Тридцать-осьмой

Колотится тридцать — осьмой,

И листья главы моей рядятся в иней.

Холодные, хмурые дали в лицо мое дышат зимой,

И май удаляется синий.

Прошли, отзвенев, тридцать-семь.

Назад посмотрел я: одни там потери.

Хотя синева там струилась. Теперь-же суровая темь

Ползет по-змеиному в двери —

И если-б не Муза, тогда

Мне было-бы горьче, печальней, грустнее.

Мелькают, бегут вперегонки чредой безпокойнои года,

А жить год от года труднее.

17 декабря 1925 г.

Москва

Загрузка...