Цифровой журнал «Компьютерра» № 208

Планшетка и ребёнок: есть контакт! Но будет ли польза и не будет ли вреда? Евгений Золотов

Опубликовано 17 января 2014

Что ни говорите, а комментарии — великая вещь: написать читаемую колонку — половина удовольствия; другую получаешь, когда читаешь отзывы. Предугадать, куда заведёт читателей обсуждение, совершенно невозможно — и это, наверное, круче всего. Именно так в дискуссии к Кто-токто-топрошлонедельному рассказу о «выдохшемся» смартфоне речь зашла о пересечении детей и мобильной электроники. верит, а интуитивно чувствует, что пускать ребёнка к планшетке может быть вредно не просто для здоровья, а для развития, становления личности. Тема эта лежала у меня в загашнике с прошлого года, и теперь просто грех не остановиться на ней подробно.

На планшетки с сомнением смотрит бизнес, их пока не готовы признать за полноценный инструмент обыватели, но дети... Дети — совершенно особая категория! Они влюбились в эту железку сразу и бесповоротно. Они с одинаковой готовностью принимают и «Айпад», и Galaxy Tab, и китайские бюджетники, и многочисленные детские модели, спроектированные специально для малолеток: ударопрочные, водонепроницаемые, толстые и цветастые, с соответствующим контентом. Внешний вид планшетки для ребёнка, кажется, значит мало, а спецификации не значат ничего вообще: единственное, что важно, — тот опыт, который они дают, опыт, как сказали бы мы, непосредственного управления виртуальными объектами.

В кои-то веки для манипуляций с фигурками на экране не нужны никакие промежуточные средства, достаточно пальца! Взрослые ещё жеманятся, не желая забыть стилус, мышь, клавиатуру, дети же приняли пальцевый интерфейс без оговорок и без оглядки. Может быть, впрочем, их подкупила и интерактивность? Ведь ни книжки, ни простые игрушки таких переживаний не дадут!

В любом случае увлечение планшеткой у ребёнка имеет обыкновение перерастать в манию. Ещё не подведены результаты новогодних распродаж, но уже предречено, что планшетки стали самым популярным детским подарком. И известно точно, что масштабы явления огромны. В Европе и Северной Америке планшетка сейчас имеется в каждой второй семье — и там, где есть дети, они пользуются ей на равных. Но что отцовский «Айпад», когда в Штатах каждый десятый, а в Британии, говорят, каждый четвёртый дошкольник уже имеет свою собственную планшетку?

Это неожиданное признание — со стороны аудитории, которая подчас и ходить ещё не научилась, и уж точно не научилась писать, и читает в лучшем случае по слогам, — так вот это признание взрослым на руку. Предприниматели уже пожинают его плоды, утверждая, что пальцевый интерфейс открыл широкую дорогу цифровым продуктам для детей, чему раньше мешала интерфейсная сложность. Среднестатистический же родитель нашёл новый способ занять чадо в любое время. Вручая планшетку ребёнку, мы успокаиваем себя оправданием, что она, вероятно, имеет ненулевую образовательную, развивающую ценность (не так ли мы оправдывали и своё увлечение ранними компьютерными играми четверть века назад: мол, развивают координацию, мелкую моторику и пр.?), тогда как на самом деле и желаем только, чтобы он хоть на минуту замолчал.

Но — как и всегда, когда дети берутся за что-то, для них прямо не предназначавшееся, — начинаются проблемы. И это не только и не столько скандалы вокруг очередного дитяти, случайно купившего что-нибудь по папиной кредитке или наткнувшегося на контент класса X (на днях в Штатах лично вице-президент гиганта Barnes & Noble извинялся перед мамочкой, чьи малолетние отпрыски наткнулись на порнушку, исследуя планшетку в детском уголке магазина). Такого рода казусы неизбежны и требуют лишь адекватной защиты от детского любопытства, совсем как пластиковые заглушки на розетках.

Главная же проблема состоит в отсутствии данных, подтверждающих, что время, проведённое за планшеткой, пойдёт ребёнку на пользу, а то и не причинит не сформировавшемуся организму вред. Часть детских врачей, по крайней мере на Западе, склонны рассматривать планшетку как аналог телевизора. Соответственно, потраченное на неё время они называют «временем, проведённым у экрана». И считают, что образовательная ценность такой активности тоже стремится к нулю, ибо отвлекает ребёнка от действий, которые действительно полезны: общения с взрослыми, манипуляций с материальными объектами (знаете, кубиками, карандашами, папиной бритвой и маминым феном), чтения. Чрезмерное увлечение телевизором в раннем детстве доказанно ведёт к поведенческим проблемам, проблемам с речью и заторможенному социальному развитию. Не приведёт ли к тому же и увлечение планшеткой?

Кое-кто придерживается и более радикальных воззрений. Цифровая техника сталкивает нас с виртуальностью. И если взрослый к моменту знакомства с пальцевым интерфейсом уже имеет опыт контактов с настоящим миром, с настоящими предметами и людьми, у ребёнка такого опыта, естественно, нет. Поэтому в лучшем случае ежедневно разрешённые два часа за планшеткой (рекомендация американских педиатров для дошколят) не дадут ему ничего в плане познания действительности и социализации, в худшем же организуют «перекос» в неокрепших детских мозгах. Человек развивается поэтапно, шагает от простого к сложному, от конкретики к абстракциям, и через ступеньки перепрыгивать нельзя: так уж мы устроены! Научившись швырять виртуальных птичек, рисовать цифровым пером, музицировать на экранной клавиатуре прежде, чем покушаться на настоящих голубей, лепить фигурки из настоящего пластилина, рисовать на настоящей бумаге, возводить дома из кубиков, — не разовьётся ли ребёнок в существо, для которого физические объекты, реальный мир станут чужими, неприятными? (Самое время вспомнить Адама Ланзу).

Контрарная точка зрения, естественно, тоже имеется. Оптимисты смотрят на контакт ребёнка с планшеткой так: чем раньше и плотней познакомится ребёнок с высокими технологиями, тем легче ему будет в школе. И даже приводят в пример детей, которые выучились читать сами того не желая — поскольку взрослые приложения на планшетках, понятно, предполагают умение читать.

Оптимисты уверены, что нельзя приравнивать время, потраченное на планшетку, к времени, проведённому перед телевизором: просмотр ТВ означает пассивное поглощение информации, планшетка вводит обязательный интерактивный элемент. Что же до путаницы реального с виртуальным, то и здесь есть контрдовод: разве не здорово, что ребёнок, ещё не научившийся управляться с собственным телом, уже познаёт мир? Планшетка позволяет сегодняшним детям приступить к экспериментам с окружающим намного раньше, чем имели возможность дети даже десять лет назад: он ещё не в состоянии удержать в руках игрушку, но уже способен водить пальцем по экрану — и процесс познания начался!

Наконец, само по себе деление на реальное и виртуальное подчас очень условно. Возьмите, например, детскую планшетную раскраску, рисунки в которой нужно залить цветами и текстурами, сфотографированными на камеру. Кто скажет, чего здесь больше — виртуальности или реальности?

Особенность текущего момента в том, что мы не можем знать наверняка, кто прав — противники или сторонники «контакта». Планшетки с нами всего только три года, а пальцевый интерфейс — пять. Ничтожно мало! Опыта, данных попросту нет. И эксперты рубятся друг с другом ничуть не менее горячо, чем читатели в комментариях под прошлонедельным «выдохшимся мобильником». Разве что на ругань обычно не переходят. Так что я предлагаю продолжить дискуссию — и, конечно, так же вежливо! ;-)

P.S. Есть собственный опыт? Поделитесь, ведь это интересней всего!

К оглавлению

Единственная и (пока) незаменимая: «лампочка Ильича» цепляется за жизнь Евгений Золотов

Опубликовано 16 января 2014

Столкновение энергосберегающих источников света со старой доброй лампой накаливания остаётся одним из самых интересных процессов в энергетике. Всего год назад казалось, что дни «лампочки Ильича» сочтены: жадная до электричества, с кошмарно низким КПД, она неизбежно должна быть вытеснена более совершенными компактно-люминесцентными лампами (то, что называют CFL) и стремительно дешевеющими светодиодными (см. «Ода светодиоду»). Однако последние события позволяют предположить, что замена эта случится не так скоро, как многие надеялись. В Соединённых Штатах, до последнего дня шедших курсом на «энергосберегайки» впереди планеты всей, только что был официально отсрочен смертный приговор для самых популярных ламп накаливания, мощностью 40 и 60 ватт. И даже самые упёртые сторонники прогресса нехотя признают, что отсрочка необходима: не будь её, не миновать бы Штатам национальных волнений, сравнимых, пожалуй, только с началом новой войны или параличом правительства...

Завязка, в общем, простая. В 2007 году, ещё при Джордже Буше-младшем, в США был утверждён Акт об энергетической независимости и безопасности (EISA), предписавший, в частности, неспешный, но неуклонный вывод из употребления расточительных осветительных приборов. Грубо говоря, идея сводится к тому, чтобы с каждым годом ужесточать требования к энергопотреблению источников света определённой мощности на четверть: скажем, с какого-то момента 100-ваттная лампа должна потреблять максимум 75 ватт, в противном случае её производство и импорт запрещаются. Сконструировать 100-ваттную лампу накаливания (далее — ЛН), которая потребляла бы меньше 100 ватт, вроде бы невозможно (по крайней мере без фундаментальных изменений: исследования идут, но успехи скромные, об одном упомянуто ниже). Поэтому за предыдущие два года бытовые 100- и 75-ваттки были поставлены в Америке «вне закона»: продажа их не запрещена, но запасы иссякают. А с 1 января 2014 года, в соответствии с тем же планом, ограничительная планка опускается до классических ламп мощностью 60 и 40 ватт.

Американцы, которые про EISA слышали, относятся к инициативе замены ЛН на более высокотехнологичные источники света в основном доброжелательно и с энтузиазмом — как и к энергоэкономии вообще. И не без результата: суммарное энергопотребление нации падает уже три года подряд и сейчас опустилось к самому низкому уровню с начала века! Проблема в том, что если верить результатам соцопроса, проводимого известным и у нас гигантом Osram, то о «приговоре» маломощным лампам знают лишь четыре из каждых десяти человек: большинство всегда полагало, что ограничения коснутся только мощных лампочек.

В самой этой неосведомлённости ничего странного нет. Как следует из того же опроса, среднестатистический американец интересуется характеристиками электрических ламп, только когда возникает непосредственная необходимость (надо заменить перегоревшую, например), — и делает покупку, исходя из информации, почерпнутой на месте, то есть на стендах в магазине или у продавца. При этом цена источника света стоит на последнем месте в списке оцениваемых факторов — после яркости, продолжительности службы и энергопотребления. И, понятное дело, рекомендовать американцам будут вышеупомянутые CFL или светодиодные лампы.

И те и другие минимум на порядок дороже ламп накаливания, но пока речь шла о замене 100-ватток и им подобных, это по крайней мере казалось экономически целесообразным: экономия на потребляемом электричестве однажды должна перекрыть затраты на приобретение. С маломощными ЛН дело обстоит значительно хуже.

Маломощные ЛН — самые ужасные из своего племени: при том же небольшом времени жизни (одна–две тысячи часов) у них самый низкий КПД (в видимый свет преобразуется, по некоторым оценкам, менее 2% потребляемой энергии). Однако в Штатах из 4 миллиардов патронов в три миллиарда всё ещё вкручены лампы накаливания — и львиная доля последних приходится именно на 40- и 60-ваттки. Маломощные ЛН по сей день составляют половину всех продаж бытовых ламп. Причина такой популярности, как считают, кроется в том, что, помимо многоламповых абажуров, они работают в местах, не требующих постоянного яркого освещения: в настольных лампах, ванных комнатах и туалетах, коридорах-прихожих-чердаках-мансардах и т. п. И стоимость электричества, потреблённого за время службы в таком месте, может оказаться недостаточной для оправдания замены на более дорогую энергосберегающую лампу.

Математика тут элементарная — и чтобы было ещё проще, давайте посчитаем в рублях, применительно к отечественным реалиям. 60-ваттная ЛН стоит (грубо) 10 рублей. Аналогичная по характеристикам CFL обойдётся более чем в 100, а светодиодные и разного рода «премиальные» лампы многократно дороже. При средней стоимости электроэнергии в два рубля за киловатт-час (в США — в полтора раза дороже), разница цен будет покрыта после потребления полусотни киловатт-часов.

Считая, что лампа функционирует один час в сутки, на окупаемость потребуется более двух лет, а скорее всего, значительно больше, поскольку вместо часа маломощная ЛН может работать всего несколько минут. Необходимо учесть и встречный фактор ненадёжности энергосберегающих ламп, с которым хорошо знакомы и американцы: производственный брак, частые включения, «некачественное» напряжение в сети (актуально для сельских районов) способны вывести энергосберегайку из строя значительно раньше рекламируемых десяти лет. Вот так и получается, что замена маломощной лампы накаливания на дорогую CFL или светодиодную оборачивается для домашнего бюджета не экономией, а чистым проигрышем.

Когда СМИ разъяснят это обывателю (а уж газеты и телевидение возьмутся за это с большим удовольствием, да ещё вспомнят проблему утилизации CFL, да специфические особенности вроде рваного спектра и медленного включения), в массах может случиться паника. Запасы маломощных ЛН невелики: уже к лету они иссякнут даже у самых крупных ритейлеров, а может быть, и быстрее, так как многие осведомлённые лица намерены закупиться дешёвыми лампочками на годы вперёд.

Лёгкий мандраж начал ощущаться в деловой прессе уже под Новый год — и трудно даже представить, чем бы всё кончилось, если бы законодатели, многие из которых выступают против слишком быстрого устранения ЛН, не провернули хитрый финт. Как стало известно вчера, принимая план правительственных расходов на год, конгрессмены встали в позу и урезали некоторые статьи расходов, в том числе не выделив денег на принуждение к исполнению EISA. Иначе говоря, закон не отменён, но проверять его исполнение не станут, что даёт американцам возможность перевести дух. Отечественных маломощных ЛН в Штатах уже не будет, поскольку производство заблаговременно свёрнуто, зато их смогут импортировать.

Вне Соединённых Штатов, правда, на лампу накаливания тоже давно смотрят искоса. Евросоюз, Китай, другие развитые страны так или иначе уже запретили или ограничили мощные ЛН и планируют ограничения для маломощных. Россия не исключение. В 2009-м по инициативе президента был узаконен план постепенного вывода из эксплуатации ламп накаливания, вплоть до самых мелких. Однако в прошлом году — вероятно, на фоне растущего недовольства принудительным характером инициативы — запрет фактически отменили, сделав рекомендательным без конкретных сроков исполнения.

Вероятно, лет через пять, когда светодиоды подешевеют хотя бы на порядок, вопрос отпадёт сам собой. Пока же достойной замены маломощным ЛН попросту нет. Вот так неожиданно лампа накаливания уцепилась за жизнь.

В статье использованы иллюстрации d_pham, Heather Katsoulis, Anthony Storo.

К оглавлению

Запускаем старые версии Windows в браузере Олег Нечай

Опубликовано 15 января 2014

Начало XXI века ознаменовалось невиданными по масштабам приступами ностальгии по прошедшему столетию, которые поразили даже тех, кто застал его лишь в младенческой люльке. Трудно представить, чтобы, скажем, в XIX веке так же массово скучали по восемнадцатому, хотя, конечно, отдельные личности всегда были подвержены таким заболеваниям.

Для минувшего столетия было характерно самое стремительное развитие науки и техники за всю историю человечества. Именно в двадцатом веке придуманы многие технологии, устройства и предметы, которые были немыслимы ни на одном из предыдущих этапов развития цивилизации и которые сегодня кажутся нам такими привычными. При этом далеко не всё созданное тогда дошло до наших дней: многие изобретения быстро ушли в прошлое, уступив место более совершенным и удобным. Самые передовые технологии сменяли друг друга буквально на глазах изумлённых наблюдателей, и, возможно, именно поэтому многим так приятно вспоминать безбожно устаревшие вещи, которые ещё совсем недавно им самим казались ультрасовременными.

Если в середине XX века понятие «операционная система» было знакомо лишь узкому кругу специалистов, то уже к концу 60-х годов их было несколько. Одна из них, UNIX, претерпев множество изменений, дошла до наших дней. «Золотой век» пользовательских ОС начался в середине 80-х, с выпуском Windows 1.01, представлявшей собой по сути графическую среду для операционной системы MS-DOS. С тех пор пользовательские ОС прошли огромный путь, поэтому сегодня особенно интересно вспомнить его основные вехи. А сделать это не так уж и сложно: вам не потребуются ни антикварные компьютеры, ни доисторические дисководы: эмуляторы многих операционок прошлого можно найти в интернете, и они будут без проблем работать в вашем браузере.

Первая версия «графической оболочки» Windows увидела свет 20 ноября 1985 года, и на тот момент это был весьма привлекательный продукт — несмотря на то что не имел ни иконок программ, ни полноценной графики. Многие пользователи считали Windows ненужным излишеством, и фактически они были правы: средствами MS-DOS, без установки «окошек» можно было полноценно обходиться ещё на протяжении почти целого десятилетия.

Эмулятор Windows 1.01 работает на виртуальной «персоналке» IBM PC XT (первой PC с жёстким диском), располагающей 256 килобайтами памяти, винчестером на 10 Мбайт и CGA-дисплеем с разрешением 320×200 точек.

В эмуляторе можно пользоваться мышкой, которая даёт возможность выбирать накопитель, ходить по меню и папкам и двойным кликом запускать программы. Если вы нажмёте кнопку Reset, то эмулятор перезагрузится и вам будет предложено ввести дату и время. Затем загрузится DOS, и нужно будет перейти с диска A на диск C, выбрать директорию и ввести «win», чтобы запустить Windows. Которая, кстати, загрузится практически мгновенно.

Первая «настоящая», по мнению многих, версия операционной системы Windows, вышедшая 22 мая 1990 года, — с переработанным интерфейсом, диспетчером программ как основой рабочего стола и файловым менеджером. Windows 3.0 поддерживала до 14 Мбайт оперативной памяти, дисплеи с 256 цветовыми оттенками и предоставляла возможность запуска DOS-приложений в окне.

В этом эмуляторе Windows 3.0, к сожалению, невозможно пользоваться мышью (хотя изначально, видимо, это предусматривалось), поэтому для работы придётся освоить клавиатуру. Чтобы настроить систему, перейдите к иконке Control Panel и нажмите её. Перемещайтесь по окнам и меню, используя клавиши курсора и клавишу Tab. Чтобы выйти из настроек, нажмите Alt+C и выберите Exit. Чтобы разложить пасьянс или поиграть в реверси, в диспетчере программ нажмите Alt+W и выберите пункт Games. Чтобы попасть в первый встроенный в Windows текстовый редактор Write, нажмите Alt+W и выберите пункт Accessoires.

В новой версии Windows, представленной 6 апреля 1992 года, появилось множество улучшений, касающихся прежде всего мультимедиа: в частности, она позволяла воспроизводить видеофайлы «из коробки». Претерпел изменения и пользовательский интерфейс: появилась поддержка «Drag-and-drop» — перетаскивания и бросания иконок, то есть для печати документа теперь стало достаточно зацепить его иконку мышкой и «бросить» её на иконку принтера. Кроме того, Windows 3.1 стала первой операционной системой Microsoft, доступной на диске CD-ROM.

Этот эмулятор прекрасно работает с мышью, за исключением, увы, режима перетаскивания и бросания. Чтобы посмотреть видеофайл, откройте папку Accessoiries, запустите Media Player и в меню File выберите один из нескольких роликов. Можно также изменить фон рабочего стола: откройте папку Main, кликните по иконке Control Panel и выберите Desktop.

Выпущенная 24 августа 1995 года Windows 95 — первые «окошки» с графическим интерфейсом, близким к современному. И одновременно это первая Windows, прославившаяся введённым в ней легендарным «синим экраном смерти».

Шутливый «эмулятор» Windows 95 демонстрирует классический рабочий стол этой операционки, однако что бы вы ни пытались сделать, она будет неизменно выпадать в синий экран.

Операционная система Windows 98, представленная 25 июня 1998 года, стала самой удачной и успешной по сравнению со всеми предыдущими версиями. Она оставалась популярной даже после 2001 года, когда вышел следующий бестселлер — Windows XP. Благодаря превосходной совместимости с самым разнообразным оборудованием и программным обеспечением именно Windows 98 смогла стать лучшей игровой платформой для персональных компьютеров. Вместе с тем Windows 98 унаследовала от предшественницы невысокую стабильность и пресловутый «синий экран смерти».

На сайте Total Emulator можно найти флеш-эмуляторы нескольких версий Windows начиная с Windows 98e, в том числе и на русском языке, а также Windows 2000, Windows Me, Windows Vista и Windows XP. Все эти эмуляторы не обеспечивают полноценной работоспособности, но позволяют прогуляться по большей части меню и настроек, чтобы составить ясное представление о пользовательском интерфейсе разных версий «Форточек».

Как вы могли догадаться, в Сети существуют эмуляторы не только Windows, но и старых версий многих других операционных систем. К примеру, нынешним поклонникам компьютеров Apple будет небезынтересно посмотреть на «классическую» операционную систему Apple System 7, появившуюся на свет 13 мая 1991 года и очень похожую внешне на тогдашнюю Windows 3.0.

Эмулятор весьма функционален и, помимо игр, позволяет запускать даже полноценные программные пакеты вроде PageMaker, MacPaint, Microsoft Word и Excel.

Наконец, поклонники классических игр для DOS могут воспользоваться сервисом DOSBox, откуда предлагается скачать эмулятор MS-DOS для самых различных современных операционных систем — от Windows и Mac OS X до Debian и Fedora. Периодически там же появляются доступные для бесплатного скачивания разнообразные старые игры, но чтобы «поймать» хотя бы одну из них, нужно постоянно заходить на этот сайт.

К оглавлению

Как повысить успешность проекта на Kickstarter ещё до начала сбора средств Андрей Васильков

Опубликовано 15 января 2014

Интерес к совместному финансированию проектов растёт с каждым днём. Ежегодно сотни тысяч смелых инициатив воплощаются за счёт Kickstarter, Indiegogo, Crowdfunder и других сайтов для сбора средств. Ретроспективный анализ показывает, что шанс привлечения необходимого числа пожертвований часто зависит не от суммы и даже не от декларируемых целей. Обычно его определяют психологические факторы и языковые особенности описания проектов. Исследователи из Технологического института Джорджии выявили ключевые фразы, обеспечивающие успех в краудфандинге.

Ранее «Компьютерра» писала о создании в Швейцарии математической модели, прогнозирующей исход сбора средств на Kickstarter уже через четыре часа с момента начала кампании.

Доцент Эрик Гильберт (Eric Gilbert) и докторант Танушри Митра (Tanushree Mitra) пошли ещё дальше. Фактически они создали краткое руководство, опираясь на которое можно значительно повысить шансы на привлечение необходимых средств ещё на этапе планирования.

Вместе с коллегами они проанализировали за полтора года свыше сорока пяти тысяч проектов на Kickstarter. В работе были выделены важнейшие маркерные формулировки, которые разделили на две группы. Первая стимулирует людей сделать пожертвование, а вторая резко снижает привлекательность описываемой инициативы в глазах большинства.

Резюмируя исследование, авторы работы делают вывод о первостепенной важности используемого языкового стиля в описании любых проектов совместного финансирования: «Мы обнаружили, что ведущие мотиваторы в краудфандинге менялись от социального участия до отправки подарков, но все успешные проекты отличает язык, используемый в их описании».

Для анализа были отобраны проекты, зарегистрированные на Kickstarter cо 2 июля 2012 года. Соотношение успешных и провальных было близко к 1:1. Поставленных целей совместного финансирования достигли 51,53% из них, а 48,47% не смогли набрать нужной суммы в установленный срок.

На первоначальном этапе был составлен список более чем из 20 тысяч наиболее часто встречаемых фраз. Затем все проекты отсортировали по типам с учётом поставленных целей.

В ходе статистического анализа выяснилось, что независимо от декларируемых целей на успех кампании по сбору средств сильнее всего влияет набор из ста главных формулировок. Они одинаково воспринимаются в контексте любого проекта — будь то съёмка любительского фильма или запуск в производство инновационного гаджета.

Наиболее сильный положительный эффект дают языковые конструкции, основанные на принципе реципрокности. Здесь под взаимностью понимается готовность авторов проекта дополнительно поощрять тех, кто помог им встать на ноги на самом первом этапе.

Поощрение не обязательно должно быть материальным. Помимо обещания скидки или второго бесплатного экземпляра, вносить пожертвования стимулирует наделение первых участников особым социальным статусом или даже признание их исключительной роли в судьбе проекта.

Другим мощным стимулом выступает принцип дефицита. Если в описании проекта указывается мелкосерийное производство и эксклюзивность создаваемого продукта, то желающих стать одним из его обладателей становится заметно больше. Самыми характерными штампами среди множества таких формулировок стали «учитывая шанс» и «уникальный шанс».

Важным фактором для развития любого стартапа считается доверие. Лучше всего работает указание прежних достижений и фразы о том, что это не первый проект данного коллектива на Kickstarter. Однако, кроме явных доказательств своей компетенции, авторами также успешно используется принцип социальных гарантий — взаимосвязи проекта с известными людьми с хорошей репутацией и просто наличие убедительных обещаний.

Их убедительность, как правило, определяется указанием деталей реализации проекта и подробным описанием его этапов. Больше доверия вызывают коллективы, не только упоминающие конкретные сроки и требуемые суммы, но и готовые продемонстрировать промежуточные итоги — например, создание 3D-макетов.

Авторитет и сила всегда были двумя мощными средствами убеждения. Если общий стиль описания проекта уверенный, то уверенность авторов частично передаётся и читателям. Согласно исследованию, сбор средств наиболее быстро проходил в тех кампаниях, где присутствовали жёсткие формулировки, такие как «Мы можем себе позволить…» или «Проект будет…».

Известность проекта в социальных сетях и положительные отзывы в СМИ также играют важную роль в сборе средств на его запуск. Чем больше людей выражают одобрение какой-то инициативе, тем более важной она воспринимается в глазах других.

Самыми негативными формулировками, фактически убивающими проекты, были размытые обещания, демонстрация сомнений самих авторов и элементы попрошайничества. Люди крайне негативно реагируют на такие фразы, как «Нам важен каждый доллар», «Мы надеемся получить», «Иначе мы не сможем» и подобные.

К оглавлению

Винт или кошелёк: чем объяснить беспрецедентный всплеск вирусов-вымогателей Евгений Золотов

Опубликовано 15 января 2014

Состязание между вирусописателями и антивирусной индустрией обычно идёт на равных, но в последние месяцы случился заметный перекос в пользу первых. Всю осень и начало зимы в мире бушевала эпидемия вируса-вымогателя CryptoLocker, а сейчас эксперты предупреждают, что даже этот — сам по себе беспрецедентный — всплеск компьютерной заразы может померкнуть на фоне нового, который обрушится на наши головы в наступившем году. И это не все плохие новости. Пожалуй, хуже всего то, что «удача», улыбнувшаяся авторам CryptoLocker, неслучайна. Есть минимум одно объективное обстоятельство, играющее злоумышленникам на руку. И противопоставить ему ленивому среднестатистическому пользователю в общем-то нечего.

Говорят, новое — хорошо забытое старое, и CryptoLocker не исключение. Специалисты определяют эту и ей подобные программы как ransomware (от английского ransom — выкуп): класс вредоносного софта, известный уже минимум четверть века. Схема проста как три копейки. Попав на компьютер, вирус шифрует всё подряд или часть файлов обратимым алгоритмом (либо как-то ещё ограничивает доступ к хранящейся на машине информации), после чего выдвигает требование о выкупе: скажем, триста долларов в течение двух суток или можете навсегда о файлах забыть! И хорошо, если «в заложники» попали сейвы игрушек или коллекция порно. Но с тем же успехом жертвами могут стать (и становятся) компании, госпитали, правоохранительные органы. Кстати, чтобы жертва не вздумала обратиться за помощью, её обычно припугивают — намекая, что на персоналке обнаружено что-нибудь компрометирующее (вроде детской порнографии). Всё. Профит.

Согласно устоявшейся легенде, первые случаи заражения такими вирусами были отмечены ещё в конце 80-х годов. Тогда вирус AIDS, распространявшийся через почтовые интернет-конференции под видом информационного буклета про СПИД, прописывался в AUTOEXEC.BAT и спустя какое-то количество перезагрузок устраивал на винчестере (обратимый) хаос и требовал двести долларов выкупа. Эта цифра вообще обладает какой-то мистической привлекательностью для авторов ransomware: просить меньше они, видимо, считают недостойным, а больше — стесняются.

К счастью для пострадавших, шифрование оказалось ерундовым и вернуть документы можно было своими силами, запустив «лечилку». Но лиха беда начало. Вместе со всем компьютерным миром вирусописаки открыли для себя стойкое крипто, и ко второй половине нулевых снятие шифра без обращения к авторам вирусов-вымогателей стало невозможным. Заразился — плати или прощайся с данными. Правда, и не факт, что после выплаты файлы дешифруют.

Традиционно ransomware составляло лишь незначительную долю в общей массе цифровой заразы, но в последние два года ситуация неожиданно изменилась. Антивирусные вендоры (McAfee, Symantec) констатируют резкое увеличение популярности вымогательского софта, с ростом зафиксированных случаев заражения в разы год к году. А своеобразной кульминацией стал уже знакомый вам CryptoLocker.

На компьютер он попадает древним как мир способом (аттач к электронному письму; хотя один из вариантов уже умеет инфицировать флешки), а попав, генерирует уникальную пару 2048-битных RSA-ключей, которые и использует для шифрования выбранных файлов (документы всех сортов на локальных и сетевых накопителях). Необходимый для расшифровки ключик переправляется к авторам вируса — и они готовы представить его за разумное вознаграждение. Что-то вроде трёх сотен долларов в первые трое суток и значительно больше впоследствии.

Конечно, платит не каждый, но это и не обязательно. По оценкам Dell и Symantec, раскошеливаются от полпроцента до трёх подхвативших инфекцию пользователей, но, принимая во внимание беспрецедентно большое число заражений (порядка четверти миллиона, хоть и это, как вы понимаете, цифра ориентировочная), на хлеб с маслом и икрой авторам вируса хватает.

Но что же случилось, как объяснить неожиданный всплеск популярности вирусов-вымогателей? Причина на поверхности: появился простой инструмент, способный гарантировать анонимность денежных переводов. Криптовалюта! Ведь как было до недавних пор? Чтобы перечислить деньги, приходилось прибегать к банковскому переводу, платным СМС, звонкам на премиальную линию. Установить личность преступников здесь тривиально. Однако новая волна ransomware эксплуатирует криптовалюту — прежде всего Bitcoin. Тут уже не нужны никакие привязки к офлайну, деньги можно собирать быстро и абсолютно анонимно. Вот так авторы CryptoLocker и насобирали (по разным оценкам) от нескольких тысяч до сорока тысяч BTC, что по текущему курсу близко к сорока миллионам долларов США. А ведь даже намёка на то, кто стоит за этой аферой, у правоохранительных органов нет. Кое-кто уже называет такую схему идеальным преступлением.

Справедливости ради стоит отметить, что эксперты усматривают и другие вероятные причины всплеска ransomware. Например, появление криминальных сервисов по незаметной дистанционной установке программного обеспечения на инфицированные персоналки. Но этот довод только укрепляет криптовалютный аргумент. И специалисты со страхом ждут начала продаж на чёрном рынке PowerLocker — фактически конструктора, с помощью которого каждый желающий сможет по-быстрому сваять собственный вирус-вымогатель.

Противостоять ransomware можно, но значительно сложнее, нежели обычным вирусам. Да, тот же CryptoLocker распознаётся всеми популярными антивирусными программами, но что проку от удаления его с компьютера, если документы уже зашифрованы? А работать вирусы-вымогатели обычно начинают сразу же после заражения, так что времени на обновление антивирусных баз не остаётся — и каждый новый образчик такой заразы неизбежно собирает свою чёрную дань.

Эффективнее всего профилактика. Стоит помнить базовые правила цифровой гигиены — и прежде всего регулярно делать резервные копии: это минимизирует ущерб, даже если никакие другие защитные меры не предпринимались. На предприятии необходимы проверенные средства обнаружения проникновений и оперативная изоляция инфицированных узлов от сети. Но спецы по компьютерной безопасности призывают ещё и помнить об общем благе: заплатите выкуп — профинансируете эволюцию ransomware. А значит — ни копейки, ни битцента мошенникам! Или вымогательство быстро станет обязательной частью функционала каждого компьютерного вируса.

Впрочем, к тому всё и идёт...

В статье использована иллюстрация Keith Hall.

К оглавлению

Хищные вещи века, или Зачем Google купила Nest Labs? Евгений Золотов

Опубликовано 14 января 2014

Большие корпорации в вопросе «шопинга» обычно исходят из столь же простого, сколь и грубого принципа: есть деньги — покупай. Скажем, Google вот уже который год поглощает примерно одну компанию каждую (!) неделю. И всё-таки некоторые сделки выглядят странно: объяснить их простой привычкой покупать нелегко. Среди таких — объявленное сегодня ночью приобретение всё тем же поисковым гигантом небольшого американского хайтек-вендора Nest Labs. Да-да, того самого, который прославился одноимённым термостатом. За удовольствие приютить Nest под своим крылом Google выложила 3,2 миллиарда долларов. Но удивительна здесь не цена сама по себе, а соображения относительного того, зачем эта мелочь Ларри Пейджу понадобилась.

Для Google это одна из самых дорогих покупок. Большинство её приобретений дешевле на порядок и более, а сравнимые по цене можно пересчитать на пальцах одной руки: Motorola Mobility, Doubleclick, YouTube. Так кто же такая Nest Labs, чем она занимается? Ничем таким, о чём бы вы уже не слышали. Это сравнительно юная компания (2010), основанная выходцами из Apple — инженерами, мечтавшими произвести переворот в бытовой электронике, сделать привлекательными скучные, обрыдшие вещи.

Прославились они первым же своим продуктом — няшным регулятором температуры Nest, продающимся до сих пор только в Северной Америке. Вешаете такую штучку дома, цепляете к совместимому кондиционеру или обогревателю, какое-то время сами регулируете температуру в помещении по вкусу — а пару недель спустя Nest начинает делать это за вас. Он запоминает предпочтения человека, учится нам угождать, а в результате заметно экономит электроэнергию. Естественно, он подключен к Сети, что позволяет, например, управлять им со смартфона. Примерно так же умён и второй продукт Nest Labs — детектор дыма Nest Protect, представленный минувшей осенью.

Nest удалось не только сделать скучную железку интересной, но и спрятать дополнительную сложность под интуитивный пользовательский интерфейс. Венчурные инвесторы (в том числе Google) её старания оценили, поддержав десятками, если не сотнями миллионов долларов. Термостат теперь продаётся десятками тысяч штук ежемесячно. Но успех Nest можно оценить и без цифр: за четыре года работы на неё с обвинениями в нарушении патентов напали минимум две акулы бизнеса — патентный тролль Intellectual Ventures Натана Мирвольда и Honeywell International, которая ассоциируется у американцев с самим понятием «термостат».

Nest Labs — частная контора, поэтому об истинных размерах своих успехов и трудностей публично не отчитывается. Но можно предположить, что отчасти встреченное сопротивление, отчасти планы расширения ассортимента умных бытовых устройств заставили её в последние месяцы прошлого года искать способы привлечения новых денежных средств. Тут-то и подвернулась Google, с которой нестовцы всё равно планировали работать более тесно. Покупка оплачена деньгами и ещё требует одобрения регуляторов, но заминок здесь не предвидится, так что к лету Nest уже официально отойдёт к поисковому гиганту — правда, в значительной степени сохранив независимость операций: планируется, что Nest оставит руководящий состав и команду, продолжит продавать продукты под прежней маркой и работать над новыми, а Google поможет в расширении сбыта, окажет правовую помощь, посодействует в поддержке клиентов, локализации продуктов для новых рынков.

Так что привлекательность сделки для Nest понятна, но что насчёт Google? Для чего это ей? Формально, покупая Nest, она приобретает участок на юном рынке «интернета вещей», «умного» дома, домашней автоматизации — называйте его как хотите, суть не меняется (подробнее см. «Щучье веление»). По 10 миллионов за «голову» выходит дороговато, но Google, во-первых, может себе это позволить, а во-вторых, самой ей на этом поле всё равно мало чего удалось. Ведь Google не новичок в теме умных бытовых устройств. Ещё три года назад она носилась с инициативой Android@home, намереваясь оснастить разнообразную домашнюю электронику интеллектом на основе собственной операционной системы и увязать её воедино собственным стандартом беспроводной связи (см. «Кто в доме хозяин?»).

Надеялась она и сыграть роль координатора, подталкивая сторонних партнёров к разработке и выпуску таких продуктов, и выпускать их сама (вспомните снятый с производства Nexus Q, см. «Made in USA»). Но по факту ничего у неё не вышло. Про Android@home давно никто не вспоминает, а из «умной» домашней электроники у Google остался, пожалуй, только телебрелок Chromecast, да и с тем не всё ясно.

Покупка Nest Labs одним махом делает Google важной фигурой в нарождающемся «умном» доме. Но объяснение это удовлетворяет не всех. Большинство комментаторов склоняются к мнению, что железки Nest нужны поисковому гиганту не сами по себе (ведь не собирается же Google всерьёз зарабатывать продажей термостатов!), а как готовый принципиально новый информационный канал, транслирующий бесценные сведения из святая святых — жилого дома.

Узнать о простом человеке больше, заглянуть в его в жизнь глубже, лучше его понять — вот для чего Google жаждет научиться собирать и анализировать информацию с умных бытовых устройств. А что может быть удобней, чем получить в своё распоряжение производителя, пожалуй, самого инновационного (среди признанных рынком) продукта в сфере умной бытовой электроники? Nest «знает», как много энергии и в каком режиме тратит конкретное домохозяйство на обогрев и охлаждение, когда домочадцы приходят и уходят, как перемещаются по дому. Анализируя такие данные, можно отыскать зацепки для рекламы, идеи для новых продуктов и сервисов... Звучит безобидно, если не понимать: сегодня Google наблюдает за нами онлайн, завтра будет наблюдать и в офлайне.

То обстоятельство, что Google обещает не эксплуатировать поток данных с нестовских устройств, никого не разубеждает. Формулировки, как водится, допускают весьма широкую трактовку: Nest Labs под новым хозяином намерена использовать собираемую информацию «только для улучшения продуктов и сервисов», что едва ли ограничивает компанию хоть в чём-то. Появления рекламы на экранчиках термостатов ждать, пожалуй, глупо, но вот изменение поведения веб-сервисов Google в соответствии с домашними привычками пользователя кажется вполне логичным. Дело сделано: вездесущая Google запустила ещё одно щупальце в нашу жизнь.

К оглавлению

Автоматизируй это: 8 простых вариантов использования IFTTT Олег Нечай

Опубликовано 13 января 2014

Аббревиатура IFTTT расшифровывается как «If this, than that», то есть «Если это, тогда то», и именно так и действует эта служба, автоматизирующая выполнение заданной последовательности операций.

IFTTT — это так называемый мешап-сервис, способный объединить в единый инструмент самые различные сетевые приложения. Сервис IFTTT работает уже четвёртый год: его официальное открытие состоялось 14 декабря 2010 года. За это время число доступных каналов выросло с четырёх десятков до 77, появилась поддержка аппаратных устройств серии WeMo компании Belkin, вышло мобильное приложение для iOS. Что же представляет собой IFTTT, что такое «триггеры» и «рецепты» — и как всем этим пользоваться?

Принцип работы IFTTT предельно прост. Каждая задача, носящая название «Рецепт» (Recipe), состоит из двух частей — «триггера» (Trigger) и «действия» (Action). «Триггер» — это некое конкретное условие, при котором должно выполняться определённое «действие». Проще говоря, срабатывание «триггера» приводит к выполнению «действия» — «Если это, тогда то».

Различные действия можно составлять из комбинаций «каналов» — то есть поддерживаемых IFTTT сетевых сервисов и некоторых физических устройств. На момент написания этих строк в арсенале службы 77 каналов, в том числе выключатели и датчики Belkin WeMo, лампочки Philips Hue, очки Google Glass, USB-фонарик Blink, а также электронные весы и тонометры Withings. Для каждого канала возможны выбор действий и их тонкая настройка, поэтому реальное число комбинаций чрезвычайно велико.

На создание простейшего «рецепта» уходит менее минуты, при этом вы можете воспользоваться богатой библиотекой IFTTT и выбрать уже кем-то придуманный «рецепт» или изменить его по своему усмотрению.

Как видите, всё предельно просто. Рассмотрим элементарный пример. Допустим, мы хотим сделать так, чтобы все твиты, которые мы помечаем «избранными» (favorites), пересылались в наш почтовый ящик Gmail. Для этого нам нужно активировать каналы Twitter и Gmail, предоставив приложению IFTTT доступ к вашим аккаунтам.

После этого нажмём на ссылку Create и перейдём к созданию «рецепта». Кликаем по выделенному слову this и для создания «триггера» выбираем нужный канал — Twitter. Ниже появятся варианты использования этого канала, из которых выберем New favorite tweet by you, то есть «новый избранный вами твит». Никаких других вариантов здесь нет, поэтому жмём кнопку Create trigger и переходим к созданию «действия».

Нажимаем на слово that, выбираем Gmail, где нам предлагается единственная функция — «послать письмо» (Send an email). Затем можно будет выбрать конкретный адрес или адреса, тему сообщения, его вид и даже приложить какое-то вложение. Жмём кнопку Create action, после чего на экране появится схема получившегося «рецепта» — и нам остаётся только завершить его создание, нажав кнопку Create Recipe.

Обычные «триггеры» срабатывают раз в пятнадцать минут, поэтому для проверки можно не торопясь отметить «избранные» твиты и подождать, пока они появятся в почте, либо вручную щёлкнуть по кнопке проверки на сайте IFTTT. Для некоторых каналов могут применяться «быстрые триггеры», которые срабатывают мгновенно: это «родные» каналы IFTTT — «почта», «SMS» и «телефон», а также Google Talk, Facebook, Foursquare, Instargam и некоторые аппаратные каналы.

Если вы пока не готовы писать собственные «рецепты», можно посмотреть, что придумали другие пользователи IFTTT. Для этого нужно нажать на ссылку Browse, и перед вами предстанут рекомендованные, новые или все «рецепты», хранящиеся в базе. Кроме того, можно воспользоваться поиском.

Мы подобрали для вас несколько полезных «рецептов» и разбили их на семь категорий.

1. Продуктивность

Этот «рецепт» позволяет автоматически добавлять любое письмо Gmail, отмеченное ярлыком ToDo, в календарь Google в качестве события.

При помощи этого «рецепта» любые заметки, сделанные в iAWriter, Simplenote и других приложениях и помещённые в Dropbox, будут автоматически отправляться в Evernote.

Оригинальный «рецепт» использует канал «Телефон», который к сожалению, сейчас поддерживает только американские номера: он позволяет найти свой мобильник, позвонив на него при помощи письма через Gmail.

2. Facebook

Архив обновлений статуса в Facebook можно автоматически сохранять в Evernote или в Google Calendar.

Все фотографии в Facebook, где мы отмечены соответствующим тэгом, можно автоматически копировать в отдельную папку-фотоальбом, доступную только нам.

3. Twitter

Архив всех наших твитов в Twitter можно автоматически сохранять в текстовом файле в «облаке» Dropbox или в таблице Google Spreadsheet.

Автоматическую отправку твитов можно запланировать на конкретную дату и время через Google Calendar или специальное бесплатное приложение Buffer для отложенной публикации.

Наконец, одну из самых популярных функций, автоматические твиты-репосты статусов на Facebook, можно организовать при помощи этого «рецепта». Фотографии, размещаемые на Flickr, можно также одновременно репостить в Twitter.

4. Бесплатное в Сети

С помощью IFTTT можно легко отслеживать публикуемые на разных сайтах сообщения о бесплатных аудиофайлах, электронных книгах и всевозможных промоакциях. Чтобы получать почтовые уведомления о бесплатных треках на iTunes, можно воспользоваться этим «рецептом», за Amazon отвечает эта комбинация, а за Last.FM — вот эта.

Узнать, когда в списке электронных книг Kindle Top 1000 Free eBooks появляется новинка, можно при помощи этого «рецепта».

5. Автоматически скачиваем торренты в Dropbox

Любители торрентов по достоинству оценят оригинальный «рецепт», позволяющий автоматически загружать понравившиеся торренты в «облачное» хранилище Dropboх. Для этого надо будет лишь отправить IFTTT электронное письмо со ссылкой на торрент-файл в теле. Единственное досадное обстоятельство — размер файла не должен превышать 30 Мбайт, то есть сериалы скачивать таким образом не получится, а вот книги или журналы небольшого объёма — без проблем.

6. Приложение IFTTT для iOS

Бесплатное приложение IFTTT для смартфонов iPhone и планшетов iPad можно скачать с iTunes.

По сравнению с десктопным вариантом, в мобильном IFTTT добавлено три специальных канала — «Контакты», «Фото» и «Напоминания».

7. Получаем уведомления IFTTT под Android

Для портативных устройств под управлением операционной системы Android нет специализированного приложения IFTTT, поэтому придётся ограничиться возможностями браузерного доступа. Впрочем, при желании можно установить платное приложение Pushover (165 рублей), позволяющее принимать уведомления от различных онлайновых сервисов, в том числе и от IFTTT.

К оглавлению

На «мыле» поскользнулись: как электронная почта помогла нью-йоркцам раскрыть транспортный заговор Евгений Золотов

Опубликовано 13 января 2014

Из всех заблуждений, связанных с цифровыми технологиями, самым опасным является воображаемая их идентичность технологиям «классическим», ориентированным на работу с материальными объектами. Скажем, очень естественно уподобить электронную почту обычной, бумажной. И там и там — письма, средства доставки, адресат и получатель. Однако аналогия эта справедлива лишь до некоторой степени, а игнорирование тонких различий между тем и другим способно если не свести в могилу, то, например, легко поставить крест на карьере. Как и случилось с фигурантами бушующего сейчас в США феерического скандала, буквально заполонившего газеты и телеэфир. Крутится он вокруг пары коротких писем. Электронных, разумеется.

Главный герой истории — Кристофер Джеймс Кристи, 51-летний американец с характерной мафиозной улыбкой и соответствующей манерой поведения, выдающими сицилианские корни. Опуская его богатое профессиональное прошлое, можно охарактеризовать Кристи так: он один из популярнейших представителей республиканской партии, входящий в списки наиболее вероятных кандидатов на президентский пост в выборах 2016 года. В настоящий момент трудится на почётной и хорошо оплачиваемой должности губернатора штата Нью-Джерси.

Местом же действия служит мост Джорджа Вашингтона, проходящий над рекой Гудзон и соединяющий Нью-Джерси с соседним (и более населённым) штатом Нью-Йорк — а точнее, напрямую с островом Манхэттен. Вы, без сомнения, знаете, о чём речь: построенный в 30-х годах XX века, мост этот запечатлён в бесчисленном множестве фильмов. Американцы, с их склонностью к преувеличению собственных заслуг, считают его самым загруженным мостом мира, и в данном случае им хочется верить на слово: каждый год здесь проезжает более ста миллионов только автомобилей (а предусмотрено ещё и место для пешеходов и велосипедистов). Конструкция двухуровневая и содержит в общей сложности 14 полос. Понятно, что несмотря на высокую пропускную способность и платный въезд, пробки тут обычное дело.

Однако случившееся 9 сентября прошлого года оказалось в диковинку даже для видавших виды резидентов Манхэттена. Без всякого предупреждения от местных властей (которые, как выяснится позже, и сами понятия не имели о происходящем) въезд на мост Джорджа Вашингтона со стороны Нью-Джерси был ограничен. По инициативе так называемого Портового управления Нью-Йорка и Нью-Джерси, в ведении которого находится данный объект (а точнее, конкретно по инициативе одного из его высших чинов, Дэвида Уайлдштейна, посаженного в Управление Крисом Кристи) на верхнем уровне вместо трёх сильно нагруженных полос оставили только одну.

Ограничение продержалось пять дней и спровоцировало натуральный транспортный коллапс. Ладно ещё опоздавшие школьники (то были первые дни учебного года), но часами стояли в пробке и полиция, и пожарные, и парамедики, и позже было подтверждено, что как минимум один человек умер от сердечного приступа, так и не дождавшись приезда «скорой помощи».

Разъярённое население потребовало объяснений, и они были даны. Уайлдштейн или его подчинённые туманно пояснили, что схему движения изменили для проведения некоего транспортного исследования. Что, впрочем, быстро опровергли их же коллеги, заявившие, что ни о каком исследовании даже не слышали. Вот тогда и родилось подозрение, что пробку организовали намеренно — в качестве наказания некоторым местным политикам, не поддержавшим переизбрания Кристи на губернаторский пост.

За дело взялись журналисты, и по мере того, как скандал ширился, причастные лица начали один за другим покидать свои посты (ушёл в отставку и Уайлдштейн). Но напавшие на след ищейки извлекали всё новые материалы и на днях сорвали главный приз: было получено и обнародовано несколько тысяч электронных писем и текстовых сообщений (из какого-то интернет-пейджера вроде ICQ) между Портовым управлением и штабом Криса Кристи, однозначно свидетельствующих, что мост блокировали по инициативе ближайших соратников губернатора с целью устроить хаос, а результаты вызвали у организаторов ликование.

Скандал полыхает и сегодня. Крис Кристи стоит на том, что его обманули подчинённые (сами, мол, решили поиграть в «регулировщиков»), но ему мало кто верит, а независимые расследования теперь ведут власти, правоохранительные органы и политические соперники. Может быть, иди речь о чём-то другом, всё бы и обошлось, но Кристи наступил на самую больную мозоль обитателей Нью-Йорка и окрестностей — транспортную проблему. Так что дело пахнет керосином, и ему, похоже, придётся распрощаться не только с креслом губернатора, но и с президентскими амбициями, если вообще не сесть в тюрьму за коррупцию.

Короче говоря, политика в её лучшем виде... Однако эта история замечательна ещё и своим технологическим подтекстом. Присмотритесь к скриншоту, приведённому ниже (это и есть самая важная находка: Бриджит Келли, начальник штаба Кристи, даёт отмашку Уайлдштейну): люди Кристи пользуются для обсуждения щекотливых вопросов не служебной электронной почтой, а личными бесплатными ящиками на Yahoo! и Gmail. Почему? Потому что закон в США требует прозрачности от политиков и бизнеса: случись расследование, их могут обязать раскрыть служебную переписку. Так что, когда в декабре журналисты действительно пришли к Уайлдштейну с требованием показать архив сообщений между ним и офисом Криса Кристи, он с чистой совестью ответил: а таких нет!

Однако компрометирующие письма всё-таки всплыли — месяцем позже, когда Уайлдштейн представил их по запросу других интересующихся (в рамках расследования, инициированного законодателями). Вообще говоря, применение личных почтовых ящиков ещё не даёт стопроцентной гарантии приватности. Сегодня многие предприниматели и политики в Штатах пользуются «частным мылом», поскольку напрямую такая практика не запрещена: она скорее находится в «серой» правовой зоне, так что в каждом конкретном случае приходится разбираться, считать ли корреспонденцию служебной или личной, имеет ли конкретный субъект право сохранить её в тайне. Но в данном случае сыграл роковую роль другой фактор — принципиальное отличие электронной почты от бумажной.

Дело в том, что если бумажные письма существуют в единственном экземпляре, то электронные неизбежно множатся, оставляют след. Это почти смешно, ведь мы силимся сохранить «цифровую историю» там, где она, может быть, и не нужна (вспомните, какие усилия прилагают историки, чтобы «запечатлеть» Веб, см. «Хранить бы вечно, но...»), зато цифровые следы остаются сами, когда в них нет никакой необходимости и даже более того, когда желательно, чтобы их не оставалось! В данном случае частная переписка Портового управления и штаба Криса Кристи, которая осела копиями на серверах (подчиняющихся законам США) компаний Google и Yahoo!, возможно, была автоматически учтена роботами АНБ. Следовательно, даже если сами корреспонденты очистили свои почтовые ящики, в один прекрасный день копии их писем теоретически могут всплыть по запросу суда, полиции или журналистов. Уайлдштейн не мог этого не понимать — и, когда дело дошло до показаний под присягой, счёл разумным предоставить в том числе и содержимое личного почтового ящика.

Насколько всё было бы проще, ведись переписка на бумаге: сожгли — и никаких следов! А теперь, как мрачно пошутил один из участников одного из многочисленных расследований, «извинениями им не отделаться».

P.S. Лекарство от «цифровой болячки» — обезличенные децентрализованные персональные коммуникации новой волны: BitMessage, TorChat и им подобные. А коррупция неизлечима.

В статье использованы иллюстрации New Jersey National Guard, DonkeyHotey, Dave Overcash.

К оглавлению