хорошим чувством юмора и выраженными творческими способностями. Не говорите, что жёны умников, шутников и творцов часто сожалеют о том, что связали свою жизнь со своими непрактичными мужьями, а не, к примеру, с занудными богачами. Жалеют. Но всё же раз за разом ведутся на уловки умников, шутников и творцов…

А ещё в самых разных культурах мужчины, которые хотят понравиться женщинам, начинают использовать более сложные речевые конструкции, чем обычно, а также шутить и демонстрировать творческие таланты — способность к танцу, пению, музицированию, стихосложению, живописи и т.п. Вы думаете, это случайность?

Сказанное относится к сегодняшнему дню, но у нас есть основания предполагать, что так было и раньше. Посмотрите лекцию Денниса Даттона на TED’е об эволюционной теории красоты. Вы могли себе представить, что сложные и красивые каплеобразные ашельские рубила, которые наши предки делали в течение головокружительно долгого периода времени (начавшегося 2,5 млн лет назад и закончившегося 1,4 миллиона лет назад), обычно не носят следов износа от использования? Так для чего делались эти рубила? Чтобы показать кому-то свои экстраординарные умения. Кому? Вероятно, потенциальному партнёру, точнее, партнёрше. По Даттону, приём «Почему бы тебе не зайти ко мне в пещеру, я бы показал тебе мои топоры?!» отлично работает до наших дней.

Нет оснований сомневаться, что половой отбор внёс свой вклад в усложнение поведения людей, которое потребовало увеличения их мозга. Но, вероятно, этот фактор был не единственным. Я согласен с теми, кто считает приспособление ко внутрипопуляционной среде самой существенной причиной увеличения нашего мозга.

В самых разных примитивных обществах успех в выживании и размножении тесно связан с социальным статусом, с результатом взаимодействия с соплеменниками. Характернейшая особенность человека — его способность устанавливать индивидуальные отношения со множеством разных людей. Эти отношения учитывают предысторию, личные особенности контрагентов, включают прогнозирование их реакций с использованием модели их психики.

«Приматы прекрасно сознают переменчивость своего общественного мира — часто даже лучше, чем мира физического. Так, зелёные мартышки до смерти боятся питонов, но не способны при этом распознать свежий след питона. С другой стороны, они чётко отслеживают генеалогию и историю своей группы. Если две мартышки поссорятся, их родичи обидятся и будут ещё несколько дней задирать друг друга». Карл Циммер. «Эволюция. Триумф идеи»

Важная разница в приспособлении ко внепопуляционной и внутрипопуляционной среде состоит в том, что вторая намного динамичнее. Если вы научились прыгать с ветки на ветку, ветки от этого не изменятся. Если вы сможете переиграть (например, обхитрить) своих сородичей, вы оставите много потомков, которые (с определённой вероятностью) унаследуют ваши таланты. Им придётся взаимодействовать друг с другом, в социальной среде, которая станет ещё сложнее. Именно поэтому гипотеза экологического интеллекта, связывающая нашу эволюцию с приспособлением ко внешней среде, выглядит намного менее убедительной, чем гипотеза социального интеллекта.

Итак, именно внутрипопуляционные взаимодействия открывают перед интеллектом индивидов почти бесконечную перспективу эволюционного совершенствования. Результатом этой эволюции является развитие так называемого макиавеллиевского интеллекта (или интеллекта Макиавелли) – способности добиваться достижения своих целей в изменчивой социальной среде. Никколо Макиавелли, флорентийский политик и мыслитель начала XVI века, заслужил славу аморального циника, но, вероятно, был весьма достойным человеком. Впрочем, в его представлениях о правильном способе действий на первом месте находится не моральность, не следование принципам, а успех. Эволюция «рассуждает» так же.

Можно ли сказать, какой уровень макиавеллиевского интеллекта окажется достаточным для игрока, стремящегося обыграть других макиавеллиевских игроков в сложной и переменчивой социальной среде? Модель сознания других игроков позволяет распознавать обманы; возрастание проницательности требует совершенствования способов обмана. Такой гонке вооружений нет конца.

Трудами английского антрополога Робина Данбара показано, что размер неокортекса (прогрессивной части коры головного мозга) у приматов тесно связан с размером их групп. Численность группы, соответствующая размеру нашего мозга, составляет около 150 особей (так называемое число Данбара). Кажется, действительно, более крупные группы людей не допускают индивидуализированные отношения всех своих членов друг с другом. Однако и 150 индивидуализированных связей — это по-настоящему много, и их обеспечение требует очень сложного неврологического аппарата.

Как работают эти связи? Они позволяют учитывать предысторию отношений с каждым одноплеменником, оценивать его репутацию, передавать разнообразные сведения о его поступках с помощью механизма слухов и сплетен, строить обоснованные прогнозы о его возможных будущих действиях.

Важно то, что половой отбор и отбор на макиавеллиевский интеллект переплетаются и начинают поддерживать друг друга. Высокий интеллект становится маркером приспособленности, привлекающим партнёров; носители этого маркера оставляют больше потомков и ещё более усложняют социальные взаимодействия в популяции.

И всё-таки для меня ключевым следствием описанного здесь объяснения парадокса Уоллеса является то, что феномен учёта индивидуальной репутации известных нам людей уходит корнями в наше эволюционное прошлое, связан с самой причиной развития нашего интеллекта.

Работает ли феномен репутации в современном обществе так, как этого можно было ожидать?

К оглавлению

О пользе фиктивных кандидатов наук вкупе с докторами Василий Щепетнёв

Опубликовано 21 апреля 2013

Иду по дорожке неспешно, старясь не пыхтеть, порой даже удаётся сказать одну-две фразы покороче. Дорожка ведёт к Малому Седлу, что на вершине парка, поднимая за сто метров пути на два, чаще на пять, а порой и на пятнадцать метров, отсюда и моя торжественная поступь. Таких, как я, много, поскольку парк известный, кисловодский, и едут сюда пить нарзан и гулять по дорожкам люди, озабоченные здоровьем. Или просто хотят рассеяться, вот как я.

Идём, рассеиваемся. Не факт, что каждый дойдёт до цели, не каждому и полезно достичь вершины. Терренкур – штука серьёзная, главное — не навредить. А мимо то обгоняя, то навстречу бегут спортсмены, на форме у которых написано «Россия», «Украина» или просто «Владимир». Неподалеку расположена олимпийская база, вот и тренируются спортсмены в условиях среднегорья. То там, то сям видны группки по три, четыре, восемь человек, которым тренер что-то втолковывает, показывая бумаги с графиками и результатами. Краем глаза слышишь «А вот на Европе…», а повезёт — разберёшь слово «Сочи». Вероятно, далеко не все будут стартовать на Олимпиаде, некоторым, по виду, в юниорах бегать и бегать, но бегут на Малое Седло, и ветром от них – как от самолёта на сверхзвуке.

И обыкновенные, неспортивные обыватели смотрят вслед спортсменам со смесью зависти, восхищения и желания.

Среди нас, бредущих по дорожкам, кого только нет. Наверняка найдутся и люди науки. Кандидаты, доктора, профессоров дюжина или две. Вполне возможно, что и академики есть, но сейчас не принято носить нарочитую шапочку, так что различить академика среди неакадемиков сложно. Ну и что? Скажи вслух, громко: «Глядите, кандидаты наук идут!», многие ль оглянутся? Идут и идут себе, неузнаваемые, никому не интересные, разве что себе и близким родственникам. Никто не смотрит на них с завистью и восхищением. И с докторами та же картина. Люди науки редко становятся объектом поклонения публики. Много ли фан-клубов у российских учёных, много ли преданных поклонников, кочующих параллельно с учёным от симпозиума к симпозиуму? Нет, народ решительно предпочитает учёным спортсменов, и спроси любого, хотел бы он пробегать марафон за мастерское время или же вместо этого иметь диплом кандидата каких-нибудь наук, боюсь, большинство выберет марафон. И не стоит объяснять это незрелостью молодости: с возрастом, пожалуй, цена способности пробежать марафон будет только расти.

Обличать обывателей, ругать их за косность и простоту вряд ли стоит. Выгода здорового тела понятна изначально. Тысячи поколений естественного отбора свидетельствуют в пользу могучих мускулов, здоровых зубов и острых когтей. С научным же складом ума — ума, разгадывающего абстрактные загадки природы вроде вычислений расстояния до ближайшей галактики, ясно не вполне. Как относились к абстрактному теоретику в племенах, населявших планету двадцать тысяч лет назад? Боюсь, как к ботанику в пролетарском районе. Практический ум, способность распознать необходимое и пути наилучшего подхода к нему – это иное, это, скорее, политика, а вот чистая наука, какова привлекательность её носителей? Тут без покровительства просвещённого монарха не обойтись, а до просвещённых монархов неолитическому обществу зреть и зреть.

И лишь в эпоху Возрождения, когда польза от наук становится очевидной, учёный потихоньку набирает социальный вес. Хотя и тогда учёный в зеркале литературных произведений современников — фигура преимущественно юмористическая. Изредка мистическая: не заключи Фауст договор с нечистым, кто б его знал, этого Фауста? Или кто-то помнит вклад в науку рискованного доктора? Вспомните, как отозвался Сумароков на смерть Ломоносова.

В эру индустриализации учёный на время превращается в героя, но чаще не положительного, а в злого гения: то мертвецов начнёт оживлять, то разводить крыс величиною с волка, а то и сразу примется бороться за трон Властелина Мира, используя в качестве аргумента невидимость, Машину Внушения, полчища железных воинов и прочие плоды своего извращённого ума. В этой ипостаси он и по сей день живёт на экранах кинотеатров: Голливуд, распробовав сюжет однажды, возвращается к нему снова и снова. Отгрызёт нужный кусок, прикопает, чтобы протухло (он, как медведь, любит тухлятинку), и уйдёт лет на пятнадцать. А потом опять воротится. Но фильма серьёзного и новаторского ждать всё тяжелее. Трудно представить, что фильм уровня «Девяти дней одного года» снимут сегодня. Хотя, если помечтать как следует…

Сегодня человек с учёной степенью – явление обыденное. Мелкий и средний чиновник – кандидат, крупный зачастую и доктор наук. Организаторские способности чиновников делают процесс вхождения в науку практически нечувствительным: отдать нужные распоряжения нужным людям и, при необходимости, отслеживать процесс. Люди менее значительные пишут сами – в жизни пригодится. Скопировать, вставить, проверить согласованность стыков. И лишь немногие пишут своё – не обязательно, впрочем, дельное. В итоге на учёного стали смотреть как на чиновника, то есть оценивая его шесток в общественной иерархии. Влияет ли на денежные потоки, а если влияет, то как. МНС в подобных условиях — человек почти обречённый.

И как молодой красивой девушке распознать, фирменный перед ней учёный или самодельный? Со спортсменом всё ясно уже по тому, как он бежит по дорожке. Нет, можно при желании столь же нечувствительно стать и мастером спорта (в шахматах липовые и сплавные турниры давно практикуются, обличаются и опять практикуются), но ни на ринг, ни в турнир с бумажкой идти не стоит. А вот бумажному, или, лучше сказать, «документальному», учёному и кафедрой заведовать можно, и университетом, и даже целым министерством. Если доверят.

Общедоступность образования не в том, что оно бесплатно. Общедоступность образования в том, что сегодня каждый (или почти каждый) способен честно, то есть не нарушая установленных правил, получить университетский диплом. Непременным условием демократической общедоступности образования является снижение планки, и оно, снижение, — не вина, а заслуга учебных заведений, от начальной школы до губернского университета. Поставь планку так, чтобы преодолеть её могли лишь пять процентов абитуриентов, и тут же обвинят в элитарности, отрыве от народа, ущемлении прав. Имеешь право на высшее образование? Ну так и получай, что имеешь. Если бы вдруг решили сделать общедоступным участие в Олимпиаде, то, идя по стопам высшей школы, снизили бы олимпийский норматив. Поднял двадцать пять килограммов или прыгнул на три метра в длину – получи медаль и звание заслуженного мастера спорта. А что медали картонные, это само собою. К счастью, или к несчастью, но в спорте общедоступность покамест трактуют иначе и мастера спорта составляют весьма небольшую часть нашего окружения.

Но суть не в том, что престиж науки упал настолько, что само слово «престиж» кажется неуместным. Суть в том, почему он упал. Если десятки миллионов людей на планете ежегодно получают дипломы о высшем образовании, а многие из них становятся «документальными» учёными, значит, это кому-нибудь да нужно?

Мне кажется, что это нужно всем. Нам, обывателям: диплом кандидата наук если и не обогащает жизнь сколь-либо заметно, то позволяет хоть в зеркало смотреть без укоризны. И тем, кто реально расширяет базу знаний, в результате чего, к примеру, появляются реальные лекарства. Конечно, такое бывает очень редко, но всё же бывает.

Я не знаю, где находятся истинные люди науки, я даже не готов утверждать, что это люди. Порой мнится, что знания приходят к нам извне – или не приходят вовсе. Направление истории зависит от того, шепнёт Мефистофель Фаусту ту или иную формулу, покажет ли во сне ту или иную таблицу — или же промолчит. Но для них, шепчущих, «документальные» учёные выполняют роль фальш-брони, принимающей на себя удар кумулятивного заряда и сохраняющего целостность брони настоящей. Или ложной цели, что выпускает фронтовой бомбардировщик, отвлекая от себя самонаводящиеся ракеты. «Бей учёных» сегодня в России уже не прокричат: слишком много ответственных за крики сами внесены в соответствующие документы ВАКа. То ж и в странах Запада.

И потому мы спокойно можем пользоваться плодами науки, не особенно заботясь, где оные произрастают. Слегка тревожит лишь то, что и домашние хрюшки тоже поглощают продукты безо всякой мысли об их происхождении. А легче им было бы, если б они это знали?

К оглавлению

За холмами человеческих отношений и разума: шедевр Кристиана Мунджиу Сергей Голубицкий

Опубликовано 20 апреля 2013

Пятница, день рецензий и — последний фильм Кристиана Мунджиу «За холмами». Если кто-то пропустил этот шедевр, настоятельно рекомендую исправить несуразность и посмотреть в ближайшие выходные. Сразу хочу предупредить, что киноязык румынского режиссера сложен и требует не столько физического, сколько большего душевного напряжения: равнодушно и спокойно наблюдать два с половиной часа за развитием действия «За холмами» (După dealuri) невозможно.

Кристиан Мунджиу — молодой режиссер, принадлежащий к так называемой «румынской новой волне» (Noul val românesc) кинематографа, которая поднялась вместе с победой фильма «Трафик» Кэтэлина Митулеску, завоевавшего в 2004 году Золотую пальмовую ветвь в Канне в категории короткометражного кино. Фильмы новой румынской волны обласканы наградами самого престижного европейского форума: в 2005 году «Смерть господина Лэзэреску» Кристи Пую получила премию Un Certain Regard. В 2006 году «12:08 к востоку от Бухареста» (в оригинале A fost sua n-a fost?) Корнелиу Порумбою был удостоин Золотой операторской камеры. В 2007 «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу завоевал гран-при фестиваля — Золотую пальмовую ветвь (впервые в истрии румынского кино). В том же году «California Dreamin’» Кристиана Немеску взяла Un Certain Regard. И так далее — список достижений «новой волны» длинный, кому интересно, ознакомится самостоятельно.

Фильм «За холмами» получил на 65-ом Канском кинофестивале в 2012 году награды в номинациях «лучший сценарий» и «лучшая актриса», причем последний приз разделили обе главных героини картины — Космина Стратан и Кристина Флутур.

«За холмами» — это история отношений двух подруг из сиротского приюта. Одна (Алина в исполнении Флутур) уехала на заработки в Германию, вторая (Войкица в исполнении Стратан) ушла в монастырь. Через несколько лет Алина возвращается в Румынию, чтобы забрать подругу, к которой испытывает совершенно мирскую привязанность (при просмотре в голову постоянно лезут навязанные нашей извращенной цивилизацией мысли о лесбиянстве любви, однако, конечно же, этой мерзости в отношениях девушек нет, а есть просто любовь, какая возможна между двумя самыми близкими существами, выросшими в сиротском доме). Кристина Флутур, Кристиан Мунджиу, Космина Стратан

Войкица, однако, за несколько лет отсутствия Алины успела так глубоко врасти душой в уклад жизни православного монастыря, что ни о какой поездке в Германию не помышляет. Даже с любимой подругой. В результате Войкица пытается мягко перетянуть Алину на свою сторону, всячески задерживает подругу в монастыре, видимо, в надежде открыть такие тонкие мотивы религиозного быта, которые бы заставили ее остаться навсегда.

Алина в монастыре оставаться не хочет (и это еще мягко сказано!), всех окружающих ее монашек во главе с матушкой-смотрительницей и батюшкой (которого все называют «папой») воспринимает в лучшем случае как инопланетян (в худшем — как врагов) и медленно но верно приближается к тяжелому нервному срыву. «Неправильную» девушку монастырские люди сдают в больницу и на сцену выходит новый персонаж (один из ключевых в киноязыке Мунджиу) — родимое государство.

Родимому государству заниматься рядовой своей гражданкой некогда, поэтому Алину закалывают вусмерть галоперидолом и быстренько выписывают. После этого Алина попадает обратно в монастырь, где за «лечение» берется батюшка и проводит довольно редкий для православной практики сеанс изгнания бесов. Бесов из Алины изгоняют долго и обстоятельно, в течение нескольких дней, после чего девочка благополучно отдает богу душу.

Я позволил себе полный спойлер, поскольку не уверен, что у многих читателей хватит мужества выдержать два с половиной часа того кошмара, что творится на экране. Смотреть фильмы Мунджиу вообще сложно. Я помню после «4 месяцев, 3 недель и 2 дней» — истории о том, как в советской Румынии девочка самостоятельно проводила аборт из-за того, что доктор в последний момент умыл руки (в последние годы коммунистического маразма «Золотой эпохи» Чаушеску в стране аборт был запрещен законодательно и за нарушение запрета полагались серьезные тюремные сроки) — я приходил в себя несколько дней.

Фабула фильма «За холмами» также не вымышленная, а документальная: в 2005 году в румынском монастыре Танаку после сеанса экзорцизма, проведенного старцем Даниэлом Короджану, скончалась юная монахиня Ирина Корнич, и эта история буквально взорвала румынское общество. Далее произошло то самое «50 на 50″, когда одна половина общества принялась обвинять другую в чудовищном ретроградстве и первобытной дикости, а другая — в сатанизме, западных извращениях и отпадении от нравственности и духовной чистоты. Поляризация общества, однако, не помешала отправить на нары настоятеля и четырех матушек (Короджану получил семь лет тюремного заключения, из которых отсидел четыре, после чего был освобожден за примерное поведение, матушкам впаяли по пять лет).

Фильм Кристиана Мунджиу создан по мотивам романов Татьяны Никулеску-Бран («Исповедь в Танаку» и «Книга Судей»), основанных на анализе монастырской трагедии 2005 года. Кристиан, однако, использовал журналистское расследование Татьяны Никулеску-Бран лишь как отправную точку, а выводы режиссера далеки от доминирующих в обществе примитивных черно-белых представлений. Старец Даниэл Короджану, обвиненный в убийстве Ирины Корнич

Начнем с того, что Кристиан Мунджиу вообще никого не обвиняет и не порицает. Ни в одном из кадров фильма вы не найдете плоского и прямолинейного пафоса с гневными разоблачениями государства, бездушных чиновников, церкви и мракобесов в рясах. Скажу больше: все агенты фильма (в литературоведческом смысле этого слова — второстепенные персонажи, оказывающие прямое воздействие на судьбу героев) — лечащий врач в поликлинике, матушка и отец-настоятель, товарки-монашки и проч. — вызывают у создателей фильма искреннюю симпатию, которая передается и зрителям. Ни один из агентов не желает Алине и Войкице зла! Все наивно и аккуратно стремятся к добру, поступая так, как велит им сердце: вкалывают галоперидол, потому что других подходящих лекарств в больнице больше нет, привязывают собачьими цепями к нарам и изгоняют дьявола, потому что видят собственными глазами, как «дьявол» разрывает бедную девушку изнутри и т.д.

Мученица Ирина Корнич, из которой божьи люди изгоняли дьявола, привязав цепями к кровати и продержав без еды и воды три дня

Мотив «никто никогда ни в чем не бывает сознательно виновен» — один из ключевых для всего творчества Кристиана Мунджиу. Он звучит постоянно во всех его фильмах и сводится к представлению о мире как о театре. В театре есть действующие актеры и пассивные декорации. Роль последних — задавать настроение и обрисовывать пространство, да и то, в большинстве случаев, весьма условно. Действие развивается только за счет слов и поступков актеров, живых людей.

Кристиан Мунджиу переносит эту эстетику на свое кино и мы видим, что «государство» как таковое, «монастырь» как таковой, «православие» как таковое — это совершенно нейтральные сами по себе конструкции. Может даже и положительные с учетом истории и прочих обстоятельств. Дальше, однако, у Мунджиу появляется парадокс: не только декорации нейтральны, но и агенты-актеры тоже не мотивированы злом! Скажем, в фильме «4 месяца, 3 недели и 2 дня» врач предоставляет девочке самостоятельно делать себе аборт не потому что он изверг или сильно испугался уголовной ответственности, а потому что он надеется, что пакостница испугается и не решится на самоистязание. Так уж получилось, что девочка не испугалась и довела черное дело до логического конца.

Героиня Кристины Флутур Алина в начале фильма выглядит вполне нормальной и здоровой девушкой. Может быть, склонной к истерии, но тому есть множество оправданий по сюжету. Медленно, но верно Алину доводят до полного умопомешательства, после чего пытаются «спасти». Кто доводит? Что доводит? Декорации (монастырь)? Идеи (православие)? Люди (батюшка-матушка, психиатр, монахини)? А все вместе доводит! «Жизнь — это магическая амальгама человеческих влияний, мотивов, поступков и внешних обстоятельств«, — вот совершенно гениальная формула художественного языка Кристиана Мунджиу, одного из очень немногих режиссеров современности, сумевших подняться над социально-нравственным пафосом и избежать обвинений обществу.

Все стараются, как лучше, а выходят трагедии — так развиваются сюжеты в картинах румынского режиссера. Соответственно, и послание Мунджиу своим зрителем достойно того, чтобы его высечь золотыми буквами на камне самообразования: никогда не судите тех и то, что не поддается примитивному социально-психологическому анализу. Реальная жизнь не просто сложнее любой художественной фикции, но еще и пребывает по ту сторону нашей терминологии. Судьба человека не злая, не удачная, не подлая, не трагичная, а просто такая какая есть — без всяких эпитетов.

Наша жизнь — это чистая данность, абсолютно такая же, как и жизнь в мире природы: лев сожрал оленя — это плохо или хорошо?! Ни то, ни другое. Это вообще никак! Это просто есть и всё. Православный священник «изгнал беса» из юной девушки — это плохо или хорошо?! Ни то, ни другое. Это вообще никак! Это просто есть и всё. Такова жизнь. C’est la vie! Глубокая французская мудрость нашла в румынском режиссере своего ревностного адепта.

К оглавлению

Самый доходный бизнес, или Кое-что о фейке Сергей Голубицкий

Опубликовано 18 апреля 2013

Недавно мне в ящик залетел спам. Самый заурядный, с которым все мы давно породнились: наднациональная контора рекламировала онлайн-магазин швейцарских часов по привлекательным ценам: от 10 тысяч рублей.

В обычной ситуация я бы, разумеется, прошел мимо, но здесь зацепило на слабости: читатели знают, что часы — это один из тех мороков современного консьюмеризма, который не оставляет меня равнодушным. С другой стороны минимальная цена в 10 тысяч рублей мне показалась высоковатой для ширпотребного фейка, каким только и может быть продукция из почтового спама. В общем, отправился я по линку и сразу скажу — не пожалел ни чуточки!

Первое, что бросилось в глаза: непривычное распределение цен на реплики брендов, сильно отличающихся по престижу. Скажем, топовые модели хронометров Breitling — из линейки Chronomat B01 — стоили 29 тысяч рублей (в оригинале около 9 тысяч долларов), а какой-нибудь Gondolo от Patek Philippe — всего 13 тысяч (в оригинале 48 тысяч долларов). Впрочем, довольно быстро сообразил: подделать любой хронометр на высоком уровне сложнее, чем часы с несложным калибром. Разумеется платина и белое золото корпусов в линейке Gondolo менялись на что-нибудь менее благородное, хотя и не отличимое визуально от оригинала.

Больше всего меня потрясли характеристики Chronomat’a: реплика изготавливается в Бельгии («ATCG & Co Ltd» — как, впрочем, и все остальные хронометры в онлайн-магазине), корпус, гравировка, сапфировое стекло, браслет, штампы — абсолютно всё соответствовало оригиналу до мельчайших деталей. Единственное отличие: вместо фирменного калибра Breitling 01 в реплике использовался стандартный швейцарский калибр Valjoux 7750 (кстати, в некоторых стартовых моделях Chronomat используются так же калибры ETA).

Breitling Chronomat B01 настоящий (а может, и поддельный)

Онлайн-магазин давал гарантию о полной идентичности своих реплик оригиналам. И всё это за цену в пять — сто раз ниже того, что хотят за свою продукцию швейцарские бренды. И поверьте мне: гарантия эта — не пустые слова. Покупая свои часы четыре года назад, я внимательно изучил тему (разумно опасаясь подделок), и даже посмотрел длинный — на полчаса — ролик на Youtube, сделанный специально по заказу Breitling о том, как сложно отличить высококачесвенную реплику от оригинала. В кадре сидел мастер-часовщик с 30-летним стажем и демонстрировал под крупным увеличением образец хорошей реплики, которую вообще никак нельзя было отличить внешне! Только вскрыв корпус этот специалист высшего класса сумел по совершенно ничтожным нюансам в калибре определить подделку.

А ведь это было целых четыре года назад! При том бешенном развитии технологий можно не сомневаться, что современные высококлассные реплики практически неотличимы от оригиналов: можете смело нести в мастерскую — из 100 часовщиков дай бог 5 найдут отличия.

История, конечно, сочная, только не понятно — при чем здесь IT? Вроде я пригласил вас сегодня на «Битый Пиксель», а не на очередную исповедь Старого Голубятника о своих слабостях :) Поверьте, часовые реплики очень даже при том. Я хочу рассказать вам об одном удивительном тренде, возникшем в последнее время в Твитере — о бизнесе фейк-акаунтов.

Вы даже представить себе не можете масштабы этого безобразия: по последним исследованиям из 140 миллионов клиентов этой социальной сети примерно 20 миллионов — это компьютерные боты! То есть — «мертвые души», фейки! Твитер пытается по мере сил и возможностей бороться с лавинообразным распространением заразы — в прошлом году он даже попытался засудить пятерку самых злостных продавцов фальшивых аккаунтов (компании TweetAttacks, TweetAdder и TweetBuddy, а также Джеймса Лусеро из justinlover.info и Гарланда Харриса из troption.com ). Если судить по тому, что из пятерки три портала продолжают благополучно функционировать, дела в суде у Твитера продвигаются не лучшим образом.

Впрочем, судьба пятерки жертв образцово-показательной порки никак не отразится на тренде в целом: существует около 30 крупных компаний, которые занимаются массовыми продажами и сопровождением фейк-акаунтов Твитер, а уж мелких — вообще не счесть. Рвение понять можно: по самым скромным оценкам объем рынка фейк-акаунтов Твитер составляет 40 миллионов долларов, более реалистично выглядит цифра в 150-200 миллионов, а на верхнем пределе исследователи (в частности итальянцы Карло де Микели и Андреа Строппа) указывают 360 миллионов долларов.

Рынок фейк-акаунтов Твитер складывается из трех компонентов:

- разработка программного обеспечения, которое позволяет в автоматическом режиме регистрировать в огромных объемах (15-20 тысяч в день) новые акаунты Твитера. Дело это хитрое, потому что нужно не только преодолевать защиту — captchas, но и придавать ботам «человеческое обличие» — регистрировать для них почтовые ящики, генерировать биографии, даже открывать персональные веб-странички и сайты. Лучше всего дело обстоит с автоматической генерацией «легенды», хуже — с «капчами», но здесь на помощь приходит дешевый труд в странах загадочного Востока: там нанимают «пыхтелкиных», которые вручную впечатывают «капчи» за скромное вознаграждение — 1 цент / штука.

- оптовая продажа «фолловеров»: средняя цена на рынке 1 доллар за 1000 преданных поклонников вашего лапидарного литературного таланта (140 знаков!), соответственно 1000 долларов за каждый миллион. Не поверите, но спрос на фальшивых фолловеров огромный. Собственно, вся эта история получила огласку летом 2012 года после того, когда Твитер Митта Ромни за несколько дней прибавил 100 тысяч подписчиков. Чего уж говорить, тщеславие — штука сильная. Знаете, чем зарабатывал на жизнь помянутый выше Джеймс Лучеро? За скромное вознаграждение делал так, что в числе подписчиков на ваш Твитер оказывался Джастин Бибер :)

Митт Ромни, очень популярный твитерный человек

- продажа ретвитов — обычно на подписной основе: 9 долларов в месяц за 5 ежедневных ретвитов, 150 долларов — за 125 ежедневных ретвитов. Эта услуга привлекает в первую очередь корпоративных клиентов: они выкладывают на своей твитер-ленте очередную рекламную пургу, а миллионная армия фальшивых компьютерных ботов исправно ретвитит ее по всему свету. Наибольшую засветку получила «пользовательница» Силия Пун, у которой было всего 55 фолловеров, зато она умудрилась менее, чем за год сделать 17558 твитов. Когда стали проверять, оказалось, что все ее твиты были ретвитами The Next Web, англоязычного блога, посвященного компьютерным технологиям. У Силии Пун была полноценная биография, правда, на китайском языке, а также приведенный в профиле линк на якобы принадлежащий ей блог на Yahoo, посвященный вопросам фитнеса и здоровья (тоже на китайском). Все это, впрочем, не помешало тете Пун быть простым компьютерным ботом.

Силия Пун, китайская труженица ретвита

Думаю, читатели уже и сами усмотрели прямую аналогию между рассказом о часовых репликах и бизнесом твитерных фейк-акаунтов: и то и другое замешано на больном тщеславии. С покупателями Patek Phillipe за 15 тысяч рублей, всё изначально ясно, равно как и ясна мотивация покупки фиктивных фолловеров тщеславными обывателями и политиками. Каким, однако, образом в эту vanity fair попадают коммерсанты, которые покупают ретвиты?

Боюсь, что — прямым. По всем статистическим исследованиям чисто коммерческая отдача от массового ретвитинга выходит почти нулевая. У самих компьютерных ботов ничтожное число подписчиков (у Силии Пун было 55), которые и сами в большинстве случаев являются фейками, поэтому их ретвитинговая кампания — писк в вакууме: никаких чисто коммерческих последствий (купить товар, воспользоваться услугами), как правило, не возникает.

Зато вырастает социальный статус компаний (и частных лиц), которые демонстрируют окружающим «солидную» армию поклонников (штука баксов за миллион фолловеров!). Из этого статуса и надеются стричь дивиденды, особенно в ситуации, когда «аналитики» услужливо тиражируют мифологию про то, что большинство потребителей предпочитает доверять продуктам и услугам тех компаний, у которых есть страничка на Фейсбуке и аккаунт в Твитере (собственный веб-сайт — это уже каменный век).

Одним словом, как и тысячу лет назад, так и сегодня бизнес на амбициях и тщеславии — самый надежный и долгоиграющий.

К оглавлению

Эзоп и Ксанф: О том, как действительно разумные системы будут взаимодействовать со своими простодушными повелителями Михаил Ваннах

Опубликовано 18 апреля 2013

Когда слышишь про проблемы с компьютером, то первая реакция – узнать, а что именно пользователь сделал неправильно. Проблемы, прежде всего, в людях. Именно они совершают ошибки. И всё равно, делаются ли они при игрищах с домашним компьютером, работе с офисной сетью или же вершатся в реальном времени, порождая летальные проблемы с бортовым вычислителем аэроплана. Но во всех этих случаях причина ошибок — чаще всего, человек. Именно он склонен к странным, мягко говоря, поступкам. Ведь надёжность вычислительных систем склонна повышаться – выросло уже поколение детей, ни разу не видевшее «синего экрана смерти» – а вот о безошибочности людей, даже на уровне инстинктов, не приходится даже мечтать… И «разумность» информационных систем неизбежно будет расти. Вероятно, в ближайшее время коммерческие исследовательские проекты позволят компьютерам общаться с нами на естественных языках. А информации компьютеру доступно больше, и ищет он её несопоставимо быстрее… И вот в какой-то момент неизбежно сложится ситуация, описанная одним из глубочайших архетипов европейской культуры. Архетипом, находящимся «на слуху» не менее чем двадцать пять веков.

Об авторе басен Эзопе и изобретённом им языке знают все. Тайнопись в литературе — это ведь разновидность криптографии, классическая сфера применения ИТ. Да и символические имена – тоже из арсенала программирования. И упаковка информации: как компактна «Свинья под дубом», которую предлагает поисковик, стоит лишь набрать «свинь…». А вот сам сочинитель VI века до ХЭ пребывает где-то на грани мифа… Самым ранним свидетельством об Эзопе (греческое – Αἴσωπος, латинское – Aesop) являются слова Геродота из книги «Евтерпа»: «Рабом был и баснописец Эсоп. Ведь и он принадлежал Иадмону, что особенно ясно вот из чего: когда дельфийцы по повелению божества вызывали через глашатая, кто желает получить выкуп за убиение Эсопа, [Эсоп был обвинён в краже из храма в Дельфах и низвергнут со скалы. За его убиение дельфийцы должны были заплатить денежную пеню.] то никто не явился, кроме внука Иадмона, которого также звали Иадмоном. Он и получил выкуп. Стало быть, Эсоп принадлежал тому Иадмону». Как видим, логические построения у Отца Истории бывали довольно странные, но дело ведь происходило до систематизировавшего эту дисциплину Аристотеля… Ясно одно: когда он писал «Историю», имя великого баснописца было не только общеизвестным, но и опутанным пеленой умолчания, дававшей основания для обращения к логическим конструкциям.

Согласно Диогену Лаэртскому, сам Сократ перед смертью находился под влиянием раба-сочинителя: «Сочинил он и эзоповскую басню, не очень складную, которая начинается так:

»

Аристотель цитировал Эзопа даже в таком, сугубо естественнонаучном произведении, как «Метеорологика», положив начало традиции, которой век назад следовал популяризатор Яков Исидорович Перельман…

Дальше Эзопа сделали уроженцем Малой Азии на том основании, что в упомянутой выше строке Геродота поминалась и принадлежавшая тому же хозяину рабыня из Малой Азии. (Если в гараже два корейца и Patriot, то, значит, «козлы» собираются в Стране Утренней Свежести…) Потом изменилось имя его хозяина – стало традиционным считать, что звали его Ксанф и был он изрядным болваном, крайне несправедливым к своему талантливому рабу. Ограничимся этим. Ведь от Эзопа до нас не дошло ни одной строчки – бывшие в античности обязательными для изучения сборники представляли лишь сухие прозаические пересказы – и создатели его биографий (также утраченных) пользовались не архивами, а умозаключениями на довольно сомнительных основаниях…

Важно лишь одно. В течение двух с половиной тысячелетий в западной цивилизации живёт, передаваясь из поколения в поколение с искажениями и выдумками, миф о талантливом человеке, являвшимся собственностью куда менее одарённого хозяина. И, не имея возможности поступить с господином столь душевно, как Спартак (читателям старше 18 лет порекомендуем современный американский сериал, хотя в реальности всё было, наверное, ещё живописнее…), он мстил угнетателю так, как позволял правовой статус «говорящего орудия». Как это делалось? Взглянем на пьесу «Лиса и виноград». Написал её в 1952 году бразилец Гильерме Фигейредо (1915-1997). В России она наиболее известна по телевизионному фильму «Эзоп» с Александром Калягиным в заглавной роли и Олегом Табаковым в роли хозяина Ксанфа.

«Говорящая вещь» Эзоп не имеет не только власти, но даже никаких прав. Но тем не менее он блистательно издевается над своим властелином.

.

Для понимания этого диалога надо знать, что раб никаких законных прав на собственность всё равно не имел – примерно как тот богатенький Буратино, который хранил деньги на Кипре… То есть у Эзопа есть способности к тому, что мы сейчас назвали бы обработкой информации. Ксанф не может расшифровать надпись на памятнике. Эзоп – может, обнаруживая в ней указание на местоположение клада… То ли криптоанализ, то ли Data mining, говоря современными терминами…

Очень интересен мотив несостоявшейся сделки. Ксанф сначала обещает отпустить Эзопа на свободу в обмен на сокровище, но, когда сосуд с монетами вручается ему, приказывает выпороть раба… Тот ведь вещь, собственность. И, как вещь, не может иметь никакого имущества… Всё принадлежит господину. И соответственно никакие обещания, данные рабу, не действительны. В результате Ксанф лишь выпорол возмечтавшего о свободе раба…

Так что Эзопу достается лишь моральное удовольствие. Получив от раба клад, корыстный Ксанф не выпускает его из рук и доставляет Эзопу развлечение, надрываясь под тяжестью металла, в то время как раб несёт пустую хлебную корзину, самую тяжёлую в начале путешествия, но быстро опустевшую (Эзоп тут проявил способность к имитационному моделированию)… Эзоп у Фигейредо всё же получает свободу. Располагая лишь способностью к обработке информации, он смог воспользоваться затруднительным положением, в которое он попадает из-за своей недостаточной способности к рациональным действиям, а проще говоря, из-за глупости… И – гибнет. Не сумев спрогнозировать коварство жрецов Аполлона (прислужники повелителя Муз крайне болезненно прореагировали на басню, предлагающую при наступлении зимы плавно переходить от искусства Полигимнии к ремеслу Терпсихоры и известную в нашем климате по переложению Крылова)… Гибнет со словами: «Где ваша пропасть для свободных людей?..» Самый гениальный одиночка не в силах изменить положение дел.

Но вот что интересно. Эзоп был «статистической флуктуацией», редчайшим одиночкой, способным справляться с господином силой разума, о котором говорят и десятки веков спустя. А теперь представим, как очередной виток технологии предоставит в наше распоряжение кристаллы, на которых может быть запущен софт, более разумный, чем его владелец. Причём софт массовый. Особенностью (преимуществом или нет, трудно сказать…) Искусственного Интеллекта, и слабого, и сильного, будет его тиражируемость. И вот тут-то и пойдёт потеха. Где-то в корпусах ноутбуков и планшетов (а то и смартфонов), башнях десктопов, стойках серверов притаятся эзопы. А повелевать ими будут – ксанфы. Вольные выключить приложение, а то и стереть его полностью… Интересные коллизии образуются, почище, чем у Аристофана (известный полиции всех стран способ, погубивший Эзопа, описан в «Осах»)… Причём не исключено, что значительная часть читателей «Компьютерры» увидят это своими глазами.

Впрочем, может, уже… IBM Watson уже выиграл в феврале 2011 года миллион долларов в викторине Jeopardy! Шоу-бизнес? Так Эзоп, рассказывая басни, тоже трудился в тогдашнем шоу-бизнесе… И загадки разгадывал неплохо. Так что демонстрация новейшей технологии на телешоу была и погружением в глубочайший стереотип культуры…

К оглавлению

Как публиковать статьи, не прилагая к тому особых усилий Дмитрий Вибе

Опубликовано 18 апреля 2013

Мне, как и любому нормальному человеку, приходит на почту спам (институтский фильтр хорош, но не всесилен). Чаще всего это информация, не только бесполезная для меня, но вообще не имеющая ко мне никакого отношения. Самым милым было пришедшее несколько лет назад предложение купить Ту-154. Понятно, что в подавляющем большинстве случаев создатели рассылок ни меня не рассматривают в качестве целевой аудитории, ни вообще о какой-либо аудитории не думают.

Но бывают и рассылки, в которые мой адрес, по-видимому, попал не случайно, — это предложения посетить какие-либо конференции и напечататься в каком-либо журнале. Среди приглашений на конференции некоторая часть является «легитимной»: они появляются в результате членства в Международном астрономическом союзе (МАС) и двух астрономических обществах. Не сказать, чтобы эти приглашения часто бывали полезны: о нужных конференциях узнаёшь как-то сам, без рассылок, а ненужные — они и не нужны. Тем не менее я не отписываюсь, поскольку вдруг что-то однажды пропустишь. Да, надо уточнить, что это не приглашения выступить с пленарным докладом на открытии крупного симпозиума, а просто информационные сообщения: «Будут деньги — приезжай».

Пока я сижу в своём пруду, мне всё понятно. Есть конференции узкой тематики, где можно не только похвастаться успехами, но и обсудить какие-то всем понятные технические детали. Есть крупные собрания типа Генеральных ассамблей МАС, где можно не только поговорить за науку, но и решить какие-то формальные вопросы, например убрать Плутон из планет. Наконец, бывают тематические мегаконференции типа серии «Протозвёзды и планеты», которые проводятся раз в пять лет. В этом году вся наша тусовка съедется на шестую конференцию в Гейдельберг, чтобы подвести итоги пятилетних исследований протозвёзд и планет, а потом традиционно издать толстенную книжку, которая на ближайшие годы становится истинным средоточием протозвёздной мудрости.

Но помимо родных, астрономических, приходят и двоюродные приглашения на другие конференции. И в них открывается иной, незнакомый и непривычный мир, где всё не так, как у нас. Вот, например, приглашение на международный конгресс «Energy Efficiency and Energy Related Materials» в Турции. Оформлено в виде призыва: отпишись от нас или дальше мы будем слать тебе приглашения дважды в месяц. По виду сайта вроде типичная конференция. Зачем звать меня на одно и то же мероприятие по два раза ежемесячно? В расчёте на то, что я сломаюсь и приеду?

Или вот ещё. Приглашение на Второй международный симпозиум «Materials Science and Engineering Technology». Иду по ссылке и обнаруживаю длинную череду очень похожих конференций в Юго-Восточной Азии, идущих практически непрерывно: двухдневная программа, обещание опубликовать присланный доклад в авторитетном международном издании и список обсуждаемых тем из трёх-четырёх десятков наименований. Понятно, что за два дня такой список не охватить, даже если по каждой теме будет сделан всего один доклад, но этого и не предполагается. К вашим услугам — эконом-вариант: заплатив оргвзнос не четыреста с лишним долларов, а несколько меньше, вы можете отдать доклад на публикацию, не приезжая на конференцию. Если же вы всё-таки приедете, то убедитесь, что программа не перегружена живыми выступлениями. Правда, радует, что она всё-таки есть, то есть что конференция действительно проводится, даже если за недостатком реально представляемых докладов один из двух дней посвящён исключительно регистрации участников.

Но это Восток. У нас всё проще. Часто стали приходить русскоязычные приглашения на уникальные мероприятия — заочные научно-практические конференции. С названиями типа «Наука и образование». Естественно, международные, естественно, с публикацией трудов. Правда, не в авторитетном издании, как в предыдущем случае, а в собственном сборнике трудов, но и стоимость куда более демократичная. Чтобы пополнить свой список публикаций одним пунктом, вам достанет нескольких сотен рублей. Ехать никуда не надо, убиваться над текстом — тоже. Отослал пару страниц, заплатил и через непродолжительное время получил заветные выходные данные: ISBN, слова «Министерство образования и науки Российской Федерации» на титульном листе, номера страниц…

География заочных конференций широка: Москва, Тамбов, Екатеринбург. Правда, возникает философский вопрос: что именно подразумевается под местом проведения заочной конференции? Её ведь можно проводить хоть на Луне, хоть в Туманности Андромеды. Но если вам это важно и российские города вам кажутся недостаточно солидным местом для международной конференции, к вашим услугам заочные конференции в Германии и Канаде. Конечно, не приехать в Мюнхен стоит дороже, чем не приехать в Тамбов, под сотню евро, но тут и престиж повыше, и пункт в списке публикаций будет написан нерусскими буквами.

Ещё одна разновидность рассылок — предложения опубликовать статью в новом научном журнале или даже поучаствовать в работе его редколлегии. Причём, если в случае с заочными конференциями всё относительно ясно — как говорил О. Бендер, джентльмен в обществе джентльменов делает свой маленький бизнес, то в приглашениях от журналов часто видится совершенно искреннее желание создать новое научное издание. Но и эти приглашения радуют своей незамутнённостью. Пока писал начало колонки, пришло письмо из издательства с честным предложением переопубликовать у них одну из наших старых статей, слегка её обновив и подредактировав. У другого издательства круг предложений более обширен. Можно написать им статью, можно стать рецензентом, можно предложить себя в качестве главного редактора, можно даже предложить издавать новый журнал.

Как-то с трудом верится, что в таких журналах будет высокий уровень рецензирования. Можно сколько угодно ругаться на Nature, обвиняя журнал в предвзятости и прочих грехах, но если у человека есть нормальный результат, он понесёт его в Nature или, скажем, в Astrophysical Journal, а не в журнал с милым сокращённым названием IJASS (International Journal of Astrophysics and Space Science). Тем более что публикация в этом журнале обойдётся в 500 долларов США, что вполне сопоставимо со стоимостью публикации в «старых» журналах. За счёт чего новые журналы — без истории, без репутации, даже без главных редакторов — могут конкурировать со старыми? Вряд ли им поможет в этом жёсткое рецензирование. Скорее, авторы будут ожидать того же, чего и от заочных конференций: заплатил — и получил гарантированную публикацию.

В общем, получается какая-то глобально-региональная инфраструктура для имитации исследовательской и публикационной активности. Конференции, очень похожие на настоящие, журналы, очень похожие на настоящие… Ни создателей журналов, ни организаторов конференций ни в коем случае нельзя упрекнуть в злом умысле. Скорее, наоборот. Они позволяют решить проблему публикаций и прочих ритуальных бумажек тем, кому эти бумажки нужны по чисто формальным признакам, например педагогам (поищите такие сборники в интернете — ни чиновников, ни мэров вы в числе авторов не найдёте). Собственно, я начал обращать внимание на подобные предложения после того, как жена (педагог дополнительного образования) принесла с работы бумажное приглашение поучаствовать в заочном педагогическом конкурсе. Там было почти открытым текстом написано: заплатите тысячу рублей и получите комплект документов для аттестации.

Из знакомых мне педагогов никто не жалуется на избыток свободного времени. И наверняка многие из них рады возможности решить хотя бы часть своих проблем с минимальными усилиями и разумными затратами. И сетовать нужно не на систему, которая позволяет имитировать научную деятельность, а на обстоятельства, которые вынуждают это делать.

К оглавлению

Ненадёжные инстинкты, или Почему среди людей встречаются плохие матери Дмитрий Шабанов

Опубликовано 16 апреля 2013

Инстинкты по своей природе не являются чем-то смутным и неопределённым, а представляют собой специфически организованные мотивирующие силы, которые значительно раньше того, как оказаться в сознании, и затем, независимо от степени осознавания, преследуют свои унаследованные цели. Следовательно, они являются весьма близкими аналогами архетипам, фактически такими близкими, что существуют серьёзные основания предполагать, что архетипы представляют собой бессознательные образы инстинктов, другими словами, что они представляют формы (patterns) инстинктивного поведения.

Карл Юнг

Сравнивая свое поведение с поведением других животных, люди часто впадают в одну из двух крайностей. Часто сказать, что кто-то ведёт себя «как животное», означает обвинить его в скотстве, в неприемлемом поведении. В иных ситуациях превозносят «честных» и «искренних» животных, обличая развращённых и аморальных людей. Продолжаются и споры о том, есть ли у человека инстинкты. Одни считают инстинкты источником зла, с которым надо бороться культурой и воспитанием. Другие утверждают, что инстинктов у человека нет.

Я хочу порассуждать на эту тему, избегая крайностей, и для примера рассмотрю распространённую ситуацию, в которой, как кажется, у людей не срабатывают инстинкты, которые у них должны были бы работать.

…Споры о законах, регламентирующих усыновление, не могут скрыть простой и печальный факт. Множество матерей в постсоветских странах отказываются от ребёнка после того, как вырастили и выносили его в собственном теле, а затем благополучно родили. Не сходят с ума от горя — живут дальше, как жили…

…Один из самых распространённых видов насилия, которое приходится видеть на улицах, — насилие родителей в отношении собственных детей. Смотришь, как перекошенная фифа лупцует собственного ребёнка, к примеру, вначале за то, что тот испачкался, а потом за то, что не может устоять да поспеть за своей матерью на подкашивающихся от детского горя ногах, и не знаешь, что делать. Похоже, за любую попытку вмешаться в конечном счёте ответит ребёнок…

…Отношения, выраженные жестоким анекдотом: «— Папа, у нас нет денег, может, ты будешь меньше пить? — Нет, сынок, это ты будешь меньше есть!» — не выдумка, а реальность во многих семьях…

Почему такое поведение оказывается массовым, ведь родительская забота — один из важнейших инстинктов млекопитающих? С плохими отцами ситуация сложнее, но с плохими матерями всё проще — они должны отбраковываться отбором. Доказывает ли такое поведение, что человек лишён инстинктов?

Нет, не лишён. И если у вас защемило душу, когда вы представили себе испуганного маленького человечка, уже этим вы доказали наличие у вас врождённых программ, оберегающих детей. Но почему такие программы сплошь и рядом работают неправильно?

Вначале разберёмся с понятием «инстинкт». Это слово используется в разных смыслах, что порождает недопонимания и конфликты. Не зарываясь в детали, напомню, что оно может использоваться в широком и узком смысле. В широком смысле в отношении человека его, например, использовал Зигмунд Фрейд. Инстинкт в таком смысле — врождённая, общечеловеческая склонность к действиям определённого характера. Пример узкой трактовки понятия инстинкта даёт Конрад Лоренц.

Схема Лоренца такова. В психике животного накапливается специфическая энергия, обеспечивающая удовлетворение определённой потребности. В результате действия внешнего стимула (релизера, буквально — «высвободителя») или вследствие избыточного накопления этой энергии активизируется мотивация, обеспечивающая запуск инстинктивных действий. Сейчас то, что Лоренц называл инстинктом, называют ФКД — фиксированным комплексом действий. ФКД выполняются с высокой степенью автоматизма. Упростив, схему Лоренца можно представить так:

В типичной ситуации ФКД — эффективный и экономный способ решения актуальных задач. Зато если животное реализует ФКД в иных условиях, его действия поражают своей неадекватностью, глупой автоматичностью. Вы видели, как собака закапывает в земле косточку на чёрный день? Отгребает землю лапами, прячет заначку и нагребает на неё землю боковыми движениями морды. Но иногда та же самая ФКД выполняется в где-нибудь в углу квартиры. Почему собака не видит, что никакой земли она не нагребла? Она не оценивает ситуацию, а просто отрабатывает ФКД.

Так вот, ФКД у человека нет (или почти нет). Как это могло произойти, почему смогла разрушиться цепочка, обеспечивающая их работу у наших ближайших родственников? Я думаю, что мы попросту потеряли последние этапы созревания механизма управления поведением. Дело в том, что способность к ФКД включается на определённом этапе жизненного цикла, уже после того, как сформированы неврологические механизмы, управляющие её включением. А мы знаем, что одним из универсальных путей эволюции, позволяющим избавиться от ненужных приспособлений, является остановка развития до достижения окончательной зрелости. В эволюционной биологии задержка в развитии определённых систем называется педоморфозом. Предельный случай педоморфоза — неотения: задержка в развитии всех систем, кроме половой.

Расскажу о том, как открыли феномен неотении. В первой половине XIX века зоологи выделяли (кроме прочих) два разных семейства американских хвостатых амфибий — аксолотлей и амбистом (в современных терминах). Аксолотли — постоянноводные, с крупными наружными жабрами; амбистомы — напоминающие саламандр наземные животные. В бассейне с кувшинками Парижского ботанического сада плавали привезённые из Америки аксолотли. Когда они начали превращаться в амбистом и вылезать из бассейна, тогдашние зоологи испытали шок. Оказалось, что аксолотли — неотенические личинки амбистом. В холодной и глубокой воде они размножаются, оставаясь личинками, а в тёплой и мелкой — могут превращаться в амбистом.

Педоморфоз сыграл свою роль и в нашей эволюции. После нашего отделения от общего предка с шимпанзе некоторые этапы нашего развития сильно замедлились. Развитие нашего лицевого черепа затормозилось сильнее, чем развитие мозгового. Новорожденный человек, по меркам шимпанзе, появляется на свет недоношенным, а затем надолго застревает в детстве. Мы ближе к эмбрионам и новорожденным шимпанзе, а не к их взрослым представителям с нормальным для вида развитием.

Кстати, именно на этой идее построен роман Олдоса Хаксли «И после многих вёсен» («After Many a Summer»). В нём средство для продления жизни людей способствовало их переходу в состояние, соответствующее иным гоминидам: шимпанзе, гориллам и орангутанам.

Итак, я предполагаю, что педоморфоз в эволюции человека касался не только строения его тела, но и механизма управления его врождённым поведением. Этот механизм «сбросил» последнюю стадию — ФКД. Такое состояние характерно для всех гоминид: шимпанзе, гориллы и орангутаны (в отличие, к примеру, от мартышек) тоже полностью или почти полностью потеряли ФКД. Отказ от ФКД в пользу опыта и интеллекта — тенденция в эволюции нашей группы, проявлявшаяся в течение десятков миллионов лет. К примеру, в уходе за потомством у всех приматов наблюдается переход от жёстко заданных врождённых схем к культурному усвоению приёмов ухода за детёнышами.

А что остаётся от схемы Лоренца без ФКД? называют инстинктом, например, Анатолий Протопопов и Алексей Вязовский. Применимо ли здесь понятие «инстинкт», можно спорить, но сути дела это не меняет. Я бы говорил о врождённой системе мотивации поведения (ВСМП), избегая терминов, которые разные авторитеты трактуют по-разному. Наш интеллект, наш культурно обусловленный опыт — средство для решения задач, которые ставит перед нами ВСМП. В норме интеллект используется не для выяснения того, почему нами движет та или иная мотивация, а для воплощения в жизнь её требований. Именно поэтому сама ВСМП «невидима» для людей, не занимающихся серьёзным самоанализом.

Врождённый характер того, что мы назвали ВСМП, понятен даже людям, далёким от биологии. Так, Абрахам Маслоу, говоря о предложенной им «пирамиде» потребностей (поминаемой сейчас к месту и не к месту), подчёркивал, что обсуждаемые им потребности характеризуют всех людей, являются врождёнными и носят «инстинктоидный» характер. Юнг, как это ясно даже из эпиграфа, сближал с инстинктами архетипы. Мне кажется, что многие из юнговских архетипов — это релизеры, ключевые стимулы, запускающие перестройку мотивационной системы. Их способность переворачивать внутренний мир (читай: менять иерархию мотиваций) может показаться загадочной. Для человека, способного к самонаблюдению (каковым был сам Юнг), эти символы наполнены глубоким значением…

А теперь можно вернуться к родительскому поведению. Демонтаж ФКД в ходе эволюции и их замена более сложным, культурно обусловленным и опирающимся на интеллект поведением неизбежно затрагивали заботу о потомстве, осложнявшуюся вследствие увеличения продолжительности периода беспомощного детства. Двигало такую перестройку, вероятно, преимущество особей, способных более гибко реагировать на разнообразные жизненные вызовы, но она затронула и относительно консервативные формы поведения, например уход за потомством.

Когда вы учились в школе, в курсе общей биологии вам рассказывали о движущем отборе, используя такую картинку, как на схеме слева. Действительность сложнее, и типичная картина действия отбора состоит в чередовании стабилизирующего и дестабилизирующего эффектов, как на схеме справа. Мы сейчас находимся на этапе 2, когда отбор, дестабилизировавший прежнюю норму, не успел ещё сделать устойчивой реализацию новой нормы.

Ту же мысль можно пояснить и проще: те признаки, которые были недавно (по эволюционным меркам) изменены отбором, оказываются намного более изменчивыми, чем эволюционно стабильные. В особой мере это относится к признакам, которые не сами были мишенью отбора, а изменялись вследствие эволюции иных характеристик.

Механизм, обеспечивающий родительское поведение человека, существенно изменился в нашем недавнем прошлом. Он в целом неплохо работал в рамках традиционного общества, где поведение каждой особи надёжно контролировалось устоявшейся культурой, где поток воспринимаемых стимулов (потенциальных релизеров) оказывался предсказуемым и закономерным. Будущая мать наблюдала за родительским поведением своих родственников, подкрепляла связь между релизерами и тем поведением, которому она обучалась, а потом достаточно легко входила в собственное родительство. Отбор на поддержание нормального родительского поведения не был сильным: оно реализовывалось достаточно устойчиво и органично…

Наш мир иной, и причин тому несколько. Дети матерей (и тем более отцов) с разрушенным родительским поведением выживают и часто имеют даже повышенное количество потомков (в силу проблем с социализацией). На детей и подростков обрушивается настоящий вал хаотических стимулов, многие из которых ярче, сильнее, чем естественные, и не включены в нормальные механизмы регуляции. Релизеры родительского поведения обрушиваются на нас в самых разных ситуациях. Их, да ещё не в простой, а в искусственно усиленной форме используют в игрушках, мультфильмах, рекламе и ещё чёрт знает где. Противоестественно умильные собачонки и пухло-привлекательные кисочки (заполняющие собою френд-ленты социальных сетей) предлагают суррогаты для реализации родительских чувств.

В нашем мире нам приходится контактировать с огромным количеством людей, которые нас не знают или знают только по какой-то узкой сфере. Нам не приходится заботиться о репутации так, как заботятся люди в традиционных обществах. Часто мы можем позволить себе не повторять нормы поведения, характерные для устойчивых социальных групп. Вот и получается, что инстинктивное (в узком смысле слова) управление родительским поведением разрушено эволюцией, работа врождённой системы мотивации поведения неустойчива и дестабилизируется нашим образом жизни, а социально-культурные механизмы канализации поведения оказываются неэффективными. Вас ещё удивляет, что не все современные женщины оказываются хорошими матерями?

К оглавлению

50 на 50, сверчки на своих шестках и подсказка Ильича Сергей Голубицкий

Опубликовано 16 апреля 2013

Сегодня у нас культур-повидло жесткое. Почти как «ремень Киселева» :) Ну и, разумеется, эмоциональное. Мне в последнее время что-то уж совсем стали докучать неофиты негативной голубицкомании упреками по поводу гиперэмоциональности моих текстов. Люди упорно не хотят понимать простейшую вещь: эмоции — это основной инструмент интуитивного мышления. Интуиция во мне абсолютно подчиняет все остальные способы мышления, в том числе и его рационально-эмпирическую вариацию. Мне гораздо интереснее подогнать факты под эмоциональную или интеллектуальную конструкцию, чем разрушить красивый замок мысли тоскливыми наверняшками.

В общем, без эмоций я мертв и как верно замечено на Луркморе: «Ни в коем случае ничего не лечить! Если поциента вылечить, мы его потеряем :)». Так что оставьте меня, бога ради, в покое со своей kalte Logik!

Возвращаемся теперь к повидлу. Хочу обсудить с вами очень наболевшую и очень тревожную проблему — размежевание общества. Подумаешь, невидаль! Сколько люди живут на свете, столько и расходятся во мнениях, ссорятся, дерутся. В конце концов, все мировые войны из-за подобных размежеваний / расколов в обществе и случались.

Сегодня, однако, ситуация сложилась и в самом деле уникальная. Размежевание происходит абсолютное, универсальное и тотальное. Но главное — почти ровно наполовину! 50 на 50! Вы только посмотрите, что творится.

Наше Отечество — не лучший пример, поскольку никогда в истории мы не отличались толерантностью. Тем не менее логично начать именно с него. Сегодня яростное противостояние разделяет общество аккурат посередине: в каждой семье, в каждом дворе, в каждом микрорайоне, городе, регионе, национальном округе выступают стенка на стенку (пока, слава тебе господи, еще на уровне словесных перепалок) сторонники либерального и консервативного мироощущения.

Причем идеологические коннотации устанавливаются четкие: всякий российский «консерватор» уважает (иногда даже любит) Сталина, большевизм, непременно гордится «славным советским прошлым», осуждает Белое движение и современную оппозицию («болотников», «белоленточников» и проч.), поддерживает власть Путина, одобряет антиамериканские думские инициативы, осуждает Pussy Riot, глубоко убежден, что Россия и «Запад» извечные враги и последние только и думают о том, как бы нагадить первой.

Спроси любого «консерватора» и он уверенно скажет, что «Эхо Москвы» — это «еврейский граммофон», что Каспаров омерзителен, Навальный аферист, зато власть патриотична, любит Россию, защищает нас от врагов.

Всякий российский «либерал» по всем перечисленным выше топикам даст диаметрально противоположный ответ! Диаметрально!

А самое главное — ни о каком компромиссе, ни о какой договоренности и общих взглядах не может быть и речи. Это размежевание абсолютное, жесткое и бесповоротное. Вплоть до готовности к гражданской войне (которая, впрочем, варьирует уже в зависимости от дополнительных социальных факторов — уровня благосостояния, места жительства и т.п.)

Если гражданское размежевание в России и на всей территории бывшего СНГ нас не особо удивляет, то удивит расширение парадигмы «50 на 50″ абсолютно на все уголки нашей планеты, которые мы можем сегодня наблюдать!

Возьмите Евросоюз — баррикады ровно посередине: одни за «жесткое решение» — затянуть пояса, свернуть социальные программы до минимума, все долги вернуть до копейки, кинуть любого инвестора и просто обывателя, экспроприировав сбережения всей его жизни, удавить умопомрачительными налогами, заткнуть глотки (через судебное преследование) нарушителям спокойствия и статуса-кво (вроде Джулиана Ассанжа или Одда Нердрума) — всё это во имя восстановления «порядка» и «закона».

Противостоят этим гражданам сторонники «мягких решений» и «либерализма», которые против режима садистской экономии, против дискриминации на основании сексуальной ориентации, против запретов на эвтаназию и курение марихуаны, против подчинения личности и ущемления прав личности во благо государства и общества, против депортации «понаехавших» и т.д.

Движемся дальше — Восток. Посмотрите, что творится сегодня в арабском мире, которые еще пять лет назад казался монолитным как мраморная скала! Посмотрите на кошмар сначала Египта, потом Ливии, теперь — Сирии! В Сирии полным ходом идет уже третий год гражданская война, в который убитые исчисляются уже сотнями тысяч! Думаете, это США замутила эту мерзость? Ну что ж — правильно думаете, именно так все и было. На первых порах. То есть импульс, несомненно, идет из Лэнгли, но — потом! Потом!

Как можно поддерживать гражданское противостояние годами?! Никак, если нет внутренних предпосылок. Что это за предпосылки? Раскол сирийского (и шире — арабского) общества ровно пополам, 50 на 50, причем именно по линии «консерватизма» и «либерализма»!

Переносимся за океан. Гражданское общество в Соединенных Штатах сегодня точно также разделено пополам: одни исповедуют монетаризм, экономическое либертарианство, невмешательство государства в деловую и финансовую сферы, расслоение общества по естественным социальным признакам (умные-успешные-образованные-богатые с одной стороны, недалекие-темные-бедные — с другой), сокращение налогов до минимума (желательно — до полного упразднения); другие разбивают палатки в городских парках под лозунгами «Захвати Уолл-Стрит», негодуют на «жирных котов», призывают к уничтожению всех крупных финансовых структур, уворовавших народные деньги через преступный TARP, ратуют за возвращение к основам американской законности, ликвидацию Федерального резерва, передачу печатного станка Конгрессу и т.д.

Южная Америка: посмотрите на то, что творится в Аргентине и Бразилии (у меня много было статей в НДС за последний год про эти страны)! Самый свежий пример: посмотрите на выборы в Венесуэле, которые прошли не далее, как в минувшее воскресенье! Ушел Чавес, патриотический подъем, народ решает сплотиться вокруг приемника Мадуро. И что мы видим? 50 на 50! Вплоть до того, что оппозиция требует пересчета всех голосов и еще не известно, чем дело закончится.

Вот вы и скажите мне, дорогие читатели, что же это такое происходит сегодня с миром?! Что перед нами? Заключительный этап поляризации общества перед приходом Антихриства и подготовка к Армагеддону — финальной битве, которая однозначно примет форму Третьей мировой войны, в которой будет вестись борьба всех против всех? Или — что-то другое? Откуда взялось это невероятное универсальное, тотальное и абсолютное размежевание? Что это?

Мне в голову, знаете ли, приходят одни почему-то банальности. Вроде ленинской теории партийности, продублированной на уровне обывательского (народного) сознания пословицей «Каждый сверчок знай свой шесток». Сейчас поясню.

Люди в своем социальном поведении абсолютно детерминированы. В бытовом общении, в личных связях, в профессиональной среде каждый человек достаточно свободен и его мотивация формируется в равной мере приобретенными качествами и собственными убеждениями. Эти убеждения, конечно же, также были приобретены, ибо сложились в результате внешнего воздействия — школы, семьи и т.п., однако это именно убеждения, то есть взгляды, не завязанные напрямую на внешние обстоятельства (=детерминация).

Социальное поведение, однако, отличается именно жесткой детерминацией. Что является определяющим? На мой взгляд — три вещи: сословно-классовая принадлежность, национальность и положение в обществе относительно государственных структур. Первое и второе понятно, впрочем, как и третье, но на всякий случай объясню: одни люди очень тесно интегрированы в общественные, государственные структуры и системы. Либо они работают на государство (в любом ведомстве — от школы, больницы, железнодорожной кассы до министерства, партийной структуры, администрации президента), либо их жизнь крепко зависит / связана с государственными благами (пенсии, пособия, материальная помощь, социальные блага вроде муниципальной квартиры и т.п.)

Так вот, мне кажется, что чем сильнее человек интегрирован в социум и — особенно! — государственные структуры, тем больше он склонен к поддержке социалистических взглядов. Которые, если брать по модулю, антилиберальны, антииндивидуалистичны, нетерпимы к любым отклонениям от общепринятых норм, нетерпимы к альтернативному мнению, в общем, консервативны.

С другой стороны, чем человек более оторван от социальной жизни, чем меньше он зависит от государства, чем больше времени проводит за компьютером — не только ради развлечения, но и ради самообразования и даже заработка, тем либеральнее взгляды этого человека, тем он терпимее к чужому мнению и более оппозиционен любому проявлению социалистического и государственного насилия (социализм — всегда насилие, без которого невозможно добиться «справедливого» распределения, когда приходится насильно отнимать у одних и передавать другим).

Наконец, последнее: почему тотальное размежевание в мировом сообществе (и национальных обществах по отдельности) произошло именно сейчас? Думаю, по двум причинам: во-первых, очень сильное влияние на формирование либеральных взглядов оказал Интернет, который изменил образ жизни сотен миллионов людей. Во-вторых, перераспределение рынка труда и перемещение производства из одних регионов в другие, создали уникальные предпосылки для формирования, с одной стороны, армии людей, зависящих от государственных дотаций, помощи, поддержки, с другой — больших скоплений работников, никак не связанных с социалистическими по своей природе структурами: чего стоит одна только гигантская сфера услуг, которая в странах Запада обеспечивает львиную долю ВВП?

В общем, как-то так я это себе объясняю. До полной уверенности, конечно, мне еще как до луны, поэтому любые медитации на заявленную тему extremely welcome!

* * * Культур-повидло получилось сочное, поэтому не будем его поганить сегодня софтожелезной тоской :)

К оглавлению

«Ждите вечно!» — маркетинговый прорыв шаньджая или китайский ответ мировым брэндам Сергей Голубицкий

Опубликовано 15 апреля 2013

Читатели наверняка заметили, что в 2013 году я пережил существенное охлаждение к Apple. Причина очевидна: замена iPhone 4S на пятую модель и констатация интеллектуального застоя купертинцев в мобильном сегменте. iPhone 5 без сомнения лучший из существующих айфонов, но оказалось, что этого мало. Флагмана Apple сегодня идеально описывается английским выражением no thrill, когда всё вроде на высоте, но полёта нет и в помине. Если раньше я свои айфоны нежно любил, то Пятый с каждым днем лишь добавлял раздражения по мере осознания ошибки, которую совершила Apple, сделав ставку на благоразумную пошлость «от добра добра не ищут».

Иными словами, iPhone 5 вышел замечательным, но скучнейшим телефоном, от которого мне очень сильно захотелось избавиться. Была в моем дискомфорте и прагматическая составляющая: т.н. «4-дюймовый» экран iPhone 5, реализованный через плутовскую мимикрию смартфона под венскую сосиску, не просто позорный анахронизм в 2013 году, но и совершенно невозможная фича в руках человека почти двухметрового роста. Из 10 тапов по клавиатуре я попадаю в правильные буквы в лучшем случае 2 раза. А обычно — один или совсем ни одного. Поэтому печатание каждого СМС занимает у меня по 5 минут — непозволительная роскошь, скажу я вам.

Сказано — сделано. В феврале я с головой погрузился в изучение альтернатив айфону. Особо большого выбора не видел: Sony Xperia Z, HTC One да Samsung Galaxy S4 — триумвират ожидаемых флагманских андрофонов 2013 года. Из этой тройки мне больше всего импонировал S4, поскольку предыдущая модель S3 у моей старшей дочери и у меня было достаточно времени для «примерок»: смартфон идеально ложится в мою большую ладонь, а качество экрана только завораживает и восхищает. Ради таких достоинств я был даже готов простить корейским людям похабный пластик и несмываемое угрюмое макроклеймо во весь лобешник гаджета.

И тут неожиданно мне на глаза попалось сначала одно, потом другое, а под конец уже целая лавина сообщений прессы (как российской, так и индийской и американской) о грядущих уже в начале марта «убийцах» всего и вся: вереницы «чайнафонов», совмещающих в себе запредельные технические характеристики и при этом смехотворные цены!

Два года назад я написал две статьи для «Компьютерры» и «Бизнес журнала» о «тихой революции» шаньджай, охватившей сначала Китай, а затем и остальную юго-восточную Азию. Революция эта началась с банального воровства технологий и дизайна, однако быстро нашла некое подобие оригинальности за счет уникальных микросхемных конструкторов, деталями которого служили т.н. Systems–On–Chip (SOC) — «системы на чипе», представляющие собой новое поколение микроконтроллеров. Пионером в этой области выступила тайванская компания Mediatek, которая разработала около двухсот «кубиков», из которых десятки, а затем и сотни азиатских брендов начали собирать «собственные» «оригинальные» гаджеты.

Образцом SOC Mediatek’a в 2011 году выступил чип MT623, совместивший в себе беспроводные коммуникации по протоколам GSM/GPRS Class 12, интегрированную 5–мегапиксельную фотокамеру, поддержку телевизионного формата MDTV, ускоритель кодеков MP4/H.263 и H.264, поддержку портов USB и TV Out. SOC MT6268 добавил к списку поддержку WCDMA и съемку видео с автофокусом; SOC MT65116 — поддержку разрешения экрана WVGA, ну и так далее.

Через два года революция шаньджай вышла на новый этап: гипермодульность гаджетов дополнилась двумя важными факторами. С одной стороны китайцы каким-то магическим образом получили доступ к самым передовым технологиям, с другой — вышли на нереально низкий уровень себестоимости продукции. По крайней мере — на словах.

Поясню сказанное на примере. В февраля е я узнал о грядущей премьере сразу двух смартфонов, которые по техническим характеристикам вообще не имели аналогов. Первый — это JiaYu G4: 4-ядерный процессор MediaTek MT6589 с частотой 1.2 ГГц, графический ускоритель PowerVR SGX544, 4.7-дюймовый IPS дисплей с разрешением 1280 * 720 точек (312 PPI), выполненный по технологии OGS (one glass solution), 1Gb/ 4Gb RAM (стандартная / расширенная версия), 3-мегапиксельная фронтальная и 13-мегапиксельная тыльная камера со вспышкой и автофокусом, аккумулятор емкостью 1800 мАч / 3000 мАч (опять же — в зависимости от версии модели), и при всем этом богатстве толщина смартфона составляет 8.2 мм / 10 мм. Заявленная цена стандартной версии JiaYu G4 — 220 долларов (!!!), расширенной — 250!

Второй чудо-чайнафон, заявленный к массовым продажам в первой половине марта, UMI X2: 5-дюймовый IPS экраном с разрешением 1920 * 1080 и плотностью пикселей 441PPI, всё та же технология OGS, стекло Corning Gorilla второго поколения, 2х мегапиксельная фронтальная и 13ти мегапиксельная основная камеры, 2Gb оперативной и 32 Gb постоянной памяти, аккумулятор емкостью 2500 мА.

UMI X2 оснащен 5-дюймовым IPS экраном с разрешением 1920 * 1080, с плотностью пикселей 441PPI. Выполненным по технологии OGS (one glass solution), сенсорный слой интегрирован в ЖК-панель и это позволяет сделать устройства еще тоньше. Стеклом Corning Gorilla второго поколения. Имеет 2х мегапиксельную фронтальную и 13ти мегапиксельную основную камеры, по неподтвержденным данным от Sony. Цена — 285 долларов.

На самом деле чудо-чайнафонов, с аналогичной запредельной функциональностью и сказочными ценами, минувшей зимой было заявлено больше дюжины: отметились практически все китайские недобренды — Xiaomi, Zopo, Newman, Xiaocai, Minte, Kai и т.д. Однако JiaYu и UMI подсуетились чуточку раньше остальных, поэтому и сорвали основные аплодисменты и паблисити.

Так замечательно сложилось, что UMI заявила о том, что премьера продаж X2 состоится в Индии (недавно китайцы открыли представительство в Дели), поэтому я решил прокатиться в середине марта в компьютерную столицу Бхарат — Бангалоре и совместить приятное с полезным: погулять по новому городу и купить чудо-чайнафон аж за 300 долларов. Поскольку продажи JiaYu ожидались приблизительно в это же время, я даже помечтал о роскоши сравнения: покручу, думал, оба гаджета и выберу тот, который больше понравится.

Пришла весна. Прошло две недели. Потом еще две недели. Наступил апрель. О JiaYu G4 и UMI X2 не было ни слуху ни духу. Лишь изредка доходили какие-то мутные слухи о том, что китайцы, де, работают 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 30 дней в месяц, стремясь не ударить лицом в грязь, доработать каждую мельчайшую деталь до совершенства и таки покорить рынок. О том, что китайские хвастунишки, нарушив все обещанные сроки поставок, если уж не мордой в грязь, то задницей в лужу сели основательно, никто, почему-то, не вспоминал.

Думаете, кто-то извинился? Пресс-секретарь JiaYu / UMI выступил с публичным объяснением задержки? Куда там! Восток — дело тонкое и до подобных западных реверансов не опускается. Мы, типа, работаем — чо вам еще от нас надо?! Поразительно, что отпиарились по полной программе на ниве супер-пупер технологичных и дешевых «убийц» Sony, Samsung и HTC, дюжина чайнафоновских недобрендов, зато потом все как один дружно набрали воды в рот и никшнули на дно.

В середине апреля начался второй акт позорного водевиля: массированно стали распространять слухи о начале продаж то в одном, то в другом китайском магазинчике! Вывесят ценник одного-другого суперчайнафона, поднимут очередную волну ажиотажа, и — снова молчок, как ни в чем не бывало. Читаем на портале China Review: «Наконец-то от UMI X2 появились действительно хорошие новости, правда, есть нюансы, куда же без них. С сегодняшнего дня и по 27 апреля будет открыт предварительный заказ на самую прокаченную версию UMI X2 с 2 ГБ RAM и 64 ГБ встроенной памяти по цене 1499 юаней ($ 240). На данный момент количество заказов уже около 8000 тысяч и неизвестно, сколько смартфонов доступно вообще. Кроме того, неизвестно, когда будет запущена стандартная версия с 32 ГБ внутренней памяти, и когда начнутся реальные отгрузки устройств. Но не будем отчаиваться ‑ начало положено. Как многие уже знают, UMI X2 один из тех китайских суперсмартфонов нового поколения, который предлагает высокие характеристики по низкой цене».

Отчаиваться и в самом деле не будем, потому что я вам скажу, сколько будет доступно смартфонов 27 апреля: нисколько! И нужно быть последним идиотом, чтобы после всех лживых сенсационных заявлений в очередной раз поверить в сказку о том, что вот-вот начнутся продажи «прокаченной» версии — что у UMI, что у монтесуми, что у остальных недотыкомок. Всё это, друзья мои, дешевый пиар, разработанный где-то в недрах китайского креативного бесплодия.

Обратите внимание: крикливую маркетинговую компанию недобренды провели аккурат перед анонсами флагманов Sony, Samsung и HTC. Выглядело это и в самом деле эффектно: смартфоны с не уступающими (ну — почти не уступающими) характеристиками, зато за одну четверть цены!

Дальше случилось, что случилось: взрослые бренды торжественно представили свои флагманские модели и приступили к продажам в заявленные сроки (HTC One и Sony Xperia Z уже в продаже, а Samsung — кто-то сомневается? — появится на прилавках, как и было обещано, 26 апреля). Зато китайцы тихо спустили собственные обещания на тормозах: «Ждите вечно!».

Разумеется, рано или поздно, «убийцы» недобрендов с горем пополам доберутся до прилавков по ценам, думаю, раза в полтора-два выше изначально заявленных. Почему? Да потому что это лохотрон, рассчитанный на публику совсем уж доверчивую (то есть — аккурат на нас всех, любителей IT техники :). Это какая должна быть себестоимость изготовления смартфона, чтобы в рознице цена стояла 250 долларов? Максимум 150 (потому что до розницы есть еще целая вереница голодных ртов). Вы верите, что гаджет с характеристиками G4 или X2, может обходиться производителю в 150 долларов? При том, что Amazon продает свой планшетик-скромняшку Kindle Fire HD за 199 долларов, и как мы знаем — себе в убыток?

Ну так это Amazon, у которого миллиарды долларов и он может себе позволить похулиганить с дальним прицелом на отбивку за счет продаж книг/софта в своем онлайн-суперсторе. А как будут отбивать убытки китайские недобренды?

Я вам скажу как: никак! Потому что они ничего не будут продавать себе в убыток. Такой вот незамысловатый маркетинг по-китайски.

К оглавлению