Цып, цып, цып, хвостатенький!

Глава 10

Через некоторое, совсем непродолжительное, время кусты, окружавшие драконий выгон, начали заполняться крестьянами. Судьба чужака взволновала всех. И оставлять его нельзя— свой дракон обидется и будет прав. Да и дракониху нервировать не гоже — молодухи такие ветреные бывают! Не хватало еще, чтобы ухажеры покалечили друг друга, решая, кто более достоен ее сердца и хвоста.

И прогнать бродягу рука не поднималась. Производитель, как-никак! Кто в здравом уме будет отказываться от свежей партии драконьего навоза?

Правда, навозом с луга пока не тянуло, но это был лишь вопрос времени. Ящер, видимо, прилетел голодный — мел все подряд. Не брезговал ни остатками ужина своих конкурентов, ни харчами, отвергнутыми строгими Сакуньками и сваленными в непотребную кучу. Оставалось лишь чем-то поманить его, удерживать пока на лугу, чтобы не вздумал товар на сторону отнести.

— Слышь, Ковыль, — зашептала деду в ухо Аглая, плутоватая шустрая баба. — У меня бочка со сливами стоит неизвестно сколько лет. Еще молодухой их квасила. Я в них и заглядывать теперь боюсь — если рванут, погреб обрушится на раз-два, и могилку копать не надо будет. Может, этому чужаку их предложить? Только пусть сам открывает — я не решусь.

— Коль бочки тебе не жалко, вези, — решительно махнул рукой дед Ковыль. — Не дурак же дракон, в самом деле, откровенную отраву есть. Ежели ему что-то в твоем угощении не понравится, он их и пробовать не станет.

— Мне бочки не жалко, после слив ее только под компост пускать. А обручи с нее я бы сняла — хорошие, даже не очень ржавые.

— Так чего тянешь? Возьми кого-то из мужиков и живо везите. А то он сейчас улетит, даже ни разу не оправившись! Зато харчей наших вон сколько уже стоптал!

Бочка Аглаи искренне заинтересовала дракона. Деревенские, затаив дыхание наблюдали, как ящер примеряется то с одной стороны, то с другой, пытаясь вскрыть посудину. Но она была крепкая, видимо, дубовая. Ни время, ни ядреное содержимое не смогло ослабить ее стенки.

— Придется, Аглая, бочку назад везти, — ехидно отозвалась Сакуниха. — Не по зубам ему твоя утварь!

— Почему сразу назад? — возмутилась Аглая. — Мне она тоже не нужна в погребе. Поможем ему открыть, если сам не управится.

— Да кто ж поможет-то? Где ты таких дураков найдешь, чтобы под твои сливы голову свою подставляли?

— Цыц, бабы! — шикнул на них Ковыль. — Он теперь и сам бочку вам не отдаст. Видите, играет с ней как малец. Пусть забавляется, у него время есть.

— Так у нас его нет! — возмутилась Сакуниха. — Я что, весь день буду драконий навоз ждать? У меня картошка еще не выкопана, а я здесь сижу.

— У всех не выкопана! — сурово припечатал Ковыль. — Все сидят ждут — и ты сиди.

В этот момент на выгоне начало происходить что-то непонятное. Дракон, до того просто катавший бочку по лугу, теперь поставил ее стоймя. Обнюхав со всех сторон, он обхватил неподатливую посудину передними лапами и взмахнул крылями.

— Что он творит? — возмутилась Аглая, пригибаясь от мощного порыва воздуха. — Взлететь, что ли, хочет?

— Да, — ответил Ковыль. — Вместе с бочкой.

— Она ведь тяжелая! Дракон ее не удержит.

— Конечно, не удержит. Он разбить ее хочет, сбросив с высоты, — сообразил дед Ковыль. — Бегом отсюда, пока во все стороны не рвануло!

И первым припустил из кустов прочь, стараясь как можно быстрее добежать до ближайшего сарая.

Односельчанам не нужно было повторять дважды, в следующую секунду крестьяне бросились врассыпную, ища хоть какое-нибудь укрытие.

К счастью, огромная дубовая бочка оказалась слишком тяжелой и скользкой для дракона. Он сумел лишь немного приподнять ее на землей — на два человеческих роста, не выше.

Пытаясь перехватить свою ношу половчее, чужак сделал неверное движение и тут же упустил ее вниз, беспомощно царапнув гладкие стены когтями. Гулко стукнув дном о землю, посудина призмелилась обратно.

Одного удара в днище оказалось достаточно для содержимого бочки. В следующее мгновение крышку снесло мощным потоком коричневой однородной массы, в которую превратились за эти годы моченые сливы.

Дракон, получив фонтаном по морде, возмущенно рыкнул и взмыл в воздух.

— Эй, куда? А навоз отдать?! — завопила Сакуниха.

— Пес с ним, с навозом! — одернул ее Ковыль. — Пусть уходит. Может, не будет больше прилетать после такого приема? А то наши драконы так извелись из-за него, что даже похудели немного.

Увы, надежды деда Ковыля не сбылись: ящер вернулся уже к вечеру. Тщательно обобрав ошметки слив и вылизав себя, он нашел, что странное угощение, в принципе, не так уж и плохо на вкус. И явился, чтобы доесть остатки фонтана. Баба Сакуниха лишь рукой обреченнно махнула, увидев, как он приземляется. Некогда с ним заботиться, картошку надо копать.

— Слышь, а дракон-то даже траву из-под слив выгрызает, так они ему понравились, — хихикнула младшая Сакунька, поглядывая в сторону луга.

— Пусть грызет, коли заняться нечем, — сердито буркнула бабка.

Чужак ей уже в печенках сидел. Столько хлопот с ним, а толку никакого.

В этот раз сливы сработали очень быстро. Не успел еще дракон улететь с пастбища, как в сторону Сакуньего огорода потянуло запахом свежего навоза.

— Бегите! — первым дернулся Сопат Ваныч, до того вяло ковырявшийся в земле. — Товар прибыл!

Побросав лопаты и схватив поганые ведра, Сакуниха с внучкой рванули на луг. Но старостиха опередила их — выскочила первой.

— Не тронь, это — наша куча! — завопила ей Сакуниха. — Мы первые увидели!

— Почему ваша? — донесся откуда-то возмущенный голос Аглаи. — Мои сливы были, значит и куча моя!

— Так, что ли, все теперь заберешь? — возмущенно прищурилась Сакуниха. — Ящер ведь утром не только сливы ел, и другие харчи тоже. Столько всего на выгон нанесли — до крошки смел.

— Не лайтесь, он снова хвост поднимает, — осадила их Сакунья внучка. — Сейчас его после слив как попрет, всех одарит ценным товаром.

Такого разочарования крестьяне давно не испытывали. Нет, чужак оказался благодарным производителем, выгон метил щедро. Но выдаваемый им навоз не выдерживал никакой критики. Чересчур жидкий, он мгновенно впитывался в землю, оставляя после себя лишь зеленовато-бурое пятно. И как такое удобрение собирать прикажете?

— Это все твои сливы, — не удержалась, уколола баба Сакуниха Аглаю. — После хороших харчей драконы такое не выдают.

— Почему сразу "мои сливы"? — возмутилась Аглая. — Если у него нелады с животом, то ему ничего в пользу не пойдет. Видишь, какой худой — будто оглоблю проглотил. И дракониха почему-то сразу его забраковала. Наверное, не захотела с такой немочью связываться.

— А ведь его хворь может заразной оказаться, — озадаченно пробормотал дед Ковыль, явившийся за товаром с ручной тележкой. — Как бы наши драконы не поболели…

— И не говори такого! — цыкнула на него Сакуниха. — Даже думать забудь! Не хватало еще…

— Давайте, посмотрим, как он завтра будет луг метить, — предложил староста. — Может, и правда, это — от харчей? Он ведь утром всякого-разного, не очень свежего наелся.

Сакуниха торопливо отвела взгляд. Она ведь так радовалась, что дракон подобрал всю падаль на ее выгоне, самой убираться не пришлось. Знала бы, и не подпустила бы его к той протухшей тушке.

Староста едва заметно улыбнулся, видя смущение бабки. Если Сакуниха будет молчать, и другие выступать не станут против чужака. Уж очень не хотелось старосте терять еще одного производителя. Да еще и такого покладистого, всеядного.

— Да, надо посмотреть на его товар еще раз! — поддержала мужа старостиха. — Но если он снова негодный навоз произведет, придется чужака прогнать. Прожорливый сильно, харчей на него не напасешься.

Уж как старалась в следующий раз Сакуниха! Как она следила, чтобы ничего подтухшего и перепревшего в драконью кучу не подбросили! Собственную бражку — почти свежую, лишь чуть-чуть подплесневешую — лично в поганую яму вылила, и рука не дрогнула. Переругалась чуть ли не со всеми соседями, завернув назад несколько тележек еще вполне годных харчей.

— Ну ж смотри мне… — бормотала бабка, сердито поглядывая в небо. — Если и в этот раз негодный товар принесешь…

Как назло, чужак не показывался несколько дней. Зато свои драконы повадились летать по два раза, утром и вечером. При этом голодные были такие, что сметали харчи быстрее, чем незадачливый ухажер. Крестьяне и сердились на них — провианту на таких обжор не напасешься, и радовались неожиданной навозной прибыли, и между собой понимающе перемигивались.

— Пусть Евул не наговаривает на дракона, — бормотал дед Ковыль. — Наш агрессор — хороший мужик, справный. Ишь, какие бока дракониха рядом с ним наела. Ходит чисто пава, прямо расцвела девка.

— Да никто ж и не наговаривал, — оправдывался пастух. — Я ж из-за пьянства его переживал, а про справность и речи не было.

Староста лишь улыбался в усы, слушая их. Будет у них в деревне свой драконенок, теперь уж точно будет!

Когда чужак наконец-то объявился, Сакуниха даже вздохнула облегченно. Драконьи харчи в этот раз были отборные, никто не посмеет сказать, что товар негодный из-за плохого провианта. Правда, растяпа и в этот раз рано утром прилетел, по самой росе.

— У тебя голова на плечах есть? Думать умеешь? — выговаривала ему бабка, пока он уминал стожок свежей зеленой кукурузы. — Ежели у тебя живот такой негодный, надо его беречь, гадость всякую в рот не тащить. Кто ж с росой завтракает? От нее в первую очередь животу послабление будет, целый день потом ничем не заткнешь. И любой харч не впрок пойдет, так тощим и останешься. Какая дракониха на тебя посмотрит, если ты ребрами светишь? Уж не наша пава, так точно!

— Гр-р… — виновато оправдывался дракон, переходя к кучке арбузов. Корявых, зеленоватых, но вкусных.

— Гр-р-рау-у!!! — вдруг раздалось грозное над выгоном.

Чужак так и присел, застигнутый с поличным. А Сакуниха торопливо юркнула обратно в огород. К счастью, кукуруза у бабки такой густой росла, что до земли внизу роса не доставала. Вот и сейчас у корней было сухо, можно было лежать хоть до обеда. Сакуниха кряхтя опустилась на колени и подтянула к себе тыкву покрупнее. Очутившись на земле, она довольно захихикала — и видно отсюда хорошо, и есть за чем укрыться от шального залпа. До дома добежать бабка уже не успевала. Да и зачем?

— Грау!… Грах!.. Грась!!!

Хозяин, поймавший воришку на собственном выгоне, даже не приземлялся — атаковал его с воздуха. Правда, палил вполсилы, чтобы не покалечить, лишь припугнуть хорошенько. Гонял чужака по всему лугу, не давая ни до леса добежать, ни взлететь. Тот, однако, нападение воспринял всерьез, перепугался не на шутку. Судя по запахам, доносившимся с луга, бродяга срочно сбрасывал лишний груз.

А дракониха, из-за которой и разгорелся сыр-бор, даже не смотрела в их сторону. Медленно, с достоинством помахивая крыльями, она подлетела к выгону и приземлилась рядом с горкой арбузов. Хотела взять один, но учуяв запах чужака, вытянула шею вверх и, смешно сморщившись, презрительно фыркнула. Подошла к другой горке, с яблоками.

Сакуниха лишь посмеивалась, глядя на ее ужимки. Конечно, занят сейчас был дракон, но, небось, на невесту свою поглядывал. Иначе не издевался бы так над соперником — либо отогнал бы за дальний лес, либо пришиб сразу же.

Хоть и раннее утро было, драконья схватка не осталась незамеченной. Лишь только ящер позволил чужаку улететь, на выгон начали подтягиваться крестьяне. Почитай, каждый из них старался как-то похвалить победителя, высказать ему свое одобрение. И, конечно же, побаловать вкусненьким. А дракон довольно поглядывал на свою суженую: видит ли она, сколько ему подарков нанесли?

Конечно, дракониха все видела. Но виду не подавала, как и всякая уважающая себя девица. Отошла чуть дальше и деликатно метила границы выгона. Правда, ежели встречала чужую метку, позволяла себе баловство — демонстративно морщила нос и фыркала. Дракон, глядя на нее, прямо светился от счастья.

А бабы, тоже совершавшие обход выгона, ругались так, что гуси в соседних дворах галдеть начали.

— Ну рази ж это навоз?! — громче всех возмущалась Аглая. — Бабоньки, вы хоть когда-нибудь такое непотребство видели?!

Она изо всех сил старалсь скрыть довольную улыбку, но получалось плохо. Нечего было на ее сливы пенять! Не в них было дело.

Хоть и накормили чужака в этот раз отборным провиантом, он так и не смог качественный товар произвести. Его метки, разбросанные по всему лугу, уже начали высыхать под лучами солнца. Еще чуть-чуть — и совсем исчезнут. Ни о каких лепешках даже речи быть не могло: так, мокрые пятна.

— А может, это он со страху? — вступилась за чужака Сакуниха. — Наш-то, как вынырнул из-за облаков, как рыкнул на него…

Ей было немного жаль пришлого дракона. Неприкаянный он какой-то, а по морде видно — добрая тварь. Он же не виноват, что здоровьем не вышел.

— Ну и зачем нам такой ненадежный производитель? — возмутилась старостиха. — Жрет как не в себя, а товар поставлять не может. То ему харчи не такие, то испугался чего-то… Только убыток от него, доходу никакого. Да и наших будоражит. Не хватало еще, чтобы у них перебои с поставками начались.

— Так что ж, прогонять его, ежели снова прилетит? — возмутилась Сакуниха. — Как-никак, безневинная тварь, обижать такую — грех.

— Это дракон-то — безневинная тварь? — возмутилась Аглая. — Да он как огнем полыхнет…

— Ладно-ладно… — пошла на попятный Сакуниха.

Она не собиралась всерьез ссориться с подругами из-за какого-то негодящего производителя. Действительно, питался же он как-то раньше и без них! И сейчас себя прокормит без труда — в окрестных лесах дичи полно. А пока он здесь вертится, одно лишь сплошное беспокойство от него. Не хватало еще, чтобы в драконьей семье свары из-за него начались!

История с пришлым чужаком закончилась так же быстро, как и началась. Хозяин, застав воришку на своем выгоне, не на шутку рассердился. Несколько дней он охранял подступы к лугу, безжалостно гоняя бродягу. Пару раз даже хвост ему немного обжег для устрашения. Крестьяне в разборки ящеров не вмешивались, только наблюдали за ними издалека. Чужак быстро понял, что в Драконьих Дворах ему не рады, и перестал появляться в небе над деревней. Говаривали, что он начал столоваться у соседей, но на ярмарке никто драконьим навозом больше не торговал. Вероятно, надежным производителем бродяга так и не стал.