Цифровой журнал «Компьютерра» № 90

Василий Щепетнёв: Поздравляю соврамши Василий Щепетнев

Опубликовано 10 октября 2011 года

Давным-давно, ещё при Советской власти, пошёл я в зоомагазин покупать аквариум. На тридцать шесть литров. Но в последний момент засомневался: достал из кармана сантиметр, длину, ширину и высоту предполагаемой покупки измерил, а затем полученные значения перемножил. Сначала в уме, а потом, не поверив, на бумаге. Вышло, что объём аквариума не тридцать шесть, а чуть больше двадцати восьми литров, и это при том, что я мерил по наружной стороне.

Так удалось противостоять недостоверной информации. Редкий для меня случай. Обычно ведь как бывает? Развесишь уши, раскатаешь губу и – попадаешься. Как не попасться, если её, информации, много, а собственные познания человека ограничены? Никто не может быть экспертом «по всему». Приходится доверять специалистам, рекламе, сетевому сообществу.

Информации много, да только качество её сомнительно. Собственно, большая часть текстов, иллюстрации и прочего содержания есть смесь информации и дезинформации, и суметь отделить одно от другого – главная задача как для отдельного человека, так и для цивилизации в мировом масштабе.

Мир захлёбывается в дезинформации. Того и гляди утонет. В основе кризисов – военных, нефтяных, финансовых, политических – лежат не нефть, не деньги, а дезинформация, или, говоря изящнее, «неправильная оценка информации». Не поняли, что истина, что ложь. Ладно, сидя в Гвазде, мировые кризисы не побороть. Но отстоять своё-то можно? Или хотя бы попробовать отстоять своё? Что своё? А всё. Например, здоровье. Реклама снадобий, предотвращающих рак и грыжу, попадается на каждом шагу. Как решить, информация это или дезинформация?

Провести весь комплекс исследований обыватель не может. Даже миллиардер не может: времени нет, умрёшь, прежде чем завершатся полноценные клинические испытания.

На фрилансерскую биржу постоянно поступают заказы: «Написать десять положительных отзывов о препарате Х к восьми утра, каждый отзыв не менее восьмисот зпб, за десять отзывов заплачу пятьдесят рублей после размещения». Исполнители исступлённо кричат: «Выбери меня!»

Отзывы отечественных НИИ и клинических кафедр стоят дороже, но принцип тот же: «чего изволите?» А те, кто этого принципа не придерживаются, заказа на проведение исследования не получат. Потому и крестьянину, и миллиардеру остаётся либо доверять, либо умирать, либо и то и другое одновременно. Я имею в виду не только пресловутые арбидол и панавир. Лекарства с неподтверждённым эффектом были всегда, вспомнить хоть тот же круцин.

Врут много, врут явно, и врут неталантливо. Давеча перемещался из домодедовского аэропорта к Павелецкому вокзалу на электричке «Аэроэкспресс», и все пятьдесят минут дороги крутили рекламу этой самой электрички с утверждением, что путь займёт тридцать пять минут, если ты купишь билет в вагон бизнес-класса.

Вот упала ракета, не выведя спутник на орбиту. Говорят, топлива не хватило. А почему? Топливные баки были наподобие некупленного тридцатишестилитрового аквариума? Или счётчик топлива врал? Или вообще дело в другом?

Подобное состояние можно наблюдать практически всюду. И всегда.

Поэтому, думаю, задача разделения информации и дезинформации важна не менее, нежели поиски альтернативы нефти. Иначе немудрено опять остаться на бобах.

Вопрос в том, как обрабатывать потоки данных. Ввести предварительную цензуру или цензуру последующую? Соврал – уплати штраф, посиди, повиси? Предварительная цензура снизит ниагары сведений на несколько порядков, в том числе и дублирующие потоки. Прочитал десять тысяч знаков – и свободен. Остальное – дезинформация, не заслуживающая внимания.

Штрафы способны стать основным источником бюджета после истощения запасов углеводородного топлива, обеспечивая пособия и пенсии.

Но вдруг без вранья современный бизнес рухнет, и, рухнув, похоронит не только экономику, а всю цивилизацию разом?

Нет, тотальное разделение информации и дезинформации проводить следует с оглядкой. Но лично для себя… Очень хочется. Поставить программу «Вижу насквозь», которая при помощи семантического анализа или другим способом будет определять лживость текстов – рекламных, публицистических, политических.

Впрочем, с последними и без того ясно.

К оглавлению

Кивино гнездо: Гамбиты и Гексагоны (часть 3) Киви Берд

Опубликовано 10 октября 2011 года

Только теперь, «в честь праздника» — пятидесятилетнего юбилея NRO появилась возможность узнать (почти) все эти тайны из официальных документальных источников и экспонатов.

Самый выдающийся среди выставленных в музее аппаратов — спутник KH-9 HEXAGON, часто упоминаемый по его неофициальному названию «Big Bird», то есть «Большая птица». Здоровенный, длиной около 20 метров, HEXAGON нёс на своём борту без малого 200 километров широкоформатной фотоплёнки для разведывательных фотографий местности в высоком разрешении.

Как свидетельствуют историки спецслужб и подтверждает Фил Прессел, конструктор применявшихся в этих аппаратах панорамных фотокамер типа «оптический бар» — спутник HEXAGON по сию пору остаётся «самой сложной механической системой из всех, что США когда-либо выводили на орбиту».

Сдвоенные (для стереоскопической съёмки) зеркальные фотокамеры панорамного обзора крепились на борту не жёстко, а через оси вращения, что позволяло разворачивать их в разные стороны по мере пролёта спутника по заданной орбите над землёй. Такой процесс прочёсывания земной поверхности среди сотрудников разведки именовался «стрижкой газона» (mowing the lawn). При ширина фотокадра плёнки 6 дюймов (15 сантиметров) размер захватываемого при съёмке участка земной поверхности составлял около 700 километров, а фотокамеры в спутниках этого класса имели разрешающую способность порядка 2-3 футов, то есть от полуметра до метра.

Согласно документам, рассекреченным ныне в NRO, каждая из миссий спутников HEXAGON длилась в среднем около 124 дней (но в отдельных случаях доходила и до девяти месяцев). Спутник запускался на орбиту несущим на борту четыре возвратных капсулы, которые доставляли отснятый материал обратно на землю в акватории Тихого океана. Специальный самолёт-ловец C-130 отслеживал спуск возвратных капсул и перехватывал их в воздухе, подцепляя ценный груз весом около 900 кг за стропы и купол парашюта.

Столь замысловатая процедура не сразу пошла гладко. Весной 1972 контейнер с самого первого спутника KH-9 HEXAGON поймать за парашют не удалось, так что он утонул на дне Тихого океана. Фотоплёнки внутри защищённой капсулы содержали фотографии баз подводных лодок и ракетных пусковых установок СССР. Организовав сложнейшую и в высшей степени засекреченную операцию, ВМС США с помощью глубоководного аппарата Trieste II сумели-таки отыскать и поднять затонувший груз с глубины свыше трёх миль.

Одна из примечательных особенностей шпионских спутников США, созданных на рубеже 1960-70-х годов, — это их бросающееся в глаза сходство с внешним обликом космического телескопа «Хаббл». Этот факт, в частности, отметил побывавший на выставке американский астронавт Роб Лэндис, известный по участию в работе Международной космической станции, а прежде работавший в НАСА над программой «Хаббл». Кроме того, размеры как «Гексагона», так и «Хаббла» были непосредственно увязаны с размером грузового отсека в космических челноках Space Shuttle.

Это наблюдение астронавта подтвердил на выставке и один из бывших конструкторов американских космических кораблей, пожелавший сохранить анонимность. Он сказал, что знаком с упомянутыми программами и точно знает, что «грузовой отсек Спейсшаттла был по размеру сделан так, чтобы туда помещался KH-9». Длина «Гексагона» (20 метров), надо отметить, несколько больше, чем у Хаббла, но оба они по своим параметрам не только помещались в шаттл, но и подходили для ракетоносителей класса Titan (которым руководство разведки отдавало явное предпочтение, именуя шаттлы «flying turkey», то есть «летающая индейка»).

В общей сложности с калифорнийской авиабазы Vandenberg за период с июня 1971 по апрель 1986 года был запущен двадцать один спутник KH-9 HEXAGON. При самом последнем из этих пусков в апреле 1986 — всего через несколько месяцев после взрыва шаттла Challenger — также произошла катастрофа. Ракетоноситель Titan 34D взорвался спустя несколько секунд после старта, из-за чего космические разведывательные возможности NRO оказались сильно ограничены на многие месяцы.

Если же говорить о серии разведывательных спутников GAMBIT, то они, можно напомнить, начали свою шпионскую работу на орбите значительно раньше «Гексагонов». Первая система этого семейства, GAMBIT 1, была запущена на орбиту в 1963 году и несла на борту фотографический аппарат KH-7, включавший в себя камеру с семидесятисемидюймовым фокусным расстоянием.

Второе поколение этой фотосистемы, впервые запущенной на борту спутника GAMBIT 3 в 1966 году, было уже оснащено фотокамерой KH-8 с фокусным расстоянием 175 дюймов, или почти 4 с половиной метра. Какое именно разрешение давала эта фотокамера, толком неясно даже сейчас. В документах NRO на этот счёт сказано лишь то, что спутники серии GAMBIT 1 имели разрешение того же порядка, что и у «Гексагонов», то есть около 2-3 футов. Что же касается усовершенствованной системы GAMBIT 3, то она имела повышенное разрешение «лучше 2 футов». (Почему столь давняя информация удерживается в секрете, в общем-то понятно. Если, как говорят знающие люди, KH-8 давал разрешение 5-6 сантиметров, то можно догадаться, что у современных аналогичных спутников разрешение, по меньшей мере, не хуже.)

В общей сложности спутниковая программа GAMBIT работала свыше двадцати лет, в период с июля 1963 по апрель 1984. Хоть и не такие огромные, как «Гексагоны», аппараты «Гамбит» также имели весьма внушительные размеры и на регулярной основе запускались с авиабазы Ванденберг. Спутники серии GAMBIT 3 имели длину чуть менее 10 метров при диаметре полтора метра и весили неполных 2 тонны (1873 кг).

В отличие от долгоживущих на орбите «Гексагонов», спутники «Гамбит» были разработаны для краткосрочных разведывательных миссий. Так, первые аппараты серии GAMBIT 1 в среднем находились в космосе примерно шесть с половиной дней. Согласно рассекреченной документации, в общей сложности было сделано 38 таких запусков, однако 10 из них были квалифицированы как неудачные. Для спутников серии GAMBIT 3, находившихся с заданием на орбите в среднем по месяцу, та же статистика выглядит значительно лучше: в общей сложности 54 запуска, из которых не удались лишь 4.

На брифинге для прессы, устроенном в честь юбилея спецслужбы, представители NRO подтвердили ранее просочившиеся данные о том, что в поздний период эксплуатации аппараты KH-8 GAMBIT 3 и KH-9 HEXAGON применялись в тандеме, совместными усилиями фотографируя области особой военной значимости на территории СССР и Китая.

Выглядело это примерно так. Сначала «Гексагон» KH-9 снимал широкую полосу территории, которую затем на земле аналитики тщательно изучали на предмет так называемых «целей возможности». Как только такого рода потенциальные цели выявлялись, полёт другого аппарата, низкоорбитального KH-8, манёвром корректировали так, чтобы он сфотографировал интересующую площадь в намного более высоком разрешении.

Именно сейчас программы спецслужбы NRO — в отличие от остальных космических программ США как в гражданской, так и в военной областях — находятся на очень заметном подъёме. В обычные свои периоды NRO запускает в год порядка двух секретных спутников разведки. Однако за последние семь месяцев этого года NRO запустила на орбиту уже шесть спутников-шпионов.

Согласно предельно расплывчатым комментариям Олдена Мансона, бывшего замдиректора национальной разведки по закупкам и технологиям, в состав этой необычно крупной партии входит спутник, ставший «кульминацией геркулесовых усилий по преодолению болезненного начала новой программы», а также другой аппарат, представляющий собой «критично важную попытку по восстановлению возможностей, подорванных крахом и отменой предыдущей программы».

По комментариям подобного рода очень наглядно можно увидеть, что в NRO и впредь намерены максимально тщательно скрывать подробности о своей работе. Вот что, к примеру, говорит на данный счёт один из наиболее авторитетных независимых экспертов, Дуэйн Дэй, соредактор известного сборника об истории NRO «Глаз в небесах. История шпионских спутников Corona» (Eye in the Sky: The Story of the Corona Spy Satellites). По его оценкам, устроенное ныне рассекречивание может стать последним большим приоткрытием тайн NRO ещё на несколько десятилетий вперёд.

Общая политика в этой области, говорит Дэй, устаканилась, похоже, таким образом, что правительство не рассекречивает программы спутниковой разведки до тех пор, пока не пройдёт 25 лет после завершения полётов последнего космического корабля из этой серии. Принимая во внимание, что некоторые из спутников могут оставаться в производстве на протяжении нескольких десятилетий, а затем некоторые из конкретных разведывательных спутников продолжали работать на орбите до двадцати лет, можно сделать очевидный вывод. А именно: некоторые из проектов, стартовавших ещё в конце 1960-х и позднее, будут оставаться засекреченными на протяжении полувека или даже более после того, как они начали свои полёты.

Ну а почему даже рассекреченные HEXAGON и GAMBIT снова спрятали в недра секретных хранилищ, после всего лишь одного дня полузакрытой демонстрации? На этот вопрос никто так и не дал вразумительного ответа.

P.S. Да, и если кто-то вдруг не в курсе, почему все спутники видовой космической разведки США несут в своем названии буквы KH, то это просто сокращение от Key Hole, то есть «замочная скважина».

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Нейросеть Поднебесной Ваннах Михаил

Опубликовано 11 октября 2011 года

Отождествление компьютерных сетей с нейросетями живых существ – вещь не новая. И отождествление государств с живыми организмами – штука ещё более старая. И, конечно, неточная. Но как парабола, как приём для рассуждения это вполне приемлемо. Так что если отождествить пользователя сети с нейроном, то самой большой нейросетью ныне обладает Китай. В нём к Сети осенью 2011 года подключено полмиллиарда человек. Это больше, чем население России и США вместе взятых…

О том, что самый большой рынок десктопов и ноутбуков ныне в Китае, мы уже писали. А теперь мы видим феномен – полмиллиарда человек с однородной культурой и единым языком, связанные почти мгновенными и почти бесплатными средствами связи (в пересчёте на стоимость передачи единицы информации). К чему это приведёт?

Ну, прежде всего, отбросим всякие там рассуждения о самозарождения разума в компьютерной сети. Это – для фантастов. Научность этой идеи – где-то рядом с самозарождением гомункулусов в бутылочке со всякой всячиной. Мелка эта сеть. Уступает по числу нейронов головному мозгу каждого из тех, кто сидит перед компьютерами.

Про Великий Китайский Брандмауэр тоже говорить сегодня не будем. Равно как и про прочие формы политической цензуры. Попытаемся прикинуть, что это значит для Китая как социально-экономического организма и для рядового китайца. Полмиллиарда душ, которые wired — «подключены». Сто тридцать миллионов из них проживают в сельской местности. Это – действительно то, чего не было в истории. Для пояснения этого вернёмся на век назад и переместимся на другой континент.

Американские историки, в частности бывший глава Библиотеки Конгресса Дэниел Бурстин, крайне высоко оценивают роль такого сервиса, как RFD – Rural Free Delivery. Сельская Бесплатная Доставка почты. Дело в том, что США – страна переселенцев. Переселенцев, которым участки, централизованно отнятые у индейцев кавалерией, раздавались бесплатно.

Но вот для того, чтобы приобрести право собственности на этот участок, переселенец должен был прожить на нём безвыездно пять лет. Значит, возникал образ жизни, отличный от деревень Европы, откуда прибывали будущие фермеры. Там крестьянин жил в деревне, отправляясь поутру на свой участок. А тут он был отделён от городка, куда ходил за покупками и письмами.

Дело в том, что в 1863 году Конгресс установил жалованье почтальонам, разносящим почту по домам. Но – благие пожелания политиков ограничивались доступными технологиями. Пройти по почтовым ящикам получалось только в городах. В 1887 году – в городах с населением не меньше 10 000 человек. Остальные – в 1890 году 55 миллионов из семидесятипятимиллионного населения страны – отправлялись на почту сами. Попутно отовариваясь и в ближайшем магазинчике, который был безальтернативен.

Но вот под занавес позапрошлого столетья стала появляться альтернатива ближайшим магазинам. Машинное производство требовало новых форм дистрибуции, и они были придуманы. Ну, в Гражданскую войну были произведены обмеры тел военнослужащих на предмет стандартизации обмундирования. Отсюда появились размеры одежды. А из них выросли универсальные магазины, торгующие готовым платьем. (Для того чтобы в наличии были требуемые размеры, роста и полноты, требуется довольно большой запас товара, а следовательно, и немалый капитал.)

А потом возник феномен торговли по каталогам. Легенда гласит, что железнодорожному агенту Сиерсу удалось «получить на реализацию» по двенадцать долларов позолоченные часы, которые в лавках продавались по 25 долларов. Но капитала у того не было. Он придумал предложить их по четырнадцать баксов, на одиннадцать дешевле, чем в лавках, другим железнодорожным агентам. Причём – в кредит. Безрисковый, так как с каждым агентом был трудовой договор.

Из этой мелочи возникли нынешние империи торговли по каталогам, предельно эффективной (на сегодняшний день) формой которых является торговля по интернету. Действительно, капитал не омертвляется в товарных запасах. Фабрики производят именно то, что нужно потребителю. Но – нужен рынок. Большой объём сбыта, позволяющий получать приличные прибыли, торгуя с минимально наценкой.

И вот этот объём рынка американским бизнесменам предоставила Сельская Бесплатная Доставка. Появилась она не сразу. Государство отнюдь не рвалось обеспечить сельским жителям новые услуги, так как для этого требовались немалые расходы. Но политики взялись за пропаганду Сельской Бесплатной Доставки, так как она казалась безобидной альтернативой получавшим в то время распространение революционным идеям. И в конце концов к 1906 году она была введена. А с 1 января 1913 года произошло её распространение и на посылки. Через год количество доставленных посылок составило триста миллионов.

И тут появилась альтернатива ближайшему магазину. Пришёл конец его монополии. Каталог товаров, доставляемых по почте, к 1917 году стал библией фермера. Да, большинство лавчонок с высокими наценками разорилось. Но большинство американцев получили возможность получать товары по низкой цене и в широком ассортименте. Так что в какой-то мере это помогло Америке миновать революционные бури, последовавшие за Первой мировой войной.

Ну а сегодня в Китае Сеть покрыла сельские регионы. Так о чём это нам говорит? Правильно. Появляется возможность для самого массового на планете применения самых передовых форм дистрибуции. Интернет-торговли. Сейчас в этом лидируют Соединённые Штаты, достойно хранящие наследие Сиерса сотоварищи… Но Китай их поджимает – ну позанимайтесь сами интернет-закупками, всё и увидите!

А возможность эффективно, то есть по низкой цене, отовариваться крайне важна и для производства. На нём пока, до пришествия роботов, работают люди. А у них тоже есть стоимость. Простое и расширенное воспроизводство рабочей силы. Так вот, одна и та же сумма денег может иметь совсем разную ценность в зависимости от уровня цен. Так, повышение эффективности дистрибуции позволит китайскому производству сохранить эффективность, несмотря на повышение уровня жизни. А он растёт очень даже прилично.

Вот такой сверхинтегральный показатель, как обеспеченность жильём. За двадцать лет КНР сумела улучшить этот показатель в восемь раз. На человека ныне в Поднебесной приходится 30 квадратных метров. Для сравнения скажем, что в России на душу приходится 22 квадратных метра, а в Первопрестольной, которая не резиновая, жалкие девятнадцать…

По потреблению мяса на душу населения Китай за четверть века тоже добился шестикратного прироста, догнав постреформенную Россию (в СССР потребляли больше), несмотря на изобилие земель в последней. Это так, сугубо бытовые картинки, про промышленное производство и говорить излишне. Ну а сейчас происходит массовая информатизация Китая. Впервые страна сочетает фазу бурного индустриального роста (напомним, что сельское население Поднебесной, являющееся ресурсом для любой индустриализации, далеко ещё не исчерпано) с фазой интенсивной информатизации.

Производственные мощности получают шанс стать стать более умными и эффективными. И сегодня намного быстрее и дешевле, чем заказывать пресс-форму на соседнем заводе, кинув по сети AutoCAD-овский чертёжик подрядчику, через три недели получить у улыбающегося курьера готовое изделие. И такой бизнес имеет прекрасные перспективы…

А массовый внутренний рынок, на котором сформируются из-за эффективности бизнесов достаточно низкие цены, позволит китайской экономике наработать достаточную прочность для ещё более активной экспансии на внешних рынках.

Ну а это неминуемо затронет каждого из нас. Хотим мы этого или не хотим. Будем мы смотреть на эти проблемы или нет…

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Средняя мера Василий Щепетнев

Опубликовано 12 октября 2011 года

Свой рост до определённого возраста каждый знает довольно точно — в пределах суточных изменений межпозвоночных дисков. Вес тоже не великая тайна: встал на весы и получил ответ, хоть в килограммах, хоть в фунтах. Некоторые тщательно следят за количеством съеденных калорий, подсчитывают каждый кусочек хлеба, каждую конфету, каждого цыплёнка табака.

У меня на поясе висит шагомер: стараюсь за день одолеть километров семь-восемь, лучше — пятнадцать. Есть способы оценить свой или чужой интеллект, хотя тут уже начинаются сомнения: действительно ли тесты отражают объективную реальность, неужели я не гений, а — в лучшем случае — лишь полуталант?

Спирометр показывает жизненную ёмкость лёгких: сколько воздуха удаётся выдохнуть за самый глубокий вдох-выдох. Ультразвуковое исследование позволяет узнать размеры иных внутренних органов.

А мне интересна реальная скорость обработки информации. Сколько её, информации, я способен усвоить извне и произвести изнутри?

Информация информации рознь, привести её к единому знаменателю трудно. Частный случай — чтение. Читаю я довольно много, за день без напряжения могу одолеть полмиллиона знаков занимательного романа — детектива, фантастики, мистического боевичка и прочих хрюллеров. Биографии, письма, дневники идут медленнее примерно вдвое-втрое (нужно учесть, что читаю я обыкновенно, лишь покуда есть желание, никто к чтению меня не понуждает и нормы не задаёт).

Специальная медицинская литература, если в ней есть высокая доля новизны, вызывает утомление уже после ста тысяч знаков. И, наконец, всякие должностные инструкции, приказы и прочие казённые бумаги угнетают настолько, что и сорок тысяч знаков одолеть есть подвиг. Быть может, потому, что в последнем случае чтение совершается принудительным порядком.

Но скорость чтения — лишь один из показателей. Что толку прочитать сегодня статью «Особенности течения сифилиса у больных терминальной стадией ВИЧ-инфекции», если назавтра ничего не можешь вспомнить, не говорю уж — использовать. Правда, использовать новые знания теперь, с внедрением стандартов медицинского обслуживания, следует осторожно: шаг влево, шаг вправо — нарушение.

Пересказать свежепрочитанный роман, даже весомый, как «Два капитана» или «Три мушкетёра», достаточно просто. И не только пересказать, романы так и просят добавить отсебятины. А вот телефонная книга холодна и неприступна, в памяти обычно не остается даже на одну ночь и вольностей не прощает.

Встречаются различные мнения о степени усвояемости текстовой информации: десять процентов, четыре, полтора, три тысячных. С учётом вышенаписанного разнобой понятен: что считали, как считали, у кого считали, зачем считали... И потому не следует ли тексты маркировать так, как маркируют пищевые продукты, только вместо калорий обозначать количество усвояемой информации?

Берёшь книгу с полки книжного магазина, а на ней мелкими буковками значится число знаков с пробелами и без, количество абзацев, лёгкость чтения, благозвучие и прочие данные, которые можно получить после редактирования в Microsoft Word. Ещё — процент глаголов, существительных, прилагательных. И, главное, процент усвояемости, только в пересчёте не на сто граммов продукта, а на человека со средним образованием и IQ, равным ста. Берёшь и видишь сразу, стоит ли эту книгу открывать или лучше сразу вернуть на место во избежание сумбура. То же распространить и на газеты, журналы и прочую периодику, как консервативную, бумажную, так и сетевую.

Если кому-то кажется, что для него нет преград, что с помощью упорства и труда он взберётся на любые вершины, спорить не стану и соглашусь немедленно. И что не ко всем произведениям применима средняя мера, что лучшие из них достойны меры высшей — опять соглашусь. Ведь и продукты разные: одно дело икра баклажанная, другое — осетровая. Но это не должно служить препятствием для формализованной оценки предлагаемого к продаже текста.

Потребитель имеет право знать, что ему подсовывают в обложках глянцевых, бумажных, целлофанированных и без обложек вовсе.

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Панспермия — тупик или надежда? Дмитрий Шабанов

Опубликовано 12 октября 2011 года

В обсуждении последних колонок раз за разом всплывала тема панспермии. Речь идёт о переносе живых организмов или, по крайней мере, ключевых биологических молекул через космос.

Идея это старая. Ещё в V веке до нашей эры Анаксагор утверждал, что жизнь возникает из семян, которые существуют «всегда и везде». В 1865 году Герман Рихтер высказал догадку, что жизнь занесена на Землю метеоритами или космической пылью. В 1884 году Сванте Аррениус, создатель теории электролитической диссоциации, предположил, что перенос спор бактерий между звёздами происходит благодаря давлению света.

Носят ли эти взгляды чисто теоретический характер? Нет. В 1969 году команда «Аполлона-12» нашла земные бактерии на находящемся на Луне зонде «Сервейер-3». Они перенесли космическое путешествие и остались живы! В 1996 году в найденном в Антарктике метеорите ALH84001, который, судя по всему, был выбит из поверхности Марса, обнаружили нечто, очень напоминающее остатки бактерий.

Конечно, даже если это бактерии, они уже мертвы. Но ALH84001 долго болтался в космосе. Может, некоторые куски, выбитые из поверхности Марса вместе с ним, долетели до Земли достаточно быстро и сохранили жизнеспособный биологический материал?

Иные метеориты с Марса позволяют утверждать, что там когда-то наблюдались условия, вполне напоминающие земные.

Сохранилась ли жизнь на Марсе сейчас? Вопрос не закрыт. Марс остыл, и развитой жизни на нём не найдено. Бактериальная жизнь там весьма вероятна, и косвенных свидетельств тому получено немерено. Увы, пока большинство из них небесспорны. Что поделать: результаты экспериментов «Викингов», выполненных в 1976 году, до сих пор вызывают споры: нашли проявления жизни или нет.

Меня порадовало сообщение, что на снимках Марса, сделанных в 1997 году станцией Pathfinder, зарегистрированы спектры поглощения хлорофилла. Если это так, обнаружение жизни на Марсе — вопрос недолгого времени. Я надеюсь дожить. А узнаю ли я когда-нибудь о результатах палеонтологических раскопок на соседней планете, с описанием остатков древнемарсианской флоры и фауны? Ой, вряд ли получится. Жаль, конечно.

Характерные биомолекулы (а иногда и структуры наподобие отмерших бактерий) найдены и в метеоритах, не связанных с Марсом. Так, в 1969 году на австралийский посёлок Мёрчисон (Murchison) обрушился (повредив здание) метеорит, весьма богатый органикой. Что самое интересное, смесь аминокислот в этом углистом хондрите не является оптически нейтральной: левовращающие аминокислоты в нём преобладают над правовращающими.

Мы ещё не обсуждали толком эту любимую креационистами тему: хиральную несимметричность молекул в составе организмов. Соединения, в которых с одним атомом углерода связано четыре различных радикала, могут существовать в двух зеркально симметричных формах, соотносящихся как правая и левая рука. Любители вычисления головокружительных невероятностей не раз развлекались, оценивая шансы на то, что все аминокислоты в одном белке случайно окажутся левовращающими. Понятно, дело тут вовсе не в случайности. Сейчас известен целый ряд процессов, сдвигающих равновесие лево- и правовращающих изомеров в одну сторону. Это и облучение поляризованным светом, и физико-химические феномены, происходящие на разделе сред. Та из форм, которая получила преимущество, должна была обеспечить преимущественное использование соответствующих биокатализаторов и со временем практически вытеснить «конкурентов».

Так или иначе, на мёрчисоновском метеорите преобладает нужная форма аминокислот. Это долго объясняли загрязнением земными веществами, пока химики не показали, что и состав аминокислот в этом метеорите, и их изотопные особенности не соответствуют земной жизни. Две «мёрчисоновские» аминокислоты практически не встречаются на Земле и не могут быть местными загрязениями!

Так или иначе, идея переноса с планеты на планету биоматериала, даже жизнеспособного, не кажется невероятной. Но принципиально ли она меняет наши представления о земной жизни? Как ни странно, нет.

Видимо, в эпоху возникновения жизни на Земле процессы на ней и на Марсе шли параллельно. Обмен между этими планетами мог быть фактором ранней эволюции их жизни. Но даже доказательство такого обмена не означает, что мы — марсиане. Вероятно, на Марсе не было ничего, чего бы не было на Земле, но марсианской жизни вёе-таки нужно было перенести космический перелёт.

Спасает ли ситуацию представление о переносах вещества между звёздными системами? Не очень. Тут нужны особые транспортные средства (кометы, например), тут требуются перелёты колоссальной продолжительности, тут попадание космических путешественников в подходящую мишень становится крайне маловероятным. Объяснят ли эти предположения происхождение жизни?

Парадоксальным для меня образом идея панспермии в представлениях многих людей оказалась связана с креационизмом. Самый активный комментатор моих последних колонок считает, что если жизнь прилетела из другого места, то это другое место мы можем считать Богом (почему, ума не приложу). Фред Хойл и Чандра Викрамасингхе, отметившиеся в бесплодном вычислении вероятности «спрыгивания» молекул в клетки, считали, что происхождение жизни объясняет именно панспермия. Викрамасингхе подчёркивал, что масса комет несравнимо больше массы океана пра-Земли, и значит, появление жизни там вероятнее.

С моей точки зрения, тут спрятана логическая ошибка. Вероятность происхождения жизни вследствие случайной самосборки, не направляемой отбором, космически мала. Ни увеличение массы первичного вещества, ни растягивание времени на повторные попытки не спасёт эту безнадёжную идею. Научное объяснение происхождения жизни может заключаться лишь в описании факторов, обеспечивающих преимущественное воспроизведение всё более близких к ней процессов. Путь к такому объяснению коротко описан в двух предыдущих колонках, о добиологическом отборе и о преджизни.

Сторонники кометного происхождения жизни настаивают на том, что на кометах немало органики, что там есть зоны с разными температурами и что там тоже есть периодические изменения условий. Так-то оно так, но между периодическими сменами условий на планете и на комете есть принципиальные отличия. На планете переход от реакций синтеза к реакциям распада может быть связан со сменой времени суток; типичная планета может просуществовать очень большое количество дней. Периодические изменения условий на кометах связаны с их вращением вокруг звезды. Кометный год может быть очень большим, но в жизни каждой кометы таких годов может быть не столь уж много.

Итак, мне кажется, что происхождение жизни на планете более вероятно, чем в кометном веществе. Но это ещё не самая большая сложность кометной теории. Хорошо, представим себе, что на комете возникла жизнь. Допустим, что она попала на Землю. Выживет ли она в принципиально новых для себя условиях?

Приспособленность наблюдаемой нами жизни — следствие эволюции. В каждой детали строения живых организмов «зашиты» знание естественных законов и учёт особенностей земных местообитаний. Если не апеллировать к чудесам, объяснить этот феномен можно только эволюцией в соответствующих условиях.

Викрамасингхе пытается объяснить динамику эпидемий гриппа тем, что Земля проходит через хвосты комет, содержащие вирусы. Как в таком случае этот астроном объясняет, почему эволюция вирусов гриппа отражает эволюцию иммунитета их земных хозяев, мне неизвестно.

Небиологам часто кажется, что свойства организмов достаточно случайны. Чтобы понимать, что паразит — зеркало своего хозяина, нужно внимательнее присмотреться к их взаимодействию.

А если мы говорим об организмах, приспособленных к неизвестной нам среде, их не всегда опознает и биолог. Со времён Герберта Уэллса пришествие инопланетной жизни принято представлять как наступление ужасающих треножников, сеющих смерть. Увы (или к счастью?), более вероятные контакты с инопланетной жизнью будут не столь драматичны.

Самой большой цитатой, которую мы с Мариной Кравченко вставили в наш учебник экологии, стал кусок из «Космоса» Карла Сагана, посвящённый юпитерианской жизни, привыкшей парить в плотной метано-аммиачной смеси. Представьте себе, что какой-то процесс заносит покоящиеся стадии синкеров, флоатеров и хантеров с Юпитера на Землю. Да что там! Пусть это будут даже ассоциированные с ними образцы микрофлоры. И...

И ничего. Упадут на поверхность, вступят в химические реакции и погибнут. Всё. И чем больше разница между экосистемой вылета и экосистемой посадки, тем вероятнее именно такой исход. Кстати, а случалось ли подобное на нашей памяти?

Я до сих пор не сложил окончательного мнения об истории... Ой, а втисну ли я всё, что необходимо читателям, чтобы сформировать отношение к этой загадке, в эту и без того переполненную колонку? Лучше оставлю интересный рассказ на следующий раз.

А для концовки — сухой остаток на сегодня:

похоже, живые организмы и сложные биологические молекулы могут выдержать путешествие между планетами одной звёздной системы; перемещения от окрестностей одной звезды к окрестностям другой представляются намного менее вероятными;

исследования метеоритов дают свидетельства того, что наличие сложных органических веществ и даже жизни — не прерогатива нашей планеты;

если условия экосистемы отбытия и экосистемы прибытия сильно отличаются, космический путешественник попадёт в совершенно не подходящие для него условия; эффективным может быть обмен лишь между подобными планетарными (кометными etc) экосистемами;

изучение живых организмов и их фрагментов в материале из космоса даёт интересный материал для понимания закономерностей происхождения жизни, но вряд ли объяснит её наличие на Земле.

...и всё же на небо нужно смотреть с осторожностию...

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: День Джобса Ваннах Михаил

Опубликовано 13 октября 2011 года

Завтра планета отмечает День Джобса. Воздаёт почести выдающемуся инновационному бизнесмену, создателю крупнейшей по капитализации компании. Отмечает по весьма грустному поводу – кончине чествуемого. Памятником мультимиллиардеру будет, естественно, не построенный в боях социализм, и не капитализм, давным-давно самозародившийся посредством автокаталитических реакций в недрах феодализма, а поступающий в этот день в продажу iPhone 4S.

"Такие люди, как Джобс, меняют наш мир", — написал в своем твиттере высокопоставленный отечественный поклонник айфона. Вспоминая Джобса, много говорили о его креативности. Биографы вспомнили и о его увлечении буддизмом. И о поездках в Индию. И об экспериментах с ЛСД, которые сам Джобс полагал «одной из двух или трёх самых важных вещей, которые совершал в своей жизни».

Вообще акцент делался на контркультурный аспект творчества Джобса. На его инаковость… В которой видят причину его финансовых успехов. Но насколько деятельность Джобса была неортодоксальна на самом деле?

В тех же самых выпусках новостей, что и кончина Джобса, шёл и другой сюжет. Развёртывание американской ПРО в Испании и резкий отклик на это событие со стороны российского МИДа. Непонятно, почему же отечественные дипломаты так удивляются. Читали бы в своё время, более трёх лет назад, бумажную «Компьютерру» — знали бы, что так оно и будет. И без всякого гадания, без заглядывания в хрустальный шар. Сухие и скучные законы, по которым развивается, эволюционирует технология.

Корабельные информационно-боевые системы Aegis, благодаря своей компьютеризации и стандартизации, были с минимальными (минимальными для систем оружия, а вообще с астрономическими!) затратами проапгрейдены до противоракет SM-3. Что дало возможность превратить каждый корабль с «Эгидой» в платформу ПРО. Которую легко и просто разместить в том регионе, в котором потребуют интересы текущей политики.

Потом можно рассказывать, что размещение это создаст три тысячи рабочих мест. Что корабли эти с пиратством бороться будут… (Нет, право, деятели НАТО в клоунаде не уступают политикам страны родимых осин, ведь американцы первыми начали бороться с пьянством!) Но технологические достижения, сделавшие возможным создание реальной корабельной ПРО, меняющей геополитический ландшафт, те же самые, что и те, которые сделали возможным инновационный бизнес Джобса.

Биографию и Apple, и его создателя начинают обычно c вошедшего в легенду гаража. Гараж – символ инновационного капитализма. Капитализма, вновь обретшего творческий характер и ушедшего от гигантских монополий 1960-х годов. Но давайте обратимся к более глубокой истории, не к гаражам, а к ангарам.

Говоря об эволюции жизни, обращаются к палеонтологии. Мы же обратимся к палеоэкономической географии Кремниевой долины. Первое хайтек-предприятие в знаменитом Пало-Альто – Federal Telegraph Corporation. Основана в 1910 году. А в 1912 году произошло судьбоносное для неё событие – подписание контракта с ВМФ США. Америка в это время благодаря трудам капитана Мэхена вполне осознала роль флота. Торгового – как средства получения доходов от мировой торговли. Военного – как средства защиты своего мореходства и своей роли в планетарной пищевой пирамиде.

И тут тоже была эволюция. Автокаталитические реакции: имеешь больше доходов, больше можешь потратить на исследования и разработки. Естественный отбор – пленили твой флот, утоп он в Скапа-Флоу – и пашет вся страна на репарации победителям, несмотря на успехи наук.

Эволюция занимала новые среды. То же и с техноэволюцией. Поплыли в небе дирижабли. На базе Саннивейл возвели ангар №1 для дирижабля USS Macon. Дирижабль этот, предназначенный для разведывательного, то бишь информационного, обеспечения действия флота, – эдакий палеонтологический предок нынешних Замочных Скважин, – потерпел вошедшую в историю катастрофу, а на базе поселился Национальный Консультативный Совет Аэронавтики, прародитель НАСА. На корабли и аэропланы пришли радиостанции, радары… Для их проектирования, производства и эксплуатации требовался измерительный инструмент. И в гараже в Пало Альто начала работать корпорация Хьюлетта и Паккарда. В 1939 году.

Желающие могут сконцентрироваться на гараже. Мы же вспомним, что в то время Рузвельт начал выводить страну из болота изоляционизма в океанские воды мировой политики, навстречу штормам Второй мировой войны. Можно сколько угодно сидеть в гараже с паяльником, стоять у кульмана с самыми гениальными идеями. Но нужен платёжеспособный спрос. Его на оциллоскопы и катодные вольтметры, генераторы стандартных сигналов и качающихся частот дали те радиостанции, локаторы и сонары, которые серийно пошли на корабли и самолёты Объединённых Наций.

Потом была Корейская война. «Суперкрепости» В-29 были насыщены электроникой уже весьма прилично. Но надёжность её оставляла желать лучшего – радиолокационные прицелы, локаторы защиты хвоста больше чинились, нежели работали в воздухе. Предел электровакуумной технологии. Возникает теория надёжности. И возникает платёжеспособная потребность в более надёжной и более сложной электронике.

Тут Уильям Шокли и изобретает биполярный транзистор. Создает Shockley Semiconductor Laboratory. От неё отпочковывается (со скандалом) Fairchild Semiconductor, начинающая выпускать кремниевые транзисторы. Создаются интегральные схемы – их закупает НАСА для программы «Аполлон». Ну а Texas Instruments, во Вторую мировую переквалифицировавшаяся с геологической сейсморазведки на военную электронику, выпускает в это время микросхемы для шахтных баллистических ракет Minuteman.

Важно понять, что довольно долго, до конца 1960-х, главным заказчиком интегральных схем было государство. И именно государственным заказам обязано резкое падение их стоимости за это время, сделавшее возможным появления сначала калькуляторов, потом игральных автоматов…

Игральные автоматы – прямые потомки армейских и флотских тренажёров. Вспомните-ка сюжеты этих игр. Ещё академик Крылов в своих мемуарах отмечал целесообразность подготовки наводчиков на станке, экономящей дорогостоящие корабельные боеприпасы. Потом потребовались имитаторы бомбосбрасывания с протягиваемым механикой аэрофотографиями местности, наведения ПТУРов…

Развитие цифровой электроники позволило сделать тренажёры более гибкими. Удешевление микросхем позволило создать дешёвые игрушки для коммерческого рынка. Они первоначально устанавливались в распивочных, рядом с музыкальными автоматами, которые производил советский разведчик Конон Молодый. Вот в компании электронных игр Atari и нашёл первую работу Стив Джобс. Там он проявил свои творческие способности, подряжая для проектных работ электронщика Возняка, предлагая ему работу исполу, а оплачивая по справедливости.

В 1976 году Джобс, Возняк и Уэйн основали компанию Apple; выпуск первого яблочного компьютера. Потом был колоссальный успех Apple II, на какое-то время ставшего самым популярным персональным компьютером на планете. Позже – выпуск Macintosh, первого персонального компьютера с графическим интерфейсом. Потом – свара, изгнание Джобса из своей же компании. Работа над пионерским компьютером NeXT (отметим, что магниевый корпус NeXTcube – в технологическом родстве с авиационными деталями из этого металла…). Покупка и подъём Pixar. Возвращение в родную яблочную компанию. Изящные моноблоки. Сверхлёгкие ноутбуки. Выход на самый массовый бытовой рынок – цифровой плейер iPod, сервисы iTunes, мобильники iPhone…

Оригинальные, дружелюбные к пользователю продукты. Но появиться они могли лишь на самом «жирном» в мире американском рынке с его фантастическим платёжеспособным спросом, с его привычкой к покупкам по почте, хоть и электронной. Несмотря на графические интерфейсы, лишь в условиях доминирования на планете языка англосаксов в его заокеанском варианте – вспомним, какую роль в этом секторе играют продажи англоязычной музыки…

Так что в канун Дня Джобса хотелось бы напомнить читателям «Компьютерры» о той палеоистории, которая подстилает историю успеха Джобса. Да и от творческих способностей никуда не уйти: в таких условиях, как Джобс, находились многие янки, а успеха добился именно он.

К оглавлению

Александр Амзин: Колобок — qui prodest? Александр Амзин

Опубликовано 13 октября 2011 года

По условиям задания каждый сам выбирает, к какой рубрике отнести материал. Проявите фантазию, и угрюмая легенда, которой самое место в криминальной хронике, может стать новостью из мира науки, а то и отчётом с арт-перформанса.

"Колобок" — отличное упражнение на вычленение информационных поводов, на взгляд со стороны, на подбор дополнительных материалов.

Студентам непросто писать журналистский материал по сказке. Мешает субъективное отношение к тексту как к сказке, неумение вообразить, как бы историю колобка освещали современные медиа. Но все, абсолютно все совершают ошибку, о которой я хочу немного поговорить и которая важна не только для журналистики.

Студенты никогда, никогда не задаются вопросом: кто рассказал нам сказку про Колобка? Кто был тот наблюдатель, который сообщил нам виденные факты? Почему изложенные им факты заставляют сделать вывод в пользу Колобка, сбежавшего из дома? Кому выгодно сделать главным героем именно колобка? Римское право гласит: один свидетель — не свидетель. Но ни у кого не возникает вопроса о том, где можно найти второго.

Хуже. Никто не спрашивает: qui prodest, то есть кому выгодно? Будущие журналисты относятся к сообщению как к данности, как к свидетельским показаниям, данным под присягой. Вопрос выработки профессиональных навыков — это одно. А вот то, что мы, как и студенты-колобковеды, принимаем на веру найденное в интернете, — отдельная проблема.

Знаменитый анекдот про то, как накурившийся Лось заставил всех зверей в лесу поверить во вред лёгких наркотиков и заняться спортом, — вовсе не анекдот, а суровая правда жизни. В анекдоте авторитетность первоисточника в конце концов поставили под сомнение. Мы не докапываемся до первоисточников даже тогда, когда это касается нашей страны. И уж, конечно, не спрашиваем, кому выгодна именно так поданная история.

Телеканалы показали конфликт президента с министром финансов так, будто министр молча стерпел все громы и молнии. YouTube показал другую версию событий. Интернет-СМИ разнесли сообщение об охраннике Медведева, продающем фотографии президента за крупные суммы. В конечном итоге оказалось, что и охранник не охранник, и фотографии не фотографии.

Сколько раз было: всплывают в блогосфере сметы, в которых выделены суммы на подкуп блогеров. Всякому — разные истории про одно и то же. Разные даты, когда рассказать. Разные ключевые сообщения, разные аспекты одной и той же сказки, рассказанной пиар-службой той или иной организации самой себе.

На некоторые типы историй общество уже выработало безусловный рефлекс. Стоит в интернете появиться сообщению о любом тендере, как интернет-пользователи, не вчитываясь, объявляют его распилом государственных средств. Стоит упомянуть слово «полиция», и тут же получаем раздражённую антиправительственную реакцию.

Было бы паранойей считать, что такого рода обратная связь формируется проплаченными толпами натренированных колобков. Скорее — ленью, мешающей искать новые грани истории и задавать нужные вопросы.

Античное право отводило защитнику под речь вдвое больше времени, чем обвинителю: ведь одна из чаш весов уже успела опуститься под давлением аргументов. За часы, проводимые за компьютером, мы разбираем не одну дюжину дел-историй.

Мы верим то одному выступающему, то другому — в зависимости от текста, художественной силы, изложенных фактов. Одна вкладка браузера сменяет другую, а ссылки выбираются исходя из уже сформировавшихся предпочтений. Кто будет гуглить Лису, когда всех занимает Колобок?

Да что там говорить. Даже смотря «Звёздные войны», мы сопереживаем не силам правоохранительных органов, не центральной власти, не контртеррористическому экспедиционному корпусу — имперским штурмовикам, а инсургентам-сепаратистам, которые бросают вызов существующему строю.

Победившие силы повстанцев очевидным образом переписывают историю, выставляя себя агентами миллионов воль. Мы с радостью смотрим за историей подрыва протонной торпедой двух крупнейших государственных инфраструктурных объектов. Потому что нам так рассказали эту историю.

Потому что кому-то выгодно.

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Открытая бутылка Василий Щепетнев

Опубликовано 14 октября 2011 года

Понятен призыв к минимализму, аскетичности и просто скромности в быту, провозглашаемый по долгу службы. Низкий уровень жизни порождает ропот, недовольство, а порой и действенный протест, поэтому идеологическая обработка подданных в духе «Бедность — это хорошо!» необходима.

Если задача аскетизации населения поручается людям талантливым, то успех практически обеспечен — до поры до времени. Критическая масса довольных людей не даёт обществу пуститься в раздрай.

Сначала русская, а потом и советская литература делала героями сугубо положительными людей бедных и больных, а здоровых и богатых переводила в герои отрицательные. Павка Корчагин, Макар Нагульный, Мересьев — это только школьные примеры. Помимо Первого Литературного фронта в идеологической войне есть и Второй Литературный, и Театральный фронт, и Кинематографический, и многие другие, включая Хореографический и даже фронт Кройки и Шитья.

Но самые грандиозные битвы происходили на фронте Потребления — места, где идеи материализовались прямо-таки буквально.

Зачем вам трёхсотсильные автомобили, когда есть трамваи, троллейбусы и метро? В крайнем случае купите «Запорожец» или «Москвич-408». Девяностосильная «Волга» позиционировалась как служебный транспорт или общедоступный таксомотор (но на такси ставили двигатель послабее, в восемьдесят лошадок). Зачем вам всеволновой приёмник, особенно с нехорошими диапазонами тринадцать, шестнадцать и девятнадцать метров? Берите «Альпинист»! Длинные волны есть, средние есть, а большего простому человеку и не нужно. (Я долго пытался понять, почему этот транзисторный приёмник назвали «Альпинистом», ведь для туриста, тем более альпиниста он великоват, да и весит немало.)

Зачем купейные вагоны, зачем одноместные номера, зачем шампунь, туалетная бумага и сам ватерклозет? Зачем биде? Проще нужно быть, проще и скромнее. Желающих модно одеваться, вкусно питаться и вообще жить в комфорте называли стилягами, рабами вещей и мещанами, придав последнему определению обидный, унижающий смысл.

Картину портили сами проводники идей аскетизма. Узнав, что главнейший «фитилист» (в смысле создатель сатирического журнала «Фитиль», который и обличал стиляг, чревоугодников и накопителей) сам владеет хорошим автомобилем, одет с заграничной иголочки и не чужд прочим радостям жизни, зритель совсем иначе глядел на экран, а читатель — в книгу «А сало русское едят!».

Другое дело, когда призывы искренни. Лев Толстой искренне проповедовал вегетарианство. Святые старцы-пустынники, отказываясь от привычных вещей, искренне испытывали душевный покой и просветление. Тут возразить нечего, да и нет нужды возражать. Каждый волен выбирать между бифштексом и овсяной кашей. Худо, когда выбирают за тебя. Замечу только, что к вегетарианству Толстой пришёл в зрелом возрасте, успев съесть изрядно и поросят, и телят, и цыплят. Да и старцы в молодости жили разно...

Вот и я недавно промахнулся.

Собираясь отдохнуть, решил купить нетбук. Ноутбук, которым я пользовался последние годы, вполне работоспособен, нареканий не вызывает, но — тяжеловат, как тот приёмник «Альпинист». Мне бы что-нибудь поменьше и полегче.

И решил я взять простенькое. По минимуму. Чтобы и процессор одноядерный, и памяти гигабайт. Дело не в стоимости, разница между одним и двумя гигабайтами ОЗУ невелика, а деньги у меня были. Просто нетбук нужен для строго определённых задач — писать тексты и работать в Интернете. Всё. Остальные же возможности будут только отвлекать. «Если второй гигабайт смущает тебя — вырви его». Я же решил сразу взять одноглазого.

Текстовым редактором у меня служит OpenOffice.org Writer — покупать Microsoft Office на нетбук я посчитал нецелесообразным, глядя, как кряхтит на нём предустановленный Microsoft Office Starter, для профессиональной работы малопригодный. Что ж, писать в OpenOffice.org Writer можно, а привыкнув, можно вполне комфортно. Не функционирует у меня лишь словарь пользователя — не удаётся в него добавить ничего. Памяти не хватает, или просто нужно мануал почитать — не знаю. Потому смею считать, что минимальная конфигурация себя оправдала. Подвело другое. Интернет.

Покуда я находился в Дрездене, Праге и Вене, тоже всё было хорошо. На воздухе — Wi-Fi (которым я практически не пользовался, зачем? — лучше по сторонам смотреть), в отелях — широкополосная кабельная связь.

Но вот заграница сменилась отечественным курортом. Город Ессентуки. В санатории никакого интернета нет. Зашёл в салон «Билайна», взял местную сим-карту для USB-модема. И теперь страдаю. Скорость мизерна. Если «Компьютерра», собственно текст, да вот хоть предыдущая моя колонка, и грузится, то комментарии к тексту — ни в какую. Так что если я пока не могу ответить, вина не моя.

А отослать текст... Ужас-ужас-ужас. Я поленился установить почтовый клиент, привыкнув работать из браузера, но с моим соединением предыдущую колонку я отправлял минут пятнадцать. Покуда откроется нужная страница, покуда другое, третье.

И это крепко ударило по стремлению к простой и скромной жизни. Захотелось жить широко, более того — широкополосно. Обыкновенно так и бывает: имеешь желание, но не имеешь возможности. Урок на будущее: если есть возможность лучшего — не стану брать худшего, какими бы возвышенными доводами — экологическими, нравственными, политическими — меня к этому ни склоняли.

Бутылка открыта, и вино должно быть выпито. А если кто-то говорит, что пить вредно, пить безнравственно, пить нехорошо, значит, он сам нацелился на эту бутылку.

Местные вина ничем не хуже моравских или рейнских — на вкус рядового жителя Великой Гвазды. По мне так и лучше. Я уже и на винных заводах побывал.

"Где же кружка?"

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Что значит имя Опубликовано 14 октября 2011 года

По-видимому, многим трудно смириться с мыслью, что имена есть только у нескольких сотен светил, а остальные сотни миллиардов (и это только в нашей Галактике) остаются безымянными. Неудивительно, что находятся граждане, готовые исправить это досадное упущение. На днях опять пролетела небольшая волна спама с забавным заголовком «Хватит дарить бональные подарки» (орфография, как говорится, авторская) и предложением дать имя звезде. И действительно, сколько можно дарить духи и галстуки? Пора переходить на что-то космическое.

Если спросить о звёздном бизнесе профессионального астронома или астронома-любителя, он, скорее всего, скажет что-нибудь возмущённое о мошенничестве. И будет неправ. Присвоение имён звёздам не регламентируется никакими законами, соответственно нечего нарушать. К тому же у всех продавцов звёздных имён честно написано, что конкретно они продают: красочный сертификат и иногда комплект сувениров. Если покупатель подумал, что приобретает что-то ещё, помимо описанного, это его трудности. Так что ни о каком мошенничестве речи быть не может. Разве что о некоторой ловкости рук.

Тем не менее попробуем разобраться, что может подумать покупатель имени звезды. Что вообще значит имя? В русском языке есть на этот счёт очень правильная формулировка: «Как тебя зовут?», — то есть какую последовательность звуков нужно произнести, чтобы привлечь твоё внимание. Это, прежде всего, предполагает, что есть кто-то, кому хочется привлечь твоё внимание, что ты кому-то интересен. При этом неважно, вообще говоря, что там написано у тебя в паспорте, какое у тебя «официальное» имя. Вполне может случиться, что изобретательные родители дали тебе имя Полуэкт, но при этом все друзья и подруги зовут тебя просто «Рыжий».

То же самое и со звёздами. Покупая сертификат о присвоении звезде имени Вася, вы можете подумать, что она теперь будет так называться. То есть когда кому-нибудь понадобится указать на эту звезду, он скажет или напишет «звезда Вася», и его слушатели или читатели сразу поймут, что речь идёт именно о вашей звезде. Так же, как сейчас они сразу понимают, о какой звезде говорится, когда называются Вега или Фомальгаут. Но вот как раз этого-то никогда и не будет.

Во-первых, кому именно может понадобиться как-то называть звезду? Астроному. При этом для упоминания звезды ему нужен какой-то повод, она должна быть чем-то интересна, причём не только астроному, но и его коллегам, с которыми он будет её обсуждать. Но звёзд на небе много, и крайне маловероятно, что чем-то прославлена именно та звезда надцатой величины, за которую вы отдали кровную пару тысяч рублей. За право назвать более яркое светило придётся раскошелиться уже на более крупную сумму.

Во-вторых, даже купив имя для яркой и потенциально интересной звезды, вы всё равно не добьётесь известности: астроном никогда не узнает, что в какой-то коммерческий звёздный каталог эта звезда внесена под именем Вася. У него в принципе нет возможности получить эту информацию. Разве только вы сами его где-то поймаете и (возможно, за скромную плату) заставите прочитать свой сертификат.

Ну и в-третьих, даже если вы купите имя для интересной звезды и расскажете об этом специалисту, который её изучает, он всё равно откажется называть звезду придуманным вами именем. Если звезда изучается, значит, у неё и так уже есть какое-то имя или обозначение, под которым её знают. И никто не будет изменять привычкам только потому, что кто-то где-то заплатил кому-то N тысяч рублей за бумажку, на которой написано, что звезде по щучьему велению, по вашему хотению присвоено имя «Пусичка».

Почему же бизнес «Назови звезду» столь живуч? Да потому что у некоторых звёзд имена таки есть! И совершенно неясно, почему безымянными остаются все остальные. В конце концов, если какая-та звезда заинтересовала исследователей, о ней пишут статьи, читают доклады и лекции, почему нужно называть её, скажем, IRC +10216, а не Пусичка? И звучит красивее, и запомнить проще. (Правда, если посмотреть примеры звёздных имён на торгующих ими сайтах, станет ясно, что IRC +10216 — вариант далеко не худший. Уж точно лучше, чем имя наподобие «Ремстроймехспецводоканал».)

Причина, скорее всего, в отсутствии общепризнанных правил. Ведь существует же процедура присвоения имён телам Солнечной системы или деталям рельефа на них. И ничего, работает. Есть и система, и традиции, и ограничения. Например, спутники Урана (за несколькими исключениями) называются в честь героев произведений Шекспира, а имена элементов рельефа на астероиде Эрос связаны с известными любовными историями. Есть специальная комиссия, которая одобряет предложенные имена, и каталоги, в которые они записываются. Почему не поступать так же со звёздами?

Разница между телами Солнечной системы, например астероидами, и звёздами состоит в том, что астероид можно открыть. При этом наличествует не только факт открытия, но и первооткрыватель, имеющий предпочтительное право предложить имя для астероида. Кроме того, астероиды открываются не так часто, так что задача присвоения им имён не слишком обременительна. (Для её решения в Международном астрономическом союзе есть специальная рабочая группа.)

Звезду, в отличие от астероида, открыть нельзя. То есть, можно, конечно, навести мощный телескоп на участок неба, который ещё детально не исследовался, найти там сотню звёзд, на которые до того никто не обращал внимания. Но смысла в этом открытии будет столько же, сколько в открытии сотни новых деревьев в лесу. Так что самое большее, что с этими звёздами будет сделано, — это внесение под безликим номером в какой-либо каталог. Если позже одна из этих звёзд окажется в чём-то примечательной, она, скорее всего, войдёт в историю с обозначением из каталога, потому что именно так её будет называть человек, первым обративший внимание на её примечательность.

Бывают, конечно, исключения. Например, иногда и в мире звёзд интересные объекты получают имена своих первооткрывателей — звезда Барнарда, объект Сакураи, туманность Макнейла. Есть и имена собственные, также, как правило, данные первооткрывателями, например звезда Пистолет. Но это именно исключения, а правило — то или иное цифробуквенное обозначение из каталога. Причём приживаются они ничуть не хуже имён собственных. Спросите, например, любого астрофизика про объект SS 433, и он скажет: «О, это такая жуткая двойная система с джетами!» А вот из нескольких сотен традиционных имён звёзд в профессиональном использовании встречается едва ли десяток — Вега, Полярная, Бетельгейзе, Мицар с Алькором... Были попытки начать давать имена внесолнечным планетам (Озирис, Мафусаил), но они пока что особого успеха не имеют.

Впрочем, если задуматься, для профессионального, технического использования обозначение HD 216956 ничем не отличается от имени Фомальгаут. Главное, чтобы все понимали, о чём идёт речь. Если же МАС всё-таки решит, что звёздам нужно присваивать «официальные» имена, его работа будет парализована. Ведь речь будет идти о наименовании миллиардов объектов! С другой стороны, возможно, что выработка каких-то формальных правил остановила бы деятельность «продавцов звёздных имён». Скажем, кратерам на Луне никто не присваивает названия на коммерческой основе, и именно потому, что существует официальная процедура. (Там, правда, есть другая тема: продажа участков Луны.)

Кстати, отсутствие закона вредит и самим продавцам звёздных имён. Пока ты на этом рынке один, всё хорошо. Ты составляешь свой список звёзд, публикуешь его в кожаном переплёте с золотым тиснением, печатаешь красочные сертификаты о присвоении имён звёздам, прикладываешь к ним забавные и трогательные сувениры... Выглядит всё очень солидно. Но вот та же бизнес-идея приходит в голову ещё кому-то. Он тоже составляет свой каталог, печатает сертификаты и делает сувениры. И солидность начинает разжижаться. Потому что интуитивно кажется, что имена звёздам должен давать кто-то один. Так же, как человеку имя можно дать только через ЗАГС. И приходится им ругаться друг с другом, обвинять в мошенничестве... Но, повторюсь, откуда возьмётся мошенничество там, где нет узаконенной процедуры?

Подведу итог. Можете ли вы присвоить звезде имя? Да. Будет ли кто-то где-то когда-то пользоваться этим именем? Нет! Так что остаётся вечный «бональный» совет. Юноши, дарите девушкам цветы! Девушки! Если ваш друг вручил вам звезду Пусечка, задумайтесь! И пересмотрите ещё раз замечательный старый мультфильм «Дарю тебе звезду».

К оглавлению

Кивино гнездо: Тайна отцовства BitCoin Киви Берд

Опубликовано 17 октября 2011 года

Полугодичной давности статья в «Гнезде», посвящённая пиринговой системе электронных наличных Биткойн и её неизвестным авторам, заканчивалась предположением, что рано или поздно «тайна отцовства», скорее всего, будет раскрыта.

Нельзя сказать, что это уже произошло, коль скоро никто так и не вышел вперед и не объявил себя создателем системы, предъявив убедительные тому доказательства. Но, с другой стороны, уже начала появляться довольно интересная информация. Добывается она в обстановке, немало напоминающей детективное расследование.

Многие наверняка слышали, что в США есть весьма уважаемый публицистический журнал The New Yorker — с очень давними культурными традициями, с достойными образцами современной литературы на своих страницах и с чрезвычайно серьёзным подходом к качеству журналистской работы. (Для наглядного представления о том, как принято работать в данном издании, можно почитать впечатления А. Навального, про которого «Нью-Йоркер» не так давно делал статью.)

И случилось так, что именно в New Yorker один из репортёров, Джошуа Дэвис, не на шутку озаботился вопросом, кто же именно создал столь удивительную систему цифровых наличных BitCoin. Для крайнего удивления журналиста были все основания, поскольку хоть он и не разбирается в тонкостях криптографии, финансов и пиринговых сетей, однако по роду профессиональной деятельности общается с весьма компетентными людьми. А принадлежность к «Нью-Йоркеру» дает возможность лично беседовать с профессионалами самого высокого уровня.

Так вот, практически все эти люди — представители мировой криптографической элиты, знаменитые «хакеры в законе» и прочие эксперты, если им доводилось лично знакомиться с особенностями работы BitCoin, единодушно признавали, что это продукт, реализованный на удивление грамотно и качественно.

Вот что, к примеру, сказал о программисте Биткойна небезызвестный хакер Дэн Камински, специально — и безуспешно — анализировавший открытый код системы на предмет слабостей и компрометации: «Это программист мирового уровня — с глубоким пониманием языка C++, знающий экономику, криптографию и пиринговые сети... Или это сильная команда из нескольких человек, или этот парень просто гений».

А вот как звучит мнение криптографа Стюарта Хабера, который помимо исследовательской работы в HP Labs в Принстоне сейчас занимает пост директора IACR, Международной ассоциации криптологических исследований: «Кто бы ни сделал данную систему, сделано это с явно глубоким пониманием криптографии. Они проштудировали академические статьи, обладают острым интеллектом и скомбинировали известные концепции подлинно новаторским образом».

И когда под впечатлением от всех подобных комментариев Джош Дэвис загорелся желанием разыскать «Сатоси Накамото» — мифического создателя BitCoin, то именно Хабер предложил журналисту поискать его среди участников криптографической конференции Crypto 2011 в Санта-Барбаре.

То, что реально никакого японского мастера программирования и криптографии под таким именем не существует, было ясно с самого начала. Однако мировое сообщество профессиональных криптографов сравнительно невелико — несколько сотен человек, а примерно три сотни из них ежегодно собираются в августе в Калифорнии на конференции CRYPTO.

Вообще говоря, под эгидой криптологической ассоциации IACR ежегодно проводится далеко не одна международная конференция: CRYPTO в США; EuroCrypt — поочерёдно проходит в разных странах Европы; AsiaCrypt аналогично кочует по странам Азиатско-Тихоокеанского региона; плюс ещё несколько заметных форумов с более конкретной специализацией. Но как бы там ни было, августовская конференция Crypto 2011 лучше всего подходила репортёру и по месту, и по времени проведения, так что именно туда он и отправился.

Для начала поисков нужного человека в списках участников у Дэвиса уже имелось несколько зацепок, аналитически выявленных по онлайновой переписке Накамото в форумах BitCoin.

Во-первых, все послания «японца» были написаны на безупречном английском языке. За два года он написал порядка 80 тысяч слов (по объёму это примерно роман), сделав при этом всего несколько незначительных опечаток. Иначе говоря, с очень большой вероятностью это носитель английского языка.

Во-вторых, в код самых первых пятидесяти биткойнов (так называемый «блок генезиса») автором была встроена цитата из текущего выпуска лондонской Times (от 3 января 2009 года) — об очередной неудачной попытке правительства выбраться из финансового кризиса. Откуда вывод: автор Биткойна читает текущую британскую прессу (то есть маловероятно, что это американец).

В-третьих, во всех посланиях Накамото устойчиво применяется британский спеллинг, то есть отличающееся от американского написание слов вроде «цвет», «вкус» и так далее («colour», «flavour», а не «color», «flavor»). Наконец, практически все его комментарии на форумах стабильно появлялись после окончания обычного рабочего времени на Британских островах.

Когда Джошуа Дэвис добрался до анализа списка участников конференции, то быстро выяснилось, что на CRYPTO 2011 приехали всего девять человек из Британии и Ирландии. При этом шестеро из них оказались из одного университета — Бристольского. Все они постоянно держались вместе на коктейль-вечеринках, вполне охотно болтали с американским журналистом, однако абсолютно ничего содержательного не могли сказать ни о биткойне, ни о пиринговых технологиях вообще. Ибо «им это неинтересно». Ещё два криптографа, как вскоре выяснилось, не имели никаких пересечений с крупными проектами в области программирования.

Так что у репортёра вскоре осталась всего одна потенциальная кандидатура — человек по имени Майкл Клир, повстречать которого на конференции оказалось труднее всего. Но зато при поисках дополнительной информации о Клире журналист уже нутром почуял, что, похоже, нашёл кого-то действительно интересного.

Майкл Клир оказался молодым аспирантом-криптографом из Тринити-колледжа в Дублине. Большинство исследователей, работающих в Тринити, помещают на личной веб-страничке свою фотографию и контактный номер телефона, однако на странице Клира был только адрес электронной почты. Розыски в интернете какой-нибудь содержательной информации об этом человеке принесли репортёру ещё три интересных подробности.

В 2008 году Клир был назван лучшим студентом Тринити в области программирования и компьютерных наук. На следующий год он был нанят банковской сетью Allied Irish Banks для улучшения их программы валютного трейдинга. И, наконец, он же был соавтором академической статьи, посвящённой пиринговым технологиям (и в этой статье устойчиво применялся британский спеллинг).

Иначе говоря, явно выходило, что Клир хорошо ориентируется и в экономике финансов, и в программировании криптографии, и в пиринговых сетях.

Джош Дэвис тут же написал Клиру электронное письмо о том, что он журналист «Нью-Йоркера» и хотел бы побольше узнать про Биткойн от специалиста, и они быстро договорились встретиться.

Встреча была назначена уже на следующий день возле конференц-зала. В назначенное время к Дэвису подошёл длинноволосый молодой человек, внешним обликом (особенно шевелюрой) чем-то напоминающий Роберта Планта из эпохи ранних Led Zeppelin.

После краткого представления Клир тут же перешёл к сути их встречи: «Я предпочитаю не бывать на виду, поэтому хотелось бы знать, как вы на меня, собственно, вышли?» Журналист пояснил, что занимается сбором материалов и исследованием темы BitCoin, а Майкл Клир обладает уникальным набором познаний и опыта во всех нужных для этого областях — криптография, финансы и пиринговые сети.

Нельзя сказать, чтобы эта тема разговора вызывала у Клира заметный энтузиазм, поэтому для начала он предупредил: «Конкретно сейчас моя область интересов полностью сосредоточена на гомоморфном шифровании (новая криптотехнология для защищённого облачного компьютинга), и в последнее время я не следил за развитием Биткойна».

В целом беседа их прошла очень спокойно, но не сказать, чтобы содержательно. Клир немного рассказал о себе — о работе с облачными базами данных, о том, что ему 23 года, что криптографию в Дублине он изучает самостоятельно, потому что в Тринити нет других криптографов, а программированием он занимается очень давно, с десяти лет. Поэтому без проблем может программировать на множестве разных языков, включая и Си++ (язык Биткойна).

Когда же Дэвис попытался перевести разговор конкретно на Биткойн, Клир не захотел обсуждать достоинства системы, отметив лишь то, что Биткойну ещё только предстоит «себя доказать». Однако сама идея, по его мнению, выглядит интригующе.

В конце концов, журналисту надело ходить кругами, и он решил перейти к сути. Вообще-то, сказал Дэвис, он разыскивает Сатоси Накамото и предполагал, что тот должен появиться на конференции Crypto 2011... В ответ на этот заход Клир не проронил ни слова.

Тогда вопрос был поставлен уже совершенно прямо: «Так это вы Сатоси?» Теперь вместо ответа Клир рассмеялся, но при этом опять ничего не сказал. Тогда наступила неловкая тишина. «Если хотите, я с удовольствием сделаю для вас обзор системы», — предложил Клир вместо ответа. «Я бы мог вам обрисовать, что я думаю на данный счёт».

Явно разочарованный таким ответом, Дэвис тем не менее согласился и с таким предложением.

Примерно через неделю после их встречи Клир сдержал свое обещание и прислал ему собственный обзор Биткойна, в котором, по сути, повторил всё то же самое, что говорили репортёру и другие специалисты. Что систему делал грамотный программист, что в ней видно понимание криптографии и что в целом конструкция Биткойна расценивается высоко.

Настырный журналист, однако, на этом не успокоился и вновь попытался доказать Клиру, что именно к нему сходятся все логические нити расследования, а потому Дэвис хотел бы услышать прямой ответ.

И получил на это совершенно прямой и при этом столь же двусмысленный ответ: «Я не Сатоси. Но даже если бы я им и был, то все равно этого вам бы не сказал».

Суть в том, пояснил Клир свою интересную позицию, что личность Сатоси Накамото просто не должна играть здесь никакой роли. Эта система была построена таким образом, чтобы мы не нуждались в доверии к какой-то конкретной личности, к компании или к правительству. В этой системе кто угодно может проверить код программы, а собственно сеть не контролируется никем конкретно. Именно это и должно внушать доверие к BitCoin.

Биткойн, иными словами, хорош тем, что контролирует, что вы здесь можете видеть и чего видеть не можете. Все пользователи скрыты, однако все транзакции выставлены напоказ. Код доступен для всех, однако его происхождение остаётся загадкой. Валюта BitCoin одновременно вполне реальна и при этом неуловима, так же как и её создатель. BitCoin нельзя убить — эта система, похоже, переживёт даже ядерную атаку.

Хотя статья Джошуа Дэвиса о Биткойне получилась весьма объёмной, содержательной и со множеством других подробностей об этой примечательной системе, совершенно очевидно, что весь её изюм сводится к истории про Майкла Клира.

Поэтому вполне объяснимо, что наибольший резонанс публикация американского журнала вызвала в Ирландии. Там национальная пресса несколько дней обсуждала личность своего молодого компьютерного гения, а самому Клиру приходилось отбиваться от журналистов и в который уже раз повторять, что он «не изобрёл BitCoin».

Но при этом он нигде и ни разу не сказал, что не участвовал в данном проекте.

К оглавлению