Дар шаманизма - дар волхования

Сознание шамана

20. Описания шаманских посвящений, о которых можно прочесть в литературе, (например, «Пища богов» Теренса Маккены, 1995, «Дух шаманизма» Роджера Уолша, 1996, «Шаманизм» Мирча Элиаде, 2000, или «Из Сибири» В. В. Радлова, 1989) сообщают нам, что будущий шаман получает новое телесное воплощение, которое является более прочным, чем его предшествовавшее. Его разорванные части тела соединяются железом. Шаман в буквальном смысле оказывается дваждырожденным, хотя породившее его второй раз материнское лоно оказывается очень таинственным. Его порождает большая Птица-Мать, известная по нашим русским сказкам как птица Магай, которая выносит героя из того света в этот. При этом внешне будущий шаман остается прежним, но внутри его тела все преобразуется, становится более совершенным. Преобразуется и сознание шамана.

Такова мифологическая версия. И шаманы, получившие посвящение в рамках своей родовой культуры, так и считают, что они обрели новое тело и новую душевную силу. В свою шаманскую силу родовой шаман безусловно верит. И в этом смысле, он ни в коем случае не является шарлатаном, как его представлял ученый мир в прошедших веках.

Глядя на шаманское посвящение из нашей цивилизации, мы находим, что тело шамана не становится железным, а сохраняет свою прежнюю биологическую природу, разве что оно теперь более подчинено воле шамана. При этом в его сознании (в его мозгу) появляется новый, устойчивый остров субъективного бытия, который связывает шамана с третьей реальностью. В жизни, шаман, как и все остальные люди, выполняет все то, что требует от него жизнь. Он охотится, ловит рыбу, или ходит в институт. Этим он почти не отличается от обычного человека. Его шаманический остров сознания при этом возбужден очень незначительно, и заметить шаманические особенности в его поведении, трудно. Они легко могут быть истолкованы как личные причуды субъекта.

Итак, мы ввели новое понятие — шаманический остров сознания. Это понятие означает, что к существовавшему ранее обыденному сознанию человека добавилось нечто цельное, новое и самостоятельное, что имеет свой центр в коре головного мозга. Этот центр — шаманический остров, во время камланий берет на себя функцию сознания шамана. В мифологическом понимании шаманический остров — это блуждающая душа человека и возможность сознательного ею управления, это так же и духи шамана, т. е. все то, что находится вне человеческого разума, вне его черепной коробки, и к чему возможно обратится через установленный обряд.

В обыденном состоянии этот остров почти никак себя не выдает. Но все может быть иначе, если шаман утомляется. Говоря точнее, если утомляется та часть его сознания, которая отвечает за его бытовую жизнь. В этом случае возможны два исхода. Первый: шаман, как обычный человек, ложится спать. Второй: происходит возбуждение шаманического острова сознания. Произойти это может без каких либо усилий со стороны шамана, он просто почувствует себя в блуждающей душе.

У обычных людей это иногда случается во время сильного страха или вообще стресса. Но поскольку им не знакомо новое состояние, в которое они переходят — то они чаще всего оказываются в нем беспомощны, а вернувшись обратно — быстро забывают о нем, возможно полагают себя на время лишившимися сознания — как бы выпавшими из жизни. Со стороны им говорят, что они обмерли.

Шаманический остров можно сравнивать с резервной системой сознания, которая руководит людьми, если они попадают в ситуации, выводящие за пределы обыденных возможностей психики. Такая резервная система формируется под воздействием жизненных ситуаций, и она есть у всех тертых людей. Пьяницы называют ее автопилотом, ибо не помнят — как доходят до дома. Мы все знаем рассказы о том, как в критические минуты люди совершают действия, казавшиеся им физически невозможными.

Автору этих строк однажды всерьез пришлось воспользоваться этой резервной системой. На Урале, переваливая через Тулымский камень, пришлось за день пройти около сорока километров. К самому концу пути, в километре от реки Вишеры, нога поскользнулась на мху и попала в глубокую скалистую щель. Ничего не было видно, шел уже по ночному лесу. Не было воды, нужно было срочно выходить к реке. Но вот, вывихнул колено, и лежу. В голове бред, чувствую — что-то внутри происходит. Осознаю, что вокруг мокрые камни, темень, елки, тяжелый рюкзак, усталость, жажда, вывихнутая нога, и плюс к этому вокруг разливается приятная ночная прохлада. Сам от ног до темечка мокрый от пота и пока еще теплый. Однако, все это теперь уже где-то в стороне. Во мне появлялся какой-то новый двигатель, и все внимание связалось именно с ним. Вывихнутое колено поставил на место, завязал полотенцем, и оно вдруг перестало болеть. Пошел в сторону, где еще немного алел закат. Через час вышел к берегу реки — она лежала плоская и перламутровая, по берегам чернел лес. Зашел в воду, встал на колени и напился воды. Тут снова резко заныло колено, так что больше идти не мог. Чудесным образом почти рядом оказалась избушка. В избушке браконьеры жутко перепугались моему ночному приходу. Выставили мне все свои продукты. Я до пуза наелся, и не коснулся только водки. Сказал, что и без нее пьян. Наутро они сказали, что сюда из тайги еще не выходил ни один человек. Все вместе это означало, что вчера ночью они сомневались в моем человеческом происхождении…

Резервная система сознания в основном ориентированна на выживание индивида, и является продолжением инстинкта самосохранения. Шаманический остров заменяет обыденное сознание во всех его аспектах. Поэтому он может рассматриваться как присутствие второй личности в человеке. Не случайно он и понимается как дополнительная душа. Шаман, пребывая в шаманическом состоянии сознания, все помнит, осознает и чувствует. И он ощущает возникновение иных качеств сознания, по мере того, как в мозгу доминанта возбуждения захватывает шаманский остров. Уточним, что такой переход в шаманическое состояние связан не с разрушением обыденного состояния сознания, а с тем, что оно временно откладывается и заменяется сознанием иного рода. Здесь более приемлема аналогия с книгами. Человек перестает читать одну книгу, откладывает ее, раскрывает другую и погружается в мир ее образов.

Этот момент «смены книг» самый таинственный. Он предполагает, что при этом возможны моменты, когда шаман не смотрит ни в одну книгу, т. е. на короткое время его сознание пусто, оно отключается. Этот момент шаман осознать не в силах.

21. Все знают, что шаман камлает или кудесит — стучит в бубен. Продолжаться это может довольно долго. Помимо многих, происходящих во время камлания изменений, шаман чисто физически утомляет себя. Это делается для того, чтобы отключить свое обыденное состояние сознания, чтобы легче перейти в состояние шаманическое. Как было указано, произойти это может и самопроизвольно. Рассказанный выше пример большого таежного перехода — по своему типичен. Шаманами неоднократно отмечалось, что впадание в состояние шаманского видения мира возникает к концам больших таежных переходов, или при возвращении с зимних ловов. В этом случае, у обычных людей начинает работать резервная система сознания, которая меняет физические возможности организма, и которая проявляется как второе дыхание. В нем усталость ослабевает и начинает казаться преодолимой, но ясность сознания уменьшается: идешь, а как будто спишь и сон видишь. В таком состоянии, шаман, незаметно для себя, начинает видеть мир духов, слушать их беседы, вступать в диалог с солнцем, луной, звездами, деревьями, рекой, камнями, морозом, ветром. Человек без шаманского опыта не обратит на это свое новое состояние особого внимания, и утром следующего дня уже не будет вспоминать о нем.

Городская среда затрудняет утомительный переход, из за большого числа цивилизованных раздражителей, которые так же получают в шаманическом сознании второй облик и оживают, но их социальная нагрузка продолжает фиксироваться шаманом как значимая. Метро, свет уличных фонарей, милиция, подворотни домов и углы зданий с вихрями из обрывков полиэтилена — встречают шамана жестоким городским неприятием. Для шамана, мир города — это хищная, заполненная измученными духами среда, готовая последними силами рвать на части всякого зазевавшегося или расслабившегося человека.

Очень часто, люди с шаманическими наклонностями, видят себя абсолютно чуждыми и изолированными от городской среды. При этом люди города воспринимаются так же как и камни города, а поток машин — как чисто стихийное явление. Всех их надо одинаково обходить, чтобы двигаться дальше, и диалог с людьми возможен настолько, насколько удается говорить с камнями.

22. Как происходит восприятие духов естественными органами чувств? Иногда духи видятся чем-то вроде сгущенного тумана, который воспринимается визуально боковым зрением. Зрение в шаманской практике как орган чувств, весьма ограничено. Оно бывает и просто вредно, поскольку не дает перейти в третью реальность. Тогда глаза завешивают висячими нитями, или вообще плотно завязывают, закрывают ладонью. Зрение — худший, самый болезненный способ восприятия духов. Хорошо, если оно лишь дополняет основное восприятие.

Основное восприятие духов не производится чувствами, которые работают в обыденной жизни. Восприятие происходит через открытие дополнительного, шестого чувства или набора чувств блуждающей души, которые начинают работать, когда разум, устремленный к анализу пяти обычных чувств, устает и притормаживается. В видении духов, обычные чувства дают только вспомогательную информацию.

Из других культур мы знаем, что видению духов способствует принятие наркотического средства. Некоторым это позволяет рассматривать шаманизм как систему оправдания наркомании. В действительности это не так.

Хотя такой путь используется во многих шаманских традициях, и разрекламирован Кастанедой, мы не станем рекомендовать его. Дело в том, что культура принятия возбудителей нарабатывается столетиями. В настоящее время мы ее не имеем. Считается, что традиционным грибом для славянских и угро-финских шаманов был мухомор. Красный мухомор с белыми пятнышками, раскрывшийся прямой шляпкой, срезанный, отмоченный в собственной моче и высушенный. Мухомор не дает галлюцинаций, но дает чувство полета. Для видения именно галлюцинаций, у нас произрастает и более сильный гриб, невзрачная поганка, о которой говорить не будем. Парадокс в том, что именно этот, самый галлюциногенный гриб, шаману как раз и не требуется.

Галлюциногены могут вообще не давать никаких видений, если принявший их человек прагматичен, и не хочет видеть ничего иного, кроме знакомых людей и предметов потребления. С другой стороны, даже малая доза галлюциногена оказывается эффективной, если человек возбужден и настроен на выход из обыденной реальности.

Иначе говоря, от наркотического средства в шаманизме требуется не поставка видений, а раскрепощение сознания. Видение духов происходит не потому, что их предоставил галлюциноген, а потому, что их находит само сознание, лишь подготовленное галлюциногеном. При должной подготовке, галлюциноген оказывается вообще не нужен. Расплата за прием галлюциногена, в первую очередь, связана с невозможностью управлять галлюцинациями и с забвением образов, которые увидал принявший его человек. В результате, не происходит накопления шаманического опыта. Те духовные сущности, которые посетили разум без труда и усилия — так же легко и покидают разум, не формируя в мозгу острова шаманического сознания, и не привязываясь к нему.

И еще одно важное замечание. Прием наркоты идеологи увязывают с потенциальной возможностью перехода в ИСС — измененное состояние сознания. Оно не связано с обязательным появлением духов, но оно меняет восприятие мира и его оценки человеком. Потенциально ИСС обещает продолжает наши органы чувств дальше привычного для них пространства. В этом усматривается особого рода самоценность. При этом молчаливо полагается, что за этим ИСС — стоит кайф. В действительности, как уже можно было бы догадаться, ИСС — это далеко не всегда кайф, но очень часто страшная мука, и здоровое ИСС рождается для преодоления ее организмом. Поэтому техники искусственного перехода в ИСС — это чаще всего самоистязание, а не блаженство — это изоляция от мира, голод, холод, боль, страх, неизвестность в опасной ситуации.

Благие ИСС — это чаще всего любовь. Острая, повышенная любовь к богам, Природе, Родине, женщине, детям — любовь в самом широком смысле слова. Эта любовь двигает сегодня все лучшее, что есть в языческом движении России.

Если же хотите без особых сложностей испытать хоть какое-то ИСС, то заблудитесь в ночном лесу. Если при этом вас не съедят, вы не замерзните, и вам даже самостоятельно удастся выбраться — значит, вы успешно побывали в ИСС. Опыт общения с искателями чудес третьей реальности показывает, что даже малейшая опасность или трудность отпугивает многих из них от дальнейшего продолжения дела. Это естественный барьер, который позволяет самому человеку понять — своим ли делом он занялся?

Действительный прием галлюциногена в шаманизме, в кудесничестве всегда предполагает его малую дозу. Это же касается и пития вина, меда или водки перед обрядом. Эта малая доза требуется лишь для самого начала волшебной работы. Наркоман или пьяница отличается в этом от кудесника тем, что ему требуется увеличивать дозы. Кудесник же и без вина пьян — вполне успешно кудесит, приняв малый ковшик медовухи. Действенный обряд большего не требует, действительная помощь кудеснику от вина состоит в том, что оно запускает движение (скольжение) сознания в сторону ИСС в самом начале обряда. Само достижение ИСС происходит в результате обряда, но оно облегчается, если в начале обряда кудесник как бы получает от вина толчок к движению. Тогда его работа с кудесом уже сводится лишь к поддержанию этого движения и в результате достижения наиболее «удаленного» ИСС, в котором третья реальность становится наиболее доступной. Для поддержания этого движения, (для этого соскальзывания — оно как бы само происходит) кудеснику требуется сосредоточенное сознание, без каких либо отвлечений, что невозможно если вина было принято с избытком.

23. Итак, восприятие духов происходит не потому, что их поставил галлюциноген, а потому, что шаман обнаружил новые свойства и связи в окружающем его мире, которые не раскрываются через обыденные пять чувств. Для этого, шаман приложил усилие, которое связано с отключением его обыденного сознания. Одновременно, это усилие возбуждает в голове шамана его шаманический остров — возбуждает его блуждающую часть души. Когда это произошло, то появляются обновленные чувства, которые начинают так же бесконтрольно воспринимать мир, как это делают глаза или уши в обыденном состоянии.

Возникновение этих обновленных чувств приводит к тому, что в сознание начинает поступать поток новых образов. Шаман их осознает, запоминает, и некоторые узнает. Узнавание эмоционально, но идет без какого-то мыслительного додумывания со стороны шамана. Если угодно, можно сказать, что шаман переживает чью-то фантазию. При этом он ее действующее лицо — активный участник. Как дополнение к этой фантазии, возникают образы, которые фиксируются и обычными органами чувств. Шаман все же понимает, где он находится, и какова цель камлания.

Возможно, что восприятие мира обновленными чувствами полностью загружает мозг, так, что шаман прекращает вообще воспринимать внешний мир. Тогда он чаще всего спотыкается и падает, и как бы спит — видит сон, в котором он является активным участником событий. Само такое падение воспринимается им как медленное падение в вату. Ушиба не остается. Зритель со стороны может видеть, что шаман совершает бессмысленные движения, либо лежит неподвижно и спит. В любом случае, ему уже не требуется стучать в бубен.

С другой стороны, шаман может быть очень близок к потере контроля за обыденной реальностью, но оставаться на ногах, стучать, и сторонние наблюдатели будут ставить ему в упрек, что он не падал — значит не вошел в экстаз, хотя в действительности он оказался в контакте с ним, и выполнил шаманскую задачу. Видение мира духов происходит при вытеснении видения обыденной реальности. И насколько шаман там — настолько его нет здесь.

Личный опыт автора говорит, что полный переход к видению только третьей реальности, и потери контроля за реальным миром, чаще всего возникает лишь на секунды. Устойчивее оказываются промежуточные состояния, когда объективная реальность не покидает сознание, и видение третьей реальности происходит параллельно ей. Видение это происходит не глазами, но рождается в голове как знание о трехмерной картине, которая могла бы быть видимой, если бы третья реальность обладала своим светом и своей геометрией пространства. Иначе говоря, внутреннее видение уподобляется зрительному, слуховому, кинестетическому воспоминанию, и при этом оно может быть тусклым или насыщенным. И колебания в остроте его восприятия могут происходить за секунды. Внутреннее видение генерируется благодаря собственному крику, грохоту бубна и динамике движений. Этот шум и динамика движений только со стороны выглядят хаосом. На их фоне, любая мелочь: малейший свет или непроизвольное узнавание образа из объективного мира, могут повлиять на внутреннее видение и весь сеанс камлания.

24. Итак, шаман не может начать работу с духами в обычном состоянии сознания. В том состоянии, когда он пашет землю, ловит рыбу или беседует с людьми, он является обыденным человеком и его контакт с духами не осознан. Иное происходит, когда он ставит цель или просто желает для своего удовольствия, прийти в состояние видения и работы с духами. Он вводит себя в новое состояние привычным способом, который мы тут назовем правильным возбуждением. Бывают и не правильные возбуждения, когда шаман сколько себя не заводит — все равно не находит какого-то ключа, который именно сегодня отомкнет ему вход в третью реальность. Бывает, что и находит этот ключ после ряда попыток, тогда неудачные попытки яснее всего и видятся как неправильные психические действия, а не как обязательная подготовка.

Пребывая в состоянии восприятия третей реальности, шаман одновременно воспринимает и наш материальный мир. Это так же легко или трудно, как, например, в одно и тоже время рассуждать и вдыхать аромат цветов.

Правильность действий и безошибочность погружения шамана в третью реальность зависит от мастерства шамана и степени его вдохновения в данный момент. Вдохновившись чем-то, шаман может оказаться в видении третьей реальности и без обряда камлания, тогда со стороны вообще никто ничего не увидит, либо решит, что человек пьян. У шамана же в это время видение материального мира плывет перед глазами и может быть ложным.

Нас более всего интересует сам процесс перехода в шаманическое состояние. Правильное возбуждение предполагает что между обыденным сознанием и шаманическим островом в сознании, уже существует ограниченное число дорог или связей, через которые осуществляется переход возбуждения. И путь по этим дорогам контролируется шаманом. Без сознательного контроля за перемещением возбуждения между обыденным состоянием сознания и шаманским островом, шаман будет оцениваться обществом как психически ненормальный человек.

Очевидно, наличие у человека от рождения шаманского острова — означает его потенциальную возможность стать шаманом или душевно больным человеком. При этом первые связи между островом и обыденным сознанием, налаживаются при кризисе посвящения или приступе безумия — называйте как хотите.

В шаманических обществах, эти связи закрепляются через мифологическую картину мира, и через ритуальную активность шамана. Таким образом, в обыденном сознании шамана должно существовать ясное знание о мифологической картине, в которой действует шаман. Правильно, если эта картина усваивается с детства. Это в значительной степени определяется обстоятельствами — имеет ли общество шаманическую культуру, или не имеет. Ответ на этот вопрос само общество может дать не всегда. Так, русский народ еще совсем недавно имел такую культуру. Ниже мы укажем на выраженные шаманические черты русского волшебства.

Кроме этого, правильное возбуждение предполагает ясное знание шаманом своего начального пути в мире третьей реальности. Для возбуждения или вдохновения себя, шаман поет свою песнь, (стуча или не стуча в бубен), которая рассказывает о его мифологии, и поясняет все его действия, которые он производит непосредственно сейчас. В принципе, песня может и не исполнятся, но вместо нее должны вестись чувственные разговоры на тему мифологии, или должны иметь место ритуальные обращения к богам и духам, с разговором о предстоящем действии, читаться стихи возбуждающего, духовного характера. При этом шаман должен увлечь сам себя рассказом, слушанием чужой музыки или своим собственным активным поведением. Либо он должен быть потрясен каким-то только что случившимся событием, мифологическое значение которого ему очевидно. При этом есть особое промежуточное состояние, когда шаман еще не работает с духами, но уже готов к камланию, и по опыту понимает, что пора стучать в бубен. Надо думать, что оно у всех индивидуально, и здесь не остается ничего другого, как опять обращаться к собственному опыту — брать бубен и пробовать. Если это промежуточное состояние почему-то было пропущено, то надо подождать, совершая ритуальные действия. Оно должно прийти вторично.

Мне приходилось попадать в такие состояния во время просветительских лекций. Наверное, внешне, это расценивается как потеря автором контроля над собой, поскольку, при этом рвется нить логического изложения, и могут быть заметны ничем не оправданные лекторские эмоции. Сам вопрос о чтении лекций в духе шаманского камлания пока остается открытым.

Субъективно, в этом состоянии мною ощущается легкая неприятная дрожь во всем теле, побуждающая к движению. Активизируется мыслительный процесс, возникает не прагматичное отношение ко всему, что попадает в поле зрения. От всего увиденного или услышанного начинаешь ждать диалога. Плюс, ощущается стекание жидкости с концов пальцев. Как бы вода выходит из тела, и течет вниз. Руки, при этом, хочется обтереть, сжать и потереть ладони вместе, как если бы им было холодно. Существенно, что при этом вокруг должны быть язычники — доброжелательно настроенные единоверцы. Вне общества возникают иные промежуточные состояния, которые так же не уютны и требуют действия — выхода из них.

После того, как появились ощущения промежуточного состояния, можно брать бубен, и кудесить. Но здесь неожиданно актуальным оказывается вопрос — с какой целью стучать в бубен? Оказывается, такая цель должна быть заранее понята, и поставлена в дежурную очередь. Ибо когда промежуточное состояние вызвано, или оно подступает само, то рассуждать о целях уже не получается. Если есть возможность — надо камлать. Нет — надо как-то иначе отпустить себя.

Такое промежуточное состояние возникает после погружения в мифологические рассуждения или переживания, но обязательно на пустой желудок. Если нет возможности застучать в бубен, то лучше всего съесть пару теплых шницелей, и запить яблочным вином. Тогда по телу разольется ленивое тепло, и камлать более не хочется.

25. Переход шамана от обыденного состояния в крайнее состояние видения (ощущения) духов не имеет разрывов в цепочке состояний, которые все доступны шаману и контролируемы им, хотя некоторые из этих состояний он считает лишь промежуточными.

Упрощая вопрос, можно сказать, что шаман — человек сильно увлекающийся своим воображением. В отличие от всех остальных людей, он ему доверяет. Плюс, у него в голове есть живая, разработанная в деталях картина мира, в которой он находит волшебных помощников и противников.

Отключению от обыденного состояния сознания во многом помогает бубен. Удары в бубен не составляют мелодии. Они требуются для отключения сознания, которое все более и более происходит при каждом ударе. Удары бубна и песнь шамана располагаются им так, чтобы возможная последовательная работа сознания концентрировалась только на песне и ее образном содержании. Для этого, надо бить в бубен и быстрее и медленнее — как шаман это сам для себя чувствует.

По этому поводу, Харнер говорит, что для шаманского путешествия в глубь земли можно включать магнитофон с записью периодических ударов, а самому ложиться на кровать, закрывать глаза и мысленно искать в памяти любую дыру, в которую удается протиснуться. Размер дыры не имеет значения, лишь бы стены открывающегося туннеля не жали, когда влезешь в нее целиком. Возвращение обратно начинать при смене ритма бубна.

Механический ритм кажется неприемлемым. Что же касается шаманской песни, то она оказывается «гладкой» и последовательной лишь во время ритуальных камланий, когда белый шаман стучит в бубен по ритуальной обязанности в присутствии зрителей. Этот вид деятельности важен для всех шаманов, ибо он дисциплинирует, приближает к богам и напоминает мифологическую картину бытия. Переход же к индивидуальному камланию, когда шаман не работает на культ, ритуал и воспитание зрителя, а работает ради конкретного дела, в присутствии просвещенных свидетелей, может быть совсем иным. Тут уместно сравнение с работой двигателей самолета, когда лайнер переходит от горизонтального разбега к отрыву от взлетной полосы. Взлет шамана — это часто тоже рев и рычание, заглушаемое бубном. Конкретных слов в нем нет, но есть выход в третью реальность. Например, хантымансийские шаманы, переходя границу третьей реальности, стучат в бубен особенно сильно. Для них, как и для большинства шаманов, эта реальность поделена на ряд уровней, проход через которые так же является отдельной психической задачей.

26. Наконец, шаманская атрибутика. Что и почему надо еще, кроме бубна? Роль одежды шамана, и прикрепленных к ней вещей невозможно понять, подходя к шаманизму только научно. В этом вопросе ученая мысль останавливается на утверждении, что одеяние шамана отражает его внутренний мир и его религиозные убеждения. Это верно, но это взгляд со стороны, который неизбежно ограничен.

Чтобы понять истинную роль шаманской атрибутики, надо ею долго пользоваться по назначению. Вот передо мной висит старая фотография великого ямальского шамана. Он уже стар, потому на всякий случай привязан цепью к человеку, который должен удержать его, если духи возьмут над ним власть. Его грудь и плечи в священном железе — медные круглые пластины с прорезной резьбой, весьма напоминающей образы серебряных браслетов из Старой Рязани. На голове — железная корона, с нее на глаза спускаются черные лоскуты материи, закрывающие глаза, на плече — маска духа. На правой руке, что держит колотушку — железный или кожаный налокотник.

Предание говорит, что железо это — бессмертная часть шаманского обряда — должно передаваться от отца к сыну. Сын этого шамана, по молодости, не принял от отца священное железо, но отдал его в музей. Сегодня, это одеяние шамана висит в музее. Сын имеет возможность одевать его два раза в год по большим праздникам. Он одевает его и мучительно пытается восстановить связь с отцом и предками. Но волшебная дверь в мир духов не открывается. Предметы, хранящиеся в музее и хранящаяся в доме обладают различной волшебной силой. Чтобы древнее железо заговорило, надо владеть им полностью, и использовать его при камлании, возможно сперва даже заставляя его в этом участвовать чрез силу.

Шаманская практика дает понять, что одежда и закрепленные на ней предметы выполняют роль аналогичную органам шестого чувства, которое позволяет проникнуть в мир третьей реальности. Одежда и атрибутика расширяют осязательные возможности шамана. Все вместе это образует мост, позволяющий шаману ходить в иномирье и обратно. И уже сам процесс одевания атрибутики и долгого укрепления на себе предметов шаманской практики, подобен сбору в поход. Это занятие уже само по себе меняет сознание шамана и видение им окружающего мира. По этому поводу в науке известно, что духи входят в шамана через концы плетей его одеяния. Традиционна народная одежда имеет по подолу, вороту и рукавам красную окантовку или вышивку, запрещающую духам проникать внутрь одежды. В одежде шамана такая окантовка где-то должна нарушаться за счет висячих деталей одежды, увязывающих шамана с миром духов.

С позиций рационального понимания вопроса, суть одеяния и атрибутики в том, что одежда и вещи, которые одевает на себя шаман, сообщают ему целый набор не повседневных кинестетических ощущений. Именно кинестетические ощущения менее всего контролируются разумом. При движении шамана, ощущения, приходящие от одежды и множества висящих на ней предметов не могут быть проконтролированы и предсказаны логической частью разума заранее. Получается, что движения одеяния шамана способствуют его вхождению в транс. Общий вес предметов, которые берет с собой в путешествие шаман, может достигать десятков килограмм. И не только мифологическое содержание, но и вес предметов, и их количество имеют значение.

Для ясности, сделаем следующий комментарий. На мгновенье представьте себе, что кто-то хлопает вас по плечу. Вы оборачиваетесь, а сзади никого нет. Вы удивляетесь, а кто-то снова вас хлопает. Такая ситуация не для слабонервных. Если человек, ощущающий такие похлопывания, находится один и в мало знакомом ему месте, то будьте уверенны, его сразу же посетит буря мыслей о чертовщине. И его внешнее поведение окажется совершенно адекватным внутреннему состоянию. А все мысли о том, что он — царь вселенной, носитель здравого разума, мгновенно улетучатся без остатка.

Примерно такая реакция тела шамана на кинестетические ощущения, вызванные его атрибутикой. Получив не ожидаемое заранее ощущение, тело и подсознание, сразу же ставят перед мыслящей частью разума вопросы: это снаружи, это что? это откуда? И если мыслящий разум в это время усыплен, то он не может отмести эти вопросы «с порога». Зато шаманический остров сознания начинает реагировать на эти ощущения и читать через них сигналы мира третьей реальности. Для сохранения такого эффекта надо иногда менять положение ритуальных предметов на своем снаряжении.

Надо еще заметить, что сходную роль выполняет и непроизвольный шелест металлических подвесок. Он все время настраивает подсознание на видение третьей реальности без бубна и пения. Просто в результате жизнедеятельности человека шелестящая подвеска оказывается тренировочным материалом для развития шаманских способностей. Учится тут в первую очередь подсознание. Обучение подсознания будет происходить, только если отработан условный рефлекс — реакция на шелест, и разумом хорошо понимается смысл, который несет звук подвески. Сам этот рефлекс можно сформулировать, как: «я вижу большее, я осторожна и настроена на видение, я внимательна, я не забываюсь, не отвлекаюсь целиком на какое-то дело, все запоминаю и ничего не упускаю из виду.»