Цитадель автарха

27. ПЕРЕД ВОДАЛУСОМ

Наутро шестого дня моего заключения за мной пришли две женщины. Накануне я очень плохо спал. Одна из летучих мышей-кровососов, распространенных в этих северных джунглях, проникла через окно в мою камеру, и хотя мне удалось выгнать эту тварь и остановить кровотечение, она снова и снова возвращалась – думаю, влекомая запахом от моих ран. Даже теперь в зеленоватой полутьме с рассеянным светом мне всякий раз видится летучая мышь, подбирающаяся, как большой паук, а затем броском взлетающая в воздух.

Солнце только что встало, и, увидев меня бодрствующим, женщины удивились не меньше, чем я при их появлении. Они заставили меня встать, одна связала мне руки, другая приставила к горлу кинжал. Последняя тем не менее спросила, как заживает моя щека, добавив, что еще в день моего прибытия ей сообщили, будто я – симпатичный парень.

– Тогда я был почти так же близок к смерти, как теперь, – сказал я ей. Правда же заключалась в том, что, хотя контузия, полученная мною при крушении флайера, больше не давала о себе знать, лицо и нога все еще побаливали.

Женщины привели меня к Водалусу, но не куда-нибудь в зиккурат, где, как я смутно себе представлял, он бы торжественно восседал бок о бок с Теа, а на лужайку, с трех сторон окруженную мутно-зеленым водным потоком. Ожидая, пока Водалус покончит с другими делами, я отнюдь не сразу сообразил, что эта река течет на северо-восток, с чем я прежде никогда не сталкивался; судя по моим прошлым наблюдениям, все реки текли на юг или юго-запад, неизменно впадая в Гьолл, чей поток также стремился в юго-западном направлении.

Наконец Водалус кивнул в мою сторону, и меня подтолкнули вперед. Заметив, что я едва держусь на ногах, он приказал моим стражницам усадить меня у его ног, потом велел им отойти на такое расстояние, чтобы они не могли слышать наш разговор.

– Твое нынешнее появление не столь впечатляюще, как в тот раз, в лесу близ Нессуса, – произнес он. Я не мог не согласиться.

– Но, сьер, я и теперь явился как твой слуга. В точности, как при первой нашей встрече, когда я спас твою шею от топора. Если я предстал перед тобой в окровавленном тряпье и со связанными руками, то исключительно потому, что так ты обращаешься со своими слугами.

– Согласен, что стягивать тебе запястья – это легкий перебор, учитывая твое состояние. – Он едва заметно улыбнулся. – Тебе больно?

– Нет. Боль уже ушла.

– Тем не менее веревки больше не потребуются.

Водалус встал, вынул тонкое лезвие и, наклонившись ко мне, перерезал путы.

Я расправил плечи, и тут же будто тысячи иголок пронзили мне руки.

Усевшись на место, Водалус спросил меня, намерен ли я отблагодарить его.

– Ты никогда не благодарил меня, сьер. Вместо благодарности ты всучил мне монету. Кажется, у меня где-то завалялась одна. – Я стал шарить у себя в ташке в поисках денег, которыми расплатился со мной Гуазахт.

– Оставь ее при себе. Я собираюсь потребовать от тебя гораздо больше. Ты готов сказать мне, кто ты такой?

– Всегда готов, сьер. Я – Северьян, бывший подмастерье гильдии палачей.

– Всего лишь подмастерье этой гильдии и никто больше?

– Так точно.

Водалус вздохнул и улыбнулся, потом откинулся в кресле и снова вздохнул.

– Мой слуга Хильдегрин постоянно твердил, что ты – важная персона. Когда я спрашивал – почему, он путался в собственных предположениях, ни одно из которых не казалось мне убедительным. Я считал, что он пытается вытянуть из меня побольше серебра за необременительный шпионаж. И тем не менее он был прав.

– Я лишь однажды сыграл для тебя важную роль, сьер.

– Всякий раз при встрече ты напоминаешь мне, что когда-то спас мне жизнь. А знаешь ли ты, что Хильдегрин спас жизнь тебе? Именно он крикнул «Беги!» твоему противнику во время поединка в городе. Ведь ты упал, и тот парень мог заколоть тебя.

– Агия здесь? – спросил я. – Она бы постаралась убить тебя, если бы слышала это.

– Теперь нас никто не слышит. Можешь рассказать ей после, если хочешь. Она никогда не поверит тебе.

– На твоем месте я бы не был так уверен в этом. Он широко улыбнулся.

– Прекрасно, я передам тебя ей в руки. Тогда-то мы и увидим, кто из нас прав.

– Как тебе будет угодно.

Он отмахнулся от моего проявления покорности изящным движением руки.

– Думаешь, ты можешь загнать меня в тупик своей готовностью умереть? На самом деле ты предлагаешь мне простой выход из затруднительного положения. Твоя Агия явилась ко мне в сопровождении очень полезного чудотворца и попросила за его и свои услуги только одно – тебя, Северьяна из Ордена Взыскующих Истины и Покаяния. А теперь ты заявляешь, что ты – тот самый Северьян Палач и никто иной, и мне очень трудно отказать ей в ее требованиях.

– А кем я, по-твоему, должен быть?

– У меня есть или, точнее сказать, был самый лучший слуга в Обители Абсолюта. Ты наверняка его знаешь, ведь именно ему ты передал мое послание. – Водалус помолчал и улыбнулся. – Неделю или около того назад мы получили от него весть. Разумеется, сообщение не было открыто адресовано мне, но не так давно я позаботился, чтобы он знал о нашем местонахождении, да и мы обретались неподалеку. И знаешь, о чем он доложил? Я покачал головой.

– Странно, ведь ты был рядом в это время. Он сказал, что находится в разбитом флайере… вместе с Автархом. Он был бы полным идиотом, если б послал такое сообщение в ординарной ситуации, ведь он выдал свои координаты, хотя не мог не знать, что оказался в нашем тылу.

– Значит, ты состоишь в асцианской армии?

– Да, мы проворачиваем для них некоторые разведывательные операции. Вижу, тебя смущает то, что Агия и ее чудотворец убили нескольких асцианских солдат, когда явились за тобой. Не стоит беспокоиться об этом. Хозяева тех солдат ценят их еще меньше, чем я, а времени на переговоры не оставалось.

– Однако Автарха они не захватили. – Я не особо искусный лжец, но, думаю, я был слишком изнурен, чтобы Водалус смог что-либо прочитать на моем лице.

Он подался вперед, на миг его глаза засверкали так, будто в глубине зрачков зажглись свечи.

– Он был там! Замечательно. И ты его видел. Ты летел вместе с ним в королевском флайере. Я снова кивнул.

– Видишь ли, как ни смешно это звучит, но я опасался, что он – это ты. Никогда нельзя заранее знать. Один Автарх умирает, и его место занимает другой; этот новый может править полстолетия, а может – всего пару недель. Итак, на флайере вас было трое? Не больше?

– Нет, не больше.

– Что собой представляет Автарх? Расскажи как можно подробнее.

Я подчинился, описав внешность доктора Талоса, когда он появлялся в этой роли.

– Значит, ему удалось вырваться как от созданий чудотворца, так и от асциан? Или последние все же схватили его? А может, эта женщина и ее любовник приберегли его для себя?

– Я же сказал, что асциане не добрались до него. Водалус снова улыбнулся, но сверкающие глаза и искривленный рот выдали его горечь.

– Видишь ли, – повторил он, – я уже было решил, что это ты. У нас есть слуга, но он страдает от раны в голове и пребывает в сознании лишь эпизодически. Боюсь, очень скоро его не станет. Но он всегда говорит мне правду, и Агия утверждает, что с ним был только ты.

– Значит, ты думаешь, что я – Автарх? Нет, это не так.

– Но за последнее время ты сильно изменился.

– Ведь ты сам дал мне альзабо и жизнь шатлены Теклы. Я любил ее. Неужели ты думал, что, вкусив ее сущность, я останусь прежним? Она постоянно со мной, и поэтому я – это двое в одном теле. Но я – не Автарх, в чьем теле целая тысяча.

Водалус ничего не ответил, но прикрыл глаза, будто боялся, что я увижу их пламя. Тишина нарушалась лишь плеском речной воды и приглушенными голосами вооруженных мужчин и женщин, сгрудившихся в сотне шагов от нас и время от времени поглядывавших в нашу сторону. Перелетавший с дерева на дерево попугай неожиданно издал пронзительный крик.

– Я по-прежнему готов служить тебе, – сказал я Водалусу, – если ты позволишь. – Я не был уверен в фальшивости этих слов, пока они не сорвались с моих губ, и потому растерялся, силясь понять, как то, что прежде казалось правдой для Теклы и Северьяна, теперь обернулось для меня ложью.

– «Автарх, в чьем теле целая тысяча», – слово в слово повторил Водалус за мной. – Верно, но сколь немногие из нас знают об этом.