Где кирпич и железо, провода и стекло,
Жив пернатый повеса лютой стуже назло.
Век бездельника краток, песня — нищенский вздор,
Скуден миропорядок, где он крылья простёр.
Из недели в неделю жизнь случайна, скудна —
Но над этой скуделью миротворит она.
Два крыла, хоть не птица. В том же утлом мирке,
В том же прахе ютится на сыром чердаке.
Два крыла, хоть не птица... В мире мокнущих крыш
Пролегает граница, что не вдруг разглядишь.
Два неродственных света, отразившись, сошлись:
Воробьиное гетто, олимпийская высь...
Чуть вспорхнёшь — отступает механический лом:
Сад Психеи сияет под убогим крылом.
В кущах, где непреложно воцарилась она,
Справедливость возможна, простота не смешна.
Здесь голодная косность не идёт по пятам,
Здесь возможна серьёзность, неприличная там.
Для гонимых, бездомных и обобранных — в них
Вечных смыслов питомник, вечной неги родник.
Оттого всё теснее в этом капище муз
Воробья и Психеи равноправный союз.
21.08.79 — 1989