Дама сердца

6

Войдя в булочную, Молли услышала сердитый голос хозяина.

– Я уже сказал, что вас не будут здесь обслуживать, – говорил он худенькой молодой женщине. – Из-за вас и без того слишком много неприятностей.

Темный румянец смущения пятнами проступил у той на лице. Под любопытными и в основном неодобрительными взглядами других покупателей она опустила голову и быстро пошла к двери.

– Подавитесь своим проклятым хлебом, – зло бормотала она. – Мне всего-то и нужен был один батон…

Молли в инстинктивном порыве взяла два батона, протянула продавцу деньги и выбежала из магазина. Ей показалось, что эта молодая женщина была в той толпе, которая вчера бросала в них камни и комья земли. Но сейчас это не имело значения. Неудивительно, что люди ведут себя агрессивно, если с ними постоянно обращаются подобным образом.

– Постой, – задыхаясь, крикнула она. – Возьми батон, если хочешь. Правда, я не знала, какой тебе нужен…

– Сойдет и такой, – сказала та. – Дети, правда, его не любят, но я заставлю их есть. Он для них полезней, и потом, если сверху положить фасоль в томате, то они и не заметят. Старый хрыч, – сердито добавила женщина, кивнув в сторону булочной. – Все думают, что я хочу что-нибудь украсть. В следующий раз пойду в супермаркет, там спокойнее. Ты ведь репортерша? – продолжила она. – Видела тебя вчера. – Она поморщилась. – Ну и место… Зря Уэйн пошел на поводу у своей сопливой подружки. Она понятия не имеет, что нам надо. – Женщина сердито отщипнула кусочек от батона и начала жевать. – Эта девчонка только и мечтала, чтобы увидеть свое распрекрасное озеро. А каково нам удерживать детей, чтобы они не лезли в воду? И фургоны увязли в грязи, и эти чертовы деревья… Ну, те, которые мы сбили, конечно, годятся в костер, – пренебрежительно добавила она.

Молли расстроилась.

Она вспомнила, что Алекс пытался превратить Хескетский лес в заповедник. Жаль, если все молодые посадки будут уничтожены.

– По-моему, у Литтл-Барлоу нам было бы гораздо лучше, – продолжила женщина, шмыгнув носом. – Там все оборудовано для стоянки, в деревне есть паб, и по вечерам можно посидеть и выпить. Нормальное обжитое место. И местные жители более приветливые. Не то, что здесь.

– Она снова шмыгнула носом и, порывшись в кармане, протянула Молли деньги за батон.

– Я пойду, – сказала она. – Меня Уэйн ждет. У него здесь свои дела…

– Какие дела? – насторожилась та. Женщина покачала головой.

– Дела Уэйна – это его дела, – многозначительно сказала она. – Он не любит, когда другие суют в них нос. С ним лучше не связываться.

– А ты давно его знаешь? – небрежным тоном спросила Молли.

В этот момент на противоположном конце улицы остановился «мерседес».

– Это Уэйн, – заторопилась женщина. – Я побежала. Он не любит ждать – ни в чем, – добавила она. – И его подружка-недотрога тоже скоро это поймет. Она все строит из себя девственницу. Но Уэйн всегда найдет девушку, которая согреет ему постель, – стоит ему только захотеть…

Молли хмуро наблюдала, как женщина торопливо идет вниз по улице. Уэйн в ожидании стоял, прислонившись к открытой дверце машины, и курил.

Когда несколько минут спустя они проехали мимо Молли, она заметила, что «мерседес» совсем новенький. Все остальные машины, которые она видела вчера в караване, были старыми и разбитыми. Должно быть, у этого парня неплохой источник дохода, если он может позволить себе такой автомобиль, подумала девушка. И невольно вспомнила о подозрениях полиции на его счет.

Вечером, возвращаясь с работы, Молли убедилась, что «лендровер» Алекса все еще стоит у ее дома. Сердце девушки бешено заколотилось. Весь день, она жила в напряженном ожидании, что Алекс проигнорирует записку и попытается разыскать ее, по телефону или лично. Она боялась встречаться с ним.

А собственно, что это я нервничаю, хмуро спросила она себя, открывая входную дверь и заглядывая в почтовый ящик. В конце концов, Алекс ни разу не намекнул, что хочет каких-то долговременных отношений. Наверное, он просто воспользовался случаем, чтобы развлечься, и вовсе не собирается разыскивать ее. Не исключено, что своей запиской она даже оказала ему услугу, избавив от лишних объяснений.

Молли положит на столике в прихожей почту и прошла на кухню. Ну почему эта мысль так расстроила ее? Она моргнула, чтобы прогнать с глаз непрошеные слезы. Это просто смешно. Плакать совершенно не о чем. Она сама не хочет видеть Алекса.

Телефонный звонок раздался в тот момент, когда она наливала воду в чайник. Дрожащими пальцами Молли сняла трубку. Звонила мать.

– Мама, ты ничего не слышала в новостях про странствующий караван хиппи? – спросила девушка в конце разговора.

– Нет. Определенно ничего. А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?

– Да нет, просто так.

Очевидно, информационная блокада все еще действует, решила Молли.

Чайник вскипел, и, приготовив себе кофе, она стала просматривать почту. В этот момент раздался звонок в дверь.

Разумеется, это не Алекс, твердо сказала себе девушка.

Но это был он. Странно, но вместо праведного гнева, который должно было вызвать появление непрошеного гостя, Молли почувствовала, что ее захлестывает головокружительная, опьяняющая смесь волнения и радости.

Она решительно попыталась взять себя в руки.

– В чем дело? – как можно более суровым тоном проговорила она. – Если вы приехали забрать свой «лендровер», то ключи от него лежат в редакции.

– Знаю. Я забрал их.

Алекс уже вошел в прихожую, и Молли, к своему ужасу, не только не воспротивилась этому, но и позволила ему закрыть за собой дверь. В любом случае, как владелец дома, он имеет право войти, успокоила она себя.

Девушка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Это потому, что прихожая слишком тесная, тут же нашлась она.

– Мне пришлось взять машину, – начала оправдываться Молли, инстинктивно делая шаг назад. – У меня не было другого выхода. Мне срочно надо было попасть домой… – Ей трудно было поднять глаза. – Писать статью и…

– Я пришел не из-за «лендровера», – перебил ее Алекс. – Я привез твою машину. Мне пришлось отбуксировать ее в гараж, чтобы заменить шины.

Ее машина… Молли широко раскрыла глаза. Что, черт возьми, с ней происходит? Как она могла совершенно забыть об этом? Ее лицо заполыхало смущенным румянцем.

– Это было совсем не обязательно, – пробормотала она.

Боже, что подумает Алекс, если поймет, что она вообще забыла о своей машине? Что все ее мысли и чувства были настолько сфокусированы на нем и на прошедшей ночи, что она даже не вспомнила, где бросила свой автомобиль?

– Я… Я сама собиралась завтра забрать ее, – солгала она.

– Туда теперь не так легко проехать. Полиция оцепила лагерь. А поскольку я все равно оказался в тех краях, то заодно решил забрать твою машину. Кроме того, – с иронией добавил он, – у меня такое чувство, что если бы она осталась там до завтра, то забирать было бы уже нечего.

– Ах, вот в чем дело, – взорвалась Молли, наконец-то найдя повод выплеснуть душившие ее эмоции. – Давай, обвиняй их, заклейми как Людей второго сорта. Боб Флери уже сказал, что против этих несчастных бродяг организована информационная блокада, И что ты теперь собираешься делать? Прогнать их отсюда силой? Да, это просто…

– Успокойся, – холодно перебил ее Алекс.

– Зачем ты ездил к ним? Готова поспорить, что не с приветственной речью, – съязвила Молли.

– Ты, кажется, забыла, что там моя сводная сестра. Кроме того, они расположились на принадлежащей мне земле. Мы со старшим инспектором решили, что стоит попытаться вступить с ними в переговоры. Если бы они согласились уехать сейчас, пока ущерб для леса еще не очень велик, а страсти в городе не слишком накалены, то полиция проводила бы их к Литтл-Барлоу.

– Какой альтруизм, – фыркнула Молли. – Просто ты понял, что не можешь законными методами согнать их со своей земли, по крайней мере, сразу!

– Я предпочитаю называть это реализмом, – сказал Алекс, игнорируя ее сарказм. – Этот лес – неподходящее место для них. Они не только наносят природе ущерб, но и подвергают опасности самих себя. Там много маленьких детей, а в лесу есть очень глубокое и ничем не огороженное озеро. Не говоря уже о других опасностях. Что, если кто-то из детей съест по ошибке ядовитую ягоду или гриб? Они родились и выросли в городе, а их родители не понимают… – Он взъерошил ладонью волосы, и Мрлли поняла, насколько он взволнован. – Эти несчастные дети… – снова начал он и запнулся. – Их матери… – Он снова запнулся и встряхнул головой. – Я не могу избавиться от ощущения, что в любой момент может произойти трагедия…

– Ты хочешь сказать, что эти матери плохо справляются со своими обязанностями? – с вызовом спросила Молли.

– Нет, я просто говорю, что когда две сотни людей, значительная часть которых – несовершеннолетние дети, малознакомые с деревенской жизнью, располагаются лагерем в лесу вблизи глубокого водоема, то это становится опасным.

– Кэрол, менеджер по рекламе из нашей редакции предположила, что это место выбрала Сильвия. И поступила так для того, чтобы…

– Наказать меня? – закончил он за нее фразу. – Что ты хочешь этим сказать? Что если произойдет несчастный случай, то виноват буду я, потому что в свое время отказался судиться со своей мачехой? Ведь выполнить требование Сильвии можно было, только добившись над ней опеки. Белинда ясно дала понять, что не позволит своей дочери жить со мной. Люди могут подумать, что я плохая мать, заявила она.

Он снова сердито взъерошил волосы, потом решительно покачал головой.

– Нет, лидер у них, безусловно, Уэйн. Хотя я готов признать, что первоначальная идея принадлежала Сильвии. Только тот, кому хорошо знакомы эти места, знает о существовании Хескетского леса.

– Но зачем было сюда ехать Уэйну? – нахмурившись, спросила Молли.

– Трудно сказать наверняка, но, возможно, это как-то связано с его деятельностью по распространению наркотиков, – задумчиво ответил Алекс.

– В городе действительно боятся беспорядков, которые могут устроить наркоманы…

– Полиция перекрыла все дороги, ведущие к лесу, и следит за перемещением тех, кто живет в лагере.

– Она не может запретить им появляться в городе, – заметила Молли.

– Не может, – согласился Алекс. – Но ради собственного блага им не стоит высовываться. Местные жители настроены против них…

– Что ты, конечно, одобряешь…

– Вовсе нет, я этого как раз не одобряю, – резко возразил он. – Послушай, почему ты считаешь меня каким-то злодеем?

– Неужели непонятно? – насмешливо спросила Молли. – Я, в отличие от тебя, сужу объективно…

– Вот как?

Он бросил на девушку взгляд, от которого по ее телу словно пробежал электрический ток.

– Прошлой ночью…

– Я не хочу говорить об этом, – резко оборвала его Молли.

Она инстинктивно отвернулась, пряча лицо. Но в тесном пространстве маленькой прихожей ей было некуда скрыться.

Невозможно смотреть на Алекса и не вспоминать при этом о прошлой ночи, не жаждать его близости, прикосновений его рук и губ. Но сейчас…

Она бессильно сжала кулаки, пытаясь подавить подступавшие слезы. Сейчас она жаждала не только физической близости. Этого ей было уже мало. Теперь Молли страстно желала и близости эмоциональной. Ей хотелось шептать ему все те нежные слова, которые она мысленно произносила прошлой ночью. Она мечтала услышать нечто большее, чем низкие, страстные возгласы восторга, ждала признания, что она что-то значит для него.

Молли поняла, к чему приведут эти мысли, и с силой прикусила нижнюю губу.

Глядя в затылок отвернувшейся от него Молли, Алекс не удержался от глубокого вздоха. Боже, эта женщина знала, как причинить ему наибольшую боль. Понимает ли она, как обидела его?

Он не относился к числу тех мужчин, которые готовы увлечь женщину в постель только ради секса. И потом, то, что произошло между ними прошлой ночью, никак не укладывалось в понятие «секс», по крайней мере, для него. А для нее? В том, что он смог доставить ей наслаждение, Алекс не сомневался.

Но она тайком сбежала поутру, прокравшись, как воришка, пока он спал, оставив эту короткую, холодную записку, сообщавшую, что все должно быть забыто… А он так надеялся проснуться и обнять ее…

Что ж, возможно, этой запиской Молли оказала ему услугу. Если бы он проснулся рядом с ней, то, наверное, не удержался бы от того, чтобы сказать ей о своих чувствах, признать, что, каким бы невозможным это ни казалось, он влюбился в нее с первого взгляда…

Теперь ему все ясно. Она не разделяет его чувств.

Алекс и сам не мог понять, почему полюбил ее. Он еще не встречал более упрямой, более нелогично мыслящей женщины, с таким упорством стремящейся приписать ему злые помыслы и поступки. Но при этом никому еще не удавалось вызвать в нем такой всплеск чувств.

Ему хотелось прямо сейчас дотронуться до нее, обнять…

Понимает ли она, что его сводит с ума нежный женский запах, наполняющий эту маленькую прихожую? Что каждый раз, глядя на нее, он видит ее такой, какой она была прошлой ночью? Он никогда не слышал ничего более эротичного, чем ее почти застенчивое признание о своих девичьих фантазиях. Она отдалась ему с такой мягкой женственностью…

Он знал, что уже никогда не сможет войти в королевскую спальню без мыслей о Молли, без воспоминаний об этой ночи.

Утром, когда он проснулся, простыни еще хранили отпечаток ее тела. Хорошо, что Джейн не было дома. Иначе экономка с удивлением спросила бы, почему это вдруг ему вздумалось ночевать в королевской спальне.

Это было мукой, непереносимой пыткой. Утром, уехав от Алекса, Молли думала, что успела сбежать вовремя. Но сейчас поняла, что ошиблась. Прошлая ночь не имеет ничего общего с ее ожившими девичьими фантазиями. Этот мужчина овладел не только ее телом, но и душой. Она попалась в ловушку. Короче говоря, полностью и безоглядно влюбилась.

Низкий стон вырвался из ее груди, и в одно мгновение Алекс оказался рядом с ней.

– Что с тобой? Что случилось?

Он схватил ее за запястье, и Молли была вынуждена повернуться к нему.

– Ничего… Все в порядке… Что у тебя с лицом? – дрожащим шепотом спросила она, заметив глубокую окровавленную и опухшую по краям царапину.

На рукаве выше локтя тоже было пятно крови, и Молли с ужасом увидела, что ткань рубашки разорвана.

– Ерунда, – успокоил ее Алекс.

Он заметил, как она побледнела. Наверное, как многие женщины, не выносит вида крови, мелькнуло у него в голове.

– Нет, не ерунда, – запротестовала Молли. – Ты ранен… Что произошло?

Она подняла руку и с тревогой коснулась его лица.

– Кто-то из детей бросил в меня острый камень… – сказал он, пожимая плечами.

– Камень? Рану надо промыть. В нее могла попасть инфекция. У тебя сделана прививка от столбняка?

– Да, – подтвердил он. – Но ты права, рану надо обработать Можно воспользоваться твоей ванной?

– Конечно. Я помогу тебе, – Молли заторопилась вверх по лестнице. – На рукаве тоже кровь. И. рубашка разорвана, – добавила она.

– Да, я знаю, – откликнулся Алекс. Девушка провела его в свою спальню, усадила на кровать и с материнской строгостью скомандовала:

– Посиди здесь. Я принесу вату и антисептик.

Он послушно ждал, наблюдая, как она возится в ванной, доставая из аптечки все необходимое.

– Будет немного больно, – предупредила Молли, приближаясь к нему с маленьким пакетом ваты и пузырьком жидкого антисептика.

Больно… Да разве можно сравнить физическую боль с муками, терзающими его душу.

Алекс послушно повернул голову и закрыл глаза. Молли осторожно вытерла запекшуюся кровь с краев раны, которая, к счастью, оказалась неглубокой. Тщательно обработав ее антисептиком, девушка наложила поверх стерильную салфетку и пластырь. Закончив, она спросила:

– А что с рукой?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Может, посмотришь? Я сейчас сниму рубашку.

– Нет! – вырвалось у Молли. Ее лицо вспыхнуло, и она тут же поправилась: – Конечно, давай.

Расстегивая рубашку, Алекс задумчиво нахмурился. Это резкое «нет» несло явный отпечаток паники. Неужели она боится его? Почему? Странно. Во всяком случае, до сих пор он не вызывал страха ни у одной женщины.

Он бросил рубашку на пол, и Молли застыла в оцепенении. Его тело было таким… таким прекрасным. Мужественным, чувственным, желанным. Ей безумно хотелось протянуть руку и дотронуться до него, повторяя путешествие, Которое она совершила прошлой ночью…

– Что с тобой?

Молли встрепенулась и достала из пакетика чистый комочек ваты. Рана на руке была длиннее и глубже, но, к счастью, не успела воспалиться. Тем не менее девушка щедро обработала края антисептиком, и Алекс сморщился от боли.

– Это для твоего же блага, – мягко упрекнула она.

– Слушаюсь, сестричка, – с насмешливой торжественностью сказал он и, поддразнивая, добавил: – Мне почему-то кажется, что это доставляет тебе удовольствие…

Молли не удержалась и, краснея, улыбнулась в ответ.

Ей действительно было приятно, но не причинять ему боль, а просто быть рядом с ним, дотрагиваться до его тела. Слезы подступили к глазам Молли. Чтобы скрыть свои чувства, она наклонила голову, и ее лицо неожиданно оказалось совсем близко от его плеча…

Уже не в силах сдерживаться, она коснулась губами его руки выше раны.

Алекс замер. Затем повернулся и посмотрел на ее склоненную голову. Он почувствовал нежное прикосновение губ к своей коже, но поцелуй был таким легким, что мог оказаться просто плодом его воображения.

– Молли?

Девушка услышала нетерпеливый вопрос в его голосе и смущенно отвернулась. Он схватил ее за плечи.

– Я нечаянно, – начала оправдываться она.

– Мне все равно, нечаянно или нет, – грубо перебил ее Алекс.

Он обхватил ее за талию и, притянув к себе, начал целовать с яростной, жадной страстью. В одно мгновение Молли захлестнула такая волна наслаждения, что ей ничего не оставалось, как подчиниться своим чувствам, уступая себе и ему.

Она прижала ладонь к его груди и с наслаждением вдохнула запах, напоминающий о прошедшей ночи.

– О, Молли, Молли… Я так хочу тебя, – простонал Алекс между поцелуями. – Хочешь знать, как?

Он без смущения взял ее руку и приложил к своему телу.

Молли тут же ощутила, как в ней самой нарастает возбуждение. Их тела мгновенно и сильно реагировали друг на друга, словно они были любовниками целую вечность, а не одну ночь.

Наверное, он прочитал ее мысли, потому что, бесстыдно лаская и целуя его, она услышала хриплый шепот:

– Да, да, сейчас я раздену тебя… Боже, я так тебя хочу, что готов сорвать твою одежду…

Молли беспомощно задрожала. Как сказать ему, что только об этом она и мечтает? Что вес представления о необходимости вежливого и корректного отношения к женщине в интимной ситуации – полная чушь? Что все эти феминистские идеи о том, что мужчина и женщина должны быть равны, а партнерша вполне способна раздеться самостоятельно, оказались полностью опровергнуты инстинктивной потребностью покориться мужской силе?

Одна из пуговиц ее блузки отлетела под его нетерпеливыми пальцами.

– Если ты не прекратишь, – предупредил он, – то я не смогу снять с тебя эту тряпку, не порвав ее…

Конечно, в этот момент Молли надо было бы отстраниться, но… Его запах кружил ей голову, как молодое вино, и вместо этого она расстегнула молнию на его джинсах и скользнула рукой внутрь.

– Молли, – взмолился он.

Она шаловливо улыбнулась, глядя, как Алекс отчаянно пытается справиться со строптивыми пуговицами.

– Вчера у тебя не было таких проблем, – напомнила она.

Что на нее нашло? Зачем она это сказала? Но было уже поздно. Он с хриплым возгласом схватил края ее блузки и одним рывком раздвинул их в стороны, обнажая грудь. Его порыв отозвался чувственной дрожью во всем ее существе.

Но это было ничто по сравнению с тем, что она почувствовала, когда он взял ее груди в ладони и зарылся в них лицом, целуя, лаская, покусывая. Не в силах больше сдерживаться, Молли со стоном начала прижиматься к нему нетерпеливыми ритмичными движениями. Алекс быстро сбросил остатки одежды.

– Молли, – простонал он. – Ты понимаешь, что ты делаешь со мной…

– Я хочу смотреть на тебя, – почти шепотом проговорила она.

– А я – на тебя, – ответил он и мягким движением раздвинул ей ноги.

Молли подалась вперед, откликаясь на его ласки, но ей было мало этого. Она хотела соединиться с ним, ощутить его глубоко внутри себя.

– Алекс, – прошептала она. – Пожалуйста…

– Пожалуйста что? – хриплым шепотом спросил он.

– Пожалуйста, сейчас…

Она задрожала от наслаждения, когда он прижался к ней и, восхитительно медленно скользя, начал движение внутрь ее тела. Это было что-то новое, неизведанное.

Молли вцепилась в него руками и обхватила ногами, отдаваясь взаимному наслаждению, которое нарастало с каждым ритмичным движением их тел. Близость с этим мужчиной была настолько естественной, что она уже не могла представить, что когда-то он не был частью ее жизни.

– Молли, Молли, – г выкрикнул он ее имя, сотрясаясь в судорогах экстаза.

Она почувствовала горячий взрывной всплеск в недрах своего тела и вдруг подумала о том, как хорошо было бы зачать с ним ребенка. Зарождение новой жизни, их общего неповторимого создания связало бы их навсегда.

Молли зажмурилась, сдерживая готовые хлынуть слезы.

Алексу показалось, что она ускользает, отдаляется от него, едва ли не отвергает, причем как раз в те минуты, когда ему хотелось особенной близости, когда он жаждал сказать, что любит ее. Закрыв глаза, она словно нарочно отгородилась от него, не допуская в свою жизнь.

Он прекрасно понимал, что современной женщине совсем не обязательно любить мужчину, чтобы наслаждаться физической близостью с ним. Проблема была в другом – он сам считал необходимым испытывать чувства к женщине, с которой делит постель.

Алекс грустно улыбнулся и отодвинулся от Молли. Что бы она сказала, если бы узнала, что он боролся с искушением дать ей не только сексуальное удовлетворение, но и гораздо большее… Что хотел бы подарить ей ребенка…

Принято считать, что это женщина пытается привязать к себе мужчину, зачав от него ребенка, а не наоборот, вздохнул Алекс. Он хотел поцеловать Молли, но, увидевшее все еще закрытые глаза, передумал. Она не любит его.

А она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Не сейчас… У нее будет куча времени для слез позже, когда он уйдет.

– Молли… – сделал последнюю попытку Алекс.

Не открывая глаз, она натянула на себя одеяло и зарылась лицом в подушку.

Вздохнув, он начал одеваться. Все ясно: она не хочет, чтобы он остался.

Молли подождала, пока не хлопнет входная дверь, и дала волю слезам, перестав плакать только тогда, когда почувствовала тошноту и головокружение.

Она совершила непростительную ошибку: влюбилась в человека, который никогда, никогда не ответит ей взаимностью.