Цифровой журнал «Компьютерра» № 224

Смартфон за $20: а что хорошего? Евгений Золотов

Опубликовано 08 мая 2014

Смартфон шагает по планете. Пусть из каждых шести землян, пользующихся мобильной связью, пока лишь двое (по самым смелым оценкам — больше трёх) делают это с помощью смартфонов — с идеей, что однажды каждый «мобильник» станет «смартом», нынче уже никто не спорит. Реалистичным выглядит и другой, намного более близкий прогноз, озвученный на днях ребятами из ARM Holdings: ещё до конца года в продаже появятся смартфоны по цене, эквивалентной 20 американским долларам. Супербюджетники!

Каким будет типичный 20-долларовый аппарат? Не самым мощным, это уж точно. Процессор с единственным ядром ARM Cortex-A5, дисплей в лучшем случае VGA-формата, но и свежая версия Android или Firefox OS. Cortex-A5 — продукт позавчерашнего дня, и, к примеру, AMD использует такой в своих серверных решениях лишь в качестве вспомогательного сопроцессора. Но стыдиться на самом деле нечего: первый iPhone был построен на чипе ещё более старом. Кроме того, мощность для мобильных устройств не является и никогда не была критически важным параметром.

Вспомните Palm Pilot: с полумегабайтом оперативной памяти, 16-мегагерцевым процессором, примитивнейшим дисплеем (160×160, монохром), он был слаб даже по меркам второй половины 90-х, когда и появился, — однако же его ценили за отшлифованный рукописный ввод, удобные приложения, и именно он в значительной степени спровоцировал революцию наладонных компьютеров-смартфонов.

Супербюджетники как класс могут стать «Pilot’ами XXI века». Если верить прогнозам, рынок «умных» мобильных устройств (смартфонов и планшеток; подробнее о термине далее) в ближайшие пять лет продолжит расти хорошими темпами, но если премиальный сегмент (дороже $400) увеличится лишь незначительно, а средний (от $150) хоть и вырастет почти вдвое, но останется сравнительно невелик в штучном выражении, сегмент бюджетный (дешевле $150 и вплоть до заветных $20) не только покажет приличный рост, но и — исчисляя продажи в штуках — сравняется или превзойдёт премиальный и средний вместе взятые. К 2018-му каждый год в мире будет продаваться больше миллиарда бюджетных смартфонов и планшеток! Представьте, какое влияние окажут они на рынок, на технологии!

Впрочем, едва ли и в самом деле всё получится так красиво и прямолинейно, как это видится из экстраполяции установившихся тенденций. Главный подвох — в парадоксальных свойствах 20-долларовой отметки: с одной стороны, её достижение означает очень многое, с другой — кажется, не значит вообще ничего!

Чем замечателен этот барьер для смартфонов? Прежде всего тем, что он не маркетинговый барьер, не психологический, а технологический. Сделать смартфон дешевле (по мнению спецов ARM, которым в таком вопросе вполне можно доверять) не удастся из-за определённой, ненулевой его себестоимости. Плохо? Напротив! Такая «непреодолимость» обещает, что к разработке супербюджетников наконец подключатся именитые производители. Сегодня супербюджетники — это китайский ноунейм, завтра выпускать их почтут за честь Lenovo, HTC, наверняка Samsung. А это означает, что качество таких аппаратов ещё до конца года ощутимо поднимется и далее будет расти, подбираясь к более дорогим бюджетным моделям (разрешение дисплея, ёмкость аккумуляторов, объём RAM).

Вместе с тем, если перестать мечтать и просто оглянуться, окажется, что мы вплотную подобрались к заветной черте. Крупные ритейлеры даже в России уже завлекают публику смартфонами от безвестных вендоров ценой под тысячу рублей, то есть, грубо, около $30. Так что осталось совсем чуть-чуть; если же вспомнить, что «двадцатка» непреодолима, можно считать, что рубеж уже взят: ну что такое плюс-минус $10 даже для покупателей из бедных стран?

Но раз так, следует признать, что революции в экономически благополучных регионах супербюджетники не совершили. Максимум их влияние ограничено самыми бедными районами планеты — вроде африканских государств, где дешёвые смартфоны заняли место дешёвых ноутбуков, стали первым и основным цифровым устройством для обывателя.

Но даже в Латинской Америке, Азиатско-Тихоокеанском регионе, Африке влияние супербюджетников было и в ближайшем будущем останется ограниченным. Оптимисты надеются, что сверхдешёвые смартфоны сыграют ключевую роль в приобщении к коммуникационным и цифровым благам той трети населения планеты, которая пока ещё мобильной связью не охвачена: им не нужны 4G и ретиновые дисплеи, им нужно устройство, которое хорошо выполняло бы несколько базовых задач (связь, основы мультимедиа, электронные деньги) и было максимально дёшево. Скептики же уверены, что проблема не только в дороговизне мобильников, но и в отсутствии сотовых сетей: пока сюда не придут сотовые операторы, даже супербюджетный смартфон останется для местных жителей бесполезной игрушкой. Реальный прогресс здесь будет зависеть от успеха телеком-экспансии, планируемой Google, Facebook и, вероятно, другими крупными ИТ-игроками (см. «Им бы в небо»).

Ну а что же Россия, Европа, прочие относительно благополучные страны? Способны ли ещё супербюджетники на какие-то свершения здесь? Способны — и результат мы почувствуем скоро: в ходе освоения супербюджетной территории будет устранено искусственное различие между классами мобильных устройств. Ведь та же сверхдешёвая электроника, на которой будут строить 20-долларовые смартфоны, станет и основой для сверхдешёвых планшеток — уже штурмующих отметку в 1 000 рублей, то есть попадающих практически в тот же самый ценовой диапазон (см. «Встречайте тысячерублёвую планшетку»). Дайте год–другой — и смартфоны с планшетками сольются, останется единый класс «умных» мобильных устройств: с общей операционной системой, общими приложениями, практически одинаковой ценой.

Производители сами заинтересованы в развитии бюджетной и супербюджетной категорий, потому что категория премиум — и для смартфонов («Мобильник выдохся»), и для планшеток («Айпад чихнул») — уже насыщена или близка к насыщению. Опасения вызывает лишь всё усиливающееся сходство «умных» мобильных устройств с персоналкой. Не в плане функциональности, а в плане разницы между розничной ценой и себестоимостью.

Персоналке потребовалось около четверти века, чтобы исчерпать свой запас «подкожного жира»: уже в начале XXI века она превратилась из премиального высокотехнологичного товара в подобие утюга, в ещё один предмет из категории бытовой электроники. И стала продаваться настолько дёшево, насколько это вообще возможно. Смартфоны и планшетки шагают тем же самым курсом — и даже времени им понадобилось примерно столько же: считая с первых Palm’ов, минуло около двадцати лет. Но ведь производить бытовую электронику — утюги, пылесосы, персоналки — и близко не так выгодно, как инновационный хайтек. Так кто же станет заниматься смартфонами и планшетками, когда они уподобятся утюгам?

В статье использованы иллюстрации Classical Computing, Philosophy for change, ARM Holdings.

К оглавлению

Адресная строка: страдает, но не прощается! Евгений Золотов

Опубликовано 07 мая 2014

Едва ли в цифровых технологиях последних двух десятилетий найдётся другой термин, который употреблялся или подразумевался бы так же часто, как «адресная строка». Основа основ, яйцо на завтрак, краеугольный камень! Его знают все, и хоть со временем форма поистёрлась (обыватели говорят «адрес», айтишники — «URL», а мобильное поколение и вовсе как будто начинает забывать), адресная строка занимает в нашей жизни всё то же доминирующее положение, оставаясь, в частности, обязательным элементом веб-браузера — самого популярного компьютерного приложения.

Однако настало время внести поправку. Такой ситуация была по состоянию на прошлую осень. Но вот уже месяцев шесть минимум два ИТ-гиганта, определяющих моду на цифровом подиуме, работают над устранением заветной строчки. Готовы к будущему без адресов?

Чтобы избежать путаницы с терминологией, стоит на минутку окунуться в предысторию вопроса. Сеть Интернет родилась в американских военных лабораториях где-то в 70-х годах прошлого века, а десятилетие спустя стала доступна широкой публике (как хранилище файлов, электронная почта, чаты). Несколько упрощая, можно сказать, что в этом «первобытном интернете» адреса узлов записывались числами, а универсального способа сослаться на какой-либо документ не существовало. Конечно, это доставляло неудобства, поэтому в середине 80-х была стандартизована ранняя версия механизма DNS — трансляции интернет-адресов (вида «1.2.3.4») в удобочитаемые буквенные (вида «site.com»); вместе с ней появились интернет-домены .com, .org и другие. В 1990 году родилась World Wide Web, или просто Веб, — «надстройка» над сетью Интернет, подарившая нам веб-сайты и веб-браузер. А отсюда был уже один шаг до URL — единого указателя на ресурсы в Глобальной сети.

Строчка URL (или попросту «адрес») строится по стандартизованной схеме: сначала указывается протокол (посредством которого вы планируете обратиться к нужному документу), после идут обязательные двоеточие и два слеша, и в конце указывается собственно адрес (состоящий из имени узла-сервера, полного пути, а часто ещё и дополнительных сведений, серверу необходимых). Чаще всего мы имеем дело с адресами в Вебе (начинающимися с HTTP://), но прелесть URL — единого указателя — в том, что он способен адресовать любой документ в Глобальной сети и даже на локальных устройствах (что давно используется в операционных системах, посмотрите хоть на «Проводник» MS Windows): это абсолютно универсальный механизм!

За годы пользования многие освоились с ним настолько, что для перехода на нужную страницу зачастую исправляют URL вручную, не желая тратить время на поиск соответствующей гиперссылки. И даже абсолютные «чайники» мирятся с необходимостью минимально понимать, что в адресной строке написано. Что ж, именно эта ненужная сложность и навела на мысль об упрощении и даже полном отказе от URL. И в последние шесть месяцев кое-кто перешёл от слов к делу: к настоящему моменту два крупных разработчика частично отказались в своих веб-браузерах от адресов. Это Apple и её Safari для iOS 7, и это Google с тестовой версией Chrome для десктопов (ищите функцию Origin chip).

В обоих случаях адресная строка по-прежнему присутствует на экране, но отображается в ней не полный адрес, а лишь его заглавная часть, состоящая только из имени узла. Попросту говоря, работая, например, с картами «Яндекса», пользователь вместо обычной мешанины вроде (взято из вчерашней колонки)

http://maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%A7%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B1%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C%2C%20%D0%91%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%2C%20%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B0%20%D0%90%D1%80%D0%BA%D0%B0%D0%B8%D0%BC&sll=59.562525%2C52.62618&ll=59.562525%2C52.626180&spn=0.815735%2C0.373965&z=11&l=map

увидит лишь коротенькое maps.yandex.ru, а то и просто yandex.ru. И готов поспорить: очень многие, столкнувшись с такой адресной строкой, почувствуют себя так, словно остались без рук. Мыслимое ли это дело — не показывать полный адрес, отказать пользователю в возможности его редактировать?

Впрочем, если вы чувствуете что-то подобное, то вы наверняка не рядовой пользователь. Поэтому сделайте скидку на свой профессионализм, привычку редактировать URL вручную. Простому же юзеру нет нужды ни править адрес, ни даже видеть его целиком: ему достаточно ссылок, на которые можно «кликать». Всё остальное можно и нужно убрать, как уже давно в том же «Хроме» убрали из адреса приставку «http://».

Выгода очевидна. Во-первых, бессмысленная буквенно-цифровая мешанина, которую человеку видеть никакой необходимости нет, но которая частенько фигурирует в адресах, более не мозолит глаза и не занимает места на экране. Во-вторых, вычленяя и демонстрируя адрес сайта, очищенный от ненужной сопроводительной шелухи, можно защитить пользователя от старой как виртуальный мир мошеннической схемы с подменами адресов (когда сайт-двойник размещают по адресу, очень похожему на легитимный, и, пользуясь невнимательностью, крадут пароли и пр.). В-третьих, на знакомый ресурс давно уже проще попасть через закладки, а на незнакомый — через поисковые машины. Недостатков же не заметно вовсе — разве что придётся отказаться от привычки ковыряться в адресах ручками.

Строго говоря, ни Apple, ни Google пока не отказались от адресной строки полностью (и в Chrome, например, клик по заголовку URL отобразит полный адрес, который вполне можно редактировать по старинке), но их инициативу можно считать хорошим первым шагом в направлении отказа. Следующий шаг будет сделан, когда (и если) мобильные приложения одержат верх над веб-браузерами.

В мобильных приложениях, привязанных каждое к своему интернет-узлу, возиться с адресами пользователю нужды нет. Статистика же свидетельствует, что процент времени, проводимого за веб-сёрфингом пользователями мобильных устройств, стабильно уменьшается (и уже опустился ниже 20%), а количество мобильных пользователей превзошло или в этом году превзойдёт таковое для десктопов. И эти факты звучат смертельным приговором для адресной строки.

Однако справедливости ради стоит вспомнить, что существует и как минимум один хороший контраргумент. Суть его в том, что популярность адресной строки, может быть, и пострадает, но её кончины мы не дождёмся никогда, ибо URL был и останется самым удобным способом для адресации цифровых документов. Строчку текста легко сохранить, легко передать какими угодно способами, сравнительно легко расшифровать (попробуйте-ка без привлечения дополнительных средств понять torrent-файл или ссылку magnet). Никакой эквивалент подобной лёгкости пока обеспечить не в состоянии. А раз так, то и прощаться с адресной строкой рано.

В статье использованы иллюстрации Jake Archibald, Chris Dlugosz, comScore.

К оглавлению

Аркаим: искусство вспоминать Евгений Золотов

Опубликовано 06 мая 2014

Эти праздники мы с друзьями (девчатами из «Яндекса»: да, я везунчик) провели в поездке по Южному Уралу — и большую часть времени потратили на Аркаим. По загадочности, количеству окружающих его научных теорий, легенд и просто мифов Аркаим легко переплюнет почти любой другой российский исторический «экспонат», уступив, пожалуй, только Подкаменной Тунгуске. А так как по степени сохранности и доступности равных ему просто нет, лет через пятьдесят он наверняка станет Зоной Номер Один — самым популярным местом паломничества для жаждущих сверхъестественного и просто истосковавшихся по девственной природной красоте (которая здесь слишком сурова, чтобы её могли быстро испоганить несколько человек).

Я не стану разубеждать тех, кто верит, что ночами здесь ходят камни, а при свете дня встают на ноги неизлечимо больные. Равно не собираюсь читать археологическую лекцию: научной литературы про Аркаим предостаточно. Я хочу рассказать вам об Аркаиме как предостережении: чем можем остаться для потомков мы, если не приложим сил, чтобы сохранить память о себе.

Географически Аркаим — невысокая гора, затерянная на самом юге Урала, в предгорьях Башкирии, среди сотен километров диких степей. Страшная жара летом и такой же холод зимой, непрекращающийся, выносящий мозг ветер, низкорослый кустарник, цепляющийся за скудную почву — изъеденный временем известняк вперемешку с вулканическими породами. Говорят, 400 миллионов лет назад это место было островом в тогдашнем море, а за четыре тысячи лет до сего дня здесь шумела лесостепь.

Вероятно, так оно и было, но сейчас, чтобы почувствовать всю беспомощность человека и мощь природы, не требуется даже никаких загадок: достаточно просто отойти от человеческого жилья на пару километров. Однако Аркаим прославился именно своей загадкой — названным в честь горы древним городищем и прилегающей системой холмов, на вершинах которых прочерчены таинственные окружности.

У Аркаима есть все атрибуты настоящей, классической Зоны из памятного фантастического романа. Сюда мало просто захотеть попасть, придётся приложить усилия и даже бороться со страхом: единственный вход на территорию заповедника перегорожен разлившейся речушкой — и новички, которых никто не предупреждал, глазеют с берега на то, как бывалые (пара ходок — и можете считать себя таковым) штурмуют речку босиком и на автомобилях.

Есть и сталкеры — знающие тропы, секреты, опасности пути (не считая обезвоживания, их две — степная гадюка и клещ, живущий на дикой акации) и рассказывающие каждому то, что он хочет услышать: кого-то ведут по холмам с повествованием о высших силах, у которых можно выпросить автомобиль и дом, других — с экскурсом в документальное прошлое этих мест.

И, конечно, здесь есть артефакты: концентрические структуры из камней, оставшиеся в наследство от прошлых цивилизаций, и главный среди всех — раскоп города-крепости, который и называется Аркаимом. Он расположен в степи, в паре километров от главного места паломничества туристов — сопки Лысая.

Согласно официальной научной версии, крепость была возведена около 4 тыс. лет назад и просуществовала всего один век. Это практически многоквартирный дом, с той лишь разницей, что строили его не ввысь, а вширь: жилища расположены по кругу, двумя кольцами, с внешней защитной стеной (из брёвен и засыпанного между ними грунта) толщиной до восьми метров. Одновременно здесь могли проживать больше двух тысяч человек.

Контуры Аркаима впервые были обнаружены военными гидрологами при аэрофотосъёмке в 50-х годах прошлого века, но снимки пролежали в архивах вплоть до 80-х, пока на этом месте не решили устроить водохранилище. Это заставило учёных обследовать местность на предмет возможных археологических ценностей — и было найдено много интересного, начиная со стоянок человека времён каменного века и заканчивая собственно городищем. К счастью, от проекта затопления территории отказались, так что город-крепость был скрупулёзно изучен и на месте раскопок даже воссоздан предполагаемый облик части внешней стены и жилищ. Собственно говоря, эта реконструкция — единственное, что высится сейчас на поверхности и заметно невооружённым глазом.

Несмотря на ауру неприкосновенности, даже секретности, создаваемую проводниками и понатыканными всюду табличками за подписью уже не существующей РАН, проникнуть на раскоп без сопровождения и билетов, полагаю, вполне возможно. Другой вопрос — что это вам даст. В отличие от каллиграфически прогребённой (подозреваю, банально граблями) вершины Лысой, Аркаим практически не выделяется на теле степи (не считая вышеупомянутых деревянных построек, имеющих скорее художественную ценность, нежели документальную). Последние работы здесь завершены почти двадцать лет назад, после чего, как того требуют правила, всё снова засыпано землёй. А те небольшие участки, которые оставлены незасыпанными, человеку непосвящённому не скажут ничего. Дело в том, что у обитателей Аркаима не было способов хранения информации — по крайней мере надёжных настолько, чтобы пронести данные через несколько тысячелетий.

Предположительно, они могли иметь узелковую письменность или подобную (в смысле надёжности) ей систему, однако до нас сохранившихся «накопителей данных» не дошло. Поэтому всё известное об Аркаиме мы знаем от археологов — которых в данном случае можно считать специалистами по извлечению информации из косвенных источников.

Взгляните на фотографии раскопа. Тёмные пятна на его поверхности — это либо участки, куда намело чернозём, либо перегнившие останки столбов и опалубки. Так узнали, что в Аркаиме была проточная канализация (речка, пущенная в искусственном канале под городищем, уносила нечистоты), что почти в каждом жилище были колодец и примыкающая к нему печь. В свою очередь, такая необычная комбинация плюс находки в могилах и случайные вещицы в городе позволили предположить, что аркаимцы специализировались на выплавке бронзы — и, получается, владели более развитыми технологиями, чем окружавшие их кочевники.

Это — как и отсутствие следов сражений — подвело к следующей догадке: на Аркаим за всё время его существования никто не нападал, его обитатели вели мирный образ жизни, обеспечиваемый взаимовыгодным обменом с кочевниками (меняли бронзовые изделия на мясо, например).

За время существования города в нём сменилось минимум три поколения людей: век среднестатистического аркаимца был короток из-за мышьяка, присутствующего в местной руде, и низкого качества воды (говорят, отравляемой выделениями из тектонического разлома). Однако причина, по которой они покинули город, так и осталась неустановленной. Считается, что аркаимцы ушли в соседнее городище (Синташта? На Южном Урале вскрыта целая сеть подобных крепостей, называемая Страной городов), а своё сожгли (огонь, Солнце имели для них особое значения, о чём свидетельствуют узоры на бронзовых украшениях).

Точно так же, выстраиванием логических цепочек и применением бритвы Оккама, объяснено, отчего город имел круглую форму (проще строить, защищать), почему входы ориентированы по сторонам света (ремесленники нуждались в наилучшем естественном освещении), и многое другое. Однако заметьте: почти всё это — догадки. Мы не знаем, были ли аркаимцы на самом деле солнцепоклонниками и как поклонялись своим богам. Не знаем, какую музыку они слушали и на чём её играли. Не знаем даже, как они называли свой город! Древнеаркаимские носители информации если и существовали, то уничтожены временем.

Мы можем делать предположения, потому что стоим «на несколько ступенек выше» по воображаемой эволюционной лестнице и примерно знаем, каким был человек эпохи средней бронзы. Но даже нам потребовалось немало усилий и опытов, чтобы выяснить, например, для чего аркаимцы соединяли колодец с печью (правильный ответ: только так можно было создать необходимую температуру для переплавки бронзовых чушек, доставлявшихся в город с рудника). А что если бы они были равны нам по уровню развития или стояли выше? Мы тыкались бы как дети, как герои «Пикника на обочине», не зная, будучи не в силах объяснить простейшие вещи.

А ведь сейчас история Аркаима повторяется на новом технологическом витке. Сеть, где информация стопроцентно отделена от материальных сущностей, стала местом жизни и основным инструментом для очень многих. Сосновые столбы Аркаима сгнили уже через три сотни лет, русло канализации было занесено ветрами через пятьдесят. Быстро? Но темп цифровой амнезии, цифрового старения намного более стремителен! Среднее время жизни веб-странички измеряется десятками дней! Скажете, твиты, блоги не значат ничего? Ну так ведь и быт аркаимцев им самим наверняка тоже не казался заслуживающим увековечения.

Не нам решать, что ценно для истории. Наша задача — постараться сохранить как можно больше. Потому что в противном случае через четыре тысячи лет от наших с вами трудов не останется даже тёмных пятен: аркаимцы по крайней мере пользовались аналоговыми технологиями!

Фотографии автора.

К оглавлению