Дар языков. Говорение на языках в библейские времена и современная глоссолалия

Назначение этой главы — исследовать терминологию, которая встречается в Новом Завете для описания «иных языков», и использование этой терминологии вне пределов Евангелия. В предыдущей главе мы рассмотрели практику глоссолалии в наше время. Мы выяснили, что этот феномен появился около 1900 г. Также нам стало очевидно, что глоссолалия не есть исключительно христианский феномен, но существует множество других людей, среди которых есть жрецы, шаманы, колдуны, иные представители разных религий мира, которые также практикуют глоссолалию. Лингвисты и другие специалисты, изучавшие феномен глоссолалии, убеждают нас, что между христианской и нехристианской глоссолалией, по сути, нет различия. Мы также увидели, что практикуемая в настоящее время глоссолалия не может быть отождествлена ни с одним из известных человечеству языков, будь то древний или современный. И еще мы узнали, что глоссолалии можно научиться.

Эти новые, прежде мало известные факты, побуждают нас обратиться к Библии, чтобы вновь исследовать опыт «говорения на иных языках». Рассматривая в совокупности новые данные, главным вопросом мы видим следующий: какое свидетельство о «иных языках» можно найти в самой Библии и как их должно понимать? Не следует с чрезмерной поспешностью отождествлять современные глоссолалии с новозаветными «иными языками». Такое отождествление, широко распространенное в наши дни, может быть одобрено только в том случае, если без тени сомнения можно решить, что «иные языки» Нового завета есть то же самое явление, что и современный феномен глоссолалии.

Цель этой главы — обратиться непосредственно к Новому Завету и изучить греческую терминологию, связанную с выражением «иные языки». Для этого потребуются некоторые технические знания, а также анализ заявлений некоторых исследователей по поводу того, как в Новом Завете используется словосочетание «иные языки». В такого рода исследованиях принято обращаться к греческой литературе, и вообще выйти за границы Нового Завета с тем, чтобы обнаружить, если это возможно, других античных авторов, работавших приблизительно в то же самое время и пользовавшихся той же терминологией. Познания, почерпнутые у этих авторов, позволят лучше разобраться в языковой среде Нового Завета. В результате это поможет определить границы значения используемых в Новом Завете терминов. Здесь, однако, требуется известная осторожность, потому что нельзя походя перебрасывать смысловые значения из одной культурной среды в другую. Новый Завет следует понимать прежде всего на основе Библейского контекста. Библия поясняет саму себя.

Выражение «иные языки» встречается в Новом Завете только в пяти местах, а именно: в конце Евангелия от Марка (16:17), в трех местах Деяний (2, 10, 19) и в 1 Кор. 12–14. Многие современные исследователи выдвинули предположение, что выражение «иные языки» (glossa lalein) не едино в своем значении.

Они утверждают, что данное греческое выражение имеет два значения. Первое значение встречается в опыте Пятидесятницы в Деян. 2, где «иные языки» обозначают чудесный дар говорения на иностранных языках, которые до того вдруг заговорившим не были известны. Второе значение, по их мнению, используется в 1 Кор. 12–14, где это уже скорее технический термин, обозначающий некую экстатическую, лишенную смысла речь, удивительно похожую на современную глоссолалию. Другие исследователи, имеющие не меньший авторитет в своем деле, полагают, что новозаветный язык един и «иные языки» в любом месте Нового Завета обозначают говорение на бытующих языках, которым прежде не обучались.

Имея в виду эти несхожие утверждения, нам кажется чрезвычайно важным исследовать греческое выражение «иные языки» подробно. Задача этой части нашей работы состоит в том, чтобы: 1) исследовать основания для современного утверждения о наличии в Новом Завете двух значений интересующего нас термина путем изучения собственно греческого языка Нового Завета; 2) изучить черты отличия или общности использования словосочетания «иные языки»; 3) исследовать использование слова glossa в греческом языке вне Нового Завета и 4) рассмотреть использование словосочетания glossa lalein («говорение на иных языках») в Септуагинте (LXX), древнейшем из известных греческих переводов Ветхого Завета, который во многом определяет фон Нового Завета, и, если есть к тому основания, изучить этот вопрос в другой греческой литературе вне Нового Завета. Мы надеемся, что тщательное лингвистическое исследование позволит нам сделать вывод о действительном значении исследуемого выражения.

1. Использование Glossa lalein в греческом Новом Завете

Греческое выражение glossa lalein в буквальном переводе означает «говорить на языках», и в греческом Новом Завете оно встречается не часто. Это, быть может, удивит многих людей, которые думают, что «иные языки» в Новом Завете есть всепроникающая практика. Предположение относительно распространенности явления в Новом Завете, видимо, основывается на интенсивном использовании современной глоссолалии в последнее время.

Статистическая информация об использовании греческого выражения glossa lalein в Новом Завете следующая. Оно встречается только в трех Книгах:

1. Мк. 16:17;

2. Деян. 2:4, 6, 8, 11] 10:46; 19:6;

3. 1 Кор. 12–14;

а. 1 Кор. 12:31;

б. 1 Кор. 13:1]

в. 1 Кор. 14:2, 4, 5, 6, 13, 18, 19, 21, 23, 27, 39.

Существительное glossa (язык) в неизмененном виде и единственном числе встречается пять раз (1 Кор. 14:2, 4, 13, 19, 27). Девять раз — во множественном числе и в неизмененном виде (Деян. 10:46; 19:6; 1 Кор. 13:30; 14:5, 6, 18,23,39). Также это слово появляется в модифицированном виде и во множественном числе всего в пяти местах (Мк. 16:1, 17; Деян. 2:4, 11; 1 Кор. 13:1; 14:21).

Полагают, что в Новом Завете есть одиннадцать выражений, которые имеют отношение к использованию glossa lalein. В Деян. 2:6 фраза «говорящих его наречием»[3], а в 2:8 — «слышим каждый собственное наречие»[4]. Эти дополнительные фразы — специфические определения, указывающие, что «говорение на языках» есть речь на известном языке, с которым кто–либо из слушателей был знаком.

В 1 Кор. 14 есть различные фразы, во многих из которых используется форма lalein, «говорить» [2 (дважды), 15 (дважды), 16 (дважды), 17, 21, 28].

Необходимо также исследовать термин glossa в тех случаях, когда он используется независимо от глагола lalein. Слово glossa встречается 24 раза[5] в тех предложениях, где оно не объединено в словосочетание «говорить языками».

В последних словарях греческого языка под редакцией Бауэра, Арндта и Тайера сообщается, что glossa означает 1) язык, т. е. материальный орган речи [Лук. 1:64; 16:24; Мк. 7:33,35; Деян. 2:26; Рим. 3:13; Иак. 1:26; 3:5 (2 раза), 5; 1 Ин. 3:18; 1 Петр. 3:10; Откр. 16:10]; 2) язык как «язык племени» в переносном смысле [Деян. 2:3], «языки» исключительно в значении диалекта, нормального средства коммуникации [Рим. 14:11; Фил. 2:11; Откр. 5:9; 7:9; 10:11; 11:9, 13:7, 14:6, 17:15]. Необходимо отметить, что в Новом Завете, если не брать спорное место в 1 Кор. 14, термин glossa ни в коей мере не обозначает бессмысленную экстатическую речь, небесный язык, ангельскую весть или что–нибудь подобное.

Мы сейчас подошли к тому, чтобы сделать некоторые выводы:

1. Существительное glossa lalein само по себе почти всегда означает либо орган речи, либо, в других местах Нового Завета, средство коммуникации.

2. В одном только месте это слово обозначает «языки как бы огненные» (Деян. 2:3), где оно соединено с глаголом через сравнительную частицу и имеет переносное значение. Сравнительная частица «как бы» (hosei) используется, чтобы показать исключительно переносное значение. В этих местах Нового Завета glossa не употребляется для обозначения глоссолалии в значении бессмысленной речи или бормотания, если, разумеется, не считать спорное 1 Кор. 14.

3. Синоптическим Евангелиям ничего не известно о «языках» в смысле глоссолалии. В Мк. 16:17 этого также нет. И нет никакого основания выискивать там этот современный феномен.

4. В Евангелии от Иоанна много говорится о Духе (Ин. 14,17), но хранится абсолютное молчание о языках как бессмысленной речи или как даре Святого Духа.

5. Во второй главе Деяний случаи употребления «языков» понятны. Их смысловое содержание представляется абсолютно ясным. Первое — это переносное значение «языков, как бы огненных» (2:3) с использованием сравнительной частицы, как уже отмечалось выше. Второй вид употребления — преобладающий. Это «иные языки» в смысле чудотворной речи на осмысленных, а главное, родных языках, понятных всем присутствующим. Здесь имеется в виду, как неоднократно замечает Баркли, что «Святой Дух даровал верующему возможность говорить на иностранных языках, то есть говорить на языке, отличном от того, на котором они обычно говорили». Особо отмечается, что в Деян. 2 «язык имеет смысл, совершенно логичен для слушателей, что очевидно не только из того, что мы узнаем из последующих текстов (после 2:4), но и подчеркнуто смыслом самого слова, которое выбрал Лука: «говорить» (apophtheggomai). Этот глагол встречается как в Септуагинте, так и в классическом греческом языке для описания вдохновенной и торжественной речи, а отнюдь не экстатического бормотания». Иными словами, речь говорящих в Деян. 2 была «не набором бессмысленных звуков, но достаточно четко понимаемыми языками (glossai idios dialektos)». «Говорящие языками» в Деян. 2 вовсе не глоссолалисты в современном смысле этого слова. Они говорили на языках, которых просто не знали прежде. Люди, пришедшие на праздник Пятидесятницы из Рима и многих других мест, включая Месопотамию и Аравию, засвидетельствовали, что увиденное и услышанное ими было вдохновлено Святым Духом и произносилось на их «наречии» (idia dialekto), что и подчеркивается в Деян. 2:6, 8.

До сих пор нашей целью было не затрагивать спорное место 1 Кор. 12–14. Объяснение этому можно найти в последнем словаре под редакцией Ю. А. Нида (издание 1988 г.) и лежит оно в семантической сфере: «Большинство исследователей признают, что феномены, описанные в Деян. 2:4 и в 1 Кор. 14:2, существенно друг от друга отличаются, ибо в одном случае люди понимали речь как свой региональный язык или диалект, а в другом требовался переводчик. Именно по этой причине многие понимают слова из 1 Кор. 14:2 как экстатическую речь, которая также была составной частью эллинистических религий и признавалась за символ божественного вдохновения».

Мы решили процитировать этот недавно вышедший из печати словарь, поскольку он суммирует выводы многих. Он обобщает догадки различных современных исследователей о наличии двух типов «иных языков», о которых упоминается в Новом Завете. За последние сто лет мнения по этому вопросу несколько изменились. Например, лучший греко–английский словарь Нового Завета под редакцией Э. Робинсона (1858 года издания) сообщает следующее: «Здесь, в соответствии с двумя местами из Марка и Деяний, смысл, очевидно, следующий: говорить на другом существующем языке; ср. Деян. 2:6, 8–11. Другие, беря за основу 1 Кор., видят следующий смысл: говорить на другом виде языка, причем в этот момент человек находится в состоянии высокого религиозного возбуждения, или экстаза, в результате вдохновения, он не чувствителен к внешним обстоятельствам и полностью поглощен поклонением Богу, что проявляется в восхвалении Его и самоотдаче, которые не всегда логически последовательны и поэтому не всегда удобопонятны для окружающих… Большинство толкователей придерживаются первой версии, в то время как некоторые по–прежнему полагают, что речь идет о двух различных дарах».

Необходимо добавить, что в 1858 г., когда был опубликован этот словарь, было всего лишь «несколько» богословов, которые стояли за «два различных дара». Объяснение глоссолалии как экстатической речи в 1 Кор. 14 в те времена, 130 лет назад, отстаивалось лишь немногими. Сегодня, наоборот, большинство исследователей говорят о двух различных дарах, один из которых обозначен в Дели. 2, а другой — в 1 Кор. 14.

В последнем греко–английском словаре Нового Завета Уолтера Бойэрса говорится об «особенной проблеме» в связи со словосочетанием «иные языки» и утверждается, что в 1 Кор. 14 «несомненно говорится о ломаной речи лиц в религиозном экстазе». Это утверждение можно считать обобщением основного из бытующих в настоящее время среди исследователей мнений.

У ищущего читателя возникает следующий вопрос: что же привело к этому изменению мнений? Каковы причины, подвигшие большинство современных богословов различать эти два опыта, один из Дели. 2, а другой из 1 Кор. 14? Какие факты послужили этому? Существуют ли свидетельства о наличии глоссолалии в эллинистических религиях? Есть ли данные об экстатической бессмысленной речи в источниках вне Нового Завета? Следующая часть нашего исследования как раз и посвящена этому вопросу.

2. Глоссолалия вне Нового Завета

По каким причинам за последние сто лет изменилось понимание греко–английской лексикографии и толкование новозаветного «говорения языками»? Произошло ли это вследствие более углубленного изучения случаев употребления в греческом языке glossa lalein, «говорения на иных языках», и благодаря привлечению других античных источников? Или, возможно, были открыты новые греческие тексты, в которых встречаются интересующие нас выражения и где несомненно доказывается, что существует феномен экстатической речи, лишенной по своей сути смысла? Или же это новое толкование новозаветной фразы glossa lalein, «говорить иными языками», появилось, чтобы привести ее в соответствие с современной практикой глоссолалии среди христиан–харизматов? Или что–нибудь в Новом Завете прочли по–новому?

Эти вопросы мы задаем для того, чтобы подготовить читателя к многообразию вариантов. А чтобы найти удовлетворительный ответ относительно изменения лексикографии в более современных греко–английских словарях, очевидно, необходимо исследовать лексику древнегреческого языка за пределами Нового Завета. Потребность в этом вызвана утверждением, что «экстатическая речь», лишенная смысла, «была также частью эллинистических религий».

В работе, выполненной высококвалифицированным исследователем древне–греческой культуры Кристофером Форбесом, был проведен анализ различных гипотез и предположений, высказанных за многие годы учеными, которые поддерживали ту точку зрения, что популярная эллинистическая религия оказала влияние на раннехристианскую глоссолалию, особенно это относится к 1 Кор. 14, а также к другим местам Нового Завета, где речь идет об «иных языках». Мы обратимся к некоторым основным предположениям Форбеса.

Античный философ Платон сообщает о пифиях в Дельфах, о которых известно, что в состоянии экстатического вдохновения они произносили пророчества[6]. Необходимо иметь в виду, что к Дельфийским оракулам чаще всего обращаются исследователи, которые придерживаются мнения, что происхождение бессмысленной инспирированной речи — греческое. Принято в качестве основного примера древней глоссолалии приводить Дельфийский оракул. Ученые вновь тщательно исследовали эти предполагаемые «сравнимые феномены». Как это не удивительно, но, увы, «нет надежного свидетельства, что пифии когда–либо изрекали свои оракулы в форме, схожей с глоссолалией». Другой весьма серьезный исследователь, Джозеф Фортенроуз, который независимо исследовал те же тексты античных авторов, пришел к выводу, что пифии в Дельфах не входили в безумный или бредовый экстаз. Они не лишались чувств и у них не было «бессмысленного бормотания». Как раз напротив, жрицы в Дельфах изрекали оракулы как в письменной, так и в устной форме, они были стихотворными и прозаическими. Это не является результатом глоссолалического бормотания по вдохновению или результатом экстатической речи. Более того, то, чем занимались пифии, никогда не описывается в терминах glossa lalein («иные языки») или в каких–то иных выражениях, которые можно было бы понять как бессмысленную экстатическую речь.

Утверждается, что «оракулы пифий темны» (asaphe). Означает ли это, что Дельфийские оракулы переходили с лишенного смысла языка на логический или то, что кому–то необходимо было разъяснять непонятное в пророчествах? Вовсе нет. Это просто означает, что оракулы непонятны при переводе с Божественного языка на человеческий. Хотя они выражены на совершенно логическом языке, их трудно понять в силу их таинственности, и оракулы требуют толкования. Сложности такого порядка скорее естественны и вовсе не аналогичны бессмысленной речи. Они, конечно, не означают глоссолалию. Эти последние исследования Дельфийского оракула многое проясняют в более ранних работах ученых. В настоящее время практически доказано, что нет концептуального или лингвистического свидетельства о том, что Дельфийский оракул давал ответы на глоссолалии («иных языках») или на инспирированном экстатическом языке, лишенном смысла.

Столкновение разных мнений ученых[7], споривших по поводу связи между глоссолалией и эллинистической религией, с одной стороны, и пытающихся отделить слова Павла в 1 Кор. 14 от этого языческого источника, опираясь на доступные в настоящее время данные, с другой, привело к поражению первых. Выводы новейших исследователей отрезвят всякого, кто пытается толковать 1 Кор. 14 или Мк 16:17 и Деян. 10 и 19 на. основе воображаемых феноменов эллинистической религии. Их, этих феноменов, не существовало.

3. Значение Glossa lalein вне границ Нового завета

Каково же значение слова glossa в греческом языке вне границ Нового завета? Означает ли на древнегреческом языке термин glossa лишенную смысла речь?

Общеупотребительные лексиконы античного греческого языка в перечне значений слова glossa не расходятся. Наше первоочередное внимание будет обращено на исследование папирусов — древних греческих документов, записанных на материале, изготовленном из тростника. Он был широко распространен, и множество текстов сохранилось именно на папирусе. В авторитетном словаре по греческим папирусам Фредерика Прейсигке говорится, что glossa означает «язык, диалект» и ничего более. Laleo же означает «говорить, общаться, сообщать». В текстах, записанных на папирусе, нет никакого свидетельства о глоссолалическом бормотании. Все заключено в сферу рациональной и осмысленной речи.

Моултон и Миллиган собрали воедино греческие слова, встречающиеся на папирусах и в других нелитературных источниках, чтобы проиллюстрировать словарь Нового Завета. Здесь также термин glossa означает орган во рту человека или животного, буквально «язык» или же осмысленный человеческий язык (речь)».

Моултон и Миллиган отмечают, что «в то время, как lego концентрирует внимание на смысле произносимого, звукоподражающее laleo скорее указывает на внешнюю форму…» Однако нет свидетельств что laleo эволюционировало в понятие, описывающее глоссолалию в античном мире. Оно осталось термином, означающим осмысленную речь в 1 Кор. 14:19, 29; глагол laleo обозначает, таким образом, осмысленную речь.

Если же расширить круг поисков glossa за пределы папирусов и других нелитературных памятников, то необходимо рассмотреть, есть ли в греческом языке, более позднем, чем язык Нового Завета, термин, означающий экстатическую речь или бессмысленное говорение. Обратимся к греческой патристике. Отцы древней греческой Церкви писали много и оставили богатейшее собрание духовной литературы. На языке греческой патристики glossa означает «язык как инструмент речи», или «язык», «диалект», а метафорически — «плеть» или «слиток золота».

Изучение темы «иных языков» у отцов Церкви вплоть до III в. по Р. Хр. позволило Гарольду Хуитеру сделать вывод: «когда отцы (Церкви) разъясняли природу "иных языков", они чаще всего говорили о ксенола–лии (т. е. говорение на известном языке, который человек освоил немеханическим способом)». Иными словами, отцы Церкви рассматривали феномен «иных языков» как овладение иностранными языками чудесным образом. Таким же образом они толковали и 1 Кор. 14.

Необходимо отметить, что наиболее глубоко исследование «иных языков» в 1 Кор. 14, как осмысленной или бессмысленной речи было проведено И. Дж. Энгельсеном. В результате он пришел к выводу, что греческое выражение glossa lalein, («говорение на иных языках»), вне Нового Завета более нигде не встречается. Единственное исключение было обнаружено уже после того, как Энгельсен закончил свою работу. Однако там речь о бессмысленном бормотании не шла[8].

Большего греческие тексты нам дать не могут. До сих пор не известно ни единого античного греческого текста, в котором использовалось бы определение glossa, глагола ialein или новозаветного словосочетания glossa lalein в специфическом смысле экстатических «иных языков». По сей день ни один исследователь не смог выявить ни единого случая использования этих терминов в небиблейских текстах в значении глоссолалии как бессмысленной речи или же экстатического бормотания. Это удивляет, в особенности учитывая устоявшееся мнение, которое отстаивают многие авторы, считающие «говорение на языках» феноменом глоссолалии, известным за пределами Нового Завета в среде античных языческих религий, откуда якобы глоссолалия и проникла в церковь в Коринфе, а затем и распространилась повсюду.

4. Glossa lalein в Септуагинте

Теперь мы обращаемся к использованию выражения glossa lalein в Септуагинте, которая во времена Нового Завета была признанным греческим переводом еврейских Писаний (Ветхого Завета). Греческий язык Септуагинты широко использовался авторами Нового Завета, чья речь перемежалась цитатами из Ветхого Завета. Вопрос следующий: встречается ли в Септуагинте выражение glossa lalein в значении лишенной смысла речи или экстатического говорения?

Профессор Рой А. Харрисвил суммирует факты в своей знаменитой работе об использовании в греческом языке выражения glossa lalein: «В Септуагинте слово glossa рядом с глаголом lalein появляется семь раз, четыре раза в единственном числе и неизмененное (Иов. 33:2; Пс. 37:30, 39; Иер. 9:5), а также три раза в единственном числе с модификациями (Пс. 109:2; Ис. 19:18, 28:11)». Таков перечень мест, в которых встречается интересующая нас фраза из Нового Завета.

Принимая во внимание все случаи использования glossa в Септуагинте, а так же когда значение его наиболее близко совпадает с лингвистическим употреблением в Новом Завете, профессор Харрисвил пришел к выводу, что, оказывается, переводчики Септуагинты ничего не знали о техническом термине «говорения на языках» в значении лишенной смысла речи. В каждом случае употребления glossa или сочетания glossa lalein в Септуагинте подразумевается «язык» в смысле диалекта. Это ни в коем случае не является известной сегодня глоссолалией. Таким образом, использование этого термина в Септуагинте находилось в полной гармонии со словоупотреблением его в греческой литературе вне пределов Нового Завета.

Кстати сказать, использование в Септуагинте выражения glossa lalein подтверждает ту точку зрения, что в других случаях применения этого выражения вне Септуагинты, т. е. в Новом Завете, это словосочетание просто означает речь на нормальных человеческих языках.

Мы можем суммировать данные относительно выражения glossa lalein («говорить на языках»), утверждая, что эта фраза никогда не использовалась вне Нового Завета для обозначения того, что в наше время называется глоссолалией в смысле лишенной логики речи или экстатического бормотания. И как единодушно показывают последние фундаментальные исследования по этому вопросу, такое употребление в греческой литературе и языке не известно. Таким образом, становится все сложнее и сложнее толковать слова Павла как элементы экстатической, бессмысленной речи. Нет никаких внешних свидетельств, противоречащих тому, что не могли не признавать прежние исследователи.

5. Современные гипотезы о глоссолалии как бессмысленной речи

Изучающему современный феномен глоссолалии может показаться весьма удивительным, что не существует никакого лингвистического или какого–либо иного свидетельства о глоссолалии или экстатической речи в культуре за пределами Нового завета. Ввиду этого факта, для тех, кто хотел бы разобраться с опытом глоссолалии на примере 1 Кор. 14, вариантов остается немного. Профессор Харрисвил выразил это в следующих корректных словах: «Если мы не признаем за новозаветными писателями их авторства обсуждаемой терминологии, то нам придется продолжить наши поиски до той точки, откуда технический термин "говорение на языках" проник в Новый Завет».

Существуют две основные гипотезы происхождения греческого выражения glossa lalein («говорить языками») как технического термина, описывающего «бессмысленную речь» в 1 Кор. 14. Одна гипотеза предполагает, что выражение было придумано самим Павлом как технический термин, чтобы вразумить некоторых христиан в Коринфе. Вторая гипотеза состоит в том, что этот технический термин родился в дохристианском иудаизме, а именно — в дохристианском иудейском обществе, связанном с Кумраном.

Эти гипотезы содержат в себе внутреннее противоречие. Нет видимой связи между специфическим использованием в библейском или внебиблейском языке или литературе выражения «говорить языками» в смысле речи на нормальном человеческом языке и предполагаемой бессмысленной экстатической речью. Факт приписывания Павлу изобретения нового технического термина по сути свидетельствует о том, что защитники этой гипотезы вынуждены признать, что вне Нового Завета в письменных источниках не существует ничего, могущего подтвердить, будто glossa lalein («говорение языками») подразумевает глоссолалию где–либо в античном мире. Это новшество они вынуждены приписать Павлу, потому что нигде не смогли найти необходимых для подтверждения их гипотезы фактов. Иоханес Бехм в своей статье о glossa («языках») в Теологическом словаре Нового Завета утверждает, что Деян. 2:3, 4 не дают основания появиться техническому термину «глоссолалия». Он, безусловно, прав.

Ученые, допускающие, что глагол lalein («говорить») — звукоподражательный термин, от которого произошла глоссолалия, не имеют под своей версией твердого лингвистического основания. Это игра ума и ничего более. Почему Павел должен изобретать какие–то технические термины ради вразумления христиан о верном использовании духовного дара?

Те же, кто утверждает, будто есть некое основание видеть глоссолалию в еврейских или эллинистических традициях, вступают в противоречие с выводом Энгельсена: «Он (Павел), возможно, и имел предшественников, но они не оставили следов». Гипотезе, построенной на мнимых аналогиях с еврейским или эллинистическим миром, недостает прямых или косвенных подтверждений из каких–либо письменных античных источников. Такого материала попросту нет.

А что сектантское иудейское сообщество в Кумранах? Оставило ли оно какие–либо следы глоссолалической речи или экстатического бормотания? Хотя в кумранских рукописях не найдено о том свидетельства, все–таки есть предположение, что глоссолалия возникла в кумранской общине. Но Кумран не только не дает «недостающего звена» к предполагаемому употреблению Павлом glossa lalein в качестве технического термина, но и не подтверждает ее гипотетического происхождения. Никто не был в состоянии продемонстрировать никакой очевидной связи Кумрана или иных дохристианских иудейских кругов с появлением глоссолалии.

Факт остается фактом: нет никакого свидетельства причастности Кумрана, или кругов с ним связанных, к чему–то подобному тому, что описано в 1 Кор. 14. Если же высказаться проще, это означает, что гипотетическая зависимость мнимой Павловой глоссолалии от иудейства или других культовых образований не подтверждается известными к настоящему времени источниками. Необходимо отметить, что люди, выдвинувшие обсуждаемую гипотезу, как раз и есть те самые ученые, которые признают отсутствие современных фактов, могущих подтвердить что glossa lalein («говорение на языках») когда–либо вне Нового Завета обозначало глоссолалию в смысле экстатической, лишенной логики речи.

Заключение

Среди современных ученых не достигнуто согласие по поводу происхождения предполагаемой глоссолалии, которую, как полагают, Павел имел в виду в 1 Кор. 12–14. Вплоть до настоящего времени о феномене глоссолалии нет ни одного свидетельства как в доступных письменных греческих памятниках, так и в других источниках. Также нет основания полагать Павла автором глоссолалии, похожей или идентичной той ее форме, которая практикуется в настоящее время в некоторых христианских и нехристианских религиях. С точки зрения богословия не совсем корректно вычитывать из Нового Завета объяснение современного феномена — в том его виде, как он практикуется у пятидесятников, неопятидесятнических харизматов и в других нехристианских религиях на всех континентах. Не стоит извлекать из текста того, чего там нет, а лучше вчитаться в него как следует и взять из него корректную экзегезу.

Есть только одно ясное и определенное место в Новом Завете, которое недвусмысленно определяет «говорение на языках», и это место — Деян. 2. Если у вас нет предвзятости к предлагаемой версии, тогда «языки» есть известные, осмысленные языки, на которых говорили люди, получившие дар Святого Духа. Они были понятны для людей, собравшихся в тот день в Иерусалиме из различных мест античного мира.

Мы можем поднять вопрос о корректном толковании. Не будет ли методологически более точным при толковании опираться на известное определение и на ясное место в Новом Завете, а не акцентировать внимание на менее отчетливом и более сложном[9]. Fie следует ли богослову в данной ситуации попытаться разобраться в более сложном месте 1 Кор. 1–14 в свете более ясного Деян. 2? Разве это не более корректный и разумный подход?

Вне Библии отсутствуют данные, подтверждающие какую бы то ни было глоссолалию. Методологически неприемлемо попросту вычитывать из Нового Завета современную практику глоссолалии в харизматическом движении. Давайте объяснять Библию самой Библией, когда обсуждается определенный лингвистический феномен. Эта методология лингвистически целостна и герменевтически корректна. Она прошла проверку временем на протяжении многих веков.