Цифровой журнал «Компьютерра» № 223

Что нашли в могильнике Atari, или Тридцать лет Великому краху видеоигр Евгений Золотов

Опубликовано 28 апреля 2014

Начиная неделю, всегда стараешься отыскать тему яркую, резонансную. Но в этот раз такая тема была — буквально! — найдена на помойке. В минувшие выходные группа энтузиастов вскрыла промышленный могильник на окраине провинциального городка в американском штате Нью-Мексико, надеясь найти свидетельства полумифических событий, имевших место более тридцати лет назад. И хоть сам по себе хлам, который уже удалось извлечь и который, как надеются, оттуда ещё извлекут, нынче почти ничего не стоит (даже у коллекционеров), вспомнить те события интересно и полезно. О чём речь? О миллионах захороненных картриджей Atari и Великом крахе видеоигр 1983 года.

Начало 80-х годов было для индустрии видеоигр временем весьма бурным. Тогда они ещё были просто видеоиграми, не «компьютерными», поскольку бал правили игровые приставки — простецкие аппараты на первых 8-битных микропроцессорах, с единицами килобайт памяти, ROM-картриджами, без клавиатуры, но подключавшиеся к телевизору и позволявшие резаться в Pac-Man’a, Pong, Arkanoid и им подобные игрушки сколько душе угодно. Приставки продавались миллионами, десятками миллионов экземпляров, а самой популярной была Atari 2600 — увидевшая свет ещё в конце 70-х, но до сих пор позволявшая Atari чувствовать себя королём.

Полки магазинов были завалены играми, от копеечных до чувствительно дорогих ($50 за дистрибутив и сегодня недёшево!), но публика не скупилась: в воздухе витало то редкое, восхитительное чувство свершающейся технической революции — и каждый, в чьём доме поселилась игровая приставка, с полным правом считал себя сопричастным! Каждый день рождались новые цифровые стандарты, новые торговые марки, велись какие-то фантастические эксперименты над интерфейсами будущего (шутка ли, Atari, говорят, училась читать мысли!) Короче говоря, год 1983-й должен был стать лучшим годом в истории видеоигр. Однако случилось то, чего никто не ждал. Вместо расцвета индустрию ждало почти полное забвение на много лет — и когда «цифровое солнце» выглянуло вновь, игровой мир изменился до неузнаваемости.

О причинах спорят до сих пор. Впрочем, спорить скорее можно о том, какая из нескольких причин сыграла роковую роль, потому что было их предостаточно. Одной из несомненных проблем уже к началу 83-го стало затоваривание: на рынке присутствовали буквально десятки несовместимых друг с дружкой приставок. Помимо известных марок — вроде новенькой Atari 5200 и уже устаревшей, но всё ещё популярной Atari 2600 (кстати, несовместимых даже между собой) — были Magnavox Odyssey, Vectrex, ColecoVision и масса таких, о которых нынче уже никто и не помнит. Выпустить собственную приставку считали необходимым не только компании, занимавшиеся микроэлектроникой, но даже крупные розничные торговые сети. Кто-то производил свои приставки, кто-то клонировал чужие, и все старались обойти конкурентов хоть чуть-чуть, постоянно накручивая функционал без оглядки на совместимость.

Между тем уже занялась заря «игровых» компьютеров. Вслед за претендующими на профессионализм Apple II и IBM PC в продаже появились сравнительно дешёвые и слабенькие, но всё-таки полноценные бытовые ПК. Их общей чертой были 8-битные процессоры, оперативная память, достигавшая заветных 64 килобайт (полная 16-битная страница!), многоканальный звук, цветное изображение на обычном ТВ. Commodore PET, VIC-20 и C64, TRS-80, Atari-400, BBC Micro, ZX Spectrum — все они стоили ощутимо больше стодолларовых игровых приставок, зато и не имели присущих последним ограничений, с которыми натурально можно было только лишь играть. В ту пору в ходу был рекламный слоган: стоит ли покупать приставку и отвлекать ребёнка от школы, если можно купить компьютер и подготовить его к университету?

Появление бытовых компьютеров и игрового софта для них — с богатой графикой, нетривиальным сюжетом — подчеркивало убогость приставочных игрушек. Игры, как и приставки, тогда лепили все кому не лень — и нет ничего удивительного в том, что основная масса их была, как мы выразились бы сейчас, абсолютным шлаком. Кстати, одним из эпических провалов тех времён принято считать игрушку E.T. для Atari 2600, попавшую на прилавки к новому 1983 году: за ней закрепилось звание чуть ли не самой халтурной игры всех времён и народов — и, по иронии судьбы, именно она стала символом разразившегося в том году краха.

Короче говоря, к 1983 году ситуация напоминала пороховой погреб, ждущий своей искры. Компанией, внёсшей такую искру, принято считать Commodore: она всё делала сама, а потому могла позволить себе давить конкурентов ценами — и развязанная ею ценовая война за несколько лет вынесла из индустрии львиную долю отиравшихся там участников. Вперёд ногами.

К концу года картриджи и приставки продавались чуть ли не на вес, к исходу пятилетки продажи приставок упали больше чем в тридцать раз по сравнению с 1982-м. Сама Atari была расчленена и пошла по рукам. Розничная торговля надолго утратила интерес к видеоиграм, сочтя их минутной прихотью. Когда же во второй половине десятилетия интерес вернулся, место приставок заняли персональные компьютеры, а историю приставок писали уже компании с японскими именами.

Что касается E.T., то задумка была неплохая. Это аркада по мотивам одноимённого (и очень популярного тогда) фильма Стивена Спилберга («Инопланетянин»), с новаторскими по тем временам элементами вроде сюжетной линии и разнотипных уровней. Вот только писали игру в спешке, так что код получился глючным, графика — сырой, игровой процесс — сложным, требовавшим чтения инструкции. Кое-кто тепло вспоминает её и сегодня, но в целом E.T. провалилась: три из каждых четырёх её копий не удалось реализовать. Atari, напечатавшая миллионы картриджей в расчёте на зимний ажиотаж 1982–1983 годов, понесла огромные убытки.

О том, что случилось после этого, сложено столько легенд, что отделить правду от вымысла возможным уже не представляется. Согласно доминирующей версии, желая поставить точку и сделать это как можно дешевле, руководство Atari наняло два десятка грузовиков и отправило весь нераспроданный запас картриджей (не только E.T.) на свалку на окраине городка Аламогордо (того самого, что из истории испытания первых атомных бомб).

Продукцию закопали, а сверху ещё и залили бетоном. Кто-то говорит, что захоронено было лишь несколько десятков тысяч картриджей, кто-то называет цифру 3,5 миллиона. Кто-то рассказывает, что в ту же яму свалены и приставки, и компьютеры, и даже все наработки по загадочному проекту Mindlink («мыслешлем», транслировавший активность мышц на голове в движения курсора; чуть-чуть не пошёл в продажу).

Установить, что тут вымысел, а что — правда, по одним лишь документам вряд ли возможно. Свалка же охраняемая и место дикое: пустыня, шакалы, змеи, жара и пылища летом, холод зимой. Короче говоря, даже те немногие энтузиасты, кто решался туда приехать и поковыряться в песке, быстро возвращались с пустыми руками.

Однако в конце концов нашлись ребята, подошедшие к вопросу серьёзно. В прошлом году Xbox Entertainment Studios, голливудский сценарист и режиссёр Зак Пенн и ещё кое-кто взялись установить место захоронения и провести раскопки по всем правилам. Договорённость с горадминистрацией была достигнута, и в минувшую субботу экскаваторы произвели выемку первых кубометров. Легенда подтвердилась: уже найдено несколько мешков картриджей E.T. и других игрушек Atari; раскопки продолжатся всю неделю.

Повторю: чистая денежная ценность поднятых на поверхность цифровых артефактов невелика: картриджей E.T. было напечатано столько, что их и сегодня нетрудно приобрести на цифровых развалах. Настоящая их ценность в другом — и хочется надеяться, документальный фильм, который снимает Пенн, это отразит: в бизнесе невыгодно вести себя как собака на сене.

Ковыряясь в вонючих отвалах истории, грех не задуматься, почему компьютерные гиганты всё ещё страдают эгоизмом. Atari была велика. Посмотрите, что от неё осталось.

В статье использованы иллюстрации Bill Bradford, Jamie, Jeremy Keith, Taylorhatmaker, ARS Technica.

К оглавлению

«Айпад» чихнул, у планшеток простуда: что случилось с самым перспективным мобильным устройством XXI века? Евгений Золотов

Опубликовано 29 апреля 2014

Быть номером первым — это не только наслаждаться славой, а ещё и всегда, по малейшему поводу, быть проверяемым на прочность. Такая судьба у планшетки. Такая судьба у её создателя — Apple.

Публикуй она хорошие новости или плохие, выдавай ожидаемые продукты или неожиданные, её постоянно оценивают: протянет ли следующий квартал, год, пятилетку? Не вернётся ли туда, откуда Джобс её так недавно вытащил? По большей части эти рассуждения спекулятивны, то есть не имеют под собой фактического основания, не могут и не должны приниматься всерьёз. Но бывает и так, что аналитиков и блогеров послушать стоит — потому что в кои-то веки появилась пища для размышлений и прогнозов. Сейчас именно такая ситуация: на днях Apple отчиталась о результатах очередного квартала — и там есть на что посмотреть и над чем задуматься.

Результаты первого календарного квартала 2014 года (второго финансового, по собственному календарю Apple) логично рассмотреть в два подхода, а потом уже объединить ради общего прогноза. И в первую голову необходимо отметить рекордные продажи iPhone. За три месяца с начала года Apple реализовала больше 43 миллионов своих мобильных телефонов, что означает 18-процентный рост к тому же периоду года 2013-го. Это неожиданный и очень приятный скачок: никогда ещё, не считая предновогодних периодов, компания не выручала за квартал такой суммы ($45 млрд).

«Айфон» остаётся самым важным продуктом в ассортименте Apple: теперь он приносит ей почти две трети всей выручки. При этом компания производит и продаёт сразу три модели (5s и 5c, 4s). Однако поставить бухгалтерский рекорд помог не столько ассортимент, сколько широкий географический охват. «Айфонами» теперь торгует китайская China Mobile, крупнейший сотовый оператор Земли, замечательно (рост измеряется минимум двузначными числами) идут они в других странах БРИК, а также Вьетнаме и Венесуэле. И если эти рынки не кажутся особенно богатыми, так оно на самом деле и есть: не все «Айфоны» продаются там одинаково хорошо.

В почёте модель 4s, но даже она для некоторых стран (Бразилия, Индонезия, Индия) слишком дорога, так что Apple пошла на беспрецедентный шаг: в ограниченных количествах она теперь производит официально снятый с производства ещё осенью iPhone 4. Да, количества эти незначительные, да, только для некоторых стран, но — читайте между строк: если раньше публика просила дешёвых «Айфонов», а Apple не реагировала, то теперь она слышит своих потенциальных новых клиентов. Дешёвый iPhone стал реальностью, Apple сочла его необходимостью.

Другая новость касается iPad. Ещё до того, как Apple озвучила квартальный итог, аналитики предупреждали, что цифры продаж для планшетки, вероятно, будут не слишком хороши. Год назад за первые три месяца компания продала 19,5 млн «Айпадов». Нынче все ждали, что она продаст лишь на несколько сот тысяч штук больше. В ситуации, когда мир помешан на мобильных устройствах, такой результат будет констатацией охлаждения интереса к планшеткам. Но аналитики не угадали даже близко. На самом деле Apple продала только 16,3 млн «Айпадов». После такого даже личные уверения Тимоти Кука, что проблема, мол, не в слабеющем спросе, а в товарно-сладских бухгалтерско-логистических тонкостях, успеха не имели. И самые отъявленные оптимисты вспомнили результаты прошлых кварталов и признали: iPad вот уже год демонстрирует отрицательные или близкие к нулю темпы роста.

«Айпад» давно не единственная и вроде бы даже не самая успешная планшетка, и зацикливаться на ней едва ли следует. Вот только Apple с такой позицией категорически не согласна. Лично Кук, приводя в пример Соединённые Штаты, настаивает, что конкуренты так и не смогли отобрать сколько-нибудь заметной доли рынка: в США 95% продаваемых школам и 90% активируемых бизнесом и учреждениями айпадоподобных устройств — это «Айпады» и есть. Но тем хуже и загадочней смотрятся результаты квартала! Планшетка моложе смартфона, она ещё долго должна была демонстрировать трёхзначные темпы ежегодного роста. Кто или что виновато в неожиданно плохих продажах iPad? И чем объяснить похолодание на рынке планшеток вообще? Ведь аналитики (IDC и др.) прочат планшетному сегменту на этот год — в лучшем случае, правда — 19-процентный рост.

Кто-то считает, что всё дело в традиционной постпраздничной депрессии у покупателей (которая должна быть нынче особенно сильна, ведь планшетки были самым популярным электронным подарком на Рождество и Новый год). Кто-то кивает в сторону явных конкурентов — «плафонов»: в Китае, например, 40% телефонов, проданных в марте, имеют диагональ больше 5 дюймов, а железо у них почти такое же мощное, и функциональность близкая. Но легче верится в предположение, что планшетки — подобные персоналкам не только функционально, а ещё и в плане обновляемости (жизненный цикл длинней, чем у телефона) — просто насытили ранний дикий спрос и теперь переходят в фазу здорового роста, когда приобретают их не из любопытства, а ради дела. Но даже такой расклад для них невыгоден: тяга публики к дешевизне и быстрее эволюционирующие «плафоны» обещают превратить лёгкую простуду в туберкулёз.

Применительно к Apple всё вышеозвученное трансформируется в логичный прогноз. Во-первых, осенью компания снова должна выпустить сразу две модели «Айфонов». Одна на сей раз должна стать по-настоящему дешёвой (в отличие от оказавшейся «как бы дешёвой» 5c), чтобы привлечь покупателей из развивающихся стран, другая — получить крупный дисплей, чтобы было что предложить публике, которая ищет золотую середину диагоналей. Во-вторых, Apple жизненно важно придумать что-то принципиально новое для своих планшеток — что-то гарантирующее им возобновление роста. Мириться с обвалившимися продажами iPod пора, но мириться со стагнацией планшетки, которой едва исполнилось четыре года, глупо.

А вот кто и что посоветует другим производителям? Ведь даже у Samsung, озвучившей свои квартальные результаты сегодня ночью, дела обстоят похожим образом: продажи планшеток оказались слабыми якобы из-за «сезонного фактора». Как бы не растянулся этот неприятный сезон на весь оставшийся год!

В статье использованы иллюстрации Pasu Au Yeung, Tony Eccles, Steve Paine.

К оглавлению