Один против всех

ГЛАВА 1

Человек — это существо, которое ленится делать абсолютно все: учиться, готовить, выбрасывать мусор, работать, собираться на работу… особенно собираться на работу. Ярослав ненавидел именно эти предрассветные часы, когда приходилось, с трудом открыв глаза, искать орущий будильник, ориентируясь исключительно на звук, с тоскливой злобой вспоминая, за каким, собственно, чертом дернуло тебя настроить это кошмарное достижение человеческого гения на шесть часов утра. Вообще, в Ярославе уживались как будто два разных человека. Ярослав вечерний был образцом целеустремленности в области планирования будущего дня, и именно этот Ярослав всегда ставил будильник на самую высокую книжную полку, на которую Ярослав утренний ни за какие коврижки не поставил бы столь надоедливую вещь. Высокая полка гарантировала то, что по пути между постелью и будильником Ярослав, если и не проснется, то, по крайней мере, найдет в себе силы дойти до душа. Как уже повторялось с завидным постоянством вот уже целый год, уловка сработала — приняв душ, Ярослав был вполне готов к грядущему рабочему дню.

Поставив кипятиться чайник, Ярослав, или, как его часто звали многочисленные знакомые, Ярик, полез в бар в поисках упаковки цитрамона. Уже вторую неделю не удавалось выспаться. И это было очень странно, более того, это было жутко неприятно, поскольку если он не спал свои законные восемь часов, то потом целый день болела голова и зверски резало глаза. Привычный к ночным бдениям за компьютером, он вполне досыпал свои часы днем, но сегодня было необходимо с утра переться в университет, где он преподавал на полставки последний год. Странным же было то, что он довольно давно не работал по ночам и обычно крепко спал, но вот уже которую ночь подряд он по полночи не смыкал глаз. Конечно, не то чтобы совсем не спал, а спал какими-то урывками по десять — пятнадцать минут, после чего просыпался в липком холодном поту и подолгу неподвижно лежал, глядя в потолок, пытаясь привести в порядок бурлящую нервную систему. Да и как тут не просыпаться в поту, когда тебе снится такое, от чего начинаешь сомневаться в своем психическом здоровье и хочется пойти к психиатру.

А как еще прикажете реагировать на сон, в котором ощущаешь себя мелкой букашкой, лихим ветром занесенной на ладонь Бога или какого-то иного всемогущего существа, и это существо, словно забавляясь, поднимает тебя высоко-высоко на протянутой руке и начинает звать. И зов этот протяжный, заставляющий вибрировать все твое существо. Зов, от которого хочется скрыться, зарыться куда-нибудь глубоко под пласты железобетона, чтобы тебя не достали те, кого зовут. Однако ты не можешь ничего сделать, ты не можешь даже пошевелиться… Но самое страшное в этом — понимание того, что так И должно быть. Ибо ты — дичь, дичь для охотника, который летит на зов, который отвечает на него своим криком. В этом крике сливаются ненависть, гордыня, торжество, ярость и мощь. Мощь, которую ты чувствуешь всеми фибрами своей души и которой просто обязан покориться.

И вот появляются охотники. Они рассекают пространство, широко раскрыв свои крылья, их стальные мускулы перекатываются под кожей, которую невозможно пробить оружием смертных, кошмарные когти готовы кромсать осмелившегося встать на пути, а глаза полыхают, словно капли первозданного огня, и испепелят всякого ослушника, непокорного их воле. Это знание появляется в твоей голове откуда-то извне, словно нашептываемое тебе на ухо мерзким змеиным шепотом, в котором таится высокомерное презрение высшего существа к тебе и твоим жалким силам…

На этом месте Ярослав всегда просыпался. Такая чушь снится каждому человеку хотя бы раз в жизни, но ни один сон Ярослава не повторялся со столь завидной регулярностью. Причем с каждым разом он становился все отчетливей и отчетливей. Позавчера этот сон приснился шесть раз, вчера — три, сегодня — всего один, и за это большое спасибо, знал бы, кого благодарить, уж не поскупился бы!

Наконец цитрамон нашелся. Проглотив, не запивая, одну таблетку и сунув упаковку в сумку, Ярослав пошел готовить свой скудный завтрак — яичница с колбасой и чашка зеленого чая, вот и все.

Разбив два яйца в глубокую тарелку и накрошив туда мелко порезанной колбасы, он начал все это тщательно перемешивать, изредка поглядывая на часы.

— Не хватало еще опоздать. — Странно, после того как он остался жить один, Ярослав часто разговаривал вслух. Какая-то пустота поселилась в стенах квартиры после отъезда родителей с сестренкой и братом в Америку, и эта пустота ощутимо давила на плечи, заставляя томиться от одиночества.

«Нет, не буду вспоминать. И так весь день испорчен, нечего портить его дальше. — Для разнообразия Ярослав проговорил это мысленно. — Они сделали свой выбор, а я свой, и ничего тут не изменишь».

Быстро обжарив колбасно-яичную смесь и столь же быстро проглотив ее, он в три глотка осушил чашку зеленого чая, похвалил себя за удачно выбранный вчера в магазине сорт и побежал одеваться.

«Хорошо хоть вчера не поленился брюки погладить», — с непонятным раздражением подумал он. По-быстрому одевшись и бегло проверив еще вчера заготовленную сумку — не забыл ли чего, — вышел из квартиры, закрыл дверь и подошел к лифту. Кнопку вызова опять какие-то уроды закоптили спичками, все остальные кнопки ЖЭК недавно заменил на металлические, и они пока держались. Лифта, как обычно, не было довольно долго, кто-то на верхних этажах их двадцатиэтажки зажал двери, ожидая непонятно чего или кого.

«Как забодала эта страна с ее вечным бардаком, — тоскливо заныло в душе Ярослава. — Неужели нельзя навести хоть где-то, хоть в такой малости порядок. Семья небось в Америке отлично себя чувствует».

«Остынь. Ты любишь эту страну, ты в ней родился, а бегут только трусы и предатели, которые отказываются от гражданства своей Родины, — внутренний голос, как всегда, вступился в защиту идеалов и убеждений, которые составляли моральную основу жизни Ярослава, — тебе просто тошно оттого, что этими предателями оказались члены твоей семьи, которые, несмотря на дикий скандал перед расставанием, тебе по-прежнему дороги».

Отец Ярослава — Клыков Владимир Федорович, профессор, доктор химических наук, год назад получил приглашение от одного крупного американского химического концерна. В руководстве концерна были столь сильно заинтересованы заполучить специалиста такого уровня, что выхлопотали гражданство для Владимира Федоровича и членов его семьи. Недолго думая профессор принял решение и сделал ручкой кафедре родного университета, где получал целых пять тысяч рублей. Все члены семьи были в восторге, за исключением старшего сына, который считал, что контракт с фирмой — это просто здорово, но сама мысль о смене гражданства недопустима и сопоставима с предательством. После нескольких довольно неприятных сцен с криками и хлопаньем дверьми родители решили уехать без Ярослава — взрослый, двадцать четыре уже, скоро аспирантуру закончит, как программист уже неплохие деньги зарабатывает. Так что годик-другой побесится, посмотрит на этот бардак, одумается и приедет к своим.

Но Ярослав одумываться и не собирался. С детства увлекаясь историей, он болезненно переживал все беды России и самой возможности покинуть ее навсегда просто не представлял. Особенно тяжело было слушать разглагольствования своих ровесников, которые, дескать, не были бы такими идиотами, как он, и у них просто дух захватывает при мысли о том, как они смогли бы зажигать в Америке, и вообще, Россию надо любить издалека, дабы она, не дай бог, не ответила тебе взаимностью. Что тут скажешь, поколение Ярослава было поколением тех, кто выбирает пепси и оздоровительные процессы, которые стали намечаться в России и до их, такого провинциального, Сосновска, пусть даже и областного центра, пока еще не докатились.

Вот с такими невеселыми мыслями Ярослав и дождался наконец лифта. В этот момент хлопнула соседская дверь. Тридцатидвухлетний сосед Серега, как обычно, напоминал вихрь: не успело затихнуть эхо от захлопнувшейся двери, как он уже стоял у дверей лифта.

— Здорово, Серега, — поручкался с ним Ярослав. Несмотря на разницу в возрасте, отношения у них были приятельские. — Как спалось сегодня?

— Чего риторические вопросы задаешь?! — сумничал тот. — Знаешь же ведь, что весь город эти хреновы сны видит. Говорят, целая комиссия сегодня из Москвы приезжает. Проверять нас будут.

— Надо же, черт-те какая уже по счету… На небо сегодня смотрел?

— Такое же, разве что чуть потемнее стало…

Вопрос про небо оставался актуальным вот уже три месяца. Изменения, произошедшие с родным голубым небом и привычно белыми или серыми, если на заводе был выброс, облаками, породили множество слухов, домыслов и страхов. Чего только ни говорилось за эти три месяца — за день не расскажешь. Рассматривались версии от экологической катастрофы до прилета инопланетян, не был забыт и конец света. В Сосновск слетелись пророки, ясновидцы, экстрасенсы, контактеры и прочие маньяки со всей страны, прошел слух, что даже из зарубежья прибывать начали. А поводом для подобного ажиотажа послужило изменение цвета неба — от нейтрально-голубого до багрового, причем, что самое странное, не произошло никаких изменений с самим цветом — то есть, если можно так сказать, сам спектр цвета совершенно не изменился. Просто стало немного темней, словно красная туча закрыла солнце.

Изменения в цвете неба произошли одномоментно — заснули под одним, а проснулись под другим. Говорят, из космоса над городом видно красное пятно, как над Юпитером, только размером поменьше — аккурат в пол-Сосновской области. Всего таких пятен на планете было два: еще одно возникло где-то в США.

Месяц назад стало появляться больше туч, участились грозы без дождя, появились проблемы с радиосвязью. В средствах массовой информации начали массироваться слухи о возможной эвакуации всего города, но пока ни наши власти, ни американские у себя предпринимать столь кардинальные шаги не спешили. Попробуй переселить пятисоттысячный город — это решение не из простых, тут никаких денег не хватит. Даже для американцев это накладно, не говоря уж про Россию. Но возможно, что двухнедельные кошмары, переживаемые городом, заставят власти пошевелиться. Пока же было много слов, бесконечных делегаций из самых разных институтов и академий, но очень мало дел. Да и какие тут могут быть дела, если ни черта не понятно, что это за природное явление (да и природное ли?) и как на него стоит реагировать. А люди, а что люди — они живут как жили: ходят на работу, спят (когда удается!), бродят по магазинам по делу и без, развлекаются — ничего не изменилось. Вот только в храмы чаще ходить стали да число самоубийств в последнюю неделю увеличилось — кошмары начали сказываться.

Спустившись на первый этаж и открыв дверь подъезда со сломанным, наверное, в тысячный раз домофоном, Ярослав вышел во двор, лениво перебрасываясь фразами с Сергеем. Здесь они наскоро попрощались и разошлись в разные стороны — Сереге надо в компьютерную фирму, где он работает менеджером, а Ярославу на остановку.

Пятиминутная прогулка от дома до остановки немного подняла настроение Ярослава. Особенно постаралось на ниве жизненного тонуса небо над головой. Оно было сегодня багрово-красным с фиолетовыми вкраплениями. Перистые облака, расчертившие весь небосвод, словно подсвечивались прожекторами с пульсирующими фиолетовыми лучами. Где-то в вышине сверкали пучки молний. Безумные тени метались по небосклону, играя в свои непонятные игры. Именно так, должно быть, выглядит небо ада: сочные багровые тона, свирепые схватки вечно голодных стихий и ощущение занесенного над твоей головой гигантского молота как апофеоза нечеловеческого могущества. Но это взгляд только с одной стороны, с другой же — это демоническая, завораживающая красота, заставляющая тебя смотреть и смотреть, упиваясь хищной магией адских красок. Только так, двояко, можно воспринимать это небесное явление.

— Сегодня что-то новенькое, — сообщил подошедшему Ярославу мужик, стоящий на остановке и с увлечением рассматривающий небо. Над левым нагрудным карманом его рубашки была надпись «Слава тракторостроителям!».

Подъехало маршрутное такси, в качестве которого служил один из недавно закупленных сосновской администрацией пазиков. В него с облегчением сел не настроенный ни на какие абстрактные разговоры Ярослав, неизвестный же тракторостроитель остался на остановке.

Оплатив проезд, Ярослав проследовал в конец автобуса и сел у левого окна на заднем сиденье. Автобус был на удивление пуст, словно и нет семи тридцати утра и люди не спешат на работу. Даже не все сидячие места были заняты. Куда-то подевались толпы пенсионеров, спешащих на свои участки. Обычно в это время сложно не то что сесть, залезть в автобус проблематично. Середина мая, особенно когда стояла такая необычайно теплая погода, всегда отличалась бурным оживлением дачников, использовавших данный маршрут для поездок в дачный поселок, который располагался за городом, сразу же за техническим университетом, где учился и работал Клыков, а год назад работал его отец.

Все пассажиры ассоциировались со студентами или молодыми преподавателями, едущими на первую пару в университет. К этой же категории относились практически и те немногие, кто заходили в автобус на последующих остановках. Подавляющему большинству надо было ехать до конечной, где, собственно, и располагался университет.

Итак, тихо радуясь относительно пустому автобусу, Ярослав с любопытством поглядывал в окно. Разговоры вертелись вокруг двух вещей: чертовщины в небе и не меньшей чертовщины в снах. «Замечательные» сны с охотниками беспокоили не одного Ярослава. Каждый второй жаловался на кошмары и пересказывал один и тот же сон. Общество продолжало удивляться подобной загадке природы, но довольно вяло. За три месяца она успела как-то приесться, надоесть. Уже не было жарких словесных баталий, которыми так славится молодежная аудитория, вне зависимости студенты это или молодые преподаватели. В автобусе царила спокойная, убаюкивающая атмосфера. Быть может, если бы пазик ехал чуточку быстрей, для Ярослава и остальных пассажиров эта поездка имела бы несколько иные последствия, но что было, то было. История, к сожалению, не терпит сослагательного наклонения.

Автобус не спеша подъезжал к университету, и люди начали готовиться к выходу. Было восемь часов утра. Ярослав подхватил сумку и направился к дверям, как вдруг его внимание привлек матерный возглас водителя и последовавшее за ним резкое торможение. Сдержав очень нехорошие слова, характеризующие умственный уровень водителя, Ярослав бросил взгляд по направлению движения автобуса. Посмотрел и не смог оторвать взгляд.

— Это еще что такое?! — раздался рядом возглас рослого парня, с рельефной мускулатурой, заметной даже под тонким свитером, в который он был одет. Парень принадлежал к тому типу, который очень нравится девушкам: крепкий, подтянутый, прямо-таки символ мужественности. Дорогой он вовсю болтал с двумя девушками. Сейчас весь его вид выражал крайнее изумление, как, впрочем, и у всех остальных пассажиров.

Картина за окном стоила того оцепенения, что охватило людей. В небе над дорогой клубилась багровая тьма, иначе и не скажешь. Мрачные, зловещие тучи прямо на глазах образовывали гигантскую воронку. Разряды молний проскакивали по краям, ненавязчиво демонстрируя колоссальную энергию, затраченную на ее образование. Стремительно темнело. Через какие-то секунды в небе открылся провал, ведущий в неведомые бездны и словно заглядывающий в душу каждого, точно черный глаз демона из царства мрачного Аида. Ужас и смятение охватили наблюдающих людей.

«Началось! — сковала сердце и заставила дрожать колени паническая мысль. — Началось!»

Хотя что именно началось и как оно может закончиться, вряд ли кто мог сказать. На мгновение все вокруг поглотила звенящая тишина: машины, люди, все вокруг застыло в напряжении, некоторые водители выскочили на дорогу, вглядываясь во тьму. Складывалось ощущение, что кто-то нажал стоп-кадр на видеомагнитофоне. Но вот в этой воронке, в этом клубке тьмы появились точки. Поразительно, но Ярослав даже помыслить не мог, что у черного цвета может быть столько оттенков. Эти точки были словно квинтэссенция самого мрака. Сгустившись из первозданной тьмы, они замерли на миг, на один удар сердца, а потом понеслись к людям и машинам, быстро увеличиваясь и приобретая узнаваемые очертания.

Первобытный ужас темной волной окатил Ярослава, все его существо пронизала дичайшая слабость, чтобы не упасть, он оперся о поручень. Но вслед за волной ужаса пришло узнавание, и от этого стало еще страшней. Хотя казалось, что бояться сильнее уже невозможно! Окинув окружающих внимательным взглядом, Ярослав осознал родство с ними, родство, вызванное переживаемым кошмаром. Люди напоминали сбившееся в кучу стадо овец, увидевших кровожадного волка. Это касалось не только пассажиров автобуса, но и людей на улице, в других автомобилях — все, застыв, покорно ждали своей участи. Ибо точки превратились в тварей из кошмаров, которые терзали людей на протяжении долгих ночей. На них летели Охотники, Те, что снились по ночам.

Распространяя вокруг себя волны ужаса, кошмарные, одетые в броню твари с могучими крыльями атаковали скопления людей и крупные автомобили. Но даже угрожающая им опасность не смогла заставить мужчин и женщин бежать и спасать свои жизни. В оцепенении, охватившем их, было нечто противоестественное. Бежать прочь от опасности — это один из базовых инстинктов человека, но сейчас он почему-то не сработал.

Каждая тварь словно заранее выбрала себе цель и летела именно к ней. Атакующие действовали четко и слаженно, все это фиксировал мозг Ярослава, тщетно пытающегося разорвать оковы неподвижности. Но тут пазик накрыла тень очередной атакующей твари, раздалось яростное хлопанье крыльев, и машину сотряс страшный удар. Крышу, точно копья, пронзили черные когти, снова раздалось хлопанье крыльев. Рывок, и Ярослав упал в проходе, сильно ударившись головой. Последнее, что промелькнуло перед его взором, была убегающая земля за окном автобуса.

ГЛАВА 2

Пробуждение было тяжелым. Конечности затекли до невозможности. Чтобы пошевелить хотя бы пальцем, приходилось собирать в кулак всю волю. Ярослав слабо застонал. Вернее, подумал, что застонал — он не слышал ни звука. Так бывает, когда в пустой квартире в полной темноте работает телевизор с выключенным звуком. Мерцает экран, движутся картинки, но ухо не в состоянии уловить ни малейшего шороха.

«Оглох?!! — пронзила паническая мысль. — Но почему?! Что произошло?!»

И тут память услужливо преподнесла картинки ожившего кошмара — воронка в небе, атака чудовищ, полет автобуса.

«Вот так и сходят с ума», — торжествующе произнес внутренний голос.

Вместе с памятью начал возвращаться и слух. Первым был услышан скрежет чего-то очень твердого и острого по металлу. Этот звук заставил на время забыть про онемевшее тело. На лице Ярослава появилась гримаса раздражения.

— Кому там неймется? — со злостью прошептал он. Слова, подобно путнику, продирающемуся сквозь заросли, с трудом раздвигали пересохшие губы. С огромным усилием разлепив веки, он тут же их смежил. Глаза словно затянуты мутной пеленой, голова сильно кружится.

Подождав, пока головокружение уймется, Ярослав снова попытался осмотреться. Во второй раз это получилось гораздо легче и результативней — прямо перед собой он разглядел помятое ведро неопределенного цвета, к тому же заляпанное маслом. Сам же он лежал на животе на полу автобуса, голова под сиденьем.

Посчитав такое положение недостойным высокого звания человека, Ярослав попробовал встать на четвереньки. Как ни странно, это ему удалось — конечности слушались уже гораздо лучше.

— Ничего, мы еще повоюем, — для собственного успокоения пробормотал Ярослав.

В процессе осмысления своего положения в пространстве он как-то упустил происходящее вокруг. А обстановка явно изменилась. Прекратился изматывающий душу скрежет по металлу. Теперь раздавались шуршащие звуки — словно кто-то большой и очень тяжелый лениво ступал по дороге, засыпанной мелкой щебенкой. Где-то недалеко раздавались тихие подвывания, прерывающиеся не менее тихим поскуливанием и плачем. Казалось, что звуки издает не одно существо, а несколько.

«А почему так светло?» — возник неожиданный вопрос. Медленно подняв голову, он так и застыл с разинутым ртом — крыша автобуса отсутствовала напрочь. О том, что она вообще когда-то была, напоминали только рваные края. Автобус был вскрыт, словно консервная банка. Ярослав уже совсем другими глазами осмотрел то, что раньше являлось транспортным средством. Вся обивка была разодрана, несколько кресел вырвано с мясом, из-за чего салон автобуса казался слишком просторным. В некоторых местах пол и сиденья залиты чем-то красным, очень сильно напоминающим кровь. На заднем сиденье лежали в неестественных позах, словно отброшенные страшной силой, два парня. Как смутно помнилось Ярославу, они стояли за ним у выхода из автобуса и обсуждали какую-то «сволочь, которая никак не хочет допускать к экзамену».

Медленно повернувшись всем телом в сторону выхода, Ярослав столь же медленно пополз наружу. Осторожности ради он так и двигался на четвереньках… и не зря. Его взору предстала жуткая, завораживающая своей жестокостью картина. За дверью лежащего на возвышении автобуса виднелся огромный каменистый пустырь, поросший чахлыми кустиками неизвестной травы. А посередине пустыря располагалось НЕЧТО, словно сошедшее со страниц Некрономикона — вымышленного учебника несуществующей науки. Лавкрафт был гениальным писателем, но ему даже не снилось то, что Ярослав увидел на площадке перед автобусом.

Четкими, рублеными линиями на каменистой земле была начертана сложная геометрическая фигура. Справа от центра в ней был оставлен проход — иначе не назовешь этот ничем не перечеркнутый коридор, границы которого строго выделены невообразимыми иероглифами. Они, а также те знаки, которые украшали все углы, точки пересечения, наиболее крутые дуги по всей фигуре, просто завораживали. Все дышало такой древностью и невообразимой мощью, что не было никакой возможности смотреть на это без рези в глазах. Над особенно густо испещренными знаками участках земли дрожал воздух.

Все пространство вокруг фигуры было усыпано костями. Кое-где на пересечениях линий рядом со знаками лежали черепа. На некоторых из них еще виднелись остатки плоти. Резкий порыв ветра принес тяжелый запах крови, и Ярослава снова замутило.

Чуть-чуть отдышавшись, он обратил внимание на темно-красный цвет линий, огораживающих центр фигуры. Этот цвет сильно напоминал цвет пятен, которыми была заляпана обшивка салона. Похоже на кровь. За этими линиями нет ни одной кости, пространство внутри идеально чистое.

Вдруг словно щупальце спрута протянулось по коридору к центру фигуры. Кроваво-красного цвета, оно будто что-то искало на земле, осторожно обходя встречающиеся знаки и не пересекая ни одной черты. Вот, нащупав красную ограждающую линию, щупальце вытянулось в струну, раздался хлюпающий звук, и оно втянулось в центр этого сложного геометрического построения, растворившись в нем без следа. Кровавый рисунок пришел в движение. Он начал стремительно усложняться, а на концах линий, близких к границам коридора, словно набухли почки. Они почему-то заставляли думать о ядовитых змеях, приготовившихся к броску. У Ярослава ощутимо затряслись руки. Сдавленный писк вырвался из его сжавшегося в спазме горла, язык присох к гортани. Словно кролик, он перевел взгляд в ту сторону, откуда протянулось щупальце.

На земле лежали три девушки и два парня. Девушек сотрясала мелкая дрожь, и именно они были источником тех всхлипываний, на которые ранее обратил внимание Ярослав. Парни не издавали ни звука. Но это не было проявлением отчаянной храбрости. Что-то неестественное было в их молчаливой неподвижности. Глаза всех пятерых были устремлены в одну сторону. А там, там находился оживший кошмар.

Их взоры приковывала жуткая тварь. Темно-бордового цвета, с мрачноватым отливом. Все это существо покрывали мелкие чешуйки — от носа до кончика хвоста. Оно имело четыре лапы, два крыла, длинную шею, которая заканчивалась устрашающего вида головой. За каждым ухом и на носу находилось по рогу мутновато-белого цвета. От затылка до хвоста шел шипастый гребень. Каждую лапу украшало по шесть длиннющих, жутковатого вида когтей. Ярослав сразу же вспомнил, что непосредственно перед тем, как он потерял сознание, эти черные когти пробили крышу их автобуса. Да черные ли?! По когтям побежали голубоватые разряды, и прямо на глазах они начали менять свой цвет на цвет рогов. Контраст между кроваво-бордовым телом и мутновато-белыми орудиями разрушения ощутимо давил на психику.

Все это отмечалось сознанием Ярослава помимо его воли. Он вообще не мог сейчас что-либо сознательно предпринять. Все его мысли были об одном — ну зачем он встал?! Ведь хорошо так лежал, и вот на тебе!

Только оглядев чудовище с ног до головы, Ярослав обратил внимание на то, чем оно занималось. У ног монстра лежала кровавая тряпка, которую он самозабвенно полосовал когтями. Вот, закончив свою работу, тварь опустила до этого высоко задранную голову, захватила пастью ворох обрывков и коротким броском швырнула их через коридор в фигуре в самый центр. Не долетев каких-то метров до цели, этот ворох словно размазался в воздухе. Ощутимо тряхнуло. Появилось облако красного цвета, на мгновение замерло в неподвижности и кровавым дождем выпало на землю. Шипение впитываемой сухой землей жидкости перекрыл стук — упал какой-то предмет. Он докатился до центра фигуры и остановился. Только тут Ярослав разглядел, что это человеческий череп. Пустые глазницы были устремлены на него. В них что-то блеснуло. Это оказалось последней каплей для Ярослава, который из-за жалости даже живую рыбу не мог выпотрошить. Желудок резко рванул к горлу, рвотные спазмы сотрясли все тело. До конца не оправившись от потрясения, он не смог удержаться в прежнем положении и вывалился из дверей автобуса. Упал опять неудачно, спиной о землю. В судорожной попытке вдохнуть глоток воздуха Ярослав разевал рот. Руки хаотично шарили в пыли. Боль от удара прошла почти мгновенно, но тут левая ладонь накрыла какой-то каменный обломок, который впился в нее всеми острыми гранями. Пальцы рефлекторно сжались в кулак. В следующее мгновение у Ярослава опять перехватило дыхание: над ним мрачной тенью нависло некое существо.

— А-ааа-а-хххх-ммм!! — единственный звук, который смогло исторгнуть его горло.

Взгляд существа пригвоздил Ярослава к земле крепче всяких оков. Судорога скрутила все его члены. Мерзкая тварь смотрела так довольно долго. Ярослав чувствовал, как его мозг словно ощупывают грубые лапы чудовища. Череп будто распирало изнутри могучей силой. Волны боли прокатились по всему телу. С каждым ударом сердца боль все усиливалась. И вот уже не волны, а океан боли, и из этого океана нельзя было выплыть, в нем можно было только утонуть. Но Ярослав боролся, он напрягал все свои жалкие силы, чтобы не сойти с ума от боли и ужаса. Он уже не понимал, где он и кто он. Единственное, что перекрывало боль, — это раскаты хохота, разносящегося по закоулкам его мозга. Монстр был доволен, он был просто чертовски доволен.

Боль исчезла так же неожиданно. Только что она была, и вот уже ее не стало. Ярослав хрипло застонал. Левая рука все еще сжимала камень. Он цеплялся за него, как за последний якорь, что не дает кораблю его сознания унестись в кипящее море безумия.

А тварь не теряла времени зря, ловкими, можно даже сказать, отработанными движениями когтей она избавляла Ярослава от одежды. Он не сопротивлялся. Очень часто когти пробивали кожу, и от этих резких вспышек боли он хрипло вскрикивал. Когда одежда была сорвана, то буквально все тело Ярослава оказалось покрытым кровоточащими ранами. Оглядев лежащую перед ним жертву, монстр удовлетворенно заурчал. После этого Ярослав был подхвачен левой передней лапой, и чудовище неторопливо поковыляло к центру фигуры. Ярослав висел безжизненной тряпкой. Осторожно пройдя по коридору из линий, причем тело человека было пронесено так, чтобы не пересечь какую-нибудь линию или знак, чудовище уронило свою ношу на землю справа от черепа в центре. Короткими взмахами передних лап тварь расположила тело Ярослава как требовалось и, пятясь задом, осторожно вышла за пределы линий. Незримая тяжесть, прижимающая человеческое тело к земле, не отпускала.

Через некоторое время от автобуса донеслись крики, полные боли. Из собственного опыта Ярослав понимал, что в этот момент там творилось. Спустя еще какое-то время раздались тяжелые шаги, и, скосив глаза, он снова увидел чудовище, осторожно несущее уже в правой лапе еще одного несчастного. В нем Ярослав опознал того парня, который так не понравился ему в автобусе. Его положили слева от черепа, на расстоянии вытянутой руки от Ярослава. Судя по всему, их тела лежали параллельно друг другу. Повторилась процедура с выходом наружу, и монстр направился в сторону автобуса. Казалось, прямо над пазиком зависло солнце, почему-то зеленоватого оттенка. Чудовище подошло к автобусу, встало на задние лапы и, опираясь о края, через то место, где раньше была крыша, просунуло голову внутрь. Когда тварь показалась вновь, то оказалось, что каким-то образом она ухитрилась подцепить два тела, что лежали на заднем сиденье автобуса. Лениво переваливаясь, монстр направился к фигуре.

Зайдя за линии, ограждающие фигуру, он с той же тщательностью разместил трупы, положив одно тело прямо на Ярослава, а второе на другого парня, причем головы погибших лежали на животах живых лицами вверх. Теперь где-то в районе солнечного сплетения в Ярослава упирался затылок мертвеца.

Видимо закончив приготовления, чудовище выпрямилось и замерло. В эти мгновения Ярослав понял, что их собираются принести в жертву в каком-то жутком обряде. Он попытался пошевелиться, но безуспешно. Даже звука не смог издать, только глаза безумно вращались в орбитах, а кровеносные сосуды готовы были лопнуть от напряжения.

Наконец чудовище пошевелилось. Подобрало хвост и село на задние лапы. Оно стало выше, но теперь полностью умещалось в центре рисунка, свободном от линий. Резкими четкими движениями оно по очереди изобразило какие-то знаки прямо на плоти мертвецов. Совершив это, снова замерло. Потянулись минуты ожидания. Вдруг тело, лежащее на Ярославе, задрожало. Посмотрев обезумевшим от страха взглядом на размещенный на нем кровавый груз, он увидел, как от мертвеца, словно мыльные пузыри, отрываются шарообразные сгустки плоти и собираются в облако над черепом в центре. То же самое происходило и справа от Ярослава. Тела медленно истаивали. Наконец от них остались только черепа. Сгустившееся облако забурлило. Неожиданно оно выбросило четыре щупальца: два из них протянулись к черепам на животах людей, одно к центру фигуры и одно прошло над монстром в сторону коридора. Раздались чмокающие звуки, и щупальца исчезли. Ярослав увидел, как три из них втянулись в черепа, заставив светиться багровым глазницы, четвертое же, судя по всему, закрыло проход, замкнув фигуру; по крайней мере, у Ярослава возникло именно такое ощущение. Сразу же испарилось и облако.

В пространстве начала скапливаться чудовищная мощь. Даже ужас, испытываемый при виде монстра, как-то поблек по сравнению с этим. Вдруг, будто подстраиваясь друг под друга, в унисон запульсировали черепа. В голове Ярослава зазвенела какая-то струна. Она брала все более и более высокую ноту, пока Ярослав не перестал что-либо различать за ее звоном. Окружающая реальность словно отодвинулась на второй план. Ослабло зрение, а за ним и все остальные чувства. И тут незримый толчок, или, скорее, пинок, вышвырнул Ярослава из его тела.

Он взлетел, причем взлетел в буквальном смысле этого слова. Взлетел и смог оглядеться вокруг. Он находился на высоте примерно одного метра над своим телом и мог рассмотреть его во всех подробностях. Рядом он увидел того парня, который также, разинув рот, смотрел на себя, лежащего на земле. Теперешнее тело практически ничем не отличалось от лежащего на земле, присутствовал только некий налет нереальности. Фигуры выглядели словно призраки на ветру. Несмотря на всю материальность, казалось, что вот налетит порыв ветра и развеет тебя, будто дым. Ярослава передернуло. Чтобы отвлечься от гнетущего ощущения, он более внимательно посмотрел вниз.

Тела на земле образовывали странноватую фигуру или знак. Две параллельные линии из тел, пульсирующая точка черепа посередине. Между параллельными линиями чуть поодаль сидел монстр. Его туша изображала третью линию. Эта догадка буквально ворвалась в сознание Ярослава. Это знак. Нет, не так. Это ЗНАК. Знак Силы и Могущества, Власти и Владычества. Знак Древних. Правда, что это за Древние и почему именно так, с большой буквы, Ярослав не знал. Страх внезапно исчез. Его сменила ярость. Хотелось рвать и метать. Повернувшись к чудовищу, Ярослав неожиданно встретился с ним взглядом, и весь его яростный порыв угас, как огонек свечи. Монстр сидел приподняв голову и смотрел прямо на людей. От всей его фигуры исходила сосредоточенность и готовность к любому развитию ситуации.

— Он нас видит, — сказал Ярослав и удивился тому, что снова может говорить.

Неизвестный парень промолчал. За него ответил монстр.

— Да, червь! — пророкотало в сознании Ярослава. — И ты скоро умрешь, дабы приумножить мои силы! Скоро обряд будет завершен, и силы Мертвой скалы, знака Древних, и крови иномирян сольются в едином потоке, который вольется в мои жилы! Гордитесь, смертные! Этот обряд поставит меня, Рошаг-хаарг-Лога,[98] в один ряд с сильнейшими из народа хаарг-зоамов.

Сказав это, он запел. Песня переливалась, обволакивала, опутывала незримыми тенетами Ярослава и его собрата по несчастью. Она врывалась ядовитыми щупальцами в самые потаенные глубины души. Ярослав понял, что это существо, этот Рошаг, изменяет его. Эта наглая бесцеремонность, унижение, ненависть снова всколыхнули все чувства Ярослава. Он начал бороться. Напрягая все силы своей души, он сопротивлялся этому вторжению. От чудовищного напряжения ему чудилось, что он слышит, как трещат барьеры воли, поставленные на пути незримых щупалец. Весь мир перестал существовать, остались только воля человека и колдовская песнь чудовища…

Казалось, что прошла вечность. Но вот зазвучали заключительные аккорды песни. Они заставили черепа на неподвижных телах взорваться кровавой пылью, после чего словно удар молотом вогнал души людей в их тела.

Разом вернулись все ощущения, и Ярослав понял, что может пошевелиться. Повернув голову, он увидел, что парень лежит неподвижно и мертвым взглядом смотрит в небо. Тварь, или Рошаг, как он назвался, застыла мраморным изваянием, только мелко подрагивали разбухшие мышцы. Сложенные на спине крылья буквально светились изнутри безжизненным светом. Неожиданно серая пыль и мелкие камни, лежащие вокруг тел парней, рванулись ввысь, где их разогнал сильный порыв ветра. Обнажилось тело скалы. Она едва ощутимо вибрировала.

Вдруг словно удар тока пронзил Ярослава. Он застонал. Нечто, некая сила отделялась от скалы и пронзала его тело. Рядом скрутило соседа. Эта сила использовала их в качестве проводников. Ярослав чувствовал, как потоки силы не задерживаются в нем, а преобразовываются и устремляются к сохранившемуся черепу в центре фигуры. Тот сыто заблестел. От сильной боли Ярослав зажмурился и внутренним зрением увидел переплетение разноцветных пульсирующих линий, которые тянулись от них с парнем к черепу, а уже от него к Рошагу. Причем характер линий, идущих от черепа, был несколько иным. От них веяло чем-то недобрым, враждебным. Рошаг наливался силой. Он теперь виделся Ярославу как сгусток дикой, необузданной энергии, которая пульсировала в такт злобному мерцанию черепа.

Поток энергии превратился в ревущий ураган. Казалось, что это продолжается уже целую вечность. Высоко над головой образовался мерцающий вихрь, водоворот, подобный тому, что исторг бесконечно давно, вечность назад, мерзких тварей на беспомощный город. Золотистые змеи молний снова оплетали края водоворота, но размеры и сам вид воронки постоянно менялись. Метаморфозы следовали непрерывным потоком. Наконец это явление природы зафиксировалось в определенной форме и приняло облик короны, в которой воронка образовывала обруч, а зубцами служили постоянно извивающиеся языки молний, беспрестанно порождаемые водоворотом. Размеры короны поражали и ужасали. Она нависала непосредственно над местом обряда, грозя погрести дерзких под лавиной энергии.

Неожиданно из центра короны начал опускаться хобот вихря, кипящего первобытной яростью разбушевавшихся стихий. Вот он приблизился к фигуре на земле, и Ярослав, несмотря на чудовищную боль, мешающую думать, понял, что это убьет их всех. Что это ответ могущественных сил на попытку забрать часть их мощи. Он ждал этого с нетерпением, надеясь, что смерть избавит его от этой нечеловеческой пытки. Монстр же не обращал внимания на грозящую опасность, только постанывал, словно от наслаждения.

Но ожили знаки, начертанные на земле. Они багрово засветились и в последний момент перед ударом соткали защитную сферу по границам фигуры, но это ненадолго задержало разбушевавшуюся стихию. Защита лопнула со страшным треском, хобот вихря на мгновение замер. Этого мгновения хватило для того, чтобы активизировались знаки на последней фигуре из крови, которая огораживала внутреннее пространство рисунка на земле, то место, где лежали люди и Рошаг. Эта защита также не выдержала, но, лопнув водопадом мутно-красных искр, она развеяла и чудовищный хобот. Пошла цепная реакция. Вслед за хоботом начали разрушаться те жуткие стяжки, что связали Силы, образующие вихрь. Раздался громоподобный звук удара, из черепа прямо в центр вихря ударил луч зеленоватого света, и сильный порыв ветра очистил небо.

Рошаг открыл глаза и торжествующе взревел. Ярослав каким-то шестым чувством понял — пришло время умирать. И от этой мрачной безысходности, этой суровой неотвратимости карающего удара стало почему-то так горько, что он, превозмогая боль, из желания хоть как-то навредить своему врагу, ударил камнем, который все еще продолжал сжимать левой рукой, по оставшемуся черепу.

На то, чтобы повернуться на правый бок, ушли все силы, и удар получился очень слабый. Наверное, таким ударом даже муху не убьешь, но все же этого хватило. Череп оказался неожиданно хрупким. Он был словно соткан из воздуха и от такого слабого удара, почти касания, просто рассыпался. Рассыпался в пыль.

На мгновение все вокруг замерло. Обряд оказался прерван. Рошаг неверящим, остановившимся взглядом смотрел на горстку пыли. Исчезли все звуки. Остановился ток энергии от скалы. Боль, окутывающая Ярослава свинцовым покрывалом, исчезла. Удары сердца, казалось, разорвут барабанные перепонки. Но так продолжалось лишь мгновение… Говорят, что в старину мореплаватели возили с собой бочки с жиром. Если корабль попадал в шторм, то этот жир выливался за борт. Масляная пленка смиряла разбушевавшуюся водную стихию на какие-то мгновения, но эти мгновения давали кораблю необходимую передышку. Шансы на выживание существенно повышались. Но не дай бог задержаться в этом окошке покоя в сердце шторма. Задержавшемуся кораблю или следующему за ним была гарантирована смерть. Что-то подобное происходило и вокруг Ярослава. Затишье было затишьем перед бурей.

И вот гром грянул. Слабая во время обряда вибрация скалы неожиданно начала нарастать. Вой, способный поднять даже мертвого, разорвал тишину. Вслед за воем обрушился удар энергии из скалы. Будучи невольными проводниками, люди начали корчиться на земле. Конечности, казалось, выворачивались из суставов. Трещали сухожилия. Кожа стала невесомой, прозрачной, похожей на древний пергамент. Стиснутые челюсти крошили зубы в песок. Жуткий, нечеловеческий крик огласил окрестности.

Пропускаемая телами энергия ударила в Рошага. Он боролся до конца. Его окутала мерцающая сетка серебристых молний. Поток, бьющий из распростертых на земле тел, рассыпался по поверхности сетки. Но вот и эта необычная защита исчезла, сметенная под напором токов Силы.

Рошаг умирал молча. Энергия вливалась в него потоком. Неспешный перелив усваиваемой Силы в начале обряда сменился хаотичным мельтешением разрозненных сгустков. Казалось, что этому не будет конца… Самым слабым звеном оказалась скала. Она не выдержала вибрации и ревущего потока Силы. Раздался страшный треск. Сеть мельчайших трещинок покрыла девственную чистоту камня. Ток энергии, проходящей сквозь людей, прервался. И опять затишье. Скрюченные люди и застывший монстр. Но вот шкура Рошага словно осветилась изнутри. Сначала это был ровный мягкий свет, но с каждым ударом сердца его интенсивность нарастала. Наконец, став нестерпимо ярким, словно осколок солнца, упавший на землю, свет исчез. Будто некто неизвестный повернул выключатель.

Лежа с закрытыми глазами, Ярослав видел всю фантасмагорию взбесившихся энергий от начала и до конца. Даже терзаемый болью, он фиксировал все в памяти. Это происходило без его участия, он не прилагал для этого никаких усилий. Видения словно возникали в его воображении.

Когда исчезла пульсация цветных линий и жутковатое свечение на месте Рошага, Ярослав разомкнул окаменевшие веки. Сил удивляться не было. Его охватила апатия. Рошаг оставался на своем месте. Стоял не шевелясь. Казалось, он ничуть не изменился, но это только казалось. Вот влажно заблестела его шкура. С каждым мгновением блеск усиливался. Побежали первые струйки.

— Да это же кровь?! — вырвался у Ярослава хриплый возглас.

Ран на теле монстра не было, но он истекал кровью. Из-под каждой чешуйки сочилась темно-красная жидкость. Неожиданно передние лапы монстра подломились, и он медленно завалился вперед. Слабая попытка Ярослава увернуться ни к чему не привела. Его придавила упавшая туша. Хотя туша — это громко сказано, только верхняя часть туловища крылатого ящера повалилась на то место, где лежали ноги Ярослава. Их он все же успел поджать, лишь голова на длинной шее упала прямо на него. От удара, уже в который раз за сегодняшний безумный день, перехватило дыхание. Но не это оказалось самым страшным. Тело мертвого, теперь уже понятно, что мертвого, монстра продолжало сочиться кровью. Красная жидкость вытекала, словно выдавливаемая прессом. Жестко зафиксированный длинной шеей Ярослав оказался буквально залит дымящейся субстанцией. Все его тело было покрыто неглубокими кровоточащими ранками, оставленными когтями монстра, и в эти открытые ранки попала кровь Рошага. У Ярослава было такое чувство, что на него плеснули кислоты. Каждая рана начала пульсировать и словно гореть огнем. Он взвыл, и чужая кровь темным потоком хлынула в открытый рот. Кровь, словно живое существо, вливалась в тело жертвы. Волны боли прокатывались по организму, и захлебывающийся кашель разрывал легкие. Ярославу никак не удавалось отвернуть голову от заливающего его потока. Сознание мутнело. Окружающий мир завертелся вокруг своей оси, все чувства потеряли яркость. Сознание забилось и рвануло прочь испуганной чайкой…

Сознание плыло во тьме. Голодный, алчный мрак, пытающийся растворить в себе саму основу души, засасывал Ярослава. В этой темнице не было времени. Само это понятие отсутствовало, как отсутствовало тело. Вяло текли тени мыслей. Неожиданно окружающий мрак прорезал тонкий лучик света. Он становился все более уверенным. Вдруг стены темницы начали вытягиваться в трубу. И вот сознание уже несется по тоннелю, освещенному ярким светом в его дальнем конце. Скорость нарастает, и конец тоннеля приближается. Проходят какие-то мгновения, и яркий свет затапливает все вокруг…

Сухой кашель сотрясал грудь. Что-то твердое упиралось в грудину, чьи-то руки ритмично давили на спину. Подбородок оказался измазан чем-то липким. Во рту невообразимо гадко. Общее состояние организма характеризовалось одним словом — мерзкое. Глаза застилала мутная пелена, прерываемая мелкими золотистыми черточками. Слух уловил знакомую речь.

— Сильней дави! Резче, резче! Кашляет — значит, жив. Второму не так повезло.

Голос был явно женский. Рядом раздавался истеричный плач и чей-то успокаивающий бубнеж. Давление на спину прекратилось. Чьи-то сильные и, похоже, мужские руки помогли сесть. Ярослав открыл глаза. Перед ним на коленях стояла симпатичная черноволосая девушка с красиво вздымающей тонкий свитерок грудью (это Ярослав заметил, даже находясь в столь плачевном состоянии!) и участливо смотрела на него. Повернув голову, он увидел державшего его парня.

— Оклемался? — Голос был сухой, немного напряженный. — Встать сможешь?

— Да. Наверно. Не знаю…

— Ничего. Попытайся. Мы тебе поможем.

Парень схватил его за одну руку, черноволосая — за другую. Резкий рывок, и он на ногах. Ощутимо покачивало, но Ярослав устоял. Добровольные помощники осторожно отпустили руки.

— Ничего. Спасибо. Я сам… — Ярослав сделал осторожный шажок. Поташнивало, и немного кружилась голова, но жить можно.

Поискал взглядом источник шума — невдалеке горько плакала девчонка лет восемнадцати. Лицо закрыто обесцвеченными волосами. Плечи мелко вздрагивают. Рядом, приобняв ее, стояла другая девушка, именно ее голос успокаивающе бубнил. Хотя было заметно, что успокоение требовалось и ей самой. Та, что успокаивала, была, видимо для разнообразия, окрашена в рыжий цвет. Она подняла глаза на Ярослава и тут же их опустила. Кончики ушей покраснели.

Все это происходило на фоне покореженного автобуса. Рядом с передним колесом лежал второй невольный участник обряда. Он был весь буквально залит кровью. Глаза закрыты, не дышит. Рошаг лежал неподалеку. Только в этой мертвой груде уже нельзя было узнать гордого и жестокого мучителя. Поджав под себя лапы, он вытянулся стрункой, словно тянулся к чему-то, только шея была сдвинута в сторону. Ранее казавшаяся непробиваемой шкура мешком висела на скелете. Тут и там сквозь прорехи сверкали белизной кости. Вокруг тела расплывалось темное пятно.

Монстр лежал на очищенной от пыли и камней площадке. Темно-серая скала когда-то была идеально ровной, но сейчас ее покрывала сетка мелких трещин. Большинство из них было пропитано кровью. От покрывавших землю линий сохранилось несколько знаков, словно вплавленных в скалу. Но оставалось стойкое ощущение незавершенности системы. Это будило в душе смутное беспокойство… Кто-то толкнул Ярослава в плечо.

— На, утрись. — Парень протягивал ему тряпку, бывшую когда-то белой рубашкой.

Ярослав перевел взгляд на себя. Он был точно броней покрыт засохшей кровью. Ощупал лицо. М-да, с лицом то же самое. Неожиданно от всего пережитого задрожали колени, через мгновение колотило уже все тело. Стараясь взять себя в руки, он молча схватил протянутую тряпку и принялся оттирать стягивающую лицо грязь.

— Да ты не лицо оттирай-то! — мрачно хмыкнул парень.

Недоумевающий Ярослав снова оглядел себя. Понимание пришло очень быстро. Если бы не корка грязи, то легко было бы заметить, как он залился краской стыда. Он был абсолютно гол. Руки рефлекторно прикрыли самое святое… Девчонки нервно захихикали. Даже плакса прекратила всхлипывать и неуверенно заулыбалась. Ярослав готов был провалиться сквозь землю, но опять выручил парень.

— Отойди за автобус и попробуй хоть немного оттереть кожу. Только осторожно, ты весь в ранах. Они подсохли, но кровь может пойти снова. Потом сооруди себе из этих тряпок какой-нибудь наряд. — Он протягивал ворох какого-то тряпья.

Приглядевшись, Ярослав узнал в некоторых из обрывков детали своей одежды. Память подсунула воспоминание о когтях твари, срывающей с него костюм и остальное. Благодарно кивнув, он зашел за автобус. Работы было непочатый край.

ГЛАВА 3

Ярослав оттер грязь и кровь относительно неплохо и поразительно быстро. Соорудил себе из обрывков одежды нечто с множеством узелков, но худо-бедно тело прикрывающее. Немного постоял, пытаясь оглядеться. Оказалось, что все они находились на горном плато, и сейчас он смотрел в сторону подножия. Внизу виднелось море колышущейся зелени с серыми проплешинами. Чуть дальше и левее просматривалось нечто голубое, похожее на реку. Правее полоса зелени упиралась в горы далеко не хилой высоты. Вдали также темнели горы. Повертев головой, Ярослав понял, что их гора все же самая высокая. Она просто исполин. Площадка, на которой проходил обряд, была вовсе не на самой вершине, как показалось вначале. Истинная вершина подпирала само небо. У нее был запоминающийся вид, вид сжатого кулака.

«Сжатый кулак, грозящий небу». — Ярослав поежился.

Наконец он вышел к народу. Его уже ждали. Было решено перенести обсуждение за автобус, туда, где переодевался Ярослав. Соседство места массовой гибели общих попутчиков, останки монстра, начавший чудовищно быстро разлагаться труп парня, не выдержавшего обряда, — все это тяжким гнетом давило на психику. Товарищи по несчастью, не чинясь, кружком уселись прямо на землю, Ярослав, как самый пострадавший, тяжело привалился к колесу.

Начали со знакомства. Парня звали Олегом. Был он поджарый, энергичный, а кроме того, белобрысый, голубоглазый, подтянутый — настоящая белокурая бестия, истинный ариец. Рукопожатие у него было короткое, но крепкое, даже очень. Не жаловавшийся раньше на слабость рук Ярослав слабо поморщился. Олег сдержанно сообщил, что ему двадцать шесть лет, частный предприниматель. Провожал девушку в университет. Сегодня, как назло, сломалась машина, и поехали на маршрутке. Подумав, добавил, что в армии служил в погранвойсках. Его девушка — это та черноволосая, что помогала приводить Ярослава в чувство. Звать Анастасией, но можно Настей.

Плаксу с крашеными волосами звали Олесей, а рыжую подругу — Наташей. Ярослав вспомнил, что именно к ним в автобусе клеился паренек, которому так не повезло во время обряда. Девчонки ехали в университет. Учились они на четвертом курсе (как обычно, Ярослав ошибся в первоначальной оценке возраста девушек).

О себе он коротко сказал, что зовут его Ярославом и что он преподает в университете. В автобусе ехал на работу.

— Ну что ж, познакомились и ладушки! — преувеличенно бодро заговорил Олег. — Теперь думу думать будем: где же мы, горемыки, оказались и что же нам делать…

— А что тут думать — в другом мире мы! — зло сказал Ярослав. — Вспомните только, какие дела происходили дома целых три месяца. Видимо, это были сопутствующие явления, подготовившие проход сюда, к этим тварям!

Последние слова он просто выкрикнул. Накипело. Вроде обряд недолго продолжался, а вот гляди ж… Ярослав невесело усмехнулся.

— Почему сразу другой мир?! — возмутилась Настя. — Может, Африка или Австралия, вон как тепло. Да и вообще, мало ли где?!

— Я, конечно, не знаток астрономии, но у нас зеленого солнца нет!

— У нас и багровых небес раньше не было!!!

— А ну хватит! — сказал, словно припечатал, Олег. — Будем надеяться, что мир наш. Но все может быть, и будем готовиться к худшему. Оставим предположения на потом, займемся насущными проблемами. Предлагаю объединить воспоминания о нашем похищении этим драконом.

— Драконом?! — воскликнул Ярослав.

— Да, драконом. А ты не заметил, что он один в один похож на драконов в справочнике мифических существ?

— А ведь верно… — Ярослав почесал в затылке. — Я и не заметил. Он сказал — Рошаг, я о нем как о Рошаге и думал.

— Кто сказал?! Какой Рошаг?! — загалдели все разом.

Олег предостерегающе поднял руку:

— Так, ты сейчас подробно нам все расскажешь.

Ярослав и рассказал, начиная от своего пробуждения и кончая разрушением черепа. Не забыл и про разговор с Рошагом.

— А дракон-то разговаривал, оказывается… — Теперь чесал в затылке Олег.

— Если ему это не пригрезилось от боли! — вставила свое слово Олеся. По отношению к ней у Ярослава начала формироваться стойкая неприязнь.

— А что вы знаете?

Рассказывать вызвался Олег. В тот момент, когда колеса автобуса оторвались от земли, многие попадали на пол. Самое неудачное падение было, судя по всему, у Ярослава. Правда, остальные потеряли сознание лишь немногим позже. Какая-то дымка заволокла сознание, и все, дальше никто ничего не помнит. Когда дракон, или Рошаг, принялся отдирать крышу, то все стали просыпаться, но заторможенность не проходила. Никто ничего не понимал. Потом крыши не стало… Вместо нее появилась страшная морда и начала каждого внимательно рассматривать. Тех ребят, что сидели на заднем сиденье, дракон убил сразу же. Просто появилась лапа, один удар, и все — «финита ля комедиа». Семеро убитых, считая водителя. Затем всех пришедших в себя людей дракон вынес из автобуса и усадил невдалеке.

Возникло ощущение, что дракон был чем-то недоволен. Олега и погибшего парня он положил чуть в стороне от девчонок. Все могли шевелиться, но о бегстве не было даже мысли. Потом дракон начал когтями чертить фигуры на земле, и оказалось, что это и не земля вовсе, а камень. Из-под когтей вовсю летели искры. Затем Рошаг принялся выносить из автобуса тела и вырезать на них какие-то знаки, после чего с ними стали происходить метаморфозы, подобные тем, что видел Ярослав. Черепа и немногочисленные кости дракон выкладывал на начерченные знаки и линии. Закончив свое адское черчение, дракон начал подвывать, клацать челюстями и выделывать лапами, крыльями, хвостом и шеей замысловатые коленца. Это продолжалось недолго, но тварь сильно устала. Об этом можно было судить по ставшему прерывистым дыханию. По завершении пантомимы с рисунком на камнях произошло что-то неуловимое.

Доселе молчавшая Наташа сказала, что он стал более живым. Все с ней согласились, правда, что это значит, не смог объяснить никто.

— Остальное ты видел… — закончил Олег и, помолчав, добавил: — Или участвовал.

— Ну а смерчи и молнии вы все видели?

Это видели все. Но только буря бушевала в непосредственной близости от фигур на скале, а вот буквально в десяти метрах ощущался только небольшой ветерок. Загадка природы, однако. Окончив рассказ, Олег высказался предельно ясно:

— Короче, дракон проводил магический обряд. Искал какую-то Силу. Нам от этого ни горячо ни холодно. Давайте думать, что делать дальше. Еды у нас нет, а спасатели не приедут. Поэтому задача минимум — найти пищу, задача максимум — выйти к людям…

— Если они тут есть… — себе под нос пробормотал Ярослав, за что схлопотал яростный взгляд Олега, который слышал все прекрасно.

Начальственные функции как-то само собой перешли к Олегу. Уверенный вид, убежденность в голосе, строгий взгляд, героический ореол пограничника, который бывал и не в таких передрягах, — все это сделало его авторитет непререкаемым не только в глазах его подруги, но и остальных девчонок. Ярослав не возражал.

Начались сборы. Часы было решено перевести на двенадцать — солнце явно стояло в зените. У водителя в автобусе взяли инструменты — набор из нескольких ключей и небольшой молоток. Это забрал себе Олег. Остальные просто подхватили свои вещи. Выстроились перед Олегом.

— Народ, слушай задачу! Я тут нашел тропку, навроде козьей, только пошире. Идет под гору, так что по ней и пойдем.

— Ну спустились мы, а дальше что? — подал голос Ярослав.

— К воде пойдем! Где вода, там морские пути. А там, глядишь, людей встретим. — Лицо Олега было непроницаемо.

Ярослав понимающе усмехнулся: «Успокаивает. Мы-то понимаем, что если другой мир, то и людей может не быть. Хорошо хоть воздух подходит, да, будем надеяться, что солнечное излучение подобно излучению на Земле».

Выстроившись цепочкой, с Олегом во главе они начали спуск. Идти было легко. Тропка ровная, из стены слева очень удобно выступали камни. Цепляясь за них, все успешно перебарывали страх высоты. Обрыв справа не был подобен вертикальной стене, однако крутизна впечатляла. Упадешь — до подножия не остановишься. Легкость спуска зародила у Ярослава смутные подозрения — уж больно удобная тропинка, с частыми затесами на камнях, на которые так ловко ставится нога. Да и торчащие камни были слишком уж к месту, рука самостоятельно находила их, на ощупь. Идя замыкающим, Ярослав позволил себе несколько раз остановиться и внимательно разглядеть эти камни. Рисунок трещинок чересчур часто повторялся и больше походил на рукотворный знак из двух вертикальных черточек с горизонтальной волной поперек. Но надолго останавливаться он не мог, Олег подгонял, заставлял идти дальше. Ярослав вынужден был подчиниться.

Удивительно, но после всего пережитого Ярослав чувствовал себя довольно сносно. Он не ощущал головокружения, его не шатало, не тошнило, исчезли боли, прекратились приступы внезапной слабости. Все это радовало. Раны не болели и не кровоточили. Настроение поднималось, казалось, что у них все получится, что они не на другой планете, а на Земле и выйдут к людям. Есть не хотелось. Через несколько часов после начала спуска на него нашла какая-то эйфория. Хотелось петь. Ярослав замечал бросаемые на него недоуменные взгляды девчонок и задумчивый — Олега, но ему было все равно. Немного удивил вопрос Олега. Один раз он остановил спуск, осторожно прошел почти по самому краю обрыва к Ярославу и спросил, не под кайфом ли он. Ярослав чуть не расхохотался ему в лицо, но сдержался и просто помотал головой. Олег пожал плечами и вернулся на свое место во главе маленького отряда. Спуск продолжался.

Прошло пять часов. Тропа вилась и вилась, казалось, ей не будет конца. Начало темнеть. Неожиданно группа вышла на широкую площадку. Она была словно предназначена для отдыха.

— Привал, — скомандовал Олег и сам подал пример, усевшись на землю. — Заночуем здесь. Завтра с утра продолжим спуск. Скоро подножие.

Никто не возражал. Девчонки повалились на землю, ближе к скале. Загомонили, жалуясь на усталость и голод. Ярослав молча прошел к скале и тоже сел. Эйфория куда-то подевалась, теперь сильно болела голова. Олег переглянулся с Настей, и они вместе подошли к Ярославу.

— Может, скажешь, что с тобой? — начала разговор Настя. — А то идешь какой-то странный, то песни поешь, то сам с собой разговариваешь.

— Не знаю, когда мы шли, мне стало почему-то так легко, что не мог удержаться…

— А тебе не кажется, что в сложившейся ситуации это несколько ненормально? — спросил Олег. — Для человека, который чудом выжил, ты ведешь себя неадекватно. Я даже решил, что ты какой-то транквилизатор принял, да зрачки и координация нормальные. Не пойму я что-то… Хотя есть мысль одна…

Вдруг Ярослава осенило, и от этой догадки его прошиб холодный пот. В его сознании выстроилась цепочка: раны на теле, кровь дракона, яд. Да еще в легкие наверняка что-то попало, да в желудок. Его враз похолодевшие губы прошептали одно только словосочетание: «Кровь дракона».

— Ты тоже понял, — удовлетворенно отметил бывший пограничник. — Но ты расслабься, если ты все еще жив, то, скорее всего, это не быстродействующий яд. Он постепенно выйдет из организма.

— Есть такая штука, как осадочные яды. Или как их там. Яды, которые накапливаются в крови, и для их нейтрализации нужен антидот. — Губы Ярослава предательски дрожали.

— Да ладно, живы будем не помрем! — Олег дружески хлопнул его по плечу, а его подруга обняла Ярослава за шею и поцеловала в щеку.

От этой дружеской поддержки стало спокойнее на душе. Тут Ярослав вспомнил о сомнениях, которые занимали его во время спуска, и он рассказал про свои наблюдения, касающиеся признаков рукотворности тропы.

— Ты тоже заметил?! — обрадованно воскликнула Настя. — Мы с Олежкой всю дорогу обсуждали.

— А вы понимаете, что здесь может и не быть людей, подобных нам? Тропу могли проложить разумные существа, но не люди…

Тут в разговор вмешались Наташа и Олеся, ревниво поинтересовавшиеся о причинах возникновения секретов в их маленьком отряде. Разговор прервался. По молчаливому уговору было решено не нервировать этих девушек подобными разговорами. Вечер прошел в спокойной обстановке. Утренний кошмар как-то легко забылся. Острота впечатлений ушла.

Спать укладывались на пустой желудок. Перспектива спать на камнях не вызвала ни у кого энтузиазма, но делать нечего — каждый лег на облюбованном им месте. Ярослав остался на приглянувшейся ему неестественно ровной площадке. Стемнело. Все погрузилось во тьму. Приятная, обволакивающая тишина затопила все вокруг. Постепенно выровнялось дыхание спутников Ярослава, но ему что-то не спалось. Тело покалывало, словно мелкие иголочки вонзались во внутренние органы. Ощущение не из приятных.

«Видимо, в крови дракона были токсины, гормоны или какая-то еще биологическая ерунда. — Мысли текли темным безрадостным потоком. — Что там еще могло быть? Только не должна на людей всякая инопланетная гадость действовать-то…» Ярослав когда-то читал о том, что всякие там инопланетные вирусы на землянина не действуют, так как рассчитаны на иные живые формы, поэтому собственное состояние его удивляло.

Чтобы как-то успокоить нервы, он гладил ладонью камень, на котором лежал. Пальцы то и дело находили какие-то выемки. Странно, но перед мысленным взором Ярослава стала выстраиваться слишком уж правильная картина чередования углублений. И знакомая до жути. Две параллельные черточки, точка между ними, чуть ниже — совсем короткая черточка. Ярослава бросило в жар, на лбу выступил холодный пот.

«Да ведь во время обряда мы лежали именно в виде этого знака…» — Течение мыслей стало неожиданно четким и ясным. В тон им пальцы повторяли изображенные линии — сверху вниз, слева направо, сначала — линии, в заключение — точка. С каждой повторенной линией становилось все трудней двигать пальцами, но рука была словно заколдованная. Плита под Ярославом постепенно нагревалась, и с каждым движением все сильнее. Начал ощущаться слабый восходящий ток силы, шедший от камня. Покалывание в теле усилилось. На двенадцатом повторе знака словно молния ударила в глазные яблоки Ярослава, и его сознание отключилось.

В семь часов, едва лучи солнца осветили странников, они начали дружно просыпаться. Первым вскочил Олег, словно и не спал на голых камнях — бодрый, жизнерадостный. За ним проснулись остальные. Последним встал Ярослав, за что заслужил осуждающий взгляд Олега и пренебрежительные — девчонок. Ярославу было на все наплевать. Адски болели глаза, в висках словно пьяный кузнец кувалдой работал, во рту — премерзкий вкус. Ярослав первым делом осмотрел камень, на котором лежал. Он оказался правильной прямоугольной формы, в правом верхнем углу был словно выплавлен проклятый знак. Повторять ночные эксперименты что-то не хотелось. Ярослав зло сплюнул и оглянулся на спутников. Все уже собрались, ждали его. Построившись как и вчера, продолжили спуск.

Через полчаса вышли на еще одну ровную площадку, от которой спускались рукотворные ступени. От их основания далеко вниз уходила мощеная дорога. Девчонки радостно завизжали, их поддержал гиканьем Олег. Загремело эхо. Мрачно молчал один Ярослав. Наконец угомонившись, продолжили спуск. Радостное настроение заставило забыть даже о сосущей боли в желудках. Подножия достигли за какие-то пять минут. Короткий совет — и дружно решено идти по дороге в надежде, что она выведет к людям.

К обсуждению не присоединился только Ярослав. Мрачное его настроение усиливалось. К так и не прекратившемуся покалыванию всего тела добавился сильный жар. Перед глазами стоял туман. Масла в огонь подлило и воспоминание о щупальцах, которые запускал ему в душу дракон. Вроде бы отчаянными волевыми усилиями Ярослав остановил агрессора, но… что-то произошло с ним, как-то изменила его эта борьба. От этой мысли становилось хуже. Временами его начинало колотить. Радовало то, что никто не обращал на него внимания…

Пеший переход продолжался. Отойдя от основания ступеней метров на пятьсот, их группка как-то неожиданно попала в джунгли. Темной стеной невиданной зелени они прилегали к мощеной дороге, не преступая некой границы. Какофония неслыханных звуков оглушала людей. Треск, гомон, звуки ударов заставляли вздрагивать каждого. Люди сбились в кучу, шаги автоматически ускорились. Было страшно — а ну кто как выскочит да как куснет! Ярослав машинально отметил, что девчонки старались держаться поближе к Олегу. От этого было горько и обидно неизвестно почему. Зависти не было, только в душе оставался неприятный осадок.

Изредка общий шум прерывался довольно жутковатым ревом. Тогда все замирали, припадали к дороге. Ярослав, хоть и трясся вместе со всеми, но больше был занят мыслями о собственной участи. Вдруг Олег скомандовал привал. Он подошел к Ярославу и отвел его в сторонку.

— Необходимо найти еду и воду, — со значением сказал он. — Нам с тобой надо сделать вылазку в джунгли. Ты знаешь хоть что-нибудь о съедобных растениях?

— Почему только растения?! А звери и птицы?

— И как же ты собрался подбить зверя или птицу? Гаечным ключом? Или, быть может, молотком? — Олег презрительно усмехнулся. — Я, конечно, понимаю, что тебе нелегко пришлось, но остальным не намного легче.

На это Ярослав не смог ничего ответить, только виновато пожал плечами. Ему было стыдно. Он вроде как мужик, а распустил нюни. Девчонки и те не жалуются, а он только и знает, что умничать да изображать вселенскую скорбь. Пусть ему плохо, но надо держаться и не показывать этого остальным. Выживание всех зависит от каждого. Эта нехитрая истина пришла ему в голову и заставила собраться. Решительно кивнув, Ярослав сказал:

— Командуй! Что от меня требуется?

Внимательно посмотрев в глаза, Олег скептически хмыкнул. Хлопнул Ярослава по плечу и сказал, обращаясь ко всем:

— Ну вот, кажется, теперь можно обсудить перспективы на сытный обед. Повторяю: кто знает что-нибудь о растениях в джунглях?

Ответом было молчание и неуверенные улыбки. Ярослав решил подать голос:

— Яркие плоды есть нельзя — скорее всего ядовитые. Другие плоды можно есть, только проведя проверку…

— Какую?! — Девчонки оживились.

— Разломить, выдавить сок на руку, подождать… — Ярослав наморщил лоб, книгу о выживании читал давно, вспоминалось довольно сложно. Однако он чувствовал, что надо сделать один мысленный шажок, и все вспомнится… В голове словно что-то щелкнуло, и воспоминания полились потоком. — Если на коже появится покраснение, то есть нельзя. Если этого не случится, то можно капнуть в рот одну капельку сока. Если защиплет или будет неприятный вкус, то надо выплюнуть — ядовито. Затем откусить кусочек, покатать его во рту, прислушаться к ощущениям. Если все нормально, то проглотить. Подождать часов шесть, если не будет никаких неприятных последствий, то съесть один плод. Подождать еще… Потом можно есть.

— Ну ты и понарассказал… Есть захотелось, просто мочи нет. — Анастасия даже показала, как сильно ей хочется есть. Она закатила глаза и начала жадно облизывать губы. В животах у всех призывно заурчало.

— Добавлю, что каждый выбирает себе по одному плоду и проделывает все эти процедуры только с ним. Так мы узнаем максимальное число съедобных плодов в минимальное время… — Олег был, как всегда, предельно лаконичен. Поставленная им задача была по-военному кратка и понятна. — Ищем съедобные на вид плоды.

Поиски оказались долгими. Было решено — девушкам двигаться по дороге и искать по краям зарослей, а парням углубиться в джунгли и пошуровать там. Олег вооружился по такому случаю молотком, а Ярославу дал большой гаечный ключ. К сожалению, их затея не увенчалась успехом — продираться по джунглям без мачете оказалось дьявольски трудно. А если учесть, что постоянно ожидаешь, что кто-нибудь может захотеть пообедать тобой, то задача становилась попросту невыполнимой.

Девчонки ушли далеко вперед, обогнав застрявших ребят. Через полчаса, злые и уставшие, Ярослав с Олегом выбрались назад на дорогу. Гибкие ветви цеплялись за одежду, лианы старались задушить. Результатом вылазки можно считать то, что одежда парней окрасилась в буро-зеленые полосы, а на лицах появились свежие царапины. Раздраженные, они потрусили вслед за девушками, как вдруг всю звериную разноголосицу прорезал женский крик. Олег переглянулся с Ярославом — судя по всему, дотоле так и не проявившее себя зверье напало на девушек. Олег рванул вперед, Ярослав за ним. Оказалось, что бегун из него так себе. Олег легко оторвался и скрылся за поворотом, только глухой стук туфель по плитам дороги отдавался эхом. Ярослав попытался поднажать, но сейчас он был не в самой лучшей форме. Да и раньше не обременял себя излишними физическими упражнениями, плюс сидячая работа… Надсаживаясь, весь взмокший, то и дело спотыкающийся, он вылетел на девчонок и Олега. Вроде все были целы. Тут он увидел то, что привлекло их внимание. Дорога здесь расширялась и образовывала уютную площадку. В левой ее части располагался небольшой каменный бассейн, наполненный водой. Вода в него попадала из бьющего рядом источника, но не застаивалась там, а вытекала по неглубокому руслу куда-то в джунгли. Здесь же, за маленьким каменным заборчиком, росли какие-то кусты, буквально усыпанные мелкими плодами. Кусты резко отличались от растительности вокруг. Слишком уж они походили на окультуренные растения, так что можно было надеяться на их съедобность.

В это время Олеська возбужденно тараторила Олегу:

— Олежек, я не удержалась и съела парочку вон тех зелененьких. Вроде ничего. И водички попила. Ты не сердись, а?!

Олег обреченно махнул рукой.

Было решено сделать привал. Отдохнуть, поесть, искупаться, набрать плодов в дорогу. Настроение у всех поднялось на недосягаемую высоту.

Первыми купались девчонки, за ними Олег и последним, как самый грязный, Ярослав. Он не возражал — кровь Рошага так до конца и не оттерлась. Сначала парни посидели часок, отвернувшись в противоположную от бассейна сторону, прислушиваясь к девичьему взвизгиванию, жалобам на холодную воду и отсутствие полотенец. Затем пошел Олег. Тот купался молча. В это время девчонки вовсю рвали плоды в пакеты, которые нашлись в сумочке у Олеськи.

Когда дошла очередь до Ярослава, он уже порядком заждался. Не спеша раздевшись, осторожно сняв расползающийся по всем швам ворох тряпья, он по небольшим ступенькам спустился в воду. Она была в меру теплой, в меру прохладной и приятно ласкала измученное тело.

«Почему девчонки сказали, что она холодная? Да и Олег что-то подобное говорил…» — сонной мухой проползла одинокая мысль.

Смыв грязь и кровь, Ярослав смущенно оглядел помутневшую воду. Но, к счастью, муть продержалась недолго, течение пусть и слабое, но все же довольно быстро смыло все лишнее, и вода снова стала кристально чистой. Ярослава одолели сомнения. Если рядом родник, то вода должна быть обжигающе холодной. Он подошел к канавке, по которой текла вода из родника, опустил туда палец. Действительно, вода была более холодной, причем, продвигая палец в сторону источника, Ярослав чувствовал холод все сильнее. Он хмыкнул. И вдруг испытал непреодолимое желание полежать в этой приятной, ласковой воде, что он с радостью и выполнил. Течение нежно омывало тело. Все мышцы охватила приятная истома. Куда-то ушел жар, исчезло покалывание, развеялся туман в голове. Он не заметил, как прошло полчаса. Пора было вылезать. Оглядев себя, он обратил внимание на тонкие ниточки белых шрамов, покрывающих его тело. Вчерашние раны затянулись. С ним явно происходило что-то не то… Еще раз хмыкнув, Ярослав стал одеваться.

— Ну и горазд ты мокнуть. Прямо красна девица, — схохмил Олег. Девушки поддержали его дружным хихиканьем. — За плодами сходишь сам. Отдыхаем еще час. В три трогаемся.

Ярослав молча направился к маленькому садику, не заметив долгого изучающего взгляда Олега. Тот не очень понял, как такой незакаленный человек, как Ярослав, смог столько времени просидеть в этой ледяной воде. Все окунулись пару раз и все, а этот как в теплой ванне там залег… Над этим стоило подумать.

А Ярослав блаженствовал. Ощущение чистого, отдохнувшего тела дало такой заряд бодрости, что на оскорбительное отношение не хотелось обращать внимание. Проходя мимо источника, он наклонился и припал к воде. Как он и подозревал, от холода стыли зубы, но жажда заставляла терпеть. Он пил долгими жадными глотками и никак не мог напиться. Вода была поразительно вкусной. Наконец он оторвался от нее и пошел дальше. Только теперь его голова была занята другими мыслями — источник, как и бассейн, оказался выложен мелкими каменными плитками, только у источника на них был выбит иероглиф. Этот иероглиф в точности повторял виденный Ярославом в горах знак на камнях, торчащих из скал. Это были две параллельные линии, перечеркнутые волной.

Раздумывая об этом, он начал механически обрывать плоды с ближайшего куста. Неизвестные фрукты формой сильно походили на обыкновенные земные яблоки, только кожура как у апельсина и похожий аромат. Вкусно было умопомрачительно. Яблоки с таким вкусом Ярослав ел только в детстве, когда он еще маленький жил с семьей в частном доме и у них был свой сад. И было одно дерево, на котором росли столь же вкусные плоды. Ярослав на всю жизнь запомнил этот вкус и название сорта — сахарный аркат. Уехав оттуда, он больше никогда не ел ничего подобного, и почувствовать вкус детства сейчас оказалось невообразимо приятно.

Вот так, расслабленно набивая желудок, он выбросил из головы все загадки, тайны и ужасы их теперешней жизни. Забылись неопределенность ситуации и страх никогда не увидеть людей, забылась даже появившаяся стойкая уверенность, что магия — это реальность. Исчезла готовность к опасности, даже джунгли не казались уже такими страшными. В такие благостные моменты всегда что-то происходит. Бывает, кажется, что жизнь наладилась, все получается, ты спокойно строишь планы, и вдруг… госпожа фортуна поворачивается к тебе задним местом. Некоторые люди даже считают, что оно-то и является истинным ликом чертовки удачи.

Так произошло и сейчас. Казалось, вот только что Ярослав смотрел на этот участок джунглей, все спокойно, и листик не шелохнется. Отвернулся «яблочко» сорвать, повернулся, а там… зверюга. Да не просто зверюга, там стояла ЗВЕРЮГА. Чем-то она напоминала пантеру, но только напоминала. Во-первых, размеры животного раза в два превышали размеры черной пантеры. Во-вторых, шерсть была длиной сантиметров пятнадцать, серо-стального цвета, с голубым таким отливом. В-третьих и в-четвертых, это когти. Они сильно походили на когти Рошага, отличаясь только меньшей длиной, по-кошачьи загибались вниз — ни дать ни взять маленькие ятаганы. Цвета вороненой стали, такие коготки служили идеальным орудием убийства и неслабым довеском к зубам. Зубы же были отчетливо видны в открытой пасти. Молочно-белые, устрашающие.

Но самым страшным были глаза. Желтые, не имеющие ни радужки, ни зрачков — просто шары из золота. Не бывает у животных таких глаз, просто не бывает! Единственное, что оказалось у зверя самым обычным, так это уши… и они прижимались к голове, выдавая крайнюю степень ярости.

Увидев все это, Ярослав оцепенел. Крик застрял в горле. А зверь шел неспешной походкой, с ленивой фацией хозяина мира. Его движения завораживали. Зверь просто перетекал из одной позиции в другую. Ярослав и сообразить не успел, как зверюга приблизилась к нему на расстояние нескольких метров. Только что она стояла у кромки джунглей, как вот уже здесь. Поняв это, Ярослав разом стряхнул оцепенение. Дикий рев первобытного дозорного огласил округу. Краем глаза Ярослав успел увидеть, как девушки с Олегом разом вскочили на ноги и, увидев животное, рванули дальше по дороге. Он также отметил, что зверь от неожиданности дернул головой, сделал передней лапой скребущее движение. Когда во все стороны брызнул сноп искр, Ярослав совершил с места такой прыжок в сторону джунглей, что ему позавидовал бы олимпийский чемпион. Из головы вылетело все, билась одна лишь мысль: «Только бы не упасть!!!» Он даже не понял, как грудью проломил мешающие ему ветви и ворвался в заросли. После своего дикого крика он не издал более ни звука, просто пер вперед, иногда резко оборачиваясь. Яростное рычание, в котором смешались гнев и разочарование, свидетельствовало, что зверь буквально дышит ему в затылок. Жить Ярославу оставалось считаные секунды…

Но капризная удача опять повернулась к нему лицом. Он споткнулся о какой-то барьерчик и кубарем полетел вперед. Сильно расшиб выставленные перед собой руки, содрал кожу на лице, но не обратил никакого внимания на такие мелочи. Он в страхе сжался в комок и прикрыл голову руками, обреченно ожидая смерти. Однако ничего не произошло, только яростный рев разочарования впустую сотрясал воздух. Ярослав убрал руки… За невысоким каменным барьером, о который он и споткнулся, бесновалась зверюга. Тварь в ярости крушила стволы окружающих деревьев, но не смела пересечь границу. Глаза светились жутким огнем. Сейчас, когда за кронами деревьев не было видно неба, когда лишь редкие лучики света достигали земли, зверь производил воистину кошмарное впечатление. Даже в компании с Рошагом не было так жутко. Что-то первобытное будило это животное в крови Ярослава. Мишура цивилизации сползала, и обнажалось древнее нутро. Почувствовав себя в сравнительной безопасности, он встал на ноги, но гены предков заставили припасть к земле и обнажить зубы. Хотелось рычать, бесноваться, рвать зубами врага.

Но зверь не нападал. Сорвав злость на ни в чем не повинных деревьях, он спокойно подошел к барьеру и, не пересекая его, лег на землю. Пушистый кошачий хвост судорожно подергивался, выдавая нетерпение, царившее в душе зверя. Киска явно настроилась на долгое ожидание.

Ярослав постепенно успокоился и пришел в себя. Он огляделся, пытаясь понять, куда занесла его нелегкая. Он стоял в центре каменного круга диаметром около трех метров, огражденного барьером. Барьер был сложен из грубых каменных блоков. На расстоянии приблизительно тридцати сантиметров друг от друга вершину барьера украшали каменные головы каких-то зверей. Ярослав обежал глазами защитный периметр по всей его длине. Для этого ему пришлось поворачиваться всем телом вокруг своей оси. Зверюга за оградой не шевелилась, провожая внимательным взглядом каждое движение Ярослава.

Все служащие украшениями головы не превышали размером мужской кулак. Каких тут только не было — головы с клыками и рогами, клювами и длинными ушами, с двумя пастями по обе стороны головы… Неожиданно взгляд зацепился за одну голову. Она детально повторяла голову зверюги за барьером. Ярослав дотронулся дрожащей рукой до этой головы и с шипением отдернул назад, каким-то детским движением сунул пальцы в рот. Камень обжег кожу.

Не вынимая пальцев изо рта, он перевел взгляд на круг под ногами. Всю его поверхность покрывала вязь непонятных символов, очень похожая на арабское письмо. Символы словно перетекали один в другой, их переплетение завораживало, хотелось смотреть на него, не отрывая глаз. В центре круга был вырезан некий абстрактный рисунок. Мастерство резчика поражало. Рисунок напоминал ажурные кружева, наброшенные на каменную столешницу. Поражала и фантазия неведомого резчика. Изображенное невозможно было описать словами. Казалось, что линии рисунка постоянно менялись местами, сплетаясь в немыслимых сочетаниях. Каменная картинка жила своей собственной жизнью. С каждым мгновением изображение выглядело все более и более материальным. Ярослав с трудом оторвал взгляд. Ему почудилось или действительно стало светлей?

Неожиданно зверь вскочил на ноги и отбежал от барьера. Из его пасти доносился протестующий скулеж. Ярослав бросил взгляд себе под ноги. По вязи символов, так похожих на арабские, бежали голубоватые огоньки. Они походили на маленькие искрящиеся шарики. Ярослав отступил на шаг и встал на символ в центре круга. Мелькающие огоньки слились в единый поток. Кольцо света завертелось у ног человека. Каменное кольцо ощутимо задрожало. Эта дрожь передалась всему телу. Каждая клеточка начала вибрировать. До ушей Ярослава на самой последней грани слышимости донесся визг.

А зверюга внимательно наблюдала за происходящим с безопасного расстояния. Только она могла видеть, как тело человека распалось на мельчайшие составляющие и как образовался двухметровый столб быстро вращающихся частиц. Вращение постепенно ускорялось, и вот наконец центр плиты прочертили тоненькие линии, образующие лепестки каменного цветка. Невиданный бутон начал постепенно раскрываться. Встав почти вертикально, лепестки раскрыли отверстие, в которое с радостным воем втянулся маленький смерч. Зверь злобно тряхнул головой. Добыча все-таки смогла убежать. Древнее устройство, спавшее уже многие тысячелетия, проснулось и выполнило свое предназначение. Зверь развернулся и длинными прыжками понесся туда, где, как он помнил, оставалось еще много дичи, так похожей на только что ускользнувшую. Как древний механизм принимал прежний вид, не видел уже никто.

Олег с девчонками быстро бежал по дороге. Немногочисленные вещи, пакеты с собранными плодами — все осталось на месте стоянки. Девчонки жалобно всхлипывали на бегу. Олег, как мог, подбадривал их, но старался не останавливаться. Бег и еще раз бег. Когда он чувствовал, что его подопечные выбиваются из сил, когда они начинали дышать хрипло, жадно хватая ртом воздух, он позволял идти быстрым шагом. Дав небольшую передышку, опять заставлял всех бежать. Сам же он бежал ровно, без надрыва. Армия и спорт закалили как тело, так и дух.

Но если физически он был в отличной форме, то морально… было мучительно стыдно, что пришлось бросить члена группы. Да, Ярослав не нравился Олегу, но он все-таки свой… А своих бросать нельзя… Но что-то не давало ему остановиться и попытаться помочь Ярославу. Животное чутье, выработавшееся в горах Таджикистана, не давало покоя. «Беги, беги, беги…» — стучало в ушах. А он привык доверять своему инстинкту. Необычный зверь вышел к их привалу, такого не прогонишь криками и палками. Это был хищник не менее опасный, чем погибший дракон. Да еще не давала покоя мысль о причинах заброшенности этой прекрасной, построенной на века дороги…

Вылетев из-за поворота, они оказались у того места, к которому стремились. На берегу моря. Дорога плавно вынесла их на каменный пирс. Он тянулся на сотни метров, когда-то здесь причаливали десятки кораблей. Причальные тумбы сиротливо стояли на девственно чистом каменном покрытии пирса. Мысли Олега прервал крик:

— Корабль!!!

Это кричала верная подруга Настя. Олег приобнял ее и посмотрел, куда она указывала. Вдали виднелись мачты корабля.

— Черт!!! Они нас не увидят! — воскликнул Олег. — Всем кричать и размахивать тряпками!

Последняя фраза относилась к Олесе с Наташей, которые обнимались от счастья. И сам подал пример, скинув джинсовую куртку и начав ею размахивать, выкрикивая: «Э-ге-гей!!! Мы здесь!!!» Девушки поспешили к нему присоединиться.

Увиденный ими корабль сделал резкий поворот и направился к каменной пристани. Скорость у него была немалая, и он, словно тень альбатроса, невесомо скользил по воде. Олег прекратил кричать и размахивать курткой. Девчонки же самозабвенно продолжали встречать спасителей. Кое-что насторожило парня. Где гул двигателей? Где такие привычные формы земных кораблей? Этот корабль имел совсем уж непривычный облик… Черный, с хищными обводами, напоминающий летящую стрелу, он беззвучно приближался к людям. Невозможно было ничего сказать о материале, из которого сделан корабль, — явно не железо, но и не дерево. Три чуть наклоненных к корме мачты, надстройка в середине палубы, два непонятных агрегата на носу и корме — все это заставляло задуматься. По палубе деловито сновали одетые в темно-синие мундиры люди. Часть из них готовилась к швартовке, но другие… они явно собирались отражать атаку. Сооружения на носу энергично расчехлялись, на палубе выстраивались вооруженные похожими на арбалеты устройствами люди. Неожиданно строй распался, и на палубу вышел человек, одетый в длинное, словно монашеское, одеяние с низко надвинутым капюшоном. Это была явно очень важная персона, что легко читалось по тому почтению, которое выказывали ему матросы.

— Ну хоть люди… — облегченно выдохнул Олег.

Наконец корабль подошел на расстояние нескольких метров, с него бросили канат, который Олег подхватил и намотал на каменную тумбу. С корабля спрыгнули несколько человек и закрепили конец более основательно. Перекинули трап, и по нему сбежала охрана, которая профессионально взяла под контроль пристань. Часть команды направила оружие на сгрудившихся испуганной стайкой людей. Наконец легкой быстрой походкой на берег сошел человек с надвинутым капюшоном. Он остановился перед людьми и долго смотрел на них. Повисло тягостное молчание. Олег не решался заговорить первым, а напуганные девчонки встали так, чтобы Олег отгораживал их от этих опасных людей.

Тишину взорвал мощный рык осатаневшего зверя. Охранники подобрались. В сторону донесшегося звука с носа корабля направили неизвестное оружие. Из-за поворота, где еще совсем недавно пробегали Олег с девушками, длинными прыжками выскочила зверюга, напавшая на Ярослава. Девушки дружно вскрикнули. Неизвестный в капюшоне резко сорвал этот самый капюшон, его пронзительные глаза впились в зверя. Хриплый голос отдал команду на неизвестном языке. Охранники припали на одно колено и выстрелили из арбалетов. Но зверь немыслимым образом извернулся и рванул к людям.

«Живо на корабль!» — В голове у путешественников раздался голос неизвестного командира. Перед лицом опасности все подчинились без вопросов. В этот момент ударил залп из корабельной установки. Две огненные стрелы пронеслись в сторону зверя. Казалось, пламя поглотило животное. Раздался вопль ярости, и пламя угасло. Животное было невредимо. Увидев это, люди побежали. Как только Олег с девушками оказались на борту, охранники начали быстро отступать, осыпая зверя стрелами, которые испещрили пространство стремительными росчерками. Зверь отступил, выходя из-под огня. В это время задержавшиеся на берегу бегом возвращались на корабль. Остались только три человека. Одним из них был человек в капюшоне. Двое других, рослые мужчины с обнаженными мечами, прикрывали его с обеих сторон. По лезвиям прямых мечей змеились ядовито-желтые символы. Зверь замер. Хвост яростно хлестал его по бокам. С корабля стрелять больше не пытались. Зрители на корабле затаили дыхание, каждый судорожно сжимал оружие, чувствуя, что, если погибнут эти трое, придет очередь остальных.

Вдруг человек в капюшоне выбросил вперед руку. С нее сорвался сгусток желтой энергии и понесся к твари. Чувствовалось его родство с символами на мечах. Формой он напоминал комок ваты, но комок живой, трепещущий, мощный. В ответ глаза монстра засветились внутренним светом, и из них ударили две молнии. Два заряда неведомых энергий столкнулись. Ударил беззвучный гром. Снаряд, брошенный человеком, замедлил свой полет и замерцал, поглощая неожиданное препятствие. А из глаз зверя ломаными ручейками текла энергия, норовя прорваться к намеченным и уже приговоренным к смерти жертвам. Началось противостояние сил. Протянув вперед руки, будто упираясь в стену, стоял человек. Вытянулся в струнку зверь. Но превосходство было явно не на стороне человека. Брошенный им заряд медленно поплыл назад. И тогда человек повелительно выкрикнул какую-то фразу и начертил в воздухе перед собой сложный знак. И произошло странное. Выросший и принявший форму желтого шара заряд распался на рой мерцающих искр, которые соткались в мелкоячеистую сеть, рывком накрывшую животное. Потоки энергии, льющиеся из глаз, иссякли. И монстр забился с протестующим ревом. Зверь был пленен, но никто даже не попытался убить обездвиженную тварь. Похоже, плен считался временным явлением. Воспользовавшись передышкой, остававшиеся на берегу буквально запрыгнули на корабль. Одежда человека в монашеском одеянии дымилась. В момент, когда его заряд превратился в рой светлячков, две молнии зверя достигли человека.

Четверо мужчин втянули трап на палубу. Ударил топор, и канат, держащий корабль, оказался перерублен. Корабль плавно отчалил от негостеприимного берега, и Олег даже представить не мог, что за сила его двигала. С берега донесся жуткий в своем разочаровании рык — тварь смогла освободиться и теперь бесновалась на берегу, но в воду не прыгала. Вздох облегчения пронесся по кораблю. Кто-то тронул Олега за плечо, он повернулся. Сзади стоял человек в форме и знаками предлагал парню и девушкам проследовать за ним. Олег коротко вздохнул, бросил прощальный взгляд на негостеприимную землю, окликнул примолкших девчонок и последовал за провожатым.

ГЛАВА 4

Айрунг стоял около иллюминатора и смотрел на суматошный бег зеленоватых волн, рассекаемых носом корабля. Руки вертели кубок из черного дерева, какие-то мгновения назад полный отличного красного вина. Но любящий и ценящий хорошее вино (а это было ралайятское столетней выдержки!), сейчас он не почувствовал даже его вкуса. Мысли молодого мага были там, на берегу. Ну кто мог знать, что сразу же после высадки появится мархуз.[99] Древний кошмар, монстр времен Войн Падения.[100] Чудовищное создание, сотворенное в лабораториях Закатной империи[101] и успешно примененное их последователями в Войнах Падения. Разумные, стремительные и смертоносные, владеющие собственной магией, практически бессмертные существа безжалостно уничтожали тогда армии союзников, несмотря на все их сопротивление. Только применение Великих артефактов спасло свободные народы от уничтожения и порабощения. Эти скудные знания еще из школьного курса казались чем-то невообразимо далеким и воспринимались как героическая сказка. Айрунг раньше даже думал, что мархузы являются выдумкой и что это название сохранилось только в качестве ругательства.

Ан нет! Вот он, живой мархуз. Только молодой очень, двухсот-трехсотлетний. Только этим можно объяснить то, что он сам и его команда до сих пор живы. Нет, ну подумать только, Айрунг с трудом сохранял контроль над своими собственными заклятиями! Проклятая зверюга ударила такой мощью, что скрепы заклятий расползались прямо на глазах. Самое смертоносное заклинание, Сеть гномов, способное испепелить любого мага (кроме Мастеров), сработало как обычная обездвиживающая сетка. Столько трудов стоило ее наложить — и на тебе! И ладно бы спеленала зверюгу и все, но нет же, тварь легко, словно играючи, освободилась. Айрунг бы так не смог! А ведь он, пусть и четвертого ранга, но на деле равен второму. А это многое значит для понимающего человека. Только вот мархузу на это плевать. Он легко пережил удар «скорпиона», сопротивлялся атакующим заклинаниям и до обидного легко перенес самое смертоносное заклинание. И вообще здесь было сложно колдовать даже ему — Истинному магу, а мархузу плевать и на это. Он ударил с такой силой, что мага спасла только надетая под камзол заговоренная кольчуга. Плащ же и камзол теперь со спокойной душой можно вышвырнуть на помойку. А он отвалил за них джугскому купцу аж пять полновесных фарлонгов. От всего этого хотелось заорать что-то грозное и чрезвычайно грубое. Айрунг не привык терпеть унижения.

Радовало только одно — удалось спасти четырех человек. Парня и трех девушек, наряженных в донельзя смешные одеяния и разговаривающих на непонятном языке. Айрунг боялся признаться даже самому себе в том, что ему несказанно повезло и эти люди могли оказаться пришельцами из иного мира. И именно он, Айрунг, нашел их и доставит в Семь Башен… Но предаваться мечтам не было времени. Решительно поставив кубок на стол, Айрунг послал мысленный импульс первому помощнику:

«Пригласи ко мне в кают-компанию наших спасенных… И еще: курс на юг Горха, мыс Ауров. Мы возвращаемся домой».

Импульс ответа был по обыкновению краток. А молодой капитан, скинув пробитый и еще дымящийся камзол, раскрыл дверцы шкафа и замер, выбирая себе новый мундир. И как-то незаметно снова окунулся в воспоминания. Только на этот раз его мысли витали вокруг пути к Старой гавани.

Из Семи Башен «Поцелуй» вышел месяц назад. Магический движитель уверенно нес корабль по волнам. За какие-то три дня достигли вод Темного океана. Ход был на удивление легок, да и погода способствовала. Ни одной бури или шторма — для Темного океана это показатель. Без помех прошли мимо берегов этого царства скрытого зла — королевства Тлантос. Даже пограничные корабли куда-то подевались. Чистый, свободный, не замутненный препятствиями путь. Казалось бы, плыви и радуйся, но что-то не давало Айрунгу покоя. Этим «что-то» было ощущение чужого взгляда. Будто кто-то незримый с наглым прищуром уставился тебе в спину и издевательски сопит в две дырки. И появилось это ощущение у берегов Тлантоса. А это настораживает. Своим ощущениям молодой маг привык доверять.

Правда, потом это как-то забылось, не до того стало. Корабль забрался уже далеко в воды Темного океана, а тут зевать нельзя. «Поцелуй Великого Змея» был боевым кораблем, морским охотником, рассчитанным на бой с самыми сильными и защищенными противниками (пускай и очень короткий!), но и ему приходилось несладко. Восемь раз (восемь!) на них нападали самые разные морские твари. От гигантских каменных черепах до гривастых акул. От последних пришлось спасаться бегством. После пятидневной гонки эти исчадия ада отстали. Если бы не высокая маневренность и скорость корабля, даже заговоренное черное дерево не выдержало бы совместной атаки этих монстров…

В этот момент ход мыслей Айрунга прервал стук в дверь. Быстро накинув любимый мундир с золотым шитьем и знаками мечника на воротнике, он закрыл шкаф и прошел к своему персональному стулу во главе стола в кают-компании. Здесь он встал около высокой спинки и громким голосом разрешил войти. Дверь открылась, и вошел спасенный парень, вслед за ним гуськом прошли девушки. Первый помощник притворил за ними дверь, оставив своего капитана наедине со спасенными.

Вперив в вошедших самый важный и высокомерный взгляд из своей коллекции, Айрунг сделал рукой жест хозяина, приглашающего гостей за стол, и сам показал пример, отодвинув в сторону коротким магическим импульсом неподъемный стул. Похоже, это впечатлило. Вон как глаза расширились и челюсти отвисли! Мелочь, а приятно! Хотя странно, что такое невинное магическое действо они восприняли как нечто невообразимое.

«Они что, магии никогда не видели?! — Эта мысль просто потрясла воображение. — Ну и дикари!»

Рассаживались гости бесконечно долго. То переглядывались через стол, то начинали бормотать себе под нос, бросая при этом любопытные взгляды на окружающую обстановку. Наконец эта мышиная возня прекратилась. Две девушки — рыженькая и обладательница волос странного, неестественного цвета — сели по левую руку от Айрунга, а парень и третья девушка — по правую. Айрунг, наблюдавший за всеми этими перемещениями и презрительным поджатием губ выражавший свое отношение к подобной несобранности, поднял руку, призывая к тишине. Удостоверившись, что внимание спасенных целиком обращено к нему, он указательным пальцем начертил на столешнице руну активации и выдохнул заклинание. Артефакт-переводчик, которым и являлся стол, заработал, легкой волной тепла давая знать капитану о своей готовности. И тогда Айрунг заговорил…

Олегу казалось, что он попал в какой-то исторический приключенческий роман, где есть море, пираты, корабли и сражения, прекрасные дамы и блистательные кавалеры. Ветер, который дул в лицо доблестному капитану Бладу и яростному Бернардито Луис Эль Горра, играл его волосами. Даже полная неопределенность их положения — пленники они или гости — отошла на второй план. Корабль и море, вот две вещи, что занимали его ум, пока он спускался по крутым ступенькам трапа вслед за подтянутым человеком в богато расшитой серебром темно-синей форме. Но тихий вскрик споткнувшейся Насти быстро вернул к реальности. Выматерив самого себя вполголоса, он подскочил к девушке и поддержал ее под локоть. Она благодарно ему улыбнулась, правда, получилась у нее эта улыбка довольно вымученной, если не сказать несчастной. Олеся и Наташа шли держась друг за дружку, находя утешение в обоюдной поддержке. Олег успокаивающе подмигнул им. Мол, все нормально. Правильным путем движемся! Особого эффекта это не возымело.

Но вот они подошли к щедро украшенной резьбой деревянной двери. Провожатый посторонился, пропуская их внутрь. Резко выдохнув, Олег прошел в дверь, словно бросился в омут — не рассуждая и головой вперед. И вновь оказался в сказке. Мягкий, приятный для глаз свет освещал роскошное убранство этой каюты. И даже не каюты, уж больно велико помещение, так должны были выглядеть кают-компании из романов детства. Наборные панели из разных пород дерева украшали стены. Золото и белая кость служили материалом для создания изображений самых различных существ, чаще всего невообразимо прекрасных, как, например, неземной красоты девушки, чей портрет освещался светом из иллюминатора напротив. Ноги вошедших тонули в мягком ворсистом ковре, который был украшен рисунком бушующего моря и сцепившихся в смертельной схватке морских чудищ. Посреди кают-компании стоял длинный стол на двенадцать персон. Об этом можно было судить по числу стульев, каждый из которых также являлся произведением искусства. Крышка стола была идеально ровной, без каких-либо рисунков или узоров. Только деревянная поверхность с естественной фактурой дерева, и все. Поразивший поначалу мягкий приятный свет лился откуда-то сверху, но никаких ламп Олег не увидел.

У стула во главе стола стоял уже знакомый им человек, метавший такие грозные заряды, человек, так похожий на мага. Сейчас он был одет в традиционный на этом корабле темно-синий мундир, сшитый из очень дорогой даже на вид ткани. Хотя что здесь дорого, а что нет, неизвестно. И этот человек стоял, вперив властный и чрезвычайно надменный взгляд в вошедших. Неприятный взгляд. Нельзя так смотреть на таких же людей, как и ты! Или все же не таких? Этот взгляд просто приковывал, заставлял подчиняться его обладателю. Перед молодыми людьми стоял лидер, командир, отец и бог в одном лице. Тот, кто правит на этом корабле.

Они сгрудились у входа, не зная, что делать дальше. Наконец здешний хозяин сделал рукой приглашающий жест и сам показал пример, сев за стол. Правда, сделал он это каким-то странным способом. И только на пути к столу Олег понял, в чем заключалась странность. Этот человек отодвинул стул без помощи рук. Он сделал движение пальцем, и стул плавно отъехал в сторону. Только через какие-то секунды Олег ощутил тяжесть отпавшей челюсти на своей груди.

«М-да, похоже, действительно маг!» — Пришедшая мысль была отнюдь не успокаивающей.

Бросив взгляд на девчонок, Олег понял, что они тоже заметили сверхъестественные способности спасшего их человека. Если таинственные молнии на берегу еще можно было объяснить каким-нибудь замаскированным оружием, хотя и с трудом, то в наличие приспособления для отодвигания стульев не верилось совсем. И хозяин, кажется, также заметил их замешательство. Об этом свидетельствовала презрительно подобранная нижняя губа. Им ничего не оставалось делать, как сесть за стол.

Олеся и Наташа направились в обход стола на ту сторону, Олег же с Настей уселись на этой, причем по негласному уговору Олег сел поближе к магу. Наконец, когда они расселись, хозяин поднял руку, призывая к тишине, а затем начертал какой-то странный хитрый знак на столешнице и выкрикнул гортанно фразу. И сразу же тысяча иголок заколола в затылке. Казалось, что под черепушкой завелся копошащийся зверек, который никак не мог удобно устроиться. Ощущения не болезненные, но и не слишком приятные.

И тут неизвестный заговорил спокойным, хорошо поставленным голосом. Странным было не то, что он заговорил (ведь разумен же он в конце-то концов!), а то, что его речь оказалась понятна сидящим за столом людям. Это было уже совершенно непостижимо.

— Меня зовут льер Айрунг, и я рад приветствовать вас на борту «Поцелуя Великого Змея», капитаном-магом коего и являюсь. Чтобы сразу пресечь ненужные вопросы, скажу, что понимать меня вы можете в силу воздействия специального артефакта, коим является стоящий перед вами стол. Уладив, таким образом, мелкие формальности, я вынужден настоятельно рекомендовать вам ответить на ряд моих вопросов. Возражения есть?

Ответом ему послужил нестройный хор голосов.

— Тогда, пожалуй, приступим. Только прежде отмечу, что этот же артефакт позволит мне легко отличить правду от лжи, так что жду правдивых ответов.

После такого вступления посыпался град вопросов. Кто такие, как зовут, как сюда попали… Сначала за всех отвечал Олег. Говорил он четко и лаконично, облекая произошедшую с ними историю в обтекаемую форму коротких фраз. Начать пришлось с похищения из собственного мира. Льеру Айрунгу требовалась масса подробностей. Кто как сидел, о чем думал, куда смотрел. Дальше, шаг за шагом, они прошли все этапы их злоключений. Особенно заинтересовал Айрунга пропавший Ярослав. Он задал массу вопросов, и похоже, был весьма раздосадован исчезновением парня. На замечание Олега о том, что Ярослав, скорее всего, погиб, тот недовольно дернул щекой и перешел к следующим вопросам. Иногда он уточнял некоторые детали у девушек. Но те сильно волновались и перескакивали с события на событие, что, похоже, очень его раздражало. Однако маг терпел. Олега же порадовал тот факт, что Настя отвечала лучше всех. Она держала себя в руках и вспомнила некоторые моменты, пропущенные самим Олегом.

Дважды в течение этого импровизированного допроса входил матрос (стюард?!) и приносил кувшинчик с освежающей и приятной на вкус жидкостью, которую пили из красивых резных кубков. Наконец вопросы у мага иссякли, и, протянув руку, он взял с середины стола ранее не замеченный Олегом плоский кругляш, напоминающий монету. Он подбросил его в руке и спрятал за поясом.

«Небось записывающее устройство какое», — почему-то подумал Олег.

— Ну что ж, мне все понятно, — подытожил капитан судна. — Можете чувствовать себя почетными гостями на моем корабле. Вам будут выделены две каюты, в которых вы будете жить. Обедать будете в этой кают-компании, куда вас будет приглашать матрос. Ходить по кораблю можете в любом месте, но если вам что-то запретят, то вы должны неукоснительно выполнять все требования. Сейчас вас проводят в каюты.

— Капитан! Можно вопрос? — Олег решил подать голос.

— Да, конечно. Что вы хотите знать?

— Куда вы нас повезете? И что с нами будет?

Девчонки поддержали Олега нестройным гулом. Айрунг поморщился:

— Корабль направляется в Семь Башен, столицу благословенной Республики Нолд. Там наши ученые разберутся с тем, что с вами произошло. И помогут либо вернуться, либо устроиться в этой жизни. Нолд умеет награждать за сотрудничество. На этом я попрошу простить меня. Дела! Наш корабль идет в очень опасных водах, поэтому на верхней палубе просьба без нужды не появляться.

Открылась дверь, и в кают-компанию вошел их недавний провожатый.

— Бернар проводит вас к вашим каютам. — После этого Айрунг сказал Бернару несколько слов на незнакомом гостям языке.

Тот внимательно выслушал, уважительно поклонился и повел Олега и девчонок прочь из каюты.

Оставшись один, Айрунг расслабленно откинулся на спинку стула. Допрос выжал все силы, но зато теперь у него имелась запись нелегкого разговора. Он достал маленький диск и подкинул его в руке. Все-таки классная штука эти кристаллы памяти. Вставил их в считывающее устройство и пожалуйста, смотри. Теперь, даже если что-то случится со спасенными, Архимаг получит о них исчерпывающую информацию, включая параметры ауры[102] и прочая, и прочая. Еще раз подкинув этот плоский кристалл, Айрунг спрятал его в медальон на шее. Здесь будет понадежней!

Наконец молодой маг мог спокойно осмыслить все услышанное, по привычке разговаривая вслух.

— Значит, так, неизвестное существо, названное драконом по имени Рошаг и не похожее по описанию ни на одного из известных науке видов драконов Торна, но зато совпадающее по виду с сохранившимися изображениями драконов Междумирья, похищает из иного мира повозку с людьми. Переносит их в наш мир на Гуур'о'деми и пытается провести неизвестный обряд, по сведениям от спасенных — для повышения Силы. Причем все это он сообщает неизвестному человеку, который на борту не находится и считается погибшим от когтей мархуза. Затем этот же самый человек прерывает обряд, что, естественно, приводит к смерти Рошага. Наверняка неправильной смерти! В полученном локальном искажении Сил не происходит никаких катаклизмов, и, что вдвойне подозрительно, выживает один из участников обряда. А если представить уровни задействованных энергий, то… А ну-ка… — Айрунг сотворил листок бумаги и начал уверенно заполнять его формулами. Наконец через некоторое время он пробежал глазами результат и озабоченно почесал в затылке. — Так кем же ты тогда стал, неизвестный Ярослав?!

Неожиданно он замолчал и прислушался. Маг понял, что его подслушивают. Неизвестный шпион так увлекся, что Айрунг смог не только обнаружить сам факт шпионажа, но и локализовать его местоположение. Вражеский (а чей же еще?!) лазутчик находился за иллюминатором, что напрочь отметало его принадлежность к роду людскому. Человек там находиться никак не мог! Метнув тренированное тело к круглому окну и держа наготове необходимые заклятия, Айрунг высунулся наружу, но ответом ему был только шум крыльев. Лазутчик ускользнул, унося с собой секретную информацию. На то, что ничего важного враг не узнал, Айрунг и не надеялся.

— Бримс будет недоволен! — потерянно вздохнул маг.

ГЛАВА 5

Ярослав шел навстречу слепящим лучам еще более зеленого солнца. Подъем в гору давался с огромным трудом. Мышцы, казалось, отслаивались от костей. Сердце, словно загнанный зверек, билось о грудную клетку. Беспрестанно оглядываясь, Ярик упрямо шел вперед. Мысли снова и снова возвращались к загадочному происшествию в каменном круге. Оглушительный визг, туман перед глазами, секундное помрачение сознания и… смена декораций. То он был в лесу, в первобытных джунглях, а вот уже вокруг каменистая пустыня с чахлыми кустиками жутковатых на вид растеньиц. Колючие, похожие на смеющиеся черепа с иголками, они слепо таращились провалами глазниц на Ярослава. Какие-то мерцающие искорки голубыми бликами висели на кончиках иголок. В голову упорно лезли легенды о мандрагоре, корень которой похож на фигурку человека… и участи нечестивца, осмелившегося вырвать его из земли. Дотрагиваться до растений под ногами не хотелось, и Ярослав осторожно обходил эту жутковатую поросль. Да еще это мерцание! Ведь не увидишь же обычным зрением, а только краем глаза, зато раздражает до невозможности.

Место, где находился Ярослав, сильно отличалось от отправной точки — никаких тебе каменных кругов и оград, только два стоящих грубых камня. Чистая поверхность, отсутствие каких бы то ни было знаков. Ни-че-го! Ровная каменистая пустыня, на несколько километров вокруг ни одного возвышения, только вдалеке виднеются горы с неизменным грозящим небу кулаком. И вот стоят в этой пустыне два камня. Стоят себе, стоят, и вдруг — хоп, трах-бабах, и между ними Ярослав.

Возвращаться к зверюге на обед как-то не очень и хотелось, хотя оставаться одному тоже не улыбалось. Для самоуспокоения он повертелся вокруг стоящих камней, но ничего не изменилось. Поэтому Ярослав выбрал направление на темнеющую впереди точку и двинулся. Грозящий небу кулак горы остался за спиной.

Через несколько часов изматывающего перехода темнеющая точка постепенно увеличилась. Близоруко всматриваясь, Ярослав смог увидеть, что впереди вырастает какое-то строение. Странно, но сегодня он видел гораздо лучше, чем обычно. Раньше номер автобуса различал с трудом, очки хотел менять, а тут даже некоторые детали строения смог разглядеть. Машинально отметив эту странность, он ускорил шаг. Скоро должно начать темнеть, и ему хотелось засветло осмотреть место своей будущей ночевки на предмет сюрпризов хищных животных. Неожиданной атаки гигантской кошки оказалось достаточно, чтобы научить осторожности.

Еще полчаса, и он остановился напротив широкого входа в невзрачное каменное здание. Печать седой древности лежала на его облике. Потрескавшиеся стены, изломанные ступени, провалившийся купол крыши — все говорило о том, что данная постройка переживала далеко не лучшие времена. Не было даже тропки, ведущей к дверям строения. Уныние и запустение царили вокруг. Осторожно глядя под ноги, стараясь не вляпаться во что-то не слишком приятное, Ярослав вошел в разрушенное здание.

Внутри не оказалось никаких перегородок. Стены здания образовывали прямоугольный зал. Крышей служил полуразрушенный купол, его остатки в виде мелких камней тихо хрустели под ногами. Окна отсутствовали. Источниками света служили пролом в крыше и широкий вход. В дальнем конце зала, прямо напротив входа темнела статуя. Ярослав поспешил к творению неизвестного скульптора. Сделав первые несколько шагов, услышал тихий стон. Ноги словно примерзли к полу. Ярослав обратился в слух. Звенящая тишина давила на барабанные перепонки. Стараясь развеять собственные страхи, он пробормотал:

— Голодные глюки рвутся в бой!.. Боже, какая бредятина. Тут и крышу в два счета сорвет.

Его голос разогнал страхи по темным углам, и бодрым шагом Ярослав преодолел оставшееся до статуи расстояние.

Статуя изображала человека с головой ящера. Две мускулистые руки, украшенные впечатляющими когтями, были скрещены на широкой груди, бугрящейся мышцами. Плоский, с квадратиками мышц живот имел совершенную форму. Две вполне человеческие, за исключением неизменных когтей, ноги гордо попирали постамент. Всю кожу покрывали мельчайшие, идеально подогнанные чешуйки. Из одежды на статуе оказались только штаны. Все это было в совершенстве передано с помощью зеленоватого, казалось даже, похожего на мутное стекло камня, который послужил материалом для статуи.

Отдельного рассмотрения заслуживала голова. Покрытая все той же чешуей, зеленоватая шея плавно переходила в вытянутую морду ящера. Чуть приоткрытая пасть с мелкими игольчатыми зубами. Презрительно раздувшиеся ноздри. И глаза, пронзительные глаза великого воина. Неведомый скульптор передал целую гамму чувств этими змеиными глазами. Через вертикальные зрачки сквозь пыль веков смотрели ярость схватки, дымящаяся кровь, огни пожаров. Ярослав почувствовал себя беспомощным кроликом под взглядом удава. Неведомое существо было ниже Ярослава на целую голову, но каменный постамент уравнивал их в росте. Глаза человека и статуи оказались на одном уровне. Внезапно Ярославу почудилась презрительная усмешка, промелькнувшая в глазах каменного существа. Вздрогнув, он отвел взгляд. И похолодел: еще несколько минут назад было вполне светло, но сейчас его обступила темнота. Он задрал голову и посмотрел на небо. Там клубились темные тучи. Казалось, только и ждали этого взгляда человека. Сверкнула молния, и тяжелый грохот огласил окрестности.

— Дождя еще не хватало! — зло рявкнул Ярослав, сплевывая на пол и поворачиваясь к статуе спиной.

Тихий, какой-то шипящий смешок заставил его стремительно обернуться и посмотреть в глаза каменного ящерочеловека. Волосы на голове Ярослава зашевелились. Статуя пялилась на него своими мерзкими глазенками и не менее мерзко ухмылялась своей зубастой пастью.

Ярослав недолго пробыл в этом чертовом мире — всего два дня, но у него уже начали вырабатываться некоторые рефлексы. Так, еще не до конца осознав произошедшее, его мозг дал единственно верный приказ онемевшему телу. Резкий выброс адреналина, и тело рванулось к выходу… Вернее, попыталось рвануть. Неизвестно зачем ожившая статуя ящерочеловека стремительно выбросила вперед правую руку, и каменные пальцы сомкнулись на шее отчаянно забившегося Ярослава. Торжествующий вой огласил окрестности.

Легко, словно Ярослав ничего не весил, ожившая статуя приблизила голову жертвы к своей. Все тем же жестким захватом за шею существо немного приподняло Ярослава, в результате чего тот касался пола только пальцами ног. Он вцепился обеими руками в державшую его каменную руку, но сопротивление было тщетным. Судорожно напрягающиеся мышцы шеи были бессильны спасти Ярослава от удушения. Легкие разрывало от недостатка кислорода. Вдобавок ко всему лишь мгновения отделяли его от перелома шеи. Смерть выглянула из-за плеча ухмыляющегося ящерочеловека. Стремительно мутнеющее сознание ощутило чью-то чужую волю, проникающую через все барьеры человеческого мозга. Одновременно с этим мизинец на каменной руке начал неспешно нащупывать сонную артерию. Вот пульсирующая жилка оказалась прижата каменным пальцем. Медленно, словно наслаждаясь самим процессом, коготь стал прокалывать кожу. Струйки крови из артерии фонтанчиками забили из-под когтя. Пульсирующие токи энергий, подобные тем, что наблюдал Ярослав во время обряда, проводимого Рошагом, потянулись со всех сторон к торжествующей статуе, а от нее по руке к Ярославу. Это последнее, что он увидел перед тем, как его сознание погрузилось в мутный водоворот приближающейся смерти…

Ощущения были довольно странные. Погруженное во мрак, уже не контролирующее тело сознание начало постепенно растворяться, распадаться под воздействием потоков хаоса. Но все это он уже проходил, эти ощущения были ему знакомы. После смерти Рошага душа Ярослава уже стояла на краю пропасти по имени смерть, но он смог тогда выкарабкаться, пускай с внешней помощью, но смог. И он начал бороться. Запредельным усилием воли он крепил каркас своего тела, оберегая его от распада. Еле тлеющая искорка умирающей души начала медленно разгораться. Волны тьмы накрывали мерцающий огонек вновь и вновь, и чуть разгоревшаяся искра снова гасла. И опять злость и упрямство заставляли Ярослава начинать все заново. С каждым разом становилось легче. Наконец Ярослав смог отгородиться от окружающей тьмы незримыми стенами своей воли. Ни единый ручеек мрака не проникал внутрь. Но твердости воли мало для плененной души. И он попробовал напрячь все свои чувства и оглядеться.

Оказалось, что окружающая тьма пронизана искорками света. Ярослав потянулся к ближайшей искорке. Она не шелохнулась. Напрягаясь так, что воздвигнутые против тьмы барьеры зашатались, Ярослав словно ухватился за этот огонек. Он не смог бы объяснить, как это сделал. Но это было и неважно… главное, что смог. Ухватившись за эту искру, Ярослав подтянул ее к своей тюрьме. Приблизившись к стенам нерукотворной крепости, искра втянулась внутрь и влилась в огонь души Ярослава. Ему показалось или действительно стало легче держаться?! А если втянуть следующую?

Так, одна за другой, Ярослав подтягивал к себе близлежащие искры. Пламя души своим светом отвоевывало пространство у тьмы. Но появилась другая проблема… Множество поглощенных искорок никак не хотело сливаться в единый поток. Приток сил прекратился. Нужно было что-то делать. По какому-то наитию Ярослав попытался свернуть свое сознание в шар. Это оказалось непросто. Совершив, кажется, миллион попыток, он получил маленькую шаровую молнию с шлейфом мерцающих искр. Затем он попытался вить из этих искр нити и наматывать их на сознание, как на клубок. Дело сдвинулось с мертвой точки. Размеры светового шара увеличивались, пока, поглотив окружающие искры, он не превратился в маленькое солнце.

Дотянуться до других искр не получалось. Тогда Ярослав попробовал сдвинуться с места. И ему это удалось! Еще одна победа наполнила все его существо искрящейся радостью. Процесс поглощения значительно ускорился. Силы прибывали.

Окончательно окрепнув, Ярослав стал искать выход. Яркие лучи маленькой звезды легко пронзали тьму. После бесконечно долгих блужданий, когда отчаяние подколодной змеей начало прокрадываться в самые закоулки души, он нашел незримую тропку, ведущую неизвестно куда. Надежда всколыхнула отчаявшуюся душу. Следуя изгибам вьющейся тропы, мимо сгустков мрака, различимых даже в окружающей тьме, мимо скоплений ярких искр маленькая звезда мчалась к цели. Вот уже знакомо окружающая тьма влилась в мелькающие стенки тоннеля. Через вечность, а может, и мгновение впереди забрезжил свет. Он приближался, рос и наконец поглотил стремящееся к нему маленькое солнце.

Ярослав болезненно поморщился. Переход из шарообразного состояния в обычное, человеческое был довольно труден. Руки разминали ноющую шею. Глаза искали проклятую статую. Но обстановка вокруг оказалась совершенно иной. Полуразрушенный храм сменился глухим закрытым склепом. Непонятным образом Ярослав прекрасно видел в окружающей темноте. Постамент с каменным уродом отсутствовал. Потолок, стены и пол абсолютно гладкие, без каких бы то ни было отверстий. Только в центре пола два углубления, повторяющие своей формой ступни человека. Выхода Ярослав не обнаружил.

— Замуровали, демоны. — Известная цитата не принесла никакого успокоения. Ярослав машинально отметил отсутствие одежды, но мысли были заняты только паническим поиском выхода. Даже во тьме, когда отсутствовало привычное тело, казалось не так страшно. Тогда была борьба.

Глаза зафиксировали какое-то движение на грани видимости. Резко повернул голову — ничего. Но загадочная дрожь по-прежнему фиксировалась самым краем глаза. Появилось ощущение, что это дрожит сам мир вокруг. Словно некто натянул маску мира, но она так и норовила соскочить.

— А ну выпусти, сволочь!!! — заорал Ярослав, кажется, он знал, чьи это были проделки.

Он подскочил к ближайшей стене и со всей силы стукнул кулаком в стену. Стена оказалась настоящей. По крайней мере, ощущения от удара были настоящие. Ярослав свалился на пол, свернулся в позу зародыша и спрятал разламывающуюся от боли руку между ног.

Боль неожиданно быстро прошла. Немного полежав уже только для успокоения взвинченных нервов, Ярослав встал. Вспомнились углубления в форме ступни в центре пола. Подошел к этому месту. Неведомо чьи следы едва ощутимо светились. Грязно выругавшись, он по очереди поставил свои ноги в светящиеся отпечатки, постоял немного. Ничего не произошло. С некоторым разочарованием он сделал попытку сдвинуться с места, но не смог. Ноги не слушались. Ярослав рванулся сильней, но без результата. Подошвы начало покалывать, словно маленькие разряды били в незащищенные ступни. Вдруг сильный удар пронзил ноги и голову. От боли в глазах запрыгали маленькие чертики. Ярослав стал судорожно протирать словно засыпанные песком глаза. Внутреннюю сторону век сильно щипало.

Проморгавшись, он увидел, что фрагмент стены прямо перед ним осветился неярким светом. На нем стали прорисовываться короткими мазками невидимой кисти линии неведомого иероглифа, который сильно напоминал глаз с тремя зрачками. Но что-то мешало назвать его простым рисунком: некий неуловимый налет, сдвиг, легкое дрожание воздуха говорили о необычности нарисованного символа.

— Знак Ир'рг. Знак памяти и концентрации, — неожиданно произнес шипящий голос. — Повтори!

Последнее слово заметалось по каменной темнице.

— Ирр'г, — не особо напрягаясь, ошеломленно повторил Ярослав. Не успел он закончить, как его пронзила еще одна молния боли, еще более сильная, заставившая заскрежетать зубами.

— Неправильно, — удовлетворенно заметил неведомый собеседник. — Ир'рг! Повтори!

Так началось обучение у невидимки. Ярослав был вынужден повторять непонятные слова, добиваясь идеального произношения. За малейшую ошибку следовало неотвратимое наказание. Обучение всячески стимулировалось. Кнутом служила адская боль, а пряником… пряников не было.

Всего таких символов набралось сорок девять. Были среди них и известный уже Ярику знак силы Р'раг, и дважды встречавшийся знак внутренней чистоты Ка'тол. Один знак сменял другой, вопросы сыпались градом. Голова Ярослава раскалывалась от невыносимой боли. Наконец невидимый мучитель удовлетворился результатом. Ярославу позволили отдохнуть. Сила, державшая на ногах, исчезла, и он обессиленно лег, а точнее, рухнул на пол и забылся тревожным сном.

Его разбудил все тот же шипящий монотонный голос, повторяющий:

— Вставай! Вставай! Вставай!

Ярослав проснулся после первого слова, но страх перед продолжением кошмарной учебы заставил его оттягивать подъем. Однако после третьей команды его ударила в хм… место пониже спины такая молния, что он подскочил на метр и дико заорал.

— Доброе утро! — радостно поприветствовал его шипящий невидимка.

Ярослав молча встал и посмотрел на пол. Отпечатки ног неизвестного исчезли. Фрагмент стены снова осветился. На нем начал медленно прорисовываться знак Ир'рг. Но на этот раз задача изменилась, от Ярослава требовалось мысленно повторить весь процесс начертания данного символа. Он должен был воспроизводить этот символ на внутренней стороне лба и со всем тщанием произносить его название.

Измученный предыдущим уроком, Ярослав решил схалтурить. Он постоял некоторое время с закрытыми глазами и сказал:

— Готов!

Ответ не заставил себя ждать. Его голову пронзила молния такой силы, что из носа брызнула кровь, а во рту появился солоноватый привкус.

— Повторить?! — глумливо спросил мучитель.

— Не надо! Я все понял, — сплевывая кровь, с ненавистью выдохнул Ярослав.

Больше он подобных попыток не предпринимал, все задания выполнялись с максимальным прилежанием. Он со всем тщанием представлял, как рисует руну на внутренней стороне лба. Это удалось довольно легко. Последовал приказ повторить упражнение сорок раз. Потом еще сорок, потом еще, еще и еще…

Это продолжалось очень долго, пока Ярослав не представил символ настолько четко, что тот налился силой и приобрел объем. Свежий ветер пронесся по сознанию Ярослава, унося с собой шлаки, мусор, все то, что мешало четко работать мозгу. Необычайная ясность мысли поразила Ярослава, но он не успел насладиться своей радостью.

— Следующий знак, — менторским тоном произнес невидимка.

Следующим шел знак Сс'ка — знак выносливости. С ним пошло все намного легче. Ровное течение мыслей несказанно облегчило выполнение задачи. Наконец и этот символ засверкал своим могуществом в сознании Ярослава. И теплая волна омыла все его члены. Прошла невыносимая усталость, повысился тонус, появилась готовность к дальнейшим свершениям.

А потом был следующий знак, а за ним еще один и еще… Так продолжалось, пока ученик не смог воспроизвести в своем сознании все знаки до единого. В процессе обучения выяснилось, что только двадцать один знак оказывал воздействие на внутреннее состояние Ярослава, остальные не вызывали никакой реакции. Шепчущий, а именно так решил его называть Ярослав, правда, про себя, назовешь такого вслух, а он как врежет… так вот, Шепчущий сказал, что эти двадцать восемь знаков работают с некими энергиями. Что это за энергии, Ярослав не понял.

После напряженной работы следовал перерыв на сон, а после отдыха все начиналось сначала. С каждым разом Ярославу становилось все легче и легче «рисовать» руны. В который уже раз перебирая в памяти заученное, он понял, что нет теперь никакой нужды представлять процесс прорисовки каждого в мельчайших деталях. Ему было достаточно подумать о каком-нибудь символе, как тот представал в его сознании во всем своем великолепии. Невидимый Шепчущий был доволен.

И сразу новое задание. Теперь Ярослав должен был по нескольку раз пробегать по всем символам, после чего следовала лекция о составлении сложных символов из сорока девяти имеющихся. Как понял Ярослав, эти символы образовывали нечто вроде алфавита некоего языка. Тут, правда, оказалась своя специфика — это был язык заклинаний.

Магия Слова, Жеста, Мысли и Знака описывалась короткими, емкими фразами. Ярославу очень редко разрешалось задавать вопросы, поэтому оставалось только слушать.

Но однажды произошло знаменательное событие. С некоторых пор, быстро перебирая про себя символы алфавита неведомого языка, Ярослав стал ощущать в своем сознании некий сковывающий барьер. Казалось, этот барьер, словно стальные оковы, не давал развиваться дальше. С каждым повтором барьер истончался. Ярослава охватил азарт. Хотелось рывком сломать эту стену и заглянуть за грань — что там дальше? И вскоре он почувствовал в себе силы для прорыва. Собрав волю в один мощный кулак, он ударил по неизвестной мембране. Руны были забыты, но бдительный Шепчущий никак на это не отреагировал.

Барьер устоял, но Ярослав чувствовал, что в нем образовались трещины. Воодушевленный, он ударил еще раз и еще. Удары сыпались один за другим, наконец барьер рухнул, и Ярослав замер перед ним. Из образовавшегося отверстия на него хлынул темный поток, огромная Вселенная погребла под собой сознание Ярослава. Мгновения замешательства едва не стоили ему жизни. Он чуть не потерял себя в этом потоке, однако натренированное в последнее время сознание обуздало стихию.

Новое знание вошло в Ярослава. У него открылось внутреннее зрение. Целый мир предстал перед его внутренним взором. Память стала открытой книгой, он мог теперь оживить любое событие своей жизни, помнил каждое слово из лекций Шепчущего. Ярослав узнал, что такое абсолютная память. Кроме того, он мог осмотреть каждый свой внутренний орган, увеличить или убавить ток крови. Он мог…

В этот момент неведомая, неодолимая сила выдернула его наружу. Он осознал себя сидящим на полу, тяжело дышащим и ошарашенно трясущим головой. А по замкнутому пространству каменного мешка перекатывались, словно громадные валуны, яростные слова Шепчущего:

— Даже у круглого идиота хватит ума понять, прежде чем что-то ломать, это что-то надо хорошенько изучить! Ясно, щенок?! Не слышу ответа!

— Да!

— Что «да»?!

— Я больше не буду ничего делать, не разобравшись как следует!

— Ну что ж, специально для сопливых щенков поясню, во что ты чуть не вляпался. — Голос Шепчущего зазвучал более умиротворенно, однако не потерял своей язвительности. — Одному очень тупому сопляку посчастливилось наконец-то напрячь все свои убогие силенки и войти в состояние Сат'тор. Для болванов поясняю, что так называется на Великом языке состояние внутреннего озарения. Теперь ты должен будешь регулярно входить в это состояние и наблюдать за функционированием своего человеческого организма, пытаясь понять его внутреннее устройство. А еще ты будешь улучшать свое внутреннее зрение, углублять, так сказать… Ясно?!

Последний выкрик заставил Ярослава вздрогнуть и отвлек от мыслей о том, почему это, когда Шепчущий произносил слова «человеческий организм», он глумливо так хихикал?

Тренировки Ярослава продолжались. Он теперь часами сидел погруженный в состояние Сат'тор. Сознание легкой кистью скользило внутри тела. Ярослав многое узнал о своем теле, но Шепчущий заставлял стремиться к большему. Упражнения с внутренним зрением сменялись долгими лекциями о внутренних и внешних тонких энергиях, о законах, управляющих их течением. К огромному сожалению Ярослава, это были чисто теоретические знания. Практика отсутствовала. А руки просто чесались, дико хотелось начать экспериментировать. Но Шепчущий запретил эксперименты с внешними энергиями, да Ярослав и не знал, с чего начать… А внутренние не были пока доступны. Он их просто-напросто не ощущал.

Ярослав потерял счет времени. Он не знал, день сейчас или ночь, не знал, как долго пробыл в этом каменном склепе. Казалось, что прошли годы. Он стал подобен мухе, увязшей в паутине вечности. Наконец после бесчисленных тренировок внутреннего зрения и состояния Сат'тор все изменилось.

Не было никаких прорывов, озарений и резких скачков. Для Ярослава внутренние тонкие энергии, или Сат'ирр, уже давно стали надоевшей обыденностью. Он легко погружался в самые глубины своей психики, странствовал по рекам Сат'ирр, разобрался в хитросплетениях мельчайших токов силы, знал, где, что и как надо приложить для улучшения тех или иных свойств организма. Но он не имел возможности применить свои знания на практике. Любая попытка провести даже самый простенький эксперимент жестоко каралась. Удары молнией были чудовищны по своей силе. Раньше для его убийства хватило бы одного такого удара, но воля росла наравне с мастерством. Ярослав научился терпению. И нашел новую область для изучения. Это были сами молнии. Механизм их работы поражал. Волна энергии неизвестного источника неудержимым торнадо проносилась по естественным каналам тока Сат'ирр, коверкая и скручивая их. Единый поток враждебной энергии дробился на более мелкие, те в свою очередь на еще более мелкие и так далее, растекаясь невесомыми ручейками по всему организму и замещая собой его энергию. Но энергетика человека выдерживала, а чуждая — усваивалась, и нормальное течение жизни восстанавливалось.

Ярославу становилось страшно от одной мысли о том, что произошло бы, если этот поток энергии сделать чуточку более мощным или узконаправленным. Перед ним оказалось универсальное оружие. Ярослава охватил азарт исследователя. И ответ был найден, по крайней мере, Ярослав так думал. Он предположил, что если расширить внутренние резервы Сат'ирр и заполнить их за счет отбора энергии из окружающего пространства, то к изученному оружию будет подключена неслабая батарейка. С помощью той же самой энергии можно будет и защищаться от подобных энергетических ударов. Осталось провести совсем маленький эксперимент: просто поискать внутренним оком токи внешней энергии…

— Кто бы знал, какие кривые дорожки приведут тебя к правильной цели. — Саркастический голос Шепчущего появился как всегда в самый ответственный момент. — На этом твое обучение можно закончить. Ты очень скоро будешь свободен, и твое дальнейшее развитие будет зависеть только от тебя. Мне, как наставнику, осталось открыть тебе только твое Истинное имя… Чуть позже.

Последняя фраза почему-то чрезвычайно развеселила Шепчущего, он буквально захлебнулся хохотом.

— Я не понимаю… — проблеял потерянным голосом Ярослав, испугавшийся неизвестности, стоящей за словами Шепчущего.

— Так в этом-то и вся прелесть, — опять зашелся в хохоте Шепчущий. Складывалось впечатление, что он сдерживал себя на протяжении всего обучения Ярослава. — В этом-то вся прелесть…

Окружающая Ярослава реальность была словно смята гигантской рукой. Знакомая картина из непроглядного хаоса и мерцающих искр предстала перед человеком. Да и человеком ли?! Исчезло тело, и Ярослав опять ощутил себя маленьким солнцем, неподвижно зависшим в пространстве.

— Помни плеть Нергала… Пригодится… — донесся голос из невообразимого далека, безликим эхом затухая вдали.

Резкий рывок для успевшего впасть в отчаяние Ярослава стал полнейшей неожиданностью. Словно кто-то дернул за конец веревки, а Ярослав оказался привязанным к другому ее концу. Рывки стали чаще. Ярослав передвигался длинными заячьими скачками. Наконец движение выровнялось и начало плавно ускоряться. Появилось знакомое ощущение передвижения по темному тоннелю к стремительно приближающемуся светлому пятну выхода. Не успела надежда всколыхнуть Ярослава, как ярчайший свет затопил все вокруг, и измученное сознание утонуло в его мягких волнах…

Теплые струйки бегут по лицу. На губах — вкус свежести. Мягкий шелест дождя. Сознание воспринимает все это отрешенно, как бы со стороны. «Где я?! — Мысли тяжело перекатываются в голове. — Где я на этот раз?!»

Затекшее тело жутко ломит. Очень сильно болит шея. Словно клеевая маска стягивает кожу шеи с левой стороны. Страшно открыть глаза. Та вечность, что была потрачена на обучение, теперь кажется мороком, миражом, болезнью воспаленного сознания… А если усомнился в себе раз, то где уверенность, что твое теперешнее бытие реально?! И реален ли ты?!

— Мыслю, значит, существую! — Древняя истина была почему-то изречена без подобающей уверенности. Ярослав резко, словно бросаясь в омут, открыл глаза…

Будто специально дожидаясь этого, прямо в глаз попала довольно тугая струйка воды. Хорошо хоть чистой. Забыв про все душевные переживания, он сел и начал ожесточенно тереть глаз. Тихий и такой знакомый ехидный смешок прошелестел на грани слышимости. Ярослав повернулся в ту сторону.

Мягкий свет освещал внутреннее убранство знакомых, но уже благополучно забытых старых развалин. Через пролом в крыше моросил слепой дождь. Понятно, что Ярослав лежал прямо под проломом. Статуя ящерочеловека одиноко стояла на своем постаменте. Страхи прошли. Радостно захохотав, Ярослав подошел к каменной фигуре.

— Так это от свидания с тобой мне такие глюки приснились?! Ничего не скажешь, силен, силен… — В речи Ярослава отсутствовало всякое почтение. Страшный и тяжелый сон надо переживать со смехом, глумясь над своими страхами.

На волне этого радостного энтузиазма Ярослав отвесил ящеру щелбан. Реакция не заставила себя ждать. Стремительное движение еще мгновение назад неподвижной каменной руки — и правая конечность Ярослава зажата, как раньше шея, в жесткий захват.

— Я тебе, кажется, имя обещал, щенок? Сайгал!![103] — прозвучало в голове Ярослава знакомое шипение. Враз ставшие ледяными губы тщетно силились издать хоть какой-то звук. — Налагаю на тебя твое Истинное имя. Будь его достоин, сайгал!

По окончании речи вторая рука статуи перехватила правую руку Ярослава повыше запястья. Сомкнулись пальцы. До ноздрей Ярослава донесся запах паленого. За запахом пришла боль. Уже напрягшиеся в преддверии крика мышцы лица холодной струей расслабили новые слова статуи:

— Закричишь — умрешь!!

И Ярослав молчал, поверив безоговорочно. Адская боль от обугливающейся в месте захвата руки разрывала натянутые канаты нервов. Но он молчал. Кровь текла из прокушенной губы. А статуя с безмолвной усмешкой скалилась в лицо.

В поисках выхода мысль разрывала тенета боли и перебирала сотни вариантов. Выход должен был быть, и он нашелся.

«Если это все явь, то явью был и сон!!» — Сознание ухватилось за эту мысль, как за последнюю надежду. Внутренний взор заученно скользнул в глубь сознания, и опять навстречу ему хлынула Вселенная. Но все это было уже привычно. Уснувшая было память услужливо подавала готовые варианты действий. Внутренний взор рванул к раненой руке, и чувство отрешенности, традиционно охватывающее адептов Сат'тор, чуть не дало трещину. В руке творилось нечто невообразимое. Естественные потоки энергий оказались оплетены необычайно агрессивной субстанцией. В некоторых местах основные внутренние каналы были разорваны, и было совершенно непонятно, с какого конца следует браться за дело. И уже бесполезно было обрывать алчущие ростки чуждых энергетических потоков. Ярослав явно не о такой практике мечтал.

Внутренний взор начал рассеянно блуждать по страдающему от боли организму. Вот он за что-то зацепился. В районе солнечного сплетения находилась некая область, в которой сходились все энергетические каналы тела. Складывалось ощущение, что это и есть тот самый источник энергии, о котором ранее думал Ярослав. Сейчас эта искра еле тлела. На взгляд Ярослава, следовало добавить огня. Но вот откуда его взять? Мысли вернулись к искалеченной руке. Чуждые потоки уже поглотили некоторые каналы тела, но хаотичный клубок не распутывался. Теперь появилась недобрая пульсация… Ярослав почуял, что у него уже почти нет времени. Решение пришло неожиданно. А что, если напитать энергией из чужих потоков собственный источник?! Ну и что, что никогда не делал ничего подобного?! Учиться никогда не поздно!

Времени на раздумья не было, пришлось рисковать. А риск, как это ни банально, дело благородное. Тонкий щуп сознания подхватил самый тонкий рыщущий отросток. Прикосновение обжигало. Боль, которая находилась где-то за гранью сознания, начала просачиваться внутрь. Стоически, собрав волю в кулак, Ярослав потянул чуждую энергию в район солнечного сплетения. Получив подпитку, тлеющий огонек начал разгораться. Дрожь пробежала по всему телу. Ободренный успехом, он стал энергично тянуть оставшуюся энергию в разгорающийся огонь собственного источника. Клубок в правой руке быстро уменьшался. Наконец осталась одна мелкая точка, которую никак не удавалось убрать. В чем-то она была подобна источнику в солнечном сплетении…

Сила кипела в крови. Пламя билось о поспешно воздвигнутые барьеры воли, стремясь вырваться наружу. Организм оказался не готов к столь яростно разгоревшемуся источнику Силы. Излишки следовало куда-то девать. Спешно восстановив поврежденные каналы в руке и невольно соединив их с мерцающей искоркой источника чужой, но уже становящейся родной энергии, Ярослав убрал барьеры. И жидкий огонь хлынул во все стороны. Кипящая, бурлящая, ищущая выхода сила.

Ярослав открыл глаза. Оказалось, что он уже давно свободен. Неведомое существо стояло недвижимой статуей. Светило зеленоватое солнце. Прекратился дождь. Все было точно таким же, как и раньше. Все, кроме Ярослава. Огонь полыхал в его крови. Жар поднимался волной, пока она наконец не захлестнула Ярослава с головой. Те крохи знаний о Силе, которыми поделилось неведомое существо, самостоятельно всплывали в памяти. Непонятные раньше законы становились понятны, не использовавшиеся ранее двадцать восемь иероглифов внешних энергий начали зажигаться в памяти, формируя пышущий энергией круг. Вот все знаки встали на свои места, круг замкнулся. Все замерло. Чего-то не хватало. Сосредоточенно нахмурившись, Ярослав стал вызывать в памяти знаки внутренней энергии. Каждый вызванный знак занимал свое место в новом круге. Наконец замкнулся и он. Поток ревущей энергии хлынул в кольцо из двадцати одного знака, опустошая все резервы организма. Белым обжигающим светом засияло оно перед внутренним взором Ярослава. Продолжая действовать словно по какому-то наитию, он поместил белое, менее крупное кольцо в большое. Кольца соединились. Получившаяся конструкция задрожала, заколыхалась, словно под порывами ветра, и смялась в комок, который невесомым сгустком повис в глубинах сознания.

Сильная тошнота подкатила к горлу. Ярослав упал на колени. Рвотные спазмы сотрясали тело. Казалось, что желудок начал медленное восхождение по горе пищевода. В это же время заболела рука, словно какое-то мелкое насекомое, попискивая, движется к мозгу по руке-дороге. Опаленное догадкой сознание скользнуло к болезненным местам. Пламя из солнечного сплетения и искра чуждого вмешательства в руке медленно продвигались в сторону слившихся из символов колец. Ярославу оставалось только ждать результата.

А результат был, да еще какой!! Источники двух различных энергий встретились, как встретились до этого два кольца, и пожрали друг друга. А из их гибели, словно феникс из пепла, вырос новый, невиданный до этого огонек. Он угнездился на задворках сознания, наполняя все тело силой и уверенностью в будущем. Ярославу почему-то было известно, что эта искра Силы будет с ним теперь всегда.

Теплая пульсация где-то там, за глазами, была несказанно приятна. Ярослав окинул себя внутренним взором. Ровное течение Силы, все внутренние органы в порядке, исчезли только со своих мест искорки огня. Обычным взглядом не было зафиксировано никаких изменений, разве что на правой руке, чуть выше запястья, появился шрам в виде какого-то странного символа, а может быть, просто орнамента. Ярослав попробовал углубиться в него внутренним взором, но не обнаружил никаких нарушений. Казалось, что этот шрам выглядел совершенно естественно.

— Так вот ты какое, Истинное имя, — поглаживая запястье левой рукой, произнес Ярослав.

Он огляделся, потом встал лицом к статуе и уважительно поклонился. Поклонился как ученик, отдающий дань уважения своему учителю, смертельно опасному, но все же учителю. После чего повернулся и вышел наружу. Мир новых чувств и возможностей был перед ним открыт. Впервые за то время, как очутился в этом мире, Ярослав ощущал себя радостно-спокойным. Правда, встал вопрос о направлении движения. Ярослав огляделся, используя свои новые способности. Грозящая небу сжатым кулаком гора казалась теперь наполненной Силой.

— Пожалуй, экспериментов с магией для меня достаточно, — решительно произнес Ярослав и двинулся на юг, по крайней мере, внутренне он был уверен, что там юг, не сомневаясь, что он удаляется от любых источников магии…

ГЛАВА 6

Ярослав уже второй день шел по каменистой пустыне, строго придерживаясь выбранного у храма направления. И два дня он не ел. А что он мог есть, если вокруг только кустики все той же черепообразной травы?! К ней и подходить-то боязно! Новые знания подсказывали, нет, кричали, что не все с этой травой в порядке. Поставленный в жесткие условия выживания организм жил только за счет внутренних резервов. Но инспекция запасов организма показала, что этого надолго не хватит. Искра в глубине сознания едва тлела. Единственное, что вселяло надежду, это то, что трава стала гораздо гуще, чем раньше. Это говорило о большей питательности почвы и близости воды. Ярослав уже мечтал о попробованных у источника плодах со вкусом яблока и шкуркой апельсина. А глоток чистейшей воды стал бы отличным завершением трапезы. В том невообразимо далеком, почти сказочном мире реклама учила, что жажда все, имидж ничто. Жажда была действительно всем, а имидж — ничем. Да и какой там у Ярослава сейчас имидж. Драные обрывки брюк и не менее драные туфли с отваливающимися подметками. Лохмотья как-то очень легко сползли с плеч, и их пришлось выбросить. Этим и объяснялось голое тело. Правда, принято говорить «торс», но Ярослав и торс — это несовместимые вещи. Торс — это тело Геракла до пояса, а у Ярослава было то же самое, только в слишком уж усохшем варианте.

Если бы его увидели сейчас люди, то приняли бы за бомжа, разбойника, варнака или иного представителя низшего слоя общества, с наклонностями, не отягощенными моралью… Если здесь, конечно, живут люди, хотя бы отдаленно похожие на Ярослава. Надежда на это стремительно уменьшалась. Вид статуи из развалин, или не статуи, а наставника и живого существа, в общем, черт его знает кого, но ясно, что не человека, настраивал на пессимистический лад. А уж про обращение с собой любимым Ярослав и вспоминать не хотел. Результат, конечно, есть, но вот методы его достижения… Подобного издевательства над своим сознанием и телом Ярослав не мог себе и представить раньше!

Вот за такими нехитрыми раздумьями он и продвигался по намеченному пути. Наконец решил сделать привал. Он заключался в блаженной неподвижности лежащего на камнях тела. В эти моменты Ярослав применял все свои умения для снятия усталости с гудящих мышц, чтобы донести до них стремительно убывающие крохи энергии. А затем шли минуты ничегонеделания. Вспоминались привалы с Олегом и девчонками. В этот раз Ярославу вспомнилось то переплетение разноцветных линий, которые опутывали его тело во время обряда. Он с удовольствием погрузился в Сат'тор и начал более подробно перебирать все, что было связано с этим воспоминанием. Осененный внезапной догадкой Ярослав попробовал вызвать у себя похожее состояние и увидеть эти линии вокруг себя уже теперь. Мгла окутывала его с ног до головы, ничего не получалось. Он напрягал внутреннее зрение до предела, но результат оставался неизменно нулевым. Уже знакомый азарт исследователя снова охватил Ярослава. И вот что-то начало получаться. Зашевелилась окружающая мгла. Стали проявляться невесомые паутинки неуловимо знакомых нитей внешних энергий. Но Ярослав не останавливался на достигнутом. Он продолжал напрягаться, выкладываться до последнего, почуяв дополнительный шанс на выживание. И наконец невидимые обычным зрением токи Силы предстали перед Ярославом во всей красе, только протяни руку и бери. Что он и сделал. Ярослав потянулся всеми своими чувствами к окружающему его миру Силы и начал черпать так необходимые ему токи жизни, пополняя опустошенные резервы организма. Было ощущение как в жаркий день у ледяного источника — пьешь и не можешь остановиться.

Но вот радостно застучал серо-стальной шарик собственной Силы Ярослава. Именно шарик, потому что искра разгорелась до огонька, а потом и до маленького шарика. Ярослав открыл глаза и сел. Хотелось петь и танцевать, жизнь продолжалась. Телу по-прежнему требовались и микроэлементы, и витамины, и клетчатка, но оно могло теперь обходиться без всего этого гораздо дольше. Усталость прошла. Ярослав упруго вскочил на ноги и быстрым шагом продолжил путь.

Заночевал Ярослав где-то часа через четыре. Воздух стал гораздо более свежим, изменилась и почва. Стали редки каменистые участки, появилась настоящая земля с настоящей травой. Ее, правда, было еще совсем мало, но, как говорится, тенденция… Так что Ярослав лег спать в предвкушении нового дня.

Следующим утром он продолжил движение как никогда рано. Островки растительности как-то очень быстро и незаметно слились в единый покров, стали попадаться даже деревья. Правда, ни одно растение не было знакомо, но это неважно, главное, что каменистая пустыня позади. Ярослава обступали все более высокие деревья, и вот он уже идет по лесу. Теперь не было давящей на психику тишины. Лес[104] жил своей жизнью. Мелкие зверьки перепрыгивали с ветки на ветку, какая-то мелочь шуровала между корней. Необъяснимая радость распирала сердце. Ярослав даже начал горланить одно из своих самых любимых стихотворений путешественника, странника, поэта и солдата Николая Гумилева:

На этих словах он провалился по пояс в землю. Как-то незаметно земля превратилась в болото, полное холодной воды, жидкой грязи и мелкой (и не очень) живности. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Ярослава, после чего болото и окружающий лес огласил гневный крик, плавно перешедший в не менее гневную тираду. В ней содержалась масса информации о болоте, лесе, погоде, планете, драконе Рошаге и самом Ярославе, которого угораздило не только родиться, но и попасть в этот мир, к этим драконам, к этой погоде и так далее по списку.

Продолжая материться, он вылез на сухое, а главное — твердое место. Это удалось сделать сравнительно легко. Только у него теперь больше не было обуви, да и остатки брюк представляли собой довольно жалкое зрелище. Вот так с потерей портков и теряется уверенность в завтрашнем дне.

Замерзший, трясущийся от холода Ярослав предавался унынию у подножия дерева, похожего на баобаб. Правда, он никогда баобаба не видел, но по его представлениям он должен выглядеть именно так.

Еще раз вздохнув по безвозвратно пропавшим деталям одежды, он вошел в состояние Сат'тор и увеличил приток крови к мышцам. Стало значительно теплее, исчезла дрожь.

— О, так гораздо лучше! — Мысли вслух стали уже привычным явлением. — Еще бы съесть чего.

Ярослав подобрал с земли довольно увесистый сук. На первое время сойдет, а там надо будет найти что посущественней. Уши выискивали ближайший источник шума явно животного происхождения. Наконец определившись с направлением, Ярослав стал красться на звук. Крался он так тихо, что от треска веток под ногами закладывало уши. Как ни странно, звуки не утихали, а даже усилились, обогатившись целой гаммой взвизгиваний, ударов и пощелкиваний. Ярослав подошел к кустам и раздвинул ветки. Перед ним открылась небольшая полянка, на которой ожесточенно дрались ящероподобные звери размером с пуделя. Ярослав застыл, раскрыв рот. Зрелище того стоило. Битва определенно приближалась к финалу, один из соперников одолевал другого. Капли крови разлетались на метр вокруг. Более крупный зверек, схватив соперника зубами за горло, ожесточенно раздирал его открытый живот задними лапами. Передние лапы крепко прижимали поверженное существо к земле, не давая тому подняться. Хвосты животных, словно диковинные змеи, сплетались в смертельном танце. Наконец движения прижатого к земле животного стали совсем уж паническими, хаотическими и в конце концов сменились предсмертными судорогами. Из разорванного горла раздался последний то ли вскрик, то ли вздох, и все смолкло. Победитель отошел от своего врага и торжествующе завыл. Мороз прошел по коже Ярослава, под его ногами оглушительно стрельнула ветка. Зверь повернулся к человеку. Ярость застилала его глаза.

— Какой зверь непуганый пошел, — забормотал Ярослав, выходя из кустов и занося свою дубину в богатырском замахе. — А ну пошел вон, сволочь!!!

Но резкий окрик не произвел на зверя никакого впечатления. Он только еще громче зарычал и бросился на человека. Тварь явно намеревалась прыгнуть на грудь и вцепиться в горло, но Ярослав ударил дубиной, метя в голову. Произошло невозможное, зверь извернулся в прыжке и вцепился зубами в оружие. Дубину вырвало из рук Ярослава. Он в страхе отступил на шаг. А зверь, глядя прямо в глаза человека, сжал челюсти. Посыпалась труха. Дубинки не стало…

Ярослав не на шутку испугался и попятился к кустам, надеясь в них укрыться, но зверь не дал ему уйти. Прыжок… и Ярослав, защищаясь, сотворил что-то неожиданное. Резким движением, словно пытаясь оттолкнуть от себя атакующего, он выбросил вперед правую руку. И рука исторгла невидимую плеть, которая и ударила животное. Ярослав неосознанно, рефлекторно повторил тот удар, коим его наказывал Шепчущий и который он однажды смог запомнить. Но отсутствие опыта, дикий страх, замешенный на ярости, привели к странному результату. Ярослав напитал эту плеть Нергала такой Силой, что у зверя просто закипела кровь. Ярослав только и успел заметить, как зеленый жгут прорезал лоб животного, как вспыхнули иссиня-черные глаза и фонтанчики темной крови выстрелили на траву, после чего он был вынужден сделать кувырок в сторону, иначе тело зверя упало бы на него.

Ярослав поднялся на ощутимо подрагивающие ноги. Вытер вспотевший лоб и осторожно направился к поверженному противнику. Зверь лежал на брюхе, вытянувшись в струнку. Оно и в смерти словно продолжало тянуться вперед, точно надеясь порвать горло врага. Ярослав покачал головой, удивляясь этой первобытной ярости. Присел на корточки и оглядел зверя. Размером он был действительно с пуделя, но вот боевые качества совсем иные. Жуткая пасть с сильно выпирающей вперед челюстью и двумя выдающимися наружу клыками, острый десятисантиметровый рог на носу, удлиненный череп с костяным гребнем, который плавно спускался на шею, спину и перерастал в хвост. В хвосте ощущалась скрытая мощь. Ярослав только что наблюдал борьбу между животными и смертельный танец хвостов. Все это дополнялось двумя мощными, но короткими, как у зайца, передними лапами и длинными задними. Причем и на тех, и на других были очень симпатичные такие когтищи. И конечно же все тело зверя было покрыто чем-то вроде костяных щитков с зубцами.

— М-да, а мне, оказывается, сегодня везет. — Ярослав представил себе, что с ним было бы, если бы он не применил плеть Нергала.

Времени на долгие раздумья не оставалось. Скоро должно стемнеть, а лес этот не такой уж и мирный, если даже такие мелкие зверьки столь опасны.

— Будете ящеропуделями, — нарек поверженных зверей Ярослав и, схватив своего врага за хвост, поволок его к уже ставшему родным баобабу. Теперь никто и ничто не заставит Ярослава ночевать на невысоком дереве.

Транспортировка добычи не заняла много времени. Ярослав стоял перед массивным деревом, нареченным им баобабом, и чесал в затылке. Забраться на него было бы просто отлично, и уже там, в относительной безопасности, свежевать туши. Поплевав на ладони, он полез по узловатому стволу. Метров через шесть ствол разветвлялся, и там обнаружилась достаточно ровная площадка. А один сук, отходивший от основного ствола в месте развилки, был настолько широк, и мелкие веточки на нем были так удобно расположены, что хоть сейчас ложись на спину, цепляйся руками, и постель готова.

Ярослав спустился вниз и принялся перетаскивать тушки на дерево. Это оказалось не таким уж и простым делом. Каждую пришлось привязывать за хвост к поясу штанов и в таком виде лезть наверх. Подъем занял кучу времени, начало смеркаться, но Ярославу пришла в голову идея набрать немного глины или земли и выстелить площадку наверху. Тогда там можно будет разжечь костер. Сказано — сделано. Скинув штаны, все равно от них никакого толку, и оставшись в превратившихся в набедренную повязку трусах, он соорудил нечто вроде небольшого мешка и горстями накидал туда куски сырой глины, которую нашел на берегу болота. Держа в зубах импровизированный мешок, Ярослав уже в который раз полез на дерево. Хватило трех ходок. Теперь ровная площадка в развилке была выстелена влажной глиной. Осталось набрать тонких сухих веток, и ночлег готов. Это оказалось проблемой. Ветки деревьев были слишком крепкими, и маловероятно, что их удалось бы разжечь. Пришлось рыскать по округе, благо на земле валялось порядочно упавших сучьев. Увязав их в большую вязанку, используя в качестве веревки все те же самые многострадальные штаны, он, кряхтя и постанывая от усталости, поднялся наверх.

Сидя на дереве, Ярославу пришлось опять подпитываться от внешних источников, чтобы восстановить силы. Наконец, смыв волной тепла накопившуюся усталость, он принялся ломать сучья, сооружая шалашик для костра. В качестве растопки решил использовать клочок сухой ткани…

— Готово! — выдохнул он, усаживаясь поудобней.

Теперь необходимо было выполнить самую сложную часть плана. Он попробовал сконцентрироваться. Взгляд неподвижно уперся в сложенный костерок. Уняв колотившееся сердце, Ярослав сосредоточился и начал постепенно напитывать хворост каплями Силы. Ничего не происходило.

— Что-то я делаю не так. — Ярослав стал энергично чесать затылок, прямо над тем местом, где, как уверял Задорнов, располагалась смекалка.

И это помогло. Оказалось, что надо накапливать не просто Силу, а нагнетать жар, то есть преобразовывать таинственную, неизвестной природы Силу в тепловую энергию. Деревяшки еле-еле затлели.

— Мало! — решил он и поддал жару.

Теперь результат был. Полыхнуло так, что резко отшатнувшийся Ярослав чуть не слетел с дерева, да и потом у него еще долго летали перед глазами мушки. На месте костерка лежала горстка пепла.

— Много! — глубокомысленно заметил экспериментатор и принялся собирать новый костерок. В этот раз он более жестко контролировал выброс, и вот уже веселые язычки заплясали на ветках.

— Такую хорошую тряпочку испортил, — весело забормотал Ярослав. Растопка оказалась не нужна.

Теперь настало время серьезной работы. Ярослав пододвинул к себе парочку крепких колышков и небольшую дубинку, которые нашел, пока собирал хворост. Необходимо было обжечь на костре кончики новых орудий для достижения большей крепости. Все это Ярослав прочитал когда-то в книге. Теперь осталось претворить прочитанное в жизнь.

Оказалось, что кончики надо обжигать не слишком долго, иначе дерево начинало обугливаться. Операция не заняла и пятнадцати минут. Пока он экспериментировал, сумерки обступили дерево, только костерок разгонял наступающую темноту. Ну чем не пикничок в земном одомашненном лесу?

Подготовив орудия, Ярослав решил заняться тушками. Пододвинувшись поближе к костру, он еще раз окинул взглядом мертвого зверя. Необходимо было выбрать, с чего начать. Ему приглянулись выступающие ножи клыков. Используя колышки как зубила, а дубинку как молоток, он довольно быстро выломал их из челюстей каждой зверюги — всего четыре длинных, необычайно крепких клыка. Аккуратно завернув их в тряпочку и крепко-накрепко завязав, Ярослав повесил сверточек на шею — пригодится! Затем он занялся задними лапами одной из тушек. Костяные щитки на теле животного очень мешали работе, но с этим ничего нельзя было поделать. Наконец обе лапы были с грехом пополам оторваны от тела, кожа местами ободрана, но в большинстве своем осталась. И Ярослав, пристроив распорки над костром, расположил на них лапы ящеропуделя. Кровь закапала в огонь. Запах горелого разнесся далеко вокруг.

Ярослав уныло сидел перед изуродованной тушкой. Мясник-то из него, оказывается, никудышный. Разозлившись, он схватил остатки этой тушки и нетронутую вторую и забросил далеко в кусты. Оглядел себя. Руки по локоть в крови, кровавые разводы на теле. Спать в таком виде нельзя. Несмотря на темноту, он решил спуститься и обмыться в мутной воде болота. Не слишком долго размышляя, боясь, что страх велит передумать, Ярослав быстро спустился вниз. Смело подошел к воде и начал смывать кровь. Через некоторое время, посчитав себя достаточно чистым, встал и огляделся. Неожиданное шевеление у ног заставило вздрогнуть. Там, где он только что мыл ноги, кишели мелкие зубастые существа, которые ищуще разевали мерзкие пасти. Судя по всему, их привлекла кровь.

Далеко над болотом разнесся гулкий звук. Как будто кто-то нажал на клаксон в автомобиле размером с гору. Громко плеснуло. Затем тишина, и новый всплеск. Теперь уже гораздо ближе. Кто-то решил заглянуть на огонек. Не став дожидаться любопытствующего, Ярослав рванул к дереву. В кустах, куда он закинул тушки зверей, слышалось рычание и звуки борьбы. Ночная жизнь началась. Плеск воды раздавался все ближе. Ярослав, холодея от ужаса, медленно лез на дерево, понимая, что если он поспешит, то может свалиться, и тогда уже ничто его не спасет!

Наконец он наверху. Сердце выскакивало из груди, а колени предательски дрожали. Дыхание с хрипом вырывалось из легких. Ярослав напряженно вглядывался во тьму. Вот что-то темное мелькнуло на краю болота… Снова плеснуло, и тишина опустилась на лес. Прекратилась драка в кустах. Сильно пахнуло сыростью, и раздался звук гигантского клаксона:

— УУУэээк!!!

Не дожидаясь, пока затихнет эхо, из кустов споро чесанули мелкие твари.

Какое-то крупное животное темной глыбой возвышалось в болотной воде. И тут, словно в замедленной съемке, Ярослав увидел, как это темное пятно начало расти, расти, приближаться и заполнять все поле зрения. Он панически ухватился за ветки. Какое-то гигантское существо совершило не менее гигантский прыжок, но немного недотянуло до цели. Мрачная глыба сокрушающим ударом врезалась в дерево где-то на высоте четырех-пяти метров. Дерево содрогнулось, затрещало, но устояло, только Ярослава чуть не снесло вниз. Стало заметно темнее. Судорожно цепляясь за ветки и дрожа всем телом, он напряженно вглядывался во тьму. У корней дерева слышалось утробное сопение и пыхтение. Неизвестный, похоже, приходил в себя после чудовищного удара.

Ярослав попытался применить внутреннее зрение, чтобы разглядеть тварь внизу. И это ему легко удалось. То ли в этом было виновато его растущее мастерство, то ли стресс, но факт остается фактом — Ярослав видел во тьме. Правда, довольно плохо и недалеко, но видел. Наверное, именно так видят кошки.

Бросив взгляд вниз, он разглядел огромных размеров лягушку с костяными наростами на спине. В этот момент тварь прекратила возню и подняла голову. Взгляды человека и земноводного встретились. У Ярослава зашевелились волосы на голове. В глазах монстра светился чудовищный, немыслимо извращенный, но разум. Чужая воля попыталась подчинить разум человека. Ярослав начал спешно возводить в своем сознании защитные бастионы, подобные тем, что он использовал в мире хаоса и искр света, защищая свое «я» от распада. Отгородившись таким образом, ему оставалось только, напрягая все свои силы, сдерживать таранные удары чужой воли. Барьеры держались. Чудовищу никак не удавалось проникнуть в мозг человека. Наконец давление исчезло, и монстр издал разочарованный крик. Уши заложило. Тварь совершила прыжок с места, но опять не достала до развилки, не хватило какого-то метра. Дерево затрещало от нового удара, вслед за этим от падения здоровенной туши задрожала земля. Ярослав облегченно вздохнул.

«А ведь если бы к этакой мощи да чуточку хитрости, то ведь он сокрушил бы все мои барьеры». — Эти страшноватые мысли текли как-то вяло и отрешенно. Сказывалось жуткое напряжение. Мысль о возможности оголения разума перед подобным монстром не хотелось даже додумывать до конца.

В это время тварь продолжила свою возню у корней дерева.

— Ты, урод!! Пшел вон от дерева!! — Крик, призванный укрепить пошатнувшийся боевой дух, вышел чрезвычайно тонким и жалким.

В ответ на вопли обнаглевшей жертвы жаба-переросток присела на задние лапы и задрала голову вверх. Мешок под нижней челюстью заходил ходуном.

— Ну что ты мне сможешь сделать, урод?! Иди сюда, гадина! Я тебе… — Осмелевший до крайности Ярослав продолжил изгаляться над гигантской жабой.

И та не стерпела обиды — раскрыла пасть, и из нее стрелой вылетел гигантский язык. Обострившаяся в последнее время реакция Ярослава заставила его откинуться назад, поэтому язык угодил ему не в лицо, куда метила жаба, а в грудь. Сильный удар ошеломил Ярослава. Он был бы отброшен в сторону, если бы не язык, вцепившийся сотней присосок в его кожу. Ярослав шарил руками в поисках опоры, но найденная толстая ветка оказалась всего лишь дубинкой. Не успели пальцы сомкнуться на этой бесполезной против такой громадины игрушке, как по языку твари прошла волна, и Ярослав оказался на земле. От сильного рывка присоски, ободрав местами кожу, отпустили Ярослава. Только этим можно объяснить то, что он не влетел в раскрытую пасть вслед за языком, а, извернувшись в воздухе, врезался в нижнюю губу монстра. Жаба негодующе вскрикнула и выпятила губу — не пострадала ли.

Ярослав не издал ни звука — у него перехватило дыхание. Монстр амортизировал падение с такой высоты, но приятного все равно мало. Протестующе затрещали кости, сердце ухнуло куда-то глубоко в живот. Смерть снова дышала в затылок. Уже чисто интуитивно, почти не прибегая к внутреннему зрению, Ярослав направил теплую волну Силы к пострадавшим органам. Боль отступила, начала возвращаться подвижность.

В это время монстр, убедившись в сохранности нижней губы, отправился мстить обидчику. Рявкнув что-то невыносимо грозное, он скакнул к Ярославу, видимо намереваясь сначала раздавить, а потом пообедать оставшейся кашей. Ярослав откатился в сторону и вскочил на ноги. Тут монстр доказал, что он все-таки не жаба. Его передние лапы оказались гораздо длинней, подвижней и мощней, чем жабьи, пусть и увеличенные до гигантских размеров. Тварь нанесла страшный удар. Ярослав припал к земле, можно даже сказать распластался на ней. Волосы ощутили поток воздуха, создаваемый пронесшимися над головой когтями. Гигантское земноводное даже развернуло от этого богатырского удара. И Ярослав, который сознательно дрался в своей жизни только в детстве, вскочил на ноги и нанес жабе удар дубинкой по правой стороне черепа. В этот удар он вложил весь свой страх, обиду за неудачи, всю свою ярость и жажду жизни. Ярким пламенем зажглась искра где-то в глубине сознания, от нее пронеслась волна Силы и напитала дубинку. Неказистое примитивное оружие обрело яркое зеленоватое свечение. Этот свет нельзя было зафиксировать обычным зрением, но внутреннее магическое око Ярослава прекрасно его разглядело. Словно метеор пронеслось напитанное Силой оружие и соприкоснулось с головой монстра. Полыхнула зеленая вспышка, раздался треск костей, и завоняло паленым. Тварь дико завизжала. Поворачиваясь всем корпусом в сторону Ярослава, она ударила его в плечо так, что он отлетел на пару метров. Тварь мелко затряслась и снова завизжала. Внезапно напрягшись, она сделала гигантский прыжок в сторону болота, а затем еще один и еще, пока не скрылась с глаз. Каждый прыжок оповещал окружающих о терзающей существо дикой боли.

Не успели крики стихнуть вдали, как Ярослав, сам завывая от боли, размазывая по лицу кровь и слезы, заковылял к дереву. Влезть на него было непростой задачей, но он справился. Обдирая кожу на пальцах, ломая ногти, он не залез, а заполз на дерево, где смог наконец заняться своими ранами.

Настроить организм на залечивание ран оказалось плевым делом, но тело требовало не только энергии, но и пищи. Ярослав поискал глазами зажаренные ноги. Обнаружил, что они валяются на краю облюбованной им площадки. Он потянулся правой рукой к столь необходимой пище и понял, что ему что-то мешает. Оказалось, что он так и не выпустил из руки дубинку. Впрочем, от дубинки осталось одно лишь название. Она просто-напросто испарилась, сохранилась только сжатая побелевшими пальцами рукоять. Ярослав отбросил бесполезную деревяшку в сторону и занялся пищей.

Беглый осмотр показал, что мясо хоть и обуглилось частично, но в принципе было съедобно. Ощущения, которым Ярослав теперь доверял абсолютно, об опасности отравления ничего не говорили. И он принялся за еду. Отхватив зубами приличный кусок, начал жевать. Жевать было невообразимо трудно, не только потому, что мясо оказалось на вкус подобно жесткой подметке, но и потому, что это была вонючая подметка. Совершая над собой насилие, Ярослав проглотил с такими муками разжеванный кусок и прислушался к ощущениям. Если бы не тошнота, то ощущения можно было бы назвать приятными. Изголодавшийся по нормальной пище желудок набросился на нее с ревом голодного болотного чудища. С отвращением поглядев на мясо, Ярослав откусил новый кусок. Есть придется долго. Стараясь отвлечься от вновь набирающей мощь какофонии лесных звуков и от мерзкого мяса, он задумался о борьбе с жабой.

«Что же я тогда сделал-то?! Ведь полыхнуло-то будь здоров! Мне такой удар сроду не нанести!» — Решив разобраться с проблемой немедленно, он отложил ненавистную ногу в сторону и скользнул в Сат'тор. Мельком глянув на процесс излечения ушибов и поврежденной кожи, он занялся исследованием своей памяти. Момент перед ударом вспомнился очень легко: разгорание огонька магии, теплый поток, идущий по руке и от нее — в дубинку.

— Так, все ясно. Теперь попробуем повторить. — Мысли вслух помогали сосредоточиться.

Ярослав взял в правую руку оставшийся у него деревянный колышек. Зачерпнул в магическом пламени толику Силы и направил ее в деревяшку. Та снова засветилась в магическом диапазоне зеленоватым свечением, хотя и более слабым, чем свечение дубинки. Коротко размахнувшись, он попытался вогнать колышек в дерево под ногами. И произошло чудо — слабо заточенная палка вошла в твердую кору дерева, словно горячий нож в масло. Ярослав убрал руку. Зеленоватое свечение магии постепенно угасало.

— Здорово, — одними губами прошептал он. — А если то же самое сделать одной рукой?!

Для чистоты эксперимента Ярослав ухватился рукой за торчащую из коры палку и потянул. Как и следовало ожидать, у него ничего не вышло. Тогда он прикрыл глаза и послал в кисть и мышцы руки короткий импульс Силы. Резкий рывок, и палка буквально вылетает наружу.

— Здорово! — Новые знания о собственных возможностях успокоили нервы и подняли настроение. Его не смог испортить даже вкус мяса, которое Ярослав все же доел.

Наконец в кромешной тьме, используя только свою обретенную способность к ночному зрению, он добрался до присмотренных ранее в качестве постели веток. Сон мгновенно смежил веки.

Утро приветствовало его болью в затекших мышцах, зудели грудь и ребра. За ночь затянулись все раны, не осталось даже шрамов. Только очень сильно чесалась молодая кожа. Не спеша, осторожно переставляя руки и ноги, Ярослав спустился на землю. С хрустом потянулся.

— Как, оказывается, чертовски приятно ощущать себя живым! — Ночные страхи отступили перед светом нового дня, и Ярослав почувствовал, как он постепенно втягивается в полные опасностей будни простого путешественника.

Он прикрыл глаза и открыл миру все свои эмоции. Снова пульсация цветных нитей перед глазами, и в тело хлынула свежая Сила мира.

— А я расту, оказывается. В прошлый раз вобрал в себя Силы гораздо меньше. — Законная гордость распирала грудь. — Судя по всему, чем больше я экспериментирую с Силой, тем больше я могу ее поглощать или впитывать. Хо-ро-шо!!!

Ярослав стал собираться в дорогу. Еще вчера вечером он решил обойти болото стороной. Если в нем водятся такие твари, то ему с ними явно не по пути. Единственное, что ему необходимо, так это копье-посох. Оно было бы и подспорьем в пешем переходе, и хоть каким-то оружием. А напитать его Силой он сможет. В качестве материала для посоха Ярослав решил использовать ветки баобаба, который послужил ему пристанищем на ночь. Пришлось лезть назад. На месте ночлега подходящей ветки не нашлось, поэтому Ярослав залез еще выше. Тут пришла идея забраться на самую верхушку дерева и осмотреть дорогу впереди. Ярослав, стиснув зубы, загнал свой страх перед высотой глубоко внутрь и снова полез вверх. Ветки были удобны до чрезвычайности, словно предназначены для лазанья. На высоте где-то около тридцати метров пошли очень тонкие веточки, и Ярослав решил выше не забираться, благо он и так возвышался над остальными деревьями.

Далеко на севере чернела вершина уже давно знакомой горы. На юге привольно раскинулось болото. На запад идти не хотелось, поэтому он повнимательней отнесся к востоку, но там только вершины незнакомых деревьев качались на ветру, словно зеленые волны пробегали по лесному морю. И тогда Ярослав обозрел местность уже магическим взглядом. Почти ничего не изменилось, только гора теперь выглядела столбом зеленого пламени, а над болотом стелилась черно-серая дымка. Даже вид ее вызывал премерзкое ощущение. Ярослав непроизвольно поежился, и его чуть не скинуло с ветки. Уняв колотящееся сердце и подождав, пока прекратит раскачиваться ветка, он продолжил свои исследования. На западе не было ничего интересного, деревья окутывала таинственно мерцающая голубовато-зеленая дымка. Осталось восточное направление. На фоне все той же дымки выделялся гигантский язык голубоватого пламени.

— Вот туда и пойдем, — решил сидящий словно воробей Ярослав, в душе которого вновь разгорелся огонек исследователя-мага, и начал спускаться к облюбованным им ранее веткам.

Это была ветвь, чрезвычайно удобно лежащая в ладони, отходившая от основного ствола и на расстоянии метра с лишним раздваивающаяся. Дело оставалось за малым — отломить ветку. Но это оказалось не так-то просто. Крепкая древесина была не по силам Ярославу, а если учесть, что дело происходило на высоте пятиэтажного дома… И тогда Ярослав недолго думая обратился к своим новым способностям.

Для плети Нергала не хватало места. Она представляла собой на самом деле Силу, свернутую в энергетический жгут, настроенный либо на нанесение внутренних повреждений объекту атаки (так его наказывал Шепчущий), либо на нанесение внешних повреждений, как в случае с ящеропуделем. Но для появления плети нужен взмах рукой, иначе, как показали эксперименты, ничего не получится. Кроме того, на создание плети тратится очень много сил, что связано с сильным сопротивлением воздушной среды, в которой существует плеть. Поэтому Ярослав выбрал недавно освоенный способ, при котором проводником Силы служили собственные руки.

Он приблизил два пальца к основанию ветки и попытался сконцентрировать в кончиках пальцев пучок зеленоватой магической энергии. Пальцы начали наливаться зеленью. Достигнув необходимой концентрации магических Сил, он прижал пальцы к ветке и выпустил накопленную энергию в дерево. Убрал руку и стал с интересом наблюдать за происходящими процессами. Место, к которому были прижаты пальцы, засветилось изумрудным светом. Затем это светящееся пятно выпустило из себя две маленькие змейки, которые, извиваясь, побежали по ветке навстречу друг другу, кольцом охватывая ее основание. Наконец, встретившись, они набухли, напитались силой и образовали симпатичное зеленое колечко. Еще через мгновение оно словно сжалось, отрезая ветвь от дерева. Раздался тихий треск, запахло озоном, и, быстро набирая скорость, к земле понеслась отрезанная ветвь. Радостно сопя, Ярослав полез вниз.

Найдя на земле будущий посох, он тем же самым способом обрезал две веточки чуть выше развилки. Посох был готов. Он представлял собой очень удобную гладкую палку с чуть скошенным концом с одной стороны и развилкой — с другой.

Покончив с посохом, Ярослав сразу же отправился в путь в выбранном направлении. Его ничто здесь не задерживало, и он не оглядываясь шагал вперед.

ГЛАВА 7

Олег сидел на носу корабля, прислонившись к зачехленному орудию, именуемому «скорпионом». Как ему показалось, здешний мир либо не знал пороха, либо он не получил широкого распространения, так как этот «скорпион» работал по иному принципу. Внешне он сильно напоминал «скорпиона» с иллюстраций римских орудий в школьном учебнике истории, но были и отличия. Во всяком случае, Олег сомневался, что метательные орудия древних римлян могли выбрасывать те сгустки огня, которыми был обстрелян атаковавший мархуз, да и вряд ли римляне использовали сложнейшие механизмы (наверняка магические!), которые позволяли бы держать захваченную прицелом цель, несмотря на качку. Последнее ему доходчиво объяснил один разговорчивый матрос по прозвищу Бык. Надо сказать, своей кличке он вполне соответствовал не только внешне, но и внутренне. По крайней мере, умственно — это точно. Как он гордился своими знаниями, когда рассказывал о корабельных орудиях невежественному дикарю (дикарем, естественно, считался Олег!).

Вот так, прислонившись к мощному орудию и подставив лицо свежему ветру, предаваясь праздным размышлениям, Олег проводил по несколько часов в день. В каютах было душно, да и Настя его выгоняла. Ее мучили жесточайшие приступы морской болезни, и она не желала, чтобы Олег видел ее в таком состоянии. Никаких возражений она не принимала. К Олесе и Наташе зачастил первый помощник капитана. Пару раз Олег сунулся к ним, но по бросаемым на него взглядам понял, что он там лишний. Так он остался не у дел и предавался вынужденному безделью. Только три раза в день его приглашали в кают-компанию, где проходили совместные обеды. После того первого допроса капитан Айрунг ими больше не интересовался. По крайней мере, ничем своего интереса не выказывал.

Облазив в первые дни весь корабль, Олег был вежливо выдворен из большинства отсеков, и в результате единственным доступным ему местом оказалась палуба. Но он не жаловался. Что может быть лучше стремительно несущегося корабля, плеска волн о борта, блеска зеленых брызг и криков различных представителей семейства пернатых, занимающихся рыболовством. Его, правда, удивляло, что птицы ловят рыбу так далеко от суши, но помощник капитана сказал ему, что здешние морские птицы не совсем нормальны. На вопрос, в чем именно это выражается, тот, обведя все вокруг широким жестом, туманно ответил, что они находятся в Темном океане, пристанище разнообразных монстров, и здесь все не так, как должно быть. На этом объяснения закончились.

О том, что здешние воды преподносят просто замечательные сюрпризы, Олег убедился сам. Вчера утром он, как обычно, вышел на палубу и застал всех в необычайном волнении. По кораблю носилось взад-вперед огромное количество людей. Олег даже представить не мог, что с ним на одном судне плывет столько народу. Судя по ажиотажу вокруг всех орудий на корабле (двух носовых и двух кормовых!), команда готовилась к боевым действиям. На площадку над палубной надстройкой вышел льер Айрунг. Он был страшно сосредоточен, по красивому волевому лицу то и дело пробегала тень. Первый помощник Бернар что-то втолковывал своему капитану. Лицо его было несколько бледноватым. Олег попытался выяснить, что, черт возьми, происходит, у первого остановленного матроса, но тот отшвырнул его прочь и понесся по своим делам. Олег был тогда здорово взбешен. Чтобы его, пограничника и просто крепкого мужика, швыряли как котенка?! Но быстро взял себя в руки. Сам виноват, не мешай людям делать свое дело. Но вот что это за дело?!

Это выяснилось довольно быстро. Глухо тренькнули мощные луки корабельных «скорпионов», и два гигантских столба воды поднялись в каких-то трехстах метрах от корабля. И сразу же в воздух взметнулась туша какого-то зверя. Если судить по расплывающимся по воде темным пятнам, то ранен он был изрядно, но вот прыти не убавил. Издав утробный рев, он буквально за пару секунд сократил разрыв метров на сорок. Но тут к фальшборту выскочили десять арбалетчиков и, быстро прицелившись, выпустили свои стрелы. Их было в два раза больше, чем стрелков. Олег уже знал, что эти ручные орудия были двухзарядными.

Выпущенные стрелы только внешне походили на обычные арбалетные болты. В полете некоторые из них начинали светиться, другие оставались прежними, но если судить по тому, что за них брались только в специальных перчатках, то смертельные сюрпризы были и там. Большинство стрел попали в цель. Раздалось несколько взрывов, полыхнула пара световых вспышек, и низкий, замогильный стон пронесся над водой. Смертельно раненное существо скрылось под водой.

— Готов! — торжествующе воскликнул кто-то за спиной у Олега.

Молодой человек оглянулся и увидел еще одного матроса. Тот заметил взгляд и весело подмигнул.

— Костяной червяк, чтоб ему пусто было! Сдох, болт ему в задницу! Первый залп повредил панцирь, а стрелы добили! — В заключение он хлопнул Олега по плечу и сказал: — Теперь, парень, молись всем богам, чтобы это не был вожак стада.

— А если это все же вожак? — спросил Олег, потирая ушибленное ручищей моряка плечо.

Матрос посерьезнел:

— Тогда мы все увидим другое лицо Двуликого, мархуза тебе в жены! Все стадо придет мстить!

Неожиданно по кораблю прокатилась волна криков. Матрос задрал голову, прислушался и радостно выругался:

— Кажись, пронесло! Наш сказал, что все путем! А он еще никогда не ошибался!

Так Олег познакомился с Аргом. Это был простой, веселый парень, любивший хорошую выпивку, соленую шутку и добрый абордаж. Отдельно стояли женщины, но это касалось только суши. Весь тот вечер он травил Олегу байки про здешних монстров и про то, как их бил (так и сказал — бил!) бывалый матрос Арг. Некоторые истории были довольно жутенькие, и спать после них было боязно. А ну как Пасть-Покрывало корабль накроет?! Или водные шакалы в кольцо возьмут! Правда, сейчас, при свете дня, все эти байки казались выдумкой и враками.

Олег отвлекся от мыслей и обернулся на крик впередсмотрящего. Глянув туда, куда тот показывал, он увидел два корабля, из-за дальности еще очень маленьких, но явно направляющихся им навстречу. Заинтересовавшись, Олег встал. Что-то ударило его в грудь. Он уже привычным жестом поправил тяжелый медальон и мысленно поблагодарил создателя этой замечательной штуковины — персонального переводчика. Их выдал им первый помощник еще в самый первый день, что существенно облегчило жизнь спасенных. Кроме того, Бернар сказал, что при долгом ношении они автоматически обучают заложенному в них языку, и можно было надеяться, что через недельку все они будут говорить на торне (едином языке Торна) даже без акцента!

По палубе опять забегали матросы, вышел из своей каюты и капитан. Подняв к глазам подзорную трубу, он посмотрел в сторону неизвестных судов и выдохнул одно слово: «Пираты!», а затем зычным, уверенным голосом начал отдавать малопонятные непосвященным приказы. И снова по кораблю пронеслась волна предбоевой суеты. Снова расчехлялись «скорпионы», выбежали арбалетчики. Но появилось и нечто новое. На палубу подняли несколько тяжелых ящиков. В одном из них лежали одинаковые сабли и столь же одинаковые длинные прямые ножи. Сразу вспомнились абордажные сабли из земных романов.

В другом ящике лежали доспехи. Нет, не рыцарские доспехи, железные кольчуги или панцири. Там не было вообще ничего железного, только кожа и кость, кость и кожа, а если точнее, то плотные кожаные комбинезоны с капюшонами. Как стало известно Олегу позднее, такой комбинезон мог выдержать скользящий удар саблей, стрелу на излете, успешно сопротивляться некоторым видам боевых заклинаний, он защищал тело от огня и кипятка. Нельзя в нем было и утонуть, если ты упал в воду. Этот замечательный костюмчик был выполнен из кожи и панциря костяного червя и заговорен магами. Эти костюмы считались визитной карточкой моряков Нолда. Нигде больше шить такие защитные одежды не умели.

Неожиданно Олег услышал свое имя. Он оглянулся и увидел, что ему с капитанского мостика машет Бернар. Парень дисциплинированно подбежал, и тот вручил ему длинный нож.

— Спускайся к девушкам и на палубе не появляйся. Драться в таких условиях ты не сможешь. С тобой будет сидеть Арг. Запомни, он отвечает за тебя головой.

Олег разочарованно кивнул. Мол, понял все, понял! Бернар внимательно посмотрел ему в глаза и, вздохнув, отпустил его. Олег же, вертя головой во все стороны, побежал вниз. Конечно, чертовски интересно посмотреть на морское сражение, но девушек и правда бросать не годится. Не успел он скрыться в люке, как рядом с кораблем вырос фонтан воды. Донесся далекий звук выстрела.

«Стоп! Какого выстрела?! Здесь что, пороховые орудия есть?! Да мы же тогда покойники! — заметалась в голове паническая мысль. — Если они с первого выстрела да с такого расстояния чуть не попали, то нас просто потопят, расстреляв издалека, а мы и сделать ничего не успеем! Вот черт!»

Отвлекшись на эти невеселые размышления, он перестал смотреть под ноги, а корабль такого не терпит. Нога скользнула мимо ступеньки трапа, и Олег торжественно сверзился почти с самой палубы вниз. Только приземлившись (или прикораблившись?), Олег прочувствовал весь смак слова «сверзиться». Умом понять такое невозможно, только прочувствовать. В полном смысле этого слова, и именно тем местом, которое, по слухам, является очень мягким, но в нужный момент всю мягкость теряет. Когда прошло ошеломление от удара, коридоры корабля огласила увесистая фраза, показавшая, что Олег вовсе даже не джентльмен, ибо, как гласит народная мудрость, джентльмен называет кошку кошкой, а трап трапом всегда, даже если они являются причинами его падения.

Неожиданно рядом с кораблем раздался еще один взрыв. В последний раз выругавшись и с кряхтением поднявшись на ноги, Олег побежал в сторону выделенных им кают. Девушек необходимо было успокоить.

Айрунг тихо клял себя последними словами: «Абордажи, морские сражения, романтика моря… Идиот! Легко быть лучшим, хотя и самым молодым капитаном-магом морских охотников флота Нолда. Пока не встретишь действительно сильного противника!»

Он еще раз посмотрел в подзорную трубу, туда, где воды Темного океана рассекали хищные носы вражеских кораблей. А как все хорошо начиналось! Подумаешь — два обшитых железом корыта, вооруженные апофеозом человеческой глупости — пороховыми орудиями. Простенький магический ритуал еще из школьного курса ритуальной магии — и орудие в надстройке на палубе каждого корабля разносится вдребезги. Остается только завершить дело: подойдя на выстрел «скорпиона» — подавить огнем остатки сопротивления и выслать призовую команду, которая должна собрать уцелевшие трофеи, пока корабли не затонули.

Эта схема — первое, что пришло Айрунгу в голову. Ну а что тут думать-то, если от использования огнестрельного (в смысле порохового) оружия отказались еще в Эпоху Войн Падения,[105] когда выяснилось, что для уничтожения чужих запасов взрывчатых веществ достаточно простейших заклинаний.

А эти паровые, нещадно дымящие двигатели?! Да кто вообще осмелился их использовать-то? Магический движитель гораздо надежнее и мобильнее. Правда, поставлялись они только по разрешению Ложи Магов Нолда, которые и владели секретом его изготовления. Видно, кто-то не смирился с чужой монополией на мощные движители. Кто именно, показал бы абордаж. Неизвестные суда не имели названий. Носы были украшены странными рунами, а на флагштоках развевались кроваво-красные стяги — символ Братства Крови со Змеиного архипелага. Тут была еще одна загадка: никто не посмел бы выйти под этим флагом, не являясь членом зловещего Братства. А то, что это не Братья, было просто очевидно. Несмотря на всю абсурдность подобного корабля, для его создания нужны технологии и ресурсы. Ни того, ни другого на островах архипелага никогда не было.

Но все пошло наперекосяк. Скомандовав «полный вперед!», Айрунг отдал приказ об активации малой сферы Птоломея, которая обволокла «Поцелуй» пленкой защитной магии, и сам набросал на ритуальном столике семилучевую звезду и зажег ароматные свечи по одной на луче. Вражескими орудиями он решил заняться лично, хотя с этим справились бы и старшие ученики из обслуги магического движителя. Знакомой дрожью откликнулся Астрал, и волны эфира заклубились вокруг астрального двойника Айрунга. Не скупясь, Айрунг формировал потоки уничтожающего заклинания. Наконец плетение заклятия было завершено, и две незримые стрелы легли на тетиву эфирного лука. Осталось произнести ключевое слово, которое запустило бы всю систему в действие. Айрунг секунду полюбовался убийственной красотой смертоносного заклятия и произнес: «Огонь!» Тщательно сотворенные стрелы с неприятным, неслышимым простым смертным звуком понеслись к намеченным целям. Айрунг проводил их Внутренним Оком и только благодаря этому смог увидеть невозможное. Стрелы ударили точно в цель и… со звоном бьющегося бокала разлетелись невесомыми и совершенно безопасными брызгами. Орудия и порох были защищены. Некто решил проблему, которую посчитали неразрешимой лучшие маги и ученые Нолда. Айрунг от такого просто онемел. Он стоял и, словно рыба, выброшенная на берег, бестолково разевал рот. Только что на его глазах был развенчан один из основополагающих законов магии: магия и сложные смеси типа пороха несовместимы.

А враги воспользовались его секундным замешательством. Корабль продолжал двигаться вперед, команда выполняла прежние приказы. Слитный залп двух великолепно нацеленных мощнейших орудий должен был просто расколоть корабль на две части, но этого не произошло. Активная защита, созданная Архимагом Птоломеем и стоящая на вооружении только флота Нолда, не подвела. Корабль не пострадал, выпущенные заряды словно в стену ударили и разорвались, не достигнув цели. Но всякая стена имеет предел прочности. Паническое сообщение от Свана, одного из учеников, отвечающих за обслуживание магического инструментария «Поцелуя Великого Змея», привело Айрунга в чувство: «Капитан! Сфера потемнела!! Защита долго не продержится!»

И тогда Айрунг отдал необходимую, совершенно оправданную в данном случае, но такую постыдную команду об отступлении. Рулевой получил приказ: «Лево руля!» в тот момент, когда «скорпионы» дали ответный залп. Огненные росчерки магических зарядов понеслись в сторону этих необычных кораблей. Айрунг в надежде затаил дыхание. Обычно этого хватало, чтобы нанести чудовищные повреждения любому противнику, но у молодого капитана был сегодня явно неудачный день. Метко нацеленные метательные орудия послали заряды в цель. Искрящиеся сгустки огня попали абсолютно точно, но это не принесло никаких результатов. Как и в случае с мархузом, повреждений от применения оружия, считающегося довольно мощным, не наблюдалось. Заряды растеклись по чужим палубам огненными ручейками и быстро погасли.

А «Поцелуй» уже стремительно разворачивался в другую сторону. Морской охотник показал преследователям на какие-то мгновения свой левый борт, и канониры врага не преминули воспользоваться тем, что противник так удачно подставился. Снова прогремели два выстрела, и мощный удар сотряс корабль. Но Айрунгу показалось, что корабль содрогнулся из-за взрыва в трюме, и сразу возникло паническое чувство: защита корабля исчезла!

— Сфера взорвалась! — прошептали похолодевшие губы, и сразу же тренированный ум задвинул нарастающий страх в дальние уголки сознания. Мысленное сообщение в двигательный отсек было подобно яростному уколу рапирой.

— Полный вперед, русалочьи дети! Самый полный вперед!

Еще никогда Айрунг не терпел поражения, и сегодня он как никогда был близок к этому. Из открытого люка трюма потянуло дымком.

— Живо пожарную команду вниз! — Бледный, но не сломленный, капитан отдал приказ помощнику Бернару.

Тот, уже и сам собравшийся заняться этим, лишь торопливо козырнул и унесся прочь из рубки. Айрунг услышал, как тот резким голосом раздает приказы.

— Ничего, мы еще повоюем! — произнес капитан, впервые отступающий с поля боя (да куда там отступающий?! драпающий!).

Как он подметил, корабли противника разворачивались гораздо медленнее, чем его морской охотник, да к тому же они могли стрелять только строго по курсу. Возможностей для круговой стрельбы из единственного, но такого мощного орудия на каждом корабле предусмотрено не было. Шансы на спасение у убегающего корабля стремительно увеличивались.

Три корабля на море играли в непонятные игры. Два жутко чадящих кораблика неслись за третьим, то и дело посылая ему вдогонку взрывающиеся снаряды. Но беглец держался. Его капитан догадался использовать высокую маневренность своего корабля, и теперь он то и дело резко менял курс, что сбивало прицелы преследователей. Иногда орудия с кормы беглеца метали огненные шары, которые метко попадали в преследователей. Но ощутимых результатов заметно не было. Иногда содрогался Астрал от сложных заклятий, творимых на корабле-беглеце. Все тщетно, магические удары по противнику не приносили успеха, а робкая попытка вызвать бурю сорвалась — видно, у тамошнего мага не хватило либо силы, либо умения, либо и того и другого, вместе взятых.

— Красиво, правда?! — спросил мягкий бархатистый мужской голос. — Настоящий морской бой, как ты и хотела.

— Да, дорогой, — колокольчиком ответил ему красивый девичий голос. — Давай поможем вон тому…

— Какому?

— Конечно же тому, что убегает! — возмутилась девушка. — Неужели ты подумал, что я буду переживать за корабли Некронда?!

— Ну-у, — стушевался ее собеседник. — Пути женского сердца неисповедимы…

— Так ты поможешь или нет?! — топнула ножкой обладательница красивого голоска.

Ее собеседник не ответил, только вежливо наклонил голову и вышел из каюты. Девушка осталась перед широким обзорным окном совершенно одна.

А ее собеседник поднялся на верхнюю палубу и подошел к капитану:

— Как море?

— Все спокойно, варрек Минош! Мы отогнали монстров.

— Это хорошо. Я хочу, чтобы вон тех двух кораблей не стало.

— Как прикажет варрек! — Капитан приложил руку к сердцу. — Варрек Минош желает это сделать собственноручно или необходимо использовать вооружение корабля?

Тот, кого называли варрек Минош, оглянулся туда, где осталась его прекрасная собеседница, и, подумав, сказал:

— Пожалуй, ты прав. Сделаю-ка я это сам!

— Как будет угодно, — произнес капитан, но тот его уже не слышал. Он быстрым шагом направлялся на нос судна. Ему сейчас предстоял любопытный эксперимент.

— Интересно, а получится ли разом уничтожить сразу два корабля? Вот это задача! — Он на мгновение задумался. — Пожалуй, стоит попробовать…

Приняв решение, варрек Минош уже не тратил время на раздумья, направив все силы на достижение цели. Мускулистые руки заплясали в завораживающем танце, плетя кружева заклинаний. Гибкие пальцы с длинными когтями словно перебирали нити паутины, а тонкие губы едва шевелились, произнося слова языка, который никогда не осквернял человеческие уста. Десятки, а то и сотни маленьких астральных гонцов, созданные его мрачным колдовством, зароились вокруг мага. Наконец, посчитав достаточной проведенную подготовку, Минош развел руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир, и застыл, нащупывая нужные волны в меняющемся море эфира.

Так продолжалось несколько минут, и, когда искомое было найдено, астральные гонцы понеслись во все стороны, влекомые могучими эфирными течениями. Снова пауза. Маг ждал ответа. Силы, к которым он обратился, были чрезвычайно могучи и горды, но совершенно безмозглы. Этим было грех не воспользоваться.

Где-то в груди заныла одна точка. Боль становилась все сильней и сильней, подбираясь к пределу, когда еще чуть-чуть и выйдет из-под контроля. Но маг держался. За сотни лет магической практики ему приходилось терпеть и не такое. Тем более что все шло в рамках обряда. На грани слышимости появился странный, вырастающий из низкой ноты звук. Он все повышался и повышался, пока не достиг высоты ураганного свиста. Существа откликнулись на зов. Теперь для мага оставались лишь два пути — либо заплатить за услуги кровью, большой кровью, либо обуздать Силой и Искусством. Минош, как и следовало ожидать, выбрал второе. Что может быть лучше смертельного вызова, когда или ты, или тебя? И он начал борьбу. На пассы и вербальную форму заклятий не было времени, голой мощи голодных духов он противопоставил только мощь своего разума.

По лбу течет пот, заливая прикрытые веками глаза. Глубокие морщины прорезали лоб, когти впились в ладони. Но Минош ничего этого не замечал. Он был весь там, в борьбе в Астрале. Он десятками сменял формы заклинаний, стараясь не просто защитить себя и свою душу, но и построить подчиняющее плетение. Духи понимали это и не давали ему спуску. Но Минош боролся, он исхитрялся строить заклинание аж с тремя вложенными в них смыслами. Один, верхний, отвечал за защиту. Второй, на который были брошены основные силы, должен был спеленать эфирных духов и подчинить воле мага. Третий же контролировался только самым краешком тренированного разума. Выстраиваемое магом плетение то и дело рвалось и распускалось, но он начинал все снова и снова.

Духи почувствовали слабину в магической защите ненавистного мага. Жадные до сладкой плоти и магической мощи обладающих телами существ, бестелесные духи ударили всей своей совокупной мощью, прорывая оборону. И им это удалось. Почти. Тонкий щуп хищной чужой магии наткнулся на второй слой, и духи сосредоточили все силы на уничтожении этого выстраиваемого заклинания. И тут Минош закончил третье плетение. Словно свободная птица, оно устремилось на волю, и голодные духи застыли. Что такое? Оказывается, они накинулись на своего собрата, а маг перенесся в сторону на пару сотен саженей по меркам реального мира. Этого нельзя стерпеть! Нет, не уйдешь! И, воя от ярости, весь сонм вызванных духов стихий устремился к новой точке. Мгновение — и там завертелась смертельная карусель. Эфирные духи вовлекали в свой круговорот все больше и больше элементалей воды и воздуха, создавая на пустом месте гигантскую водяную воронку. Со стороны это выглядело поистине ужасно: гладкая равнина моря, стремительно несущиеся корабли и возникшая прямо под днищами двух кораблей за какие-то секунды гигантская воронка метров пятидесяти в диаметре. Ничто тут не могло выжить. Мощных еще несколько мгновений назад кораблей не стало, а с ними сразу же исчезла и воронка, оставив после себя лишь расходящиеся кругами волны. Только одинокий кораблик стремительно убегал прочь, да корабль варрека Миноша продолжал свой неторопливый ход.

Минош встряхнулся и подошел к фальшборту корабля. Магический обряд закончился, а духи получили свою пищу, так и не поняв, что оскорбивший их вызовом маг не пострадал. Он усмехнулся и облизнул губы. Когтистые пальцы цеплялись за доску. Наверное, странно он смотрелся со стороны: совершенно лысый, с отливающей матовым кожей, звериные уши, кошачьи глаза и крепкие зубы с явно нечеловеческими клыками. Минош весело засмеялся — представители его племени очень удивились бы, узнав о том пути, по которому пошли их родственники. Отсмеявшись, он дернул головой и пошел в каюту к высокородной прелестнице.

ГЛАВА 8

Ярослав на пути к гигантскому языку голубого пламени уже потерял счет времени. Дни сменялись днями, изматывая сознание мучительной неопределенностью. Периодически он забирался на деревья повыше и обозревал оттуда окрестности. Цель путешествия приближалась очень медленно.

Ночевал Ярослав на деревьях, пускай и не таких удобных, как баобаб, но столь же успешно защищающих от ночных посетителей. Ночь, когда он был атакован гигантской жабой, научила его главному: если хочешь жить — не высовывайся. И Ярослав в меру своих способностей старался не высовываться, он таился, пытаясь идти как можно незаметней. Теперь он спешил подготовить ночлег задолго до наступления темноты.

Иногда он охотился на зверей, ну а чаще всего — они на него. Добычей Ярослава становились либо ящеропудели, либо крысоморды. Крысомордами он назвал тварей, похожих на крыс-переростков, достигающих размеров кавказских овчарок с Земли. Как и большинство здешних животных, они были покрыты костяной шипастой броней, с когтистыми лапами и огромными зубищами. Магия у них тоже была, мерзкая такая магия — магия невидимости. Нет, Ярослав понимал, что невидимость — это, конечно, круто, он, например, от такой магии не отказался бы, но вот враг-невидимка — совсем не то, что нужно его изнеженному организму. Его спасало только обострившееся до предела чувство опасности и сверхъестественная интуиция. Ярослав не мог лицезреть невидимок, но он был в состоянии их чувствовать, предугадывать их удары, определять местоположение. Это нельзя было описать словами, просто чувствовал, и все. Когда же крысоморду удавалось убить, то невидимость сползала с ее тела, словно плащ.

Всех животных этих мест объединяла одна довольно неприятная черта: они были совершенно непуганые. Судя по всему, первозданная природа наложила свой отпечаток, и эти твари не знали, что это за зверь такой — человек. Поэтому, только увидев Ярослава, глупые твари сразу же решали им пообедать. Понятное дело, его это очень нервировало. Особенно неприятно было, когда выяснилось, что плеть Нергала, идеальная для борьбы с ящеропуделями, совершенно не действует на крысоморды. Это открытие стоило Ярославу страшного на вид, но абсолютно не опасного для жизни шрама и потерянных нервов. Спас его тогда чрезвычайно удачный удар накачанного Силой посоха. Получив от невидимки кровоточащую рану и усилием воли остановив кровь, Ярослав только и успел, что резко двинуть посох в то место, которое показалось ему наиболее подходящим. И он вогнал свое нехитрое оружие прямо в раскрытую пасть зверя, буквально разворотив тому башку.

После каждой такой стычки Ярослав сразу старался выпотрошить добычу, пытаясь постичь, в меру своего разумения, конечно, внутреннее строение этих существ, выискивая наиболее уязвимые места, понимая, что это существенно увеличивает его шансы на выживание. Пропала куда-то брезгливость. Чаша весов, на которой лежала жизнь Ярослава, перевесила все остальное.

Узнавал он и приятные вещи. Так, оказалось, что органы, определенные им как печень и сердце, после употребления в пищу давали мощнейшую энергетическую подпитку организму. Это было особенно важно в свете другого открытия Ярослава, заключающегося в том, что он может обессилеть и не суметь открыть себя Силам мира, тем пульсирующим токам энергии, к которым он уже привык обращаться.

Жизнь дикаря налаживалась. Ярослав обрастал даже новыми вещами. Ему все же удалось создать что-то вроде костяного кастета с двумя шипами. Шипами служили клыки первых встреченных Ярославом ящеропуделей. Больше ему столь здоровенных экземпляров не попадалось. Было особенно обидно за ту пару, что он загубил: Ярослав обрабатывал клыки Силой, стараясь проделать нужные канавки и бороздки у самого основания, но первый блин всегда бывает комом…

В качестве рукояти или основы служила костяная лопатка, правая лопатка крысоморды. Та, что над сердцем. Она существенно отличалась по энергоструктуре от левой, и Ярослав интуитивно принял верное решение, выбрав именно ее. Обработав и добившись желаемой формы, он объединил клыки и лопатку. Получилась довольно удобная конструкция. Рукоять как влитая лежала в руке, а два клыка, словно два ножа, выглядывали из сжатого кулака. Первый клык был между указательным и средним пальцами, а второй — между безымянным и мизинцем. При нанесении ударов у Ярослава очень естественно получалось напитывать кастет Силой, что превращало его в смертельное оружие ближнего боя. Вот только в ближнем бою можно было и не успеть этот кастет применить…

Меню Ярослава составляли плоды с деревьев и кустарников. Чувство опасности исправно сообщало об угрозе отравления тем или иным из них. Сок некоторых плодов заменял и воду, которая встречалась только в мерзко пахнущих лужах. Так что Ярослав питался неплохо. Он даже пережаривал мясо на костре и пытался печь некоторые плоды в золе, пока наладившаяся было жизнь не подкинула новые сюрпризы.

Ярослав уже подумал было, что хищников, представляющих для него реальную, неотвратимую угрозу, в лесу почти нет. Ящеропудели и крысоморды ходили поодиночке и очень редко стаями. В случае встречи со стаей Ярослав всегда успевал залезть на дерево. Эта идиллия, этот первозданный эдем продолжался в течение месяца пути, пока…

Началось все с атаки двух осатаневших крысоморд. Деревья были вроде и близко, но залезть на них не было никакой возможности. Сжав в правой руке кастет, Ярослав повернулся туда, где скрывались под пологом невидимости твари.

— Идите ко мне, крысы!!! Ну!!! — Голос дрожал от ярости, скулы сводило от еле сдерживаемой ненависти.

Дикий образ жизни обогащал Ярослава не только новыми навыками и способностями, но и будил первобытные инстинкты. Вот и сейчас, скалясь и рыча, словно дикий зверь, припадая к земле, защищая живот, Ярослав застыл в неподвижности с занесенной для удара рукой. Клыки кастета звенели от Силы. Кровь стучала в висках. Мир знакомо поплыл. В последнее время в моменты крайнего напряжения у Ярослава убыстрялась не только скорость реакции, но и скорость движений всего тела. Все замерло. Исчезли все звуки. Были только человек и две твари. Ему не надо было их видеть, он и так знал, что они здесь. Он ощущал всем своим существом, как перекатываются напрягшиеся для прыжка их мышцы, как в вожделении капает слюна из полуоткрытых пастей.

Словно стряхнув оцепенение, разорвав вязкую тишину, твари рванули вперед. Одна явно рассчитывала прыгнуть и сбить человека ударом в голову. Вторая приценивалась к ногам. Действия были слаженными, чуть ли не отрепетированными, словно неведомый дрессировщик натаскал животных на работу в паре. Но это не смутило Ярослава. Буквально в последний миг перед ударом, практически распластавшись на земле, он плавно перетек влево. Когти перепрыгнувшей через него твари едва не чиркнули по спине, вторая же, явно ожидавшая, что Ярослав уйдет от удара вправо, повернулась туда мордой, широко раззявив пасть. Резким маховым ударом Ярослав вспорол ее правый бок и кувыркнулся вперед. Издав негодующий вопль, зверюга попыталась ухватить зубами обидчика, но того уже не было на прежнем месте. Завершив кувырок, он напал на тварь сам. В этот момент перепрыгнувший его поначалу зверь вернулся назад и налетел на уже подраненного. Обе твари оказались сбиты с ног. Ярослав воспользовался моментом и полоснул когтями кастета по открывшемуся на мгновение горлу подранка. Кровь забила фонтаном, лапы в судорогах заскребли землю. Еще толком не участвовавшая в бою зверюга отскочила в сторону. Издыхающий зверь лежал как раз между Ярославом и готовой к схватке крысомордой. Ярослав буквально кожей ощущал, как взгляд зверя ощупывает его тело. Он понимал, что гибель собрата не остановит монстра, которому неведомо, что такое страх. Хищник сейчас выискивал слабые места и готовился к молниеносной атаке.

И тут еще сильней взвыло чувство опасности. Как ни странно, она исходила не от замершей крысоморды, а из-за спины Ярослава. Причем эта опасность стремительно к нему приближалась, как-то стелясь по земле. Он инстинктивно совершил заячий прыжок вправо и понесся к деревьям. Что-то подсказывало, что справиться с новой угрозой ему не под силу. Топот за спиной говорил о том, что крысоморда бросилась в погоню. Надежды убежать от четвероногого зверя не было. Ярослав приготовился совершить резкий поворот в сторону от траектории прыжка догоняющего, как вдруг панический, предсмертный вопль огласил окрестности.

«Фиг вам, не оглянусь!» — Мысль пронеслась в голове словно метеор и осталась далеко за спиной. Ярослав еще поднажал и запрыгнул на ветку, которая была на высоте где-то трех метров. Не останавливаясь на достигнутом, он полез выше и уже оттуда оглядел место сражения. А посмотреть было на что. То, что раньше было бесстрашным охотником, хищником и противником Ярослава, мертвой грудой лежало на земле, а по нему ползало некое существо. Именно существо, ибо животным оно не было. Его можно было описать как желтый скелет удава, но только двигающийся, чрезвычайно быстрый и убивающий. Скелет змеи словно цепь опутывал крысоморду и сжимал ее, сжимал изо всех своих явно не маленьких сил.

Наконец существо сползло с тела и свернулось кольцами в стороне, только череп, чернея провалами глазниц, был обращен в сторону добычи. Вот немного опустилась нижняя челюсть, и из пасти потекли языки сероватого тумана. Тут Ярослав догадался посмотреть магическим оком и вздрогнул от омерзения. На месте ожившего скелета предстал мерзкий мутно-белый червяк, из пасти которого вытекала еще более мерзкая субстанция, покрывающая теперь мертвое тело. Переключившись на обычное зрение, Ярослав увидел, что туман накрыл труп плотным одеялом и теперь с беззвучным чавканьем начал его пожирать. Это продолжалось какие-то минуты, а затем с шипящим свистом туман втянулся назад в пасть костяного змея. На месте погибшей крысоморды остался белеть дочиста обглоданный костяк.

«А ты пищу неплохо усваиваешь!» — Желание познакомиться поближе с этой змеюкой пропало окончательно. Ярослав еще раз глянул на монстра магическим взглядом и вздрогнул — сероватая мерзость, составляющая основу чудовища, постепенно бледнела, пока окончательно не исчезла. При магическом взгляде на месте костяка была пустота. «Ничего себе!!!» — Ярославу было теперь понятно, почему он не почувствовал приближения гадины.

В этот момент, словно в ответ на мысли Ярослава, череп повернулся в его сторону и слепо уставился пустыми глазницами. И появилось, как и в случае благополучно забытого нападения жабы, ощущение вторжения в мысли чужой воли. Скользящие черви этой воли начали вгрызаться в ментальные барьеры Ярослава, которые не были серьезной преградой для врага. Паника поднималась темной волной, подтачивая и без того легко преодолимые барьеры. И тогда Ярослав пошел ва-банк. Он поймал своим взором пустые глазницы черепа и буквально швырнул туда клинок своей воли. Он черпал силы в собственном страхе и ярости, в ненависти и презрении к своей слабости перед какой-то грудой костей, в пережитых опасностях и победах. Выкладывался весь до остатка, опустошая душу. И теперь уже змей начал защищаться. Его барьеры кардинально отличались от используемых Ярославом. Змеиная гибкость, обволакивающая вязкость тумана, иссушающая сила летнего зноя — все это переплеталось в чужой защите. Но ничто не могло остановить Ярослава. Он уворачивался, скользил, а где и проламывался, но неумолимо продвигался к глубинам разума змеи. И тварь запаниковала. Все преграды сложились как карточный домик, и путь оказался свободен. Неопытный в подобных сражениях Ярослав замер на мгновение, и в этот момент разум существа окутало серебристым вихрем. Ярослав был вышвырнут из чужого сознания.

Он обессиленно вжался в кору приютившего его дерева. Сил на сопротивление не осталось. Его можно было сейчас брать голыми руками. Безумная атака, отбросившая противника и чуть не подарившая победу Ярославу, довела того до состояния выжатого лимона. Но костяной змей не спешил атаковать. Судя по покрывающим все его тело темным трещинам, которых не было буквально секунды назад, ему тоже неплохо досталось. Клацнув несколько раз пастью на прощанье, тварь заскользила прочь. А Ярослава снова поразило то, что он видел существо, слышал скрип костяшек по земле, но не ощущал его своим внутренним чутьем. Словно поляна была пуста. Сделав себе зарубку в памяти, он на подрагивающих ногах спустился на землю и, осторожно ступая, вглядываясь в каждую травинку и прислушиваясь к малейшему шороху, продолжил свой путь. Благо что тварюга уползла в другую сторону.

Высоченный язык магического пламени теперь приближался гораздо медленней. Уже не так полагаясь на свое чутье, до предела напрягая все чувства, Ярослав продвигался к намеченной цели. Часть пути пришлось совершить по деревьям. Костяные уроды попадались все чаще, и Ярослав предпочитал скрываться. Одного-единственного ментального поединка ему хватило за глаза. Видеть чудищ он не научился, но вот скрываться самому — это он теперь умел. Более того, он находился в таком состоянии практически постоянно. Для этого и надо-то было — собрать свое «я» в огненный шар, а затем разбить его на более мелкие шарики и запрятать их в разные уголки мозга. В результате чего бывшие ранее единым целым фрагменты разума сохраняли свою связь и будучи разнесенными в разные стороны. Это в точности подходило под описание закона единения, о котором когда-то рассказал Ярославу Шепчущий. Ну а манипулировать со своим разумом Ярослав давно уже научился.

Так что от магических взоров он успешно спрятался, осталось только не попадаться на глаза различным тварям и смотреть в оба самому. Тем более что чем ближе был загадочный источник Силы, тем разнообразней монстры и тем чаще они встречались. Все происходило в духе поговорки: чем дальше в лес, тем толще партизаны. Кто только ни попадался на пути: четырех- и двукрылые зубастые твари, летающие медузы, швыряющиеся молниями направо и налево, двухголовые черепахи, подавляющие волю и стремящиеся высосать разум. Окружающая среда изменила саму сущность Ярослава. Неплохой парень, чуточку скрытный, в меру склонный к одиночеству, романтик в душе и циник на людях — этого совершенно обычного человека не стало. Его место занял хищник, который нападал на более слабых, уступал дорогу более сильным. Наверное, только так и можно было выжить в том кошмаре. В какой-то момент сетка ищущей человеческий разум Силы настолько уплотнялась, что Ярослав был вынужден впадать в транс, загоняя свое сознание куда-то далеко-далеко, в невообразимые бездны, стараясь слиться с окружающими деревьями, травой, камнями, становясь просто деталью пейзажа. Его тело укрывалось тенями, словно одеялом. Иногда ему приходилось пребывать в таком состоянии по несколько дней, пока угроза жизни не снижалась до обычного для этого лесного ада уровня.

Вскоре стали попадаться вообще уж запредельные монстры. К таким чудовищам Ярослав отнес колючих колобков и подземных норунов. Те были буквально напитаны магией и применяли ее постоянно. Колючие колобки представляли собой невзрачные серые шары, покрытые мелким пухом. Эти твари постоянно катались по земле, выискивая добычу. Встретив противника, чудовище выпускало из шкуры многочисленные шипы, становясь похожим на плод каштана. Затем на кончике каждого шипа начинала светиться искра магического света. Такие искры наливались мощью, потом испускали маленькие молнии, и вот уже они образуют потрескивающий покров Силы на всей поверхности шара. И тогда колобок делал рывок в сторону своего противника, превращаясь в кошмарное оружие уничтожения, и разрывал того в клочья, несмотря ни на какую броню. Пробить мерцающий покров монстра не удавалось ни одной из виденных Ярославом тварей. Вдобавок ко всему колобок буквально высасывал из окружающего пространства магическую энергию. Поэтому твари, чрезвычайно опасные своими магическими ударами, ничего не могли сделать шипастому уроду.

Вторым, не менее смертоносным существом, встреченным Ярославом на своем пути, был подземный норун. Эту тварь невозможно было обнаружить никаким способом. Она бесшумно передвигалась под землей и была недоступна магическому зрению. Выжил Ярослав при встрече с этим чудовищем совершенно случайно. Он как раз удирал от ветвей зубастого дерева, к которому неосмотрительно подошел, и вдруг почувствовал страшную опасность прямо под ногами. Инстинкт заставил его подпрыгнуть вверх на метр, в прыжке он лихо извернулся и смог уцепиться за ветку вполне мирного дерева. Дальше все было делом техники, за считаные секунды он взобрался как можно выше и только потом позволил себе посмотреть вниз. А там из земли вылезало какое-то конусообразное существо. Вот оно освободилось от земляного плена, твердо встало на ноги и, нелепо дернув задом, развернуло длинные иглы, которые и образовывали конус его тела. Получился гигантский дикобраз со стального цвета иглами, покрытыми потрескивающими молниями. Посмотрев на противника одним глазом, необычное существо завозилось, молнии пошли гуще, и оно ударило по Ярославу целой связкой энергетических разрядов. Но тот уже был наготове. Он загородился рукой, в которую перебросил значительную часть своего не такого уж и большого запаса Силы. И весь сгусток молний, который выбросил подземный житель, окутал кожу разъедающим облаком. Рука буквально испарилась под потрескивающим голубоватым покровом. Яростно рыкнув, Ярослав тряхнул рукой и сбросил полученный заряд в существо под деревом. Тварь зашипела и скакнула в сторону. Энергетический сгусток ударил в землю. Громыхнуло. Яркая вспышка резанула глаза. Отшатнувшийся было Ярослав снова глянул вниз. На месте удара клубилась приличная воронка. Запах озоновой свежести наполнил воздух. А невредимая тварь злобно смотрела наверх. Наконец, поняв, что до добычи не добраться, она сложила иглы и, словно в воду, нырнула под землю.

Так, наиболее безопасной для жизни дорогой оказались деревья. Конечно, там тоже встречались опасности: те же крылатые твари, маленькие ядовитые змейки, да мало ли кто, но это сильно отличалось от ситуации на земле. Поэтому Ярослав старался как можно реже спускаться на землю. Шаг за шагом, переход за переходом, цель путешествия приближалась, пока дорогу Ярославу не преградила река.

Это произошло рано утром. Свежесть близкой воды уже давно ощущалась кожей. Этот факт довольно сильно нервировал Ярослава. Особенно в свете того, что уже пару дней он ни разу не покинул деревьев из-за сопровождавших его парочки подземных норунов. Мерзкие уроды словно ждали, что человек скоро спустится на землю и они смогут полакомиться его нежным мяском. А он, будто безволосая обезьяна, прыгал с ветки на ветку, пока деревья не расступились перед ним и не открылась широкая река. На самом деле ее ширина не превышала в этом месте и сотни метров, но для Ярослава и этого было много.

Он сидел на не слишком высоком дереве, стоящем в некотором отдалении от остальных. Попал он на него с единственного доступного ему дерева, напоминающего кедр. Не успел Ярослав задуматься о своем дальнейшем продвижении, как уже полузабытые им норуны радостно завыли и нырнули под землю.

— Чего же это вы веселитесь, твари?! — спросил он задумчиво.

И через несколько минут услышал ответ. То дерево, что ранее послужило ему мостом, зашаталось и рухнуло. Ярослав теперь был отрезан от остального леса. Из земли вынырнули морды норунов, и внимательные глаза ощупали человека — не убежал ли. После чего головы опять исчезли. Дерево под Ярославом задрожало.

— Вот сволочи!!! — чуть ли не восхищенно прошептал он похолодевшими губами. — Четко сработали!

У него не оставалось никакого выбора. Судьба уже в который раз решила все за него. Вскочив на ноги, он, словно заправский канатоходец, пробежал по ветке, направленной в сторону воды, почти на самом ее конце напрягся и метнул свое тело далеко вперед. Пятки сухо ударились о землю. До воды оставалось около десяти метров. Нужен был один быстрый рывок. И Ярослав сделал его. Он несся с ветром в ушах. Уже давным-давно немытые пятки так и сверкали, а за ним по земле стелились, настигая, два норуна. Но Ярослав успел. Какие-то доли секунды он выиграл у смерти, и вот он уже плывет короткими гребками, а монстры беснуются на берегу. Воду они явно не любили. Но Ярослав не давал воли чувствам. Перед ним стояла задача: достичь другого берега по возможности — живым, а еще лучше — целым. И он отдался решению именно этой проблемы. Сознание привычно растеклось по водной глади, легкие набрали побольше воздуха, и Ярослав скрылся под водой. Он понимал, что и в воде может обитать всякая отвратительная нечисть, поэтому пересечь эту реку следовало как можно скорее и никем не замеченным.

Чистейшая, прозрачная до самого дна река приятно холодила разгоряченную кожу. Все тело работало в едином ритме. Ярослав нырял, находился под водой насколько хватало дыхания, всплывал, вдох, и все повторялось сначала. Берег приближался, заставляя сердце радостно биться. «Ну! Еще чуть-чуть!» — Мысль подгоняла тело. На каком-то нырке Ярослав обратил внимание, что ему не хватает воздуха. Словно обруч сдавил грудь и не давал дышать в полную силу. Вынырнул на поверхность и подышал, но удушье не проходило. В голове зазвенел тревожный колокольчик. Сосредоточившись, Ярослав почувствовал, что его буквально окутывает энергетическая сетка цвета грязной воды. Этот кокон понемногу выкачивал из него силы. Если так пойдет и дальше, то он обессилеет и утонет.

— Гады! — Заорав от страха и злости, Ярослав ударил клинком своей воли по кокону-вампиру. — Получай! На!! На!!!

Ярость клокотала внутри, и кровь застилала глаза. В таком состоянии он не мог не освободиться. Такая тонкая сетка была бессильна против столь чудовищного по силе напора, и, разорванная на мелкие клочки, она сползла с Ярослава, Освободившись, он тяжело задышал. Адреналин кипел в крови. Ярослав окинул окружающую воду магическим взглядом, и волосы зашевелились у него на голове. Со всех сторон к нему спешили невидимые обычным взором обладатели насыщенной энергоструктуры тела — хищные спрутообразные существа. Ранее невидим для них был он, полностью скрывавший свою мыслительную активность. Но, освобождаясь от кокона, он словно сигнальный огонь зажег для всех хищников этой реки. И Ярослав, хрипло вскрикнув от страха, рывками поплыл в сторону все еще неблизкого берега. До него было еще метров тридцать, а в положении Ярослава это ой как немало.

Все чувства, все устремления направлены к берегу. Сердце затравленно стучит в груди, ужас холодит кровь. «Быстрей, быстрей!!» — бьется в мозгу. Рывок и еще один. Уже ощущается мелководье, ноги уже достают до дна, но опасность захлестывает, нависает над пловцом. Какая-то особо быстрая бестия в непосредственной близости от него. И Ярослав решил рискнуть. Мощным рывком он чуточку, совсем немного, оторвался от преследователя, перевернулся и очутился лицом к лицу с речным охотником. Сразу же, не пытаясь оглядеться или сделать какую-то подобную глупость, он крест-накрест хлестнул силовым жгутом плети Нергала. И, не рассматривая, что там стало с врагом, снова повернулся к берегу и понесся вперед. Оставшиеся метры он преодолел на одном дыхании. Пулей вылетев на берег, Ярослав поискал глазами то место, где он ударил по монстру. А там кипела вода. Хищники самых разных мастей бились друг с другом за обладание лучшими кусками поверженной твари.

— Знай наших! — Подкинув в правой руке самодельный кастет, он, насвистывая что-то очень торжественное и невероятно гордое, углубился в близко подступивший к реке лес. Впечатление немного портил только дрожащий голос, но зрителей здесь не было, а значит, нечего и стыдиться.

Некое незнакомое ощущение заставило тревожно забиться сердце. Чувство опасности молчало. Ярослав огляделся. Столб голубого магического огня был совсем близко. Испускаемые им флюиды Силы уже пощипывали кожу. Он звал, тянул, манил к себе. Хотелось плюнуть на все и сломя голову понестись к неведомому Источнику. Мучительно заныло все тело. Источник Силы, спрятанный глубоко в сознании, начал испускать волны дурмана. Канаты воли, защищавшие разум от вторжений извне и от осознания тягостной безысходности вечного одиночества, оборвались. Словно темный омут затягивал Ярослава, поглощая рассудок, замещая его первобытными инстинктами. И вот уже осторожно ступает по древней земле двуногий хищник.

ГЛАВА 9

Айрунг зло кусал губы. Это было вовсе не к лицу взрослому мужчине, Истинному магу и капитану боевого судна, которому поручили ответственнейшее задание, но он ничего не мог с собой поделать. Детское ощущение беспомощности перед слепой стихией вернулось из глубин сознания. Точно так же двадцать семь лет назад он стоял в нескольких метрах от горящей хижины своего отца, вспыхнувшей от удара молнии. Не помогла тогда и близость моря. Отец Айрунга, а тогда просто Айри, был рыбаком, простым нищим рыбаком, и, как всякий рыбак, он поставил свою хижину на берегу моря. В тот день он был вдрызг пьян и наверняка даже не почувствовал прихода смерти. Что стало с матерью, маленький Айри так и не узнал. Вполне может быть, что ее сразу же убила залетевшая в окно шаровая молния. Он стоял и смотрел на огонь, который вместе с его родителями и домом пожирал детство. После этого был приют для детей нищих, детские шалости, которые честнее было бы назвать забавами палачей, бесконечные драки и, словно луч во тьме, приход Учителя Марола, который и распознал в затравленном звереныше искры Истинного таланта.

Айрунг резко мотнул головой. Что-то он расчувствовался, а сейчас не время для воспоминаний. Обычно он был не склонен к таким проявлениям чувств, но уж больно много всего на него навалилось. Неизвестные, фантастические корабли, безнадежное бегство и чудесное, как в сказке, спасение. А еще необычное задание, выданное самим льером Бримсом (вот уж кому не пришлось бы бежать от врага!), и такие странные спасенные люди, слежка за кораблем и существо-шпион… Слишком много всего, слишком. Этот в принципе рядовой, ну разве что чуть более опасный и ответственный поход выливался в нечто сложное, запутанное и непонятное, будто скальпель хирурга вскрыл нарыв, из которого потек скопившийся гной. Айрунг передернул плечами.

— Брр, холодно ведь! — произнес он, обращаясь к своему помощнику.

Тот согласно кивнул.

Теплая доселе погода резко сменилась пронизывающим холодом, что для здешних широт было невиданной редкостью. А с чего все началось? Правильно, с возникшей под преследователями пасти водоворота. Айрунг с содроганием вспомнил тот невообразимый хаос разбушевавшихся Духов Стихий. Их испепеляющие ярость и ненависть, которые притягивали к себе слабых, но гораздо более многочисленных элементалей воды и воздуха. И как те заражались неистовством своих старших собратьев, как закрутилась смертельная круговерть, собственно, и уничтожившая неизвестного противника. Раньше Айрунг считал, что для подобного действа необходимы океаны Силы, но теперь он осознал свою неправоту. Его интуиция тренированного мага за мгновения до гибели противника сообщила ему о вспышке магии в считаных милях к западу. Вспышке, чьей мощи не хватило бы на такой водоворот, но аккурат хватало на вызов не подчиняющихся никому и ничему свободолюбивых Духов Стихий.

— Ловко, очень ловко. Такое вряд ли кто смог бы выполнить. Искусен неизвестный маг, ой как искусен. — Из известных Айрунгу Истинных магов с подобным справился бы, пожалуй, только маг уровня Подмастерья.

Стоящий рядом помощник, слабый смертный маг, но отличный командир, прислушивался к словам капитана и в знак поддержки кивал головой. Он тоже кое-что почувствовал и понимал, о чем речь.

Только одного господин неизвестный спаситель не учел. Того, что его заклинание на мгновение сорвет плащ абсолютной невидимости и обнажит его корабль. И на том месте, где доселе была только ровная гладь моря, на секунды обрисуется силуэт чудного корабля. Айрунгу, моряку с восьмилетним стажем, такой корабль был внове. Ничего подобного не видел и помощник. Он не походил ни на что. Ни на пузатые торговые корабли Джуги, ни на остроносые галеры Гарташа, ни на чудно изукрашенные корабли Ханьской империи, про корабли Нолда или Тлантоса и вспоминать было нечего. Не то, все не то. Однако что-то неуловимо знакомое угадывалось в его промелькнувшем силуэте. Как у эльфов.

— Уж не темные ли Перворожденные почтили нашу свару своим присутствием? — первым нарушил задумчивое молчание Бернар. — Неужто они решили выйти из своего тысячелетнего добровольного затворничества? Дела-а…

Айрунг рассеянно кивнул, но потом, словно вспомнив что-то, решительно рубанул рукой:

— Так, отставить разговоры! У нас есть цель и приказ. Вот этим и займемся, до Нолда еще трое суток идти. А думают пускай те, кому по субординации положено. — Сказав это, капитан внимательно посмотрел в глаза своему помощнику и ровеснику Бернару. — А тебе я бы посоветовал заняться своими непосредственными обязанностями и поговорить с матросами о сохранении в тайне всего увиденного.

Лицо помощника осталось непроницаемо, он только молча козырнул и покинул мостик. Айрунг поглядел ему в спину и усмехнулся: «А ты думал, я не догадаюсь, кто на моем корабле наблюдатель от Наказующих?! Зря, зря!»

Что касается слов о том, что думать должны те, кому это положено, — он почти не кривил душой. Сейчас для этого было еще не время и не место. Айрунг представил, как встретит эти новости Бримс. Послал корабль с научными целями, а получил кучу проблем. И пускай у него уши в трубочку заворачиваются от полного непонимания ситуации. Тут молодого капитана пронзила странная мысль. А может, Бримс был в курсе всего с самого начала?

Олег сидел на кровати в своей каюте, прямо напротив иллюминатора. Солнечные лучи ласкали его лицо.

— Странно… Солнце стало желтым, а я и не заметил! Настен, давно, не знаешь?

Лежавшая рядом на кровати сонная Настя повернулась к нему всем телом, бабочкой выползая из кокона одеял.

— Что?

— Спрашиваю, заметила ли ты, что солнце снова стало желтым? Как на Земле!

— Какие же вы, мужики, чудные, это произошло, как только удалились от того проклятого берега, а ты только заметил. — Она потянулась всем телом и взъерошила волосы Олега.

Тот наморщил лоб и смущенно хмыкнул. Столько времени торчал на палубе, а на такое не обратил внимания. Настя в это время, сладко зевнув, откинула одеяло и вскочила на ноги. Олег в который раз залюбовался ее ладной фигуркой. Пусть не девяносто — шестьдесят — девяносто, но все равно красивая и желанная. Стройная как тростинка, умная, энергичная, любящая пошутить, она не переставала восхищать его вот уже три года. Он протянул руку и шлепнул ее по мягкому месту.

— Дурак! — запрыгала на одной ноге одевающаяся подруга. — Я же сейчас упаду!

— Ну и падай! В кровать, — многозначительно заметил Олег и подвигал бровями. — Зачем встала?

— А затем! Капитан нас приглашает к себе пораньше.

— Да ты что? Он же запретил нам выходить из кают после нападения пиратов! И вообще, когда он мог сообщить тебе об этом, мы же все время вместе были?

Настя лукаво рассмеялась:

— А когда вы изволили почивать! Какой-то матрос постучал в дверь, я открыла, получила приглашение и снова легла, а вы, сэр лежебока, даже не проснулись.

— М-да! Ты что же, хочешь сказать, что мне надо вставать и одеваться?

— Угу. Минут через десять пробьет этот ужасный корабельный колокол, и мы должны быть на месте. — И тут же непоследовательно заметила, почти нараспев: — Как же замечательно, когда не укачивает. Ты просто не представляешь.

— Тут ты права. Меня не укачивало ни разу в жизни. — Последние слова прозвучали несколько глуховато. Олег нагнулся, зашнуровывая кроссовки.

Наконец они собрались и направились в кают-компанию. В проходе встретили Олеську и Наташу, которых сопровождал неизменный Бернар. Судя по всему, он не на шутку увлекся этими девушками. Только было непонятно, какой именно.

«А может, обеими сразу?! — проскочила удивленная мысль. — Черт их знает, какие здесь порядки. Может, многоженство в ходу». Олег посмотрел на свою подругу, по ее озадаченному взгляду понял: думала она о том же самом.

В кают-компании их уже ожидал капитан Айрунг. Он стоял в своей любимой позе у открытого иллюминатора. Вошедшие расселись за столом. Помощник Бернар остался снаружи. Повисла настороженная тишина. Льер Айрунг словно забыл о присутствующих, думая о каких-то своих проблемах. Наконец он повернулся и бодро прошествовал во главу стола. В это время в каюту вошли два стюарда, которые начали споро накрывать на стол. Судя по богатству сервировки, сегодня праздновалось какое-то значительное событие. Выводы Олега подтвердил заговоривший капитан:

— Сегодня у нас замечательный день. Через шесть часов плавание завершится, мы прибудем в порт Семи Башен и все вместе предстанем перед Магистром Наказующих льером Бримсом.

По голосу капитана можно было догадаться: этот Бримс очень влиятельная фигура. Но сейчас Олега волновали более важные вещи. Легко, словно заправский житель этой планеты, он заговорил с капитаном на торне:

— Капитан, я конечно же понимаю, что нам необходимо встретиться с вашими правителями, но что с нами будет после? Как мне представляется, по вашим меркам мы никто: не дворяне, не имеем денег, связей и влияния. Мы совершенно бесправные существа. С нами можно делать все что заблагорассудится. Хоть в рабство продавать!

При последних словах льера Айрунга аж передернуло.

— На Нолде нет рабства! Даже крестьяне у нас являются арендаторами! А насчет вас запомните: Нолд никогда не предает и не бросает преданных ему людей! Никогда!

Но Олег, которого насторожило, что Айрунг сказал об отсутствии рабства на Нолде, но ничего не сказал про Торн, продолжал гнуть свою линию.

— Я вам, безусловно, доверяю, льер Айрунг. — Олег был уже знаком с некоторыми правилами здешнего этикета и старался по возможности не забывать про уважительное обращение к Истинному магу. Что это такое, он, правда, пока еще не выяснил. Все опрашиваемые им матросы в ответ только закатывали глаза и восхищенно цокали языком. — Но мы не можем быть вам полезны. У нас ничего нет, и в вашем мире мы чужие.

Губы мага тронула тонкая улыбка. Для его сдержанного и скрытного характера это было необычно. Судя по всему, слова Олега его немало позабавили.

— Говоря о своей бесполезности, вы сильно лукавите. Вы люди из другого мира, и этим все сказано. Вы сами и ваши знания представляют гигантский научный интерес, и сотрудничество с нашими исследователями подарит вам возможность обосноваться в этом мире.

— Мы не позволим ставить над собой никаких опытов! — Слова об исследованиях не понравились Олегу еще больше, чем слова о рабстве. — Мы люди, а не подопытные животные!

Капитан раздраженно нахмурился:

— Я, кажется, не говорил об опытах! Нам нет нужды проводить над вами эксперименты. Вы просто пройдете довольно долгое обследование, оно касается состава крови, качества волос, вашей ауры. Вот и все. Мы же не какие-то там варвары. Республика Нолд цивилизованное государство и ценит человеческую жизнь. Кроме того, вам предложат поделиться знаниями о вашем мире. На какое-то время это станет вашей работой. Замечу, неплохо оплачиваемой работой.

Все еще не удовлетворенный Олег продолжил наседать:

— Я вам верю, льер Айрунг, но при всем моем уважении к вам вы не правитель и не можете гарантировать нашу безопасность. А правитель может и изменить описанное вами наше будущее в худшую сторону.

Айрунг зло блеснул глазами и открыл рот для ответа, но тут вмешалась Олеся:

— Олежек, ну чего ты пристал. Прямо как Ярик. Тот тоже все ныл и ныл. То плохо, это плохо. Льер Айрунг тебе все замечательно объяснил, а ты недоволен.

Сидящая рядом с Олегом Настя задрожала от обиды за него. Он даже был вынужден под столом накрыть рукой ее коленку и успокаивающе сжать. Та дернулась было, но подчинилась. Нападки Олеси остались без ответа. Снова заговорил Айрунг:

— Вы конечно же правы, беспокоясь о своей безопасности, но поверьте мне, вы зря волнуетесь. Все будет именно так, как я сказал. — Его голос звучал спокойно и так снисходительно, что Олег даже покраснел. — А теперь предлагаю вам насладиться прекрасным обедом. В следующий раз это произойдет на суше.

Вот так, пребывая в сомнениях, гости, а фактически — пленники провели этот праздничный обед. Невеселые думы омрачали лица всех, даже не особо задумывающихся Олеси и Наташи. Видимо, Олегу удалось зародить сомнения и у них. Но, что самое странное, мрачен был и Айрунг.

«Ой, не ладится что-то у тебя, дорогой ты наш капитан. Проблемы у тебя, и очень большие проблемы. Почти как у нас». — Необъяснимое злорадство наполнило Олега. Его аж затрясло всего. Теперь уже Настя обеспокоенно накрыла его руку своей и легонько сжала. Как ни странно, это помогло. Словно пелена с глаз спала, и Олег уже спокойно закончил обед. Будь что будет. Изменить они не могут ничего, а нотка здорового фатализма всегда помогает сберечь силы. Через какие-то считаные часы все решится, и ломать голову незачем.

Вечерело. Корабль подходил к гавани. Взметнулись сигнальные флажки, капитан Айрунг послал короткий опознавательный импульс на сторожевые башни на берегах залива. В качестве ответа зашуршала, опускаясь, перегораживающая вход в гавань толстая, скрепленная сложнейшими заклятиями цепь. К шести вечера вход в гавань был запрещен любым кораблям, исключая, конечно, корабли Нолда. Порт Семи Башен никогда не был взят врагом, и его жители желали сохранять подобное положение и впредь.

Тихо разрезая водную гладь, «Поцелуй Великого Змея» подошел к причалу магов. Как и следовало из названия, здесь швартовались корабли Ложи Магов. На каменном пирсе уже стояла закрытая карета, сопровождаемая аж двумя Серыми плащами. «Видно, мое послание дошло!» — весело подумал Айрунг. Сразу после спасения он послал вестника с кратким сообщением о пассажирах своего корабля и странностях похода. Первым ответом на его послание стало ненавязчивое наблюдение — в трех днях пути до Нолда «Поцелуй» словно колпаком накрыли. Наблюдателя не было видно, но чутье подсказывало Айрунгу, что это свои. Видимо, надеялись засечь тех, кто всю дорогу настойчиво интересовался кораблем. Вот и теперь поставили в охрану Серых плащей. Опаснейшие противники, они были в состоянии справиться практически с любым врагом. Лишь лучшие из лучших принимались в эту закрытую касту личных телохранителей Архимага. Кажется, результаты плавания оценили очень высоко.

В карету сели Айрунг, Бернар и их случайные пассажиры. Олег, как всегда, был очень насторожен, чем вызывал у Айрунга устойчивую симпатию.

«Если все для него сложится нормально, то далеко пойдет парень. С головой дружит, подтянут, собран, а если не ошибаюсь, то и с задатками Истинного мага. Жаль, в девушках ничего подобного нет. Эта Анастасия еще ничего, а остальные — так себе, пустышки. Да и магии в них ни на грош». — За такими размышлениями дорога к летней резиденции льера Виттора проходила гораздо быстрей. О том, что они едут именно к Архимагу, молодому магу вполголоса сообщил один из Серых плащей. Айрунг тогда согласно кивнул, но внутри весь сжался. Он на приеме у Архимага? Пусть в Академии и поговаривали, что Айрунг как-то связан с Архимагом, но сам он знал, что удостаивался лишь нескольких коротких, ничего не значащих встреч, так что волновался изрядно.

Волновались и спасенные, вернее, двое из них: Олег хмурил брови, Анастасия что-то у него спрашивала. Лишь Олеся и Наташа были веселы. Они что-то щебетали Бернару, ну а тот увлеченно отвечал.

Айрунг про себя усмехнулся: «Вот и попался наш холостяк Бернар. Да не в одну сеть, а в две! А что, под закон о трех женах он попадает! А если учесть, что девушки из другого мира, то и вообще…»

Они подъехали к воротам шикарного особняка. Резиденция верховного мага и правителя Нолда предстала перед ними во всей красе и величии. В свое время лучшие архитекторы Нолда строили этот дворец (если говорить, как принято на Грольде), и он был сегодня одним из красивейших сооружений на всем Нолде. Но Айрунгу было не до этого — он клял себя самыми последними словами. Он, боевой Истинный маг, расслабился настолько, что не заметил, как у него под носом применили заклятие прямого пути! Только этим можно было объяснить столь высокую скорость движения кареты.

Ворота бесшумно открылись, и экипаж тихо вкатился во двор. Люди вышли из кареты, и слуги повели их в дом. Через черный ход. До Айрунга дошло, что прибыли они не через парадные ворота.

А они уже шли по узким переходам громадного дома, петляя, словно путающий след заяц. Наконец в какой-то момент их разделили. Пассажиров с Бернаром увели в комнаты, сообщив, что льер Виттор примет их завтра, а Айрунга желают видеть прямо сейчас. Тот только выругался про себя — докладывать о задании самому Архимагу, а затем получать разгон (куда уж без этого?!) у него не было сейчас никакого желания. Но его как всегда никто не спрашивал. Подчиненный, так его разэдак!

Скромная дверь распахнулась перед ним словно сама собой, и он оказался в комнате с весело потрескивающим камином и книжными шкафами вдоль всех стен. Библиотека, личная библиотека Архимага, святая святых! Впечатление было столь сильным, что три кресла у окна, в двух из которых сидели люди с бокалами вина в руках, он заметил в последнюю очередь. А ведь там сидели люди, которые определяли политику на всем Торне. Льер Виттор и льер Бримс — Архимаг и его верный Магистр Наказующих. Мурашки забегали по спине молодого мага: ему предстоял ой какой непростой разговор!

— Ну что ты встал, мой мальчик! Садись в кресло. В ногах правды нет, а нам хочется многое услышать. — Двухсотлетний Архимаг, в отличие от своей правой руки Бримса, выглядел лет на семьдесят. Окладистая седая борода, орлиный пронизывающий взор, шелковый халат и внушительный посох около подлокотника кресла сразу же настраивали на почтительное отношение. Виттор всегда серьезно подходил к ведению любых переговоров, и свой внешний облик он использовал с максимальной для себя выгодой.

Бримс лишь приветственно поднял бокал и ободряюще подмигнул — мол, парень, не робей! Снисходительное отношение всегда выводило Айрунга из себя. Вот и сейчас он сконцентрировался как перед поединком, согнал в кучу разбежавшиеся мысли и прошел твердым шагом к свободному креслу. Бримс сделал легкое движение пальцем, и стоящий на столике полный бокал поплыл к Айрунгу. Тот благодарно кивнул и начал рассказ. Он говорил короткими, лаконичными фразами, по-военному обрисовывая ситуацию. Он не забыл ни о чем: ни о своих ощущениях «взгляда в спину» на пути к Заар'х'дору, ни о бежавшем соглядатае, ни о морском бое, своем бегстве и чудесном спасении. Он говорил бесконечно долго, изредка отпивая вино из бокала. Он еще не встречал таких слушателей. Могущественные маги слушали его предельно внимательно, не перебивая, лишь изредка короткими репликами направляя ход его повествования. Речь Айрунга, так похожая на исповедь, продолжалась пару часов. Наконец он обессиленно замолчал и затих в своем кресле. Повисла тишина, прерываемая сухим треском горящего дерева в камине, отгороженном экраном из цветного стекла. Из-за этого отсветы огня бросали на стены комнаты причудливые блики, что придавало странное очарование этим посиделкам.

Молчание первым нарушил Виттор. Он обратился к Бримсу, словно забыв о присутствии молодого капитана:

— Вон как оно завертелось. А, Бримс? Все из своих щелей повылазили, все!

Бримс зашевелился и поправил свой белоснежный жилет.

— Ну зачем так категорично, далеко не все! Светлые эльфы и орки здесь точно не участвовали. Соглядатай явно от какого-то недобитого черного ковена, они всегда любили таких тварей из Нижнего мира. Паровые корабли — похоже на работу гномов…

Тут не выдержал Айрунг, при последних словах он подскочил на месте и непочтительно прервал Магистра Наказующих:

— Но гном и вода несовместимые вещи. Гном выходит в море только при наличии очень веских причин, очень веских! Именно поэтому у них нет своих кораблей, даже речных!

Бримс поднял руку, останавливая словесный поток молодого мага:

— Ты опять спешишь. Я не говорил, что это гномы, я сказал, что это «похоже на работу гномов». Согласись, это разные вещи. Они могли выполнять чей-то заказ.

— Но ходовые испытания, спуски на воду… Да чтобы построить такой корабль, нужно столько всего… — не успокаивался Айрунг.

— Правильно, это значит, что за ними стоит какое-то государство. Богатое и сильное государство, которое могло скрыть эту деятельность от нас.

— Ну ладно, а зачем вообще надо было нападать на мой корабль, да еще под флагом кровавого Братства? Хотя последнее понятно: надо же было поднять хоть какой-то флаг, странно, что еще наш не подняли!

Неожиданно в разговор вступил льер Виттор.

— А вот тут ты зря смеешься. Им было все равно, чей флаг поднять, но они подняли именно змеиный флаг. Это не случайно. Что-то этим пытались показать эти неизвестные недоброжелатели. — Архимаг помолчал и добавил: — Вот только кому?

— Игра тут завертелась серьезная. Даже как-то странно быть вне ее. Впервые за два тысячелетия мы стали всего лишь фишкой в чужой партии, разменной фишкой. На корабль явно напали не только из-за собранной информации и пассажиров, но и чтобы кому-то продемонстрировать свою позицию. А тут вмешалась третья сила…

— Темные эльфы, без всяких сомнений, темные эльфы. Они всегда тяготели к таким эффектным ударам, а насчет принадлежности преследователей — я думаю, что это Тлантос.

Айрунг выпучил глаза:

— Тлантос? Да они же никто, пустое место. У них и всех заслуг-то, что расположены они на месте древнего Некронда.

— Который был противником вартагов незнамо сколько лет назад и был уничтожен только в ходе трехсотлетней войны, — поблескивая глазами, сказал Бримс.

— Но вартагов не суще… — горячо начал Айрунг и осекся, глядя на серьезные лица своих собеседников. — Не может быть. Когда Магистр Бримс сказал мне перед плаванием о вартагах, я так и не поверил.

— А зря. Они были и правили этим миром. Они уничтожили всех своих врагов. Некронд был последним очагом сопротивления, пусть и слыл средоточием нечисти и зла. Некроманты Некронда были сильны, но вартаги сильнее. Однако даже вартаги не смогли противостоять внутренним врагам. Все сведения, которые сохранились о них, содержатся в Списках Ужасов. — Голос Архимага был холоден как лед. — Эти Списки доступны немногим магам, сегодня ты их получишь. Так, почитаешь на досуге, проникнешься. Это собрание страшных сказок, описывающих череду событий, что могут уничтожить жизнь на Торне.

— И вы руководствуетесь сказками? — не удержался от сарказма Айрунг.

— Да. Ибо события, описанные в них, начали сбываться. Ладно, это потом, а пока меня очень волнует этот твой Ярослав. Ты прав, не верю я в его гибель. Ну ни на грош не верю. — Повернувшись к Бримсу, Архимаг продолжил: — Направишь крыло Агатовых когтей в Сардуор. Пусть пошарят там, заодно и укажут кое-кому его место.

Бримс понимающе кивнул:

— Особое внимание землям Наместника и Гурру?

— Само собой.

ГЛАВА 10

Ярослав шел по смертельно опасному лесу. Шел — не то слово, он стелился, скользил над землей, перетекал, словно ртуть, из одной точки пространства в другую. Его напрягшиеся чувства ощупывали каждый сантиметр окружающего пространства на десяток метров вокруг. Переправа через реку, пережитый страх и смертельная опасность подготовили почву для преображения, а неизвестная магия докончила дело. Маска хищника, успешно помогавшая выживать на протяжении всего бесконечно длинного пути через смертельный лес, полностью подменила собой человека. В бегущем к цели убийце никто не узнал бы теперь Ярослава Клыкова, добродушного парня, каким он был раньше.

Скорость движения существенно выросла. Теперь не надо было тратить силы и время на ненужные сомнения, присущие человеку. И источник магии приближался. Окружающий лес изменился. Его облик стал каким-то более облагороженным. Словно идешь по старому, давно заброшенному, но тем не менее все-таки парку. Деревья постепенно расступались, образуя в ровной стене леса широкий проход. Вскоре под ногами стали появляться валуны некогда правильной формы. Наконец они слились в серую ленту мощеной дороги. Наверное, стороннему наблюдателю открывшаяся картина показалась бы довольно странной. Древняя дорога с таинственно мерцающими знаками, выбитыми на камнях. Старые, как сами камни, деревья, помнящие тех, кто ходил по этим булыжникам, наступал на них ногами, лапами, царапал когтями, а может, и останавливался посидеть в тени. Неестественная тишина, разлившаяся вокруг. Все звуки, присущие любому нормальному лесу, даже такому, как этот, исчезли. Лишь шлепки босых пяток разрывали безмолвие. Полностью обнаженный человек, ничуть не стесняющийся своей наготы, стремительно несся к своей цели.

Деревья стали сменяться крупными каменными обломками. По обеим сторонам дороги угадывались развалины домов. Судя по всему, древний тракт завел путника в развалины какого-то города. И с каждым шагом тот, кто раньше был Ярославом, приближался к его центру. Постепенно стены домов становились все более разукрашенными резьбой. Кое-где лежали разбитые статуи невиданных зверей и птиц. Двуногий хищник шел по бывшим некогда богатыми районам города. Наконец дома расступились, как ранее расступались деревья, и обнаженный двуногий выбежал на городскую площадь. Бег прервался. Легкие ходили ходуном. Хриплое дыхание заставило отступить могильную тишину этого места. Согнувшись, опираясь руками о колени, он обшаривал глазами окрестности, выискивая опасность.

Площадь была вымощена крупными каменными плитами — три на три метра. Покрывавшая их вязь символов мертвого языка была уникальна для каждой плиты. Если бы даже Ярослав мог внятно воспринимать реальность, то он все равно не узнал бы ни одного символа. Вязь была настолько густой, что не оказалось ни одного чистого участка плиты. Ноги Ярослава попирали послания неведомой расы…

А может быть, не попирали, а сами влезли в ловушку?! Под плитами площади начали проявляться нити Силы. Вот они задрожали, стали извиваться, сплетаясь в немыслимых комбинациях. Площадь приобретала вид большого листа пергамента, на котором уже самостоятельно формировались узоры магических Сил. Все потоки энергий, которыми оказалась наполнена эта древняя площадь, концентрировались, фокусировались в ее центре. А там стояла грандиозная, неповторимая скульптурная группа. Блуждающий взгляд натолкнулся на эту группу, и к Ярославу вернулась способность мыслить. Теперь он снова стал человеком не только по облику, но и по разуму.

У Ярослава не было никаких провалов в памяти, он прекрасно помнил все, что с ним произошло с момента начала бега. Просто теперь он мог мыслить и полностью контролировать свое тело.

— Дурдом, — выдохнул Ярослав, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Это почему-то никак не удавалось. — А зверем-то, оказывается…

Начатую мысль он так и недодумал. Скользящий по скульптурной композиции взгляд зацепился за нечто знакомое, а потом вообще стал понятен ее смысл. От открывшейся истины противно застучали зубы.

Словосочетание «скульптурная композиция» не совсем точно передает реальное положение вещей. Было всего две статуи. Одна из них изображала вставшего на дыбы кентавра. Но это был не всем известный герой древнегреческих мифов. Это была воплощенная мощь, ярость стихии, квинтэссенция ненависти. То, что мифы описывали как тело лошади, им не являлось. Мощное звериное тело с когтистыми лапами и огромным шипастым хвостом. Густая, жесткая, как проволока, шерсть. Увитый мышцами торс венчала голова ящера, низко посаженная на плечи. Это существо, этот ящерокентавр, стояло на задних лапах. Страшный хвост застыл в воздухе, помогая сохранять равновесие. Передние лапы угрожающе полосовали воздух. Мышцы на вполне человеческом торсе были сведены судорогой чудовищного напряжения. Руки застыли в странном жесте, словно собирая Силы для добивающего удара. Из раскрытой пасти вот-вот раздастся торжествующий рев…

Ярослав моргнул, прогоняя наваждение. Статуя ящерокентавра была настолько реальна, что казалось, еще один удар сердца — и она оживет, и ударят из ее рук молнии, и раздастся торжествующий хохот. Ярослав перевел взгляд на противника этого воина древней расы. А им был… Шепчущий. Ну или кто-то из его расы. Только не было больше неистовой гордости Великого мага, повелителя Стихий. Это была поза покорности судьбе, исполненная горечи поражения. Физиономия ящерочеловека выражала ненависть и обреченность, страх и затухающую ярость. Но самым главным была смертная тоска, тоска по погибшей расе. Ярославу никто не внушал никаких мыслей, не было магических воздействий, просто талант скульптора оказался столь велик, что для осознания горечи поражения и торжества победителя достаточно было одного разума.

Ярослав осознал и то, что источником гигантского языка магического пламени являлись эти статуи. Плетение силовых потоков было умопомрачительным по своей сложности. Постоянное движение, пульсация высочайших энергий и биение невидимого сердца, притягивающее и манящее. Смутная догадка забрезжила в мозгу. Неужели он прошел весь путь, притянутый этим местом?! А когда подошел достаточно близко, то его просто взяли под контроль?! Теперь уже совершенно другими глазами Ярослав смотрел на окружающие его предметы. Это была ловушка. Причем ловушка, направленная на ящерочеловека или на его ученика. А где ловушка, там и охотник.

Ярослав бросился за пределы площади, но безжизненные ранее символы на плитах засветились мертвенным светом, и воздух вокруг пленника сгустился, стал вязким. Все движения его замедлились, и вот он уже застыл, словно муха в паутине. Магическая паутина опутывала не его самого, тогда он смог бы вырваться, опыт уже был, нет, паутина как-то связывала сам воздух, превращая его в нечто новое, неизведанное. Ярослав растерялся. Чувство полной беспомощности охватило его. Мало знаний, недостаточно умений, все это вызывало самое черное отчаяние.

Словно чье-то эхо, в голове блуждала гаденькая мыслишка: «Червь! Червь! Ты червь! Покорись!»

«Действительно червь!» — Эта мысль начала разрастаться, вытесняя собой остальные. И тут память услужливо вернула еще одно воспоминание: дракон, нависший над ним, и презрение могущественной твари к человеку. Рошаг тоже кричал, что люди — черви, а чем кончил? Это воспоминание отбросило прочь начавшееся зарождаться самоуничижение. Да и почему именно червь?! И тут Ярослав осознал, что это были чужие мысли. Опять кто-то настойчиво пробивался к его разуму. Но теперь это происходило гораздо тоньше и искусней, чувствовался стиль мастера. И Ярослав привычно начал отгораживать свой разум от вторжений извне. Снова засияло маленькое солнце человеческого разума. Не имея возможности пошевелиться, Ярослав пошел на этот раз гораздо дальше, чем обычно. Он прятал все, отказываясь даже от малейшей возможности контроля тела. Исчезли все чувства, тьма окружила сознание Ярослава.

Но вот темнота начала приобретать какой-то синеватый оттенок. Свет враждебной магии разгонял тьму. Его интенсивность повышалась с каждым мгновением. Если бы не предусмотрительность Ярослава, этот свет смыл бы неудержимой волной его сознание, растворив в себе и тем самым уничтожив его как личность. Но даже подготовившийся к чему-то подобному, он держался с огромным трудом. Напор все нарастал. В какой-то момент Ярослав с кристальной ясностью понял, что ему не устоять. И тогда он сделал нечто странное, совершенно невозможное для него. Он потянулся куда-то вверх, подальше от враждебной Силы, захлестывающей его с головой, и как-то необъяснимо легко покинул свою бренную оболочку.

Это уже было однажды во время чудовищного по своей жестокости обряда. Но тогда все произошло против его воли, Ярослава просто вышвырнули из тела, а сейчас он сделал все сам. Взгляд со стороны отметил, что его тело стояло, нелепо раскинув руки, окруженное голубым сиянием. Враждебная магия ядовитыми щупальцами шарила по его самым потаенным закоулкам и ничего не находила. Магическое сердце Источника работало в странном, завораживающем ритме, пытаясь промыть океанами энергии все существо человека. И тогда будто какой-то инстинкт подсказал Ярославу, что необходимо сделать. Он метнулся назад в свое тело и постарался подстроиться к этому ритму. Мощный поток попытался его унести, смыть, но что он мог сделать с сознанием, работающим с ним в унисон, ставшим с ним одним целым. Ярослав бесконечно долго был этим потоком. Он влил в него собственную магию, до предела раскрыв свое сознание. Он растворился в потоке, он породнился с ним. И все это время учился, перенимал и запоминал, пока в какой-то момент не перехватил контроль над этой магией. И в этот момент дикий восторг охватил все его существо. Казалось, что в нем слились инь и ян, что его душа обрела недостающую половину. Чувство необычайной целостности, завершенности просто поражало. Сейчас Ярослав не понимал, как он мог жить раньше без такого ощущения. Магия, разбуженная ящерочеловеком, и враждебная ей магия ящерокентавра соединились, переплетаясь и проникая друг в друга. И из этого союза выросло нечто новое, завершенное и совершенное.

Ярослав открыл глаза. Восторг распирал грудь. Хотелось смеяться. Наркотическая эйфория могучей магии, свившей свое гнездо в глубинах разума, застилала глаза. Ярославу казалось, что подпрыгни он, и можно будет лететь высоко-высоко, взмахни рукой, и земля пойдет трещинами… И в этом состоянии он не сплоховал. Испытания закалили его разум, и он смог обнаружить смертельно опасные признаки. Еще чуть-чуть, и он мог бы погибнуть от избытка магии, попросту сгореть. Легкое усилие воли, и вот он уже отрезан от все еще текущей рекой голубоватой магии статуи. Как же забились языки чужой магии! Птичка из клетки была готова вот-вот ускользнуть. Обычные меры воздействия не срабатывали, и древний механизм приготовился бросить в бой с бунтарем последние резервы.

А Ярослав приближался к краю площади, шаг за шагом удаляясь от каменного гимна чужому могуществу. И, как это обычно бывает, когда до долгожданной свободы остался один шаг, магический механизм Древних наконец сработал. Плита, которую вот-вот должен был покинуть Ярослав, загудела от впитываемой ею мощи. Сердце голубой магии отдавало себя без остатка. Камень плиты крошился под ногами. Символы, ранее покрывавшие всю поверхность плиты, всплыли в воздух, превращая его в смертельно опасную для жизни среду. Жуткая по своей мощи ловушка захлопнулась.

Но Ярослав продолжал идти вперед, невзирая ни на что. Источник собственной магии горел нестерпимо ярко, насыщая тело энергией. Сила, подвластная Ярославу, и Сила, направляемая магическим устройством древней расы, столкнулись, уничтожая друг друга. Волны боли сотрясали Ярослава, но он продолжал идти. Его шаги были короткими, получались муравьиные такие шажки, но он все же шел. И край плиты приближался. Все более мощные Силы вовлеклись в борьбу против человека, но тот не сдавался. Стиснув зубы, претерпевая жуткие муки, воля Ярослава направляла его путь. Уже закончились полученные с таким трудом силы, а он все шел и шел, сжигая уже самого себя. Но чужая воля медленно убивала Ярослава, иссушая его душевные и телесные резервы. И когда был достигнут тот предел, за которым следует то самое Ничто, о сути которого не знает ни один человек (догадки не в счет), Ярослав вывалился за пределы проклятой плиты и площади заодно. И обессиленно рухнул на простые булыжники мостовой.

Тихий шорох осыпающегося песка раздается за спиной. По телу пробегает дрожь. Пальцы начинают судорожно скрести по камням. Разум подсказывает, что надо немедленно встать и убираться подальше из этого Богом проклятого города, но сил нет. Каким-то чудом он поднялся на колени, помотал головой. Перевернувшийся было вверх тормашками мир медленно возвращался на свое привычное место. Столь же медленно, прислушиваясь к ощущениям в теле, каждый момент ожидая вспышки боли или как минимум потери сознания, Ярослав встал на ноги. Постоял. Состояние, конечно, хуже некуда, но терпеть можно. Неторопливо, словно у него впереди вся вечность мира, он повернулся в сторону шороха.

Взору открылась радующая душу картина. Скульптурная группа постепенно разрушалась. В данный момент статуя ящерокентавра осыпалась песком. Словно масло на солнце, растаяла уже вся верхняя часть фигуры, да и четырехлапой нижней осталось существовать недолго. Ярослав попытался посмотреть магическим взором, но это нехитрое действие отозвалось такой яростной головной болью, что он только чудом не потерял сознание.

— Шут с тобой. — Пересохшие, в кровь разбитые о камень губы шевелились с трудом.

И он пошел. По дороге, уводившей из безжизненного города.

Каждый шаг отдавался болью во всех клеточках тела. В ушах стоял шум, заглушающий все окружающие звуки. Иногда Ярославу казалось, что он идет в тумане, так сильно у него кружилась голова. Порой его сознание куда-то уплывало, но сразу же возвращалось вновь резким рывком. Каким-то чудом он до сих пор не упал. И даже вышел за пределы города. Может, город был маленький, а может, он шел очень долго, все это Ярослав как-то не очень осознавал: вот он идет по городу, а вот уже с огромным трудом переставляет ноги по древней мостовой, петляющей между деревьями. Ярослав не помнил, сколько он так прошел. Но несомненно одно: выйдя из города, он несколько раз терял сознание и падал. Лежал так иногда по несколько минут, а может, и часов, а потом снова вставал и брел, тяжело переставляя ноги.

Неизвестно сколько времени длился этот отмеченный болью путь, пока в какой-то момент Ярослав не очнулся от страшного холода и шума воды, плещущейся у самых его губ. Дикая жажда, иссушающая все его естество, заставила, не задумываясь о последствиях, погрузить лицо в воду и пить ее, пить, захлебываясь от жадности и неземного восторга. Влага обжигающими струйками попадала внутрь и тушила полыхающие там пожары. Это могло продолжаться бесконечно долго, но проснувшееся чувство самосохранения заставило отползти на берег и обессиленно рухнуть. Глаза закрылись, и Ярослав впервые за довольно долгий период времени заснул. Его сон нельзя было назвать спокойным, но все же это был сон. Не обморок, а блаженный, исцеляющий сон.

Пробуждение оказалось тяжелым. Иначе и быть не могло. Спать на голых камнях, в скрюченной позе да вдобавок ко всему еще и совершенно разбитым и обессиленным, это вам не фунт изюма в мягком кресле трескать. Ярослав, кряхтя, сел и огляделся. Он находился на точно такой же небольшой площадке с миниатюрным садиком и родником, что и в самом начале своего нелегкого пути. Похожая площадка около дороги, каменный бассейн с проточной водой, бьющей из родника рядом, и почти такой же, как и раньше, садик за оградкой. Благодать.

Злобно заворчавший живот напомнил о себе. Не спеша встав на ноги, Ярослав пошел к садику. Слюна заполняла рот. Есть хотелось немилосердно. Почти отсутствующие силы могла восполнить только добрая еда. Обрывая такие знакомые плоды с кожурой апельсина и вкусом яблока, он будто вернулся назад на незнамо сколько месяцев. Вспоминались девчонки и Олег, бегство от страшной кошки. У Ярослава словно шоры спали с памяти. Он снова мог связно мыслить. Весь путь от злополучного болота до развалин города он прошел под сильным магическим контролем. Эта ловушка была создана то ли для уничтожения представителей одной конкретной расы ящеролюдей и наследников их магии, то ли для уничтожения вообще всех разумных. А может, она была рассчитана сначала на первое, а со временем набрало силу второе. Все может быть. И поэтому Ярослав отбросил ненужные сейчас мысли и занялся едой. С каждым проглоченным фруктом силы возвращались, но возвращалась и полнота ощущений. Заломило мышцы, мельчайшие царапины защипало, заныли ушибы. Поэтому, закончив трапезу, Ярослав полез в бассейн, надеясь, что вода смоет всю боль и исцелит тело.

Вода в этой каменной ванне была, как и тогда, теплой, ласкающей измученное тело. Боль отступила, мышцы снова налились силой. Вспомнив кое-что, Ярослав начал проводить инспекцию своих внутренних резервов. В состояние Сат'тор удалось войти очень легко. Усилил ток крови, освободился от шлаков — эти действия были несложными и совершенно естественными, но вот остальное… От магического взгляда опять заныла голова, пусть и не так, как раньше, но довольно болезненно. Магические резервы были попросту исчерпаны. Серые токи Силы Земли и белоснежные нити Воздуха никак не давались в руки. Этот привычный способ пополнения запасов Силы был недоступен. Фактически Ярослав оказался беззащитен перед любым нападением. Ему было необходимо срочно восстановить силы и продолжить путешествие. Правда, вставал вопрос — куда именно? Ярослав решил положиться на известное русское авось. Авось кривая куда выведет. Надежда встретить хоть одного человека практически исчезла. Конечно, тяжело, больно, но, видно, такова судьба.

После недолгого военного совета с внутренним голосом было решено отдохнуть пару дней, набраться сил, а потом с максимальной скоростью рвануть отсюда подальше. Близость этого мерзопакостного города очень нервировала.

Отдыхать пришлось не два дня, а целых пять. Силы возвращались очень медленно, несмотря на постоянную работу в Сат'тор. Ярослав докапывался до самых глубин своего организма, уничтожая последствия чудовищного истощения. Целебная родниковая вода и семиразовое питание делали свое дело, но без Сат'тор восстановление затянулось бы на месяцы. Через пять дней Ярослав чувствовал себя физически абсолютно здоровым, но вот магическая составляющая его «я» восстановилась не полностью. Он уже мог выполнять элементарные действия со своей Силой, даже пополнять ее запас из внешних источников, но магические резервы все же росли очень и очень медленно. Казалось, что вся Сила, добытая им с огромным трудом и болью, уходит как через сито, оставляя только какие-то крохи. Но он не унывал. По крохам и каплям, но запас рос, а с ним росли и магические возможности Ярослава.

В приподнятом настроении он и отправился в путь. Направление выбрал простое — по дороге на восток. Маска хищника, которая чуть не поглотила личность человека, теперь была легкодоступна. Но теперь Ярослав ни на секунду не терял контроль над своим телом и постоянно поддерживал защиту своего разума. Вскоре это стало для него совершенно естественным действием, которое он совершал уже не задумываясь, как, например, дышал или смотрел. При этом он не забывал маскировать свое присутствие, скрывая мыслительную активность под естественным фоном. Так он и шел: сознание, сливающееся с энергией окружающих деревьев, и мощные ментальные щиты, стоящие на страже целостности личности.

Магические возможности вскоре восстановились. Пару раз их даже пришлось применить на практике. Плеть Нергала останавливала врага на дальних подступах, а чудом сохранившийся кастет оставался оружием ближнего боя. Основное отличие от того, что было раньше, заключалось в том, что магия Ярослава приняла теперь темно-изумрудный цвет. Та светлая весенняя зелень, что разливалась при каждом ударе силового жгута, сменилась цветом изумруда. Аура такого же цвета окутывала Ярослава постоянно, светя, словно маяк, в темноте, пока он не смог ее спрятать. Это оказалось на удивление просто, надо было только смотать всю собственную магию в клубок и закрыть щитами разума. В случае же необходимости доступ к источнику Силы осуществлялся по заранее выстроенным каналам. Так незаметно для себя Ярослав начал экспериментировать с собственным разумом и своими магическими возможностями. Слова Шепчущего о самообразовании стали претворяться в жизнь.

Дорога петляла среди леса. Чудовищ, что обитали на том берегу реки, Ярослав не видел ни разу, но попадались иные звери. Как он отметил, в этой части леса преобладали более близкие к земным аналогам животные. Встречались звери, похожие на лосей, косуль, рогатые зайцы, слоны размером со свинью и свиньи размером со слона… Встречались и хищники. Несколько раз, издали правда, Ярослав видел желтоглазых огромных кошек, точь-в-точь как та, что охотилась на него однажды. Это был поистине страшный зверь. Быстрый, выносливый, очень умный и владеющий собственной магией, да вдобавок ко всему еще и с шерстью, которая защищала получше брони. Он был сильнейшим хищником здешнего леса. Несколько раз Ярослав наблюдал, как этот зверь метал молнии, которые убивали его добычу. И никакая магическая защита здешних зверей не выдерживала этих ударов. А однажды он видел, как дрались эти кошки друг с другом. Движения, за которыми сложно уследить взглядом (и это при том, что скорость движений самого Ярослава могла быть теперь довольно высока), треск сталкивающихся магических молний и страшные удары, явно усиленные магией лап. Шансов в бою против таких зверей у Ярослава не было никаких, поэтому он опять скрывался, передвигался по деревьям…

Но, несмотря на все опасности, что встречались ему здесь, у него не было ощущения замаранности злом, которое угнетало его на том берегу реки. Гнилостные испарения болота незаметно отравляли его жизнь как физически, так и в магическом плане. Так что его теперешнее положение было несравнимо лучше!

И снова осторожное передвижение — каждый шаг взвешен, постоянная настороженность, сон вполглаза. Осторожность и бдительность! Эти слова стали девизом Ярослава. Правда, однажды он поддался чувствам, отвел душу и сделал доброе дело одновременно. Совершая редкий переход по земле, а не по деревьям, он услышал над головой яростные крики не слишком крупного зверя. Существо, очень похожее на горностая, только с мехом стального цвета и ярко-желтыми глазами, верещало, стремительно перепрыгивая с ветки на ветку, стремясь к небольшому дуплу в дереве. А там, по соседней ветке, полз костяной удав, явно наметивший себе в качестве цели именно это дупло.

«Гнездо там, что ли?!» — подумал Ярослав, и в этот момент удав, это порождение злой магии, сунулся в гнездо. Зверек, спешащий сюда, закричал, словно раненая птица, и тогда, не раздумывая, но помня свой страх перед этим существом, Ярослав хлестнул изумрудным жгутом плети Нергала по суку, который обвивал кошмарный змей. Как и следовало ожидать, ветка была мгновенно перерублена, змеюка понеслась вниз. Высота была небольшая, метра три, и тварь быстро достигла земли. Ярослав уже стоял наготове. В тот момент, когда змеюка завершила полет, его рука, звенящая от накопленной Силы, ударила тварь по голове, отчего ее череп рассыпался сгнившей трухой. Костяное тело застыло мертвой грудой. Не было агонии, судорожных извивов не принимавшего смерть тела, не было ничего.

Что-то заставило Ярослава поднять голову. Из дупла вывалился серый комочек и устремился к земле. Ярослав машинально вытянул руку и подхватил падающий предмет. Что-то хрустнуло. Поднеся руку к лицу, он увидел, что это яйцо, которое треснуло то ли от падения, то ли срок пришел, и из него выкарабкивался, попискивая от усилий, маленький сморщенный зверек с затянутыми бесцветной пленкой глазами.

— Ну ты, малыш, и везунчик, — произнес Ярослав и потрогал детеныша пальцем.

Словно в ответ детеныш поднял головку на немощной еще шее и издал какие-то чмокающие звуки. А потом у него раскрылись глаза, столь же бесцветные, но уже вбирающие в себя окружающий мир. Взгляды человека и звереныша встретились, и последний издал радостный писк, после чего с еще большей радостью вцепился мелкими, но острыми зубками в палец человека.

— Ах ты, сопляк! Ты чего это творишь?!

Звуки человеческой речи ничуть не испугали зверька. Он с каменным спокойствием слизывал сочащуюся из места укуса кровь и довольно урчал.

Рядом с Ярославом, практически под боком, раздался мелодичный свист. Расслабившийся человек вздрогнул и бросил настороженный взгляд в ту сторону. Там стоял давешний похожий на горностая зверек и просительно посвистывал.

— Ты мать или отец? — с любопытством спросил Ярослав и, не дожидаясь ответа, протянул только что вылупившийся комочек зверю.

Тот осторожно подошел и, заглянув в глаза человека, схватил детеныша зубами за шиворот, легонько встряхнул, а затем стрелой унесся в гнездо.

— Вот, Ярослав, тебя уже и звери перестают бояться. Скоро совсем одичаешь и будешь, как Тарзан, летать от дерева к дереву да орать дурным голосом. — От этих слов стало как-то очень грустно и обидно за свою судьбу. Тяжело вздохнув, Ярослав отправился дальше.

Удобная дорога закончилась как-то очень резко: вдруг раз и как ножом отрезало. Словно она и была проложена просто так, ради шутки. Идет путник по дороге, идет и неожиданно упирается носом в ровную стену леса. Зачем была нужна такая дорога? И если ее недоделали, то почему? Вопросов было много, а ответов — ни одного.

Как только дорога внезапно оборвалась, Ярослав продолжил путь в том же направлении, но только чуть-чуть забирая на север. Какое-то время спустя, может, два дня, а может, неделю, Ярослав заметил, что его путь ведет как бы в гору. Ну не совсем, конечно, в гору, однако подъем был ощутим. Деревья стали реже и даже как-то помельче. А вскоре он, продираясь через довольно колючий кустарник, который расписал его тело царапинами во всех возможных направлениях, вышел на открытое пространство. И понял, что лес закончился. Открывшаяся картина была совершенно обыденна, без всяких магических изысков. Так что его новый путь лежал теперь вне надоевшего уже леса. Ярослав был не на Земле, поэтому ему было все равно куда идти. Прощание с лесом обещало смену обстановки и новые впечатления.

— Что-то заканчивается, а что-то начинается! — Неведомо откуда всплывшая фраза сорвалась с языка, и Ярослав потрусил вперед.

ГЛАВА 11

Ярослав, затаившись, застыл в тени стоячего камня. Часовой скользил взглядом по всем углам, цепко выхватывая любую тень и при малейшем подозрении посылая туда отравленные стрелы, но человека он не замечал. Тот сливался, растекался по поверхности камня, за которым затаился, сам становился тенью. Вечность назад Ярослав читал про мифических японских воинов-невидимок, которые были мастерами маскировки и точно так же могли спрятаться в крошечной тени. Раньше это казалось художественным вымыслом… Теперь же сам Ярослав, словно капля ртути, перетекал из одной позы в другую, пользуясь каждой тенью и по миллиметру приближаясь к вражьему стану. Голова была пуста от мыслей, даже так выручавшая его в смертельном лесу маска хищника была запрятана глубоко-глубоко. Любая мысль, нарушающая сосредоточенность ничем не отягощенного сознания, разрывалась в мельчайшие клочки, которые рассеивались по его темным углам. Любой маг, обративший внимание на эти сгустившиеся тени, обнаружил бы только камни и щебень, щебень и камни. Даже в наполненном ожившими кошмарами лесу было не так сложно. С живой силой леса слиться гораздо проще, чем с ненарушимой пустотой голого камня.

Но Ярослав справлялся. Вот он приблизился к часовому на несколько метров. Теперь он вжимался в землю. Ни один камешек не хрустнул под ним, не стрельнул ни один сучок. Часовой чуял опасность и настороженно высматривал врага. Ярослав не спешил. Казалось бы, чего проще: подбежал, оглушил, взвалил на плечи и дал деру. Но нельзя. Зеленокожие урги в прошлый раз так быстро всполошились, что Ярослав еле-еле унес ноги. Да и часовые ему больше не нужны. Вот молодой помощник шамана был бы в самый раз. В этот момент уже окончательно озверевший от ожидания одинокий ург начал усиленно принюхиваться.

«Нюхай, клыкастый, нюхай». — Волна веселого торжества пронеслась по телу и затихла. Ярослав чуточку изменил молекулярный состав пота, и от него запахло скальной крысой, которых здесь водилось великое множество.

Минутное торжество едва все не погубило: щупальца чужого внимания зашарили вокруг Ярослава. Судя по всему, старый шаман не выходил из транса и искал его. Как и подозревал Ярослав, это довольно сильное племя устроило на него засаду. Ну а что еще можно было подумать? Стоянка ургов из двадцати чумов, вигвамов или как уж их там охраняется всего одним воином. Шаман настороженно шарит по окрестностям, явные волны опасности тянутся от ближайших к шамановой палаток — небось воинами битком набиты. Насолил им Ярослав, ой как насолил!

Костерок за спиной вздрагивающего часового зашипел. Неестественно так зашипел, опасно! Ург скосил глаза: мало ли что! Еще бы, зря, что ли, Ярослав забросил туда метким щелчком ядовитого моллюска, завернутого в кусок кожи пещерного шакала. Окаменев за десять дней, эта смесь издавала при горении такое мерзкое шипение, словно наскипидаренный дракон с обостренным чувством собственного достоинства.

Той доли секунды, что ург уделил подозрительному звуку, хватило Ярославу на то, чтобы атакующим прыжком скакнуть к бедолаге и легонько коснуться его лба. Правда, на такой скорости касание вылилось в припечатывающий удар. Несчастный зеленокожий закатил глаза и упал в банальный обморок, Ярослав еле успел его подхватить и бережно опустить на землю. Такая заботливость была обусловлена не любовью к ближнему, а всего лишь боязнью шума.

Теперь прислушаться всеми чувствами. Опасности нет! Никто ничего не заметил! Скользящим шагом, выработанным еще в лесу, Ярослав подкрался к палатке шамана. За полотняным порогом угадывались две тени. По предположениям Ярослава, старый шаман должен сидеть в трансе, а молодой — ждать от него сигнала, дабы огласить его простым воинам. Поэтому он выбрал тень, сидящую поближе к выходу. Послать короткий магический импульс через полотняную ткань было плевым делом, благо сидел молодой ург практически впритык. Коротко сверкнула в магическом диапазоне изумрудная вспышка, и настороженное тело обмякло. Правда, сначала было слабенькое такое сопротивление, но оно сразу же оказалось сломлено силой магии Ярослава. Теперь надо изъять паренька из палатки. Осторожно, ожидая подвоха, Ярослав потянулся к пологу и нос к носу столкнулся с матерым ургом. Тот замер на какое-то мгновение, но опыт есть опыт, и он уже открыл рот, чтобы издать предупреждающий вопль, а рука с копьем заскользила в замахе. Но Ярослав, выживший в лесном хороводе смерти, где все решала скорость реакции, опередил его. Правая рука метнулась вперед и уверенно впечаталась в лоб зеленокожего, а левая ухватила его за какие-то украшения на шее. Урги были на удивление низкорослы: голова самого высокого — на уровне пупка Ярослава. Вояка повалился на Ярослава. Копье выпало из его руки и зашуршало в траве. Быстро опустив урга на землю, Ярослав рванул вперед и, почти не глядя, нанес два магических удара. Насторожившиеся было от шороха еще двое почетных сторожей повалились друг на друга. Пока никто не был убит.

Покончив с охраной, Ярослав скользнул в палатку. Молодой шаман тихо посапывал у порога, а старый уже начал оживать. Он конечно же почуял магию и попробовал дозваться помощника. Когда тот не ответил, дедуля стал экстренно выводить себя из транса. По мнению Ярослава, на это у него должно было уйти еще минуты три. Гигантский срок, если пастью не хлопать. Молча взвалив его молодого помощника на плечи, он понесся бесшумными прыжками прочь из лагеря. Надо было добежать до ближайшего скопления стоячих камней и начать путать следы. Ярославу предстояла беспокойная ночь.

Тихо похрустывают мелкие камешки под ногами. Ночь привольно раскинула свои крылья, но тьма не сдавливает тебя в удушающих объятиях, а ласково укрывает. Ночь как любовница, если знать к ней подход. То она нежна и игрива, а если нет, то это уже не любовница, а чужая женщина. Ярослав всегда любил ночь. Что может быть лучше ночной пробежки, заставляющей разгораться уснувшую было под пластами цивилизации кровь! Дома он часто любил бегать в полночь по потаенным, забытым аллеям городского парка. Острые ощущения были неплохой приправой перед сном.

Теперь же ночь вообще стала его ближайшей подругой. Она укрывала от врагов и застилала глаза добыче. Правда, в лесу все было по-другому, но сейчас-то он не в лесу! Да, этот край тоже суров и неприхотлив. Каменистая степь не для слабаков, но Ярослав уже был не тем беспомощным пареньком, что оказался заброшенным в этот мир. У него отсутствовала впечатляющая мускулатура, его живот царапал позвоночник, а пергаментная, загорелая до черноты кожа, покрытая неисцеляемыми шрамами, страшно обтягивала жилистое тело. Темные некогда волосы выгорели на солнце. Изменилось и лицо. Куда делась округлая мягкость интеллигента? Жесткие линии носа и губ, глубоко запавшие глаза, морщины, прорезавшие лоб. Но наибольшие изменения коснулись все-таки глаз. Темно-карие выразительные глаза приобрели нечеловеческую глубину, налились темнотой. И по этой причине от не слишком внушительного облика веяло опасностью, смертельной опасностью.

Тяжело бежать с ношей на плечах. Да не просто бежать, а убегать от погони. Из-за спины, из оставшегося позади лагеря ургов доносились крики. Зеленокожие коротышки яростно вопили, собираясь в погоню.

«Лошадей-то у вас нет! — Злая ухмылка кривила лицо Ярослава. — А так догоните-ка на своих коротких ножках!»

Легкие работали ровно и размеренно. Усталости не было, и придет она не скоро. Для Ярослава это похищение стало уже пятым, правда, такой серьезной добычи у него еще не было. Аж помощник (читай — ученик!) шамана! Это тебе не тупой воин!

Крики за спиной стали более упорядоченными, даже какими-то ритмичными. Видимо, урги начали погоню и теперь подбадривали друг друга. Все как обычно! Легкий размеренный шаг, пожирающий милю за милей, позволял свободно думать, и мысли Ярослава унеслись туда, откуда все и началось в этом краю камней и серой земли.

Выйдя из леса, он все так же двигался на восток. Периодически охотился на скальных крыс — крысоподобных зверьков с клыками, как у кабана, и размером с зайца. Окрестности буквально кишели ими. Они вечно рылись в земле, выискивая жучков-червячков и прочую гадость. При виде человека они всегда пытались спастись бегством, но метко брошенные камни обеспечивали Ярослава неплохим обедом. Следы пребывания каких-то иных существ ему не встречались, но так продолжалось недолго.

Однажды Ярослав, напрягая свои способности, обшаривал округу в поисках источника питьевой воды. Наконец он почуял свернутую в клубок ауру водного источника совсем недалеко. Аура казалась такой же холодной и утекающей из рук, как и сама вода.

Через каких-то пять минут Ярослав был на месте. Между двух валунов бил маленький родничок, который питал теряющийся среди мелких камней ручей. Водяная жила здесь находилась близко к поверхности, но в этом было что-то неправильное, неестественное. Словно это было делом рук не матушки-природы, а разумного существа.

— Ну-ка, ну-ка… — Ярослав пригляделся повнимательней. Так и есть! Идущую под землей водяную жилу магически притянули к поверхности и стянули незримыми скрепами.

— Однако! А я тут, оказывается, не один. Сильно сомневаюсь, что ты тут просуществовал тысячелетия! — Мысли понеслись как взбешенные зайцы. — А если вокруг поискать?!

И он начал все вокруг обшаривать, что и принесло свои плоды. Где-то в десяти метрах от источника Ярослав нашел под валуном остатки старого кострища. Иных следов не было. Тот, кто здесь останавливается, не любил афишировать свое присутствие.

— Как говаривала Алиса: чем дальше, тем страньше и страньше… — Каменистая степь, как выяснилось, была не таким уж и безжизненным местом. Во-первых, есть кто-то, кто жжет костры и прячет золу под валунами. А во-вторых, есть кто-то, от кого эти костры прячут. — Дела-а-а!

Дальше Ярослав двигался с удвоенной осторожностью, что и позволило ему первым заметить стоянку ургов и спрятаться от них. Это произошло около реки, к которой он вышел через пару дней. Тогда он еще не знал, что это урги.

Ужом извиваясь между валунов, Ярослав подполз почти к самому лагерю неизвестных зеленокожих существ. Его распирало любопытство. Чуждый гортанный говор, странная внешность — все это вызывало самый пристальный интерес. Одиночество уже так опостылело, что хоть ящеропуделем вой. Но усвоенные уроки выживания призывали к осторожности. Разведка всегда и везде была спутницей дипломатии. Сначала все разведай, а потом договаривайся. А то ведь, может, и договариваться не стоит!

И Ярослав добросовестно пытался вникнуть в бытовые подробности чужой жизни. Но прежде он изучил облик этих существ, который оказался донельзя забавным. Хотя нет, неверно. Он представлял собой гремучую смесь забавного и угрожающего. Угрожающим было почти все: зеленая кожа, маленькие, глубоко посаженные глазки, тлеющими углями светящиеся в темноте, широкие, как у земной гориллы, ноздри, и когтистые мускулистые руки, и жутковатого вида то ли амулеты, то ли просто украшения. Но облик суровых воинов больше всего портили уши. Они были просто гигантские, каждое размером вполголовы. Вдобавок ко всему они были оттопырены и словно смотрели туда, куда был направлен взгляд этих существ. Да и рост — метр с кепкой в прыжке с табуретки. Существа вряд ли были выше пупка Ярослава.

Все это и определило дальнейшие отношения между Ярославом и ургами. Ну как можно всерьез воевать с такими смешными, хотя и очень воинственными, коротышками? Пусть даже эти зеленые существа и оказались настроены очень агрессивно, в чем Ярослав тогда почти сразу же убедился. Увлекшись наблюдением за житейской суетой коротышек, Ярослав чуть не проморгал свою жизнь. В этот момент урги ставили палатки. Раздавались команды, что-то стучало, шуршало. И тут Ярослав почуял угрозу своей драгоценной жизни. Времени на раздумья не было. Он метнулся влево, выходя из-под удара. В каких-то сантиметрах от тела прошипел воздух. Что-то тихо тренькнуло о камень, на котором только что лежал Ярослав. Он бросил туда мимолетный взгляд: это была стрела, расколовшаяся о камень.

Снова, не раздумывая, Ярослав прыгнул на прежнее место. И опять он обманул стрелка: тот выстрелил туда, где Ярослава уже не было. Но теперь Ярослав стоял лицом к нападающему, и это был маленький зеленокожий коротышка. И он опять с мерзкой такой ухмылочкой, оголив клыки до самых десен, накладывал на тетиву новую стрелу. Ярослав молниеносно метнул в лучника камешек. Тот пригнулся, но Ярослав прыгнул, и его кулак со всей дури влетел в подбородок уродца. Брызнула зеленая кровь из разбитой губы, и коротышка покатился по камням. Лагерь за спиной забурлил, как кипящий котел.

Ярослав, словно совершал это уже не один раз, взвалил бездыханного коротышку на плечи и побежал. Погоня тогда была долгой, но длинные ноги все-таки оказались существенным плюсом в их споре о скорости бега. Оторвавшись от преследователей и сделав гигантский крюк в сторону от первоначального направления своего движения, Ярослав бросил пленника на землю и рухнул вслед за ним. Бока его ходили ходуном. Вытянувшись на земле, Ярослав хватал ртом воздух. Наконец отдышавшись, он глубокомысленно произнес:

— М-да. Оказывается, я не в такой уж и хорошей форме, как думал раньше!

Словно в ответ на его слова глухо застонал зеленокожий пленник.

— Ах да, голубь ты мой зеленокрылый, что мне с тобой-то делать?! На черта я тебя украл?!

Коротышка открыл глаза, ошеломленно поморгал, посмотрел на Ярослава и предпринял попытку побега, которая была успешно пресечена слабеньким ударом кулака по затылку. В глазах у уродца заблестели злые слезы бессилия. Он что-то яростно забормотал.

— Нет, так не пойдет. Я ж тебя не понимаю! Я, конечно, намолчался в лесу, но и со всякими иностранцами разговаривать не обучен. Так что вот тебе и применение: будешь учить меня своему бормотанию… Ферштейн?

Ничего не понявший пленник в ответ лишь бешено сопел, сжимая и разжимая кулаки. Разбитая губа уже не кровоточила, но внушительно опухла. Вид у зеленокожего был жалкий.

— Значит, так. Это палец, — произнес Ярослав, показывая пленнику свой палец. — Па-лец! Палец… Ну! Повтори!

Все это сопровождалось бурной жестикуляцией. Но пленник ничего не понял. Или делал вид, что ничего не понял. Он лишь с гордым видом пленного вождя всей планеты хранил молчание.

— Что ты будешь делать! Палец! Па-лец! — Ярослав крутил рукой перед носом зеленокожего. — Это кулак! Ку-лак! Кулак! И он сейчас врежет по чьей-то морде! Чьей-то наглой зеленой морде!

В ответ на это коротышка издевательски оскалился и сплюнул Ярославу под ноги. Волна злости окатила Ярослава с ног до головы, но бить, а тем более убивать ему не хотелось. Концентрация магии в кончиках пальцев и тычок в лоб зеленокожей сволочи. Потерявший сознание пленник мягко повалился в пыль. Ярослав сел поудобней и скользнул в Сат'тор. Предстояла творческая работа. Необходимо было внутренним взором обозреть течения Силы в организме зеленокожего.

Это оказалось на редкость просто. Общая картина энергоструктуры организма коротышки отличалась от человеческой. Совершенно иные каналы течения жизненной силы, другие места расположения точек концентрации энергии. Отличалось и строение внутренних органов. Наконец Ярослав представил себе в общих чертах внутреннее строение этих ушастых карликов. Не удалось только проникнуть в спящее сознание ушастого. Словно незримые барьеры ограждали спящий разум. Взламывать их — себе дороже. Пойдем тогда другим путем. Ярослав привел пленника в чувство увесистой оплеухой, голова того мотнулась от удара. Сдавленный голос что-то произнес. Явно ругательство. Во всяком случае, Ярослав произнес бы на его месте именно ругательство, причем самое грязное.

— Ну что ж, начнем работу! Пациент, смотрите сюда…

Ярослав схватил пленника за уши и заставил посмотреть себе в глаза. Как только их взгляды скрестились, он метнул свое сознание в атаку. Его разум, закалившийся в схватках с могучими существами, словно таран, сокрушил ворота воли коротышки. Воля Ярослава перехватывала контроль над органами чувств пленника, властно отшвыривая их в сторону. Наконец разум несчастного был в его полной власти. Паникующее сознание пленника металось в темноте. Лишь ужас был соседом плененного сознания. Ярослав вплотную приблизился к чужому разуму.

— Имя?! — Вопрос-мысль поплыл к разуму коротышки.

— Где я?! Что со мной?! Я не отдам тебе свою душу, демон Рырга!!! — Паника волнами выплескивалась из пленника.

Ярослав разговаривал с существом не на каком-то языке, а образами, мыслями-образами. Так можно было поговорить о многом, но это очень изматывало. Если Ярослав мог находиться в таком состоянии очень долго, то зеленокожий, отрезанный от источников жизненной силы своего тела, должен был скоро ослабеть, и его сознание потухло бы, как свеча на ветру.

— Слушай меня внимательно! Если ты не начнешь учить меня вашему языку, то навечно останешься в этих чертогах мрака. — Маленькое вранье будет на пользу. — А Пожиратели Душ поживятся тобой!

Теперь пошлем ему коротенькую мысль-воспоминание о колючих колобках. Ну, само собой, чуточку подредактированное воспоминание и, разумеется, в сторону устрашения. Вот тут будут рога (колобок с рогами!), а тут — зубастая пасть. И конечно, конечно же, как последний штрих, языки темного пламени! М-да, зверюга получилась та еще! Искра сознания ушастого аж замерцала, словно под порывом ветра.

— Не-э-эт!!! Не надо! — В этом вопле была такая боль, что Ярославу стало стыдно. Но что делать, что делать…

— Ты будешь учить языку?!

— Да, да! Буду! Пощади, о Великий Рырга!!!

Вопросов было еще много, но искра чужого сознания стремительно слабела. Пора было выводить зеленокожего из транса. Ярослав убрал щуп своего разума и вышел из транса. Уже обычным зрением он окинул своего пленника. Тот хрипло дышал, ранее зеленая кожа приобрела серый оттенок, ошеломленные глаза слепо шарили вокруг.

— Ты же воин! — Ярослав успокаивающе похлопал пленника по щеке. — Надо держаться. Я тебе пока еще ничего плохого не сделал, а вот ты меня убить хотел.

Голос человека был спокоен и даже ласков. Но несчастный понял, что за кажущейся мягкостью кроется жестокая сила, которую Ярослав не замедлит применить. Он тяжело вздохнул, смахнул выступивший пот со лба и приступил к обучению. Зеленокожий пленник изображал с помощью мимики и жестов определенные действия или предметы и называл их на своем языке. Он не понимал смысла этого. Выучить язык за короткое время практически невозможно. Но Рырга справлялся. Он впитывал знания, словно губка. Урок продолжался и ночью при свете зажженного его взглядом костра. Древние пророчества, рассказываемые воинами на привалах, обрастали плотью.

Ярослав вспомнил своего первого пленника с ухмылкой. Тот его так боялся. Даже каким-то Рыргой обозвал. Сначала Ярослав хотел обидеться, но передумал. Что с него взять, с зеленокожего? Дикарь! А как он сам тогда восхищался своими успехами?! Шепчущий из древнего храма его здорово натаскал. Память была абсолютной, и ему оставалось тогда только заполнять ее страницы незнакомыми словами, будто словарь иностранного языка: произношение слова и перевод, произношение слова и перевод. Сейчас его словарный запас составлял около трех тысяч единиц. Первый пленник не успел ему сообщить много. Он быстро выбился из сил, и Ярослав позволил ему отдохнуть. Всего лишь после какой-то тысячи слов! Хотя даже у Ярослава от перенапряжения адски болела голова, и он никак не мог снять усталость. Возобновить обучение с этим учителем не получилось. Неожиданно нагрянула вроде бы потерявшая их след погоня. Маленький в начале погони отряд сильно разросся. С обычными воинами шли шаманы. Ярослав почуял исходящую от них угрозу и спасся бегством. Пленника он так и оставил спящим на земле. Убивать его было не за что.

Потом было еще несколько таких похищений. Ярослав расширил свой словарный запас, попрактиковался в разговорной речи, узнал много полезного. Так, оказалось, что это народ ургов, Великих Воинов Каменных Равнин. Все слова с большой буквы! Что по этим равнинам кочует бесчисленное множество их могучих племен и что он, Рырга, будет схвачен, выпотрошен, высушен и разорван на сорок сороков маленьких Рыргов, каждый из которых будет раздавлен пяткой Великого Шамана! Кары каждый раз разнились в деталях, но конец был один — Рырга побежден, а народ ургов идет стройными колоннами к процветанию. На вопрос, кто такой Рырга и за что его так не любят, Ярослав слышал туманные намеки, перемежающиеся стуком зубов пленников.

Из всех допросов Ярослав уяснил, что урги — это кочевой народ. Только у них отсутствовали бесчисленные стада разных животных, как у кочевников на Земле. Они кочевали маленькими группками по степи, охотясь на шушей[107] (так назывались скальные крысы) и быхдурков[108] (что за звери, выяснить не удалось). Правда, последние были деликатесом и попадались нечасто. При воспоминании об этих быхдурках у каждого урга начинало урчать в животе и капала слюна. Существовали и стойбища, в которых жили женщины, старики и дети, а также охранявшие их воины. Но все это располагалось далеко на севере, в скрытых местах. Там жизнь была богаче. Рядом большая вода (скорее всего, море или океан), в которой полно живности.

После вопроса о реке, текущей по степи, все урги начинали дрожать и делать отгоняющие зло жесты. Плохая река! Злая! Много-много злых тварей там живет. Духи умерших сторожат ее покой. Речное дно устелено костьми погибших недоброй смертью. Река так и называется — Костяная. Впадает же она в ту самую большую воду, где становится вполне безопасной. На вопрос, за каким чертом урги-мужчины шляются так далеко от дома, сразу же начинался бред про Рыргу, прихода которого они ждут и на которого очень скоро навалятся всей толпой, и пускай их погибнет неисчислимое множество, но мерзкий белокожий урод (Ярослав то есть) будет повержен.

Всех допрошенных Ярослав отпускал с миром. Ему уже начала нравиться эта смертоносная игра: воровство ургов из-под носа всего племени. Очень скоро весть о нем разнеслась по всем кочевьям ургов. И на него началась охота. Как же приятно оказалось дергать смерть за усы. Риск так будоражил кровь, что тоскливое одиночество на время отступило.

Урги теперь устраивали на него неисчислимые засады-подставы, усиленные могучими шаманами. Но кончалось все одним и тем же — захватом пленника и увлекательнейшей погоней. Красота!

Наконец у Ярослава родился план. Все захваченные им урги были простыми воинами. А что можно ждать от простого вояки? Не генерал и не полковник, он знает только то, что ему позволено знать, не больше! А вот шаманы — это очень информированные существа. Особенно если учесть, как грамотно они обшаривали своими магическими щупами всю степь. Вот и надо украсть шамана. Причем начать лучше всего с кого послабей, мало ли что! Так и был выбран этот несчастный помощник шамана. Вот его Ярослав и тащил на себе в сторону давно облюбованного им обширного скопления скал. Там много мест, где можно спрятаться!

ГЛАВА 12

На запутывание следов ушла вся ночь. Ярослав петлял по степи не хуже зайца, уходящего от охотника. Он истоптал ногами несколько изрытых маленькими пещерами холмов, прежде чем направился в заранее облюбованное убежище.

Это была группа скал, занимающая внушительное пространство и, словно червоточинами, изъеденная пещерками. Невдалеке, метрах эдак в трехстах, текла река Костяная. Учитывая страхи ургов, Ярослав позаботился о том, чтобы тылы были прикрыты. С остальных же сторон скрытно подобраться было невозможно из-за чрезвычайной сложности рельефа. На вершину скалы, которую из всей группы выбрал Ярослав, можно было забраться только двумя путями, причем по одному из них могло передвигаться только существо ростом с Ярослава и с его физическими возможностями. Урги просто не в состоянии залезть на эту отвесную скалу, в которой так удобно расположены ступеньки-выемки. Причем удобно в смысле сложности подъема. Приходилось постоянно рисковать жизнью, чтобы переставить руки или ноги. Очень сильно не хватало хвоста. Складывалось впечатление, что эту так называемую лестницу создали разумные существа, но с числом конечностей никак не меньше пяти.

Таким образом, для более-менее нормального подъема на эту тридцатиметровую скалу существовала одна-единственная тропка. Именно по ней и поднялся Ярослав со ставшим за ночь чрезвычайно тяжелым пленником. Ведь каким легким был поначалу! Носи сколько влезет! Ан нет, покружил Ярослав с ним, побегал, по холмам полазил и вот сюда еле-еле забрался.

Места наверху было порядочно: где-то десять на десять метров. Площадка совершенно ровная, с единственным углублением в центре. В этом углублении у Ярослава хранился запас пищи и кожаный бурдюк с водой. Все это было благополучно украдено у ургов. Правда, Ярослав называл это несколько иначе, более благородно — военные трофеи.

И вот, забравшись на эту площадку, Ярослав положил связанного пленника и сам повалился рядом. Прийти в себя было сложно, слишком уж велика нагрузка. Радовало хоть то, что он догадался однажды остановиться и связать своего пленника еще одним трофеем — замечательной крепкой кожаной веревкой. Теперь оставалось только прикрутить пленника к тяжеленному валуну, и можно спокойно поспать пару часиков. Ярославу предстояло много работы, так что отдых не помешает. Для того чтобы яростно сопящий молодой ург не подал сигнал своим, Ярослав еще раз успокоил его порцией своей магии. А затем завалился спать, мелочи вроде холодных камней, яркого солнца и пронизывающего ветра его уже давно не беспокоили.

Проснулся он именно тогда, когда нужно. Борьба за жизнь отучила от ротозейства, лени и долгого сна. Кто долго спит и много ест, кончает свои дни в желудке какой-то твари или на кончике копья зеленого урга! Подобный конец Ярослава не устраивал. Как только его сознание стряхнуло с себя покрывало сонного дурмана, он, не открывая глаз, обшарил окружающее пространство своими чувствами. Никакой опасности или чужого присутствия не было, только рядом ощущались отголоски борьбы молодого шамана с магией Ярослава. Как ни странно, но тот уже почти освободил свое сознание.

— Да ты, брат, силен! Вот что значит образование! — уважительно протянул Ярослав, посмотрев на урга. — А я вот как-то не сподобился! Только подготовительные курсы прослушал.

Закончив фразу, Ярослав запустил щупальца своего сознания в разум пленника. Непонятная стена опять защищала чужой разум. Только на этот раз все было гораздо сложнее. Чужая защита просто обжигала, заставляла отдергивать щупальца. Чувство легкой зависти пробило брешь спокойной сосредоточенности Ярослава. Ему бы так! Зависть сменилась раздражением на себя: ведь похожая защита, только более слабенькая, была и у самого первого воина, а Ярослав поленился в ней разобраться, вломился в разум напрямую, и все. А с остальными своими пленниками он уже общался на их языке, даже не влезая в их разум, благо знание слабых мест их организма и обнаружившаяся способность отличать ложь по изменениям в ауре очень помогали в допросах. Нет, Ярослав их не пытал зверски, так, пару точек нажал. Да еще его авторитет как Рырги из пророчества. Вот и получалось, что придется разбираться в гораздо более сложной защите сейчас, так как что-то подсказывало Ярославу: легко проникнуть в чужой разум ему не удастся. Когда Сила сталкивается с Искусством, последнее выигрывает гораздо чаще.

Вздохнув, Ярослав начал внимательно обследовать чужую защиту. Собственная его защита представляла собой мощные щиты воли, поддерживаемые сознанием постоянно, даже во время сна. Здесь же все было гораздо сложнее и красивее. Сложнейшее переплетение магических потоков, причем имеющих различную окраску. Складывалось впечатление, что здесь использовались сразу три типа магии, к тому же ни один из них не походил на собственную изумрудную магию Ярослава.

Внезапно появилось новое ощущение. Судя по всему, ург переборол чужую магию и теперь внимательно наблюдал за действиями Ярослава из-за защитных бастионов своего сознания. И кажется, его защита стала крепче. Напрягая все свои чувства, Ярослав углубился в ее изучение. Прошло некоторое время, прежде чем он смог идентифицировать некоторые плетения. Они базировались на собственной магии урга, каком-то незнакомом заклятии и странной тонкой связи с некой магической субстанцией.

Ярослав решил повторить часть плетения для собственной защиты. Не убирая барьеры воли, он попробовал скрепить их изумрудным плетением. Сначала узор распадался, но, экспериментируя, сменяя различные подходы, сочиняя и изобретая в процессе новые приемы (а они для него, по сути, все были новые), Ярослав наконец получил некую конструкцию. Окинув ее взором, он хмыкнул: получившееся ни капли не походило на подсмотренную защиту. Сплав волевых барьеров и магии породил нечто странное, дрожащее и эфемерное, но несущее любому агрессору массу неприятного. Все это подсказывала Ярославу его интуиция, которой он привык доверять. Но она же говорила и о некоторой незавершенности плетения. В нем не хватало какой-то детали, завершающего штриха. Неожиданно в памяти всплыл иероглиф Истинного имени, тот самый, что украшал его правую руку. Его образ был невообразимо четок, он плавал во тьме сознания, так и просясь в дело. Ярослав попытался напитать его силой. Тонкий ручеек изумрудного огня заставил знак налиться силой, задрожать. Теплые волны пошли по телу. Контроль над магией стало очень сложно удерживать, но Ярослав терпел. Дрожь нарастала. Напоенный силой знак Истинного имени рвался на волю, словно пойманная птица. Да что там птица, Ярославу начало казаться, что он попытался посадить на цепь торнадо. И тогда он попробовал наложить этот знак на защитное плетение. Сияющий изумрудом знак разросся, заполняя собой все, вытесняя мысли и чувства. Остался только знак и выстраиваемая защита. И вот все грани обретшего объем знака и магическое плетение встретились. По защитным барьерам пошли волны. Чего стоило Ярославу удержать свою магию в повиновении, не узнает никто. Только этим можно объяснить то, что ни один фрагмент плетения не порвался, ни один барьер не был разрушен.

Наконец буря в сознании утихла. Ярослав окинул внутренним взором получившееся плетение. М-да, понять, что именно получилось, а главное как, теперь не сможет никто. Повторить эти хаотичные, бессистемные переплетения магических потоков вряд ли кому еще дано. Разум был теперь окружен такой защитой, что сложно было представить существо, которое смогло бы проникнуть в его глубины. Печать Истинного имени оказалась сильной штукой.

Тут Ярослав вспомнил про урга. Его чувства обратились на пленника, но тот был совершенно недвижим. Ярослав вслушался и почуял глубочайшее потрясение урга. Потрясение, перерастающее в смертельный ужас и… преклонение.

— Ты чего это притих? — насмешливо спросил Ярослав.

Ург что-то забормотал себе под нос. Ярослав нахмурился:

— Не слышу! Ну?!

— Так нельзя… Это неправильно, это запрещено! Магия Истинных имен недоступна разумным. Она убивает! Ее невозможно контролировать. Одна ошибка — и призываемые Силы выходят из-под контроля…

— Ишь ты… А я вот не в курсе. Знаешь, один великий сказал, что гениальные открытия совершаются только невеждами: все знают, что это невозможно, но находится недоучка, который этого не знает и претворяет это невозможное в жизнь.

Но молодой ург его не слушал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, а губы шептали:

— Сила шамана дает корни, ствол — это магия его крови, разбуженная его учителем, а крона — магия духов предков. Своей властью они скрепляют плетение, делая его необоримым и скрывая сущность магии и разума. — Он перевел взгляд на Ярослава. — Ты истинный Рырга. Ты Зло!

Выкрикнув эту довольно патетичную фразу, он потерял сознание.

— Дался вам этот Рырга, — озадаченно протянул Ярослав.

Молодой ург его разочаровал. Простые вояки были посмелее, вон как грозились. А этот — ты, говорит, Рырга, и хлоп в обморок.

— Ну нет, — Ярослав принялся бить пленника по щекам, — так не пойдет. Живо приходи в себя!

Пленник застонал. В его открывшихся глазах заблестели слезы.

— Отпусти меня, о Великий Рырга!

— Фиг тебе! Я тебя вообще-то по делу выкрал. Вот ответишь на некоторые вопросы, тогда отпущу… Но не раньше! Так как, будешь помогать?!

Ург обреченно закивал головой. Наблюдавшееся им наложение Истинной печати подавило всякую способность к сопротивлению.

Все-таки идея выкрасть молодого шамана была очень удачной. Разговоры с ним дали массу полезной информации. Так, оказалось, что мелкие отряды ургов рыскали по этим местам по двум причинам. Одна из них — это поиски Рырги. Духи сказали шаману Пуасу, что тот скоро должен был прийти из Леса Смерти, что на западе. Как раз оттуда вышел Ярослав, а так как он был первым разумным, который вышел оттуда, то его смело зачислили во враги всего народа ургов.

Другая же причина заключалась в том, что старейшины ожидали в этом году нашествия Отродий.[109] Они нападали на селения ургов каждые сто лет, и скоро должен был наступить период нового нападения. На вопрос Ярослава, что это за Отродья такие, Гхол (так он назвался) оживился. Даже забыл про страх перед Ярославом, и тот пожалел, что развязал пленника. Гхол вскочил на ноги, начал размахивать руками, брызгать слюной, рычать и вопить. Его поведение никак нельзя было назвать адекватным, даже с натяжкой. В его словах сквозила такая ненависть к неведомым тварям, что Ярослава прямо-таки передернуло.

Эти Отродья были порождениями Дикой магии, оставшейся на месте великой битвы величайших магов древности (при этих словах Ярослав усмехнулся: столько величия в одной фразе!). Их было мало, но раз в сто лет они направлялись на север, уничтожая на своем пути все и вся. По некоторым предположениям, эти твари каким-то образом узнавали о планах защитников, несмотря на магические заклинания шаманов. Поэтому простым воинам практически ничего и не сообщалось — их защита слишком слаба. На последней фразе Гхол гордо выпятил грудь. Отродья переходили степь маленькими группами по двое-трое особей. Отряд из двадцати воинов с луками и копьями мог с ними справиться, при некотором везении даже сохранив почти всех воинов целыми и невредимыми.

На вопрос о том, а почему бы не подождать Отродий в защищенных селениях, Гхол посмотрел на Ярослава как на идиота.

— Они же собираются там в стаи до нескольких сотен штук, и тогда волны ужаса захлестывают ургов, заставляя их выпускать из рук оружие и покорно ожидать своей участи! — Эти слова были произнесены таким осуждающим тоном, что Ярославу даже стало как-то неудобно. Мол, Ужасному Рырге, приход которого предсказал Великий Безумный Шаман и подтвердил сам Пуас, стыдно не знать таких простых вещей!

На этом Ярослав свернул обсуждение. Для него было опасно разубеждать Гхола в своем всемогуществе. Кроме того, по отдельным репликам пленника Ярослав понял, что все урги, побывавшие в его плену, такого нарассказывали. И что он бил их смертным боем, и что превращался в огромного монстра с алчущими живой плоти пастями, острейшими клыками и извивающимися щупальцами. Как он пил их кровь и забрасывал в Бездну, как самые страшные демоны из глубин тьмы подчинялись ему, признавая своим повелителем… От таких рассказов становилось даже приятно: вон он, Ярослав, какой! Причем ни один из ургов и словом не обмолвился о том, что могучий Рырга учил язык. Да, он помнил их удивление, когда за несколько часов выучивал огромное количество слов, но, судя по всему, это не было посчитано слишком уж впечатляющей способностью, достойной упоминания в рассказах вырвавшихся из лап чудовища великих героев ургского племени. Ну что ж, и мы не будем никого в этом разубеждать! Такая репутация даже полезна. Единственное неудобство в том, что молодой ург, поверивший в эти россказни после демонстрации магии Ярослава, теперь свято верил, что тот может и знает все. А Ярославу надо было многому научиться от урга. Например, вызнать про письменность ургов, упомянутую одним из пленников. Ярослав тяжело вздохнул — работа предстояла трудная.

— Гхол, а давно ли умер ваш Безумный Шаман?

— Давно! Уже двенадцать Великих Шаманов отправились на встречу с духами предков.

— Ага. А почему моего прихода тогда ждали? Пусть ваш Пуас там чего-то сказал, но его слова это просто искра. Искра, которая разожгла сухой трут вашей ненависти! А ведь все уже забыть должны какое-то там предсказание!

После этих слов Гхол обиделся за свой народ в целом и за этого проклятого шамана в частности. В разговоре он даже забыл, что Ярослав — это пугало его народа. И считал, что если тот захочет его убить, то убьет, а поспрашивает и, глядишь, отпустит. Тем более что ни о каких особых тайнах Рырга не спрашивал.

— Все пророчества сохранены в струлях.

— В чем?!

И Ярослав прослушал небольшую лекцию об этих струлях. Оказалось, что это обыкновенная веревка с узлами, завязанными определенным образом, где узлы и расстояния между ними составляли слова. Тут Ярослав усомнился в компетентности своего пленника, сказав, что невозможно таким образом ничего записать. Пленник горячился и уже кричал, что его народ гордится своими записями и в селениях на севере существуют целые собрания этих узелковых писем. На что Ярослав ехидно заметил, дескать, другие воины не владели этими знаниями, а значит, ничего такого и нет. Ориентируясь по колебаниям ауры молодого Гхола, Ярослав подбрасывал вопросы и язвительные замечания, играя на состоянии пленника, как пианист-виртуоз на своем инструменте.

Доведенный чуть ли не до слез пятнадцатилетний Гхол (пацан как по меркам Ярослава, так и по меркам ургов) схватил обрезок веревки и начал быстро вязать узлы, произнося скороговоркой название каждого знака и правила его применения. Ярослав сохранял на лице скептическую ухмылку, но старался запомнить мельчайшую подробность открываемого ему знания. Судя по всему, то, что бормотал паренек, было здешним аналогом азбуки. После этого осталось только подначить паренька, чтобы отметил на веревке пару фраз, и вот общий принцип стал понятен. На этом Ярослав остановил увлекшегося зеленокожего пацана. Как он помнил, нечто подобное было то ли у майя, то ли у ацтеков. Осталось выяснить здешнюю систему счета, которая, как оказалось, основывалась на числе ургских зубов. Их было двадцать три, то есть если люди считали от одного до десяти, то эти дикари — от одного до двадцати трех. Для каждого числа у них существовал соответствующий тип узелка. Один раз по двадцать три называлось клыком. Клык клыков — пасть, пасть пастей — бесконечность. «Прямо как на Руси: сорок сороков — это очень-очень много».

— На этом, пожалуй, хватит, — сказал Ярослав и прикосновением погрузил пленника в сон. — Теперь займемся-ка твоими цацками.

Гхол был увешан всевозможными украшениями, и Ярослав очень сильно подозревал, что это амулеты. Все-таки ранее ему не встречались обыкновенные мертвые вещи с магической аурой. Он тягостно закряхтел: наученный горьким опытом предыдущих похищений, Ярослав понимал, что его вскоре найдут и он может не успеть допросить пленника. Потому была дорога каждая минута.

Начал он осмотр с черепа скальной крысы, висящей на шнуре на шее. Зажав амулет в руке и скользнув в Сат'тор, Ярослав занялся его изучением. А посмотреть было на что. Магическое плетение радовало глаз своей простотой и элегантностью. Черепок служил средством связи с какой-то магической сущностью, которая питала плетение энергией. Само же плетение отвечало за небольшое изменение ауры носителя амулета, словно замораживая верхние энергетические слои. Судя по всему, оно должно было защищать от проявлений энергетического вампиризма, то есть сделать энергетику хозяина недоступной посягательствам извне. Сразу же вспомнилась отсасывающая энергию паутина, напавшая на Ярослава при переправе через реку. Правда, эта защита была довольно слабенькая.

Ярослав отложил черепушку и перешел к следующему амулету. Это была связка всевозможных ракушек. Здесь все оказалось несколько сложнее. Каждая ракушка отвечала за какое-то действие. Одна имела плетение, отвечающее за накопление энергии. Другая создавала в ауре носителя каналы, третья преобразовывала накопленную энергию в какой-то другой вид, а четвертая пускала эту энергию по созданным каналам, и так далее. Фактически таким образом создавалась индивидуальная защита носителя амулета от физических контактов. Спусковым же крючком для этого хитроумного агрегата служила кодовая фраза. Узнавать ее у Ярослава не было никакого желания, так как принципы работы и построения были ясны.

Бесчисленные браслеты были ответственны за повышение выносливости и увеличение силы. Но все это Ярослав умел и безо всяких там плетений. Особенный же интерес вызвал у него симпатичный такой браслет, очень искусно сделанный из темной бронзы (а все остальное было сделано из кости, ракушек и кожи!). Он явно был не местного производства и довольно дорогой штукой. Но еще больший интерес вызывало плетение, таящееся в этом украшении. Плетение было гораздо более сложным, и на его изучение Ярослав потратил несколько часов. Оно, судя по всему, самостоятельно подпитывало себя энергией из окружающего пространства, не пользуясь посредничеством каких-либо магических сущностей, накапливало ее и по желанию владельца строило с ее помощью новое плетение. Ярослав надел браслет и мысленно активировал его. Порция энергии напитала ладонь. Ярослав вытянул перед собой руку, указывая на валун у подножия скалы, и раскрыл сжатый кулак. Зашипело, и с ладони сорвался маленький шарик огня, который стремительно понесся вниз. Вот он достиг валуна. Полыхнуло. От грохота взрыва немного заложило уши. По валуну пошли трещины, и отвалился приличный кусок.

— Вот ты какой, северный олень, — восхищенно прошептал Ярослав. Он воочию увидел то, что фантасты всех времен и народов называли на английский манер фаерболом, а по сути являлось огненным шаром. И тут же решил попробовать создать это плетение самостоятельно, как только представится возможность.

Он перевел взгляд на пленника. Тот свернулся в клубок и дрожал. Глаза его не отрывались от браслета на руке Ярослава. Ярослав хмыкнул и пододвинул ногой к пленнику сваленные в общую кучу амулеты:

— Забирай!

Тому не надо было два раза повторять. Тенью он метнулся к куче и начал судорожно надевать все на себя.

— Ты хоть пользоваться-то ими умеешь?

Как вскинулся Гхол, каким оскорбленным достоинством полыхнули его глаза!

— Я умею пользоваться всеми амулетами! Я умею вызывать младших духов, и один из амулетов я сделал сам. — Он схватился за череп скальной крысы и потряс им. — Он защищает от гурхов!

— Только недолго… — с иронией произнес Ярослав, услышавший пояснения о том, что так называются обитающие в Костяной энергетические вампиры.

Гхол понурил голову:

— Это правда. Я не могу пока говорить со старшими духами, а младшие дают мало Силы.

— Да ладно, еще научишься, — успокаивающе произнес Ярослав, видя, что парнишка уже начал хлюпать носом. Видно, учеба давалась ему не слишком легко.

Неожиданно Гхол сказал, не поднимая головы:

— Я сирота. Отец погиб на Большой Воде. Он рыбачил недалеко от того места, где впадает Костяная, и волна разбила лодку. Отца убили гурхи. Мать не вынесла горя и вскоре ушла вслед за ним. Меня отдали шаману, но он учил только своего сына. Мне же доставались только крохи. Меня и на охоту взяли только потому, что если меня убьют, то никто жалеть не будет. — Он посмотрел на браслет, охватывающий черной змеей руку Ярослава, и поднял наполненные слезами глаза. — Этот браслет — единственное, что осталось от моей семьи. Верните мне его, пожалуйста.

— Да возьми, конечно. Он мне без надобности! — Ярослав сдернул браслет с руки и протянул Гхолу. — А ты им пользоваться-то умеешь?

— Как это?! Это же просто браслет. Шаман, мой наставник, осмотрел его и сказал, что это безделушка, и предложил купить его как неплохое украшение. Я и сохранил как память.

— А ты что, сам не можешь определить, магическая вещь или нет?

— Только у наших амулетов. А это чужая работа.

— Ну тогда твой шаман либо бездарь, либо тебя сознательно обманул. Надевай! Сожми руку в кулак, а потом дай браслету команду!

— Как?!

— Магически!

Гхол сосредоточился, аура на его руке осветилась красноватым светом. Паренек завороженно смотрел на происходящее. Прежде чем Ярослав предостерег его, он раскрыл ладонь. Сорвавшийся с его ладони шарик стремительно понесся в сторону Ярослава. Тот инстинктивно, как когда-то в лесу, отмахнулся рукой, защитив ее своей магией. Огненный шарик был отбит в сторону, словно теннисный мячик ракеткой. Ударившись о скалу, шарик взорвался. Гхол испуганно вскрикнул:

— Я не хотел! Я не хотел! Я же не знал!!!

— Да верю, верю, — успокоил его Ярослав. — Не кричи. И запомни: бросай огненный шар, только хорошенько прицелившись. И еще: запас энергии ограничен. Ее хватит где-то на три таких шарика. А потом надо подождать несколько часов, пока запас восполнится…

Тут Ярослав заметил, что Гхол его не слушает, а смотрит ошеломленным взглядом куда-то ему за спину. Вся его поза выражала крайнюю степень испуга, который плавно перерастал в ужас. Ярослав бросил себе за спину косой взгляд и вздрогнул. По степи мчалась стая кошмарных тварей. Голов эдак в сто. Ярослав уже навидался в лесу порядочно монстров, но эти… эти были какие-то особенные. По всем магическим чувствам Ярослава буквально била омерзительнейшая вонь, вонь нечистой, неправильной магии. Эти твари не имели никакого права на существование. Словно порождения чьих-то кошмаров вырвались на волю и обрели плоть и силу.

— И-ии-ии-ии!!! Отро-оо-дья-яя!!! — Гхол наконец обрел дар речи. — Они неправильно идут!

— В смысле?! — отрывисто бросил Ярослав, внимательно вглядывающийся вниз.

— Они идут единой волной! В последнее нашествие именно такая стая уничтожила шесть селений! — Паника, застилающая глаза Гхола, неожиданно отступила куда-то вглубь, а ее место заняла надежда. — Рырга! Великий! Помоги!

Эта мольба о помощи вырывалась из глубин души Гхола. Гигантские уши мелко подрагивали, нос просительно шмыгал. Весь вид ушастого коротышки был донельзя уморителен, но ситуация не располагала к веселью. Ярослав заметил главное: монстры явно выбрали объектом своей первой атаки скалу с расположившимися на ней двуногими.

— Черт!!! — по-русски заорал Ярослав. — Черт возьми! Ну почему мне так не везет!!!

Ушастый Гхол успокоился и теперь выжидательно смотрел на беснующийся ужас из пророчества. Дескать, мы предсказали твой приход, значит, ты наш собственный монстр! А раз так, вот и защищай свой народ от других тварей! В глазах зеленокожего пацана даже какое-то любопытство проскальзывало: ну-ка, посмотрим, как он их уделает?!

Ярослав в сердцах выматерился. Вся стая уже собралась у подножия скалы. Скорость передвижения впечатляла: только они появились на горизонте и вот уже тут. Некоторые, особо наглые, а может, просто нетерпеливые, уже начали карабкаться вверх. Как-то очень быстро они нашли тропу и стали по ней быстро взбираться.

— Надо будет позже плетение попробовать! — передразнил самого себя Ярослав. — Идиот! Ведь чувствовал какое-то беспокойство, чувствовал. Все на шаманов грешил… Ан нет, не прав был!

И, еще раз выматерившись, он закрыл глаза, сосредоточиваясь. Страха не было, лишь злость и раздражение будоражили кровь. Но и они в этом состоянии пустоты и умиротворенности в Сат'тор быстро прошли. Ровное биение Силы где-то далеко в глубинах разума, пульсации токов Силы, идущих по земле и пронзающих воздух. Вызвать в памяти образ плетения огненного шара. Так, этот фрагмент явно не получится: что-то чужое в нем, неродное Ярославу. Остальное вроде понятно. Ага, ясно. Этот фрагмент отвечает за огненную составляющую. Привязка какой-то магической сущности да фильтрация Силы… муть какая-то. Ладно, заменим его каналами собственной магии. Сформируем плетение. Это просто: чем-то похоже на то, как Ярослав работал со знаками Сил. Вырисовывая вновь и вновь линии плетения и наполняя его силой своей магии, Ярослав сформировал некую конструкцию. А если сконцентрировать побольше Силы? Так, наложим знак концентрации… Вроде готово. Только Силы маловато! А если подкачать из внешних источников? Ярослав открыл свою душу миру. Хаотичная пульсация магической энергии сбилась с ритма, замерла и… хлынула потоком к Ярославу.

С напором энергии стало уже сложно справляться. Мозги кипели от бушующих сил. Ярослав медленно перенес такое хрупкое, но могучее плетение в чашу своих рук. Стало полегче. Тепло от плетения сменилось сильным жжением в руках. Кисти расходились на все большее расстояние, словно в них был мяч, который медленно раздувался. Ярослав уже только чудом удерживал сотворенное им плетение.

И вот, посчитав его законченным, Ярослав направил свое создание туда, где он ощущал наибольшее скопление тварей, сделав для этого отталкивающее движение руками. Раздался тихий шипящий свист, быстро затухший вдали. Ярослав хотел было открыть глаза, однако в этот момент что-то маленькое, но очень сильное метнулось под ноги и швырнуло его на землю. А у Ярослава под ногами был не чернозем, между прочим! Голый камень нежно встретил его тело. Новая порция матюгов слетела с языка Ярослава. И в эту минуту зеленое зарево осветило небо. Было утро, но солнечный свет на мгновение уступил новосотворенному буйству сил. Волна сухого жара ударила вверх. Вслед за ней пришел страшный грохот. Скальная площадка сотрясалась от сильных толчков. Кое-где побежали трещины. Столб пыли поднялся высоко вверх, пыли, которая лезла в нос, в рот, в глаза, не давала вдохнуть ни одного глотка воздуха.

Для Гхола все выглядело очень просто. Сначала он был потрясен увиденным. Ну как же, ведь отряды охотников совершенно не подготовлены. Они разобщены и ожидают разрозненные группки Отродий, а тут такая стая. Да за целое нашествие столько монстров не набегало, а тут сразу вон сколько! Эти мысли буквально раздавили Гхола. Но тут его осенила замечательная идея — а если с Рыргой договориться?! Сказано — сделано! Правда, пришлось немного поумолять, но чего не сделаешь для своего народа!

Гхол имел полное право гордиться собой. Тем более что Рырга быстро взялся за дело. Он застыл столбом, будто умер, даже ударов сердца не слышно. Так иногда шаман Вирха лежал, когда перебарщивал со своим отваром грибов. Гхолу об этом его подмастерье рассказывал. Вот и Рырга так же встал. Не дышит, не шевелится, только капли пота по лицу побежали да изумрудная аура голову его окружила. А потом вообще страшно стало, даже Гхол почувствовал. Весь мир словно с ума сошел. Колоссальные потоки силы потянулись к Рырге. Тут уж по его телу дрожь пошла, а затем и Гхола пробила. Уши дрожали такой мелкой дрожью, что, казалось, вот-вот отвалятся. Гхол обхватил их руками.

А Отродья подбирались все ближе. До двуногих оставалось всего несколько больших прыжков. И вот в этот момент между руками Рырги появилось свечение цвета его ауры. Потоки изумрудного света изливались из сложенных чашей рук Рырги и скапливались в небольшом шарике. Тот постепенно рос. В это мгновение над обрывом показалась рогатая башка, увенчанная свиным рылом.

— Получай, гад! — выпуливая огненным шариком из браслета, произнес Гхол.

Маленький огненный шарик молнией преодолел разделяющее Гхола и морду расстояние. Приоткрытая слюнявая пасть очень удачно словила посланный ей подарочек. Коротко полыхнуло. Ошметки плоти разлетелись во все стороны. Ключом забила кровь. Внизу сильно взвыли остальные монстры. Но Гхол не радовался раньше времени. Тварь надо было добить. Ее шея уже зарубцовывалась, а через пару часов на ней выросла бы новая голова. Поэтому Гхол подлетел к монстру поближе и в упор выпустил оставшиеся два шарика. Один — в сердце в грудине, а другой — в сердце под крестцом. Тварь в последний раз скребнула лапами и затихла, ненадолго заблокировав своими останками проход наверх.

Гхол оглянулся на Рыргу. Тот же творил нечто невообразимое. Между его рук бешено вертелся щедро напоенный Силой изумрудный шар в два локтя диаметром.

«Ну если не удержит…» — Додумывать мысль было страшновато.

Но вот наконец Рырга оттолкнул от своей груди гигантский шар и начал делать короткие вдохи-выдохи. С тихим шипящим звуком шар понесся вниз. И тогда Гхол совершил нечто необъяснимое. Он метнулся к Рырге под ноги и сильно того толкнул. Упал монстр из пророчества неслабо: ругательства, срывающиеся с его языка, были Гхолу совершенно незнакомы, но явно очень крепкие. И тут наступил конец света. Пасть Ырхи, упомянутая в пророчестве, открылась. Гхол приготовился к встрече с предками…

ГЛАВА 13

Первым пришел в себя Ярослав. В ушах звенит, глаза, рот и нос забиты мелкой пылью, что-то придавило ноги. По всему телу ожоги. Но все это ерунда, главное, что жизнь продолжается, а болячки… болячки заживут. Не впервой! Честно говоря, Ярослав никак не ожидал, что его плетение возымеет такой эффект. Кряхтя, он встал. Тот груз, что отдавил ноги, оказался ургом Гхолом, но он все еще не пришел в себя.

— Шут с тобой, — проговорил Ярослав, занятый более важной задачей: он искал следы стаи Отродий.

Ничего найти не удалось. Да и что тут можно найти! Это на вершине скалы пыль да мелкие камни, а внизу… мало что есть внизу. Только спекшийся камень и двадцатиметровая оплавленная воронка. Да еще несколько теней на камнях. Такие же остались от испепеленных людей после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Только здесь тени мерзких тварей, которых было ничуть не жалко. В некоторых местах камень в основании скалы расплавился настолько, что превратился в желтоватую стекловидную массу.

— М-да, порезвились!

Теперь можно было заняться ранами урга. Свои собственные уже затягивались пленкой молоденькой кожицы. Как это ни странно, но некоторые его новые возможности никак не были связаны с магией. Одной из них стала ускоренная регенерация тканей. Для пущего эффекта Ярослав увеличил приток крови и внутренней энергии к наиболее поврежденным местам. Через часок все будет как новенькое! Пора посмотреть, что там с Гхолом.

У малыша урга раны были гораздо серьезнее, чем показалось на первый взгляд. Ожог всей спины, длиннющая царапина на ноге (как он только кровью не истек!) и, похоже, сотрясение головного мозга.

— Ничего, и тебя вылечим, — забормотал по старой привычке себе под нос Ярослав.

Его руки порхали над местами наиболее сильных повреждений, щедро делясь живительной энергией. Послушно воле Ярослава быстрее побежала кровь маленького урга, увеличился приток питательных веществ. За каких-то полчаса лечения ожог приобрел менее ужасающий вид, стало возможным его самостоятельное заживление. Рана на ноге затянулась, оставив тонкий белый шрам, странно смотрящийся на зеленой коже. Потеря сознания перешла в здоровый, восполняющий силы и исцеляющий сон.

— А ведь тебя спасли только амулеты! Удар такой силы просто убил бы тебя. — Ярослав покачал головой. — Себе, что ли, амулетов понаделать?

Закончив работу, Ярослав задумался о своих дальнейших действиях. Убежище теперь было стопроцентно раскрыто. Вспышка и грохот магического взрыва были наверняка заметны любому здоровому существу или, по крайней мере, обладающему слухом и зрением. А уж в магическом диапазоне остался такой след… Кстати, о магии. Ярослав решил проверить свои магические возможности. Лучше бы он этого не делал. Истощение всех магических сил, крайняя степень истощения. Если с его жизненными силами было все в полном порядке, вон даже с ургом поделился, то с магией, увы, нет. О магических хлыстах, ударах и прочей запредельщине на пару дней придется забыть.

— А не пора ли нам рвать отсюда когти? — вслух спросил у своего внутреннего голоса Ярослав, но этот подлец молчал, затаившись.

Ярослав еще раз посмотрел на то, что раньше было тропой, по которой поднимались Отродья. Тропы просто не было. У него теперь оставался только «черный ход», то, что он называл про себя спуском акробатов. Эту дорожку он присмотрел на крайний случай, надеясь, что ею никогда не придется воспользоваться. Пришлось. Только вот ведь еще проблема — ург. Он и в здоровом-то состоянии не смог бы спуститься, а уж будучи раненным и подавно.

— Ну не бросать же его здесь, — решительно произнес безжалостный Рырга, служивший пугалом для народа ургов, и начал приводить Гхола в чувство. — Подъем! А ну живо вставай! Разлегся тут. Вста-а-а-ть!!!

Ушастый подскочил, словно ужаленный, но сразу же застонал от боли. На ожоге лопнула молодая кожица.

— Да! Что?! Мы победили?!

— Да! Мы победили!.. Или ты сомневался?!!

— Нет! Конечно нет!..

— Тогда быстро лезь мне на спину и цепляйся покрепче!

— …?!!

— ЖИВО!!!

Открывшего было рот для очередного вопроса Гхола словно ветром сдуло. Ярослав чуть присел. Зеленокожий коротышка, постанывая от боли, обхватил его руками за шею, а ногами — за туловище.

— Держись крепче! Понял?!

— Да, но…

— И заткнись!!!

Ург обиженно засопел. Куда-то пропал страх перед ожившей легендой. Живой характер взял верх над природной осторожностью, а если добавить жуткое любопытство, то поведение ургского паренька было просто невозможным. С точки зрения Великого и Ужасного Рырги, конечно. Особенно когда он, чудовищно напрягая мышцы рук, спускался по отвесной стене. Нет, разумеется, выемки были и просто замечательно служили опорой для рук и ног. Но вот находились они на таких различных высотах и в таких местах, что нащупать их было до неприличия сложно.

— Какой идиот сказал, что человек произошел от обезьяны?! Где хвост? Где цепкие лапы? Где это все, я спрашиваю?! — повиснув на одной руке и отчаянно нашаривая хоть какую-то опору, яростно шипел Ярослав. — А эти Отродья?! Ну какие уроды… Они что, не могли с этой стороны подойти, тогда бы я спокойно спустился по тропиночке… Гхол?!!

— Что? — тихо, боясь лишний раз вздохнуть, шепнул перепуганный ург. Висеть на болтающемся на одной руке человеке было страшно до потери сознания: а ну как сорвется?!

— Ты чего затих?! Высоты, что ли, боишься?

— Я ничего не боюсь! Так, только опасаюсь…

— А-а-а! А я вот до дрожи высоты боюсь!.. С детства. — Последняя фраза была произнесена несколько дрожащим голосом. Ярослав нащупал ногами две выемки в камнях, но чтобы поставить туда ноги, необходимо было разжать руку. — Ладно, была не была!

Секундное скольжение и…

— Чего-о-о-о!.. Не надо так делать больше! — Ург немного подумал и проникновенно добавил: — Пожалуйста!

Даже шокирующее сообщение о том, что, оказывается, у Великого Рырги было детство и он чего-то там боялся, отошло на второй план перед сумасшедшим способом передвижения Рырги.

А Ярослав, распластавшийся по скале и опирающийся о выемки в камне только ногами, подавляя страх и пытаясь разогнать усилием воли полчища мурашек, сбежавшихся на затылок и топорщивших там волосы, молча кивнул, соглашаясь с репликой.

Спуск продолжался. Иногда Ярослав сдвигался в сторону, перебирая руками и ногами по расположенным горизонтально выемкам, но чаще всего приходилось извиваться ужом, пытаясь достать очередную неудобно расположенную неизвестным строителем ступеньку. В какой-то момент продвижение прекратилось. Напрягая все мышцы, стараясь слиться со скалой и хоть так снять напряжение разрывающихся мышц, Ярослав шарил ногами и никак не мог найти какой-либо точки опоры. Его бросало то в жар, то в холод. Сил уже почти не было…

— О Великий Рырга! — зашептал ему на ухо висящий бесполезным грузом ург. В голосе чувствовалось истеричное такое веселье, правда, спрятанное из уважения перед заслугами Ярослава. — О Рырга! Разожми пальцы. Мы спустились!

Ярослав скосил глаза вниз и в сердцах сплюнул: оказывается, его ноги болтались где-то на высоте полутора локтей. Разжал онемевшие пальцы и в сопровождении вороха мелких камней соскользнул вниз.

— Что ж ты, засранец, мне раньше не сказал?!! — В голосе Ярослава не было и грамма христианского смирения и любви к ближнему. — Да я ж тебя сейчас вот этими самыми руками…

— Господин! Не надо, господин! — Ург отпрыгнул подальше. — Я с закрытыми глазами сидел! Я высоты очень боюсь. Глаза открыл, только когда остановились надолго. — Он немного помолчал. — Спасибо, господин!

— За что? — произнес Ярослав и скривил краешек рта.

— За то, что не оставил меня там, наверху. — Ург серьезно посмотрел в глаза Ярослава. — И спасибо за мой народ! Эти Отродья теперь не убьют ни одного урга.

«Ишь как глаза горят! Ты, Ярослав, теперь герой! — Он грустно смотрел на восторженного урга. — А нужно ли тебе восхищение зеленокожего пацана, если он не человек?! Если ты обречен жить в одиночестве? Чего стоит этот восторг в сравнении с одиночеством?..»

Ярослав зло засмеялся. Лопоухий коротышка опасливо замолчал.

«Хотя твоим восхищением, малыш, можно воспользоваться! Ты теперь как миленький выложишь все то, что раньше бы утаил! — Мысли текли ровно, нанизываясь, словно бусы на нитку, и выстраивая логическую последовательность действий. — А спросим-ка мы тебя, что находится на том берегу Костяной! И как урги туда попадают!»

— Слушай, Гхол! А не расскажешь ли ты мне, что находится на том берегу реки? На севере — твое племя, на юге — Отродья, на западе — лес, а на востоке? Что находится на востоке?

Вопрос для молодого урга оказался совершенно неожиданным, но после недолгих колебаний Гхол все же сообщил:

— Тарки![110]

В этом коротком слове сплелись и снисходительное пренебрежение, и зависть, окрашенная легким налетом страха.

— Кто такие тарки?

— Ну тарки это тарки. Они большие: раза в полтора повыше тебя, Рырга! Очень и очень сильные. Один тарк может в одиночку безо всякой магии убить Отродье. Их шкуру очень трудно пробить чем бы то ни было. Живут в горах за рекой. Очень хорошо прячутся. Они очень хитрые, почти как урги. — Гхол немного подумал. — Нет, мы все же хитрее. А еще они плохие мастера. У них даже из оружия только дубины. И шаманов у них нет… Но они все равно никого не боятся.

Тут Гхол обиженно засопел. Похоже, такое состояние дел было постоянным предметом зависти всех ургов.

— Какое интересное племя. И как они к вам относятся?

— Они над нами смеются… Но иногда торгуют.

— Чем же?!

— Ну мы им вяленую рыбу, моллюсков. Они нам кремний, обсидиан. Иногда приносят разные товары.

— Например, твой браслет?

Гхол вскинул голову, глаза заполыхали огнем. Но потом, будто что-то вспомнив, он притих.

— Да, отец выменял его у тарков, когда я был еще маленький, на шкурку лесного кайфата.

— А это еще кто?

Гхол замялся, подбирая слова:

— Это такие зверьки из Леса, которые иногда совершают вылазки на нашу землю… Грабят наши запасы. Убивают зверей. — Опять небольшая пауза. — Страшные существа. Быстрые. Глаз за ними просто не может уследить. Если встать у них на пути, то могут в два счета убить любого урга. Даже шамана. Духи не могут от них защитить.

Ярослав заинтересовался — что же это за зверюга такая, может, давние знакомые, желтоглазые представители семейства кошачьих?

— А описать их сможешь?

— Да чего их описывать-то? Туловище — в твой локоть длиной да хвост столько же. Мех стального отлива. Слабенькие на вид лапки с загнутыми когтями. — Короткой палочкой Гхол легко набрасывал очертания зверя. — Тут вот уши, нос. Здесь глаза. Чудные такие глаза, без зрачков и радужки. Желтые, как песок на берегу Большой Воды. — Он мечтательно вздохнул. — Вот уже полный клык, как не был дома.

— Ничего, скоро будешь. — Ярослав задумчиво чесал в затылке. Нарисованный зверь очень сильно походил на того зверька, детеныша которого он спас незадолго до того, как покинул Лес. Похож, очень похож. — Вот это и есть кайфат?

— Да. Он самый.

— И это очень опасный зверь?

— Очень-очень. Отец смог убить его случайно. Ему просто повезло, — горячо заговорил Гхол, но добавил: — Отец очень хорошо владел пальмой. Он был мастером, почти как шаман. Много путешествовал, но после боя с этим зверем еле оправился от ран.

— А почему ты сказал, что ему повезло?

— У кайфата была ранена лапа. Хотя даже лезвием пальмы было трудно пробить его мех.

Ярославу вспомнился стальной отлив такой мягкой на вид шкурки животного. Покачал головой:

— Ладно, с этим разобрались. И ты хочешь сказать, что твой отец выменял эту шкурку на твой браслет?

— Да. А еще на большой кусок обсидиана. Шкурки зверей из Леса очень ценные. Лесные звери редко покидают свои земли. Чаще всего только калеки. Там им нельзя выжить…

— И эти калеки смертельно опасны?

— Да. Очень!

— Ясно. Вернемся к браслету. Откуда он взялся у тарков? Ты же мне сказал, что они большие, чертовски сильные дикари, которые не владеют никакими ремеслами?!

Тут Гхол бесхитростно посмотрел в глаза Ярославу:

— Военный трофей, конечно. Они постоянно воюют с гвонками.[111]

Ярослав поднял глаза к небу: «Господи, ну за что мне это. Теперь еще какие-то гвонки. Как они мне все надоели. Ну почему здесь нет людей, а?!»

Произнеся это мысленное воззвание к небесам, он повернулся к ушастому ургу. Тот терпеливо ждал. Похоже, он считал, что у Рырги полно причуд, но на то он и Рырга. Тому, кто так уделал Отродий, многое позволено.

— Слушай, кто такие гвонки?

— А это я не знаю, мы с ними не торгуем. Потому я их не видел никогда.

— А кто видел?

— Отец. Мой отец наверняка видел. Он столько путешествовал. Земли за Костяной он прошел вдоль и поперек…

— Погоди, — перебил урга Ярослав. — А другие урги видели?

— Нет, я же сказал, что мы с ними не торгуем. Они живут за землями тарков выше по течению Костяной.

— И что из этого? Как добираетесь до тарков, так доберетесь и до гвонков. В чем проблема-то?

— Так ведь брод-то только у берега тарков!

Ярослав вздрогнул:

— Это какой такой брод? Вы же Костяной вроде как боитесь? Монстры там всякие плавают и вообще…

— Но раз в полный клык можно… все твари куда-то деваются.

Ярослав облизал враз пересохшие губы.

— А показать, где это, ты мне можешь?

— Да чего показывать. Идти вдоль берега реки, и как встретится скала такая… то напротив нее и брод. Ургу он по грудь.

От Ярослава не укрылась заминка Гхола.

— Это какая такая скала? — переспросил он.

И увидел, как зеленая кожа Гхола начала приобретать какой-то буро-зеленый оттенок, с каждым мгновением становящийся все темней и темней. Только спустя некоторое время Ярослав понял, что именно так «краснеют» урги.

— На мужское достоинство похожая! Вот!!! — выпалил на едином дыхании Гхол и еще сильнее потемнел лицом.

— Так, с этим тоже все ясно. Слушай, а как тарки относятся к мирным путникам?

— Не ургам?

— А какая разница-то?

— Ну у нас с ними древний договор. Нас они всегда пропускают.

— А вы?

— А мы не ходим. Нечего нам далеко от дома делать… Нам и дома хорошо!

— А как же твой отец?

Гхол опять гневно засопел. Молчание затянулось. Но Ярослав выжидал, и наконец ург не выдержал:

— Некоторые рода уходят на ту сторону. — Последнее прозвучало «как на тот свет». — Лучшей доли ищут. Только мало кто возвращается. Отец вернулся, другие — нет. Он никогда не рассказывал, где был. Всегда отмалчивался…

— Ясно. Вернемся к нашим баранам, то есть таркам. Так что произойдет с не ургом на их землях?

— Да ничего особенного… Если путник слаб, то оглушат дубиной и возьмут в плен. Если силен, то соберутся всем племенем, побьют дубинами, оглушат и возьмут в плен. Что будет дальше, неизвестно… Может, тем же гвонкам продадут.

— Врагам?!

Гхол вытаращил глаза:

— Так ведь торговать-то надо!

— Дурдом! — произнес Ярослав и замолчал. Ему надо было подумать. Хотя, с другой стороны, чего там думать — в этих землях ему делать совершенно нечего, так что путь его теперь лежал в земли тарков. — Ну что ж, тарки так тарки. — Он повернулся к Гхолу. — Думаю, на этом нам следует расстаться. С этого места наши пути расходятся. — Для пущей важности Ярослав придал голосу немного холода и стали. А чтобы закрепить яркость впечатлений, выпустил на какое-то мгновение таящегося в глубине души зверя, обретенного им в смертельном противостоянии с кошмарами Леса, что на западе.

И сразу же увидел, как отлила кровь от лица ургского пацана, как в его глазах всплыло воспоминание о том, кто стоит перед ним! Ярослав усмехнулся, но не успевшая спрятаться маска зверя превратила ухмылку в оскал. Гхол вжался в скалу. Ярослав похлопал его по плечу и побежал, словно рысь, пожирающая километры пути. Туда, на северо-восток, где стоит на берегу Костяной скала, способная вогнать в краску маленького ушастого дикаря. Но еще долго он чувствовал у себя на спине недоуменно-задумчивый взгляд Гхола.

ГЛАВА 14

«А ведь малыш был прав: скалу такой формы еще надо поискать, — думал Ярослав, прячась среди небольшой группки мелких кустиков с чрезвычайно отвратительным запахом (то ли цветы виноваты, то ли это были почтовые кусты всего окрестного зверья). — Только вот какого черта я не спросил, когда наступит день чистой от монстров воды?! Мне что, теперь целый клык тут куковать?!! Фиг вам!!!»

Кому это «вам», Ярослав объяснить не смог бы при всем желании. А душа требовала действия, хотелось смены обстановки, новых ощущений и впечатлений. Как там:

Если уж тебе суждена жизнь одиночки, то провести ее надо так, чтобы потом не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы. Известная фраза теперь понималась Ярославом как необходимость увидеть и узнать максимум возможного, истоптать ногами все горы и предгорья, равнины и холмы, поговорить с представителями самых разных рас, которых здесь просто немерено. Правда, что касается представителей самых разных рас, наиболее вероятен был сценарий с разбиванием чужих морд (или, что вполне допустимо, совсем даже не чужих). Причем понимание всего этого проходило не на уровне сознания, а на уровне инстинктов. Сущность странника становилась второй натурой Ярослава. Будто ветры странствий постоянно дули ему в спину, не давая стоять на месте ни одной лишней минуты. Вот и сейчас сама мысль о многодневном ожидании безопасного прохода через брод была просто невыносима.

«Значит, здесь полно всевозможных тварей. Фокус с маскировкой на фоне реки, скорее всего, не пройдет. — Мысли текли ровно, выстраивая стратегию дальнейших действий. — Прорываться с боем без защиты тоже не выйдет, магически фонить будет будь здоров. Урги теперь рыскают по всей степи. Малыш наверняка им все рассказал, так что даже удивительно, что я еще никого не заметил у самого брода. Хотя, вероятно, они собираются с силами, чтобы навалиться всем вместе и просто задавить массой. И небось уверены, что только маньяк со склонностью к суициду полезет к смерти в пасть. И не надо ждать, идти надо сейчас».

Вот так, придя к определенному решению, Ярослав занялся деталями предстоящей переправы. Наиболее подходящая стратегия действий — это навешать на себя защитные плетения, подсмотренные на амулетах Гхола, и с наглой мордой двигать через реку, надеясь на авось, благо магические резервы восстановились полностью. Оставалась одна сложность: плетение огненного шарика было повторено практически идеально, однако получилось явно не совсем то. Поэтому возникало опасение: что же получится, если навешать на себя плетение защиты от вампиров и от физических контактов. Магия Ярослава, сплетенная подобным образом, могла привести к самым непредсказуемым последствиям.

— Ну была не была. — И Ярослав принялся за дело.

Всплыли в памяти четкие линии чужих плетений, но оживить их не удавалось, что-то все время мешало, магические линии так и норовили расползтись.

— Что же делать-то?! — Ярость начала закипать в крови. — А если…

И он пустил в ход руки. Короткие взмахи кистей, элегантное очерчивание границ, пальцы перебирают нити, словно струны, и след, зеленый след, остающийся от жестов и в точности повторяющий ход движения рук. От Силы звенит воздух. Ярослав решил не жалеть магии, считая, что безопасность все же дороже маскировки. Вот плетения закончены. Магическое зрение зафиксировало каждую деталь получившейся структуры. Немного повисев в воздухе, магические знаки стали медленно истаивать, исчезать. С каждой пропавшей линией вокруг Ярослава начинало что-то происходить. Пощипывало кожу, по всему телу бегали мелкие мурашки, наконец появилось ощущение подобное тому, которое бывает, если попасть под гигантский колпак: приглушаются звуки, исчезает ветер, нечто необъяснимое давит на мозги. Ярослав повертел головой:

— Ладно, будем считать, что что-то получилось.

Ярослав окинул взглядом окрестности (возможно, в последний раз), сделал пару глубоких вдохов и осторожным шагом вступил в воду. Переправа началась.

Вода была очень холодной. Чтобы избежать судорог, приходилось постоянно подгонять к мышцам горячую кровь. Ноги плавно переступали, осторожно рассекая воду. С каждым шагом Ярослав погружался все глубже, вода почти достигла пояса.

«Вот откусят что-нибудь жизненно важное, буду знать». — Ирония — это все, что мог себе позволить Ярослав.

Идти в воде было довольно трудно. Очень сильно действовали страхи перед атакой из глубины. Пройдя несколько десятков метров, Ярослав ощутил первое касание. Слава богу, что уже знакомая по предыдущей переправе сетка-вампир до тела не достала. Одно из плетений успешно задержало противника. Чуточку приободренный Ярослав продолжил переправу. Ничего не понимающий водяной вампир беспорядочно, можно даже сказать, исступленно шарил по защите человека, выискивая хоть малюсенькую лазейку. Занимаясь этой противоправной деятельностью, он забыл про собственную безопасность, за что и поплатился: на него напал прозрачный спрутообразный монстр, который был, похоже, просто счастлив такому подарку судьбы. Какие питательные вещества можно найти в тонкой энергетической сетке вампира, Ярослав не понимал. Или этот монстр питался энергией? Тогда зачем им был нужен в прошлый раз Ярик?! Бред какой-то! Он-то не является энергетическим образованием!

С этими мыслями Ярослав прошел мимо обедающего монстра. Идти становилось все сложней и опасней. Страх, отгороженный заслонкой воли, бился плененной птицей где-то вовне Ярослава. Маленькие и большие скаты, акулообразные твари и иные звери, аналоги которым было просто трудно подобрать, тупо лезли прямо на него. Напоенное Силой плетение держалось, отражая все физические попытки контакта.

Но вот стали попадаться и более мощные монстры. Они к тому же были и более настырны. Особенно выделялась в этом плане сволочная двухголовая акула, которая так и норовила разогнаться и врезаться обеими своими наглыми мордами в человека, затянуть его на глубину. Позволять это Ярослав не собирался ни в коем случае. Защита его не вечна, а с глубины можно и не выбраться. Во время следующей атаки монстра он сделал неуловимо быстрое движение рукой. Сверкнул изумрудный луч, и монстр распался на две истекающие вонючей кровью половинки… И снова движение вперед. Иногда Ярославу казалось, что только его способность отдаваться без остатка выполнению поставленной перед собой задачи и сохраняла ему жизнь.

Он продолжал переправу. После случая с двухголовой акулой продвижение существенно облегчилось, но не стало совершенно безопасным. Берег постепенно приближался. Тут набатом забило чувство опасности. Ничего не понимая, Ярослав скользнул в сторону. Что-то стремительное пронеслось совсем рядом, упало в воду и выплыло чуть впереди. Течение подхватило прилетевший продолговатый предмет и понесло прочь от Ярослава. Но главное он все же успел разглядеть. Это была стрела, и ее наконечник подозрительно сильно магически светился. Ярослав оглянулся:

— Е-мое, да сколько же вас тут!

Недавно покинутый им берег был буквально запружен ургами. Все были сосредоточенны и хмуры. Некоторые натягивали луки и пускали стрелы. Та, что чуть не попала в Ярослава, была лишь первой ласточкой. За ней дружно следовали ее товарки.

«Что делать?! Что делать?! — стучало в висках. — Они ж меня сейчас в подушечку для булавок превратят!»

Не успев даже осознать последнюю мысль, Ярослав скользнул под воду и поплыл. Стрелы сыпались градом, но вода немного смягчала их убойную силу, а с остальным справлялась защита… Справлялась, да не совсем. В какой-то момент особо удачливая стрела попала точнехонько в правую лопатку. Видно, не зря магическим свечением светились наконечники, не зря! Какая-то магия, причем неприятная для Ярослава, там присутствовала. Шаманы смогли понять главное из рассказа Гхола: Рырга еще мало что знает, поэтому он наверняка попробует скопировать магию амулетов, а уж ей-то противостоять урги умели.

«Ой как некстати!» — Паники не было. Ярослав продолжал двигаться вперед, одновременно прислушиваясь к тупой боли в лопатке и пытаясь если не залечить, то хоть облегчить свое состояние. Дождь из стрел стал менее густым. Расстояние оказалось самым надежным щитом от такого оружия. Ярослав сейчас был уже очень близок к берегу. Вот наконец он, спотыкаясь, выбрался на берег. Короткое обследование раны показало, что яда там нет и особо злобной магии тоже, что очень радовало. Вступать в борьбу с внутренним и внешним врагом означало неизбежную гибель.

— Что же вы, коротышки неблагодарные, затихли-то?! — насторожился Ярослав. Урги на берегу прекратили какую бы то ни было деятельность, только пятеро шаманов выплясывали у воды. — Интересно, а что вы задумали-то? Ну ушел человек, ушел. Ваш берег чист, никакие монстры из чертовых пророчеств больше не топчут исконную землю ургов. Что еще надо? Прибить уши Рырги над камином? Фиг вам! У вас каминов нет!

Последние слова Ярослав сопроводил земными интернациональными жестами, имеющими неприличный, даже оскорбительный подтекст. Сначала показал жест исконно русского происхождения, потом — американского, а в заключение — совмещенного. Стоявшие на противоположном берегу могучие представители ургских племен молчали еще более угрюмо. Бывалые вояки нутром чуяли, что их только что самым гнусным образом опозорили, но достойно ответить не было никакой возможности — приказ был строг. Вот и мрачнели суровые урги, сатанея от нерастраченной злобы. Все это Ярослав только предполагал, но подозревал, что его догадки были абсолютно верны. Уж больно не соответствовало поведение ургов их скандальному характеру. Вон как они его честили, попадая в плен, а тут молчат, терпят. Значит, ими кто-то манипулирует. И этот кто-то, скорее всего, шаманы.

Словно в ответ на его мысли шаманы завыли что-то совсем уж непристойное для слуха. Не обращавший поначалу внимания на их камлание, Ярослав теперь внимательно прислушался, боясь упустить хотя бы слово. Возможно, это было могущественнейшее заклинание, а может, мантра, вводящая в транс, но сути это не меняло: такой сложной и хитро завернутой, ни разу не повторяющейся цепочки ургских матюгов Ярославу слышать еще не приходилось.

— Красиво! — Чувство легкой зависти тронуло сердце Ярослава. Он-то думал, только русские мастера этого дела, не говоря уж о матросах старой закалки. А тут такое от какого-то дикаря, который и сортира-то теплого не видел. Длиннющий спич о ближайших родственниках, предках и духах неизвестного Ярославу существа, об отношениях этого почтенного семейства со всем многообразием природы и населяющим ее зверьем, которое достойно лишь упоминания в списке мерзостей этого бренного мира, и то лишь ради того, чтобы материал не выдержал подобных гадостей и рассыпался в пыль.

Шаманы говорили долго, непрестанно дергаясь, как на дискотеке, и сменяя друг друга. Ярослав даже присел, дабы в полной мере насладиться зрелищем. Но кое-что заставило его насторожиться. Если поначалу он считал, что это часть какого-то диковинного обряда, например, провожание Рырги на чужбину, то теперь он в этом сильно сомневался. Непонятное магическое напряжение появилось вокруг шаманов.

Ярослав пробудил магическое зрение. Золотистое сияние обволакивало каждую танцующую фигуру. Интенсивность дерганых движений и гортанных выкриков усилилась. Вот один за другим шаманы начали падать на землю (как стало ясно Ярославу, они были живыми, но жутко обессиленными), пока на ногах не остался последний. Он был единственным, в руках у которого находился короткий жезл непонятного за дальностью расстояния вида. Вот он начал чертить им в воздухе замысловатые фигуры. Они зависали уже знакомым по собственным экспериментам Ярослава способом, а потом таяли прямо на глазах. По рядам стоящих ургов прошла волна. Они не могли видеть исчезающих магических знаков, но своей тонкой дикарской натурой почуяли некоторое беспокойство, Ярослав приготовился ко всему.

Неожиданно главный шаман замолк, застыв в нелепой позе. Прямо перед ним стало разгораться голубоватое свечение, идущее от реки. Вот зашумела вздувающаяся горбом вода. Мгновение — и перед шаманом стоит трехметровый столб воды. Тот что-то повелительно квакнул и сделал жезлом текучее движение, подобное тому, какое совершает человек, вставляя ключ в замок и поворачивая его там, отпирая дверь. Ярослав остро пожалел, что задержался на этом берегу. Недоступная ему магия шамана ничего хорошего не сулила.

Резко, с шумом и брызгами, рухнул столб воды. Нет, не весь! Часть воды, которая была «лишней», упала, отпущенная неизвестной силой, но оставшаяся часть сформировала гигантскую человекообразную фигуру.

«Прошел он многие и многие расстояния, истоптал десятки сапог, обломал о морды невиданных чудовищ десятки посохов… короче, пошлялся человек по свету. И продолжалось это до тех пор, пока не встретил он ушастых коротышек, которые премерзко обругали очень важного парня с телом из воды, а потом сказали, что это сделал человек. Так у странника появились проблемы. Нет, у него появились очень большие проблемы…» — На Земле говорили, что шутка поднимает настроение перед боем. Немного снимает мандраж, убирает дрожь в коленках, даже иногда зубы стучать перестают, но с Ярославом этот номер не прошел. Шутка напряжение никак не снимала. Ох, а жить так хочется!

В этот момент шаман достиг консенсуса с водяным демоном (или духом?!). Издавая хлюпающие звуки, тот направился в сторону Ярослава, безмятежно шлепая прямо по поверхности воды. Довольно показательным было то, как этот демон повернулся в сторону человека. То он обращен к Ярославу затылком, а вот уже на его месте появляется гротескное изображение человеческих черт. В «Терминаторе-2» все было почти так же, только здесь это вызывало страх. Не было громилы Арни, да и чан с расплавленным металлом тоже куда-то подевался.

А вызванное существо неумолимо приближалось. Мозг Ярослава панически искал выход. Бегство было отброшено как совершенно бесперспективное, оставался бой, вот только чем биться-то с такой тварью?! На куски ее не порубишь, если только на очень маленькие… Из-за отсутствия подходящих решений Ярослав попробовал освоенное недавно плетение зеленого шара, который по идее должен был быть огненным. Стараясь контролировать Силу, он выпустил шарик небольшого размера. Симпатичное такое зеленое яблочко бодро устремилось в сторону врага. Но тот не зевал: руки из воды чертят короткий знак, невнятный выкрик-приказ, и навстречу магическому снаряду выпрыгнул спрутообразный речной зверь. Полыхнула изумрудная вспышка, и от животного-камикадзе не осталось даже пепла. Водный демон забулькал. Он даже приостановился чуть, весело ему, собаке!

— Ну ты у меня сейчас попляшешь! — Боевой задор начал вытеснять все остальные чувства, кроме злости и испепеляющей ярости. — Ты у меня сейчас так попляшешь!!!

Ноги на ширине плеч, колени полусогнуты. Глаза закрыты. Руки чуть расставлены в стороны, согнуты в локтях. Открытые ладони смотрят вперед. Эта стойка была принята неосознанно, совершенно рефлекторно, словно она была наиболее естественной в данной ситуации. Разум скользит по реке, выискивая сетки-вампиры. Вот одна, а вон еще и еще… Короткие импульсы пронзают воду. Они похожи на плеть Нергала, только малой, очень малой мощности, направленные лишь на то, чтобы напугать тварей в воде и заставить их двигаться в сторону водного монстра. Параллельно этому разум ищет подходы к этим странным животным. Вот оно! Нашел! Сначала попробуем на одном.

Первый пробный импульс. Сетка аж заурчала от удовольствия, поглощая дармовую энергию. А теперь еще, и еще, и проскальзываем в мозг твари или что там у нее вместо мозга. Щедро вливаем Силу, искусственно, в сжатые сроки, ориентируясь на одни ощущения, увеличиваем мощность атаки этой твари и сопротивляемость ее организма к повреждениям. Оставляем открытым канал подпитки… Теперь следующая тварь.

Ярославу казалось, что он тратит на все часы, но проходили доли секунд. Он щедро расходовал накопленную собственную мощь, создавая опаснейших монстров из не слишком сильных хищников Костяной. Наконец усовершенствованные монстры окружили водного демона, тот непонимающе оглядывался. Рокот ревущего водопада раздавался где-то в глубинах его непонятного тела.

«Вперед!!» — Мысленный приказ Ярослава был подобен удару бича. Тела речных вампиров взметнулись над поверхностью воды, выстроив над демоном купол из поглощающей магию сетки. И в этот момент Ярослав потянул энергию из самих вампиров по оставленным им каналам, те же в свою очередь начали высасывать энергию из демона. У того была защита, подобная Ярославовой, но Ярослав предусмотрел и это. В момент начала выпивающей силы атаки он метнул вперед сжатые в пику магические жгуты. Стремительный росчерк магического удара, и отвлекшийся на вампиров демон протестующе заревел. Магический удар он проглядел, и защита оказалась пробитой. Ярость душила повелителя воды. Смертный осмелился сопротивляться! Вампиры забыты. Забыта пробитая защита. Цель одна — разорвать зарвавшегося человечишку. Выкрик магического приказа, и кулак волны, возникшей на ровной поверхности реки, ударил в человека.

Ярослав пожалел, что не отошел от берега подальше. Сильно, очень сильно пожалел. Уцепившись магическими чувствами за скалу, которая ощущалась глубоко под ногами, напитывая все тело Силой, щедро откачиваемой из демона, он стоически терпел адскую боль дробящихся и мгновенно заживающих костей. Только избыток закачиваемой магии позволил Ярославу выжить в этой критической ситуации.

Наконец волна схлынула. Ни мгновения не раздумывая, Ярослав метнул в демона еще одно магическое копье. Изумленный вопль был ему ответом. Уверившийся было в гибели человека демон как раз собрался поплотнее заняться обнаглевшими вампирами, которые с жуткой скоростью пожирали его энергию, но последовал новый неожиданный удар, прорывающий защиту.

— Уааа-ууурррр!! — Рев ярости далеко разнесся над водой.

Не успело смолкнуть эхо, как демон хлестнул выросшим из его тела водяным щупальцем. Ярослав распластался на земле, пропуская над собой смертельно опасный водный бич. Говорят, что вырывающаяся под гигантским давлением вода способна разрубать стальные листы, и что-то подсказывало Ярославу, что щупальце обладало схожими, если не гораздо более сильными свойствами. И сразу же пришлось перекатываться в сторону. Обратным движением бич стегнул по земле, вспоров ее поверхность, как гнилой мешок. Так долго продолжаться не могло, и следующий удар Ярослав встретил плетью Нергала. Ставшее уже привычным оружие легко перерубило отросток демона. Извивающийся, еще мгновение назад угрожающий жизни Ярослава, этот обрубленный отросток осыпался мелким дождем прямо ему на голову. Отделенный от тела, он потерял все свои магическим образом приобретенные свойства.

Занимаясь угрожающей его жизни водяной плетью, Ярослав как-то упустил из виду самого демона, а тот готовил вторую атаку. Повернувшись лицом к водяному монстру, Ярослав увидел несущееся ему в лицо копье водной магии. Уворачиваться не было времени, и тогда Ярослав швырнул вперед, прямо перед собой, почти до предела опустошив свои резервы, гигантский сгусток энергии, сотворив таким образом мощнейший щит Силы. Удар двух встретившихся сил был страшен. Удерживаемый на пределе возможностей сотворенный щит Ярослава проволокло по берегу пару метров, только чудом не опрокинув. Выдержал! Устоял! Но давление на щит продолжается. Монстр решил посоревноваться в голой мощи. Молот воды трансформировался в чудовищный пресс. От напряжения у Ярика вздулись все жилы. Мышцы трещали от запредельных усилий, безуспешно пытаясь помочь разуму. Но энергии не хватало, резервы были исчерпаны. И тогда Ярослав вспомнил о вампирах. И потянул из них Силу, подпитывая ею свой щит. Стало полегче, появилась даже какая-то надежда.

Противостояние затягивалось. Противники застыли друг против друга. Ярославу отступать было некуда, а давший слабину водный демон открылся бы для удара. Но вот он дрогнул, давление ослабло. Воодушевленный, Ярослав начал с еще большим упорством выкачивать энергию из демона, продвигая свой щит вперед с каждым новым глотком Силы. И демон не выдержал, запаниковал. Наверное, впервые в своей тихой жизни на этих задворках мира он встретился с таким противником. Пробулькав что-то невнятное, он резко убрал свой магический пресс и рванул в противоположную от Ярослава сторону. Желание убивать, как и гонор, у него явно куда-то пропали. Вампиры не поспевали за столь резвой жертвой, поэтому демон легко вырвался из их объятий, лишь пару раз применив смертоносный водный хлыст.

И тогда Ярослав вспомнил то, что он накрепко усвоил в своих странствиях по этому негостеприимному миру. Никогда не оставляй у себя за спиной поверженного врага. Врага надо добивать, чтобы некому было мстить. И, следуя этому закону выживания, Ярослав сформировал свой собственный молот из остатков щита. Кисти рук сцеплены и занесены над головой. Давящая тяжесть концентрированной магии вдавливает в мягкую землю. Наконец, посчитав момент подходящим для удара, Ярослав делает движение — словно заносит над головой топор, собираясь рубить дрова. И гигантский молот находит свою цель. Нечто незримое припечатало улепетывающего монстра сверху, разрывая магические связи его водного тела. Плеснуло, как от взрыва авиабомбы, и вот течение сносит вниз странное маслянистое пятно темного цвета. Немыслимый ранее для Ярослава магический поединок завершился его полной и безоговорочной победой.

Ярослав устало опустился на изрытый беспощадными ударами берег. Смертельно хотелось отдохнуть, но нельзя. Нельзя ни в коем случае. Урги остались на том берегу. И их было ой как немало. А поединок разогнал речных монстров, освободив на некоторое время брод. Так что при достаточно сильном влиянии на своих подчиненных вождь или шаман мог погнать этих угрюмо стоящих воинов в бой против Ярослава. Но на том берегу повисла мертвая тишина. Главный шаман, потрясенный, выставив перед собой жезл, словно пытаясь отгородиться им от наводящего ужас Рырги. Простые же воины застыли недвижными статуями, обескураженные и потерянные, как куклы[112] без кукловода. Смотреть на них почему-то было очень грустно. Не было даже ненависти к врагам, а только печаль по несбывшимся надеждам тяготила сердце. Ведь не будь у ургов этого проклятого пророчества, Ярослав мог бы и прижиться у них. Участь странника не казалась на этом берегу такой уж привлекательной. Ярослав резко тряхнул головой:

— Только разнюниться еще не хватало. План действий таков: смываю, пока не исходит от воды никакой опасности, эту налипшую грязюку и двигаю отсюда подальше.

Сказано — сделано. Кое-как смыта налипшая грязь и противный липкий пот. Холодная вода охладила жар минувшей схватки. Отпустило напряжение, сковывающее мышцы. По-собачьи встряхнувшись всем телом, Ярослав медленно побрел прочь от реки, туда, где виднелись верхушки гор. Лишь раз он оглянулся на остающихся позади ургов, но они все так же стояли соляными столбами, потрясенно глядя ему вслед. И из самых лучших хулиганских побуждений Ярослав помахал остающимся рукой. На прощанье!

Так закончилась еще одна веха в его жизни. А по стойбищам ургов пошли гулять обрастающие все новыми и новыми подробностями сказания о пришествии Рырги Великого.

ГЛАВА 15

Олег лежал в плетеном гамаке и лениво потягивал пиво. Или эль! Еще отец так называл свой любимый напиток, эту привычку перенял и Олег. Правда, здешний мажордом популярно объяснил ему, что пиво для простонародья и уважаемому гостю не стоит опускаться до этого уровня. Мол, для благородных господ и их магических высочеств существует кровь виноградной лозы. Вот истинно достойный напиток! Но Олег только отмахнулся. Здешнее пиво было божественно. Густое, с необычным ароматом, оно невообразимо радовало истосковавшийся по любимому напитку желудок. Любой земной сорт по сравнению с этим «напитком простонародья» выглядел лошадиной мочой.

— Именно так, — в такт своим мыслям, подтверждая любимую аллегорию бравого Швейка, кивнул Олег.

А ведь чертовски приятно вот так полежать на солнышке, зная, что тебе ничто не грозит и тебе никуда не надо спешить. А солнце ласкает твою кожу, на слуху тихое ворчание прибоя в далекой гавани… Сказка! Все-таки с умом выбрал Архимаг место для своей загородной резиденции.

Олег вернулся мыслями на три недели назад. Как они боялись Архимага и Магистра Наказующих! А все оказалось намного проще и удачней! В день прибытия в загородное имение льера Виттора их разместили по комнатам, где они и отрубились как убитые. Волнение волнением, а усталость от качки на корабле была жуткая.

Следующее утро началось с визита Бримса.

«Льера Бримса, — мысленно поправил себя Олег. — Пора привыкать!»

Этот Бримс вошел в общую залу, где они завтракали. Вернее, как-то просочился в комнату и присел на стул. Его заметили, наверное, только минут через пять. Олег вспомнил, как сам вздрогнул, когда его взгляд наткнулся на человека на стуле, который, казалось, еще какие-то мгновения назад пустовал.

— Да вы ешьте, ешьте! Я подожду, — успокаивающе замахал руками Бримс.

Правда, они не сразу врубились, что это и есть великий и ужасный Магистр Наказующих. Ну подумаешь, подкрался какой-то молодой парень, завалился в кресло и наблюдает. Хотя выделялся он сильно. Про таких обычно говорят «щеголь». А как иначе? Одет в белоснежный мундир. Белая куртка, брюки, даже сапоги — все белое. Олег тогда еще подумал, крашеная кожа на сапогах или это натуральный цвет? Вроде как белой кожи не бывает, но здесь черт его знает.

Единственное, что Олег распознал в нем с первого взгляда, так это принадлежность к спецслужбам. У них на погранзаставе служил один особист. Точно такой же — с хитрым и цепким всеохватывающим взглядом, вечно что-то вынюхивающий, уверенный в себе и чувствующий у себя за спиной согревающее дыхание могущественной Системы. Правда, это не мешало ему быть классным мужиком и товарищем. Все остальное было, что называется, печатью профессии. На молодом парне, сидевшем сейчас перед Олегом, лежала та же самая печать.

Увидев, что гости из иного мира закончили завтрак, он чуть привстал и, кивнув головой, представился:

— Льер Бримс. Магистр Наказующих острова-государства Нолд. — Его внимательные и такие старые на молодом лице глаза обежали лица всех присутствующих. — Ну а с вами всеми я уже знаком… Заочно, так сказать. Представляться нет необходимости.

— Тогда чем мы можем быть вам полезны? — решилась на вопрос Настя. — Ведь мы уже все рассказывали капитану Айрунгу…

— О да, он уже передал записи ваших бесед. Но видите ли, в чем дело, вы все же иномиряне. А это целая проблема…

— Для вас или нас? — взял быка за рога Олег.

— Взаимно, мой друг, взаимно, — произнес глава здешней спецслужбы и подробно объяснил все нюансы их положения.

И молодые люди впечатлились, прониклись, так сказать. Расклад был такой — они иномиряне, и они опасны. Во-первых, их организмы. Бримс сказал, что мархуз знает, какие микробы и вирусы, носимые в себе иномирянами, опасны для мира и насколько мир опасен для них. Нужны медицинские исследования и меры повышения устойчивости к болезням и излучению солнца. На робкое возражение Насти о том, что они вроде как здоровы, Бримс снисходительно заметил, что после первой беседы с Айрунгом тот наложил на них временное ограждающее заклятие. После чего добавил, что оно должно скоро выдохнуться. Возразить на это было нечего.

Следующее, на что указал Бримс, было то, что для науки принципиально важно изучить в магическом плане людей из иных миров. Олега словно шилом кольнуло, и, перебив льера, он воскликнул:

— А может, мы от вас вообще очень сильно отличаемся!

Его собеседник понимающе усмехнулся:

— Нет. Это смог проверить Айрунг еще на корабле. Вы такие же, как и мы. В смысле здешние люди.

Олег кивнул, но оговорку про разделение людей и каких-то «мы» запомнил. А Бримс продолжал:

— Кстати, Олег, например, вероятно, сможет поступить в нашу Академию Общей Магии. Есть у него некоторые задатки… А это даст ему шанс сделать карьеру в нашем мире. Что же касается остальных, мы поможем им небольшими деньгами и своим покровительством. Поверьте, это многого стоит под нашим небом.

— А вернуть нас назад вы не сможете? — робко спросила Наташа.

— Мы могущественны, но не всемогущи, — засмеялся этот странный франт. — Это было под силу только вартагам. Тем, что из сказок.

— То есть мы будем вынуждены жить в вашем мире?

— Милая девушка, не в нашем, а теперь уже и в вашем тоже. Поэтому я и говорю, что если вы пойдете нам навстречу, то мы берем на себя ваше обустройство.

— Ну что ж, все понятно. По этому поводу у нас уже был разговор с капитаном, но непонятно другое, — снова вмешался Олег.

— Что же именно?! — делано удивился Бримс.

— То, что вы утаили часть правды. Вам нужно от нас нечто большее, чем медицинские и магические исследования, а также сведения о технологиях нашего мира.

— Про технологии я не говорил ничего, хотя, если вы действительно сможете что-то восстановить по памяти, это будет просто замечательно.

— Значит, против остального у вас нет никаких возражений? — продолжил напирать Олег.

Его собеседник от души рассмеялся:

— Знаете, вы мне начинаете нравиться. Молодой человек, поверьте мне, с таким напором и проницательностью вы далеко пойдете. Стоит вас чуть-чуть подучить, и из вас получится достойный профессионал.

— Вы опять не ответили, — дугой выгнул бровь Олег.

— Ну хорошо, хорошо. Нас очень сильно интересует пропавший член вашей группы. Малейшие крохи информации о нем, о его состоянии и поведении, все, что вы знаете.

— Ярослав?! Но он погиб! За ним погнался этот мархуз и наверняка сожрал, — зашумели девушки.

— Тихо, тихо, уважаемые дамы. Поверьте моему опыту, человек, который выжил там, где не мог выжить никто другой, не может погибнуть столь бездарно. Пусть и в лапах смертельно опасного монстра!

В разговор снова вступил Олег:

— Ну ладно, он выжил. Зверь его не убил, но ведь он остался в этих, как их там, Заар'х'дуор. А капитан нам рассказал, что это рассадник зла и земли Смерти. Да не простой какой, а с большой буквы. Он еще сказал, что на относительно безопасном побережье выжить-то трудно, а уж в глубине земель — верная смерть.

— Заар'х'дор, — поправил его Бримс.

— Что?!

— Правильно — Заар'х'дор, земли мертвых духов. Место упокоения двух величайших цивилизаций древности: ящеролюдей — рептохов[113] и ящероконей — рептохорсов.[114] Место, откуда не возвращаются.

— То есть?!

— В невообразимой древности там происходили мощные битвы. С применением магии и различных технических приспособлений, что привело к изменению самой реальности. Реальный мир там словно плывет, порождая чудовищные искажения законов нашего мира. Надеюсь, вы заметили зеленое солнце? — с каким-то задумчивым видом рассказывал Бримс. — Там иная магия, порождения старых войн, переродившиеся животные и разумные. Все это образует такой коктейль, что оттуда мало кто возвращается. Вернувшихся единицы, и только пятеро — в здравом рассудке.

— Но мы ведь выжили… — неуверенно протянула Олеся.

— Вы были на самом краю, и то вас чуть не сожрал мархуз, — засмеялся льер Бримс. — Вам просто дико повезло. Там еще стабильны законы реальности, мало монстров. А вот дальше даже лучшие маги не рискуют соваться. Считается, что эти земли прокляты как Светлыми, так и Темными богами Торна.

— Дела-а, — протянул Олег. — А что же с теми пятью?

— С какими?

— Ну что вернулись в здравом рассудке?

Прежде чем ответить, Бримс внимательно посмотрел на любопытствующего, затем сказал:

— Это произошло еще три тысячи лет назад. Ну что такое плюс-минус столетие? То было время безбашенных авантюристов, которые ради наживы и своей доли удачи были готовы броситься хоть в объятия Кали. И пятеро ее нашли…

— Кали? — Уже знакомый со здешним пантеоном по рассказам Арга Олег был настроен скептически.

— Нет, удачу, — понимающе усмехнулся Бримс. — Трое из них обрели артефакты невиданной мощи, а двое получили знания и Силу. — И, прикрыв глаза, он начал чуть ли не с благоговением перечислять: — Молот Зелода, Скипетр Власти и Череп Некронда. Спасение и проклятие нашего мира.

— Простите, но почему проклятие? — не выдержала Олеся.

Бримс повернулся к ней:

— Их хозяин обладает большим могуществом. Молот Зелода может раскалывать стены мощнейших крепостей. Скипетр Власти — повелевать стихиями, а Череп Некронда — поднимать армии мертвых и вызывать демонов. Когда-то обладание одним из этих артефактов решило исход войны, великой войны.

— А где они сейчас? — опять встряла Олеся.

— Утеряны уже полторы тысячи лет. Самый могучий, Скипетр Власти, пропал вместе с хозяйкой и магом, который обрел в Заар'х'доре Силу и знания. Череп Некронда был уничтожен в начале Войн Падения, а Молот Зелода пропал вместе с самим Зелодом.

— А что произошло с последним из этой пятерки?

— Маг Грасс основал государство Нолд и погиб в начале первых кошмарных лет Войн Падения, ценой своей жизни остановив наступление армии Объединенных Колоний Заката.[115] Это дало нам передышку в год, и мы смогли подготовиться к отражению агрессии. Счет погибшим в той войне шел на десятки миллионов. Эльфы и гномы до сих пор не смогли оправиться от потерь тех лет. — Бримс постучал трехзубой вилкой о крышку стола. — Но это все дела забытых дней. Сейчас нас интересуете вы и ваш товарищ.

— Но вроде как с Яриком уже решили, что у него нет шансов? — хором удивились собеседники Магистра.

— Этот ваш дракон строил Аркан Силы, невозможность построения которого доказана уже не один раз. А ваш Ярик выжил в катаклизме, в котором гибли могущественные маги. И если у кого есть шанс выжить в Запретных землях, так это у него. А выжившие в Запретных землях люди, как вы, наверное, уже поняли, это источник беспокойства для всего мира. В круг моих задач входит наблюдение и контроль за всеми опасными для сложившегося миропорядка процессами. Видите, я предельно с вами откровенен.

— То есть вы хотите найти эту проблему в лице Ярика и устранить ее? В нашем мире персонаж одной спорной книги сказал: нет человека — нет проблемы. У вас так же?

— Ну что вы говорите. Мы что, варвары, по-вашему, что ли? Это, право, даже оскорбительно! Такими ценными кадрами, как ваш Ярик, разбрасываться просто невиданная роскошь!

На этом их разговор тогда завершился. Магистр Наказующих быстро откланялся и ушел, а иномиряне остались одни. Начавшееся было бурное обсуждение завершилось очень быстро, так как выбора у них практически не было: либо они принимают условия Бримса и иже с ним, либо остаются один на один с неизвестным миром.

На следующее утро они сообщили о своем согласии на сотрудничество. И у них начались трудовые будни в этой загородной резиденции Архимага.

Первую половину дня над ними проводили какие-то эксперименты. Ну и что из того, что ни один прибор не только не знаком, а даже не вызывает никаких ассоциаций? Пускай здесь вместо систем компьютерной диагностики и рентгена сложные конструкции из цветных шариков и головоломные геометрические фигуры на полу, сути-то это не меняет!

Примерно через недельку каждый из них начал получать по стакану какой-то чрезвычайно вонючей жидкости. Это был результат изысканий алхимиков, вонючая жидкость должна была сделать организмы иномирян иммунными к здешним болезням. Если судить по тому, что гости с Земли все еще не болели, цель была достигнута.

Вторая половина дня посвящалась длительным беседам в состоянии гипноза с невзрачным мужичком — одним из подручных Магистра Ищущих. Воспоминаний о ходе этих бесед не сохранилось ни у кого. На фоне всех этих нагрузок каждый день выделялось по два часа на обучение. Оно было посвящено письменности и этикету. Активно использовались улучшающие память и концентрацию ее артефакты. Хотя для землян все же несколько необычно было научиться через три недели вполне сносно читать и писать на общем языке. Прикрепленный к ним специальный инструктор из младших учеников объяснил, что такая высокая скорость обучения связана с уже имеющимися письменными навыками.

Олег спросил о необходимости изучения этики примерно так:

— Уважаемый льер Рауль, не подскажете ли вы… — Завершить фразу он так и не успел. Рауль просто взвился при этих словах подопечного:

— Запомните, Олег! Я не льер! Только ваше незнание и инородность не дают мне права заподозрить вас в издевке, в противном случае я вызвал бы вас на дуэль.

На успокаивающий бубнеж шокированного вспышкой Олега он не отреагировал и прочитал им всем короткую лекцию о местной иерархии власти. Как уже поняли молодые иномиряне, в этом мире есть дворяне и простые люди. Рауль же добавил, что к дворянскому сословию относятся люди, чьи предки были внесены в Списки Крови королем или высшим правителем и имели земельный надел (к ним обращались — грасс), а также неполные дворяне, которые купили или получили титул, но без земельного надела — обращаясь к ним, использовали приставку лин. Отдельно стояли маги. Существовали Истинные маги, которые обладали огромным магическим потенциалом и развивали его до немыслимых высот. У таких перед именем стояло слово льер или льерисса. Но существовали и обычные маги, имевшие крохи Силы и развивавшие их путем долгого изучения. К таким обращались по титулу, соответствующему их иерархии в Гильдии Магов. Младший ученик было самым низшим званием в этой иерархии.

Истинные маги презирали обычных магов, пускай последних и было значительно больше. Эпитеты, как то: «крохоборы», «ворюги» — говорили о многом. Все это младший ученик Рауль поведал с каменным лицом, как давно заученный урок. Только тогда, приглядевшись, Олег понял, что перед ними еще сопливый мальчишка, который только-только столкнулся с суровой правдой жизни. Ему, будущему магу, уготовано всегда быть на вторых ролях, и всего лишь из-за того, что он меньше одарен природой.

«Не все так гладко в Датском королевстве, как нам хотят показать. Ой не все!» — подумалось Олегу.

А потом произошло важное в их жизни событие. К ним вышли льеры Бримс и Виттор. Нет, не так — льеры Виттор и Бримс! Архимаг и его правая рука! Все происходило в том же обеденном зале, который гости уже успели изучить досконально — как-никак каждый день здесь обедали! Широкие окна с видом на далекий лес, стены, сложенные из белого камня и украшенные изящными гобеленами. Они еще с девчонками долго смеялись над некоторыми из них (не все, изображенное там, соответствовало нормам земной морали!). Пол с мозаикой, изображающей сражения магов-людей с представителями иных рас и всевозможными монстрами. О том, что сражались все же маги, можно было судить по молниям, смерчам, вызываемым демонами, которые активно использовались в этих боях. Поверх всего этого великолепия стоял длиннющий стол, персон на пятьдесят. Обыкновенное полированное дерево, с будто светящимися изнутри прожилками. Вроде как обычное дерево, но наверняка стоит безумных денег.

Мысли Олега прервал голос Архимага:

— Молодые люди! Я рад сообщить вам, что результаты исследований показали вполне ожидаемый результат. Вы признаны абсолютно безопасными для нашего мира. Что же касается нужных нам знаний, то они уже от вас получены подручными Магистра Ищущих. В свете всего этого вы можете считать себя полноправными жителями нашего Торна. — Виттор по-отечески улыбнулся и продолжил: — Кроме этого, вам не стоит волноваться о своей дальнейшей судьбе. Как и было обещано, Совет Мастеров берет вас под свое покровительство.

Глава Совета Мастеров ненадолго замолчал, давая своим гостям осмыслить услышанное. У молодых людей дружно вырвался вздох облегчения. Они конечно же надеялись на подобный исход, но червячок сомнения все же грыз. Девчонки и парень переглядывались и весело подмигивали. Это, разумеется, не соответствовало канонам светского поведения, но шумных возгласов и споров уже не было. Уроки этикета давали о себе знать!

— Учитывая, что наш несовершенный мир разделен на государства, мы предлагаем вам принять наше гражданство… Со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Ваше добровольное сотрудничество дало нам ценную пищу для дальнейших исследований сразу в нескольких областях теоретической магии. А это должно быть вознаграждено. — И снова добрая улыбка. — Кроме того, иные государства не придерживаются наших высоких общечеловеческих принципов, и сотрудничество с ними может привести к пагубным для вас последствиям.

Молодые люди притихли. «Правильно. Сначала пряник, а потом кнут. И чем больше пряник, тем внушительней кнут!» — подумал Олег, а вслух сказал:

— В связи с тем, что мы уже знакомы со здешними людьми и у нас налажены столь теплые взаимоотношения, я, наверное, не покривлю душой, если скажу за всех. — Он обежал взглядом лица своих товарищей по несчастью: ободряющее Насти, полупрезрительное Олеси и восторженное Наташи. — Мы с благодарностью примем ваше предложение. Как говаривали у нас дома: от добра добра не ищут!

— Очень хорошее и верное присловье! Только почему вы говорите «у нас дома»? Я думаю, вам уже надо привыкать к тому, что теперь ваш дом здесь, — сделал широкий охватывающий жест рукой маг. — А о подробностях мы сейчас поговорим… Итак, насколько я понимаю, вам, девушки, наш холостяк Бернар предложил руку и сердце, на что вы ответили согласием?

Он смотрел на Олесю и Наташу. Те согласно кивнули, а Олег и Настя воззрились на них в немом изумлении. Нет, они, конечно, подозревали нечто подобное, даже говорили об этом, но вот чтобы так, чтобы цивилизованные девушки согласились чуть ли не на жизнь в гареме, это из ряда вон!

— Церемония пройдет по желанию жениха и невест через два месяца, в храме Феникса, недалеко отсюда. Вопросами вашего благоустройства займется сам жених. — Виттор залихватски подмигнул и продолжил: — Я вам скажу, что очень завидный жених. Богат, красив, удачлив и умен, из известного рода. Недавно стал капитаном судна, эта должность обеспечивает гарантированным жалованьем и хорошим домом. Пускай не Истинный маг, но и не простой смертный. Вы не пожалеете.

Во время этой короткой речи Олег и Настя стояли двумя соляными столпами. Потрясение было слишком велико. Эти смешливые и невообразимо капризные девчонки умели устраиваться в жизни, ничего не скажешь! Что-то близкое к этому пронеслось в голове у Насти, Олега же занимало нечто другое: если помощник Бернар теперь капитан, то что стало с капитаном Айрунгом?

— Теперь поговорим о вас. — Архимаг наконец обратил свое внимание на другую пару. — С вами все гораздо интересней. Вами, Олег, заинтересовался наш Магистр Наказующих, и у него есть для вас предложение. Но замечу сразу же, что если вы не примете его, то никакого принуждения не будет и вас обеспечат работой с вполне приличным для пусть и небогатой, но безбедной жизни заработком. Решать только вам.

— Тогда, с позволения нашего уважаемого Архимага, льера Виттора, я начну, — вступил в разговор льер Бримс. — Олег, как я уже говорил вам, у вас есть ростки Дара, Дара магии. И, если их взрастить, получится очень впечатляющий результат. Это, кстати, показали и наши исследования. Вам просто нужно пройти обучение в Академии Общей Магии. Дар как алмаз — его тоже сначала нужно извлечь из глубин, а затем огранить, дабы получить сверкающий бриллиант!

— Но как же Анастасия? — растерянно забормотал Олег. Все предыдущие разговоры он не принимал всерьез, но сейчас почему-то мучительно захотелось стать частью чего-то могучего, тайного и невообразимо прекрасного, как все сверхъестественное. — Я не смогу ее оставить!

— Ничего с вашей девушкой не случится. Вы же не в тюрьме будете. Два дня в неделю вы сможете встречаться. Кроме этого, мы можем предложить уважаемой Анастасии поступить в наш Университет Культур, выпускники которого ценятся по всему цивилизованному Торну. Так что скучать она не будет! Ваше решение?

Олег посмотрел в глаза Насти и взял ее за руку. Мучительное желание стать чем-то большим боролось с невозможностью покинуть свою девушку. Но подруга решительно, как делала только она, поджала губы и прошептала:

— Давай соглашайся! Неужели ты думаешь, что нас обоих устроит жизнь, как у этих дурочек? В этом мире надо обустраиваться и достигать каких-то вершин. Я тоже соглашусь на этот их университет. Поглядим, кто чего достигнет в новом мире!

Последние слова она произнесла с задорной улыбкой, которая так нравилась Олегу. Он же лишь без слов кивнул и легонько сжал ее руку.

— Мы согласны! И я, и Настя согласны на обучение в ваших университетах.

— Ну вот и отлично, — добродушно улыбнулся Архимаг. — Просто отлично. Пару месяцев вы поживете прямо тут, пока будет отработана ваша легенда и мы поднатаскаем вас в том, что знают даже наши дети.

— Постойте, а при чем здесь легенда? — удивился Олег.

— Право, Олег, вы меня разочаровываете, — произнес льер Бримс и укоризненно покачал головой. — Ну неужели вы думали, что мы позволим открыто шагать по стране такому лакомому кусочку для чужих разведок, как вы?

ГЛАВА 16

Вот уже несколько часов Ярослав шел в полном обалдении. Чувство реальности происходящего приглушенно вопило, зажатое в дальнем углу сознания. Представления об этом чертовом мире встали с ног на голову. А как еще реагировать на совершенно безумные пертурбации окружающего мира? Идешь себе, идешь. Никого пальцем не трогаешь, а неприятности уже выглядывают у тебя из-за плеча, противно хихикая в кулак.

Изменения начались с земли под ногами. Мертвая, потрескавшаяся земля, усеянная мелкими пучками жесткой и противной на вид травы, сменилась радующим глаз разнотравьем. Ноги приятно погружались в это мягкое шевелящееся море, оживающее под каждым дуновением ветра.

Потом пришел черед птиц. За весь период, что Ярослав находился в этом мире, он еще ни разу не слышал и не видел ни одной птицы. Нет, мелкое зверье (а то и совсем не мелкое) оживляло сменяющиеся пейзажи своими воплями животной ярости или смертельной агонии, но вот успокаивающего щебета мелких птах раньше не было. А тут на тебе! Щебет, свист, между высокими степными травами заскользили пичужки с ярким оперением. Высоко в небе стали появляться более крупные представители царства пернатых. Магический ореол почти отсутствует, так, слабенький фон, и все. У Ярослава начало появляться ощущение, что природа тех мест, где он раньше путешествовал, была не совсем нормальна.

А потом произошла совсем странная вещь — изменилось здешнее солнце. Это выглядело совсем уж дико: вот ты делаешь шаг под светящимся живым зеленоватым светом шаром, а следующий — уже под ярко-желтым светилом, очень похожим на земное. И мир преображается. Кажется, что с плеч твоих сбросили с десяток килограммов. Делаешь шаг назад, и снова все по-прежнему, только ты уже замечаешь незримую давящую тяжесть. Чувства какие-то притупленные, оглушенные. Снова шаг, и ты уже под новым солнцем, и кажется, что у тебя с глаз спали плотные шоры. Мир не выглядит прекрасным, но ты осознаешь, что он иной, что он изменился. А ведь от злополучного брода прошел совсем немного!

Так, не переставая удивляться в глубине души, Ярослав продолжал свой путь. Животный мир стал разнообразнее степного с того берега реки. Здесь паслись небольшими группками какие-то рогатые животные, старающиеся спастись бегством при приближении человека. Стайки мелких зверьков-падальщиков сопровождали зубастых охотников. Готовящийся к бою при каждой такой встрече Ярослав с величественным видом игнорировался. Только однажды, когда он приблизился на слишком близкое, по мнению хищника, расстояние, тот коротко рыкнул и сделал прыжок в сторону человека. Но был тут же развален на две неравные части. Свита из падальщиков восторженно взвыла и набросилась на то, что раньше было их господином и кормильцем.

Горы приближались. Их облик сильно отличался от тех, где уже побывал Ярослав. Они были какими-то более уютными, что ли. От них не веяло силой и мощью непокоренного величия. Те горы были суровы, и над ними тяготела печать древней ненависти и борьбы, которая отравляла сам воздух. Здешние же горы были просто горами. Красивыми и величественными, именно такими, какими и надлежит быть горам. Они не были изломанными порождениями безумной магии, они просто были.

Ярослав шел, наслаждаясь жизнью, дыша полной грудью, с нетерпением молодого зверя ожидая новых встреч и событий. С нетерпением такого молодого и глупого зверя, который не усвоил крохи с таким трудом добытой информации о здешних землях.

Все началось у подножия симпатичного холма, поросшего густой травой необычного терракотового цвета. Остановившись передохнуть и обдумать дальнейшее свое передвижение, Ярослав задрал голову к вершине холма. Там что-то подозрительно блестело. Любопытство зашевелилось, словно выглядывающий из берлоги медвежонок.

— Свои слабости надо холить и лелеять! Ибо они твои, а ничьи другие, — со значением пробормотал Ярослав, потом помолчал и продолжил: — Ну или, по крайней мере, это надо делать хотя бы изредка!

Сказав это, он полез наверх. Позже жизнь показала, насколько он ошибался.

На вершине холма стоял небольшой металлический столб, увенчанный зеркальным металлическим диском метрового диаметра. Поверхность диска была вся испещрена мелкими трещинками, а по краям его украшали зеленоватые разводы мерзкой слизи, очень напоминающей плесень. Сама поверхность была несколько вогнутой к центру. Это древнее, неизвестно зачем установленное здесь металлическое зеркало могло поворачиваться практически в любую сторону и под любым углом. Ярослав наклонился к нижнему краю зеркала, стараясь получше рассмотреть способ крепления. Это ему так и не удалось.

Резко заныло чувство опасности, но он не успел отреагировать. Раздалось звучное «бляммм», и одновременно с этим Ярослав огреб по лицу мощный удар повернувшегося зеркала. От неожиданной и страшной боли, отозвавшейся звоном в ушах и «мушками» перед глазами, он потерял ориентацию в пространстве. Но тем не менее инстинкты все же заставили ставшее непослушным тело откатиться за стойку с зеркалом и замереть там.

Тишина. Здешний аналог кузнечика тихо шебуршит передними лапками о щетинистое надбрюшье. Ветер мерно колышет траву. Уши Ярослава настороженно ловят все звуки. Его магические резервы еще не были восстановлены полностью, но кое-какое сопротивление он оказать все же мог. Но вот беда — оказывать сопротивление как раз было некому. Быстро, практически мгновенно оправившись от удара, волевым усилием остановив кровь, Ярослав сканировал окрестности и ничего не находил. Ничего! Абсолютно никаких магических объектов, те же самые чувства не обнаруживали и никаких живых существ. Вокруг только небо, трава и стрекочущие жучки. Лепота. Вот только крупный обломок камня прилетел неизвестно откуда, ударил в верхний край зеркала и заставил его нижний край по всем законам физики звездануть человека по лицу. Веселый такой обломок, сам по себе взял и прилетел. Жаль, не знал Ярослав таких законов, которые позволяли бы простым камням самопроизвольно наносить телесные повреждения человеку. Кроме магии, разумеется, которой здесь как раз и не наблюдалось.

«Вот и тарки нагрянули. Небось услыхали трам-тарарам у брода и пришли посмотреть, кто тут такой невежливый. — Ярослава охватила досада. — Так хорошо шел. Мирно, спокойно, и на тебе, камешек прилетел!»

Бесконечно так лежать было нельзя, и Ярослав пополз к краю холма. Он ужом или, что более близко к здешним реалиям, костяным удавом извивался среди густо разросшейся травы. Только решил было высунуть голову, как чувство опасности заставило его перекатиться в сторону и уже там высунуться. А там, где мгновение назад была его голова, просвистел родственник первого булыжника. Глаза же Ярослава увидели очень неприятное для него зрелище. Легко ступая по земле, на холм поднимались могучие чудища с мерзкими харями. Именно так — чудища с харями, в количестве аж пяти штук. Беззвучно ступают мощные ноги, словно даже и не приминая травы. Как и описывал Гхол, роста высокого, тела покрыты толстой кожей сероватого скального цвета. Перекатываются валуны мышц. Морды премерзкого вида с улыбками, демонстрирующими впечатляющие клыки. Глазки маленькие, но хитрые. Ушей не видно. Нос похож на нос рядового урга, только крупнее раза в четыре. Из одежды только набедренная повязка. Типичные дикари, так и пышущие жаром первозданной природы. При виде этих существ сразу же возникали ассоциации со скалами. Древними скалами этого мира, словно сами горы породили столь удивительные существа.

Но времени умиляться новым открытиям у Ярослава уже не было: замечательные дикари неотвратимо приближались, правда, намерения у них были отнюдь не мирные, о чем говорили не только пущенные камни. Трое тарков держали в лапах (руками их назвать язык не поворачивался!) по сучковатой дубинке, отполированной частым использованием. Размер каждого из этих примитивных орудий был под стать росту каждого тарка. Один из них раскручивал над головой нечто подозрительно напоминающее пращу. Глаза его цепко обшаривали всю вершину холма, выискивая малейшее движение. Счастье Ярослава, что он сейчас смотрел сквозь густое переплетение трав, скрывавшее его от врагов. Пятый же тарк, шедший на шаг впереди своих товарищей, был самый здоровый, почти на голову выше всех остальных. И этот здоровяк, возбужденно сопя, топал вверх, держа на изготовку гигантский молот, который был явно не дикарской поделкой. Выполненный из темного, почти черного, металла, с отливающей красным деревянной ручкой. Искусные узоры, покрывавшие это немудреное орудие убийства, переводили его в разряд произведений искусства.

«Пора делать ноги! — Мысли закружились в привычном предбоевом хороводе. — Уж больно крепкие вы ребята. Мне с вами, пожалуй что, и не сладить. Хотя можно попробовать…»

Пальцы руки складываются в ковшик, пульсация магии, и в нескольких сантиметрах от ладони появляется малюсенький зеленый шарик, искрящийся от разрядов. Интуитивное движение вправо — новый камень впустую рвет землю.

«Да вы, гады, магию чуете?! — Злость царапнула душу. — Ведь так и убить могли…»

Ярослав швыряет рукотворную магическую молнию в ближайшего врага. Рискуя жизнью, он раздвигает траву, стараясь не упустить ни мгновения своего триумфа. И дикий хохот оглашает округу. Жертва его магического удара, которой полагалось мертвой (или, в крайнем случае, вопя от боли в опаленных ранах) катиться вниз к подножию холма, смеялась во всю глотку. Рычащий, захлебывающийся от неземного восторга смех звучал в ушах. Веселому здоровяку вторили его товарищи. А смеяться было от чего, магия Ярослава оказалась попросту бессильна. Его магический удар не повредил тарку ничего, просто ничего, даже шкуру не опалил. Так по смазанной маслом коже крупными каплями скатывается вода, не оставляя никаких следов. То же самое произошло и с пускай маленьким, но все же смертельным магическим шаром. Стремительный полет, удар о прочную шкуру, и вот зеленые брызги разлетаются по грубой шкуре, истаивая прямо на глазах. Ярослав взмок. Страх перед врагом, бывало, уничтожал целые армии, так что холодный пот и волны отчаяния были простительны.

«А вот теперь пора драпать!! — отстраненно пронеслось в голове. — Только ведь пращник на лету подобьет, как птицу какую!»

Эти две мысли бились в голове, сменяя одна другую, пока Ярослав с максимальной скоростью скользил к противоположной стороне холма. Последний рывок, и Ярослав кубарем летит по склону… И нечто, замеченное краем глаза, заставляет вцепиться, ломая ногти, в траву. Внизу, довольно скалясь, стояли еще трое тарков. Хищная радость жизни сверкала в их маленьких глазках. Один даже переложил в левую лапу дубинку, да что там дубинку — целый комель какого-то дерева, и сделал манящее движение рукой. Иди, мол, сюда! Здесь здорово, птички поют! Ребята стоят веселые, а спустишься к нам, будет еще веселее.

— Фиг вам!! — надсаживаясь, заорал Ярослав. — Не дождетесь, сволочи! Не дождетесь!

Ярость подстегнула сжавшееся в страхе тело, и мир знакомо поплыл. Движения тарков стали тягуче медленными. Ярослав мощно оттолкнулся ногами от земли, зайцем метнулся вниз. Вот злость медленно наполняет глаза чудищ, когда до них доходит, что жертва не собирается сдаваться. Столь же тягуче поднимаются для удара дубины, а ноги несут к предполагаемому месту спуска человека. Но Ярослав двигается быстрей, гораздо быстрей. С резким выдохом он приземляется у подножия холма, рыхля землю пятками, но не удерживает равновесия и катится кубарем, немилосердно сдирая и так уже пострадавшую кожу. Тарки приближаются, и удар кажется неминуемым, но каким-то чудом Ярославу удается затормозить и встать на ноги. Новый рывок, дубинка проносится над головой, чуточку задевая плечо. Даже не задевая, а легонько чиркая. Задень его такая махина — и плечо превратилось бы в мешанину мяса и костей. Брызнула кровь, но Ярослав уже набрал скорость, оставляя тарков у себя за спиной.

Ноги мягко несут по пружинящей траве, дыхание ровное, все чувства сканируют окружающую местность. Холм с непонятным зеркалом уже давно остался позади, но преследователи — нет. Широким полукольцом охватывая степь, тарки гнали Ярослава уже несколько дней. Погоня, или даже скорей травля, продолжалась день и ночь, без передышки на сон и обед. К старым знакомцам с холма присоединились еще несколько десятков тарков с крупными клыкастыми животными, сильно напоминающими земных гепардов. Как и на Земле, они использовались здесь в качестве гончих. В первый день погони тарки почти догнали Ярослава и натравили на него своих зверей. Скорость зверюг просто поражала — за какие-то несколько секунд они его настигли и завертели вокруг смертельную карусель. Ярослава тогда спасли только две вещи: во-первых, это то, что звери оказались уязвимы к магии, и, во-вторых, что их было всего трое.

Нанося удары направо и налево, Ярослав все же не смог уберечься от ран. Убив одного и легко ранив двух других (все-таки дьявольски быстрые звери!), он получил рваную рану левой руки и отличное украшение на лице: четыре полосы от скользящего удара лапой шли теперь от носа через скулу и щеку на шею. То, что не были задеты глаз и артерия на шее, объяснялось чистой удачей. Волевым усилием остановив кровотечение, он понесся дальше.

Тарки тогда просто оторопели. Не склонные к тишине, они потрясенно молчали над скулящими от боли израненными любимцами. А Ярослав бежал, отыгрывая запас расстояния, который позволил бы залечить раны.

Где-то через пять километров он рухнул в траву и завыл от боли. В ранах словно демоны поселились, и теперь они терзали податливую плоть. Скользящее касание внутренним взором раны на руке заставило вздрогнуть. В кроваво-красной плоти будто жуткий паук сплел свои черные сети. Случайное сравнение с демонами оказалось верным, в ранах, сыто поблескивая, чернели клубки магических нитей. У Ярослава была только одна возможность убрать эту мерзость из ран — выжечь все к такой-то матери.

— Гады!!! — против воли вырвался рев из судорожно сжавшегося горла. — Какие же вы все гады-ы-ы-ы!!! Ненавижу!!!

И в рану на руке хлынули потоки зелени, выжигая инородную черноту. Если раньше боль была страшной, то теперь она стала просто кошмарной. Это продолжалось долго, бесконечно долго, несколько десятков секунд, но Ярослав выдержал. Рана на левой руке была очищена, и ни капли заразы в ней не осталось. Обволакивающее действие магии, и боль стихает. Теперь надо стянуть края раны, и скоро даже шрама не останется. Подошла пора заняться лицом, но Ярославу не дали. Тарки возобновили погоню, и их энергичные выкрики уже раздавались в непосредственной близости. Надо было снова бежать, нестись со всех ног. Подстегивала близость преследователей и растущая боль в ране на лице.

В этот раз оторваться было сложнее. Охотники не отставали, так же, как и Ярослав, надсаживая легкие и отчаянно нагружая мышцы. Но он все же ушел от них, пускай ненадолго, но ушел. Ничего не видя от боли левым глазом, с раскалывающейся головой, беспрестанно вытирая сочащийся из раны на лице гной… Как только перестал слышать шум погони, почти теряя сознание от боли, Ярослав начал путать следы. Словно раненый зверь, он рыскал по степи, пока не рухнул на землю, обессиленный физически и душевно. Но расслабления это не давало. Боль все нарастала, и он принялся за лечение.

С этой раной все оказалось гораздо хуже. То ли больше времени прошло, то ли еще почему, но черный клубок неизвестной магии был гораздо мощней. С трудом сконцентрировавшись, Ярослав направил в рану целительный поток зеленого огня и… чуть не потерял над собственной магией контроль. Боль превысила все мыслимые пределы, даже во время обучения у Шепчущего он не испытывал такого. Изматывающая, безграничная, она норовила смыть сознание в жадные глубины вечно голодного Ничто. Но Ярослав держался. Распластавшись на земле, истекая холодным потом, голый и жалкий, он боролся за свою жизнь. Скальпель железной воли выжигал скверну из организма.

Наконец и эта рана очистилась, только глухо ныла растревоженная плоть, но это уже можно было пережить. Знакомая процедура излечения, и рана закрылась, а Ярослав провалился в спасительное забытье.

Очнулся он буквально через час, настороженно вскочив на ноги, с ужасом прощупывая окрестности: а ну как уже окружили?! Но непосредственная опасность пока не ощущалась. Потрогал рану на лице: тут все в порядке, хотя и в относительном. Судя по всему, Ярослав теперь был обречен носить на лице украшение в виде четырех шрамов. Хотя, пожалуй, в его силах было сделать, чтобы эти шрамы стали менее заметны. Еще минутная концентрация, и волна ласковой исцеляющей магии проходит через заживающие раны. Перед кем ему, правда, теперь чистым лицом красоваться?

Тут Ярослав вспомнил про руку, но там все было просто отлично. Еще несколько дней, и все заживет само.

— Интересно, а что за гадость на когтях этих милых зверушек? Такие раны обычно заживали даже без магии, а тут чуть коньки не отбросил?!

Так и не дождавшись ответа от привычно безмолвного неба, Ярослав трусцой двинулся вперед, на ходу восстанавливая силы от щедро делившегося ею мира.

Так его бег и продолжался: Сила ровно плескалась внутри, питая уставший организм, опасность не ощущалась, как не ощущалась и погоня. Но Ярослав не терял бдительности, помня о незаметном приближении тарков к холму. Именно эта бдительность и позволила ему первым обнаружить впереди признаки жизни. Его чувства разом закричали о живых существах, и Ярослав как подкошенный рухнул в траву.

«Тарков я не чуял. Урги ощущаются по-другому, значит, это кто-то иной», — примерно так текли мысли человека.

Извиваясь в траве, осторожничая, оберегая лицо и левую руку, Ярослав продолжил движение. Новых существ следовало изучить. Может, это даже приснопамятные гвонки.

Кому-то покажется, что нет ничего лучше, чем ползти по травке в погожий солнечный денек… Тот, кому так кажется, никогда не ползал по этой самой травке. Прежде всего здесь не травка, а самая настоящая трава, можно даже сказать, травища, которую приходилось в целях конспирации аккуратно раздвигать руками, а в получившийся просвет ввинчивать тело. Насчет солнца и погожего денька — это наглая ложь. Яркое, немилосердно пекущее спину солнце вызывало чувства, очень далекие от восхищения. Когда идешь или бежишь, становится как-то легче: то ли кровь играет, то ли ветерок обдувает, а может, и жар более равномерно распределяется, но факт остается фактом — в лежачем состоянии жарит спину будь здоров. Ну и, естественно, скорость передвижения на пузе несравнимо ниже скорости бегуна. В таком состоянии Ярославу было чрезвычайно трудно сохранять состояние отстраненной отчужденности, необходимое для невидимости при магическом наблюдении.

Проклиная все и вся где-то глубоко внутри, Ярослав упрямо полз дальше. Шанс узнать нечто новое, а может, и обрести новых союзников, которые помогли бы восполнить силы и отдохнуть, упускать нельзя. Вот и приходилось по-черепашьи двигаться вперед.

Постепенно живые существа приближались. Обоняние уловило запах дыма, а уши — мирные крики на неизвестном языке. Какая-то женщина бранит мужа, а тот лениво огрызается, кто-то визгливым бабьим голосом зовет детей, которые отзываются смехом и короткими возгласами, такими знакомыми Ярославу по его собственному детству. В общем, ориентируясь по одним звукам, воображение выстраивало мирную картину жизни человеческого селения… Человеческого?! Мысль словно молния пронзила от головы до кончиков пальцев на ногах. Человеческого?! Неужели?! Язык облизывает мгновенно пересохшие губы, а по лбу текут крупные капли ледяного пота. Неужели люди?!! Да нет, не может быть, это какое-то племя, просто голоса похожи на человеческие. Конечно, этого не может быть, но проверить стоит. И Ярослав пополз дальше.

Наконец он оказался метрах в ста от ближайшего живого существа. Осторожно выглянув, Ярослав принялся того изучать. Явно дозорный, стоит под травяным навесом и внимательно изучает подступы к небольшому селению. Судя по ощущениям Ярослава, этот пост не был единственным. Вокруг селения (или лагеря) располагалось четыре таких поста. Оружия не видно, но, должно быть, под рукой. Голова и лицо замотаны зеленоватой тканью, только в щели между складками настороженно поблескивают глаза. Тело закрыто чем-то напоминающим халат, но в том, что касается одежды, Ярослав никогда не был специалистом. На память упорно лезло название «бурнус». Так что, может быть, это и был этот самый «бурнус». На руках матерчатые перчатки.

«Фигура похожа на человеческую, но кто знает, — с трудом унимая возбуждение, подумал Ярослав. — Придется подобраться поближе».

Прикрыв глаза и замерев на мгновение, Ярослав полежал, успокаиваясь. Наконец он продолжил движение. Только теперь ему приходилось двигаться со скоростью не то что черепахи, а амебы. Никаких рывков, абсолютно никакой спешки, только плавное, четко просчитанное движение. Так, замирая после каждого сантиметра пути, он продвигался вперед. Были забыты усталость и жара, главным сейчас была цель и средства к ее достижению.

Темнело. К этому времени Ярослав миновал дозорного и максимально приблизился к скоплению шатров, которое и было невидимым ранее селением. Вокруг сновали с головы до ног закутанные в полотнища ткани существа. Звучала незнакомая речь. Один раз его чуть не обнаружили. Особь явно женского пола, несшая в руках узелок с едой, прошествовала в сторону дозорного и, как нарочно, сделала это в метре от Ярослава, который вспомнил в тот момент все знакомые ему ругательства, сплетая из них причудливую сеть. Но пронесло! Через полчаса она прошла назад, на этот раз достаточно далеко от Ярослава.

Один раз дозорного сменили, а Ярослав так и не увидел ни одного открытого лица. Ему оставалось только яростно стискивать зубы. Неожиданно из центрального, самого внушительного на вид шатра вышел осанистый человек, одетый в более красивую одежду, с напоминающим саблю оружием на бедре. Это был отнюдь не рядовой член этого сообщества. Властные манеры, жесткий взгляд, украшения на груди и затянутые в тонкие кожаные перчатки руки. А как вокруг засуетились остальные! Никак вождь? Но почему он так настороженно оглядывает окрестности? Что-то чует?! Это было не слишком хорошо для Ярослава. Тут кто-то, одетый в поношенный бурнус, вынес из шатра некую конструкцию, которая после манипуляций превратилась в складной стульчик. На него и сел самый главный. Тут же из его шатра вынесли металлический кувшин с длинными трубками и поставили рядом. Вокруг захлопотали присевшие на колени более бедно одетые жители селения. Потянуло дымком, и сидящий на стульчике взял в руки протянувшуюся от кувшина трубку.

«Да это ж кальян! — Удивлению не было границ. — Никак это аналог бедуинов?»

И тут все мысли оказались буквально выметены из головы — человек открыл лицо, теперь уже явно человек. Об этом говорили человеческие черты лица, снятая же перчатка обнажила и вполне человеческую руку. Тонкие, властные губы обхватили мундштук кальяна, короткий вздох, и колечко дыма устремилось к небу. Но Ярослав этого уже не видел.

«Люди, это люди! Этого не может быть, но все-таки люди!» — Эта мысль заставила забыть обо всем, и Ярослав поддался велению души. Плавным текучим движением он вскочил на ноги.

Какой тут поднялся шум. Крики, возгласы, бряцанье оружием. Из-за большого шатра вылетели трое голых по пояс мускулистых мужиков, вооруженных изогнутыми мечами. Они споро окружили защитным кольцом сидящего человека. За этой суматохой Ярослав не видел, как, после того как он поднялся, губы здешнего предводителя тронула тонкая змеиная улыбка. Затем, пресекая шум, тот встал и властным голосом что-то сказал, подкрепив сказанное энергичным жестом. И на палаточный лагерь опустилась тишина.

Такое послушание удивило Ярослава, но ему было не до этого. Вытянув перед собой руки, показывая, что безоружен, он шел вперед. Вожак этих людей коротко ухмыльнулся и шагнул ему навстречу, что-то говоря вежливым, даже ласковым голосом. Сердце Ярослава глухо стучало в груди. Пришло осознание своей наготы, своего дочерна загоревшего тела, и ему стало стыдно. Кровь бросилась в лицо. Дурак, ты же голый! Как мог забыть?! Но было уже поздно, и Ярослав сделал последний шаг навстречу этому дружелюбному человеку. Тот добродушно засмеялся и обхватил Ярослава за плечи, что-то успокаивающе говоря. Ярослав вежливо закивал. В этот момент человек чуть подтолкнул его к своему шатру, и он смело шагнул в ту сторону. Люди, прислуживающие этому добродушному человеку, расступились, низко кланяясь. Ярослав совсем успокоился. И тут в его затылке словно бомба взорвалась. Боль тысячью игл впилась в мозг. Такая надежная и привычная земля вскинулась и со всей силы вмазала Ярославу по лбу. Из глаз посыпались искры, грозя поджечь траву под ногами. Серая мгла затопила сознание…

ГЛАВА 17

Сильная дергающая боль в затылке и в области лба. Что-то теплое и невыносимо тягучее течет по щеке, попадая в рот. Соленый и такой знакомый вкус… Кровь! Откуда?.. Правый глаз залеплен какой-то гадостью, крепчайшей коркой она стянула веки. Левый глаз открывать совершенно не хочется. Сильно гудит в ушах. На зубах скрипит то ли песок, то ли собственная зубная эмаль. Мерзко. Рывком, словно по команде, вернулись ощущения остальной части тела. Парадокс — руки и ноги вроде как есть, а пошевелить ими нельзя. Может, умер?! Не похоже… Но что тогда произошло?! Сначала бег, потом… снова бег, а затем… Голоса! Чужие голоса! И тут Ярослав взлетел. Чьи-то руки подняли его в воздух и понесли… Куда именно, предстояло выяснить! Он с трудом разлепил глаза. Правому глазу мешала видеть чудовищно распухшая бровь, но было не до самолюбования. Как только Ярослав собрался, сосредоточился, память услужливо распахнула свои страницы. И он снова застонал, правда, теперь уже от стыда.

«Идиотина!!! Так глупо попасться! Людей увидал, обрадовался… Как баран новым воротам — выставился и пасть раскрыл! Болва-а-а-ан!!!» — Внутренний голос был сама самокритичность.

Быстро просканировать свое состояние. Так, два ушиба, лопнувшая, как перезрелая дыня, бровь (и размер стал соответствующий!), громадная шишка на затылке. Видать, по башке чем-то звезданули, а бровь уже об землю сам разбил. Ярослав даже что-то такое смутно припоминал. Ничего, все само, без магии, пройдет, а вот с руками и ногами ситуация поинтересней будет. Чрезвычайно крепкие веревки туго стягивали конечности Ярослава. По правде говоря, он был спеленат как ребенок, только голова свободна. Ярослав попробовал напрячь занемевшие мышцы, но жуткий звон в голове заставил поверить в напрасность подобных попыток. И тут резкий окрик, обращенный явно к нему, раскрыл глаза на причину этого странного звона — кто-то по-дружески звезданул Ярослава по уху.

— Ну я тебе, гнида, покажу, как пленных в ухо бить, — растягивая слова, произнес Ярослав, медленно поворачивая голову к своему обидчику, но замер, встретившись с тем взглядом.

Перед ним стоял белокожий, с волосатым обнаженным торсом наглый мужик человеческой расы. Заплывшие глазки палача, кустистые брови, широкие, как у гориллы, ноздри, мясистые губы, обрамляющие оскверненный смрадным дыханием рот, — вот неполный перечень черт лица (да какого лица?! Морды!), вызвавших антипатию Ярослава. Правда, решающим фактором, оказавшим влияние на его отношение к этому человеку, была оплеуха, которая, судя по занесенной для удара руке, не была последней!

И Ярослав испугался боли. Не той, что он терпел сейчас, это мелочь, а той, что могла последовать вслед за ударами. Страшное нервное напряжение, ранее укрытое пластами воли и начавшее обнаруживаться только при первой встрече с этим людским племенем, вырвалось наружу.

Он многое вынес в этом мире. Водопады боли проливались на него во всех вынужденных странствиях, но не было этого ощущения. Ощущения опустошенности. Он потерял надежду, жил лишь текущим днем, без прошлого и будущего, был человеком, обреченным на одиночество… И вот этот отчаявшийся в глубине души человек встретил себе подобных, и… судьба преподнесла ему новый сюрприз. Люди, его надежда и его спасение, взяли его в плен. И Ярослав нырнул в глубины своего «я», стараясь слиться со своей маской зверя, обретенной им в жутких лесных дебрях. И маска отгородила его от ужасов реальности. Перед пленившими его встал Зверь. Сама смерть смотрела теперь глазами беспомощного ранее человека на любителя бить беззащитных пленников.

Для Ярослава это был пик наивысшего слияния с новой гранью его эго. Хриплый полурев-полукрик, заставляющий болезненно вибрировать барабанные перепонки, и вслед за этим молниеносный удар головой. Лоб устремляется вперед плавным текучим ударом, вырастающим из слитного движения всего, пусть и связанного, тела, и встречается с носом бившего его человека. Тихий хруст, и тонкая косточка переносицы, можно сказать, нежно входит в мозг урода в человеческом обличье. Капли брызнувшей во все стороны чужой крови темными точками изукрасили щеки Ярослава. И разом заголосили вокруг взбудораженные голоса. Оказалось, что рядом были и другие люди, не замеченные сначала впавшим в некое оцепенение, а потом потерявшим от ярости рассудок пленником.

Сторож с обликом палача не успел еще осесть на пол, как Ярослав уже повернулся на голоса. Сознание отстраненно фиксировало окружающую обстановку. Матерчатые стены, шкуры на полу, неяркий свет от костра в центре — Ярослав находился в просторном шатре. Вместе с ним там были еще четыре человека и один труп. Трупом стал при участии Ярослава один из охранников, но двое других оставались на ногах. Причем похожи они были как братья. Кроме охранников, в палатке находились еще два человека, судя по манерам, привыкшие повелевать. Первым и самым главным был обманувший Ярослава человек с саблей. Все те же властные жесты, оскорбительная усмешка и поза готовой к броску саблезубой кошки. Рядом с ним стоял старик. Сморщенное, жутко старое человеческое лицо, желтая пергаментная кожа, безжизненные пуговки мерзко поблескивающих в полумраке белесых глаз и яростная, все еще молодая и излучающая Силу аура бойца, привыкшего управлять магией и подчинять ее себе. Шаманы ургов выглядели рядом с этим стариком беспомощными сопляками.

Ярослав разглядел все это за какие-то доли секунды, но не успел предпринять никаких действий. Он оказался буквально погребен под набросившимися на него двумя охранниками. В падении он ощутимо ударился головой о пол, который оказался, судя по звуку, деревянным и покрытым шкурами. Массивные тела привыкших к обильному питанию людей пригвоздили его к полу крепче цепей. И сразу же рядом с ним возникли человек с саблей и старик. Сильные, невообразимо цепкие пальцы первого сжали голову Ярослава, зафиксировав ее в одном положении. Второй же, что-то бормоча себе под нос, извлек откуда-то маленький сосуд, откупорил его и зажал двумя пальцами нос Ярослава, выжидая. Ошеломленный, потерявший над собой контроль пленник открыл рот и получил гигантскую дозу какой-то отравы из этого сосуда. Вязкая, гадкая на вкус и напоминающая слизь жидкость проскользнула в пищевод. Словно извержение вулкана началось в его желудке. Сильная жгучая боль растекалась по всему телу. Но Ярослав сопротивлялся. Привычное состояние Сат'тор и попытка очистить кровь. И потоки очистительной магии.

Однако его мучители не собирались ждать. Сильно смахивающий на шамана старик начал выкрикивать короткие фразы на гортанном языке, так похожем на слышанный Ярославом язык тарков.

— Гхордымлор! Бардыг суом! — надрывался дед, совершая пассы руками.

Наработанный годами профессионализм и опыт чувствовались за его уверенными движениями. Немного смущал удивленный взгляд высокомерного господина, держащего голову пленника, но это было единственным, что говорило о некоторых проблемах в обряде.

Хитрые плетения чужой магии опутывали разум Ярослава, сковывая волю. Но разум, подвергшийся воздействию собственного заклинания, наложенного еще в степи ургов, оказался защищен от таких воздействий. Только это и спасло его от полного порабощения, но сохранить ясность сознания все же не удалось. Чужое Искусство победило голую Силу. Таинственный обряд продолжался…

— Какой интересный молодой человек! — произнес во время небольшой передышки старый шаман. — Впервые встречаю такой тип защиты. Он без сознания, а до разума не доберешься!

— Он маг?! — Человек с властными манерами, являющийся сыном вождя двадцати племен, проявил некоторое беспокойство. — Подчинение может не сработать?

Старик устало вытер пот со лба и коротко вздохнул:

— Не маг он, да и не интуитивист, как говорят эти высокородные ублюдки с Нолда! Похоже, он просто зачарованный. Не чувствую я у него Источника. Так что все сработает, вот только куклу из него сделать не получится, высокочтимый господин Дарг. Ошейник подчинения наденем, от Источника, если он у него просто спрятан (хотя я не знаю, как это сделать!), отрежем, и все. На большее рассчитывать не стоит. В открытом поединке воля против воли еще можно что-то сделать, а так… только испепелить его разум…

— А ну стой! Ты чего мелешь, старик?! У нас и так недобор рабов, а отец пообещал Наместнику сотню голов! Каждый пленник — это просто дар Юрги. А ты о кукле! Кукла не нужна никому. Так что зубы мне не заговаривай!

Старый шаман метнул яростный взгляд:

— Господин обещал старику одного раба для опытов! Этот вполне подходит!

Названный Даргом презрительно дернул уголком рта:

— Получишь своего в следующий раз. Дороже, чем Повязанный, это Повязанный с историей. А история этого достойна самого Наместника. Отец может решить преподнести его в качестве отдельного дара. Коллекция диковинок Наместника будет украшена еще одной жемчужиной!

— Ну хоть на небольшие опыты я могу рассчитывать? — В холодном тоне подобравшегося старика не было и капли почтительности.

— Можешь, — милостиво кивнул Дарг, с трудом справившись с желанием положить ладонь на рукоять сабли. — Конечно, можешь! Его все равно надо обучить языку! Ты же слышал, как он кричал на языке гоблинов?

— Наверняка их выкормыш!

— А такое бывало раньше? — Любопытство в голосе Дарга было подлинным.

— Лет сто назад. Такой же паренек выбрался от троллей и попал к нам. Учитель рассказывал, что с ним было интересно работать. — Шаман угрюмо посопел, но продолжил: — Правда, про такую защиту он ничего не говорил.

— А откуда тот взялся? — не обращая внимания на прозрачные намеки, продолжал расспросы Дарг.

— Да с проклятых вод Темного океана. Истинные часто направляют туда экспедиции… Все гневят богов и духов, ищут чего-то, а корабли тонут и тонут. Так вот, команда одного не пострадала, спаслись почти все. Прошли через Лес. Выжил только двенадцатилетний сын капитана, которого и подобрали гоблины. Они тогда еще совались в Лес. Своего Рыргу искали… Так что наш оттуда же.

— А защита его откуда?!

— Много чего в Лесу встречается. А уж если в Заар'х'дор попал, то и подавно. — При последних словах шаман сделал отвращающий злых духов жест.

Высокомерный Дарг, немного побледнев, его повторил.

— Так он прошел через земли мертвых духов?! — Страх и любопытство прорвали маску отрешенности на лице Дарга. — Это действительно заинтересует Наместника. Настоящая удача!

— Ну я так думаю. Не нашей он крови. А вот до памяти его добраться не удастся — закрыта она.

— Как это?!

— Да я же сказал — защита у него интересная. Изломан его разум, словно Сила вывернула наизнанку и перекрутила все потоки жизненных Сил. Сам Юрга не сможет у него ничего узнать!

— Ясно, но я думаю, что это все же заинтересует Наместника! — Прежняя холодная высокомерность вернулась к Даргу. — Продолжай обряд. — Дарг встал и кивнул навалившимся на пленника охранникам. — Убрать этого неудачника!

Те подобострастно поклонились, подхватили мертвеца и, громко топая, вышли вслед за господином Даргом. Старый шаман остался с пленником один на один. И уже никто не слышал его бормотания.

— Сопляк. Ты забываешь, что ты пятый сын своего отца, а не первый. А великому Сохогу нужен только один наследник. — Тут взгляд старика вернулся к недвижимому, парализованному пленнику. — А ты обладаешь столькими тайнами, которые так и хочется вырвать у тебя с мясом! — И хищный оскал расцвел смертельным цветком на лице шамана. — А чтобы ты не рыпался, когда очнешься, мы тебе цепочку наденем!

Последние слова сопровождались неприятным хихиканьем. Отсмеявшись, злобный дед достал кисточку из мешочка на поясе и, смочив ее в баночке с какой-то красной жидкостью, начал рисовать на шее пленника странные знаки. Извивы линий заворожили бы любого стороннего наблюдателя, но дед не был сторонним. Он обладал правом не только владеть этими знаками, но и применять. А это не всякому дозволялось!

Наконец, удовлетворенно крякнув, он отложил кисть в сторону. Красные знаки образовывали вокруг шеи рисованный ошейник. Сев на пятки и начав ритмично раскачиваться, шаман запел на мертвом языке заклинание. Знаки замерцали голодным блеском и начали проникать под кожу, вгрызаясь словно клещи. Это продолжалось долго, очень долго. К концу заклинания голос старика дрожал и норовил сорваться, но все обошлось. Закончив и откашлявшись, старик взялся за старый, даже древний костяной нож и стал делать ровные надрезы на шее, в точности повторяющие знаки.

И эта работа была закончена. Под лежащим пленником натекла уже небольшая лужица крови. Шаман порадовался про себя, что не забыл выдернуть из-под пленника шкуру, оголив пол.

— Отлично. Просто отлично! — произнес дед и осторожно извлек из мешочка, где раньше лежала кисть, переливающуюся всеми цветами радуги тонкую цепочку прекрасной работы. — Вот ты и пригодилась, моя прелесть! Этому шустрому молодцу ты будешь в самый раз! — Губы старика раздвинулись в злобной улыбке, обнажив желтые зубы. — Пускай наша прелесть в кровушке полежит, пускай!

Руки аккуратно выложили цепочку в лужу крови. Раздался сосущий звук, и размеры лужи начали резко сокращаться.

— Умница, какая умница! Отлично работаешь! — Взгляд шамана напоминал взгляд деда, смотрящего на увлеченно работающего внука.

А цепочка меняла свой цвет. Это походило на то, как если бы красный цвет радуги разросся и поглотил все остальные. Именно это и произошло с украшением. Обретя насыщенный кровавый цвет и сытый блеск, неподвижно лежащая цепочка тихонько звякнула. Дед осторожно поднял ее с пола и положил себе на ладонь. Концы жутковатого украшения безжизненно свисали по краям сухой старческой ладони. Старик простер эту руку над пленником и запел новое заклинание. Звуки его были неприятные, клацающие. Продолжая петь, старик начал обматывать шею пленника этим страшным украшением. Его длины хватило как раз на два оборота. Заклинание оборвалось. Удовлетворенно забормотав себе под нос, шаман щелкнул защелкой. Одновременно с этим резкая судорога скрутила недвижимое ранее тело.

— Уф, получилось! — Дрожащий голос старика выдавал, что все было не так уж и легко. — Осталось самое простое.

А цепочка, словно хищная змея, продолжала обвивать шею Ярослава. Из кошеля на поясе старый шаман достал кусок жесткой кожи и обернул ею цепочку. Концы этой кожаной полоски сходились как раз под подбородком лежащего человека, застежки не было. Сняв с собственной шеи костяную фигурку на старой засаленной веревке, старик начал водить ею над шеей пленника, шепча что-то себе под нос. Неровные концы ошейника дрогнули и дернулись навстречу друг другу. Сдвинулись и затрепетали, грубый шов начал на глазах образовываться на месте разрыва. Готово! Теперь цельный кожаный ошейник крепко сидит на шее. Но старик недовольно зашевелил губами и что-то повелительно выкрикнул. Костяная фигурка в руке ощутимо нагрелась, а грубый шов поплыл и растекся. Не было никакой возможности найти место стыка.

Шаман удовлетворенно вздохнул и достал еще одну бутылочку из складок своей одежды. Вытащил ножом глубоко сидящую пробку и капнул четыре раза на ошейник. И волны метаморфоз побежали по жесткой коже. Скрытая цепочка зашевелилась, силясь освободиться. Это не удалось, и тогда струйки красноватого дыма потянулись из-под ошейника, охватывая шею пленника дымовым кольцом. Шаман с гордостью выдохнул и властно хлопнул в ладоши. И сразу же кольцо полыхнуло вспышкой, издав при этом треск разорвавшегося полотна.

Как только к шаману вернулась способность нормально видеть, он увидел на шее пленника красивый ошейник, выполненный из красной кожи. Края были обрамлены бордовыми тонкозвенными цепочками. Обряд удался. Рабский ошейник прочно обхватывал шею пленника.

— Моя лучшая работа! — Шаман ласково провел пальцем по кольцу ошейника. Следующей фразой он обратился к все еще не пришедшему в себя Ярославу: — А ты носи ее на здоровье, носи.

И, с трудом поднявшись на ноги и разогнув скрюченную спину, он вышел из шатра.

Ярик пришел в себя не скоро. Ему все время казалось, что он тонет в мутном омуте. Напрягает силы, рвет в страшном напряжении жилы, но все равно его затягивает под воду. Страшный сон! И в тот момент, когда вода должна была залить легкие, он проснулся. Открытые глаза смотрели в матерчатый потолок, на котором играли причудливые тени от приоткрытого входа. Ярик резво вскочил и понял, что свободен. Это было странно, если учесть то, что предшествовало его вынужденному сну. Некоторое беспокойство занозой сидело где-то в глубине души, но он пока отмахнулся — были проблемы и поважней. Он обнаружил у себя на шее новое «украшение».

— Это мы не заказывали! — ощупывая ошейник в поисках застежки, проговорил Ярик. — Как же вы его на меня натянули?!

Но застежки не было. Руки сообщали только о мягкой коже и металлических мелких звеньях по краям этого нежданного украшения. Потеряв терпение, Ярик попробовал сорвать ненавистную кожаную полосу, но ничего не получилось. Выматерившись по-ургски, он шагнул к выходу и заорал от неожиданной боли, пронзившей каждую клеточку его тела. Ноги не выдержали, и он повалился на шкуры.

— Я вижу, ты уже проснулся! — раздался сверху старческий, какой-то скрипящий голос. Говорили на ургском.

— Где я?! Кто вы такие и что вам нужно?! — С каждым произнесенным словом боль утихала.

— Ой-ой. Мы не понимаем своего положения. — Неприкрытая издевка резала слух. — Мы смеем еще что-то требовать!.. А ну встать, корд![116]

Голос хлестнул как бичом. Ярик не знал, кто такой «корд», но почувствовал, что это оскорбление. Вскочив на ноги, он посмотрел на человека, оказавшегося давешним шаманом, и прорычал:

— Повежливей, старик! Не то зашибу! — Собственное недавнее поражение уже забылось.

— Да тебя надо учить и учить… — Старик этому был явно рад. Сказав эту фразу, он лениво погрозил пальцем и выжидающе замер.

И Ярику стало не до старика — боль навалилась на него с новой силой. Но, сцепив зубы и с огромным трудом держась на ногах, он боролся, отказываясь сдаваться.

— Уникальный случай. Просто поразительно, — с видом заправского экспериментатора продолжал рассуждать шаман. — Мало кто в состоянии сопротивляться ошейнику корда, а уж повязанному кровью Темному ошейнику… Силен, силен.

Тут Ярик все же не выдержал и упал. Его разум тщетно пытался разорвать оковы боли. Сознание потянулось к спрятанному Источнику и натолкнулось на стену, чужую в собственном разуме стену. Вот что беспокоило его. Он был пленником вторгшейся чужой магии. У него не было теперь никаких шансов сопротивляться, а боль не утихала, грозя задушить огонь жизни в теле. А шаман продолжал:

— Запомни, корд. Ты теперь никто, пустое место. У тебя нет имени, только кличка. Как у животного. Твоя — Дикарь. На нее ты и будешь откликаться. На шее у тебя Темный ошейник, который не позволит тебе пользоваться магией и научит покорности. Ты теперь не посмеешь ослушаться приказа. Малейшее неповиновение будет наказываться болью. То, что ты сейчас чувствуешь, это лишь малая толика возможного. Так что думай как следует.

На этом месте старый шаман прервался и сделал повелительный жест рукой. Боль начала затихать, и Ярик глубоко задышал, стараясь унять колотящееся сердце. А тот продолжал:

— Не надейся когда-нибудь освободиться — Темный ошейник снять невозможно. Ты все понял?

В ответ на это Ярик метнул свое тело вперед, стараясь схватить старика за горло, но у него ничего не вышло. Он даже не успел подняться с пола, как совсем уж запредельная боль сковала его члены. От такой боли моментально должен был наступить шок, но его не было. Сознание оставалось ясным, давая полностью насладиться всей гаммой ощущений.

— Я рад, что ты не понял все сразу. Эта боль очень полезна для тебя, она просто замечательно демонстрирует возможности твоего украшения. Привыкай! — Сказав это, старик вышел из шатра, оставив корчащегося, не способного даже кричать раба одного.

ГЛАВА 18

В жизни Ярика начался новый этап. Такая ожидаемая встреча с представителями его собственной расы произошла. Теперь столь же остро хотелось избавиться от этих самых родственничков по эволюционному древу.

Ярик жил, а скорее, даже влачил существование в стойбище одного из родов кочевого племени архов. Это было могущественное, беспрестанно воюющее племя. Вождем, первым после бога, был Сохог. Удачливый военачальник, расчетливый купец и плодовитый отец, он поставил целью объединить под своим началом все Лихоземье[117] — именно так назывались земли, где находился сейчас Ярик.

Пленившим Ярика воином был Дарг, пятый сын Сохога. Хороший воин и авторитетный вождь своим положением ненаследника тяготился до чрезвычайности и искал пути выслужиться перед отцом. Именно поэтому он и устроил стойбище около самой границы с землями тарков, надеясь половить рыбку в мутной воде межрасового конфликта, как определил для себя Ярик. В день, когда он натолкнулся на этих людей, большая часть воинов ушла совершать набег на чужое людское стойбище, не принадлежащее к архам.

Советником (а скорее всего, и соглядатаем) у Дарга был старый шаман, которого все звали Боском. Жестокий и могущественный, он пользовался доверием Сохога, что не забывал демонстрировать его сыну.

Старый Сохог потребовал от Дарга набрать рабов для торговли с людьми, живущими за горами. И тот был вынужден выкладываться на всю катушку. Рабы были здешним стратегическим сырьем. Их продавали, а на вырученные деньги покупалось оружие и некоторые другие товары, этим самым укреплялась мощь архов.

Все это Ярик узнал от других рабов только через месяц после пленения, а до этого момента у него не было и свободной минутки. Его учили. Чему? Многому. Как встречать свободных людей, как кланяться, куда смотреть, какую позу принимать — очень многому учили. И самое главное — языку. Языком ургов во всем стойбище владел только шаман, и он приказал научить нового раба гральгу[118] — языку всех нормальных людей. Он так и сказал — всех нормальных людей и плюнул при этом на запад. Смачно так, зло! Потом позвал какого-то чумазого пацана лет тринадцати и ушел с ним в шатер, а Ярик остался стоять на коленях у входа. Правда, это продолжалось недолго. Паренек скоро вышел, его физиономия светилась радостью. Он пронесся мимо Ярика, но почти тут же прибежал назад в сопровождении двух здоровенных мужиков. Судя по ошейникам — рабов. И началась учеба.

Эти мужики таскали Ярика по всему стойбищу и подводили к тому или иному предмету, а паренек называл его и требовал от Ярика повтора. Малейшая ошибка фиксировалась зарубкой на палочке. Одна зарубка — один удар по спине плетью. Когда число зарубок достигало десятка, Ярика не скупясь отоваривали эти самые мужики. Никакого чувства классовой солидарности не было. За первый день спина Ярика оказалась щедро изукрашена рваными полосами. Нет, он не особо и ошибался. Память у него теперь была будь здоров, не то что раньше, но пареньку доставляло истинное наслаждение мучить другого человека. Это привносило разнообразие в его серую жизнь и позволяло избавиться от подростковых комплексов слабого человека. Но Ярику от этого было не легче! Боль он, конечно, терпел. Умение заворачиваться в кокон пустоты, оставляя все переживания и чувства снаружи, у него никто не отнял, но вот магическое излечение стало недоступно, а тратить жизненные силы на ускоренное излечение не хотелось. Выручала только поразительная регенерация тканей. Рваные шрамы превращались в тонкие ниточки буквально за неделю, несмотря на антисанитарию, недоедание и жару.

После первого дня обучения его осмотрел шаман и задал на гральге простенький вопрос. Ярик что-то прошептал потрескавшимися губами (за день у него не было во рту и маковой росинки), норовя повиснуть на поддерживающих его рабах. Интуиция подсказывала ему, что неплохо бы сейчас подавить на свое плачевное состояние. И это сработало. Шаман пришел в чудовищную ярость. Он понял, что учение идет неплохо, но вот внешний вид пленника его разочаровал. Зажав пацана в тиски магии, он начал наносить ему незримые удары. Голова несчастного (хотя так ему и надо было!) моталась из стороны в сторону. Наконец дед посчитал, что с того довольно, и отпустил паренька. Тот повалился в пыль, размазывая слезы и кровь по лицу и что-то просяще скуля. Старый Боск грубым голосом отвечал. Общий смысл уже вполне доходил до Ярика. Речь шла о том, что в таком состоянии шаман не сможет провести над Яриком ни одного опыта, так как после его экспериментов «этот вонючий корд (жест в сторону Ярика) пойдет на встречу с Юргой, чего не надо ни ему, Боску, ни Даргу (плевок на землю)».

В этот день над Яриком никто не ставил никаких опытов. Его даже покормили, дали кусок тряпки обернуть вокруг бедер и намазали спину какой-то мазью. Спал он в вонючем загоне без крыши с другими рабами, которых оказалось на удивление много. На всех были ошейники подчинения, но ни одного такого же, как у Ярика. Как выяснилось в дальнейшем, выделяющихся даже таким вынужденным способом здесь не любят. Но в первую ночь ничего не произошло. Он спал спокойно, не обращая внимания на боль в ранах и ужас своего положения. Он просто лег и заснул.

Последующие дни оказались насыщены учебой. За две недели он овладел языком в совершенстве. Не было даже малейшего акцента. Старый Боск был доволен и взялся за него всерьез. Теперь Ярик жил в шатре шамана. В его обязанности входили походы за водой и внутренняя уборка. Пищу старик готовил сам, никому не доверяя столь ответственное действо. Эти обязанности не были слишком уж обременительны для закаленного Ярика, только очень сильно мучило понимание того, что ты вещь, чье-то движимое имущество. Каждый вечер перед сном Ярик вновь и вновь пытался пробиться через барьер, ограждающий его Источник, но тщетно. Магия старого Боска поработала на славу.

Однако, кроме простых обязанностей по дому, на Ярике лежали и другие, гораздо более серьезные обязанности. Одной из них стали постоянные рассказы о жизни среди ургов. О быте, жизни, магии и прочем спрашивал дотошный дед. Это выглядело так: сидя где-то в уголке, он подзывал Ярика к себе, сажал на специально расстилаемый коврик с видимой Ярику магической аурой и задавал вопросы. Такие допросы продолжались по несколько часов, пока старику не надоедало. Вопросы часто повторялись. Как понял Ярик, Боск пытался подловить раба на лжи, клещом вцепляясь в малейшее несоответствие. Но тот держался. Ярик следовал известному принципу: чем больше правды, тем правдивее ложь. И он рассказал почти все, кроме как о своем происхождении и владении магией. Он сказал, что не помнит своего детства. Самое раннее воспоминание — это когда он впервые увидел гоблина (так здесь называли ургов), который тряс его за плечо и пытался разбудить. Ничего более раннего он не помнил. Дальше следовал рассказ о нелегкой судьбе гоблинов, безграничной власти шаманов и кошмарных Отродьях, о жизни Ярика в нечеловеческом племени. Он не жалел красок, любой театр взял бы его не задумываясь на самые сложные роли. Его игра была просто великолепна. Такого вдохновения он не испытывал никогда в жизни. И шаман верил.

Наиболее опасным моментом была причина, по которой Ярик покинул приютившее его племя, но он с простецким видом выдал версию о жажде приключений. При этом он старался скрывать взгляд и всячески уклоняться от прямых ответов. Так отвечает дипломат на вопрос журналиста: многословно, чрезвычайно подробно, говоря только правду, но даже не приблизившись к ответу на заданный вопрос. Боск насторожился и начал выпытывать всяческие подробности, но Ярик продолжал юлить. И тогда шаман, довольный, сообщил, что «раб нагло брешет». Ярик возразил и заработал сильнейший разряд боли. Это подстегнуло его и заставило, захлебываясь, рассказать о вражде с шаманом своего племени, который убил приютившего и выходившего его гоблина из-за хранимых тем небольших сбережений.

Это подействовало. Шаман только поинтересовался, почему корд пытался это скрыть, на что Ярик дрожащим голосом сообщил о своем страхе перед шаманом, которому может не понравиться, что его раб уже когда-то конфликтовал с его собратом по ремеслу. Такая маленькая незначительная деталь убедила в правдивости всей истории. Кроме того, Ярик упомянул о бое около брода, на тот случай, если его хозяева узнают что-то от тарков или троллей. Только страшного демона поверг малюсенький артефакт, доставшийся в наследство от гоблина, а не собственная магия Ярика. Поверг и рассыпался в мелкую пыль. На это шаман важно покивал головой. Дескать, знаем, слыхали. Был у брода бой, был. Сильного Духа воды поверг гоблинский артефакт, сильного. И все повторялось сначала.

Наконец все эти разговоры прекратились, Ярик набрался сил, затянулись раны, и началось самое неприятное — пресловутые магические опыты. На первый взгляд все выглядело не так уж и страшно: ну подумаешь, посидел в центре непонятной фигуры, вычерченной на земле, пожевал листок какой или корешок, послушал завывания шамана, и все, спектакль окончен, если бы не одно «но». Старик свое дело знал. Во время каждого такого обряда все тело раба то кололо незримыми иглами, то словно ножи резали беззащитную плоть. Боль была адская, да еще свою лепту активированный ошейник вносил! И все это на фоне шарящих в мозге липких щупалец чужого разума.

Однако случайно сотворенное заклятие держалось крепко. Ярика несколько раз выворачивало наизнанку, он терял сознание и буквально исходил кровью, но проникнуть в его мозг врагу не удалось. Через пару недель старик сдался, что ознаменовалось для Ярика чудовищной болью, подаренной ему через ошейник. Зловредный дед не собирался прощать своих неудач!

Тот вечер и ночь Ярик запомнил на всю жизнь. Он неподвижно и молча лежал на полу, скованный властью жуткого шейного украшения, но в глубине души он орал, выл, кричал, пытаясь хоть так унять немыслимую боль. Позже он так и не смог понять, почему пелена сумасшествия пронеслась мимо его разума, не задев даже самым краешком.

На следующее утро к нему вошел шаман. Его удивлению не было границ:

— Да ты никак еще жив?! Ну и живучая же ты тварь, корд! Тебе это пригодится в жизни! — Свои слова он довершил дребезжащим радостным смехом.

Он еще смеялся, когда из-за его спины вышли давешние здоровенные рабы и выволокли Ярика наружу. Там его окатили несколькими ведрами воды, поднимая таким образом его жизненный тонус. Сунули в руку засохший кусок лепешки и деревянный стаканчик с водой.

«Вот тебе и завтрак вместе с ланчем! — заглатывая пищу, подумал Ярик. — Если не убьют или не замучают, так голодом заморят. Уроды!»

Жевать было тяжело. Сильная слабость и дрожь в мышцах превратили эту простую процедуру в новую пытку. Но Ярик заставлял себя жевать через силу. Жажда жизни, привитая в Лесу, заставляла бороться до конца даже без надежды на успех… Пускай от этих чьих-то объедков так и хотелось опорожнить желудок.

Поселили его в общий загон к остальным рабам, туда же, где он ночевал до опытов старика. Но сейчас все изменилось. Раньше остальные рабы к нему даже не подходили, боясь гнева шамана, но теперь было иначе. Ярик, как и раньше, прошел в свой уголок и повалился на подстилку из гнилой соломы. Безнадега захлестывала с головой. Он, мнивший себя могучим магом, оказался в рабстве. В вечном рабстве у каких-то уродов! Хотелось выть и рыть землю от боли и ярости, но он держался.

В выделенном для рабов загоне царил полумрак. Вообще, загон представлял собой строение из ветвей колючего кустарника, встречающегося повсеместно. Стены с мелкими дырками, потолок из грязной парусины и утоптанный земляной пол, застеленный гнилыми соломенными циновками. Понятное дело, что света почти не было. А если вспомнить, что в загоне сидело человек тридцать, то становится ясно, какая здесь царила духота и вонь от немытых тел. Единственным источником света служила дырка в плотном пологе, который занавешивал вход. И в какой-то момент некая тень лишила Ярика и этого слабенького освещения. Он поднял глаза. Над ним стоял здоровенный полуголый мужик с рельефной мускулатурой, который с мерзкой ухмылкой, заложив большие пальцы рук за набедренную повязку, смотрел на Ярика.

— Слышь, Дикарь! Вроде как к тебе обращаются. Или ты у нас принц и на людей тебе плевать? Вон и ошейничек тебе особенный повесили: симпатичный, красненький. Может, ты вообще девка? Чего молчишь? — При этом он попинал Ярика грязной ногой.

Ярик молчал, выжидая. Да и что тут можно было сказать? Уроды они везде уроды, что ни скажешь, все будет им только на руку. Этот разговор нужен здоровяку для затравки, дабы поглумиться над худосочным пленником и показать свою лихость. Такие люди (или скорей нелюди) обожают театральность. На словах они как бы показывают свое благородство: мол, вон я к нему как, а он мне… И после этого он уже с чувством выполненного долга реализует свои планы в отношении более слабого. Ярик, с покрытой шрамами кожей, действительно смотрелся жилистым и сухим пареньком, но он не выглядел опасным. Да и о какой опасности можно было говорить, если за спиной громилы стояло еще двое подельников. В этот момент один из них раскрыл рот:

— Да точно тебе говорю, Турлон, девка это! Глянь, как зенками зыркает, прям как на выданье.

— Ничего, мы сейчас познакомим ее с настоящими мужиками! Правда, ребята? — издевательски сказал Турлон.

«Этого следовало ожидать! Что загон для рабов, что тюрьма — все едино. Те, что сильней, стараются утвердить свое животное превосходство. Как самцы обезьян! — Мысли Ярика текли ровно, без волнения и суматошного мелькания. — Пусть у меня нет магии, но я уже и не тот мягкотелый землянин, что раньше!»

В это время «ребята», похохатывая в предвкушении развлечения, начали напирать. Но тут произошло непредвиденное! Доселе сидевший неподвижно и как-то потерянно, молодой раб вскочил, словно подкинутый пружиной. Его движения приобрели грацию хищного зверя, и стремительно выброшенная им рука ловко уцепилась за предмет мужской гордости Турлона. И на мгновение сжала ее. О результате можно было судить по животному реву ошалевшего бандита! От чудовищной боли главарь этих шакалов в человеческом обличье бестолково начал размахивать ручищами, стараясь зацепить своего обидчика. Этим он сильно мешал рванувшим на помощь прихлебателям. А раб метался влево-вправо, нанося удары скрюченными на манер когтей рыкача[119] пальцами, пытаясь при этом ухватиться хоть за что-то и рвануть. За какой-то десяток секунд бандиты оказались залиты кровью с головы до ног. Нет, ни у одного не было никаких серьезных ранений (пожалуй, кроме главаря!), но из мелких и чрезвычайно болезненных ран упругими толчками выбивалась кровь, деморализуя громил. Привыкшие проливать чужую, бандиты очень бережно относились к своей собственной. Так, один получил ранение в бровь, и теперь все его лицо и глаза были залиты кровью. У второго оказались порваны губы и сломан нос. Главарь же получил еще один удар в пах и свалился на землю. Из драки он выбыл, так как все его помыслы теперь были лишь о том, чтобы хоть как-то унять боль.

Молниеносно начавшаяся драка на мгновение замерла. Бандиты откатились назад, размазывая кровь. Их главарь глухо стонал на полу, а молодой раб по кличке Дикарь стоял на полусогнутых ногах, угрожающе держа перед собой окровавленные руки. Естественно, драка не прекратилась. Здоровенные мужики, верховодившие здесь ранее, не могли позволить пошатнуть собственный авторитет. Им были нужны буквально секунды для осмысления ситуации и осознанного решительного броска. Но Дикарь не дал им ни мгновения. Лучшая защита — нападение! Этот принцип прочно впитался в его кровь в Лесу. Правда, еще лучше бегство, но если это невозможно, то бить надо первым. Так он поступил и сейчас. Резкий прыжок с места на высоту человеческого роста. Из-за не слишком высоких потолков он чуть не прорвал головой парусиновый полог, но цель была достигнута — Дикарь смог атаковать с неожиданного угла. Он буквально свалился на головы своих противников. Его колени опустились на плечи раба с разорванной бровью, поворот всем телом — и только бычья крепость шеи спасла ее от перелома.

Для второго все произошло неожиданно быстро. Вот этот бешеный парень стоит перед ними, а вот — смазанное движение, и его товарищ уже валится на землю. Но не зря он был воином, и неплохим воином, до того как его взяли в плен и обратили в рабство. Сильный, стремительный наклон вперед, и его мощный кулак впечатывается в лицо этого шустрого раба. Это был его лучший, коронный удар. Но парень смог на него прореагировать! Он даже несколько отклонился, поэтому удар, который должен был размозжить ему голову, лишь оглушил и отбросил к стене.

— Получай, щенок! На! — С яростью, мстя за пережитые секунды страха и потрясения, здоровяк рванулся к сползшему недвижимой грудой парню, норовя забить, затоптать ногами.

Но его рывок не достиг цели. Жуткая боль скрутила все его члены, заставляя свернуться калачиком на манер еще не пришедшего в себя вождя.

Он был такой не один. Все рабы, застывшие вдоль стен во время схватки, с дикими стонами и плачем сползли на землю. Боль, боль и еще раз боль воцарилась в загоне. Даже потерявший сознание Ярик пришел в себя. В схватку вмешалась третья сила в лице сторожей. Внутрь вошел какой-то человек и произнес пару приказов для ошейников. Боль послужила лучшим миротворцем. Мягко ступая, вошедший приблизился к Ярику:

— Ну вот, стоило тебя поместить сюда, как начались беспокойство и шум. Драки какие-то. А драки портят товар, который стоит денег. Ты меня слышишь, корд?

— Да, — превозмогая боль, процедил Ярик.

— Что ты сказал?!

— Да, господин!

— Смотри мне! За непочтительность ты приговариваешься к столбу!

Опасливый шепоток, поползший по рядам начавших приходить в себя рабов, сказал Ярику, что наказание это очень и очень неприятное. Уже подошедший к выходу охранник оглянулся и добавил:

— Этих троих туда же!

И пропал из виду, а внутрь вошли двое, которые пинками подняли Ярика и его противников. Наказания здесь были быстрыми и неотвратимыми.

Ярик вместе с остальными рабами укладывал в тюки то, что раньше было матерчатыми стенками шатров. Задачка оказалась не из простых. Свернуть ткань так, чтобы ее легко можно было уложить в повозку и чтобы она не топорщилась и не занимала много места, — тут целая наука!

Солнце пекло просто немилосердно. Ярик, уже давно загоревший дочерна, устало вытирал текущий ручьями пот.

— Юрга задери эту жару! — выругался рядом Фавис.

Это был единственный человек, с которым Ярик сошелся достаточно близко за месяц своего рабства. Познакомились они сразу после памятного наказания за драку. Это было нечто! Не всякая пытка могла сравниться с уготованной им мукой.

Ярика вместе с его противниками вывели тогда, а точнее — выгнали пинками на площадку за крайними шатрами. Там собралось чуть ли не все племя во главе с Даргом и Боском. Ярик запомнил тогда взгляд Дарга, своего хозяина. Это был пронизывающий тяжелый взгляд воина, в котором прорезалась нотка уважения. Он не спеша подошел к рабам, посмотрел на окровавленных здоровяков и обратился к Ярику:

— Ты очень ценный корд, Дикарь. Поэтому тебе не будут рубить конечности за порчу имущества твоего господина, но наказать накажут! Хорошо накажут, дабы это послужило тебе уроком.

Ярик ничего не ответил, даже глаза опустил. Зря лезть на рожон, показывая несгибаемую силу воли, он не собирался. Дюжие охранники подхватили кордов и поволокли к только что вкопанным в землю четырем столбам. Привязывали их на совесть. Тела рабов буквально прикручивали к столбам, не давая никакой возможности даже пошевелить хотя бы одним мускулом. Рот затыкали кляпом из вонючей кожи и подвязывали его специальной тесемкой, чтобы наказываемый его не выплюнул. К каждому корду подходил шаман и колдовал, останавливая кровь и залечивая раны. Ярика этим вниманием обошли, так как внешних повреждений у него не было, если не считать наливающегося синевой фингала под глазом. Но скоро, буквально через несколько часов, этот синяк пройдет. Ярик знал это наверняка.

Столбы с привязанными пленниками стояли кучно, на расстоянии трех-четырех метров, образуя прямоугольник. Тела привязанных людей были обращены к центру этого прямоугольника. Солнце нещадно пекло, раскаляя землю и все, что на ней находилось. Откуда-то принесли небольшой деревянный столик с разложенными на нем кусками мяса и поставили в центр прямоугольника. К этому столику подошел шаман и достал из складок своей одежды какую-то погремушку, иначе никак не назовешь эту палочку с привязанными к ней связками костей. Легонько потряхивая ею и напевая себе под нос, он начал приплясывать на месте. Ярик заметил формирующиеся нити необычного плетения над кусками мяса. Рядом завыл в кляп главарь громил, наливаясь кровью в безнадежной попытке порвать путы.

А плетение все сгущалось и сгущалось, покрывая облаком поверхность столика, образуя какой-то кисель. Решив, что уже достаточно, Боск, не прекращая пляски и песнопения, начал макать свою погремушку в этот кисель, как макают кисточку в краску, и наносить ею мазки на каждого привязанного человека. Вернее, не на человека, а совсем рядом. Кожи костяные связки не касались. Непонятное марево протянуло от столика нити к каждому привязанному телу. Совершив эти действия, шаман спрятал свой магический инструмент и властным голосом выкрикнул какой-то приказ. После этого он засеменил прочь в сторону собравшейся толпы.

Сначала ничего не происходило. Под магическим взором, оставшимся доступным после обращения Ярика в рабство, магическое марево развеялось, оставив даже не плетение, а намек на него. До носа Ярика донесся неприятный запах. Так пахнет падаль, пролежавшая на солнце не одни сутки. Напрягая свое ночное зрение, Ярик рассмотрел, что мясо на столике полностью протухло и на него уже начали слетаться маленькие мушки.

«Чего же они задумали?! Вон, аж скалятся в предвкушении! Гады!» — Страха не было даже в мыслях. После всех испытаний болью, что он перенес за последние полгода (ну ему казалось, что он провел в этом мире никак не меньше полугода!), никакие пытки не были страшны!

А мушек становилось все больше и больше, они уже покрывали мясо мерзким шевелящимся ковром, один вид которого вызывал рвотные позывы. Мерзость! А мушки все летели и летели. Некоторые из них начали садиться на тела пленников. Нет, они не кусали и не жалили, не откладывали яйца, они просто ползали по обнаженным телам. Ярик только сейчас заметил, что с него, как и с его врагов, сорвали набедренные повязки, оставив рабов совершенно голыми. А число мушек росло! Они заползали в нос, лезли в глаза и уши. Ярик уже не мог смотреть, он стоял, зажмурившись и зажав в кулак всю свою волю. Такой кошмар не мог ему даже присниться. Ты не можешь шевельнуть даже мускулом, а по тебе ступают миллионы крошечных лапок, возбуждая каждый твой нерв. Хотелось рвануться вперед и кататься, кататься в пыли, размазывая в грязь эту мерзость! Это была не боль, это было хуже, гораздо хуже. Эти мерзкие насекомые подводили сознание к той грани, когда еще чуть-чуть, и тебе грозит сумасшествие. Все навыки Ярика по контролю над телом почему-то не срабатывали.

Но он держался, на одной воле, но держался. Вокруг слышалось мычание на три голоса, и где-то невообразимо далеко — радостный смех.

«Твари! Получили развлечение! Нелюди, как я вас ненавижу!» — Где-то за гранью безумия текли яростные мысли. И ненависть стала тем якорем, что смог удержать Ярика, не давая сорваться за грань безумия. Он так и простоял целые сутки: сохраняя каменную неподвижность и не издавая ни звука.

Ярик передернул плечами. Вспоминать все это было противно даже сейчас. Их отвязали вечером следующего дня. Трое громил превратились в испуганных, трясущихся при малейшем упоминании столбов трусов. Господин Дарг получил еще трех покорных рабов. Ярик же затаился. Он не дрожал, не трясся, но все приказания теперь выполнял безоговорочно. Желание бежать, поначалу еще не оформившееся из-за шока после пленения, трансформировалось под воздействием пытки в четкую цель.

«Бежать, бежать при первой же возможности! — Вот единственная мысль, которая прочно обосновалась в его голове, став смыслом его существования в теперешней жизни. — Но как? Ведь ошейник просто убьет?»

На последний вопрос ответа не было. Способа обмануть Темный ошейник корд придумать не мог никак. Ярик вновь и вновь осматривал плетение чужой магии, вырастающее из ошейника и оплетающее все каналы магических энергий в теле. В распоряжении Ярика остались только слабенькие токи жизненных сил организма. Судя по всему, их не перекрыли только потому, что это убило бы организм. Но и этого было достаточно, магия стала подобна луне в небе: близко, рукой дотянешься, но, сколько ни тянись, она все время ускользает.

Плетение было просто умопомрачительно по сложности. У Ярика начинала болеть голова от одного только разглядывания структуры чужого артефактного заклинания. Что это не собственная магия шамана, а умело вплетенная в общую схему Сила неизвестного артефакта, Ярик понял сразу. Уж на это-то его знаний и интуиции хватило. По недолгом размышлении он решил, что этим артефактом была цепочка по краям кожаной полосы вокруг шеи. Как он успел заметить, у других рабов такой цепочки не было, хотя у их ошейников и кожа была более грубой и черного цвета.

И теперь в каждую свободную минутку он скользил внутренним взором по паутине чужого заклятия, старясь хоть чуть-чуть ослабить незримые удавки. Пока получалось плохо. Даже более чем плохо — никак не получалось! Но Ярик знал, что важно не сдаваться. Никогда и нигде. Если можешь бороться, то борись… И если не можешь, то все равно борись! Глядишь, и получится что-то.

— Опять мечтаешь? — напомнил о себе Фавис.

Молодой пленник, захваченный полгода назад во время налета архов на малочисленное племя, чувствовал себя в рабстве вполне сносно. Никогда не унывающий оптимист, он постоянно работал языком, вызывая всеобщее раздражение. Поэтому Ярик, который нуждался в источнике информации об окружающем мире, оказался для него сущей находкой. Фавис подошел к новому рабу в тот же самый день, как Ярика отвязали от столба. Ярик тогда сидел в углу жилища рабов и пытался прогнать поганые воспоминания — не проходило ощущение, что ненавистные мушки все еще перебирают лапками в своих бессмысленных блужданиях по человеческому телу. Другие рабы сторонились Ярика, как чумного, но Фавис подошел, сел рядом и начал говорить. Ярик тогда даже не очень-то понимал о чем, да и сам Фавис, наверное, тоже. Иногда казалось, что молодой раб был просто влюблен в свой голос и был готов слушать его часами.

На следующий день Фавис опять очутился рядом с Яриком, и тот его не прогнал, более того, начал задавать вопросы. Так и повелось, что Фавис и Дикарь, как все называли Ярика, стали держаться друг друга.

— Ну? Чего застыл-то? Упаси Юрга, кто из свободных заметит, тогда прощай ужин. Или ты, может, ужинать не хочешь? Так мне отдай, я съем. Я ужинать очень хочу, — не унимался товарищ Ярика по несчастью.

— Да угомонись ты! Тебе бы только пожрать, — огрызнулся Ярик и наклонился к веревке, змеей извивающейся по земле. — Сказал бы лучше, куда это мы все собрались?

— Ну не все, а хозяева. Корды же не люди, а вещи. Вещи же никуда собираться не могут, — начал разглагольствовать Фавис.

— Ну так куда? — сматывая веревку, рявкнул Ярик.

— Злой ты. Одно слово — Дикарь! — хмыкнул Фавис. — Да и вообще, какая тебе разница?

От возмущения Ярик остановился:

— То есть как это какая разница? А тебе что, все равно?! Вдруг на рынок рабов? Продадут в рудники, и все, считай, тебя уже нет.

— Дремучий ты человек, Дикарь. — Фавис похлопал своего собеседника по плечу. — Ну кто продаст нас на рынке? Кто нас туда пустит? Всем известно, что нас везут Наместнику, а уж потом как он решит. Тебе-то уж грех этого не знать!

— Это еще почему?

— Ты ж первый среди тех, кого отдадут просто в дар, ради установления хорошей торговли. Это знает любой раб.

— С какой это стати? — оторопело произнес Ярик.

— Ну как же, человек пришел от диких гоблинов, убил Водяного Демона, сбежал от троллей. Даже ошейник особенный, — махнул рукой Фавис.

— Дался вам всем этот ошейник, — подергав рукой кожаную полоску на шее, пробормотал Ярик.

— Эй вы, вонючки! — раздался за спинами у отвлекшихся рабов грозный голос главного надсмотрщика. — Значит, от труда отлыниваем? Если бы не дорога, то я бы придумал вам подходящее наказание, а так считайте, что легко отделались. Оба остаетесь без ужина!

— Я же говорил… — заскулил себе под нос Фавис. — Я же тебе говорил.

— А ты, — плетью указал на Ярика надсмотрщик, по приказу которого его ставили в свое время к столбу, — ты будешь личным рабом господина Дарга. Поэтому бегом к его шатру.

Не успевший еще выработать рефлекс на безоговорочное и немедленное выполнение приказов, Ярик открыл рот и… резко выдохнул от боли. Выискивающий малейшие признаки неповиновения надсмотрщик от души хлестнул его плетью. Семихвостая, с вшитыми в кончики свинцовыми грузиками, она прочертила параллельные полосы на лопнувшей коже через всю грудь Ярика. Не дожидаясь повтора, Ярик рванул в указанном направлении. Бегущие по животу струйки крови он вытирал уже на бегу.

ГЛАВА 19

Ярик тяжело переступал сбитыми в кровь ногами по потрескавшейся земле. Сухая серая пыль покрывала все тело. В свою избранность, о которой ему толковал Фавис, Ярику верилось с все большим трудом. Ну не могут особо ценный груз содержать в таких условиях, не могут! Его кожа, огрубевшая и потемневшая еще в Лесу, приобрела темный, почти черный от загара цвет. Волосы окончательно выцвели и отросли ниже плеч. Грязные, спутанные, хорошо хоть без вшей, они превращали Ярика в настоящего дикаря.

Мозоли на подошвах ног стали еще толще: ему ведь никто обувь не выдал, а в повозке рабу ехать не положено. Вот он и тащился рядом с повозкой вождя, господина Дарга, который и был его хозяином. Проклятый ошейник был теперь заговорен на то, чтобы убить Ярика при удалении последнего на расстояние десяти метров от фургона. Вот и приходилось брести не останавливаясь, держась за какую-то выступающую планку фургона. Единственной хорошей новостью было то, что фургон хозяина находился в голове колонны и пыли, поднимаемой колесами и животными, было не так много. Это было особенно очевидно на фоне натужного кашля за спиной Ярика. Понятное дело, что это кашляли рабы. Лица возниц фургонов были закутаны, женщины и дети прятались внутри. Воины же гарцевали на своих тиррах[120] по бокам от каравана. Охраняли. Судя по возникшему пару раз шуму, сопровождавшемуся слабыми вспышками магии, на них нападали, но ничем хорошим для налетчиков это не закончилось. Для нападающих, разумеется. Дарг слыл опытным вождем и командовал хорошими воинами.

Как только Ярика забрал к себе Дарг, жизнь изменилась к лучшему. Другие рабы, конечно, косились и злобно перешептывались, но больше не приставали. Ночевал Ярик под хозяйской повозкой (хозяйской — надо же слово-то какое поганое!) на неизменной драной подстилке. Обязанности были прежними — уход за животными, установка шатра для господина, подготовка и поднесение в нужный момент замеченного еще в первый раз кальяна и прочие мелочи, но к вечеру хотелось рухнуть на землю и больше не встать. У вождя было на удивление мало слуг, а если точнее — один Ярик. Раньше у него было двое рабов, невольников во втором поколении, но их убили за месяц до появления Ярика, в пограничной стычке с троллями (так, оказывается, здесь звали тарков). Примерно тогда своего раба уморил и шаман. Поэтому и молодой вождь, и старый шаман пользовались услугами рабов своих соплеменников. В конце концов Даргу это надоело, и он забрал Ярика себе, пользуясь тем, что тот был рабом на продажу и фактически его личным пленником. К тому же Дарга очень привлекал облик дикаря, который как нельзя лучше подходил теперешнему Ярику. Иногда, по вечерам, когда караван останавливался на ночлег, хозяин приказывал уже валящемуся с ног Ярику рассказывать истории о своей жизни среди гоблинов. Но если шамана интересовали всяческие неувязки в повествовании молодого пленника, то Дарг вдыхал аромат сопричастности к тайне, к тому запретному и страшному, что присутствовало в рассказах выходца из сердца Заар'х'дора. В эти моменты он становился похожим на мальчишку, который сидел рядом с дедом и просил рассказать про войну. И Ярик рассказывал. Несмотря на то что сидящий перед ним Дарг пленил его, отдал для опытов шаману, а потом сделал своим рабом, иномирянин не чувствовал к нему никакой ненависти.

Вождь не был склонен к бессмысленной жестокости. Все его действия подчинялись понятиям целесообразности и необходимости для блага племени. Конечно же он не был последователем общечеловеческих ценностей, которыми пропитана культура большинства народов Земли. Он дитя своего мира и своей культуры: безжалостен к врагам и не раздумывая применяет пытки к пленникам (об этом Ярик узнал из чужих разговоров), но все же он отличался от шамана. Последний, несмотря на свои большие знания, получал настоящее удовольствие от пыток и глумления над беззащитными существами. Представься Ярику шанс, он убил бы шамана без малейшего сомнения, но Дарга — только в случае необходимости. Ну подумаешь, взял в плен и поработил. Только так и можно выжить в этом мире: уступая сильному и попирая слабого — закон джунглей в чистом виде… Хотя сам Ярик так бы никогда не поступил.

Что еще радовало, так это то, что у Дарга не было никаких домочадцев, если не считать дальнего родственника — то ли пятого сына второй сестры первой жены отца Дарга, то ли двоюродного племянника сестры Сохога, в этом Ярик так и не разобрался, — по имени Дукан. Он являлся возницей повозки со скарбом господина Дарга. Это был любитель дыма травы гарлун,[121] за что постоянно получал нагоняй от хозяина. Дукан клялся бросить, терпел неделю, и все начиналось сначала. Несколько раз Дарг его даже бил, но все было впустую…

Противный голос этого самого Дукана, затянувшего какую-то бесконечную песню, прервал размышления устало бредущего раба. Эту песню Ярик за все дни их затянувшегося похода слышал бесконечное число раз. Смысл ее сводился к тому, что хорошо быть гордым жителем Лихоземья, пасти шестилапов,[122] воевать с врагами рода человеческого — троллями, бить презренных людишек из других племен и охотиться на забредающих в человеческие земли Отродий. А самое главное — это ждать, ждать своего часа, когда проснутся боги-братья и призовут своих детей к оружию. Вот тогда-то они всем и покажут. Эта краткая выжимка дает весьма отдаленное представление об этой песне. Простые слова в ней перемежались кошмарным количеством ругательств, описанием различных особенностей быта и уклада жизни всех врагов племени, растягивая песню на двести с лишним куплетов. Судя по всему, когда у безымянного автора не хватало слов для рифмы, он пользовался заимствованиями из чужих языков. Ни одного заимствования-неругательства не было!

Часть слов была из языка гоблинов, но большая, гораздо большая — из тролльского. Вот это был действительно язык, всем языкам язык! Таких жутких, непередаваемых и сложнопереводимых ругательств Ярику еще не приходилось слышать. Их смысл ему доходчиво объяснил все тот же Дукан, не слишком обласканный вниманием соплеменников и с огромным удовольствием просвещавший тупого дикаря, коим он считал Ярика.

Песню прервал кашель и злобная брань, правда, уже не в качестве песни. Судя по звукам, в рот певцу залетело какое-то насекомое. Больше Дукан не пел. Не рисковал.

«И слава богу!» — с облегчением подумал специально приотставший Ярик.

А впереди вырастали горы Порубежья. Как понял Ярик, караван двигался к тоннелю, пробитому в этих горах. Кажется, это был единственный путь через горы. Объездных путей не существовало, как и потаенных тропинок в самих горах. Правда, в последнее Ярику верилось с трудом: ну не может быть гор без козьих троп, и все тут! Единственное, что смущало, так это разговоры о каких-то Хозяевах Порубежья. Будь дело на Земле, Ярик посчитал бы, что это какая-то фигура речи, но здесь все по-другому. На своей шкуре он убеждался в этом уже неоднократно.

Протяжно заревел тянущий повозку шестилап. Тот еще зверь — метра три в высоту, с шестью лапами, здоровенной башкой, с большими глупыми глазами, покрытый длиннющей шерстью от самых ноздрей до кончика хвоста. Шестилап был травоядным тягловым животным, вроде земного верблюда. Такой же неприхотливый в еде (шестилапы питались корешками какой-то травы, которые они вечно выкапывали своими лапищами) и жутко упрямый во всем остальном. Заставить работать шестилапа мог только удар палкой-стрекалом, которую погонщики и возницы использовали постоянно. А как они воняли! Это невозможно передать никакими словами. Может, для проживших с ними бок о бок людей этот запах и не был таким уж ужасным, но для Ярика это не отличалось от пытки. То ли дело верховые ящеры тирры. Умные, стремительные и смертельно опасные, передвигающиеся на двух ногах, прижав передние лапы к груди и с наездником за спиной, они завораживали взгляд своей красотой. Но ящеры были табу для рабов. Свободные люди — не воины — и то не могли близко подходить к этим животным. Воины даже убирали за этими красивыми существами сами. Тирр для воина — друг и брат, которого надо холить и лелеять.

Нога Ярика за что-то зацепилась, и он полетел вперед, вспахивая носом пыль. Только вовремя подставленные руки спасли его от серьезных увечий.

— Ну и земля здесь! Словно в камень врезался, — потирая ушибы и щупая царапины, зашептал раб. — Задери вас всех злые боги!

Последний возглас вырвался, когда он увидел, что повозка его уже обогнала. Вот-вот должна была прийти боль. Пришлось догонять, прихрамывая на ушибленную ногу. Пятки увязали в пыли на пару вершков (Ярик уже начал привыкать к бытовавшей здесь системе мер), но дальше стали натыкаться на что-то твердое, словно камень.

«Откуда в степи камни?!» — Вопрос возник совершенно неожиданно.

Ярик присел на корточки и разгреб пыль. Приходилось торопиться. Пускай повозка двигалась не слишком быстро (со скоростью пешехода), но ведь двигалась! Из-под слоя мелкой серой пыли показалась плоская твердая поверхность каменной плиты с какой-то резьбой. Ярик поглядел на повозку — дистанция становилась критической. Надо спешить! Ярик яростней заработал руками, очищая рисунок. Мгновение, и перед его взором открылись линии странного и неуловимо знакомого знака. Ярик заскользил по плите глазами, впитывая мельчайшие детали. Его время уже вышло. Как предвестник боли заныла шея под ошейником, боль усиливалась с каждым ударом сердца.

Все, пора! Ярик вскочил и в несколько гигантских прыжков достиг своего места в караване. Для ускорения он получил удар стрекалом от возницы фургона, следующего сзади. Больно, мархуз подери!

Но почему этот знак показался таким знакомым? Ярик был уверен, что этот символ встретился ему впервые, но что-то неуловимое в нем угадывалось — в форме линий, в манере их изображения. Ярик почесал в затылке — не помогло! Что же это за знак? И тут его взгляд упал на запястье правой руки. Там белели линии знака Истинного имени. Было похоже, что знак на камне и на запястье изобразила одна и та же рука.

— Только непонятно, кому понадобилось выбивать свое собственное Истинное имя на дорожных плитах? — рассеянно прошептал озадаченный Ярик.

После этого он еще несколько раз разгребал пыль и натыкался на плиты с выбитыми знаками. Все они различались в некоторых деталях, но общий мотив сохранялся. Правда, Ярик уже сомневался в том, что эти знаки выбиты. Уж больно ровные края линий, словно знак выдавливали в расплавленном камне, который позже застывал, сохраняя заданную форму.

— Эй ты, как там тебя! Дикарь! Живо сюда! — раздался лающий голос откуда-то сбоку.

Ну конечно, Дукану опять стало скучно! Опять будет пыжиться от осознания собственной важности и учить дикаря жизни. Ярик украдкой вздохнул и потрусил на звук.

«Только бы Дукан не начал рассказывать об этих шестилапах, сожри их Юрга!» — подумал он.

Ярик подбежал к козлам, где сидел возница.

— Да, господин! — Эта фраза вроде звучит очень просто, но попробуй произнести ее, не скрежеща зубами и без ненависти в глазах.

— Давай садись сюда! А то так и будешь носиться по дороге и рисковать сохранностью шкуры, которая тебе уже давно не принадлежит, — ворчливо заметил Дукан.

— Просто я споткнулся и ушиб ногу, вот и смотрел, обо что это ударился.

— Угу! Понятно-о, — протянул Дукан. — А я думал, тебя тракт Древних Королей заинтересовал.

— Что? Но я не знал, что мы едем по дороге.

Возница скосил на него глаза:

— Да куда тебе! Ты же у нас дикарь!

И собеседник Ярика захохотал. Молодой раб уже давно заметил, что Дукан любит посмеяться, особо не заботясь — смешно это или нет.

— Ладно, слушай сюда! — отсмеявшись, продолжил Дукан. — Караван идет по тракту, которому только боги знают сколько лет. Может, тысяча, а может, и все пять. Старики сказывают, что в древности здесь было могучее королевство, которым правили короли-маги. Это было даже до Закатной империи, представляешь?

Ярик, который не знал, что такое Закатная империя, согласно кивнул.

— Да ничего ты не знаешь, бестолочь! Так вот, эти короли строили дороги по всему королевству, чтобы легче было передвигаться купцам или войскам. А на каждой плите выбивалось имя великого вельможи, воина там или мага, но больше было, конечно, королей!

— А что было потом? — осторожно спросил Ярик.

— А потом началась война, после которой от некогда могучего королевства остались только Запретные земли, откуда ты пришел, да Лихоземье, где живем все мы. Да еще вот эта дорога.

— А куда она ведет?

— Один конец теряется в землях Отродий, а другой упирается в Порубежные горы, где начинается тоннель Хозяев.

— А кто они, Хозяева?

— Да коротышки такие, подземные жители. Наглые и заносчивые не в меру. Пользуются тем, что никто, кроме них, не может так с камнем работать, вот и наглеют. Прорубили тоннель и теперь со всех деньги дерут.

— А почему их еще не прогнали и не отняли тоннель?

Дукан аж поперхнулся:

— Да кто ж Хозяина в горах победить сможет? Великие они воины и маги первостатейные, превратили свой тоннель в неприступную крепость, изрыли все горы ходами и живут припеваючи. Даже такой дубине, как ты, это должно быть понятно! И вообще, проваливай с моей повозки. Нечего такому дураку сидеть со мной рядом. Аж противно!

С этими словами он столкнул Ярика на землю, но его задумка извалять бесправного раба в пыли не удалась — тот успел сгруппироваться и удачно приземлился на ноги. Вознице осталось только плюнуть раздраженно и ударить ни в чем не повинного шестилапа стрекалом — до Ярика ему было не дотянуться.

— Как же, вы все великие воины, а оказывается, что есть какие-то коротышки, и даже мысль о том, чтобы напасть на них, вызывает у вас раздражение и страх, — злорадно пробормотал себе под нос Ярик.

А движение продолжалось. Все так же пылили колеса фургонов и уныло стонали шестилапы. Изредка слышались гортанные возгласы возниц и сухой треск стрекал. По бокам каравана гарцевали всадники, красуясь друг перед другом и вождем. Неотвратимо надвигались скальные пики Порубежных гор.

«Интересно, а что же это за Хозяева? Надо же, коротышки! Принцип — заплюй врага, и он перестанет быть таким страшным, работает и здесь. — Теперь у Ярика единственным развлечением были размышления. — Коротышки, что работают в горах и легко могут надавать по чужим жадным рукам, достойны, по крайней мере, уважения».

Резкий свист прервал течение его мыслей. Он повернул голову налево. Там что-то возбужденно кричал молодой воин, заставляя своего ящера пританцовывать на одном месте, злобно разевая пасть. При этом всадник тряс своей саблей и указывал вверх. Ярик поднял голову и увидел высоко в небе точку. Вернее, не совсем точку, а расплывчатый силуэт высоко летящего с широко распахнутыми крыльями зверя. Что это за зверь, Ярик не знал, но его удивляла реакция окружающих.

Вдоль всего каравана проскакал знакомый уже молодой воин с криком: «Крылья! Крылья!» Что он имел в виду, Ярик не очень-то понял, но зато поняли остальные. Караван встал. Люди высыпали из повозок, в напряженном ожидании задрав головы к небу. Воины разбились на группы и распределились вдоль каравана. У всех были снаряженные к бою луки и тот же напряженный взгляд в небо. Даже рабы испуганно смотрели вверх. Ярик видел ополоумевшие от страха глаза и дергающийся кадык одного из рабов по имени Бульб. Неведомый силуэт в небе был явно всем знаком, и его появление ничего хорошего не сулило.

Через некоторое время точка удалилась и исчезла из поля зрения. И только тут Ярик понял, какая вокруг стояла тишина. Кругом все словно вымерло, и только с исчезновением таинственных «крыльев» возродилось движение. Люди зашевелились, хлопая друг друга по плечам и радостно смеясь.

«Да мы словно смерти избежали!» — Удивлению Ярика не было предела.

Откуда-то сзади раздался топот когтистых лап: к голове колонны скакали всадники. Ярик оглянулся и увидел хозяина в сопровождении двоих помощников — Намира и Глосса. Около каждой повозки они резко осаживали тирров и что-то яростно говорили. Некоторые пытались возражать, как, например, это сделал возница шамана, а потом и сам шаман, высунувшийся из повозки, но коротких, рубленых фраз вождя оказывалось достаточно. Благодаря своему обостренному слуху Ярик разобрал, что речь вдет о том, чтобы в повозки посадить рабов и двигаться с максимально возможной скоростью к тоннелю. Наконец три воина подъехали к головной повозке и остановились. Дарг что-то показал своим спутникам странными жестами, те согласно кивнули и ускакали назад. Дарг же повернулся к Дукану и, не дав последнему открыть рта для вопроса, скомандовал:

— Будешь гнать в два раза быстрей. Остальные, как обычно, пусть равняются по нашей повозке.

— Но зверь будет возмущаться… — растерянно забормотал Дукан. — Шестилапы ведь такие капризные.

— А мне плевать! Не сможешь гнать, как надо, зарублю, как Кали Альме, — неожиданно разъярился хозяин. — Ясно?!

— Да, господин!

Тут Дарг обратил внимание на Ярика:

— А ты что тут встал, мархузово семя? Живо на козлы!

Ярик рванулся выполнять приказ. С ошейником хозяину перечить не станешь.

Когда уже началось движение и Ярик сидел рядом с Дуканом тихо, как мышь, а Дарг ехал на своем черном тирре чуть впереди, молодой раб спросил Дукана:

— Господин, а что произошло?

Дукан от такого вопиющего незнания даже подскочил на месте и ткнул стрекалом шестилапа. Тот обиженно взревел. Это заставило Дарга повернуться к ним и зло выругаться. Когда хозяин отвернулся, Дукан дал Ярику звонкую затрещину. Тот мог уклониться, но не стал: по статусу не положено.

— Ты что, совсем идиот, что ли?

— Но, господин, я действительно не понимаю, — подпустив в голос нотку смирения, гнул свою линию Ярик.

На его счастье, Дукан быстро отходил.

— Ну, значит, тебе повезло! Это был курраз[123] с всадником. Проклятый Нолд опять направил к нам свои Крылья.

— Но ведь он нам ничего не сделал. Почему мы тогда бежим?

— Ну как дите, честное слово, сущее дите. Да откуда мы знаем, что там у него на уме. Может, сейчас летел по делам, а на обратном пути вернется и сожжет весь караван. Им все можно! Вот господин Дарг и приказал удвоить скорость, чтобы мы уже к утру были в тоннеле. Там они нас не достанут, а на той стороне крылатые всадники уже не имеют той силы, что здесь. — Дукан немного помолчал, подумал, а затем добавил: — По крайней мере, я на это надеюсь.

На этом все расспросы Ярик прекратил. В коротком и очень эмоциональном рассказе Дукана было слишком много новой информации, которую следовало обдумать.

Караван перемещался с высокой, как никогда, скоростью. Дорога была свободна, и никто не нападал: видно, от взоров таинственного курраза с его седоком поспешили укрыться все, в том числе и воины враждебных племен. Несмотря на такие благоприятные для движения условия, на ночь пришлось остановиться — шестилапы выбились из сил и напрочь отказывались продолжать движение. Дарг, сыпля проклятиями, сновал вдоль всего каравана, но ничего не мог поделать. А ведь до входа в тоннель остался всего один переход!

Поняв, что сдвинуть заупрямившихся шестилапов не удастся никакими силами, вождь приказал поставить повозки кольцом и удвоить дозоры. Племени предстояла ночь, наполненная страхом и напряженным ожиданием. Воины следили, чтобы никто не нарушил запрет вождя разжигать костры, и на ужин были одни холодные лепешки: вне зависимости от того, раб ты или свободный человек. Лагерь словно вымер: не кричали дети, не ругались женщины и не пели подвыпившие воины. Лишь редкое фырканье шестилапов разрывало полог мертвой тишины.

Ярик лежал под колесами повозки. Он был, пожалуй, единственным человеком в лагере, который оставался совершенно спокоен. И это не было связано с непониманием опасности, просто жизнь научила Ярика здоровому фатализму: если от тебя ничего не зависит, то не суетись и займись другими делами. В этот день он чуть ли не впервые оказался почти не занят. Обычно он ставил шатер хозяина, убирал, приносил, подносил, снова убирал и так до конца дня. Сегодня же господин Дарг запретил ставить шатры, и все ночевали в повозках. Сам Дарг спал в повозке, где обычно ночевал один Дукан. Этим вечером бесхозных рабов, которые предназначались для продажи, просто согнали в центр огороженного повозками круга, тогда как обычно их сажали в специальный загончик с охраной, которая не давала рабам передраться. Именно в таком загоне Ярик и ночевал поначалу. Из-под своей повозки хорошо видящий в темноте Ярик рассмотрел, как такие же, как и он, рабы растерянно сидели на голой земле и дрожали от страха. Не приходилось сомневаться, что, не будь на них подчиняющих ошейников, они разбежались бы по степи.

Ярик мотнул головой. Как бы ни было заманчиво завалиться спать, но теперешняя ситуация подсказывает, что ему надо срочно избавляться от этого ошейника. Быть рабом и так невыносимо, ну а погибнуть почем зря только из-за того, что нет возможности не то что защищаться, а просто убежать — это верх глупости.

Ярик лег на спину и расслабился. Его сознание привычно скользнуло в состояние Сат'тор, в которое он не заходил уже больше месяца — на это просто не было сил, ведь он лишился возможности подпитываться от внешних источников! Заклинания Темного ошейника все так же опутывали разум и отгораживали от Источника Силы нерушимой стеной, но даже капля может разрушить камень, если она, конечно, будет точить его постоянно. Ярик зачерпнул у себя толику жизненной силы и сформировал маленький щуп. Этим щупом он начал нашаривать в наложенных заклятиях мельчайшие зазоры. Вот один найден, вот другой, третий… да их много! Такое ощущение, будто заклятие — это сотни нитей, что спутаны в клубке, центр которого источник Силы Ярика. Осталось понять, где и что надо ослабить, за какую нить заклятия потянуть, чтобы все плетение бессильно повисло. Задачка не из легких. Томительно потекли мгновения… Да черт возьми! Ничего не понятно. Все так путано, что становится даже не по себе. А тут еще ехидный вопрос внутреннего голоса: «А может быть, уже пора впадать в отчаяние?!»

«Шиш тебе! Не дождешься! Должен быть выход». — Ярик продолжал напряженно искать решение.

Что тут можно сделать, что? Если нельзя распутать этот клубок, то как тогда быть?.. А может, и не надо ничего распутывать? Ведь все что необходимо Ярику в данный момент — это доступ к собственной магии. То есть требуется канал к собственному источнику, который сокрыт в середине этого клубка. Всего-то и нужно, что построить этот канал, потихоньку раздвигая и ослабляя встающие на пути нити магического плетения. А для этого должно хватить жизненных сил. Во всяком случае, Ярик на это надеялся.

Тонкий щуп уткнулся в сплетение двух нитей заклинания. Они не сдвинулись. А если добавить сил и изменить щуп на бур?.. Так, где ввинчиваясь, а где проползая, Ярик прошел через сплетение двух нитей, сформировав узенький канал. На большее сил уже не хватало. Продвигаться придется действительно крохотными шажками, по каплям пробивая путь к вожделенной свободе. Но, как известно, дорогу осилит идущий. Пусть на это уйдут месяцы кропотливой и напряженной работы, пусть! Но теперь Ярик знал, что свобода возможна. У него появилась надежда, а это уже многое значит. Грядущая свобода снова была в его руках и зависела только от него самого. Главное, дожить до своего освобождения.

Ярик вышел из состояния Сат'тор и только чудом не застонал. Сначала ему показалось, что на него сел шестилап — такая удушающая тяжесть сковала его тело.

— Ч-чч-черт! Мархуз вас вв-в-сех задери. Что за ерунда? — Губы отказывались повиноваться.

Складывалось ощущение, что Ярик проработал в поле без перерывов на обед и сон несколько месяцев — такая иссушающая слабость сковала его члены. И сразу же молнией пронзила догадка — за все надо платить. Силы, потраченные на ослабление заклятий подчинения, он забрал у себя самого, и восполнить их было нечем. Если манипулировать жизненной силой совсем уж без оглядки, то можно было однажды и не встать. Судя по всему, путь к свободе окажется еще более длинным, чем Ярику представлялось поначалу.

Дико хотелось спать. Раздосадованный, Ярик не имел даже сил на то, чтобы выругаться от души. Эмоции оказались притуплены, накатывала апатия. И Ярик решил ей не сопротивляться. «Будем надеяться, что организм лучше знает, что ему нужно», — подумал Ярик и, словно в омут на реке Костяная, провалился в сон.

Ярик стоял на горе. Внизу раскинулась знакомая картина колышущегося зеленого моря леса, перерастающего в море голубое. Стояла звенящая тишина. Вокруг высились горы… Очень знакомая картина! Осененный внезапной догадкой, Ярик оглянулся и увидел силуэт грозящей небу горы.

«Вот и вернулось все на круги своя!» — Состояние Ярика можно было сравнить с паническим.

Он же совершенно точно помнил, как после своих манипуляций с опутавшим его заклятием крепко заснул. И вот на тебе! Тут Ярик понял, что смотрит он как-то неправильно, необычно. Высота, все дело в высоте! Он привык смотреть с высоты своего роста в один метр восемьдесят шесть сантиметров, а тут до земли все пять. Да и вообще, где его руки, ноги и прочие части тела? Неужели его сознание опять покинуло пределы бренного тела и, подхваченное неведомыми ветрами, вознеслось на эту проклятую гору? Но нет, в прошлый раз ощущения выхода из тела были совершенно иными. Сейчас Ярику казалось, что он смотрит в зеркало, которое услужливо поворачивало показываемое им изображение, подстраиваясь под желания хозяина.

— Бред какой-то! — сплюнул Ярик. Вернее, попытался сплюнуть, но за отсутствием тела не получилось.

Он завис чуть в стороне от злополучной площадки, где его так настойчиво пытались принести в жертву неведомым силам. Там все осталось почти без изменений: все тот же потрескавшийся черный скальный камень, серая пыль кругом и туша мертвого дракона. Хотя нет, дракон как раз изменился. От туши остался лишь полуразвалившийся скелет, обтянутый прорвавшейся в нескольких местах шкурой. Казалось, что этому скелету дракона уже несколько столетий.

«Ну дохлый дракон, и что дальше?» — опять вылез внутренний голос.

Словно в ответ на его реплику по трещинам скалы, на которой проходил обряд и куда, как помнилось Ярику, стекала кровь дракона, зазмеились голубоватые молнии. Что-то неправильное происходило, что-то очень неправильное. Вот молний стало больше, потом еще и еще. Вот уже целый потрескивающий ковер покрывает всю поверхность скалы вокруг останков Рошага. Словно дойдя до какого-то предела, из этого ковра начали вырастать энергетические шары. Это выглядело довольно красиво. Вот на потрескивающем и колышущемся поле появилась словно бы капля, вот она чуть подросла, набралась силы, вокруг появились еще капли. Последние также налились силой и, будто крупинки железной пыли, притягивающиеся к магниту, устремились к первой крупной капле. Мгновение, и они слились в единый шар размером с добрый орех. А процесс не останавливается, и вот уже образовался шар с голову взрослого мужчины. Шепчущий, пышущий злой мощью, он устремляется в сторону неподвижных костей. А на странном ковре растут новые шары! И вот уже вереницы их летят в кости дракона… и впитываются в эти мертвые останки. Так губка впитывает воду: капля падает на пористую поверхность и словно всасывается внутрь.

Дрожь побежала по скелету. Слышался треск встающих на свои места костей, шорох рассыпающейся пылью кожи. Прошли какие-то мгновения, и перед взором Ярика предстал сверкающий ослепительной белизной, абсолютно целый костяк дракона. Шары перестали лететь, исчез и ковер из молний, но движение продолжалось. Теперь казалось, что кости дракона впитывали в себя саму плоть скалы. Куда исчезли трещины и пыль? Постепенно черный камень превращался в еще более черную лужу тьмы, которая, словно пожарной помпой, засасывалась в кости того, что раньше было драконом. И сверкающая белизна начала сменяться каким-то неопределенным, грязно-мутным серым цветом. Одновременно с этим более активно зашевелились, даже как-то поплыли и сами кости — возникло ощущение, что на месте останков дракона колышется потрескивающая грязевая лужа, выбрасывающая ложноножки и разевающая образующиеся и сразу же исчезающие рты. Мерзкое зрелище!

Но и это продолжалось недолго. Первым успокоился черный камень — миг, и колышущаяся маслянистая поверхность снова обернулась потрескавшимся камнем. Серый комок на месте тела продолжал бессмысленно колыхаться еще какое-то время, пока что-то не произошло и движения не приобрели какую-то осмысленность, какой-то скрытый ритм. Вот проявились затянутые пленкой силуэт головы и плеч, затем спины… и движения прекратились. Словно работа сумасшедшего скульптора застыла на вершине скалы.

Пауза затянулась. Ярик уже не мог смотреть без содрогания на эту вызывающую необъяснимое чувство гадливости фигуру. И в этот момент со скрывавшегося под серой пленкой существа словно сдернули полог. Пленка прорвалась, как гнойник, и явила на свет то, что под ней скрывалось. Перед Яриком застыла фигура необъяснимого существа, родившегося из мертвого остова. Судя по всему, то, что раньше было костями дракона, переродилось в ЭТО. Кошмарная шипастая голова с выступающими из верхней челюсти тридцатисантиметровыми клыками, огромные провалы глазниц; короткое, но очень плотное туловище с четырьмя толстыми когтистыми лапами; длинный костяной хвост с наростом в виде маленькой головы и какие-то два словно бы свертка из мелких костей за плечами.

Ярик поцокал языком. Полная ирреальность происходящего сказывалась на восприятии. Вместо чувства страха возникло ощущение брезгливости по отношению к столь мерзкому творению, насилующему самим фактом своего существования понятия красоты и изящества. И тут произошло нечто ужасное — в эту недвижимую статую, творение извращенного, больного разума словно вдохнули жизнь. Дрогнули плечи, шевельнулся хвост, застучали костяшки в «мешках» за плечами, и начала поворачиваться голова. В это время все чувства Ярика были устремлены к одному месту — к провалам глазниц. Там, в их темных глубинах, зарождалась жизнь. Искры темного огня раздувались, превращаясь в брызжущие тьмой омуты, готовые затянуть неосторожную душу в самые бездны ада. Недвижимая статуя ожила.

Ярик отшатнулся. Глаза неведомой твари смотрели прямо на него. Раздалось шипение, «мешки» за плечами развернулись в пучки полутораметровых щупалец, с темными когтями-ятаганами на каждом. Хотелось сравнить ее с таким любимым образом писателей, как машина смерти. Но почему машина? Любая машина, аппарат есть плод, результат творения человеческого гения, но как бы ни было продумано человеческое создание, оно всегда будет нести на себе печать незавершенности, содержать в себе возможность доработок и улучшений. Это же было совершенное существо, существо, предназначенное для убийства. Да куда там предназначенное, существующее только ради одного — сеять смерть. Сама первородная тьма глядела из-за спины монстра.

Тварь встала на задние лапы и издала чудовищный полурев-полукрик, бросая вызов всему живому. И в голове у Ярика раздался знакомый голос Рошага: «Я найду тебя, червь. Найду, и ты проклянешь тот день. Жди меня, грязерожденный!»

После этих слов мир перед глазами Ярика завертелся дикой каруселью, меняя небо и землю местами. Серая пелена накрыла его сознание.

Зверь открыл глаза: мир был полон красок и необычных запахов. Шелестела трава, и шуршали ветки. Хотелось скакать и прыгать от удовольствия и радости. Мир прекрасен. В нем есть добыча с такой теплой, почти горячей кровью, есть враги и битвы с ними. В нем есть пушистый-с-теплым-и-влажным-носом, от которого пахнет молоком и парным мясом, с ним тепло и хорошо. Но зверь уже вырос, и пора расставаться. Это плохо…

Но есть мир, и есть зверь. И мир ждет его. А еще есть Большой. Он где-то далеко-далеко. Его трудно ощутить, но он есть. И это просто замечательно. До него придется долго-долго бежать, но зверь его найдет, и тогда все будет хорошо. Будет много врагов и добычи…

Серо-стальное тело с короткой шерстью змейкой просочилось сквозь узкий вход в дупло и каплей ртути стекло на землю. Изредка задирая клиновидную головку с бусинками глаз вверх, как бы пробуя воздух, зверь помчался на восток. Конечно же он не знал, что там восток, но там находился Большой, и этого было достаточно.

ГЛАВА 20

Ярик задергал носом: что-то теплое и очень щекотное устроилось на его носу. Это место жутко хотелось почесать, крепкими ногтями раздирая кожу. Вокруг приглушенно слышался шум просыпающегося лагеря. Нудно ворчали шестилапы, зло шипели тирры, раздались первые голоса людей.

«Пора вставать! Негоже рабу валяться дольше, чем хозяевам. Нужно еще проклятых шестилапов чистить. Они ведь за ночь небось такое устроили, сволочи…» — Внутренний голос опять начал привычный нудеж.

Ярик открыл глаза и тут же зажмурился: он лежал лицом в сторону Порубежных гор, и солнце теперь светило ему прямо в глаза сквозь широкие щели в щите. Ярик недовольно дернулся и вскочил, забыв, где он находится. Его голова с размаху впечаталась в днище повозки. Раздался глухой удар, и почти сразу прозвучали проклятия и угрозы. Любящий поспать Дукан лежал как раз над Яриком, и удар прервал его радужные сны. Сегодня Ярику придется пошустрить, если он не хочет получить небольшую трепку. Молодой раб развязал узлы и приподнял щит, висящий между колесами. Рабы, ночующие под повозкой, служили еще одним рубежом охраны: если бы коварный враг полез ночью через эти щиты, то он гарантированно натолкнулся бы на спящего человека, то есть рабы были чем-то вроде сигнализации. Чем дольше Ярик жил среди дикарей, тем больше поражался их практичности.

Выбравшись из-под повозки, он метнулся к ящику позади нее и достал оттуда свои орудия труда: совок, скребок и плотный мешок. С помощью первых двух он должен был в кратчайшие сроки собрать все продукты жизнедеятельности хозяйского шестилапа в этот мешок. Потом на долгих стоянках содержимое мешка клали под гнет и высушивали, превращая эту гадость в сухие брикеты, которые отлично горели. А если их еще полить из специальной бутылочки, то при горении они даже не воняли! Если Ярику не изменяла память, на Земле такие брикеты назывались кизяками (или кизяком?).

Ярик споро наполнял мешок. Что поделаешь — сноровка. Как бы это ни было неприятно, но если выполнять такую работу месяцами, то можно достичь невиданного профессионализма.

— Профессиональный уборщик навоза с университетским образованием. Каково? — ругаясь сквозь зубы, бормотал под нос все еще сонный Ярик.

И в этот момент его сонливость как рукой сняло: он вспомнил вчерашний вечер и ночные кошмары. Что касается избавления от Темного ошейника, то ясно, что это дело не одного месяца. А если вспомнить про почти смертельную усталость… придется отыскивать способ улучшения питания. Ярик прислушался к себе: есть хотелось очень и очень сильно, но отдых сделал свое дело — мышцы только самую чуточку ныли, как после сильных перегрузок.

Но вот что касается кошмаров, то тут, с одной стороны, после столь изматывающей усталости могло присниться и не такое. На Земле после авральных работ над собственным дипломом какой только ерунды не снилось в течение целого месяца! Но, с другой стороны, перед похищением в этот мир Ярику тоже снились сны, и они тоже предупреждали о грядущих напастях. А уж сегодняшний сон по реалистичности и убедительности дал бы тем сто очков вперед. Очень мерзкий и убедительный он был.

«Чего-то подобного и следовало ожидать: если нас бьют, то бьют серьезно! Рошаг ожил. Ну надо же! Хотя эта магия способна на любые сюрпризы. — Ярик застыл около терпеливо стоящего в ожидании уборки шестилапа. — И зуб на меня имеет, гадина! Я, говорит, тебя найду! Да ищи, только долго искать придется, не один месяц и не два… А мне к тому времени надо будет освободиться и убраться отсюда подальше».

Самым краешком разума Ярик подивился своему спокойствию. Какой-то не такой он стал, излишне спокойный и хладнокровный, что ли? Раньше было иначе. И нельзя это списать на постоянно преодолеваемые препятствия и борьбу за выживание, ой нельзя!

Тут вспомнился самый последний сон, он был какой-то странный. Не только на фоне кошмара с оживлением Рошага — этот сон сам по себе был на редкость приятен. Добрый такой, красивый. Словно Ярик поселился в теле маленького, но смелого зверька, который только-только покинул родное дупло (гнездо?) и отправился на поиски приключений или какого-то там Большого. Такие сны бывают у детей, когда они ощущают себя персонажами мультиков и странствуют с ними по выдуманным мирам. Да вот беда, Ярик давно уже не ребенок, да и не было налета нереальности в этом сне. Слишком четкими были мельчайшие детали, придающие сну черты реальности и завершенности. Но при чем здесь он?..

— Ты, выкидыш рыкача!!! — За спиной раздался разъяренный голос Дарга, и Ярика скрутила сильнейшая боль: хозяин активировал ошейник. — Почему шестилап до сих пор еще не вычищен, а ты тут стоишь и мечтаешь?! Как только окажемся по ту сторону гор, ты будешь наказан. — Сказав последнее ледяным тоном, господин Дарг развернулся и направился к своему тирру.

Ярик чертыхнулся про себя: Дарг слов на ветер никогда не бросал. И чего это он стоял с открытым ртом, забыв о работе?! Надо ли говорить, что шестилап оказался обихожен в течение считаных минут. Никогда еще Ярик не работал столь быстро.

А весь лагерь пришел в движение. Люди суетились, спешили. Несколько всадников на молодых быстроногих тиррах направились в сторону гор — Дарг приказал разведать дорогу. Спешно готовились повозки к дальнейшему движению. Завтракать приходилось на ходу. Помня о своем решении питаться лучше, Ярик спрятал выданную ему лепешку с малюсеньким куском мяса за бортом повозки. Он еще не забыл школьный курс то ли анатомии, то ли биологии, а может, и вообще — ботаники, на котором старая, советской закалки учительница говорила им, юным оболтусам, о высочайшем уровне усвоения тщательно прожеванной пищи. Пускай это мелочь, но даже ею нельзя было пренебрегать на пути к свободе!

Создав таким образом заначку на время движения, Ярик бросился помогать Дукану впрягать шестилапа. Проклятая скотина опять упрямилась, протестующе мотая головой и притопывая мохнатыми лапами. Наступит на тебя такая — мало не покажется!

Наконец все подготовительные мероприятия были закончены, и повозки начали трогаться с места и занимать свои строго определенные места в караване. В это время вернулись разведчики и подскакали к вождю. Выслушав доклады, Дарг махнул рукой, разрешая движение, и тронул коленями бока своего тирра.

Повозки шли уже много часов. Горы заполонили собой практически все небо, что несказанно радовало Дукана. По его немногочисленным репликам Ярик понял, что тоннель уже близко.

Через какое-то время караван сменил направление движения. Теперь они двигались на юг вдоль подножия изрезанной трещинами скалы. Воины зорко высматривали врага, причем большинство из них ожидало нападения даже не с неба, а с гор. У Ярика так и чесался язык спросить, часто ли нападают мифические Хозяева на проходящие караваны, но сдержался — не положено!

Так двигались еще пару часов. У Ярика появилось стойкое ощущение чужого взгляда. Словно иголочки покалывают в затылке, но никого видно не было. Чувство опасности молчало. Судя по всему, что-то такое же чувствовал и проклятый шаман. Он высунулся из повозки и жестами подозвал едущего недалеко молодого воина. Тот внимательно выслушал старого шамана и стрелой понесся куда-то в конец колонны. Вскоре он появился вместе с вождем. Тот внимательно выслушал шамана и кивнул. Во время разговора оба то и дело бросали взгляды на горы слева. То же, что и Ярик, кажется, заметили и остальные люди. Над караваном повисло напряженное молчание. Повозки подтянулись поближе друг к другу. Все это напоминало стадо овец, сбившееся в кучу при появлении волка. Что-то шло не так.

Но тут повозка въехала в какое-то ущелье, и взору Ярика открылось потрясающее зрелище. По бокам ущелья стояли гигантские статуи знакомых Ярику существ — ящерочеловека и ящерокентавра. Они действительно были гигантскими: никак не меньше полусотни саженей в высоту, словно каждая из них была высечена из целой скалы. Почти не тронутые временем, они производили сильное впечатление, буквально подавляя суровым величием искусно обработанного камня. Куда там земному сфинксу!

В отличие от уже знакомой Ярику скульптурной композиции, здесь эти существа не были изображены врагами. Более того, они явно делали одно дело — охраняли вход в долину. Величественная осанка, пронзительный взор, проникающий в самую душу, — все это ошеломляло, заставляя восхищаться невиданным мастерством древних резчиков-камнетесов. Казалось, что взгляды каменных фигур сурово вопрошают: «Имеешь ли ты право ступать по этой земле? Не замыслил ли зла?»

Ярик тряхнул длинными спутанными волосами, прогоняя наваждение. Древние скульпторы обладали гораздо большим талантом, чем сотня земных Церетели!

Пока он любовался, раскрыв рот, статуями, вперед выдвинулся небольшой отряд воинов, посланных вождем. Сам караван застыл в ожидании. Дарг остался у головной повозки, и теперь он задумчиво теребил шнур на рукояти своей сабли, пристально смотря вслед ушедшему отряду. Оставшиеся всадники обшаривали окружающие скалы, держа наготове луки. Повисла напряженная тишина. Ощущение чужого взгляда не проходило.

Ярик, как и все, шарил глазами вокруг: пускай он и раб, но жить хотелось очень и очень сильно, а если поверить россказням рабов о том, что гибель хозяина корда с Темным ошейником ведет к неминуемой смерти последнего… В данный момент Ярик очень сильно дорожил жизнью господина Дарга.

Тут его взгляд зацепился за дорогу. Да, именно дорогу! Настоящую, мощенную каменными плитами дорогу. Петляющий по долине с каменными стражами путь содержался в идеальном состоянии. На нем не было ни пылинки, словно его каждый день заботливо подметали неведомые хозяева. Вот именно, Хозяева! Уж не их ли владения начинаются здесь?!

Ярик повнимательней пригляделся к дороге: да, плиты подобны тем, что он откопал в пыли. В целом же дорога сильно отличалась от той, что вела от горы, на которой Ярик впервые появился в этом мире. Эта была более торжественной, что ли? Словно ее строители задались целью явить всему свету свою власть и могущество. Ничего не скажешь, им это удалось. Истинная Дорога Королей!

Его раздумья прервал тихий ропот, волной прокатившийся по застывшему каравану. Дозорные возвращались. Судя по их внешнему виду, они несли добрые вести. Головной всадник, оказавшийся Намиром — помощником Дарга, прокричал вождю:

— Мой вождь! Хозяева требуют повышения платы за проход впятеро!

При этих словах лицо Дарга залила мертвенная бледность. Как уже знал Ярик, это было свидетельством крайней степени ярости.

— И как они это пытаются объяснить? — Холод в голосе молодого вождя мог заморозить пламя в костре.

Намир — он был опытный воин и повидал на своем веку всякое — судорожно сглотнул. Нет, умом он понимал, что ярость вождя направлена не против него лично, но вот с чувствами ничего не мог поделать. Однако страх в нем граничил с восхищением — молодой Дарг был истинным сыном своего отца, великого Сохога. Столь же неукротимый, умеющий повелевать — прирожденный вождь. Именно он был достоин стать наследником, а не этот ублюдочный Теорн.

— Они говорят, что над степью рыщут Крылья…

— Ну и что?! Ведь Хозяева вроде как ненавидят курразов и их всадников? Или за несколько месяцев нашего кочевья что-то изменилось?! — Сарказм в голосе Дарга разил наповал. Поговаривали о многовековой кровной вражде. Некоторые даже осмеливались говорить о тысячелетиях вражды.

— Они сказали, что Каменным Чертогам Порубежья не с руки ссориться с хозяевами Крыльев, поэтому они и пытаются хоть как-то оправдать риск пропуска каравана!

— Не вижу связи между нами и Крыльями!

— Тот, с кем я разговаривал, велел передать, что им неизвестно, кого именно ищут Крылья, а потому риск пропустить объект их поисков слишком велик…

— Все ясно, можешь не продолжать. Они просто решили под шумок заработать, как делали это и раньше. Небось сказали, что если цена слишком высока, то можем подождать недельку-другую у входа в долину?

— Да, мой вождь. Карлик еще посоветовал поискать кружной путь.

— Вот ведь змей ползучий! — Дарг зло дернул своего тирра за повод, на что тот яростно зашипел и повернул голову к хозяину, скаля зубы… за что и получил по морде затянутым в кожу кулаком. — Ладно, двигаем! Получит он свою прибавку.

Дарг привстал в седле и махнул каравану рукой, чтобы возобновилось движение. Сам же во главе отряда неспешно двинулся впереди. Ярик повернулся к Дукану:

— Господин, а разве нельзя было поторговаться с этими Хозяевами? Ведь можно сбить цену…

Протянув последние слова, Ярик внутренне напрягся, ожидая затрещины от щедрого на такие подарки Дукана, но, как ни странно, тот воспринял вопрос спокойно. Цыкнув сквозь зубы и ткнув стрекалом многострадального шестилапа (похоже, что Дукан срывал на нем злость постоянно), он ответил:

— Да невозможно с ними спорить! Упрутся, как шестилапы во время гона, и все тут. Только цену выше поднимут. У-у-у, кровососы поганые!

Караван двигался по дороге в долине, которую правильнее было бы назвать ущельем, вот уже около часа. Дорога петляла среди скал и буйной растительности, скрывавших то, что таится за поворотом. Это несколько настораживало Ярика, так как отряд, посланный на переговоры, обернулся едва ли минут за тридцать. Даже высокой скоростью бега верховых тирров нельзя было объяснить столь короткое время. Так что либо они не доезжали до входа в тоннель, либо здесь творятся странные штуки.

Наконец за одним из бесчисленных поворотов перед людьми открылся тупик. Да, именно тупик. Дорога упиралась в плоскую, уходящую к небесам скалу. На ней был выбит громадный прямоугольник, заполненный сценами из жизни мелких человечков с длинными бородами. Они сражались, долбили камень, что-то ковали и снова сражались. Прямоугольник был саженей десять в ширину (чуть шире дороги) и десять в высоту. Но вот вход в тоннель отсутствовал!

«М-да, похоже, нас всех сейчас будут резать!» — злорадно захихикал внутренний голос.

Но он ошибся. Люди из каравана воспринимали все совершенно равнодушно. Караван спокойно продолжал движение и замер только саженях в пятнадцати перед скалой.

Поначалу ничего не происходило, но вот Ярик ощутил легкий ветерок магии, слабая дрожь пробежала по скале, и четкие, прямые линии прорезали изукрашенный рисунками камень. Линии как раз и обозначали ворота. Вот раздался слабый шорох трущихся друг о дружку камней, и каменные врата широко распахнулись, раскрывая темный зев тоннеля. Слабо потянуло холодом. Ярик, отвлекшийся на процесс открытия врат, не заметил, откуда выступили двое низкорослых Хозяев. Молодой раб невольно сравнил их с изображенными на камне: похожи, сильно похожи. Такие же бородатые, с грубыми, словно вырубленными из камня, чертами лица, мускулистыми руками и хитрющими глазками. И, самое главное, вполне человекообразные!

Будучи ростом не выше двух аршинов, они не производили впечатления несчастных, обиженных судьбой созданий. Перед Яриком (а точнее, перед Даргом, Ярик как-никак раб!) стояли сильные воины и пронырливые торговцы, если принять во внимание их жадные, ощупывающие глаза и повод, по которому эти карлики облегчили на кругленькую сумму карманы прибывших людей.

Разговоров между прибывшими людьми и Хозяевами не было. Встреча происходила в полном молчании. Дарг передал скалящемуся в наглой усмешке коротышке пять кожаных позвякивающих мешочков, тот их принял, и все, высокая встреча окончена. Коротышки прошли внутрь тоннеля и растворились в тенях, а головной отряд вместе с вождем первым вступил под своды тоннеля. Остальной караван потянулся за ними.

Ярик не удержался и оглянулся. Там, за спиной, оставалась еще одна страница его жизни в этом мире. Лес и степь, наполненные дикостью и первобытными опасностями, остались позади. Впереди его ждали города с их цивилизацией, культурой и своими проблемами. А пока хотелось просто посмотреть назад. Пусть можно было увидеть только поворот и горы…

— А ну хорош башкой вертеть! Не то, глядишь, отвалится… — Голос повеселевшего Дукана, размахивающего стрекалом, развеял торжественность момента. — Пшел, мохнозадый! Пшел!

ГЛАВА 21

Теорн терпеливо ожидал в малом приемном покое аудиенции у Наместника. Но чего ему это стоило! От душившей его черной злобы перехватывало дыхание и сводило скулы. Его, первого сына великого Сохога, заставляли ждать, словно какого-то простолюдина!

«Ничего, ты мне еще ответишь, сын крысы. Придет время, и за все ответишь!» — Только эти мысли скрадывали его ожидание, но волевое лицо оставалось неподвижным, словно высеченным из камня. Об урагане обуревавших Теорна чувств не смог бы догадаться никто. Кроме мага, конечно.

Наконец послышался звук неторопливых шагов, и изукрашенные двери перед троном отворились. Первым вошел церемониймейстер и внушительно произнес:

— Великий Наместник первых императоров, его могущество Парсан Второй!

Словно подтверждая значимость своих слов, пыжащийся от важности придворный ударил посохом о мраморный пол. Гулкий звук прокатился по зале. Вслед за этим послышались шаркающие шаги. Церемониймейстер сделал шаг в сторону, спеша освободить дорогу идущему правителю. Теорн чуть согнулся в приветственном поклоне: жирный слизняк любил поклонение!

И вот в Малый Приемный Покой вступило его могущество. Первое, что бросалось в глаза, это здоровенная восьмилучевая корона, безвкусно облепленная крупными драгоценными камнями. Теорну даже подумалось, что создатель этого символа власти следовал принципу: чем крупней, тем лучше! Драгоценный убор сидел на голове, словно горшок на деревенском плетне.

Еще большие впечатления вызывало лицо. Сквозь складки жира просматривались мелкие свинячьи глазки, которые подозрительно смотрели вокруг. Толстые губы что-то беспрестанно шептали. Такое лицо пристало не правителю государства, а мелкому лавочнику.

Колышущееся при каждом шаге брюхо было скрыто под пурпурным балахоном, полы которого достигали самого пола.

«Небось урод неплохо экономит на уборщиках!» — злорадно подумал Теорн.

Правителя поддерживали под руки два смазливых молодых раба. Тяжело ступая, переваливаясь с боку на бок, Наместник Парсан прошествовал к своему трону, убранство которого соответствовало короне. Привыкшему к суровой простоте кочевой жизни Теорну эта безвкусица просто резала глаза.

Наконец кое-как умостив свой жирный зад на троне, правитель обратился к Теорну:

— Подойди ближе, молодой вождь. Человек, подобный тебе, нужен Престолу первых императоров, а мы достойно вознаграждаем за верность… Ну же, ближе.

Теорн с каменным лицом приблизился к самому подножию трона. Стоящие там телохранители ощутимо напряглись.

— Спокойно. Теорн, сын Сохога, не желает нам зла, — поглаживая головы стоящих на четвереньках молодых рабов, произнес Парсан. — По крайней мере, пока.

При последних словах глаза толстяка блеснули стальным блеском. На Теорна словно дохнуло холодом. Не зря, ой не зря о хитрости и жестокости этого жирного борова по всему Сардуору ходили легенды. Его толстые, в складках, руки дотягивались до самых дальних уголков этого забытого богами материка. Торговля наркотиками, запрещенным оружием, артефактами Запретной магии, кордами приносила Парсану неслыханные доходы. А имея в своем распоряжении деньги, можно многого добиться. Особенно если речь идет о таких деньгах!

— Мы узнали, что вы приняли наше предложение. Это нас очень порадовало…

Теорн выдохнул сквозь сжатые зубы воздух и ответил:

— Не скрою, в переданных вашими людьми письмах обрисованы очень и очень заманчивые перспективы, но…

— Но? — сжав подлокотники и подавшись вперед, с угрозой произнес Парсан. — Тебе что-то не нравится, первый сын Сохога? Или, быть может, мне стоит предложить то же самое Даргу?

— Нет, конечно же нет, — презирая самого себя за просительный тон, зачастил Теорн. — Просто мне непонятно, что я должен буду в обмен на предоставленную вами услугу?

Услышав это, Парсан удовлетворенно откинулся на спинку трона:

— Вот это уже деловой разговор.

Он щелкнул пальцами, и буквально тут же, словно только ожидал этого сигнала, появился слуга с подносом, на котором стоял запотевший бокал вина. Парсан жадно отхлебнул и причмокнул губами:

— Ренское, урожая этого года. Знаешь, обожаю молодые вина. Они так горячат кровь! А ренские вина — это жгучая смесь крови виноградной лозы и магии…

Теорн молчал. Он, сын вождя, не знал, хватит ли у него денег даже на одну бутылку такого вина!

— Так о чем это я? Ах да, до меня дошли слухи, что твой отец недоволен той ценой, что я даю за ваши товары, и ищет новых покупателей. — Еще один глоток из бокала. — А я очень не люблю, когда мои старые партнеры меня предают. Ну ты меня понимаешь? И поэтому я надеюсь, что впредь, с тобой, такие слухи не возникнут.

— Разумеется, ваше могущество, — усиленно закивал Теорн.

— Ну и кроме этого, твой отец имел какие-то предрассудки в отношении некоторых районов ваших земель. — Парсан помолчал. — А они меня интересуют, я бы даже сказал, очень интересуют. И мне нужен будет безопасный проход в эти земли. Чтобы там не путались под ногами всякие дикари.

— Что вы имеете в виду?

— Не притворяйся идиотом! — стукнул кулаком по подлокотнику Парсан. — Мне нужно, чтобы мои люди могли безопасно передвигаться по Лихоземью и спокойно переправляться на тот берег Костяной.

— Но там же тарки и урги, да и человеческих племен достаточно…

Парсан брезгливо поджал губы:

— Избавь меня от этих ваших дикарских названий. Из троллей получаются отличные, сильные рабы, а из гоблинов — шуты и воры. Чем больше будет пленных, тем скорее вернешь мне все долги. Ведь, надеюсь, ты понимаешь, что свои услуги я как бы предоставляю тебе в долг?

— Но мои люди не пойдут в Лес и земли Отродий!

— А туда и не надо. Много чего интересного можно выловить и в водах Костяной… Ну что, надеюсь, ты согласен на такие условия? — вопросительно изогнув правую бровь, отчего все его лицо исказилось в жутковатой гримасе, спросил правитель.

Опять напряглись в ожидании приказа телохранители. Теорн не был трусом и неплохо владел саблей, хотя, конечно, и не как проклятый Дарг, но и не хуже прочих. Однако стоящие перед ним четыре сухих, поджарых воина были очень опасны. Контролируя всю торговлю гарлуном, Парсан растил в казармах гвардейцев отличных мечников, а эти были лучшими. Теорн понимал, что не оправдай он ожиданий Парсана, и жить ему останется не более минуты. Но отказываться не хотелось не из-за угрозы для жизни. Этот толстяк показал ему путь к цели, к которой молодой воин стремился все последние годы. А за это можно многое отдать. Ну а насчет выполнения поставленных условий — время покажет!

Прижав к груди правую руку, Теорн поклонился и глухо сказал:

— Я согласен!

— Вот и отлично, — удовлетворенно произнес Парсан и опять замысловато прищелкнул пальцами.

В залу вошел слуга и внес шкатулку из красного дерева с желтыми узорными вставками по бокам. Он подошел к Теорну и откинул крышку. Внутри на черном бархате лежал небольшой золотой медальон, изображающий оскаленную морду какого-то существа. Добротой от него не веяло!

— Господин, протяните вашу руку, — тихим голосом произнес слуга.

— З-з-зачем? — почему-то дрожащим голосом спросил Теорн.

Ему ответил Парсан:

— Чтобы тебе прокололи серебряной иглой вену на руке и ты смочил своей кровью этот медальон. А уже только потом повесил его себе на шею.

— Но зачем все это?! — затравленно озираясь, вскричал Теорн. — Зачем?

— Ну неужели ты думал, что я поверю тебе на слово?! Право, ты меня разочаровываешь. Эта безделушка заставит тебя соблюсти твою часть договора! Ну же, давай! — резко прикрикнул Парсан.

И, смирившись, Теорн покорно протянул руку. Иного выбора у него не оставалось.

Ярик тихо матерился сквозь зубы. Этому не слишком благородному занятию (да и какое благородство у раба?!) он предавался последние полчаса. Как тут сдержаться, когда тебе совсем недавно на ногу наступил шестилап, а ты все равно вынужден шагать по дороге, тяжело припадая на пострадавшую конечность?

— Идиот! Кретин! Помет тарка! — Губы то и дело повторяли обширный список разнообразнейших ругательств.

Нога болела просто зверски, а остановиться нельзя даже на минуту, так как, пройдя тоннель, караван двигался в обычном порядке: рабы бегут, повозки катятся, шестилапы вкалывают, возницы на них покрикивают, а воины гарцуют на тиррах вдоль всей цепочки повозок. Прямая угроза нападения таинственных Крыльев миновала, и люди расслабились. Теперь единственное, чего опасался Дарг, были обычные разбойники… или представители местной власти, что, по отдельным репликам, достигшим ушей Ярика, было одно и то же. Правда, что мешало Крыльям напасть на караван по эту сторону гор, Ярик не очень то и понял. Дукан что-то невнятно буркнул про Земли Закона и спихнул не в меру любопытного раба на землю.

Вот тогда-то Ярик и получил свою травму. Зацепившись ногой за какой-то уступ на повозке, он неудачно приземлился и оказался слишком близко к запряженному хозяйскому шестилапу, в микроскопический мозг которого пришла в этот момент мысль переступить с ноги на ногу… Как Ярик тогда не заорал от неожиданной резкой боли, он и сам не знал. Его счастье, что мохнатая скотина ничего ему не сломала. Уж это-то он смог определить сразу. Но опухла ступня будь здоров и теперь приобретала синеватый оттенок прямо на глазах. Каждый шаг отзывался стреляющей болью, но остановиться было нельзя. Хозяин не должен ничего знать про увечье. За это вполне могли всыпать штук двадцать плетей. Суровый нрав этого кочевого народа не признавал разгильдяйства и безалаберности, а уж если бы решили, что Ярик сделал это сознательно, чтобы не идти пешком… нет, о таком лучше не думать.

Нельзя заняться и излечением — на быстрое восстановление тратилось слишком много сил, а их надо экономить. Вот и терпел Ярик, кляня последними словами судьбу-злодейку и свою невнимательность.

Да еще эта дорога! То ли дело в степи. Занесенный слоем пыли, через незнамо какие тысячелетия древний караванный путь продолжал исправно служить людям. А здешняя, с позволения сказать, дорога? Какой косорукий урод ее мостил?! Камни неправильной формы, с острыми краями. Повсюду неровные сколы, то тут, то там булыжники вывернуты, и на полотне дороги теперь зияют язвы провалов, поросшие травой. И в эти ямы постоянно попадают колеса повозок, заставляя сотрясаться… А еще туда постоянно попадали ноги идущих рабов.

— Кали в тёщи создателю этой дороги!!! — хрипло зарычал Ярик, провалившись больной ногой в очередной такой провал.

На козлах гнусно ухмылялся Дукан. Страдания Ярика его изрядно веселили.

«Ничего, толстозадый мархуз, небось в тоннеле ты себя иначе вел!» — мстительно подумал Ярик. Для него путешествие сквозь горы было наполнено только приятными впечатлениями, и он снова унесся мыслями назад, к владениям таинственных Хозяев…

По сравнению с гонкой по степи переход через горы проходил на редкость легко. Повозки не спеша катились по идеально ровному полу тоннеля. Сидящих людей ни разу даже не тряхнуло! Шестилапы невозмутимо выполняли свои нелегкие обязанности, как будто и не нависала над ними толща камня. А что им волноваться: пускай под потолком, на высоте трех человеческих ростов клубится тьма, зато от стен идет мягкий свет, прекрасно освещающий дорогу не только под ногами, но и на несколько саженей вперед. Ярика тогда еще дико заинтересовал источник света: вроде никаких ламп не видно, казалось, что свет испускали сами стены.

Совершенно иначе вели себя люди. Тишина, наполненная человеческими страхами, окутывала караван. Кочевники, дети степей, тяжело переносили закрытые пространства. Сидящий рядом с Яриком Дукан то и дело вытирал струйки холодного пота с лица. Пыль и пот превратили его лицо в какую-то застывшую гротескную маску.

Ничего подобного нельзя было сказать про Дарга и прочих воинов. Похоже, они не боялись ничего. С каменными лицами они сновали вдоль всего каравана, как делали это и раньше, благо ширина тоннеля вполне это позволяла (как показалось Ярику, здесь спокойно могли проехать четыре повозки, ни разу не чиркнув друг о друга бортами).

А повозки катились вперед. Время словно застыло, мир исчез. Остались только шестилапы, повозки и убегающий назад камень. И Ярик не терял времени зря: прикрыв глаза, сделав вид, что спит, он в трансе кропотливо пробивался к сердцу своей магии. Да, работа была трудна и смертельно опасна, но с каждым таким погружением он приближался к свободе. Пускай на волосок, но приближался. Китайцы говорят, что путь в тысячу ли начинается с одного шага… И даже если двигаться по нему шажок за шажком, то рано или поздно желанная цель будет достигнута!

— Ну ты, ублюдок! В морду захотел?!!

Ярик отвлекся от воспоминаний, судя по всему, обращались к нему.

— Я к тебе обращаюсь или к заднице шестилапа?!

— Что желает мой господин? — Ярик подбежал к козлам неторопливо катящейся повозки и с готовностью посмотрел на Дукана.

— Как ты смеешь, червь, мечтать, когда к тебе обращается свободный? — Возница просто кипел злобой.

Ну еще бы, день назад Дарг пообещал оторвать ему башку, если Дукан хотя бы притронется к гарлуну. Он сказал, что даже достигшие высот в Искусстве курят в строго определенное время, после комплекса специальных упражнений и под воздействием магии артефактов, и только болваны из больших городов да еще Дукан курят траву для удовольствия. Дукан тогда, как обычно, начал клятвенно обещать, что, дескать, с завтрашнего утра он никогда, ни за что… Хозяин Ярика оборвал его резким взмахом руки и ответил в том духе, что он обещал отцу Дукана присмотреть за его непутевым сыном и пора начинать. После этого он приказал Ярику перерыть повозку и собрать в пару мешков весь высушенный и истертый в порошок гарлун. Дождавшись выполнения своего приказа, он подцепил мешки к седлу своего тирра и уехал к ожидавшим его воинам. Отсутствие ставшего привычным наркотика и выводило возницу из себя.

— Тварь, если бы Дарг не собирался тебя продать, я бы спустил с тебя шкуру! — Не имея возможности повлиять на вождя, Дукан жаждал сорвать душившую его злобу на беззащитном корде.

Ярик втянул голову в плечи, всем своим видом стараясь показать полную покорность. Его движения приобрели мелкую суетливость, граничащую с угодливостью, в душе же кипела злость.

— Живо найди банку мыла и какую-никакую тряпку! — продолжал командовать Дукан. — Уроду вроде тебя пришло время приобрести менее омерзительный облик.

Ярик молча занялся поисками, но Дукан не успокаивался.

— Небось, тварь, травку-то быстрее нашел! У-у-у, пища рыкача! Надеюсь, что тебя купят в гарем Наместника. Ты знаешь, что делают там с дикарями вроде тебя? Чего молчишь?! — Разъяренный молчанием раба возница ткнул стрекалом в темноту фургона. Короткий выдох боли был ему ответом. Затем раздался глухой голос корда:

— Нет, господин.

— Что еще за нет?!

— Я не знаю, что делают в гаремах с рабами вроде меня…

— А-а-а! Так вот, их оскопляют и получаются евнухи! Ты понял, что я имею в виду?

— Да, господин.

А Дукан все больше и больше распалялся, предаваясь сладким мечтам о близком отмщении.

— А еще говорят, что у Наместника необычные вкусы. — Дукан выругался и сплюнул на землю. — И не думаю, что они тебе понравятся, дикарь!

В этот момент Ярик высунулся из-за полога, закрывающего вход в фургон.

— Тебе кто позволял отвлекаться?! — вновь заорал успокоившийся было Дукан.

— Я уже все нашел, господин.

— Ну так сядь на лавку и не мельтеши! — Дукан чмокнул губами, выругался и ткнул шестилапа стрекалом в зад.

Ярик покорно сел рядом и затих. Банку с тряпкой он пристроил у себя на коленях. Хотя какая там банка, так, деревянная коробка с плотной крышкой. Судя по всему, металлическая посуда была здесь довольно дорогим предметом обихода. По крайней мере, Ярик видел у этих кочевников только деревянную, пусть и выполненную с редким изяществом.

Сидеть все же намного приятней, чем идти, а если вспомнить про вывихнутую ногу… Кстати, а как нога? Ярик повертел больной ногой. Опухоль немного спала, притихла и боль. Нет, конечно, вращать ногой в суставе по-прежнему больно, но это уже не смертельно. Еще пара часов, и о вывихе можно забыть.

Тут Ярик обратил внимание, что дорога начала делать поворот и окружающая обстановка изменилась. Нерушимая стена леса сменилась хаотичным нагромождением кустарника. Запахло свежестью. Где-то впереди засверкали солнечные блики. Похоже, дорога вывела к реке.

Так оно и оказалось. Через какие-то пять — десять минут караван вышел на широкий открытый берег реки. Вдоль повозок проскакал молодой воин на тирре с приказом о привале.

Дукан соскочил с повозки и начал пинать колесо ногами. Судя по всему, шестилапа распрягать он не собирался.

— Возьми мыло и иди к остальным рабам. Вы должны привести себя в нормальный вид. — Раздавшийся над ухом голос заставил Ярика вздрогнуть.

Он оглянулся и увидел рядом с собой сидящего на тирре хозяина.

— Господин…

— Поводок я уже увеличил на тридцать саженей. Иди побыстрее, мы не будем долго ждать. — В тоне, которым все это было сказано, сквозило полное равнодушие.

Ярик покорно кивнул и направился к группе рабов, которые уже начали собираться на берегу реки. За ними следил надсмотрщик, который лающим голосом отдавал приказы. Хотя идти по густой траве, которая массировала босые ноги, было очень приятно, Ярик решил поспешить — нарываться на неприятности из-за своей медлительности не хотелось.

— А ты чего там вышагиваешь? — встретил его вопросом надсмотрщик, который в свое время остановил драку Ярика с рабами в загоне. — Живо в воду! И чтобы ни крошки пыли на тебе не осталось!

И Ярик с разгону плюхнулся в воду вслед за остальными рабами. Далеко заходить не стал — остановился, когда воды было по пояс, то есть где-то в пяти саженях от берега. А дальше все просто: открыть баночку, вывалить на руку горсть полужидкого едкого мыла и начать его втирать в кожу. Тут же стало понятно назначение петли у банки — она позволяла повесить эту необычную мыльницу на шею.

Ярик намылился с головы до ног, с остервенением втирая мыло в кожу. Единственное, за чем он следил, так это чтобы мыло не попало в глаза — новоприобретенные способности по регенерации могли и отказать. Жутко начало драть кожу, складывалось ощущение, что он плеснул на себя кислоты. Решив, что с него хватит, Ярик с головой скрылся под водой, смывая пену. Выскочив через некоторое время и протерев слезящиеся глаза, он с удивлением проследил за той грязной мутью, что уносило течение.

На некотором удалении от него фыркали и обливались остальные рабы, поднимая каскады маленьких волн. И тут Ярик уцепился взглядом за свое отражение. Наверное, прошло уже больше года, как он видел себя со стороны в последний раз. Тот невообразимый случай с бродом через Костяную не в счет — не до того было. А тут, в спокойной обстановке, смыв с себя слой грязи… Посмотреть было на что. Голову Ярика украшала копна густых, неровных, выгоревших на солнце волос. Лицо было скрыто под столь же неровной бородой, под которую на левой щеке уходили четыре ниточки шрамов. Тоже странная штука: самые разные ранения заживают без всяких следов, а тут поди ж ты… Картину довершали ввалившиеся щеки, заострившиеся скулы, цепкий и какой-то голодный взгляд. Перед Яриком, как любят писать романисты, стоял незнакомец, чужак. Причем это был опасный незнакомец, именно такими описывали в свое время каторжан.

«Действительно дикарь!» — Ярику вспомнилось прозвище, которое ему дал старый шаман.

Изменениям подверглось и тело. Нет, у Ярика не было красивых рельефных мускулов. Про него теперь можно было сказать: крепкий, жилистый, гибкий, но никак не мускулистый. Его теперешняя жизнь не давала нагулять жирок или нарастить мясо, испытания выпаривали все лишнее, оставляя только то, что необходимо для выживания…

— Так, а ну все живо на берег! — Голос надсмотрщика прервал его размышления.

Рабы, отряхиваясь как собаки, выходили на берег. Некоторые на ходу вытирались тряпками. К числу последних относился и Ярик. Одной рукой он держал свою набедренную повязку — эту грязную мерзость было просто противно надевать. Не одевались (если это можно назвать одеванием!) и остальные. Сгрудившиеся в кучу рабы неподвижно застыли. По прикидкам Ярика, здесь было около тридцати человек. Где-то в полусотне саженей отсюда на берег выходила еще одна такая же группа.

«Ну прямо поход в баню!» — промелькнула невеселая мысль.

В это время между рабами начал ходить надсмотрщик. Ярик почувствовал себя очень неуютно. Ну еще бы, стоит куча голых мужиков разных возрастов, все только что искупались и сверкают голыми задами, а вокруг ходит с мерзкой ухмылочкой другой мужик и словно бы даже приценивается. Урод!

Некоторым рабам надсмотрщик приказывал бежать к их повозкам, некоторым же с руганью приказывал остаться. Ярик был осмотрен в числе последних, и его отправили к хозяевам. Уже на бегу Ярик оглянулся и увидел, что оставшихся снова загоняют в реку — судя по всему, рабы должны быть максимально чистыми, иметь, так сказать, товарный вид.

— Дерьмо! Неужели скоро город? — растерянно прошептал Ярик.

У хозяйской повозки его уже поджидал, поигрывая маленьким ножом, Дукан. Отвратительная его ухмылка здорово нервировала Ярика.

— На колени, корд! — коротко приказал возница.

Ярик немедленно исполнил желаемое. И чуть не вскрикнул от неожиданности — Дукан схватил его за волосы и резко потянул. Очевидно, он собирался исполнить роль цирюльника. И его уверенные движения показывали, что он обладал достаточным для этого опытом.

Сначала Дукан максимально обкорнал волосы. Окинув Ярика скептическим взглядом, он покрыл его голову пеной и начал бритье. Судя по всему, иметь волосы здешним рабам не полагалось. Как ни странно, больно не было. Нож в руке возницы скользил по коже довольно ловко, словно бритва в руках старого парикмахера. Затем пришел черед бороды — сделав зверское лицо, Дукан скоблил кожу, приговаривая, что очень надеется, что Ярик дернется, и уж тогда-то он не подкачает. В чем именно не подкачает, сомневаться не приходилось.

Наконец довольно нервная процедура закончилась. Дукан окинул его скептическим взглядом и разочарованно произнес:

— М-да, в гарем тебя не возьмут… Да и в наложники тоже…

Ярик провел рукой по лицу и нащупал протянувшиеся через половину лица полоски шрамов, при этом с облегчением подумал о том, что он в принципе не в обиде.

— А ну, чего расселся?! — Дукан продолжил свои придирки. — Живо в повозку! И чтоб носа оттуда не высовывал!

Ярик выполнил приказ.

«Странный какой-то народ! Сколько ни читал про рабовладельческий строй, нигде не говорилось, что дикари заставляли своих рабов купаться! Вот римляне, те да… Хотя это, кажется, касалось только домашних рабов… Все-таки донельзя странный мир». — В темной, не имеющей окон повозке оставалось только предаваться размышлениям и ожидать своей участи.

В небольшой комнате, почти каморке, сидели двое. Будь здесь Ярик, он сразу же вспомнил бы Гулливера и лилипута, Голиафа и Давида. Здоровенный толстяк и сухой карлик, на чьем фоне первый смотрелся истинным гигантом, вели неспешную беседу.

— Ну ты мне скажи: за каким демоном ты так все усложнил в разговоре с этим сопляком?! Какие завоевания Степи?! — Судя по тону, заплывший жиром толстяк был здесь отнюдь не хозяином положения.

— Ну я думал… — лениво шевеля губами, начал обряженный в пурпур человек.

— Ты думал?! Ты, оказывается, думал? — с какой-то брезгливостью переспросил карлик. — А я думал, что твоя задача давить толстым седалищем кресло нашего отца!

— Но, брат. Ведь ничего страшного я не сказал, — примирительно забубнил толстяк.

Карлик вытер пот с лица и заерзал на своем маленьком стульчике, который стоял напротив кресла толстяка.

— Сейчас да. Но ведь этот дурак мог быть и поумнее. И что тогда бы? А вдруг ты ляпнешь подобную чушь и в разговоре с гораздо более серьезными людьми? — Несмотря на агрессивный тон, карлик успокаивался. — Давно покушений не было?

При упоминании о покушениях толстяк зашлепал полными губами, произнося беззвучные ругательства.

— Ладно, на сегодня все. Можешь снимать свои доспехи, — наморщив нос, разрешил карлик.

Толстяк не заставил долго ждать. Расстегнув какие-то застежки на своем необъятном брюхе, он встал на ноги и сразу же уменьшился где-то вдвое. Изменилось даже лицо. Куда-то исчезли несколько подбородков, разгладились складки — лицо перестало напоминать свиную морду.

— Братец, а не кажется ли тебе, что было бы неплохо прекратить так жрать? — задумчиво протянул карлик, кивнув на внушительное брюшко. — Ведь скоро придется новый костюмчик шить…

Толстяк отмахнулся и прыжками помчался в соседнюю комнату. Прошли мгновения, и карлик услышал, как в бассейне, что в ней располагался, сильно плеснуло.

— Животное, — то ли с осуждением, то ли с нежностью произнес карлик и уставился на огонек в шаровидном светильнике.

ГЛАВА 22

Внутри повозки немилосердно трясло. Сидящий на полу Ярик уже несколько раз чувствительно приложился лбом к чему-то твердому. Пешком идти было намного интересней и спокойней. Но больше всего волновало ожидание. Что будет, когда караван придет в город? Куда и кому продадут? Эти вопросы изматывали душу. Впрочем, даже находясь в сильном волнении, Ярик не мог не отдать должное своим нынешним хозяевам: не показывать товар, дабы не сбивать цены, было грамотным ходом. Правда, опять же было непонятно, почему кочевники были уверены, что местные власти не следят за караваном тайком… Хотя, с другой стороны, никакого постороннего внимания Ярик не ощущал.

В этот момент повозку еще раз ощутимо тряхнуло, и зубы раба громко клацнули. О недовольстве Дукана можно было судить по хитро закрученной брани, огласившей округу. Раздался скрип, и повозка остановилась. Рядом послышались гортанные голоса и смех. Судя по всему, встретившиеся были знакомы.

Ярик проскользнул к пологу и выглянул в узкую щелку: оказалось, что они прибыли в какой-то большой лагерь. Вокруг виднелось множество палаток кочевников, знакомо ревели шестилапы. Рядом с повозкой стояли три воина с копьями и весело скалились. Дукан им что-то доходчиво объяснял. В этот момент к повозке подъехал тирр, и на землю соскочил Дарг. Воины подтянулись и уважительно поклонились. Покрытый шрамами самый старший воин приложил руку к сердцу и произнес:

— Приветствую вождя Дарга, сына великого Сохога, в лагере его отца. Удачен ли был поход?

— Удачен! — властно ответил Дарг. — Где отец?

— Он уже идет сюда. Дозорные давно доложили о вашем появлении.

— Отец сам подойдет? — Удивление в голосе Дарга сказало Ярику, что это явно нечастое явление.

— Да, сын! — Этот голос принадлежал подошедшему откуда-то сбоку человеку.

Человек этот в простом одеянии, ничем не отличающемся от одежды остальных, подавлял своей властностью. Это был действительно великий вождь. И Дарг очень сильно походил на него.

— Ты выполнил мой приказ, сын? — Ровный голос, ни капли теплоты.

— Да, отец! Хотя я не скажу, что это было легко…

— Удел воина не бояться трудностей, а преодолевать их! — В разговор неожиданно вмешался новый голос.

Он принадлежал воину, ровеснику Дарга. Качественная, тонко выделанная одежда, богато украшенная сабля — все говорило о привычке к роскоши. Этим он довольно сильно отличался от Дарга и Сохога. На груди у него висел золотой медальон. Ярик окинул его быстрым взглядом и так и прикипел к нему. Слабая красноватая магическая аура окружала это украшение. Ему еще не встречался в его странствиях подобный тип магии, но что добротой от нее и не пахло, это был факт. Подобное свечение даже как-то неприятно резало глаза.

— Здравствуй, Теорн, — невозмутимо сказал Дарг.

— Твой брат хорошо поработал, подготавливая большую ярмарку. В этом году все пройдет как никогда! — благодушно засмеялся Сохог.

Что-то подсказывало Ярику, что, несмотря на кажущееся одобрение действий первого сына, Теорна, Сохог его презирал. Судя по тем рассказам, которые Ярик слышал от кочевников и рабов, в духе Сохога было воевать и силой брать то, что требуется, а не торговать или вести переговоры, пусть даже вождь кочевников не гнушался и этих средств. Хотя здесь явно была ситуация, когда силой ничего нельзя было добиться. Опять же, по разговорам, Наместник был влиятельной фигурой местного политического Олимпа. Да не просто влиятельной, а могущественной!

— Скольких рабов ты смог найти? — Сохог продолжил прерванный разговор.

— Как ты и приказывал — сотню!

Сохог громогласно захохотал и от души хлопнул сына по плечу. Сильнейший удар даже не пошатнул Дарга.

— Ай, молодец! Я же обещал от всех нас сотню голов, а ты один их столько привез!

— Сезон был удачен, отец! Младший род Руогов больше не осквернит нашу землю! — Тщательно скрываемое торжество проскользнуло в словах Дарга. — А еще сильномогучий Юрга послал нам особенного раба…

— Особенного? — Правая бровь Сохога вопросительно приподнялась.

Ярик видел это довольно отчетливо, так как великий вождь со своим первым сыном стояли лицом к повозке.

— Это человек, выходец из Леса. Он долгое время жил у ургов, а потом перебрался к нам…

— Что? Перебрался, говоришь? Славно! Знатный будет дар этой жирной жабе Парсану. Он любит всякие диковинки.

— Я так и подумал, отец, — почтительно склонил голову Дарг.

Наверное, только Ярик заметил, как недобро блеснули в этот момент глаза Теорна. Многообещающе так блеснули…

— Ты не хочешь его посмотреть?

— Зачем? Пусть это будет твой персональный дар господину Наместнику.

Тут все-таки не выдержал Теорн:

— Отец, но ведь он всего лишь пятый сын. Этим ты оскорбишь…

— Этим я прежде всего покажу, кого я считаю истинным вождем и воином! Тебе все ясно? — Холода в голосе Сохога хватило бы на полновесную зиму.

Ему ответом послужили короткий вздох и глухое:

— Да, отец!

При этом Теорн теребил руками цепочку своего медальона, порождая красноватые, похоже, видимые одному только Ярику вспышки.

Сохог же обнял Дарга и пошел с ним к центру лагеря. Стражи и Теорн остались у повозки. И только обостренный слух Ярика позволил ему услышать, как шепнули губы первого сына:

— Я понял! Я все понял, отец!

И он быстрым шагом направился куда-то в сторону. И сразу же все пришло в движение: заговорили, обсуждая случившееся, воины-стражи, зашевелился на козлах забытый всеми Дукан. Правда, старый вояка, командир стражников, быстро навел порядок. Дал пару затрещин за разговоры в строю своим подчиненным и заорал на Дукана:

— А ты чего расселся, наглая ты рожа? Не видишь, что ли, куда все ваши двинулись?

— Да я… — нерешительно попробовал возразить ошеломленный натиском Дукан.

— Чего ты?! Забирай своего шестилапа и двигай! Нечего тут проезд загораживать!

И скандалист Дукан покорно ткнул застывшего было в блаженной неподвижности безымянного шестилапа, и тот, горестно вздохнув, поплелся в указанном направлении.

К удивлению Ярика, в лагере они не задержались. Было около полудня, но любящие отдохнуть в это время кочевники сновали словно муравьи. Были споро освобождены от своего содержимого четыре фургона, и в них стали загонять рабов. Как видел Ярик, на стоянках других родов племени архов для этих целей выделили по одной, ну максимум две повозки. Так что Дарг заслужил одобрение своего отца не зря. В отдельных повозках были женщины. На протяжении всего пути их держали вдали от мужчин, не давая последним поводов для соблазнов и драк. Естественно, это делалось не по каким-то гуманным соображениям, а только ради сохранения качества товара, живого товара. Беременная или хоть бы даже просто потрепанная женщина стоила гораздо дешевле!

Таким образом, все рабы, за исключением имеющих персональных хозяев (как, например, Ярик), были согнаны в повозки, и, как только за последним рабом был задернут полог, маленький караван двинулся в путь. Рядом пешком пошли несколько десятков воинов и их личные рабы (у кого они были!).

Караван строился по старшинству: во главе — повозки Сохога и почти тридцать его воинов, затем повозки его сыновей — Теорна, Правена, Сурва, Чеула, Дарга и Талака. С ними шли по пять воинов. Ярик шел в десятке локтей от Дарга. Садиться на козлы к незнакомым (Дукан остался в лагере) возницам ему не приказывали, и приходилось двигаться пешком. Радовало только, что дорога здесь сохранялась в идеальном состоянии. Иногда даже казалось, что ее тут моют, так как пыль отсутствовала напрочь.

«Опять какая-нибудь магия!» — почему-то с раздражением подумал Ярик.

На душе словно стая пьяных мархузов устроила драку. Погано было на душе! То, что Ярик был теперь вещью, почему-то чувствовалось сейчас необычайно сильно.

Но вот вдалеке показались мелкие приземистые домишки. Странно, при таких-то соседях, вроде кочевников-работорговцев, летающих Крыльев и Хозяев, не вспоминая про тарков и прочую мелочь, было бы неплохо возвести вокруг города стену. Какая-никакая, а защита! Но стены не было. Дорога неторопливо вилась между домами, из которых выходили (а иногда выбегали) люди и радостно кричали. Опять же странно, но язык был почти такой же, что и язык кочевников. Ну не бывает так, чтобы кочевой, считай, отсталый народ говорил на языке своих оседлых соседей. Вернее, в том, что говорил, как раз никакой странности-то и не было — как еще общаться двум торговым партнерам, но удивляло то, что этот язык общения был коренным, общим, просто-напросто единым языком. А вот это уже странно. Слишком уж велика разница в развитии.

А караван продолжал движение. Бедные домишки сменялись более богатыми, каменными, двух- и трехэтажными. Появились каменные тротуары со столбами фонарей, да и городская дорога постепенно расширялась, пока не превратилась во внушительную прямоугольную площадь. Окружавшие или, правильнее, образовывавшие ее дома внушали почтение своей красотой и суровой торжественностью. Колонны, каменные фигуры горгулий или еще каких химер (а может, и вполне обыденных здешних животных) украшали каждую постройку. У входа в одно из наиболее величественных зданий (настоящий дворец!) стояла шеренга зеленоватых статуй таргов. Хотя нет, не статуй! Вон один из таргов громко прочистил нос, вытерев пальцы о штаны из грубой кожи. Уже знакомые Ярику дубины из зеленого камня тарги держали в руках перед собой.

«Прямо почетный караул», — невесело усмехнулся Ярик.

Вот на этой площади повозки и остановились. Видимо, это и было конечной целью всего путешествия кочевников. Торговая площадь, лобное место, ярмарочная площадь — все эти названия упорно лезли Ярику в голову. Место, где его либо продадут, либо подарят! А вон и встречающие — широкие ворота дворца распахнулись, тарги вытянулись в струнку, и к застывшим в ожидании кочевникам вышла процессия, возглавляемая толстяком невообразимых габаритов. Для устойчивости его поддерживали два смазливых юнца.

«Парсан, чтоб ему… — брезгливо поджав губы, подумал Ярик. — Проклятый извращенец!»

Думать о том, что это и есть его будущий хозяин, было просто омерзительно. Где-то вдали пронесся полный почтения вздох. Ярик оглянулся, оказалось, что все проходы между домами заполнены людьми. Именно они почтительно, но в то же время не скрывая любопытства и затаенного предвкушения действа, застыли вокруг площади.

«Ну конечно, что не купит эта свинья, купят они! Уроды!» — с ненавистью подумал Ярик. Мучительно хотелось сорвать ошейник и пойти крушить всех направо и налево плетью Нергала. От этого невыполнимого желания аж заныли руки!

— Мы рады приветствовать великого Сохога с сыновьями в Полоте, на нашей ежегодной ярмарке! — Это подал голос мерзкий толстяк-правитель. — Горожане приветствуют вас, доблестные воины!..

Словно по мановению палочки невидимого дирижера, вокруг раздались приветственные крики. Некоторые из горожан даже подбрасывали вверх шапки. Какие-то небольшие фигурки, то и дело крича, подпрыгивая и размахивая руками над головой, сновали в толпе.

«Кому праздник, а кому и работа!» — Мстительная мысль согрела душу Ярика. Местные карманники явно собирали неплохой урожай.

Неожиданно неприятный холодок пробежал между лопатками. Именно так Ярик всегда ощущал недобрые, враждебные взгляды, словно кто-то прицеливается прямо в сердце… Мгновение, и мерзкое ощущение прошло. Ярик не спеша повернул голову и заскользил взглядом по толпе, фасадам домов, перешел на крышу… Ну конечно же стрелок. Не надо было обладать навыками определенного рода, чтобы заметить на удобных для стрельбы местах засевших с арбалетами людей. Охрана! Небось снайперы каких поискать, в медяк за полсотни саженей бьют! Видно, немало врагов у этого Парсана, ой немало!

В это время Наместник закончил велеречиво расхваливать достоинства прибывших кочевников и перешел к официальной части встречи:

— Ну а теперь, я думаю, вождям следует пройти в Багровую палату моего дворца, дабы отметить нашу новую мирную встречу. — Парсан сделал паузу и пристально посмотрел на Сохога. — Ваши люди же пока подготовят все к началам торгов. Прошу вас…

И, тяжело переваливаясь, направился назад во дворец. В этот момент Ярику показалось что-то странное в походке Наместника. Какая-то искусственность, нарочитость сквозила в том, как двигался этот человек. Словно не толстяк это был, а притворяющийся толстяком. Мгновение, и все снова встало на свои места. Ярик моргнул и потряс головой. Наваждение, право слово!

Чья-то крепкая рука схватила его за плечо и развернула к себе лицом. Хозяин!

— Ты забываешься, раб! — Слова Дарга походили на шипение рассерженной змеи. — Никогда, ты слышишь, никогда не смотри так пристально на свободного, а тем более своего будущего хозяина! Никогда!.. А то можешь сильно пожалеть! Понял?!

— Да, господин, — тихо произнес Ярик, почтительно склонив голову.

— Следуй за мной! — уже громко и повелительно произнес молодой вождь. — Намир и Глосс тоже!

Ярик засмеялся про себя, когда увидел, как перекосились лица помощников Дарга. Как же, их сравняли с рабом! Но дисциплина и любовь к вождю победили — они молча последовали за Даргом. Единственное — Ярика они зашвырнули себе за спину. Ну еще бы, с внушительной-то мускулатурой Намира!

От других отрядов кочевников отделились такие же небольшие группки. Некоторые из них также вели рабов, кто-то нес завернутые в дорогие шкуры предметы.

«Дары, чтоб вас всех мархуз за задницу тяпнул!» — Мысли Ярика были все менее дружелюбными.

А позади уже началась рабочая суета: кто-то выносил из повозок длинные палки, свертки шкур, кто-то отгонял начавших наседать любопытных. Судя по всему, здесь намеревались спешно собрать загон для рабов и небольшой помост для демонстрации. Единственное, что удивляло Ярика, так это то, что стрелки с крыш никуда не делись. Ведь Наместник уже скрылся во дворце, чего они ждут? Или, может быть, готовят?

Ярик пожал плечами и невозмутимо зашагал вперед — не его это проблемы, не ему их и решать!

Мощные крылья рассекали воздух. Семь бронированных тел стремительно неслись к намеченной цели. Полное крыло драконов наконец-то собралось в небе над Землей Наместника.

— И какого еще наместника? Чьего именно наместника? — Командир крыла Кассандра Аррант заговорила сама с собой. — Людишки! Им бы копошиться и заниматься своей мышиной возней, так нет, все вспоминают времена Закатной империи, про которую и легенд-то почти не осталось! Знают только, что император был да наместников назначал, вот и развлекаются!

Плотная кожаная маска полностью закрывала лицо, пропуская внутрь только тонкие вялотекущие струйки воздуха. Глаза прикрывали большие очки. Все это несло родной аромат магии мастеров Нолда. Никто не должен был ее уловить, но Ро Рух, черная красавица Ро Рух, скосила на свою наездницу умный глаз со змеиным зрачком. Драконы всегда и все слышат! Умные, смертоносные, владеющие мощнейшей магией и мудростью тысячелетий, они во многом превосходили людей. Только маги высших посвящений могли выстоять в бою против опытного дракона. И пусть будет благословен Великий Птоломей, который и заключил с драконами договор о союзе.

Кассандра наклонилась вперед и ласково потрепала Ро Рух по покрытой чешуей шее. Летать на величественном и могучем звере — уже счастье, а быть его другом — это чувство нельзя описать ни на одном языке, даже языке магов…

Где-то далеко внизу появился пригород Полота, столицы Земли Наместника. Мерзкий городишко! Мерзкий, как и все города этого проклятого континента. Тысячу раз были правы предки, когда после Войн Падения разместили здесь специальных наблюдателей и силы Объединенного Протектората. Ну и что, что они не участвовали непосредственно в войне? Именно они и были рассадником древнего зла, так как именно здесь и была Закатная империя…

«Дорогуша, ты, как всегда, права! — Голос Ро Рух мягко вклинился в ровное течение мыслей Кассандры. — Но не слишком ли ты увлеклась?»

«Нет, Ро Рух, права все же ты. Командуй остальным поворот. Нечего нам появляться в небе над Полотом и зря пугать этих людишек. Атакуем, если через два часа не придет сигнал от наших людей в городе!» — Ответная мысль Кассандры несла в себе оттенок стыда за свой промах: командир никогда не должен слишком глубоко уходить в свои мысли.

«Не волнуйся, я уже все передала сама. — Кассандре показалось, что Ро Рух, как человек, поцокала языком. — Но важно не это, вы, люди, слишком презрительно относитесь к этой земле. Драконов это беспокоит».

«Но почему? — Кассандре стало жутко интересно. Даже всадники очень мало знали о драконах. — Что здесь такого?»

Ро Рух мысленно вздохнула и передала своей всаднице укоризненный импульс:

«Это же Древняя земля! Закатная империя располагалась на землях более древних рас, видела закат многих государств и народов. Многое, о чем должно забыть, сокрыто в этих землях. Драконы помнят…» — Послание-мысль Ро Рух оборвалось.

«Что помнят, Ро Рух, что?» — Кассандра замерла в предвкушении продолжения.

«Ничего. Так, бредни молодых дракониц вроде меня». — Драконица мотнула головой из стороны в сторону, словно прогоняя наваждение.

Настаивать Кассандра не стала, так как уже знала, что в таком состоянии Ро Рух не скажет ничего, только обидится.

В этот момент камешек на браслете с ее левой руки, тот, что отвечал за связь с человеком в Полоте, погас. Огонек, который постоянно бился в нем, умер. Это значит, что жизнь человека, с которым он связан, оборвалась. Случилось то, чего необходимо было избежать. Миссия на земле была провалена. Ярость наполнила душу Кассандры.

«Выходим на атакующую позицию! Наш брат внизу погиб! Так отомстим за него! За Нолд!» — Мысленное послание Кассандры достигло каждого всадника и его дракона в крыле.

«За Нолд!» — Старый клич воинов-магов послужил ей ответом.

Ярик молча следовал за своим господином по богато украшенным залам дворца. Они шли и шли, казалось, это будет продолжаться бесконечно. Многие кочевники, впервые оказавшиеся здесь, оглядывались и, стараясь сохранить невозмутимость на лице, только цокали языками. Ярику же вся эта красота виделась излишне вычурной и безвкусной. Там, на Земле, невообразимо далеко отсюда, остались дворцы и получше… Хотя, может быть, он и ошибался. Не то у него было состояние, чтобы любоваться красотой. Глухая тревога грызла его изнутри. Поначалу думалось, что это связано с самим фактом продажи или передачи его, Ярика, в дар. Но, немного поразмыслив, он отмел и это предположение. Что-то было не так. А потом как гром среди ясного неба мысль — а если что-то случится с Даргом до передачи прав на Ярика Парсану? Или, наоборот, с Парсаном, когда ему отдадут Ярика? Смерть, жуткая смерть, вот что будет!

Аромат ядовитой интриги витал в воздухе. Косые взгляды Теорна и кроваво-красное свечение его медальона, беспечное поведение Сохога и излишнее радушие Парсана — все это заставляло сильно задуматься о реальности ощущаемой опасности.

В этот момент процессия остановилась перед дверьми, видимо, в какой-то зал. У входа стояла пара стражников с алебардами. Один из них предостерегающе поднял руку и произнес:

— С оружием в зал нельзя! — Немного подумал и добавил: — Даже столь почетным гостям!

Кочевники протестующе зароптали. Голоса всех перекрыл вопль Теорна:

— Да как они смеют?! Истинный воин степей никогда не расстается с оружием! Это бесчестье!

Остальные поддержали его одобрительным гулом. Пришлось вмешаться Сохогу. Он повернулся к сопровождающим его людям и произнес:

— Негоже вступать в чужой дом со своими законами! — И, обращаясь к страже, добавил: — Мы чтим старый договор!

И все — разговоры как ножом отрезало.

Тут откуда-то выскочил надутый и вырядившийся как павлин человек и приказал охранникам у дверей открыть створки. В зал первым вошел тоже он, и все услышали его громкий голос:

— Великий вождь Сохог с сыновьями и советниками!

«Церемониймейстер! Как же, знаем, читали», — с раздражением подумал Ярик.

И они все вступили в зал. Все, что успел Ярик разглядеть, так это узкие бойницы окон, шикарные люстры, горящие тысячами огней, изукрашенные лепниной стены и накрытые столы в центре зала. Во главе стола уже сидел Парсан…

Особо осмотреться Ярику не дали: чувствительный удар по голове заставил его пригнуться.

— Не верти головой, корд! — Шипение старого Боска трудно было не узнать.

«Как он-то здесь оказался? Проклятый шаман ведь вроде с нами не ехал?» — удивился Ярик. Сильней заныло где-то внутри чувство опасности.

Появились слуги, которые повели кочевников на их места. Ярик старался не отставать от Дарга. Когда тот уселся на положенное ему место — напротив окна, спиной к стене, — Ярик встал на колени по правую руку от него, в шаге за спиной. Бросив на него косой взгляд, Дарг удовлетворенно кивнул.

Ярик же смог теперь нормально оглядеться. Кочевников посадили по одну сторону стола. Сначала Сохога, затем его сыновей, их доверенных командиров. Рабов вроде Ярика было всего двое, и они также стояли на коленях позади своих хозяев. Старый Боск сидел где-то в середине стола.

По другую сторону стола сидели доверенные лица Парсана. Все были воинами, Об этом говорил военный покрой их одежды, выправка и цепкие взгляды. По старому договору между городом и кочевниками оружия на виду не было, но они ведь здесь хозяева! Слуги всегда принесут в нужный момент!

«Тьфу ты! О чем-то не о том думаю. С чего я решил, что им оружие понадобится?» — Ярик удивился самому себе.

Настораживало еще слабое магическое свечение напротив груди каждого человека Парсана.

У подножия стола, спиной к входу сидел карлик в соломенной короне и малиновом камзоле. Крючковатый нос, глубоко посаженные глаза, то и дело сплетающиеся в танце агонизирующих змей пальцы. Насколько понимал Ярик, карлик должен смешить людей, но этот явно ничего подобного делать не собирался. Тонкая улыбка скользила по его губам, когда он обегал взглядом ряды сидящих кочевников. Жестокая такая улыбка. Именно так, наверное, смотрел Влад Цепеш на посаженных на кол по его приказу. Ярик попытался вглядеться попристальней в этого карлика и вздрогнул — колючий взор шута обратился на него. Карлик словно заглянул Ярику в самую душу и… презрительно дернул уголком рта.

Ярик отвернулся. Не дело рабу тягаться взглядами со свободными, пускай это и обыкновенный шут. Вот только почему на шуте столько отсвечивающих красным магических амулетов?..

— Уважаемые воины, предлагаю выпить за здоровье могучего воина и талантливого вождя Сохога! За вождя, которому всегда сопутствует удача! — С этими словами, не вставая, поднял кубок вина Парсан Второй.

Не поддержать тост было бы неуважением к хозяевам. Раздались приветственные крики и здравницы. Чувство опасности Ярика заиграло барабанную дробь. Он еще раз оглядел зал и увидел мрачное торжество в глазах шута.

Опасность!!! Смертельная опасность!!! Словно кровавые нити потянулись к Ярику из-за спины. Не раздумывая и не медля и доли мгновения, он распластался на полу. В тот же миг вспомнил о Дарге. Его смерть — это и смерть раба! Юрга задери!!!

Ярик извернул шею, пытаясь разглядеть незащищенную спину своего хозяина… В этот момент произошло огромное количество событий. Где-то в стене раздалась цепь механических щелчков, а затем что-то грохнуло на площади, на которую выходили окна. Ярик словно в замедленном кино увидел небольшой шип, нацеленный в спину хозяина. Ему даже были видны зубцы, которые должны, вероятно, затруднить извлечение из раны, и желтоватые потеки какой-то смеси на острие. Яд!!! И Ярик бессилен. Он даже не успевал крикнуть. Но Дарг его просто поразил. Не поворачиваясь, он завел за спину руку с невесть откуда взявшимся в ней ножом, и поставленное плашмя лезвие остановило смертельный полет маленького шипа.

Раздалось небольшое «дзынь», и отрикошетивший шип полетел куда-то в сторону. В этот момент сам Дарг крутанулся на скамье, повернулся вполоборота к стене и прикрылся ножом теперь уже где-то на уровне груди. Новое «дзынь», и еще один шип отлетает в сторону… И время снова начало свой неумолимый бег. Разом нахлынули звуки. Это были стоны и невнятные всхлипы. Лежа на полу, Ярик быстро огляделся. Большая часть кочевников сидели уткнувшись головой в блюда на столе, некоторые повалились назад и лежали в нелепых позах с задранными на скамьи ногами. Подобной участи избежали только Теорн и Дарг, да еще пара командиров, которых прикрыли от смертельного оружия тела их рабов, что, подобно Ярику, сидели позади хозяев.

Мерзко хохотал карлик. На противоположном конце стола ему вторил Парсан. На ноги вскочили невредимые воины Наместника. Грохнули опрокинутые лавки. Зазвенели кубки. В зал вбегали слуги с короткими мечами в руках.

«Вот и оружие принесли», — затравленно подумал Ярик. Он зашарил глазами под столом в поисках укрытия и встретился с прищуренным взглядом старого шамана. Тот успел довольно ловко скрыться под столом и теперь со злорадством наблюдал за развивающейся драмой.

— Дикарь! — раздавшийся над ним голос заставил Ярика вздрогнуть. Над молодым рабом склонился Дарг. — Дикарь! Я своей волей хозяина снимаю с тебя все запреты, что были прежде, и налагаю новые. Теперь ты должен защищать мою жизнь!

Ответом ему послужил потеплевший ошейник Ярика.

— Сражайся! — Дарг одним прыжком вскочил на стол, расшвыривая посуду.

Резкий удар, и один из воинов, что сидел напротив, упал с залитым кровью лицом. Его соседи не успели даже среагировать, как Дарг завладел мечом своего противника, и вот его уже окутал вихрь смертоносной стали. Трое ближайших к нему воинов смело бросились в атаку, но отточенные движения и чудовищная скорость давали Даргу неоспоримые преимущества перед противниками, несмотря даже на их численное превосходство. Чужие мечи со звоном ударялись о стену сверкающей стали и отлетали назад, бессильные навредить. Но Дарг не оставался на месте, он атаковал. Стоя на столе, он мог наносить удары сверху не только мечом, но и ногами. Парой удачных пинков в лицо ему удалось повалить двух противников и каким-то хитрым ударом вспороть незащищенное горло третьего. Мгновение, и вот у него уже два меча…

— Мастер! Мастер! Двурукий!! — прокатилось по залу.

На секунду все замерли. В памяти Ярика отпечаталась картинка: Дарг, стоящий на столе и вооруженный двумя мечами, жуткий оскал его лица и лица, лица врагов, которые уподобились в этот момент охотникам, что закидали дымными факелами лисью нору, а из нее неожиданно вылез свирепый медведь. Особенно запомнилась струйка слюны, что текла из уголка рта смеявшегося до этого Парсана, посмурневшие физиономии телохранителей, дикая злоба карлика и панический страх прижавшегося к стене Теорна… И тут все снова пришло в движение.

Дарг ловко поддел глубокое блюдо с горячей кашей, которое стояло у него под ногами, и точным пинком метнул его в лицо ближайшему воину. Тот заорал от неожиданности и боли, когда кожа лица ощутила не успевший остыть жир. А Дарг метнулся к Парсану. Блеснули мечи и… звон сообщил о том, что они встретили достойное препятствие. Телохранители не подкачали. Их короткие изогнутые мечи ловко отклонили смертоносную траекторию удара Дарга и спасли жизнь хозяина. Двое телохранителей подхватили Парсана под мышки и потащили к неприметной двери в дальнем углу зала, а оставшиеся четверо напали на молодого вождя. Зазвенели мечи. Не отставали и приглашенные воины. Короткие, практически незаметные стычки, и на ногах остались только Дарг и Теорн. Но вот Теорна никто трогать и не собирался — сжав кулаки, он напряженно наблюдал за схваткой между Даргом и телохранителями Наместника.

Машинально отметивший это Ярик прекратил пассивное наблюдение и вступил в схватку. Бегущих с его стороны на помощь телохранителям воинов встретила крепкая лавка. Ярик потом сам удивлялся, как он ловко выдернул тяжеленную лавку из-под мертвых тел и сильным броском швырнул ее под ноги бегущим. Рывок, и еще одна лавка летит по другую сторону стола. Грохот падения лавок и человеческих тел, проклятия на разных языках добавили красок в общую картину сражения. Новые красные сполохи опасности, и Ярик не раздумывая, просто понимая, что так правильно, бросает первую попавшуюся под руку тарелку куда-то над столом… Короткий звон, и Ярик понял, что в брошенную им тарелку врезалось что-то метательное и смертоносное. Он осмотрелся и увидел в изголовье стола беснующегося от ярости карлика. Именно он метнул нож в спину Дарга. Взгляд его маленьких, налившихся кровью и неистовой злобой глаз не сулил Ярику ничего хорошего в будущем… А может, и прямо сейчас… Ярик не стал дожидаться развития событий и бросился на помощь хозяину.

А тот показывал чудеса мастерства. Его мечи выписывали в воздухе замысловатые фигуры, каждая из которых отражала, отводила чужие удары и грозила неотвратимой смертью любому совершившему малейшую ошибку. Но телохранители пока держались. В фехтовальных школах выпускником считался всякий, кто сдавал невообразимо сложные и опасные экзамены, прошел курсы направленных мутаций под воздействием гарлуна. Но такие, как Дарг, им еще не встречались. К высочайшей технике владения мечом у него прилагался недюжинный талант, превращая нехитрое мастерство убийства себе подобных в Искусство.

Телохранителей спасала пока только их привычка к работе в группе, что заставило Дарга сражаться на самом деле не с четырьмя противниками, а с каким-то единым восьмируким чудовищем, каждый удар которого был согласован и необходим. Но еще какое-то время, и Дарг справился бы, однако времени не было… Даже такой мастер, как Дарг, никак не мог сражаться со всеми воинами проклятого Наместника одновременно.

Он превратился в машину для убийства, уподобился страшным големам Нолда, про которых ходили мрачноватые легенды по всему Торну, но этого было мало. Мархузовы телохранители стояли намертво. Дарга даже немного удивляло, что остальные воины на него пока не нападают. Хотя грохот от падения чего-то тяжелого, а также людские вопли давали некоторый ответ на его вопрос. Было еще нечто странное: он почувствовал страшную, неотвратимую опасность откуда-то со спины, опасность, на которую он не успевал отреагировать. И вдруг как отрезало. Раз — и опасность исчезла подобно тому, как в воде гаснет огонь… Дарг с удовлетворением подумал, что принял правильное решение относительно ошейника раба. Мысли о том, что помочь ему мог кто-то еще, например Теорн, он даже не допускал.

В этот момент что-то метнулось сзади. Странная полусогнутая фигура ловким прыжком оказалась за спиной одного из телохранителей, прижалась, почти распласталась на его спине и одной рукой обхватила за горло… и снова прозвучал сиплый и булькающий звук. И сразу же, не давая никому опомниться, эта фигура схватила свою жертву за пояс и мощным толчком направила ее на следующего телохранителя… Неодолимая машина смерти сломалась. Выписывающие смертельные траектории мечи Дарга изменили свое направление и прочертили кровавые линии на телах (теперь уже телах!) телохранителей. Четверых воинов не стало.

Торжествующий Дарг бросил взгляд на своего помощника и увидел, как его раб отбрасывает в сторону что-то красное. Окровавленные пальцы, затянутые поволокой глаза — Даргу в какой-то момент показалось, что раб оближет пальцы… Но тот только быстро наклонился к лежавшим телам, энергично вытер руку и тут же подобранным кинжалом срезал с пояса поверженного врага кошелек… Грохот захлопнувшейся за Парсаном двери возвестил о том, что главный враг ускользнул.

— Ааааа-рррргхх! — заревел в бессильной ярости Дарг. — Убью!!!

Сладкая пелена необоримого бешенства дымкой затянула его разум…

Ярик, убивший человека, не испытывал по этому поводу абсолютно никаких чувств. Его разум облачился в маску второго, звериного «я», возрождая навыки из жизни в Лесу. Он и кошелек-то срезал, животом понимая, что в будущем для выживания понадобятся деньги. Как-то приятно мазнул по сердцу оценивающе-уважительный взгляд хозяина. Ярик даже не представлял себе такого высочайшего мастерства во владении этими безумно красивыми узкими полосками стали. Для него они были только обузой. В бою против опытного воина Ярик не выстоял бы с мечом и пары секунд. Его удел — это неожиданные атаки, атаки хищника. Хлопок закрывшейся двери и рев осатаневшего от ярости Дарга снова заставили вспомнить о том, что вокруг бой. В паре шагов уже находились задержанные хитрыми бросками Ярика воины. Они двигались гораздо медленней Ярика или его хозяина, но их было много, проклятый Юрга только знает, как много. А через раскрытые двери спешили все новые и новые. У многих были луки… Ярик очень ясно понял, что сейчас его будут убивать…

Рядом с каким-то хаканьем орудовал мечами господин Дарг. Он был подобен мяснику: весь в кровище с головы до ног, только мечи блестят стальным блеском смертоносных клыков. Дарг метался из стороны в сторону, стараясь охватить, достать, зацепить противников. Каждый взмах его меча выводил из строя по одному из них. За его спиной, вооруженный кинжалом, расположился Ярик. Он очень редко наносил удары, но высокая скорость его движений искупала неловкость в обращении с незнакомым оружием… Уже трое забывших о нем врагов получили сполна. Но усталость все-таки накапливалась в мышцах, прокладывая тропу к смерти. Радовало, что пока еще не летели стрелы…

В этот момент исчезла спина стоящего впереди Дарга, и Ярик не задумываясь сделал гигантский прыжок вверх. Когда-то в Лесу точно такие прыжки спасали ему жизнь. Так было и в этот раз… Резкий выброс энергии в каменеющие от усталости мышцы ног, и вот уже потолочные балки на расстоянии вытянутой руки. Теперь зацепиться руками. Что это мешает? Прочь!.. Ярик с тоской проводил взглядом отброшенный в сторону кошелек. Хоть кинжал не выбросил, вовремя спохватился. Внизу же на ноги снова вскочил Дарг. Оказалось, что воины неожиданно раздались в стороны, открывая простор для лучников, и он только и смог, что распластаться на полу. Чувство опасности заставило Ярика оставить раздумья и перебросить тело на соседнюю балку. Правильное решение! Там, где он только что находился, с глухим стуком глубоко засела тройка стрел. Несколько лучников метнули стрелы в Ярика. Глухой звон внизу сказал о том, что остальные стрелы, что полетели в Дарга, были отражены его мечами. Снова красные сполохи опасности! Судя по всему, часть лучников решили с ним окончательно разделаться. А вот хрен вам! Ярик резко отклонил тело назад и, набрав ускорение, метнулся вперед, отпустив приютившую его балку. Рядом прошуршали, чудом не задев тело, несколько стрел. А Ярик уже впечатался в одного из стоявших у двери лучников, вонзил кинжал в бок другого и, не тратя времени на его извлечение из тела, мазнул левой рукой по глазам третьего. Правая же рука впилась в горло четвертого. Теперь сжать и повернуть. Влажный хруст был ему ответом. Остальные уже нашаривали на поясах рукоятки мечей. Сейчас будет жарко. В этот момент что-то крупное и разгоряченное ворвалось в строй воинов, расшвыривая их направо и налево. Дарг воспользовался теми мгновениями замешательства, что подарил ему Ярик, и оказался около двери. Закипела новая схватка. Брызги крови, крики и стоны раненых — вот та музыка, что звучит во время боя. Только смерть противников может прервать ее громом звучащие аккорды…

Дикий, первозданный и такой знакомый рев огласил окрестности. По окнам ударила тугая волна взрыва. Многие из находившихся в зале попадали на пол… И все замерло. Застыли воины Наместника, сбился с ритма Дарг, у Ярика что-то оборвалось внутри. Взор молодого раба остановился на судорожно ходившем вверх-вниз кадыке воина напротив. И у всех, абсолютно у всех в глубине глаз разрасталось одно-единственное чувство, роднящее находящихся здесь людей, делающее их похожими, словно братья, друг на друга. Этим чувством был всепоглощающий ужас, замешенный на безысходности. И губы многих шептали только одно слово. Оно звучало на разных языках, но смысл его был один: курразы! Драконы! Вот то слово, что холодило сердца наихрабрейших. Драконы — слово, которое можно было считать синонимом слова «смерть».

ГЛАВА 23

Эмиссар короля Фердинанда стоял на центральной площади Полота и раздраженно кривил губы. Он, Аврас Чисмар, личный посланник короля Тлантоса в землях Наместника, обладающий гораздо большими полномочиями, чем сам посол, был вынужден стоять в толпе среди беснующейся черни. Ну, правда, не совсем черни. Это Аврас справедливо отметил, когда увидел недалеко от себя первого купца соседнего Гурра, достопочтенного Насира Хаваса. Тот тоже досадливо морщился и поглаживал кошель на боку (эта толчея была раем для карманников). Да и несколько в стороне стояла местная знать.

«Сын пожирателя падали! Проклятый Парсан мог бы выделить место под трибуны для знати! Да ты что, как же! Он ведь настолько выше по происхождению, чем все остальные, что для него нет разницы, дворянин ты или крестьянин с унавоженными руками… Мерзкий ублюдок! — Аврас попытался подавить раздражение, но это слабо удавалось. — Да еще этот приказ. Ну кто сможет пройти через Заар'х'дор? А если сможет, то как ухитрится попасть в рабство? Это каким идиотом надо быть!»

Негодование Авраса было понятно: он мотался по этому богом забытому материку уже около года и без сведений об объекте вернуться не мог. Тоннель гномов был под контролем — никакие одиночки не проходили. Оставались вот такие караваны, хотя попасть в караван кочевников можно было только в качестве раба. Вот и приходилось посещать эти проклятые ярмарки. Аврас выругался вполголоса.

В это время на площади завершилась сборка помоста для аукциона и загона для рабов. Кочевники суетились и покрикивали друг на друга. Аврас скрипнул зубами: он ненавидел кочевников, да и всех жителей Сардуора. И это роднило его со многими жителями цивилизованных стран.

Единственное, что хоть немного скрадывало его ожидание, так это понимание важности того, что он делал. По донесениям его людей, активизировалась разведка Нолда, а вслед за ней и разведки Зелода и Гарташа. Видно, что-то затевалось.

Вот и сейчас в этой толпе Аврас обратил внимание на одного человека. Тот стоял в первом ряду около стены дома местного начальника стражи. Одетый в щеголеватый камзол и мягкие брюки, все из дико дорогого паутинного шелка, он с наглой усмешкой поглядывал вокруг, то и дело поправляя рукоять меча за поясом. А вот она-то и не вписывалась в образ. Потертая, рассчитанная не на красоту, а на то, насколько удобно она лежит в ладони. Хотя мало ли бретеров шляется по дорогам мира. Но все же, все же не походил он на обычного покупателя. Уж больно пристально высматривал кого-то в толпе рабов. Словно в ауру вглядывался. То есть делал то, чем занимался сам Аврас. Уж не коллега ли почтил своим присутствием славный город Полот? Тогда кто: Нолд, Зелод или Гарташ? Внешне вроде как человек, значит, нелюдские государства отпадают. Хотя с их деньгами можно нанять любых наемников.

Аврас поежился под своим балахоном. Как назло, оставил всю охрану в посольстве. А силы конкурента неизвестны… Неприятный расклад, ну что ж, бывало и хуже.

В этот момент эмиссар Тлантоса почувствовал на себе чужой взгляд. Аврас осторожно повернул голову и встретился глазами с щеголем. Тот совершенно безмятежно глянул на него и отвернулся.

Аврас подавил шевельнувшееся раздражение. Ну ведь глупо злиться на человека, если он одевается не так, как ты. Но Аврас не мог с собой ничего поделать: ну не любил он щеголей, и все тут! А если наложить на это еще и подозрения…

«Придется валить!» — в духе громил из подворотни подумал вдруг Аврас, и на душе стало как-то даже спокойнее.

Коротко вздохнув, он вернулся мыслями к ситуации на площади.

«Но где же все? Зачем Парсан вообще повел всех внутрь дворца? Раньше ведь обходился, а теперь…» — Эти мысли были прерваны помчавшейся вскачь чередой событий.

Сидящие на крышах стрелки с арбалетами и луками словно напряглись, а затем на площади раздался взрыв — явно магического происхождения. Разорвало на куски две повозки, которые как раз стояли на единственном возможном пути отхода остальных повозок кочевников.

Сразу же закричали люди. Колыхнулась толпа. И тут же затренькали тетивы арбалетов стрелков с крыш. И начали валиться наземь пронзенные смертельными болтами кочевники. Аврас рванулся в сторону от толпы. Прочь, прочь, пока не скинула оцепенение эта аморфная людская масса, пока не ринулась назад, толкаясь и топча упавших, стремясь к одному — спасти свою жизнь. Авраса спасло только то, что он был близко от края. Несколько чувствительных ударов локтями, кувырок, и вот он уже лежит на самой площади у подножия каменной лестницы. Теперь надо было только переждать.

В это время словно по сигналу толпа отхлынула. Кричали дети, и визжали женщины. На самой же площади продолжалась бойня. Смерть настигала кочевников со всех сторон. Тела валились на брусчатку, кропя камни алой кровью. Какие-то мгновения, и с кочевниками было покончено. В живых остались только рабы и пятеро обычных воинов, которых стрелы пригвоздили к бортам повозок. И теперь они сыпали проклятиями.

«Странно, почему рабы не умирают? Или их хозяева живы? Или… — Озаренный внезапной догадкой Аврас даже вздрогнул. — Или эти раненые, но не убитые кочевники и назначены на время торгов хозяевами? Но откуда…»

Додумать мысль он не успел, в толпе рабов стали раздаваться крики боли. Аврас по роду службы, бывало, спускался в подвалы Белой пирамиды Талака и видывал там всякое. Приходилось и самому применять методы форсированного допроса, но таких криков ему слышать не доводилось. Умирали некоторые рабы. Те, чьих хозяев убивали сейчас в приемном зале Парсана. По мелькавшим в окнах зала теням можно было судить, что не все там проходило так уж и гладко. Но не время сейчас было считать ворон, как бы стрелки не решили пустить пару стрел и в самого Авраса. Червяком извиваясь на камнях, он пополз за угол. И там, хоронясь в тенях балконов, вскочил и короткими перебежками устремился в сторону здания посольства, которое располагалось в паре кварталов отсюда. Но, не пробежав и полусотни саженей, он столкнулся практически нос к носу с давешним щеголем. Аврас на мгновение замер. Как поступить? Что делать? Правая рука уже рисовала линии рунического заклятия, а разум напитывал его Силой. Луч, порожденный запретной некромантией, нанес удар в занесенную в атакующем жесте правую руку щеголя, и вот ее уже корежат жуткие метаморфозы. Все, теперь рука выглядит подобно коряге столетия назад умершего дерева. Вся правая рука соперника Авраса стала словно рукой мумии. Противник прижал изуродованную конечность к груди и тихо завыл от боли. Но Аврас уже направил высосанные из врага жизненные соки на создание нового заклятия.

Сформировать каркас, напитать отнятой Силой и мощным ударом разметать конструкцию вдребезги. И тут же грудь щеголя просто взорвалась. Словно у него вместо живого сердца был нестабильный магический кристалл. Уже мертвый, человек мгновения постоял, смотря неверящими глазами, а затем медленно завалился назад.

Некромантия, куклы и иголки — это прошлый век. Вот так жизненная сила обеспечивает необходимую связь с сердцем жертвы, остается сформировать сосуд и разрушить его… Примерно так думал Аврас, подбегая к своему противнику.

«А ведь ты пытался чего-то сделать? Небось что-то вроде Стрелы Эльронда? — Мысли мага текли ровно, пока он споро обшаривал карманы и осматривал украшения противника. — Да вот только я быстрее оказался!..»

— Дерьмо! Драконий всадник! — Последние слова Аврас произнес, когда его рука вытащила на свет небольшой круглый диск с рельефным изображением дракона. Зашипела горящая плоть. — Разорви тебя Древний!!! — выругался маг и зашептал слова заклинания, проводя левой рукой над прожигающим плоть медальоном.

Наконец серовато-белая аура обволокла извлеченный предмет, и можно было заняться обожженной рукой. Нет! Не время. Нужно бежать. Скоро здесь должно стать жарко, очень жарко!

…Из оцепенения Ярика вырвал крик Дарга:

— Вниз!!! Живо вниз! Это курразы!

Ярик не очень-то и понимал, чем опасны данные существа, тем более еще Дукан говорил, что эти создания из ненавистных всем Крыльев не несут угрозы по эту сторону гор. Но сейчас не было времени для размышлений. Раз воины Наместника остановились в растерянности, раз страх сковал их мышцы, значит, предоставленный богами шанс надо использовать на полную катушку. Ярик молча метнул свое тело вслед за хозяином. А тот, оттолкнув окаменевших от ужаса солдат, уже выскочил из зала. Ярик постарался не отставать. Дарг мчался как метеор, нанося удары рукоятками мечей и сбивая людей с ног, словно кегли.

«Да что же это за ужас такой, если храбрые и стойкие воины теряются, как дети?!!» — Ярик просто не хотел верить забрезжившей догадке. Слишком страшные воспоминания остались у него от первой встречи с существом, трубный глас собрата которого разносился над площадью и дворцом.

В этот момент Дарг резко повернул за угол и побежал по узкому коридору. Судя по всему, это был уже не парадный проход, а так, для служебного пользования. Справа замелькали окна. Снова поворот, и вот эти окна уже выходят в какой-то парк. Там суматошно бегали люди. Раздавались бестолковые команды. Куда-то спешили вооруженные стражники.

Внимание отвлекшегося было Ярика вернул звон стекла. Дарг разбил окно. В это же время сзади послышался топот множества ног. Воины проклятого Парсана пришли в себя.

— Вниз, семя Кали! Живо вниз! И да хранят нас злые боги! — Ярик еще никогда не видел, чтобы Дарг был столь убедителен.

Не дожидаясь своего раба, молодой вождь перебросил тело через подоконник и полетел вниз.

«Дерьмо тарка! Третий же этаж!!!» — Эти мысли проносились в голове у Ярика уже в прыжке.

Ему удалось сгруппироваться в воздухе и после удара о землю кувырком погасить инерцию. Учитывая везение Ярика, в том, что он залетел в заросли роз, скрещенных с шиповником, ничего странного не было.

— За мной, ленивая тварь! За мной! — снова откуда-то вынырнул Дарг.

«М-да, если морда у меня точно такая же, то мне себя надо пожалеть!» — Ярику казалось, будто все происходит как бы и не с ним. Хотя, если посмотреть на лицо его хозяина, действительно можно было ужаснуться. Оно выглядело так, как должно выглядеть лицо человека, голову которого засунули в мешок с перепившими валерьянки котами. За спиной же виднелась целая просека в зарослях этого кошмарного растения.

Дарг снова не стал ждать — он развернулся и понесся в глубь парка. Ярику ничего не оставалось, кроме как бежать за хозяином. Правда, для этого пришлось собрать в кулак всю свою волю. Человек в одной набедренной повязке, в зарослях невообразимо колючего кустарника не пробирался ползком, замирая через каждую пару вершков, а бежал, словно лось.

«О боги! Как я ненавижу этот мир! Ахххх! Как я ненавижу эту природу!..» — мысленно Ярик вопил, рычал, всячески бесновался, но не издавал ни звука — надо было беречь дыхание.

Наконец кустарник закончился, и впереди завихляла дорога, подобная мягкому месту блудницы. Где-то вдали стучали подошвы сапог Дарга. Ярик поднажал. В этот момент все и произошло. Побег из дворца не занял и минуты — так быстро передвигались кочевник и его раб. То же самое время было необходимо Крылу для захода на атаку…

За спиной у Ярика полыхнуло так, словно он вернулся на Землю и попал на горящую бензоколонку. Потом еще и еще. Затем вспышки пошли вразнобой, без всякой системы. Грохотали взрывы. Пламя пожара подскочило до небес. Жар буквально опалял спину бегущего, заставляя выжимать из уставших мышц последние крупицы энергии. Вперед, вперед! Подальше от этого кошмара! Ярик на мгновение оглянулся… Дворца не было. На его месте бушевал ни с чем не сравнимый по своей грандиозности пожар. Полыхали даже каменные стены… И это не фигура речи. Камень действительно тек, словно воск, и горел, как нефть. Массивное каменное здание изгибалось, точно свеча под воздействием тепла. Лопались некоторые стены, далеко летели расплавленные брызги. Что-то массивное и пышущее нестерпимым жаром устремилось в сторону бегущего человека.

Ярик не выдержал и заорал. Он зайцем скакнул в сторону и, уже не оглядываясь, припустил за хозяином. Там, где он пробегал мгновения назад, заблистало расплавленное озерцо жидкого огня, от которого уже заструились по траве набирающие силу огоньки.

— Да здесь сейчас все выгорит к такой-то матери!!! — Ярик не заметил, как заговорил вслух.

— Вот и беги быстрей! — Голос раздался чуть ли не над самым ухом.

Ярик подскочил на месте и громко послал весь род людской туда, где спит Кали, но еще мгновение, и опознал в говорившем своего хозяина. Тот ожег его яростным взглядом, однако промолчал. Некоторое время бежали рядом, перескакивая через мелкие кусты и какие-то ямы. Люди им не встречались. Судя по всему, все, кто мог и хотел, уже были далеко от этого злополучного места.

Впереди замаячила серая громада парковой стены. Правда, что это именно она, Ярик понял, только когда в буквальном смысле слова взлетел на самый ее верх. В этом он опередил даже хозяина. Тот, матерясь, запустил мечи, к которым у него не было ножен, в кусты и осторожно начал карабкаться по практически голой стене вверх. Уж за какие щели или выемки он цеплялся, Ярику было непонятно, но тот лез. Ярик каким-то хитрым образом уцепился одной рукой и ногой за гребень стены и, в голос проклиная предков Парсана и почему-то Боска (оказалось, что какая-то сволочь усеяла весь верх стены колючками!), протянул руку хозяину. Тот молча уцепился и уже быстрее стал карабкаться вверх. Еще мгновение — и две человеческие тени перемахнули через стену.

— Клянусь волосатой задницей Юрги, как же ты залез на нее?!! — оглянувшись и безуспешно стараясь восстановить дыхание, зачастил Дарг.

Ярик только пожал плечами. Ему сейчас и самому было непонятно, как он так быстро (и главное — легко!) забрался наверх на высоту трех человеческих ростов по практически отвесной, гладкой стене.

— Испугался, наверное… господин. — Ярик взмолился, чтобы Дарг не заметил паузы. Пускай сейчас будет не до наказаний, но вот потом…

В этот момент за их спинами раздался нарастающий рев. Заложило уши, ходуном заходили колени. Хотелось упасть и зарыться глубоко под землю. Казалось, что к каждой ноге привязали по многопудовой гире, но люди продолжали бежать. Преодолевая сопротивление бастующего организма, Ярик некстати вспомнил рассказы ветеранов различных войн об атаках штурмовой авиации…

В этот момент снова заныло чувство опасности, и Ярик метнулся влево, сбивая с ног хозяина. В спину уже так знакомо пыхнуло жаром, и в какой-то момент Ярик понял, что он летит. Это выглядело так, словно земля под ногами стала стремительно убегать прочь, а тебя начало кидать и швырять из стороны в сторону. Потом в какой-то момент строптивая поверхность начинает приближаться, и ты, уже в зависимости от везения, встречаешься с ней той или иной частью своего тела. Нельзя сказать, что в этот раз Ярику повезло очень уж сильно, но все же повезло. Он врезался в землю под острым углом, вперед руками, так, что пару саженей затем проехал на голом пузе, оглашая окрестности истошным воем. Дарг приземлился более удачно. Он колобком прокатился чуть впереди своего раба и даже вскочил на ноги.

Свое восхищение всем произошедшим с ним Ярик принялся изливать окружающему миру, как только у него восстановилось дыхание после удара о землю. Даже весьма высокомерный Дарг кинул на него уважительный взгляд. Когда же Ярик встал и оглянулся, то ругательств стало еще больше. Там, где только что они с Даргом бежали, теперь дымилась воронка, заполненная источающей жар лавой.

Едва у Ярика иссяк запас ругательств, доселе молчавший Дарг властно произнес:

— Вперед! Курразы будут атаковать, пока не сожгут весь город. Мы должны успеть уйти из Полота.

— Назад в лагерь? — решился спросить Ярик.

— Конечно нет.

— Но…

— Заткнись и двигай за мной!

И они снова побежали. Ярик впоследствии никак не мог определить, сколько времени длился этот безумный бег. Был еще день, но было темно, словно ночью. Дым пожарищ затянул все небо. То и дело попадались окровавленные тела. Редкие выжившие с полубезумными лицами носились по улицам. Вокруг властвовал огонь. То и дело раздавался рев курраза и грохотали взрывы. Магическое зрение Ярика фактически пропало — такое море магии плескалось кругом. Тела бегущих людей были уже очень сильно обожжены. Брызги расплавленного камня просто выжигали плоть. На глазах у Ярика на одного горожанина, который с воплями о помощи несся той же дорогой, что и они с Даргом, попала расплавленная струя, брызнувшая от буквально испарившегося после удара курраза дома. Плоть с костей этого несчастного исчезла мгновенно. Было жутко смотреть, как еще пытается бежать этот человек, хотя то, что еще совсем недавно было ногами, теперь стало просто обгоревшими костями.

Ярик не помнил точно, но, кажется, он тогда упал на землю, и его вырвало. Потом еще раз и еще. В конце концов у него появилось ощущение, что он вывернулся наизнанку. Затем снова бег. Постоянно откуда-то возникали порывы ветра, которые сбивали с ног. Странно, но эти порывы идеально подходили для того, чтобы раздувать пожары.

Вскоре курразы уже не пикировали и не плевались огнем. Теперь они невесомыми тенями парили в высоте и оттуда торжествующе ревели. Правда, то и дело бегущий Ярик ощущал магические эманации, которые время от времени испускали эти кошмарные существа. Судя по всему, мерзкие твари колдовали!

В какой-то момент молодой раб со своим хозяином получили зримое подтверждение этого предположения. Наиболее безопасным путем за город были только самые широкие дороги. Если придерживаться середины, то можно было не так опасаться чудовищного дыхания пожаров, которые перекидывались с одного дома на другой. Все-таки сказалось отсутствие крепостной стены, и относительно широкие дороги все же встречались. И вот когда, как сказал Дарг, до выхода из города оставалось совсем немного, когда пожары за спиной беглецов слились в единую стену огня и с ужасающим то ли ревом, то ли гулом двигались вдоль дорог, дорогу к спасению, по которой бежала толпа обезумевших от страха людей, а также Дарг с Яриком, так вот, эту дорогу перекрыло странноватое, красное с голубыми прожилками облако пара. Люди остановились. Недобрым веяло от этого облака. Очень недобрым. Никто не решался сунуться вперед… А стена огня, подгоняемая магическим ветром, приближалась.

— К Юрге сомнения!!! Иначе мы все сдохнем, как крысы! Видали мы такие туманы! — Пьяный от адреналина мужик оглядел всех шалыми глазами и рванул в глубь этой дымки.

Мгновение — и он скрылся за туманом. Еще мгновение — и его шаги перестали быть слышны.

— Видали?!! Все в порядке! За ним!! — Визгливый женский голос озвучил общее желание толпы.

Люди, толкаясь и ругаясь, рванули вслед за скрывшимся в тумане мужиком. Правда, Ярику хотелось им крикнуть, что еще неизвестно, что же стало со сгинувшим мужиком.

— Идиоты, какие же они идиоты. Там смерть! — Голос Дарга так и сочился ядом презрения.

Естественно, Дарг не сдвинулся с места. Неподвижно замер и Ярик.

«Конечно, глупо соваться в туман, от которого так и несет потусторонними силами. Но они же простые люди, откуда им об этом знать? А вот откуда об этом знаешь ты, мой господин?!» — Ярик подметил в Дарге еще одну очень настораживающую особенность.

В это время туман словно всколыхнула странная волна. Ярику даже показалось, что это даже не туман или дымка, а будто бы морские воды, в которые скользнули тени акул. Тревожные звоночки внутри сменились громким набатом. Где-то на грани слышимости, даже сквозь рев приближающегося пламени послышались звуки раздираемой плоти.

— Мне кажется, нам пора отсюда сваливать! Даже если до нас не доберется огонь, то обитающие в этом тумане доберутся наверняка! — Перед лицом явной опасности Ярик опять забыл про субординацию.

Дарг задумчиво посмотрел на раба и согласно кивнул.

— Ты прав, раб… Нам туда. — Он указал рукой на горящий деревянный дом, а Ярик вздрогнул и вопросительно посмотрел на хозяина.

— У таких домов всегда два входа. Есть шанс успеть проскочить и не схлопотать слишком уж сильные ожоги. Главное запомнить, что вторая дверь всегда напротив первой. Вошел, прошел несколько комнат — и вторая дверь… — пояснил Дарг. — Сначала ты, потом я. Вперед!!!

«Я начинаю ненавидеть это слово!» — подумал Ярик и, сделав несколько энергичных вдохов-выдохов и задержав дыхание, нырнул в горящий проем. Через несколько мгновений за ним вошел Дарг. Никто из них уже не видел, как с глухим чавканьем облако тумана выбросило длинный язык, который накрыл то место, где только что стояли два человека с такой сладкой для подобных созданий плотью.

Внутри дома был ад. Нырнув туда, Ярик только чудом не смалодушничал и не выскочил назад. Кошмарный жар обжигал кожу. Не было никакой возможности сделать даже малейший вдох. Вокруг вился сизый дым и плясало пламя. Трещали перегородки. Ярик, защитив лицо руками, мчался вперед. То и дело он натыкался на какие-то углы, что-то с грохотом ронял. Какая-то горящая тряпка (и как она могла еще не сгореть к тому моменту?) обвила его тело, и несколько секунд Ярик потерял на то, чтобы ее сорвать. Все тело было объято огнем. Больше всего он боялся не найти дверь. Вдруг Дарг ошибся?.. Неожиданно Ярик со всего размаха врезался в стену. Как обычно бывает в таких случаях, он ударился всем, чем только было возможно. Воздух с шипением вырвался из легких. Нужно было срочно сделать новый глоток. Глоток, только один глоток!.. Где эта мархузова дверь?!! Ярик в панике шарил руками по стене перед собой и ничего не находил. Ну где же ты, родимая? Где?!! Под рукой слабо дрогнула какая-то поверхность. Только бы не шкаф!! Ну же, открывайся! Открывайся же!!!

— На-а-а-а-а!!! — Затравленный вопль вырвался из изнемогающих легких, и глоток обжигающего воздуха опалил гортань. Ярик ударил дверь перед собой, выплескивая всю ярость и страх, что накопились за эти мгновения в душе.

И с громким треском преграда исчезла. Хлынул поток свежего воздуха, и огонь вспыхнул с новой силой, получив так необходимый ему кислород. Пламя окутало Ярика.

— А-а-а-а-а! Га-а-а-а-ды-ы! Убью-ю-ю!!! — С животным криком боли и ярости Ярик вылетел в образовавшийся проход, споткнулся и покатился по траве. — У-у-у! Сволочи!!!

Он катался по земле, стараясь охладить обожженную кожу. В это время через выломанный им проход вывалилась охваченная пламенем фигура. Горящий человек орал и сыпал проклятиями. Он бестолково размахивал руками, пытаясь сбить пламя. Эта картина на время отрезвила Ярика и приглушила боль.

«Хозяин… Умрет… Он… Затем я…» — Отрывочные мысли проскользнули в затуманенном болью и страхом мозгу.

Далее обожженный раб действовал независимо от разума, слабо понимая смысл своих движений. Он подскочил к горящему хозяину, закрыл лицо локтем и, схватив Дарга за воротник, неожиданно сильно дернул. Дарг пошатнулся, а куртка с громким треском разорвалась. Еще пара движений — и горящие обрывки полетели на землю. Еще несколько уверенных и необходимых движений — и большая часть одежды хозяина сорвана. Тот перестал кричать и немного успокоился. Только продолжал глухо стонать сквозь зубы.

— Надо уходить! Туда! — Ярик указал рукой куда. Сквозь проемы между домами уже виднелся лес. Спасение было близко. Правда, Ярик не был уверен, что они до него доберутся. Волны, да куда там — цунами боли прокатывались по телу, горела каждая клеточка, хотелось выть и разрывать плоть на части, но Ярик взял себя в руки. Воля уже в который раз сдерживала бунтующий организм.

Хозяин согласно кивнул. Он тоже уже пришел в себя и был готов сражаться за свою жизнь, несмотря ни на какие ранения. Воин, он воин всегда… Если он, конечно, настоящий воин…

И безумный бег возобновился. Израненных и измученных беглецов шатало, они постоянно спотыкались. Воспаленным взглядом Ярик посмотрел направо, туда, где было опасное облако, и увидел высоко над деревьями и горящими домами его верхнюю кромку. Деревьями? Только сейчас Ярик понял, что они оказались в каком-то саду, еще только чудом не загоревшемся. Впереди виднелся низкий плетень. Через этот плетень сейчас тяжело переваливался Дарг. Ярик поспешил последовать его примеру.

«Только бы не упасть! Упадешь — ни за что не встанешь. Сил не хватит!» — Мысли-приказы стучали в висках.

Боль от впившихся в свежие ожоги каких-то палок, из которых и состоял плетень, немного прояснила затуманившееся сознание. Раз — и тело перекатывается через плетень, два — и пятки больно ударяются о землю… Снова бег. Сзади раздается жуткий треск и гул. Дом, через который только что пробежали беглецы, вспыхнул с новой ужасающей силой. Вспыхнул, а затем с грохотом обрушился, как иссохшийся от старости мост.

— Вовремя!

Кто это произнес, он сам или Дарг, Ярик не понял. Да это было и не важно. Главное — добежать до леса.

Снова бег. Нырнуть под ветки дерева, обогнуть столб. Опять дерево. Угол дома. Странный гул над головой. Пригнуться и в сторону! Быстрей!! Еще быстрей!! А теперь замереть… Подождать, пока над головой промелькнет тень. Вперед!!! К лесу!.. И снова бег. Жуткий, изматывающий, заставляющий надрывать легкие, разрывающий мышцы бег. Кто-то натужно хрипит… Это Дарг? Или, быть может, это ты сам?..

Опять замелькали какие-то деревья. С головой накрыли тени. Теперь с воздуха ничего не должны видеть… Что-то раскаленное пронеслось сзади и ударилось оземь. Новый грохот взрыва, и разочарованный рев, когда тварь поняла, что промахнулась. Вперед, только вперед!!!

Так продолжалось еще какое-то время. Пока Ярик не зацепился ногой за какую-то корягу и не совершил затяжной прыжок головой вперед в какой-то овражек. Единственное, что радовало, так это его небольшая глубина и горы подгнивших листьев внизу. Лишь этим можно объяснить, что Ярик не только остался жив, но и ничего себе не сломал.

Лежа на горе листьев, облепленный ими со всех сторон, Ярик понял, что никогда не встанет. Никогда и ни за что! Его легкие судорожно поднимались и опускались, дрожь пробегала по телу. Только ударная доза адреналина заставила боль от ожогов отступить… В этот момент с невнятным криком что-то упало сверху и бухнулось рядом. Дна оврага достиг хозяин Ярика. Судя по почти сразу же начавшемуся копошению, он тоже себе ничего не сломал.

— Дикарь! — с облегчением произнес Дарг. Хриплый голос свидетельствовал, что этот момент был не самым лучшим в его жизни. — Привал, Дикарь!!

Эта фраза почему-то показалась Ярику невообразимо смешной. Такой смешной, что он даже попытался засмеяться… и это было явной ошибкой. Внутри что-то заклокотало, заквохтало, и… пелена боли накрыла измученный разум.

Неожиданно все стало для Ярика жутко большим. По бокам выросли невообразимые громады, сузившие окружающий мир до довольно узкой полосы. Земля превратилась в камень. По этим камням весело стучали его коготки. Он бежит, очень быстро бежит куда-то вперед. Дорога смутно знакома. Петляют повороты. Изредка ветер приносит мелкую и очень мерзкую пыль. Постоянно хочется чихнуть, но нельзя. Опасно! Охотник не должен издавать выдающие его звуки… Новый поворот и… тупик. Вокруг одни серые стены. Куда дальше? Волна неуверенности и чуть ли не паники начинает захлестывать Ярика… Не его паники, чужой!

Постойте-ка, уж не горы ли это Хозяев? И не вход ли это в их тоннель? Вроде он… Вон те же самые картинки на каменной плоскости скалы, тот же стиль… Но что делать? Ярик чувствовал, что ему очень надо куда-то за горы, а для этого необходимо проникнуть в тоннель.

Так что же делать?! Вставшую перед ним проблему Ярик рассматривал так, как рассматривает читатель газеты кроссворд в конце номера — вроде бы и не нужен, но и не решить жалко. То есть из чисто спортивного интереса!

Так-так, если бы была магия, то, может быть… Ярик машинально скользнул куда-то внутрь себя. Сразу же обратил внимание на полную чуждость тела, невероятную чуждость. Но Ярик отнесся к этому как-то спокойно, перед ним стояла иная задача. И вдруг он почувствовал слабенький язычок магического огня. По сравнению с тем, как это было раньше, — тень искры. И совсем уж отрешенно он вызвал в памяти ощущение, которое когда-то овладело им в момент открытия каменной двери. Это ощущение расплывалось и менялось, так и норовило ускользнуть, убежать. И Ярик капельками магии начал подправлять и подпитывать это чувство, стараясь спроецировать его вне себя. Это походило на то, как сотворивший великолепную музыку пьяный музыкант, протрезвев, вспоминает ее за инструментом, задумчиво перебирая клавиши и мурлыкая себе под нос, пытаясь поймать норовящую убежать строптивую мелодию.

Выстраиваемая Яриком конструкция то и дело рвалась и размывалась, но он как заведенный вновь и вновь восстанавливал забытое ощущение. Вдруг что-то изменилось в окружающем мире. Дрогнули какие-то нити, комаром зазвенел незримый колокольчик… И Ярик вновь стал свидетелем необычного, но красивого процесса отворения каменных врат. Однако в отличие от того случая камень двигался с ощутимым скрипом, рывками. Судя по всему, что-то все же Ярик сделал не так. На всякий случай он вжался в стену. Какие-то глубинные инстинкты подсказали сделать ему именно это.

Врата раскрылись не до конца. Казалось, что механизм дал осечку, врата так и не смогут раскрыться дальше, навсегда оставшись полуоткрытыми… В этот момент раздались пыхтение и топот, и через образовавшийся проход начали выкатываться приземистые, с головы до ног закованные в черненую броню существа. Правда, Ярику они теперь не показались такими уж и приземистыми!

«Хозяева!» — пронеслась мысль.

Четверка воинственных карликов встала перед входом в тоннель. Судя по сгустившемуся в воздухе напряжению, они готовились продать свои жизни подороже, да вот беда — противника они не видели. Ярик просто физически ощущал, как ворочаются неуклюжие валуны мыслей Горных Хозяев — врата открыты, это не свои, а значит, враги, так умрем же, братья, но не пропустим врагов в родные тоннели!!! В поисках врагов на Ярика они не обратили никакого внимания, чем он и воспользовался. Короткая пробежка, и он ужом проскальзывает между ног крайнего гнома внутрь тоннеля. Глубочайшего изумления, которое затопило глаза Хозяев, Ярик уже не видел. Опять начало темнеть сознание, а сквозь мутную пелену пробивалась, нарастая, мысль: «Большой! Большой впереди! Скоро! Скоро!!»

«Какой еще, к Темным богам, Большой?» — Эту мысль Ярик додумать уже не успел. Мир закрутился в пестрой карусели и пропал…

ГЛАВА 24

— Командир первого крыла Агатовых когтей Кассандра Аррант по вашему приказанию прибыла! — В кабинет Магистра Наказующих вошла молодая женщина в синей форме и, щелкнув каблуками, вытянулась во фрунт.

— Пришла, говоришь? По приказанию? Это хорошо, это просто замечательно. Приказы — это замечательная вещь в армии… Ведь так, командир крыла Аррант?! — Молодой двадцатилетний парень встал из-за шикарного стола из ралайятского дуба и подошел к женщине практически вплотную.

— Так точно, льер Бримс! — Кассандра, чуть напрягшись, продолжала пожирать начальство взглядом.

— А позвольте вас спросить, льерисса Кассандра, кто вам приказал сжигать этот Полот? Заметьте, столицу государства, находящегося под защитой Объединенного Протектората! Ответьте мне, командир, пока еще командир Аррант! — Мягкий, вкрадчивый голос молодого человека обрел стальные обертоны, а его взгляд впился в глаза женщины.

Под взглядом Магистра Кассандре показалось, что она словила удар молнии, не поставив блока. Не зря, ой не зря этот моложавый франт вечно отводил взгляд, небось только Мастера могут такие взгляды выдерживать!

— Вы уснули?! — На скулах Бримса заходили желваки. — Или, быть может, вы не хотите отвечать на поставленный вопрос?

Кассандра вздрогнула и выругала себя: «Дура!! Чего раскисла?! Соберись немедленно!!!» Затем, вздохнув, она обратилась к Бримсу:

— Магистр, нам был дан приказ прикрывать нашего эмиссара в Полоте, а также выполнять его приказы…

— И какие же он отдавал приказы?

— Все они касались поиска одиночек, которые передвигались через Лихоземье. Эта мера была признана неэффективной, и тогда гномам было передано наше требование о задержании всех одиночек, что пойдут через их тоннель, служащий единственным путем в цивилизованный мир. В это время эмиссар предположил, что разыскиваемый человек мог попасть в рабство к людям Лихоземья, и было решено отправиться на ярмарку рабов.

— И что?

— Там произошло нечто странное. Мы получили приказ уничтожить дворец Наместника, если с эмиссаром что-то случится, но это рассматривалось как маловероятное событие… — Кассандра замолчала и опять вздохнула. Судя по всему, ей о чем-то совершенно не хотелось говорить.

— Ну и что же произошло? — Бримс подошел к окну и спрашивал, стоя спиной к драконьей всаднице.

— Амулет связи с эмиссаром погас. Его убили. В это же время начался бой на центральной площади. — Кассандра немного подумала и добавила: — Нет, бой начался даже чуть раньше. — Она коротко тряхнула головой и продолжила: — Мною было принято решение атаковать дворец. Если погиб наш агент, то, вероятно, это было связано с его миссией. Чтобы разыскиваемый человек не попал к врагу и для свершения акта правосудия, отраженного в законе о жизни магов Республики Нолд, было решено уничтожить дворец, у которого и погиб Скар…

— Простите, кто? — Бримс повернулся к женщине и приподнял бровь.

Кассандра немного покраснела и поправилась:

— Агент Наскар, наш эмиссар в землях Наместника.

— А-а-а, ну тогда продолжайте…

— Агент Наскар погиб рядом с дворцом, поэтому и было решено уничтожить это гнездо порока. Ну и кроме всего, это не выходило за рамки приказа об акции устрашения. Я отдала приказ об атаке.

Бримс усмехнулся:

— Льерисса Кассандра, мне почему-то кажется, что цель атаки была вполне конкретной. Не так ли?

Женщина молчала, уставившись неподвижным взглядом в какую-то точку на стене.

— Ну ладно, это все понятно. Но почему, поглоти вас тьма, вы город сожгли?! Там сейчас одно большое выжженное пятно. Там трава сто лет расти не будет. — Голос Бримса уже не походил на рев боевого рога, он снова был мягким и обволакивающим и выражал только сдержанное любопытство.

— Магистр, простите меня, Магистр! — Бримс с удивлением почувствовал в голосе Кассандры доселе сдерживаемую растерянность. — Я не справилась!

— Простите, но с чем? У вас это уже пятнадцатая боевая операция. Вы опытный командир, вас слушаются драконы…

При последних словах Кассандра аж вздрогнула, замерла, а затем ее словно прорвало.

— Нет! Не слушаются! Они все сделали сами. Сами! Понимаете? Сами!! У них не было приказа жечь город. Не было! — Глаза Кассандры горели почти детской обидой.

Бримс подошел к столу, взял в руки небольшой кубик с блестящими гранями, повертел его в руках, отчего по комнате заметались солнечные зайчики, и, повернувшись к Кассандре, спросил:

— То есть как это сами? Они что, перестали слушаться своих всадников?

— Не знаю. Сначала все шло как надо: заход, удар огнем, уход. Все крыло совершило по паре заходов, а потом Ро Рух — это моя драконица — сделала резкий поворот и начала смотреть куда-то вниз. Все уже заволокло дымом от горящего дворца, и я ничего не увидела… Но она, похоже, что-то видела. И что-то передала другим драконам. После этого они все словно обезумели. Начали колдовать и жечь все вокруг!.. — Кассандра уже кричала.

Бримс подошел и ободряюще похлопал ее по плечу.

— Ну-ну, милая. Успокойтесь. Вот, глотните вина. — В его руке появился бокал рубинового вина. Кассандра благодарно кивнула и мелкими глотками осушила бокал. — А что там вы сказали насчет колдовства?

Она подняла глаза и, отставив бокал в сторону, произнесла:

— Они колдовали. И жгли огнем дома. Я никогда не видела такой мощи. Они даже открыли Малые Нижние Врата и вызвали оттуда Багровый туман… От их огня иногда даже казалось, что горел сам воздух. Сверху весь город представлялся океаном пламени. Потоки жара были такой силы, что драконы были вынуждены подняться выше… А Багровый туман взял город в кольцо. Люди бежали по улицам и попадали прямо в его липкие объятия. — Из глаз магички потекли слезы. — А драконы все колдовали и колдовали, и огонь шел нескончаемым потоком, выжигая все на своем пути… Вырваться повезло немногим. И драконы охотились на одиночек… Мало кому удалось достичь леса… Я видела, как два человека бежали в лес, а за ними гнался один из драконов. Потом он долго жег деревья…

— А что было потом?

— Потом? — Кассандра всхлипнула и вытерла глаза. — Потом мы отлетели в сторону и сели на поляну. Драконам был нужен отдых. Они снова слушались приказов. Вот только отказывались отвечать на вопросы. Лишь моя Ро Рух сказала одно слово, и все.

Услышав это, Бримс, словно гончая, встал в стойку, подавшись в сторону женщины всем телом.

— Слово? Что это было за слово?

Кассандра недоуменно дернула плечом и безразлично произнесла:

— Я не поняла. Она сказала, что в городе был кхорр…[125]

Движение через лес давалось Ярику тяжело. Хотя «движение» — это слишком смело сказано. Он волочил свое тело вперед, передвигая ноги лишь усилием воли. Импульсы боли сводили с ума. Обожженная кожа полопалась, и трещины сочились сукровицей. Тело бросало то в жар, то в холод. Насколько понимал Ярик, с такими ожогами, как у него, другой уже давно бы протянул ноги. Да еще этот Дарг!

Ярику постоянно приходилось поддерживать и приводить в чувство так и норовящего потерять сознание хозяина. Состояние последнего было тоже не слишком блестящим. Пускай ожогов поменьше, но они были гораздо более глубокими. Вообще, Ярика очень удивлял его хозяин. Ну ладно, у него, у Ярика, в последнее время проявилась просто аномальная способность к регенерации, но ведь Дарг-то обычный человек! Или необычный? Вон уже на руке из-под лохмотьев обожженной кожи проглядывает тонкая розовая кожица. А ведь прошла только неделя после бегства из города!

Ярик хорошо помнил тот момент, когда от дичайшей дрожи он пришел в себя в горе гниющих листьев. По внутренним ощущениям получалось, что у него была просто запредельная температура, вот его и лихорадило. Беглый осмотр обнаружил сильнейшие ожоги, от одного вида которых хотелось тоскливо завыть. В этот момент Ярик и услышал стон. Тогда-то его и проняло окончательно. Хозяин! Ярик бросился на звук, туда, где рухнул с края оврага Дарг. Ноги, правда, не держали, и пришлось, ужом извиваясь, ползти.

Тот лежал навзничь. Потрескавшиеся губы что-то беспрестанно шептали, а глаза блуждали по только Темным богам известным далям. Ярик тогда обреченно рухнул рядом и забылся сном. От него ничего не зависело: лечить он не мог, и жизнь хозяина теперь зависела только от способности его организма к самоизлечению.

Очнувшись во второй раз, Ярик первым делом осмотрел Дарга. Все его ожоги уже покрывала тонкая пленка. Кое-где она даже подсыхала. Высокий жар сохранялся. Ярик тогда прислушался и, сильно шатаясь, побрел на журчащий звук. Как и следовало ожидать, на дне этого оврага протекал небольшой ручеек. Умыться и охладить горящую кожу лица было плевым делом. Ярик лег на живот, задержал дыхание и опустил лицо в воду. Легкое течение уносило жар и привносило ясность в страдающий разум. Но вечно так лежать было нельзя — вода была нужна и хозяину. Проблемой же было доставить эту воду к лежащему в бреду Даргу.

Из одежды на Ярике была только обгоревшая и держащаяся на честном слове набедренная повязка. Намочить ее и затем, отжимая, капать на раненого — ничего более дикого Ярик просто представить себе не мог. В руках же не донесешь, поэтому оставалось перетащить Дарга поближе к воде.

Легко сказать — перетащить! Когда сам шатаешься от слабости и боли, когда тебя лихорадит и корежит конечности, тут не до физических упражнений. Но Ярик справился. Хотя один раз он и терял сознание во время этой процедуры, но Дарг был доставлен к ручью в целости и сохранности. Там же осталось осторожно снять лохмотья и постараться смыть грязь с ран, моля богов, чтобы не занести какой заразы. У этого ручейка они пробыли еще пару дней. В какой-то момент температура у Дарга поднялась настолько, что Ярик опускал его в холодную воду, чтобы сбить ее.

Но все обошлось. Раны хозяина постепенно затягивались, и на третий день он пришел в себя. Ярик не был медиком, но понимал, что это явно рекордный срок для человека. Сам же Ярик также восстанавливался, хотя наверняка любой другой с такими ранами даже встать не смог бы.

Единственной проблемой была нехватка еды. Ярик облазил все окрестности и собрал все, что только можно было употребить в пищу: корни, земляные орехи, какие-то безвкусные грибы. Этим же он кормил и приходящего в себя Дарга. Наконец тот пришел в себя настолько, что мог вполне ясно мыслить и общаться.

— Какой день? — был первый его вопрос. — Какой день, как далеко мы ушли от города?

— Да мархуз ведает какой. Я сам долго без сознания валялся. А так уже дня четыре прошло…

— Город… — Дарг судорожно сглотнул. — Город далеко?

Ярик задумался.

— Вроде бежали мы недолго, но были в таком состоянии, что могли отмахать приличный кусок и не заметить. Но будем считать, что недалеко. Если будут искать, то найдут!.. Если там есть кому искать… — Последнюю фразу Ярик буркнул себе под нос. Зарево было будь здоров!

— Нам надо уходить… На восток… — Приподнявшийся было Дарг обессиленно откинулся назад.

— Но зачем? Город сгорел дотла, лагерь племени остался позади. Так что если и идти, то назад… к своим. — Назвать кочевников своими Ярику было довольно тяжело.

Дарг опять сглотнул и объяснил:

— Теорн жив. Я видел, как он вместе с Боском выскакивал через окно, которое выходило на какой-то проулок… И он видел, что я тоже жив… — Дарг облизал сухие губы и продолжил: — Эта тварь теперь вождь. Как только уляжется суматоха от пожара и от смены власти, он сразу отправит Боска с убийцами по моему следу… Старик сможет найти… В племени у меня никаких шансов на жизнь и… на месть.

На этом Дарг забылся. Ярик, от души выругавшись, прикорнул рядом, хорошо понимая, что для похода понадобятся силы, — ведь Дарг был абсолютно прав. У пятого сына вождя, пускай и популярного, нет никаких шансов. Он ранен и придет в племя, когда власть уже будет захвачена, поэтому выход один — бежать. И бежать как можно дальше отсюда. Как помнил Ярик, кочевники очень скрупулезны в таких вопросах. Вон Сохог искал по всему Сардуору братьев своего отца. И успокоился только тогда, когда ему принесли их головы. Пусть Теорн не Сохог, но власть любит не меньше.

Вот и приходилось теперь, шатаясь и матерясь, то неся на себе, то просто поддерживая, вести Дарга на восток. Местную географию Ярик не знал, поэтому единственное, что он мог, так это выдерживать заданное направление… даже не представляя, куда он может выйти. От Дарга толку не было никакого: он только и мог думать лишь о том, чтобы заставить себя передвигать ноги.

Таким способом они проходили, по прикидкам Ярика, хорошо если милю-полторы, да и то это были самые оптимистичные расчеты. Где-то через неделю такого похода Дарг набрался сил и уже вполне мог передвигаться самостоятельно, без помощи Ярика. Скорость несколько увеличилась.

Но задача добывать пропитание по-прежнему лежала на Ярике. Он уже оправился от ран, и только слабый зуд молодой кожи то и дело его беспокоил. Их скудный рацион составляла растительная пища. Оружие отсутствовало — все, что было, растеряли во время ночного бега по лесу, — и нечего и думать о том, чтобы убить какого зверя голыми руками. Да и силы у них были еще не те. Дарга такое питание сильно раздражало. Дескать, он воин, а воину не пристало есть траву, словно шестилапу какому. Ярик же оправдывался отсутствием соответствующего снаряжения и зверья. Но, как говорится, идя в степь за шушами, будь готов встретить рыкача.

В этот день у Ярика уже с утра дико бурчало в животе. Обезумевший от голода желудок раненой птицей бился внутри, но Ярик мужественно пресекал все его попытки бунтовать. Он двигался легкой походкой лесного жителя (хотя про него правильнее было сказать — Лесного!), сзади же тяжело шагал злой до исступления Дарг. Нелегко приходится степняку в лесных дебрях, а если вспомнить, что он приучен передвигаться только так, как пристало воину — верхом, — то о его настроении и говорить нечего.

«Эх, найти бы тот кустик с орешками, что попался вчера… Знатно тогда животы набили. Или, еще лучше, выбежал бы сюда, прямо передо мной кусок мяса. Весь такой из себя прожаренный, со специями и чесночком… Ух!!!» — Мыслями Ярик был уже далеко от леса и от вьющейся под ногами тропинки.

«Какой еще тропинки?!» — Ярика словно ударило стрекалом по затылку. Это же первозданный лес! Какие здесь, к Темным богам, тропинки?!

Ярик предостерегающе поднял руку, призывая Дарга остановиться, и присел на корточки. Глаза зашарили по утоптанной земле, стараясь выхватить наиболее важные детали. Ой, зря он расслабился, не вовремя! Рабство не проходит бесследно. Оно лишает человека самостоятельности, притупляет способность быстро и, главное, правильно реагировать на изменения окружающей обстановки. Вот и Ярик слишком привык полагаться на кого-то за этот последний год и теперь забыл о том, что их выживание зависит только от него.

— Чего-то я не пойму, уж не копыта ли это? — спросил Ярик хозяина. — Никогда еще таких не видел!

— Я тоже, раб! Но очень похоже по описаниям на след диких свиней.

— Ага! Это такие серые, с колючками по всей спине, вечно хрюкают и гадят где ни попадя? — переспросил Ярик. — Как у Лычана?

Последнее Ярик спросил, вспомнив мелкого, вечно щурившегося, как от солнца, кочевника, который держал у себя несколько животных, очень похожих на их земные аналоги за исключением цвета и ежовых колючек на спине.

— Да, они. Вот бы поймать поросенка! — мечтательно закатил глаза сильно подобревший за последнее время Дарг. — Сможешь?

Он обращался, само собой, к Ярику. Но тот уточнил:

— А у этих поросят батька с вот такенными клыками не водится? — Для наглядности Ярик широко развел руки.

— Нет. Отец-то, конечно, есть, но клыки у него поменьше. — И Дарг показал их размер в половину ладони Ярика.

— М-да, все равно не радует! — Ярик задумчиво взъерошил затылок.

— Ты что, чем-то недоволен, раб?! — У Дарга просто в голове не укладывалось, что его раб может быть столь строптив, что после получения приказа он не то что не несется сломя голову его выполнять, так даже смеет спорить. — Я думаю, как только мы выйдем к людям, имеет смысл тебя наказать!

— Как будет угодно моему господину! — Ярик покорно склонил голову, кляня себя последними словами.

«Совсем крыша уехала! Приказы хозяев обсуждению не подлежат!» — Ярику очень хотелось треснуть себя чем-нибудь тяжелым по лбу…

— Берегись!!! — не раздумывая закричал он и оттолкнул хозяина в сторону так, что тот улетел в кусты… колючие кусты!

И в это же мгновение мелькнула желтая тень. Чье-то тело длинным прыжком слетело с дерева, и если бы не развитое у Ярика чувство опасности, то Дарг был бы уже трупом. Там, где он стоял мгновение назад, сейчас тоскливым мявом выражала свое неодобрение очень крупная рысь. Когда-то Ярик видел ее дальнюю родственницу в зоопарке, только та была поменьше раза в полтора и ее глаза не пылали такой первозданной яростью. Ну а что поделаешь? Дикий зверь!

В этот момент лесная киса решила, что с обиженным ревом можно и подождать, а то вон перед глазами какой обед стоит. Что-то подсказало Ярику, что обедом может послужить именно он.

— Ну-ну, киса. Успокойся. Я…

Дослушивать, что там бормочет человек, рысь не стала и метнула свое тело вперед, угрожающе распахнув пасть и выпустив в полете когти.

Знакомо замедлилось время, и Ярик чисто инстинктивно перекатился по земле навстречу зверю и чуть ли не в низшей точке прыжка последнего ударил кулаком снизу вверх и сразу же отдернул руку. Траектория прыжка лесной кошки резко изменилась. Кулак человека попал ей в живот и подбросил на пару локтей. Бестолково размахивая лапами и с каким-то глухим полустоном-полурыком, зверь тяжело ударился боком о землю, наглядно демонстрируя, что не всегда кошка приземляется на четыре лапы. Рык, вызванный болью, свидетельствовал, что боевой азарт зверя несколько поугас.

Ярик подскочил к еще не оправившемуся от шока зверю и ухватил руками за загривок и где-то у крестца. Тяжелый, гад! Мускулы протестующе взвыли, и вот уже начавший вырываться зверь занесен высоко над головой. Теперь присесть на одно колено и… Хрясть! С размаху ударил зверюгу хребтом об колено. Сила удара была такова, что позвоночник большой кошки не выдержал и треснул. Ярик отбросил тело рыси в сторону, боясь, что агонизирующее животное заденет лапой его обнаженную кожу. Когтищи-то вон какие!! Та замяукала от боли, наполненные страданием глаза поднялись на Ярика, кошка попыталась привстать, но лапы уже не слушались, и животное только бессмысленно дернулось. Ярик подошел к умирающему зверю и обхватил руками его голову. Один резкий рывок, и душа рыси отправилась в Земли Вечной Охоты.

И вновь вскачь понеслось время. Глухой рокот бегущей по сосудам крови загрохотал в ушах. Ярик начал поворачиваться и неожиданно натолкнулся взглядом на Дарга. Тот стоял рядом и задумчиво смотрел на раба.

— А ты ловок, очень ловок, задери меня Кали! — Судя по всему, хозяин опоздал к схватке на какие-то мгновения.

— Жизнь в землях ургов многому учит… мой господин. — Ярик почтительно склонил голову. — Я прошу господина простить меня: ничтожный раб должен был сразу догадаться о том, что, где звериная тропа, там и охотники. — Слова Ярика были наполнены смирением, но в конце фразы все испортил задорный блеск глаз. — Но, с другой стороны, у нас теперь есть мясо!

Усмешка Дарга была ему ответом. Расценив это как одобрение его действий, Ярик подошел к убитому зверю и взвалил того на плечи — необходимо было уходить подальше от звериных троп, где могли бродить товарки этой киски.

Два человека волчьей рысью бежали через лес. Мускулистые тела ловко огибали деревья, подныривали под опущенные ветки. Один из бегунов был совершенно обнажен, тело же второго прикрывали какие-то лохмотья. Вот они выбежали на небольшую полянку, на краю которой стояли две сосны, в их корнях бил маленький родничок.

— Хозяин, я же говорил, что здесь есть вода. — Обнаженный парень привалился к одной из сосен, вытянув уставшие ноги.

— Если бы я тебе не поверил, раб, то мы бы сюда не прибежали. — Второй повалился на траву и начал сосредоточенно расчесывать кожу на животе.

— Господин Дарг, я бы не советовал вам так сильно расчесывать ожоги. Останутся шрамы. — Ярик был сама почтительность. — Ваши раны практически зажили, но молодая кожа так нежна…

— Замолчи! Шрамы украшают мужчину, — зажмурившись от удовольствия, произнес Дарг. — Да и сил терпеть этот зуд больше нет никакой возможности!

— Это тоже верно! — произнес Ярик, вспомнив свои ощущения от заживающих ожогов.

В это время Дарг нагнулся и принялся жадно пить из родничка.

— Жаль, что из деревни нас прогнали! — вернулся к вчерашним событиям Ярик. — Хоть какую одежду бы дали. А то в таком виде нас ни в какой город не пустят… Хозяин, а далеко еще Каргол?

Дарг наконец оторвался от источника и откинулся навзничь.

— А Юрга его знает! Границу с Уззом мы, скорее всего, перешли седмицы две назад. Каргол должен быть в седмице пути от границы. Это если, конечно, тирр хороший. Мы же без тирров…

— А это большой город?

— Да увеличь последнюю деревню раз в десять и получишь Каргол. Правда, я сам там не был, но воины рассказывали…

Ярик вздохнул, вновь вспомнив давешнюю деревню. С тридцать дворов, домишки все покосившиеся, ни одного нормального забора. Через деревню проходит дорога — в самый раз для одной телеги. Нищета полная! Это было первое селение, в которое они рискнули зайти.

Нет, теперь с питанием у них не было никаких проблем. Ярик и Дарг полностью восстановили силы и неплохо приспособились к лесной жизни. Но вот их внешний вид… заросшие, загорелые, Дарг же весь в пятнах розовой кожи (у Ярика их уже не было, молодая кожица у него успела загореть), один голый, а другой — в лохмотьях. Явно не внушающие доверия типы. Поэтому совершенно понятно, почему, когда они вошли в деревню (Ярик прикрыл чресла чем-то вроде травяной юбочки), женщины и дети попрятались в домах, лишь один шустрый пацан сверкал пятками где-то впереди. Куда и зачем он бежал, стало понятно позднее, когда к пришельцам с криками подбежала толпа мужиков, вооруженных дрекольем и топорами. Единственное, что беглецы успели выяснить, так это то, что они прибыли в королевство Узз. Некоторые крестьяне кричали, что они сдадут бродяг стражникам короля, милостивого Донгера Ужасного. Как на бегу уже сказал Дарг, этот самый Донгер и был королем Узза.

Да, бежали они тогда долго. Разъяренные крестьяне за что-то невзлюбили пришельцев и во что бы то ни стало хотели их схватить. Но тягаться с привыкшими к лесу людьми не могли.

— Хозяин, а из Каргола мы куда направимся?

Дарг задумчиво погрыз кончик сорванной травинки и раздраженно буркнул:

— Да откуда я знаю?! Я дальше Полота в жизни не был. Я и о здешних землях знаю только по рассказам торговцев. Знаю, что от Глорта — столицы Узза — ходят пассажирские кареты до Нового Гиварта. А там уже можно сесть на корабль и уплыть с Сардуора.

— А разве у Узза нет выхода к морю? — с величайшей вежливостью спросил Ярик. Судя по голосу, хозяин был на взводе.

— Да вроде есть. Только у них нет серьезных портов. Кому нужно это забытое всеми Темными богами королевство, когда у Нового Гиварта отличный порт и пузырная переправа. А оттуда уже можно куда угодно добраться по суше.

Ярик почтительно кивнул, но затем, не удержавшись, спросил:

— А что такое пузырная переправа?

Дарг в ярости посмотрел на Ярика, пошевелил губами, но, прикинув расстояние до раба, решил, что с места до него не достанет, а вставать лень — легче ответить.

— Еще вопрос, и я отверну тебе башку! Пузырная переправа — это воздушный порт. Там останавливаются воздушные пузыри, которые перевозят людей и срочные грузы… — Дарг посмотрел на своего раба и со злобой продолжил: — Нет, пузырь я никогда не видел! А теперь заткнись!!!

Ярик понятливо замолчал и сполз на траву — коли есть время, то неплохо бы отдохнуть.

ГЛАВА 25

Этот день не заладился с самого начала. Сперва Ярик получил неплохую затрещину от Дарга. Хозяин вспомнил, как раб донимал его вопросами, и решил провести воспитательные мероприятия. Затем оказалось, что наглые вороны утащили сверток с едой, который был спрятан в траве. Мерзкие птицы мало того, что лишили путников завтрака, так они еще и с нахальным видом уселись на ветках окружающих деревьев и хриплым карканьем оглашали свое мнение о глупых людях… Крайним, естественно, оказался Ярик. Как же, раб не позаботился о вверенных ему продуктах! Напоминать Даргу о том, что тот сам забрал сверток у Ярика перед сном и не отдал приказ о дежурстве, раб не стал. Не положено… Вот теперь и приходилось продолжать движение через лес под дружный хор бунтующих желудков и испепеляющие взгляды Дарга.

Все-таки идти по лесу, избегая дорог и троп, очень тяжело. Именно к такому выводу пришел Ярик, перескакивая через очередную валежину, преградившую путь. По сравнению с тем, что ему приходилось переживать раньше, это была обыкновенная увеселительная прогулка. Даже эпизод с рысью был не так уж и опасен. Будь они менее изранены, зверь не смог бы их застать врасплох. А сейчас даже завалящий волк на глаза не попадется! То ли дело земли мертвых духов! Там смерть несет даже самый гнилой куст, травинка может ужалить в пятку. А здесь… Не лес, а парк отдыха!

Где-то сбоку заквохтала какая-то птаха.

«Странный какой-то голос. Неестественный!» — подумал насторожившийся Ярик.

Молодой раб обернулся к Даргу. Тот, не меняя выражения крайней скуки на лице, глазами показал ему: продолжать движение.

«Значит, не почудилось. Хозяину тоже что-то не понравилось…» — удовлетворенно подумал весь подобравшийся как перед прыжком Ярик.

Впереди замаячили широкие просветы между деревьями.

— Господин, впереди никак дорога? — спросил Ярик. — Может, попробуем по ней пройтись?

Дарг ничего не сказал, только разрешающе кивнул. Они продолжили движение вперед. Судя по всему, Дарг решил прекратить прятаться и сделать новую попытку выйти к людям.

«Может, к какому каравану прибьемся», — понадеялся Ярик. Бесцельные блуждания по лесу ему уже порядком надоели.

Деревья к дороге подступали практически вплотную. Уже одно это можно было рассматривать как показатель слабости королевства. Насколько понимал Ярик, на такой дороге можно было грабить всех подряд, особо не рискуя. Посади на деревья лучников, в кусты — мечников или, что более реально, мужиков с топорами или дубинами, потом повали деревья впереди и сзади — все, можешь грабить сколько влезет.

Смутное беспокойство уступало место тревоге. Нехорошее место, опасное. Ярик подошел уже вплотную к придорожным кустам и остановился. Выходить на открытое пространство было несколько боязно. Рядом встал Дарг, и его глаза теперь цепко ощупывали окрестности.

«Да нет, вроде бы все чисто. — Этот факт немного тревожил Ярика. — Хотя если тот, кто здесь мог затаиться, не дурак. Я бы на дерево залез».

Ярик поднял голову и встретился взглядом с сидевшим там и с наглым прищуром целившимся в него из лука мужиком.

— Вот сволочь! — шепнул Ярик. Мысли заметались в поисках выхода.

Дарг, обративший внимание на возглас, все мгновенно понял и сам поднял голову. Ярик осторожно окинул взглядом соседние деревья и заметил ту же самую картину — лучники, сидящие, словно воробьи, на ветках.

— Хозяин, кажется, мы влипли, — опять зашептал Ярик.

— Посмотрим. — Дарг почему-то светился оптимизмом.

Ярик же прикидывал, что от парочки стрел он уклонится, но вот третья, а то и четвертая его наверняка догонит. А там уже добить раненого ничего не стоит. Да нельзя забывать про Дарга… Вот тебе и мирный лес!

В это время рядом раздались мягкие шаги, и к ним подошли трое кряжистых мужиков. Фигуры это были, конечно, колоритные. Лица, заросшие бородами чуть ли не по самые глаза, перебитые носы, сальные космы, наглые глаза полностью подтверждали теорию Ломброзо об облике классического разбойника. Одежда мало чем отличалась от крестьянской, но вот оружие, оружие было добротное. Двое держали по боевому топору, а на поясе третьего, судя по всему атамана, висела сабля. Даже такому невежде в области оружия, как Ярик, было понятно, что это отнюдь не дешевый инструмент убийства. А уж как загорелись глаза Дарга!

— Ну что, едрить вас в тудыть! — начал речь тот, кого Ярик посчитал атаманом. Затем немного подумал и добавил: — Мать вашу! Пошто пошлину не платите? По нашему лесу ходите и не платите?! Нехорошо! Не по-людски это!

Дарг продолжал молчать. Ярик, как лицо подчиненное, тоже.

— Ну что молчите?! Языки в задницы повтягивали?! — изобразил бурный смех атаман.

Рядом загрохотали двое прихлебателей. Дарг сохранял невозмутимое спокойствие. Тут взгляд атамана остановился на шее Ярика.

— Мужики, вы только гляньте! А этот оборванец-то у нас богатей. — Он указал на Дарга. — Связанный у него в услужении. Оборванец оборванцем, а раба имеет. — Тут в голову разбойника, видимо, пришла свежая мысль. — А может, вы из Полота? Упокой души тамошних людишек, милостивый Оррис. А?!! Отвечать!!!

Атаман подошел к Даргу на расстояние вытянутой руки. Что уж он собирался сделать: может, в морду дать своему пленнику, а может, за грудки схватить, — это истории неизвестно. Дарг совершил то, что от него никто не ожидал. Он резко шагнул вперед, встав с атаманом нос к носу, положил левую руку на рукоять сабли и, зацепив правой отворот атамановой рубахи, рывком поменялся с мужиком местами.

Теперь воина от лучников частично закрывал атаман. Не давая разбойникам опомниться, Дарг потянул на себя саблю и, крутанувшись вокруг себя, нанес удар по открытой шее одного из бандитов. Не завершая поворота, он выпустил из левой руки рукоять сабли и ловко перехватил ее правой. Смена положения ног, движение кисти, и сабля летит по новой траектории, устремляясь к голове второго разбойника. Тот уже поднял было в замахе топор, но острая сабля перерубила его руку у запястья. Новый поворот руки, и все тело воина словно устремляется вслед за саблей. Каким-то немыслимым движением извернувшись так, что он оказался лицом к атаману, Дарг рассек саблей пустой воздух… Дзынь! — раздался звук отбитой стрелы. Кто-то из особо расторопных лучников уже успел отреагировать и выстрелить из лука.

Как уже после понял Ярик, Дарга не пронзили стрелы в первые мгновения боя только потому, что невозможно держать лук в натянутом состоянии очень долго. А начало боя оказалось столь стремительно, что быстро отреагировать успели не все. Да и атаман мешал!

Вокруг Дарга заблистал серебряный вихрь, выстраивая нерушимую стену из стали. Но не дремал и атаман. Его руки уже сдернули с пояса веревку с грузом и раскручивали это нехитрое оружие над головой.

Тут в схватку вступил Ярик. Не раздумывая, понимая, что наибольшую опасность для хозяина сейчас представляют именно лучники, он метнул свое тело на дерево, отвлекая на себя огонь по крайней мере одного из стрелков — того, что сидел на этом дереве. Руки зацепились за ближайшую крепкую ветку, а тело уже отклоняется в сторону, сбивая прицел. Смертельный ветер прошелестел совсем рядом. Вовремя! А теперь вверх, пока гад нащупывает новую стрелу… Дерьмо! С чмокающим звуком в правую руку впилась стрела. С соседнего дерева своего товарища поддержал другой разбойник. Раненая рука сорвалась, и тело Ярика замоталось из стороны в сторону, что спасло от другой стрелы. Эту уже успел пустить лучник с дерева Ярика. Да сколько можно?!! Проревев что-то угрожающе-истерическое, Ярик зацепился ногами за соседнюю ветку и разжал руку. Тело полетело куда-то спиной вперед, используя в качестве оси поворота ветку дерева. Ощущение от трения грубой коры о голые ноги было не из приятных. В ствол ударила новая стрела. Ярик напрягся и оседлал свою ветку, моля всех богов, чтобы она выдержала все те акробатические трюки, что ему пришлось выполнять.

Наверху раздалось упоминание предков Ярика, и рядом пролетела еще одна стрела. Судя по скорости, она просто выпала у лучника из рук. Нервы у разбойника явно начали сдавать.

Стиснув зубы, Ярик подпрыгнул с приютившей его ветки куда-то вверх. Захват левой рукой, сильная боль в мышцах, и, не пытаясь подтянуться, Ярик, словно маятник, качнулся вперед, достиг высшей точки и, помогая раненой рукой, подтянулся и встал на ветку. Та дрогнула под весом человека. Ярик повернул голову и встретился глазами с разбойником. У того тряслись губы, рука судорожно старалась выдернуть стрелу из колчана.

— Получай, гадина! — выдохнул сквозь зубы Ярик и пнул лучника ногой, сбивая его с ветки.

С судорожным криком тот взмахнул руками и выпустил лук, застучал по веткам, устремляясь вниз, но, как ни странно, сам разбойник не упал. Он сорвался с ветки и теперь висел на дереве, за пояс привязанный к нему веревкой. Подстраховался, гад! Конечности разбойника бестолково шарили по воздуху в поисках опоры. Взгляд Ярика ухватился за две вещи: длинный нож на поясе разбойника и толстая ветка рядом с правой его ногой.

«Он сейчас встанет на ветку, достанет нож, и я с дырой в боку полечу вслед за луком», — пронеслось в голове у Ярика, и он прыгнул на висящего человека.

Тот только-только нащупал эту самую ветку, как на него обрушилось чужое тело. Нога опять сорвалась, затрещала веревка, разбойник злобно закричал. Ярик же обхватил тело висящего человека ногами и начал нашаривать левой рукой у того на поясе нож. Несчастный забился, замолотил руками, сопротивляясь. Двинув локтем, удачно для себя задел древко стрелы, что так и торчала из руки Ярика. Наконечник чиркнул по кости, пробуждая океаны боли. Ярик заорал что-то грозное и матерное и ударил противника лбом. Брызнула кровь из рассеченной брови. Удар на мгновение ошеломил разбойника, и Ярик этим воспользовался. Он наконец-то нашарил рукоять чужого ножа и выдернул его из ножен.

«Только бы не выронить!» — мелькнула мысль. Ярик уже наносил удар. Почти не встретив сопротивления, нож вошел в человеческую плоть. А потом еще и еще… В какой-то момент Ярик понял, что он просто кричит и наносит удар за ударом по уже недвижимому телу противника. Рука замерла в замахе, и в это время раздался треск обрывающейся веревки. Словно на скоростном лифте, Ярик устремился вниз. Извернувшись в воздухе, он смог успеть добиться лишь одного — чтобы при падении разбойник оказался под ним, а не наоборот…

Ярик потерял сознание ненадолго — пара десятков ударов сердца. Мгновенно вспомнив, где находится, вскочил на ноги. Левая рука выставлена чуть вперед, держа наготове нож (не выронил все-таки!), глаза обшаривают все вокруг.

Пока Ярик воевал на дереве, обстановка внизу изменилась кардинальным образом. Атаман лежал лицом вниз, и из-под него уже растекалась лужа крови. Чуть дальше еще два тела. Одно из них подергивалось. Под деревом валялся на боку лучник. Причиной смерти был торчавший из горла нож. Меткий бросок! Откуда только у Дарга нож? В это время глаза Ярика наткнулись и на хозяина. Тот за спиной Ярика раскручивал какую-то веревку. Да это ж атаманов кистень! В этот момент Дарг выпустил кистень из рук, и темный шар с гулом устремился к макушке одного из деревьев. Сразу же раздался явно предсмертный вопль, и, ломая ветки, к земле устремилось тело непривязавшегося разбойника.

Ярик выдохнул сквозь сжатые зубы и уважительно произнес:

— Здорово!

Дарг повернулся к нему и, выругавшись, зашипел:

— Приготовься, сейчас здесь будут остальные!

И Ярик сразу же обратил внимание на приближающийся треск и крики. Из кустов через дорогу действительно выбегали новые лица. Три… пять… десять… семнадцать человек! Пятеро с луками, остальные — с топорами и мечами.

— Дерьмо!!! Да прокляни их тьма! — зарычал Ярик и посмотрел на свою раненую руку.

С торчащей стрелой не подерешься. Да и какая драка, бежать надо! Ярик бросил короткий взгляд на Дарга. Губы сжаты, ноздри гневно раздуваются — судя по всему, хозяин решил в этой битве утопить всю горечь поражений последних пяти седмиц. И ведь утопит, только в своей собственной крови! Да и в Яриковой заодно.

— А-а-а, задери вас всех мархуз!!! — заревел, нагнетая ярость, Ярик и, сжав древко стрелы, толкнул его вперед. Наконечник еще раз царапнул кость, породив новые волны боли, и вот с другой стороны руки вздулся бугор. — А-а-а-а! Ууууу-ееее!!

Ярик продолжал кричать, когда чья-то крепкая рука обхватила его раненую руку, резким ударом по стреле прорвала набухший бугор и залитый кровью наконечник показался на поверхности. Зазубренный! Дарг, а это был, естественно, он, отломил наконечник и выдернул древко из раны.

— Дай перетяну! — раздался голос привыкшего повелевать вождя. Он умело обмотал руку Ярика и затянул.

Ярику веревка показалась подозрительно знакомой. Взгляд под ноги — конечно, когда-то ею был привязан к дереву убитый Яриком разбойник…

— Живо возьми топор! Сейчас нам будет жарко! — крикнул Дарг и швырнул Ярику один из топоров убитых разбойников. То, что Ярик успел увернуться и поймать брошенное оружие, было чудом.

Сам Дарг подбежал к убитому лучнику и сдернул у того с пояса неплохой длинный кинжал. Взял его в левую руку, а саблю в правую, завертел вокруг себя смертельный вихрь стали и остановился. Судя по выражению лица, Дарг остался доволен.

В это время кусты раздвинулись, и к ним выбежала первая пара бандитов. Похоже, они еще не очень понимали, что здесь происходит. Лишь это объясняло, почему они не начали со стрельбы из луков. Дарг как будто только этого и ждал. Хотя кто его знает, может, и ждал! Он прыгнул вперед, блеснула сабля, и вот уже по земле покатилась голова незадачливого разбойника. Второй попытался ударить топором, но Дарг легко увернулся и воткнул ему прямо под подбородок лезвие кинжала. Танцующий шаг, и Дарг уже стоит в стороне. Как обратил внимание Ярик, хозяин встал за толстым стволом дерева так, чтобы с дороги его не было видно.

Разумно! Ярик решил взять эту тактику на вооружение. Короткими перебежками от ствола до ствола он приблизился к Даргу. Предосторожность и вправду оказалась нелишней. Мимо Ярика, шурша сбитой листвой, пролетели первые стрелы. Но, видимо решив, что так можно истратить все стрелы, лучники прекратили стрельбу. В кусты полезли сразу пять разбойников. И тут стало не до наблюдений.

Как только разбойники выскочили из кустов (в этот раз Дарг дал им возможность выбраться на свободное пространство между деревьями), они, мгновенно оценив обстановку, в том числе и залитую кровью правую руку Ярика, вчетвером напали на Дарга, пятый пошел на Ярика. В кустах зашуршали новые бандиты.

Ярик сосредоточил все внимание на гнусно скалящемся разбойнике. Весь мир сузился только до этого мерзавца. Губы его шевелились, что-то говоря Ярику, но он не слышал. Перехватив топор поудобней, он замахнулся и шагнул к врагу. Тот заиграл коротким мечом. Судя по всему, противника сильно смущало, что перед ним стоял человек с оружием в левой руке. Но ведь Ярик и в правой-то не умел правильно держать это оружие! В это время зазвенело со стороны Дарга. Раздался чей-то предсмертный крик.

«Хозяин времени даром не теряет!» — подумал Ярик и ударил врага топором.

Тот легко отбил удар дрянным на вид мечом. Отдача от удара отозвалась болью в плече. Ярик выронил топор. Разбойник осклабился и занес над головой меч.

И Ярику не оставалось ничего иного, кроме как буквально швырнуть свое тело вперед. Не ожидавший удара мужик оступился, взмахнул руками, и они с Яриком покатились по земле. Меч остался где-то позади. Ярик, вцепившись руками в горло разбойника, пытался его задушить. Но сегодня это не удавалось. Попался на редкость здоровый детина. Выругавшись, мужик качнулся, и вот уже Ярик погребен под его телом. Следующее движение, и вот он уже оторвал руки от своей шеи. Ярик тут же принялся ими молотить как заведенный, стараясь попасть по глазам. Зло выругавшись еще раз, детина вцепился в его запястья, и Ярик со всей ясностью понял, что сейчас последует чудовищный по силе удар, который если не убьет его на месте, то покалечит точно.

И тогда от отчаяния Ярик потянул руки на себя. Естественно, что мужик ему этого не позволил. В результате Ярик подтянулся к груди разбойника. Тот пустил в ход вторую руку, стараясь прижать Ярика к земле, но потерял равновесие и упал всем телом на противника, открыв шею. И Ярик вцепился в нее зубами. Брызнула кровь. Почувствовав на губах вкус крови, он еще сильней стиснул челюсти. На его голову откуда-то сбоку обрушился сильный удар, затем еще и еще. Целый шквал ударов, ревя от боли и страха, обрушил на голову Ярика рассвирепевший детина.

Наконец разбойник особенно сильно дернулся и вырвался из цепких объятий Ярика. Откатился в сторону и встал на ноги. Попытался руками зажать бьющие фонтанчики крови, но безуспешно. Еще какие-то мгновения, и он потерял сознание. Ярик явно перекусил какую-то артерию.

Тело разбойника завалилось на бок, и Ярик мог теперь без опаски подняться. Теоретически. Сильные удары сказались на его состоянии. В ушах стоял шум, голова кружилась. Чтобы встать, пришлось сделать над собой усилие. Сначала на четвереньки, подтягивая ставшие непослушными ноги, затем, мотнув головой и разогнав дымку перед глазами, на ноги.

Мир покачнулся. Ярик шагнул к дереву и оперся рукой о ствол. Немного поташнивало. Осоловевшим взглядом Ярик пытался оценить обстановку. Как ни странно, на него никто и не собирался нападать. Вокруг валялись тела разбойников. Между ними передвигался Дарг и спешно обшаривал на предмет наличия каких-либо ценностей. Что называется, занимался мародерством на поле боя. Со стороны дороги раздавались крики и лязг железа. Ярик помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. А как иначе это назовешь, если кажется, что остатки разбойников добивает чей-то вооруженный отряд.

— Живо сюда, — раздался приглушенный голос Дарга. — Надевай!

Он протягивал Ярику чьи-то штаны. Хотя почему чьи-то? Ярик оглянулся и быстро нашел тело, обнаженное ниже пояса. Надеть штаны мертвеца?! Комок подкатился к горлу. Ярик попытался сдержаться, но не смог. Согнувшись в три погибели, он выплеснул на неповинный куст содержимое желудка.

— Немедленно надевай! Ты меня слышишь, раб?! — Дарг не был настроен шутить. Сам он уже скинул свои лохмотья и теперь сидел в одежде атамана и натягивал его же сапоги.

Ярику ничего не оставалось, кроме как выполнить приказ. Правда, как только его взгляд падал на тела разбойников, желудок начинал судорожно сжиматься.

— Ну теперь хоть на людей похожи! — удовлетворенно хмыкнул Дарг. — Держи.

Ярик молча взял протянутый мешок. Сам Дарг повесил себе через плечо небольшую сумку и уже прилаживал на пояс ножны сабли и кинжала.

— Возьмешь топор, — застегивая пояс, обратился к рабу Дарг.

Ярик покорно кивнул. Представив себя мысленно, он увидел босого, голого по пояс человека, в серых штанах, подпоясанных веревкой, через плечо сумка, в руке топор. По сравнению с тем, что было, — гораздо более солидный вид. Более приличествующий облику раба-странника, коим сейчас выглядел Дарг. Ярик тряхнул мешок и услышал, как внутри что-то звякнуло. Тяжелый!

— Не развязывай! — буркнул Дарг. — Внутри более-менее стоящие железки этого отребья.

— А деньги у них были? — не удержался Ярик.

— Были, — тряхнул своей сумочкой Дарг.

В этот момент на дороге смолкли крики.

— А вот и наши помощники закончили. Пойдем! — Дарг приглашающе мотнул головой и стал осторожно пробираться между кустами. — Не стреляйте! Свои!

Это он уже кричал, обращаясь к людям на дороге.

— Ты сначала выйди, а там мы уже посмотрим, что это еще за свои! — раздался с дороги веселый и задорный голос. Лет говорившему, судя по всему, было не так уж и много.

Дарг осторожно вышел на дорогу. Вслед за ним выбрался и Ярик. Рабу оставалось только повторять все движения хозяина, а тот стоял не шевелясь, расставив в стороны руки, показывая свои мирные намерения. Ярик положил топор на землю и поднял руки. В пяти саженях стояли четверо лучников и внимательно следили за их движениями. Вокруг стали собираться пешие и конные воины. Взгляды у всех были настороженные и не пышущие гуманизмом. Ярик поежился. Не угодили бы они из огня да в полымя!

В этот момент вперед протолкался дородный мужчина в богатой одежде. Белая, если не сказать белоснежная, рубаха, темно-синие брюки и куртка, толстый кошель на поясе, широкий кожаный ремень, черные полусапожки, разнообразные золотые цепи и браслеты, пальцы унизаны перстнями — все говорило о богатстве. Хотя, на вкус Ярика, такое количество побрякушек мог навесить на себя только мужчина не совсем нормальной ориентации (точнее, совсем ненормальной ориентации). Взять, например, того же Парсана. Тот тоже любил всевозможные цацки, а кто он по своей сути? Правильно, извращенец. Но, с другой стороны, может, здесь такая мода. Пословица про чужой монастырь правильно расставляет акценты… А так облик человека был вполне приятен: солидный, под сорок, возраст, внушительное брюшко, чистое, что называется, холеное лицо, не обезображенное печатью порока. Так всегда изображают купцов.

— Кто такие?! — густым и сочным баритоном спросил этот франтоватый мужчина.

— Странник и раб, уважаемый! Шли в Каргол и заблудились. Потом вышли на дорогу, и на нас напали разбойники. Думал, что уже не спасемся. Но тут подоспели вы… — Дарг опустил руки и благодарно склонил голову.

«Интересно, спросит ли этот толстяк, почему у Дарга вся одежда велика и висит мешком?» — невесело подумал Ярик.

В это время из тех кустов, откуда только что вышли Дарг с Яриком, выбежал молодой парень и подскочил к толстяку.

— Ну?! — игнорируя Дарга с Яриком, спросил тот.

— Одиннадцать тел. Одно из них принадлежит Кургазу! — радостно рявкнул парень. Потом немного помялся и добавил: — Все обобраны до нитки. Один лежит без штанов, а Кургаз только в исподнем.

Толстяк повернулся к хозяину Ярика и засопел.

— Странник, значит? А разбойников, значит, из озорства раздел, — то ли спрашивая, то ли осуждая, произнес франт. Ярика он игнорировал напрочь.

Ярик обратил внимание, как напрягся Дарг и как его рука словно бы невзначай легла на пояс, поближе к рукоятке сабли. Толстяк это также заметил и дернул щекой.

— Ну что ж, убийство этого проклятого Кургаза, да вымерзнут его кости во тьме Бездны, благое дело! Я бы даже сказал, богоугодное. Верно, люди? — Толстяк оглянулся на своих воинов, и те ответили одобрительным гулом.

Дарг немного расслабился, но бдительности не терял. Это-то Ярик уже научился распознавать в своем хозяине мгновенно.

— Я купец Туран из семейства Золотой Орел. А это мои люди. Мы идем из Восточного Кайена в Глорт, зайдем и в Каргол. Так что я буду счастлив приветствовать столь великого воина… Прости, не расслышал твоего имени… — Туран выжидательно замер.

— Дарг, просто Дарг из Полота. Решил посмотреть белый свет. — Дарг усмехнулся и бросил взгляд на Турана.

Тот слегка нахмурился и вздохнул.

— Так вот, уважаемый Дарг. Я буду просто счастлив, если столь великий воин присоединится к моему каравану. Не побрезгуй моим гостеприимством, уважаемый. Уважь толстяка. — Туран хитро подмигнул.

Ярик переступил с ноги на ногу.

«Было бы неплохо двинуться дальше с караваном, но безопасно ли это? Вот в чем вопрос…» — Но от Ярика ничего не зависело, и он спокойно ожидал решения своего господина. Вообще путешествие с Даргом привило Ярику, а точнее — возродило в нем здоровый фатализм. Надо будет — будем мирно идти, а надо — за топоры возьмемся.

— Я с радостью приму приглашение столь уважаемого человека. — Дарг был сама учтивость. — Мы с моим рабом с удовольствием примкнем к вашему каравану.

Ярик облегченно вздохнул. Теперь, наверное, можно будет и отдохнуть. Вокруг сразу же зашевелилась и загомонила людская масса. Зазвучали приказы. Всадники вскакивали на коней, спешно оттаскивались в сторону трупы разбойников. Судя по всему, заморачиваться погребением бандитов никто не собирался.

В кусты, где проходила схватка Дарга и Ярика с разбойниками, нырнул воин с топором и мешком. Спустя мгновение послышался звук удара, и вот этот воин уже несет мешок с расплывающимися по плотной ткани пятнами.

— Главный охранитель Каргола обещал неплохую награду за голову этого мерзавца! — произнес воин, проходя мимо. Мысль отдать мешок с трофеем Даргу ему явно даже не пришла в голову.

Ярик перевел взгляд на хозяина, но тот даже бровью не повел. Хотя, с другой стороны, он был прав. Не в том они были положении, чтобы права качать. А купца понять можно, он ищет выгоду везде. Например, награду за атамана получит, даром заполучил и охранника в караван.

«Ну и ушлый же мужик этот Туран!» — Мысль, проскользнувшая в голове у Ярика, была полна уважения.

К Даргу подошел какой-то безоружный и невзрачный мужичок и пригласил следовать за ним. Хозяин кивком приказал Ярику не отставать. Проводник же повел их к одной из повозок. Дальнейший путь им предстояло проехать. Ярик поправил мешок на плече (тяжелый, зараза!), перехватил поудобнее топор и направился следом за хозяином.

Маленький зверь очень спешил. Цель была так близка, что каждое мгновение промедления просто разрывало от нетерпения его сердечко. Хотелось бежать и бежать вперед, не останавливаясь ни на секунду. Но как бы ни был вынослив маленький охотник, приходилось останавливаться на отдых и питание.

Открывшийся мир был так беспечен. Окружающие звери медлительны и рассеянны. Например, вчера охотник увидел на дереве серое существо с него размером. Оно сидело на ветке и что-то курлыкало. Как он крался к добыче! То замирая, то стрелой пробегая участки пути, то повисая вниз головой на ветках, зверь добрался на расстояние одного прыжка, а затем молнией метнулся к добыче. Раз, и из прокушенной шеи течет кровь, а вокруг вьются серые перья. А какой вкус… Ну разве можно было так питаться дома?!

Зверь бежал вперед и вперед. Вот он выбежал на невообразимо длинную, змеей извивающуюся полянку. Трава там почти вся вытоптана. По ней так легко и приятно бежать! Не надо продираться между переплетениями густой травы или скакать с ветки на ветку. И в этот момент зверь почувствовал сильный запах Большого. Он был здесь!!! Совсем недавно!!!

Зверек подскочил вверх и замолотил передними лапками, издавая радостный писк. Он забегал, засуетился. Нырнул в густой кустарник, обежал лежавшие мертвые тела, ткнулся носом в лужу крови под одним из мертвецов и негодующе фыркнул, вспугнув осевших здесь мух. Наконец зверек подбежал к одному из деревьев и буквально зарылся носом между его корней. Пахло кровью Большого… Этого не должно быть! Зверь как-то по-лисьи тявкнул и стрелой устремился туда, где невероятно близко ощущался Большой…

ГЛАВА 26

Олег не спеша шел по каменному тротуару. Легкий ветерок приятно холодил лицо. Стояла просто немыслимая жара, но близость моря дарила свежесть и возможность дышать. Сидеть дома все равно не было никаких сил.

Дом! Две комнаты на чердаке трехэтажного дома за пять серебряных келатов в две седмицы. И это при его стипендии в два фарлонга! Хотя для столицы Нолда это была еще вполне божеская цена. Сдавала комнаты пожилая дама, которая только этим и жила. Олег вспомнил ее лицо, когда он пришел позавчера ночью пьяный до одури и пытался залезть по крутой лестнице к себе на чердак. Будь она магом, ее взгляд испепелил бы его в мгновение ока.

Эти воспоминания вытянули из глубин памяти и то, в каком состоянии он был на следующее утро. Брр! Вспоминать просто жутко. Олег не мог пошевелить не то что пальцем, открыть глаза было пыткой. Ворочавшиеся мысли не помещались в голове, порождая страх перед тем, что она просто-напросто лопнет.

— На, выпей! Полегчает, — раздался тогда над ухом чей-то подозрительно знакомый голос.

Олег не мог нормально соображать, только этим объясняется то, что он открыл рот и сделал глоток из ткнувшейся ему в губы посудины. О все боги мира! Что это был за напиток! Горечь желчи, привкус навоза, аромат нашатыря! Он успел сделать только два глотка, как его подбросило чуть ли не к самому потолку, затрясло мелкой дрожью, от которой противно застучали зубы, затем напал страшный чих…

Наконец немного успокоившись и протерев слезящиеся глаза, он повернулся к так называемому благодетелю.

— Это что за отрава?!

— Незаменимая вещь после пьянок по поводу окончания года обучения… Вне зависимости — первого ли курса или десятого, — раздался тот же голос. В глазах у Олега несколько двоилось, и он никак не мог разглядеть своего гостя.

Олег тряхнул головой и в ту же минуту понял, что жуткое похмелье сошло на нет.

— Вот это вещь! — с чувством произнес он. — А ты кто и как здесь оказался?

— Надо же, не узнал! — коротко хохотнул пришелец.

Олег прищурился и посмотрел на собеседника.

— Айрунг? Льер Айрунг?! Но какого…

— Ну зачем сразу так официально. Я теперь такой же студент, как и ты. — Айрунг щелкнул пальцами. — Только высших курсов.

Олег помотал головой:

— Извини, но я пока не совсем проснулся. Каких еще высших курсов?

— Для того чтобы стать магом, надо пройти десять курсов, а потом еще три круга, по году каждый. С первого по пятый ты считаешься учеником. Младшим! С шестого курса по десятый — старшим учеником. Итого десять лет. После каждого курса экзамены, а после десятого выпускная работа, успешно сдал ее — и ты маг четвертой ступени. Если же в тебе есть потенциал, то можешь пройти еще третий, второй и первый высшие круги, гораздо более серьезные, с иными сроками обучения: трех, пяти и семи лет каждый. Я вот учусь на третьем высшем круге. — Айрунг хмыкнул и язвительно произнес: — По высочайшему соизволению у меня отняли корабль и направили сюда. Закончу третий круг, мне дадут третий же ранг и отправят в Крылья.

— Но ведь в Крылья берут любого мага…

— А меня возьмут, только если я буду третьего… Ну ладно, оставим это. Я пришел не затем…

— А зачем? — перебил откинувшийся на подушку Олег.

— Понимаешь, каждый маг в высшем круге должен взять себе подшефного из младших учеников. У меня за целый год никого не было, а это неправильно. Поэтому я и решил предложить тебе стать моим подшефным. — Айрунг тонко улыбнулся. — Ты же вроде как закончил первый год, даже обмыть это дело успел. Так что самое время подумать о летней практике.

— Но практика только с третьего курса, — начал протестовать Олег, задумавший неплохо отдохнуть этим летом. Махнуть к Насте, подышать вольным воздухом свободы от обучения.

Айрунг приподнял бровь и саркастически сказал:

— И ты готов просиживать штаны в Академии до десятого курса? А может быть, ты вообще решил покинуть Академию после пятого курса, так и оставшись младшим учеником, и всю жизнь проработать пятым прихлебателем десятого помощника?! Тогда я в тебе разочарован!

Олег вздохнул и почесал в затылке.

— А при чем здесь то, что ты будешь моим руководителем, и длительность обучения?

Айрунг откинулся на спинку стула и произнес:

— Я посмотрел твои оценки, результаты тестов, поговорил с преподавателями — все отзываются о тебе более чем лестно. Говорят, ты проявляешь интерес к учебе… — Айрунг подался вперед всем телом и, глядя в глаза Олегу, сказал: — Так вот, я могу помочь сделать качественный скачок, занимаясь с тобой по дополнительной программе. Как тебе перспектива?

Олег задумчиво почесал щетину на лице, сел на кровати и, подняв на Айрунга глаза, с деланым равнодушием спросил:

— Я тут слышал, что такие предложения обычно делаются особо одаренным. Тем, у кого задатки Истинных магов… Я прав?

— Я знал, что мне понравится с тобой работать, — засмеялся Айрунг. — Так ты согласен?

— Один вопрос!

— И какой же?

— Я понимаю, что обучение, правила там всякие, уставы и прочее… Но есть один нюанс. Такое предложение сделали бы мне в официальной обстановке, в кабинете декана, например. А тут дома, со всем сервисом. — Олег передернул плечами и впился взглядом в Айрунга. — Слушай, а какая тут выгода лично тебе?

Глаза его собеседника вспыхнули и сразу же погасли. Он помолчал мгновение, затем помотал головой и пару раз ударил в ладоши.

— Браво! Браво, младший ученик! Я абсолютно удовлетворен ходом ваших мыслей. — Айрунг снова захлопал в ладоши.

— Ну так в чем же выгода? — Олег уже заметил эту особенность здешних магов замалчивать некоторые моменты.

— Ты здесь чужак. У тебя за спиной нет никого, и нужна почва, чтобы укорениться здесь. У меня что-то похожее. Я одиночка, и с этим немного переиграл. Мне нужен единомышленник и соратник, тот, кто сможет мне помогать. А учитывая твой талант, через пару лет интенсивных занятий ты вполне сможешь достичь ранга старшего ученика, а это уже что-то. Тогда-то мы поговорим более конкретно.

Олег внимательно посмотрел в омуты глаз Айрунга и произнес два слова:

— Я согласен!

Теперь, шагая по улицам Семи Башен, он проклинал себя за несдержанность. Как же быть с Настей? Постоянные занятия и так сведут на нет даже те короткие свидания, что были им доступны сейчас. Объяснение обещало быть довольно тяжелым.

Настя только закончила первый курс Университета Культур и сегодня приехала в Семь Башен. Университет располагался в Муаре, так что Олега очень удивил тот факт, что она не позволила себя встретить на каретной станции, а назначила встречу в каком-то ресторанчике, прислав вчера письмо.

«Ага, вот и он! — Олег остановился перед красочной вывеской, на которой витиеватым шрифтом сообщалось, что это и есть ресторан „Толстый быхдурк“. — Не могли приличного названия придумать!»

В душе поднималось глухое раздражение. Почему-то казалось, что Настя ничего хорошего не сообщит. Олег отворил красивую резную дверь и вошел в зал.

«А ничего, недурно!» — подумал он, окинув взглядом мягкий полумрак зала. Мозаичный пол с изображением сцен из сказаний эльфов, стенные панели из дорогих пород дерева, лепной потолок, по углам и нишам статуи, где-то журчал фонтанчик и плескались рыбки. Собственный оркестр наигрывал приятную мелодию, и белобрысая дива томным голосом что-то пела на староэльфийском.

Откуда-то вынырнул одетый в зеленый костюм паренек:

— Господин желает столик?

— Меня должна ожидать дама.

— Не соизволит ли господин назвать свое имя?

— Соизволит! — несколько грубовато ответил Олег, которому уже начала надоедать вся эта велеречивость и экивоки. — Олег, младший ученик мага.

— О, господина ученика мага действительно уже ожидают. Позвольте, я вас провожу. — И он не спеша пошел в глубь зала, Олег устремился за ним.

Настя выбрала столик у окна, которое выходило на небольшой скверик. Олег отодвинул стул и сел.

— Привет. — Неизвестно почему он чувствовал себя скованно и неловко.

— Привет. — Голос обычно стремительной и живой Насти был тих и даже печален.

Олег внимательным взглядом окинул свою подругу. Облегающее серебристое платье, выгодно подчеркивающее фигурку, горящее магическими огоньками ожерелье из семи камушков, серьги и перстень, которые составляли с ожерельем гарнитур, высокая строгая прическа, искусный макияж придавали такой привычной Насте облик светской львицы.

— А ты изменилась! — с нескрываемым восхищением произнес Олег и почему-то устыдился своего не слишком-то внушительного вида.

На нем был его лучший костюм, но почему-то именно сейчас вспомнилось, что сшит он у дешевого портного из лавки напротив дома. Нет, так одевались все молодые люди его возраста, не обремененные связями или толстыми кошельками, короче, большинство студентов из его потока. Но все познается в сравнении… Рядом с Настей он смотрелся бедным родственником, человеком иного круга.

— Тебе нравится? — грустно улыбнулась девушка.

— Конечно! Ты выглядишь истинной леди!

— Спасибо. Ты тоже изменился. Помолодел, что ли?! Сильно напоминаешь студента, — засмеялась Настя.

— А я и есть студент, — хмыкнул Олег.

В это время к ним подошел официант и предложил меню.

— Заказывай, — сделал приглашающий жест Олег, стыдясь себя за то, что вынужден мысленно пересчитать монетки в кошельке. От стипендии в два золотых фарлонга хорошо если осталось десять келатов.

— Давай просто посидим, попьем вина… Поговорим. — Настя несколько сочувственно улыбнулась.

Олег ощутил, как у него алеют уши. Вроде и нечего стыдиться, а вот поди ж…

— Будьте добры, принесите фиорского, двухлетнего, — дождавшись согласного кивка Олега, уверенно сказала Настя.

— А ты поднаторела во всех этих тонкостях. Я про такое вино и не слышал…

Настя тихо засмеялась:

— Этому учат всех дипломатов. Или ты забыл, что я пошла на дипломатический факультет?

— Нет, не забыл, — глухо ответил Олег.

В это время принесли бутылку вина. Пока официант разливал вино по бокалам, молодые люди молчали. Молчали они и потом, когда маленькими глоточками пили вино…

— Думаю, ты уже догадался, что наши отношения… как бы это сказать, претерпевают некоторые изменения, — со свойственной ей прямотой начала Настя. — У нас стали слишком разниться интересы, изменился круг общения. Кроме того, через четыре года у меня закончится обучение, а тебе останется еще девять лет. Да и после ты не будешь себе принадлежать: куда направит ваша Ложа, туда ты и поскачешь как миленький…

Девушка ненадолго замолчала.

— Но год назад ты не возражала, — начал Олег.

— Ты сам сказал. Это было год назад! Сейчас мы уже обжились, освоились… — Настя коротко вздохнула. — Пойми, я не могу ждать еще девять лет. Мне нужен здешний свет, общество. Пока для меня открылась только узенькая щелка, но уже это кружит голову. Ты отличный парень, ты достигнешь многого, но это будет не скоро! Прости.

Последнее Настя сказала, отвернувшись и прикусив губу. Олег молчал, откинувшись на стул и задумчиво глядя на свою бывшую, теперь уже бывшую девушку.

— Ну что ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! — Голос Насти звучал несколько уязвленно.

Олег дернул щекой:

— А что тут говорить? Ты все сказала верно. У каждого теперь свои интересы и свой круг. Как мне кажется, Архимаг знал все это с самого начала…

— Что все?

— То, что у нас ничего не получится. Ты учишься в своем Университете Культур, где только белая кость, дворяне. Естественно, что тебя кто-то увлечет… Ведь я прав, у тебя кто-то есть? Кто-то, кто покупает тебе шикарные платья и цацки, от которых так и несет защитной магией. Индивидуальная работа. Такие не купишь в лавке торговца. Он ведь маг? — косо глянув на девушку, спросил Олег.

— Да! Он Истинный маг. Помощник посла в Гарташе. И он меня действительно любит, — сказала она с вызовом.

— А ты его? — снова спросил Олег тихо.

— А я его! — столь же тихо, но твердо ответила Настя. — Через восемь седмиц у нас свадьба.

— Ну тогда желаю тебе счастья! — поднял бокал Олег.

— Спасибо, — шепнула Настя, подошла к Олегу и чмокнула его в щеку. — Прощай!

Ее каблучки зацокали к выходу. А на душе у Олега сделалось легко и спокойно.

«Что ни делается, все к лучшему. К этому и так все шло. Еще чуть-чуть, и пришлось бы этот разговор начинать самому… Хотя странно не бросать самому, а быть брошенным. Неприятное, надо сказать, ощущение. Уязвляет самолюбие. — Он допил остатки вина в бокале и почему-то подумал: — А вино она выбрала очень хорошее!»

Олег сидел, тяжело привалившись к нагретому солнцем камню. Жгучие лучи летнего солнца обжигали белую кожу его лица. Пекло довольно сильно, но молодой человек и не думал прятаться — после года напряженного ученичества хотелось как можно скорее избавиться от бледности ученой крысы. Олег выплюнул кусочек травинки, которую держал во рту. В том далеком земном мире ему редко когда удавалось вот так же спокойно расположиться на горячем, даже обжигающем камне высокой скалы, обдуваемой всеми ветрами. Когда внизу рокочут волны, кричат счастливые чайки, а ты лежишь и ощущаешь единение со всем белым светом. А главное — вокруг ни одного человека…

Тут легкий ветерок принес шум порта Семи Башен, что располагался в паре миль от той скалы, где расположился Олег. Молодой человек поморщился.

«Интересно, и что это Айрунг назначил встречу именно здесь?! Непонятно. Тут, конечно, просто здорово, но и в таверне было бы тоже неплохо. — Олег зажмурился. — Хотя здесь красиво!»

Ученик мага открыл глаза и, выбрав камешек средних размеров, сосредоточился на нем. Мгновение концентрации, и вот уже Сила потекла тонким потоком от человека к камню. Последний задрожал и плавно взмыл на локоть. А теперь еще один импульс — и вот уже Олег смотрит вслед уносящемуся в синюю даль моря булыжнику… Олег вздохнул. Это все так, фокусы. Говорят, даже на земле есть уникумы, которые умеют такое же. Это простейшее проявление Дара, правда, для того, чтобы разбудить его, понадобился год напряженной работы.

Олег вспомнил занятия. Медитация, теоретические занятия, затем снова медитация — и так четыре дня подряд. Затем несколько практических занятий, причем таких коротких, что их просто не замечаешь, пара дней отдыха, и все повторяется снова. Теперь понятно, почему окончание каждого учебного года и начало каникул всегда знаменуется кошмарной по своим масштабам пьянкой.

Олег покачал головой и опять вздохнул. А ведь какие чудеса показывают полные маги — те, кто окончил Академию. Остается только вздыхать и глухо завидовать.

Послышался хруст маленьких камешков. Олег вскочил на ноги и повернулся на звук. Это был Айрунг.

— Ну зачем же так нервничать! Хотя, с другой стороны, расслабляться не стоит никогда. — Голос Айрунга звучал насмешливо. — Давно ждешь?

— Да. Но я просто пришел пораньше. Хотел посидеть на солнце, подышать…

Айрунг понимающе усмехнулся:

— Я тоже люблю побыть на природе. Вдали от толпы…

— Так не любишь людей? — перешел на «ты» Олег.

— Да нет… Просто люблю свободу, а город не дает простора. Его стены давят, смыкаясь над тобой и засасывая, словно трясина.

— Это верно…

Молодые люди помолчали.

— Ты закончил со всеми своими делами? — разорвав молчание, поинтересовался Айрунг.

— Да, — спокойно ответил Олег. Наверное, даже слишком спокойно.

— Отлично. Значит, ты готов к работе.

Олег весь подобрался, как перед прыжком.

— Ну чего ты так напрягся? — засмеялся Айрунг. — К настоящей работе ты будешь готов не скоро. А пока же мы займемся твоим образованием… У вас сейчас, кроме общих предметов типа истории Торна, математики, законов магии, основ медитации и минимальных практических занятий, что-то преподают?

Олег быстро прикинул в уме и ответил:

— Нет! А этого что, мало?

— Да нет, в самый раз! — опять засмеялся Айрунг. — В самый раз для рядового мага, который дальше своей лаборатории и носа не высунет!

— Но ведь, как нам говорили, программа обучения выверена и одобрена Советом Мастеров… — несколько недоумевающе протянул Олег.

— Да! Выверена! Но насколько я помню, по истории у тебя ведь стоит отлично? — Дождавшись утвердительного кивка, Айрунг яростно продолжил: — Когда последний раз Нолд воевал? Отметь, не участвовал в рядовых конфликтах, а воевал, выкладываясь на всю катушку? А?

Олег, и сам увлекшись подкинутой задачкой, быстро посчитал в уме и растерянно произнес:

— Получается, что с момента своего основания и не воевал. Это аж со времен Войн Падения.

— То есть две тысячи сто двадцать семь лет назад? Так? — Айрунг просто кипел. — Война ушла из нашей крови. Я не обладаю допуском к секретной информации, но, по моим прикидкам, у нас сейчас не больше тысячи магов-практиков, причем реальный боевой опыт есть разве что у сотни входящих в отряды Наказующих. — Произнося название элитных отрядов Нолда, карающей длани Нолда, Айрунг немного понизил голос. — Вот у вас, на Земле, твоя страна сколько не воевала?

— Да не помню такого я! Какой период из истории нашего государства со времени основания ни возьмешь, мы все время с кем-нибудь воюем. — Олег был даже немного смущен.

— М-да, ну это, конечно, уже перебор. — Айрунг несколько поостыл. — А вот мы обрюзгли, закоснели в своем превосходстве. Как же, у нас самая сильная магия, передовая наука, самый сильный флот, мы влезаем в любую заварушку на планете, и все разбегаются по своим углам. И мы довольны, расслаблены и довольны. Но так не может продолжаться вечно. Возьмем пример — наше путешествие от Запретных земель к Нолду. Помнишь этот хфургов[126] корабль, что напал на нас в море?!

Олег вспомнил и содрогнулся. Первый в его жизни морской бой был если и довольно ярким впечатлением, то точно не самым приятным.

— О да! Впечатляющее зрелище!

— Да не об этом речь! — раздраженно рявкнул Айрунг. — Впервые нам противопоставили оружие, само существование которого мы относили к разряду вещей невозможных. Понимаешь, что это значит?! Мы, контролируя все и вся, пропускаем колоссальные открытия, которые требуют серьезных исследований и не менее серьезных вложений! Тем более в военной сфере. А там, где пропустили одно, будут и другие упущения. Причем для постройки корабля нужно не одно открытие и не два. Это серьезнейший прорыв в военной области. Конечно, те, кому положено, сейчас землю роют, брошены лучшие силы… Но сейчас мы уже в общей когорте догоняющих. Понимаешь, догоняющих!

Шокированный таким напором Олег все же решился прервать этот словесный напор:

— Но ведь мы победили! Корабли были потоплены!

Айрунг расхохотался:

— Я, маг четвертой ступени, лучший выпускник Академии последних пятидесяти лет, не смог ничего противопоставить этим кораблям. Понимаешь, ничего! Нас спасло только вмешательство третьей силы, судя по всему, темных эльфов. Какой-то их маг уделал корабли одним махом, даже особо не напрягаясь. Ты понимаешь, что это значит?!

Только сейчас перед Олегом забрезжило понимание. Если даже лучший выпускник не смог ничего сделать, то чего ждать от остальных. Нет, пускай Айрунг не маг высшего ранга, но ведь и опытных магов тем меньше, чем выше ранг. А значит, большая часть магов слаба. То есть основа Нолда, те, на ком зиждется его мощь, — бессильны? А ведь темные эльфы, как помнил Олег, во времена Войн Падения были отнюдь не на стороне Объединенного Протектората. Пускай сейчас они самоустранились от большой политики и вроде как варятся в собственном соку, но ведь все может измениться в считаные мгновения! А эльфы долгожители, и их память не то что людская…

— Значит, Нолд — это колосс на глиняных ногах? — задумчиво произнес Олег, несколько пожалевший в этот момент о выборе страны проживания.

— Что? А, интересная фраза. Надо запомнить… Конечно же нет! Мы сильны и, если надо, задавим любого по отдельности. Пускай с большой кровью, но задавим. Конечно, если они объединятся… но и тогда мы, пожалуй, повоюем… Все-таки статус великой державы возник не на пустом месте! — Айрунг словно бы рассуждал вслух. — Просто в случае действительно масштабного катаклизма мы исчезнем. Как Закатная империя. Наши люди не готовы к тяготам. Наши маги — это исследователи, лекари, аналитики и лишь в малой доле практики. Герои Войн Падения канули в реку забвения. Те маги были прежде всего закаленными воинами и владели чем-то таким, о чем и вспоминать-то страшно… Очень многое сейчас забыто, но если читать летописи между строк, то, сравнив себя и тогдашних магов, начинаешь себя презирать. Две тысячи лет назад старший ученик уделал бы парочку сегодняшних магов второго ранга. Ты представляешь себе такое?

Олег, уже вполне разобравшийся в здешней обстановке, присвистнул. Сильно! Но все же решил возразить:

— Но зачем это нужно сегодня? Как я понимаю, когда в государстве каждый гражданин профессиональный убийца, то это не слишком спокойная страна. А вот небольшая, но высокопрофессиональная армия и далекие от воинской службы остальные граждане — это идеальный вариант развитого государства…

— Ага, только в мирный период. Когда ты на пьедестале и все тебя боготворят. Но когда окружающие только и мечтают, чтобы втоптать тебя в грязь, это не самый лучший вариант. А уж на случай катастрофы уровень выживания такой мягкотелой нации стремится к нулю.

— Но ведь вроде никаких катастроф не предвидится? — попытался улыбнуться Олег, смущенный звучащей в голосе своего собеседника убежденностью.

— А вот тут ты ошибаешься! Очень сильно! — буквально выкрикнул Айрунг. Но потом, словно одумавшись, буркнул: — Пока об этом рано… Так ты со мной?

— В чем именно?

— Я хочу стать лучшим магом-практиком, чтобы моя жизнь больше не зависела от чьих-то милостей! Предлагаю то же самое и тебе. Так как?

Олег, которого увлекал сам процесс изучения магии, а уж боевой магии вдвойне, согласно кивнул.

— Но разве нам не будут боевые заклинания преподавать в Академии? — все же уточнил он.

Айрунг захохотал:

— Да, будут. А для более высоких рангов заклинания будут помощней. Но это сущая ерунда. Действительно мощные фокусы тебе не раскроют никогда. Не говоря уж про Запретные области… До всего надо докапываться самим. Запомни, самим! Маги, как и все, топят друг дружку, лезут на плечи, идут по головам! Поэтому одиночка никогда не достигнет истинных вершин Искусства, нужна команда. Итак, ты со мной?! — спросил Айрунг и протянул Олегу руку.

Тот посмотрел магу в глаза и сжал руку в крепком рукопожатии, скрепляя их союз.

Перед растопленным камином, любуясь игрой языков пламени, сидели два человека. Люди, которые в буквальном смысле этого слова определяли политический климат на Торне, почти небожители, спокойно переговаривались за бокалом вина, чуть ли не утонув в глубоких креслах. От огня почти не ощущалось жара, да и вообще, сидя в комнате, нельзя было сказать, что на улице сейчас жаркое лето.

— Как там мальчик? — неторопливо поинтересовался льер Виттор.

— Айрунг-то? О, его просто не узнать! Взялся за ум и не вылезает из библиотеки. Перелопатил все старые летописи, постоянно ходит задумчивый. Представляешь, он опутал ящики своего стола такими заклятиями, что даже моим агентам приходится по полчаса тратить на взлом! — Голос Бримса искрился весельем. — Идея дать ему почитать Хроники была удачной!

Льер Виттор согласно кивнул.

— Ну а скрывает-то он что?

— Да ничего. Конспекты старых летописей!

— Совсем ничего? — Виттор был по-настоящему удивлен. — Он меня разочаровывает.

Бримс рассмеялся:

— Мальчик не привык проигрывать и увлекся магией времен Войн Падения.

— И он уже что-то нашел? — заинтересовался Архимаг.

— Да конечно же нет. Так, некоторые намеки и описания. Ничего пока серьезного… Да и пускай, это ему только на пользу пойдет. — Бримс был настроен очень снисходительно.

— И ничего запретного? — Архимаг вскинул брови. — Тогда зачем скрывать?

— Да запретами и не пахнет. Просто решил поиграть в разведчиков, хотя в его возрасте уже поздновато. Гораздо более интересно то, что выбил разрешение на курирование Олега, одного из пришельцев!

— Это-то ему зачем? Нет, конечно же этот пришелец более чем одарен, но Айрунг всегда был одиночкой… — Архимаг пожал плечами.

— Вот это-то и удивляет… Ну да ладно. Это все мелочи. Глядишь, какой толк от их совместной работы и получится.

Архимаг и его Магистр Наказующих замолчали. Тишину разрывало только потрескивание горящего в камине дерева.

— Что там с поисками Врага? — снова нарушил молчание Архимаг.

— Ну почему сразу так конкретно. Правильнее сказать, вероятного Врага. — Бримс едко ухмыльнулся. — Не стоит так доверять старым пророчествам вартагов, тем более их переводам со староэльфийского. Вартаги ведь говорили о своем Враге.

Льер Виттор досадливо поморщился:

— Слушай, прекрати играть словами! Ты сам прекрасно понимаешь, что когда пророчество сбывается с такой точностью, то его стоит принимать всерьез. Вартаги хоть и слыли жесточайшими властителями, но они были здешними, а пророчество ясно говорит о приходе извне. А кто у нас пришел извне?

— Мальчишка. Сопляк, — коротко ответил льер Бримс.

— Но который разрушил один из Великих Арканов и выжил! Причем тут же фигурируют и логи…[127] ты ведь не забыл, чьими они были вассалами?

— По слухам, вартагов, — лениво ответил Бримс. — Только я не уверен, что все так уж и определенно. Пророчество никогда не бывает ясным. Если пророчество тебе понятно сразу, то, значит, где-то ошибка. — Бримс стряхнул пылинку с белоснежных брюк. — Время покажет, Враг он или кто. — Магистр Наказующих коротко хохотнул. — Вот будет номер, если он так и сгинул в Запретных землях. А вокруг него уже такая каша заварилась.

— Все зашевелились. — Архимаг согласно кивнул.

— Зашевелились не то слово. Трупы уже лежат штабелями. Сейчас главное не зевать и оседлать эту волну…

— А не оседлали ли ее до нас? — испытующе глядя на Бримса, поинтересовался Архимаг.

— Это ты про Полот? Вряд ли. Скорее всего, это досадная случайность. Единственное, что меня смущает, так это драконы. Мы подняли все записи об их мифологии…

— И что? — Глаза Архимага выражали крайнюю степень заинтересованности.

— Все, что удалось узнать, так это приблизительный перевод. Это старое слово, чуть ли не со времен драконов Междумирья. То ли убийца, то ли враг. А чей враг или убийца, не поймешь. Хотя можно предположить, что это все-таки убийца дракона.

— Что идеально подходит к нашему гостю извне, — удовлетворенно кивнул Виттор.

— Да, надо признать, что, разорвав Великий Аркан, мальчик действительно убил того дракона. И его в полной мере можно считать убийцей, — рассудительно произнес Бримс. — Это говорит о том, что он был в Полоте.

— Будем считать, что это все-таки он. Остается надеяться, что паренек погиб в огне, — ухмыльнулся Виттор. — Хотя я бы не стал. С его-то удачливостью…

Бримс согласно кивнул и продолжил:

— Единственное, что меня сейчас смущает, это возросшая активность в районе Гуур'о'деми. Какая-то странная магия, наши аналитики с такой не встречались ни разу. Четыре седмицы назад была сильная вспышка, но потом началось затухание. Хотя, возможно, это остаточный след от Прорыва.

— Конечно, было бы интересно исследовать сей феномен, но, как ты помнишь, Айрунг только высадился на берег, как ему встретился мархуз. Если бы тот оказался постарше и поопытней, мы потеряли бы всю экспедицию. Рисковать не имеет смысла, сам понимаешь.

Магистр Наказующих согласно кивнул:

— Магистр Грач считает точно так же. Большинство проблем надо решать по мере их появления, а сейчас надо разобраться со всеми, кто клюнул на нашего живца. Я даже не ожидал, что столь многие заглотают приманку. Вот и покажем им, кто в доме хозяин, чтобы более не лезли в наши дела…

Виттор засмеялся:

— Конечно, протеже Архимага, чуть ли не его сын, отправлен с особо важным заданием в Запретные земли и привозит оттуда пришельцев, да еще пророчество начинает сбываться… Как тут не зашевелиться? Ты скормил им подкорректированные отчеты допросов гостей?

— Льер Виттор, вы меня оскорбляете!

— Шучу, шучу!

— Кстати, а как отнеслись к сожжению Полота?

— О! Вполне предсказуемо! Наши собратья из Объединенного Протектората дружно поддержали сие благое начинание. Этот Парсан стал костью в горле всем со своей монополией на гарлун. Тлантос выдал что-то невразумительное: дескать, так нельзя, но мы в своем праве. В общем, как обычно. Корольки с Сардуора притихли и поджали хвосты. Уж им-то этот урок пошел впрок!

— А как соседи земель Наместника? Не позарились на свободный и лакомый кусок? — заинтересовался Архимаг.

— Да куда там! Все верят, что Парсан жив. А уж он-то умел нагнать страху своими убийцами на любого.

— А он действительно жив? — Виттор удивленно приподнял брови.

— Да Бездна ведает! — с неожиданным раздражением сказал Бримс. — Тут мы бессильны. Парсан вечно выкручивался из любых передряг. По крайней мере, он пережил семнадцать покушений, из них пять совершили мои люди. Четыре наверняка были успешными. Так что я не уверен, что этот толстяк и есть наш горячо любимый Парсан.

— Действительно любопытно… — задумчиво протянул Виттор. — Наши люди из посольства не пострадали?

— Нет! Все ушли через стационарный малый портал. Остались несколько рабов, но кого они интересуют? Среди посольств других стран есть жертвы, но все получили наши искренние сожаления и соболезнования.

— И не было никаких осложнений? — уточнил Архимаг.

— Да нет. Ханьский император тут же объявил всеобщую мобилизацию, и пришлось извиняться более витиевато, посылать дары… теперь конфликт улажен. — Голос Бримса отливал пренебрежением к представителям чужих стран. — Ничего, людей там полно. Десятком больше, десятком меньше…

Маги засмеялись. Архимаг провел рукой по лицу и произнес:

— Смех смехом, но лет через сто ханьцы могут стать проблемой!

Бримс кивнул, и два Великих мага снова замолчали. Играть судьбами мира было очень интересно, но безумно трудно. Главное тут не ошибиться…

ГЛАВА 27

Ярик с огромным удовольствием развалился внутри крытой повозки. По бокам до самого полотняного потолка высились уложенные тюки. Было, конечно, немного душновато, но все же это не на своих двоих двигаться. Впереди маячила спина хозяина. Он о чем-то вполголоса переговаривался с возницей. Ярику вспомнился Дукан — тот уже сотню раз успел бы обматерить лежащего раба, а то и стукнуть проклятым стрекалом.

Ярик в который уже раз потянулся всем телом. Так долго он не лежал уже года два. Правая рука задела за какой-то угол, и легкий укол боли напомнил о ранении. Ярик вытянул руку вперед и попытался рассмотреть рану. Глазам не мешал даже легкий полумрак, который царил в повозке. О сквозной ране говорил только воспаленный рубец с обеих сторон предплечья. Зная свои возможности, Ярик прикинул, что через три-четыре дня не останется и следа.

— Все-таки я мутант! — весело шепнул он. На душе было легко и радостно.

В это время оглянулся Дарг, который, несмотря на разговор с возницей и едва слышный шепот Ярика, все же расслышал сказанное. Непонятность фразы его заинтересовала, но он промолчал. Секунда, и Дарг возобновил прерванный разговор.

А Ярик вернулся мыслями к их гостеприимному хозяину, купцу Турану. Вчера он опять подходил к Даргу и осторожно пытался выяснить, кто они такие. Опознать в Дарге кочевника не составляло никакого труда. Черноволосый и черноглазый, с темной кожей, он был типичным представителем кочевых племен. Недалеко ушел и Ярик. Если волосы у бывшего землянина и выгорели на солнце, то темные глаза, казалось, обрели еще большую черноту и глубину. Так что за кочевника его также можно было принять, особенно на фоне светловолосых сопровождающих купца Турана.

Вот и вился ужом богатый толстяк, выискивая правду. Слухи об уничтожении Полота уже волной прокатились по городам и весям. Рассказывали и о смене власти в крупнейшем кочевом племени. Потому и интересовался купец, чего это кочевник с рабом двинулись прочь от своих. Информация — это товар, и чем свежее товар, тем он дороже. Купец это прекрасно понимал и искал способ поиметь свой кусок пирога. Видел он и высочайший уровень воинского мастерства Дарга, что тоже добавляло вопросов. Да и то, что этот таинственный воин раздел разбойников до исподнего, настораживало.

Ярик усмехнулся. Дарг с охотой отвечал на все вопросы, но напустил такого тумана, что Ярик сам слушал открыв рот. В рассказе Дарга падали с неба черные воины, и звенели клинки, с небес лился огонь, а на земле отверзались врата Бездны. Сами боги откладывали все дела, дабы вкусить зрелище сражающихся и гибнущих смертных. Кровь хлестала рекой, и демоны сражались друг с другом за человеческие души. Хозяина Ярика просили повторить рассказ несколько раз. С каждым разом он изобиловал все более сочными и красочными подробностями. Слушатели охали, ахали, хлопали руками по бокам и восхищенно поминали демонов, богов и их взаимоотношения.

Не забывали и про раба. За время путешествия Ярика то и дело отводили в сторонку и высокомерным тоном требовали рассказать о произошедшем с ним и его хозяином. Ярик тогда закатывал глаза и начинал ныть о верности хозяину, своей неминуемой смерти в случае ослушания и своем безмерном уважении к спрашивающему. Заканчивалось это не иначе как маленькой денежкой, магическим образом кочующей из руки спрашивающего в руку, а далее — в карман штанов Ярика. И тогда наступал его звездный час. Число врагов хозяина удваивалось, а то и утраивалось, осатаневшие небеса теперь хлестали молниями, а трехногие великаны трубили в трубы и возвещали о приходе конца света. Мужественный воин Дарг шагал по колено в жидком огне, одной левой отбиваясь от всех демонов Бездны, а правой сшибая с небес драконов. На вопрос, что же делал Ярик, тот всегда отвечал, что он, как и положено верному рабу, нес за своим хозяином оружие. Когда верный меч господина Дарга ломался о голову какого-либо особо тупого дракона, Ярик мигом подскакивал и вкладывал в длань воинствующего хозяина свежий меч. Ярику давали подзатыльник, советовали поменьше брехать и на следующей остановке подходили вновь.

Понятно, что в их рассказах истинной была лишь информация об уничтожении Полота. В остальном же Дарг был простым кочевником из проигравшей в борьбе за власть в племени стороны, одежду потеряли в огне, вон на Дарге еще пятна от ожогов сохранились, потом шли по лесу, и их гнали из всех деревень, принимая за разбойников. Потом натолкнулись на настоящих разбойников и только благодаря воинскому мастерству Дарга избежали лютой смерти. А ведь эти бандиты наверняка караулили караван достопочтимого Турана! Так что уважаемому купцу очень повезло…

Дарг с Яриком пребывали в роли бесплатно развлекающих в этом довольно скучном походе. Ближе к Карголу и эти рассказы наскучили, и их оставили в покое.

— Вот он, Каргол! — прервал размышления Ярика особенно громкий голос возницы. — Хороший ты парень, Дарг. И чего ты своего раба нашему толстяку не продал? Хорошую денежку в карман положил бы, а сам дальше двинулся или вон в караван наш нанялся. Туран бы взял. Ты ведь вишь какой вояка знатный! Ему такие нужны!

Далее шла история жизни Шола, это было имя возницы, пусть и в кратком изложении, но с могучими отступлениями. Некоторые обороты Ярик постарался запомнить. Никогда не знаешь, что и, главное, где пригодится.

— Вставай! — Это к Ярику повернулся Дарг. — Пора покидать нашего гостеприимного хозяина.

Сказав это, он пропал из виду. К этому моменту остановилась и повозка. Впереди раздались какие-то радостные крики. Ярик закряхтел и встал. Пускай лежать и надоело, но идти надоело еще больше. Ярик вылез из повозки и столкнулся взглядом с поджидавшим его хозяином.

— Ты забрал свой мешок?!

— О тьма! — выругался Ярик и полез назад.

— Поторапливайся. Нам надо еще с господином Тураном попрощаться.

Ярик зацепил мешок за лямку и пулей вылетел наружу. Если Дарг говорил таким тоном, мешкать не стоило.

Когда Дарг со спешащим следом Яриком подошел к Турану, тот уже оживленно общался с вооруженным алебардой воином в синем плаще и соколом на нагруднике. Второй зевал около перекрывающей дорогу загородки.

— А вот и мой друг Дарг. Он мне неплохо помог, когда мои воины сражались с бандой этого Кургаза, да будет он вечно ожидать в Бездне нового воплощения! — многозначительно поблескивая глазами, заметил Туран.

Дарг учтиво кивнул.

— Кстати, уважаемый. Я бы хотел поблагодарить вас за отличное путешествие и попрощаться. У нас есть некоторые дела в Карголе, — вежливо начал он.

Туран недовольно засопел. Судя по всему, он имел на Дарга некоторые виды и столь скорого расставания не желал. Ярик помнил, сколько усилий прилагал купец, чтобы оставить Дарга в караване, но, кажется, Туран все-таки умел уважать чужое решение. Он только произнес:

— Уважаемый Дарг, вы все же подумайте о моем предложении по поводу службы. Я буду в Карголе два дня, и если надумаете, то приходите, всегда буду рад!

Дарг благодарно кивнул и обратился к стражнику:

— Кстати, почтенный, вы не знаете, где здесь находится ближайшая оружейная лавка?

— На улице Зеленых глаз, — важно ответил стражник. — Но только не забудьте про въездную пошлину! — Он немного помолчал и добавил: — Почтенный господин!

Дарг паузу заметил, но не подал виду, только спросил:

— Сколько?

— Медяк со свободного и пять с раба! — Стражник жадно облизал губы.

Похоже, сумма была изрядно завышена. Об этом можно было судить по взлетевшим бровям Турана, хотя в разговор он вмешиваться не стал, считая, что все имеют право на свой маленький заработок и личное дело каждого не позволять выжимать из себя соки. Смолчал и Дарг, он не спеша достал из потрепанного кошеля шесть небольших кругляшей, передал стражнику и, кивнув Турану, пошел по дороге вперед. Ярик потрусил следом. Дожидаться, пока отодвинут загородку, они не стали: Дарг поднырнул под бревно и заспешил дальше. Ярик понял, что хозяин имел вполне определенный план действий.

Дарг шел быстрым уверенным шагом, то и дело поводя головой из стороны в сторону, будто гончая на охоте. Иногда воин и его раб срывались на быстрый шаг, почти бег. Таким образом они достигли входа в город очень и очень быстро.

Опять представления Ярика о городах с крепостными стенами оказались пустыми домыслами. Как и несчастный Полот, Каргол походил на обычный городок Земли, только без многоэтажек и электричества. Опять сначала пошли деревянные лачужки, постепенно сменяющиеся добротными домами из камня. Тогда же обычная, что называется, грунтовая дорога сменилась брусчаткой. На домах появились красочные вывески с надписями и картинками. Читать на гральге Ярик не мог, но смысл надписей улавливал по рисункам. Ну или он надеялся, что улавливал! Хотя, с другой стороны, только Темные боги ведают, что имел в виду неизвестный художник, изобразив кнут и голую девушку. Что это улица Наказаний или Запретного плода?

— Уважаемый, вы не подскажете, где здесь находится улица Зеленых глаз? — поинтересовался Дарг у встретившегося им по дороге деда.

— О, господину надо пройти по улице Королевской любовницы еще с десяток домов, затем повернуть налево — это улица Бедности, а уж она упирается в улицу Зеленых глаз!

Дарг вежливо поблагодарил и столь же вежливо поинтересовался:

— Позвольте, а где эта улица Королевской любовницы?

Дед посмотрел на него как на умалишенного.

— Сынок, да ты же по ней идешь! — Сказав это, дед побрел своей дорогой, бормоча себе под нос что-то о вопиющей безграмотности современной молодежи.

Дарг посмотрел на табличку с кнутом и девушкой, потом ошарашенно на Ярика и пошел дальше. Ярик поплелся следом, столь же недоуменно покачивая головой.

«Какие-то извращенные здесь короли!» — Это было единственное, о чем он мог думать.

Наконец они свернули на другую улицу, как и посоветовал им прохожий. Не сговариваясь, что хозяин, что его раб одновременно зашарили глазами в поисках таблички с рисунком и названием. Нашли… И посмотрели друг на друга — там был изображен нищий с протянутой рукой, все верно, но вот беда, дом, на котором висела табличка, вполне подошел бы Парсану в качестве загородной резиденции. Остальные дома на этой улице будто старались перещеголять друг друга в пышности и роскоши. Колонны, статуи, разнообразные портики и арки — никакой бедностью здесь и не пахло. Дарг пожал плечами, пожелал всем горожанам провалиться в Бездну и затопал вперед.

Улица Зеленых глаз никаких подобных сюрпризов не принесла. На табличке были изображены именно зеленые глаза — их уж не спутаешь ни с чем. Теперь осталось найти лавку оружейника. Вот тут-то была небольшая проблема. Судя по всему, эту улицу облюбовали разнообразные торговцы. Здесь были кондитеры, пекари, портные, один трактир, лавка юриста и писаря… Много всего здесь было! Пришлось опять останавливаться и спрашивать добрых людей. Те отнеслись к расспросам довольно доброжелательно и сразу же указали нужный дом. На нем висела табличка с бычьей головой.

«Вот уж никогда бы не догадался!» — уже раздраженно подумал Ярик. Что-то такая цивилизация начала его злить.

А Дарг, уже не чинясь, открывал дверь, предварительно кивком приказав Ярику следовать за ним. Тихо тренькнул колокольчик, и они оказались в просторном помещении с двумя окнами, забранными настоящим стеклом. Ярик уже начал сомневаться в том, что это такое уж Средневековье. Насколько он помнил историю, на Земле такие окошки мог себе позволить не всякий король!

— Что желают добрые господа… господин! — быстро поправился внушительный мужик лет эдак сорока.

Невысокий, ниже Ярика на голову, встретивший их человек имел впечатляющее телосложение. Такой широкой груди и таких бицепсов Ярик еще не видел! Одет человек был в простую кожаную безрукавку и штаны — ничего особенного. Единственное, что привлекало внимание, это широченный пояс из темно-коричневой кожи, усеянный металлическими бляхами.

— Я бы хотел предложить уважаемому хозяину некоторые предметы. Не самого лучшего качества, но достойные продажи…

Человек предостерегающе поднял руку:

— Погодите, почтенный. Моего отца, Бишара Цвара, сейчас нет. Он в мастерской. Поэтому если вам нужен именно он, то подождите до вечера. — Дождавшись заверений в том, что именно хозяин гостям не нужен, человек продолжил: — Ну тогда я — Фавокл Цвар, к вашим услугам.

— У меня есть оружие, которое требуется срочно продать. — Дарг повернулся к Ярику. — Дикарь, покажи.

Ярик опустил мешок на пол, оглядываясь в поисках места, куда можно было бы выгрузить содержимое.

— Сюда! — Фавокл указал на толстую дубовую стойку.

И Ярик принялся методично опустошать мешок. На стойку легли три топора, кинжал, четыре ножа. Закончив, молодой раб отступил на шаг назад. Дарг вопросительно поднял глаза на Фавокла. Тот не спеша подошел к стойке и начал перебирать оружие, оглядывая его со всех сторон и что-то бормоча себе под нос. Чуткий слух Ярика выхватывал только некоторые слова.

— Топоры! Дерьмо мархуза, а не топоры!.. А ножи?! Кто так кует сталь?! Я сопляком лучше ковал! — Весь облик сына оружейника говорил о крайнем презрении к предложенному товару. — Один фарлонг!

Дарг сделал вид, что ослышался:

— За что-то одно?!

Теперь пришла очередь Фавокла недоумевающе поднять голову.

— За все! Этот хлам и того не стоит…

Дарг дернул щекой и твердо сказал:

— Пять фарлонгов!

— Что?! Да ты меня за сопляка, что ли, держишь?! — сорвался на крик Фавокл. Для подтверждения своих слов, в качестве наиболее веского аргумента он со всей дури бухнул кулаком по стойке. Весь не самый легкий товар подпрыгнул. Дарг не повел и бровью, все так же выжидательно продолжая смотреть на оружейника. Тот тяжело вздохнул и предложил:

— Фарлонг и два келата!

— Я терпеть не могу торговаться, поэтому снижу цену один-единственный раз. Ясно?! Моя цена три фарлонга!

— Да ты в своем уме, кочевник?! — медведем взревел Фавокл. — Кому я потом эту рухлядь продам?! Может, мне просто подарить тебе три фарлонга?

Дарг торжествующе хмыкнул и протянул руку к кинжалу.

— Довольно странно называть рухлядью в числе прочих кинжал, кованный в собственной кузне! Ты не находишь? — Дарг повернул кинжал так, чтобы хорошо было видно клеймо в виде бычьей головы, одно в одно повторяющее изображение с вывески.

Ярик несколько разочарованно ухмыльнулся, причем разочаровывался он в себе — он ведь видел это самое клеймо, а вывод не сделал! Но, судя по всему, неловко было не ему одному: Фавокл словно стал еще меньше ростом. Его плечи поникли, выражение каменного доселе лица было как у побитой собаки.

— Бездна! — выдохнул он.

— Ну так как? — тихо поинтересовался Дарг.

— Два фарлонга и три келата? — неуверенно предложил несколько растерявшийся Фавокл.

— Три фарлонга, три! По рукам? — Дарг не отступал.

— По рукам! — обреченно кивнул Фавокл.

Пока оружейник, сокрушенно качая головой, отсчитывал золотые (хотя чего там отсчитывать? Три ведь штуки!), Дарг поинтересовался, нет ли в городе общественных купален. Ярик, разинув рот, посмотрел на Дарга. Нет, конечно, Ярик и сам понимал, что от них разит, как от стада быков, но чтобы это понимал кочевник?! Судя по расширившимся зрачкам Фавокла, тот тоже был немало удивлен.

— На улице Блудниц. — И, предвосхищая следующий вопрос, он добавил: — Пройдете до конца этой улицы. Там будет трактир. От трактира идут три дороги, та, что слева, это и есть улица Блудниц. В самом ее конце и находятся купальни.

— А почему она так называется-то? — задал Дарг тот самый вопрос, что вертелся на языке у Ярика.

Фавокл загоготал:

— А ты как думаешь? За это самое! Там и купальню построили, чтобы далеко не ходить! И до трактира недалеко, а в нем на втором этаже комнаты есть!

Дарг испытующе посмотрел на Фавокла и поинтересовался:

— А трактиром конечно же владеет твой брат?

— Да нет, нет. Брат по кузнечному делу, — засмущался здоровяк. — Трактиром владеет отцов брат, дядя мой то есть…

На этом Дарг сгреб монеты и, коротко поклонившись, устремился к выходу. Ярик с пустым мешком — за ним. Выйдя на улицу, как это ни странно, Дарг направился не к упомянутому трактиру, а в сторону, откуда они пришли. Ярик решился на вопрос:

— Хозяин, а к…

— К портному! — прервал раба Дарг. — Надо нормальной одежды купить. В таком виде только за нищих и принимают. — Дарг со злостью дернул себя за рубаху. — Да и надоело в одежде мертвяков ходить! Противно!

Ярик согласно кивнул, в глубине души надеясь, что и ему что-то перепадет от щедрот хозяина и проклятые штаны будут заменены на новые.

— Вот и портной!.. Наверное, — произнес себе под нос Дарг, остановившись перед вывеской с изображением рубахи и ножниц.

Ярик блаженствовал. Теплая вода ласкала кожу, снимая напряжение и усталость. Пряный запах ароматных солей туманил голову.

«Так бы и лежал вечно», — зажмурившись, словно обожравшийся сметаны кот, лениво мечтал Ярик.

У каждого купающегося был свой небольшой мраморный бассейн вроде ванны. Теплую воду носили рабы. Как успел заметить наблюдавший за ними из-под прикрытых век Ярик, ни один из них не был повязанным. Это хорошо видно по отсутствию магической ауры над их ошейниками. Эти же самые рабы растирали кожу, мыли голову. Обслуживание на высшем уровне. Даже тот факт, что Ярик — раб, никого не смутил. Если за человека заплачено, то обслуживать его будут, не обращая внимания на то, кто он по положению.

В соседней с Яриком мраморной ванне лежал Дарг. Судя по расслабленному выражению его лица, он был на вершине блаженства. Хотя, как отметил про себя Ярик, саблю он положил совсем рядышком, чтобы в случае чего далеко не тянуться.

Ярик провел рукой по когда-то лысой голове, на которой уже отрос приличный ежик волос.

— Сейчас пойдешь к цирюльнику! — Голос Дарга заставил Ярика вздрогнуть. — У тебя как раз должны быть несколько медяков.

— Господин, а может, лучше поберечь деньги? — нехотя попросил Ярик. — Вон эти рабы ходят с длиннющими волосами, и ничего! — Опомнившись, Ярик зачастил: — Но я конечно же не смею спорить…

— Они обычные рабы, а ты Повязанный Темным ошейником. Так нужно! Я все сказал! — Дарг поднялся и пошлепал в большой общий бассейн.

Ярик вздохнул и погрузился в воду с головой, смывая пену. Надо так надо…

Цирюльником оказался добродушный дед, развалясь сидевший на деревянной лавке. На него Ярику указал один из рабов.

— Чего, милок, побриться хочешь?

Ярик молча провел рукой по голове и щекам.

— Ага! Налысо, значит? Так бы сразу и сказал, — вытащив откуда-то маленький ножичек и перерезав волосок из собственной бороды, пробормотал дед.

Работал он быстро и ловко. Нож невесомо скользил по коже, не оставляя даже мельчайших порезов. Не было и больно. Сравнение с Дуканом этот старый цирюльник выигрывал без всяких натяжек. Вся процедура заняла не более десяти минут.

— Ну вот, милок. С тебя два медяка, — окинув Ярика удовлетворенным взглядом, объявил дед.

Ярик вздохнул и отсчитал запрошенное. Дарг заплатил за двоих при входе в купальни шесть медяков, а тут какое-то бритье целых два. У Ярика теперь оставалось всего два медяка…

Молодой раб направился назад. Около сложенных стопкой вещей уже стоял Дарг и одевался. Понятно, что в этот раз он облачался в обновки, купленные у портного. Это были крепкие кожаные штаны, белая рубаха, кожаная же куртка и ремень. Одевшись, Дарг сделал несколько вращательных движений руками и присел. Ярик же про себя отметил, что выглядит тот стильно.

— Побрили? — зачем-то спросил Дарг, надевая новые кожаные охотничьи полусапоги.

Ярик кивнул и начал натягивать на себя предназначенную ему одежду. У него все было попроще. Штаны из грубой ткани, идеально подходящие для путешественника, плотная рубаха на шнуровке с открытой шеей и крепкие ботинки на толстой подошве, для надежности грубо прошитые дратвой. Ботинки, как и сапоги, купили у сапожника. Вообще, с одеждой им повезло. Оба они отнюдь не богатырского телосложения, и готовая подходящая одежда нашлась легко. За все Дарг заплатил три келата. Себе он купил еще одну рубаху, а для Ярика крепкий мешок с лямками.

— Пошли, — буркнул Дарг и двинулся вперед. Теперь рядом с саблей и кинжалом у него висел плотный кожаный мешочек, в котором позвякивало все их богатство.

Ярик кивнул и забросил на плечо пока еще легкий мешок. В руках он нес их старую одежду.

— Это тряпье отдашь за пару медяков старьевщику. У него лавка напротив купален, понял? — обратился к Ярику Дарг у выхода. — Я буду в трактире.

Ярик опять кивнул. Рабство научило его немногословности.

Ярик встал перед входом в трактир и, задрав голову, посмотрел на вывеску. Какой-то толстяк с опухшей мордой и увесистой дубиной в руках, очевидно, должен был соответствовать названию трактира — «Благородный разбойник». Правда, что именно, дубина или морда, символизировало благородство, Ярик не понял. Да и изнутри доносились отнюдь не благородные звуки. Судя по ругательствам и шуму, там кому-то как раз били морду. Ярик вздохнул и шагнул внутрь.

Трактир встретил его полумраком, который разгонял свет из тройки маленьких окошек и пары люстр под потолком. Хотя что там за люстры — так, пара деревянных ободов со свечами.

Большая часть столов была сдвинута поближе к стенам, и сидящие за ними посетители азартно стучали кружками по столешницам, выкриками подбадривая трех дерущихся человек в центре. В дальнем углу за стойкой стоял дородный хозяин и, столь же азартно поблескивая глазами, протирал кружку.

А дрались, как почему-то сразу и подумал Ярик, Дарг и два каких-то мужика звероватого вида. Детины были те еще. У обоих лица, а скорее — морды, разбиты в кровь, и они ее то и дело утирали рукавами. Дарг же совершенно цел, и то, что он не разделал своих соперников под орех, объяснялось лишь тем, что драка началась только что. Видимо, задирать чужаков здесь считалось нормой. Радовало, что оружия никто не обнажал.

Ярик застыл в проходе, ожидая развязки, справедливо посчитав, что помощь хозяину не требуется. Тот, похоже, тоже так считал. Подскочив к одному из противников, он схватил его за запястье и, почти не прилагая никаких усилий, вывернул ему руку самым немыслимым образом. Бедняга взвыл и согнулся в три погибели, припав к полу одним коленом. Второй бросился товарищу на помощь и прозевал мощный пинок под колено. Грохот падения оказался впечатляющим. Первый же, получив удар в основание шеи, полетел следом. Мужик с ушибленной ногой попытался встать, поминая всех богов — как Темных, так и Светлых, но заработал удар в висок и, закатив глаза, упал поверх своего товарища.

Дарг выпрямился и, найдя взглядом Ярика, указал на свой кошелек, потом на поверженных противников и проследовал к свободному столику. Ярик понятливо кивнул и, подойдя к недвижимым телам, начал освобождать от тяжести кошельки любителей кабацких драк.

— Это че это он делает?! — протестующе возопил один из завсегдатаев трактира.

— Забирает мою добычу! — невозмутимо ответил Дарг и подозвал хозяина.

Тот не спеша подошел и поинтересовался:

— Надеюсь, они живы?

— Обижаешь, хозяин, — протянул Дарг.

В этот момент к столу подошел Ярик и сгрузил на стол кошели.

— Надеюсь, никто не против? — поинтересовался Дарг, подняв взгляд на хозяина.

— Здесь придерживаются старых обычаев, — равнодушно пожал плечами хозяин. — Они сами нарывались. Что будете заказывать?

Дарг, немного подумав, заказал каши и мяса на двоих. На вопрос о вине подумал и отказался. Заказал пиво.

К этому времени на полу завозились поверженные мужики. Охая и ахая, бросая по сторонам злые взгляды и матерясь себе под нос, они тихо выскользнули из трактира.

— Ну вот, а то кочевник, да еще грязный! — широко осклабился Дарг, который, похоже, получал искреннее удовольствие.

Ярик внимательно взглянул на хозяина и понял, что Дарга явно тяготили обязанности вождя и теперь он впервые задышал свежим воздухом свободы. Ярик улыбнулся и принялся за остывающую кашу, которая ну очень сильно походила на гречневую.

Обед, а скорее, ужин прошел в молчании. Даже присутствующие перестали обращать на них внимание, дав возможность спокойно отдохнуть. Зал постепенно заполнялся посетителями, зашедшими пропустить стаканчик-другой после рабочего дня. Появились и девицы в мало что скрывающих одеждах. Дарг откинулся на стуле и подозвал служанку.

— Наверху есть две комнаты? — поинтересовался он.

— Да, господин. Есть. Это будет стоить серебрушку, оплата поутру.

— Я сниму обе.

После этого он встал и не спеша направился к лестнице. Ярик — следом, довольно сильно позевывая и удивляясь про себя странной щедрости хозяина. У лестницы их уже ждал пацан, который пообещал проводить господина с его рабом в комнаты.

Остановившись около первой двери, пацан сообщил, что вот эта и следующая и есть искомые комнаты.

— Слушай меня, у стойки сидели две девицы. Попроси рыжую подняться в мою комнату, а черноволосую в ту. Понял? — Дарг вложил в руку мальчишки медяк.

Тот умчался прочь.

— Отдохнешь и расслабишься этой ночью, — ответил на недоумевающий взгляд Ярика Дарг.

Ярик, который не слишком-то жаловал всяких там шлюх, с удовольствием бы отказался, но перечить хозяину не мог. Надо же, хозяин умел быть благодарным за спасение жизни. Хотя, конечно, несколько специфическим образом.

Оказавшись в своей комнате, Ярик только начал раздеваться, когда в дверь проскользнула миниатюрная фигурка… Он попытался открыть рот и что-то сказать, но маленькая ладошка легла на его губы — в словах не было нужды.

А потом было безумство. Кровь и смерть, жизнь на краю и дыхание Бездны постоянно подтачивали душу Ярика, порождая темную волну, что сдерживалась только тисками воли… И вот волна выплеснулась вовне, тесно переплетясь с инстинктами, вновь и вновь вознося двух человек на вершину блаженства. Ярик вел себя так, словно эта женщина была последней в его жизни. Он пил ее, как пьют дорогое вино, стараясь насладиться каждым глотком, продлить сладостные мгновения…

ГЛАВА 28

Проснулся Ярик от ощущения пробегающего по лицу солнечного зайчика. Он задвигал лицом, шумно задышал и открыл глаза. Пора вставать! Под ухом раздавалось тихое сопение. Ярик повернулся и увидел спящую черноволоску. Она уткнулась носом в плечо Ярика и досматривала ночные сны.

— М-да, такого со мной еще не было, — вспоминая вчерашнее, протянул Ярик и, осторожно встав, начал одеваться.

Как обычно, эта процедура заняла у него считаные мгновения. Теперь подхватить мешок и пойти взять денег у хозяина. Сколько стоит такая ночь, Ярик не знал, да и денег у него не было.

Ярик тихо отворил дверь и столкнулся нос к носу с Даргом.

— Готов? — спокойно спросил тот, предварительно окинув Ярика уважительным взглядом.

— Да, хозяин. Вот только…

— На, — произнес тот, протянув две серебряные монеты. — Как я понял, она стоила того.

Ярик благодарно кивнул и, вернувшись назад, положил монеты в изголовье кровати. Девушка так и не проснулась, разметавшись теперь по всей постели. И Ярик, не оглядываясь, пошел к выходу.

У стойки уже стоял хозяин, протирая неизменную кружку и распекая за что-то служанку. Увидев постояльцев, он выпрямился и доброжелательно кивнул, не спуская с них испытующего взгляда: не сбегут ли не заплатив. Дарг направился прямо к хозяину:

— Почтенный, нам бы хотелось взять снеди в дорогу. На три-четыре дня для двоих.

Хозяин «Благородного разбойника» кивнул и крикнул служанке поторопиться. Та схватила протянутый Яриком мешок и умчалась на кухню.

Дарг же завел с трактирщиком разговор о пути в Глорт. Тот довольно обстоятельно отвечал на вопросы, для наглядности расписывая поверхность стойки мокрым пальцем. Ярик расслабленно облокотился о стол, не слишком прислушиваясь к разговору.

Прибежала служанка с сильно потяжелевшим мешком и вручила его Ярику, после чего стремглав убежала назад. Дарг сумрачно посмотрел на Ярика, затем потеребил завязки своего кошелька и, мучительно вздохнув, принялся отсчитывать причитавшиеся трактирщику деньги. Тот заметно повеселел, лаская взглядом растущую горку монет.

— Пошли! — зло буркнул Дарг и направился к выходу.

Уже выйдя из трактира и быстро шагая по улицам по направлению к восточной части города, Ярик поинтересовался:

— Чем недоволен мой господин?

Тот гневно засопел, заиграл скулами.

— У меня не хватит денег даже на одного тирра! Поэтому придется идти пешком. Двенадцать дневных переходов! — Дарг забормотал под нос какие-то ругательства.

— А может, на повозке кто довезет? — с затаенной надеждой поинтересовался Ярик. — Господин заплатит и…

Дарг повернулся к рабу и испепелил его взглядом.

— Только дикарю вроде тебя придет в голову мысль о том, что между столицей засиженного мухами Узза и этой дырой есть постоянные пассажирские перевозки. Единственная связь — это купеческие караваны, но просто так нас не возьмут… Да и сам я не хочу. Так что пойдем пешком! — грозно сдвинув брови, оповестил хозяин.

Ярик понятливо кивнул.

Шел где-то пятый день пути, когда в душе у Ярика задрожала какая-то струнка. Кто-то знакомый, почти родной находился совсем близко. До Ярика даже доносились отголоски едва ли не щенячьей радости этого существа. Что-то маленькое, но очень быстрое догоняло двух путников. Не сбавляя шаг, молодой раб оглянулся на Тасс — местное солнце, — судя по всему, вечер, а значит, и стоянка будет через пару часов. Ярик поправил лямки никак не желающего худеть мешка (они старались пополнить запасы провизии в каждой деревне, благо их внешний вид не вызывал теперь никаких опасений) и чуть прибавил шаг, догоняя заспешившего Дарга. Неведомый преследователь, судя по ощущениям, не нес никакой опасности, и Ярик пока выкинул его из головы. Как догонит, так все и прояснится!

Дарг все так же неутомимо шагал впереди. Жара и пыль словно даже и не донимали его. Единственная уступка, которую он сделал природе и своему телу, это то, что еще в первый день снял куртку. Нет, он конечно же смотрелся в ней очень эффектно, но идти по жаре в куртке, если даже Ярик проклял тот день, когда Дарг купил ему рубашку, — это просто глупость. Ярик вспомнил, как он робко попросил хозяина разрешить снять рубаху и как получил строгую отповедь по поводу пристойности облика раба уважаемого хозяина. Из перемежаемой ругательствами речи Дарга Ярик сделал вывод о том, что ходить обнаженным или частично оголенным страшный позор для человека в здешних местах. Даже для раба…

— Привал! — коротко, как он делал это на протяжении последних дней, сказал Дарг и свернул с дороги на небольшую, но симпатичную лужайку.

Ярик встрепенулся. Как всегда, когда ты крепок и вынослив, а на душе ясно и светло, время пролетело незаметно. Уже вечерело. Ярик привычно скинул мешок на выбранное хозяином место и сразу же отправился за ветками для костра. Эта дорога считалась спокойной, и можно было себе позволить не таиться.

Вернувшись через полчаса с увесистой вязанкой сухих веток (в качестве веревки Ярик использовал подвернувшуюся под руку плеть какого-то растения), Ярик застал уже подготовленный для костра котелок. В походе хозяин не особо следил за иерархией.

— Господин, откуда вода? — с любопытством поинтересовался Ярик. Обычно приходилось искать подольше.

В качестве ответа Дарг махнул рукой куда-то в сторону. Ярик прислушался и действительно ощутил в том направлении свежую силу маленького родника.

— Чего встал? Разжигай! — немного раздраженно буркнул Дарг, копаясь в мешке.

Наступал самый неприятный момент — разжигание костра. Ярик усмехнулся. А ведь когда-то для него даже костер разжечь было проблемой. А теперь ни спичек, ни зажигалок. Кремень и трут — вот друзья местных любителей лесных путешествий. Встав на колени, Ярик начал высекать искры. Вот затлел трут. Теперь аккуратно подложить мелкие щепочки и осторожно подуть, раздувая еще робкие язычки пламени. Готово! Теперь обложить мелкими веточками, постепенно подкладывая все более крупные… Тут целая наука. Сколько он получил затрещин от Дукана еще там, у кочевников, пока не научился все делать правильно!

— Каменный век! — после каждой такой процедуры бормотал на уже начавшем забываться русском молодой раб. На его осторожные вопросы о более прогрессивных способах разжигания огня ему пару раз намекнули на какие-то палочки-зажиги, которые стоят бездну денег…

Вода в котелке закипела очень быстро, и теперь Ярик пытался сварганить что-то вроде похлебки, используя подобранные корешки, остатки мяса и какой-то крупы. Обязанность по готовке лежала на нем все время путешествия, но, судя по страдальческим гримасам хозяина перед каждым обедом, тот был от этого не в восторге. Сам, правда, готовить не пытался — видимо, не умел и так, поэтому каждый обед Ярик наблюдал перекошенное от отвращения лицо и слышал гневное сопение.

— Надо рецепт запомнить. Пленников пытать самое то! — нарушил молчание Дарг, шумно прихлебывая из ложки. — Хотя на этот раз получше. По крайней мере, не лезет назад, как в первый раз.

Ярик благодарно кивнул. Денег было мало, приходилось экономить, вот он и приправлял похлебку кореньями да травами, экспериментальным путем узнавая воздействие их на организм. Радовало, что хоть опасные для жизни он отличал интуитивно.

Как только ложки заскребли по дну котелка, Дарг сыто откинулся на спину, предоставляя Ярику возможность самостоятельно очистить котелок. Тоже не слишком приятная работенка. Чистка котелка песком в холодной воде приводила Ярика в ярость. Сразу вспоминалась давнишняя назойливая реклама о том, что их средство даже в холодной воде отчистит любую посуду…

Наконец все труды завершены, и Ярик возвращается к костру. Сумерки уже давно окутали землю и теперь готовились уступить дорогу тьме ночи.

— Второе дежурство за тобой, — заметил Дарг, устраиваясь спиной к огню.

Убедившись в способности Ярика быть бдительным, он стал доверять ему самое тяжелое дежурство — утреннее. Именно в это время сильней всего хочется спать, и утром наиболее активна лесная нечисть, что тоже норовит не воевать с полным сил путником, а растерзать полусонного и ничего не понимающего человека. Ярик согласно кивнул и, буркнув себе под нос нечто непочтительное, повалился на ворох заблаговременно притащенных свежих веток. И провалился в темные омуты сна, не забивая себе голову воспоминаниями или лишними мыслями…

Несмотря на все те тяготы, что он перенес в этом мире, Ярику по-прежнему было невыносимо тяжело вставать. Вот и сейчас, когда Дарг растолкал его и, посулив оторвать башку, если заснет, повалился на нагретое место, Ярик стоя зевал так, что возникла опасность вывиха челюсти. Костерок еле тлел, и, поежась, Ярик подкинул пару веток. Было где-то часа три утра, и в одной рубашке не казалось слишком уж жарко. Судя по последнему разговору с хозяином, скоро здесь будет очень холодно. В Степи благодаря могучей магии Древних зима никогда не приходила, здесь же все иначе. А ведь сейчас шла, наверное, десятая седмица лета.

«Интересно, купит ли мне хозяин какую теплую одежду на период холодов? — с грустью подумал Ярик. — До чего же мерзко ощущать себя вещью!»

Ярик в первый раз за несколько седмиц скользнул в глубины своего разума и ощупал угнездившийся там клубок чужой магии. Работы было еще очень и очень много. И когда ею заниматься? Все в пути и в пути. Ни одной свободной минуты. Все силы приходится отдавать походу. Даже сейчас, когда он один, нет никакой возможности войти в глубокий транс — ночные стражи придуманы не из прихоти!

Ярик нехотя открыл закрывшиеся было глаза и огляделся вокруг. Причем под «огляделся» следует понимать высшее напряжение всех его чувств, мигом охвативших всю полянку, где расположились странники. Ярик буквально впитывал ночной мрак, просеивая через сито своего восприятия, выискивая малейшую опасность. Он сел и ровно задышал. Именно так он провел множество ночей в Смертельном Лесу. Правда, для полноты впечатлений следовало залезть на дерево повыше, но это было бы уже лишним. Никакой опасности нет…

Тут Ярик чуть не подскочил на месте. Идиот! А откуда же тогда ощущение мягкого взгляда в спину? Он не походил на стальной выпад приготовившегося к броску хищника, не походил и на прицеливающегося, для удобства прикрывшего один глаз лучника. Но и ведь на взгляд праздного зеваки он не походил! Хотя откуда здесь зеваки?

Ярик, стараясь не привлекать внимания, попытался осторожно выделить искорку чужого внимания и определить местонахождение наблюдателя… Похоже, он сидит на высоком дереве на краю поляны. Тут у Ярика возникло какое-то странное ощущение теплоты, оно появилось в глубине его души при мыслях о наблюдателе. На Ярика повеяло чем-то родным, но очень далеким.

Он заинтересовался и попытался сконцентрироваться на этом ощущении. Как Ярик и ожидал, все стало более четким и ярким. Где-то рядом с сердцем появился легонько пульсирующий теплый комок. Ярик мысленно потянулся к нему. Пульсация участилась, а по телу Ярика побежали волны приятного, успокаивающего тепла. И тогда Ярик сформировал импульс доброжелательства и попытался погрузить его в центр этого пульсирующего комка рядом с сердцем…

И события понеслись вскачь. От наблюдателя на дереве раздался взвизг, и нечто темное и стремительное зазмеилось по стволу к земле. Вот оно уже укрылось в траве. Ночное зрение Ярика только и выхватило острую клиновидную головку и вытянутое, покрытое мехом тело. По траве помчался маленький бурун. Мгновение, и в руки напрягшегося было Ярика прыгнуло мохнатое тело какого-то зверька. От неожиданности Ярик даже не успел отреагировать, как неизвестный зверек уже сидел у него на плече и тыкался мокрым носом в щеку. А сквозь барьеры собственных чувств пробивался водоворот чужих. Здесь были восторг, обожание, счастье сопричастности и снова восторг.

В мыслях Ярика забрезжило смутное воспоминание о чем-то маленьком и столь же стремительном, что отправилось на поиски Большого. Эти сны-грезы то и дело вторгались в собственные сны Ярика.

— Малыш, зачем же я тебе понадобился? И почему мы с тобой связаны? — Едва шепча губами, Ярик погладил извивающегося зверька по гибкой спинке.

Тот счастливо заверещал и попытался исполнить на плече у человека джигу.

— Тише, тише, — шепнул Ярик, считающий, что Даргу совсем не нужно знать про всяких ручных зверей его раба.

И тут чужая мысль начала настойчиво стучаться в закрытые врата его разума. Ярик вздохнул и раскрыл свои чувства навстречу.

Перед его внутренним взором замельтешили картинки. Вот очень страшно, потому что матери нет, а злой-страшный-длинный уже рядом с гнездом. А казавшаяся ранее такой надежной пелена, что отгораживала тебя от мира, стала тонкой и хрупкой. Но вот твой враг устремляется куда-то вниз, а выход из гнезда становится неестественно большим и светлым… Ты же продолжаешь биться о барьеры, которые отделяют тебя от мира, норовя вырваться наружу. И вдруг мир завертелся кувырком, и ты ощущаешь мгновения полета, не успевая даже испугаться. И кто-то большой и теплый подхватывает тебя. Большой, сильный, надежный — друг. Разрушается пелена, и ты впервые в жизни открываешь глаза, и твой взор встречается с взором спасителя, и сразу ощущаешь, как незримые узы связывают твою душу с этим существом. И какая-то волна заставляет тебя укусить спасителя за палец, почувствовать вкус его крови, крови, что скрепит народившиеся крепчайшие узы…

— Так, значит, ты тот маленький паршивец, что цапнул меня за палец? — забормотал Ярик, почесывая зверька под нижней челюстью. — А ты вырос, даже сильно вырос! — И тут Ярик все понял. — Погоди-ка, так получается, что ты бежал из Леса? О боги Бездны! — Последнее Ярик произнес с запоздалым страхом.

Сразу же нахлынули воспоминания о словах Глорха — маленького урга, или, как здесь говорят, гоблина. Подобных зверей он называл словом «кайфат». И говорил он о них как об опаснейших созданиях. А теперь этот смертельно опасный зверь сопит ему в ухо и так и норовит заглянуть в глаза.

— Назову тебя Руалом. По-ургски это Ночной Прыгун! Да, я назову тебя именно так! Надеюсь, ты не возражаешь? — Ярик опять обратился к похожему на горностая зверю, перемежая мысленную речь словами вслух и наоборот.

Волна тепла, восторга и доверия была ему ответом. Обретший имя зверь продолжал лучиться радостью.

В это время заворочался Дарг. Уже занимался рассвет, и хозяин начал просыпаться.

«Прячься в кустах», — послал Ярик мыслеобраз Прыгуну. — «Когда мы пойдем, иди следом. Понял?»

Руал фыркнул в щеку человека, легонько укусил его за мочку уха и стрелой умчался к кустам.

— Что тут происходит? — От костра раздался сонный голос Дарга.

— О, хозяин, ничего такого, — разведя руками, произнес Ярик. — Тут какой-то зверь в кустах шуршал, вот я его и пытался подманить.

— И как? — позевывая, продолжил расспросы Дарг.

— Ну он сначала подбежал, а потом попытался меня укусить и скрылся вон в тех кустах, — показал рукой Ярик.

— А ты что делал, стоял и зевал?! — Дарг неожиданно озлился. — Этот зверь тут шастал туда-сюда, а ты даже не попытался его подбить хотя бы своим топором?!

Ярик, не ожидавший подобного поворота дела, смиренно молчал. Изредка, при особо громких выкриках, пожимал плечами. Неожиданно он почувствовал волну агрессии со стороны кустов, где скрылся Руал. Судя по ощущениям, тот собирался напасть на ругающегося Дарга.

«Тихо, Прыгун! Тихо! Не сметь!» — мысленно вскричал Ярик. Волна протеста пришла к нему в ответ, но атаки не последовало. Ярик вытер выступивший пот. Слова Глорха о смертоносном маленьком звере не выходили из головы.

Дарг же, выпустив пар, в раздражении сплюнул и коротко приказал:

— Займись завтраком! И ради Юрги, сделай его сегодня хотя бы чуточку более съедобным!

Сам же он подхватил саблю, кинжал и вышел на середину лужайки. Ярик со свистом втянул в себя воздух и замер около костра. Темные червячки зависти зашевелились в душе. А ведь он почти никогда в своей жизни никому не завидовал! Нет, конечно же иногда возникало мимолетнее чувство зависти из-за чьей-то большей удачливости, но вот такого, как сейчас, не было никогда. Ибо вот уже несколько дней похода Ярик был свидетелем чуда, если чудом можно считать высшую грань искусства, пускай и искусства убивать. Мужчин всегда завораживает все несущее отпечаток хищности, агрессии, а тут была квинтэссенция опасности, средоточие сущности хищника.

Каждое утро Дарг вот точно так же выходил на открытое пространство и начинал танец, танец смерти. Руки, вооруженные кинжалом и саблей, ткали незримый узор, несущий смерть любому, дерзнувшему нарушить его хищную красоту. Прыжки переходили в кувырки и перекаты, Дарг то замирал, то взрывался каскадом умопомрачительных ударов. Перетекал из одной стойки в другую, словно его тело было начисто лишено костей. Все движения были смазанными, нечеткими по причине запредельной скорости. Ярик мог разглядеть их только благодаря собственной способности к скоростному восприятию. Но это были полученные незнамо за какие заслуги способности, а здесь Ярик был свидетелем демонстрации высшего мастерства, того, к чему надо стремиться и чего хочется достичь. В такие моменты душа Ярика словно замирала, а потом камнем ухала вниз, в бездны отчаяния. Это искусство не для рабов!

Ярик еще раз вздохнул и принялся за приготовление завтрака, то и дело норовя взглянуть хоть краем глаза на завораживающее зрелище. На это мастерство хотелось смотреть, как смотрят на пляшущие языки пламени, на текущую воду… Но нельзя. Если после тренировки не будет готов завтрак, то хозяин не похвалит!

Аврас Чисмар резко осадил своего тирра напротив трактира «Благородный разбойник». В который раз подивившись человеческой глупости, он вошел внутрь. Мягкий полумрак и пустой зал свидетельствовали, что этот трактир ничем не отличается в эти утренние часы от таких же заведений на Горхе или Грольде. Хозяин, тихо напевая себе под нос, расставлял стулья. О том, что это хозяин, Аврас понял по довольно объемистому брюху. Такие слугами не работают!

— Доброго утра, почтенный! — Приветственно взмахнув рукой, маг подошел к толстяку.

Тот поднял голову и, прищурившись, посмотрел на вошедшего. Обычная одежда путешественника, покрытая пылью. Взгляд невольно задержался на странно изогнутых потертых ножнах на поясе пришельца. Можно было подумать, что у него там крестьянский серп, если бы не рукоять из дорогой породы черного дерева с инкрустациями из кости. Трактирщик недоумевающе почесал подбородок и ответил на приветствие в духе того, что сегодня действительно доброе утро и он несказанно рад видеть гостя.

— Я ненадолго. Меня интересуют двое путешественников. Мне сказали, что они гостили у тебя. — Последнюю фразу Аврас произнес полувопросительно.

Трактирщик пожевал нижнюю губу и задумчиво протянул:

— Ну не в моих правилах сообщать о постояльцах… — Он прервался, и его глаза цепко выделили вертящийся в пальцах пришельца золотой кругляш. — Хотя, если подумать, то вид у господина более чем представительный, и он, несомненно, не желает зла моим прежним постояльцам, — еще более задумчиво протянул толстяк.

На стол сразу же лег один кругляш, а пальцы принялись крутить следующий.

— Были здесь двое. Дней пять назад. Одеты прилично, но видно, что в обновках. Одежда необносившаяся, новехонькая. Видать, у старого Хасима приоделись. Один из них раб…

— Почему уважаемый так решил? — довольно невежливо перебил человека Аврас.

— Ну как же? На молодом парне был Темный ошейник корда, — как маленькому ребенку, пояснил толстяк.

— Темный ошейник?! Почтенный не ошибся? — Брови мага взлетели ко лбу.

Оскорбленный толстяк даже задышал по-другому.

— Конечно нет! Мне еще отец рассказывал. Темная кожа, по краям цепочка из мелких звеньев. Если приглядеться, то кажется, что вокруг шеи человека чуть-чуть подрагивает воздух, — зачастил он.

«Он! Пришелец из Заар'х'дора!» — Мысль-молния пронзила мозг Авраса. Слава Темным богам, что он зашел в этот город, и дважды слава, что его дернуло спросить про новости. А про убийство разбойника Кургаза и про то, что с этим как-то связаны два пришельца из сожженного Полота, говорили почти все. И Аврас принялся за поиски. Купца Турана он не нашел — тот куда-то отправился по делам, поэтому маг начал обходить трактиры, благо что их оказалось всего четыре. И вот в первом же такая удача!

— Не соблаговолит ли уважаемый описать этих людей поподробней? — Аврас мог быть вежливым, когда хотел.

— Да не очень-то я их и запомнил. Хотя один из них, тот, что хозяин, устроил здесь драку, а потом снял двух девок. Одну взял себе, а другую отдал рабу. Они небось смогут рассказать получше! — довольно уверенно произнес трактирщик, вопросительно поглядывая на монеты.

Аврас кивнул и пододвинул два золотых трактирщику.

— Как мне найти этих девок?

— Да чего их искать? На кухне они сидят! Ночью работы не было, вот и набивают животы. За фигурой не следят! — осуждающе произнес толстяк.

Аврас уже не слушал и быстрым шагом пошел в сторону кухни, в которую могла вести только одна дверь в углу зала. Там действительно сидели две девицы вполне пристойного облика и о чем-то щебетали с кухаркой. Увидев пришельца, женщины замолчали и выжидающе на него уставились. Здесь Аврас нашел общий язык гораздо быстрее. Еще пара монет, и разговор полился в правильном ключе. А тренированный ум Авраса уже процеживал чужие умы в поисках нужных образов.

Через полчаса маг вышел наружу и, довольный, усмехнулся. Волевым усилием он вызвал перед внутренним взором лица этих двух людей. Тридцатилетний или старше воин и молодой раб, чьи черты как-то странно смазывались, не давая точно определить возраст. Ну что ж, Заар'х'дор всегда что-то забирает и дает взамен! Если выживешь, конечно. Аврас еще раз усмехнулся и вскочил в седло. Он теперь имел вполне определенную цель и способ ее достижения — беглецы могли уйти только одной дорогой. А в том, что это беглецы, он не сомневался. В воине он узнал Дарга, пятого сына Сохога, который явно норовил убраться подальше от братской любви Теорна. Тот ведь уже наверняка послал убийц для заверения в своих лучших чувствах.

Аврас хрипло захохотал и ударил тирра пятками. Все-таки в случайности есть что-то притягательное!

ГЛАВА 29

Дорога до пригорода Глорта прошла для Ярика и его хозяина без особых приключений. Можно сказать, вполне буднично и спокойно. Ни тебе внезапных нападений разбойников, ни неприятностей с местными жителями, которые оказались здесь на редкость забитыми и запуганными.

Ярик шел не спеша, лениво загребая ногами мелкую пыль и хрумкая плодом друла[128] — твердым, кисло-сладким наподобие яблока, только растущим на маленьких приземистых кустиках. Внушительной горсткой этих плодов он разжился в последней деревушке со странным названием Брагино. Хотя почему странное, судя по запашку, что витал над деревней, здесь действительно гнали самогон. Друлы Ярик купил за медяшку у какой-то бабули, что сонно зевала на лавочке у дороги. Этот медяк был последней собственной монетой Ярика. Против подобной траты Дарг не возражал, но почтительно предложенные плоды отверг, презрительно поведя плечом. Так что Ярик теперь шел, с удовольствием вгрызаясь в сочные фрукты, то и дело сплевывая семечки себе под ноги.

С приближением города движение активизировалось. Если на протяжении всего пути их только несколько раз обогнали группы всадников, то теперь то и дело встречались лениво катящиеся телеги с запряженными в них заморенными тягловыми тиррами. Иногда мимо проносились верховые тирры с наглыми наездниками.

Наконец странники подошли и к чему-то напоминающему заставу. Это была деревянная будка непонятного цвета с четырьмя стражниками, что стояли около дороги и останавливали всех двигающихся в город.

— Эй, уважаемый! Сколько стоит проход в город? — вежливо окликнул самого толстого Дарг.

Ярик заметил, как загорелись глаза стражника, как он начал облизывать губы и взглядом выворачивать карманы путников, дабы оценить их платежеспособность.

— Пять гильтов с носа! — наконец выпалил он.

Дарг пожал плечами и отсчитал монеты. Затевать спор не имело смысла. Когда миновали заставу с оживившимися стражниками и отошли на достаточное расстояние, Ярик поинтересовался:

— Господин, куда теперь?

Дарг сумрачно посмотрел на него и процедил:

— На станцию перевозок. Надо узнать цены, а потом в трактир и искать работу!

Некоторое время шли молча, затем Ярик не выдержал и спросил:

— Господин, а почему вы меня не продадите? Ведь за меня можно выручить неплохие деньги, а сейчас вы вынуждены меня кормить…

— Ты мой резерв! — захохотал Дарг. — Тебя я продам, когда будет уже совсем невмоготу, ну и тем более говорят, что корды дороже всего на Грольде. А насчет того, что я тебя кормлю, скоро ты все отработаешь!

Ярик покорно кивнул и выматерился про себя.

Все оказалось не столь радужно, как представлялось поначалу. На каретной станции сообщили, что перевозка двух человек будет стоить пять фарлонгов, а это было для хозяина Ярика просто неподъемной суммой. Ведь нужны еще деньги и для покупки места на корабль в Новом Гиварте! Поэтому беглецам пришлось покинуть станцию, бросив на упряжки с беговыми ящерами прощальные взгляды.

Идя на поводу у обстоятельств, они были вынуждены остановиться в трактире средней руки под названием «Удача скелета». Как и везде, здесь сдавались наверху комнаты, одну из которых и снял Дарг. Этой комнаты Ярик даже не видел, его поселили в сарае рядом с конюшней. Все это плюс сытные обеды обошлись Даргу совершенно бесплатно. За все отдувался Ярик. Его хозяин договорился с Рыгором Тучным — хозяином трактира — о сдаче Ярика внаем. Корд должен был выполнять практически любые работы, а за это они жили и питались при трактире, и при этом кошелек Дарга ежедневно пополнялся парой медяков.

С точки зрения выживания, это был идеальный выход. Но вот взгляды Ярика на это были несколько иными. Наверное, только грешники в здешнем аду так вкалывали! Здесь и слыхом не слыхивали про нормированный рабочий день, безопасность труда и гуманное обращение с рабочей силой. Ярик — раб, и этим все сказано. А если учесть, что этот раб никоим образом не мог сбежать и принадлежал не трактирщику, то вполне можно представить, чем обернулся для Ярика труд при трактире.

Начинался день с подъема в пять утра и уборки в залах. Бормоча себе под нос ругательства, Ярик помогал служанкам мыть полы и выносить помои. Затем его посылали на задний двор нарубить дров. В первый день такой работы Ярик сбил ладони до кровавых пузырей, а спина болела так, словно у него резались крылья. Здоровенный колун, которым молодой раб колол узловатые пни, стал ненавистен на второй день работы. К обеду ему позволялось подкрепиться миской горячей разваристой каши, приправленной мясной подливой, самого же мяса видеть не приходилось. После обеда он должен был бегать с самыми различными поручениями по городу. Сбегать к тому и передать то-то, а затем взять это и отдать этому. Когда у тебя просто лопаются мышцы от перенапряжения, а ты должен мотаться по городу, такая работа воспринимается как обыкновенное издевательство.

Вернуться в сарай Ярику позволялось уже глубоким вечером. Подхватив горбушку хлеба, он заваливался на соломенную подстилку, находясь в состоянии полного истощения — как физического, так и морального. Хозяина он видел очень и очень редко. О том же, что и у того возникли некоторые проблемы, Ярик понял где-то на седьмой день пребывания в «Удаче скелета».

Как раз случилось редкое затишье — когда обед уже прошел, а никаких серьезных поручений еще не было. В такие моменты Ярику вручали метлу и заставляли выметать двор, что было не такой уж и тяжелой работой. Хотя, как с удивлением успел заметить раб, он стал гораздо меньше уставать. Видимо, тело уже начало самостоятельно подстраиваться под изменение нагрузок.

И вот, лениво двигая метлой, Ярик услышал, как тихонько скрипнула калитка, через которую выносили мусор. Он оглянулся и встретился взглядом с Даргом. Того было не узнать — под глазом здоровенный синячище в пол-лица, прихрамывает на одну ногу, на рубахе пятна крови. Ярик отбросил метлу в сторону и подлетел к своему господину, подставляя для опоры плечо.

— Господин! Давайте сядем вот сюда, на бревно! — засуетился Ярик.

Дарг, матерясь сквозь зубы, тяжело осел на указанное место. Тут Ярик заметил, что у хозяина отсутствует оружие.

— Господин, где ваше оружие? — не удержался он.

Дарг отмахнулся:

— В комнате! На эти бои не пускают с оружием!

— Какие бои? — искренне удивился Ярик.

— Рукопашные бои на деньги. Я уже седмицу в них участвую. Бил всех, пока не встретил этого косоглазого! — Далее Дарг перечислил предков этого человека и те взаимоотношения, в которых они находились с тварями Леса.

— И много вы проиграли?

— Почти все, что выиграл за неделю! Семь золотых! Столько стоило участие в том бою. Осталось всего пять… — Дарг опять выматерился и продолжил: — Завтра отлежусь и снова выйду в круг.

Ярик немного помолчал, но все же спросил:

— А может, не стоит? Зачем обязательно передвигаться на карете? Пойдем пешком, глядишь, потихоньку и доберемся.

— Идиот!.. — простонал Дарг. — Да нам же через Саурму идти! Мархузов братец направил своих людей туда в первую очередь. Отвалил кому надо денег, и теперь по всем заставам разослано мое описание. Тамошние маги находят людей просто на спор, чего уж говорить про хорошо оплаченные поиски!

— Тогда какой смысл вообще идти через Саурму? Ведь точно так же вас узнают и в карете.

— Ну и что? Все, кто следует через Саурму в пассажирских каретах, неприкосновенны согласно старому договору с Восточным Кайеном. Ясно?

Ярик кивнул, но расспросы не прекратил:

— Но не опасно ли тогда долго оставаться на одном месте? Нас ведь могут найти.

Дарг не ответил, только помянул всех богов разом и потребовал проводить его в комнату. Явно этот вопрос его также беспокоил.

В тот же день Ярик, лежа на своей подстилке, позвал Руала. Всю эту седмицу Ярик смутно ощущал, как маленький зверь кружил где-то за городом, выполняя последний приказ не покидать Леса. Ярик сконцентрировался и, погрузившись куда-то в район сердца, послал протяжный зов. И сразу же ощутил отголосок чужой радости. Почувствовав, что связь установлена, он послал картинку того места, где находился. В ответ ему пришла волна тепла. Теперь оставалось только ждать.

Поначалу Ярик не собирался засыпать, но усталость подкралась как-то незаметно, и он сам не понял, как заснул. Разбудил его мокрый нос, тыкающийся в лицо, и маленький шершавый язычок, что так и норовил не оставить на лице Ярика ни одного сухого места.

— Ну хватит, хватит, — едва слышно шепнул Ярик. — У меня есть для тебя работа.

Произнеся эти слова, Ярик напряг свое ночное зрение и поймал взгляд зверя. Тот сразу же прекратил извиваться и замер в ожидании.

— Мне надо, чтобы ты пустил меня в свой разум. Ты меня понимаешь? — опять зашептал Ярик, больше даже обращаясь к самому себе.

Эту идею он вынашивал уже несколько дней. Возникла же она, когда Ярик вспомнил про свои сны-грезы, где он ощущал себя в теле Руала и даже отдавал тому некие приказы.

— Ну что ж, будем считать молчание знаком согласия! — хмыкнул Ярик, стараясь подбодрить себя. Это было ему действительно необходимо, так как он с удивлением заметил, что полное сознательное погружение в разум животного несколько нервирует. Более того, оно вызывает внутреннюю дрожь и нечто напоминающее страх.

Ярик глубоко вздохнул и, закрыв глаза, начал погружаться в глубины собственного сознания, ощущая потоки энергий, что текут внутри его организма, и наконец он услышал ровное биение где-то в районе грудины. Оно было странное, словно бы даже двойное. Так должно слышаться биение двух сердец, работающих дуэтом. Ярик попытался вычленить, отрешившись от остальных ощущений, удары меньшего, иллюзорного сердца. Наконец это удалось, и Ярик начал подстраиваться под его ритм. Готово! И, словно бросаясь в омут, Ярик нырнул в глубины маленького сердечка…

Ярик открыл глаза и вздрогнул. У него перед глазами лежал он сам, только голова оказалась подозрительно большой и почти не ощущалось дыхания. Ярик запаниковал — а ну как тело умрет! Он прислушался. Удар, затем тишина. Идут томительные мгновения, мучительно растягиваясь на часы, затем еще один удар. Бьется!

Ярик подпрыгнул на здоровенной груди. Из маленькой пасти раздался писк. Когда Ярик был в своем собственном теле, он не казался себе таким огромным. А где же разум Руала?! Ярик погрузился ненадолго в легкий транс и сразу же нашел разум зверя. Тот не спал и был полностью активен, но никакой паники или страха. Словно происходило именно то, что должно. У Ярика сложилось ощущение, что не он перехватил управление телом зверя, отодвинув хозяина этого тела в сторону, а зверь как бы сознательно поделился возможностями своего разума.

Все, время не терпит! Пора сделать то, что задумывалось! И, стрелой взлетев по стене к маленькому окошку, зверь побежал в сторону небольшой площади Трех основателей, больше известной в городе как площадь Трех толстосумов. Это был район богачей. Здесь жили все те, кто мог заплатить пятьдесят золотых певичке из трактира для богатых за то, что «хорошо пела», и приказать запороть до смерти нищего, попросившего пару медяков на хлеб. Здесь жили богачи, которые до смерти гордились своими тугими кошельками, считая себя вправе презирать всех и вся, чей достаток ниже. Про одного из них Ярик узнал во время одной из тех прогулок по городу, когда его послали с поручением во Внутренний город — район богатых. Ярик усмехнулся, вспомнив, как его тогда остановили стражники и в довольно невежливой форме послали подальше. Спасла его только записка с подписью трактирщика, сообщавшая о том, что «сей раб действительно следует во Внутренний город по делу, а именно: идет к аптекарю Аврелиусу за покупками». Суть написанного Ярик знал, поскольку трактирщик, когда писал записку, проговаривал фразы вслух.

Как оказалось, трактирщика здесь знали, и раба впустили, чем несказанно удивили Ярика. Все-таки трактир не из богатых, средненький такой трактир. Именно поэтому они с хозяином в нем и остановились. Но Ярик пожал плечами и решил, что каждый имеет свое право на тайны. Не его это дело! Аптекарь, получив записку, ничуть не удивился и сразу же направился к двери за прилавком, но в тот момент звякнул колокольчик, и в лавку зашел щеголевато одетый господин с элегантной тростью в руке. Ярик сразу же согнулся в поклоне и отступил в сторону. Вошедший же скользнул по нему взглядом, остановился на ошейнике, прищурившись, посмотрел в лицо, словно запоминая, и обратился к аптекарю. Что именно требовалось этому богачу, Ярик не очень-то и запомнил. Какая-то трава с неизвестным Ярику названием, а может, и не трава. Молодой раб взглядом следил за извивами черной вязи вышивки, что покрывала элегантную темно-зеленую куртку вошедшего. Узор был до боли знаком, можно даже сказать, шокирующе знаком. Это были сплетения знаков из магического алфавита, который невообразимо давно Ярик выучил под руководством своего шипящего наставника. И это не был случайный виток фантазии неизвестного мастера. Все знаки выглядели на своем месте, будучи абсолютно уместными. В их изображении не было ни одной ошибки или несоответствия, более того, над курткой витала слабая магическая аура.

— Да, господин Заур. Конечно! В следующий раз все будет готово, — как заведенный начал кланяться аптекарь, а сам господин величаво кивнул и, бросив на Ярика заинтересованный взгляд, покинул лавку.

Так Ярик узнал, как зовут этого человека. Забрав в тот раз полагающийся пакет и вернувшись в трактир, Ярик долго думал и пришел к выводу, что, скорее всего, этот Заур самостоятельно занимался изучением магического искусства, азы которого Ярик постиг в глубинах Заар'х'дора. И Ярик загорелся желанием все разузнать про этого человека.

Потом были часы осторожных опросов во время выполнения очередных поручений, еще более робкие поиски. К этому времени Ярик знал, что полное имя господина Заура — Заур Гаррах из рода Серых Рыкачей ветви Горящих Глаз, малого дворянского рода с репутацией, от которой шел неприятный душок Запретной магии. Здесь он жил уже лет десять и владел конторой, занимавшейся скупкой и продажей артефактов, оставшихся от Древних. Проверки комиссии магов Объединенного Протектората ничего не приносили, но общественное мнение склонялось к тому, что с Запретной магией Заур на ты. Да и про мстительность и вспыльчивость сего достойного господина упоминали многие.

Все это Ярик узнал, разговаривая с нищими и рабами, что так и сновали по городу, занимаясь своими делами и выполняя чужие поручения. Для облегчения знакомств Ярику приходилось пару раз клянчить у поварих в трактире кувшинчики с брагой, намекая на нужду в отдохновении, напуская на себя несчастный вид человека, заморенного непосильной работой. И вот теперь в теле кайфата Ярик стремительно несся к дому этого Заура. Возможность подсмотреть чужие тайны, которые могут позволить ускорить собственное освобождение, нельзя упускать ни в коем случае.

Дом этого богача выглядел довольно представительно, можно даже сказать, внушал любому почтение и уважение. Белый камень встречался здесь не слишком редко, но использовался для постройки только очень богатыми людьми. На окнах изящные решетки, каждая из которых сама по себе произведение искусства. Над дверью устроен небольшой карниз, который поддерживали две статуи. Изваянные с редким искусством, они изображали странных остроухих созданий с тонкими, точеными фигурами, миндалевидными глазами и густыми гривами волос.

Ярик тряхнул головой и попробовал забраться на крышу. Словно специально для этого по углам дома располагались водостоки. Что-то подсказывало Ярику, что здесь наверняка устроена сигнализация. Возможно, об этом ему сказал едва уловимый запах магии, витавший вокруг дома, и особенно сильно он шел от водостоков.

«Будем надеяться, что на зверя он не среагирует!» — решился Ярик и начал осторожно взбираться вверх, внимательно оглядывая те места, куда собирался ступить.

Осторожность оказалась нелишней. Кое-где едва ощущалась слабая магическая аура. Мысленно прикинув, Ярик понял, что заколдованными оказались как раз те места, которые идеально подходили в качестве опоры для взбирающегося на крышу человека. Но ведь Ярик сейчас был не человеком! Поэтому ему легко удалось обойти эти препятствия.

Вот он и на крыше. Она оказалась достаточно крутой, в некоторых местах с аурой, густо напитанной Силой. Опять какие-то ловушки! Ярик осторожно обошел эти места и пробрался к небольшой башенке, что возвышалась посередине крыши. Вытянув шею, он попытался принюхаться к подоконнику узкого окошка, которое было прорезано в башенке. Как Ярик и подозревал, тот так и сочился опасной магией. Когти Юрги! Ярику ничего не оставалось, кроме как попробовать забраться по стене на уровень окна.

Тут пришлось попотеть. Мест, куда можно было впиться когтями, здесь не было — все-таки камень, а не дерево, но Ярик справился. Загоняя когти в тончайшие щели между камнями, он осторожно пробрался к решетке, закрывавшей окно. Ячейки оказались просто до неприличия узкие — ни один даже самый ловкий вор ни за что не смог бы просунуть руку. Но Ярик имел все шансы пролезть, единственной проблемой оставалось окно. Тут Ярик мысленно негодующе вскрикнул — ведь в комнате мог кто-то быть, а он тут высунул голову и заглядывает внутрь! Хотя света в комнате нет, так что можно было не волноваться, но все же лучше перестраховаться.

Ярик начал пристально вглядываться внутрь, благо ночное зрение зверя было просто великолепным. Вон стол, у дальней стены нечто вроде шкафа и какие-то полки, на полу расстилается темная масса ковра, в дальнем углу располагается нечто напоминающее люк. Ярик принюхался, стараясь впитать чувствительным носом зверя все запахи, что тянулись из комнаты, боясь упустить их малейшие оттенки. Человеком не пахло, зато другие ароматы валили из комнаты будто клубы дыма. Ярик наморщил нос и чихнул. Здесь явно ставились какие-то химические или, скорее, алхимические опыты. Теперь пришла пора осмотреть окно! Судя по силе запаха, оно не закрыто. И действительно, внушительный запор изнутри окна задвинут не был. Более того, оставалась узкая щель, через которую в комнату шел свежий воздух. Видимо, хозяин комнаты не надеялся на вытяжку, о наличии которой говорила узкая труба рядом с печной.

Ярик осторожно просунул голову сквозь ячейку решетки и нерешительно толкнул створку окна. Тихо скрипнув, она отворилась, и более гибкое, чем змеиное, тело Ярика скользнуло в комнату.

Маленькие лапки зверя тонули в густом ворсе ковра. Громада письменного стола высилась рядом. Было очень интересно заглянуть в ящики, но о несбыточности этих мечтаний оставалось только вздыхать. Лапки зверя не предназначены для вскрытия запертых ящиков. Ярик сжался в пружину и прыгнул на стол. Тихо цокнули коготки по гладкой крышке стола. Зверь замер. Тишина. Затем он осторожно переступил лапами и что-то задел. Ярик посмотрел вниз и увидел странную прямоугольную пластинку, что лежала прямо перед креслом, которое было отставлено от этого рабочего места мага чуть в сторону. Теперь она была повернута под небольшим углом. Пластинка оказалась настолько невесома, что даже легкое движение лапой сместило ее в сторону. Хотя и выглядела каменной.

Ярик забегал вокруг, напрягая зрение и пытаясь рассмотреть то, что было изображено на пластине. Наконец найдя удобное и, как показалось, правильное место, Ярик осторожно уселся и принялся рассматривать изображение. А изображение было действительно странным. Вложенные одна в другую четыре окружности, составленные из уже известных Ярику символов магического алфавита, составляли причудливый орнамент. Единственное, что настораживало, так это замысловатые изгибы навечно врезавшихся в память Знаков. Здесь они были какими-то иными, не совсем правильными. Ярик в раздражении ударил правой лапой по поверхности стола — время идет, а он тут размечтался! Необходимо заняться делом. Пластина его чрезвычайно заинтересовала, поэтому Ярик решил запечатлеть ее в памяти, дабы поразмыслить над ней в дальнейшем. Разбив рисунок на несколько блоков (вдруг запоминать рисунок целиком опасно, магия все же!), Ярик начал поочередно откладывать в памяти все изгибы и мельчайшие завитки, что были изображены на пластине. Пускай память у него теперь просто отличная, но, чтобы что-то запомнить, это что-то надо все-таки вычленить из общей массы посторонней информации.

Потекли мгновения, пока Ярик, отрешенно застыв, впитывал изображение, как губка воду. Наконец последний завиток заботливо уложен в памяти. Если бы Ярик был сейчас в человеческом теле, то он бы вытер наверняка выступивший в эти мгновения пот. Кали вам всем в тещи, как же тяжело! Ярик бросил взгляд за окно — тьма начала постепенно отступать, близился рассвет. Надо спешить.

Скользнув взглядом по столу, Ярик не заметил больше ничего интересного, если не считать небольшой книжицы, что лежала на краю. Осторожно подцепив лапкой тонкие листы, Ярик открыл первую страницу и увидел ровные ряды рукописных букв. Судя по всему, это либо дневник, либо нечто вроде журнала исследователя. Одна беда — он не умел читать! Негодующе фыркнув, Ярик опять подцепил листы и закрыл книжицу. Она негромко хлопнула. Не обратив никакого внимания на звук, Ярик перевел взгляд на полки. Чего там только не было. Странный четырехглазый череп соседствовал с поставленной стоймя коробочкой, на которой пытались собрать из осколков разбитую пластинку, подобную той, что Ярик только что внимательно изучил. Впрочем, это удалось плохо. Какое-либо осмысленное изображение не получилось. От камня осколков, как и от целой пластины на столе, магией даже не пахло. На полке ниже стояла резная фигурка какого-то довольно страшненького существа. Выполнена она была с редким изяществом и словно светилась изнутри. Работа не просто мастера-резчика, но мага. Об этом говорила и сильная магическая аура, имеющая приятный зеленоватый свет. Рядом стояли толстые фолианты, от которых так и веяло древностью и мудростью веков. Что называется, пыль столетий оставила на них свои следы, и мудрость Древних ждала, пока ищущий вкусит ее плоды.

«Поэт вислоухий!» — скептически подумал Ярик и перевел взгляд на самую нижнюю полку.

Здесь лежал обломок странного зеленого камня с голубоватым отливом. Он напоминал, он очень сильно напоминал обломок дубин, с которыми Ярика встречали гостеприимные тарки. Да, если мысленно дорисовать недостающее, то как раз получится здоровенная каменная дубина. Вот только этот обломок покрывала замысловатая резьба из магических Знаков. Большинство их было нарушено, но один сохранился полностью. Он получился словно бы из переплетения, даже сращения трех известных Ярику Знаков, породив принципиально новый и гораздо более сложный. Ярик отложил в памяти и его.

На улице стало гораздо светлее. Скоро ему уже надо было вставать. Ярик напоследок окинул взглядом содержимое кабинета — стопки старых книг, закрытые ящики шкафа и стола, не замеченная ранее стойка с разнообразными мечами в углу, различные колбы и агрегаты на самом верху шкафа, обследовать которые он так и не успел, — и, опять сжавшись в пружину, прыгнул со стола в окно, стараясь не попасть на подоконник. Ухватившись за решетку, Ярик попытался прикрыть за собой окно. Это удалось довольно плохо. Звериные лапы не приспособлены для таких действий. Затем прыжок, и, сохраняя осторожность, Ярик пробежал по крыше к водостоку, по которому легко спустился на мостовую. Тут же он припустил изо всех сил, невесомой тенью скользя по придорожной канаве. Пробежав пару кварталов, Ярик почувствовал на себе цепкий и немного удивленный взгляд. Стараясь не придавать осмысленности естественной непринужденности движений зверя, Ярик немного притормозил и посмотрел в сторону, откуда ощущался чей-то пристальный интерес. Там оказался одинокий всадник на тирре. Весь его облик был какой-то серый, невзрачный. Лицо ничем не примечательно, такие десятками встречаются в любом городе. Единственное, что отличало человека от прочих, — это странное серповидное орудие с черной рукоятью на поясе да чересчур внимательный взгляд, настороженно устремленный на Ярика. Сдержанная опаска, сквозь которую проглядывал явный интерес, светившийся в глазах этого человека, настораживала. Этот всадник, похоже, знал, что за существо бежало сейчас по утренним мостовым славного города Глорта, и этот факт его сильно удивлял.

Ярик решил, что задерживаться здесь все-таки не стоит, и опять припустил в сторону дома. Но какой-то звериный инстинкт заставил его сделать пару лишних кругов и обежать несколько кварталов, запутывая следы. Когда запыхавшийся зверь влетел в сарайчик, было уже где-то половина шестого. Он запрыгнул на грудь все так же неподвижно лежащего тела, и сознание Ярика покинуло тело зверя. Сторонний наблюдатель увидел бы, как тело зверька дернулось и как зверек ошалело замотал головой, фыркая и чихая, а тело человека выгнулось дугой, и тихий стон раздался сквозь сжатые зубы. Ярик открыл глаза и выругался — в его тело будто впились сотни иголочек, словно он отлежал все, что только возможно. Судя по всему, долгое отсутствие в своем теле имело и неприятные моменты. Вполне вероятно, что отсутствие в нем в течение нескольких дней могло привести и к смерти.

Размахивая руками, чтобы разогнать кровь, Ярик пару раз присел и начал одеваться. Кажется, ему сегодня довольно сильно влетит за опоздание.

Олег опустил руки и присел на землю. Ладони ощутимо дрожали, по лбу текли градины холодного пота.

— Ну вот видишь, сегодня все получилось! — Айрунг был очень доволен. — Работа с простейшими проявлениями Силы очень важна. Чтобы постичь теорию, необходимо сродниться с самим сердцем Силы, ощутить ее истоки, понять характер. Беда большинства магов заключается в том, что, не прочувствовав основ, они штурмуют высоты.

Олег только молча кивал, хотя в душе все просто пело. Еще бы, после недель утомительных упражнений с Силой, когда его молодой учитель приказывал передвигать предметы, ставить силовые барьеры и использовать их в качестве тарана, он смог наконец переломить тот внутренний барьер, что есть у каждого начинающего мага, и вздохнуть полной грудью «веселящий аромат магии». Именно так охарактеризовал это ощущение Айрунг. Сначала все происходило как обычно: изнемогающий разум, боль где-то за грудиной, зарождающийся кашель, и вдруг, словно вспышка света, снизошло озарение. Не напрягаясь, будто со сна, и с какой-то даже ленцой Олег дернул кистью, и незримый силовой молот расколол на куски громадный валун. А ведь еще на прошлой неделе ему бы пришлось минут тридцать сосредотачиваться, мысленно повторяя вновь и вновь мантры концентрации.

— Сегодня ты сделал самый важный шаг! Дальше тоже будут трудности, но все они преодолимы… — Похоже, что Айрунгу очень понравилась роль учителя и наставника и он мог говорить и говорить беспрестанно.

— Но почему тому же самому нас не учили в Академии?! — задал вопрос Олег.

— А-а-а! — махнул рукой Айрунг. — Не со всяким получится. Только тот, у кого задатки Истинного мага с поистине колоссальным Даром, при постоянном контроле со стороны учителя может достичь этого прорыва. Не работая со мной, ты незаметно для себя смог достичь бы того же самого только через год. Так что цени! В Академии же нет возможности заниматься индивидуально. Там равняются на середнячков и обучают массово.

Олег задумчиво кивнул, но затем распиравшее его чувство снова вытеснило остальные мысли. У него получилось! Хотелось плясать и кувыркаться, выстреливая во все стороны фонтаны энергии. За ним насмешливо наблюдал Айрунг.

— Если тебе интересно, у меня все пришло само собой еще в первый год обучения. — Молодой маг замолчал, но потом его лицо озарила ехидная усмешка, и он продолжил: — Меня весь первый семестр третировал один очень самоуверенный дворянчик, который считал, что если у него отец Истинный маг, точно так же как и дед с прадедом, то он может диктовать всем свои условия!

— Как я понимаю, тот прорыв был для него сюрпризом? — заинтересовался Олег.

— Разумеется. Он и для меня был сюрпризом. До этого я ничем примечательным не выделялся. — Айрунг весело рассмеялся. — Знатная была драка. Наш наставник тогда влепил каждому по восемь седмиц исправительных работ в огороде.

— Ну и сильно ему досталось, — не столько спросил, сколько понимающе сказал Олег.

Айрунг махнул рукой:

— Да почти не досталось. Он мне тогда здорово навешал. Все-таки род, семья, семейные секреты и тайны, обучение магии с раннего детства… А-а-а, этот мерзавец и сейчас неплохо устроился. Служит где-то помощником посла.

Олег сочувственно покачал головой, отметив про себя, что никаких отношений с этим магом Айрунг не сохранил.

— Ладно, покончим с этой сентиментальностью и поговорим о деле. Сколько мы там с тобой занимаемся?.. Четыре седмицы?.. А до начала занятий осталось всего ничего… Значит, так, завтра зайдешь в деканат и начнешь хлопотать насчет перевода тебя на индивидуальную форму обучения. Бумаги принесешь мне, я подпишу. Если управишься за пять дней, на девятый сможешь сдать экстерном экзамены по основам манипулирования энергиями. Это основной предмет на втором курсе. Всякие там древние языки сдашь во втором семестре, — рассуждал вслух Айрунг.

Олег вперил взгляд в землю под ногами и проклял тот день, когда он принял предложение Айрунга.

— Работать с энергиями не прекращай. Все навыки нуждаются в закреплении. Завтра возьмешь у меня пару книг о началах Искусства. Сила у тебя начала просыпаться, теперь надо не забывать подвергать ее огранке и шлифовке. После экзаменов я тебя поспрашиваю…

И в этот момент у Олега прошло все раздражение, он с поразительной ясностью понял, что его жизнь изменилась. Он с катастрофической скоростью погружался в трясину новых для него знаний, отрешаясь от всего остального, забывая, как дурной сон, разрыв с любимой девушкой, только-только завязавшиеся знакомства. Вообще, здешний мир был зеркальным подобием мира Земли, с теми же самыми человеческими отношениями, страстями и пороками, но теперь Олег от всего этого удалялся, связывая свою дальнейшую жизнь с миром тайн, загадок, с работой над собой, требующей колоссального напряжения всех сил, и с властью, что маняще играла своими лучами где-то невообразимо далеко впереди. Олег только сейчас понял, что у него есть цель и есть путь, движение по которому зависит только от него. И еще он понял, что ему это чертовски нравится!

ГЛАВА 30

Заур Гаррах проснулся сегодня с больной головой и полным нежеланием вставать. Вчерашний ужин с купцами Валисием и Лукенгом дался ему нелегко. Ну кто мог подумать, что эти толстяки так горазды выпить. Тихий и спокойный деловой ужин плавно перетек в грандиозную пьянку. Заур взлохматил волосы и помянул Кали недобрым словом. Он так не напивался уже лет десять — не было необходимости и желания, а тут… Мирная размеренная жизнь расслабила его, непозволительно размягчила.

— Скавр, тащи бодряк! Живо! — сжав руками раскалывающуюся голову, воззвал к слуге Заур. — Ну где ты там?!

В этот момент его взгляд натолкнулся на небольшой флакончик у изголовья кровати. Это и был искомый бодряк, лучшее средство после бурного вечернего застолья. Маг приложился к пузырьку и разом ополовинил его.

— Звали, хозяин? — В комнату влетел запыхавшийся Скавр.

Заур посмотрел на вошедшего, прислушался к своим ощущениям и, посчитав их вполне приемлемыми, приказал:

— Распорядись насчет завтрака, я пока поднимусь в кабинет!

Все-таки магия классная штука. Зелье мигом прояснило голову и подняло аппетит. Но с завтраком Заур решил повременить. Он вспомнил о главном событии вчерашнего дня — его человек привез совершенно целую каменную пластину с письменами Древних. Настоящий Зуу'ль'тек![129] И он у него в руках. Заур сгорал от нетерпения, чтобы снова сесть и хотя бы просто полюбоваться творением Древних. Он словно вернулся в детство и, вскрикивая от нетерпения, открывал свой мешок с подарками на День конца зимы.

Накинув на плечи дорогой халат, маг быстрым шагом направился к лестнице, что вела в кабинет. Как он вчера обрадовался, когда материал пластинки дал положительный ответ на все проведенные Зауром опыты. Правда, в комнате нечем было дышать…

Подойдя к лестнице, маг провел перед ней рукой, словно разглаживая неровную поверхность, и, произнеся вполголоса несколько слов, начертил замысловатый знак. На грани слышимости раздался мягкий звук, и люк наверху открылся. Заур быстро поднялся в комнату, сразу же направляясь к столу, где вчера оставил пластину, и застыл как вкопанный. Что-то явно не так! Он присел на полусогнутых ногах, расставив в стороны руки ладонями от себя. Воздух зазвенел от стреноженной, но всегда готовой ударить ураганом смерти Силы.

— Будь я проклят! — злобно выругался Заур, убедившись, что в комнате никого нет, но заметив нечто другое.

Первое, что бросалось в глаза, это полуоткрытое окно. Заур точно помнил, что он оставил вчера только узкую щель, а сквозняк распахнуть шире никак не мог — створка двигалась довольно туго. Но не это было главным. Кто-то двигал на столе Зуу'ль'тек! Заур обладал цепкой памятью, и он хорошо помнил, что, уходя, оставил пластинку как раз перед своим креслом, а теперь она оказалась повернута под небольшим углом. Тут уж никакой сквозняк не мог поработать! Кто-то здесь хозяйничал ночью. Беглый осмотр показал, что ничего не пропало, но это успокаивало мало.

Защита на двери оставалась нетронутой, единственным путем проникновения было окно с решеткой, с такими узкими ячейками, что о личности шпиона предстояло долго гадать. Заур подошел к окну и, раскрыв его створку, выглянул наружу, осматривая крышу. Все как прежде. Ловушки, что опутывали кровлю смертоносной паутиной, все так же слепо ждали вора-неудачника…

Вот именно, неудачника! Здесь же был маг-профессионал. Заур выругал себя за ту вспышку слабости, когда он посчитал защиту достаточной и придумал себе оправдание в духе того, что, дескать, слишком сильный магический фон может привлечь внимание магов-наблюдателей. С одной стороны, это конечно же верно, но вот если бы он переборол сомнения, то сегодняшнего ночного визита не было бы.

В это мгновение Заур заметил незнакомца, что не спеша двигался по дороге. Нечто в его облике насторожило мага. Может быть, внимательный взгляд, которым всадник на тирре ощупывал таблички с номерами домов, а может, мрачноватый серп, что висел у него на поясе. В голове у Заура что-то вертелось, что-то связанное с этим серпом и людьми, которые их носят. От этого знания попахивало пряным запахом опасности и тайной власти. И наверное, именно поэтому Заур Гаррах почти не удивился, когда этот человек неожиданно повернул свое животное к его дому. Коротко ругнувшись, маг выскочил из кабинета, не забыв, правда, захлопнуть люк.

— Скавр! Впусти этого человека! Я сейчас спущусь, — на ходу скидывая халат и устремляясь в свою комнату, прокричал Заур.

Когда он вошел в гостиную, гость стоял напротив увешанной оружием стены. Коллекция являлась гордостью Заура. Здесь не было ни одного широко распространенного экземпляра. Малые народы всегда довольно изобретательны в деле создания пускай и не слишком вычурного, но зато очень действенного оружия.

— Если не ошибаюсь, то вот это пальма верховного шамана гоблина, заклятая на десять духов? А вот и Га Булга, которую так любят метать из-под воды северные орки! Занятно, занятно. — Гость восхищенно поцокал языком.

— Оружие моя страсть, — учтиво произнес Заур и сделал приглашающий жест рукой, указав на пару кресел напротив окна. — С кем, собственно, имею честь говорить? — дождавшись, пока гость усядется и возьмет в руки бокал, поинтересовался он.

— Аврас Чисмар, — вскочив и склонив голову, представился гость. — Подданный короля Фердинанда.

— О, из Тлантоса! Я так и подумал. Я представляться не буду. Мне показалось, что вы знали, к кому шли, — тонко улыбнувшись и пригубив вина из бокала, задумчиво протянул Заур. — И чем же я обязан столь раннему визиту гостя из белеющего во мраке Тлантоса? Неужто мои слабости в коллекционировании редких образцов старинного оружия привлекли внимание благородных даже из столь отдаленных мест?

Аврас тихо засмеялся, поддерживая шутку.

— Хорошее вино. Букет просто восхитителен! Чувствуется рука одаренного человека, который если талантлив, так талантлив во всем. — Гость, словно чествуя хозяина дома, поднял бокал.

— И какой же из моих талантов заинтересовал уважаемого Авраса? — блеснув глазами, поинтересовался Заур.

— Ну вы однажды уже помогли знакомым мне людям, и те не скрывали своего восторга. Я человек новый на этой земле, и мне требуется помощь…

— И какого рода помощь вас интересует? — неторопливо вычерчивая пальцем круги на подлокотнике кресла, осведомился Заур.

— Я должен найти одного человека, причем как можно скорей. Понадобятся и люди, молчаливые, исполнительные, высокопрофессиональные и любящие, когда в их кошельках раздается приятный звон.

Заур отставил бокал и подался всем телом в сторону гостя.

— Наверное, я чего-то недопонимаю, но вы ведь маг? А наличие серпа говорит, что вы Жнец, — последние слова Заур произнес, вспомнив это полузабытое слово буквально только что. — И чтобы Жнец Короля не мог найти какого-то там человечишку и задержать его… Не верю!

— Я восхищен проницательностью уважаемого хозяина. Считалось, что о нашем ордене не помнят в остальном мире уже лет четыреста, а вот поди ж… — Аврас помотал головой. — Правы вы и в другом. Я действительно могу найти любого человека, а уж справиться с ним… — Аврас обезоруживающе развел руками. Затем его лицо помрачнело, и он продолжил: — Нужный мне человек — корд, носящий Темный ошейник. Способы, которые могут помочь в его розыске, мне недоступны. — Аврас зло скривился. — А его хозяин, как я подозреваю, следует путем никерры[130] — забытого искусства охотников на магов!

— О-о-о, — восхищенно протянул Заур. — Этого человека будет трудно заставить сделать что-то против его воли. Ведь, как я понимаю, мирный путь покупки раба не подойдет?

— Попытаться следует, но что-то мне подсказывает, что ничего не получится. Похоже, этот человек питает к своему рабу некоторую слабость! — Опущенные уголки рта Авраса говорили о том, что он, будучи дворянином, думает по поводу подобных черт характера. — Поэтому, если не получится купить, хозяина необходимо ранить. Смертельно.

Заур поначалу вопросительно вскинул брови, будучи прекрасно осведомленным о свойствах ошейников кордов, но, вспомнив о возможностях гостя, с восхищением и долей какого-то веселого ужаса произнес:

— Неужели живое зомбирование?! А вы страшный человек!

Аврас склонил голову и, как бы извиняясь, сказал:

— Он не оставил мне выхода!

Заур сочувственно поцокал языком и назвал цену в сто фарлонгов. На горящие возмущением глаза Авраса он не обратил никакого внимания.

— Вы сами сказали, что это опаснейший человек, а профессионалы денег стоят. Да и найти их непросто, а уж тем более быстро. Наша столица не такой уж и маленький город. — Что касается последнего утверждения, Заур лукавил, и лукавил сильно. Маг отлично помнил лицо того юноши, которого видел на днях в аптеке. Заур тонко улыбнулся и спросил насчет изображения разыскиваемых людей.

— Ничего проще! — И его собеседник провел рукой над столиком. Сразу же заклубился откуда-то возникший туман, мгновение, и вот на столе образовались две человеческие фигурки.

«Он. Точно он!» — удовлетворенно откинулся в кресле хозяин дома.

— Вы не могли бы подождать, пока мой художник зарисует портреты?

— Долго ждать?

— Пять минут. Он в комнате прислуги, — ответил Заур и позвал Скавра.

Пока хозяин отдавал распоряжения, гость развлекался, заставляя фигурки на столе выделывать разные штучки.

— Быть может, вы согласитесь позавтракать со мной? — наконец вспомнил о своем возмущенном желудке Заур.

Услышав утвердительный ответ, Заур повел гостя в обеденный зал. Там стоял стол, уже накрытый на две персоны. Фигурки остались на столике, их поддержка не требовала от мага такого уровня никаких усилий.

За столом шел вполне обычный, ничего не значащий разговор. О ценах на товары, о погоде и женщинах, главная же тема по молчаливому согласию игнорировалась.

— Кстати, в вашей местности не водится зверь, по облику похожий на кайфата? Такой мелкий, шустрый, с острой головкой и чудным мехом, — неожиданно поинтересовался Аврас.

— Похожий на кайфата? На кайфата, что водится только в Запретных землях? Нет, — удивленно ответил Заур. — А что?

— Да я его видел на улице вашего города за пару кварталов, отсюда. На улице только-только рассвело, и я обратил внимание на странного зверя, что бежал в сточной канаве. Очень странный зверь, очень, — задумчиво протянул Аврас.

Еще более задумчиво замолчал и Заур. Перед его глазами стояло по-змеиному гибкое тело кайфата с виденной им однажды гравюры и узкие клетки оконной решетки. Маг не мог объяснить словами, но он чувствовал связь между двумя этими вещами. Очень настораживающую связь.

Ярик опять подметал двор от щепок, разлетевшихся во все стороны во время утренней колки дров. На спине зудели подживающие рубцы от ударов кнута. Трактирщик был в ярости оттого, что раб проспал. Ярика он уже считал своей личной собственностью, да и Дарг ушел на свои бои с раннего утра. Хорошо, что хоть Прыгун ускакал по своим делам и не кинулся на защиту хозяина.

Ярик сделал резкое движение и стиснул зубы от неожиданной боли. Глубокие раны уже затянулись, но все еще болели. Скрипучий звук привлек его внимание. В раскрытую калитку входил Дарг. Заплывшее синюшными кровоподтеками лицо, разбитые губы, окровавленная рубаха и лучащиеся счастьем глаза.

— Выкинь к мархузу эту хфургову метлу. Мы уезжаем! — Дарг начал кричать от калитки. Распиравшее его чувство требовало выхода. — Я выиграл тридцать золотых!

Он потряс тугим кожаным мешочком, который крепко держал в руке. Судя по тому, как побелели сбитые костяшки пальцев, любой, кто попытался бы выхватить у него этот мешочек с богатством, умер бы на месте.

— Готовься, я заберу вещи, получу у хозяина деньги, и мы выходим. — Поравнявшись с Яриком, он увидел вздувшиеся кровавые полосы у того на спине. — И кто это сделал? Трактирщик? Надеюсь, за дело?

На все вопросы Ярик отвечал короткими кивками, только на последний пожал плечами.

— Ясно! Жди здесь. Мы скоро уходим. — И Дарг взбежал по ступенькам заднего крыльца. Хлопнула дверь.

Ярик подошел к бочке с водой, что стояла на углу дома, и, прислонив рядом метлу, принялся смывать с себя пыль и пот.

Из трактира раздались крики. Ярик прислушиваться не стал, и так было понятно, что Дарг выбивает компенсацию за порчу его имущества. Раб хмыкнул и пошел на сеновал, где спал и где хранились его вещи. Натянуть рубаху, отряхнуть штаны и подхватить изрядно похудевший мешок — вот и все сборы. Проделывая все эти действия, Ярик послал Прыгуну срочный зов. Уже привыкший к этому зверю, он не хотел, чтобы тот отстал от скоростной кареты. Судя по пришедшему довольно четкому ответу, тот был недалеко и скоро должен прибежать.

Хлопнула задняя дверь трактира, и зазвучали рассерженные голоса.

— …И скажи спасибо, что я не выбил за это твои последние мозги!!! — Дарг был в бешенстве. — Считай, что три серебряка это по-божески!

— Да чего с ним сделалось?! Чай, не из снега слеплен. Шкура будет крепче! — Голос хозяина то и дело срывался на визг.

— Да заткнись ты… — Что именно хотел сказать Дарг, никто так и не узнал, потому что опять скрипнула калитка и на заднем дворе появились новые лица.

Нутром чувствующий опасность, Ярик вышел из сарая и приблизился к крыльцу, чтобы быть рядом с хозяином. Толстяк трактирщик махнул рукой и поспешил скрыться в доме, посчитав, что его присутствие здесь явно лишнее.

— Чего желают почтенные господа? — Голос Дарга был спокоен и полон собственного достоинства, что в сочетании с избитым лицом выглядело довольно странно.

Ярик окинул взглядом вновь пришедших и затосковал. Их было пятеро, и, перебегая с одного лица на другое, Ярик ощущал, что перед ним звери, хищные звери. Об этом говорила плавность их движений, цепкие оценивающие взгляды и то, как они полукругом охватывали крыльцо. При этом в центре цепочки стоял маг. Это Ярик почувствовал сразу же, как только увидел мрачную ауру, отражающую все нюансы могучей Силы этого человека. На поясе у него висел страшноватый серп с черной рукоятью, рассчитанной на двойной захват. Руки остальных лежали на пристегнутых к поясам палках, только один, с желтоватой кожей и раскосыми глазами, перебирал звенья короткой цепи с грузами на концах.

— Не желаете продать раба, уважаемый? — заговорил маг. — Сто фарлонгов! Столько вы не получите и на лучших рынках Грольда! Так как?

— Не продается, — произнес внезапно помрачневший Дарг. Его взгляд не отрывался от лица спокойно улыбающегося человека с цепью.

— Уважаемый Дарг, сын Сохога. Ваш брат уже прибрал к рукам всю власть в вашем племени и теперь согласно вашей старинной семейной традиции занялся искоренением скверны, вырезая подчистую своих родственников. А уж про его горячую любовь к вам и вспоминать, наверное, не следует. А корд, согласитесь, это след… Очень яркий след! Подумайте, а надо ли вам это?

Дарг обежал всех взглядом и повторил:

— Не продается! Я не люблю, когда на меня давят.

— Упаси нас Темные боги, — засмеялся маг, и ему вторили остальные. — Кто на вас давит?! Вам мирно предлагается выбор: вы продаете раба или получаете неприятности… От нас или уже от вашего родственника — значения не имеет!

— Вы мой ответ уже слышали! — спокойным и каким-то отстраненным голосом повторил Дарг. — Или вам следует объяснить иначе?

Произнося последние слова, он встал напротив людей, извлек саблю из ножен, отбросив последние в сторону, в левую руку взял кинжал. Коротко взглянув в сторону Ярика, Дарг кивнул ему. Что хозяин имел в виду, Ярик не очень-то и понял, но решил, что хотя бы один из этих вояк от него получит.

— Что-то подобное я и ожидал, — с показной грустью произнес маг с серпом и обратился к остальным воинам: — Выполняйте то, ради чего вас наняли.

Наемники ответили ему нестройным гулом и оскорблениями в адрес Дарга. Молчал лишь желтолицый человек, он спокойно начал раскручивать над головой цепь, готовясь к бою и не отрывая от Дарга своих раскосых глаз. Остальные отцепили от поясов дубинки и короткими вращательными движениями стали разминать руки. У одного дубинок было аж целых две, и он, рисуясь, завертел вокруг себя страшноватую мельницу, разрезая с глухим гулом воздух. Маг же отошел назад, за спины своих наймитов, готовясь к роли зрителя. Он даже руки скрестил на груди, показывая свое неучастие в схватке. Но какое-то чувство говорило Ярику, что это обман.

В это мгновение Ярик сделал шаг назад, и его рука наткнулась на прислоненный к стене дома им же самим колун. Рука удобно обхватила отполированную ладонями рукоять, и Ярик, ни на секунду не задумываясь, повинуясь только интуиции, швырнул громоздкий колун в человека с цепью. Естественно, это орудие изначально не было предназначено для метания, а уж тем более для швыряния. Тяжеленный, с длиннющим топорищем, колун идеально подходил для колки дров, но никак не для всего остального. Да и будь у Ярика под рукой удобный метательный топорик, все равно не было бы никакого толку — ну не владел Ярик никаким оружием! За то, что этот мощный снаряд полетел хотя бы в правильном направлении, следовало благодарить отличный глазомер привыкшего к прыжкам по деревьям невольного лесного жителя.

Для всех бросок Ярика оказался полной неожиданностью. Как-то сложилось, что рабы никогда не участвовали в схватках хозяев, но люди забыли, что перед ними стоял корд. Лишь Дарг ждал чего-то подобного и сделал прыжок в тот момент, когда наемники, замешкавшись, прянули в стороны, несколько сбитые с толку пронесшимся мимо тяжелым снарядом. Даже желтокожий, выглядевший самым опытным и опасным, уворачиваясь, отскочил в сторону и на мгновение потерял Дарга из виду.

Тот не замедлил воспользоваться чужой оплошностью. Дарг повернулся к противнику слева и ударил его саблей. Тот, извернувшись, подставил окованную железом дубинку. Металл звякнул о металл. Дарг оказался спиной к другому наемнику, но тот так и не успел воспользоваться своим преимуществом. Дарг сделал резкое движение левой рукой, и свистнувший в воздухе кинжал пробил незащищенное горло врага. Одним противником стало меньше.

Человек, с которым Дарг схватился первым, хитро крутанул дубинку и попытался ударить его по голове. Кочевник чуть присел и, совершив полуоборот, подсек ноги врага. Взмахнув руками, тот начал заваливаться назад, а Дарг уже распрямился и наносил удары снизу вверх своей саблей, приметив уже подбежавшего второго наемника. Дико оскалившись, тот подставил под удар одну из дубинок и нанес удар второй. Дарг изогнулся, на волосок разминувшись со свистнувшей дубинкой.

Левая рука захватывает чужую руку, шаг вперед, и колено кочевника встречается с пахом неосторожно раскрывшегося противника. Глухой крик и побелевшее лицо сказали о том, что тот на некоторое время вышел из боя. Дарг стремительно обернулся к двум другим противникам. За его спиной, тихо стеная, опустился на землю третий.

Сбитый на землю наемник уже поднялся и, поминая всех богов разом, наступал на Дарга. Желтолицый же, раскрутив свою цепь, готовился к удару. Дарг чуть присел и попытался блокировать удар желтолицего наемника, но не учел специфику чужого оружия. Цепь захлестнула саблю, и грузик ударил Дарга по кисти. От сильной боли пальцы разжались, и сабля, влекомая цепью, полетела к узкоглазому. Дарг оказался безоружен.

В этот момент в схватку вступил Ярик. Скорым стелющимся шагом хищника он метнулся к сражающимся. Его целью был наемник с дубинкой. Почувствовавший опасность ветеран сотен подобных драк повернулся к Ярику. Перед ним предстала странная картина: припадая к земле, к нему стремительно несся человек в ошейнике раба. Резкие движения, странно расставленные руки и спокойное, даже отрешенное лицо заставили бандита занервничать. Его взгляд нашел взгляд раба, и нечто таящееся там заставило сердце ухнуть куда-то глубоко. Спокойствие остро отточенной стали и блеск холодных граней адамантита увидел он в чужих глазах. Если сам бандит был рыкачом городских джунглей, то сквозь темные глаза корда смотрел голодный мархуз.

По-бабьи взвизгнув, наемник шагнул к Ярику и нанес сильнейший удар дубинкой. И окованная железом дубинка встретилась с выставленной в защитном жесте рукой. Ярик не успел ничего предпринять, а только пустить накопленный где-то в районе солнечного сплетения сгусток жизненных сил в руку. Что-то хрустнуло, волна боли достигла сознания и расплескалась о барьер воли. Не останавливаясь, Ярик ударил раскрытой правой ладонью прямо в грудь своего противника. Волна жара хлынула из ладони, а в лицо раба угодили капли крови из раскрытого в крике рта наемника. Секунда, и, будто подрубленное дерево, тот рухнул на спину. Ярик опустился на колени. У него было ощущение, что из тела выдернули стержень. Левая рука повисла вдоль тела, испуская волны боли, бившиеся где-то вне сознания.

— Твари-и-и-и! — ударил в уши озверелый крик.

Ярик быстро огляделся. Дарг отступал перед ударами желтолицего, в руках которого цепь превратилась в хищную, смертельно опасную змею. Влекомая умелой рукой и извиваясь в воздухе как живая, она наносила жалящие удары Даргу. Судя по отсвечивающей болью ауре хозяина, тому приходилось несладко. Кричал же еще не до конца пришедший в себя наемник, совсем недавно получивший по своему достоинству в прямом и переносном смысле. Этим криком он нагнетал ярость, надеясь заглушить боль, и заходил к безоружному Даргу со спины.

Не зная, как помочь хозяину, Ярик привычно зашарил по земле, надеясь найти хоть какой-то снаряд для метания. Взгляд зацепился за дубинку в руках уже затихшего бандита. Сцепив зубы, Ярик схватил оружие и, дернув его на себя, освобождая от хватки мертвеца, встал. Ярика немного пошатывало. В который раз надеясь на чудо, он бросил дубинку в надвигающегося на Дарга побитого наемника. Но в этот раз все сработало совсем не так, как задумывалось. Во-первых, дубинка полетела чуть в сторону, вовсе не угрожая здоровью и уж тем более жизни бандита. Во-вторых, бросок был очень слабым, и до бандита дубинка просто не долетела. Ярик застонал от отчаяния, но Дарг повел себя неожиданно. Сделав мощный кувырок через голову назад и чуть вбок, он у самой земли подхватил брошенное оружие и сразу же попытался ударить скакнувшего следом желтоглазого по коленям. Тот, словно ожидал этого каждую секунду, буквально взвился в воздух и в прыжке хлестнул цепью по… Но Дарга уже не было на месте. Прокатившись по земле, он вскочил на одно колено и ударил подбегающего бандита снизу вверх. Тот встретил атаку скрещенными дубинками. Сухой треск пронесся по двору. Текучим движением, словно выраставшим из предыдущего удара, Дарг вскочил на ноги и, крутанув дубинку вокруг кисти, ударил соперника под ребра. Крик боли еще не успел затихнуть, как хозяин Ярика развернулся, и новый хлесткий удар пришелся по руке противника. Пальцы разжались, и бандит остался с одной дубинкой. Вторая не успела достигнуть земли, как Дарг подцепил ее ногой и подбросил в воздух, затем подхватил левой рукой, сделав длинный прыжок. Этот же самый прыжок вывел его из-под стремительного удара желтолицего.

Участники драки замерли на какие-то мгновения, оценивая ситуацию. Повторно раненный бандит стоял чуть согнувшись и прижав безоружную руку к боку. Рядом поигрывал цепью узкоглазый, презрительно косясь на своего товарища.

— Я доволен. Хороший бой — это всегда редкое зрелище. Вы и ваш раб меня очень порадовали. — Голос мага сочился издевкой. — Но не кажется ли вам, что пора с этим кончать?

Не дав осмыслить сказанное, он сделал какое-то странное, нечеловеческое движение правой рукой, указывая на Дарга. Пальцы сложились в непонятную фигуру, а губы произнесли хриплым голосом одно слово… И грязно-серая струя ударила из руки, мутным потоком устремившись к Даргу. Тот даже не успел шевельнуться, как чужая магия впилась ему в грудь… Впилась и разлетелась бессильными брызгами. Только новая еще рубаха поползла рваными лохмотьями, открывая тело. Дарг оглядел себя и захохотал.

— Ты немного ошибся, маг!!!

Не прекращая хохотать, он рванул к раненому наемнику и коротко ударил его по шее. Хрустнули кости, и тело мешком повалилось в пыль. Узкоглазый сделал шаг назад, ловя каждое движение смеющегося воина.

— О демоны Бездны! — потрясенный своей непредусмотрительностью, воскликнул маг. Он только сейчас увидел на шее Дарга веревку оберега. Навечно проклятые шаманы гвонков владели многими секретами…

В этот момент заговорило чувство опасности, и маг кинул взгляд в сторону. Припадая к земле, к его единственному оставшемуся в живых наемнику крался кайфат. Не раздумывая, Аврас крикнул:

— Сзади!!!

Наемник отскочил в сторону и словно наугад хлестнул цепью. Его оружие встретило в воздухе взвившегося в атакующем прыжке зверя. Прокатившись по земле, тот как ни в чем не бывало вскочил на лапы и протяжно зашипел. И новый прыжок. Наемник уже не успевал ударить и смог только отскочить в сторону. Но его движение не было достаточно быстрым, и прыжок зверя завершился на ноге воина. Резкий поворот клиновидной головы, и нога окрасилась кровью. Опытный наемник упал на спину и другой ногой сбил животное на землю. Кувырок через голову, и желтолицый встал на ноги. Вернее, попытался встать. Укушенная нога неожиданно подломилась, и наемник упал в пыль. Зверь порвал человеку сухожилие.

Кайфат дернулся было вперед, надеясь добить поверженного противника, но прямо перед его носом ударила темная молния. Негодующе взвизгнув, зверь отпрыгнул в сторону. Аврас зло прикусил губу: он-то надеялся, что его молния разорвет тварь на мелкие клочки…

Ярик же стоял и наблюдал за боем просто раскрыв рот. Когда он почувствовал вблизи Прыгуна, то послал мысль об атаке желтолицего только от отчаяния. Слова Гхола о жутких кайфатах казались преувеличением… До этого момента!

А события продолжали стремительно развиваться. Помощь зверя оказалась очень своевременной и сместила баланс сил в сторону Дарга и его раба. Кочевник стелющимся шагом приблизился к лежащему узкоглазому и, приняв на одну дубинку удар цепью, второй нанес ответный удар, вложив в него все силы. Поднятая в защитном жесте рука сухо хрустнула. Не давая ошеломленному болью противнику прийти в себя, Дарг ударил того ногой, метя в горло. Что-то влажно хрустнуло, и по телу узкоглазого воина прошла дрожь…

— Вот такая расстановка сил мне нравится, — повернувшись в сторону мага и холодно улыбаясь, заговорил Дарг. — А вам?

Он сделал шаг к врагу, и тот, выругавшись, отскочил к калитке. Хлопнула створка, и раздался топот башмаков по мостовой. Дарг устремился было следом, но услышанный им цокот когтей тирра разрушил все надежды на преследование.

— Сматываемся! Трактирщик наверняка вызвал стражу, а конфликт с властями совершенно ни к чему! — деловито говорил Дарг, цепляя на пояс подобранную саблю и нацеливаясь обыскать лежащих мертвецов.

Ярик, постанывая, встал и взвалил на плечо не такой уж и тяжелый, но показавшийся просто неподъемным мешок. К ноге подбежал, сочувствующе урча, Прыгун.

— Лезь на плечо. Только на правое! — вполголоса шепнул Ярик, понимая, что теперь таиться от хозяина не имеет смысла.

— Твой зверь? — покосившись одним глазом, спросил Дарг.

Немного помедлив, Ярик сказал:

— Да.

— Тогда позже будешь наказан. — Переходя к следующему телу, Дарг поинтересовался: — Почему не спрашиваешь за что?

— За вранье, — вздохнув, пробормотал Ярик, направляясь к хозяину. Гордо верещавший Руал сидел на плече и победоносно глядел на тело узкоглазого.

— Радует, что ты это понимаешь. Зверь слушается только тебя?

— Да.

— А где он был целый год?

— Не знаю. Он нашел меня совсем недавно. Мой господин помнит ту ночь у костра…

Дарг согласно кивнул и поднялся. Коротко тряхнул правой рукой, сгоняя боль. Судя по красному следу на ладони, досталось ему знатно.

Дарг подошел к убитому Яриком бандиту и, хмыкнув, расстегнул на том рубаху. На заросшей груди красным пятном выделялся вертикальный отпечаток ладони. Дарг как-то весело посмотрел на Ярика и покачал головой, но сказал совсем иное:

— Зверя оставь себе. Заслужил. Тем более, насколько я понимаю, он привязан только к тебе и продать его не удастся?

Ярик внутренне сжался и погладил Руала по шерстке. Затем энергично затряс головой, подтверждая сказанное.

— Тогда пусть сидит в мешке. Нечего ему привлекать внимание!

Ярик повернул голову к зверьку и, встретившись взглядом с его глазами-бусинками, послал соответствующую мысль. Прыгун недовольно фыркнул и мотнул головой, словно выражая свое неодобрение, но спрыгнул на землю. Ярик раскрыл мешок, и зверь юркнул внутрь. Новое обиталище не слишком впечатлило Руала. Он фыркал, сопел, даже пытался рычать. С помощью зубов и лап все переворошил на свой лад, затем опять фыркнул и улегся на самом верху. Ярик осторожно завязал горловину и повесил мешок на плечо.

— Пошли. Нам тут больше нечего делать! — Его кошелек значительно потолстел, и теперь энергия просто переполняла Дарга. Можно было даже подумать, что он радуется случившемуся нападению.

ГЛАВА 31

Наверное, впервые за весь тот немалый срок, что Ярик провел в этом мире (для себя Ярик определил его где-то в два — два с половиной года), он почувствовал удовольствие. На задний план отодвинулись проблемы и беды, не хотелось ни о чем думать, забылись тяготы рабства и постоянное балансирование на грани жизни и смерти. Он просто лежал на полке рядом с окном и смотрел, как сменяют друг друга сельские пейзажи. Молодой раб потянулся всем телом, благо размеры ложа позволяли. Все-таки путешествие пассажирской каретой — это что-то замечательное, даже непривычно как-то…

Когда Дарг стремительно вошел на территорию каретной станции, Ярик подсознательно готовился к самому худшему. Что по пути у хозяина украли все деньги, что они окажутся фальшивыми, что здесь их уже будет ждать тот мрачный маг с новыми наемниками или подосланные Теорном убийцы, да мало ли что… Но все обошлось. Дарг выложил за проезд деньги, в буквальном смысле омытые чужой и своей кровью. Им выдали два билета, нарисованные каким-то художником на крупных — с две мужских ладони — листах бумаги. Здесь содержалась краткая информация о пассажирах и конечной цели их путешествия. Только тогда напряжение, сковавшее сердце Ярика, немного отступило. По здешним законам человек, который приобрел билет, становился как бы неприкосновенным для властей данной страны. Единственным недостатком сего документа можно считать то, что эта неприкосновенность благополучно заканчивалась в момент прибытия на конечную станцию.

Их экипаж должен был отправляться через час, но Дарг решил не рисковать и сразу же направился к карете. Про нее следует сказать отдельно. Громадный, четырехсаженный, двенадцатиколесный экипаж из твердых пород дерева, изукрашенный резьбой и всевозможными орнаментами, просто притягивал взгляд. Входа было три: два по бокам — для пассажиров, и один с торца, где сидит возница, — служебный. Запрягалась эта громоздкая конструкция четверкой ящеров, сильно похожих на земных лошадей, но отличающихся размерами, силой и выносливостью. В тот момент карета была без упряжки.

Дарг предъявил билет усатому представителю фирмы в строгой ярко-красной форме и вошел внутрь салона. Здесь тоже все было на высоте. При входе пассажиры попадали в узкий тамбур, так же богато украшенный. Тамбур пересекался коридором, в который выходили двери шести купе. Одно из них и отводилось для Дарга с Яриком. В купе их встретил мягкий полумрак, что с трудом разгонялся лучами солнца, проникающими из-за плотных штор на окне. Дарг первым делом отодвинул их в сторону. И открылось уютное купе со столиком у одной стены и мягким диванчиком у другой. Под самым потолком располагалась жесткая спальная полка. С тоской глянув в ту сторону, Ярик сразу определил, чье это место.

Мешок и свои немногочисленные вещи путешественники или, скорее, беглецы сложили в небольшой шкафчик, что соседствовал со столиком. Дарг сразу же завалился на диванчик и взглядом показал Ярику на полку. Коротко вздохнув, тот подпрыгнул и, зашипев от боли, чуть не сорвался. Повис на одной руке, кое-как подтянулся и влез. Потирая только-только начавшую после ранения обретать чувствительность руку, Ярик уставился в потолок. До него было не больше локтя. За что тут брали пять золотых с человека, он не понимал.

— Ты что, лесенки не видел? — спросил снизу Дарг. Судя по тону, он и не ждал ответа.

Ярик чуть свесился и окинул взглядом стену: действительно, на железных петлях висела довольно компактная лесенка. Выругав себя вполголоса, он подложил под голову жесткий валик и забылся сном…

Примерно в таком положении он и проводил большую часть времени. Спал, смотрел в окно, снова спал. Измотанный дикими нагрузками прошедших седмиц организм постепенно восстанавливал силы. Проснулся аппетит. Единственное, что радовало, так это горячее питание. Кормили два раза в день, прямо на ходу. Стоимость завтраков и ужинов входила в цену билета.

Иногда казалось, что упряжные ящеры могут тянуть экипаж бесконечно, убаюкивая своих пассажиров ровным, спокойным движением. Хотя это конечно же было заблуждением. На третий день пути, когда они пересекли границу Саурмы, карета остановилась почти на сутки. Два постоянно сменяющих друг друга кучера и охранник распрягли животных и задали им корма. Таковым служил странный серо-зеленый порошок с отвратительным запахом. Эту отраву ящеры пожирали с неимоверным удовольствием.

Эти сутки пассажиры бродили вокруг, радуясь возможности размять ноги, общались, играли в карты и кости. Попутчиками Дарга и его раба оказались купец с помощником, какой-то приказчик, довольно заносчивый дворянин из Джуги с молодым слугой, компания из четырех студентов, что возвращались с каникул в свое учебное заведение, какое именно, Ярик не знал. Да и вообще он не особенно-то и стремился что-то узнать о своих невольных попутчиках. Он, что называется, размяк душой и телом. Хотелось лежать, смотреть по сторонам и ни о чем не думать, радуясь отдыху. Иногда Ярик возился с Руалом, который категорически отказывался сидеть в мешке.

В тот первый раз, когда карета только начала движение, возня в шкафу даже заставила Ярика понервничать. Из-за приоткрытой двери шкафчика вынырнула звериная мордочка и тихо пискнула. Сердце корда в этом момент ухнуло в район желудка. Ну как хозяин рассердится?!!

Однако Дарг только буркнул себе под нос нечто неодобрительное и отвернулся к стене, а Прыгун стрелой взлетел к Ярику. Там он и проводил большую часть времени всю дорогу.

За весь путь произошло только одно мало-мальски значимое событие — таможенный досмотр на границе. Карета остановилась перед перегородившим дорогу бревном, и угрюмый стражник в начищенной до блеска кирасе и осоловелыми с похмелья глазами проверил билеты и багаж. Последнее Ярика очень удивило — он просто не представлял, что может быть здесь запрещено к провозу. Держа на руках дрожащего от любопытства Руала, он спокойно стоял рядом с каретой, ожидая указаний хозяина. Тот же, раздраженно сплевывая сквозь зубы, вытряхивал перед стражником содержимое Ярикового мешка, что было оскорблением для свободного человека, имеющего раба. С остальными пассажирами, которые не выглядели как кочевники, обращались более уважительно. Но Дарг смолчал. Зверя стражник окинул равнодушным взглядом, зато Ярик его заинтересовал. Подойдя поближе и внимательно рассмотрев ошейник раба, он хмыкнул и потребовал с Дарга пятнадцать келатов за пересечение границы. Для всех сумма была одинаковой, и Дарг без возражений уплатил требуемое. После закатил Ярику оплеуху и приказал заново упаковать вещи…

Так что путешествие прошло довольно гладко и спокойно. Было даже интересно наблюдать за миром через окно купе. Деревеньки здесь побогаче, лучше дороги, часто встречались разъезды королевских солдат. От этой страны просто веяло стабильностью, хотя и богатства особого не наблюдалось. В города карета не заходила, экономя время, так что граница Восточного Кайена была достигнута к утру пятого дня.

Всю ночь карета двигалась вдоль извилистого побережья, и в окна дул морской ветер, принося запах соли и водорослей. И так неплохая каменная дорога стала просто идеальной. Как позже узнал Ярик, кайенские купцы вкладывали немалые средства в развитие дорог. О богатстве Кайена говорила и цепь сторожевых каменных башен на границе. Здешние власти ценили безопасность и знали, как ее обеспечить. Ни один человек не мог пересечь границу незамеченным. В лучшую сторону отличалась и дисциплина на таможне. Вооруженный мечом офицер, что проверял документы и опрашивал пассажиров о цели визита, вооруженные арбалетами простые стражники с цепкими трезвыми глазами встречали гостей Восточного Кайена. С каждым человеком — свободным человеком — говорили подчеркнуто вежливо и корректно, не повышая голоса. Хотя и проверяли более тщательно, заходя даже в купе. Больше потребовали и денег: сумма равнялась стоимости билета. Выложивший целый фарлонг Дарг — уже после того как карета тронулась — выругался в голос. Содержимое кошелька таяло с катастрофической быстротой.

Ярик только вздохнул и приник к окну. А посмотреть было на что — приближался Гиварт. Еще издали выросли достигающие до небес восемь необычных игл-башен. Здоровенные пузатые бочонки деловито сновали между ними. Ярик смутно подозревал, что это и есть знаменитые летающие пузыри. Как ни странно, но город также не был обнесен стеной. Эта необычная традиция продолжала удивлять Ярика.

За въезд в город денег не брал никто, даже ставший уже привычным пост городской стражи отсутствовал. Пригороды встретили путешественников гулом большого города. Шипели ящеры, кричали разносчики воды, зычно вопили торговцы, жизнь, что называется, била ключом. И это ведь только пригород!

Каретная станция вынырнула из-за поворота, и карета не спеша вкатилась во двор. Даже местная станция выглядела богато. Это выражалось не только в размерах — тут могли принимать до десяти карет одновременно, но и в убранстве. Двухэтажное каменное здание, крытое черепицей, с множеством статуй и двумя фонтанами заставляло, по крайней мере, ощущать себя богачом…

— Уважаемый, где здесь можно найти недорогую гостиницу? — с этим вопросом Дарг обратился к усатому слуге, застывшему у выхода со станции.

Ярик со скучающим видом стоял сзади и с тоской думал о том, что о комфортном путешествии теперь можно забыть. Прыгун опять сидел в мешке и обиженно сопел.

— Рядом с восточной башней, что у порта! Напротив харчевни «Сердце дамы» увидите гостиницу «Благословенный». — Усач отвечал с готовностью, явно рассчитывая на вознаграждение, и Дарг его не разочаровал. Медная монета перекочевала в карман слуги, странники же последовали дальше.

По чистым каменным тротуарам идти было легко, даже приятно. Ярик время от времени с любопытством вертел головой, разглядывая витрины торговых лавок. Ощущение, что Гиварт не зря считается богатейшим городом Сардуора, крепло.

Сильно поражали масштабы. Чтобы найти указанную гостиницу, понадобилось около трех часов. Наученный горьким опытом Дарг и не пытался самостоятельно определять названия улиц и то и дело останавливал прохожих. Пару раз они подходили к уличным торговцам и покупали горячие рогалики. Удивляли здешние цены. В столице Саурмы два пирожка стоили, как здесь один. Сказать, что это злило Дарга, значит, ничего не сказать. Его просто трясло от ярости. Оплата в размере семи серебряков в сутки за постой в гостинице не добавила спокойствия.

— Такими темпами тут больше трех седмиц не протянешь! — не выдержав, зло зарычал Дарг. — И это чуть ли не самая дешевая гостиница.

Последнее они проверили, зайдя в «Приют короля». Два вышибалы, чьи зверские морды на фоне ливрей выглядели просто комично, окинули взглядом Дарга с головы до ног, переглянулись, но все же впустили. Ярик остался снаружи. Хозяин с круглыми от удивления глазами вылетел на улицу через пару минут под ехидные смешки мордоворотов.

— Один фарлонг, — хрипло ответил Дарг на вопросительный взгляд Ярика. — Пошли в порт.

Размеры порта были под стать городу, то есть поражали воображение. Десятки причалов, к которым то и дело подходили корабли, грузчики, снующие туда-сюда, брань и вездесущий запах рыбы говорили о главном источнике богатства Гиварта. Корабли, бравшие на борт пассажиров, стояли на отдельном причале. Располагался же он, что называется, в богатой части порта. Здесь не столь сильно воняло рыбой, было более чисто и спокойно, хотя порт есть порт. Там, где к порту прилегали склады, в довольно безлюдном, надо сказать, месте к странникам подошли два приличных господина и в вежливой форме попросили передать им все ценности. Для подтверждения весомости своих намерений они поигрывали здоровенными тесаками. К сожалению, их богатую оборотами речь прервал Дарг, который залепил одному рукоятью сабли в лоб, а другому дал коленом между ног. Конфликт угас, не начавшись.

Пройдя еще пару десятков саженей, они вышли в «богатую» часть порта. Стоявшие у здешних причалов корабли отличались высокими бортами и богатством парусной оснастки. Прежние утлые суденышки не шли с ними ни в какое сравнение.

Перспектива подходить к каждому кораблю и разговаривать с капитаном показалась Даргу не слишком приятной, поэтому он поймал пробегавшего мимо пацана в белой матросской робе и поинтересовался насчет пассажирских рейсов. Тот, словно заправский морской волк, окинул хозяина Ярика презрительным взглядом и, цыкнув сквозь зубы, послал его в таверну «Гривастый ревун». Дескать, там заключаются все частные контракты. И умчался по своим делам.

Дарг пнул сиротливо лежащий камень и, зло плюнув, зашагал в указанном направлении. Ярик его понимал — быть вождем, всеми уважаемым человеком, а потом, словно в омут головой, оказаться в чуждой для себя обстановке, стать никем… Молодой раб понимал своего хозяина как никто другой. Но таков был собственный выбор Дарга. Никогда нельзя валить на обстоятельства, у каждого всегда есть по крайней мере два выхода. И то, что один из них смерть, ничего не меняет…

Олег валялся на постели в своей каморке, не имея сил даже встать и попить воды. Вчерашний практический экзамен его чуть не доконал. Маги-проверяющие устроили форменный ад, будто мстя младшему ученику за все грехи мира. Нет, началось все довольно прилично. От Олега потребовали заполнить бумаги, подтверждающие, что он выбирает своей специализацией практическую магию, и написать прошение о досрочном экзамене. Настораживала только третья бумага, где говорилось о снятии с Академии ответственности за жизнь и здоровье ученика, который в «здравом уме, без принуждения и, не находясь под заклятием, просит разрешения сдать экзамен по практической магии досрочно». Олег прочитал ее несколько раз, но, решив, что это пустая формальность и отступать все равно нельзя, подписал документ.

А потом его направили на полигон, или, как он здесь назывался, поле для магического практикума. Экзаменовать его пришли три полных мага, которые, легко ступая по песку поля, прошли к его восточному краю — прямо напротив зрительских трибун. Олег, поверивший Айрунгу, который назвал предстоявший экзамен смешным, встал в центр и застыл в ожидании.

— Согласно старому закону, младший ученик, который решил сдать экзамен досрочно, обязан оправдать оказанную ему высокую честь. Для этого он обязан выложиться полностью, открыв перед проверяющими все грани своего таланта. — Голос среднего мага, наверняка усиленный магией, разносился по всему полю. Довольно многочисленные зрители на трибунах зашушукались. — Единственная сила, которая заставляет человека стремиться к вершине, это угроза жизни…

На этих словах глаза Олега округлились, и уже иначе он оглядел полные трибуны. Судя по всему, узаконенное смертоубийство здесь было очень редким зрелищем, и полюбоваться им пришли многие.

— …Испытуемый должен пройти три проверки. Работа с предметами, с энергиями и проверка на выносливость. Готов ли ученик? — Голос мага был невозмутим.

Последовала небольшая пауза, и Олег понял, что спрашивают именно его. Облизнув пересохшие губы, он хрипло каркнул:

— Готов.

— Тогда начнем!

Удар последовал мгновенно. Если бы первым пунктом стояла проверка на работу с энергиями, Олег с этого поля живым не вышел бы. Он не успел собраться и все еще пребывал в растерянности, мысленно подыскивая для Айрунга ругательства позаковыристей. Один из магов, словно гигантским ковшом, зачерпнул песок и высыпал его на голову дерзнувшему заявить о себе ученику, так и норовя погрести его под завалом. И растерявшийся Олег прикрылся руками, не задумываясь обратившись к своей Силе. Все произошло точно так, как тогда, когда он расколол гигантский валун. Сила хлынула полноводной рекой и, повинуясь неосознанному желанию, затрепетала над Олегом незримым полотнищем. И песок застыл, словно попав в ладонь великана. Действуя столь же неосознанно, Олег шевельнул рукой, будто собирая все в горсть, и швырнул всю эту массу в тройку магов. Взвыл воздух, и здоровенная куча песка устремилась к экзаменаторам. К сожалению, легкого движения кисти среднего мага оказалось достаточно, чтобы перед ними затрепетал воздух и масса песка бессильно осыпалась, встретившись с незримой стеной.

Но эта, пускай и не полная, победа заставила Олега собраться. Поэтому незримый молот, которым ударил маг слева, был встречен крепчайшей стеной. Сильная отдача сотрясла тело Олега. Он даже тихо застонал сквозь зубы, но и для ударившего мага это стало сюрпризом. Слабый ветерок донес до испытуемого грязное ругательство.

Понимая, что это испытание, превратившееся в поединок, скоро преподнесет еще один неожиданный удар, Олег решился на рискованный эксперимент. Перед глазами встала схема из недавно прочитанной книги, губы машинально произнесли нужные слова, а руки повторили жесты… и хлещущий поток Силы обрел русло, выстраивая сложную систему. Магическая аура начала разгораться вокруг дерзкого ученика, формируя защитный купол. Ее свечение с каждым ударом сердца наливалось Силой…

В этот же момент правый маг ударил чем-то странным, как-то по-хитрому трансформированным молотом. Словно гигантская змея, он стремился к цели, огибая возможные препятствия и готовясь к таранному удару. Шлейф взлетевшего в воздух песка отметил его след. Вовремя прикрывшийся Олег устоял.

Купол снова дрогнул под ударом чужой магии, затем еще и еще. Неожиданно поток чужой магии разлетелся на сотню ручейков, что жадными щупальцами вцепились в защиту ученика, выискивая слабину… Все члены испытуемого налились тяжестью, из носа потекла струйка крови, водой в решете убегали силы. Олег понял, что проиграл. Уйдя в защиту, он потерял последний шанс на контратаку. Тут мир потемнел, и Олег рухнул на горячий песок…

— Младший ученик, можете встать! Мы приносим наши поздравления с успешной сдачей экзамена по практической магии за второй курс, — донесся из невообразимого далека уже знакомый голос.

С трудом подняв голову, Олег увидел, что не иначе как под воздействием чужой магии исчезли клубы песка, очистился воздух. Сами же экзаменаторы не спеша шли к выходу с поля…

Теперь, лежа на постели и вспоминая все произошедшее, Олегу только оставалось ругаться.

— Ну и зачем так ругаться? Радоваться надо, а он ругается! — Неизвестно как открыв дверь, в комнату вошел Айрунг.

— И это говоришь мне ты?!! Да меня там чуть не убили! — Только что умиравший от истощения Олег нашел силы, чтобы закричать.

— Но ведь не убили. А «чуть» не считается. Вся наша жизнь — множество этих самых «чуть». Чем ты недоволен? — Голос молодого мага был по-настоящему удивленным. — Ты отлично провел свой первый магический бой.

— Отлично?! Да я только и делал, что защищался. Мои выпады они даже не заметили. — В голосе Олега звучало уязвленное самолюбие.

Айрунг засмеялся:

— Ну ты даешь! Ученик, ты только прочувствовал толику своего Дара, а уже полных магов собираешься голой Силой ломать. Неужели ты ничего не понимаешь? — Увидев искреннее непонимание в глазах своего подопечного, маг продолжил: — Ведь что такое настоящая магия? Бывало, какой колдунишка научится с предметами работать да камни ломать, так уже и считает себя магом. Ан нет! Магия — это прежде всего искусство! Истинный маг на твой магический полог и сотой доли потраченной тобой Силы не израсходовал бы, а талантливый бы еще и ответить смог. Магия — это плетение сил, способность творить что-то новое. Ведь как скалы раскалывают: один долбит, долбит молотом, и ничего, а другой подошел, место выбрал, клин забил, и все, камень сам взрывается. Вот так же и с тобой. Ты тот самый молотобоец и есть. Понял?

Озадаченный Олег кивнул.

— Ладно, отдыхай. Я тебе вон книжки принес, пока силы не восстановятся, практики не будет. Так что займись теорией!

Как только за Айрунгом закрылась дверь, Олег приподнял оставленные молодым наставником два фолианта и глупо улыбнулся. Он-то, по недомыслию, представлял себе отдых несколько иначе.

Аврас сидел в позе созерцания на пустынном скалистом берегу, недалеко от границы с Восточным Кайеном. Легкие ритмично вздымались, вдыхая аромат двух еле тлеющих свечей. Мир знакомо поплыл, и губы произнесли два слова, состоящие из одних рычащих звуков. Человеческая гортань была слабо приспособлена к подобному языку, но сидящий был не человеком, а магом.

Задрожало все тело, словно плоть не желала расставаться с Духом. И вот уже сознание мага устремилось к вратам Астрала. Сегодня был день связи с Маркусом. Правая рука короля Тлантоса лично контролировала ход этой операции.

Вокруг знакомо затрепетало голубоватое марево, ветер чужого мира закрутил клочья мглы в хищные воронки. Аврас ждал. Появилось ощущение чужого присутствия, взгляда в спину. Гораздо более могучий, чем Аврас, маг явился на встречу. Окружающий туман заклубился еще сильней, и начали проступать черты какого-то помещения. Еще мгновения, и вот уже агент Тлантоса стоит в светлой пещере с высоким сводом, а на валуне перед ним сидит начальник разведки Маркус, лорд Маркус.

— Докладывай, — спокойно кивнул лорд. Жест был несколько излишне величественным, даже высокомерным. Простоватое лицо преобразилось, словно маг примерил маску власти.

— Предположения оказались верными, — стараясь подобрать правильный тон, осторожно произнес Аврас. — Человек, пришелец, существует. Я его видел.

— И?.. — Бровь Маркуса вопросительно изогнулась.

— Он корд, корд в Темном ошейнике. А его хозяин — идущий путем никерры! — будто бросаясь в омут, вскричал Аврас.

— То есть ты его упустил, — задумчиво подытожил лорд. Глаза его блуждали где-то по потолку, показывая, что разум мага далеко и занят просчитыванием новой комбинации.

— Прости, мой лорд! Это было выше моих сил. — Слова давались Аврасу тяжело. Даже здесь, в магическом мире, у него на лбу выступил пот.

Его могущественный собеседник посмотрел в лицо Аврасу.

— У тебя будет шанс исправиться. Ты нужен Тлантосу на юге Гарташа. — Лорд Маркус по-змеиному улыбнулся. — Там будет работа по твоему профилю.

О приближении к портовой таверне путникам сообщили пьяные выкрики. Судя по ярости, которая просто переполняла людские голоса, на пути Дарга и его раба назревала драка. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Ярик выглянул из-за угла дома. Смеркалось, и длинные тени готовились раствориться в набегающей волне сумерек. Чуть напрягший зрение Ярик с толикой раздражения уставился на разыгрывающееся перед ним действо.

Ситуация была стара, как и сам человек. Шестеро оборванцев, подбадривая себя криками и размахивая здоровенными ножами, демонстрировали чудеса отваги, напав на двух весьма нетрезвых моряков. Последние стояли на мостовой так, будто вокруг разыгрывался девятибалльный шторм — качаясь и матерясь для сохранения равновесия. О том, что моряки люди бывалые, говорило хотя бы то, что даже в таком состоянии они ухитрялись успешно защищаться. На мостовой в наливающейся темнотой луже мертвой грудой уже лежало одно тело. Надеяться морякам было не на что, жить им оставалось не более минуты…

Из-за спины Ярика раздалось раздраженное шипение, и мимо пробежал завораживающим стелющимся шагом хищника Дарг. Сабельный клинок играл мертвенным светом в предвкушении свежей крови. Судя по замеченному Яриком краем глаза звериному оскалу, Дарг также жаждал крови…

Как всегда, бой в исполнении вождя кочевников походил на танец, стремительный, словно росчерк кисти мастера-каллиграфа. Первую пару грабителей из подворотен просто смел вихрь стали. Два тела осели на камни дороги, и то, что Дарг нападал со спины, его ничуть не смущало: драка — это не поединок один на один, драка — это прежде всего грязь, где либо ты противника, либо он тебя.

Не успели остальные осознать произошедшее и хотя бы повернуться на звук — их тела только наметили движение, — как Дарг нанес новый удар. Мягкий прыжок, смазанное движение левой безоружной рукой, и на дорогу беззвучно падает следующий бандит. Его тело не достигло еще грязного камня, как удар саблей снизу вверх разрубил череп четвертого бандита. И тут же поворот назад, и хищный клинок разрубает чужое горло.

Сражающиеся застыли. Уже попрощавшиеся с жизнью моряки, решившие только продать ее подороже, стояли широко распахнув ошарашенные глаза. Оставшийся же в одиночестве несостоявшийся убийца на подрагивающих коленях и с раскрытым ртом пытался что-то мычать, обращаясь к Даргу. Наполненные страхом глаза этого оборванца перебежали с Дарга, который с мерзкой ухмылкой сделал волнообразное движение саблей, пустив веер кровавых брызг в сторону врага, на Ярика — раб подбежал к месту схватки и теперь обшаривал тела. Ярик не очень уверенно чувствовал себя в рукопашной схватке из-за отсутствия как оружия, так и каких бы то ни было навыков ведения боя. Нет, он, конечно, мог сражаться, но, если была возможность этого избежать, он ее не упускал, тем более когда хозяину его помощь не требовалась. Ведь постоянно так везти, как везло Ярику, не может. Когда-нибудь он встретит человека с реакцией не хуже его собственной, и все изменится… Да что там говорить — он уже встретил такого человека больше года назад!

Неожиданно один из спасенных моряков — выделяющийся массивностью и ростом — взмахнул здоровенным тесаком, смотревшимся в его руке детской игрушкой, и на мостовую легло седьмое тело.

— Никогда нельзя оставлять за спиной врага, — несколько извиняющимся тоном протянул громила.

Дарг равнодушно пожал плечами: дескать, мое дело — помочь, а дальше вы сами. Руки кочевника привычным движением отправили саблю в ножны, и он повернулся к рабу. Брови вопросительно взлетели вверх.

— Пустышки! Десяток медяков да эти железяки. — Ярик равнодушно пнул один из ножей. — За них не получишь и половины стоимости железа, из которого они сделаны.

Дарг согласно кивнул и повернулся к входу в таверну, намереваясь продолжать свой путь. Благодарности от спасенных он не ждал и рассматривал произошедшую стычку философски, как рядовое в своей обыденности явление природы.

— Постой, уважаемый! — окликнул хозяина Ярика один из спасенных, отличающийся небольшим ростом. Хмель явно туманил его мозги и нагромождал просто жуткие препятствия на пути выстраиваемых в предложения слов, но моряк старался. — Хоть мы с Вольтом и пьяны не в меру, но честь знаем. Услуга, оказанная тобой, неоценима. Мы твои должники.

Громила, оказавшийся Вольтом, согласно кивнул и в подтверждение слов приятеля стукнул кулаком по раскрытой ладони. Ярик поравнялся с хозяином и остановился. Кочевник же внимательно посмотрел на говорившего и замер, обдумывая какую-то мысль.

— Дружище, зови меня Гузак. Я помощник капитана на «Злой улитке». — С этими словами Гузак протянул руку для рукопожатия. Дарг несколько замешкался, но повторил жест, крепко сжав чужую руку.

Ярику впервые в этом мире встретился подобный дружественный жест, и он понял причину замешательства хозяина.

— Дарг. — Тон кочевника был довольно сух. Дарг не слишком-то жаловал людей, которые столь сильно затуманивали разум выпивкой. — А насчет благодарностей забудь — мне это ничего не стоило. Это же отребье, а они никудышные бойцы.

— Никудышные, говоришь? — Гузак захохотал. Молчаливый громила вторил ему гулким эхом. — Нам бы хватило. Ладно, не люблю оставаться в долгу! Что я могу сделать для тебя, чтобы хоть как-то исполнить долг чести?!

— Корабль, мне нужен корабль до Грольда. — Дарг решил не ходить вокруг да около. — Поможешь найти? Все расходы оплачу…

— Погоди. — Гузак, призывая к вниманию, поднял руку и пьяно пошатнулся. — А, демоны Бездны!! Все мысли путаются. Вот что! Приходи с утра к третьему причалу, и мы все обмозгуем. Сейчас, как видишь, я просто не в состоянии…

Дарг кивнул и брезгливо поджал губы.

— Только не забудь: третий причал, «Злая улитка». Спроси Гузака или вон Вольта. Не забудь!!! — Повернувшись вокруг незримой оси, моряк, словно изрядно перегруженное судно с сильным креном на правый борт, двинулся в сторону порта.

Буквально через пару шагов он споткнулся на совершенно ровном месте и повис на плече Вольта. Образовав нечто вроде катамарана, парочка продолжила свой путь. Через некоторое время из темноты донеслась песня — судя по всему, Гузак посчитал скучным идти в тишине. Правда, его хриплый голос недолго изливал окружающему мраку историю любви морского демона и простой морячки. Как раз на месте, где скабрезности заменили собой нормальные слова, моряк прервался, и по улице прокатились совсем уж неблагозвучные звуки…

— Пьянь! — сказал, словно плюнул, Дарг и вошел в таверну.

Пораженный богатством слога Ярик вошел следом…

ГЛАВА 32

К тихой и спокойной пограничной заставе на северной границе Восточного Кайена, к той, что ближе всего к Новому Гиварту и через которую идет Старый торговый тракт, подъехали десять всадников. Это довольно-таки обыденное событие несколько взбудоражило стражей — уж больно редко здесь появлялись кочевники Лихоземья на боевых тиррах да еще в таких количествах. А еще пришельцы были необычайно щедрыми — за пустяковую услугу десятник разжился полуфарлонгом.

Скрипучий, как несмазанные ворота, голос закутанного с головы до ног в бурнус первого всадника поначалу заставил стража даже вздрогнуть, но, когда смысл вопроса дошел до него, а глаза уловили блеск золота, он откликнулся с большой охотой. Видел ли он двух путников: кочевника и раба-корда? Давно ли они проезжали? На эти вопросы он мог исчерпывающе ответить, благо этих людей он видел еще днем. Услышав ответ, всадники сильно оживились и, нахлестывая своих животных, рванули в сторону Нового Гиварта. Умудренный жизнью десятник имел представление, зачем десять воинов могут разыскивать двух человек, но счел необходимым держать свое мнение при себе. Для соотечественников и для него лично они угрозы не представляли, и ладно…

Кочевники же, вытянувшись в цепочку, стремительно неслись к городу. Возглавлял погоню старый Боск. Новому вождю даже не пришлось особенно настаивать — Боск сам жаждал расправиться с молодым выскочкой. Единственное, что огорчало, так это громадное отставание от беглецов. Гибель Полота и всех знатных воинов посеяла значительную сумятицу среди кочевников, а потом началась резня среди претендентов на власть. Вернее, Теорн вырезал всех, кто обладал хоть какими-то на нее правами. Про Дарга молодой вождь вспомнил, только когда почувствовал себя достаточно уверенно в новой роли.

Боск, привыкший передвигаться лишь в повозке, чувствовал себя в седле просто жутко. Все эти переходы, упрямая зверюга и ощущение потерянного времени не сделали его характер добрее. Большую часть пути старый шаман только и делал, что сочинял пытку, достойную проклятого Дарга. Насколько было бы лучше, если бы поганец сдох в Полоте! Так нет же, шаманство показало, что этот обитатель Бездны жив, да еще этого выходца из Заар'х'дора с собой тащит! Ну почему он тогда послушался приказа Дарга и передал ему всю полноту власти над этим червяком? Почему?!! Но вот гонка приближается к своему завершению, еще чуть-чуть, и голова пятого сына Сохога займет причитающееся ей место в дорожном мешке. У шамана впереди целая ночь и отличный артефакт, как раз для таких случаев. Только бы он не успел сесть на корабль.

Рискуя выпасть из седла, старый Боск засунул руку за пазуху и погладил легонько пульсирующий череп скальной крысы.

Ярик впервые в жизни оказался в заведении, которое лучше всего характеризовалось словом вертеп. Нет, все было относительно прилично: не слишком грязный пол, более-менее чистые столы, разнообразный выбор блюд и расторопные служанки, но вот сама атмосфера… Что называется — и в воздухе витала печать порока. В центре зала сидела многочисленная компания гуляк, оглашавшая зал воплями и здравицами за капитана, из дальнего угла, того, что потемнее, доносился сладковатый аромат гарлуна, один из посетителей вовсю шарил пятерней под и без того короткой юбкой служанки…

Но заметил Ярик и отгороженные кабинки у стен, из некоторых периодически выходили прилично одетые люди, и часть из них носили морскую форму. Здешнее заведение можно было отнести к некоей комбинации кабака, борделя и места для переговоров. Дарг пришел сюда именно для переговоров.

Пока раб стоял у стойки и с любопытством глазел по сторонам, Дарг о чем-то тихо пошептался со стоящим за стойкой тощим, как древко копья, человеком. Через некоторое время от Дарга к его собеседнику перекочевала горстка монет, человек же указал рукой на одну из кабинок и что-то сказал. Кочевник кивнул и молча проследовал в указанном направлении.

Войдя в кабинку следом за хозяином, Ярик был просто оглушен наступившей тишиной. Два мягких диванчика, круглый стол, ровный, льющийся сверху свет приятно удивили Ярика. Закрытая дверь отделяла этот уютный кабинет от остального зала. Прислушавшись к своим ощущениям, молодой раб уловил слабый аромат магии, растекшийся невесомым туманом по помещению. Это объясняло царившую здесь тишину.

— Сядь в углу, — показал на стоявший у самого входа стул Дарг. — Нам тут долго ждать. Ни один капитан на Грольд не идет, основные караваны уже прошли. Нужно ждать одиночек. Свободных капитанов к нам будет сразу же направлять помощник хозяина.

В дверь постучали. Ярик вскочил и, дождавшись разрешения Дарга, открыл дверь.

— Господин желает поужинать? — вежливо поинтересовалась вошедшая служанка.

Пока хозяин перечислял заказ, Ярик сидел прикрыв глаза. На него неожиданно навалилась страшная тоска. Зачем он здесь, наступит ли время, когда он будет заниматься тем, что нужно лично ему? На эти вопросы он не знал ответа. За время их бегства последние дни отличались спокойствием, и у корда появилось время спокойно подумать о жизни. В такие моменты тоска просто захлестывала его с головой, вызывая вспышки злости на себя и свою судьбу. Удел раба совсем не то, о чем он мечтал всю жизнь!

Подтверждая его мысли, раздался голос Дарга:

— Не смей сидеть при других с такой постной рожей! Позорить себя я не позволю!

В чем именно заключался позор, Ярик не очень-то и понимал, но хозяину раба видней — у него есть кнут и право его применить, поэтому Ярик придал своему лицу выражение готовности исполнить любой приказ и постарался стряхнуть паутину пораженческих мыслей. Получилось не очень, но хозяин, похоже, остался доволен.

Ужин прошел спокойно. Дарг задумчиво рвал зубами печеную ногу неизвестного Ярику зверя, а раб уплетал приправленную мясным бульоном кашу. Судя по пусть и обильному, но слишком уж простому ужину, Дарг решил сократить возможные расходы. А потом начали заходить капитаны…

Эти ночные переговоры с капитанами оказались на редкость нудными и пустыми. Каждый пришедший лениво цедил выставленное Даргом вино, глубокомысленно кивал, а затем либо заламывал невообразимую цену, либо, отказывая, качал головой. Постепенно перед Яриком раскрылась суть возникшей проблемы.

Дарг хотел попасть в строго определенное место на Грольде, крупнейшем материке Торна, а именно в государство Джуга. Богатая страна, живущая за счет торговли, раскрывала перед беглецами широчайшие возможности не только в плане благоустройства, но и для продолжения пути. Единственная проблема заключалась в том, чтобы туда попасть. Между Новым Гивартом и портами Джуги постоянно курсируют крупные караваны судов, организуемые торговыми компаниями, но последний ушел неделю назад, и теперь оставалось ждать еще недели две. Капитаны же отдельных судов либо не рисковали ходить в Джугу в одиночку, либо предлагали кружной путь, стоимость которого превышала все мыслимые пределы.

Причина же страхов капитанов крылась в одном слове — пираты. Между Сардуором и Грольдом через весь Тихий океан протянулся зловещий Змеиный архипелаг, пристанище черных пиратов. И наиболее удобный морской путь шел мимо Хвоста Змеи — второго по величине острова архипелага. Относительно безопасно можно было себя чувствовать только в составе большого каравана.

На раздраженный возглас Дарга насчет того, что же в таком случае делать ему, если он спешит, последний капитан посоветовал либо воспользоваться переправой на пузыре, либо не спешить. Потом, правда, моряк, помолчав, порекомендовал обратиться к капитанам, жизнь которых вступила в полосу неудач. Он был настолько учтив, что даже назвал два имени — Луган Сивый Пузырь и Безумный Весемир. Чуть расширившиеся зрачки Дарга сказали внимательно наблюдавшему корду, что подобные имена не внушили хозяину никакого оптимизма. Капитан же вежливо кивнул и вышел, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Остальные себе такие вольности не позволяли!

Ярик, который только ценой титанических усилий сдерживал зевоту, с усилием встал и шагнул к двери… И в голову кузнечным молотом ударила кровь, в ушах зашумело, а где-то на краю сознания забил набат: «Опасность! Опасность!» Что-то подобное он ощущал только в Лесу, и старые рефлексы не подвели: Ярик мгновенно охватил взглядом полупустой зал и, не задерживаясь ни на секунду, шагнул назад в кабинет. Предательница дверь звонко хлопнула!

Задумавшийся было Дарг резко поднял голову. Взгляд его не сулил корду ничего хорошего, но хозяин тут же сменил выражение крайнего раздражения на настороженное внимание.

— Что? — спросил он таким тоном, словно знал ответ, но не желал его услышать.

— Боск! — как ругательство выдохнул Ярик. Осознание пришло мгновением позже — в зал действительно вступил старый Боск, а с ним еще какие-то люди.

— Много воинов? — сразу выделил самое важное Дарг. Его губы чуть дрогнули. — Или он один?

— Не меньше трех, — пожал плечами Ярик, ощущая за спиной горячее дыхание поражения. — Вот ведь дерьмо!

Дарг проскользнул мимо него к двери и начал ее потихоньку приоткрывать. Раб распластался рядом у стены, моля всех богов, чтобы старый шаман не обратил внимания на их кабинет, чтобы он забыл про закрывшуюся с грохотом дверь. Ведь мало ли почему дверью могли хлопнуть…

— Вижу четверых и шамана, — тихо зашептал Дарг. — В нашу сторону вроде бы не смотрят… А, слуги Кали!

Этот вскрик, который не услышали бы и с двух шагов, ножом палача ударил по натянутым нервам Ярика. У него внутри все сжалось, заледенело, а по коже забегали огненные мурашки.

— Ч-что? — враз ставшими непослушными губами спросил Ярик.

— У него череп скальной крысы в руке. Это поисковый амулет. — Дарг выпрямился и посмотрел рабу в глаза.

Ярик увидел во взоре хозяина усталость, ошеломление, злость и решимость, и, словно отвечая на вопрос, Дарг кивнул. Шагнув к столу, Ярик цапнул бутылку и начал поигрывать кистью, старясь схватиться половчее.

— Не забудь мешок! — Дарг уже успел выхватить саблю и кинжал и теперь глубоко дышал. — Вперед!

И все вокруг сменилось какими-то смазанными картинками. Дверь широко распахнулась и с грохотом врезалась в стену. Посыпалась штукатурка. Неожиданно Дарг совершил длинный кувырок вперед и, уже вскакивая с пола, пырнул кого-то кинжалом. Судя по скрежету металла и блеснувшим искрам, ему это не слишком-то удалось. Следом за хозяином неслышной тенью выскользнул Ярик. Его ноги не по-человечески мягко ступали по полу, рука наготове держала бутылку.

Дарг уже стоял на ногах и вовсю рубился с двумя кочевниками. Еще двое обегали стол, норовя забежать за спину. От стойки трактирщика, выхватывая из ножен сабли, хищниками скользнула еще пара степных воинов. Первый сюрприз! Стойка не была видна в дверную щель! За спинами сражающихся начал завывать шаман. Ярика кольнуло непонимание: он-то чего старается? Ведь здесь наверняка такие вояки, что даже хозяин с ними не справится!

Один из кочевников решил не тратить время и махнул через стол. Ярик, словно только и дожидался этого момента, скользнул вперед и со всего маху ударил воина по голове. Тот что-то почувствовал за миг до удара, а может, и увидел краем глаза, и начал поворачиваться с занесенной для удара саблей. Удар бутылкой его на мгновение ошеломил и сбил с ритма боя… Не раздумывая Ярик ткнул получившейся из бутылки «розочкой» в лицо степняка, попутно отклоняясь от удара саблей. Брызнула кровь, но кочевнику все же повезло — в глаза Ярик не попал. Однако из боя противник выбыл: из глубокой раны на лбу теперь темным потоком хлестала кровь, заливая глаза.

Какое-то нутряное чувство заставило Ярика упасть на спину. Что-то хрустнуло, боль от падения разошлась по телу. Ерунда! Главное, что неотвратимый, казалось, удар сабли просвистел мимо. Это уже постарался обежавший стол воин. Ничуть не сокрушаясь о неудаче, что постигла столь красивый удар, он гикнул и попытался располосовать лежавшего на полу раба. Спасая свою жизнь, Ярик перекатился к другому столу и скрылся под его массивной крышкой. Вскочив там на четвереньки, он скакнул было на противоположную сторону, но тут же отпрянул назад: перед самым его носом с влажным стуком упал какой-то предмет. Ярик ошалело глянул перед собой, и противный комок встал у горла. Перед ним лежала отрубленная рука!

Сзади раздалось ругательство, и показавшаяся такой надежной крышка стола взмыла вверх, загораживая путь к отступлению. Цапнув правой рукой первую попавшуюся табуретку за ножку, Ярик перекатился на спину и, поджав ноги, прикрылся этим предметом мебели как щитом. Раздался глухой удар, и табурет дернуло. Отшвырнув ненадежный щит в сторону, Ярик дико закричал и ударил обеими ногами нависавшего над ним озверевшего степняка.

Отброшенный табурет немного отклонил оружие кочевника, отвлекая внимание на себя, и сдвоенный удар под дых стал совершенно неожиданным. Хрипло каркнув, воин согнулся и попытался отступить, загородившись от лежащего саблей. Но проблемы с дыханием и сильная боль ослабили реакцию, и Ярик успел среагировать первым. Его ноги оплели чужие, и, резко перекатившись, даже крутанувшись, направо, Ярик свалил противника на пол. Протестующе звеня, в сторону полетела сабля, а раб, по-звериному зарычав, навалился на упавшего всем телом и принялся наносить лихорадочные удары. Смертельная угроза вызвала такой всплеск ярости, что Ярик не бил, а молотил своего противника, разбивая в кровь кулаки и превращая чужое лицо в кровавую кашу. Хотелось выть, рычать, рвать зубами еще теплое мясо…

Ярик с огромным трудом заставил себя остановиться и откатился в сторону. Дав волю своей неподконтрольной ярости, он забыл обо всем, но почему-то все еще был жив. Подняв голову и окинув зал шальными глазами, Ярик увидел, что задуманный хозяином прорыв не удался — противник ретировался сам. В момент, когда раб пытался оглядеться, хлопнула входная дверь за последним нападавшим.

Тихо похрустывая осколками разбитой посуды, к Ярику подошел Дарг.

— Вставай и пошли! — хрипло дыша, произнес он. — Ничего еще не кончилось. Боск просто был не готов, что с нами будет и твой зверь!

Забормотав что-то угрожающе-жалостливое, словно он еще не определился со своими чувствами — себя пожалеть или врага постращать, Ярик встал на ноги. Взгляд сразу нашел довольно облизывающегося Руала, который сидел на груди одного из кочевников, словно на острове плоти в океане крови, что вытекла из рваной раны на горле кочевника.

— Малыш, я же про тебя совсем забыл! — забормотал Ярик, поднимая неведомо когда отброшенный в сторону мешок. — Надо было тебя на Боска натравить!

— Он и так нас спас. Этот выкидыш Бездны уже собрался разделать тебя на куски, пока ты цацкался с этим неудачником, как зверь порвал ему горло. — Дарг невесело усмехнулся. — Только это и заставило Боска отступить. Он не был готов к встрече с тварью Заар'х'дора!

Окинув поле боя хмурым взглядом, Дарг обратился к едва начавшему отходить от шока тощему служащему трактира:

— Черный ход есть?

— Есть! — указывая на дверь в глубине зала, произнес тот, но затем, набравшись храбрости, возопил: — А кто будет платить за погром?!

Услышав о деньгах, Дарг поморщился и кинул на стойку горсть монет, где-то на три фарлонга.

— Но этого мало… — заикнулся было тощий.

— Хватит! — отрезал Дарг и велел Ярику: — За мной!

И они метнулись к задней двери. Пробежав через кухню, вылетели в темный проулок. В нос ударила вонь помоев. Дарг покрутил головой и направился в сторону причалов. Неожиданно он упал на землю, и о камни мостовой дзынькнула стрела. Заливистый свист огласил улицы города: сидевший в засаде воин созывал своих. Не задерживаясь, Дарг вскочил и побежал. Уже на бегу он торопливо объяснил:

— Я двоих завалил!.. Ох, неплохие мечники!.. Ты одного, да зверь твой, итого — четыре. В зал вошли семеро, но мне кажется, что Теорн отправил десяток, выходит, осталось шестеро. Мы отбились просто чудом, в следующий раз расстреляют из самострелов!

— Но что же делать? — прерывисто воскликнул Ярик. Мешок больно бил по спине, сбивая с ритма, но дыхание было ровным, а глаза цепко обшаривали дорогу перед собой, невзирая на тьму.

Рядом цокал коготками по камням Руал. Судя по доносящимся до Ярика звукам, он получал от ночного бега истинное наслаждение.

— Искать капитанов! — Даргу удавалось говорить тихо и ровно, несмотря на бег. — А начнем с третьего причала.

Не прерывая бега, он как-то ухитрился задвинуть саблю в ножны и спрятать кинжал. Где-то близко, на соседней улице, ощущался смертельный жар погони. В который раз в споре между жизнью и смертью все решали ноги…

Олег устало откинулся на спинку стула. Глаза резало, болела шея, пальцы ныли, сведенные судорогой. Вечерние бдения в читальном зале библиотеки Академии были просто необходимы, но, порви всех мархуз, как все это утомляло. По настоянию Айрунга он ходил теперь на некоторые лекции и практические занятия. В основном это были древние языки, общая теория магии и основы руноналожения. Как сказал маг, он должен походить вместе со всеми первый семестр, но сдавать зачеты будет за год. Поэтому, когда все остальные жили в свое удовольствие, Олег, зеленея от злости, шел в библиотеку, благо что она оставалась бесплатной. Там он несколько часов занимался дополнительно по основным предметам, а потом изучал основы географии, истории, читал заметки путешественников из разных стран. Не нуждаясь в напоминаниях своего наставника, он понимал, что в новый мир надо вживаться. Тем более что у него почти не осталось на это времени.

Оказалось, что у человека, который учится по индивидуальной программе, есть одна проблема — отсутствие денежного довольствия. Все слушатели Академии получают стипендию, пусть маленькую, но все же, а выскочки вроде Олега живут за свой счет. Этот факт Айрунг сообщил Олегу походя, как нечто совершенно обыденное и неважное. На заданный с обалделым видом вопрос: «А на что тогда жить?» Айрунг пожал плечами и сказал, что придется подрабатывать.

Вот Олег и пытался срочно изучить хотя бы в общих чертах основы жизни в окружавшем его мире, дабы не смотреться совсем уж чужаком. Олег в который раз выматерился, вспомнив ответ Айрунга о причинах столь вопиющей дискриминации. Как казалось Олегу, государство должно быть заинтересовано в поддержке талантов, а тут все наоборот… Ответ был прост и непонятен одновременно. Здесь бытовало мнение, что настоящий незауряд должен пробивать себе дорогу самостоятельно, а жесткие условия вроде отказа в содержании и смертельной опасности во время каждого практического экзамена должны заставить начинающего мага реально оценивать свои силы. Как сказал однажды Айрунг, еще какую-то тысячу лет назад среди учеников магов во время учебы погибал каждый второй, а каждый третий из выживших становился инвалидом. Но зато какие вырастали маги! После этого все стало гораздо более гуманным, но жесткие законы для талантливых одиночек остались неизменными.

Олег еще раз взглянул на часы, что висели на стене, и захлопнул истрепанный фолиант. Пора! Вот уже три ночи подряд он работал сторожем небольшого товарного склада на окраине Семи Башен. Взяли его на удивление легко, достаточно было продемонстрировать несколько простейших способов манипулирования с Силой. Ну наподобие разбивания валунов незримым молотом и подъема в воздух крупных предметов. Теперь он числился ночным сторожем с окладом в один золотой фарлонг в седмицу. Это, конечно, не бог весть что, но при должной экономии с голоду он теперь не умрет. Правда, спать приходилось урывками, по четыре-пять часов в сутки. Но что делать, по специальности брали только старших учеников. Олегу дали понять, что это должно стать еще одним стимулом к учебе.

На выходе из библиотеки он накинул потертый плащ и зашагал по мостовой, стараясь обходить самые большие лужи. Вся одежда была куплена на распродаже, но даже такую он сможет обновить ой как не скоро.

Яркий свет фонарей разгонял вечернюю мглу. Шары из толстого стекла изливали водопады света. Олег чуточку напрягся и разглядел легонько мерцающую ауру магии. Уже с неделю он ежедневно проводил комплекс медитативных упражнений, подробно описанный в одной из работ по основам практической магии. Этот предмет как-то незаметно стал любимым и прочно вошел в его жизнь. Олег даже какие-то бытовые вещи совершал с помощью магических импульсов. И результат давал о себе знать. С каждым днем он все ближе и ближе подходил к тому порогу, за которым начинается истинная магия — магия рун и заклятий, слов и жестов…

На улицах было довольно спокойно. Изредка встречались тройки городских стражников, что курсировали по городу, обеспечивая безопасность горожан. До склада, где работал Олег, приходилось идти около часа через различные районы города. Районы магов и дворян, купцов и мастеровых, жилые районы середняков.

— Ты чуть не опоздал, — глухо заворчал дневной охранник, передавая ученику мага ключи.

— Но ведь не опоздал же! — несколько резковато ответил Олег, сильно недолюбливающий своего коллегу. Уж больно скользкий тип был. Какие-то уголовные замашки, презрительность и хамоватость.

За спиной Олега хлопнула дверь, и он задвинул засов. Теперь пройтись по двум этажам и подвалу, а затем можно и подремать.

По мрачноватым коридорам склада разлилась липкая, засасывающая тишина, но расслабляться все-таки не стоило. Этот район пользовался дурной славой. К нему вплотную примыкал квартал местной бедноты, откуда то и дело совершали набеги воровские банды. Поэтому сторож если и засыпал, то лишь вполглаза. Если он, конечно, еще дорожил своей жизнью, а то бывали уже прецеденты…

Сейчас все было спокойно. Двери и окна заперты наглухо, следов взлома не наблюдалось. Олег вздохнул и прилег на лавку в каморке у входа. Приказав себе проснуться через полчасика, он задремал.

Из сна он вынырнул, как пловец вырывается из лап темного омута, стряхивая с себя мутные тенета сна. Олег сел и тряхнул головой. Снилось что-то мерзкое, но вот что, никак не вспоминалось. Странный посторонний звук отвлек внимание: словно что-то скребется о доски. Мысль о мышах была тут же отброшена как несостоятельная, и Олег вскочил на ноги, уже готовый к бою.

Крадучись, он подошел к входной двери и прислушался. Снаружи происходило нечто непонятное. Судя по голосам, несколько человек, тихо переругиваясь, пытались с помощью длинной полоски металла отодвинуть наброшенный Олегом засов. Не успел Олег пресечь эту попытку, как брус засова с грохотом рухнул и дверь распахнулась во всю ширь.

И тут Олег нанес удар «молотом» прямо по загородившей открытый проем фигуре. Раздался короткий, тут же оборвавшийся вскрик, треск костей, и фигуру смело в ночь… В ответ сразу же мерцающей рыбкой в свете одинокого фонаря влетел метательный нож. Ученика мага спасли только невыгодная позиция для бросающего и слишком уж стремительное для бандитов развитие событий. Запоздало дернувшийся в сторону Олег увидел, как в помещение склада влетела чья-то поджарая фигура. Глаза сразу же зацепились за блестящий нож в руке. Запаниковавший Олег собрал остатки сил и ударил новым «молотом», в злом предвкушении ожидая очередного треска костей. В ответ он услышал только хохот:

— Ты ошибся, ученик. На меня это не действует!!!

И, приблизившись вплотную, человек ударил Олега ножом в живот, вернее — попытался ударить. И тут тело Олега сработало уже без участия сознания. Два года в армии на такой бесконечно далекой Земле не прошли даром. Захват атакующей руки, поворот, залом — и крик боли ночного вора. Выбить нож, пнуть его под колено и, ухватив за волосы, впечатать лицом в так кстати оказавшийся рядом шкаф. Раздался треск. Не понимая, что трещало, голова или доски, Олег повторил удар. Краем глаза выцепил какую-то стремительно приближающуюся тень. Понимая, что безнадежно опаздывает, Олег подставил плечо, принимая на него удар дубинки. Боль гранатой взорвалась в голове, и Олег, не очень-то соображая, что делает, ткнул в темное пятно лица нового противника растопыренными пальцами правой руки. О том, что он попал куда надо, можно было судить по звериному воплю нападающего.

Олег отскочил к стене. Каждое движение причиняло резкую боль, но надо было терпеть. Нога наткнулась на какой-то предмет. Стиснув зубы, Олег опустился на корточки и нашарил его рукой. Оказалось, что это выбитый ранее нож одного из бандитов. Сжав поудобней его рукоять, Олег приготовился к новым нападениям, мысленно тысячу раз прокляв себя за решение не включать свет. Виден был только проход на улицу и валяющаяся там тень, громкими стенаниями оглашающая окрестности.

Справа что-то загрохотало и раздались проклятия. Неожиданно озлобившись, Олег подскочил к поверженному противнику и несколько раз со всего размаху ударил рукоятью ножа по голове. Шевеление прекратилось. На улице раздался топот, и под свет единственного фонаря влетели стражники. Олег оценил скорость и мрачно усмехнулся.

— Всем не двигаться!!! Стража Совета! Стоять!!! Зарублю!!! — В воплях стражников клокотала ярость.

Один зажег мощный ручной фонарь и осветил сцену сражения. Луч выхватил лежащего человека с залитым кровью лицом, сбитый дверной косяк (Олег не слишком точно нацелил свой «молот»), раскуроченный шкаф, лежащего рядом с ним человека в темной куртке и штанах и прислонившегося к стене Олега.

— Кто таков?! — рявкнул стражник с фонарем, второй стражник в этот момент нацелил на ученика мага арбалет. Третий страж с алебардой наготове удалился в темноту.

— Младший ученик мага Олег, в настоящий момент подрабатываю ночным сторожем. На данный склад было совершено нападение, и я вот…

— Порубал всех к мархузу?! — закончил за него стражник с фонарем и немного расслабился.

— Нет, побил! — уточнил уже начавший выходить из горячки боя Олег и в свете этого получивший незабываемые ощущения от адской боли в плече.

— Тут еще один валяется! — с улицы закричал третий страж. — Все кости всмятку. Это не человек, а мешок костей.

В это же время один из стражей выволок стенающего бандита на улицу и скрутил того прочным шнуром.

— Свет! — приказал другой, и шар светильника в комнате начал медленно разгораться. — Чего сам-то не включил? — Погасив собственный фонарь, стражник задал вопрос с искренним недоумением.

Олег почувствовал стыд:

— Забыл. Все так навалилось, что как-то не до этого…

— Бывает. Ранен?

— Рука, — поморщившись, ответил Олег.

— Сейчас Лопарь тюремную карету с доктором вызывает, он поможет. Так что терпи, — забормотал стражник, ловко связывая так и не пришедшего в себя бандита. — Чего их-то не колданул? — В вопросе звучало искреннее любопытство.

— Да сам не знаю. На этого не подействовало, — раздосадованно проговорил Олег.

— Не подействовало, говоришь. Ну-ка, ну-ка. — Бормоча себе под нос, стражник перевернул вора на спину и коротким кинжалом принялся распарывать на груди того одежду. — А, ну конечно. У него ж амулет Мирта. — Стражник показал Олегу веревку с каким-то диском. — Дорогая ведь штука! — вслух рассуждал он. — Никак кто-то из Гильдии?

Но Олег ничего не слушал, только сполз по стене на пол и прикрыл глаза, стараясь отрешиться от дергающей боли в плече…

Рано утром он ввалился в квартирку Айрунга, перепугав его хозяйку перевязанной рукой и заставив самого молодого мага вскочить с ошалелым видом.

— Ты чего это?! — спросонья ожесточенно протирая глаза, заворчал Айрунг.

— Это? Это ерунда, — кивнул на гипс Олег. — Склад пытались ограбить, а я его защищал. Тут другое… — Он немного помялся, не зная, как начать, но затем выпалил: — Понимаешь, я ударил одного вора «молотом», а он только засмеялся… Стражник потом сказал, что у него был амулет Мирта…

— Какие грамотные стражники пошли, — буркнул себе под нос маг. — Ладно, понял я. И теперь тебя волнует, не бессмысленна ли вся твоя учеба, если от твоей магии может защититься любой оборванец?

Дождавшись кивка, Айрунг продолжил:

— Амулеты, подобные этому, защищают от простейших видов магии, я бы даже сказал, от выбросов сырой Силы, но уже от чего более хитрого обладателя амулета не спасают… Конечно, есть очень могущественные артефакты, защищающие и от более сильной магии, но для этого еще до Птоломея была создана теория артефактов, которая описывает, как в бою уничтожить тот или иной артефакт. Поэтому запомни: никакой артефакт не дает абсолютной защиты. И их использование только расслабляет мага, делает уязвимым.

— То есть ты хочешь сказать, что этот амулет тебя бы не остановил? — с непонятной интонацией спросил Олег.

— Да не то что меня, тебя через пару лет не остановит! — с усмешкой ответил молодой наставник. — Меня вот только интересует, как ты без магии-то справился?

— А, драться меня еще в армии научили… — отмахнулся ученик.

— Тогда тебе стоит углублять навыки. Я поговорю с учителем фехтования, чтобы он поработал с тобой. Очень полезные занятия!

Олег на это мог только кивнуть, обозвав себя дураком. Ведь можно было догадаться, что Айрунгу только дай повод увеличить нагрузку.

ГЛАВА 33

Ярик с усилием выдохнул, стараясь очистить легкие от вони рыбьих потрохов. К причалам они с хозяином бежали какими-то закоулками, лавируя между помойными кучами и перепрыгивая через сточные канавы. Как и везде, богатый город имел и свою изнанку.

— Эй, на корабле!!! — в который уже раз заорал Дарг. — Где капитан?!! О, дети Бездны!!!

Ярик беспокойно переступил с ноги на ногу. Его чувства просто кричали о том, что скоро здесь будет погоня. Эти блуждания по залитым проснувшимся солнцем помойкам дали слишком уж небольшую фору беглецам.

— Я сейчас залезу на это корыто, и кто-то сильно пожалеет, — мрачно вполголоса посулил Дарг. — Третий причал, «Злая улитка»… — Последнюю фразу кочевник произнес, скорчив издевательскую рожу. После встречи с соплеменниками он растерял всю свою невозмутимость.

— Да, может, это не «Злая улитка»… — безразлично предположил Ярик. — Чем хфург не шутит, может, это вон тот корабль.

Дарг все так же мрачно посмотрел в указанном направлении и зло сплюнул.

— Кто тут орет?! — Над бортом корабля показалась немытая всклокоченная физиономия и, надсаживаясь, заорала: — Людям спать надо!!!

— Капитан где?! — заорал в ответ хозяин Ярика и, не дожидаясь ответа, прыгнул на палубу.

Ярик скакнул вслед за ним. Со стороны это смотрелось, наверное, довольно эффектно: между причалом и палубой никак не меньше двух саженей, а тут никакого напряжения и разбега, только раз — и один уже хищным зверем махнул на покачивающуюся палубу, два — и невообразимый прыжок совершил второй. Вся невозможность происшедшего только начала доходить до горластого обладателя невыспавшейся физиономии, и он обалдело хлопал глазами и бестолково раскрывал рот, словно забыл о человеческой речи.

— Кто капитан?! — властным голосом не спросил, а потребовал ответа Дарг.

Присмиревший матрос судорожно сглотнул, отчего кадык заходил вверх-вниз, и хрипло сказал:

— Весемир!

— Не тот ли Весемир, которого иногда называют… — уверенно начал было Дарг, но матрос перебил его, зашептав:

— …Безумный Весемир. Тише! Он не любит этого прозвища…

— Ясно! Проводи меня к нему, и срочно!

— Но… — попытался робко возразить матрос.

— Живо!!! — Что всегда поражало Ярика в хозяине, так это его умение добиваться своего.

— А ты стой здесь! — Это уже к Ярику. Казалось, что Дарг не говорит, а рычит.

Ошеломленный матрос молча указал на кормовую надстройку. Кочевник фыркнул и быстрым шагом направился к входу в каюту.

— Крут у тебя хозяин… — протянул моряк. То, что он обращается к презираемому всеми корду, его не смущало.

— Не жалуюсь, — равнодушно пожал плечами Ярик, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям.

— Чего ему надо-то? — не унимался матрос, поговорить он явно любил.

В этот момент открылась дверь каюты, и оттуда раздался пропитый голос:

— Шрам! Гузака ко мне, живо!

— Да он не проспался еще! Под вечер с Вольтом в дымину пьяные пришли… — спокойно ответил стоящий рядом с Яриком моряк.

— Тащи его быстро!!! — еще громче заорал капитан.

Удивленный Шрам подбежал к люку и привычно нырнул внутрь. Потекли томительные минуты. Наконец наружу вылезли два человека. Один пошатывался, а все окрестные мухи облетали его за версту: запах перегара разил похлеще иных ядов.

— Шрам!!! — опять заорал Весемир.

— Да здесь я, — заворчал матрос. — Привел уже.

Полупьяный Гузак, постанывая, нырнул в проем капитанской каюты. Хлопнула дверь. Буквально через несколько мгновений Гузак вывалился наружу и заорал:

— Шрам!!! Буди Вольта и остальных! И чтоб через пять минут мы отходили!!!

— Да ведь Груль с Устаком еще на берегу…

— В задницу эту пьянь! — дыша перегаром, продолжал орать Гузак. — Клиент не может ждать!

И вот уже вокруг Ярика замельтешили, забегали полусонные матросы. Кто-то ставил парус, кто-то встал к штурвалу, пара матросов бросились убирать трап (такое громкое название имела доска с прибитыми поперечными планками). На палубу вышел Дарг. Его сумрачный взгляд сказал Ярику лучше всяких слов, что денег у хозяина почти не осталось.

— Двадцать пять фарлонгов, — сквозь зубы процедил Дарг. — И это только после поручительства Гузака! Да все это корыто стоит не больше сотни золотых!

Неожиданно он осекся и впился взглядом в группу приближающихся всадников. Ярик ощутил, как взвыло в нем раненым зверем чувство опасности. Даже затаившийся было в мешке Руал высунул мордочку и напряженно фыркнул. На беглецов начали оглядываться матросы. Радовало, что хоть работу они не прекращали.

Наконец был поднят якорь, и ветер наполнил парус. Корабль начал неторопливое движение. Вот до берега уже четыре сажени, десять, теперь можно вздохнуть поспокойней. Казалось, настигнувшие было беглецов преследователи сейчас яростно кричали на берегу, бессильно потрясая оружием.

— Кажется, ушли, — с непередаваемым облегчением простонал Ярик. — А вслед за нами они не пойдут?

Дарг задумчиво погладил рукоять сабли и буркнул:

— Я думаю, что нет. Отрыв слишком велик, да и как только я окажусь на другом материке, первый же практикующий маг закроет меня от шамана. И Боск это понимает, как никто другой. Дорогой братец потерял все шансы получить мою голову!

— Но ведь раньше… — рискнул возразить раб.

— Раньше было другое время! У племени еще не было таких потерь.

Хозяин дернул плечом и пошел на корму. Ярик же с холодком в душе понял, что его в чужой стране продадут. Он единственная ниточка, по которой хозяина можно будет найти. И если к этому хозяину Ярик еще как-то притерпелся, то с новым наверняка возникнут проблемы.

— Дерьмо! — Одно слово шепнул раб, тогда как хотелось его проорать, да еще ударом проломить палубу под ногами. — Дерьмо!!!

Ярик сидел на носу корабля и, похоже, старался проникнуть за ту грань, что принято называть горизонтом. Хозяин его не трогал. Он то сидел в своей каюте, то о чем-то разговаривал с Гузаком или Весемиром. Матросы выполняли каждый свою работу, подгоняемые Вольтом, который оказался боцманом. Остальные лениво занимались своими делами: играли в кости, травили байки, кто-то спал в трюме, кто-то фехтовал на коротких мечах. До корда никому не было дела. Нет, у него могли что-то спросить, просто прикрикнуть, но в основном воспринимали как груз, некую разновидность балласта. В этом плавании Ярик как никогда ощущал себя неодушевленным предметом, вещью. Даже у кочевников было проще, там он воспринимал себя пленником, при бегстве через половину Сардуора — младшим партнером, что ли, но лишь иногда — вещью. Поганое, надо сказать, ощущение.

Но Ярик не давал чувствам захлестнуть себя с головой — он творил. Именно так можно назвать то действо, которое он совершал каждую свободную минуту. Он прокладывал дорогу к свободе. В этом безумном странствии было как-то не до распутывания чужих заклятий, но теперь, в тиши и спокойствии, следовало наверстать упущенное. И Ярик вытягивал из себя все жизненные соки, балансируя на грани полного истощения, торил дорогу к средоточию своей Силы. Каждый шаг к свободе был тяжелей и сложней предыдущего. Приходилось интуитивно, не всегда вполне осознавая свои действия, совершать невозможное.

За какие-то дни он высох до состояния скелета. Это вызвало некоторое беспокойство у хозяина: все же Ярик был его движимым имуществом. Дарг даже снизошел до того, что договорился с Весемиром об увеличении количества еды для Ярика. Помогало мало. Точнее, мало сказывалось на внешнем виде, просто эти новые крохи жизненных сил также шли в дело.

Каждый день Ярик садился на носу судна и, подставив лицо солнцу, погружался в транс. Когда же силы кончались, то он просто сидел размышляя. Единственное событие, которое отвлекало его от отстраненного созерцания моря, это ежедневные тренировки Дарга. Хотя тут не было ничего удивительного — на эти тренировки сбегались посмотреть все свободные от вахты члены команды.

Начиналось это ближе к вечеру. Дарг, обнаженный по пояс, поднимался на крышу кормовой надстройки и, воздев саблю и кинжал к небу, стоял так несколько ударов сердца. А затем начинал свой танец. Нет, конечно же Ярик уже видел тренировки хозяина в их долгом пути, но это все было не то. Только здесь Дарг имел время для настоящей тренировки, которая так походила на смертельный танец стали во имя жизни. Воздух ровно гудел, стальные полосы рассекали воздух, не давая врагу ни шанса. Ритм танца завораживал. Когда Дарг начинал, все смолкало, оставались только солнце, плеск волн, посвист стали и смазанный силуэт. Перед затаившими дыхание зрителями открывались грани великого искусства. Но Дарг выкладывался полностью вновь и вновь, стремясь расширить границы собственного мастерства. Только два человека знали причины исступления, охватившего степного воина. Воспоминания о поражении от странного желтокожего воина ядовитыми занозами засели в памяти Дарга. Значит, что-то не так, что-то недоработано, где-то есть слабина! И Дарг продолжал ткать узоры смерти, претворяя в жизнь сочиненные им комбинации и финты и раскрывая во всей полноте свой талант фехтовальщика.

А Ярик, доведший себя до полного истощения, в такие минуты сидел замерев, широко раскрыв глаза и намертво впечатывая в память чужой танец. Надо было только увидеть, подстроиться под чужой ритм и слиться с ним сознанием. В такие моменты Ярику казалось, что это он танцует там, на корме. Неуловимая дрожь пробегала по мышцам, и все заметнее крепла воля к победе.

Однажды Ярик спросил хозяина, почему он перестал курить гарлун. Знаний раба уже хватало на то, чтобы понять важность данной травки в культуре местных фехтовальных школ.

— Мне это уже не надо, раб. Все, что мне мог дать гарлун, я уже получил. Теперь все решают обычные тренировки. — Голос Дарга был сух и неприятен. Те ростки нормальных человеческих отношений, что существовали между рабом и хозяином, благополучно увяли.

Больше Ярик к Даргу не обращался.

После таких тренировок вокруг Гузака или Вольта собирались матросы и в который раз слушали историю об их ночном спасении. С каждым рассказом число бандитов удваивалось, а обычная схватка приобретала облик кровавой баталии. Что больше всего удивляло Ярика, так это поведение Гузака. Первый помощник, второй человек после Бога (первый — это капитан!), а с матросами на короткой ноге! В то утро, когда хозяин с Яриком заявились на этот когг, он даже спал в матросском кубрике, а не в своей каюте. Хотя, будучи настолько пьяным, он мог и корабль не найти, не то что каюту!

До чуткого уха корда донесся цокот коготков. Руал опять странствовал по кораблю, что-то вынюхивая и выискивая. Насколько понимал Ярик, в здешнем семействе крыс произошло резкое падение поголовья. А среди экипажа поползли слухи о серой тени, что возникает из ниоткуда и пропадает в никуда, после чего обнаруживается пропажа всевозможных вещей. Корабельный кок даже донес до капитана сведения о пропаже одного свиного окорока и половины бочонка вина. Последний факт был настолько явной ложью, что мучимый похмельем кок представил себе возможные последствия сказанного, только закончив речь. Но в тот раз ему на редкость повезло: Весемир сам впервые увидел загадочную тень и теперь мучился раздумьями о возможности видений у насквозь трезвого человека.

Но еда действительно пропадала. Постоянно скрывающийся Прыгун то и дело притаскивал обожаемому повелителю самые лакомые кусочки. Один раз принес даже крысу, но Ярик отказался. Пускай в Лесу он ел всякое, но ведь сейчас он не в Лесу?!

Иногда Ярик сливался сознанием со зверем и лазил по корабельным закоулкам, слушал чужие разговоры, выискивая крохи информации об окружающем мире. К сожалению, подобные деяния он мог совершать, только лежа в своем гамаке в матросском кубрике — здесь никто не заподозрит неладное.

Так, неспешно продираясь сквозь рутину морского путешествия, Ярик приближался к новому материку. Иногда он даже недоумевал, почему почти все капитаны отказались от переправки пассажиров в Джугу — никакие пираты пока не встречались. Но на шестой день путешествия раб ощутил всеми фибрами своей души начавшую сжиматься пружину напряжения. Люди ожидали нечто ужасное, одновременно желая, чтобы страшащая их участь прошла стороной. Так бывает перед грозой, когда неестественная тишина опускается на мир и все замирает до той поры, пока не грянет гром…

Гром грянул на пятнадцатый день плавания. Время уже давно перевалило за полдень, и на кормовой надстройке опять сверкали клинки. Так и не успевшие привыкнуть к необычному зрелищу зрители собрались на палубе. Только на мачте в «вороньем гнезде» сидел наблюдатель. И в самый разгар боя с тенью над палубой пронесся крик. Застыл в низкой стойке Дарг, вскочили на ноги матросы.

— Корабль!!! Корабль по правому борту!!! — надрывался наблюдатель.

Кто-то заспешил в каюту капитана. Не прошло и пары минут, как на палубу выскочили Весемир с Гузаком.

— Где?! — рявкнул капитан, доставая подзорную трубу. Поймав едва видимую обычным зрением точку, он долго присматривался, а затем зло сплюнул: — Флага еще не видно, но обводы, как у охотника с Головы Змеи. Дерьмо! — Бормоча себе что-то под нос, Весемир, тяжело переступая, словно сразу постарев на пару десятков лет, вернулся в каюту.

— Держи на северо-восток! — крикнул рулевому будто ставший выше ростом Гузак. — И передайте Марку, чтобы врубил движитель на полную катушку. Может, пронесет… Чуть что, сразу сообщайте мне!

Получившие приказ люди сразу же забегали, засуетились. Гузак также направился в свою каюту, но, остановившись у входа, приказал:

— Оружие на палубу. Приготовить арбалеты и зажигательные стрелы. Если это действительно пираты с Головы, то вы сами понимаете…

Началась предбоевая суета. На свет появились массивные корзины с мечами, связки арбалетных болтов, сами арбалеты. Вдоль бортов стали устанавливать дощатые щиты, обитые толстой кожей.

— И зачем мы сюда сунулись? — чуть ли не всхлипывая, заныл молодой, чуть постарше Ярика, матрос. — А теперь сдохнем за какие-то поганые монеты!

Говоря последнюю фразу, матрос с ненавистью посмотрел на Ярика. Перехватив взгляд, тот решил не нервировать понапрасну людей и спустился в матросский кубрик. Страха не было, только легкая дрожь и нечто напоминающее предвкушение охватило все естество. В крови медленно закипал адреналин, а где-то под ногами снова раскрывала свои глубины пропасть небытия. Уже в который раз Судьба предлагала пройтись по тонкой нити, которая так и норовила оборваться.

Ярик забрался в свой гамак и принялся нащупывать сознание Руала. Упускать из виду происходящее наверху он не собирался. Руал забрался на верхушку мачты, и перед Яриком открылся замечательный вид… Завораживающая синь морских глубин, плавно перетекающая в нежную голубизну небес, тонкая линия горизонта и увеличивающийся с каждой минутой белесый парус. Судя по скорости движения чужого корабля, у когга Весемира не было никаких шансов на спасение. Тридцать минут погони — это самый оптимистичный прогноз.

Кайфат зашипел, уловив чувства Ярика, но тот быстро вернул контроль над телом зверя и попробовал оглядеться. Какое-то смутное, неосознанное ощущение заставляло обшаривать горизонт. Есть! На юго-востоке стремительно увеличивалась черная точка.

«А это у нас кто? Желающие получить еще один кусочек пирога? Да вроде и пирог маленький…» — Размышляя подобным образом, Ярик все же чувствовал собственную неправоту. Да, от корабля (а растущая точка не могла быть ничем иным!) так и веяло стремительностью хищника, но направленной агрессии не ощущалось.

Ярик мысленно поморщился и приготовился ждать. Как и всегда, все точки расставит время, тем более что корабли достигнут их когга одновременно.

Где-то минут через пять крики матросов сообщили, что и второй корабль заметили. Команда затаила дыхание, моля всех богов о неслыханной удаче: чтобы новый корабль не был врагом… Мучительно потекли минуты.

Ярик решил оторваться от созерцания приближающегося второго корабля именно в тот момент, когда с вытянутого остроносого корабля-пирата сделали пробный выстрел. Что-то огненное взвилось в воздух от установки на палубе и с душераздирающим свистом устремилось в сторону когга. Ярику поначалу показалось, что смертоносный снаряд летит именно в него, но он, естественно, ошибался… Недолет! В воде раздался гулкий грохот взрыва, и вырос столб воды.

«Вот тебе и мир Средневековья!» — было единственной связной мыслью Ярика.

Вслед за первым снарядом ударил второй, затем третий. Попадания шли кучно, но мимо «яблочка». Команде когга, ставшего центром гигантской мишени, несказанно везло. Неожиданно раздалось ровное гудение, и прямо по центру корабля пиратов расцвел огненный цветок. Расцвел и опал — корпус судна отличался завидной прочностью, но это заставило пиратов забыть о своей жертве: в схватку вступил серьезный противник.

Наверное, именно этим и объяснялась спешка пиратов в стрельбе: у преследователя не было времени на погоню, и он надеялся подбить жертву, чтобы догнать после схватки с другим кораблем. Но подобная самонадеянность удивила даже Ярика, полного профана в морском деле. Второй корабль уже одним своим видом заставлял относиться к себе серьезнее. Скошенные мачты, зализанный корпус, две палубные надстройки, которые так и хотелось назвать башнями, не говоря уже про высочайшую маневренность этого черного как ночь корабля.

Пропустивший первый выстрел Ярик сполна и во всех подробностях рассмотрел последующие. Палубные надстройки и вправду оказались боевыми башнями. За ними угадывались устройства странного вида, которые и метали с завидной скоростью и точностью напоенные разрушительной магией стрелы в пиратский корабль. Аура чужой магии просто жгла глаза!

Наконец межкорабельная дуэль принесла хоть какие-то результаты. Раздался грохот далекого разрыва, и от корабля-пирата полетели во все стороны деревянные обломки, заплясали в сумасшедшей вакханалии языки огня. Когг уже довольно далеко отошел от места схватки, и детали не были видны, но чувствовалось, что удар ощутимый, однако не смертельный. Огонь как-то быстро опал, развеялся дым, и только копоть на все еще невредимом парусе говорила о произошедшем пожаре. Не было и видимых повреждений на корпусе, но пират все же решил выйти из схватки. Заложив крутой поворот, он начал величаво удаляться на север.

Как ни странно, но спаситель и не думал преследовать морского разбойника, он взял курс на преследование когга.

«Точно пират!» — со злостью подумал Ярик. — «Да чтоб тебя разорвало да прихлопнуло!»

А черный охотник уже поравнялся с их коггом, и оттуда засемафорили флажками. Ярик в теле кайфата поплотней прижался к дереву мачты, стараясь скрыться от чужих глаз. Внизу раздалась матерщина Гузака, а быстро реагирующий Вольт уже раздавал зуботычины матросам, заставляя их пошевеливаться.

Несколько матросов начали спускать паруса, отключили движитель. Корабль замедлил ход, а затем и остановился, лениво покачиваясь на волнах. Грозный чужак встал борт о борт с коггом, и на корабль Безумного Весемира сошла группа вооруженных людей в каких-то странных балахонах. Складывалось ощущение, что пришельцы служат охраной для одного-единственного человека. Он ступил на палубу когга третьим. О важности этого человека говорил сильный магический ореол, что витал вокруг него. Маг!

— Кто капитан? — сильным, властным голосом спросил выделенный Яриком человек.

Его люди профессионально охватили кольцом своего подопечного. Ярик буквально кожей ощущал щупальца чужого внимания, которые настороженно обшаривали каждый уголок когга. Оружие обнажено не было, но что-то говорило Ярику, что эти матросы лишь немногим уступают Даргу в воинском мастерстве.

— Он спит, я вместо него! — с раздражением произнес Гузак и выступил вперед. — Старший помощник Гузак. Корабль «Злая улитка», порт приписки…

— …Новый Гиварт, а капитан Безумный Весемир! — продолжил маг, брезгливо поджав губы. — Следовало бы догадаться, что только такие идиоты, как вы, могут сунуться в эти воды в одиночку.

Гузак злобно сощурился и, раздув ноздри, зашипел:

— А с кем я имею честь беседовать?!

— Маг Бернар, капитан морского охотника «Поцелуй Великого Змея». — Капитан спасшего их судна растянул губы в тонкой улыбке. — Порт приписки Нолд.

Закончив говорить, маг Бернар холодно уставился в лицо Гузаку и смотрел не отрывая глаз, пока тот не склонил голову, что-то бормоча себе под нос.

— Документы на груз, а мои ребята пока все тут осмотрят, — бросил Бернар и отошел к борту.

Четверо его сопровождающих споро направились к трюму. Ярик беспокойно пошевелился в своем гамаке. Вот в кубрик нырнули темные фигуры. У одного из них в руках загадочно мерцал маленький жезл. Поводив им из стороны в сторону, этот человек коротко бросил какую-то фразу. Грохот ног начал удаляться. Проверяющие не обратили на лежащего в гамаке Ярика ровно никакого внимания.

Вынырнув из трюма, четверка направилась в кормовую надстройку. Пробыв там едва ли не меньше времени, чем в трюме, они вернулись, и человек, уже спрятавший жезл в сумку на плече, разочарованно качнул головой.

— Ну что же, тебе на этот раз очень повезло, все чисто! В прошлый раз вас ведь остановил наш охотник и нашел тридцать мешков высушенного гарлуна? — Дождавшись утвердительного кивка, Бернар продолжил: — И теперь вы груз больше не возите, а нанялись на пассажирские перевозки? Грязных кочевников возишь?

— Нам все равно, кого возить, лишь бы человек был хороший да деньги платил… — помрачнел Гузак. — Стараниями ваших охотников у нас нет денег на залог за самый завалящий груз, и теперь приходится выкручиваться.

— Ну да, конечно. Небось содрали с бедолаги все до нитки. Ладно, на этот раз свободны. — Бернар козырнул, перемахнул на свой корабль и уже оттуда прокричал: — Надеюсь, к следующей встрече твой капитан наскребет деньги на новый груз!

После этих слов корабль начал постепенно отваливать в сторону. Ярик проводил задумчивым взглядом палубу чужого корабля, на ней стояли два зачехленных орудия, которые он поначалу принял за боевые башни. Встреча с местными борцами с пиратством из таинственного Нолда его довольно сильно впечатлила. С контрабандистами тут, видать, строго. Вон даже на разбойника рукой махнули: отогнали и ладно, а вот безобидный корабль проверить на предмет контрабанды — это всегда пожалуйста. Тем более если он и сопротивления-то оказать не может…

Гамзарский порт встретил двух беглецов с Сардуора точно такой же многоголосицей, что и подобный ему порт Нового Гиварта. Точно такой же запах рыбы, гниющих водорослей, стойкий аромат пряностей от пузатых торговых судов и неизменное дуновение легкого безумия спешащей толпы. Единственное отличие заключалось в размерах — этот порт был раз в пять побольше гивартского, на рейде стояли десятки кораблей, у пристаней же вообще не протолкнуться.

Когг с совершенно безумным названием сиротливо притулился у заляпанного рыбными потрохами причала где-то на отшибе. Вынырнувший откуда-то серой мышкой портовый служка стребовал мизерную плату в один келат за использование стоянки сроком на неделю и тут же скрылся. Вслед за ним сбежали по трапу и Дарг с Яриком. Препятствий им никто не чинил, но и провожать не собирался. Складывалось ощущение, что присутствие пассажиров тяготило матросов, даже Гузак с Вольтом не особенно стремились укреплять знакомство. Так что Дарг и спешащий за ним Ярик, старательно обходя вонючие лужи, не оставляли у себя за спиной ничего такого, о чем стоило бы жалеть.

От этого полуразвалившегося причала отходила столь же грязная дорога, обезумевшей змеей петлявшая между прямоугольными коробками портовых складов. Кое-где им попадались стайки оборванцев, провожавших их оценивающими взглядами. Но бедноватый вид и уверенная походка Дарга заставляли портовых бандитов задуматься и поискать более богатую, но менее зубастую жертву.

— Господин, куда мы идем, господин? — осмелился поинтересоваться Ярик.

— Заткнись! — не оборачиваясь, рявкнул Дарг.

Ярик недоуменно пожал плечами и продолжал путь уже молча. По его прикидкам, в кошельке Дарга должно было быть денег максимум на пару дней жизни в таком большом и, без сомнения, дорогом городе. В этот момент дорога особенно резко вильнула и влилась в широкую, мощенную камнем мостовую. Здесь движение было не в пример оживленней. Дарг замер и стал цепко оглядывать идущих людей. Ярик недоуменно помотал головой. Что можно так высматривать, он просто не представлял. Ну настоящий бандюга, выбирающий очередную жертву! В этот момент Ярика словно громом ударило — ну конечно же жертву! Хозяин нашел гораздо более быстрый способ обогащения. Оставалось гадать, почему та же самая идея не пришла его хозяину еще раньше, на Сардуоре…

— Видишь вон того тощего, с брезгливой мордой, у стены? — неожиданно обратился крабу Дарг. — Да-да, в белой тунике и с тремя громилами за спиной.

Ярик кивнул. Указанный Даргом человек сейчас прижимался к стене каменного здания, пропуская мимо тяжело груженную повозку. Из-за плотной толпы, запрудившей дорогу, колеса у повозки еле двигались. Один из охранников этого богато одетого человека что-то яростно орал вознице, но шум заглушал его голос. Ответ возницы сливался с неразборчивым визгом и каскадом неприличных жестов.

— Сейчас подбегаешь к нему и крепко обижаешь. Так, чтобы он за тобой не только охранников послал, но и сам увязался. Ты меня понял? — Дарг говорил с яростной убежденностью. — Затем побежишь так, чтобы у них был шанс тебя догнать. Я буду ждать тебя за тем поворотом.

Ярик в последний раз согласно кивнул, передал хозяину мешок и влился в людской поток. Идти оказалось довольно тяжело. Люди кричали и ругались. Пару раз его попытались ударить. Но Ярик не обращал внимания на шум и целеустремленно ввинчивал тело в толпу.

«Убегать будет сложновато, — появилась отстраненная мысль. — Да и народ может проявить излишнюю активность и бросится ловить злодея всем миром».

Улочки здесь не блистали шириной, и, довольно скоро уперевшись носом в злополучную телегу, Ярик недолго думая поднырнул под нее и, как чертик из табакерки, выскочил прямо перед красным от раздражения господином.

— Хфурга тебе в рыло, господин хороший, — с неожиданно накатившей веселой злостью заорал Ярик и смачно плюнул богачу в лицо. — Помесь мархуза и водяной выпи!!!

Проорав последнюю фразу, Ярик метнулся назад, благо телега только-только проехала мимо. Проталкиваясь через толпу, он услышал полный ярости вопль и невнятную фразу на неизвестном языке, хотя из-за тона перевод не требовался. Сразу же сзади раздались возмущенные крики сбиваемых с ног людей. Наконец Ярик выскочил на свободное пространство переулка и оглянулся. И сразу же пришлось падать на спину и перекатываться в сторону. Один из охранников уже наносил удар здоровенной черной дубинкой, и только проворство спасло Ярика от увечья. А сзади уже приближались двое охранников с хозяином. Судя по перекошенному от ярости лицу, тот готовился предать Ярика лютой смерти.

«А ничего у мужика реакция. Так быстро среагировал!» — уже на бегу подумал Ярик. Как ни странно, но сдерживаться не пришлось — преследователи буквально дышали в затылок. Чуточку поднапрягшись, Ярик немного оторвался от преследователей и залетел за угол. Там уже ждал с саблей наголо Дарг. Стоящая на значительном удалении компания оборванцев с интересом наблюдала за происходящим.

Вот из-за угла вылетел первый охранник и замер как вкопанный. Вид приготовившегося к бою Дарга сказал ему о многом, и он предупреждающе заорал, но было поздно. Его хозяин с остальными телохранителями уже выбежали и точно так же замерли, ошеломленно разглядывая бедно одетого воина. Не успели они как следует опомниться, как Дарг издал низкий вибрирующий полувой-полустон и нанес удар саблей по первому охраннику. Тот успел отшатнуться, закрываясь дубинкой, но Дарг, словно забыв про него, ринулся на чуть отставших мужчин. Мощный пинок под колено одному, и, пока тот восстанавливает равновесие, полоснуть по неосторожно подставленной руке саблей. Не успела отрубленная кисть упасть на мостовую, а раненый закричать от боли, как Дарг уже развернулся к оставшемуся позади охраннику и левой рукой вогнал ему в грудь кинжал. Снова развернуться, походя ударить ногой, круша лицевые кости поднимающегося телохранителя, и догнать улепетывающего их хозяина. На это понадобилось два гигантских прыжка, а затем свистнула сабля, и клинок плашмя ударил богача по затылку. Тот нелепо взмахнул руками и уткнулся лицом в грязь. Вся схватка заняла не больше двух десятков секунд.

Ярик присвистнул. Лихо! Про то, что это самый банальный разбой, он старался пока не думать. Несмотря на то что он уже довольно давно жил в этом мире и не раз заглядывал в омуты глаз смерти, рискуя своей жизнью и отнимая чужие, но вот так, ради кошеля с золотом, он убить бы не смог. Ну не смог бы, и все! Воспитание не то.

Дарг же не терял времени даром. Он подскочил к тщетно старающемуся остановить фонтан крови охраннику и резко ударил его по затылку. Тот вскрикнул и нырнул телом вперед. Сдернув с чужого пояса нож, Дарг перерезал пояс оглушенного им человека и теперь старательно накладывал жгут чуть повыше рубленой раны. Поток крови утих.

— Чего встал?! Оттащи тела вон в ту канаву! — грубо прикрикнул Дарг на своего раба.

Ярик тяжело вздохнул и принялся за работу. Волочить мертвых было тяжело и противно. Кровавая дорожка оставалась за каждым телом. Из одного пришлось выдергивать хозяйский кинжал. Не забыл Ярик и обшарить трупы на предмет наличия денег.

Дарг уже прислонил надежно связанных пленников к стене дома и теперь внимательно оглядывал оживившихся оборванцев на краю улицы.

— Эй вы! Топайте сюда! — наконец крикнул он.

Никакой реакции. Обитатели городского дна оживились еще больше, но не двигались с места, словно не понимали языка. Дарг зло сплюнул и, помянув всех богов — Темных и Светлых разом, что-то прокричал на другом языке. Судя по большим паузам, заплетающемуся языку и излишне коротким, почти рубленым фразам, язык этот не был для Дарга знакомым и близким.

Только теперь оборванцы переглянулись и медленно подошли к месту побоища. Их было пятеро, но уверенно они себя не чувствовали. Видно, скоротечная схватка их впечатлила. Дарг, не обращая на них внимания, принял от Ярика кошельки убитых и свой кинжал. Кинжалы мертвецов приказал засунуть в мешок. Сам же сунул себе в сапог нож раненого, на пояс вернул кинжал и саблю.

Затем не спеша начал разговор с местными. Несмотря на сложности с языком, Дарг говорил властно и уверенно. Чувствовалось, что это человек, привыкший к повиновению и знающий, как этого повиновения добиться. После короткого разговора он дал самому здоровому мужику с шрамом через всю небритую рожу два фарлонга и что-то повелительно сказал. Тот кивнул и рявкнул на остальных. Те рысью затрусили прочь. Ярик чуть ли не скрипел зубами от злости. Чего ему только не хватало, так это жить в какой-то местной банде. Да еще не зная языка для полноты ощущений!

ГЛАВА 34

Олег стоял перед зеркалом и пытался разглядеть в отражении черты того, старого Олега — любителя вольной жизни и шумных компаний. Вместо того, прежнего, ему прямо в глаза смотрел странный человек. Худющий, будто обтянутый кожей скелет, горящие яростным светом глаза. На Земле он бы постарался обойти подобного человека стороной: уж больно на сумасшедшего похож, но здесь другой мир.

Чудовищные, просто непосильные нагрузки были результатом работы наставника Айрунга. За прошедшие полгода Олег узнал и научился большему, чем за весь предыдущий год. Организм работал на пределе, но и результат давал о себе знать. Олег становился магом. Знания, почерпнутые из фолиантов, не лежали мертвым грузом, а совершенствовали его Дар. Олег впервые начал ощущать за своей спиной не иллюзорную мощь, а истинное могущество мага. Олегу вспомнился один разговор со своим молодым наставником.

— Ты знаешь, меня впечатляют твои успехи! — удовлетворенно произнес Айрунг после очередного практического занятия в конце седмицы. Оно всегда длилось никак не меньше двенадцати часов и выпивало остатки сил. — Я поговорил с льером ректором, и он согласился отменить для тебя зимние зачеты, если ты обязуешься пройти обряд Слияния со Стихией[131] в конце весны.

Олег вытаращил глаза.

— Да ведь это четвертый курс! Я, конечно, понимаю, что уже сейчас, может, и соответствую уровню третьекурсника, но не настолько же…

— Ну-у! Не все так плохо! — засмеялся Айрунг. — В рамках основной программы ты идешь с завидным опережением и уже действительно по мастерству равен среднему третьекурснику. Это неплохо, хотя тебе так и не кажется. Но как ты думаешь, почему обряд Слияния проводится только на четвертом курсе?

Олег недоуменно пожал плечами и уставился на наставника, ожидая разъяснений.

— Да только к этому времени маг настолько осваивается со своей Силой, что может не бояться обряда! Сразу отвечу на твой вопрос: ты готов! — Последние слова Айрунг произнес довольно многозначительно, выделяя их интонацией. — Обычно четыре года — это прелюдия к обряду.

— Но я думал… — растеряв всю свою уверенность, забормотал Олег, не раз слышавший самые разные ужасы о тех, кто не прошел обряд.

— Слава Оррису, пока за тебя должен думать я. И не сверкай так глазами, в следующем году у меня выпускная квалификационная работа на третью ступень. После нее я сразу же должен буду перейти на новое место службы. — Маг замолчал и дал своему ученику осмыслить сказанное. Олег, который отдалился от своих бывших однокурсников и, кроме Айрунга, не общался ни с одним миролюбиво относящимся к нему магом, был поставлен перед перспективой остаться в одиночестве и без наставника.

— Так вот, с собой я могу взять только старшего ученика. Ты меня понял? К концу следующего года ты должен достичь ранга старшего ученика!

Олег ошарашенно кивнул. Соглашаясь на предложение Айрунга стать его учеником, он и не предполагал, чем все это может закончиться.

— М-да, вижу, подобные известия еще слишком тяжелы для твоего неокрепшего разума, младший ученик. Или в будущем уважаемый льер! — Айрунг добродушно засмеялся и начал скидывать камзол. — Знаешь, физические упражнения очень помогают, если голова распухла от знаний. Лишнее просто улетает. Так что давай посмотрим, чему ты там научился у наших фехтовальщиков…

Олег тогда получил отличную трепку. Он усмехнулся своему отражению и поправил прядь волос. Как оказалось, здесь было модно иметь густую копну волос. Многие говорили, что мода возникла в подражание эльфам, чьи густые гривы разбили сердце не одной дамы. Вот и он теперь отращивал длинный хвост, благо что волосы у него отличались завидной густотой.

Ученик мага в который раз одернул свою лучшую куртку за полтора фарлонга и наконец вышел из дома. Сегодня был День становления, день, когда маги получили во владение остров Нолд. Тогда только закончилась эпоха разрушительных войн, и победители делили весь мир. Даже спустя две тысячи лет день обретения магами своего государства продолжал отмечаться. В честь этого знаменательного события Олег прервал свое ученическое затворничество.

А город бурлил. Казалось, все население Семи Башен вышло на улицы. Маги и дворяне, купцы и ремесленники, даже представители иных рас участвовали в празднестве. Так, выходя из дома, Олег едва не сбил с ног дородного крепыша — гнома. Тот что-то зло буркнул себе в бороду и, погрозив парню кулаком, нырнул в толпу. У растерявшегося Олега осталась перед глазами только серебристая вязь гномьих рун на браслете с запястья гнома. Когда гном погрозил кулаком, у него сполз рукав куртки и открыл браслет из темного металла. Олег хмыкнул и направился к главной площади города, где и должны проходить основные мероприятия. Сегодняшнее воспоминание о разговоре с Айрунгом выбило из колеи, и срочно надо было отвлечься.

В этот момент на него налетел невысокий, прилично одетый пацан. Крикнув Олегу «извините!», он неожиданно взвизгнул и упал, после чего вскочил и стрелой помчался по улице. Олег понятливо усмехнулся и посмотрел на свой пояс: вокруг висящего на поясе кошелька вился небольшой дымок. Заклятие, наложенное на кошель, было одним из первых самостоятельных творений Олега. Маленькая молния жгла всякого, кто осмеливался цапнуть так неосторожно торчащий мешочек. Впрочем, несмотря на заклятие, Олег переложил сэкономленные пятнадцать келатов за пазуху. А ну как заговоренным ножом полоснут? Все-таки город магов!

Идти пришлось не слишком долго — Олег жил недалеко, и через считаные минуты он уже пытался потеснить собравшихся и пробиться к центру площади. Сегодня там должны выступать великие мастера иллюзий — маги Цалис и Глим. Говоря про них, так и хочется добавить — Великие маги. Каждый год со своими учениками они готовили величественное представление из Эпохи Войн Падения. Силой своей магии мастера разворачивали в воздухе над площадью ход величественных сражений того времени, когда вздымались вверх новые горы, а старые обрушивались в Бездну, когда Великие маги применяли столь могучие заклинания, что дрожала сама реальность, когда рушились величайшие империи, а враги всех цивилизованных народов призывали полчища демонов Нижнего мира. Это была эпоха героев и величайших битв, и возможность хоть краем глаза увидеть, приобщиться к столь грандиозным событиям волновала многих. Этого дня ждали и предвкушали, а после — смаковали, обсуждая каждую деталь. Несколько магов инструментальной магии осуществляли запись происходящего на запоминающие амулеты. После их будут продавать торговцы Нолда по всему Торну. Поэтому было вполне понятно, почему горожане очень возражали против настойчивых попыток Олега пробиться поближе к центру.

Наконец он смог отвоевать себе небольшой пятачок и замер в предвкушении чуда. Он уже был здесь в прошлом году, и это перевернуло все его представления о мире. Куда там земному кино и телевидению — находясь на этой площади, он словно участвовал в описываемых событиях, не только видел картинку и слышал звуки, он был центром Вселенной, к которому тянулись ниточки происходящих событий. Одним словом, иллюзорные представления не зря считались величайшим аттракционом Торна.

По людской толпе пронеслась волна шепотка. Олег весь подобрался в ожидании… И в небе над площадью начало разгораться голубое сияние. Оно росло, росло, пока не заполонило все вокруг, вытеснив небо, Тасс, город и людей… Началось великое действо…

…Потоки ласкающего света испускал Тасс. Ветер трепал громады облаков, тревожа синь небес. Стояла звенящая тишина. Сочная трава лениво колыхалась, завораживая глаз игрой зелени. Вдалеке темнели мрачные громады леса. На фоне этой мирной и размягчающей душу картинки капля за каплей собиралось напряжение, накал страстей, что с каждым мгновением грозили опрокинуть чашу терпения и смыть неудержимой волной гнева и ярости все вокруг. Смыть, сжечь, растоптать, разорвать, развоплотить… На равнине стояли две великие армии.

По числу участников равенства не было. Одна из сторон отличалась крайней многочисленностью, но вот была ли она сильнее, это вопрос.

В центре одной из армий стояли мрачные коренастые бородатые воины — гномы. Тесно сомкнутые щиты, матовый отблеск на безумно дорогих доспехах из дымчатой стали. Отборная тысяча подгорных воителей делала центр практически неуязвимым. Даже не всякая магия могла разрушить боевые порядки гномов. Над центром гномьего каре возвышалась сигна — каменный кулак.

Левое крыло составляли тяжелые пехотинцы. У каждого — черный щит. Никаких знамен или сигн, отборная тысяча черных щитоносцев королевства Зелод не нуждалась в представлении. Дух отряда жил в сердцах и памяти солдат, а не узнать черных щитоносцев в бою просто невозможно. Их воинская слава могла соперничать только со славой гномов. Да и в бою им приходилось схлестываться в былые времена… Тысяча вытягивалась широкой дугой, действительно напоминая крыло. Воины стояли на расстоянии трех локтей, оставляя дорожку для стройных остроухих воинов в зеленых доспехах — эльфов. Три сотни эльфийских лучников были готовы вступить в бой. Дорожки в стройных рядах людей позволяли им в случае опасности отступить за спину бронированных воинов, а тем — быстро сомкнуть ряды. Чуть позади, на небольших помостах, стояли расчеты метательных машин. А левее застыла полусотня каменных истуканов.

На правом крыле была похожая ситуация — тысяча тяжелой пехоты и три сотни эльфов. Только здесь были алые щитоносцы — извечный конкурент и союзник черных на полях сражений. Да вместо каменных истуканов расположились пять сотен тяжелой конницы.

Позади войск располагалась пильмская гвардия. Пять сотен опытнейших ветеранов готовы были вступить в бой по приказу своих полководцев — пяти Великих Истинных магов. Могущественные чародеи стояли на широком помосте и обозревали поле битвы. Магическая аура слепила глаза тем, кто мог ее видеть, Астрал содрогался от держащихся наготове заклятий. Все ждали сигнала…

Против них выступали гораздо более скромные силы. По центру располагалась тяжелая конница. Свет играл в их белоснежных одеяниях. Пять ударных сотен готовились к бою. Спину им подпирала тысяча пехотинцев, готовых послужить надежным щитом для отступающей конницы или закрепить прорыв. Левое крыло, что напротив алых щитоносцев, составляла пестрая масса каких-то людей. Здесь было разное вооружение, амуниция, обмундирование. Так и хотелось назвать их сбродом. Воинов здесь было не больше сотен трех. Настораживали только серые звериные тени, что мелькали в людской массе.

На правом крыле застыли громады четырехлапых ящеров, закованных в броню и с боевыми башенками на спинах. Зверей было не больше двух сотен. Позади располагалась сбившаяся в кучу легкая кавалерия — шесть сотен верховых двуногих ящеров… И на этой стороне словно ждали сигнала, сигнала от десятка всадников в столь же белоснежной одежде, что и рыцари. Лица большинства командиров украшали раскосые миндалевидные глаза — эльфы, у остальных черты лица были вполне человеческими. Кроме одного, со странной нечеловеческой фигурой, сокрытой просторным балахоном, и светящимися глазами, на которые был глубоко надвинут капюшон. Существо напряженно всматривалось в позицию противника. Полководец! Наконец существо подняло руку и резко махнуло. Началось…

Затрубили горны, и масса живых существ пришла в движение. Первыми начали неторопливый разбег громадные ящеры. Наверное, это смотрелось бы потешно, если бы от них не веяло столь грозной мощью. Осторожно перебирая мощными лапами, ящеры набирали ход. С каждым мгновением скорость повышалась, ставя под сомнение саму возможность остановить их яростный прорыв.

Зашевелились и воины, которых так и хотелось неосмотрительно назвать сбродом. Здесь скорость наступления ограничивалась быстрым шагом. Центр остался неподвижен. Смысл столь нелепой атаки был непонятен.

Один из магов на помосте послал полковому чародею конной полутысячи команду ударить по левому флангу противника. С гиканьем и свистом тяжелая конница начала разгон. Участь противостоящих им жалких трех сотен была предрешена. Гораздо более сложная ситуация складывалась на левом фланге. Эльфийские лучники выпускали град стрел, но бронированные твари продолжали свой неумолимый ход совершенно невредимыми. Эти живые крепости заставляли воинов покрепче сжимать древки копий и щиты. Воины готовились умирать…

На расстоянии в триста локтей слаженно ударили полковые маги. Сотворенный ими огненный поток впился в первых трех тварей и накрыл их испепеляющим полотном живого огня, круша защиту ограждающих заклятий и выискивая щели в броне. Через какие-то мгновения послышался предсмертный вой умирающих животных, а на поле остались три недвижимых полыхающих костра. Но других это не остановило. Раздался грохот, и из башенок одного из ящеров вылетел гигантский сгусток огня и по пологой траектории устремился к людскому строю. Вв-в-у-уу-хх! — раздался взрыв заряда, натолкнувшегося на магический полог. Но вслед за первым летели следующие, и не было такой защиты, что смогла бы продержаться под таким обстрелом бесконечно долго.

В этот момент конница достигла своего противника, и поле битвы заволокло клубами тумана. Оттуда неслись крики, конское ржание, звон стали и чудовищное рычание порождений кошмара, перемежающееся вспышками магических ударов.

— Ублюдок! — рявкнул один из магов на помосте. — Что за тварей он там поставил?! Грант, сможешь развеять туман?

Маг кивнул и прокричал какую-то фразу, сопровождая каждый звук замысловатым пассом. Ударил порыв ветра, и полог желтоватого тумана легко смело в сторону, попутно разметав на клочки. Но смотреть было уже не на что. По траве бежала все та же толпа воинов, оставляя за собой кровавые кляксы человеческих или лошадиных тел. Пять сотен отборной конницы перестали существовать за считаные мгновения. Небольшие группки отступающих к своим рыцарей считать войском нельзя было уже никак.

— Да что за… — начал было один из магов, как тут же воскликнул: — Мархузы, он смог скрыть от нас мархузов!!!

И паника, зазвучавшая в голосе мага, никак не делала ему чести.

— Придется ударить раньше времени, — сохраняя каменное спокойствие, произнес стоящий в центре бородатый маг. — Прогиус, Саваж, давайте разом, Плащ Кали! Грант на защите!

Не утруждая себя ответом, маги дружно взмахнули руками, и прямо над бегущим врагом протестующе взвыл воздух. Из ничего соткалось полотно Тьмы и, зависнув на мгновение, алчно ринулось вниз тысячей языков темного огня. Многоголосый вой поднялся над местом сражения.

— Что-то не так!!! — прокричал Саваж. Капли пота текли по его лицу, напряжение сковывало мышцы. — Мы не удержим заклятие долго! Ты слышишь, Птоломей?!

Маг, названный Птоломеем, кивнул. Затем махнул рукой, приказывая развеять атакующее заклятие. И не успело собравшее кровавую жатву заклятие истлеть в кипящем воздухе, как на поле обрушился водопад желтого света. Птоломей, сотворивший заклятие Высшей магии почти не напрягаясь, неожиданно дернулся. По щеке его побежала струйка крови. Стоящие рядом маги сконцентрировались и бросили все силы на отклонение чужого магического удара. Оставленное без надзора порождение магии Птоломея словно поплыло, Сила рвалась на волю, разрывая скрепы заклятия. Мгновения, и с разрывающим душу грохотом на поле полыхнула вспышка адского огня. Взрывная волна прошла над полем сражения, повалив нескольких солдат, но не принеся никаких существенных разрушений. На том месте, где были три сотни живых существ, теперь темнела оплавившаяся воронка…

И слишком поздно люди заметили полтора десятка звериных теней, сумевших неведомым простым смертным способом избежать чудовищной какофонии взбесившихся Сил. А потом было уже поздно о чем-либо думать — тени достигли строя щитоносцев. Единственными, кто успел хоть как-то среагировать, были эльфийские лучники. Но их залп не принес никаких результатов, и звери ворвались в толпу воинов, легко сломав их ряды. И вскоре это уже был не воинский строй, а толпа обезумевших от страха людей, каждый из которых был сам за себя. Крики умирающих людей, рык мархузов и фонтаны бьющей вверх крови говорили стороннему наблюдателю, где именно располагались звери.

— Гиркам, да развей ты эту Печать страха! Ты что, не видишь, что ли?! Они же зачарованы! — заорал Птоломей худому магу аскетичного вида.

Тот напрягся и, взмахнув своим магическим жезлом, начал выкрикивать слова сложного заклятия.

На левом фланге ситуация еще контролировалась, но также была близка к критической. Чуть меньше двухсот ящеров достигли строя пехоты, и теперь там работали тяжелые огнеметы. Крики заживо сгорающих под струями гномьего жара людей перемежались ревом буквально разрываемых на куски ящеров. Здесь уже работали ожившие големы. На них огонь не действовал, и теперь каменные фигуры крошили чужие доспехи, разрывали плоть, ломали конечности и опрокидывали громадные туши. Но големов было слишком мало, и они тоже несли потери. Башенки на спинах ящеров оказались буквально начинены всевозможными артефактами, некоторые из них были действенны и против големов. Происходящее сейчас на флангах можно было назвать просто — мясорубка.

Обычно сдержанный и подчеркнуто корректный льер Птоломей выматерился и приказал Дирасу, стоявшему во главе гвардейцев, уничтожить последних тварей и взять командование правым крылом войска на себя. Пускай панический ужас, что внушали твари, был развеян заклинанием Гиркама, но чудовища не перестали быть теми, кем являлись — безжалостными косцами смерти. Вполне возможно, что солдаты, стоявшие в резерве, побежали навстречу своей гибели.

— Остальные на защите центра! — рявкнул Птоломей и зажмурил глаза. Его сознание уже плавало в море Астрала, раздвигая его слои и сплетая узор колоссального по своей мощи заклятия.

В это же время к левому флангу магов устремилась легкая кавалерия противника, призванная довершить разгром сломавшего строй войска. И в этот же самый момент вздрогнул Астрал, забурлили реки мощи, затрепетали грани реальности. За мгновения чудовищные ветры нагнали облаков, и багровая в своей кошмарной мощи туча нависла над полем битвы. И ударили зеленые молнии, подобные столбам, в скопление войск. Заклятие работало с филигранной точностью: молнии били только в туши ящеров, не трогая окружающих. Вскипала кровь, лопались панцири и доспехи, многоголосый вой перекрыл все звуки. От прорвавших оборону тварей остались только глубокие рытвины, заполненные дымящимся расплавом — всем тем, что осталось от кошмарных порождений военного гения магов и инженеров врага.

Но не успели отряды оправиться от шока грядущего разгрома, как в их ряды ворвались верховые воины. И закипела кровавая рубка, но все же это были обыкновенные воины, а не неуязвимые для смертного живые крепости. С всадниками можно было сражаться, тут все решал воинский дух и выучка, а черным щитоносцам как того, так и другого было не занимать. Они дали эльфийским лучникам столь необходимую им передышку, и те, собравшись около неплохо показавших себя, но теперь уже догоравших в огне метательных машин, начали отстрел вражеских всадников. Гуща боя не мешала стрелам лучших лучников четырех материков находить свои цели… Чаша весов вновь качнулась. На правом фланге добивали последних мархузов, и хорошо, если выжил каждый пятый из стоявших там ранее. Сейчас Дирас восстанавливал порядок, и скоро поредевший правый фланг должен быть готов к новому сражению. Центр же даже еще не вступал в бой.

И в этот момент противник нанес главный удар. Вновь содрогнулся потревоженный Астрал, откуда-то из его нижних слоев, сокрытое маскирующими заклятиями, вырвалось на волю смертельное заклинание. Словно гигантский клин пронесся над полем, оставляя за собой пожухлую траву и потрескавшуюся землю. И этот клин впился в боевые ряды гномов, сметя выставленные защиты магов, будто и не было их. И строй распался под ударом. Десятки подгорных воителей пали мертвыми, еще больше — ранеными, часть просто отбросило на десятки локтей в сторону. А уже набирала скорость Белая гвардия. Боевые кони слитно ударяли копытами о землю, вбивая остатки травы, копья были готовы к таранному удару. А вслед за конницей начал движение пехотный резерв врага. Над войском магов нависла угроза разгрома…

Всех спасли тогда гномы. Выжившие воины успели выстроить ряды и принять удар на себя, прогнувшись, но задержав врага, не дав тяжелой коннице подобно ножу рассечь армию на две части и положить начало уничтожению. Гномы гибли, но не сдавались. Они умирали с криками и славицами своему племени, ни на миг не склонив головы перед врагом их сигна.

Это уже потом маги смогли прорвать защиту врага и сковать чужого повелителя, не дав ему никакой возможности нанести повторный удар, потеряв при этом шестерых своих товарищей. Это потом подоспевшие щитоносцы замкнули выживших воинов врага в кольцо и начали их уничтожение — те отказались сдаться. Чашу весов тогда все же перевесили гномы и полегли все. Только сигна осталась не склоненной: мертвые руки знаменосца продолжали держать ее вертикально вверх.

Враг не бежал и не сдавался. С каким-то запредельным остервенением вражеские воины рвались к смерти. Не выжили и командиры чужой армии. Лишенный магии, вооруженный только гигантской секирой полководец прорвался-таки к оставшимся в живых Великим магам… Чтобы погибнуть от мечей Гиркама и Птоломея. В миг смерти воин вспыхнул мертвенным светом и истлел. Лишь осколки разбитой секиры остались его победителям…

Олег моргнул и помотал головой, стряхивая оцепенение. Представление закончено, но ты еще там, на поле боя, где льется кровь и сходятся в схватке заклинания. Сильно, сильно. Интересно, что это за событие было и как много здесь выдумки.

В молчаливой задумчивости Олег двинулся на ту улицу, где жил Айрунг. Так уж сложилось, что те вопросы, на которые он не мог ответить сам, Олег выяснял у наставника. Вокруг гомонили, кричали, обсуждая увиденное. Гуляния продолжались, и многие теперь собирались порадовать заскучавший желудок. Но для Олега праздник потерял всю свою привлекательность. Подойдя к уличному торговцу, он купил горячую булочку и ускорил шаг. С Айрунгом надо встретиться побыстрее, пока тот никуда не ушел.

Проходя по одной из улиц, Олег заметил знакомую фигуру гнома, того самого, с которым столкнулся на выходе из дома. Тот о чем-то зычно спорил с аристократичного вида господином. Олег пожал плечами и завернул в нужный проулок.

Его спасла мгновенная реакция и тренировки с учителями фехтования и своим молодым наставником. На этой улочке царил мягкий полумрак, и только блеск металла предупредил Олега о нападении. Качнувшись в сторону, он не задумываясь нарисовал кистью простейший Знак и толкнул его вперед. Нападающих отбросило в сторону. Затем, не останавливаясь, ученик мага произнес заклинание Быстрого сна, и сотворенный им серебристый туман поглотил нападающих. Раздался звук падения нескольких тел, и Олег возвратным движением кисти развеял туман. Щелкнул пальцами, пытаясь зажечь огонь, затем еще и еще…

— Вот Тьма! — Ругнувшись себе под нос, Олег сосредоточился и сделал сложные пассы руками, четко и внятно произнося заклинание. Вокруг посветлело, а маленький пульсар занял место за левым плечом.

Ученик мага склонился над поверженными телами. Перед ним лежали обыкновенные, ничем не примечательные люди. Только вот окованная металлом дубинка в руке одного и кастет у другого подтверждали их отнюдь не мирные намерения. Банальные поклонники ножа и топора. Олег выпрямился и заспешил дальше: вызывать стражу не хотелось, а так — проспятся и сами встанут…

Когда он через полчаса рассказывал об этом происшествии наставнику, тот воспринял это чуть ли не с радостью.

— Вот, лишний стимул для тебя заниматься с большим усердием. А ну как их в следующий раз будет больше? А ты простейший пульсар с ходу сотворить не можешь! Хорошо бы, чтобы они тебя даже чуть-чуть побили, ну да ладно…

Олег, уже привыкший к подобному обращению, равнодушно кивал.

— Ну ладно, выкладывай, чего пришел? Ведь не из-за этой же мелочи. Тем более что напали на тебя уже по дороге сюда… — Айрунг откинулся на резную спинку стула. Вообще, у него была довольно уютная квартирка, что говорило о высоких заработках мага. При здешней конкуренции это показатель.

— Да я был на представлении на площади…

— А, понял. И ты пришел узнать поподробней о том сражении. — Айрунг достал из тумбочки два бокала и начал разливать красное вино. Густой аромат поплыл по комнате.

— Но ты же сказал, что не ходишь на такие мероприятия? — с удивлением спросил Олег.

— Да каждый раз одно и то же. Каждый раз наши бьют не наших. Ведь правильное, надо сказать, дело — пропаганда патриотизма, да только слишком уж много там привирают для зрелищности, а уж Эпоха Войн Падения — это вообще поле, где вызревают богатейшие урожаи мистификаций. Тем более что один из Подмастерьев рассказал мне о теме представления. — Айрунг приложился к бокалу.

— Ну и?.. — заинтересовался Олег.

— Эта битва известна как битва при Фиоре. В общих чертах все правильно: десять Мастеров Магии, около пяти тысяч солдат разных рас и враги. Только врагов было раз в пять меньше, а вам там показали разве что двукратное превосходство. Десятью магами были Прогиус, Саваж, Грант, Гиркам, Дирас, Куан, В'арос, Эльвиас, Валореан и конечно же Великий Птоломей. Противостоял же им маг Кии'л'дорег, по прозвищу Дыхание Бездны, который с остатками своей армии отступал от стен города Тира. Говорят, что он уже был смертельно ранен, хотя как можно судить о ранениях тех, о ком неизвестно ничего — даже название расы. И в том, что он не раскатал наших первым же ударом, заслуга Птоломея. Один историк писал, будто жалких ошметков заклинания, которое не удержали маги, хватило на уничтожение сотни человек…

Айрунг прервался. Сейчас он сидел, вперив взгляд в потолок. Олег крутил бокал в руке, стараясь не упустить ни одного нюанса рассказа.

— И уж конечно этот маг не выжидал лучшего момента для удара. Он бросил все силы на прорыв, когда понял тщетность магической дуэли. У наших сил было больше. И гномы действительно спасли всех, остановив прорыв, и действительно полегли как один. Только не было боя между предводителями — Птоломей и Гиркам, по легендам, ни разу не прикасались к холодному оружию. Кии'л'дорег стоял в центре своих войск и погиб последним, когда у него не осталось солдат, а шансы прорвать окружение не превышали нуля. Он просто испепелил себя, заодно унеся с собой несколько десятков воинов…

— Ты так говоришь, словно восхищаешься этим магом, — хмыкнул Олег.

— Ты прав, я им восхищаюсь, как и следует восхищаться настоящим противником. Великий маг и воин, он один стоил целого войска. А таких, как он, на той стороне было несколько. И если бы не Скипетр Власти и другие Великие артефакты, мы вряд ли устояли бы в войне. А это сражение было одним из последних, по сути это добивание поверженного колосса. — Айрунг встал и подошел к окну. — Я все это говорю тебе только потому, чтобы ты знал: никому и ни в чем не верь, особенно официальной истории. Если хочешь что-то узнать — ищи сам!

— Ясно. — Олег немного помолчал. — А Птоломей действительно так силен?

— Он был величайшим в истории Торна Истинным магом. Ты слышишь, величайшим! Мне кажется, он справился бы тогда с Кии'л'дорегом и в одиночку… — Айрунг потер виски. — Хотя не знаю… Про Дыхание Бездны много чего рассказывают!

— Но почему Птоломей тогда бездействовал? Ведь погибли люди. — Олег недоумевал искренно.

— Ты еще не понял, маги — это нелюди… По крайней мере, это верно для магов уровня Птоломея. — Молодой маг ухмыльнулся, словно мысленно назвал еще пару имен, затем продолжил: — А еще льер Птоломей был слишком умен даже для мага. Знаешь, после окончания войны обычно начинается грызня между победителями, а Птоломей и так имел чересчур большой вес. Но даже величайший маг не застрахован от удара в спину… Поэтому он никогда и не показывал свою истинную Силу… А если вспомнить, что после войны как-то слишком уж быстро умерли самые видные бойцы-маги… Ну это, правда, уже мои личные домыслы.

Олег ушел от Айрунга где-то через час, и уже дома, лежа в постели, он думал о том, а насколько открыт сам Айрунг и каковы его реальные цели. И как много было правды в его словах?

ГЛАВА 35

Ярик сидел в какой-то мрачной дыре и жевал кусок пережаренного мяса то ли крысы, то ли какой иной твари. Раньше он бы даже не прошел рядом с тем, кто ест такое, но теперь ему были нужны силы. Грязный, измочаленный кусок — это источник жизненных сил, которые ему просто необходимы. Мириться с положением, когда тебя засасывает в трясину городского разбоя, когда надо постоянно скрываться от местных стражников, работающих вполне профессионально, он не собирался.

Рядом копалась в копне спутанных сальных косм девка. Именно девка, ибо женщиной назвать это существо просто не поворачивался язык. А запах, что от нее шел, забивал даже вонь этого заброшенного участка городской канализации. Несколько горящих факелов бросали дрожащие тени на лица расположившихся поблизости людей, вызывая еще большее раздражение. О боги, как Ярик презирал и ненавидел этот сброд!

«Эти все еще не верят слухам обо мне. Видать, одноглазый урод решил проверить Раба, — нагнетая в себе ярость, подумал Ярик. — Я тебе покажу проверки!»

— А ну отвали, тварь! К своим ублюдкам иди! — рявкнул он и ударил раскрытой ладонью соседку.

Та откатилась в сторону, но сделала это очень грамотно, и вот уже стоит на четвереньках, оскалив зубы, а между пальцами блестит лезвие.

«Дура! — лениво подумал Ярик. — А их главарь вдвойне дурак, если думает, что я куплюсь на их детские уловки».

Он уже был на ногах и теперь стоял чуточку согнувшись. До потолка оставалось с локоть, но лучше не рисковать, да и удобней так. Со спины ощущались волны смертельной угрозы. Ярик презрительно ухмыльнулся и в момент, когда оборванка прыгнула на него, шагнул влево и нанес рубящий удар сжатыми пальцами правой руки. Под рукой хрустнуло, но он не задумываясь тут же ударил с резким выбросом энергии ногой назад. Нападавшие с визгом разлетелись в стороны.

— Ну что же ты, Курган, таких неумех посылаешь. Хозяин может даже оскорбиться. Как бы не посчитал, что его не уважают. — Ярик говорил с акцентом жителя Сардуора. С его абсолютной памятью сделать это было очень легко. За те полтора сезона, что они с Даргом жили в Гамзаре, он успел в совершенстве изучить торн, или общий язык, но образ есть образ. Полузверь-получеловек с Сардуора просто не может говорить правильно!

Ярик по-звериному оскалился, и в темноте зажглись два фонарика глаз кайфата. И с десяток человек еще одной городской банды задрожали в ужасе. Казавшиеся пустыми побасенками страшноватые слухи о стоявшем перед ними человеке обрели плоть. Кто-то просто окаменел, боясь пошевелиться, а кто-то, наоборот, начал отползать в сторону от проштрафившегося главаря. Это была уже седьмая банда, которую Дарг брал под свой контроль, и все городское дно было в курсе его методов подчинения. Начавшийся было бунт против Хозяина удалось подавить в зародыше.

Хозяин и Раб — вот как их звали здесь, убийца-хозяин и его цепной зверь. Банды, никогда не знавшие единой власти, собирались в стальной кулак. Дарг плевал на всех: на ночных хозяев, на городские власти, на магов. Он выстраивал свою силу, четвертую силу в этом городе, где царили деньги и порок. Дарг нуждался в деньгах, но для их добычи необходимы соответствующие инструменты.

Тот первый раз, когда по приезде в город хозяин Ярика захватил в плен аристократа, стал только ступенькой к построению пирамиды власти в Нижнем Гамзаре, на вершине которой вольготно расположился Дарг. Аристократа отпустили за выкуп, а оборванцы стали первыми воинами подземной армии кочевого вождя. Нагоняя на своих «подопечных» ужас и подслащивая пилюлю богатой добычей, он быстро набрал силу. Несогласные с его методами управления планомерно уничтожались. Так родился миф о Хозяине.

Вообще, мир городских катакомб был поделен между враждующими группировками местного отребья. Каждая банда состояла из тридцати — сорока человек, причем реальную силу составлял костяк банды едва ли в десяток человек. Вот такой костяк и необходимо было подчинить в первую очередь. Сначала этим занимался лично Дарг со своими новыми сообщниками, но потом поручил это Ярику. И едва ли не впервые Ярик познал тогда вкус боли от Темного ошейника. Раб отказался выполнить приказ господина! Дарг рассвирепел, и несколько часов непрекращающейся муки сломили непокорного корда. Так Ярик стал сподручным убийцы-хозяина.

Сначала его посылали против одиночек — чтобы набрался опыта! А набираться было чего. Мир уголовников — это мир зверей. Ты можешь быть непревзойденным мастером боевых искусств, но тебя до смерти забьет толпа подростков. И все потому, что главное правило выживания в таком мире — отсутствие правил! Ты можешь одним ударом свалить бандита с ног, а он, не вставая с земли, вцепится зубами в ногу и вырвет сухожилие… Бывали такие случаи, бывали, а ведь Ярик не был мастером боевых искусств! Насколько он понимал, Дарг использовал его как владельца кайфата — зверя, что находил веские аргументы против любого противника.

Но Ярику пришлось изучать искусство драки в катакомбах и на личном примере. И он учился. Теперь Ярик постоянно жил в маске зверя, с которым сроднился в невообразимо далеком и каком-то даже родном Смертельном Лесу. Нет, Ярик не научился драться или сражаться, он научился убивать, убивать людей. Хотя эти существа и людьми-то назвать можно было с трудом. Насильники, убийцы, воры, ни в грош не ставящие чужую жизнь, они уважали единственный закон — закон силы. И железной рукой Дарг и его раб насаждали уважение и страх перед их силой. Так Ярик и получил свое прозвище.

Единственной для него отдушиной был Руал — бессловесный зверь и Молчун — местный старик. На окраине города прямо на берегу реки находилось скопление карстовых пещер, настоящий пещерный город. Их-то и облюбовали местные нищие. Здесь было относительно безопасно, хотя, конечно, только в сравнении с миром катакомб. Одним из таких нищих и был Молчун. Ярик познакомился с ним случайно. Однажды он и приданные ему люди отдыхали после рейдов по пещерам. Ярик, взбешенный очередным приказом хозяина и переполненный ненавистью к окружавшим его уродам, отправился бродить по темным коридорам подземелья, где и столкнулся с закутанным в лохмотья стариком. Первое, что тогда поразило Ярика, это отсутствие страха на лице старика. Жуткие слухи ходили о слуге Хозяина, а этот не испугался. Узнал, но не испугался! Второе — отсутствие вони немытого тела, по которой легко распознавался здешний обитатель. И Ярик заговорил с этим стариком… а тот ответил, что и породило их странноватую дружбу.

Старик был потрясающе образован. Умел читать и писать, знал историю и географию, мог часами рассказывать о каком-нибудь политике, который жил тысячу лет назад. Со стариком Ярик отдыхал. Именно он научил Ярика письму на общем языке и рассказал об окружающем мире: о череде великих войн, о гномах и эльфах, троллях и гоблинах, о людях… Молчун умер в начале зимы. Ярик похоронил его на вершине холма, откуда открывался отличный вид на Гамзар, который, несмотря ни на что, очень любил старик. Он так и не рассказал Рабу, кто он и почему жил здесь, но в памяти Ярика Молчун остался просто хорошим человеком…

А потом опять были рейды и схватки в ночи. Дарг теперь занимался планированием нападений на дома богачей и сбытом вещей скупщикам краденого. Теперь бывший кочевой вождь не боялся преследования сородичей. На первые же пять сотен фарлонгов, отнятых у того самого аристократа, захваченного в порту, он заказал у мага смену своей ауры. Тот поработал на славу. По старым признакам его не мог теперь найти никто, а Ярик не вылезал из катакомб, которые гасили любые способы магического поиска.

Дарг теперь уважал магию. Даже общий язык он изучил с ее помощью. Купил дорогой обучающий амулет. С его теперешними деньгами это оказалось легко. Сейчас кочевник был буквально увешан всевозможными магическими амулетами, защитными или атакующими. Благо он мог себе это позволить. Золото рекой текло на счета Дарга в гномьих банках.

Иногда Ярика поражала беспечность хозяина. Ну неужели он не понимает, что подобный беспредел долго продолжаться не будет? Ночные хозяева — местная воровская гильдия — не терпели конкурентов на своей территории, а уж про стражу и говорить нечего. Могли отомстить и вконец запуганные жители катакомб. Но и надо признать, Ярик только здесь осознал гениальность его хозяина: за неполный сезон организовать в чужой стране свою банду и, успешно грабя людей, сколотить неплохое состояние… Цифры Ярик не знал, но знал, что деньги приличные.

Последнее время Ярик, скрываясь от облав потерявшей терпение городской стражи, постоянно искал хозяину новых членов для его банды взамен выбывших по естественным для воров и убийц причинам. Этим он напоминал королевского вербовщика, только тот заманивал щедрыми посулами и крепким вином, а Ярик использовал чужой страх.

Общее число бандитов Дарга колебалось от тридцати до пятидесяти человек, чего вполне хватало, чтобы выскочить через какую-нибудь лазейку на поверхность, ограбить богатый дом или магазин, а затем снова скрыться в городских подземельях и затеряться в лабиринте пещер. В операциях на поверхности Ярик не участвовал, но вот под землей он хлебнул лиха сполна. Кровь и грязь, вонь стали его вечными спутниками. Пребывание в этом аду слилось для Ярика в одну бесконечную кошмарную ночь. Он потерял счет времени, все события для его утомленного разума слились в одно отдающее горечью пятно. Почти двенадцать седмиц он не вылезал из проклятых подземелий…

Единственное событие, врезавшееся в его память, произошло ближе к концу осени, когда Ярик чувствовал себя в тесных подземных лазах уже довольно свободно и ожидал неприятностей только от хитрого и жестокого зверя — человека. Это событие показало всю глубину его заблуждений. Дарг направил своего раба с тремя своими подручными разведать подземные пути подхода к дому какого-то богача. Домик хоть и стоял на отшибе, но затея проникнуть внутрь напрямую была обречена. Высокая каменная стена, крепкие ворота, два рыкача, бегающие по двору, пятеро сторожей да еще и всевозможные магические ловушки превращали банальный грабеж в настоящий штурм крепости. У Дарга же не было никакой возможности не то что незаметно провести этот штурм, а вообще его осуществить. Поэтому он где-то раздобыл планы старого города чуть ли не Эпохи Войн и нашел там схему карстовых ходов. Вот один из этих ходов Ярик со товарищи и должен был разведать.

Пройдя по канализационным ходам и выйдя к переплетению карстовых пещер, они начали поиск. Как Ярик и ожидал, за прошедшие века система пещер довольно сильно изменилась. Вода, подземные толчки и вмешательство человека породили новые ходы и засыпали старые. На план пришлось со спокойной душой наплевать и продолжить разведку почти вслепую. Превосходно чувствуя направление, Ярик надеялся найти подходящий ход среди множества возможных. Осуществляя поиск, он со своими помощниками в какой-то момент был вынужден спуститься на более низкие уровни этого пещерного города. Судя по ощущениям, и уровень городской канализации, и более низкий уровень кое-где уцелевших старых катакомб остались далеко позади, когда люди вышли к достаточно просторной пещере. Здесь сильно пахло сыростью и слышался далекий шум воды. Ярик выбрался к подземной реке. Именно тогда его спутники, делая отвращающие зло знаки, зашептали о Водах Кали. Ярик, скептически относящийся ко всяким образчикам подземных страшилок, угрозами заставил своих помощников идти дальше.

Руал сновал где-то недалеко, разыскивая удобный ход, ведущий вверх, люди же, крадучись, шли вперед. Мягкий свет магических светильников разгонял тьму. Неприятный звук клацающих зубов сильно действовал на нервы Ярику — его спутники никак не желали считать свои верования глупыми сказками. Через некоторое время забеспокоился и Ярик. В воздухе словно повисло напряжение, сгустившееся из тьмы. Нет, не было угроз и ощущения явной опасности — только напряжение, но привыкший доверять себе Ярик приказал остановиться. Неожиданно прибежал возбужденно попискивающий Прыгун. Прислушавшись к своему четвероногому другу, Ярик еще больше засомневался. В сердце Руала царило смятение. Зверь нашел что-то интересное, но в то же время не хотел это показывать хозяину из-за желания покинуть эти места как можно быстрее. Ярик на мгновение задумался и, приняв решение, шепотом велел спутникам ждать его. Сам же пошел за кайфатом.

Его способность видеть в темноте проявляла себя не слишком активно. Все словно было покрыто туманом, его ночное зрение вязло во тьме, и он хорошо видел только на расстоянии двадцати — тридцати локтей. Внимательно посматривая себе под ноги, Ярик заметил странную особенность: каменный пол был неестественно ровным, кое-где даже угадывалось нечто напоминающее резьбу. Неожиданно впереди выросли уходящие ввысь темные громады. Обратив на это внимание, Ярик даже вздрогнул.

Подойдя ближе, он разглядел, что перед ним каменные колонны, уходящие к самому своду пещеры. И это были явно не естественные образования, чувствовалась рука человека. Но вот человека ли?!

Руал подбежал к основанию одной из колонн и зашипел. Ярик подошел ближе и замер от изумления — перед зверем лежала мумифицированная конечность некогда живого существа. Если быть более точным, то это была рука. Причем рука знакомого Ярику существа. Раб присел на корточки и принялся рассматривать чужие останки. Те же самые чешуйки, черные когти и странные суставы — никакого сомнения, перед ним конечность ящерочеловека. Смущал только идеально ровный срез чуть выше локтя и отсутствие остального тела. Пальцы руки словно все еще пытались скрести камень пола, силясь достичь неведомой цели. Ярик перевел взгляд на каменные колонны и замер. Там были барельефы.

Ярик почесал подскочившего Руала и попытался разобраться с каменным изображением. И сразу же непроизвольно поморщился: чувство необъяснимой гадливости наполнило его душу. Когда же он начал осознавать увиденное, это чувство только усилилось, вдобавок ко всему обогатившись еще и неприятным холодком, угнездившимся где-то в области затылка и теперь топорщившим волосы. Изображения будили животные инстинкты вроде страха или даже ужаса.

Вообще любая картинка, а уж тем более каменная, изначально воспринимается как нечто несерьезное, не могущее напугать. Здесь все было иначе. Нет, обыкновенные невзрачные изображения разнообразных существ, какие-то сценки, все как обычно, но почему бросает в дрожь?

Всего на колонне Ярик насчитал около сорока картинок с человекоподобными фигурами (то есть с двумя руками, двумя ногами и головой) — точнее сказать нельзя. На каждой из картинок эти создания осуществляли какое-то действие, каждый раз другое. На одной существа, окружив более высокую фигуру, били ей поклоны, а на другой такая же фигура кромсала товарок на части чем-то длинным и напоминающим меч. Иногда существа сражались с разнообразными тварями, а в других случаях эти же самые твари помогали существам в сражениях с иными фигурами. На одной из них Ярик с удивлением узнал схематическое изображение ящерочеловека и ящероконя. На других картинках существа просто сидели, а поверх изображений шла сеточка мелких черточек, заставляющая изображение расплываться, — казалось, что неведомый художник норовил показать растворение существ в неизвестной субстанции. Самая верхняя картинка рассказывала о сражении костлявых фигур с существом в плаще или какой-то хламиде, что скрывает фигуру. Бьющие молнии и рассыпающиеся камни были переданы здесь довольно точно… Обычная резьба по камню, вот только реакция на нее совершенно непонятная.

Неожиданно Ярик почувствовал навязчивое желание бежать прочь. Повисшее было в воздухе напряжение переросло в волну паники и ощущение напрягшейся перед решающим броском смертельной угрозы. Волны опасности ощущались со всех сторон. Странно зашипел ничего не боящийся Прыгун и принялся искать защиты у хозяина. Он взлетел к нему на плечо и попробовал оттуда нырнуть за пазуху. Ошарашенный Ярик расстегнул ворот, и зверек с писком нырнул внутрь, где и затих. Ярик вскочил на ноги и побежал назад.

Уже на бегу он услышал впереди во тьме жуткие вопли. Так способен кричать только человек перед лицом неотвратимого, всепоглощающего и всепроникающего ужаса, истинного кошмара, порожденного больным сознанием и обретшим плоть. А затем к зазвучавшим еще сильнее воплям прибавился угрожающий хруст… И тут Ярик вылетел прямо к ожидавшим его напарникам. Они стояли в круге света от их лежащих на полу фонарей совершенно обнаженные и дико орали. Все трое! Первой мыслью было: «Почему они голые, а все их вещи и одежда на каменном полу?» — но затем Ярик увидел главное. Захлебываясь воем и тараща во тьму обезумевшие глаза, люди стояли так, словно на них дул ураганный ветер. Их шатало, трясло, а под кожей словно бегали маленькие жуки. И главное, они словно «плыли» у него перед глазами. Так бывает, когда кружится голова. В памяти возникла картинка с колонны, там тоже изображение расплывалось…

По чувствам, пусть и запоздало, резануло ощущение великого зла, Зла с большой буквы. Не то ощущение враждебности и личного неприятия, что возникает в течение жизни каждого человека или народа, а ощущение полной инородности, говорящее о невозможности совместного существования. Это было изначальное и вечное Зло. Далее Ярик действовал как-то не раздумывая, словно именно так и должно поступать. И этот поступок был едва ли не самым безрассудным в его жизни. Он прыгнул к людям.

Метнувшееся в прыжке тело будто попало в кисель. Такой привычный воздух приобрел вязкость и густоту. В сознании послышался многоголосый шепоток. Мерзость зазвучавших в голове голосов отравляла сознание и душу. Хотелось свернуться калачиком и завыть. Все тело закололо мелкими иголочками, и возникло чувство, словно некто пытается проникнуть внутрь. Но Ярик был готов к чему-то подобному. Он отгородился от чужих голосов и начал борьбу с чужой волей: Ярик вышвыривал тренированным разумом пришельца, а тот пытался сокрушить поставленные барьеры. Градины пота текли по лицу. Ярик с ужасом начал осознавать, что в этой борьбе ему не выстоять. Ну десять секунд, ну двадцать, и он встанет четвертым рядом с бандитами…

А ноги продолжали толкать тело вперед. С каждым шагом Ярик приближался к содрогающимся в агонии людям. Уже забылись цель и смысл этого движения, но он продолжал смертельную борьбу за каждый новый шаг. Как-то незаметно Ярик встал между своими бывшими спутниками, и руки нанесли три мощнейших удара, смертельных удара. Хрустнули чужие кости, и до Ярика дошла волна чужого замешательства. Тела прекратили содрогаться и уже устремились к полу, и каким-то шестым чувством Ярик ощутил облегчение освобожденных душ.

Он видел все словно в замедленной съемке: вот откинулась голова у одного и тело стало заваливаться назад, вот начали крениться набок двое других. Ноги уже несли Ярика прочь, к выходу. Каждый шаг давался все легче, словно смерть первых трех жертв сильно ослабила неизвестного врага. Корд же предоставленный ему шанс не упустил. Тела только упали, а он уже несся далеко во тьме, восстанавливая в памяти маршрут движения…

Уже потом, в знакомых катакомбах городской канализации, Ярик ощутил горячие струйки, бегущие по груди. Оказалось, что переполненный ужасом Руал разодрал хозяину всю грудь. И уже потом, когда Ярик встретился с Даргом, тот внимательно выслушал раба и как-то по-новому оглядел его с головы до ног. На дерзкие слова Ярика о том, что он больше никогда не спустится в глубинные уровни подземелий, кочевник только молча кивнул. Чуть позднее он приказал Ярику посмотреть на свое отражение в какой-нибудь чистой луже. Корд так и сделал. И увидел, что среди его вновь отросших волос появилось множество седых прядей. Кошмарный монстр оставил своему бежавшему противнику памятку. А в глубинах сознания Ярика жило воспоминание о еще одной каменной картинке, увиденной только мельком: четырехрукое бесполое существо с пустыми глазницами, попирающее ногами непонятные знаки и вместо украшения носящее на груди череп ящера. Помнил он и о царапинах, нанесенных когтями, о царапинах, которые складывались в такие знакомые иероглифы. Прочитать фразу не было никакой возможности, но смысл ощущался нутром. «Ужас! Смерть! Зло!» — пытался передать погибший неведомо когда ящерочеловек. И его послание все же нашло адресата. Ярик познал, что такое настоящее Зло, Зло, рядом с которым тварь, напавшая на троих бандитов, казалась легким дуновением Тьмы перед штормом из Бездны…

После того случая Ярик стал более осторожен. Всякий лаз он рассматривал теперь как прямой выход на кошмарную тварь, что, естественно, добавило лишнего напряжения. Но Дарг продолжал его направлять к различным бандам ради вербовки и с целью устрашения. О желании заниматься подобной работой у раба никто не спрашивал.

Вот и теперь он занимался «вербовкой» членов одной из независимых банд. И, словно баранов, ведя новых рекрутов к месту сбора, он всеми фибрами души ожидал развязки. Рядом, скалясь, шли помогающие ему бандиты. Вооруженные крепкими тесаками, в плотных кожаных куртках, они разительно отличались от затравленно озирающихся бродяг. А ведь несколько седмиц назад были точно такими же! Неожиданно от ошейника ему передалось ощущение подергивающегося, тянущего поводка. Приказав своим «подопечным» продолжать шагать к месту сбора, он нырнул в боковой отросток и бегом направился в противоположную сторону. Хозяин звал к пустырю на краю города.

Спустя полчаса он вылез через небольшую расселину на вершину холма и теперь уже в полную силу побежал на зов хозяина. Тот его уже ожидал довольно долго.

— Почему задержался? — сухо поинтересовался он.

Ярик что-то неопределенно промычал. А сам напряженно всматривался в лицо хозяина: оно было непривычно бледным.

— Господин ранен? — наконец спросил Ярик.

— Ерунда, важно другое: воры заложили нас страже, и меня нашли. Слепка ауры у них нет — я позаботился, но надо уходить. — Дарг говорил с сильным раздражением, затем пнул сумку у ног. — Здесь твоя одежда, но сначала искупайся и сбрей эти патлы. У тебя пятнадцать минут. Через полчаса мы должны быть на станции.

На какой именно, он не уточнил, и Ярик стрелой метнулся к реке. Тот факт, что еще зима, хозяина не беспокоил. Нет, здесь, конечно, бывали теплые зимы, без снега. Но ведь и не жара! Поэтому, когда они быстрым шагом двигались назад к городу, Ярик с трудом себя сдерживал, чтобы не сорваться на согревающий бег, пока не догадался заставить кровь бежать быстрее простым усилием воли.

Станцией оказалась станция воздушных пузырей. Пятнадцать фарлонгов за билет плюс отдельная плата за питание и провоз багажа. Раньше Дарг себе позволить такое не мог, но раньше и Дарг был другой.

Вообще, пузырная станция, или пузырная переправа, представляла собой высоченную, в пятнадцать саженей, башню, на вершину которой вела винтовая лестница, выводящая на открытые площадки, называемые причалами. К каждому такому причалу и подходили воздушные пузыри, оказавшиеся местным аналогом дирижаблей. Общая конструкция несколько отличалась от виденной Яриком еще на земных картинках. Отсутствовали винты, а часть, отвечающая за летучесть — собственно пузырь, или шар, — только раза в два превышала кабину внизу. На Земле эта кабина называлась гондолой, здесь же — палубой. Маленькие пузыри несли одну палубу, большие или большегрузные пузыри две, а то и три. Это чудо местной техники являлось детищем как магов, так и инженеров. От всей конструкции шел устойчивый аромат защитной магии. Как уяснил для себя Ярик, в качестве несущего вещества здесь наверняка используется водород, а магические артефакты существенно снижают вес палуб, что делает возможным уменьшить размер шара. Идея об уменьшении силы тяжести Ярику в голову даже не пришла — скорее об увеличении.

Наиболее магически защищенной частью транспортного пузыря оказался шар. Жестких корпусов здесь, вероятно, не знали, и верхняя часть представляла собой гигантский мешок из плотной ткани. В магическом зрении этот шар виделся переплетением силовых нитей, питающихся от пульсирующего сердца в центре одной из палуб. Мощь, сосредоточенная здесь, впечатляла…

Дарг первым поднялся по высоким ступеням. Их пузырь находился на самом верху башни, на седьмом пассажирском ярусе. Вообще внутреннее убранство отличалось простотой, если не бедностью: голые стены, каменные ступени да деревянные перила. Отсутствовала даже какая бы то ни было резьба. От себя поблагодарил неведомых богов за отсутствие у них багажа. У богато разодетого Дарга через плечо висела небольшая прямоугольная кожаная сумка, в таких здесь носят бумаги, да на поясе верная сабля. У Ярика же не было и этого: в принесенной хозяином сумке лежала только одежда раба, теперь пустая сумка, полная камней, мирно покоилась на дне реки. Единственным грузом Ярика можно было считать его четвероногого друга: за пазухой тихо сопел Руал.

На седьмой причал они вышли как-то неожиданно. Шли-шли, а потом раз, и появился выход на открытую непогоде причальную площадку. Там уже давно ожидал своих пассажиров пузырь. На боку подвешенной кабины красовалась надпись «Виноградная гроздь». Для входа в кабину требовалось пройти по широкому трапу, что завис над пропастью. Несмотря на перила, у некоторых переход по этим кажущимся такими ненадежными пятисаженным доскам вызывал крики отнюдь не восхищения. Выйдя на площадку, Дарг с кордом как раз успели увидеть, как переходила какая-то знатная дама со служанкой или компаньонкой. Одетая в темно-зеленое дорожное платье до пят, в шляпке с опущенной на лицо вуалью дама с аристократической небрежностью проследовала в кабину пузыря; иначе вела себя скромнее одетая дама, ее компаньонка. Застыв посередине трапа и судорожно вцепившись в перила, она что-то потерянно шептала себе под нос. Идущий следом здоровенный мужик, то ли телохранитель, то ли еще кто, легко подхватил испуганную девушку и внес внутрь.

Ярик при виде этой сцены широко ухмыльнулся… и получил сильнейший удар в лицо от хозяина.

— Забываешься, тварь! Я напоминаю это уже в который раз: раб не смеет смеяться над свободным! Никогда! — Дарг говорил абсолютно спокойным голосом, словно рассуждал о погоде. — Понял?

— Да, господин, — столь же ровно ответил Ярик, успокаивая разъярившегося Руала. — Я все понял, господин.

Дарг пошел первым. Он шел легким прогулочным шагом, придерживая рукой свою сумку. Следом Ярик. Пройти по трапу для него не составило никакого труда. Страх перед такой мелочью, как высота, остался далеко на Земле, гораздо сложней справиться со сжимающей горло ненавистью.

Отведенная им каюта отличалась от каюты в пассажирской карете только несколько большими размерами, в остальном все точно такое же. Разве что кровати не двухъярусные, а располагающиеся по бокам от широкого обзорного окна. Надо отметить, что пассажирские места располагались на второй, самой нижней палубе. Нумерация здесь шла сверху вниз, и первая, непосредственно под пузырем, — это палуба с каютами экипажа, капитанским мостиком, двигательным отсеком и складским помещением. Воздушный корабль имел средние размеры, и здесь не предусматривались трюмы для грузов. «Виноградная гроздь» принимала до сорока пассажиров и обслуживалась семью членами экипажа. Экипаж составляли капитан, навигатор, маг четвертого ранга, отвечающий за обслуживание всей магической кухни корабля, два матроса и два стюарда, один из которых выполнял обязанности кока. Камбуз располагался на пассажирской палубе, рядом с лесенкой, ведущей на первую палубу. Вдоль бортов кабины размещались внушительные резервуары с водой. Сюда собиралась вода из преобразованного водорода (так пузырь снижался), отсюда же и бралось топливо для заполнения шара водородом. Система отличалась продуманностью и изяществом. В экстренной ситуации пузырь мог даже сесть на землю — в этом случае весь водород связывался кислородом, но такая схема требовала колоссальных затрат энергии при взлете, а также угрожала самой конструкции корабля.

Все время полета Дарг проводил в кают-компании на носу корабля. Здесь собиралась большая часть пассажиров и развлекала себя разговорами, игрой в карты, кости и камни. Об этом Ярик мог судить только по обрывкам чужих разговоров — в кают-компании рабу не место. Большую часть полета Ярик сидел в каюте, лишь изредка выходя на смотровую площадку на корме. Он мог часами стоять и глядеть на убегающую землю. Красота пейзажей просто завораживала. Скорость полета составляла около семи миль в час, не было рывков и столь знакомых по книгам «воздушных ям». Последнее объяснялось либо конструктивными особенностями воздушного судна, либо вездесущей магией.

Иногда Ярик сталкивался с другими пассажирами в коридорах палубы, и ему приходилось выполнять обязательный ритуал — становиться на колени и, опираясь кулаками о пол, стоять в такой позе до той поры, пока аристократ или купец не пройдут мимо. Радовало, что с представителями низших сословий можно было вести себя попроще. На Сардуоре подобных церемоний не существовало, но здесь все иначе. Где-то на пятый день пребывания в Джуге Дарг отвел Ярика к какому-то человеку, и тот за день преподал своему подопечному основы поведения раба. Здесь с этим было строго. Как ходить, как одеваться, как и что говорить — все это регламентировалось сводом правил.

Так, Дарг вынужденно ходил только с биркой иноземца на шее. Такие бирки вменялось носить всем иноземцам в странах Объединенного Протектората. Кроме того, не принадлежа к воинскому сословию и не являясь дворянином, Дарг носил на корабле саблю с привязанной рукоятью. Теперь выхватить свое оружие мгновенно он не имел никакой возможности. Эти подробности, касающиеся хозяина, Ярик разглядел уже только на корабле, до этого тот жил просто как богатый гражданин Джуги.

Этим-то и объяснялось, почему Ярик перед посадкой на пузырь опять должен был побриться наголо и даже втереть в голову выданную хозяином пахучую мазь — оказалось, что она задерживает рост волос и придает коже бронзовый оттенок, под стать загорелому телу человека. Одевался корд теперь в штаны и рубаху из грубого сукна мышиного цвета и куртку из овечьей шерсти. Рубаха без воротника открывала шею с ошейником раба. При ходьбе каждый шаг корда отзывался глухим стуком каблуков крепких ботинок.

Но главное — это правила поведения. Ходить с опущенными глазами, не заговаривать со свободным человеком без разрешения, руки держать вдоль тела или прижатыми к груди, лицо должно быть бесстрастным, говорить тихо и спокойно. В случае столкновения со знатью на узком пространстве необходимо выполнять этот самый унизительный ритуал. Последнее заставляло Ярика просто зеленеть от злобы, но на лице не дрогнул ни один мускул, как и положено.

Однажды Ярик столкнулся в проходе с той самой аристократкой в темно-зеленом платье. Похоже, она вообще предпочитала зеленую гамму или, в крайнем случае, какие-то осенние цвета — вариации желтого или оранжевого. Лицо скрывала неизменная вуаль, лишь ярко-зеленые, как весенняя зелень, глаза светились сквозь тончайшую ткань. Манеры этой, несомненно, молодой женщины отличались грацией и внутренним достоинством, чувствовалось, что она привыкла быть в центре мужского внимания и знала себе цену. Завидев эту женщину, Ярик опять припал к полу, лишь мельком успев перехватить оценивающий взгляд, ощупавший все его тело, особое внимание уделив ошейнику раба. Мягко шурша тканью, женщина прошла в сторону кают-компании, за ней тенью ступал телохранитель. Холодный взгляд его безразличных глаз так же оценивающе пробежал по молодому рабу, и он проследовал за хозяйкой.

Даму звали леди Мелисандрой, а ее компаньонку — Оливией. Телохранитель носил столь же мрачное, как и он сам, имя Джек. Чтобы узнать все это, Ярик даже не прилагал никаких усилий, достаточно было зайти на камбуз за обедом для себя и хозяина и просто послушать разговоры двух стюардов. Так открылся и тот факт, что Оливия дико боится высоты и все время лежит в своей каюте, а Джек нелюдим и просто за вопрос о своей подопечной может дать в морду любопытствующему. Сама же леди Мелисандра являлась постоянной темой для разговоров на этом транспортном пузыре. Кто она, почему в вуали и что скрывает — эти вопросы порождали просто невообразимые версии. Фантазия сплетников и сплетниц разыгрывалась здесь на всю катушку, но, как и всегда бывает в таких случаях, правда всего лишь где-то рядом, ускользая от неумех ловцов истины…

Только когда его миновали люди, Ярик встал и задумчиво пошел дальше. Задумчивость его объяснялась тем фактом, что, когда молодая женщина проходила мимо, он ощутил своим обостренным обонянием ее запах. В нем смешались горечь полыни и раскаленного солнца, аромат разнотравья и молодости, необычный и волнующий запах, смущал лишь один момент — люди так не пахли…

ГЛАВА 36

Воздушное путешествие подходило к концу. Лишь один раз «Виноградная гроздь» задержалась на несколько часов где-то на востоке Зелода. Шел ураган, и их воздушное судно спустилось к самой земле и закрепилось тремя якорями. Болтанка была знатная! Этот случай стал тем единственным, когда пассажиры не раз пожалели о выбранном ими средстве передвижения. Даже у закаленного теперь Ярика обезумевший желудок не раз и не два рвался на волю. Как потом сообщил спустившийся с первой палубы капитан, этот ураган отличался неслыханной для этого времени яростью и силой, так что пассажирам, можно сказать, повезло.

Как только погода несколько успокоилась, пузырь продолжил движение к Гонулу. Надо сказать, что о конечной точке их путешествия Ярик узнал из рассказа хозяина. Нуждаясь в собеседнике, Дарг как-то разоткровенничался и поделился своими дальнейшими планами.

Как оказалось, он собирался стать вполне добропорядочным человеком, сдать экзамены в какой-нибудь фехтовальной школе и получить ранг, который открывал перед его носителем гораздо больше возможностей, чем перед просто безвестным чужеземцем. После этого, немного примелькавшись среди местной знати, Дарг ставил целью перебраться в столицу и начать жить именно там. На вкус Ярика, планы, не отличающиеся скромностью. На свою беду, он с сарказмом в голосе поинтересовался, почему бы хозяину не заняться той же деятельностью, которой тот занимался в Джуге.

Хозяин дико вспылил. Сбив раба с ног, он несколько раз его пнул, не жалея сил, а после этого заставил встать и, четко проговаривая слова, повторил свод запретов: Ярику запрещалось рассказывать кому бы то ни было о прошлом хозяина в Сардуоре, о темных делишках в Гамзаре. Залогом исполнения запрета становился Темный ошейник корда. В подтверждение его слов Ярик ощутил на мгновение огненное кольцо на шее. Раб уже знал: совершенное Даргом только что действо отменить мог только он сам. Новый хозяин не мог заставить Ярика рассказать ни о какой из этих запретных тем. Так в душе раба окончательно сформировалось ощущение грядущей своей продажи. Уж очень приметным становился Дарг, располагая таким имуществом, как корд. За все время своего путешествия по Грольду Ярик ни разу не встречал кордов. На Сардуоре их да, много, но здесь корда мог себе позволить только очень богатый человек, а уж корда с Темным ошейником он не встречал и в Сардуоре.

Значит, к побегу нужно было готовиться более интенсивно. Ярик вновь и вновь входил в транс и раздвигал паутину заклятия подчинения. Извилистый и узкий канал к сердцевине его магии уже прошел две трети пути, но требовалось все больше и больше сил, организм просто работал на износ. А раб продолжал работу. Нетерпение словно сжигало его изнутри, мерное биение собственного Источника сводило с ума своей близостью. Хотелось рвануть вперед и погрузиться в глубины магии, дающей ощущение собственного могущества и неуязвимости…

На восьмой день пути впереди показались крыши большого города. Как это ни странно, но большинство здешних мало-мальски крупных городов ограждалось надежными каменными стенами. Так было и в этот раз. Мелкие домишки пригорода образовывали гигантский муравейник, который окружал высоченные стены Внутреннего города, где жили местные богачи и аристократия.

Пузырная станция располагалась в Нижнем городе. У башенных причалов уже разгружалось несколько пузырей. В этот раз «Виноградная гроздь» причалила к площадке где-то в середине башни. В каютах завозились пассажиры, собирая вещи.

Дарг с рабом покинули пузырь и станцию едва ли не последними. На выходе у них забрали билеты, а Даргу дали новую бирку, на которой сообщалось, кто ее обладатель. Кочевник первым делом направился к воротам во Внутренний город. Людской поток здесь был не слишком плотным, и дорога заняла каких-то полчаса. Стража у ворот не потребовала с них никаких денег, что стало приятным дополнением к впечатлениям от нового города. Здешние люди ничем не отличались от прочих горожан, разве что во Внутреннем городе все одевались гораздо богаче. На улицах города часто встречались фонтаны, небольшие площади, скверы и парки. Отсутствовала вонь помоев. Булыжная мостовая блистала чистотой. Чувствовалось, что у здешних градоначальников доходили руки до убранства города. По словам нескольких прохожих, в центре располагался дворец наместника короля, но они туда не пошли.

Первым делом Дарг расспросил проходящий мимо патруль городской стражи о лучшей гостинице, лавке сапожника и портного, местной фехтовальной школе и гномьем банке. Столь разнообразные вопросы нешуточно заинтересовали капрала стражи, а по повадкам профессионального воина он распознал в Дарге родственную душу. Ответ был по-военному лаконичен и исчерпывающ, а монета в пять келатов сделала его лучшим другом любопытного приезжего.

Расставшись со стражниками, они сразу же пошли в названную капралом гостиницу «Скипетр короля». Здешние цены явно старались соответствовать звучному названию. Сутки постоя в двухкомнатном номере среднего уровня стоили пять фарлонгов плюс отдельная плата за питание. Хорошие такие цены, но Дарга они не смутили. Он совершенно спокойно оплатил постой за пять дней и поднялся наверх. Дальше Ярику пришлось побегать. Он передал хозяину гостиницы просьбу согреть воду и пригласить местного цирюльника, а сам побежал за портным и сапожником. Найти ориентиры, описанные стражником, удалось легко, и через час Ярик сообщил нежащемуся в медной ванне хозяину об обещании мастеров прийти к трем пополудни.

Ярика очень удивило, что хозяин принимал ванну прямо посередине комнаты. Симпатичная служанка терла ему спину и разминала мышцы. Судя по ее лукавым взглядам, она не возражала и против продолжения знакомства, но Дарг не обращал на нее внимания, погрузившись в размышления. Вид хозяина свидетельствовал, что цирюльник уже приходил: специально отращенная борода преобразилась в куцую бороденку, называемую на Земле эспаньолкой, длинные волосы стали короче и теперь красиво зачесаны назад. На мокрой шее Дарга висел его оберег. Вообще, черноволосый, с подавляющим своим магнетизмом взглядом, Дарг теперь выглядел несколько демонически, вполне соответствуя тому, что он творил в Гимзаре.

Завершив купание, Дарг принялся за обед. Поднос, заставленный богато украшенными блюдами, принесли ему прямо в комнату, что также говорило о несомненно высокой оценке платежеспособности нового клиента хозяином гостиницы.

— Ополоснись в ванне, пока воду не унесли, — невнятно приказал Дарг. — А то от тебя до сих пор подземельями воняет.

Ярик, который мог бы сказать, что от него воняет как от человека, который ходил в одной и той же одежде несколько дней, почтительно кивнул. О брезгливости он старался не думать. Брезгливость не для раба, который седмицами слонялся по подземным помойкам и питался мясом крыс и прочих тварей. Только где-то в глубине души дрогнула жилка затаившейся злобы.

Мыльная вода казалась грязной, но Ярик со спокойным видом разделся и погрузился в нее. Стараясь не расплескать ее, он начал энергично оттирать кожу. Если отбросить в сторону брезгливость и отвращение, то тело действительно жаждало чистоты. Закончив помывку, Ярик вылез и стал энергично обтираться куском ткани. Именно в этот момент и зашла давешняя служанка. Когда-то невообразимо давно Ярик задергался бы, стараясь прикрыть срамное место, но то был другой человек. Сейчас Ярик даже ухом не повел и продолжил равнодушно вытираться насухо. Девушка же почему-то замерла рядом и принялась с каким-то болезненным любопытством и дикарским бесстыдством его разглядывать. Ярик мысленно невесело усмехнулся: вроде у него ничего нового и шокирующего не отросло, чего, спрашивается, смотреть, нашла диковину.

Неожиданно девушка провела пальцем по плечу Ярика, тому самому, которое когда-то давно ранили тарки. Магия, напитавшая их оружие, отличалась такой смертоносностью, что потрясающая способность организма человека к регенерации здесь пасовала. Так, это плечо когда-то казалось Ярику совершенно залеченным, но позже здесь появился безобразный шрам. Еще более грубые следы былых ранений украшали его лицо. Четыре тонкие нити шрамов, рассекающих левую половину лица, говорили о бурной жизни их обладателя. А на правой руке шрамы вообще образовывали странный узор, про который Ярик знал только, что это Истинное имя.

Ярик позволил девушке рассмотреть себя полностью. Он не возражал — все же она свободная, но и не опустил покорно глаза, продолжая мягко ощупывать взглядом нежный овал ее лица.

— Какой худой! Ни капли жира, — потрясенно шептали губы девушки. — Но какой жилистый. Не мышцы, а стальные канаты. Знавала я одного молотобойца, у него были такие здоровенные мышцы, у тебя такие же крепкие. Ты воин?

— Я раб, госпожа. Вечный раб. — Ярик постарался, чтобы его голос не прозвучал неожиданно хрипло.

А девушка услышала только лед в голосе стоящего перед ней мужчины, лед же застыл и у него в глазах.

— Ах, если бы ты не был рабом. Уж я бы тебя согрела, — томно, с придыханием проговорила служанка и принялась собирать вещи Дарга. Наверное, он приказал отнести их в стирку.

Покачивая бедрами, девушка вышла из комнаты, пропустив двух дородных мужиков, которые забрали ванну.

— Господин, могу ли я отдать свои вещи в стирку или же мне постирать самому? — обратился к хозяину Ярик, зайдя в другую комнату.

Дарг уже закончил есть и теперь вытирал губы салфеткой. Прошедший сезон и ему пошел на пользу: он тоже не брезговал платными уроками этикета. Похоже, свой план по вхождению в местный высший свет он задумал уже довольно давно.

— Отдашь служанке. Придется и тебе сшить что-то из одежды. — Дарг говорил с эдакой вальяжной ленцой, словно поколения сановных предков стояли у него за спиной.

В этот момент в дверь постучали. Громко разрешив войти, Дарг перешел в первую комнату. В номер вошли портной и сапожник. В их движениях проявлялось достоинство и уверенность в себе. Эти люди знали себе цену, и то, что они пришли к клиенту на дом, неплохо подняло стоимость их услуг.

— Уважаемые, мне необходима пара костюмов повседневных и один парадный. И две пары сапог. Что вы можете мне предложить? — Дарг говорил напористо и с видом человека, знающего, чего он хочет.

Пришедшие уважительно кивнули, и началась обычная в таких случаях суета с обмерами, выбором цвета и типа ткани или кожи. Как ни странно, но Дарг отвечал со знанием дела и напирал в основном на веяния здешней моды.

Ярик тихо сидел во второй комнате, облаченный в одну набедренную повязку, и доедал остатки блюд на подносе. Радовало, что осталось там прилично и он вполне мог наесться. При этом раб прислушивался к своим ощущениям, чувствами пытаясь нащупать Руала. Когда Ярик бегал в поисках портного и сапожника, тот отправился знакомиться с окрестностями. Вот, нащупав сознание зверя, Ярик несколько мгновений смотрел чужими глазами на какой-то двор, по которому бродили белые птицы вроде кур. Ничего не подозревающие пернатые деловито ковырялись в земле, а в сознании Прыгуна уже зрел план схватить самую толстую птицу и оттащить ее вон в тот закуток под крышей маленького сарайчика. Ярик мысленно усмехнулся — его четвероногий друг успешно решал проблему собственного пропитания где-то в пригороде. Покидая сознание кайфата, Ярик оставил ему мысль-приказ не попадаться людям на глаза и не хулиганить…

Когда Ярик открыл глаза и стряхнул транс, он как раз услышал слова хозяина, касающиеся его самого.

— Кстати, уважаемый, не могли ли вы присмотреть что-нибудь для моего раба? Что-нибудь попроще. — Судя по всему, Дарг обращался только к портному.

— Конечно, господин, только нельзя ли его увидеть? Имеются уже готовые вещи, осталось только подогнать их по фигуре.

— Раб, живо сюда! — Дарг немного возвысил голос.

Ярик живо вскочил на ноги и скользнул в комнату хозяина. Его осматривали не в пример небрежнее, для опытного портного оказалось достаточно всего лишь пары взглядов на сухощавую фигуру Ярика.

— Господин, заказанные вещи мы пришлем завтра с утра, как и договаривались. Но, как вы понимаете, это очень сильно повысит цену. Придется работать всю ночь… — Портной замолчал, давая возможность Даргу подумать.

— Я понимаю, но продолжаю настаивать на скорейшем выполнении заказа. — Бывший кочевой вождь произнес эти слова с важностью столичного сноба.

На этом его собеседники откланялись и вышли из комнаты.

— Могу ли я спросить господина? — Ярик сделал паузу и, дождавшись кивка, продолжил: — К чему подобная спешка? Все эти костюмы можно забрать и через седмицу. Ведь мой господин собирался здесь задержаться по крайней мере на пять-шесть седмиц…

— Мне надо, чтобы все заговорили о прибывшем в город иностранце, который имеет деньги и не боится их тратить. Основу я положил, проигрывая в карты местным аристократам еще на «Виноградной грозди», сейчас продолжаю. — Он говорил задумчиво и вроде не особо возражая против дерзости раба.

— Но зачем? — рискнул поинтересоваться Ярик.

Дарг внимательно посмотрел ему в глаза и ответил:

— Чтобы меня восприняли как серьезного человека и позволили принять подданство местного короля, а потом и помогли моей карьере. Я тебе уже говорил, что не собираюсь прозябать всю жизнь в какой-то дыре…

Ярик поклонился, благодаря за ответ, и отошел в сторонку. Целеустремленность хозяина поражала его уже в который раз…

На следующее утро прибежали посыльные от сапожника и портного со свертками. Все обошлось Даргу в какую-то сотню фарлонгов. Ярик только поражался тратам хозяина. Обыкновенный горожанин мог на эти деньги жить полтора года, а Дарг их потратил за день. Судя по сильно полегчавшему мешочку, деньги у хозяина подошли к концу, и следующим пунктом в повестке дня стояло посещение банка.

Сразу после завтрака Дарг облачился в темно-коричневую куртку с золотым шитьем и светло-коричневые брюки. Под куртку надел белую рубаху с кружевными манжетами, которые выпустил из-под рукавов куртки. На ногах — мягкие полусапожки из змеиной кожи. Облик довершала сабля в потертых ножнах. Перед Яриком стоял франтовато одетый мужчина, внешне мало чем отличающийся от представителей местной знати. Единственный недостающий штрих — это отсутствие каких бы то ни было драгоценностей. Ярик надел свою старую одежду, которая к утру уже успела высохнуть после стирки.

Когда Дарг выходил из гостиницы, то вся встреченная прислуга почтительно кланялась. На улице Ярик пристроился за правым плечом хозяина, стараясь строго соблюдать дистанцию. Несмотря на утренние часы, им встречалось довольно много богато одетых господ, которые вежливо раскланивались с Даргом. Не спеша пройдя через половину Внутреннего города, они подошли к двухэтажному зданию с толстыми стенами. Внешне этот каменный дом напоминал форт, постоянно готовый к осаде. О том, что это банк гномов, говорила и здоровенная вывеска над двустворчатыми дверьми. Каллиграфической вязью торна сообщалось, что здесь находится банк «Каменный свод», чуть ниже и более мелко ровными рядами, словно держа оборону, выстроились руны чужого языка. Так Ярик впервые ознакомился с образчиком гномьего письма.

Ярик, чуть опередив хозяина, приоткрыл дверь, пропуская того в помещение. Приемный зал банка встретил их тишиной и внимательным взглядом молодого гнома, выглядывающего в маленькое окошко за деревянной перегородкой.

— Чего изволит почтенный? — угрюмо поинтересовался гном, успевший заметить ошейник Ярика.

— Я бы хотел проверить состояние своего вклада, — процедил Дарг, явно недолюбливающий гномов. — Вот номер счета, открытый в вашем банке в Гамзаре, и необходимые бумаги.

Гном посмотрел еще более угрюмо, будто стоящий перед ним только что попросил денег в долг без процентов, и, схватив протянутую ему бумажку, куда-то скрылся. Его не было около двадцати минут. Дарг уже начал скучать и теперь насвистывал мотив фривольной песенки, которую Ярик не раз слышал у костров кочевья гвонков.

— Вы действительно являетесь вкладчиком нашего банка, — вновь возник в окошке недовольный гном, затем откашлялся и продолжил: — С чем вас и поздравляю. У вас три тысячи семьсот один фарлонг, два келата и один гильт. Чего желаете?

— Снять триста фарлонгов, из них двести золотом и сто монетами, в пять келатов каждая, — начал перечислять Дарг. — Плюс я бы хотел получить у вас чековую книжку вашего банка.

— Подождите. — Окошко с лязгом захлопнулось, и опять потекли минуты ожидания.

На этот раз гном вернулся гораздо быстрее и принес три приятно звякающих мешочка. Вместе с ними он притащил и блокнот в кожаном переплете с золотым тиснением. Дарг наугад открыл блокнот, и Ярик мельком увидел бумагу с многоцветной печатью. Уровень типографии был здесь отнюдь не средневековый.

Расписавшись в каких-то документах, Дарг покинул банк и направился по новому адресу. Деньги нес Ярик в специальной сумочке, которую хозяин заказал еще вчера. Насколько помнил Ярик вчерашний разговор, они шли в местный фехтовальный зал или школу.

Оказалось, что шли они все-таки в зал. Он располагался в трехэтажном, с узкими окнами здании неподалеку от крепостной стены. Складывалось ощущение, что его раньше использовали в качестве казармы для городской стражи. Различия между школой и простым залом Ярик понял несколько позже, а пока он снова забежал вперед и открыл дверь.

Войдя в здание, они оказались в большой приемной, где у дальней стены напротив двери за столом сидел пожилой мужчина с грубым шрамом через все лицо. Шрам да задубевшая кожа говорили, что он много повидал на своем веку. Когда же они приблизились к столу, Ярик разглядел, что у бывшего вояки отсутствует одна нога. Ветеран неведомых войн поднял на Дарга выцветшие глаза и, сразу выделив бирку на шее, поинтересовался:

— Что желает господин иноземец?

Дарг ухмыльнулся:

— Пофехтовать!

— Я не вижу у господина знаков фехтовальщика, — саркастически дернув уголком рта, произнес ветеран. — Или господин не знает законов? Государственные фехтовальные залы или школы могут посещать только подданные королевств, входящих в Объединенный Протекторат, или обладатели ранга мечника или Мастера Меча, дабы каждым поединком пополнялись знания наставников. Либо если человек имеет желание получить новый ранг.

— Господин все это знает и желает пройти квалификационный экзамен. — Тон Дарга был под стать тону его собеседника.

Ярик обратил внимание на то, как расширились зрачки ветерана. Запрошенная Даргом процедура, видно, не пользовалась большой популярностью.

— Тогда я просто обязан спросить. — Одноногий пригладил волосы и одернул рубаху. — Знаком ли господин с правилами?

— Я не буду возражать, если вы их повторите еще раз, — вежливо произнес Дарг.

И ветеран, чеканя слова, изложил условия испытания, цитируя уложения школ меча.

— «Если желающий получить ранг не учился в фехтовальной школе, то он обязан уплатить сумму не меньше двухсот фарлонгов и пройти испытание, коим считаются три поединка на мечах с носящими такой же ранг воинами. Испытание считается пройденным, если претендент продержится невредимым в течение получаса непрерывной схватки. — Ветеран пожевал губами и продолжил: — С одним воином схватка проводится либо до поражения одного из противников, либо до окончания десятиминутного срока. В случае победы присуждается ранг мечника, в случае проигрыша претендент лишается права прохождения испытания сроком на один год». Все ясно?

— Я бы хотел пройти испытание как можно скорей, — невозмутимо ответил Дарг.

— Тогда прошу в зал на втором этаже. Учителя Гвин, Морчит и Шас как раз разминаются. Они будут рады видеть вас. Свидетелем схватки будет Мастер Меча эл'Джассир. — Ветеран улыбнулся. — Передать деньги господин может мне.

Дарг молча протянул пухлый и очень тяжелый мешочек. Ветеран опять дернул уголком рта и высыпал монеты перед собой на стол.

— Все верно! — Он пристально посмотрел в лицо Даргу и замолчал, выдерживая паузу, словно раздумывая о таком невероятном факте. На лице хозяина Ярика словно застыла неживая улыбка. — Ну что же, господин может пройти наверх.

Дарг довольно небрежно кивнул и направился к лестнице справа. Ярик молчаливой тенью последовал за ним. Под ногами заскрипели ступеньки деревянной лестницы, и вот уже они подошли к широко раскрытым дверям.

В центре ярко освещенного зала с глухим стуком ударялись деревянные мечи, раздавались азартные возгласы. Тихо поскрипывали деревянные половицы. Двое мужчин среднего возраста с переменным успехом пытались достать друг друга. На каждом были легкие доспехи серого цвета и защитные маски. На длинной лавке, что протянулась вдоль стены прямо под окнами, сидели еще двое и внимательно наблюдали за схваткой. Если один из сидящих вряд ли был старше Ярика, то второй приближался к пятидесяти. Молодой наблюдал за поединком, закусив в волнении губу, второй же всей своей позой выражал вежливое презрение.

— Прекратить бой! — неожиданно прокатился по залу голос старшего. — Кто так бьется?! Стадо беременных куриц?! Вы же двигаетесь, как сардуорские шестилапы! Гвин, ты два раза открывался так, что любой недоумок успел бы порезать тебя в ралайятский григ! А ты, Морчит, хуже любого недоумка! Ты этими ситуациями не то что не воспользовался, ты их даже не увидел!

Два зрелых мужика стояли понурив головы и лишь кивали при каждом упреке.

— И как вы только знаки мечников получили?! Так, оба против Шаса! — Суровый наставник кивнул сидящему рядом молодому парню. Тот с готовностью вскочил, подхватив лежащие рядом меч и маску.

Неожиданно взгляд наставника натолкнулся на Дарга и Ярика, которые статуями застыли в проходе.

— А вам чего? Для тренировок зал открыт только после обеда. — Голос наставника выражал все его отношение к подобным тренировкам, но тут глаза говорившего сузились, зацепившись за бирку иностранца на шее Дарга. — Господин желает получить ранг мечника?

Хозяин Ярика утвердительно кивнул и начал расстегивать куртку, в то время как воины с любопытством уставились на вошедших.

— Надо же, на моей памяти ранг мечника, минуя обучение в фехтовальной школе, получили всего три человека. Все трое были из Поднебесной империи. Но господин не оттуда?

Дарг отрицательно покачал головой и аккуратно положил куртку на лавку, сверху пристроил пояс с оружием. Взглядом приказал Ярику сесть и, повернувшись к здешнему наставнику, ответил:

— Сейчас из Джуги, а так… пришлось много путешествовать. — Сказав это, Дарг цинично усмехнулся.

Наставник понятливо кивнул. Судя по всему, он решил, что Дарг бывший наемник.

— Первым выйдет Гвин, вторым — Морчит. Если продержишься против обоих, — наставник усмехнулся, — выйдет Шас. Меня зовут мастер эл'Джассир, и я засвидетельствую результаты схватки.

Эл'Джассир два раза хлопнул в ладоши, и через узкий боковой вход в зал вошел лысый человек.

— Принеси корзину с мечами, живо!

Человек, а вернее раб, почтительно поклонился и убежал. Сразу же послышалась какая-то возня, и вот раб уже тащит плетеную корзину, полную деревянных мечей.

— Выбери себе меч и выходи в центр зала. Биться будешь без доспехов, так легче заметить пропущенные удары. — Эл'Джассир усмехнулся.

Дарг, не возражая, подошел к корзине и, недолго покопавшись там, выдернул понравившийся меч. Крутанув его пару раз, он удовлетворенно кивнул и остановился напротив вставшего в стойку Гвина. В этот момент в зал вернулся относивший корзину раб и замер рядом с песочными часами внушительного размера.

— Бой! — рявкнул эл'Джассир и вдобавок махнул рукой.

Раб по команде перевернул часы, и струйка песка начала покидать верхнюю часть сосуда. Схватка началась.

Гвин завертел вокруг себя меч, рисуясь перед противником. Глаза его весело поблескивали, когда он стал медленно приближаться к застывшему изваянием Даргу. Тот словно умер. Меч он держал параллельно полу, отставив руку в сторону от тела, центр тяжести смещен вперед, лишь глаза цепко выхватывают каждое движение приближающегося бойца.

Видимо, Гвин решил особо сильно не мудрить и ударил сверху вниз, метя в голову, но вместо глухого удара о голову раздался звонкий треск столкнувшихся мечей. Стремительно развернувшись, Дарг парировал удар, но его противник мгновенно сменил стойку и попытался ударить в корпус. Кочевник отбил и этот удар, затем еще один и еще… и вот уже в центре зала столкнулись два смертоносных вихря. От треска ударов начало закладывать уши. Бойцы, осторожно ступая, скользили по залу. Стойки сменяли друг друга с завораживающей стремительностью. Темп и сила ударов были таковы, что любая оплошность принесла бы Даргу серьезное ранение…

Вдруг прозвучал резкий возглас боли, раздались два особенно сильных удара, и что-то упало на пол и покатилось. Вслед за этим доски пола вздрогнули от падения тяжелого тела. Дарг каким-то особенно ловким приемом ударил по кисти своего противника, и даже перчатка не смогла защитить ее. От неожиданной резкой боли в руке Гвин вскрикнул, парализованные болью пальцы разжались, выпуская меч. И Дарг тут же скользнул вбок и нанес резкий удар кончиком меча под колено левой, опорной в эти мгновения ноги Гвина, и нога подломилась. Гвин начал припадать на колено, и Даргу осталось только добить противника мощнейшим ударом по затылку…

Завершив удар, хозяин Ярика развернулся лицом к своим сидящим противникам. Вовремя! Меч Дарга успел заблокировать удар прыгнувшего на него Морчита. Тот не стал дожидаться, пока его противник подготовится к схватке, и сразу же нанес удар, но с Даргом этот номер не прошел. Ярик обратил внимание на холодную усмешку хозяина. Она не сулила воспользовавшемуся грязным приемом воину ничего хорошего. Дарг всю свою жизнь провел в схватках, участники которых понятия не имели о «честном» ударе, и ему было что сказать своему противнику.

Дарг ответил сразу же. Он отбросил правую руку куда-то в сторону, словно открываясь для удара. Глаза Морчита торжествующе блеснули, и, увидев только возможность атаковать, он пропустил главное — меч его противник держал теперь в левой руке. Когда воин в серых доспехах был готов нанести удар, Дарг упал на левый бок, пропуская чужой меч мимо, и уже почти у самого пола сделал выпад под образующие юбку пластины доспехов противника. Если бы на деревянных мечах не было шаровидной верхушки, то Морчит наверняка получил бы серьезнейшую рану, а так дело обошлось диким воплем, выпученными глазами и падением со сжатыми коленями на пол. Для раба, только что оттащившего в сторону поверженного Гвина, прибавилось работы. Эл'Джассир с сожалением покачал головой и кивнул Шасу.

Тот легко вскочил на ноги и просто перетек на свободное от тел место зала, затем приглашающе махнул мечом Даргу. Тот спокойно кивнул и встал напротив молодого воина. Шас замер в странной стойке: ноги полусогнуты, меч над головой параллельно полу. Парень показывал, что теперь очередь нападать именно Дарга. Тот спрятал левую руку за спину, отсалютовал противнику мечом и без всякой прелюдии буквально взорвался ураганом ударов. Даже видавшему всякое Ярику иногда казалось, что у его хозяина не одна рабочая рука, а две, а то и три! Как Шас смог устоять под этой неудержимой лавиной, у Ярика просто не укладывалось в голове.

В бою на мечах главное — выдержать навязанный противником ритм боя, подстроиться под него, а потом и разрушить, переломить рисунок схватки, сделать чужую атаку началом своей. Шасу это удалось нельзя сказать что легко, но удалось! Дарг проводил в тот момент очередную связку, которая поставила бы точку в этой схватке, не будь на его противнике маски. Нанеся очередной удар, который Шас смог парировать, Дарг развернулся боком, сменил хват на рукояти, в результате расположив деревянный клинок вдоль локтя, и сделал боковой выпад в лицо противника. Этот удар оказался полной неожиданностью для Шаса. Его сила была такова, что парня просто отбросило назад, но и тут он проявил свое мастерство — если любого другого подобный удар сбил бы с ног, то Шас просто отступил на пару шагов и покачнулся. Дарг же продолжал атаку в полной уверенности, что противник ошеломлен и не способен верно оценивать ситуацию. Именно это и стало его ошибкой. Подскочив к Шасу, он попытался нанести рубящий удар по плечу, но его соперник, только что растерянно трясший головой, подставил под удар свой меч и тут же переступил ногами, разворачивая корпус вслед чужому удару и сокращая расстояние до Дарга. Как только Дарг оказался точно за его спиной, Шас нанес резкий удар локтем в солнечное сплетение не защищенного броней противника. И сразу же начал разворачиваться в обратную сторону, норовя полоснуть клинком по горлу противника, рискнувшего раскрыть рот, чтобы сделать вздох…

Дарг показал себя настоящим бойцом: с бледным от боли лицом, прижав левую руку к солнечному сплетению, он упал на спину и обратным перекатом ушел из-под удара. Меч загремел по полу в десятке локтей от места падения хозяина. Расстояние небольшое, но вот возможность вернуть его Шас Даргу давать не желал. Молодой воин гонял Дарга по всему залу, постоянно нанося удары, грозящие переломами и серьезными ушибами. Но Дарг каким-то образом уворачивался, иногда клинок проходил буквально в волоске от его тела.

Дарг смог восстановиться поразительно быстро. Теперь он постоянно выискивал возможность контратаки, и нельзя сказать, что отсутствие меча как-то сильно сказывалось на его планах… В какой-то момент схватки Дарг пропустил меч над собой и нанес удар по руке, его державшей. Шаса чуть повело в сторону, ему пришлось сделать шаг для сохранения равновесия, и Дарг воспользовался заминкой, чтобы перекатом уйти вбок и схватить меч. Глухой треск удара вражеским мечом по полу показал, что сделал он это вовремя. Вскочив на ноги, Дарг не стал тянуть время и вновь ринулся в атаку… И звонкий удар от громоздких часов возвестил об окончании схватки.

— Схватка окончена! — По голосу эл'Джассира трудно было сказать, доволен ли он результатом. С одной стороны, его бойцы проиграли, но с другой — он стал свидетелем отличной схватки. — Ты здорово сражаешься. — Похоже, что все-таки Мастер остался доволен. — Надеюсь, ты с достоинством будешь носить звание мечника.

Тяжело дышащий Дарг с благодарностью поклонился здешнему наставнику и своему последнему противнику.

— Сегодня вечером можно будет провести обряд посвящения. — Эл'Джассир явно не любил попусту терять время. — И еще, молодой человек. Никогда не прекращайте занятий. У вас есть все шансы стать настоящим Мастером Меча. Такая тактика ведения боя редко встречается в наши дни, и грех было бы утратить ее…

Глаза мастера говорили Даргу о чем-то таком, что понятно только двоим — кочевнику и эл'Джассиру. По крайней мере, Ярик не понял ничего…

Обряд посвящения в мечники провели вечером на третьем этаже здания. В число участников, естественно, входили эл'Джассир, трое противников Дарга, Мастер Татуировки, маг — Мастер артефактной Магии. Как ни странно, но Ярику разрешили участвовать в этом довольно серьезном и важном действе, можно даже сказать, таинстве. Вернее, на него просто никто не обращал никакого внимания.

Проходило все в комнате с занавешенными окнами, где свет обеспечивали двенадцать световых шаров. Обнаженный по пояс Дарг, стоя на одном колене, вслушивался в слова эл'Джассира. Тот сочным тягучим голосом зачитывал довольно вычурный текст, насыщенный красочными оборотами и сочными эпитетами. Суть же сводилась к тому, что Дарг обязан был теперь следовать уставу воина, не порочить честь обладателя меча и стремиться преумножать славу как всего воинского сословия, так и свою собственную. Кроме этого, перечислялись те возможности, которые раскрывались перед Даргом с принятием нового ранга.

Так, каждый мечник мог сражаться на дуэлях за свою честь, носить меч со свободной рукоятью, обучать воинскому искусству в государственных фехтовальных школах, а иноземный мечник мог претендовать на ускоренное получение подданства государства Гарташ. Услышав последнее, Ярик лучше понял замысел своего хозяина. Получив от Дарга подтверждение его желания стать мечником, эл'Джассир отступил в сторону, и за дело принялся Мастер Татуировки.

Им оказался высохший старичок, стремительные и уверенные движения рук которого совсем не соответствовали его возрасту. Разложив рядом с собой на маленьком стульчике набор разнообразных игл (Ярик явственно ощутил аромат идущей от них магии), татуировщик приступил к работе. Легкими движениями он принялся наносить на левое плечо Дарга небольшой рисунок. Насколько знал Ярик, каждый мечник обладал правом на собственный герб, как и любой дворянин. И элементом этого герба обязательно должен быть меч. Хозяин Ярика выбрал своим гербом небольшой округлый щит коричневатого цвета, отражающий зеленую молнию. Обязательный меч приобрел золотистый оттенок и расположился вертикально, прямо за щитом. Когда эл'Джассир увидел щит, он усмехнулся и кивнул, словно подтверждая какие-то свои догадки.

Затем в дело вступил маг. Перстень на его пальце содержал руническую четверку, но держался маг с важностью Мастера Магии. Достав из складок своего одеяния небольшой золотой перстень-печатку, маг приложил его к только что нанесенной татуировке и запел заклинание. Ярик видел, как начала медленно разгораться аура вокруг перстня и рисунка на коже. Затем тихо громыхнуло, в воздухе вокруг Дарга вспыхнуло несколько искр, запахло озоном. Судя по пробежавшей по лицу Дарга дрожи, он испытал резкую боль.

— Поздравляю господина Дарга с рангом мечника! — громко произнес маг и передал ему, коленопреклоненному, перстень.

С поклоном приняв его, Дарг тут же надел печатку на средний палец правой руки. Ярик опять заметил, как вспыхнула аура перстня. Поднявшись на ноги, хозяин принял от Ярика свою парадную куртку, сшитую из желтых и красных кусков кожи. К новоиспеченному мечнику опять подошел эл'Джассир и нацепил ему на воротник золотистые мечи. Формальная часть завершилась, и по традиции Дарг теперь должен был устроить пир для своих новых товарищей по мечу. Для этой цели Ярик по поручению хозяина заранее заказал пару столиков в небольшом местном ресторанчике для знати под названием «Крылья мечты».

ГЛАВА 37

Жизнь в Гонуле напоминала Ярику умирающую реку, которая, давно потеряв свою силу и скорость, теперь постепенно зарастала ряской и тиной, превращаясь в болото. Никаких особо обременительных обязанностей у него не было: сходить в лавку, сбегать с поручением, сопроводить своего господина на важную встречу. Последнее было единственным развлечением в длинном ряду пустых и скучных заданий.

Получив ранг мечника, Дарг неожиданно стал достопримечательностью провинциального города. Среди местной знати стало считаться модным приглашать этого богатого чужеземца на званые обеды или ужины. Его манеры, легкий акцент, то, как получил знаки мечника, необычный раб — все это привлекало не избалованную развлечениями местную знать. Принадлежность к высшему воинскому сословию делала общение с бывшим кочевником совсем не зазорным даже для самых знатных.

Дарг практически никогда не отказывался от приглашений. Интерес со стороны дворян и купцов — это было именно то, к чему он стремился. Завязывая полезные знакомства во время застольной беседы или игры в камни, Дарг тем самым выстраивал ступеньку в длинной лестнице, которая должна привести его к богатству и власти. Где-то через тройку седмиц после обряда посвящения, когда он уже завел тесное знакомство с местным начальником гарнизона капитаном Старгом и землеторговцем Вамисом, которым нравился энергичный и внушающий уважение чужеземец, Дарг послал в канцелярию при министерстве по делам чужестранцев прошение на получение подданства Гарташа. С тем же самым письмом он отправил и два поручительства от этих достойных и уважаемых людей города Гонул. Особенно отрадным можно было считать тот факт, что эти представители знати имели обширные связи в столице, а это должно существенно сократить сроки рассмотрения прошения мечника Дарга.

На фоне этой кипучей деятельности Ярику оставалось только пробиваться сквозь тенета чужой магии. По обрывкам подслушанных разговоров он узнал о пильмском филиале Гильдии Магов Гарташа, которая тесно связана с Нолдом — островным государством магов. Воспоминания о колдовских экспериментах старого шамана Боска до сих пор холодили душу, и попасть в лапы экспериментаторов от науки Ярик не желал. При мысли о лабораториях Гильдии Магов почему-то сразу начинало вертеться на языке слово «вивисекция», и мерзкая горечь разливалась по языку. Жизнь ставила его в жесточайшие временные рамки.

Ярик с фанатичным упорством вытягивал из себя все соки, мечтая о свободе. Если он и раньше не отличался плотным телосложением, то теперь напоминал узника тюрьмы, пережившего пытку голодом. В глазах появился лихорадочный блеск, щеки ввалились. Все это, а также многочисленные шрамы и ошейник делали вид корда довольно жутковатым. Продать его на обыкновенном рынке рабов стало бы теперь проблемой, а в том, что продажа состоится, Ярик ничуть не сомневался. Банковский счет Дарга не страдал гарантией неограниченности.

В те мгновения, когда корд, притулившись в темном углу, отдыхал после своих медитаций, он старательно прокручивал в памяти тренировки хозяина, мечтая когда-нибудь точно так же взять в руки меч. Оружие всегда было, есть и будет любимой игрушкой мужчин. Даже закоренелый в своих заблуждениях пацифист восхитится смертельной простотой меча, хищностью сабли, а уж при живом примере настоящего мастерства не восхищаться воинским искусством было невозможно…

Дарг теперь регулярно посещал тренировочный зал эл'Джассира, даже сдружился с Шасом. Яростные схватки бойцов регулярно продолжались по несколько часов. Иногда Даргу удавалось скрестить мечи с самим наставником. И если бои с Шасом чаще всего заканчивались пусть и тяжелой, но победой Дарга, то эл'Джассира Дарг победить не смог пока ни разу. Как ни странно, но хозяин Ярика после каждой такой схватки просто светился от удовольствия. Для истинного воина бой с достойным противником всегда лучшая школа, дающая бесценный опыт. Судя по отдельным репликам эл'Джассира, тот был доволен своим новым учеником.

А потом, где-то к концу весны, совершенно неожиданно пришел ответ от чиновника из канцелярии. Тот сообщал о наиболее вероятном положительном решении вопроса о подданстве, заметив лишь о «необходимости присутствия господина Дарга для улаживания ряда пустых формальностей». Когда Дарг показал письмо землеторговцу Вамису, тот задумчиво пыхнул трубкой и сказал:

— Готовь сотен пять полновесных фарлонгов. Этому хватит и сотни, а вот его начальнику отдашь остальное. И не затягивай с этим, а то цена вырастет.

Вот так Ярик снова оказался в пути, сопровождая хозяина. Дарг был мрачен: похоже, перспектива расстаться с пятью сотнями фарлонгов его явно не радовала.

Добираться до Пильмы пришлось на пассажирской карете, совершенно не похожей на ее родственницу с Сардуора. Упряжка из шести лошадей, четыре больших колеса, одно купе, пусть и здоровенное, но все же одно. Вообще, как заметил Ярик, здесь практически не использовались в качестве домашних животных ящеры. Вполне земного вида лошади составляли основную тягловую силу. Насколько понимал Ярик, шестилапы и тирры не получили особого распространения не только из-за каких-то традиций, но и из-за сложностей с питанием. Шестилапы, например, предпочитали вполне определенные сорта растительной пищи, не произрастающие здесь. Всеядность же и излишняя агрессивность тирров делали их искусственное разведение слишком затратным.

На пути в Пильму пришлось несколько раз менять лошадей на почтовых станциях. И если пассажирская карета с ящерами отличалась особым удобством и комфортностью, то здешние кареты выигрывали в скорости. В Пильму они прибыли через каких-то пять дней.

По прибытии в столицу Дарг оставил раба в гостинице, а сам бегал по кабинетам различных местных чиновников. По ругани хозяина Ярик понял, что приготовленных пяти сотен хватало впритык. Получив документы на имя Дарга, свободного воина в ранге мечника, подданного королевства Гарташ, хозяин Ярика сразу же направился в одну из местных фехтовальных школ. К ее владельцу у него было рекомендательное письмо от эл'Джассира. И тамошний хозяин, служивший раньше вместе с эл'Джассиром, согласился взять свежеиспеченного гарташца младшим наставником. Теперь Даргу осталось приобрести небольшую квартирку и определить куда-нибудь раба, надобность в котором окончательно отпала. И он направился в Гильдию Магов обсуждать условия сделки.

Сначала они, конечно, посетили местный рынок рабов. Корды здесь хоть и не были диковинкой, но все же встречались редко. Если за обычного здорового раба просили двести золотых, то корд стоил в два раза больше. Но все портила болезненная худоба Ярика. Только из-за нее местные работорговцы скидывали цену на сто фарлонгов. Дарга эта цена совершенно не устраивала, и он решил продать уже не раба, а ценный образец для изучения. Было ясно, что он с самого начала ориентировался на этот самый вариант как наиболее прибыльный, визит же на рынок только помог сориентироваться в ценах…

Дарг приказал Ярику ожидать его у входа в мрачное здание, напоминающее форт. Нечто подобное Ярик уже видел в Гонуле — именно так выглядел банк гномов. Но это здание банком не являлось. Мощнейшей магией веяло от древних каменных стен, магией, не сулящей ничего хорошего дерзнувшему силой ворваться внутрь. Окна-бойницы, двери, что не пробьешь тараном, и магия, магия и еще раз магия — вот как выглядел пильмский филиал Гильдии Магов Гарташа.

Судя по тому времени, что Ярик стоял снаружи, деловые переговоры шли с натужным скрипом: хозяин отсутствовал целых два часа. За это время корд просто-напросто извелся. Скрывая волнение, он мерил шагами площадь перед входом в здание Гильдии, чем привлек внимание стайки вездесущих мальчишек. Пацанва совершенно не страшилась соседства со столь могущественной силой и развлекалась бросанием в раба камнями. Погнаться за ними и надрать кое-кому задницу Ярик просто не имел права. Раб должен стойко переносить внимание любого свободного! Одинокий охранник, дежуривший у входа в Гильдию, несколько раз лениво прикрикнул на представителей местной шпаны, но на них угрозы подействовали слабо.

Наконец Дарг вышел из стен Гильдии и приказал корду следовать за ним. Они возвращались в гостиницу. Пробираясь через запружённые людскими массами улицы, Ярик постоянно норовил заглянуть хозяину в лицо, надеясь прочитать свою грядущую участь. Спрашивать напрямую он уже давно не решался, тем более на улице. Мрачноватая ухмылка Дарга не сулила корду ничего хорошего.

Когда они пришли в гостиницу и поднялись в отведенную им комнату, Дарг повернулся к Ярику и с усмешкой произнес:

— Эти проклятые маги попросили седмицу на раздумья, разорви их Кали!

— И какую цену назначил господин? — решился на вопрос Ярик.

— Три тысячи фарлонгов! — захохотал Дарг. — Проклятые три тысячи. Мои ребята в Гамзаре за полтора сезона принесли всего-то около четырех, а за тебя я стребую сразу три тысячи! Неплохое вложение капитала!

— Но почему так много? — продолжал пользоваться хорошим настроением хозяина Ярик, внутренне уже подготовившись к ответу. И он не ошибся в своих ожиданиях.

— Во-первых, ты корд! Всем известно, что маги так и не смогли раскрыть секрет наших шаманов. Во-вторых, ты корд в Темном ошейнике. За возможность изучить столь редкий подчиняющий ошейник, который лишает мага его способностей, многие готовы отдать правую руку. И наконец, в-третьих, я сказал им, что ты вышел из Смертельного Леса! — Выдав все это, Дарг снова принялся хохотать. — Надо же, а ведь я раздумывал, не продать ли тебя тому магу в Уззе. Его тогда просто подвела излишняя наглость! — Чувствовалось, что Дарг очень доволен собой. — Эти идиоты сначала не поверили мне насчет Смертельного Леса, но пришел какой-то старикан и попросил подождать седмицу! Ну что ж, подождем!..

Для Ярика потянулись томительные дни ожидания. От Источника его отделяла теперь лишь тонкая пелена, но вот прорвать ее сил пока не хватало. Все упиралось во время.

Дарг теперь с утра уходил в школу и возвращался поздно вечером. Ярику он строго-настрого запретил покидать пределы комнаты, превратив его фактически в узника. Для Ярика ожидание становилось мукой. Он напоминал себе птицу, бессильно бьющуюся в клетке, его разум точно так же силился порвать магические оковы, но пока никак не мог вырваться на волю…

На четвертый день пришел ответ от магов. Его принес паренек лет пятнадцати сразу после обеда. Дарга не было, и дверь открыл Ярик. Младший ученик с любопытством уставился на ошейник корда и лишь через какие-то мгновения поинтересовался присутствием хозяина. Узнав, что тот придет вечером, паренек сунул Ярику в руки конверт и, рискуя заработать вывих шеи, пошел прочь. Судя по всему, предложение Дарга магов заинтересовало.

К приходу хозяина у Ярика дрожали от перенапряжения даже колени. Он вновь и вновь пытался прорвать завесу, стараясь получить такую желанную и необходимую свободу, но его вновь постигла неудача. Рано, еще было слишком рано. Не хватало сил.

Дарг не обратил на состояние раба никакого внимания. Прочитав письмо, он захохотал и приказал корду собираться. Уже темнело, но даже вечерняя прогулка по столице не могла помешать ему в кратчайшие сроки совершить эту сделку. Буквально за шиворот он тащил Ярика к пильмскому филиалу Гильдии Магов Гарташа. Ярик то и дело спотыкался, но хозяин силой ставил его на ноги и толкал вперед. Запах денег оказался для воина слишком уж манящим.

В Гильдии их ждали. Пожилой бородатый маг, произнеся себе под нос какое-то заклинание, провел руками вдоль тела раба, задумчиво кивнул и распорядился своему более молодому коллеге передать хозяину, теперь уже бывшему хозяину Ярика, нужную сумму. Для расчета Даргу предложили банковский чек на три тысячи, который он принял со своей неизменной мрачной усмешкой. Сделка просто поражала своей молниеносностью.

Спрятав деньги, Дарг четко и внятно сообщил Ярику о том, что его хозяином теперь является маг первого ранга Хоппер (так звали старика), после чего, поклонившись магам, он покинул Гильдию. Ярик же оказался наедине со своими новыми хозяевами, и этот факт его совсем не радовал.

Конец весны всегда воспринимался в Семи Башнях как нечто особенное, даже необычайное. Первый день последней седмицы весны, День выбора. За этими простыми словами крылось нечто эпохальное, определяющее дальнейшую судьбу многих и многих людей, нет, не людей — магов! В этот день осуществляли свой выбор младшие ученики магов, выбор, который стоял в начале череды важнейших выборов в их жизни. В этот день осуществлялось приобщение мага к его Стихии.

Работа со Стихиями — это основополагающий элемент большинства заклятий. Собственные силы мага весьма ограниченны, и ему приходится строить свое заклинание, опираясь на природную мощь различных Стихий. Стихии Огня и Воды, Воздуха и Земли — вот четыре столпа, на которых держится магия. Каждый маг в своей работе обязательно опирается на любую из этих Сил, но существует то, что называется родством. Это когда маг работает с какой-то Стихией особенно легко, что чаще всего и определяет его дальнейшую специализацию.

Маги Воздуха всегда хорошо работают с погодой и всем тем, что подчинено воздушной стихии. На пузыри всегда берут именно магов Воздуха. В старину маги с белыми перстнями наводили ужас на врага, вызывая смерчи и ураганы, срывая с небес испепеляющие молнии. Лишь маги Огня могли сравниться по своей мощи с воздуховиками.

Традиционный антипод Воздуха — Земля. Маги Земли лучше прочих знают растения и повелевают ими. Благодаря лишь магам Земли на Нолде снимают по четыре урожая с полей. Но Земля — это и землетрясения и провалы, что могут поглощать целые армии. Правда, последнее является досужим вымыслом. Магия Земли для домоседов, а не странствующих воинов-магов.

Стихии Огня и Воды — две силы, что находятся в вечном единоборстве друг с другом, причем эта борьба намного сильней борьбы Воздуха и Земли. Огневики — это вечные боевые маги. В мирной жизни сложно найти применение способностям мага Огня. Вспыльчивые и агрессивные, как и их Стихия, маги оседают в армии или разведке. Водная же стихия самая востребованная в этом мире. Повелителя вод всегда ждут с распростертыми объятиями на любом флоте…

Все это Олег обдумывал, бреясь у зеркала. Для него, как и для многих других до него и после, наступил День выбора. Айрунг, кстати сильный маг Воды и неплохой знаток Воздуха, говорил когда-то о необходимости делать упор в обучении Олега именно на практическую составляющую, на то, что составляет саму суть боевого мага. Поэтому Олег очень рассчитывал на Стихии Огня или Воздуха, ну, в крайнем случае, Воды. Землю он считал чем-то чуждым своей натуре. Не имея каких-то тесных контактов с прочими учениками, Олег все же был в курсе о бытующем в среде магов отношении к посвященным Земле.

Да, талантливые маги Земли — это всегда обеспеченные люди, тесно связанные с крестьянским трудом. Но вот большинство основателей дворянских родов почему-то маги иных стихий, да и высшие посты в государстве занимают маги Воздуха, Огня и Воды. Выбор Земли очень часто ставил крест на карьере честолюбивого мага и всегда вызывал насмешки у его товарищей по учебе. Нет, Олег себе ничего подобного не желал.

Умывшись и облачившись в купленный именно для этого дня камзол, Олег придирчиво осмотрел себя в зеркало и, оставшись довольным, выскочил на улицу. На улицах города сегодня было особенно многолюдно. Люди прибывали в город со всего Нолда, чтобы показать детям красивый обряд. Совет Мастеров никогда не жалел денег на пышные представления и разнообразные угощения, которые должны были подчеркнуть значимость происходящего события.

Ближе к Академии улицы оказались просто-напросто запружены народом. Лишь знак ученика позволил Олегу пробиться к входу на уже знакомую ему песчаную арену. Стражник придирчиво осмотрел знак и разрешил пройти внутрь. По традиции сначала на поле выходили испытуемые, а только потом занимали свои места зрители.

В центре арены стояли сорок младших учеников четвертого года обучения. На Олега они смотрели довольно неприязненно: люди всегда не любят тех, кто выделяется из толпы. Так ненавидят отличников в школе, передовиков на производстве. «Перед начальством выслуживается, гад!» — Эта мысль сопутствует человеку всегда, а маг это или простой смертный, дело десятое.

Олег уже по выработавшейся в процессе подобных встреч привычке сделал непроницаемое лицо и встал чуть в сторонке. Все равно он должен проходить обряд последним! Так уж сложилось, что выскочки вроде него всегда приобщаются к высшим силам после всех остальных учеников. Это сделано для того, чтобы возможная смерть неопытного, но слишком уверенного в себе ученика с самого начала не омрачила радости всех остальных. Вот про это-то думать совсем не хотелось. Олег поежился как от холода. У этого обряда существовало не четыре возможных результата, а пять, и пятым была смерть!

Что-то заставило Олега оглянуться, и он наткнулся на презрительный взгляд высокого худощавого парня с тонкими чертами лица. Манера держаться, взгляд, даже полупрезрительный изгиб губ говорили об аристократичности, о том, что называется голубой кровью. Неизвестный Олегу младший ученик с уничижительной усмешкой окинул его лучший камзол за чудом сэкономленные два фарлонга и что-то сказал стоящему рядом рыжему ученику. Тот обидно заржал. Как ни странно, но это оскорбительное поведение безвестного аристократа заставило Олега собраться и ощетиниться.

«Ничего! Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!» — Эта решительная мысль вытеснила все остальные.

На трибуны начали запускать зрителей. Значит, скоро обряд. Сердце Олега учащенно забилось, и он начал выполнять дыхательные упражнения, которым его обучили еще год назад. Стало полегче.

На главной трибуне уже расположились представители крупнейших и наиболее влиятельных дворянских и купеческих родов. Невзлюбивший Олега парень кивнул кому-то, сидящему там, правда, кому именно, Олег не заметил. Места для людей попроще также заполнялись с поразительной быстротой. На поле вышли маги-наставники. Пятеро магов третьего ранга встали в центре поля и начали нараспев читать заклинание. Шум на трибунах сразу же смолк. Действо началось.

Вокруг фигур, образовавших квадрат с пятым магом в центре, заклубился желтоватый туман. С каждым мгновением туман все густел, превращаясь в настоящий кисель. Как вдруг раз — и вызванная магией желтая мгла впиталась или даже втянулась прямо в землю, вновь явив свету пятерку магов. Выстроившись цепочкой, они покинули поле. Вслед за ними возникли три новых фигуры. Эти маги сопровождали гигантский кристалл горного хрусталя в три локтя диаметром, выполненный в виде шара и напоенный оранжевым светом. Под воздействием их магии шар свободно левитировал над землей. Маги начали обходить по периметру ту площадку, на которой ранее клубился колдовской туман. В какой-то момент на земле, над которой пролетал кристалл, начала возникать оранжевая линия. Еще какие-то мгновения, и линия оказалась замкнута, огородив небольшую площадку в центре арены. Площадка по форме представляла собой квадрат. Остановившись, маги стали речитативом читать одно заклинание за другим.

Неожиданно дрогнул Астрал, и над первой вершиной квадрата завертелся маленький смерч. Еще мгновение, и над второй вершиной вырос невзрачный куст. Затем, почти одновременно, над третьей вершиной забил маленький родник, а над четвертой — заполыхал маленький костер. Стихии откликнулись на призыв магов. Сразу же смолкли голоса троих магов, и они вновь начали свое движение, только теперь эта троица старалась захватить в квадрат всех стоящих учеников. Они выстраивали вторую защиту. Если первый защитный периметр должен сохранить жизни учеников, то второй — зрителей.

Наконец и эта процедура завершена. Один из магов положил руку на изрядно потускневший кристалл и прокричал несколько слов. Ответом ему послужили неяркие вспышки защитных периметров. Для начала обряда все было готово. На трибуну поднялся ректор Академии и произнес короткую речь. Правда, суть ее до Олега не дошла совершенно: защита изрядно приглушала звуки. Но вот закончилась и речь, после чего ректор взмахнул рукой и сел. Обряд начался.

Все происходило довольно обыденно и, на взгляд Олега, на редкость не зрелищно. Под полог внутренней защиты заходили по очереди ученики и стояли там несколько минут, медитируя. Какие-то Стихии отвечали. Выглядело это как ветер, вздымавший волосы испытуемого, или как забивший под ногами родник, как вспыхнувший огонь или зацветший под ногами цветок. Когда Стихия принимала ученика, то он выходил из-под полога с другой стороны квадрата. Возвращаться по тому же самому пути строго-настрого запрещалось. После этого зримые представления Стихий вспыхивали ярким светом, и центр квадрата очищался, ожидая следующего испытуемого.

Когда внутрь зашел Олегов недоброжелатель, то Стихия ответила необычайно быстро. Вокруг парня неожиданно завертелся кошмарный смерч, полностью скрывший его от взоров других людей. Действо продолжалось несколько мгновений, и столь же неожиданно все стихло. Ученик сделал шаг вперед и замер рядом с остальными счастливчиками. О его торжестве говорили только глаза. Сила ответа Стихий соответствовала мощи испытуемого.

Затем прошли все остальные. Столь мощных ответов не было ни у кого. Мало оказалось и адептов Земли. Лишь один совсем молодой паренек, почти мальчишка, с трудом скрывал разочарование. В качестве ответа Земли он получил маленький чахлый кустик. Подошла очередь Олега.

Коротко вздохнув, он твердым шагом переступил через оранжевую линию. Слабо защипало кожу. Наконец, встав в центр, он погрузился в глубины сознания, очистив разум от посторонних мыслей. Почувствовав нужную степень сосредоточения, он мысленно окунулся в огонь. Появилось ощущение, словно Олег нырнул в костер. Жар, треск пламени, потоки лавы — все, слитое в единой струе, ощущалось как-то отдаленно, словно со стороны. Так смотришь в огород соседа: все видно, но не твое. Чувство родства отсутствовало.

Судорожно оборвав связь с огненной Стихией, Олег обратился к ее антиподу — Воде. Своенравная Стихия постоянно ускользала, не давая никаких шансов. Следующим стал Воздух. И Олег в полной мере ощутил то, что чувствует попавший в ураган. Понимая, что упорствовать бессмысленно, Олег и с этой Стихией оборвал связь. Осталась последняя Стихия. Если и здесь постигнет неудача, то и из-за защитных стен он не выйдет. Не добившийся благоволения какой-либо Стихии ученик развоплощался под их оскорбленным напором.

Сквозь тенета транса Олег ощутил, как по его щеке потекла ледяная капля пота. И, решившись, словно в омут головой, он погрузился сознанием в суть Стихии Земли. И ощутил нечто невообразимое: грохот падающей горной лавины и накапливающееся гневное напряжение землетрясения, сила пробивающегося сквозь камни ростка и буйные соки луговых трав. Земля ответила обратившемуся к ней. Олег погружался все глубже и глубже, в какие-то невообразимые глубины, стараясь напитать себя той силой, что дарит Земля. Его разум не справлялся с камнепадом образов, и молодой маг действовал на одних инстинктах.

Наблюдавшие со стороны увидели, как Олег развел руки, словно опираясь на что-то, и медленно сжал кулаки. Внутри второй защиты все ощутили слабый, едва заметный толчок. Под ногами же проходившего испытание ученика зазмеились небольшие трещины, потом снова слабый толчок, и трещины сомкнулись. Все замерло на несколько мгновений, и вдруг под ногами человека зашевелился песок. Еще мгновение, и Олег уже стоит на зеленом ковре стремительно набирающей силу травы. Достигнув пояса замершего мага, рост прекратился. Олег открыл глаза.

Выйдя из транса, слишком ошеломленный результатом Олег чуть не растянулся во весь рост на песке арены. Восстановив равновесие, посмотрел себе под ноги и увидел небольшой пятачок заливного луга. Дернув головой, он наконец покинул пределы защитного полога. Как только Олег отошел на несколько шагов от оранжевой линии на песке, у него за спиной полыхнуло, и на месте проведения обряда в воздух поднялась пыль.

— Мои поздравления будущему Великому магу Земли. — Будущий Великий маг Воздуха сделал издевательский поклон.

Стоявшие за его спиной ученики сдержанно засмеялись. Даже грустивший парень, также породнившийся с Землей, неуверенно заулыбался. Всем казалось, что выбор Землей выскочки и подающего большие надежды ученика довольно неплохая шутка. Но смех стих, не начавшись. Всех удивила реакция Олега. Вместо мрачной решимости не замечать насмешек или попытки смеяться над своей неудачей они увидели уверенный прищур человека, чья доля оказалась гораздо лучше ожидаемой.

— А знаешь, ты прав. Земля тоже может подарить величие! — Погруженный в свои мысли Олег ответил несколько высокопарно и пафосно, как не ответил бы никогда, не будь он столь ошеломлен случившимся. Молодой маг даже хотел ободряюще хлопнуть поздравлявшего по плечу, но одумался — в здешней системе запутанных взаимоотношений с дворянами такое прикосновение вполне могло закончиться дуэлью.

Аккуратно раздвинув толпу учеников, Олег направился к уже начавшей бледнеть защите. Теперь осталось получить перстень коричневого цвета с зелеными искрами, что соответствовало его положению адепта Земли… А потом как можно скорее найти Айрунга.

Дворец Закона, в котором располагался зал Совета Мастеров, являлся классическим образцом архитектуры времен Эпохи Войн. Изящность и величие сливались в этом знаменитейшем архитектурном сооружении в единый сплав. Дворец Закона сопоставим только со сверкающей Пирамидой Талака, да и то это сравнение будет несколько натянутым.

Немыслимая красота и тонкость, почти невесомость внешнего вида дворца подчеркивали величие царившего там духа, возвышая хозяев. Эта и только эта задача стояла перед древними архитекторами. Правители, что использовали это здание в качестве своей резиденции тысячелетия назад, любили и ценили красоту. Отразив в камне дыхание жизни, они поражали воображение своих подданных, заставляя поверить в божественное происхождение своей власти. Хотя в случае нужды эта красота сметалась как бесполезная мишура, обнажая истинное нутро богоподобных владык, кровавой рукой правивших всей ойкуменой. Люди знающие до сих пор поражаются силе духа предков, которые в Войнах Падения свергли тиранов…

Архимаг Виттор отвлекся от размышлений и вернулся к делам. Вот за это он всегда и не любил свой кабинет во Дворце Закона. Это место просто идеально подходило для раздумий, никак не связанных с насущными делами.

«Хорошо, что предшественники додумались до должности консула. Хотя бы административной возней заниматься не надо», — хмыкнул Архимаг и вернулся к документу, который он безуспешно пытался прочитать вот уже полчаса.

— Список перспективных направлений для научных изысканий алхимиков, инженеров и магов благословенной Республики Нолд, — зачитал вслух Виттор. — Интересно, Магистр Грач умеет писать проще, без этих витиеватостей?

Неожиданно раздался спокойный голос Магистра Бримса, до этого рассматривавшего содержание какой-то папки:

— Вряд ли. Он всю жизнь был крючкотвором.

Архимаг оторвался от бумаг:

— Ладно. Сегодня явно не судьба заняться этими бумажками. Я как представлю, что дойду до сметы запланированных расходов, мне становится жутко. Давай, чего там у тебя?

Бримс пролевитировал свое кресло поближе к письменному столу и протянул Архимагу несколько листов.

— Это донесение нашего человека из Гильдии Магов Гарташа. Очень любопытный документ. Пришел день назад. А вот официальное сообщение от Гильдии о человеке, возможно, вышедшем из Смертельного Леса.

— Неужели этот… как его… Ярослав! Да, Ярослав! Неужели этот Ярослав всплыл в Гарташе?! — Виттор углубился в чтение. — Что?! Корд?! В Темном ошейнике?!

Бримс подтвердил кивком.

— И они об этом сообщили сами? — Казалось, Архимаг просто отказывался в это поверить.

— Ну, Хоппер же прекрасно понимает, что некоторые его люди работают на нас и ему волей-неволей придется сообщать нам… — Магистр Наказующих говорил с некоторой ленцой.

— Ага, а так он вроде как сообщил сразу же, ну а то, что парня сейчас просто-напросто потрошат, так работа такая… Да? — Архимаг помотал головой и выругался.

Услышав ругательство, Бримс поморщился.

— Что отвечать и отвечать ли? — с той же ленцой поинтересовался он.

— А ты что думаешь?

— Думаю, что сейчас нам выгоднее забрать объект к себе и посмотреть самим. А то эти «крохоборы» еще испортят ценный экспонат, — коротко хохотнул Магистр. — Все-таки остальные его товарищи были не слишком интересны в плане наших тайн. А вот этот просто кладезь секретов Древних. После того что он пережил… Да и Темный ошейник интересен… Потом его можно будет использовать в игре против конкурентов.

— Короче, как всегда. Когда будет готов план возможных мероприятий?

Бримс дернул уголком рта и положил на стол папку.

— План готов уже давно. Я, скажем так, решал чисто умозрительную задачу. Так сказать, на случай воскрешения некоторых фигур… Осталось фигуру забрать.

— Решил, кого пошлешь?

— Может, Айрунга? Если уж он начал это дело, то пусть продолжает, набирается опыта. Да этого Олега с собой возьмет. — Бримс встал и одернул свой белоснежный камзол. — Этому тоже полезно будет. Пусть определяется с тем, кому принадлежит его верность, а Айрунг за ним присмотрит.

— Текст приказа подготовил?

— Да, третий лист.

Виттор нашел указанный документ и, пробежав глазами, приложил свой перстень. По комнате потянулся запах озона, а на гербовой бумаге появилась личная печать Архимага в виде крылатого корабля…

ГЛАВА 38

Печатку адепта Земли Олег получил, находясь в каком-то тумане. Стоя в одном ряду с остальными учениками, он воспринимал все происходящее сквозь пелену посторонних мыслей. Торжественные речи и благодарственные слова как-то выпали из его сознания, лишь когда к нему подошел молодой маг третьей ступени, новоиспеченный адепт Земли встряхнулся и сосредоточился.

— …пусть и первый шаг на пути к истинному могуществу, но он сделан. Осталось не сходить с выбранного пути и идти вперед. Носи сей знак своего достоинства с честью, — торжественно произнес маг и надел Олегу на палец перстень.

Палец сразу же защипало, а перстень едва ощутимо запульсировал. Знак адепта настраивался на хозяина.

Олег прижал раскрытую ладонь к груди и поклонился. Все же нудную книгу про этикет он осилил не зря! Судя по блеснувшим глазам мага, вежливость адепта ему понравилась.

На этом официальная церемония завершилась, и ученики направились к своим родным, которые прибыли на обряд. Высокомерный адепт Воздуха подошел к мужчине в одеянии члена Совета Мастеров. Олег еще удивился, как это он не заметил раньше в толпе этот пурпурный плащ и длинные иссиня-черные волосы. Вокруг этого мужчины оставалось небольшое свободное пространство, которое никто не дерзал занимать. Мастер Магии — это очень значимая фигура, очень. Теперь понятно было и поведение ученика: род, в который входит Мастер, — всегда очень могущественный род.

Мастер приобнял подошедшего молодого человека и что-то быстро зашептал на ухо. Рядом стояла симпатичная девушка в голубом плаще с капюшоном. Взгляд Олега так и прикипел к ее точеной фигурке, но, быстро спохватившись, он отвернулся: по местным понятиям такой взгляд просто оскорбляет любую девушку. Эх, такая красота явно не для какого-то нищего студента. Горечь незаслуженной обиды задела душу Олега…

— Она дочь льера Дитрима, члена Совета Мастеров, главы рода Чимир, третьего по влиянию в Нолде. — Голос Айрунга заставил Олега вздрогнуть. — Так что пока я бы посоветовал тебе забыть даже о подобных взглядах. Мастер Дитрим очень высокомерен и еще более обидчив, а те, кто вызвал его неудовольствие, долго не живут…

— Да понял я, понял! Не дурак, — несколько грубовато ответил Олег, но потом устыдился. — Извини!

— Понимаю, — отмахнулся маг. — Кстати, мои поздравления молодому адепту. Хотя это и не то, что хотелось бы тебе или мне, ну да ладно. Как-нибудь справишься…

Олег тряхнул головой:

— Да нет, я доволен. Все очень даже неплохо. Есть идеи…

Айрунг его перебил:

— Идеи это хорошо, но не сейчас. У меня поручение от Магистра Наказующих.

— Что?! Мне? — Брови Олега поползли вверх, и он даже повысил голос.

— Нет. Нам! — раздраженно буркнул маг и, сделав замысловатое движение рукой, выдохнул слова заклятия. Сразу же от неожиданно навалившейся тишины заложило уши. — Вот так будет лучше.

— Да Полог Тишины заметен за сотню метров. Теперь каждый в меру своих способностей может попытаться его преодолеть, — решил блеснуть познаниями Олег.

— Ты уже знаешь про Полог Тишины? — с удивлением почесал кончик носа Айрунг. — Силен! Но это не Полог Тишины. Вернее, не совсем он. Я модифицировал стандартную формулу, и теперь все продолжают слышать разговор, но совсем иной. О твоих планах на будущее, например. Да и взломать это заклятие гораздо сложней. После прошлогоднего случая я решил заняться своей безопасностью более основательно!

Что это за случай, Айрунг уточнять не стал. Ученик и его наставник не спеша двинулись к выходу.

— Так вот, льер Бримс желает, чтобы мы направились в Пильму, в тамошнюю Гильдию Магов.

— Это, кажется, в Гарташе? — наморщив лоб, вспомнил младший ученик.

— Да, столица королевства Гарташ. Наш союзник по Объединенному Протекторату и соперник по влиянию в мире, — уточнил маг.

— А я тут при чем?

— В тамошней Гильдии появился некий выходец из Смертельного Леса, — протянул Айрунг. — Ты понимаешь, что это может значить?

— Ярослав? — Сказать, что Олег удивился, это не сказать ничего. — Ярослав выжил?

— Ты невнимателен! Возможно, что это Ярослав. Этот человек раб, и его купила Гильдия у какого-то кочевника. Магические возможности связаны редким артефактом, сохранившимся еще с древних времен, — Темным ошейником, — быстро начал вводить Олега в курс дела Айрунг. — Вылетаем через час на скоростном курьерском пузыре.

— Но… — начал было Олег, однако наставник резко его оборвал:

— Запомни, приказы Магистров не обсуждаются, их просто стараются выполнить как можно скорее. — Маг помолчал и затем остановился и посмотрел своему подопечному в глаза. — И еще, будь осторожен и сделай правильный выбор. Ты пока еще не понимаешь, но от твоего поведения будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Вспомни, ты сам говорил, как этот Ярик менялся за те несколько суток, что ты его знал. Вспышки жара и холодного озноба, странности в поведении. Мы считаем, что он уже не человек. Подумай об этом, прежде чем захочешь делать глупости. Я бы не хотел, чтобы ты из-за своей дурости испортил себе жизнь.

Айрунг развернулся и зашагал по улице. Сильно задумавшийся Олег пошел следом. Возможность какого бы то ни было выбора его страшила. Пусть Ярик ему чужой, абсолютно незнакомый человек, которого он и видел-то пару дней, но все же земляк… Оставалось надеяться, что делать выбор не придется.

Кап-кап-кап… Этот звук может довести любого до буйного помешательства. Достаточно вспомнить, как непереносим бывает звук капающей воды из плохо закрытого крана. Монотонный, надоедливый, бесконечный, он будет травить душу, пока не плюнешь и не встанешь из теплой постели, чтобы прекратить эту изощренную пытку, закрыв кран как следует.

Ярик ничего закрыть не мог. Уже третью ночь он проводил в мрачной сырой камере, куда не пробивался даже лучик света. Днем над ним проводили самые разнообразные опыты, похожие на пытки, ночами же он находился в камере. Ярик даже не предполагал, что здесь могут быть такие глубокие и сырые подвалы. Непонятно только, эту монотонно звучащую капель организовали специально или это каприз природы.

Нет, ночи в камере следовало рассматривать просто как разумную предосторожность. Эти маги не слишком-то доверяли чужой магии и считали необходимым хранить свое ценное приобретение в надежном месте. С раннего утра начинались изощренные магические пытки, когда в сознание постоянно пытались прорваться чуждые разумы, а ошейник испускал океаны боли и нагревался так, что на коже оставались ожоги. Складывалось ощущение, что здешние экспериментаторы очень спешили и теперь старались испробовать все возможные способы исследования, не слишком-то заботясь о здоровье Объекта. Хотя кормили они довольно сытно, да и лекарь приходил по вечерам. Он смазывал какой-то вонючей дрянью следы от здоровенных игл, резаные раны и ожоги, и Ярика отправляли в эту камеру.

Радовало, что на какое-то кардинальное вмешательство в организм корда экспериментаторы пока не решались. Не пытались пока снять и ошейник, но это как-то не слишком обнадеживало.

Вспоминая грубоватые опыты старого Боска, Ярик тихо хмыкал. Далеко было этому дикарю до изощренных методов здешних магов. Насыщенные магией иглы под кожу, светящиеся недобрым светом камни в кровоточащие разрезы, различные настои, декокты и эликсиры внутрь и снаружи — вот неполный перечень проведенных над Яриком опытов. Ярик даже не пытался понять, что именно они хотят добиться, он поставил перед собой цель и ради нее держался и только к ней стремился. Этой целью была свобода. На долгие ночные часы он застывал в трансе, пробираясь сквозь остатки плетения чужой магии, а потом лежал без сна, слепо смотря в темноту, вспоминая под звуки капающей воды лица своих мучителей. Вот хитро прищурившийся маг Хоппер, его теперешний хозяин, вот горящие молодым задором глаза мага Рависа, а вот мрачноватое, обезображенное ожогом лицо алхимика Фамира. Этих лиц много, и главное ничего не забыть, не упустить. Ведь когда-нибудь придет и его время, оно должно прийти. В такие моменты Ярик нырял в глубины собственного сознания и щупал истончившуюся пелену. Скоро, очень скоро все изменится.

Как всегда, единственной отдушиной был Руал. Неугомонный, кипящий яростью зверь кружил вокруг здания, изыскивая способ проникнуть внутрь стен и освободить хозяина. Лишь запрет, мысленный запрет Ярика останавливал Прыгуна от какой-нибудь глупости…

Звук капель заглушил шорох шагов. За ним пришли, а значит, наступило утро. За Яриком всегда приходили в одно и то же время, с завидной пунктуальностью. Крепкий жилистый парень сопровождал его до второго этажа здания, где располагались лаборатории. Там его принимали местные палачи от науки.

Лишь на пять минут Ярик задерживался в небольшой комнатке рядом с выходом из подвалов — здесь старший ученик Кувал проводил вдоль тела раба маленьким жезлом, испускающим мерзкое темно-синее свечение.

Вот и в этот раз сопровождающий легкими толчками направил Ярика в эту комнату. Неожиданно Ярик споткнулся и замешкался, стараясь сохранить равновесие. Здесь был небольшой порожек, и уставший от нескончаемых пыток Ярик о нем просто забыл.

Охранник выругался и несильно врезал Ярику по почкам, затем толкнул вперед. Возиться с этим рабом ему явно надоело! А Ярика неожиданно захлестнула звериная злоба. Словно и не заметив боли, он уже привычно потянулся к пелене и рванулся вперед. Ярость подарила недостающие силы, и истончившаяся пелена разорвалась, открывая доступ к ревущей магии Источника. По заботливо выстроенному каналу в тенетах чужого заклятия побежал тонкий ручеек энергии, наполняя измученное тело и вымывая боль и усталость. Ярик замер, погрузившись в себя. Ничего не заметивший охранник, как всегда, встал у входа, а Кувал приблизил к Ярику свой жезл, но вместо обычного синего свечения жезл сразу же засверкал красным.

— Магия! — только и смог выдохнуть побледневший Кувал, а Ярик уже вышел из своего транса.

Шагнув к ученику, он ударил того в лицо с выбросом каких-то крох энергии. Лицо Кувала исказилось, глаза закатились, а из ушей хлынула кровь. Не успело начавшее оседать тело Кувала достичь пола, как Ярик в два прыжка оказался около охранника и ударил его под кадык и в солнечное сплетение. Захрипев, тот схватился за горло и согнулся пополам. Довершая свою атаку, Ярик зашел охраннику за спину, положил левую руку на затылок воина, правой обхватил его челюсть и сделал вращательное движение. Мерзко хрустнули позвонки, и уже мертвое тело повалилось на пол.

Теперь надо спешить. Ярик вытряхнул охранника из его куртки и обшарил пояс. Кошель и оружие отсутствовали, но зато в правом кармане куртки перекатывались две монеты, в полкелата каждая. Живем! Теперь ошейник.

Напрягшись и закрыв глаза, Ярик припал к тоненькому ручейку Силы, стараясь набрать как можно больше энергии. Через несколько ударов сердца, посчитав, что хватит, Ярик сформировал из нее тонкий щит, в который и попытался обернуть сознание, отсекая нити ограждающего заклятия от его материального воплощения — Темного ошейника. В тело хлынула адская боль, но уже привычный к ее потокам Ярик как бы отстранился и продолжил свое дело. Наконец задрожали и лопнули нити части паутины, боль отхлынула, и Ярик, зацепив кожу ошейника и напрягая мышцы, с ненавистью сорвал проклятое «украшение». Лопнули звенья цепочки, с треском порвалась кожа, и вот в кулаке Ярика зажата черная полоса. Выматерившись, он швырнул остатки ошейника в угол и потер шею. Кожу довольно сильно саднило. Спохватившись, Ярик обшарил сознание. Опутывающее Источник магии заклятие никуда не исчезло, но оно стало менее монолитным, каким-то полураспустившимся. Часть нитей из его сложного плетения бессильно повисла. Сейчас, имея тонкий канал связи с источником и при наличии времени, Ярик легко бы избавился от поселившейся в его разуме мерзости, но вот времени опять не хватало.

Ругнувшись на себя, Ярик подскочил к двери и осторожно выглянул. Рядом пока никого не было, но в коридорах уже слышался шум. Пускай всплеск магии был очень и очень слабый, но здешняя охрана просто обязана ее засечь. Решившись, Ярик расправил плечи и ровным шагом направился в сторону выхода, благо дорогу он помнил хорошо. Одновременно он потянулся к сознанию Руала. Тот ответил тут же, послав хозяину волну радости и поддержки. Ярик представил себе вход и приказал Прыгуну напасть на охранников. Насколько он понимал, сейчас там должны усилить охрану, чтобы пресечь всякую попытку бегства. Придется прорываться с боем. Возможная смерть не страшила Ярика, так как примет он ее уже не рабом, а свободным.

Ярик ускорил шаг. Неожиданно дверь, мимо которой он проходил, распахнулась и в коридор вышел Фамир. Алхимик открыл было рот, но Ярик не раздумывая ударил своего мучителя в челюсть. Что-то хрустнуло, и, глухо вскрикнув, Фамир влетел назад в комнату. С сожалением вздохнув, Ярик побежал. Остаться бы да побеседовать с этой тварью по душам!

С обеих сторон мелькают двери. Пару раз встречались медленно идущие люди. Последних Ярик расшвыривал, нанося жестокие удары. Подземелья Гамзара его многому научили! Вот и последний поворот. Ярик осторожно выглянул за угол и увидел пятерых стражей. Трое солдат и двое магов. Четверо следили за залом, а один за выходом на улицу. За спиной ощущался нарастающий шум погони. Ярик бежал по одному из коридоров Гильдии, а ведь таких здесь было великое множество! Бросилась в глаза раскрытая дверь караульного помещения. Видно, именно отсюда выскочили эти охранники, а с минуты на минуту должно подоспеть подкрепление.

Нельзя было терять ни секунды, и Ярик сплел уже подзабытое плетение зеленого шара. В этот раз оно получилось очень маленькое, но что есть! Ярик метнул потрескивающий шарик в сторону охраны, целя не в людей, а в засов на двери. Сквозь запертую дверь Прыгун пройти не смог, вот поэтому-то Ярик и не застал здесь кипящей схватки. Необходимо было обеспечить в первую очередь дорогу для союзника.

Успевшие ощутить плетение заклятия маги в голос вскрикнули и вскинули в защитных жестах руки, но потрескивающий и испускающий искры шар пронесся мимо. Обогнув людей, по широкой дуге он влетел прямо в здоровенный засов. Громыхнуло. Спрятавшийся за угол Ярик увидел зеленый отсвет на противоположной от себя стене коридора и почувствовал толчок ослабшей взрывной волны.

Не теряя времени, Ярик вновь выбежал из-за угла. На ногах осталась только пара магов. Свечение аур сказало Ярику, что защиту они поставить все же успели, но вот простые охранники пострадали. Тот, что следил за дверью на улицу, теперь лежал на спине и стонал, держась за глаза, остальные пытались встать с пола, куда их отбросила взрывная волна. Серьезных ранений не было, Ярик только сейчас обратил внимание на отсвет магии вокруг доспехов солдат. Через какие-то мгновения Ярику придется иметь дело с четверкой стражей.

Переведя взгляд на дверь, Ярик чуть не вскрикнул от радости: засов сорвало, и он валялся на полу, дверь же, хоть и осталась невредима, но зато больше не закрывала выход на улицу. Через открытый проход как раз в этот момент проскочила серая тень. Руал! Ярик мысленно нацелил своего четвероногого друга на магов. Те в этот момент сотворили какое-то заклятие, и беглец инстинктивно припал к полу, пропуская над головой нечто очень неприятное. За спиной грохнуло, полетели осколки камня. У Ярика на время заложило уши.

Вскочив на ноги, он бросился на врага, благо им пока было не до него. Ночной Прыгун уже сидел на шее одного из магов и рвал его плоть, добираясь до сонной артерии. Зверю сильно мешал плотно облегающий шею воротник, но надолго он его не задержит. Маг закричал в голос. Нападение его совершенно ошарашило. Сквозь защиту не так-то просто прорваться, а Руал миновал ее играючи. Второй маг повернулся на помощь товарищу, но в этот момент к нему подскочил Ярик и, напитав руку Силой, словно копьем ударил по врагу. Заныла, как от ожога, кожа, но под воздействием магии беглеца чужая защита ослабла, и кулак Ярика врезался в висок стража. Что-то хрустнуло, и тот рухнул как подкошенный. Рядом повалился второй маг, заливая пол кровью.

А Руал уже метнулся к солдатам. Второй взрыв вновь бросил их на пол и, похоже, сильно контузил. По крайней мере, один теперь стоял на коленях и тряс головой, второй же, оскалившись, шел на Ярика. Руал стрелой взлетел на чужое плечо, целя в горло. Солдат заорал, безуспешно пытаясь согнать осатаневшее от вида крови животное. Резко, словно повернули выключатель, к Ярику вернулась полнота восприятия мира. Если до этого о звуках он судил по широко раскрытым ртам своих врагов, то теперь надсадный полукрик-полувой стражника просто резал уши.

Из правого коридора (не того, по которому добирался сюда Ярик) буквально вылетели несколько человек. Ярик только мельком успел заметить взведенные арбалеты, как уже осознал себя летящим в гигантском прыжке к выходу на улицу. Мысль-приказ заставила Руала скользнуть следом. Сзади раздались звуки ударов арбалетных болтов о камень. Но Ярик уже бежал по улице, восстанавливая по памяти знакомую дорогу. Теперь, пока не перекрыли все выходы, надо бежать из города…

Мелькали повороты, Ярик бежал на пределе сил, стараясь оторваться от погони. Через пять минут он сбавил шаг и, подняв воротник куртки, который должен был скрыть незагоревшую полоску кожи на шее, не спеша зашагал к известным ему воротам. Ведь, как известно, в городе ловят того, кто бежит, а вот если человек идет, прогуливается себе, никого не трогая, то его никто и не подумает ловить. Поэтому Ярик и шел быстрым шагом, но не переходя на бег. Встречая патрули городской стражи, он не старался спрятаться или как-то затаиться, нет, он вел себя как обычный горожанин — спокойно и уверенно, что называется, естественно.

Стараясь держаться людных улиц, Ярик достиг ворот, ведущих из Внутреннего города. Туда слухи о побеге из Гильдии Магов еще не дошли, и люди спокойно проходили через ворота. Так же спокойно прошел и Ярик. Четверо стражников стояли прислонившись к створкам и лениво позевывали. На людей они никакого внимания не обращали. На лицах этих горе-вояк была написана скука и ожидание смены караула.

Выйдя через ворота, Ярик оказался в Нижнем городе. В Пильме все было точно так же, как и в Гонуле, разве что размеры столицы раза в четыре побольше. Немного успокоившись, Ярик устремился к последнему препятствию на пути к свободе — внешним воротам. Сзади раздались крики и брань, заскрипела опускающаяся решетка. Беглец успел вовремя, похоже, приказ не выпускать никого из Внутреннего города пришел только что. Возможно, что через внешние ворота придется проходить с некоторыми трудностями…

Ярик оказался прав, а он очень не любил, когда оказывался прав в таких вещах. Стража у ворот была удвоена и усилена офицером. Как он успел заметить, останавливали всех рабов, каждому проходящему заглядывали под воротник, задерживали даже лысых и просто коротко стриженных. Тщательно проверялись телеги и кареты. Пройти мирно через ворота было невозможно. Ярик поглядел на Тасс. Стемнеет часов через шесть, так что надо где-то переждать это время…

Беглец присмотрел себе отличное место, где можно дождаться ночи. Этим местом была покатая крыша приземистого домика, расположенного неподалеку от городской стены. Широкая печная труба скрывала любого человека, вздумавшего за ней спрятаться от любопытных взоров с улицы и из других домов. Идеальное место для не знающего города беглеца.

Перебегая из тени в тень, скрываясь за телегами, деревьями и какими-то бочками, Ярик достиг приземистого здания и, подпрыгнув, подтянулся и залез на крышу. Затем, стремительно перекатившись, затаился за облюбованной трубой. Прижался к кирпичам, сливаясь с тенью, и напряженно прислушался. Вроде никто не заметил! Теперь осталось только ждать. Погрузившись в легкий, восстанавливающий силы транс, Ярик застыл.

Нескончаемым потоком потекли минуты, складываясь в часы. Начало темнеть. На улицах постепенно смолкали шум и гам большого города. На потемневшем небе зажглась ночная властительница Ярдига. Словно по толчку, Ярик вышел из транса. В теле ощущались легкость и сила, как будто и не было многочасового сидения на крыше. Более того, затянулись некоторые раны, просветлела голова. К задуманному Ярик подготовился основательно.

Мягко, по-кошачьи, спрыгнув на мостовую, Ярик подбежал к участку крепостной стены левее ворот саженей на сто. Грубые каменные блоки стены не прилегали плотно друг к другу, оставляя довольно широкие щели. Вот их-то Ярик и использовал для подъема. Внешняя стена не отличалась какой-то уж запредельной высотой: десять саженей не так много, как кажется, особенно если сравнивать с двадцатью саженями стены Внутреннего города. Ярик преодолел их за какие-то пять минут. Правда, пришлось предварительно снять ботинки и, связав за шнурки, повесить их на шею.

Ярик поднимался совершенно бесшумно, и бодро вышагивающий по стене стражник ничего не замечал. Пропустив в очередной раз стража, Ярик подтянулся и смертоносной тенью возник за его спиной. Еще мгновение, и крепкие руки обхватили голову часового, молниеносное движение — и хруст позвонков возвестил о смерти. Осторожно посадив тело у зубца стены, Ярик стал быстро раздеваться. Только сейчас он вспомнил про ров с водой. Скатав одежду в небольшой тюк и забросив его за спину, он начал осторожный спуск.

Спуск оказался гораздо сложнее подъема. Выискивать опору для ног было очень тяжело, да и мышцы уже устали. Даже камни здесь казались менее шероховатыми и с более узкими щелями стыков. Легче всего было Прыгуну — тот удобно примостился на плече хозяина и теперь тихо сопел в ухо.

Через десять минут спуска Ярик понял, что еще чуть-чуть и он сорвется вниз. Все-таки он еще не слишком окреп после рабства, а тут такие испытания! И когда Ярик морально был готов к короткому падению в ночь, он почувствовал, что ступни коснулись холодной воды. Спустился! Оттолкнувшись руками от камня стены, Ярик без плеска ушел под воду. Судя по слабому течению, вода здесь была проточная, что и объясняло отсутствие вони застоялой воды и зарослей ряски, да и регулярные чистки наверняка проводятся!

Подняв сверток с одеждой над головой, Ярик короткими гребками поплыл к противоположному берегу. Хитрюга Руал, не желавший плыть самостоятельно, забрался к хозяину на голову и теперь с комфортом пересекал ров. В душу же Ярика закрадывалось просто неописуемое ощущение свободы…

ГЛАВА 39

Путешествие на пузыре Олегу не слишком-то и понравилось, хотя Айрунг сообщил, что неудобны только малые курьерские пузыри. Они рассчитаны на экипаж из двух человек и одного пассажира в небольшом трюме, а тут их целых два. Олег отнесся к словам молодого наставника с пониманием, но в будущем пообещал себе держаться от любых пузырей подальше. Больше двух суток в скрюченном состоянии — это, надо сказать, очень и очень неприятная штука.

Спускаясь по ступенькам башни пузырной станции, Олег с трудом передвигал ноги и с хрустом ворочал шеей. Выполняя эту нехитрую зарядку, молодой адепт смотрел на своего наставника с едва прикрытой злостью — тот шел так, словно провел весь полет нежась в постели.

Чиновник у выхода из башни перед ними разве что по земле не стелился, но Айрунг даже не обратил на него внимания. Естественно, что их вещи даже не досматривали. Не успевший переодеться Олег тащил на плече свою сумку, с тоской мечтая о теплой ванне, свежем белье и красотке-массажистке.

— Мы рады приветствовать представителей благословенной Республики Нолд. — К ним подошли два человека в темно-зеленых хламидах и с аурами магов. — Маги третьей ступени Валдис и Чисмит.

Олегу, привыкшему к аурам сильных или даже Истинных магов, ауры этих показались бледноватыми. Ученик поймал взглядом их перстни и удивленно качнул головой: у обоих действительно стояли рунические тройки. Теперь некоторые высказывания Айрунга становились более понятными.

— Смеем ли мы поинтересоваться вашими именами? — спросил худой маг с впалыми щеками, представившийся Валдисом.

— Маг четвертой степени посвящения, льер Айрунг. Младший ученик Академии Общей Магии, адепт Земли Олег, — по праву старшего представил себя и своего подопечного Айрунг.

Олег коротко поклонился, отметив про себя, как дернулись брови магов при упоминании его имени.

— Нам поручено Магистром Гильдии сопровождать вас в ваших передвижениях по городу, — учтиво продолжил немного полноватый Чисмит. — Но сначала мы хотели бы показать вам гостиницу…

— Благодарим, но не стоит. Мы имеем предписание от Магистра Наказующих Бримса сразу же посетить вашего гостя. — В голосе Айрунга играла тщательно скрываемая смешинка.

Олег обратил внимание на то, как поморщились при упоминании Бримса оба мага. Видно, это была не самая популярная личность на здешней политической арене.

— Но… — начал было Валдис, однако его резко прервал наставник Олега:

— Никаких «но», мы идем в Гильдию либо с вами, либо без вас. Решайте! — Немного помолчав, Айрунг вкрадчиво продолжил: — Или, быть может, вы собираетесь мешать нам?

Даже у Олега по спине пробежали от этого хищного голоса холодные мурашки страха, а уж бледные лица магов говорили сами за себя.

«Да почему с нами так носятся-то? В книгах этого не было!» — несколько ошарашенно подумал Олег.

— Хорошо, пройдемте в карету, — вновь вступил Чисмит, а Валдис вздохнул так, словно они подписали себе смертный приговор.

Айрунг невозмутимо последовал в указанном направлении.

Карета была не похожа на все виденные Олегом, вне зависимости, в земной это было жизни или здешней. Здешние кареты отличала излишне вычурная отделка, даже какая-то аляповатость. Такое большое количество резьбы и использование ценных пород дерева давало эффект, обратный тому, которого добивались его хозяева. Вместо представления о богатстве и власти это сооружение на колесах давало представление только о безвкусице.

Во внутренней отделке также преобладали яркие цвета и нагромождение всевозможных украшений. За разглядыванием внутреннего убранства Олег как-то пропустил тот момент, когда они тронулись. Заметил только, как детали пейзажа за окном начали убегать назад.

Четверка лошадей обеспечивала неплохую скорость, а кнут кучера расчищал дорогу от зевак. Местные порядки не слишком-то пришлись Олегу по вкусу. Тут его взгляд зацепился за некоторые фигуры в толпе людей, потом еще и еще.

— Здесь всегда так много патрулей на улицах? — склонившись к уху Айрунга, шепотом поинтересовался Олег.

Сидевшие на сиденьях напротив маги-встречающие насторожились.

— Нет! Что-то не так, — так же тихо ответил наставник и замолчал.

Через некоторое время карета остановилась у мощного здания, вызвавшего у Олега ассоциации с цитаделью.

— Добро пожаловать в Гильдию Магов Гарташа, — поморщившись, словно от зубной боли, сообщил Валдис.

Айрунг уже шел к входу в Гильдию, когда Олег только покидал карету. Что-то наставнику явно не понравилось. Стоявшие у входа двое охранников злобно зыркали по сторонам, но, увидев прибывших вместе с Валдисом и Чисмитом, ничего не сказали, лишь вытянулись в струнку.

Айрунг шагнул внутрь и замер. Вошедший следом Олег выглянул из-за спины наставника и тихо выругался. Складывалось ощущение, что в зале произошло настоящее побоище. Посечены осколками стены, одну из них спешно восстанавливали пятеро рабочих. На входной двери был установлен явно новый брус засова.

— У вас что, в городе война была? Или это только магов коснулось? — с ноткой презрения поинтересовался Айрунг.

— Магистр Хоппер все объяснит, — глухо ответил Валдис.

— Кстати, вот и он! — воскликнул Айрунг и обратился к появившемуся старому магу: — Магистр, наше почтение. Надеюсь, произошедший здесь несомненно досадный инцидент не затронул здоровья членов Гильдии и… здоровья вашего гостя?

Добавив последнюю фразу к формуле приветствия, Айрунг пронизывающе посмотрел в лицо Магистра. Тот как-то неуверенно помялся, свирепо глянул на своих магов и ответил:

— Вот об этом я и хотел бы поговорить с посланниками Магистра Наказующих…

Сидя в небольшом кабинете на первом этаже здания Гильдии и слушая рассказ Магистра, Олег только и мог, что восхищенно качать головой: ай да Ярик! Такое учудил!

— …Вот здесь все, что нам рассказал его прежний хозяин, бывший кочевой вождь одного из племен Лихоземья, а теперь подданный нашего короля Дрия Второго. В этих бумагах содержатся довольно интересные сведения, кое-что раскрывают и данные наших исследований. Непонятно только одно: как этот проклятый раб смог разрушить заклятие Темного ошейника. Оно же с древности считалось непреодолимым! — Магистр Хоппер говорил усталым, раздраженным голосом. — Мы в качестве простой перестраховки поставили старшего ученика Кувала проверять корда на магическую активность, вот он и охранник и стали первыми жертвами. У бедняги Кувала просто выжжен весь мозг магическим ударом. А ведь он не мог и сопротивляться-то как следует! Охранник убит голыми руками. У него перебита гортань и сломана шея. На пути к выходу этот сумасшедший сломал челюсть алхимику Фамиру и оглушил еще пару учеников. У самого выхода он швырнул не слишком мощное заклятие, которое, однако, контузило трех солдат, причем у одного повреждены глаза. Двое магов четвертой ступени убиты. У одного проломлен висок, у другого разорвана сонная артерия.

— Разорвана?! — не удержался от вопроса Айрунг.

— Да, зубами. По свидетельству одного выжившего, рабу помогал какой-то небольшой зверь. Затем этот взбесившийся раб выскочил на улицу, и мы потеряли его след.

— А поиск по астральному слепку?

— Наш слепок только с сознания, угнетенного заклятием. Теперь же его разум полностью свободен! Как вы понимаете, ничего не получилось. — Хоппер вздохнул и многозначительно посмотрел на Айрунга, после небольшой паузы он продолжил: — В бегах он уже полтора дня. По ряду причин в розыск его объявлять не стали.

— Я бы хотел осмотреть комнату, где он убил Кувала! — уверенно заявил Айрунг.

— Это рядом, — коротко ответил Магистр. — Я ждал от вас этого пожелания.

Войдя в небольшую комнатушку, Олег насторожился. В самой атмосфере этого места ощущался некий едва уловимый аромат чужого колдовства.

— Он очень интересно работает с магией, — хмыкнул Айрунг. — Никогда такого не встречал. Очень грубо, но эффективно. Как я понимаю, чтобы убить Кувала, он потратил просто каплю Силы.

Хоппер и Олег промолчали. Неожиданно Айрунг взмахнул руками и начертил в воздухе сложный символ. После этого в воздухе оставался светящийся каким-то холодным светом след. Рявкнув несколько слов, Айрунг немного подождал, а затем шевельнул кистью руки. Повисший в воздухе знак запульсировал и пропал, зато из-под приземистого шкафа донесся мелодичный перезвон. Маг шагнул в ту сторону и, встав на колени, зашарил под шкафом рукой.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно прошептал наставник Олега, вертя в руках разорванную черную полоску. — Вот что значит самоучка. Талантливый, но самоучка. Кто ж оставляет столь тесно связанный с ним предмет?

— Ошейник?! — свирепо воскликнул Хоппер и стиснул кулаки. Судя по всему, кому-то из его подчиненных очень не поздоровится.

— Нам нужны двадцать егерей, лошади, припасы на две недели, проводники и подорожная с самыми широкими полномочиями, — командным, можно даже сказать, капитанским голосом начал перечислять Айрунг. — Отправляемся как можно скорей.

Олег мысленно застонал, поняв, что теплой постели ему теперь не видать как своих ушей, а если вспомнить про его неприспособленность к конным переходам, то о постели он теперь будет мечтать с удесятеренной силой…

Распоряжение посланца Нолда выполнили на редкость быстро. Лошади оказались невысокими, лохматыми, со злыми глазами — Олег почему-то и представлял их себе именно такими. Вспомнив детство, он довольно ловко разместился на своем животном и даже оказался в состоянии выдерживать заданный темп погони. Во главе отряда из заказанных двадцати егерей ехали Айрунг, старший егерь Керун и Олег. Айрунг постоянно сжимал в руке остатки рабского ошейника. Сотворенное магом заклинание протянуло связующую нить от ошейника к его бывшему хозяину, и Айрунг теперь четко улавливал местонахождение беглеца.

Отряд шел рысью по мощенной плитами дороге, поднимая столб пыли. Прочие путники сторонились обочины, освобождая дорогу.

— Мы движемся не совсем тем путем, каким шел наш беглец, — сдержанно заметил Керуну Айрунг.

— Конечно, он небось двинул через Марлонский лес, напрямик. Людей поменьше, да и, как я понял, этот раб сам лесной человек. — Старший егерь с готовностью откликнулся на предложение поговорить. — На лошадях же мы обойдем лес по дуге за сутки.

— А лошади не падут? — с видом знатока поинтересовался Олег.

Керун посмотрел на него с сожалением: дескать, откуда такой взялся.

— А запасных лошадей мы зачем взяли? Часов через пять пересядем!

Олег мысленно выругал себя и с тоской прислушался к уже онемевшим мышцам ног.

«Ярик, ты за все ответишь!» — мысленно поклялся он.

Все произошло так, как сказал егерь. Сменив лошадей, они скакали до поздней ночи, потом разбили лагерь. Олег в лагерных хлопотах участия не принимал. Он кулем свалился с коня и, широко расставляя ноги, подошел к месту поровней, застелил землю шерстяным одеялом из сумки и блаженно вытянулся на спине. К его радости, заботы о животных взяли на себя егеря.

К Олегу подошел Айрунг и кинул на землю охапку свежесрубленных веток. Накрыв их плащом, маг с облегчением повалился на эту импровизированную постель.

— Устал я сегодня как никогда! — В голосе Айрунга звучала непонятная нотка. — Вообще, поддержание проводника активным не стоит никакого усилия. А тут Бездна знает что…

Заинтересовавшись, Олег нашел в себе силы повернуться лицом к наставнику и спросить:

— Но почему?

— Это заклятие представляет собой как бы незримый поводок, который накидывается на жертву. Ты уже читал про это в той книге? — Дождавшись понимающего кивка, Айрунг продолжил: — В этот раз поводок постоянно дрожит и все время норовит оборваться. Такое ощущение, что беглец каким-то образом его ощущает и пытается сбросить. Как он этого достиг, просто ума не приложу…

С этими словами наставник лег на бок и затих, Олегу же пришла в голову одна мысль, которую он собирался проверить завтра. Но пока, вслушиваясь в ноющую боль в мышцах, он забылся и погрузился в сон…

Пробуждение оказалось очень неприятным и тяжелым. Во-первых, мышцы ног просто одеревенели, а во-вторых, подъем в пять утра никогда не был его сильной стороной. Егеря, зрелые уже мужики, вскакивали как огурчики, прикладывались к какому-то вареву из котелка и принимались седлать лошадей, а он, молодой парень и почти маг, сцепив зубы, пытался просто встать на ноги, мысль же о новой скачке просто ужасала.

— Извини, но иначе ты не сможешь двигаться! — сказал Айрунг голосом, в котором не было и капли сочувствия, и, шепнув заклинание, приложил руку к пояснице ученика.

Волны дичайшего жара хлынули от поясницы к ногам Олега. Мышцы словно скрутило узлом, испуская стрелы боли по всему телу. Стиснув зубы, Олег вновь повалился на траву и застонал. Прошли томительные секунды, прежде чем молодой адепт смог встать. Поднявшись на ноги, Олег с удивлением отметил, что мышцы вновь стали эластичными и наполнились жизнью. Помотав головой, он трусцой направился к своему коню, рядом с которым уже замер в седле своей лошади Айрунг. Лицо наставника выглядело излишне серьезным.

— Давай я вместо тебя буду ошейник держать? — огорошил Айрунга предложением ученик.

— А ты его сможешь сотворить-то? Поводок завязан на Воздух, а ты и с Землей-то еще не совладал, — с сомнением заметил наставник.

— Ничего, у меня получится. — С непонятной даже для себя уверенностью Олег требовательно протянул руку.

Айрунг пожал плечами и передал ошейник.

Сжав пальцами жесткую кожу, Олег закрыл глаза и попытался настроиться на стихию Земли. Мнение Айрунга о необходимости использовать в поиске только Воздух Олег не разделял. Встречалась ему одна формула, не до конца тогда понятая… Есть! Запульсировала в сознании знакомая давящая тяжесть Силы Земли, и, спеша не потерять сосредоточение, Олег прошептал формулу поиска, наполняя каждый слог заклинания энергией. Ощутимо дернуло руку, и Олег почувствовал в ней кончик тонкой нити, уходящей далеко на север.

— Кажется, что-то получилось! — пересохшими от волнения губами заметил он.

— Любопытно, очень любопытно, — задумчиво потер подбородок наставник и крикнул: — По коням!

Скачка продолжалась. Олег, как это ни странно, никаких попыток порвать проводок не ощущал. Наоборот, тонкая нить магии Земли ощущалась как нечто чрезвычайно прочное и надежное. К полудню он попытался скользнуть сознанием вдоль этой нити, достичь другого ее конца. И это получилось! Он увидел базарную площадь, галдящих людей и башню в форме трезубца. Не успел удивиться, как неожиданно какая-то сила, преисполненная ярости, закрутила его сознание…

Олег открыл глаза и в голос выматерился. В голове словно работала кузнечными молотами артель гномов, на языке — металлический привкус, а под носом нечто мокрое. Проведя пальцем над верхней губой, Олег увидел красную каплю — кровь.

— Вот ведь засранец!!! — в сердцах выкрикнул он.

— Как я понял, ты решил поэкспериментировать, — утвердительно произнес Айрунг.

— Я скользнул по нити и попал туда, где находится беглец сейчас. А он почувствовал и вышвырнул меня, — как-то обиженно произнес Олег и вытер кровь с пальца.

— Это-то я понял, хотя как у тебя такое получилось, не понимаю. С Воздухом такой номер никогда не прошел бы… Ну да ладно, скажи, что ты видел? — Наставник вел себя совершенно спокойно.

С конем Олега поравнялся и заинтересованно прислушивающийся Керун.

— Он стоял на каком-то базаре. Шум, гам, крики. — Его собеседники досадливо поморщились, но Олег продолжил: — Еще я заметил странную башню в виде трезубца…

— Наврас! Два дневных перехода. Хотел бы я знать, как этот гад так быстро передвигается, — задумчиво протянул старший егерь, а Айрунг добавил:

— Пожалуй, мне придется немного поработать над лошадьми, иначе мы его так и не догоним…

Ярик внимательно осматривал привязанных к коновязи у таверны «Ушастый эльф» трех коней. Для продолжения бегства от преследователей требовалась лошадь, а так как денег на нее не было, то оставался только один путь — воровство.

Когда он покинул стены Пильмы, его душа просто пела, хотелось кричать и прыгать выше головы, но некий глубинный инстинкт заставил бежать и бежать не останавливаясь через ночной лес. Ярик пересек его чуть больше чем за сутки. Достигнув восточной границы, беглец свернулся калачиком в корнях громадного дуба и забылся на несколько часов. Разбудил его Руал, который притащил тушку какого-то зверя. Ярик съел мясо сырым, как во времена своих блужданий по Запретным землям. Затем преодолел некое внутреннее сопротивление и вышел на дорогу.

Как ни странно, но, очутившись на свободе, он не знал, что делать. Капля за каплей прокладывая дорогу к источнику своей магии, он ни на секунду не задумался о том, что собирается делать на воле. А следовало бы! Ни нормальных представлений о мире, ни оформившейся цели в жизни, ничего… Идти же куда глаза глядят казалось глупым! Вот так, размышляя, Ярик не спеша брел по дороге, справедливо посчитав, что стена леса надежно отгородила его от возможного преследования…

Но жизнь любит ломать наши планы и представления о мире. Отойдя от леса на пару миль, он ощутил смутное беспокойство. Словно какую-то важную его часть получили в руки враги. С каждым мгновением ощущение это усиливалось, пока Ярик не почувствовал щупальце враждебной магии, которое протянулось откуда-то со стороны Пильмы. Сразу же осенило — ошейник! Ведь заклятие еще не уничтожено до конца, а значит, сохранилась связь. Идиот!!!

Ярику захотелось завыть на Ярдигу, кляня себя за беспечность. Руал, ощутивший ярость хозяина, злобно зашипел. И снова на плечи навалилось напряжение, отодвигая прочь ненужные мысли и переживания. Перед Яриком вновь замаячила угроза рабства…

Он ускорил шаг, посчитав, что раз есть дорога, то куда-то она должна вести. А уж в каком-нибудь городке можно узнать все что угодно. За спиной застучали копыта. Ярик хищно усмехнулся и медленно повернулся к нагоняющему его всаднику. Тот яростно нахлестывал лошадь, куда-то спеша, но это беглеца уже не касалось. Сосредоточившись, Ярик вызвал из глубин памяти образ кошмарного шара из Смертельного Леса и толчком послал его в разум лошади, использовав крохи магии. Полностью в результате Ярик уверен не был, поэтому приготовился отскочить в случае неудачи в сторону.

Это не понадобилось. Обезумевшее животное взвилось на дыбы, молотя перед собой копытами. Не ожидавший этого всадник вылетел из седла и замер, оглушенный ударом. Ярик же заволновался, почувствовав, что с воздействием на разум животного он немного переборщил. Судя по ощущениям, до смерти перепуганный конь собирался бежать отсюда без оглядки, пока не отнимутся от усталости ноги и не разорвется от перенапряжения сердце. Допускать этого Ярик не собирался. Не раздумывая ни секунды, как только передние копыта коня ударились о землю, Ярик повис на шее животного, зажав его ноздри и всем телом стараясь прижать шею к земле. Выполняя все это, он посылал перепуганной лошади волны спокойствия.

Ошеломленный и перепуганный конь упал на бок. Лежа рядом с ним на земле, Ярик ощущал, как дрожит это большое и сильное животное, как бьется его сердце.

— Ну успокойся, успокойся, — произнес он, потрепав коня по холке. — Такой большой и такой трус. Давай вставай.

Лошадь шумно дышала и косила на человека перепуганным глазом, но чувствовалось, что теперь животное искало в Ярике защиты и опоры. Вполголоса разговаривая с животным, Ярик подвел его к кусту и привязал за уздечку к суку. Пусть постоит и успокоится, а у него тут еще дела есть!

Ярик неторопливой походкой направился к уже пришедшему в себя и ощупывающему тело всаднику. На плечо хозяину взобрался кайфат и возбужденно заверещал. Ярик почесал зверю подбородок и грубо обратился к человеку:

— Кто ты?!

Тот, поморщившись, распрямился с гримасой боли и посмотрел Ярику в глаза.

— Я, конечно, понимаю, что усмиритель этой взбесившейся скотины обладает некоторыми привилегиями, но всему есть предел. И я не потерплю по отношению к себе хамства или неуважения.

В подтверждение своих слов всадник, оказавшийся даже моложе Ярика, откинул за спину волосы и положил руку на рукоять меча. Все испортила только новая гримаса боли, исказившая лицо. Ярик с удивлением уставился на человека. Оказывается, его воспринимали как спасителя. Неожиданно бывший раб зашелся в лающем смехе. Пострадавший побледнел и сильнее сжал рукоять меча, но Ярик не дал ему и рта раскрыть:

— Да какое мне дело до твоего имени! Живо давай сюда все деньги и драгоценности. У меня нет времени.

— Что?! — задохнулся от возмущения парень, но, опомнившись, потянул из ножен меч.

— Тьфу ты, это раньше надо было делать! — пренебрежительно произнес Ярик и нанес парню пару ударов в подбородок и солнечное сплетение. И тот без звука рухнул на землю.

Ярик оглядел тело противника внутренним взором и удовлетворенно вздохнул: жив и почти не пострадал. Отбросив эмоции, беглец принялся обшаривать одежду жертвы. К сожалению, в кошельке оказалось не больше пятнадцати келатов, не было драгоценностей или каких иных украшений, кроме невзрачного перстня-печатки на пальце. Выругав сквозь зубы дураков без гроша за душой, но жутко кичащихся своей родовой честью, Ярик ссыпал деньги себе в карман и, немного подумав, прицепил на пояс кинжал жертвы. Меч беглец решил не брать, так как все равно не умел им пользоваться. Оттащив бесчувственное тело в придорожные кусты, Ярик подошел к коню и начал его детальный осмотр. Ярику требовалось животное, способное без устали проскакать многие мили, поэтому он думал, как придать этой лошади дополнительные силы. Наконец, что-то для себя решив, Ярик встряхнул руками и прижал их к груди лошади. Сконцентрировавшись, послал тонкую струйку энергии, которая стала напитывать сердце и мышцы животного, придавая неутомимость и мощь. Лошадь начала беспокойно переступать с ноги на ногу.

— Пожалуй, с тебя хватит, — наконец решил он и, отвязав коня от дерева, осторожно забрался в седло…

Та просто безумная скачка позволила беглецу сильно оторваться от преследователей, но он понимал, что это ненадолго. Стрелой промчавшись мимо нескольких деревенек и крупных сел, Ярик оставил коня пастись вдоль дороги практически на окраине небольшого городка Навраса. Название города ему сказали мальчишки в одной из деревень, и Ярик собирался нормально перекусить, поспать и разжиться еще одной лошадью. Если на первое и второе средств, которыми он располагал, хватало с лихвой, то вот лошадь стоила больших денег. Потому-то Ярик и ошивался в эти вечерние часы около коновязи странной таверны. Правда, сначала беглец собирался дождаться утра, но вот полуденный случай заставил спешить. Прямо посередине базара он ощутил мимолетное прикосновение чужого сознания, оставившего после себя отпечаток чего-то знакомого. Ощутив эту связь, Ярик тогда рассвирепел и привычным усилием воли вышвырнул пришельца за пределы своего разума. Этот случай подтвердил решимость преследователей продолжать погоню.

Наконец Ярик решился и нырнул в конюшню, где сейчас находился стороживший лошадей пацан. Увидев приближающегося незнакомца, тот занервничал и попытался было закричать, но Ярик легким прикосновением погрузил мальчишку в сон. Теперь следовало найти седла и прочую упряжь, чтобы снарядить коня. Подумав, Ярик отвязал лошадь и стал седлать ее, вспоминая, как это делал его хозяин.

Все оказалось не так уж и страшно, если, конечно, забыть о том, что обычно коня седлают минут пять, а Ярик провозился все сорок. Наконец, вскочив в седло и ударив пятками, он направил животное на улицу. Бегство продолжалось…

ГЛАВА 40

Никогда в жизни Олег еще не был в такой ярости. Нет, он не брызгал слюной, и не громил все направо и налево, и не срывал злость на товарищах нудным ворчанием, внешне он никак не проявлял своих чувств, но внутри все клокотало. Уже вторую седмицу их отряд гонялся за этим выкидышем мархуза — Ярославом. С упорством и хитростью волка он путал следы, кружа по городам и весям, словно чего-то выжидая. Самое обидное — это разделяющее преследователей и беглеца расстояние. Оно не превышало четырех-пяти часов доброй скачки, но Ярику все равно удавалось ускользнуть.

Вообще-то Олег его совершенно не понимал. Ну какой смысл в этом бестолковом бегстве? Чего он хочет добиться? Ведь самому тупому ургу понятно, что от магов скрыться не удастся, так не проще ли сдаться и облегчить жизнь себе и людям! Ведь знает же о погоне, знает, и все равно…

У него, у Олега, еще непочатый край работы, а он вынужден гоняться по этим раздолбанным дорогам, почти до кости стирая зад о седло. Он ведь ученик мага, а не какой-нибудь кавалерист или егерь!

Удивляло Олега и поведение Айрунга. Почему тот не потребует от местных властей людей для более масштабной облавы, почему не перекроют дороги, не объявят розыск в конце концов? Слишком много почему, а самое главное из них: почему наставник каждый день проверяет заклятие поиска и так сильно мрачнеет… Хотя с этим заклятием действительно что-то не так. Складывалось ощущение, будто путеводная нить перекручивается, становится какой-то неправильной, и это никак не походило на обычную попытку сбросить магический ошейник.

— Что происходит с заклятием? — наконец решился на вопрос Олег во время одного из коротких привалов. — Почему это тебя беспокоит? Ведь оно по-прежнему работает…

Айрунг внимательно посмотрел на своего подопечного и задумчиво произнес:

— Боюсь, происходит очень неприятная вещь… Мне кажется, скоро мы не сможем находить его с помощью магии.

— Но почему? — удивился Олег.

— Понимаешь, этот кусок кожи магически завязан на своего носителя. — Айрунг потряс обрывком ошейника. — Мне думается, что этот Ярик разорвал узы, но следы в его разуме остались. Скорее всего, это как-то связано с невозможностью использовать магию. Шаманы гвонков отгородили его от магии, но он обошел запрет. Используя заклятие поиска, мы связываем ошейник с остатками заклинания, но теперь эти остатки истончаются. Судя по всему, это порождение Бездны постепенно как-то освобождает свой разум, уничтожая тем самым наш якорь. — Наставник помолчал, словно осмысливая сказанное. — Во всяком случае, мне так кажется… А если мы напрямую обратимся к властям за помощью, то нашего беглеца потом просто не увидим.

— Что?! — Удивлению Олега не было предела. — Они же наши союзники!

Айрунг ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

— Запомни, ученик. У Нолда в магии нет союзников, а одни только соперники. Когда наши поисковые отряды рыскают по странам Объединенного Протектората в поисках Запретной магии, то нам никто не мешает, но, запомни, никто и не помогает. Этот отряд егерей — максимум, на что можно рассчитывать. Таковы правила игры. Если же мы нарушаем их и напрямую обращаемся за помощью, то тем самым расписываемся в своей слабости, а значит — пленника могут поймать и спрятать уже для своих нужд другие.

— То есть его сейчас, возможно, ловят и другие? — Эта мысль просто поразила Олега.

— Естественно, — засмеялся Айрунг. — Только максимум на что они могут рассчитывать, так это на поиск по описаниям. Сам понимаешь, что если твой земляк не дурак, то уж изменить внешность он догадался. Такого поводка, как у нас, у них просто нет!

Странная догадка мелькнула у Олега. Настораживало слишком уж нарочитое раболепствование Магистра Гильдии перед какими-то проверяющими, пусть и из могущественного Нолда, совершенно по-глупому пропущенная столь важная улика, как ошейник…

— Айрунг, а других способов, кроме как поиск по магически завязанному предмету, не существует? — осторожно поинтересовался он у наставника.

— Есть один способ. Из магии крови… — улыбаясь своим мыслям, произнес Айрунг, затем замер и потрясенно выдохнул: — Идиот! Какой же я идиот! У них ведь наверняка должны остаться образцы его крови!

Айрунг потрясенно уставился на Олега. Мысль о возможности провала их миссии ошеломляла. Для магов Нолда даже допустить возможность проигрыша «крохоборам» с континента было подобно ножу, поворачивающемуся в ране.

— Для Нолда лучше, чтобы Ярослав вообще исчез, чем попал в руки здешних магов. Да поможет нам Светлый Оррис в этом нелегком деле. — Эти слова Айрунг говорил, уже седлая коня.

Вслед за ним начали сворачивать стоянку и егеря. Требовалось совершить невозможное и сократить этот проклятый разрыв как можно скорее…

Ярик гнал коня к виднеющейся далеко вдали кромке леса с мрачноватой одержимостью, без всяких угрызений совести пришпоривая измученное животное острием кинжала. Лес, такой родной духу лес должен стать спасением.

Беглеца настигала погоня. Последние дни Ярик постоянно ощущал спиной дыхание неведомых преследователей, а сегодня оно усиливалось с каждым мгновением, пока беглец не увидел вздымаемые конным отрядом клубы пыли. Погоня находилась в какой-то миле. Как ни странно, но невесомая нить, держащая Ярика на длинном поводке, указывала куда-то в сторону и никак не на отряд, пыливший по дороге. И это явно говорит в пользу двух различных групп преследователей. И если владельцев ошейника он ощущал по накинутому на него заклинанию, то о приближении вторых он смог узнать, только увидев их воочию.

За последние несколько дней Ярику удалось существенно ослабить остатки колдовства Боска, но он все еще не мог пользоваться магией в полную силу. Шансы попасть в руки к новым преследователям существенно выросли, и Ярику осталось только уповать на скорость своего коня…

Ярик присмотрелся внутренним оком к состоянию своей лошади и огорченно вздохнул — бедное животное держалось только на магии своего седока, но и этого уже не хватало. Лошадь должна пасть с минуты на минуту! Беглец стиснул зубы и, моля всех богов, вновь принялся немилосердно колоть бедное животное. Скорей, скорей! Еще чуть-чуть!

Наконец последний поворот дороги, и до леса осталась какая-то четверть мили. И тут Ярик увидел вылетевших откуда-то слева пятерку всадников. Азартно пришпоривая коней, они мчались наперерез беглецу.

— Хфурга вам всем в глотку!!! — заорал в бессильной ярости Ярик, буквально прикипев взглядом к новым преследователям. Ну же, ну! Ведь еще можно успеть и проскользнуть! Осталась верста, не больше…

В этот момент ноги вконец измученного коня подвернулись, и он полетел кувырком, ломая себе кости. За миг до этого почувствовавший опасность Ярик успел высвободить ноги из стремян, и павший конь не подгреб его под своей массой. Всадник, сжавшись, словно шар перекатился несколько раз через голову и, даже не погасив окончательно инерцию, вскочил на ноги и побежал.

«Вперед, вперед!» — вновь, как когда-то, билось в мозгу, заставляя выкладываться полностью в борьбе за каждую сажень. Слева же нарастал топот копыт, слышались азартные выкрики. Ярик скосил глаза влево и увидел, как один из пятерки преследователей вырвался далеко вперед и, чуть свесившись с седла, направил коня на беглеца. Особо ретивый решил захватить его голыми руками, будто какую беззубую дичь. Яростью вскипела кровь, уже подзабытым движением кисти Ярик вызвал плеть Нергала и, подпрыгнув в воздух, хлестнул ею в бок всадника сверху вниз. В спину ударили горячие капли, а по ушам короткий мучительный крик.

Беглец больно ударился пятками о землю и, чуть не упав, помчался дальше. Нет времени оглядываться! На бегу Ярик взмахнул левой рукой, на которой рукав странно потяжелел. Оказалось, что он весь промок от чужой крови.

Чуть впереди ободряюще засвистел Руал. Ярик-то про него совсем забыл. Лишь проявив чудеса ловкости и благодаря расположению изменчивой стервы-удачи, Ярик пережил падение с коня без ущерба для здоровья, но вот как выжил Прыгун, сидевший в притороченном к седлу мешке, он не понимал. А зверь догнал хозяина и теперь на бегу подбадривал его свистом.

Что-то заставило Ярика вильнуть в сторону, и рядом с ногами просвистела стрела, потом еще одна. Сбивая прицел стрелкам, не рискующим приближаться, Ярик побежал зигзагом. Почуяв угрозу жизни хозяина, Руал развернулся и побежал назад. Продолживший бег Ярик услышал за своей спиной ржание лошади, человеческий вскрик и звук падения большого тела. Еще один преследователь выбыл из игры.

Наконец под ногами стали ощущаться многочисленные рытвины, разлапистые кусты. Преследователи, не успевшие раньше отсечь беглеца от леса, теперь окончательно потеряли эту возможность. Продираясь через ставшие многочисленными кусты, а где и перепрыгивая через них, Ярик преодолевал последние сажени до вожделенного леса. И тогда проклятые загонщики нанесли последний удар. Взвыло чувство опасности, в спину дохнуло жаром, и в голове только начавшего уклоняться от удара в спину Ярика взорвалась бомба. Багровая пелена заволокла сознание, и земля прыгнула в лицо. Оглушенное тело влетело в заросли колючего кустарника и кубарем покатилось по земле…

Ярик пришел в себя на удивление быстро. Судя по всему, маг, который бросил заклятие, не успел как следует его нацелить, и Ярика задело только вскользь. Дико ныло все тело, кружилась голова. По щеке бегал шершавый язычок. Открыв глаза и прикрыв ладонью верткую голову кайфата, Ярик огляделся. Оказалось, что он лежит в гуще того самого кустарника, в который вломился перед потерей сознания, и преследователи его пока еще не схватили. Встав на четвереньки и сдерживая стоны, беглец попытался разглядеть сквозь переплетение ветвей преследователей.

Саженях в пятнадцати среди зеленой травы билась в конвульсиях лошадь, а рядом лежало человеческое тело. Чуть впереди, ближе к лесу, замерли двое всадников с натянутыми луками и ощупывали взглядами густую траву вокруг. Видно, искали Руала! Ярик благодарно почесал верного зверя под подбородком и тут же нашел взглядом пятого всадника. Тот медленно приближался на своем гнедом, отпустив поводья и потряхивая руками. Вокруг него разливалась слепящая аура магии.

Своим обостренным слухом Ярик уловил, как подъехавший маг тихо сказал двум лучникам:

— Он в тех кустах и уже пришел в себя. Пока не стреляйте, он нужен живым. — Затем маг крикнул Ярику: — Как тебе мой подарок, раб?! После удара Короной Огня обычный человек лежит без сознания час, маг приходит в себя минут через пять — десять, а ты управился за пару минут. Гордись, раб!

Ярик, стараясь не потревожить сухих веток, начал пятиться под прикрытие широкого дерева.

— Сдавайся, раб! Ты не сможешь долго скрываться в этом лесу. Через десять минут прискачут остальные, и мы прочешем здесь каждый кустик. И знаешь, там много егерей. Зеленые стрелки, слышал про таких? Так они исповедуют обычай кровной мести, а ты убил сегодня двоих. — При этих словах мага лица стрелков посетили хищные усмешки. — Если сдашься, то они тебя не получат, а так, так я не знаю… Ты меня слушаешь, раб?

Маг зло прищурился, выполнил замысловатый пасс правой рукой, сотворив сверкающий клин, и затем метнул его в скрывшее Ярика дерево. Золотистый росчерк разрезал воздух, и взрыв расколол массивный ствол. Ощутивший опасность Ярик подался назад, избегая угрозы, но не побежал в глубь леса. Продолжение бегства казалось самым правильным в данной ситуации, но Ярик не побежал. Знакомая лихорадка боя заполнила тело, и Ярик сотворил шар магического огня, не заметив, что это гораздо более мощное заклятие, чем во время бегства из Гильдии. Мгновение, и изумрудная сфера сквозь листву прожгла себе дорогу к цели.

Словно знавший, что можно ожидать от беглого раба, маг выкрикнул защитное заклинание, и поверх трех человек замерцал купол защиты. Полыхнула зеленая вспышка, выжигая зелень на сажени вокруг, но защита устояла. Не растерявшись, Ярик сразу же ударил свернутой в жгут магией, как копьем. В эти мгновения маг метнул в Ярика свое собственное заклятие, внешне похожее на клок желтоватого тумана, и Ярику пришлось, напрягая все силы, сотворить перед собой полотнище защитного щита, закрывшего его от противников.

С мерзким звоном что-то взорвалось, а беглец ощутил пару мягких толчков в щит. Все тело охватил сильный жар, который быстро прошел. Прикрыв глаза, Ярик начал ощупывать окружающее пространство и сразу же почувствовал облако магического тумана, расползающееся по щиту. Чутье подсказало, что еще пара мгновений, и эта непонятная субстанция обогнет защиту и поглотит человека. Не задумываясь, словно по наитию, Ярик исказил структуру заклятия щита и получившееся плетение толкнул вперед. Взвыл воздух, и дышащее опасностью облако тумана разметало на мельчайшие клочки…

Ярик тяжело вздохнул и посмотрел на своего противника. Оказалось, что, пока он сражался с порождением чужого заклинания, его собственный удар нанес врагу непоправимый урон. На краю огромной выжженной проплешины лежали без движения тела егерей, их лошадей, на расстоянии неполного десятка саженей тяжело ворочался, силясь встать, человек в обгоревшей одежде. Как ни странно, но получивший основной удар маг выжил, а его помощники нет.

Взгляд Ярика переместился дальше, и он увидел приближающуюся кавалькаду всадников, от которых он безуспешно пытался сбежать весь сегодняшний день. Он развернулся и, свистнув Руалу, побежал в глубь леса. Уже на бегу попробовал ощутить вторую группу преследователей и застыл как вкопанный — незримой нити чужого магического ошейника не было! Но что гораздо важнее, не было и остатков магии Боска. Разум Ярика стал совершенно свободен от чужого влияния, а Источник магии вновь наполнял тело Силой. Именно этим и объяснялась мощь магических ударов Ярика, эффективное применение боевых заклятий. В горячке боя беглец не обратил на это внимания, но сейчас радость от полной свободы била ключом.

Как понимал Ярик, Корона Огня окончательно разметала в стороны остатки некогда крепчайшего клубка магии, а применение собственной Силы выжгло их окончательно. Засмеявшись в голос, Ярик возобновил свой бег. Он в лесу, а здесь его поймать невозможно…

Отряд, возглавляемый Айрунгом, мчался во весь опор по следам Ярика. Направление задавал Олег, и оно очень не нравилось Керуну. Поминутно сплевывая, старший егерь сообщал, что впереди Стерегущий лес и это очень плохо. Олег полюбопытствовал почему и был удостоен которого уже по счету за это путешествие презрительного взгляда. Выручил Айрунг:

— Стерегущий лес весьма неприятное место. Это узкая приграничная полоса леса перед землями эльфов. Очень легко заблудиться и перейти ту тонкую грань, за которой заканчивается земля людей и начинается эльфийская… А эльфы весьма принципиальны в отношении своего суверенитета и неприкосновенности границы, и любимые дети Творца бывают довольно убедительны, доказывая свою точку зрения…

— Если они посчитают, что ты хотя бы на шаг зашел на их землю, то в лучшем случае тебя убьют сразу, — вступил в разговор Керун. — А в худшем смерть нарушителя станет не слишком приятной, да и не такой уж и скоротечной. Хуже бывает, только если нарушитель убил кого из длинноухих… Говорят, у них есть такая штука, называется Дыхание Леса, что пытки палачей Закатной империи уже не кажутся такими уж и серьезными…

Не слишком впечатленный Олег перевел взгляд на наставника и увидел его подтверждающий кивок.

— То есть в лес… — начал молодой адепт Земли.

— В лес нам лучше не соваться, — подытожил Керун.

— Ну почему, все же они чтут договор о запрете и поймут нашу нужду. — Сомнение в голосе наставника не слишком обнадеживало.

Неожиданно рука Олега, сжимавшая ошейник Ярика, стала влажной. Ученик мага перевел взгляд на руку и вскрикнул от неожиданности — вся кисть была в темной крови. Айрунг, обернувшийся на возглас подопечного, спешно скомандовал остановку.

— Что у тебя там? — Голос его звучал несколько встревоженно.

— Кровь. Ошейник буквально сочится кровью. — Олег потрясенно шептал. — И поводок даже не слабеет, а просто истаивает.

— Живо снимай заклятие! Живо! — вдруг резко заорал наставник.

Шокированный криком Олег сразу же выполнил приказ. Сделав пасс над ошейником, он произнес несколько слов, и кулак сразу же окутало мерцающее облачко, которое быстро пропало.

— Сейчас может пойти откат, — уже спокойнее пробормотал Айрунг, не спуская глаз с ошейника. — Брось его пока на землю.

Олег отбросил кусок кожи, словно ядовитую гадюку. Черная полоска бессильно опала на дороге, вокруг начала образовываться лужица крови. В какой-то момент по ошейнику забегали зеленоватые искорки, напомнив вечно снующих лесных муравьев. Когда их стало слишком много, полыхнула яркая вспышка, которая мгновенно сожгла скопившуюся кровь. В это же самое время далеко впереди ударил гром, и маги ощутили сильный всплеск Силы.

— Все. Считай, что ошейника у нас больше нет, — раздосадованно произнес Айрунг, внимательно осмотрев скукожившуюся кожу. — А теперь быстро туда. Что-то подсказывает мне, что это резвится наш подопечный.

Отряд возобновил движение. Через некоторое время один из егерей сообщил, что впереди недавно проскакал крупный отряд. Услышав это, Айрунг и Олег переглянулись и дружно пришпорили коней.

Спустя каких-то полчаса они приблизились к кромке леса, где расположился довольно крупный конный отряд. Люди, одетые в форму егерей, споро разгружали коней, явно готовясь к настоящей облаве. Недалеко, почти у самого леса, среди зеленой травы инородным пятном выделялась гигантская выжженная проплешина.

От толпы отделились три человека с аурами магов, и один из них властно спросил:

— Кто такие и что…

Договорить ему не дали. Айрунг соскочил с коня и уверенно представился:

— Специальный представитель Совета Мастеров Нолда по делу о Запретной магии. Преследую опасного преступника, а вот что здесь делаете вы? Уж не мешаете ли выполнять нашу работу?

Собеседник Айрунга несколько сбавил спесь и замолчал, но продолжил второй маг:

— Мы здесь по приказу Магистра Гильдии Хоппера. Тоже ищем опасного преступника, тем самым помогая уважаемому союзнику. — Маг улыбнулся и представил себя и своих спутников: — Маг третьего ранга Авенус и маги четвертого ранга Напир и Горк.

Айрунг качнул головой в приветствии и тоже назвал себя и представил Олега, затем поинтересовался:

— Давайте отбросим всякие там экивоки и сразу определимся: вы искали вашего раба по образцу крови?

Зрачки голубых глаз Авенуса чуть расширились, и, немного подумав, он кивнул.

— Он у вас остался? — продолжил спрашивать маг с Нолда.

— Нет. — Авенус наконец открыл рот. — Горк, покажи.

Горк вытянул вперед руку с туго забинтованной кистью.

— Вспыхнула в руке, — понимающе кивнул Айрунг. — Нам повезло больше.

Предвосхищая следующий вопрос, Авенус продолжил:

— Мы немного отставали, и его встретили пятеро человек, которых я позвал сюда заранее… Вот это выжженное пятно находится там, где они с беглецом столкнулись. Двое егерей были убиты до этого взрыва, еще двое во время него.

— Что за взрыв, определили? — деловито поинтересовался Айрунг.

— В эту пятерку входил маг Лапир. Судя по всему, он поставил Полог Света, а этот раб его пробил, — хмыкнул Авенус и обвел рукой выжженное пятно. — Это уже результат отдачи.

— Лапир жив?

— Без сознания и сильно обожжен. Его спас только защитный амулет, вот что от него осталось. — Авенус протянул слиток расплавленного металла, причем складывалось впечатление, что часть этого амулета просто куда-то испарилась. — Минут через пять выступаем. Надо поймать этого выродка, пока он не попал к эльфам… Это будет высокая честь для нас, если вы присоединитесь к нам в этом преследовании.

В последних словах мага звучал сильный сарказм, но Айрунг даже бровью не повел и лишь кивнул так, словно делал высочайшее одолжение, давая свое согласие…

А потом погоня продолжилась. Лошадей пришлось оставить, и пеший переход по первозданному лесу заставил Олега тосковать уже по скачке на лошади. Ветки, прошлогодняя листва, колючий кустарник — все максимально сильно затрудняло переход. Скользящие рядом зелеными тенями егеря чувствовали себя словно рыба в воде, лишь маги, спотыкаясь и падая, цепляясь одеждой за всевозможные сучки, с трудом продирались сквозь лес, но никто не жаловался — времени на стенания и просьбы об отдыхе не было. Идущие впереди егеря, которые прорубали в особо трудных местах проход, то и дело менялись. Морщинистый следопыт буквально рыл носом землю в поисках следов. Судя по отрывочным репликам, их было На удивление мало, словно шел опытный ходок, человек леса.

Этот кошмарный пробег через лес продолжался уже около двух часов, когда один из егерей предостерегающе поднял руку и скрылся в кустах. Вслед за ним туда же нырнули еще двое и почти сразу вернулись назад. Лица их сильно помрачнели, в глазах была обеспокоенность.

— Он или убил, или тяжело ранил эльфа, — сказал чуть полноватый дядька с рожком на поясе и протянул подскочившим Авенусу и Айрунгу изломанное перо какой-то лесной птицы, окрашенное красным.

— Точно? — проницательно посмотрел в лицо егеря Айрунг.

— Там вся трава примята, словно тело лежало, и ветки на дереве рядом обломаны. Так бывает, если тело с дерева рухнуло. У корней небольшое пятно крови, подсохшей. — Говоря это, егерь мялся, переступая с ноги на ногу.

— Так, держаться вместе, и упаси вас Оррис выстрелить из этих мархузовых луков, — скомандовал своим людям Авенус. — Мы еще на своей земле, но скоро будут земли эльфов.

Отряд продолжил движение, только теперь на преследование это нисколько не походило. Люди шли едва ли не крадучись, вздрагивая при каждом шорохе и лихорадочно стискивая рукояти мечей. Эльфов здесь явно очень уважали! Олег, читавший про них в книгах по истории и географии мира, с таким отношением к союзникам по Войнам Заката знаком не был.

Еще через пару десятков саженей на одном дереве они обнаружили три зарубки, которые обычно оставляют наконечники стрел. У подножия дерева валялись обломанные древки стрел с ярким оперением. Самих наконечников как в дереве, так и рядом не нашли. Капли крови на коре и на земле говорили о попадании этих стрел в цель, а отсутствие наконечников — о том, что они остались в теле жертвы.

— Странно, кровь не очень похожа на человеческую, — произнес следопыт, понюхав следы свернувшейся крови. — Да и на эльфийскую не похожа. Очень странно.

— Следы крови ведут вон туда, — показал куда-то влево от направления их движения один из егерей.

— Потом! Сначала по следам раба! — рявкнул Авенус.

Удвоив осторожность, люди возобновили движение. Минут через сорок они вышли на небольшую полянку, в середину которой кто-то вкопал высоченный, почти в десять локтей, межевой столб, покрытый искусной резьбой и отсвечивающий магической аурой.

— Все, приехали, — буркнул себе под нос стоявший рядом с Олегом егерь и присел на корточки.

— Приветствую наших старших братьев, — заговорил мягким голосом Айрунг, повернувшись к противоположной стороне поляны.

Олег завертел головой, разыскивая того, к кому обращался наставник, и вздрогнул: на пустовавшем пару мгновений назад месте возникла фигура, облаченная в переливающиеся разными оттенками зеленого куртку и штаны. Длинная грива отдающих синевой темных волос, миндалевидный разрез глаз, заостренные кончики длинных ушей, тонкие черты лица говорили о явно нечеловеческом происхождении незнакомца. На щеках и вокруг глаз эльфа были нанесены краской изображения орлиных голов, а в мочках ушей и на шее висели разнообразные украшения из кости.

Эльф обежал взглядом фигуры людей, его тонкие губы изогнулись, и он певучим голосом произнес:

— Приветствую и тебя, Истинный… И вас, Младшие. Если вы чтите старые договоры, то вам нет хода вперед. Хотя вы и можете попытаться.

По последней фразе складывалось ощущение, что эльф просто жаждет подобного исхода.

— Старший брат, мы преследуем одного отступника, убийцу и нарушителя Запрета… — Айрунг спокойно продолжал переговоры.

Эльф его перебил:

— Человек, нарушивший границу и убивший одного моего сородича, пленен и получит заслуженную кару. Вы можете вернуться и доложить это командирам, которые направили вас сюда… Это решение окончательное и обсуждению не подлежит. У вас есть полчаса, чтобы покинуть пределы Маллореана…

Уже возвращаясь назад и постоянно оглядываясь, Олег услышал, как бредущий рядом егерь бурчал себе под нос:

— Пределы Маллореана, как же. Да мы в них и не входили даже. Лесные выродки! Надо же, Перворожденные! Получили по недосмотру богов бессмертие и теперь прочие расы ни во что не ставят. Правильно гномы говорят…

Что именно говорят гномы, Олег так и не услышал, потому что егерь споткнулся о присыпанный листвой корень и теперь громко матерился. В этот момент Олегу почему-то вспомнился Ярик, но никакого сожаления по поводу его будущего у бывшего землянина не возникло. Судьба развела их по разные стороны баррикад, и младшему ученику Академии Общей Магии надо было думать о своей карьере, а не о судьбе неудачника. Каждый за себя — вот основной закон выживания во всех мирах, каждый за себя!

ГЛАВА 41

Вот уже пару часов Ярик висел на горизонтальном шесте, привязанный к нему за руки и за ноги, которые уже давно потеряли чувствительность из-за впившихся в тело веревок. Шест несли двое воинов, зеленые плащи которых то и дело меняли цвет, подстраиваясь под окружающую растительность. Несмотря на худобу и почти девичью хрупкость, воины не выказывали даже признаков усталости.

Поначалу Ярик вовсю разглядывал своих пленителей, но потом прекратил — слишком болело избитое тело, и мешали рои мерцающих искр, мелькающие перед глазами. С огромным трудом удавалось сосредоточиться лишь на каких-то простых мыслях. По бокам от покачивающегося на шесте Ярика ровно шли еще двое лесных жителей с переполненными Силой жезлами. Периодически они легко касались головы пленника жезлами, что приводило к увеличению роя искр. Маги, чтоб их!

Ярик невесело усмехнулся, вспомнив, как он начал свой бег по этому проклятому лесу. Он бежал легко, даже не замечая тех опасностей, что подстерегают человека в любом первозданном лесу. Беглец напоминал зверя, привыкшего жить именно так и никак иначе.

Продолжая движение на восток, причем без какой-то заданной цели, где-то через час он почувствовал чье-то внимание. Вдруг забеспокоился Руал, в голову полезли услышанные краем уха слухи про эти места, и Ярик решил свернуть на юг. Но не успел он пробежать и нескольких саженей, как с преградившего ему дорогу дерева ударила стрела. Извернувшись так, что хрустнули кости, Ярик сразу же ответил ударом на удар: с тем, у кого лук и стрелы и кто их пускает в ход без предупреждения, церемониться не стоило. Наверное, именно это рассуждение и оказалось роковой ошибкой. Ярик мгновенно сотворил тогда небольшой шарик размером с орех и пустил в крону дерева, откуда прилетела стрела. Короткая вспышка, и сверху рухнуло тело…

И сразу же вокруг засвистели стрелы. Ярик не раздумывая зайцем метнулся в сторону и побежал на восток. Это направление оказалось единственным, где была меньшая плотность стрельбы. Пара стрел успела задеть его вскользь, но он никак на это не прореагировал, отдавшись стихии бега. Главное — выбраться из-под удара, все остальное после. Если удастся выжить, конечно!

Уйти не удалось. Обиженно взвизгнул Руал, и Ярик увидел своего верного друга пришпиленным к дереву тремя стрелами. Позади уже мелькали размытые силуэты преследователей, и беглец коротко полоснул магией по древкам стрел, укорачивая их. Прыгун дернулся и, заливая все вокруг своей кровью, заковылял по траве прочь от хозяина. Ярик лишь успел послать зверю порцию энергии, придав ему дополнительные силы, как снова пришлось бежать…

Правда, недалеко. Новые охотники оказались настоящими мастерами своего дела. Вновь засвистели стрелы, и Ярик завертелся волчком, спасая жизнь. Ответить самому удалось только один раз: он ударил подошедшего слишком близко охотника плетью Нергала. И в этот раз верное оружие впервые подвело. Жгут энергии хлестнул по телу врага и взорвался бессильными брызгами зелени, заставив охотника чуть пошатнуться. Уже попав в плен, Ярик узнал, что его противник получил лишь легкие ожоги некоторых участков кожи. Но тогда лесной житель не отступил и, выхватив тонкий меч, завертел вокруг себя. Ошеломленный Ярик отошел на шаг, потом еще на один, но проклятый нелюдь продолжал наседать, лишая свою жертву надежды на бегство. Именно тогда Ярик понял, что его противники не люди. Таких черт лица у людей просто не бывает. Слухи о «проклятых эльфах» оказались не такими уж и слухами.

Лучники давно уже прекратили стрельбу, позволяя своему воину пленить убийцу сородича. Некоторые даже опустили луки. Но Ярику от этого не стало легче, его противник владел мечом как бог. Через несколько мгновений этой неравной схватки, когда один противник размахивает мечом, а второй старается увернуться, Ярик понял, что с ним играют. Так кот играет с мышью, упиваясь собственным превосходством и теша себя глупыми трепыханиями обреченной жертвы. Осознав это, Ярик стал каким-то отрешенно спокойным и, решив не сдаваться в плен, прыгнул на врага с отчаянием смертника. В ту же секунду мир погас, а очнулся беглец уже пленником эльфов, висящим на длинном шесте.

Пленившие его лесные жители, которых Ярик определил как эльфов, говорили на сложном певучем языке, чуждом человеческому слуху. Хотя, несмотря на всю свою мелодичность, он в полной мере передавал отношение эльфов к пленнику. Столь ледяного презрения к низшему существу, замешенного на брезгливости и отвращении, Ярик не испытывал по отношению к себе даже в годы рабства. На него смотрели как на больное бешенством животное, сидящее на цепи да вдобавок за толстыми прутьями клетки.

Ночь эльфы провели на небольшой полянке. Они разожгли маленький костер, на котором разогревали узкие полоски мяса, приправленные какими-то специями. Судить об этом Ярик мог только по испускаемому ими аромату, который заставлял вожделенно трепетать ноздри и вызывал приступ радости у желудка. Но пленника никто кормить не собирался. Закончив трапезу, несколько эльфов начали петь чистыми высокими голосами. Даже страдающий от жажды и боли в затекших конечностях Ярик смог оценить красоту чужих песен. Удивляло лишь, что певцов совершенно не смущало лежащее у корней одного из деревьев тело убитого Яриком сородича, которое эльфы несли домой. Хотя, возможно, слова чужой песни как раз и были обращены к нему.

На следующее утро Ярика разбудили грубым пинком, хотя в этом и не было особой надобности. Воины взвалили шест с пленным на плечи, и движение возобновилось. Через некоторое время вдали послышался невнятный рокот, который вскоре вылился в шум реки. Изменился и окружающий лес. Если раньше он отличался дремучестью и непроходимостью, то теперь ощущалась некая облагороженность и ухоженность. Отряд приближался к обжитым местам. Спустя некоторое время стали появляться приземистые зеленые домики с хитро искривленными крышами. Каждый такой домик тесно прижимался к стволам деревьев, и от него вверх тянулись ажурные лесенки. Особенность передвижения Ярика способствовала тому, что он с легкостью мог наблюдать происходящее сверху. Оказалось, что там, в кронах деревьев, протянулись пешеходные переходы, небольшие ступенчатые садики, небольшие площадки. Город эльфов оказался многоярусным, существующим без отрыва от природы.

Отряд не останавливаясь шел дальше, только несшие тело воины свернули куда-то в сторону и затерялись среди аккуратных кустов. Встречающиеся эльфы замедляли шаг и провожали процессию взглядом. Наконец деревья расступились, и открылась полянка, в центре которой были вкопаны два столба, украшенные резьбой. В который раз разогнав муть перед глазами, Ярик вгляделся в эти символы и зажмурился. Магия, напитавшая их, резала глаза.

Неожиданно шест с пленником швырнули на землю, заставив Ярика задохнуться от боли. Носильщики выхватили ножи и ловко перерезали удерживающие пленника веревки. Затем, подхватив под руки, они подтащили его к столбам и привязали к свисавшим ремням. Через несколько минут руки и ноги Ярика оказались широко растянуты в стороны, а тело застыло в подвешенном состоянии в паре локтей над землей. Почти все эльфы развернулись и ушли, остались лишь два сторожа с магическими жезлами. Ярик почувствовал, что жить ему осталось не так уж и долго. Все происходящее слишком напоминало прелюдию к какому-то особенно извращенному способу казни. В душе заскреблись коготочки страха, упорно сопротивляясь попыткам разума сохранять спокойствие и невозмутимость.

До самого вечера ничего не происходило. Ярик оставался наедине с собственной болью и страхом (окаменевшие охранники не в счет). Когда Тасс коснулся края горизонта, к пленнику приблизилась группа эльфов. Аура власти и древности, говорящей не о старости и дряхлости, а о могуществе, окружала вновь пришедших. Восемь эльфов, восемь могущественнейших существ, которые наверняка не понаслышке знали об Эпохе Войн, собрались, чтобы решить судьбу плененного человека. Пять мужчин и три женщины стали пристально рассматривать привязанного Ярика, чье сознание извивалось под бичами боли. Его дисциплинированный разум, привыкший контролировать каждую частичку тела, пасовал перед изощренной магией эльфов. Два эльфийских стража в совершенстве владели магией своих жезлов и болью пресекали все попытки Ярика сосредоточиться на собственной Силе. Их метод в корне отличался от способа гвонков, но от этого не становился менее действенным.

Хриплое дыхание Ярика далеко разносилось по поляне, а запах собственного пота разъедал ноздри. С приходом этой восьмерки стало еще хуже, видно, стражи решили не рисковать и усилили нажим. Ярик, сдерживая крик, зашарил взглядом по фигурам пришедших, пытаясь хоть как-то занять или отвлечь изнемогающий разум. Но детали ускользали. Плыли перед глазами лица, смазывались цвета. Лишь две вещи буквально врезались в сознание Ярика: медальоны на шеях эльфийских властителей и их запах. Ярик не мог ничего внятно осмыслить, он лишь запоминал, намертво впечатывал в память, давая обет ничего не забыть! Серебряный цветок, сильно смахивающий на лотос, лиловая перевернутая капля, напоминающая клык, голубой глаз в обрамлении черного серебра, зеленая змейка, золотая то ли чаша, то ли кубок, три пера из неизвестного металла, кроваво-красная жаба с черными глазами, темно-синий скат — эти образы погружались в глубины разума во всей своей яркости и мельчайших деталях.

Неожиданно тихий мелодичный разговор эльфов, который они вели уже довольно долго, прервала короткая фраза:

— И'еллах!

На Ярика повеяло запредельной жутью и неминуемым концом.

— И'еллах! И'еллах! И'еллах! — раздалось еще несколько голосов, и, вынося окончательный вердикт, еще четырежды: — И'еллах!..

Эльфы развернулись и покинули поляну, и сразу же подошли двое облаченных в белоснежные одежды эльфийских магов, чьи слепящие ауры жгли Ярика почище огня костра. У каждого мага в одной руке был богато украшенный посох, а в другой — крупный, голодно мерцающий камень. Подняв руки с камнями над головами, маги начали нараспев произносить слова заклинания. В такт словам стали пульсировать и камни. Задрожали, отзываясь, столбы, к которым привязали Ярика, а по ремням побежали струйки энергии. Когда дрожь начала перебивать даже ту боль, что вызывали жезлы стражей, Ярик ощутил, как резко ослабло давление на разум, и не раздумывая ударил магией вокруг. У него не было времени как-то нацеливать свой удар или придавать энергии хоть какую-то форму, он просто зачерпнул как можно больше Силы и швырнул ее во врага.

Совсем рядом раздался слабый взрыв, и на кожу полетели соленые брызги. Сразу же кто-то завопил, и… у Ярика все это вылетело из головы. Не прерывая чтения заклятия, не обращая внимания на стража, чья голова просто взорвалась, и на истошные крики катающегося по земле второго, маги в белом дружно качнули верхушками посохов, и во взбунтовавшегося пленника ударили голубые молнии. Разряды энергии окутали тело Ярика, заставив его мышцы содрогаться от адской боли. В это же время маги подошли к столбам и вложили камни в небольшие чаши на вершинах столбов. Тут же взлетели вверх руки с зажатыми посохами, застыли в крайней точке и резко опустились. Полыхнули адским светом камни, и кровавый туман устремился от столбов по ремням к телу человека. Глаза Ярика сразу же закатились, а сам он забился в путах. Полный муки хрип огласил поляну и стих. Кисти рук налились чернотой, а на коже набухли мерзкие точки язв.

Спокойно, даже как-то равнодушно заговорили маги. Говорили они на древнем языке, который понимали лишь эльфийские маги да, пожалуй, некоторые гоблины.

— Знаешь, мне показалось что-то знакомое в этом юнце. Что-то очень древнее, но очень знакомое. — Голос говорившего был задумчив и тих.

— Старая кровь, просто у мальчика проснулась старая кровь. Сырая магия да несколько случайно подобранных заклинаний. С таким интересно было бы поработать, да чего об этом мечтать. Дыхание Леса есть Дыхание Леса! Да и вон, Ируал погиб — главы кланов будут в ярости.

— Ничего. — Маг провел посохом над тихо всхлипывающим в траве вторым эльфом-стражем, и тот сразу затих. — Совету уже давно пора понять, что наша молодежь столь же бездарна, что и человеческая. Если какой-то неуч смог уделать за долю секунды эльфа-стража, то что говорить про настоящего мага? Пусть задумаются!

— Все жалеешь, что ушел из Совета? — Второй маг усмехнулся.

— Да нет! Надоела мне эта глупая возня, вот тогда и ушел. Да только и сейчас смотреть на то, как мельчают эльфы, мне просто больно. Мы забыли про собратьев за океаном, а уж они-то, будь уверен, ничего и никогда не забывают. Ведь это наши предки жгли Ссар'лаэр'Гоар, и М'Ллеур будут помнить про это всегда. Уже забыты сверкающие в лучах встающего Тасса башни древнего города, но ненависть осталась…

— Любишь ты старые истории, — несколько дрогнувшим голосом произнес его собеседник. — Ты лучше скажи, как долго продержится этот неудачник?

— Этот? — Судя по готовности, звучащей в голосе, маг был рад сменить тему разговора. — Долго! Возможно даже, что душа еще будет сопротивляться наваждениям Дыхания, а тело не выдержит… Странно, эта казнь не применялась вот уже пять тысяч лет. И нигде не написано почему!

Услышав ответ, второй маг покачал головой, но ничего не сказал. Маги повернулись и побрели прочь, предоставив только что подбежавшим эльфам разбираться с раненым и убитым. Пленник, чья агония должна теперь растянуться на многие и многие седмицы, больше не нуждался в присмотре. Древняя, как история эльфов, пытка Дыханием Леса не знала еще случаев побега пленников без посторонней помощи, да и откуда она возьмется в центре страны эльфов, куда не смели заглядывать даже маги Нолда и их верные драконы. Убийца Перворожденных понес заслуженную кару, и теперь осталось подождать, пока древняя магия свершит правосудие…

Сознание погружено во тьму, слепящую оглушающую тьму, не выпускающую из своих липких объятий. Она пульсирует, опутывая обнаженный разум тенетами мрака. Ужас и страх разъедают душу. Надежда уже давно погибла под давлением вечности. И боль, всепроникающая и вечно изменчивая боль терзает человека, не давая хоть как-то отвлечься от нее… Ни мгновения забытья, ни секунды покоя. Жертва палачей должна в полной мере ответить за свои деяния, ощутить в полной мере все уготованные ей мучения…

От сумасшествия Ярика спасала только воля. Во времена обучения у Шепчущего он уже проходил испытания мраком и тьмой, и пускай тогда все было иначе, но он выдержал, значит, выдержит и сейчас. И пусть нет шансов на спасение, но он будет бороться до конца, до последнего вздоха. Такова его суть, и если он сейчас сдастся, то станет не просто трусом, ушедшим от схватки в смерть, а предателем самого себя…

И снова, вновь и вновь Ярик прокручивал в памяти картины из своей жизни, словно проживая ее заново и заполняя тем самым пустоту тьмы. Вновь и вновь, раз за разом, загоняя далеко вглубь отчаяние и безнадежность, терпя боль от этой извращенной пытки, замахнувшейся не только на плоть, но и на душу…

Неожиданно появилось новое ощущение. Словно нечто влажное и шершавое гуляет по щеке, носу, губам и глазам — по всему лицу. Лицу?!! Ярик попытался застонать, и не получилось, лишь новая боль разлилась по телу. Хотя она уже стала совсем иной. Все такой же реальной, но не такой глубинной, не сотрясающей основы души. В голове резко зашумело, и Ярик понял, что уже долго лежит без дыхания, словно тело забыло, как это делается. Он усилием воли заставил легкие заработать, и сразу же совсем рядом раздался тихий взвизг, а кожу царапнули коготки. И только тогда Ярик понял, что он снова в своем теле, тьма исчезла, сила, терзавшая неимоверно долго все человеческое естество, сгинула.

Ярик открыл глаза и ничего не увидел, разве что маленькие искорки, разгоняющие тьму бесконечно далеко… Небо, ночное небо! От принятия этого факта неистовая радость жизни наполнила сердце. Пленник зашевелился и осознал себя лежащим на спине на мягкой шелковой траве. На груди снова закопошился кто-то маленький и довольный, и Ярик с удивлением и радостью узнал Руала.

— Малыш, ты жив! — Он попытался погладить своего четвероногого друга и вскрикнул от резкой боли в руке.

Устремившись внутренним оком внутрь себя, Ярик с громадным трудом сохранил сосредоточенность и продолжил осмотр. Казалось, над телом поработал мясник — настолько была исковеркана и истерзана плоть. Тело представляло собой теперь одну большую незаживающую рану. Сознание постепенно выходило из ступора, и боль начала возвращаться, усиливаясь с каждым мгновением. Раньше Ярик думал, что с такими ранами не живут даже секунды. Звериная живучесть его тела пока отсрочивала неминуемую смерть, но стоило что-то предпринять, и немедленно.

Ярик скользнул в Сат'тор и начал напитывать поврежденные органы Силой. Боль сразу же отступила, а открытые раны стали зарастать молодой кожей… Все, хватит! На остальное нет времени, если выздоровление возможно, то придется заняться им позже. Проклятые эльфийские маги уже должны заметить чужую магию в центре их города. Ярик со стоном встал сначала на четвереньки, а затем и во весь рост. Мир чуть пошатнулся, и израненный человек ухватился правой рукой за столб, но тут же отдернул руку, словно обжегшись. К орудию своей пытки Ярик прикасаться не желал ни при каких обстоятельствах.

Немного постояв, пленник сделал робкий шаг, а затем еще и еще. Зубы сжаты так, что вот-вот готовы искрошиться в песок, боль накатывает с каждым движением, но надо идти. Нога зацепилась за что-то округлое. Ярик опустил глаза и напряг ночное зрение: это был один из камней, использованных в этом мерзком обряде, только теперь он не пульсировал и не светился, а выглядел так, как выглядит обыкновенный мертвый камень. Так и хотелось наподдать по нему ногой, раздробить, растереть в пыль и развеять ее по ветру. В душе забывшего об эмоциях человека шевельнулось чувство, одно из самых сильных человеческих чувств — ненависть. Робко шевельнулось и пропало. Не время!

Сделав еще несколько шагов, Ярик наткнулся на обрывки ремней, которые еще хранили следы мелких зубов. Прыгун. Внутри у истерзанного человека потеплело. Мохнатый малыш вновь нашел его, и как нельзя вовремя. Своим звериным чутьем смог не только разрушить заклятие, скинув со своих постаментов магические камни (Ярик оглянулся и увидел, что второй камень тоже сброшен на землю), но и перегрыз ремни, подарив хозяину жизнь и свободу. Вот и теперь он осторожно ступал рядом с еле бредущим хозяином и, иногда забегая вперед, робко заглядывал ему в глаза. По тем непонятным узам, что связали их когда-то, до Ярика постоянно доходил страх за него.

— Ничего, малыш! Прорвемся! — шепнул Ярик помертвевшими губами, стараясь шагать быстрее.

Понимая, что пройти через лес мимо постов бдительных стражей да еще и с наверняка посланной по следам погоней просто невозможно, он доверился своему чутью и направился к угадывавшейся неподалеку реке.

Идти пришлось совсем немного — какая-то полусотня саженей, — но чего это стоило! По лицу все время что-то текло, кинжалы боли пронзали тело до самых пяток, лопалась молодая кожа, подламывались ноги… Но Ярик дошел. Там впереди, за густыми зарослями низкорослых деревьев скрывался широкий причал для эльфийских речных судов. Ярик ступил на деревянный настил и замер — почти у самой воды что-то темнело. Он пригляделся и различил лежащего эльфа. От тела отделилась юркая тень и подскочила к Ярику. Руал! Верный друг уже обо всем позаботился, расчищая перед хозяином дорогу.

Ярик, уже не таясь, зашагал вперед и, проходя мимо, наступил на белеющий в темноте лист бумаги.

«Небось стихи писал, тварь! Они же в темноте получше кошки видят!» — Мысли его буквально сочились злобным ядом. Правда, наклоняться и проверять предположение он не стал: нет сил, да и ночное зрение сегодня подводило, все выглядело нечетким и сокрытым тенями. Слишком много сил уходило просто на то, чтобы идти, но и оставлять труп эльфа на самом виду никак нельзя. Поднапрягшись, Ярик сбросил довольно тяжелое тело в воду и сам чуть не полетел следом.

Выматерившись вполголоса, Ярик, тяжело ступая, пошел дальше, высматривая подходящую лодку, благо что их было привязано здесь великое множество. Нужная нашлась не сразу, маленькая юркая лодочка притулилась на дальнем конце причала, что далеко вдавался в реку. Уже спускаясь в выбранную лодку, он услышал далекие возгласы. Видимо, его побег обнаружили.

— Странно, что так поздно! — опять забормотал себе под нос измученный Ярик. — Прыгун, перегрызи вон тот канат!

Ярик послал мысленный образ своему зверю и принялся высматривать весло или шест, которым можно было бы оттолкнуться от причала. Длинное весло нашлось на редкость быстро: Ярик споткнулся об него и упал. Вновь подняться было сложно, но Ярик справился. Донесшееся до его сознания удовлетворение Руала от выполненной работы возвестило, что можно отчаливать. Ярик уперся веслом в причал и начал отталкиваться изо всех сил. Горло сводило от сдерживаемого крика, руки сразу стали скользкими от крови из лопнувшей кожи, но он терпел.

Наконец расстояние постепенно стало увеличиваться. Медленно, слишком медленно! Ярик с тоской смотрел на длинный ряд лодок, которые были гораздо крупней его утлого суденышка. Сюда бы огня, спалить бы все к мархузовой матери, но нельзя, нет сил… Ярик тяжело осел на дно лодки, которая как раз попала в течение, выносившее ее к середине реки. Такие реки Ярик видел только на уже подернутой дымкой забвения Земле. Широкая, могучая и прекрасная, покрытая стелющимся по воде туманом, она напоминала мифическую Лету, текущую из ниоткуда в никуда. Достойное место для смерти, ибо больше попадать в руки эльфов Ярик не собирался. Он откинулся на спину и уперся в мачту. Так сидеть было гораздо удобнее, но беглец тут же вскочил, вернее, попытался вскочить, а на самом деле с громадным трудом поднялся. Если есть мачта, то есть и парус! Под прикрытием темноты можно далеко уйти, пока остроухие снарядят погоню.

Ярик начал лихорадочно перебирать разнообразные канаты, или как там они называются. Вот что-то поддалось, и свернутый доселе парус развернулся. Моряк-самоучка привязал канаты к небольшому выступу, и обмякший парус наполнился потоком воздуха. Парусник дрогнул и побежал по речным волнам чуть быстрее. Выдыхаясь из последних сил, Ярик перебрался на корму лодки и сел у руля. Задав направление движения по течению реки и зафиксировав руль короткой веревкой, что валялась под ногами, он забылся тяжелым сном…

Пробуждение оказалось просто кошмарным. Болело буквально все, сведенные судорогой мышцы отказывались работать, заставляя Ярика глухо стонать. Наконец он смог после довольно продолжительной медитации заставить тело слушаться сознания и встал на ноги, держась рукой за мачту. При белом свете тело выглядело просто ужасно. Изувечить столь сильно вряд ли смог бы даже самый опытный человеческий палач. Нет, руки-ноги и прочие части тела были по-прежнему на месте, да вот только… Так, наверное, выглядит человек, с которого живьем содрали кожу. Внутренне холодея, Ярик свесился через борт и застыл, глядя на то, что явила ему река… Из воды на него глядел мерзкий урод, чья левая половина лица и вся шея были просто покрыты вздувшимися багровыми шрамами. Если же к этому прибавить все то, что раньше было телом, то Ярик просто удивлялся факту собственного существования…

В таком виде среди людей не появишься. Осознание этого сдвинуло какую-то заслонку в душе Ярика, и накопившаяся злоба и ненависть выплеснулись наружу в смертельном крике-вое, услышав который Руал забился под лавку на носу лодки и застыл там, дрожа всем телом. А Ярик хрипло засмеялся, и смех его напоминал карканье ворон над полем брани. Затем застыл около мачты.

Через какое-то время он ощутил, как Руал осторожно трогает его лапой. Опустив голову, Ярик увидел, что рядом с четвероногим другом лежит небольшая бутылка затейливой формы. Ярик отвинтил пробку, и в нос ударил пряный аромат вина.

— Ты откуда это взял?

Прыгун, словно подтверждая свое имя, подпрыгнул на месте и подбежал к ящику на носу, не замеченному Яриком прежде. Каким-то образом зверек смог его открыть и достать лежавшую там бутылку. Таких там было еще три да вдобавок и несколько аккуратных свертков, в которых лежали пахнущие травами лепешки.

— Ну хоть будет чего поесть. Ты молодец! — похвалил Ярик своего друга и как-то неуверенно улыбнулся.

Все-таки жизнь подарила ему еще один шанс, и не стоило его упускать… Хотя бы для того, чтобы была возможность отомстить.

Возвращение в Вилуаль для эльфийского князя-мага Эльнира оказалось в этот день на редкость необычным. После сотворения заклятия Дыхания Леса он ощутил себя довольно премерзко и поспешил воспользоваться приглашением князя-мага Манурина. Несмотря на самоличное участие в древнем пыточном ритуале и цинизм переваливших за тысячу лет эльфов, маги просто чувствовали большую ошибку, совершенную ими по отношению к этому смертному. Великие князья допустили серьезную ошибку, не послушавшись своих советников. Колоссальную ошибку.

Эльнир и Манурин перерыли почти всю библиотеку Гливеара, но ничего не нашли об истории Дыхания, кроме смутных упоминаний и весьма расплывчатых иносказаний. Лишь одна фраза на каком-то полуистлевшем свитке туманно упоминала о связи с древним заклятием: «…Да убоится мир звезды, что не затухла от дыхания, да содрогнется мир…» Эта цитата из какого-то еще более древнего источника приводилась как нечто всем известное, всеми обсуждаемое, а потому не слишком-то нуждающееся в полном цитировании, а сам документ обосновывал необходимость прекращения изучения и активного использования высших областей Старой магии. Но, судя по всему, это было выполнено только частично: заклятия наподобие Дыхания Леса опытные маги продолжали изучать, но вот на их использование налагался строжайший запрет… Который нарушили в год две тысячи сто двадцать седьмой от Принятия Скипетра по летосчислению людей.

Погруженный в свои мысли Эльнир соскочил с коня и едва ощутимо вздрогнул, столкнувшись с капитаном гвардии Великого князя. Аура воина выражала смятение и нежелание сообщать явно неприятные известия.

— Говори. — Эльнир внутренне сжался, подготовившись к самым неприятным известиям.

— Князь, глава клана отсутствует, и я вынужден сообщить о произошедшем именно вам, да и… — Капитан Свеарин нервничал и говорил слегка запинаясь.

— И где же глава клана? — перебил воина маг.

— Еще не вернулся от эль'Туарен. После Совета его пригласил их глава…

— Ясно, и что же тут такого произошло, за чем ты не смог уследить? — поинтересовался ровным голосом Эльнир.

Гвардеец порывисто вздохнул и сухим голосом сказал:

— Бежал убийца!

Эльнир был готов к самым невообразимым известиям, но и у всякого терпения есть предел. Зрачки мага расширились в удивлении, кончики ушей дрогнули, и он уточнил:

— Осужденный на Дыхание Леса?!!

— Да! Кто-то сбросил звездные камни со столбов…

— …и разрушил тем самым заклятие! — закончил Эльнир и спросил: — Давно?

— Трое суток назад. — Свеарин опустил глаза.

— И беглец был в состоянии не то что передвигаться, а как-то сумел уйти из лесов, наших лесов?!!

— Он ушел по реке. Сначала мы осмотрели причалы, но все лодки были на месте, и про этот путь забыли. А через сутки в воде обнаружили тело эльфа. — Капитан вздохнул и продолжил: — Убийца сбросил тело в воду, и течение занесло его под причал, а потом мальчишки нашли выброшенный на берег лист пергамента с его стихами…

— Это был Арисак Звенящий Ручей? — глухо спросил Эльнир, и его сердце сжалось от боли: слишком много эльфов уже погибло от руки этого мерзавца.

— Да. Мы все скорбим о нем. — Гвардеец приложил ладонь к сердцу. — Вы же знаете, как он любил плавать по реке, вдохновение все искал, и, видно, в тот день он только вернулся… Вот убийца и воспользовался его лодкой…

— Погоня отправлена по следам этого хфургова выродка? — Тролльское ругательство звучало как-то особенно уродливо в устах утонченного эльфа. Пересохшие губы и чрезвычайно сильно побелевшее лицо говорили о волнении.

— Мы его почти догнали, но опоздали… Он дошел до Стражей Реки и последовал дальше! — Голос капитана выдавал его сожаление по этому поводу.

Князь-маг со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы и поинтересовался:

— Он уцелел?

Ответом ему послужило недоуменное, почти человеческое пожатие плечами.

— Неизвестно. Нашли обломки лодки, обрывок паруса, и все. Страж не любит отпускать из своих лап жертв…

Эльнир сжал кулак так, что побелели костяшки, и рявкнул:

— Обыщите все, ты слышишь, все! Я хочу знать наверняка, что эта тварь сдохла!

Тасс светил сегодня на редкость ярко, и Ярик с трудом подавил желание начать расчесывать подживающие раны, скрытые тряпками. Казалось, что там теперь тысячами копошатся всевозможные паразиты, вызывая нестерпимый зуд. Нельзя, раны и так еле-еле заживают. Не спасали ни высочайшая живучесть Ярика, ни магия, лишь травяные мази немного внимали воспаление и помогали чудовищным ранам затягиваться. Нет, все же беглецу очень повезло, что он наткнулся на этих бродячих циркачей. Неслыханно повезло!

Тогда в лодке, посередине эльфийской реки, кстати, называемой Золотистой, он постепенно приходил в себя. Выносливый организм и магия, подкрепленные чудесными травяными лепешками эльфов, шажок за шажком вытягивали Ярика из омута смерти… А потом был водопад. Его рев далеко разносился по реке, но Ярик не сразу понял, что он означает. Подобную тупость, иначе никак не скажешь, оправдывало все еще не слишком-то вменяемое состояние. Даже беспокойство Руала не вызвало у Ярика поначалу никаких эмоций, а потом было уже слишком поздно.

Течение реки усилилось, и вот уже лодка несется вперед, уподобившись стреле из лука. Ярик хотел направить парусник к берегу, да куда там… Потерпев неудачу, Ярик старался держать лодку строго посередине реки, носом в сторону приближающегося водопада — упаси боги влететь в него боком, уж это-то незадачливый рулевой понимал. А потом был продолжавшийся вечность полет вниз, к облаку невесомых брызг, с судорожным цеплянием за борта лодки и мыслями о несчастной судьбе кайфата… Удар, молот воды сверху и темнота…

Какие боги сохранили его в этой адской камнедробилке, Ярик не знал. Очнулся он лежащим на песчаном берегу, погруженным по пояс в воду. Руки до судорог сжимали какой-то обломок доски, а рядом сердито чистил шерстку Прыгун. Судя по ощущениям, зверек удостоверился, что хозяин жив, и теперь демонстрировал свое неудовольствие по поводу участия в подобной авантюре.

А потом наступил черед нового пешего перехода вдоль реки. Тяжело опираясь на найденный недалеко сук, используя его вместо костыля, Ярик с трудом шел вперед, прочь из этих мест. И через пару дней он покинул этот негостеприимный лес. Питание обеспечивал Руал, и постепенно идти Ярику становилось все легче и легче, пока он не выбросил уже ненужный костыль.

Выйдя из леса, Ярик продолжил движение на запад, поначалу обходя любое человеческое жилье. Запах от него был жутковатый, да и одежда нормальная отсутствовала, ведь нельзя назвать одеждой драные штаны и выцветший плащ с капюшоном, которые удалось найти на заброшенном хуторе. Лицо и руки скрывали грязные тряпки, превратив человека в какое-то огородное пугало. Каждый вечер Ярик применял магию, чтобы выжечь скверну болезни из своего тела. Адскую боль он терпел без единого стона: пытка закалила, научив настоящему терпению.

Варварские методы лечения все-таки давали результат, сбивая температуру, но явно не до конца. Иногда Ярика посещали видения, чья ирреальность ранила истерзанную душу. То Ярик видел себя дома, на Земле, читающим книжку о приключениях очередного фантастического героя, смакуя детали и восхищаясь фантазией автора, то шел на работу. Пару раз появлялась его бывшая девушка Лика, с которой он расстался за год до появления на Торне, причем без всякого сожаления. Она шла ему навстречу и грозила пальчиком, а потом неожиданно превращалась в незнакомку в вуали, с которой Ярик путешествовал в воздушном пузыре. В какой-то момент она делала движение руками, словно намереваясь откинуть скрывавшую лицо сетку, и сердце его замирало в предвкушении чего-то неимоверно красивого и чувственного… В эти моменты Ярик всегда приходил в сознание, уткнувшись лицом в землю.

Это существование на грани полуяви-полубреда продолжалось долго, пока однажды Ярика не посетило видение одетых в яркие одежды людей, женского морщинистого лица с сочувствующими глазами и мягких рук, которые нежно обмывали его кожу. И это видение не хотелось отпускать, потому что куда-то сразу уходила боль, а разум окутывала паутина исцеляющего сна.

В какой-то день Ярик очнулся и не почувствовал в себе лихорадки. Осмотревшись, он понял, что лежит в крытой повозке, подобной повозке гвонков, и она сейчас куда-то движется. Лежал он на небольшой постели в углу, заботливо укутанный пестрым лоскутным одеялом. Все тело покрывали чистые тряпки, пропитанные мазями. Рядом закопошился Руал, писком приветствуя пришедшего в себя хозяина.

В этот момент отодвинулась в сторону занавеска у входа, и грудной женский голос обратился к Ярику:

— Очухался, болезный! Хоймига знает свое дело!

— Где я? — хрипло спросил Ярик, повернувшись на звук и увидев зрелую черноволосую женщину в длинном зеленом платье с открытыми плечами.

— В гостях у бедных бродячих циркачей. Лежишь же ты в палатке хозяина цирка и моего мужа — Курпала. — Женщина подошла, щелкнула пискнувшего Руала по носу и пощупала Ярику лоб. — Температуры вроде нет, так что ты идешь на поправку.

— А как…

— На тебя наткнулись Галис и Чамсил — наши акробаты. Они ехали чуть впереди на лошадях и увидели лежащего человека в грязных тряпках. Ты извини, но это тряпье тряпьем. Так вот, вокруг человека так и вился какой-то пушистый зверек и призывно пищал. Галис любит зверей, вот и решил не проходить мимо. Позвал остальных, а уж мы и решили тебе помочь. Я кое-что смыслю в болезнях и поняла, что ничего заразного у тебя нет. Какие-то непонятные раны кошмарного вида да речная лихоманка…

— Ч-чего? — с трудом разлепляя губы, спросил Ярик.

— Речная лихоманка. Воды Золотистой содержат какую-то дрянь, которая попадает в кровь и вызывает сильную лихорадку. Можно и помереть, а уж с твоими-то ранами… Знаешь, никогда не видела ничего подобного. — Женщина замолчала, поблескивая черными глазами, но, так и не дождавшись ответа, продолжила: — Если честно, то ты должен был погибнуть, но не погиб. Никогда не видела таких живучих. Считай, десять дней в бреду провалялся…

— Я благодарю за заботу и лечение, — сипло произнес Ярик.

— Да ладно! Мой муженек сначала было возмутился, что я взялась тебя лечить, но потом послушал, чего ты там бормочешь в бреду, и сразу передумал. Он всегда уважал людей, умеющих высказаться. Вон мой младшенький, поймала его, когда он записывал за тобой на восковую дощечку все то, что ты говорил, пришлось отнимать да подзатыльник давать…

— И что же я говорил? — насторожившись, поинтересовался больной.

— Ну да, буду я такое непотребство повторять. Я приличная женщина! — делано оскорбилась Хоймига. — Но я тебе скажу, такой знатной ругани мне слышать еще не приходилось… Ладно, заболталась я с тобой, а тебе спать надо…

Так Ярик очутился у кочующих по просторам Грольда циркачей. Хоймига оказалась знатной лекаркой, и ее искусство сыграло неоценимую роль в выздоровлении раненого. С циркачами Ярик пробыл дней тридцать, набираясь сил и расспрашивая о мире вокруг. Этот маленький караван из трех повозок шел от одного города к другому, давая представления людям и нелюдям.

К Ярику здесь относились радушно и никакой платы за спасение жизни от него не требовали. Более того, сердобольная жена хозяина отдала спасенному одежду своего старшего сына взамен его выброшенных тряпок. На протяжении всего пути Ярик старался не быть нахлебником и помогал как мог. Естественно, что в представлениях он не участвовал и прятался в фургоне, чтобы не пугать людей своим видом, но вот Руалу он поручал выполнять всевозможные штуки на сцене. Зрителям нравилось, причем настолько, что хозяин Курпал несколько раз заводил разговоры о продаже Прыгуна, но Ярик неизменно вежливо отклонял все эти предложения.

Как ни странно, но именно разговоры со старым опытным воином Курпалом, который не всегда владел цирком, заставили Ярика задуматься о своей дальнейшей судьбе. Несмотря на помощь этих бродячих артистов, за которую он им был искренне благодарен, их ремесло его не привлекало. С его ужасающими шрамами путь на сцену был закрыт. Да если честно, Ярик туда особо и не стремился. Ну не его это призвание кривляться на потеху толпе, не его, не тот характер!

Циркачи направлялись в Вольные баронства, надеясь подзаработать у тамошних удельных князьков, Ярик же решил пойти в королевство Зелод. Хозяин цирка рассказал ему о той единственной профессии, для которой не требуется хорошая внешность и в которой всегда есть нужда. Это профессия наемного солдата.

Больше всего легионеров набирают именно в войска Зелода, чья армия почти вся состояла из наемных частей. Ближайший пункт вербовщиков находился в городке Юрхан в паре миль от границы Зелода с карликовыми государствами Сумат и Гулан, беспрестанно друг с другом воюющими и не забывающими пересечь границу соседнего Зелода и пограбить деревеньку-другую. Мешали же им в этом части наемников, в которые Ярик и собирался записаться. Платили там не так уж чтобы много, но и немало. И, самое главное, у тебя не спрашивали, кто ты и откуда и какие у тебя за душой грешки. Если ты записался в часть, то от тебя требуется верность, а остальное никого не интересует.

Покидать караван было почему-то грустно и больно, может, потому, что здесь Ярик встретил первых людей, которые помогли ему просто так, не требуя ничего взамен. Перед самым уходом Хоймига вручила ему небольшую котомку, в которую положила немного лепешек, банку с мазью и заставила накрепко затвердить ее рецепт. Как она обещала, если регулярно смазывать все еще воспаленные рубцы шрамов, то кожа может снова стать более-менее чистой. Во всяком случае, женщина на это надеялась, советовала надеяться и Ярику. После было прощание с остальными циркачами, ни один из которых так ни разу и не поинтересовался происхождением спасенного и его ранений, чем изрядно ему помогли, избавив от необходимости лгать…

Хорошие люди! Такие редко встречаются. С этими мыслями Ярик вступил на свою новую дорогу. Половина лица скрыта платком, открыты лишь лоб и глаза, руки в дешевых полотняных перчатках из парусины, которые обычно используют местные рыбаки, плотная рубаха и еще одна тряпка на шее, повязанная на манер шарфа, штаны из грубого сукна и дешевые деревянные башмаки. Облик бедного крестьянина довершала широкополая соломенная шляпа. На людей в подобной одежде обращают мало внимания. Теперь оставалось только пересечь границу и попасть в этот самый Юрхан, и Ярик почему-то не сомневался в успехе…