Далекий Сайкат

Глава 11 Панорамная запись

Сон Тревельяна был беспокойным. Снилось ему, что он опять юный стажер и что его опять послали на Пекло, урегулировать конфликт между Серым Трубачом и баронами Подножия Мира. Послали с целой командой, только не с опытными эмиссарами ФРИК, как было когда-то, а с десятью кни’лина: четыре похарас, пятеро ни и один зинто. Будто бы высадилась их миссия на какую-то вершину Поднебесного Хребта, но почему-то без скафандров и даже без масок, так что стали они задыхаться на шестнадцатикилометровой высоте и умирать среди снегов и льдов. Сначала Джеб Ро, за ним – Первый Лезвие и Зенд Уна, потом – Пилот и жрица Найя Акра. Сам Тревельян почему-то ни холода, ни удушья не испытывал, должно быть сознавая, что все это видится ему во сне, но кни’лина умирали друг за другом и в том же порядке, как это случилось на станции. Вот их осталось пятеро: угрюмый ботаник Вечерний, печальный Иутин, зеленоглазая красотка Ифта Кии, Глубина, глядевшая на Тревельяна с вызывающей усмешкой, и Курс, преобразившийся в железного монстра. Кто будет следующим?.. – озирая их лица, с тоской подумал Тревельян. Чей прах сгорит в святилище Йездана? Кого еще ждет погребальный кувшин, расписанный синими узорами? «Только не меня», – сказала Ифта Кии. Потом подошла к нему, прижалась всем телом и стала гладить нежной ладошкой по лицу. От нее исходил такой чудесный, такой сладкий аромат… Над Хребтом курились десятки вулканов, и Тревельян отлично помнил, что в этом районе Пекла дух стоит невыносимый. Но в его сне серой и дымом в нос не шибало, а пахло как в раю – цветами, свежей зеленью и женщиной.

Внезапно он понял, что уже не спит. Запах, и нежная ладошка у лица, и теплое женское тело, приникшее к нему, были так же реальны, как альков с постелью и стены из пластика первого лунного цвета. Ифта Кии обнимала его, ее игривые пальчики скользили по щеке, шее, затылку, а губы Тревельяна уже ловили набухший бутон соска. Возможно, все у них получилось бы на этот раз, но Ифта Кии вдруг испустила хриплый протяжный стон, и Ивар окончательно проснулся. Сев в постели, он ласково провел ладонью по хрупким плечам женщины и отодвинулся. Он чувствовал себя необычайно легким – похоже, Ифта Кии включила нейтрализатор тяготения. Если верить книге Клейста и опыту с Глубиной, кни’лина предпочитали заниматься сексом при пониженной гравитации.

Зеленые глаза женщины потемнели, рот обидчиво приоткрылся.

– Ты не хочешь? А я слышала, что земные мужчины очень похотливы. У тебя ведь нет предрассудков, Ивар Тревельян? Ты был с этой дрянью, с Глубиной, и все об этом знают… Все, кроме Найи Акра, которая не верит очевидному…

– Предрассудков у меня нет, и я весьма похотлив, – промолвил Ивар, быстро натягивая одежду. – Какие предрассудки у ксенолога? Я занимался любовью с женщинами двадцати миров, даже с такими, что не очень похожи на гуманоидов. Но сейчас, моя прелесть, не время. Я ведь сказал тебе, что Пилот погиб, а Найя Акра пропала. Это требует размышлений и ответных действий. Кстати… – Он повысил голос: – Станция! Найю Акра еще не нашли?

– Нет, ньюри Тревельян, – доложил криогенный разум. – В земных мерах поиски продолжаются уже три часа семнадцать минут.

– Долго, – заметил Ивар. – Ну, верхний ярус велик. Парк осмотрели?

– Еще не полностью.

– Вот видишь, какие у нас проблемы, – сказал Тревельян, стараясь не смотреть на соблазнительную наготу второго генетика. И, вспомнив свой сон, добавил: – Люди гибнут и исчезают… Кто следующий, моя радость?

Кажется, эта мысль отрезвила Ифту Кии. Ее глаза испуганно распахнулись, щеки побледнели; соскользнув с круглого ложа, она схватила свой сайгор и стала одеваться.

– Мне надо поразмыслить над случившимся, – вкрадчиво произнес Тревельян, возлагая на голову обруч. – Мои размышления были бы гораздо продуктивнее, если ты ответишь на несколько вопросов.

– О чем ты хочешь спросить? – Ифта Кии сделала умоляющий жест. – Во имя Йездана, ньюри! Я расскажу, что знаю, только позволь остаться в твоем отсеке! Я не очень умна, и я неважный генетик, но память у меня хорошая. Я помню все, о чем Джеб Ро говорил со мной… и я умею дать мужчине наслаждение…

– Наслаждения подождут. – Уловив одобрительный импульс командора, Тревельян, скрестив ноги, сел на пол. – Скажи, моя красавица, почему ты боишься Найи Акра?

Глаза женщины раскрылись еще шире.

– Она отмороженная! Она убила кого-то на Таго, когда клан ни воевал с Землей! Ее наказали пятью столетиями криогенного сна, но Джеб Ро добился сокращения срока… Он был важный человек, очень важный… сам император склонял к нему ухо, и похарас из Ареопага, и даже лидеры ни… Только ему она благодарна, а всех остальных ненавидит… меня особенно, ведь Джеб Ро был со мной близок, так близок, как ей не приходилось и мечтать! А теперь я осталась без его защиты… здесь, на краю Вселенной…

Казалось, она сейчас разрыдается.

– Я с тобой и не позволю тебя обидеть, – пообещал Тревельян. О случившемся в старину на Таго он не имел ни малейшего понятия, но отметил, что название этого мира всплывает второй раз – Вечерний тоже его упомянул. – Значит, жрица у нас криминальный элемент… – Задумчивый взгляд Ивара обратился к потолку. – Зачем же Джеб Ро, аристократ похарас, к которому склонялось ухо императора, взял ее с собой? Зачем ему жрица-убийца?

– Он взял с собой меня, взял Иутина, а еще ему навязали этого соглядатая-лингвиста, Око Хорады… Он говорил, что ему нужен преданный и опытный помощник, такой, который готов на все… который умеет делать определенные вещи… – Ифта Кии приставила палец к горлу, словно острие ножа. – Когда Джеб Ро увидел в списках Первое Лезвие, то сказал: спаси нас Сероокий!.. я не ошибся с этой Найей Акра! И еще сказал: Зенд Уна тоже пригодится, раз среди ни есть женщина с Тизаны. Он называл их противовесами… Я хорошо запомнила!

– Они с Первым Лезвием соперничали? Давно?

– Еще на Йездане. Каждый из них хотел возглавить эту экспедицию и осуществить свой план, но земляне требовали координатора-похарас. Так и было сделано. Только не думай, что Джеб Ро вам за это благодарен… он не любил землян… он говорил: когда-то глупцы из клана ни не сумели договориться с кланом похарас и проиграли войну.

– А вместе бы выиграли?

– Может быть. Джеб Ро так считал. В научном отделе Хорады есть люди, которые поддерживают… поддерживали его план, и такие люди есть в Ареопаге и даже среди лидеров ни… От того, как обернутся дела на Сайкате, зависит их статус. Ты понимаешь, что значит статус для кни’лина?

– Понимаю. Осталось разобраться с планом Джеба Ро. – Тревельян уставился на женщину гипнотическим взглядом. – Ты, конечно, знаешь, в чем его суть?

– Конечно, нет, – передразнила она Ивара. – Такие вещи он со мной не обсуждал, у нас были занятия поинтересней. Ты уверен, что…

Ифта Кии начала расстегивать свой сайгор, и Тревельян, возможно, не устоял бы, но тут раздался гулкий голос Мозга:

– Обнаружена ньюри Найя Акра. Мертвая.

– Дай изображение! – разом выкрикнули Ивар и Ифта Кии и ринулись из спальни в зал. Вспыхнули лучи голопроекторов, стремительно растаяла серебристая мгла, и, будто выпав из этого тумана, появился труп – окровавленный, обезображенный, в лохмотьях изрезанной одежды. При виде этой картины Ифта Кии испуганно вскрикнула и спрятала лицо в ладонях. Ошеломленный Тревельян секунду взирал на жуткое зрелище со стиснутыми кулаками, потом из его горла вырвался странный хриплый звук.

– Черт! – выкрикнул он. – Черт, черт, черт! Что за дьявольщина? Кто это сделал? Ты знаешь? Знаешь? Говори!

Повернувшись к женщине, он схватил ее за плечи и встряхнул, но она только всхлипывала и мотала головой.

«Остынь и не трогай ее, – распорядился командор. – Ты сам знаешь, кто пришиб старую грымзу. Пилот и Вечерний были с тобой, Курс прятался на нижнем ярусе, зеленоглазая красотка почивала, так что остаются Иутин и Глубина. Иуда и ведьма! Ну, и кто, по твоему, постарался?»

Ответ был очевиден. Приказав Мозгу выключить голопроекторы, Ивар собрался утешать и успокаивать свою гостью, но ее слезы уже высохли. Можно было биться об любой заклад, что плакала она не по безвременно погибшей жрице, а просто от неожиданности и страха. Теперь страх сменился облегчением – похоже, она сообразила, что со смертью Найи Акра у нее вдвое меньше проблем. Правда, другая половина еще оставалась.

– Теперь я понимаю, отчего ты боишься Глубины, – сказал Тревельян. – Мы еще поговорим о ней и о клане валлс, но несколько позднее. Тебе ведь есть что рассказать?

Вздрогнув, женщина кивнула.

«Она расскажет, – заметил призрачный Советник. – Но не обольщайся, парень, твое мужское обаяние тут ни при чем. Ей что-то от тебя нужно».

Молча согласившись с этим, Тревельян предложил:

– Я поработаю, а ты иди в спальню или в кабинет и займись чем хочешь. В библиотеке станции есть, наверное, какие-то развлекательные записи? Что-нибудь музыкальное, легкое? Посмотри их, чтобы отвлечься. И помни, что здесь ты в безопасности.

Ифта Кии капризно надула губки.

– Не хочу эти записи! Мне нравятся фильмы о Земле… – она сморщила носик, вспоминая, – о Земле и одном из ваших миров, который называется Гон… Гонт…

– Гондвана, – подсказал Тревельян.

– Да, Гондвана! Там так красиво и там такая приятная жизнь! Такая чудесная и веселая!

– Еще бы, – кивнул Тревельян. – Сплошные карнавалы и фестивали, а в промежутках пир горой и танцы до упаду. Сам туда хочу съездить. Только убраться бы отсюда живым…

Он покопался среди своих кристаллов, выбрал запись морского круиза к Пальмовому архипелагу, куда собирался отправиться сам, рекламный фильм о Гондване для туристов и что-то еще, сунул кристаллы Ифте Кии и проводил гостью в кабинет. Дождавшись, когда ведущую в него арку затянет свето– и звуконепроницаемая мембрана, Ивар уселся на диван, поправил наголовный обруч и услышал:

«Эта нимфоманка быстро возбуждается и быстро приходит в норму. Теперь я уверен, что у нее имплант. Регулирует выброс гормонов».

– Хватит о ней, – сказал Тревельян. – У меня, дед, есть роскошная гипотеза.

«А у меня – информация, – отозвался командор. – По твоей просьбе я пошарил в тайных складах нашей жестянки, нашел панорамную запись и ознакомился с ней. Любопытный материал! Включить трансляцию?»

– Подожди. Разберемся с гипотезой, а перед тем я хотел бы получить справку. Что ты знаешь о событиях на Таго? Что-то там произошло с Найей Акра лет триста назад, во время войны… Кого-то она прикончила, и ее заморозили.

«Таго, Таго… Ты, мальчуган, плохо знаешь военную историю последних веков, – проворчал командор. – А ведь пригодилось бы, клянусь Великой Пустотой! Я вот, можно сказать, чистый разум, душа без тела, боец в бессрочной отставке, а все-таки интересуюсь!»

– Ну, так что там случилось, дед?

«Резня случилась, вот что! Как пишут компетентные историки, один из самых мрачных эпизодов в период войны с кни’лина… Таго – планетка вблизи нашего сектора, где они создали мощный форпост. По высшему классу! Орбитальные крепости, эскадра крейсеров, а на поверхности по уши зарылись в землю и прикрыли свои блиндажи и траншеи энтропийным полем… Ты знаешь, что это такое?»

– Оно поглощает все виды энергии. Любое оружие, любые киберсистемы и транспортные средства не действуют, – отрапортовал Тревельян. – Иногда энтропийное поле применяли в боевой обстановке и всякий раз убеждались в его неэффективности. Атакующие не могут стрелять и бомбить, но те, кто обороняется, тоже. Нелепая ситуация!

«Вот-вот! Наши, когда штурмовали Таго, разделались со всем, что было на орбите, а вниз послали десантников из Пограничных Миров. Простых, знаешь ли, парней, привычных сызмальства к тяжелому труду… Без роботов послали, без боевых скафандров, без излучателей… И наши молодцы изрубили кни’лина тесаками и саперными лопатками. Судя по отснятым лентам, страшная случилась мясорубка! Так что ежели жрица там была, у нее есть повод нас сильно не любить».

Ивар кивнул.

– С этим я согласен. Но Найя Акра – похарас, а мы воевали с ни.

«С кланом ни, – уточнил Советник. – Но, как свидетельствуют очевидцы, были и волонтеры-похарас. Особенно ценились служители культа Йездана. Все они отличные психологи, духом крепки, и потому их назначали младшими командирами».

Когда-то глупцы из клана ни не сумели договориться с кланом похарас и проиграли войну, вспомнил Тревельян и кивнул головой.

– Ясно! Значит, наша жрица – старый боевой конь… надо думать, кого-то пристукнула, когда ни ударились в бегство… Ну, это подтверждает мою гипотезу.

«Слушаю», – лаконично молвил командор.

Тревельян поднялся и начал расхаживать по комнате.

– Дело было так. Джеб Ро и Первый Лезвие соперничали, каждого из них поддерживали важные лица на Йездане, у каждого был план, и каждый надеялся, что земляне – то есть Фонд Развития – примет его сторону. Первый Лезвие, как видно из его материалов, хотел ограничить активность тазинто, применив биоизлучатель в планетарном масштабе, то есть сыграть за терре. Думаю, в консулате ФРИК кое-кто согласился бы с ним, глядя на бойню в той пещере, что посетили мы с Иутином… наверняка согласился бы, если бы не план Джеба Ро. Об этом плане мы знаем мало, знаем лишь, что Джеб Ро не хотел использовать излучатель и собирался установить паритет между тазинто и терре другим путем. Такие способы существуют: отделение части Северного континента со стойбищами терре, внедрение среди тазинто религии с определенными табу и, наконец, терре можно усыпить и перевезти за море, на один из южных материков.

Оба конкурента понимали, – продолжал Тревельян, – что здесь, на удаленной станции, борьба между ними скоро выйдет за рамки научных дискуссий. Станция – объект сугубо мирный, символ сотрудничества с Землей, так что ни оружие, ни охрану сюда не возьмешь. Поэтому каждый соперник подбирал себе в штат не только специалистов, но еще и преданных людей, готовых к атаке и защите. Уверен, им в этом помогли… не так просто раздобыть киборга с Тоу, а разморозить военную преступницу, ненавидящую землян, тоже не легко…

Тревельян сделал паузу и покосился на серую мембрану, что закрывала вход в кабинет. Он дал Ифте Кии фильмы полного присутствия – изображения, звуки, запахи, тактильные ощущения… Наверное, сейчас она плывет к Пальмовому архипелагу, сидит в шезлонге на верхней палубе круизного лайнера, теплый ветерок ласкает ее кожу, на горизонте встают острова, похожие на корзины с цветами, а с сапфировых небес льет жар щедрое солнышко Гондваны…

«Дальше, – поторопил его командор. – Я внимательно слушаю».

– Давай посмотрим, кого они набрали. У Джеба Ро – два компетентных профессионала, Иутин и Зенд Уна, причем последний – сотрудник Хорады, а потому имеет при себе весьма эффективное оружие. Еще Найя Акра, готовая не только прикончить любого ни, но и следить в три глаза за землянами. Еще Ифта Кии, подруга-красотка… но это уже сверх необходимой программы. У Первого Лезвия тоже два специалиста, Пилот и Вечерний, затем Курс, убийца-киборг, и Глубина. Вполне очевидная аналогия.

«Ведьма из нее выпадает, – возразил Советник. – Если только она не была любовницей Лезвия».

– Согласен, роль Глубины в нашей драме пока не ясна. Возможно, она преследует собственные цели и потому убила тех, кто ей мешал: Зенда Уна и жрицу. И возможно, она не из клана ни, а из какого-то другого… Пилот и Вечерний подозревали, что она валлс… Мы знаем о таком клане?

«Нет, но я могу выдоить сведения из криогенного недоумка. Нынче для нас нет запретных тем».

– Успеется. Сначала разберемся с двумя первыми убийствами. Итак, на станции появляется землянин, – Ивар ткнул себя пальцем в грудь, – и это ускоряет ход событий. Землянин вроде бы на стороне координатора, и, пока его позиция не определилась бесповоротно, Первый Лезвие решает уничтожить соперника. Есть удобный случай: вылазка на планету и наблюдения за схваткой терре и тазинто. По приказу Лезвия Курс убивает Джеба Ро – так, чтобы подозрение пало на дикарей. Факт убийства зафиксирован на панорамной записи, но Лезвие отныне координатор, он реквизирует кристалл с записью и уничтожает ее. Если бы он остался жив, то сказал бы нам, что запись не уличает преступника, или что Джеба Ро убил дикарь. Не исключается, однако, что он переписал информацию и где-то ее спрятал.

«Зачем?»

– Затем, чтобы держать Курса на крючке. Помнишь, что сказал о киборге Иутин? Что тварями с Тоу занимаются специалисты, а прочим ученым мудрецам о них мало что известно. Первый Лезвие специалистом не был и всех деталей о Курсе не знал. Мне кажется, испытывал к нему недоверие и приберег кое-что на черный день, для страховки. Скажем, эту запись… Если я найду ее копию в кабинете или в личном отсеке Лезвия, это будет веским доказательством.

«Выходит, Курс тоже не очень доверял начальству? Сообразил, что Лезвие его продаст, и подсунул ему гипноглиф… Так?»

– Именно. У Лезвия были варианты для маневра, а у Курса – нет. Лезвие мог предъявить нам запись и сказать, будто он догадался, что Курс не совсем человек. То есть неуправляемое существо с дефектным мозгом, и ожидать от него можно любой пакости… Курс тут же превратился бы в изгоя, дважды изгоя – как тварь с Тоу, и как убийца Джеба Ро. Похоже, он это понимал и решил в свой черед подстраховаться… Что же до гипноглифа, – Тревельян с задумчивым видом уставился в потолок, – то его Лезвие и Курс взяли как раз для такого случая. Как полагает Иутин, киборг спрятал его в собственном теле, в особой полости, и я тут с ним согласен.

«Он мог протащить вместо гипноглифа бластер», – заметил командор.

– Бластер? Но к чему? Курс мог убить Джеба Ро и любого другого кни’лина просто голыми руками, но это было бы подозрительно. А гипноглиф – идеальное оружие: передал его со слугой, и результат гарантирован. Думаю, Джеб Ро умер бы именно так, не подвернись более удобная возможность.

«Такова твоя версия?» – В ментальном тоне командора скользнула ехидная нотка, и Тревельян удивленно приподнял бровь. Вообще-то его пращур не отличался склонностью к юмору.

– Ну, в общих чертах, – пробормотал он. – По– твоему, что-то не так? Что-то не стыкуется?

«Нет, картина вполне логичная, и я согласен, что все так могло произойти. Я бы даже сказал, что в плане идей и намерений плешаков все изложено верно. Есть только одна проблема, вполне практическая».

– Что ты имеешь в виду?

«Курс не убивал Джеба Ро. Возможно, собирался, да не успел. Другой амбал его прикончил».

Чтобы переварить эту потрясающую весть, Тревельяну понадобилась целая минута. Затем он в сердцах плюнул, попал в левый голопроектор и сказал:

– Мозг, начинай трансляцию. Посмотрим запись, и если ты не шутишь, дед, я съем свои ботинки.

На этот раз картина была такой обширной, что дальнюю часть помещения, с арками и санузлом, скрыли лесная чаща, берег реки, утесы и звездное небо Сайката. Съемка велась ночью, в инфракрасных лучах, но управляющий станцией разум сделал тьму не такой глубокой и возвратил траве, кустам, деревьям, скалам естественные цвета. Некоторое время лесной пейзаж подрагивал и раскачивался – вероятно, кибернаблюдатель кружил в вышине, выбирая лучшую точку обзора. Затем изображение сделалось устойчивым. Тревельян расслышал шелест листвы под ветром и плеск волн, увидел знакомую поляну у реки, переброшенный через поток мостик, темный зев пещеры и силуэты терре, скользившие в своем убежище словно ночные тени. Кажется, то был момент перед самым нападением тазинто.

– Пусти запись быстрее, – приказал он Мозгу, и в поле зрения тут же появились и хлынули на поляну огненные точки факелов, крохотные фигурки и лес копий, топоров, дубин, что вздымался над ними. Дикая орда с ревом мчалась к пещере, воины потрясали оружием и падали под ливнем дротиков, которые криогенный разум выделил траурным вечерним цветом. Вся эта сцена была показана сверху, с позиции киберразведчика, зависшего над лесной опушкой, и поэтому казалось, что головы и плечи тазинто, их оружие и факелы перемещаются сами собой, без помощи почти незаметных ног. Щель убежища терре, откуда летели дротики, была как раскрытая драконья пасть, готовая проглотить атакующих вместе с огнем, принесенным ими, и выплюнуть на поляну кости и черные головешки.

– Стоп, – произнес Тревельян, и картина застыла. – Проверим качество панорамной записи. Мозг, в твою память загружены мои наблюдения в стойбище тазинто. Я указал имя вождя – Сломанный Меч. Найди его в моем отчете, зафиксируй облик и попытайся идентифицировать его среди нападающих. Это возможно?

– Да, ньюри Тревельян. Вот он.

Одна из видимых сверху фигур высветилась алым. Ивар приказал дать максимальное увеличение, и перед ним возникли гигантский затылок и чудовищные плечи вождя; при желании он мог бы пересчитать каждый волосок в его длинных лохмах. После этого эксперимента он проследил полет всех дротиков, брошенных им в ту ночь – Мозг добросовестно помечал их синим траурным цветом, выделял траекторию и показывал крупным планом сраженного дикаря.

– Отлично, – сказал Тревельян. – Поехали дальше. Теперь меня интересует лесная опушка и Джеб Ро с Курсом в облике тазинто. Отыщи мне их.

«Смотри внимательно – там будут не двое, а трое, – предупредил командор. – Ты различаешь этих парней? По мне, так рожи у всех одинаковы».

– Разберемся, – буркнул Ивар, всматриваясь в новую картину. Теперь он видел дальнюю часть поляны, стволы и кроны огромных фроллов и густые заросли кустарника. Из-за дерева выступил тазинто, и Мозг, подсветив его темный силуэт, обозначил запоздавшего воина как Джеба Ро. Но Тревельян уже и сам догадался, что наблюдает подделку: движения этого дикаря были иными, чем у его предполагаемых соплеменников, не дерганными и резкими, а плавными, полными достоинства. Он иначе держал голову, не сутулился, не нюхал воздух, что было в привычке у охотников, и он не имел оружия. Стоял свободно, опустив руки и выдвинув вперед левое плечо – закрепленная там камера, скрытая под пеленой миража, вела непрерывную запись.

Метрах в сорока от Джеба Ро зашевелились кусты, и смутным призраком возникла еще одна фигура, более рослая и массивная. Этот дикарь тоже не мчался вслед за другими тазинто, а, пригнувшись, осматривался, сжимая в левой руке пять или шесть дротиков. Копья были короткими, явно принадлежавшими терре, и Тревельян различил, как поблескивают в свете туманности и звезд их каменные наконечники.

– Вот и Курс, – произнес он. – Надо сказать, ему гораздо лучше удаются повадки дикарей. Но я полагал, что он находился подальше от Джеба Ро. Можно определить точную дистанцию, сравнив записи их камер и…

«Это не Курс, – сообщил Советник. – Ты совершаешь ту же ошибку, что и Первый Лезвие. Он тоже принял этого парня за Курса. Здоровый хмырь, крупнее всех в их шайке, кроме, может быть, вождя. Но не Курс. Наш биолог – вот он!»

Изображение переместилось в сторону, и в зарослях между двумя стволами фроллов появился третий тазинто, едва различимый среди густой листвы. Пожалуй, его не заметить, если не знаешь, что ищешь, мелькнуло у Тревельяна в голове. Он велел приблизить изображение дикаря и убедился, что перед ним Курс собственной персоной. Его голокамера была закреплена на низкой древесной ветви, а сам киборг выбрал такую позицию, которая не слишком хорошо просматривалась сверху. У него был только один дротик – вероятно, промах исключался.

– Пусти запись помедленнее и дай более широкую панораму, – сказал Тревельян. – Я хочу видеть одновременно все три фигуры и их действия.

Теперь движения всех троих стали неестественно плавными, словно исполнялся балет под медленную похоронную мелодию. Неведомый тазинто поднял дротик и, как бы нехотя, метнул его; Джеб Ро, получив смертельный удар, с изяществом истинного аристократа опустился на землю; Курс, почти невидимый среди кустов, застыл в неподвижности – кажется, был поражен, что его обошли так быстро и внезапно. В следующий миг картина изменилась: убийца Джеба Ро растаял среди деревьев, Курс тоже исчез и, спустя семь с четвертью секунд – рекордное время на стометровке в лесу! – вынырнул из-за фролла, у которого распростерся мертвый координатор. Создается полная иллюзия, что он тот самый метатель дротика, подумал Тревельян, обозревая внутренним оком руины своей гипотезы. Это ментальное видение было доступно командору, ибо сразу раздалась его воркотня:

«Вот так-то, мой мальчик. Так оно было! Курс хотел убить, да опоздал, нашелся ловкач пошустрее. Ну, дальше уже неинтересно, и для тебя нет ничего нового: убедившись, что Джебу каюк, Курс ринулся в пещеру и устроил для вас с Иутином тот дьявольский спектакль. – Внезапно дед захихикал. – И знаешь, что самое забавное? Он ни на грош не кривил душой – ведь плешака-координатора в самом деле убил тазинто!»

– Прекратить трансляцию, – сказал Ивар и принялся чесать в затылке. Против фактов не попрешь, металась мысль, а факты резко осложняли ситуацию. С чего бы одному тазинто убивать другого? То есть при определенных обстоятельствах, в схватке за лидерство, за самку или за кусок мяса это было бы логично, вполне в стиле древнего времени и нравов, царивших в орде Сломанного Меча. Но Тревельян, будучи опытным ксенологом, знал, что такие действия в архаических обществах эмоциональны и импульсивны. Помимо того, они сопровождаются целым ритуалом: угрозами, рычаньем, биением в грудь и прочими эффектами звукового и визуального ряда. Что до убийства Джеба Ро, то по манере исполнения оно казалось много современней, чем позволительно для каменного века.

Некий воин – здоровый хмырь по определению деда – не участвовал в битве, а отстал от племени, спрятался в кустах с дротиками терре и ждал координатора или, возможно, Курса – словом, чужака, замаскированного под тазинто. Ему было точно известно, что такой чужак появится, он знал место и время и выслеживал его, устроив засаду; он убил координатора оружием врагов тазинто, чтобы бросить на них подозрение, и улизнул с такой скоростью, что Курс не смог его схватить. Действия не дикаря, а опытного киллера!

Следующей была мысль о Глубине, тайно посетившей планету, но Тревельян ее отмел. Все вылеты регистрировались, и к тому же Мозг являлся лучшим свидетелем алиби, подтвердив, что в ту злополучную ночь Глубина – тогда еще Третья – мирно почивала в своем отсеке. Правда, почерк был ее: холодное оружие, способ его доставки к жертве и попытка бросить тень на невиновных. Все это обличало ловкость и коварство убийцы.

– Он не тазинто, – наконец сказал Тревельян. – Я обещал съесть свои ботинки… разумеется, если ты настаиваешь… так вот: готов к ботинкам добавить свой камзол с орденами. Этот хмырь не тазинто, дед!

«Съешь лучше бифштекс, а то овощная диета совсем отобьет соображение, – посоветовал командор. – Ну, что будем делать?»

– Посетим планету и отыщем этого странного дикаря. Но не сейчас; нынче у нас пара неотложных дел. – Тревельян взглянул на таймер. – Скоро погребальная церемония, и я хотел бы там присутствовать. А затем, ближе к ночи, мы с тобой разберемся с Курсом. Я обещал Шиару и Вечернему. Все же Зотахи и Пилот определенно его жертвы!

«Вот это я одобряю! – возликовал Советник. – Это стратегически верное решение – нам непременно нужно обезопасить тылы. Нельзя лететь на Сайкат, оставив здесь убийцу-киборга. Сотворит что-нибудь с регенератором, с воздушными фильтрами либо с другой подсистемой жизнеобеспечения или – спаси Владыка Пустоты! – прорвется в лифтовую шахту и поднимется наверх… Не сочти меня сентиментальным, но жаль мне наших плешаков – конечно, кроме ведьмы, что посмеялась над тобой».

– Зато я получил удовольствие. Масса незабываемых впечатлений! – философски заметил Тревельян.

«Удовольствие… – проворчал дед. – Будь благодарен, что она тебя сонного не зарезала!»

– Надо думать, тогда это не входило в ее планы, – отозвался Ивар и распечатал вход в кабинет. Ифта Кии сидела там, по привычке кни’лина, на полу, но пол был не полом, а палубой чудесной яхты из дерева хтаа, что летела на всех парусах вдоль побережья сказочно прекрасного острова. Там, среди пальм, магнолий и стройных сосен с золотистыми стволами, высились дворцы из хрусталя и серебра, там звучала музыка, там тянулись по аллеям, от площади к площади, шествия веселых, беззаботных, богато разодетых людей, там смешные роботы-гномики подносили загоравшим на пляжах напитки и лакомства, там плыли в сапфировом небе воздушные шары, авиетки и гравипланеры, там накатывались на золотой песок ласковые волны, покачивая на своих гребнях любителей серфинга. Впрочем, на яхте из дерева хтаа тоже не скучали – Ифта Кии была окружена компанией юных бронзовокожих атлетов с бритыми головами, плясавшими вокруг нее, как ребятишки у новогодней елки. Трое землян, двое терукси, и все – красавцы!

– Хватит развлекаться, милая, – сказал Тревельян, выключая голозапись. Яхта исчезла, а вместе с ней – море, солнце, небо, острова и молодые атлеты. Ифта Кии повернулась к нему. Ее глаза сияли.

– Как чудесно, как восхитительно! Я и подумать не могла, что у вас есть такие миры, полные радости и веселья! Мы больше видели ваши крейсеры и крепости на пограничных планетах, ваших солдат и дипломатов… Многим это внушает страх, но только не мне! Я всегда хотела посетить Землю… может быть, остаться там навсегда…

– Неужели? – выдавил озадаченный Тревельян.

– Да, клянусь Йезданом! У вас столько свободы, сколько не снилось похарас и ни! Женщина может делать что угодно, развлекаться, танцевать, носить роскошные наряды, спать не с одним мужчиной, а с многими, и ни один медик не скажет, что у нее нарушен гормональный баланс или что-то с психикой… Это называется неприкосновенностью личной жизни, да? И женщину не вправе подвергнуть насильно лечению, имплантировать ей… – Внезапно она побледнела и осеклась. Но ее замешательство длилось недолго; вскочив, Ифта Кии бросилась на шею Тревельяну и, обжигая дыханием ухо, шепнула: – Ты возьмешь меня на Гондвану? А потом на Землю? Ты станешь моим мужчиной? Надолго?.. Навсегда?..

– Боюсь, я еще не созрел для брачных уз, – признался Тревельян. – Но ты, конечно, можешь отправиться на Землю. Не так много кни’лина приезжает к нам, тем более таких очаровательных женщин. Наши мужчины будут от тебя в восторге. Осыпят дарами за один твой взгляд, за право приползти и умереть у твоих ног.

Очи Ифты Кии подернулись поволокой. Без сомнения, мысленно она видела целое шествие ползунов, подносивших ей кто виллу, кто яхту, кто ожерелье из сирианских рубинов, и тут же испускавших дух под звуки нежной серенады. Опираясь на руку Тревельяна, она мечтательно вздохнула, перегнулась в талии и прикрыла веками свои изумрудные глаза. Ресницы у нее были потрясающей длины.

– Скоро начнется погребальный обряд, – напомнил Тревельян. – Ты здесь последняя похарас. Сможешь прочитать молитвы?

Она не реагировала. Казалось, она пребывает в ином мире, столь же далеком от Сайката и кружившей над планетой станции, как ядро Галактики.

«Сейчас она очнется, – сообщил командор. – Ее имплант регулирует поступление гормонов».

И правда, глаза женщины распахнулись и уставились на Тревельяна с некоторым неудовольствием.

– Ты что-то сказал?

– Мы должны кремировать тела Пилота и Найи Акра и сделать это подобающим образом. Не считая слуг, нас осталось пятеро: землянин, зинто, двое ни и ты, женщина похарас, знающая обряды йездан’таби. Тебе придется вести церемонию.

– Да. – Ифта Кии вдруг хищно усмехнулась. – Эту отмороженную жрицу я провожу с большим удовольствием. Знаешь, в Книге Йездана много мудрых мыслей, но нет одной, известной всем: пепел врага, шелестящий в кувшине, наполняет сердце утренней радостью. Пойдем! Я готова.

Обряд прошел словно круглый плод чибху прокатился, как говорили у кни’лина. На сей раз Тревельян был допущен к треугольному столу, и место ему указали между Ифтой Кии и Иутином. Основание треугольника было занято саркофагами, а у другой его стороны находились Вечерний и Глубина, так что женщин разделяла массивная фигура ботаника. Вероятно, Ифта Кии сочла эту преграду надежной, хотя временами ежилась и вздрагивала под пронзительным взглядом Глубины. Что до Тревельяна, то он по-прежнему «не видел» первого генетика, и если им случалось встречаться глазами, делал такое лицо, будто ему поднесли курзем из протухших грибов. Это было непросто – по традиции Глубина облачилась в короткий передник, и ее нагое тело навевало сладкие воспоминания. Но передник Ифты Кии был еще короче, и иногда ее упругое бедро касалось бедра Тревельяна, напоминая, что есть на станции и другие сладкие десерты.

Когда прах погибших пересыпался из огихонов в кувшины и прозвучали последние слова прощания, Тревельян отступил к стене, где лежали сайгоры, поднял свой комбинезон и сказал:

– Прошу ньюри одеться и перейти в зал собраний. У меня есть важное сообщение.

Он не сделал ни шага к двери – стоял и смотрел, как они выходят, и увиденное ему не понравилось. Новая иерархия была уже принята – то ли по общему молчаливому согласию, то ли из страха перед клинком, который отнял жизнь Найи Акра. Первой, гордо выпрямив спину, шла Глубина, за ней – Вечерний, Ифта Кии и Иутин. Вероятно, зинто при любом раскладе был последним.

«Укоротить надо ведьму, – заметил призрачный Советник. – Не скажу, что на голову, но форс ты с нее сбей. Ишь, выступает, как адмирал на парадном смотре!»

«Сейчас мы этим займемся», – пообещал Тревельян. Вытащив из нагрудного кармана скатанную в плотный рулончик кожу, он развернул ее, надел и облачился в комбинезон. Затем вышел в коридор, повернулся к Йездану, стоявшему с открытой Книгой у дверей святилища, и задумчиво приподнял брови. Настоящее бросает тень перед собой, но не каждый способен прочесть его знаки, так говорил Сероокий мудрец. Что же было этой тенью – здесь и сейчас? Стремление Глубины к власти и лидерству? Страх, который она внушала Ифте Кии? Недомолвки Вечернего и Иутина? Хмырь-тазинто, убивший Джеба Ро? Или, быть может, неведомый программист Кайтам, превративший Мозг в шпиона – не то по собственному разумению, не то по приказу властей?.. Так ли, иначе, но тень была определенно, и Тревельян ощущал ее ледяное дыхание.

В зале собраний пили тецамни. Тикат, слуга, разнес напиток в широких чашах-токарах, почтительно присел и удалился. Бодрящий аромат плавал в воздухе, кни’лина плавными движениями подносили чаши к губам, и все походило бы на мирное чаепитие где-нибудь на японских островах, под цветущими вишнями, если бы мужчины и женщины не расположились поодаль друг от друга. Еще была малоприятная неожиданность – Глубина уселась на место, которое прежде занимал Джеб Ро, а за ним – Первый Лезвие. Уже не намек на новый статус, присвоенный ею, а подтверждение права на первенство! Увидев это, Тревельян нащупал под комбинезоном палустар, перешагнул барьерчик и, очутившись на половине кни’лина, занял позицию в центре. Зал был просторен, коллег у него осталось лишь четверо, и соблюдение коно не составляло труда – он стоял на расстоянии метров семи-восьми от каждого.

– Слушаем информацию ньюри землянина, – сказала Глубина с безразличным лицом. – После этого я сделаю ряд указаний. Все вы должны…

– Никаких указаний от Второй Глубины, – перебил ее Тревельян.

– От Первой, ньюри. – Тон генетика был холоден, как полярный лед. – От Первой, и потому…

Вытащив палустар, Тревельян почесал им за ухом.

– Первый здесь я. Отныне я для вас координатор, дознаватель и Око Хорады в одном лице, и каждый из вас будет подчиняться моим приказам. Разумеется, пока не придет корабль и не появятся более ответственные лица… Вы пейте тецамни, пейте, это успокаивает. – Он поднял глаза к потолку. – Станция, прошу подтвердить мои полномочия.

– В создавшейся критической ситуации ньюри Тревельян признается исполняющим обязанности координатора, – раздался гулкий голос Мозга.

– Землянин? Это еще почему? – Глубина не донесла токар до рта. Ее тон опустился еще на пару сотен градусов, достигнув отметки замерзания азота.

– Хотя ньюри Тревельян не обладает знанием должных кодов и паролей, он – эмиссар Фонда Развития, – любезно пояснил Мозг. – Это делает его лидером группы. Группы тех, кто выжил после известных всем печальных событий.

Палустар в руках Ивара совершил несколько сложных эволюций и замер, глядя в лоб Глубине. Она молчала, но ее серые зрачки потемнели.

– Объявляю свои распоряжения по Сайкатской Исследовательской Станции, – твердо произнес Тревельян. – Моим заместителем в ранге субкоординатора назначается ньюри Вечерний. Завтра я отправляюсь на Сайкат… – Он поднял руку, прерывая поднявшийся ропот. – Этого требует расследование гибели Джеба Ро и Первого Лезвия. Пока мы не выясним их подоплеку и имена убийц, никто не может считать себя в безопасности, и потому я не намерен откладывать свой вояж. Надеюсь, он не будет долгим, и через сутки-двое я вернусь. Но до того… – не опуская палустара, Ивар обвел взглядом коллег, – до того мне придется ликвидировать угрозу, связанную с Курсом, что будет сделано ближайшей ночью. Я намерен убить его, если вы не возражаете. Ньюри Вечерний, твое мнение?

Ботаник отставил пустую чашу.

– Я согласен.

– Ньюри Ифта Кии?

Зеленоглазая красавица кивнула, грея тонкие пальцы о токар с дымящимся напитком.

– Для протокола сообщи свой вердикт громко и ясно. Станция ведет запись.

– Согласна. – Ее голос не дрогнул.

– Ньюри Иутин?

– Жизнь – смех полоумного в пустоте… – пробормотал зинто. – Да, ньюри Тревельян, я, разумеется, согласен. Но как ты это сделаешь? Предыдущий поход, о котором меня не поставили в известность, закончился смертью Пилота… Ты наш новый лидер, и не хотелось бы терять тебя так быстро.

– Не потеряете. Погребальный кувшин для меня еще не слепили, – сказал Тревельян. – А как я это сделаю… На Земле когда-то ходила мудрая пословица: меньше знаешь, дольше проживешь. – Он отвернулся от третьего генетика и показал палустаром на Глубину. – Эту женщину с Тизаны я лишаю официального статуса на СИС и во всей системе Сайката. Отныне слуги не повинуются ей, станция не выполняет ее команд, и все порты в ее личном отсеке – все, кроме линии тревожной связи, – будут заблокированы. Женщина, называющая себя Второй Глубиной, подозревается в убийствах Зенда Уна и Найи Акра. Я объявляю ее арестованной и после этого собрания лично отведу в ее апартаменты и запечатаю дверь. По прибытии корабля я передам ее должностным лицам Земли или Йездана.

По губам Глубины скользнула дерзкая улыбка.

– Долго придется ждать, мшак! Пока не выпадут волосы!

Из ее рукава змеей выскользнул парализатор. Пока она поднимала его, пока нащупывала спусковую клавишу, Тревельян, чьи реакции были ускорены кожей, смог бы выстрелить не раз. Он, однако, не собирался убивать Глубину или лишать ее разума; все же она являлась человеком, а не киборгом, и обладала правом на беспристрастный суд. Возможно, даже у Курса была такая привилегия – это полагалось выяснить до казни, хоть его приговорили трое кни’лина и сам Тревельян.

Он прыгнул к Глубине, согнувшись и отклоняясь вправо, чтобы не попасть под парализующий луч. Внезапно она вскрикнула – пустой токар, брошенный Вечерним, ударил ее по запястью ребром и вышиб оружие. В следующий момент Ивар был уже рядом, и его рука опустилась на плечо женщины, стиснув его с такой силой, что она снова закричала.

– Не один Курс умеет метать сосуды, – с довольным видом произнес ботаник. – Было бы только что-то подходящее… Кстати, ньюри Тревельян, проверь, что еще она прячет в рукавах. У генетиков есть скальпели, очень острые… Тебе помочь?

– Нет.

Ивар рванул правый рукав сайгора, затем левый, обнажив руки и плечи Глубины. Блеснула сталь, Ифта Кии с испуге спрятала лицо в ладонях, Иутин выронил чашу с тецамни. Клинки, вложенные в петли с изнанки рукавов, были довольно длинными, и один из них, несомненно, являлся тем самым, которым освежевали жрицу. Не отпуская плеча Глубины, Тревельян вытащил их и осмотрел.

– К чему было красть мой нож? У тебя тут целых два, ничем не хуже… Годятся для любого дела – вырезать образец для исследования или горло проткнуть человеку…

– Кажется, теперь ты меня видишь? – прошипела женщина. – Ты снова говоришь со мной?

– Теперь я тебя вижу и снова с тобой говорю, – подтвердил Тревельян. – Координатор не имеет права на амбиции и личные обиды, он видит всех, даже лишенную статуса и подозреваемую в преступлении. Сейчас мы отправимся в твой отсек. Пойдешь со мной добровольно? Или применить силу?

Он крепче стиснул ее плечо, и Глубина застонала.

– Я пойду. Отпусти меня, землянин. – На ее висках и черепе выступили капельки пота. – Но я хотела бы сказать…

– Все сказанное ею будет ложью, – молвил ботаник Вечерний.

Глубина бросила на него гневный взгляд.

– Кажется, я лишена не только статуса, но и возможности оправдаться… Так пусть землянин вспомнит, что случилось в этом зале не так давно, когда жрица-похарас обвинила его в убийстве координатора! Мне пришлось напомнить ей слова Йездана: желающий судить безгласного – сам преступник!

– Мы судили Курса, а не тебя, – сказал Тревельян. – Мы наблюдали, как он убивает, мы точно это знаем, и мы вынесли приговор. Но никто не видел, как ты метнула клинок в Зенда Уна и как зарезала Найю Акра. Истину установят дознаватели, и им ты расскажешь все, что захочешь. Пойдем!

Он разжал пальцы. На плече женщины пламенели пять глубоких отпечатков.