Дар

IV

Хельга ведет меня в подсобку за магазином, освещенную единственной свисающей с потолка лампочкой. По сути, это складское помещение, заполненное предметами, которые явно не подходят для остальной части магазина: здесь много сложенной в картонные коробки одежды, несколько ламп с кривыми абажурами и манекен, одетый в одно платье поверх другого и фиолетовый парик. Манекен меня очень пугает.

Хельга закрывает за нами дверь. Затем она запирает её. Какая-то часть меня боится, что игра Хельги всё это время заключалась в том, чтобы заманить меня в эту комнату и держать здесь в качестве заложницы — возможно, чтобы проучить меня за то, что я забыла обслужить её сегодня вечером. Опять же, никто не знает, что я здесь, хотя я сказала Бесси, что загляну по пути. К тому же, думаю, я смогу одолеть Хельгу в драке.

Так что я не слишком волнуюсь, хотя всё же немного волнительно.

— Садись, — приказывает мне Хельга.

Она указывает своим узловатым пальцем на деревянный стул в центре помещения, рядом с которым стоит небольшой столик, а на нем — кухонные ножницы, несколько заколок для волос и электробритва.

Я медлю, глядя на собранные Хельгой приборы. Неужели мне так нужна эта цепочка для часов? Может, всё это ошибка?

— Сядь! — рявкает Хельга.

— Послушайте, — начинаю я. — Я не уверена, что хочу это делать…

Старуха в упор глядит на меня своими мутными хрусталиками.

— Это зависит от тебя. Когда-нибудь ты вспомнишь об этом Рождестве и о том, как твоё тщеславие помешало купить мужу значимый подарок.

Я глубоко вдыхаю. Она права. Джастин будет в восторге от этой цепочки для часов, и тот факт, что мне придется пожертвовать чем-то столь значимым, чтобы подарить её ему, делает её еще более особенной.

Это Рождество будет самым лучшим в нашей жизни.

Я опускаюсь на жесткий деревянный стул и снимаю пальто. Не успеваю я повесить его на спинку стула, как Хельга принимается за работу, распуская мой пучок. Несмотря на старческие артритные руки, она быстро разглаживает мои волосы и начинает заплетать густые светлые пряди в шесть раздельных косичек.

«Я делаю это ради тебя, Джастин, ведь я так сильно тебя люблю».

Косы тянутся до корней моих волос, близко к черепу.

— Вам обязательно заплетать их до кожи головы? Не думаю, что мне хочется, чтобы мои волосы были такими короткими.

— Да, — отчеканивает Хельга угрожающим тоном. — Именно так это и должно быть сделано.

Я всё еще могу остановить её. Она ещё не воспользовалась ножницами. Но мне кажется, что я достигла точки невозврата. Я сделаю это. И мне не хочется останавливать её. Я желаю сделать Джастину этот подарок. Я хочу пойти на эту жертву ради мужа.

Хельга тянется к ножницам. Первый взмах задевает кожу головы, и после того, как волос становится меньше, возникает странное ощущение. После еще пяти взмахов моя голова становится намного легче, словно я могу улететь вдаль.

На самом деле это очень приятно. Я люблю свои волосы, но мне приятно от них избавиться. И подумать только — сколько денег я сэкономлю на шампуне!

Жужжание электробритвы прерывает мои мысли. Я резко отдергиваю голову.

— Что Вы делаете?

— Я должна подровнять волосы, — заявляет Хельга, как будто я сморозила глупость. — Сейчас ты походишь на психичку. Я исправлю это.

И тут я чувствую, как электробритва проходится по коже головы, гораздо ближе к поверхности, чем мне хотелось бы. Но, наверное, она права. Волосы нужно выровнять.

Через несколько минут бритва выключается. Хельга отступает, любуясь конечным итогом.

— Готово.

Я лезу в сумочку и достаю телефон, желая посмотреть, как это выглядит. Я отращивала волосы десять лет, и очень здорово что-то поменять в себе. Я должна была сделать это много лет назад! Я открываю на телефоне приложение камеры, поворачиваю устройство так, чтобы посмотреть на своё отражение, и…

Господи.

Я выгляжу кошмарно.

Я и не подозревала, насколько коротко она подстригла мои волосы. Я представляла себе стильную стрижку пикси, но это не то. Все мои волосы длиной около сантиметра, и из-за отсутствия обрамляющих лицо прядей я выгляжу практически сухопарой. А короткие жёлтые волоски на макушке напоминают пушок птенца.

Хотя, конечно, какую еще стильную прическу, сделанную в подсобке ломбарда, я ожидала от полуслепой старухи?

Тем не менее, всё гораздо хуже, чем я могла себе представить. Я смотрю на своё отражение, и мои глаза наполняются слезами. Что же я с собой сделала? Какая чудовищная ошибка. И ради чего? Ради глупого рождественского подарка?

— Не хандри, — говорит Хельга в своей мудрой манере. — Это любовь. Ты идешь на жертву ради него, а он идет на жертву ради тебя.

Она права. Если мы с Джастином будем женаты следующие пятьдесят лет, мы всегда будем помнить о жертве, на которую я пошла ради него. Мои волосы отрастут.

— Спасибо, — отзываюсь я.

Старушка кивает.

— Счастливого Рождества, Стелла.