Цифровой журнал «Компьютерра» № 180

Что делать во имя развития литературы в свете существования пиратов, классиков и духа времени Василий Щепетнёв

Опубликовано 07 июля 2013

Предположим – только предположим! – что каждое литературное произведение обладает некой ценностью. Чтобы запутать дело, скажем, что это духовная ценность. Разовьём идею и допустим, что ценность ценности рознь, и потому их, произведения, можно ранжировать. Опять же допустим, что ранжирование произведений для человечества дело посильное. Одно произведение обладает ценностью в единичку, другое на троечку, третьему поставим твердую пятёрку. Оценивает произведение каждое поколение (как коллективное сознательное) по-своему, и оценки поколений предыдущих ни в грош не ставит. Будь сумма балов накопительной, поди, догони Гомера, Шекспира или Фенимора Купера. Нет, весь фокус, что идёт переоценка. Сегодня нам безразлично (или почти безразлично), кто получил Сталинскую премию по литературе за тысяча девятьсот пятьдесят первый год. Для справки только скажу: премии первой степени удостоились Федор Гладков за повесть «Вольница» и Галина Николаева (Волянская) за роман «Жатва». Ну и что? Давно растрачены та премия (почёт, уважение и сто тысяч рублей деньгами), давно рука досужего читателя не касалась страниц книг-лауреатов. Наново, всё оценивать наново! Нет, кое-какой авторитет прежние поколения имеют: Ильфа и Петрова, Дюма или Булгакова читают и по сию пору именно по рекомендации предков, но никакой авторитет, никакие увещевания «почитай, это необходимо для всякого прямоходящего человека» не выручат, если дух книги скис, превратился в уксус, а то и просто высох, один лишь налёт на стенке бутылки остался. А книг таких – высохших – Сахара.

Но с учетом форы во времени, масса книг на твердую пятерку, написанную прежними поколениями писателей, намного перевешивает книги современные, перевешивает явно и наглядно. Без тени сомнения. Нет, и сейчас пишут превосходные книги, даже больше, чем прежде, хотя бы в силу повальной грамотности и наличия свободного от добычи пропитания времени. Сравните год нынешний и год одна тысяча девятьсот тринадцатый, девятьсот двадцать третий, тридцать третий, сорок третий – даже и неловко как-то. Положим, последний мирный год империи, девятьсот тринадцатый, рисуется нынче если не раем, то его преддверием, но это только человеку «из благородных». А мужику, казаку, мастеровому в тринадцатом году было не до писаний беллетристики. Ему и читать-то некогда было, мужику или мастеровому.

А сейчас – есть когда. И читать, и писать. Это опять же по инерции («всё пропало! Рай утерян!») сегодняшнюю деревню рисуют как чистилище, место, где пьют, пьют и ещё раз пьют. Неправда! Не только пьют, но и пишут! По количеству писателей на десятину пашни Россия нынешняя далеко обошла Россию одна тысяча девятьсот тринадцатого года. Так далеко, что порой не по себе становится. Идёшь ночью по селу, ни гармошки, ни песен, а в каждой избе пишут, пишут, пишут…

А ведь и в самом деле многие пишут, пусть преимущественно в фейсбуках или на форумах. Для беллетристики же стартовые условия тяжёлые. Помимо духовной ценности всякая рукопись хочет иметь денежную стоимость, определяемую во время сделки купли-продажи. Нет сделки, нет и денег, пусть духовность рукописи неоспорима (ну, вообразим, имеем право).

Одно дело – соревноваться на рынке с соседом пространства и времени, другое – с многовековой массой литературы и многовековыми же представлениями о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Чем взять, как обойти толпу лавкрафтов, тургеневых, конан-дойлей и прочих пушкиных с маяковскими? Новациями? Проницательный взгляд видит, что новаций в литературе не то, чтобы мало, а вовсе почти и нет. Материться через строчку? И через слово матерились, а толку-то. Описывать физиологические отправления? И это было давным-давно. Вести повествование от лица кошки, собаки или многоуважаемого шкафа? Было… Начинать с финала, продолжать середкой и завершать вступлением? Было, было, было. Сюжетов литературных, как ни отрицай, наперечёт. Нет, разумеется, всегда есть возможность отличиться: дать герою не перо канцелярское, а пистолет «глок», и не Акакием Акакиевичем назвать, а капитаном Иваном Васильевичем Мертваго. Одна шинель и останется, но она-то, шинель, и есть главное во всяком повествовании: как человек добился её, и почему он с нею расстался…

Но сейчас не об этом. Сейчас о помехах, мешающих литератору двадцать первого века осчастливить читающую публику шедевром. Пираты да, пираты теперь общее место, они крадут кусок хлеба, тем самым просовывая оглобли бедности в колёса вдохновения: как творить, если нужно обеспечивать себя, а то и семью предметами первой (а хорошо бы и второй) необходимости? Но пираты – ничто по сравнению с конкурентами прошлых веков. По сравнению с ними пираты всего лишь шалуны, продукт врожденной живости характера. И только. Ну зачем мне брать у пиратов подозрительную водку (и мутная, и пахнет невесть чем, и этикетка неряшливая, в опечатках), когда мне даром – учтите, даром! и совершенно законно!!! дают выдержанный ром, коньяк, текилу, да хоть и ту же водку кристальной чистоты, и всё чинно, благородно, в хрустальных рюмках, предлагаемых учтивым официантом на серебряном подносе. Если и беру я мутную палёнку, то, пожалуй, опять же по врождённой живости характера, из желания показать писателю фигу. Беру, а буду ли пить, не знаю. Откупорю, понюхаю, и в унитаз – такова судьба значительной части скачанной с полок вольных библиотек современной литпродукции. И потому будь борьба с пиратством затеяна ради блага творческого человека, её можно было бы приветствовать, но не стоило бы рассчитывать, что с ликвидацией всякого рода вольных библиотек народ бросится в книжные лавки и сметет с полок продукцию последних лет. Не бросится. Но мнится мне, что борьбу затеяли ради борьбы, ради того, чтобы неповадно было считать сеть территорией анархии. Не анархия, но монархия, вот идеал, который требуется эпохе! Впрочем, так ли, иначе, а борьба кончится тем, чем кончается обычно: деньги освоят, и потребуют новые, поскольку наводнения, землетрясения, лавины и вспышки на Солнце помешают полному искоренению пиратства. Кто ж будет искоренять причину финансирования, лишать себя работы? Пиратство ничто, борьба – всё.

Нет, если страна всерьёз вознамерилась поддержать литературу и искусство, придать мощный импульс для их развития (по-простому «дать волшебный пендель»), следует ввести протекционистские меры и оградить творческих работников от конкуренции прошлого. Поступить со старой литературой так же, как поступили с экспортом старых автомобилей. Не только не давать скачивать Пушкина и Дюма даром, а, напротив, обложить дополнительной пошлиной, достаточно большой, чтобы отбить охоту ко всяким ныне покойным классикам и просто писателям. Как старый «ситроен» несёт угрозу отечественному автопрому, так и Дюма отбивает хлеб у отечественных приключенцев. Да и чему учит современную молодежь Дюма? Взять хоть «Трех Мушкетёров» – это же ужас. Во-первых, с первых же страниц герои активно сопротивляются гвардейцам кардинала, суть представителям власти при исполнении. И не то, что синяки ставят силовикам-гвардейцам, а протыкают их насквозь. Во-вторых, они все – иностранные агенты, поскольку получили от Бэкингема в подарок отменных лошадей (это как сегодня получить «Бентли»). В-третьих, нарушают указ о запрете дуэлей. И так далее, в общем, каждый сегодня бы получил лет по пятнадцать, а то и двадцать от самого гуманного суда в мире. Или граф Монте-Кристо. Платил ли налоги этот граф? Нет. А еще он нарушал тюремный режим, бежал из мест заключения, проживал по фальшивым документам… Двадцать лет строгого режима.

А Павка Корчагин (продолжаю ябедничать) на первой же странице романа подсыпал махорку в пасхальный кулич. Оскорбление чувства верующих, не меньше. В общем, чем больше будут взимать налог на чтение старых книг, тем лучше станет всем. Казна получит деньги, молодёжь отвратится от негативных примеров, а современный литератор, избавленный от конкуренции времени, выдаст на-гора шедевры, потребные современному обществу.

Ведь так иногда хочется написать шедевр! Кажется, душу бы чёрту продал за это! И лишь потом приходит понимание: души наши давно проданы. Оптом. И не нами. Потому и слава, и сокровища, дворцы, гаремы и прочие соблазны прошли мимо нас туда, к продавцу наших душ.

К оглавлению

Их матери, их отцы, их война Сергей Голубицкий

Опубликовано 06 июля 2013

Появления подобного фильма я ждал давно. Всё недоумевал: когда же немцы, наконец, созреют для кинематографического осмысления переломного момента своей истории? Когда поднимутся над идеологическими ритуалами и объяснят подрастающему поколению глубинный пафос событий, изменивших прошлое и будущее нации?

Шутка ли: поставить под ружье миллионы граждан и отправить их за тридевять земель сражаться за идею! Какую идею? Зачем? Ради чего? Разумеется, немецких фильмов о Второй мировой войне было снято множество. Все они, однако, чреваты либо сюжетной кулуарностью, либо идеологической ходульностью. Режиссеры, словно заговоренные, избегали обобщения, предпочитая препарировать частные трагедии, либо прятать мысли в правильный агитках: капиталистических в ФРГ, коммунистических в ГДР.

В кулуарности, между прочим, ничего зазорного нет. Больше того: кулуарность сюжета — единственный путь к высокому искусству, какой только возможен, поскольку всякая попытка вознестись над частностями неизбежно ведет к типологизации образов и, как следствие, к снижению эстетического, художественного уровня произведения. С другой стороны, только с высоты птичьего полета возможно отразить и осмыслить судьбу нации в истории, а не только частные трагедии.

Нам в этом отношении повезло гораздо больше, чем немцам: помимо нескончаемого потока политических агиток на тему Великой Отечественной войны отечественный кинематограф подарил нам грандиозные по глубине эпопеи вроде «Освобождения», в которых осмысление Истории столь величественно, что уже не поддается искажению никакими идеологическими аберрациями (неизбежными для советского кино).

Трехсерийный фильм «Unsere Mütter, unsere Väter» (Наши матери, наши отцы) был показан каналами ZDF и ORF в марте 2013 года. Сразу после показа директор третьего европейского департамента МИД России отправил послу ФРГ в Москве письмо (по стилю — ноту протеста), в котором от лица «абсолютнго большинства посмотревших фильм российских зрителей» (и кто только уполномачивал вещать чиновника?) выражал «неприемлемость попыток ставить на одну доску совершенные на территории СССР массовые зверства гитлеровских войск и имевшие место отдельные эксцессы со стороны советских военнослужащих», а также пожелал, чтобы «в будущих германских кинолентах по военной тематике четко выдерживалась реальная историческая канва событий Второй мировой войны».

То есть вы поняли: директор департамента МИДа предложил немцам вернуться в спокойную и привычную идеологическую колею и не экспериментировать с осмыслением своей истории. Возмущение фильмом в России поддержали и в Польше: общественные организации обратились к своему министру иностранных дел Радославу Сикорскому с требованием снять «Unsere Mütter, unsere Väter» с проката. Посол Польши в Германии Ежи Маргански отправил письмо в ZDF, в котором обвинил немцев в попытке «поделиться виной за Холокост с другими народами», а также в искажении истории: вместо рассказа о Варшавском восстании и помощи «евреям, оказанной многими поляками», на экране дефилируют польские партизаны-юдофобы, которые хвалятся тем, что «топили евреев, как крыс».

Разумеется, создатели фильма осознавали риск предприятия, потому хорошо подготовились: обвинения в отклонении от утвердившегося мифа истории они парировали тем, что все события, изображенные в фильме, основаны на реальных фактах и подтверждены архивными документами.

Вопреки сложившейся традиции, сегодня мы не будем разбирать художественные достоинства фильма. Не потому, что их нет, а потому, что они как бы подразумеваются естественным образом. Динамика сюжета отменная, батальные сцены хоть и не масштабны, но очень выразительны, игра актеров не звездная, но очень добротная и убедительная. Больше всего я боялся, что в угоду модным веяниям «Unsere Mütter, unsere Väter» погрязнет в «чернухе», но этого тоже не случилось: окопный реализм ни в одном из эпизодов не опускается до уровня голливудской клюквы в духе «Бесславных ублюдков». Единственное, что мне не понравилось в эстетике «Unsere Mütter, unsere Väter» — это «пьяная камера» (съемка с плеча без стедиками), которой создатели, видимо, хотели передать динамику активных сцен, усиливая ее к тому же еще и рваным монтажом. В 2013 году подобные приемы смотрятся как минимум смешными и неуместными.

Поговорим лучше о том самом «птичьем полете», который только и выводит «Unsere Mütter, unsere Väter» на новый уровень художественного осмысления действительности немецким искусством. Мотив создателей фильма очевиден — это попытка вывести нацию из затянувшегося сверх меры покаяния, которое давно уже напоминает коллективный невроз. Оно, конечно, понятно, что большинство народов на нашей планете с удовольствием продлили бы это прибитое состояние до бесконечности. Желательно — навечно. С учетом неуемной немецкой пассионарности такой вариант кажется гораздо спокойнее.

Это, однако, опасное заблуждение. Сотни миллиардов долларов уплаченных контрибуций, непрекращающееся уже более 60 лет посыпание головы пеплом, безоговорочное раскаяние (вплоть до добровольцев, регулярно отрабатывающих трудовую повинность в израильских кибуцах) довели немцев до очевидного коллективного невроза. Очевидно это по тому, с какой интенсивностью в последние годы немецкая молодежь стала радикализироваться (особенно на восточных землях). Думаю, что такое развитие событий гораздо хуже любой формы снятия коллективного невроза, пусть даже и в форме новой социальной мифологии.

В фильме «Unsere Mütter, unsere Väter» вектор внутреннего умиротворения нации выстраивается в ожидаемом направлении: Вторую мировую войну немцы развязали, защищая нацию от уничтожения. Не то чтобы так было на самом деле — создатели фильма все-таки вменяемые люди! — а просто немцев в этом убедили их правители. И немцы поверили: если не изгнать евреев из Германии и — главное — не уничтожить их оплот на Востоке, немцы погибнут. Оборонная идея и легла в основу энтузиазма, с которым немецкие солдаты двинулись на Москву, уверенные в том, что они освобождают территории, захваченные евреями-комиссарами. Представления о русских, при этом, не выходят за общепринятые в Европе клише своего времени: дикие, невоспитанные варвары, то ли порабощенные евреями-комиссарами, то ли спевшиеся с ними по доброму согласию.

И далее в «Unsere Mütter, unsere Väter» происходит удивительная метаморфоза. Казалось бы: вот создатели фильма придумали сублимационное оправдание для своих отцов и матерей (то, что это сублимация, сомнений нет никаких: один из эпизодических персонажей как бы между делом и с само собой разумеющейся интонацией говорит: «Какие красивые места! Скоро здесь будут немецкие деревни!»), и дальше сюжет пойдет по накатанной. Той накатанной, которая столь хорошо знакома по идеологизированному кино («Рядовой Райан», «Освобождение»): «наши» всегда такие хорошие и пушистые, а «враги» — плохие и кровожадные!

Ан нет: сюжет «Unsere Mütter, unsere Väter» развивается по неожиданному сценарию. Я, кстати, ума не приложу, какие шоры нужно натянуть на глаза, чтобы усмотреть в фильме апологетику Вермахта и клевету на советских людей (и поляков). Дело даже не в том, что события, воспроизведенные в «Unsere Mütter, unsere Väter», исторически безупречны и документированы. Дело в том, что вся идейная динамика картины обслуживает совершенно другую парадигму. Парадигма эта превосходна и в моем представлении является единственно верной для оценки Истории вообще и Второй мировой войны в частности. В «Unsere Mütter, unsere Väter» эта парадигма даже несколько раз озвучивается прямым текстом из уст героев: «Война пробуждает в людях все черное и плохое, что только в них находится» (передаю фразу по памяти).

И Великая Парадигма Войны начинает действовать: солдаты Вермахта, поначалу благодушно покупавшие у русских крестьян яйца за дойчемарки и искренне верящие в свою миссию освободителей, встречая яростное сопротивление, переходят к показательным акциям устрашения, вешают партизан, сжигают деревенские избы только потому, что те находятся на линии огня своей артиллерии. Русские солдаты, захватывая полевые госпитали врага, расстреливают раненых и насилуют медсестер. Польские партизаны никак не могут определиться, кого они ненавидят больше всего (после евреев, разумеется): русских или немцев.

Правдивость «Unsere Mütter, unsere Väter» в какой-то момент выходит на уровень обсессии: чего стоит эпизод, в котором одного из главных душегубов штурмбаннфюрера Дорна принимают на работу в новую администрацию американские оккупационные власти («Мой опыт пригодился» — «12 лет опыта пыток и убийств?» — «Я не могу помнить всех»). Мне, безусловно, ясно, что обижает простодушных и искренних польских и российских зрителей в «Unsere Mütter, unsere Väter». И обижаться — их право. Равно как и право немцев переосмыслить собственную историю в таком контексте, который позволит им выйти из убийственного невроза, не перекладывая вину на окружающих.

Покаяние — штука замечательная и необходимая. Выход же из покаяния — вопрос выживания нации. В этом отношении для меня остается загадкой, как мои соотечественники умудряются «вставать с колен», не успев перед этим раскаяться ни в одном из преступлений собственного большевистского прошлого. Ненависть ко всему миру, обида на весь мир, сжигающие сегодня Отечество, — это, похоже, и есть плата за нарушение внутренней последовательности и логики коллективных движений души.

К оглавлению

Об отдалённом будущем Земли и Солнечной системы Дмитрий Вибе

Опубликовано 06 июля 2013

Если вы спросите у меня, как погодка, я отвечу, что так себе. Жарко, душно. И это не на день, и не на два. В такие тяжёлые знойные дни охотно веришь, что раньше подобного не было, что лета раньше были мягче, что на Земле действительно становится теплее. И кажется вполне логичным обвинить во всём Солнце — ведь это именно оно то пригревает, то печёт.

Попытки связать глобальное потепление с переменами в светимости Солнца действительно предпринимались, однако оказались безуспешными. Может быть, колебания климата связаны с солнечной активностью, может быть, они вызываются небольшими вариациями в параметрах осевого и орбитального движения Земли, может быть, правы те, кто считает эти колебания следствием деятельности человека… Но общее энерговыделение Солнца на таких коротких временных масштабах положение дел Земли не меняет.

Иное дело — времена длительные. Информация о том, что через N миллиардов лет Солнце превратится в красный гигант и, может быть, поглотит Землю, распространена достаточно широко. Конечно, миллиарды лет — это не завтра, а достаточно отдалённая перспектива. Однако она тревожит умы, будучи вполне определённой финальной точкой. Может быть, мы не угробим себя сами, может быть, на нас не упадёт астероид, может быть, само собой прекратится глобальное потепление, и не случится фатального похолодания. Но однажды всё равно всё обязательно закончится. Нашим отдалённым потомкам придётся к этому времени предпринять какие-то действия, чтобы наблюдать за процессом гибели Солнечной системы со стороны.

Чему именно равно N в предыдущем абзаце, точно сказать нельзя. Хотя теория звёздной эволюции считается одной из наиболее хорошо проработанных областей астрофизики, в ней сохраняется значительное количество упрощений и допущений. Оно позволяет весьма достоверно описывать свойства звёздного ансамбля, но оставляет место для неопределённостей в предсказании эволюции конкретной звезды. Конечно, если говорить об абстрактном светиле спектрального класса G2, миллиард лет туда, миллиард лет сюда кажутся вполне допустимой погрешностью. Но время, отпущенное персонально нам, хотелось бы знать точнее. Увы, здесь теория пока не обладает особой прецизионностью.

Качественно картинка выглядит так. Солнце образовалось около 4,6 миллиарда лет назад. Это число установлено достаточно надёжно, по независимым гелиосейсмологическим данным и данным о возрасте метеоритов. В настоящее время Солнце находится на главной последовательности, то есть, сжигает водород в ядре с постепенным накоплением гелия. Этот путь пройден примерно на половину, то есть, в гелий превратилась примерно половина начального содержания водорода в ядре. Через несколько миллиардов лет запасы водорода в центре Солнца подойдут к концу, там образуется гелиевое ядро, а горение водорода продолжится в окружающем ядро слоевом источнике. Ядро при этом сожмётся, а внешняя оболочка сильно расширится с общим снижением температуры и повышением светимости — Солнце станет красным гигантом.

Постепенно гелиевое ядро разогреется до такой степени, что в нём начнётся следующая ступень термоядерных реакций — превращение гелия в углерод и далее в кислород. Солнце сократится в размерах, а его атмосфера снова станет горячее (на диаграмме Герцшпрунга-Рессела этот участок называется горизонтальной ветвью), пока в центре звезды не исчерпаются запасы гелия. После этого картинка повторится: инертное углеродно-кислородное ядро будет окружено теперь уже двумя слоевыми источниками — внутренним с горением гелия и внешним с горением водорода. Внешние слои снова расширятся: Солнце станет звездой асимптотической ветви гигантов (АВГ).

Относительно того, что при этом будет происходить с Землей, существуют разные мнения, поскольку положение нашей планеты будет определяться сочетанием нескольких факторов. Во-первых, как на стадии красного гиганта, так и на стадии АВГ Солнце будет интенсивно терять массу. Формально потеря массы происходит и сейчас, с солнечным ветром, с излучением, но эта потеря слишком мала, чтобы значимым образом отразиться на орбите Земли. Уменьшение массы Солнца на поздних эволюционных стадиях приведёт к его полегчанию вдвое, если не больше, что заставит орбиту Земли отодвинуться. С другой стороны, приливное взаимодействие между Землёй и раздувшимся Солнцем затормозит планету и заставит её приближаться к центру системы. Наконец, какую-то роль будет играть и аэродинамическое торможение планеты в уплотнившемся солнечном ветре. Учесть все эти факторы с точностью, достаточной для однозначных выводов, не удаётся, но, чтобы дать хотя бы некоторое представление о величинах, я приведу числа из статьи Шрёдера и Смита 2008 года, несколько их округлив.

Итак, согласно Шрёдеру и Смиту, в типичной модели с учётом потери массы Солнце покинет главную последовательность в возрасте 10 млрд. лет. Через 2,2 млрд. лет оно достигнет верхушки ветви красных гигантов. К этому времени его светимость превысит нынешнюю в 2700 раз, а радиус станет равен примерно 1,2 астрономической единицы (а.е., среднее расстояние от Земли до Солнца). После загорания гелия наша звезда проведёт около 100 млн. лет на горизонтальной ветви при светимости в 50 нынешних и радиусе чуть больше 10 нынешних. Наконец, затем наступит кратковременная стадия АВГ, на которой светимость будет варьироваться от 2000 до 4000 нынешних, а радиус составит примерно 0,8 а.е. Потери массы Солнцем будет недостаточно, чтобы удалить Землю на безопасное расстояние, и планета будет поглощена Солнцем ещё до того, как звезда раздуется до максимальных размеров. Вот такой печальный вывод.

Прочие подобные исследования разнятся с этим в деталях. Например, в некоторых моделях Солнце достигает максимальных размеров и поглощает Землю не на стадии красного гиганта, а на стадии АВГ. В других моделях Земля успевает отойти от звезды чуть дальше и избегает поглощения. Некоторые авторы считают, что на поздних стадиях звёздной эволюции планеты испаряются до того, как бывают поглощены, но эта точка зрения вступает в некоторое противоречие с данными наблюдений. Сейчас известны планеты не только у красных гигантов, но и у звёзд горизонтальной ветви. То есть, по крайней мере, некоторые планеты способны пережить стадию красного гиганта. Более того, имеются косвенные признаки сохраняющихся планетных систем у белых карликов. Если в будущем такие планеты будут найдены не косвенно, а непосредственно, это будет означать, что и стадия АВГ для планет необязательно является фатальной.

Некоторая неопределённость в описании будущей судьбы Солнечной системы может быть связана с хаотической эволюцией орбит. Я как-то писал о том, к каким серьёзным последствиям могут приводить даже незначительные вариации в параметрах планетных орбит. Возникает вопрос, как сильно на устойчивость системы повлияет увеличение больших полуосей планетных орбит не на метры, а на миллионы километров. Этот вопрос был недавно рассмотрен в статье, второй автор которой имеет пугающее имя Кассандра, со следующим выводом: уменьшение массы звезды повышает хаотичность системы, но на слишком короткое время, чтобы эта хаотичность успела как следует проявиться.

Наконец, нужно помнить, что ответ на вопрос о том, будет или нет Земля поглощена Солнцем или даже испарена им, имеет только академический интерес. Поскольку светимость Солнца и сейчас растёт медленно, но непрерывно, поверхность Земли станет непригодной для жизни существенно раньше ухода Солнца с главной последовательности, примерно через миллиард лет. Детально этот вопрос проанализировали недавно британские учёные, придя к выводу, что жизнь на Земле, начавшись одноклеточными, ими же и закончится. Не знаю, как вы думаете, а я думаю, что мы в этой связи должны уже что-то предпринимать. Вот, например, простой план: заблаговременно отодвинуть Землю на безопасное расстояние.

К оглавлению

О куртуазном коде и вреде эксгибиционизма при трудоустройстве Сергей Голубицкий

Опубликовано 05 июля 2013

Сегодня мы побеседуем на тему социальный сетей в аспекте их пользы и вреда для найма на работу. Поводом для размышлений послужило социологическое исследование, проведенной агентством Harris Interactive по заказу просветительского портала careerbuilder.com.

С 11 февраля по 6 марта Harris Interactive произвел опрос 2184 менеджеров по найму персонала и работников отделов HR, пытаясь определить в какой мере социальные сети повышают либо наоборот снижают шансы соискателей получить вожделенную синекуру. Первое, что поразило аналитиков: почти половина рекрутеров (точнее — 39 %) постоянно используют данные социальных сетей о соискантах. Иными словами, всё, что человек пишет о себе, и всё, что о нем пишут другие в твитерах, фейсбуках и линкединах, служит основанием для приема на работу, либо отказа.

Можно было предположить, что работодателей интересует в первую очередь компромат на соискантов, однако это не так. Harris Interactive выявил как список подрывных информационных поводов, так и список позитивных засветок, которые способствовали приему на работу потенциальных кандидатов. Списки эти столь показательны и столь много говорят о технологии современного западного кадрового отбора, чтобы было бы непростительным расточительством пройти мимо.

Начнем с проколов:

- Ровно половина рекрутеров заявила, что главная причина, по которой дают отворот поворот, принимая на работу, является публикация в социальных сетях, цитирую, «провокативных или непристойных фотографий либо сведений»; - Почти столько же (48 %) указывают на дверь всякий раз, как находят в социальных сетях информацию об употреблении алкоголя или наркотиков; - 33 % рекрутеров отказывают соисканту в том случае, если он позволил себе негативные высказывания в адрес своего бывшего работодателя; - 30 % рекрутеров учитывают коммуникационные способности кандидатов и расстаются с ними, если таковых способностей не наблюдается; - 28 % рекрутеров не терпят дискриминационные высказывания, которые соисканты делают в плане расы, пола, религии и проч.; - 24 % рекрутеров не прощают обман по части профессиональной подготовки и квалификации.

Посмотрим теперь на список информационных триггеров, вызывающих позитивную реакцию у рекрутеров:

- 57 % охотников за головами учитывают при приеме на работу профессиональные достоинства, которые соисканту удается проявить в социальных сетях; - 50 % полагаются на такую банальную вещь как человеческая симпатия, возникающая в результате изучения профиля соисканта в социальной сети; - 50 % ценят эрудицию и широкий спектр интересов; - 49 % учитывают баланс между заявленной профессиональной квалификацией и реальными достижениями, отразившимися в социальной сети; - 46 % привлекает творческий потенциал (сreativity), проявленный соискантом в социальной сети; - 43% жалуют коммуникационные способности; - 38 % оценивают положительные отзывы о соисканте, размещенные в социальной сети третьими лицами.

Давайте теперь проанализируем полученную информацию. Все рекрутеры как один ставили во главу угла выявление соответствия между образом соисканта в социальной сети и корпоративной культурой нанимающей организации. Иными словами смотрели, как кандидаты вписываются в компанию. Как не парадоксально, у меня нет ни малейшего сомнения в искренности намерений, высказанные рекрутерами в процессе опроса Harris Interactive. Дело в том, что т.н. корпоративная культура — это всегда мифологема первого уровня, то есть иллюзия, находящаяся еще в ранней стадии формирования и не достигшая периода зрелости, за которым неизбежно следует осмеяние либо десакрализация (других вариантов старения социальных мифов не существует).

Мифологема первого уровня всегда и непременно воодушевляет адептов, рождает в их затуманенной голове энтузиазм, восторг, желание идти до победного конца, самозабвенно служить, отдаваться без остатка и проч. хорошо известные глупости. Со временем мифологический гипноз непременно развеивается, корпоративная культура деградирует, сама компания либо разоряется, либо тихо и без шума отправляется на свалку истории (то есть формально бизнес продолжает телепаться, но всё это больше по инерции, при этом менеджеры и сотрудники ничего кроме рутинной тоски и скуки в отношении работодателя не испытывают).

Если вы еще раз перечитаете список положительных и отрицательных триггеров рекрутинга в аспекте их соотнесенности с мифологией корпоративной культуры, вы мгновенно заметите вполне себе кукольный и наивный «кодекс чести», являющийся универсальным и оттого совершенно бессмысленным общим местом любого современного корпоративного бизнеса. Кодекс этот кукольный и наивный потому, что, во-первых, он бесконечно тривиален, во-вторых, не имеет ни малейшего отношения к реальной жизни. Так, судя по приоритетам рекрутеров, некая универсальная корпоративная культура безоговорочно требует от соискантов — иду прямо по списку! — целомудрия и сексуальной скромности, неприятия токсикомании в различных ее проявлениях, лояльности к хозяину, политической корректности, эластичной терпимости по отношению к маниям современности («афроамериканские люди», «сексуальные меньшинства», «мужская шовинистическая свинья» и проч.), недопущения критики.

Перечисленные «козыри» никакого отношения к реальным людям и реальным человеческим качествам не имеют. Это химерический набор куртуазного кода и не более. То есть корпоративная культура совершенно не интересуется реальными качествами вашей души, ума, сердца. Ее интересует лишь мера вашей конформности и умение соблюдать табу современного западного общества. «Все, что вы есть на самом деле — ваше личное дело» — это гениальное историческое достижение западной цивилизации, которое непременно дополняется вторым постулатом: «Ваше социальное Я, не имеющее права на отражение вашей подлинной сущности, должно безоговорочно вписываться в принятый обществом куртуазный код«.

Обратите внимание: список негативных триггеров представляет собой набор того, что соискант не имеет права экстериоризировать (то есть — выставлять на показ в социальных сетях). Тогда как список позитивных триггеров — это уже не набор ходульного камуфляжа, а вполне себе осязаемые достоинства: эрудиция, умение подать себя, умение понравиться (шарм), умение общаться, творческий импульс и т.д.

В сухом остатке выходит, что корпоративные рекрутеры проводят своеобразное тестирование соискантов не столько на коформность корпоративной культуре, сколько на уровень их адаптации ко всему обществу. Сначала происходит отсев по куртуазному коду, затем добираются балы на факультативных приятностях (общительность, эрудиция и т.п.).

Что нам может во всем этом не нравится? По большому счету — ничего, за исключением, разве что, фальшивости всей цивилизации. Но тут уж ничего не попишешь: Западный мир развивался 2 с половиной тысячи лет именно для того, чтобы превратиться в современную матрешку с адом внутри и ангелом снаружи. Поговорите с друзьями, знакомыми и родственниками, которые постоянно живут в Западной Европе, Канаде, США или Австралии: они непременно расскажут вам в минуты откровения об ужасах, творящихся за закрытыми дверьми и плотно задернутыми занавесками частного жилища. Таких извращений, такой нравственной деградации, таких перверсий вы не найдете больше ни в одном ауле, кишлаке, хуторе, станице, кампонге, улусе или селе. Зато снаружи всё чинно, аккуратно, пристойно, доброжелательно и красиво. Такая матрешка и есть венец Западной цивилизации.

Какие выводы должны сделать соисканты из исследования Harris Interactive? Самые заурядные: не обнажайтесь в социальных сетях как наивные дурачки! Держите свои пороки и слабости при себе, не афишируйте и не бравируйте нонконформизмом, нетерпимостью, радикальностью взглядов и прочими атрибутами отсталых цивилизаций! Умело лепите свой образ на фейсбуках, твитерах и линкединах: прикидывайтесь терпимыми, проявляйте интерес к разнообразным предметам, мониторьте внимательно всё, что говорят о вас нежелательного ваши знакомые и купируйте беспощадно на корню эту никому не нужную матку правды.

Только тогда вы и будете достойным членов современного общества, впишитесь в куртуазный код нашей цивилизации, получите хорошую высокооплачиваемую работу, купить в кредит большой дом и машину и будете по вечерам за закрытыми дверьми давать полную волю своим странностям и перверсиям. Но только — дома и за закрытыми дверьми, а не на страницах Фейсбука!

К оглавлению

Развращение инвестициями Сергей Голубицкий

Опубликовано 04 июля 2013

Колонка Питера Смита из Itworld настроила на философский лад и породила неодолимое желание поразмышлять на сакраментальную тему «Айтишник и деньги». Мои жизненные наблюдения и опыт каким-то удивительно однобоким образом свидетельствовали о том, что деньги айтишному человек давать категорически противопоказано, потому что он их непременно расфукает. Бессмысленно и жестоко. К тому же еще и головокружительно быстро. Так быстро, что инвестор даже зевнуть не успеет, как лишится своих инвестиций при нулевом продукте на выходе.

Те же самые мои жизненные наблюдения и опыт убедительно показали, что единственная возможность сделать айтишный проект успешным — это поставить во главе команды профессионалов человека, который не просто не понимает, что такое C++ или фортран, но еще и искренне гордится этим непониманием. Человека, который весь этот айтишный морок видел в гробу, и которого интересуют лишь бабки. Бабки по исключительно прикладной, однако и чудодейственной формуле: «Вложил мало, извлек много». Всякий раз, как эта формула в голове антиайтишного руководителя расходилась с тем, что выдавали на гора доверенные ему профессионалы, начитался корпоративный холокост, из которого живьем выходили далеко не все, а кто выходил, еще долго старался больше так не делать. То бишь — не ломать привычного айтишного ваньку.

При этом компания, доверенная антиайтишному руководителю, цвела и пахла, приносила инвесторам живую прибыль, а кормила вечными завтраками. Причина столь странного антагонизма, существующего между деньгами и айтишниками для меня во многом остается загадочной и поныне, хотя кое-какие гипотезы появились. Сначала, однако, пройдемся по крику души Питера Смита.

Бедолага Смит открыл на свою голову Kickstarter в 2012 году и с тех пор принял действенное участие в финансировании 37 игровых проектов. Для меня непостижимо, как может человек совершать одну глупость за другой, вкладывая деньги в новые стартапы сразу после того, как прежние накрываются медным тазом. Ну да хозяин — барин.

По признанию Питера Смита из 37 профинансированных им (наряду с сотнями и тысячами других микроинвесторов) игровых проектов, выполнили свои обещания и довели дело до готового продукта только 5! Из этих пяти лишь один (FTL: Faster Than Light) оказался сверх успешным, остальные четыре скромно запустились, уложившись в изначально заявленную сумму финансирования.

Успех FTL достоин того, чтобы его разобрать в отдельной статье (чего стоит одна лишь отпускная цена космического симулятора — 10 долларов, которые в момент написания этой статьи снижены на сутки до 2,49!), однако мы не станем отклоняться от заявленной темы и сосредоточимся сугубо на негативе. Благо Питер Смит приводит детали, который позволяют нам выйти на важные обобщения.

Разработчики игры The Banner Saga запросили через Kickstarter скромные 100 тысяч долларов и обещали запуститься в ноябре 2012 года. Замысел краудфандерам приглянулся и они щедро отвалили The Banner Saga 700 тысяч вместо 100. Знаете, как тут же поступили айтишные люди? Они тут же заявили, что обещанная тактическая забава, рассчитанная на одного игрока, их больше не интересует и теперь они могут нашлепать код для полноценной стратегии Multi Player!

В итоге в феврале 2013 года на свет появился Factions вместе с обещанием написать одиночную игру в неопределенном будущем.

Кому-то логика The Banner Saga может показаться даже романтичной, поэтому приведу второй пример из ламентации Питера Смита — игровой проект Double Fine Adventure. Отцом кикстартерной инициативы выступил человек-легенда Тим Шейфер, начинавший свою звездную карьеру в далеком 1989 году в компании LucasFilm Games. Шейфер стоял у истоков культовых квестов The Secret Of Monkey Island и The Secret Of Monkey Island 2, Day of the Tenacle, Full Throttle, Psychonauts, Iron Brigade, Sesame Street: Once Upon a Monster и множества других утех в жанре приключенческих квестов.

В феврале 2012 года Тим Шейфер великодушно снизошел до народного финансирования и заявил на Kickstarter проект нового приключенческого шедевра Double Fine Adventure. Канал крайдфандинга был избран, якобы, для того, чтобы избежать давления со стороны ответственных инвесторов. Тех самых далеких от программирования садистов, устраивающих холокост за срыв графиков и нарушение финансовой дисциплины.

Тим Шейфер попросил самую малость — 400 тысяч долларов. Дэдлайн был установлен 13 марта 2012 года. 100 тысяч долларов планировалось потратить на производство документального фильма о создании игры (чувствуете подход профессионала?), а 300 тысяч — на разработку самой Double Fine Adventure.

За первые же сутки Шейфер собрал на Kickstarter’е 1 миллион 343 тысячи 61 доллар! Человек-легенда тут же отреагировал в своем Твитере. Отреагировал по точно такой же схеме, по какой шевелились извилины в мозгах безвестных пацанов из The Banner Saga:

$1,343,061! We’ve passed the budget of Day of the Tentacle and are closing in on the Full Throttle budget ($1.5M). I’m adding motorcycles! — @TimOfLegend (1343061 долларов! Мы обошли бюджет Day of the Tenacle и вплотную приблизились к Full Throttle (полтора миллиона). Добавляю в игру мотоциклы!»

То есть вы видите уникальную химию нейронов? Дали больше денег? Срочно будем осваивать!

В момент закрытия биддинга на Kickstarter — 13 марта 2012 года — Тим Шейфер собрал 3 миллиона 300 тысяч долларов! В восемь раз больше, чем было нужно для запуска Double Fine Adventure! Что ж, финансирование есть — пора браться за работу. И Тим Шейфер взялся.

Первоначальная дата появления готового продукта была установлена октябрем 2012 года, то есть через полгода после получения необходимой суммы и для съемки фильма, и для разработки игры. Проблема, однако, в том, что айтишному человеку (хоть и легенде) Тиму Шейферу дали не 400 тысяч, только и нужных для Double Fine Adventure, а 3,3 миллиона, поэтому стоит ли удивляться, осенью 2012 года никакой игры не было.

Не было ее и зимой 2013. И даже весной 2013! И вот два дня назад мир был осчастливлен Великим Словом. Думаете, запустили игру Double Fine Adventure? Наивные люди: Тим Шейфер выступил с заявлением о том, что … выпуск игры задерживается и, более того, она будет собираться по частям, потому что … кончились деньги!

То есть вы понимаете, да? Кончились те самые 3,3 миллиона долларов, украденные (иного слова подобрать не получается) у наивных краудфандеров! Сумма, в 8 раз превышающая первоначальную смету! Куда дели деньги Шейфер и его банда профессиональных айтишных людей? Проели, куда же еще!

Теперь Шейфер планирует запустить т.н. «early release» на Steam в январе 2014 года. И это будет лишь первая часть игры. Вторую обещают в апреле-мае будущего года. Кстати, «»early release» — это такая хитрозадая штука, которая позволяет собирать деньги с энтузиастов-фанатов, готовых заплатить за участие в альфа-бета тестировании.

Кто-то верит, что Double Fine Adventure увидит свет весной будущего года? Предлагаю устроить тотализатор.

Итак, подведем итоги. Думаю, каждый второй из читателей приведет дюжину собственных иллюстраций финансового беспредела, который начинают творить профессиональные айтишные людьми, стоит только дать им в руки живые деньги. Явление это универсальное и … вечное! Точно по такой же схеме работали все НИИ в Советском Союзе, истерически осваивавшие в декабре месяце фонды, которые не успели спустить на протяжении года. Так же работают любые наемные люди. Это просто ментальность такая — наемная.

В этой ментальности, кстати, нет ничего зазорного: просто интересы антрепренера (и бизнеса — в целом) кардинально расходятся с интересами специалистов. Бизнесу нужно как можно быстрее обернуть деньги и извлечь прибыль, а специалисту — растянуть финансирование на максимально долгий срок. Для этого всячески оттягивается запуск продукта, придумываются его усовершенствования, расширение тематики и т.п.

Вывод: не подпускайте айтишного человека к процессу инвестирования на пушечный выстрел! Если, конечно, не хотите хлопать печально ресницами как краудфандеры из Kickstarter’а.

К оглавлению

Свежие вести с копирастического фронта Сергей Голубицкий

Опубликовано 03 июля 2013

В 80-х годах прошлого века мне довелось насыщенно поработать с американскими литераторами, которые приезжали в нашу страну по линии Союза писателей СССР. Писатели были разные — и по качестве создаваемой ими литературы, и по общественно-политическим взглядам.

Случались и правые, и левые, и гениальные, и посредственные. Но всех их объединяла одна общая реакция: стоило делегации переступить порог писательского особняка на ул. Воровского, заглянуть на прием к Первому или Второму секретарю Союза, а еще лучше — погрузиться в полумрак знаменитого писательского ресторана, как лица начинали светиться благодатью.

Я хорошо помню до сих пор, как недоумевал по поводу непонятного мне пиетета, испытываемого американскими писателями перед организационной структурой их советских коллег. Я понимаю, когда наслаждались изысканными деликатесами, недоступными простому гражданину советского лагеря, мои любимые румынские писатели (с которыми также приходилось работать ежемесячно): привилегированная кормушка — это венец социальных вожделений для homo soveticus. Но что так влекло к элитарной гильдии американцев?!

С годами я набрался опыта и житейской мудрости, узнал, до какой степени неприкаянна и беззащитна планида пишущего человека, как претит ему ощущение шаткости бытия и неуверенность в завтрашнем дне, как хочется прислониться к чему-нибудь крепкому, способному обеспечить надежный тыл. В этом отношении писательская организация — жестко структурированная, облеченная властью, деньгами и полномочиями, эдакий элитный профсоюз выступает вожделенной мечтой любого литератора, независимо от происхождения: что американца, что китайца, что австралийца, что русского.

Аналог будущего Союза Писателей СССР был создан в Соединенных Штатах Америки аж в 1912 году и назывался Authors’ League of America. В 1921 году организация разделилась на Гильдию драматургов (Dramatists Guild of America) и Гильдию писателей (Authors Guild), которые цветут и пахнут поныне.

Несмотря на схожесть задач — защита интересов творческих людей, помощь при заключении выгодных трудовых соглашений и т.п. — гильдии разнятся как небо и земля. Если о существовании Гильдии драматургов знают лишь сами драматурги и театральные постановщики, то о Гильдии писателей знает вся страна. Знает и тихо ненавидит, потому что Authors Guild умудрились достать уже всех.

Нет сегодня на общественном небосклоне Америки более реакционной, более ретроградной и более склочной конторы, чем тамошний Союзе писателей. Authors Guild, объединившая под предводительством графомана Скотта Турова более 8 тысяч сочинителей, клеймит все технологии, имеющие хоть какое-то отношение к цифровому контенту, и изводит по судам всякого, кто рискнет покуситься на Его Величество Копирайт.

Дабы продемонстрировать всю меру абсурда жизненной философии Authors Guild приведу лишь один пример: в 2008 году Гильдия объявила крестовый поход устройству Amazon Kindle 2 — на том основании, что в него была встроена функция преобразования текста в речь (движок TTS), которая, де, нарушает американский Закон о копирайте.

Напрасно возмущалась диким наездом Национальная федерация слепых: питбуль по имени Authors Guild не разжимал зубы до тех пор, пока Amazon не пошла на попятную и не ввела программную опцию, позволявшую издателям запрещать использование TTS на принадлежащих им книгах в электронном магазине Kindle.

Поводом для написания моей статьи явилось радостное событие: на днях Authors Guild получила сокрушительный удар от Апелляционного суда второго округа (один из 13 апелляционных судов США), который отказал банде писателей в групповом иске к Google касательно Library Project, библиотечного проекта.

Authors Guild гнобит Google уже давно — с 20 сентября 2005 года. Ненависть писателей вызвало намерение Google отсканировать как можно большее количество художественной литературы для того, чтобы предоставить всем желающим уникальные возможности поисково-изыскательной работы (об этой специфике Library Project поговорим чуть позже).

Гильдия заявила на суде, что из-за диверсионной деятельности Google уже «пострадали миллионы писателей», чьи произведения без их воли были подвергнуты оцифровке, а в будущем пострадают еще больше: ведь на настоящий момент Google отсканировал уже около 20 миллионов книг и, похоже, не собирается — дай ему бог здоровья! — останавливаться до тех пор, пока не останется на земле ни одной неоцифрованной книги.

28 октября 2008 года Гильдия писателей, заручившись поддержкой Ассоциации американских издателей, выдавила из Google отступные в обмен на заключение внесудебного соглашения. Google обязывалась заплатить ненасытным литераторам 125 миллионов долларов, из которых 45 миллионов должны были пойти на умиротворение держателей копирайта на книги, ранее уже отсканированные без их согласия.

К 2009 году Authors Guild получила от Google уже 50 миллионов долларов, однако затем случилось маленькое чудо: министерство юстиции США начало расследование соглашения на предмет нарушения антитрастового законодательства, по результатам которого рекомендовала суду Нью-Йорка, в котором шло рассмотрение иска Authors Guild vs. Google, не утверждать сделку.

В марте 2012 году суд отверг рэкет досудебного соглашения на том основании, что Google выплачивает 125 миллионов долларов не держателям копирайта по каждой конкретной книге, а писательской Гильдии. Такая процедура была бы оправдана в том случае, если бы подтвердился групповой статус иска (т.н. class-action), однако судья усомнился в его правомерности.

В декабре 2012 года Authors Guild подала апелляцию, добиваясь подтверждения группового статуса для своего иска к Google, и вот на днях судья Дэнни Чин повторно его отклонил, теперь уже на новом основании. Групповой иск Гильдии был назван «преждевременным» (premature) поскольку не учитывал всех возражений Google, связанных с принципом справедливого использования (fair-use), на котором построено все взаимодействие с читателями в рамках Library Project.

Такой поворот событий очень серьезен, ибо наносит удар в самое сердце претензий писателей, охваченных копирастическим родимчиком. Здесь нужно отдать должное юристам Google: они провели восхитительную работу, донеся до апелляционного суда простую мысль: нельзя оформлять групповой иск в ситуации, когда каждый второй писатель тесно сотрудничает в рамках Library Project напрямую с Google и вполне доволен этим сотрудничеством. Иными словами: Authors Guild выступает как самозванец, поскольку ее полномочия никто кроме самих членов Гильдии не утверждал. Следовательно, не должно быть и группового иска.

А что должно? Индивидуальные иски писателей, недовольных тем, что их книги оцифровывают в Library Project. Эти же иски в массовом порядке — можно не сомневаться! — никогда не поступят, и вот почему.

Дело в том, что оцифрованная в рамках Library Project литература, не попадает в свободный доступ. Вместо этого колоссальный массив из 20 миллионов книг был помещен в базу данных и полностью индексирован для нужд сервиса Google Books. Любой желающий может обратиться к базе данных и получить бесценный для научно-изыскательной и познавательной деятельности список произведений литературы, в которых встречаются ключевые слова по его запросу.

Google Books, однако, выдает по запросам не полные тексты книг, защищенных копирайтом, а лишь контекстные отрывки, ограниченные несколькими абзацами. Этой информации достаточно для того, чтобы исследователь оценил релевантность материала и, в дальнейшем, если возникнет потребность, смог бы изыскать доступ к нужному произведению по альтернативным каналам (взять книгу для изучения в библиотеке, либо купить ее в магазине).

Прелесть контекстных отрывков в том, что они идеально вписываются в положение закона о «справедливом использовании» и никоим образом не нарушают копирайта! А значит иску Authors Guild наступает полный кирдык и больше ни одного цента из Google высосать не получится.

Становится также понятно, почему Authors Guild изо всех сил пыталась протолкнуть именно групповой статус своего иска, стремясь с кондачка срубить дармовых бабок на патетическом наезде. Одно дело — стонать об обобранных «миллионах» беззащитных Творцов Прекрасного, и совсем другое — доказывать в каждом конкретном случае, как два абзаца из книги писателя имярек, выведенных на монитор компьютера в результате исследовательского запроса, нарушают авторские права.

К оглавлению

Голубятня: Толстовский эксперимент или золотая формула успеха Сергей Голубицкий

Опубликовано 02 июля 2013

ABBYY сильно напоминает мне самого себя :) В смысле, что компании, как и мне, импонирует роль первопроходца: прийти куда-то первым, выложиться по полной, заложить основы чего-то, захватывающего дыхание, а потом … слегка подрастерять интерес, сбавить обороты, убавить пыл, наконец, заскучать и неистово ринуться дальше осваивать просторы.

В феврале 2012 года я написал восторженную «Голубятню» о технологической революции, которую произвел проект Compreno, над которым ABBYY корпела более 15 лет. Летом прошлого года планировался готовый продукт. Пишу это не для того, чтобы укорить, а, как бы, напомнить: «Ау, ребята! Мы вас очень любим, а оттого -помним и всё еще ждем, не теряя надежды :)». Уж очень хочется еще при жизни погулять на празднике реальной альтернативы Google Translate, выводящей компьютеризированный перевод на следующий качественный уровень.

Сегодня хочу поговорить о другом восхитительном начинании ABBYY, которое я лично не хотел бы видеть заброшенным в еще большей степени, чем Compreno. Здесь, впрочем, ситуация качественно отличная: если Compreno никто, кроме самих разработчиков, уже угрохавших на проект 15 лет, продолжить не сможет, то в случае с проектом «Весь Толстой за один клик» (именно о нем мы сегодня будем говорить в «Голубятне») благодарное человечество, выразив предварительно признательность первопроходцу, с легкостью подхватит выпавшее из рук знамя (если, конечно, оно выпадет :) и двинется в будущее уже своим ходом.

Итак, что же это за однокличенный Толстой. ABBYY открыла специальный портал для координации действий по коллективному созданию эталонной электронной версии 90-томного академического собрания сочинений Льва Толстого. Любой желающий регистрируется на сайте (с именем и фамилией, слава богу — никакой дешевой анонимности!), устанавливает у себя на компьютере специальную версию FineReader 11 Professional Edition, загружает сырец-пакет размером в 5-10 Мб, который содержит около 20 страниц факсимильного текста, OCR-ит его и начитает считывать, исправляя ошибки, которые неизбежно возникают в процессе машинного распознавания знаков.

После окончания работы вы возвращаете вычитанный пакет обратно в систему, где его проверяют аудиторы на предмет пропущенных вами ошибок, опечаток и т.д. Если качество достойное, пакет принимается, а вы получаете баллы, увеличивая, тем самым, собственный рейтинг в проекте. Если ошибок слишком много, аудитор ваш пакет отклонит, и он вернется обратно в базу данных, и, следовательно, любой другой участник проекта сможет его взять на вычитывание. Аудиторы тоже набираются из добровольцев, которым, правда, предварительно потребуется пройти специальный тест на грамотность.

Проект организовала ABBYY совместно с Государственным музеем Льва Толстого. Инициатива похвальная, благородная, полезная и… здесь, наверное, можно было поставить точку. Помянули и благополучно забыли. Мало ли в Сети было организовано таких вот групповых аутсорсингов? И где они сейчас?

Очень скоро после запуска «Всего Толстого за один клик» (18 июня 2013 года) случилось событие, которое перевернуло все мои представления о потенциальных возможностях подобных инициатив. За первые 10 дней после старта 1 600 зарегистрировавшихся участников сумели вычитать 41 800 страниц — практически все 90 томов академического собрания сочинений писателя!

Соответственно к работе подключились аудиторы, которым предстоит не только внимательно проверить первую вычитку, но и корректно отформатировать материалы. Очевидно, что это занятие займет побольше времени, чем первоначальная вычитка, но тоже не затянется дольше, чем на пару месяцев.

Что же мы получаем в итоге? Безупречная цифровая версия уникального памятника мировой культуры будет доступна всем желающим за какие-то совершенно невероятные сроки: несколько месяцев! 90 томов! Для ориентира: выпуск самого академического полного собрания сочинений Льва Толстого осуществлялся 30 лет. С 1928 по 1958 годы.

Что меня потрясло в этой истории больше всего? Феноменальная эффективность группового аутсорсинга! Разумеется, можно было предположить, что, объединив усилия многих сотен и даже тысяч людей, можно добиться реально высокой скорости продвижения любого проекта, связанного с оцифровкой текстов. Но чтобы так вот — за 10 дней вычитали 90 томов ПСС, даже и вообразить не мог.

Самое интересное, в чем хотелось бы сейчас разобраться (и самое важное в практическом отношении на будущее) — это факторы, которые способствовали выведению эффективности группового аутсорсинга на качественный уровень, который не имеет аналогов в Интернете (мне, по крайней мере, они не ведомы, так что если кто-то подскажет, буду признателен). Речь сейчас идет не о темпах проведения вычитки и не о качестве продукта, ожидаемого на выходе, а именно об эффективности самого проекта.

У меня перед глазами — два печальных примера. Первый связан с коллективно-анонимными попытками создания альтернативных переводов в Сети. В частности, я хорошо запомнил сагу о Гарри Поттере, которую форумные доброхоты переводили наперегонки с официальными российскими издательствами. Работа эта вдохновлялась вполне оправданным негодованием: качество переводов на русский язык в бумажных изданиях («Росмэн») просто чудовищно. Вернее даже убоищно, потому что большего примера филологической бездарности и отсутствия малейшей культуры перевода, образованности и знания хотя бы азов ремесла и традиций, я в жизни не встречал.

Есть альтернативный любительский перевод Марии Спивак, который хоть и вызывает у меня неприятие на концептуальном уровне (отказ от говорящих имен), тем не менее, кажется гораздо более живым и адекватным, чем работа блатных ремесленников по официальному заказу. Однако перевод, который получился на выходе коллективных усилий, ниже всякой критики.

Второй пример — цифровые издания, которые выложены на Lib.rus.ec, Flibusta, Avaxhome и проч. Это, конечно, замечательно, что в русскоязычной ноосфере есть такое уникальное место (недоступное абсолютно никому из наших родственников по индоевропейским языкам — за другие просто не берусь отвечать, потому как не знаю), где можно получить свободный и бесплатный доступ к колоссальному объему художественной и профессионально-технической литературы в оцифрованном виде, однако восторг никоим образом не отменяет печальной реальности: качество цифровых текстов в подобных публичных библиотеках чудовищное.

Я уж не говорю о том, что 80 % представленной там литературы вообще не являются цифровыми текстами, а — тоскливыми факсимиле (DJVU, PDF) — голыми сканами без всякого текстового слоя.

Так почему же проект ABBYY оказался таким эффективным во всех отношениях — и в качестве вычитки текста, и в темпах достижения результатов? Вопрос, на самом деле, прост и банален: «Весь Толстой за один клик» — это симбиоз двух лучших импульсов, какие только придумало человечество за свою историю: коллективное исполнение задач при непременном сохранении авторитарного управления!

Ничто на свете не сравнится с этой схемой по эффективности: так строились египетские пирамиды, так выигрывались сражения и целые войны. Делают многие, руководит один. Стоит принципу нарушиться,как инициатива либо сходит на нет, либо терпит поражение, либо порождает такой продукт, что лучше бы его вообще не было.

ABBYY, делегируя вовне всю непосредственную работу по подготовке цифровых текстов ПСС Льва Толстого, полностью сохранила контроль над движением проекта. Со всеми полагающимися атрибутами: раздачей пряников (баллы, рейтинги, подарки, призы) и кнутов (запорол три пакета — на выход!), многоуровневым контролем за качеством и т.п.

Аналогию, кстати, можно расширять в любом направлении. Почему в Linux такие непреодолимые сложности на пути к де-факто стандарту настольных операционных систем? Ведь ясно же, что сама по себе эта ОС лучше любого конкурента, ан нет: как была 15 лет назад маргинальной забавой для периферийных гиков, так и осталась поныне. Потому что у Linux нет руководящего центра, нет авторитетного вождя, чьи приказы не обсуждаются. Стоит попасть такому вот замечательному продукту коллективного творчества в жесткие и умелые руки (именно что еще и умелые: кому нужны бездарные полководцы?), как получается шедевр. Вроде Mac OS X.

Как бы там ни было, хочу пожелать ABBYY не бросать новый проект по существу: то есть, после удачного завершения работ с ПСС Толстого, продолжить начинание с Чеховым, Достоевским и далее — со всеми остановками по сокровищнице мировой литературы. Иначе, если бросят — убежден! — идея настолько плодотворна, что впредь ее уже не предадут забвению, но подхватят другие доброхоты.

К оглавлению

Что общего между компьютерным трояном и туберкулезом? Сергей Голубицкий

Опубликовано 01 июля 2013

Нет в нашей айтишной епархии более скандального отдела, чем антивирусная пропаганда. Манипуляция мнениями творится, разумеется, повсеместно, но только в антивирусном царстве пропаганда достигает эпических масштабов, характерных для военного времени.

В качестве иллюстрации предлагаю разобрать ситуацию с ежегодным отчетом Mobile Threats Report, который подготавливает и публикует калифорнийский гигант Juniper Networks (оборот 4,5 миллиардов долларов, более 9 тысяч сотрудников, 124 офиса в 45 странах, биржевой символ NASDAQ: JNPR).

У JNPR есть специальная структура — Juniper Networks Mobile Threat Center (MTC), которая, среди прочего, занимается в 24-часовом режиме мониторингом мобильных кибератак. Согласно последнего отчета компании количество вирусных угроз, встроенных в мобильные приложения, за один только год выросло на 614 % и достигло ошеломительной цифры: поражены 276 тысяч 259 приложений (из 1 миллиона 850 тысяч проанализированных). Главный удар приходится на платформу Android — 92 % зловредных программ создается именно для этой несчастной ОС. Показательно, что в 2010 году на долю зеленого человечка приходилось лишь скромных 24 % гадостей.

Столь стремительный рост malware в стане Android Juniper Networks объясняет беспрецедентным ростом популярности операционной системы: сегодня 67.7 % всех поставляемых смартфонов приходится на Android (более 900 миллионов гаджетов), а к 2017 году планируется произвести более 1 миллиарда новых мобильных гаджетов.

Три четверти (73 %) современных мобильных зловредным программ задействуют канал мобильной связи для тайной рассылки SMS на дорогие платные номера (т.н. SMS Trojans). По расчетам MTC каждая успешная атака (то есть отправленная против воли пользователя разорительная СМСка) приносит разработчикам malware около 10 долларов мгновенной прибыли.

Главные осиные гнезда программистов-мерзоидов, создающих мобильные зловредные приложения, по данным MTC расположены в России и в Китае.

Далее в отчете разбираются причины, по которым почти весь урожай гадостей собирает ОС Android. Основная причина — фрагментированность экосистемы зеленого человечка, которая вопреки ожиданиям лишена какого бы то ни было осмысленного центра. Google регулярно выпускает заплатки для повышения безопасности курируемой им мобильной ОС, однако по данным самого Google по состоянию на июнь 2013 года последняя версия Android была установлена лишь на 4 % смартфонов, находящихся под управлением этой системы, которая как раз включает в себя защиту от самого распространенного алгоритма, задействованного в 77 % андроидного malware.

Такая вот тревожная информация. Сама по себе она бессмысленна, поскольку мало что проясняет в реальной ситуации, которая, как я сейчас постараюсь продемонстрировать, должна анализироваться совершенно в иных категориях и под другим углом зрения.

Отчет Juniper Networks попал в информационный поток, был растиражирован и тут же взят на вооружение всеми противоборствующими лагерями. Больше всего радовались, разумеется, яблофаны, которые пожинают плоды закрытости своей экосистемы. Сегодня количество активных пользователей iOS составляет 575 миллионов (60 % от Android), однако на долю этой операционной системы приходится какие-то ничтожные проценты распространяемого malware (92% на Android, а оставшиеся 8 % распределены между Symbian, WinCe и iOS).

Единственная возможность проникнуть зловредным программа на устройства Apple — это прыгнуть выше головы, то есть преодолеть почти непреодолимый контроль качества, который отбирает и допускает приложения в iTunes Store. Другой — облегченный — пусть: через Cydia и альтернативные репозитарии, которыми пользуются счастливые обладатели джейлбрейкнутых айфонов и айпадов.

Соответственно, из доклада MTC эпопты Надкусана делают вывод: Android — вирусный отстойник.

Не остаются в долгу и слуги зеленого человечка: они указывают на самый принципиальный момент в отчете Juniper Networks: оказывается, основной магазин приложений для Android — Google Play Market — ни чуть не менее защищен, чем iTunes Store (вы об этом знали? Я, будучи также жертвой идеологической дезинформации, был убежден, что приложения из Плей-Маркета кишат malware!). Практически вся зараза подхватывается пользователями через более полутысячи существующих в мире репозитариев, альтернативных гугловскому (эта цифра для меня также оказалась откровением).

В одном из комментариев, написанных по стопам отчета MTC (на портале Venture Beat), я даже прочитал такой мудрёный ход мысленным конем, как тенденциозность Juniper Networks, которая, мол, продавая собственные решения для поддержания мобильной безопасности (так и сказано: Juniper sells mobile security solutions), кровно заинтересована в том, чтобы сгущать краски и стращать потребителя похлеще всяких Касперских и МакАфи. В частности, в упрек Juniper ставится то обстоятельство, что к malware по классификации MTC относятся программы, которые лишь отслеживают ваше местоположение. Сегодня подобный location tracker установлен едва ли не в каждом втором приложении, отсюда и появляется на свет монструозные цифры вроде 276259 вредителей.

Что ж, теперь, когда я представил читателям общую картину, можно переходить к манипуляции общественным мнением. Как я вскользь уже заметил выше, основная проблема со всеми этими отчетами и разговорами о вирусах заключена в том, что malware не является феноменом IT! Само собой разумеется, что разработчики антивирусных комплексов и прочие заинтересованные люди склонны подавать проблему вирусов именно как нарушение техники безопасности и зло, находящееся внутри компьютерных технологий.

То, что malware реализует себя через программное обеспечение и поражает наши компьютеры, отнюдь не означает, что речь идет о нарушении технических же аспектов IT системы. Malware — это, в узком смысле, проблема экологическая, а в широком — сугубо социальная. То есть находится вообще за рамками IT. И — соответственно — должна решаться в первую очередь за этими рамками. Чтобы было вполне понятно: не покупкой антивируса, а коррекцией поведения и — шире — социального положения.

Как сказанное соотносится с конкретным отчетом Juniper Networks? В общем-то просто: кто подхватывает червей-злоумышленников? Маргинальные пользователи, которые набирают бесплатные приложения в альтернативных репозитариях-отстойниках для своих бюджетных смартфонов с установленным Android 2.2! Где вирусы у владельцев Xperia Z, HTC One, SGS4, скачивающих купленные задорого программы на Play Market? Нигде! Их нет!

Почему я якобы тенденциозно подбираю топовые андрофоны? А почему, собственно, и не подобрать? Мы же сравниваем андрофоны с продукцией Apple, которая целиком и исключительно находится в элитном сегменте рынка! Вот и давайте возьмем аналогичный сегмент у зеленых человечков. И тогда вдруг окажется, что malware в массе своей (случаются, разумеется, исключения, которые только подтверждают правила) — это точно то же самое, что и туберкулез! Болезнь бедных, вечно недоедающих, лишенных солнца и чистого воздуха. То есть — социальная болезнь.

Соответственно, и средства глобального противодействия malware должны искаться в социальной плоскости, а не IT. Повышайте уровень благосостояния людей. Объясняйте, что порносайты — это разносчики заразы. Ведите социальное просвещение, а не боритесь с инструментами социального зла и его последствиями.

Разумеется, я не против антивирусных программ. Было бы странно отрицать презервативы. Вот только гораздо важнее привить пользователям трезвое мировоззрение: никакой презерватив не защитит от СПИДа при беспорядочных (тем более — гомосексуальных) половых связях!

К оглавлению