Цветок зверя

Я отдам ей все

Николай

Мой окровавленный цветок наконец-то видит меня.

Моим людям и команде Доминика придется закончить это без меня. Мое изломанное тело мчится к дому, не сбавляя скорости, когда она исчезает из окна, направляясь ко мне.

Я врезаюсь в передние деревянные двери, распахивая их и захлопывая перед двумя мужчинами, которые выходили драться. Они отступают в коридор, крича и проклиная по-испански, но их слова умирают как и они сами, когда я простреливаю сердца им обоим.

Я слышу взрыв за секунду до того, как огонь пронзает мою руку, привлекая внимание к правому коридору, по которому ко мне бегут трое мужчин. Я пока не вижу лестницу, но надеюсь, что она в той стороне.

Бросаясь в ближайшую комнату, я встаю сразу за дверью, чтобы они не могли меня видеть, позволяя мне перезарядиться так быстро, как только смогу. Их сапоги стучат по длинному коридору, когда они приближаются. Я вытираю кровь с глаз, прежде чем они добираются до меня. Как только они оказываются в футе от меня, я бросаюсь на них, валя всех троих на землю.

Еще один огненный укол пронзает мой бок, но они не понимают, что каждая новая боль только побуждает меня быстрее добраться до нее.

Они пытаются вырваться от меня, продолжая проклинать и кричать на меня. Я хватаю за волосы парня слева, самого сильного, он должен умереть первым. Используя всю свою силу, я хватаю его и вдавливаю его голову в пол, наполняя коридор треском его черепа.

Следующий ударяет меня кулаком в челюсть, и я немедленно отклоняюсь от удара, все еще позволяя ему установить контакт, но заставляя его тело упасть вместе со мной. Он наваливается на меня сверху и пытается встать на колени и взять верх, но мой нож проникает ему в горло раньше, чем он успевает что то сделать.

Захлебываясь кровью, третий парень отползает назад, к своему пистолету. Я отталкиваю мертвого парня от себя, прежде чем вскочить и надвинуться на последнего. Ужас на его лице побуждает меня преодолеть мучительную боль.

Я поднимаю ботинок и врезаю им ему в грудь, когда он издает последний полный страха крик. В коридоре на мгновение воцаряется тишина, когда запах меди наполняет мои легкие... Но что-то сладкое кружится вокруг меня.

Мой взгляд устремляется вверх и обнаруживает ее в конце коридора, задыхающуюся, в синяках, залитую кровью, держащую по пистолету в каждой руке. Ошеломляюще.

Мы оба несемся навстречу друг другу, не сбавляя скорости, пока не сталкиваемся. Наши разбитые губы прижимаются друг к другу, а наши избитые руки обвиваются вокруг, снова делая нас одним существом. Нуждаясь еще в одной секунде с ней, прежде чем война вокруг потревожит нас, я рывком открываю дверь рядом со мной, благодарный за то, что вселенная подарила нам шкаф, и запихиваю ее внутрь.

Я заполняю пространство, и она, не теряя ни секунды, бросает оружие на пол и хватает меня за лицо, чтобы подарить мне еще больше своих исцеляющих прикосновений.

— Я думала, ты умер, — говорит она сквозь рыдания и поцелуи, когда ее руки притягивают меня к себе, как будто она пытается поглотить меня.

— Я буду сражаться с гребаным дьяволом, чтобы вернуться к тебе. — Мой голос становится жестче, когда я прижимаю ее к стене затемненного шкафа. Она издает задыхающийся стон от моих горячих слов, но правда в том, что я действительно умирал. Я дважды задумываюсь над тем, что сказала Поли. Им пришлось реанимировать меня электрошоком по дороге сюда, и они пытались отвезти меня в больницу, но когда я чуть не разбил машину, пытаясь добраться до нее, они согласились со мной.

Мы оба хватаемся друг за друга, пока все остальные исчезают. Просто двое потерянных, окровавленных и забытых людей, которые нашли друг друга.

— Скажи мне, кто причинил тебе боль, чтобы я мог разорвать их на части. — Я просовываю свою руку в ее, чтобы поднять ее руку выше, касаясь крови на ее коже, зная, что часть этого должна быть ее.

— Вообще-то... — она не может удержаться от хихиканья. — Я их всех уже убила. — Я отстраняюсь, мои глаза расширяются, а она пытается сдержать улыбку. — Оказывается, я умею больше, чем прятаться. — Она пожимает плечами, когда, наконец, одаривает меня своей широкой, съедающей все дерьмо улыбкой, и я снова припадаю к ее губам. Может быть, это станет последней каплей, которая сломает нас обоих, но она нужна мне. Сейчас.

— Вот моя плохая девочка, — рычу я в ее сторону, скользя рукой вверх по ее груди, размазывая нашу кровь.

— Николай, — протестующе стонет она, но тело снова предает ее. Ее нога обвивает мое бедро, а руки скользят по моим плечам, покачивая ее тело в моих объятиях.

— Анабель? Где ты, черт возьми? — Сдавленный голос Доминика доносится из коридора, его почти заглушает наше горячее дыхание и хаос, творящийся снаружи.

Я быстро направляю пистолет на дверь, готовый убрать его, но Ана опускает мое запястье.

— Он с нами, — шепчет она, берясь за ручку двери. Я не хочу ее выпускать. Мне так и не удалось постоянно обеспечивать ее безопасность. Я чуть не потерял ее.

Я распахиваю дверь, все еще направляя пистолет прямо на них. Доминик и четверо парней позади него быстро делают шаг назад и поднимают оружие, показывая мне, что они не хотят причинить вреда. Я надеюсь, что моя репутация продолжит пугать людей, потому что моему телу сегодня осталось не так уж много сил для борьбы.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он, когда видит Ану, и она кивает, поправляя свою одежду, ее щеки краснеют сильнее, чем кровь, забрызгавшая ее.

— Готовы идти? — Спрашивает Доминик, когда некоторые из них проверяют оружие.

— Подожди, нам нужно прекратить сражение. — Ана хватает меня за руку и мотает головой в сторону входной двери. — Мы можем покончить с этим. Ты мне доверяешь? — Она смотрит прямо на меня, и я киваю, хотя и знаю, что она собирается сделать что-то безрассудное. С этими словами она бежит к входной двери, а мы все за ней. Черт, она хорошо выглядит с пистолетом в руках, покрытая свидетельствами насилия, которое она может произвести.

Она рывком распахивает входную дверь и прижимается к ней спиной за секунду до того, как пуля просвистывает насквозь и врезается в противоположную стену. Я рядом с ней, в то время как Доминик и его команда остаются с другой стороны.

— Остановитесь, идиоты! — кричит она в открытую дверь, ее раскатистый голос разносится над хаосом. К моему удивлению, стрельба прекращается. Раздается громкий металлический лязг, когда все перезаряжают оружие и переводят дыхание. — Я надеюсь, вы все меня слышите и понимаете. — Ее голос разносится вокруг нас, когда она берет меня за руку, поворачивая лицо к открытой двери, но, к счастью, оставаясь за кирпичной кладкой. Моя умная девочка.

— На данный момент только один человек стоит во главе этой семьи, и ему есть что сказать! Так что ведите себя правильно и прекратите драться! — настойчиво требует она, и я чувствую, как сила ее слов проникает в них. Доминик делает глубокий вдох, встречаясь взглядом с Аной. — Скажи им, чтобы они либо становились в строй, либо проваливали. Давай, — шепчет Ана, чтобы подбодрить своего брата, заставляя некоторых парней позади него подавить смех. Один из них широко улыбается ей, когда его глаза скользят по ее окровавленному телу. Я не уверен, как точно передать, насколько она недоступна, но это будет первое, что я ясно обозначу после этого дня. Им всем нужно быть очень осторожными.

Взгляд Доминика смягчается, когда он на мгновение пристально смотрит на нее. Он кивает ей и слегка улыбается, прежде чем засунуть пистолет обратно в кобуру и шагнуть в проем двери. Ана задерживает дыхание и хватает меня за руку, пока мы все ждем, что в него выстрелят, но пули так и не прилетают.

— Слушайте внимательно... — Его голос громкий и ровный, заполняющий жуткую тишину, которая только что была наполнена резней. Он выходит за дверь, за ним немедленно следуют его люди, которые держат оружие наготове. — Хотите вы признаться в этом сами себе или нет, большинство из нас не хотели, чтобы этим бизнесом управлял мой отец. — Его глубокий голос разносится по всему фасаду дома.

Когда мы с Аной выходим вслед за группой Доминика, я замечаю Царя и Поли, которые обрабатывают пулевое ранение на ноге Льва сбоку. Лев показывает мне поднятый большой палец и с кривой усмешкой показывает Доминику заканчивать разговор.

Остальные члены картеля осторожно поднимаются оттуда, где они прятались, чтобы послушать Доминика.

— Но Рамона больше нет. И теперь я превращу эту организацию во что-то, чем мы сможем гордиться. Сегодня вам всем предстоит сделать выбор.

Доминик и его команда стоят посередине, разговаривая со всеми людьми, разбросанными вокруг. Медленно все немного расслабляются, но все еще держатся за оружие.

— Вы можете уйти прямо сейчас без последствий. Или продолжать сражаться с нами. И умереть. Или вы можете присягнуть мне. И принять, что я поведу нас в правильном направлении. — Он говорит медленно, проводя рукой по воздуху.

Нас встречает напряженная тишина, в которой, я знаю, все обдумывают, придерживаться старых методов или нет, не зная, действительно ли Рамон мертв, и в ужасе от неизвестных возможностей. Моя команда и я выдвигали подобный ультиматум другим солдатам из Агентства. Всегда наступает момент, когда мы должны ожидать худшего. Я никогда не испытывал страха в такие моменты. Но на этот раз беспокойство скручивает мой желудок от осознания того, что я могу снова потерять ее прямо сейчас.

Тишина затягивается, заставляя меня медленно подтолкнуть Ану за мою спину, готовясь к худшему. Она хмуро смотрит на меня и расправляет плечи, выпрямляясь рядом со мной, ее глаза полностью прикованы к брату.

Пожилой мужчина отходит от группы, которая стреляла в нас. Он становится прямо перед Домиником, и кажется, что все затаили дыхание.

— Мы последуем за вами. — Он опускается на одно колено и склоняет голову. Волна здравого смысла, кажется, накрывает всех остальных, и звук опускаемого оружия и преклонения колен прокатывается по всем вокруг. Некоторые люди выходят на улицу и делают то же самое.

Ана наконец-то выпускает дыхание, которое задерживала, и ей приходится резко наполнить легкие, заставляя мою команду фыркать от смеха, и я больше не могу сдерживаться. Схватив ее, я обвиваю ее руками, снова прижимаясь губами к ее губам. У меня осталось около минуты в сознании, и я использую каждую секунду, чтобы напомнить ей, кому она принадлежит. Когда она обвивает руками мою шею и прижимается ко мне так, словно готова умереть без меня, я нисколько не сомневаюсь, что она знает правду.

Если она побежит, я последую за ней. Если она будет драться, я буду рядом с ней. И если она мне позволит… Я отдам ей все.