Дара-Дарина

ДАРА-ДАРИНА

В одной из деревушек Маларии жила-была вдова с двумя малолетними детьми погодками сыном Тимом и дочкой Дариной. Жили они небогато, но дружно и ладно. И все было бы у них хорошо, но пришла в их края беда: засуха высушила посевы, в лесу не стало ни грибов, ни ягод, из обмелевшей реки ушла рыба. Люди от бескормицы забили скот и порезали домашнюю птицу. Нужда погнала людей с насиженных мест на чужбину в поисках куска хлеба. Когда в доме вдовы не осталось ни крошки хлеба, она сказала сыну и дочке:

- Милые мои! Мне нечем вас больше кормить. Берите котомки и идите по миру ищите лучшую долю. Мир не без добрых людей и, может кто, подаст вам из жалости кусок хлеба.

Тим и Дарина заплакали. Они не хотели покидать родительский дом, но еще больше не хотели расставаться с матерью, но слезами нужду не прогонишь, из слез кашу не сваришь. Взялись брат и сестра за руки, и пошли, куда глаза глядят. С каждым днем они уходили всё дальше от родного дома и всё чаще ночевали под открытым небом с пустым желудком. Одежда их износилась, башмаки порвались, а ноги были сбиты в кровь о дорожные камни.

Наконец в один из дней вдали показался дом под камышовой крышей, стоявший у края леса. Из трубы дома вилась тонкая струйка дыма. Тим ускорил шаги, но Дарина в изнеможении остановилась и жалобно простонала:

- Тим, я не могу дальше идти! Я устала и хочу есть. Сходи к дому один. Может хозяева дадут тебе что-нибудь из еды или одежды? За меня не беспокойся. Я подожду тебя у дороги, и до твоего возвращения немного посплю.

- Хорошо, - согласился, жалея сестру Тим, и пошел к дому один. Заглянув в окно, он увидел сидящую за столом в чисто убранной, небольшой комнате пожилую женщину с ложкой в руке. Перед ней стояла тарелка с двумя кусочками хлеба, кувшинчик и маленький дымящийся котелок.

"У хозяйки есть еда, и она сейчас все съест!" - подумал Тим, судорожно сглотнув слюну и, не мешкая, постучался в окно.

- Добрая женщина! Дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба, а если есть, то и глоточек молока! - жалобно запричитал он.

Женщина распахнула окно и, всплеснув руками, сказала:

- Бедное дитя! Откуда ты здесь взялся, да еще и один? Заходи скорее в дом! Я дам тебе еды и приготовлю отвар для израненных ног.

Убедившись, что никого поблизости нет, она быстро захлопнула за вошедшим мальчиком дверь и ласково попросила:

- Посиди на лавке, а я мигом приготовлю воду для купания! Негоже в таком виде садиться за стол.

Тим сел на лавку и уставился голодными глазами на тарелку с хлебом.

Женщина ухватом вытащила из печи большой чугун с теплой водой, вылила ее в стоявшее за печью деревянное корыто и позвала:

- Малыш! Иди, умойся с дороги, а я достану тебе чистую одежду!

Тим с трудом отвел глаза от хлеба, задвинул ногой котомку под лавку и пошел на зов. Пока он смывал с себя дорожную пыль, женщина достала из сундука штаны и рубаху, накануне пошитые ею для обмена на продукты, положила их на табурет, стоявший около печи, и бросила грязные обноски в огонь. Затем вынула из печи маленький котелок с кипящей водой и положила в него пучок высушенной травы.

Тим оделся в чистое белье и молча сел на лавку, терпеливо ожидая, когда хозяйка предложит ему обещанную еду, украдкой бросая голодный взгляд на тарелку с хлебом. Женщина проследила за его взглядом, намазала кусок хлеба медом из стоявшего на столе кувшинчика и протянула лакомство замершему в ожидании мальчику.

Тим жадно схватил хлеб, поспешно извлек из котомки тряпицу, разломил кусок пополам, завернул половинки в тряпицу и спрятал за пазуху.

- Почему ты не стал есть? - удивилась женщина.

- Я не очень голоден! - соврал Тим. - Я возьму хлеб с собой и позже поем вместе с сестрой.

- Ну, хорошо! - пожала плечами хозяйка. - Тогда, пока настаивается отвар, расскажи, откуда ты родом и куда идешь? Где твоя сестра и почему она не с тобой? Живы ли ваши родители?

Тим поведал сердобольной женщине о том, что голод заставил их мать отправить его с сестрой искать на стороне лучшую долю. Стараясь не смотреть на стол с едой, он поведал и о том, что бедные люди, несмотря на нужду, делились с ними последним куском хлеба, а богатые гнали со двора и травили собаками.

- Мы с сестрой побывали во многих местах, но не нашли для себя ни лучшую долю, ни кров над головой, - закончил мальчик рассказ. Тим не хотел задерживаться в доме незнакомой женщины и не стал называть ей свое имя и имя сестры и не сказал, где он оставил сестру, а женщина и не думала его пока об этом спрашивать. Она выслушала рассказ, горестно вздыхая и сокрушенно качая головой.

"У меня нет своих детей, - во время рассказа думала она. - Для маленького бродяжки будет лучше, если я оставлю его у себя. Сестра, не дождавшись возвращения брата, наверняка будет искать его и рано или поздно постучится в мой дом".

Женщина встала, размешала ложку меда в чашке с теплой водой и подала ее Тиму. Пока мальчик пил, она достала из холщового мешочка, спрятанного в нише печи, черные корешки и кинула в рот горсть сизых ягод. Положила корешки в котелок с отваром и снова поставила в печь.

Вода быстро закипела, и по комнате распространился пряный запах, от которого Тима стало клонить в сон. Тим не успел поблагодарить хозяйку за радушный прием и встать, чтобы уйти: мысли его спутались, и он заснул, сидя на лавке с низко опущенной головой. Женщина перенесла его в каморку, положила на большой сундук, накрыла перинкой и, немного подумав, сказала:

- Пусть имя, данное тебе родителями при рождении, останется в прошлом. Я буду звать тебя Мирт. Если твоя сестра придет ко мне - ее имя будет Дара.

Женщина вернулась в комнату, зажгла стоявшую на столе свечу и начала шить чехол для перинки в подарок будущей невесте подрастающего царского сына.

Солнце катилось на закат и, от потянувшей из леса прохлады, Дарина проснулась. Не увидев поблизости брата, она сначала испугалась, но потом вспомнила, что Тим пошел к дому у леса просить для нее еду. В ожидании его возвращения от нечего делать, она стала выбирать из спутавшихся за время сна волос приставшие к ним травинки.

Сумерки сгущались. Дарина заволновалась. Она не могла понять, что так надолго задержало Тима и почему он не торопится принести еду? Девочка хотела бежать на его поиски, но из опасения огорчить брата своим непослушанием - передумала.

День стремительно подходил к концу. Тим не появлялся. Дарину охватила паника. Она со всех ног кинулась к дому, в окне которого светился огонек. Привстав на цыпочки, заглянула в окно и обвела комнату ищущим взглядом, в надежде увидеть Тима, но увидела лишь женщину, что-то шившую при свете зажженной свечи.

"Наверное, я с Тимом разминулась!" - подумала Дарина и побежала туда, где безмятежно спала днем, но брата там не было. Девочка растерялась и, не зная, что ей делать заплакала.

Погас последний луч солнца, и всё вокруг погрузилось в темноту. Ночь для Дарины прошла в напрасном ожидании брата и наступившее утро не принесло ей утешения - дорога по-прежнему была пустынна.

"Неужели с Тимом что-то случилось?" - подумала Дарина и, полная решимости узнать, где он, побежала к дому. Задохнувшись от волнения и быстрого бега, она забарабанила маленькими кулачками в дверь.

На шум из дома вышла разгневанная хозяйка с кочергой в руке. Увидев перед собой заплаканную девочку в поношенном грязном платье, она опустила кочергу и с участием спросила:

- Милое дитя! О чем ты плачешь и почему одна? Негоже маленькой девочке бродить одной.

Дарина заплакала и попыталась сквозь слезы ответить женщине, но рыдания заглушали ее слова.

Женщина уже догадалась, что перед ней сестра спящего в чулане мальчика и ласково предложила:

- Знаешь, что, дорогуша, давай не будем стоять на пороге, а зайдем в дом. Не бойся, тебя здесь никто не обидит. Умоешься, успокоишься и расскажешь мне всё по порядку. Может быть, я тебе чем-то помогу.

Женщина завела Дарину в дом и усадила на лавку. Пока девочка разглядывала комнату, налила из чугунка в корыто теплой воды и позвала:

- Иди-ка, милая, умойся с дороги!

Женщина помогла Дарине смыть с тела грязь и вымыть волосы. Мальчик был пригож, а девочка оказалась еще краше.

"Я и ее оставлю у себя, пусть помогает по дому", - решила женщина. Улыбнувшись доверчиво смотревшей на нее малышке, она укутала ее простыней и усадила на постель. Плеснула в чашку молока, накрошила в него хлеба и подала Дарине.

- Когда поешь - расскажешь, почему плакала и как оказалась одна около моего дома, а я тем временем на скорую руку буду шить для тебя новую юбку и кофту.

Женщина положила в котелок черные коренья, залила их водой и поставила в печь. Достала из сундука две разноцветные полосы ткани, взяла иголку с нитками и приготовилась шить и слушать.

Дарина поела и, повеселев, рассказала то, что женщина уже знала от Тима. Женщина погладила ее по голове. Дарина с надеждой спросила:

- Скажите, пожалуйста, мой брат приходил к вам или, может, он встретился вам? Куда он ушел? Почему не взял меня с собой?

Женщина отложила шитье, взяла ее ладошки в свои руки и, глядя в наполненные мольбой глаза Дарины, ответила:

- Милая деточка! В хорошие-то времена ко мне редко кто захаживал, а ныне, кроме тебя, я давно никого из пришлых людей не видела. Мой дом стоит в стороне от дороги. Живу я здесь совсем одна. По утрам пасу царских овечек, а днем хожу в город за продуктами, или в лес за хворостом. Может твой брат приходил, когда меня не было дома: увидел висящий на двери замок и свернул в лес набрать ягод, а в незнакомом месте немудрено и заблудиться. Но ты не волнуйся! Дикие звери в наших местах не водятся. Отдохни еще. Пусть твои волосы высохнут. Я тем временем дошью тебе кофту, и мы вместе поищем твоего брата.

Ласковый голос женщины успокоил Дарину, и она поверила ее словам. Пока девочка расчесывала белокурые волосы, чтобы они поскорее высохли, хозяйка подошла к печи и незаметно для нее съела горсть ягод.

Вода в котелке закипела, и комната наполнилась пряным запахом кореньев. Дарина сладко зевнула, положила голову на подушку и крепко заснула. Женщина забрала у нее из рук гребень, взяла маленькую корзинку, закрыла дверь на замок и по заросшей тропинке торопливо пошла вглубь леса. У топкого болота она нарвала полную корзинку забывай-травы и, опасаясь попасться на глаза жившей в тех местах колдунье, озираясь по сторонам, поспешно вернулась домой.

В доме было тихо. Дети спали глубоким сном.

На рассвете женщина смочила губы Тима отваром душистых луговых цветов и слегка встряхнула за плечо. Тим открыл глаза и испуганно спросил:

- Я заснул? Простите, пожалуйста! Спасибо за еду и одежду. Мне нужно идти. Меня ждет сестра. Ее надо накормить. Если меня долго не будет, она испугается и будет плакать.

- Постой! Подожди! Я испекла для тебя и твоей сестры по пирожку, - женщина протянула Тиму тарелку с пирожками.- Съешь любой из них, а я тем временем поищу для твоей сестры что-нибудь из одежды.

Тим съел пирожок и позабыл, кто он такой, что с ним было и куда он собирался идти, ведь начинкой в пирожке была забывай-трава.

Женщина прижала ладони к вискам и, напустив на лицо болезненное выражение, с трудом промолвила:

- Ах, Мирт! У меня начался мигрень! Попаси вместо меня овечек. Передай старшему пастуху, что Аглая, мол, приболела. Если он спросит, кто ты такой - скажи, что ты живешь в моем доме и будешь пастухом вместо меня. Поторопись. Узелок с едой на столе, а накидка - за печкой.

Мирт перекинул накидку через плечо и с узелком в руках направился к выходу. Проходя мимо стоящей у стены кровати, он заметил на ней разрумянившуюся во сне белокурую девочку и залюбовался ею. Аглая подтолкнула Мирта к выходу. Он еще раз глянул на сладко спавшую девочку и вышел из дома.

Отвар луговых цветов разбудил Дарину. Она открыла глаза и, не сообразив спросонья, где находится, тревожно посмотрела по сторонам, но, увидев женщину, обещавшую пойти с ней искать Тима, успокоилась.

Аглая подала ей юбку и кофту и заторопила:

- Вставай, соня! Одевайся, ешь пирожок, и пойдем искать твоего брата!

Дарина быстро оделась и съела пирожок. Последний проглоченный кусок заставил ее позабыть, кто она есть, откуда и куда идет.

Женщина достала из сундука мешок и сказала:

- Дара! Я ухожу на лесное озеро собирать лебяжий пух, а ты в мое отсутствие уберись в доме, подмети двор и никуда не отлучайся. Когда я вернусь - мы наносим из колодца воды и приготовим еду. Все домашние дела нужно сделать до возвращения Мирта. К его приходу в чугунке должна быть горячая вода, а еда стоять на столе. После обеда мы с ним пойдем за хворостом, а ты переберешь пух.

С того переломного в судьбе Тима и Дарины дня прошло много времени и утекло много воды. За то время, что они жили в доме Аглаи, никто из них не вспомнил, что они брат и сестра. Не вспомнили они ни родную мать, ни родительский дом. Аглая, любившая приемышей, как своих детей, умерла, так и не открыв им тайну их родства. Тим и Дарина, по ее воле ставшие Миртом и Дарой, похоронили ее, поплакали на могилке, и теперь Дара ходила с мешком к лесному озеру, торопясь доделать перинку ко дню свадьбы ставшего взрослым царского сына.

В один из дней Мирт вернулся домой радостно возбужденный и сообщил Даре, перебиравшей пух, что во дворце назначены смотрины невесты царевича и начались предпраздничные приготовления.

- А еще я по дороге домой встретил дядьку Башана и он обещал подарить мне свои новые башмаки, камзол и штаны, - похвастался Мирт.

- Ах, Мирт! Мне так хочется полюбоваться нарядами девушек, но это невозможно, - вздохнула Дара. - Я могу только издали любоваться их каретами.

- Не расстраивайся Дара! Я погоню на бойню для дворцовой кухни овечек и расскажу тебе обо всем, что мне удастся увидеть, - успокоил ее Мирт. - Может быть, кто-то из поварят даст мне ради праздника для нас что-нибудь из остатков с царского стола. Ты успеешь доделать перинку?

- Постараюсь. Мне осталось собрать совсем немного пуха. Если бы у меня была праздничная одежда - я могла бы водить с девушками-селянками хоровод, и может быть мне удалось бы хоть краем глаза увидеть царевича и его невесту, - мечтательно сказала Дара. - Но хватит об этом. На нет и суда нет. Хорошо, что хоть у тебя будет обнова, и ты сможешь передать наш подарок по назначению.

Мирту очень хотелось угодить Даре и приобрести для нее праздничный наряд, но у них не было на его покупку средств, а попросить наряд у кого-нибудь из женщин он не решался, чтобы не вызвать неудовольствия Дары. Из разговоров мужчин он знал, что женщины любят сплетничать по каждому поводу и боялся, что они своими острыми язычками пройдутся по Даре, облаченной в наряд с чужого плеча.

В день смотрин слуги вынесли золотые кресла для царя и царицы и два кресла пониже для царевича и его будущей невесты и поставили их в тени навеса, увитого виноградными лозами. Дочери богатых и знатных родителей, нарядные и увешанные драгоценными камнями, выстроились на дворцовой лужайке в ряд. Церемониймейстер подал сигнал музыкантам. Под звуки флейт из дворца вышли улыбающиеся гостям царь и царица. Следом за ними с безразличным видом шел царевич с розой в руке.

Царица окинула оценивающим взглядом ожидающих смотрин девушек и с восторгом шепнула мужу:

- Ах! Какие красавицы! Посмотри сколько их приехало!

- Да! - согласился с женой царь и подумал про себя "Сыну будет трудно выбрать себе невесту. У него выбор богаче моего!" Он взял свою все еще обворожительную супругу под локоток и повел ее к предназначенным для них креслам.

Их Величества заняли свои места. Царевич, поигрывая розой, встал возле них, окинул равнодушным взглядом кандидаток в невесты и украдкой зевнул.

Трубач протрубил сигнал к началу смотрин.

Девушки по очереди выходили из строя и, красуясь, плавной поступью подходили к царской семье. Низко поклонившись, они отходили в сторону и, потупив взор, ждали выбора царевича, но роза ни в этот, ни на следующий день, ни одной из них не досталась - никому из них не удалось тронуть сердце наследника престола.

Девушки приуныли, а их родители заволновались, что недостаточно роскошно одели дочерей. Испросив дозволения Их Величеств, они спешно послали слуг за новыми нарядами и украшениями для них. Царь, чтобы гости в ожидании возвращения слуг не скучали, решил развлечь их псовой охотой и назначил после ужина бал.

Под звуки охотничьих рожков царевич и шумная толпа гостей выехали из ворот дворца. Чуть поодаль ехали егеря и ловчие, держа на сворках рвущихся вперед собак.

Всадники доехали до леса и остановились. В ожидании сигнала начала охоты, они громко переговаривались между собой, натягивая поводья перетаптывающихся лошадей. Егеря, в поисках зверя и дичи стали прочесывать окраину леса. Ловчие с трудом сдерживали скулящих от нетерпения собак.

А в это время во дворце шли приготовления к предстоящему балу. Селянки из еловых веток и цветов плели живые гирлянды для украшения парадной лестницы и залов, а их дети постарше натирали до блеска полы.

Мирт пригнал на задний двор к дворцовой бойне пятьдесят овечек и в ожидании очереди стал восторженно наблюдать за повсюду снующими слугами. Юноша так увлекся, что не заметил, как убежала одна овца. Обнаружив ее пропажу он ужаснулся - за ущерб, причиненный царскому имуществу, ему грозила смертная казнь или штраф, но сумма штрафа была так велика, что для юноши он был равносилен смертной казни - такую сумму он не мог накопить за всю жизнь. Люди, находившихся в тот момент рядом с Миртом, не решились отложить свои дела, чтобы помочь ему поискать овечку. Стражники по распоряжению царя схватили Мирта и бросили в темницу дожидаться его суда.

А за стенами дворца разгорелись настоящие охотничьи страсти. Егерь выгнал из зарослей кустарника лису, и собаки, захлебываясь лаем, погнались за ней по полю. Всадники помчались следом за собаками, гикая и подбадривая их свистом. Их взоры были прикованы к огненно-рыжей, стелющейся в стремительном беге лисе и никто не заметил стоявшую на опушке леса старую женщину, грозившую в их сторону посохом.

Лиса сделала по полю полукруг, вильнула хвостом и нырнула в густые заросли шиповника. Собаки потеряли ее из вида и с громким лаем разбежались во все стороны, пытаясь отыскать лисий след. Всадники остановили разгоряченных скачкой лошадей и стали прислушиваться к лаю собак. Царевич, увлеченный охотой, не пожелал оставаться со всеми на месте и, крикнув: - Я поищу другую добычу! - углубился в лес.

Вдруг до его слуха донесся звонкий призывный лай собаки.

- Собака загнала зверя в ловушку! - обрадовался царевич и направил коня в сторону, откуда слышался лай. Очутившись на берегу лесного озера, он увидел прижавшуюся к стволу спиной прелестную белокурую девушку. У ее ног валялся мешок с высыпавшимся на траву лебяжьим пухом. Девушка, с закрытыми от страха глазами, держала на высоко поднятых руках лису. Собака с громким лаем наскакивала ей на ноги, принуждая бросить зверя.

Царевич хлыстом отогнал собаку. Собака, недовольно ворча, отбежала в сторону и села, не сводя злых глаз с лисы и девушки, готовая вновь броситься на нее.

Девушка, не слыша возле себя ужасного лая, открыла глаза и увидела красивого юношу на чудесном коне. Вдруг лиса вырвалась из ее рук и бросилась в лес. Собака с громким лаем сорвалась в погоню и скоро ее голос замер вдали.

Первой опомнилась девушка. Она схватила мешок и стала торопливо подбирать рассыпавшийся по траве пух.

Царевич спрыгнул с коня, намереваясь помочь ей, но порыв ветра разнес пух по водной глади озера.

Дара, а это была она, села на траву, закрыла лицо руками и заплакала.

Царевич опустился перед ней на колено и с участием спросил:

- Милая, девушка, отчего ты плачешь?

Дара мельком глянула на него и, потупив взор, сказала:

- Добрый юноша! Много лет назад моя приемная мать начала собирать пух на перинку для будущей невесты царевича, и как раз сегодня я должна была ее доделать. Теперь это невозможно! Завтра объявят его невесту, и я не успею собрать нужное количество пуха, чтобы преподнести перинку в подарок.

Царевич, узнав, что причиной слез была недоделанная перинка для им пока не выбранной невесты, весело рассмеялся.

Дара, не понимая, что юноша нашел смешного в ее словах, в недоумении вскинула на него глаза, но юноша так искренне и заразительно хохотал, что она сначала застенчиво улыбнулась, а потом рассмеялась звонким смехом, напоминавшим перезвон серебряных колокольчиков.

Вдруг неподалеку раздались звуки охотничьих рожков - это трубили егеря, рыскавшие по лесу в поисках царского сына. Царевич, не желая компрометировать Дару, вскочил на коня, приветливо махнул ей на прощание рукой и ускакал прочь. Скоро в лесу стало тихо, и он наполнился щебетанием и пением птиц.

Дара подобрала запутавшийся в траве пух и вернулась домой. Дома она приготовила Мирту еду и поставила в печь котелок с водой. В ожидании его возвращения села перебирать пух, но радостное возбуждение от лесной встречи не покидало ее. Дара, улыбаясь своим мыслям, сидела возле не разобранного мешка и не замечала хода времени. Перед ее мысленным взором стояло смеющееся лицо юноши, спасшего ее от разъяренной собаки.

Работа явно не спорилась.

За окном сгущались сумерки, и ощущение радости в сердце Дары сменилось тревогой за Мирта, не пришедшего на обед. Вспомнив, что во дворце после бала будет фейерверк, она решила, что Мирт захотел издали посмотреть на красиво одетых людей, чтобы порадовать ее рассказом об увиденном, а если повезет, то принести что-нибудь вкусное из остатков с праздничного стола. Дара закрыла дверь на засов, плотно завесила окошки занавесками и легла в свою кроватку, оставив на столе зажженную свечу.

А во дворце всю ночь не прекращались танцы. Яркие фейерверки, низвергаясь каскадами искр, освещали царский двор. Смех и музыка долетали до его самых потаенных мест, и Мирт тоже слышал их. В другое время они вызвали бы у него радость и восторг, но это было бы в другое время, а сейчас он томился в неизвестности, ожидая царский суд.

К утру бал закончился. Их Величества удалились в свои покои. Гости разошлись отдыхать по отведенным для них комнатам. Слуги погасили свечи. Дворец погрузился в сон, но царевичу было не до сна. Он сидел у окна и в мыслях переживал события минувшего дня. Юноша словно наяву видел встреченную у лесного озера прекрасную незнакомку, и в ушах его звучал ее серебристый смех. Он понял, что именно этой девушке отдаст свою розу и не в силах заснуть, стал прохаживаться возле дверей спальни родителей, ожидая их пробуждения, чтобы объявить им о своем выборе.

Решение сына не обрадовало царицу и рассердило царя. Задохнувшись от гнева, царь закричал на сына:

- Не было в нашем роду и не будет того, чтобы наследник престола женился на какой-то нищенке! Только попробуй пойти против моей воли! Я лишу тебя наследства!

Царь вскочил с места и заметался по комнате. Царевич понял, что переубедить родителей ему не удастся, и с понурым видом направился к выходу. Его Величество в гневе простер руку к сыну и закричал вдогонку:

- Завтра же женишься на той, на которую я тебе сегодня укажу, а ослушаешься - ступай из дворца прочь!

Царь посмотрел на жену, ища у нее одобрение и поддержку своим словам и угрозе, но царица промолчала и быстро вышла следом за огорченным сыном. Она догнала его в конце коридора и голосом полным участия попросила:

- Илван, дорогой! Прошу, повремени с объявлением гостям о своем решении! Не гневи отца! Может быть, мы найдем с ним выход из сложившейся ситуации. Ты наш единственный сын и мы хотим, чтобы ты был счастлив. Подожди меня в саду, а я поговорю с Его Величеством.

- Хорошо мама! - согласился Илван и пошел в сад ждать решение отца. А царица тем временем подсела к мужу и стала нашептывать ему на ухо:

- Ваше Величество! Нам с вами совсем ни к чему терять авторитет и уважение сына и портить отношения с гостями. Нужно узнать, где живет девушка, и подослать к ней в дом верного слугу. Пусть он с помощником схватит ее, посадит в мешок и вместе с мешком бросит в озеро. Негодница утонет, а слуга распустит слух, что она сбежала с пастухом, которому вы велите тайно отрубить голову за ущерб, причиненный вашему имуществу. Конечно, сын, узнав эту новость, поскучает немного, но потом послушается вас и женится на девушке знатного рода, на которую вы ему укажете.

Царь обрадовался совету жены, позвал верного слугу и повелел сделать так, как подсказала жена, но от себя добавил:

- Лично брось мешок с негодницей в озеро и знай, если кто узнает о моем повелении, я велю казнить и тебя и помощника.

Слуга в знак повиновения преклонил голову и пошел исполнять тайный царский приказ.

А Дара спала в своем доме, не ведая о нависшей над ней бедой. Она проснулась от стука в дверь и подумала, что это вернулся Мирт. Быстро соскочила с постели, накинула на плечи накидку и открыла дверь, даже не спросив: "Кто там?"

Царские слуги ворвались в дом.

Они схватили Дару и, не обращая внимания на ее мольбу объяснить, в чем она виновата, скрутили ей руки и ноги, завязали рот и запихнули в мешок. Верный царский слуга перекинул мешок через седло и, отпустив помощников, поскакал к озеру.

От сильной тряски повязка с губ Дары сползла, и, когда слуга снял мешок с лошади мешок и поставил его на землю, она стала умолять:

- Добрый человек, отпустите меня, пожалуйста! Я бедная девушка и, поверьте, никому не сделала зла! Я не знаю за собой вины, за которую меня нужно тайно губить. Если я и виновата, то только в том, что вчера смеялась с незнакомым мне юношей. Но поверьте, мы смеялись не над кем-нибудь, а только над разлетевшимся по озеру пухом. Я на берегу озера собирала пух и шла домой, когда мне на руки прыгнула лиса. Ее преследовала разъяренная собака, и если бы не подоспевший вовремя юноша - собака растерзала бы и меня, и лису. Я редко выхожу из дома и почти ни с кем не знакома в округе. Я не знаю кто он мой спаситель. Юноша не назвался, а заслышав зов рожков, ускакал на прекрасном коне. Прошу, сжальтесь надо мной! - слезно молила Дара.

Слуга пожалел девушку. Он поверил ее словам и не стал сталкивать мешок в воду, а оставил на волю божью стоять на обрыве.

- Ты исполнил мою волю? - грозно спросил царь вернувшегося слугу.

- Да, Ваше Величество! - не моргнув глазом, солгал тот. - Я сделал, как вы повелели. Мешок с девушкой внутри упал с обрыва в воду. Зубастые рыбы разорвут и мешок, и девушку на мелкие кусочки.

Царь щедро наградил слугу и, обрадовав жену приятной новостью, объявил третий день смотрин невесты для сына.

Слуги вынесли во двор золотые кресла для Их Величеств и два кресла пониже для их сына и будущей невестки. На дворцовой лужайке в третий раз выстроились в ряд богатые и знатные девушки в новых нарядах и украшениях - одна лучше другой!

Царь и царица заняли свои места, но когда кресло Илвана осталось пустовать, поняли они, что сын ушел искать девушку, которую сам выбрал в невесты. Пришлось царю объявить гостям, что царевич внезапно заболел и что после его выздоровления будет назначен другой день смотрин.

Знатные гости с пониманием отнеслись к его словам, выразили царю и царице сожаление по поводу неожиданной болезни их сына и вместе с дочерьми в тот же день разъехались по домам.

А царь, нахмурив брови, приказал слугам обыскать всё кругом и найти беглеца.

Слуги заглянули во все комнаты, облазили все закоулки царского двора и в самом дальнем углу обнаружили лишь пропавшую у Мирта овечку. Царевича они не нашли.

Мирта выпустили из темницы, и он поспешил домой. К его ужасу в доме царил жуткий беспорядок: все кругом было перевернуто и раскидано. Красть в доме было нечего, и Мирт понял, что Дару, после смерти Аглаи заботившуюся о нем, похитили. Но кто? Зачем? Не найдя ответа на свои вопросы, Мирт, расстроенный случившимся, собрал разбросанные по комнате вещи, поставил на место уцелевшую посуду, заглянул в печь, но в печи было пусто. Он поднял валявшийся под столом сухарь, съел его половину, попил воды и лег спать. Дверь закрывать Мирт не стал - засов был сломан, а чинить его у него не было сил.

Мешок с Дарой внутри всё еще стоял на краю обрыва озера. Руки и ноги у нее затекли, тело ныло, но она боялась пошевелиться, опасаясь свалиться в озеро, так как ясно слышала близкий плеск воды. И неизвестно, чем бы всё это для нее закончилось, если бы из леса на охоту за лебедем не вышла лиса.

Лиса подкралась к неподвижно стоявшему мешку, обнюхала его со всех сторон и, уловив чутким ухом, что внутри мешка кто-то сидит, оттащила его в сторону. Затем она начала грызть угол мешка и вдруг учуяла знакомый запах девушки, которая недавно спасла ее от собаки. Лиса тявкнула и стала царапать мешок когтями и рвать зубами. Она делала это так усердно, что скоро от него остались лохмотья.

Дара обняла спасительницу. Ласково приговаривая, она погладила лису, потому что ничего другого для нее сделать не могла. Вдруг лиса напряглась, подалась вперед и, поводя острыми ушами, начала к чему-то прислушиваться, но теперь и Дара слышала шорох чьих-то шагов. Девушка вытянула шею и увидела медленно идущую в их сторону старую женщину с корзиной и посохом в руках. Женщина внимательно смотрела себе под ноги, потом наклонялась, срывала что-то и клала в корзину, из которой торчали пучки различных трав и цветов.

Лиса припала к земле и, пятясь назад, поспешно скрылась в высокой траве. Дара, не мигая, смотрела на приближавшуюся к ней женщину, в которой узнала колдунью, жившую в самой глухой стороне леса. Из рассказов Аглаи она знала, что знахарка приходит к озеру раз в год и собирает около него одной ей известные растения. Холодок страха сжал сердце Дары, ведь встречи с колдуньей избегали и люди, и звери, и птицы. Даже змеи старались уползти с ее дороги.

Колдунья приблизилась к Даре и спросила:

- Дара, почему ты со страхом смотришь на меня?

Дара, услышав свое имя из ее уст, удивилась, а женщина с улыбкой продолжила:

- Ты испугалась меня? Не бойся! Я просто старая женщина и тебе не сделаю зла. Я хожу, собираю травы и цветы и их отварами и настоями облегчаю свои недуги и недуги тех, кто обращается ко мне за помощью. Не спрашивай, откуда мне известно твое новое имя, но я тоже буду называть тебя Дара. Знаю, что тебе некуда идти. Пойдем со мной. Ты будешь жить у меня и поможешь собирать травы, коренья и цветы. У меня нет своих детей, которым я могла бы передать знания об их лечебных свойствах и если ты будешь прилежной ученицей, я обучу тебя знахарскому делу. - Колдунья посмотрела из-под руки на небо и добавила: - Решайся быстрее. Солнце уходит. Из-за охотников я потеряла драгоценное время, а мне надо так много еще успеть сделать!

Сказала и медленно пошла дальше.

Дару слова женщины успокоили и она, осознав, что терять ей нечего, а идти действительно было некуда, вскочила и побежала догонять колдунью. От пережитого волнения она не придала значения сказанным женщиной словам: "Не спрашивай, откуда я знаю твое новое имя" и решила, что та просто обмолвилась, так как помнила только одно свое имя - Дара. Оставшуюся часть дня она вместе с колдуньей собирала травы и цветы. Старая знахарка рассказывала Даре об их назначении и времени сбора, и только про сорванные у кромки воды цветы с мелкими голубыми лепестками ничего не ей сказала, а молча, положила их в корзину. Они вместе ходили по лугам и лесным опушкам до тех пор, пока не начало смеркаться. Последние лучи солнца золотили верхушки деревьев, когда сборщицы с полной корзиной лечебного сырья подошли к дому колдуньи.

Хозяйка отворила незапертую дверь, зажгла и поставила свечу на стол. Дара внесла в комнату тяжелую корзину и в удивлении остановилась.

Большую часть комнаты занимала побеленная печь. На стене около печи висели связанные в аккуратные пучки травы и цветы. Маленький стол, стоявший у окна, был выскоблен добела, а лавки укрыты цветными лоскутными ковриками. Низкие окошки почти полностью были закрыты шторками, искусно сплетенными из тонких ивовых прутиков. От двери к столу лежала дорожка-плетенка. В углу комнаты красовалась застеленная лоскутным одеялом деревянная кровать с целой горой подушек в пестрых наволочках. От колеблющегося пламени свечи по комнате гуляли причудливые тени. Развешанные травы и цветы источали тонкий аромат, от которого у Дары с непривычки слегка закружилась голова.

- Тебе нравится у меня? - спросила хозяйка.

- Да! - чуть слышно выдохнула Дара. - Скажите, пожалуйста, как мне следует к вам обращаться?

- В народе меня зовут Зида и ты тоже можешь меня так называть, - ответила колдунья и стала разбирать принесенные травы и цветы. Пока Дара связывала их в пучки и развешивала сушиться, Зида вынула из печи чугунок с кашей и водрузила его на стол. Затем достала маленький чугунок с травяным чаем и позвала помощницу к столу. Дара так сильно проголодалась, что ей показалось, что она никогда не ела такой вкусной каши и не пила такого душистого чая. Хозяйка с нескрываемым одобрением смотрела на ученицу, за обе щеки уплетавшую кашу, и думала: "Знать, не ошиблась я в ней! Если она так хорошо ест, значит, так же хорошо будет и работать!"

Наконец с едой было покончено. Дара вызвалась помыть посуду, а колдунья тем временем сдвинула две лавки вместе, положила на них перинку, подушку и покрывало и скоро девушка спала крепким безмятежным сном.

А что же царевич? А царевич, пока Дара с наставницей собирала на лугах лечебное сырье, скитался по округе в поисках белокурой девушки, встреченной им у озера. Вечер застал его неподалеку от дома, в котором теперь Мирт жил один. Света в окне не было и царевич, утомленный поисками, не отважился постучаться в дом, чтобы узнать - не живет ли здесь та, которую он ищет? Он забрался в стог сена, сметанного на лугу и заснул крепким сном, намереваясь с восходом солнца продолжить поиски.

Близилась полночь.

Зида встала с кровати, подошла к мирно спящей Даре, постояла некоторое время, глядя на ее спокойное во сне лицо, и прошептала:

- Нет, Дара! Я тебя не для того приютила, чтобы так скоро лишиться ученицы в твоем лице. Не бывать этому!

Женщина недобро усмехнулась и вышла во двор. В небе сиял огромный диск луны. Колдунья воздела руки к небу, тихо, протяжно запела и медленно закружилась на месте. По небу поползли темные тучи и скоро они скрыли сверкающую холодным светом луну. Песня Зиды стала громче, кружение стремительнее, и, когда она закружилась с быстротой юлы, разразилась такая жуткая гроза, какой никто еще не видел. Проснувшиеся люди с побелевшими от ужаса лицами взирали, как молнии острыми огненными пиками беспрерывно пронзают небо. В их мимолетном свечении деревья и дома вырисовывались причудливыми силуэтами. Оглушительные раскаты грома раскалывали небосвод. Невесть откуда налетевший смерч подхватил стог сена вместе со спавшим в нем царевичем и потащил в неведомую даль.

Зида дико хохотала и, воздев руки к небу, кружилась в бешеном танце и как только она в изнеможении упала на землю, буря стихла, тучи быстро развеялись, и в небе снова засияли яркие звезды и луна. Утром уже никто из людей не помнил о разыгравшейся ночью стихии, и ничто не напоминало им о ней.

Блеск молний и раскаты грома не разбудили ни Мирта, ни Илвана, ни Дару. Брат и сестра спокойно спали до утра там, где их застала ночь.

Мирт проснулся с восходом солнца, доел остатки сухаря, попил ключевой воды и пошел пасти царских овечек. Колдунья на рассвете разбудила сладко спавшую Дару, напоила ее молоком и увела с собой собирать болотные коренья. И только царевича утро застало далеко от тех мест, где он родился и вырос и где встретил белокурую девушку, которую по зову сердца наперекор родителям решил назвать невестой. Смерч перенес его вместе со стогом на небольшой остров и раскидал сено по побережью.

Шум прибоя разбудил Илвана. Он открыл глаза и в удивлении сел. Юноша помнил, что заснул в стоге сена на лугу неподалеку от дома, стоявшего у леса, а теперь он видел перед собой лишь безбрежную водную гладь. Илван, думая, что он еще спит, ущипнул себя за ухо, но водная гладь не исчезла. Он в панике вскочил на ноги и тревожно огляделся: насколько хватало глаз, были видны лишь невысокие горы, местами густо поросшие колючим кустарником и деревьями, среди которых с пронзительным криком летали разные диковинные птицы.

Вдруг Илвану на глаза попалась скала причудливой формы. Своими очертаниями она напоминала ползущую к воде большую ящерицу со сложенными на спине крыльями. В скале виднелось небольшое отверстие.

Илван не знал, куда он попал и как скоро ему удастся отсюда выбраться и решил начать знакомство с местностью с этой скалы. К его удивлению, путь к скале занял гораздо больше времени, чем он рассчитывал - идти по прибрежному песку было непривычно и трудно.

Солнце поднималось всё выше.

Илвану захотелось пить, и он стал осматривать горы, ища глазами какой-нибудь источник воды. К своей радости он увидел стекавший откуда-то с гор небольшой ручей и начал торопливо взбираться по крутому склону к спасительной воде. Чтобы легче было карабкаться, Илван цеплялся руками за ветки кустарника и, когда тонкие ветки обрывались, он падал на камни, раня о них руки и колени, но не обращал на это внимания. Добравшись до ручья, он упал на колени и начал пригоршнями торопливо пить вкусную прохладную воду. Утолив жажду и умывшись, Илван поднял голову и замер. На камне напротив него сидела глянцево-черная исполинская ящерица с большой круглой головой. Ее голова и короткие, сильные лапы были покрыты оранжево-огненными пятнами, а спину украшали длинные оранжево-огненные полосы. Ящерица глядела на человека крупными выпуклыми черными глазами и поднятый кончик ее длинного круглого хвоста угрожающе шевелился. Илван, как завороженный, смотрел на шевелящийся кончик хвоста, и у него от страха на голове зашевелились волосы.

Ящерица резко качнула головой, и царевич тут же ощутил в глазах сильное жжение. "Тварь выжгла мне глаза!" - испуганно подумал он, хватаясь за глаза руками, но боль скоро утихла.

Илван открыл глаза и с опаской огляделся. Ящерицы поблизости не оказалось. Он не знал, кто она и насколько опасна, но что ничего хорошего от встречи с ней ждать не приходится - это он усвоил хорошо. Илван промыл глаза водой и, опасливо озираясь по сторонам, направился к причудливой скале. Вслед за ним, пронзительно крича, полетела стайка диковинных птиц с длинными хвостами и хохлатыми головами, но они юношу не интересовали. В своем стремлении до заката солнца дойти до скалы, он шел напролом через заросли кустарников и перелезал через стволы упавших деревьев, рискуя сломать руку или ногу.

- Я должен проверить, не является ли отверстие входом в пещеру! - упрямо твердил он себе. - Если пещера окажется занятой каким-нибудь животным буду искать другое подходящее для ночлега место, но я должен найти его засветло.

Птицы, словно предупреждая человека о чём-то, с громким криком носились над его головой, но Илван только отмахивался от них. С бешено колотящимся сердцем он подошел к отверстию, заглянул вовнутрь и остолбенел от увиденного зрелища.

В центре просторной пещеры вокруг большого горящего костра сидело несколько ящериц, как две капли воды похожих на тварь, встреченную у ручья. У стены на высоком, широком каменном ложе лежал, свернувшись, огромный дракон. Веки дракона были чуть прикрыты, и казалось, что он дремлет. Вдруг дракон шевельнул крылом, и ящерицы прыгнули в огонь. Сноп искр взметнулся вверх и вместе с ним взвились их гибкие тела.

Илван в ужасе зажмурился, но когда снова открыл глаза, увидел, что твари не сгорели: они танцевали, извиваясь в языках пламени, а дракон с довольной мордой через чуть прикрытые веки наблюдал за ними. Крылья, сложенные на его спине, чуть заметно трепыхали, и казалось, что он вот-вот слетит с ложа и закружится в огненном танце вместе с необычными танцорами.

Илван был так заворожен увиденным зрелищем, что не заметил, как птичий гомон внезапно стих, и установилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать шелест крыльев летящего комара.

Дракон резко открыл глаза и повел их в сторону отверстия. Танцоры, повинуясь его взгляду, выскочили из пламени и по потайному проходу устремились наружу.

Илван отпрянул от отверстия, чуть не подвернув ногу на камнях. Он бросился прочь от скалы, но ящерицы быстро догнали его и преградили путь. Кончики их приподнятых хвостов угрожающе зашевелились. Илвану ничего не оставалось, как под молчаливым натиском преследователей вернуться к скале. Под их конвоем он с трудом протиснулся по узкому проходу и оказался внутри пещеры.

Дракон во весь свой гигантский рост сидел на каменном ложе. Он грозно глянул на появившегося в пещере человека и, изрыгая пламя, громовым голосом спросил:

- Кто ты и как очутился на моем острове? Да еще посмел подглядывать за нами?!

Илван вжал голову в плечи, зажал уши руками и жалобно попросил:

- Ваше Драконство, говорите, пожалуйста, тише! У меня лопнут барабанные перепонки!

- Ах, какие вы, люди, нежные! - сбавляя тон, прорычал дракон. - Отвечай быстрее, или я заживо сожгу тебя!

- Простите, Ваше Драконство, но я попал сюда не по своей воле! - преодолев первоначальный страх, ответил юноша и сбивчиво пояснил: - Я царевич Илван - наследник престола Маларии и до сегодняшнего дня не подозревал ни о вашем существовании, ни о существовании этого острова. Я ушел из дома искать понравившуюся мне девушку, которая, судя по ее одежде из бедной семьи, но для меня это не важно. Я хотел предложить ей стать моей невестой. Устав от поисков, я заночевал в стоге сена. Ночью какая-то неведомая сила вместе со стогом принесла меня на этот остров. Не зная, когда и каким образом вернусь домой, я искал место подходящее для ночлега и заметил отверстие в скале. Я хотел проверить, не является ли оно входом в пещеру, в которой можно ночевать и увидел танцующих в пламени костра ваших подданных. Поверьте, я не подглядывал за вами! Все вышло случайно! Танец заворожил меня. Я не мог оторвать взгляд от необычных танцоров и забыл не только о времени, но и обо всем на свете!

- Так ты говоришь, что тебе понравился танец моих саламандр? - спросил, сменив гнев на милость, польщенный дракон.

- О! Так понравился, что я хотел бы увидеть его еще раз, но не смею просить вас об этой милости, - признался Илван.

Дракон шевельнул крылом, и саламандры опустили хвосты.

- Если то, что ты поведал о себе, правда - ты увидишь танец еще раз, и я помогу тебе вернуться домой. Но если ты солгал - будешь сожжен в огне! - пригрозил дракон и уже мягче посетовал: - Ах, Илван! Если бы ты знал, как я скучаю! Почти сто лет я не слышал никаких человеческих историй! Ты своим рассказом разбудил мое любопытство. Расскажи свою историю как можно подробнее, - устраиваясь поудобнее, велел дракон. - Я тебя слушаю!

- Ваше Драконство! Прежде чем я расскажу вам о себе, можно попросить вас о небольшой услуге?

Дракон нахмурился, и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил:

- Меня?! Ты дерзнул меня просить об услуге? О какой услуге человек хочет просить хозяина острова?

Кончики хвостов саламандр угрожающе шевельнулись.

Илван с опаской покосился в их сторону и робко произнес:

- Простите, но я ничего не ел со вчерашнего утра. Я очень голоден, и мои силы могут закончиться на самом интересном для вас месте рассказа. Нет ли у вас какой-нибудь человеческой еды?

- А что ты обычно ешь? - полюбопытствовал дракон.

- Я? О! Я очень непривередлив в еде, хотя больше всего обожаю суфле из гусиной печенки и артишоки с трюфелями. Могу съесть котлеты из рябчиков или лососины, язык копченый, окуня с ветчиной. Не откажусь от ростбифа из ягненка или фазана с фисташками. Подойдет куропатка с трюфелями, - начал перечислять Илван, но, увидев, что дракон глубоко задумался, неуверенно добавил: - А если у вас ничего из этого нет, то на худой случай сойдут пирожки или пирожные.

- А ты ешь что-нибудь попроще? - почесывая за ухом, спросил дракон.

- Попроще? - переспросил Илван и, немного подумав, воскликнул: - Нет, но я слышал, что есть такая простая еда, как хлеб, сыр, яйца птиц...

- О! - обрадовался дракон. - С яйцами птиц у нас проблемы нет, а вот с остальным твоим меню... - хозяин пещеры с огорчением развел лапы в стороны. - Извини!

- Ну, если так - я согласен на птичьи яйца! - согласился повеселевший Илван, осознав, что дракон сменил гнев на милость, и опасность быть сожженным миновала.

Дракон посмотрел в сторону саламандр, и одна из них, повинуясь его взгляду, быстро уползла из пещеры, но вскоре вернулась, держа в пасти птичье гнездо, в котором лежало три крупных пятнистых яйца. Она положила гнездо у ног человека и отползла назад.

Дракон нетерпеливо заерзал на месте.

Илван не стал тянуть время, выпил содержимое яиц и вкратце поведал дракону историю о том, как, разыскивая скрывшуюся во время охоты лису, неожиданно встретил возле лесного озера очаровательную девушку. Тут Илван улыбнулся и рассказал, как отогнал от девушки собаку и вместе с незнакомкой весело смеялся над разлетевшимся по озеру лебединым пухом.

- Я не мог удержаться от смеха, когда узнал, что причиной ее слез была недоделанная перинка для моей будущей невесты!

- А девушка знала, кто ты? Как ее зовут? - полюбопытствовал дракон.

- Увы! Я не представился и не успел спросить ее имя. Меня разыскивали егеря, и чтобы не компрометировать невинную девушку, пришлось ускакать восвояси. Дома я объявил родителям, что хочу жениться на ней, но они не одобрили мой выбор. Я сбежал из дома, чтобы найти любимую и поселиться с ней в другом месте, но не смог ее нигде отыскать!

В пещере воцарилась тишина.

Дракон сидел, подперев лапой голову, и из его глаз на каменное ложе капали крупные слезы.

- Ах, как бы я хотел съесть твоих царственных родителей! - плотоядно сказал он, и хвосты саламандр угрожающе шевельнулись. - Чует мое нежное сердце, что это они коварно разлучили вас! Но дело сделано! Нужно искать выход из сложившейся ситуации! - дракон встрепенулся и деловито продолжил: - Давненько я хотел поразмяться и полетать, но не мог придумать, куда бы мне слетать?! А вот теперь я знаю, куда и зачем полечу. Я обещал тебе помочь вернуться домой?

Дракон выжидающе посмотрел на Илвана и, когда тот кивнул, воскликнул:

- Ну, так вот! Я сдержу свое слово!

- О! Ваше Драконство! Вы вернете меня домой?

- Нет! - ответил дракон, но видя, как у юноши задрожали губы, пояснил: - Конечно, твой рассказ до глубины души тронул меня, но домой ты вернешься после того, как отыщешь голубой камень. Только тогда я буду спокоен за твое будущее и за будущее твоей невесты.

- Голубой камень? А зачем он мне нужен? - удивился Илван, но, заметив мелькнувшее в глазах дракона неудовольствие, поспешно спросил: - Где я должен искать камень и, что потом с ним делать?

- О! Я скажу тебе это, когда придет время, но для начала выслушай меня! Когда я был маленьким... - начал рассказ дракон, но, заметив, усмешку на губах гостя, с укоризной заметил: - Ничего смешного в моих словах нет. Мы, драконы, тоже сначала бываем маленькими.

- Извините, Ваше Драконство! Я совсем не хотел вас обидеть! Просто попробовал представить вас маленьким и...

- Ну, хорошо! - примирительно буркнул дракон. - Так на чем я остановился?

- Вы сказали, что когда вы были маленьким, - напомнил Илван, с трудом подавив улыбку.

- Ну, так вот! Будучи маленьким, я от своих родителей слышал, что голубой камень встречается только на острове, который мы прозвали островом Ведьм. Все ведьмы земли в день полнолуния устремляются на поиск острова, чтобы с помощью колдовства найти в земле жилу с голубыми камнями, но не всем им удается туда долететь.

- А чем замечателен камень, если они так упорно ищут его? - не удержался от вопроса Илван.

Дракон не сразу ответил на заданный ему вопрос. Его начали терзать сомнения.

Он опустил голову и задумался. "А не поторопился ли я с рассказом о голубом камне? Можно ли открыть человеку его волшебное свойство? Могу ли я доверить человеку свою тайну и тайну огненных саламандр?"

Илван не понял, почему дракон прервал рассказ, и ему не терпелось поскорее узнать, где находится остров с голубыми камнями, чтобы добыть хоть один из них и поскорее вернуться домой, но он решил благоразумно набраться терпения и подождать продолжения рассказа. Дракон словно прочитал его мысли и, отбросив сомнения, сказал:

- Ну, так вот! Мой прадед однажды случайно попал на тот остров, и случилось это как раз в день полнолуния. Он летел издалека, и навстречу ему дул сильный ветер. Уже темнело, и прадед очень устал. Он заметил впереди небольшой пустынный остров с пологой горой, на склоне которой росло около десятка развесистых деревьев и стал снижаться, чтобы отдохнуть до утра под их кронами, как вдруг увидел летевшую к острову ведьму. Чтобы не встречаться с ней, он быстро нырнул под свод деревьев и затаился. Боковой ветер мешал ведьме лететь и ей приходилось туго. Вид женщины говорил о том, что ее силы на исходе. Она пролетела мимо затаившегося прадеда, от усталости даже не заметив его, и опустилась неподалеку у подножия горы.

Прадеду со своего места хорошо было видно, как ведьма, шатаясь от усталости, пустилась в пляс, громко напевая заклятие. Вдруг на том месте, где она танцевала, засветилась голубая дорожка. Женщина обеими руками начала разгребать рыхлую землю, и скоро в ее ладонях светился голубым светом, найденный ею камень. Находка придала ведьме сил, и скоро на земле лежало несколько мелких светящихся камней. Ведьма без устали разгребала землю и извлекала из нее всё новые и новые камни. Вдруг голубая дорожка пропала.

Прадед думал, что ведьма заберет камни и улетит с острова, но она развела большой костер и уселась около него. Когда огонь почти погас, ведьма разбросала тлеющие головешки и переложила камни на место бывшего костра. Камни нагрелись, и их свечение прекратилось. Женщина поочередно брала камни в руки и разминала до тех пор, пока камень не становился мягким и податливым, как тесто. Из этого каменного теста она вытягивала нити. Работа была трудная, кропотливая и отнимала у нее много времени и сил.

Луна постепенно смещалась на небосводе и ведьма все чаще посматривала на начавший алеть восток. Она торопилась закончить нелегкую работу до восхода солнца, но камней было много, и часть их так и осталась лежать на земле.

Ведьма разложила грязные нити сушиться на теплом месте от костра, улеглась рядом с ними и, утомленная работой, быстро заснула.

Прадед из озорства подкрался к ней, стащил камень и несколько нитей и, чтобы не быть застигнутым с поличным, быстро улетел с острова. Дома он рассказал жене о своей проделке. Жена для приличия немного поворчала на него, нечего, мол, приносить в пещеру всякую грязь и ненужные вещи и бросила камень в угол пещеры, а нити в костер...

Дракон интригующе посмотрел на затаившего дыхание Илвана и, выдержав паузу, многозначительно произнес:

- Каково же было их удивление, когда нити не только не сгорели в огне, а стали белее снега! С той поры белоснежная реликвия передается нами, драконами, из поколения в поколение и охраняется пуще ока.

- А камень? Что сталось с камнем? - с нетерпением спросил Илван.

- О! Камень - это совсем другая история! Я расскажу тебе ее позже. А пока и тебе, и мне надо немного отдохнуть. Сегодня день полнолуния, и мы должны успеть попасть на заветный остров. По дороге я обучу тебя словам заклинания ведьм. Пока ты будешь искать голубой камень, я буду охранять тебя и отгонять от острова ведьм, если они вдруг там появятся.

- Ваше Драконство! А всё же, зачем именно мне нужен голубой камень? - дрогнувшим голосом повторил Илван вопрос, не дававший ему покоя. Ему не хотелось учить заклинание, но еще больше он опасался возможной встречи с ведьмами.

- Ты что не внимательно меня слушал?! Тебе нужно добыть из камня пряжу ведьм, а мои ткачи соткут из нее для тебя кожу саламандры.

Глаза царевича округлились, и, икнул от страха, он отпрянул назад.

- Я... Я совсем не хочу быть саламандрой! Я хочу вернуться домой человеком! - чуть не плача произнес он и обреченно добавил: - Или не вернуться совсем!

Дракон, видя, какое действие произвели его слова на человека, поспешил успокоить:

- Не бойся! Обещаю, что надев кожу, ты не превратишься в саламандру, а так и останешься человеком!

Илван ничего не понял из сказанного и теперь растерянно переводил взгляд с дракона на саламандр и обратно. Его потерянный вид развеселил дракона. Он громко захохотал, и с потолка пещеры посыпались мелкие камушки. Юноша с опаской посмотрел вверх и насупился.

- Чем насмехаться надо мной, лучше объясните все по порядку! - обиженно произнес он.

- Извини, но это не моя тайна! Я открою ее тебе, когда ты добудешь голубой камень! Если ты хочешь вернуться домой и жениться на своей избраннице, то ты должен во всем довериться мне и делать так, как я говорю! - примирительно сказал старый дракон, и царевич понял, что другого выхода, как отдать свою жизнь в драконьи лапы, у него нет.

Остаток дня они провели в пещере, и, когда на остров начали опускаться сумерки, дракон с трудом разбудил крепко спавшего гостя.

Илван открыл глаза и увидел перед собой ужасную драконью морду. От неожиданности он вскрикнул и зажмурился, думая, что это страшный сон. Затем подергал себя за ухо, снова открыл глаза и опять увидел ту же морду. Царевич понял, что это не сон, и начал отмахиваться от страшного видения, испуганно при этом бормоча:

- Чур меня! Чур меня!

- Ну, и крепко же ты спишь! Не сразу и добудишься! - не обращая внимания на причитания Илвана, с завистью произнес дракон. - Когда я был моложе, то я тоже крепко спал, но с возрастом мне становится всё труднее засыпать. Да и сон стал уже не тот. Просыпаюсь от каждого шороха.

Пока дракон произносил свою тираду, Илван окончательно проснулся. Он вспомнил, где находится, и посмотрел по сторонам. Саламандр в пещере не было. Легкая краска смущения залила щеки царевича, и он пробормотал:

- Извините, пожалуйста! Я крепко спал, а проснувшись, не сразу сообразил, где нахожусь. Нам что, уже пора лететь?

- Да! - ответил дракон и нажал когтем лапы на камень, выступающий над изголовьем каменного ложа.

Огромный камень со скрежетом сдвинулся с места, и за ним открылся ход, уходивший куда-то наверх. Дракон смерил юношу взглядом с головы до пят и сказал:

- Иди за мной и ничего не бойся! Ход местами сужается. Пригибай на всякий случай голову пониже.

С этими словами дракон скрылся в темноте потайного хода, и Илван поспешил за ним. Едва он успел нырнуть в тоннель, как каменное ложе встало на место, отрезав ему дорогу назад.

Илван пригнул голову, вытянул руки перед собой и осторожно двинулся вперед, но хозяева острова за многие века пользования ходом так отшлифовали пол хода своим брюхом и хвостом, что он стал гладким, как паркет во дворце. Царевич пошел смелее и скоро услышал впереди сопение дракона. Ход постепенно сужался. Подъем стал круче и Илвану пришлось карабкаться согнувшись в три погибели. Потирая затекшую от неудобной позы поясницу, он подумал: "Хм! Интересно! Как тут протиснулся дракон, если даже для меня здесь места мало? Наверное, есть потайной ход в обход узкого места, но он не стал мне о нем говорить!"

Неожиданно тоннель расширился, и впереди мелькнул тусклый свет. Илван обрадовался и пошел быстрее, но тут огромное тело дракона заслонило ему свет. Юноша от своей догадки тихо рассмеялся: "Ага! Значит, я был прав! У драконов действительно есть запасная дорога!"

Скоро тоннель закончился, и в глаза Илвану ударил яркий после темноты свет. Прикрыв глаза рукой, он ступил на край небольшой довольно ровной площадки. Дракон ждал человека, заняв собой почти всю ее площадь.

- Живо залезай ко мне на спину и держись за шею покрепче! - не давая Илвану отдышаться, велел дракон и, едва тот успел вцепиться обеими руками ему в шею, расправил крылья и взмыл вверх. По небу плыли низкие плотные облака, но скоро они закончились и над головами вспыхнули яркие звезды.

Илван никогда не видел звезды так близко, и теперь они казались ему просто огромными. То тут, то там загорались всё новые и новые звезды, и скоро весь небосвод напоминал огромный именинный торт с множеством горящих свечей. Звезды были так обманчиво близки, что казалось, протяни руку - и можно потрогать их. Вдоволь налюбовавшись на звездное небо, царевич посмотрел вниз, но ничего внизу не увидел. Землю окутала темнота. Вокруг существовал только звездный мир и они, летящие в нем вдвоем с драконом.

- Красиво? - повернув голову, поинтересовался дракон.

- Сказочно красиво, - замирая от восторга, ответил юноша.

Дракон свернул в сторону, и вдруг Илван справа от себя увидел яркий диск луны. Луна росла прямо на глазах, и царевич заворожено смотрел на это чудо.

- Мы прилетели! Запоминай слова песни ведьм! - вдруг раздался голос дракона, и для царевича вмиг пропала магия звездного неба и очарование луны. Он вспомнил, куда и зачем они летят. От страха перед неизвестностью у него сжалось и заныло сердце. Илван оробел, и противный холодок страха пополз по его спине.

- Ты не передумал возвращаться домой, чтобы жениться на прекрасной незнакомке? - спросил дракон, заподозривший, что с человеком происходит что-то неладное.

Упоминание о возлюбленной заставило Илвана устыдиться своей робости, и он храбро ответил:

- Нет! Я сейчас желаю этого больше всего! Говори слова песни ведьм! Я запомню их на всю жизнь!

Дракон начал кружить над самой землей, и произносимые им слова при ярком лунном свете приобретали для человека зловещий оттенок и особый смысл:

- "Темные силы неба! Светом луны заклинаю и прошу указать место, где голубые подземные реки протекают через каменное сердце Земли. Мне нужен лишь кусочек ее сердца, чтобы стать неуязвимым для огня", - пел дракон, и Илван словно эхо повторял за ним магические слова. В тот момент, когда лапы дракона коснулись земли, он произнес последние слова заклинания, и под его лапами вспыхнул голубой свет.

Илван соскользнул со спины дракона на землю и стал обеими руками торопливо разгребать ее. Он так торопился, что не заметил, как дракон резко взмыл вверх и грудью закрыл его от стремительно спускавшейся вниз ведьмы. Сноп пламени вырвался из драконьей пасти, и яркая вспышка от сожженной ведьмы на мгновение осветила землю. Юноша в недоумении поднял голову, пытаясь найти источник света, но кроме дракона, спокойно парившего в вышине, ничего и никого не увидел.

Вдруг ногти Илвана царапнули по твердой поверхности камня.

- Неужели я нашел его? - обрадовался он и быстрее заработал руками. Извлеченный из земли крупный камень вспыхнул голубым светом, и юноша, завороженный его свечением, забыл обо всем на свете.

- Быстро залезай мне на спину! - закричал дракон, опускаясь рядом с Илваном. - К острову с разных сторон приближаются три ведьмы! Я не справлюсь одновременно с тремя фуриями!

Царевич от растерянности замешкался. Дракон пастью схватил светящийся камень и, взлетая, так неловко и глубоко вонзил когти в одежду на спине юноши, что сильно разодрал ему кожу.

Илван застонал от боли и потерял сознание. Он не видел, как дракон в последний момент резко взмыл вверх, и ведьмы, с трех сторон стремительно атаковавшие их, промахнулись. Фурии, визжа от злости, пролетели мимо и, стукнувшись друг об друга, мешком рухнули на землю.

Холод каменного ложа вернул Илвану сознание. Он со стоном открыл глаза и увидел склонившуюся над собой озабоченную морду дракона. Илван слабо улыбнулся и еле слышно спросил:

- Что со мной? Я ранен?

Он попытался приподняться, но когда из этого ничего не получилось, заволновался.

- Почему я не могу подняться? У меня всё цело?

- Успокойся! Ты цел и в полной безопасности. Правда, когда нам пришлось удирать от ведьм, твоя спина чуть пострадала от моих когтей, но это не смертельно. Самое главное, что голубой камень, который ты успел откопать, находится здесь, в пещере. А от твоих ран, которые уже промыты и смазаны нашим чудодейственным бальзамом, к утру не останется и следа.

Дракон взял из пасти саламандры кусочек остро пахнущей древесной коры и протянул его человеку.

- На, пожуй немного! - с отеческой заботой предложил он.

Илван недоверчиво покосился на кору.

- Бери, бери! - подбодрил его дракон. - Конечно, это не пирожное, но зато утром ты проснешься здоровым и полным сил.

Царевич осторожно взял протянутый кусочек коры и, чтобы не обидеть хозяина, осторожно куснул его. К его удивлению вкус коры оказался намного приятнее, чем ее запах. Илван с удовольствием сжевал кору, и глубокий сон быстро сморил его. Легкая улыбка тронула губы заснувшего юноши, потому что во сне он снова очутился на берегу лесного озера рядом с прекрасной незнакомкой.

Дракон, стараясь не потревожить его сон, осторожно улегся рядом.

- Ах! Какой он счастливый, что может так сладко спать и видеть сны! А я, хоть обглодай всё дерево, не сомкну глаз до утра! - с доброй завистью произнес дракон и, сложив крылья, тут же оглушительно захрапел.

Пока они пребывали в плену сладкого сна, Дара вместе с приютившей ее колдуньей бродила по низинам в поисках лечебных кореньев. Корзина, которую она носила вслед за Зидой, постепенно наполнялась лекарственным сырьем и тяжелела. Уставшая за день Дара начала отставать от Зиды, и та, жалея ее, замедлила шаг. Наконец они дошли до старого корявого дерева, росшего неподалеку от их дома, и остановились. Дара поставила корзину на землю и стала растирать затекшие ладони.

Зида насторожилась и положила свою морщинистую руку на ее руки, призывая девушку к тишине.

Дара замерла.

Вдали послышался быстро приближавшийся стук лошадиных копыт, и скоро на еле заметной тропинке показался всадник. Подъехав поближе, он резко натянул поводья, остановил коня и грубо спросил Зиду:

- Это ты, что ли, старая, будешь лекаркой?

Услышав такое к себе обращение, колдунья нахмурилась и, еле сдерживая гнев, с достоинством ответила:

- Я не лекарка, а знахарка Зида! И лечу я не всех, а только тех, кого пожелаю!

- А эта девица, что стоит рядом с тобой, кто тебе будет? - не меняя тона, поинтересовался всадник, ткнув пальцем в Дару.

Дара открыла рот, чтобы назваться, но Зида жестом приказала ей молчать и ответила за нее:

- Это моя ученица! А вот кто ты такой и что ищешь около моего дома, который даже звери обходят стороной? И как ты смеешь разговаривать со мной, сидя на коне, да еще таким непочтительным тоном? - строго спросила колдунья.

Всадник замялся, глаза его трусливо забегали по сторонам. Вдруг конь под ним захрапел и начал бить копытом в землю. Неожиданно конь взвился на дыбы, скинул седока на землю, взбрыкнул ногами и с громким ржанием ускакал прочь, скрывшись в глубине леса. Мужчина с трудом поднялся и, потирая ушибленное при падении колено, недовольно заворчал:

- Это ж надо! Меня, лучшего царского наездника, сбросил самый смирный в царской конюшне конь! Да если я расскажу об этом дворовым, мне никто не поверит и...

С этими словами он распрямился и встретился взглядом со стоявшей перед ним колдуньей. Глаза Зиды горели такой лютой ненавистью, что посланец царя от страха онемел и навсегда потерял дар речи. Мыча что-то нечленораздельное, он без оглядки бросился наутек. Колдунья захохотала и погрозила убегавшему невежде кулаком.

Дара с открытым ртом во все глаза наблюдала за этой сценой.

Зида перестала смеяться и провела ладонями по лицу, словно снимая с него паутину.

- Дара, ты хочешь научиться тому, что сейчас видела? - уже спокойно спросила она.

- Да, но боюсь, что у меня ничего не получится!

- Получится! Непременно получится! При желании всему можно научиться! Бери корзину, и пойдем-ка мы с тобой домой! Скоро совсем стемнеет, да и нам больше нечего делать в лесу.

- А тот человек? Что будет с ним?

- Не знаю! Для меня он уже перестал существовать! Я и тебе советую поскорее забыть о нем! - равнодушно ответила Зида, направляясь в сторону своего жилья. Дара последовала за ней, пытаясь выбросить увиденную сцену из головы, но у нее ничего не получалось. Перед ее мысленным взором стоял конь, скрывшийся в лесу.

Зида обернулась, пристально посмотрела на грустно плетущуюся ученицу и загадочно улыбнулась.

Вдруг громкое приветственное ржание вывело Дару из задумчивости. Она вскинула голову и увидела стоявшего у крыльца дома коня. Он был цел и невредим. Девушка поспешила к дому, поставила корзину на землю и обняла коня за шею. Слезы радости были ей наградой за те душевные муки, которые она пережила, думая о том, что дикие звери растерзали это прекрасное, умное животное. Зида с теплотой во взгляде смотрела на них и думала про себя: "Нет, Дара! Я не стану учить тебя тому, что ты видела сегодня! Ты никогда не сможешь применить этих знаний на деле, потому что у тебя слишком добрая душа и отзывчивое сердце. Может быть, оно и к лучшему?"

Колдунья постояла немного и неспешно пошла в дом. Дара погладила коня по шелковистой шее и ласково прошептала:

- Не бойся, мой друг! Тебя здесь никто в обиду не даст! Завтра ты пойдешь с нами к озеру и вдоволь пощиплешь свежей травки.

Конь фыркнул и, словно понимая то, что ему сказала Дара, согласно закивал головой. При упоминании об озере Дара погрустнела и вздохнула. Она прижалась щекой к теплой морде животного и тихо прошептала:

- Мне очень хочется побыть с тобой подольше, но нужно идти. Мое отсутствие может вызвать недовольство Зиды.

Дара с неохотой взяла корзину и понесла ее в дом. Открыв дверь, она увидела, что Зида уже растопила печь и теперь ухватом ставит в нее котелки. Дара с удивлением стала рассматривать котелки. С тех пор как она жила в этом доме, она не только ни разу не видела их, но даже и не подозревала об их существовании. Котелки были гораздо меньших размеров, чем те, в которых обычно готовилась еда, и к тому же они были сильно закопчены.

- Поставь корзину у окна и садись ужинать без меня! - не поворачивая головы, непривычно сухим и строгим голосом велела колдунья. Дара виновато потупила взор.

- Вы рассердились, что я немного постояла с конем? - спросила расстроенная Дара. - Простите, пожалуйста. Конь всколыхнул во мне что-то такое дорогое, но давно забытое, что я не смогла сразу уйти от него.

Зида внимательно посмотрел на ученицу и тихо ответила:

- Нет, Дара! Я не сержусь на тебя, но у нас очень мало времени. Люди так боятся меня, что давно забыли дорогу к моему дому, и только великая нужда могла привести их сюда. Посланец из дворца не случайно появился здесь. Видно, во дворце случилась какая-то беда! Я сама разберу корзину, а ты садись кушать. Когда поешь - поможешь мне готовить снадобье!

Дара, не задавая лишних вопросов, поела кашу с лепешкой и запила все душистым травяным чаем с медом. Она собрала посуду, чтобы помыть ее за собой, но Зида остановила ее:

- Оставь всё как есть и иди сюда. Я научу тебя различать коренья по лечебной силе.

Дара подошла к Зиде и стала смотреть, как она ловко сортирует принесенное из леса сырье, откладывая в сторону коренья, густо опутанные тонкими длинными корешками. Зида отобрала несколько особо узловатых корешков и, растирая их пальцами, стала поочередно подносить к носу. Закрыв глаза, она вдыхала источаемый корнями аромат и сердито отбрасывала в сторону.

- Не то! Совсем не то, что мне нужно! - ворчала она. - Слишком сухо стало в нашей части леса! Корень не успел набрать силы. Придется искать другие коренья за дальним болотом!

Дара, услышав про дальнее болото, испуганно подалась назад. Ей очень не хотелось в одиночку на ночь глядя бродить по лесу, но, пересилив свой страх, она спросила:

- Мне сейчас надо идти?

- Да! И немедленно! Возьми с собой коня! Так оно будет быстрее!

Дара схватила копалку и поспешно выбежала из дома. Конь словно ждал ее. Он преклонил колени, чтобы девушка могла взобраться ему на спину, и они во весь опор помчались к дальним болотам.

Взошедшая луна тускло освещала чуть приметную тропинку. Ветки хлестали Дару по лицу и стегали по морде коня, но они не замечали этого и быстро мчались вперед. Вскоре деревья поредели, и конь перешел на шаг. Он осторожно ступал по земле, пока совсем не остановился. Дара шевельнула поводья, но конь остался стоять на месте. Впереди было топкое болото.

"Ну что ж! Значит, дальше мне придется идти самой!" - подумала Дара, спрыгивая на землю. Она оставила коня на краю болота, а сама, осторожно нащупывая ногой болотные кочки, стала медленно продвигаться вперед. Наконец ее нога ступила на твердую почву. С трудом отыскав при обманчивом лунном свете нужное место, она накопала несколько кореньев и поспешила назад.

К радости Дары, конь стоял на том же месте, где она его оставила. До коня было уже рукой подать, как вдруг перед Дарой сверкнули два чьих-то огромных желтых глаза, и тут же раздался жуткий хохот. От неожиданности она вздрогнула и оступилась. Ноги ее медленно стали погружаться в топкую грязь. Дара испугалась и пронзительно закричала. Конь рванулся вперед, но вдруг сильная рука дернула его за поводья. Конь остановился, мотнул головой и протестующе заржал, но Зида крепко держала поводья.

- Ну вот! Я так и знала, что рано тебя отпускать одну! - проворчала она, глядя в расширившиеся от ужаса глаза побледневшей Дары. - Хватайся за верхушку дерева и держись крепче!

Тонкое высокое дерево, росшее на самом краю болота, под взглядом колдуньи медленно стало клониться вниз.

Дара запихнула коренья за пазуху и цепко обеими руками ухватилась за ветки. Дерево так же медленно распрямилось и вытянуло пленницу из трясины. Как только Дара оказалась на сухом месте, колдунья отпустила поводья коня. Конь подошел к Даре и она, разрыдавшись, уткнулась лицом в его гриву.

Зида протянула ей маленький флакончик и сказала:

- Выпей это и успокойся! Тебя напугал филин, но его не надо бояться. Он часто прилетает в эти места, и он единственный, кто не боится встречи со мной. Да и то, наверное, только потому, что я по ночам сплю, а не слоняюсь по лесу.

Дара, икая от пережитого страха, опорожнила флакончик, и ее щеки порозовели. Она вынула из-за пазухи коренья и протянула наставнице - коренья, нагретые теплом ее тела, источали тонкий аромат миндаля.

- Молодец, Дара! Это то, что нужно! - похвалила Зида ученицу, пряча коренья в складках одежды. - Живо залезай на спину коня! Мы вернемся домой другой дорогой!

Зида взяла коня под уздцы, и конь, с Дарой на спине, послушно пошел за ней. Зида свернула с тропинки и самой короткой дорогой, известной только ей, они втроем вскоре вернулись домой.

Глаза Дары слипались от сна, голова клонилась на грудь. Зида помогла сонной девушке сойти с коня. Дара добрела до своей постели и, не разбирая ее, повалилась поверх покрывала и тут же крепко заснула.

Зида развела огонь в печи, сняла со стены пучки разных трав и когда вода в маленьких котелках закипела, шепча заклинания, поочередно опустила их в котелки. Отряхнула землю с добытых Дарой кореньев и плотно уложила их в большой котел. Зачерпнула кружкой пахучую жидкость из каждого из семи маленьких котелков и залила этим отваром коренья. Подкинула поленья в печь, поставила котел на огонь и стала тихо напевать заклинания. По мере закипания воды голос Зиды крепчал, и когда жидкость забурлила, она запела во весь голос. От кореньев пошел сильный пряный запах. Лечебное снадобье было готово. Зида ухватом сняла котел с огня, накрыла крышкой и плотно укутала своей шалью. Утомленная за день она легла спать, но сон не шел к ней. В темную душу Зиды впервые за долгую жизнь закралось сомнение, и причиной тому была Дара.

"Передо мной встал нелегкий выбор, и я не знаю, как мне поступить! - думала Зида. - Царь будет ко мне слать одного гонца за другим и умолять о помощи его занедужившей супруге, но идти ли мне во дворец одной или с Дарой? Живи я здесь одна, я бы быстро отвадила царя от своего дома, а так он не оставит нас в покое. Мне либо придется покинуть с Дарой эти места, либо..." - колдунья поморщилась, представив, что ей придется сделать, чтобы их оставили в покое.

Зида зажгла свечу, подошла к спящей Даре и прислушалась к ее дыханию. Она пристально вглядывалась в ее прекрасное лицо, пытаясь найти на нем какой-нибудь след пережитого недавно страха, но лицо девушки было безмятежно. Зида вздохнула, поставила свечу на стол и прошептала:

- Ах, Дара, Дара! Ты всколыхнула мою душу, а ведь никому не ведомо, что у каждой колдуньи есть слабое место! Моим слабым местом оказалась ты. Жаль, что судьба на исходе жизни послала мне ученицу. Я очень дорожу тобой. У меня еще достаточно сил, чтобы расправиться и с царем, и с царицей, и со всеми их прислужниками, но царской семье служит твой брат. Самоучка-травница Аглая с помощью забывай-травы заставила вас забыть свое прошлое, но ни ей, ни мне, ни кому другому не под силу вырвать вас из сердца друг друга. В заветный час я наделю заветный цветок магической силой и укажу тебе на него. Цветок вернет тебе и твоему брату память о прошлом. Мне ведомо, что, нарушая обет служения темным силам, я не уйду без страданий из этого мира, но мои физические страдания будут меньше тех душевных мук, которые выпали и еще выпадут на твою долю.

Свеча начала потрескивать и чадить. Зида подошла к столу, чтобы снять с нее нагар, как вдруг с языка пламени сорвалось темное облачко.

"Это знамение! - подумала колдунья. - Вот так многие из нас, сгорая, взлетели над пламенем костра и..."

Зида не додумала мысль и одним дыханием задула свечу.

В окне забрезжил рассвет.

Старая женщина, так и не сомкнувшая в эту ночь глаз, сняла шаль с котла и взяла его в руки, чтобы отнести на стол.

- Я проспала?! - вскричала Дара, вскакивая с постели. - Подождите! Я сейчас помогу вам!

Она подхватила и водрузила котел на стол. Зида сняла с него крышку, и по комнате поплыл запах миндаля. Дара заглянула в котел и увидела в нем густую темную массу, покрытую тонким слоем прозрачной жидкости.

- Что это? - удивилась она.

- Коренья из-за дальнего болота. Они впитали в себя силу трав и цветов, а отвар обогатился их силой, - пояснила Зида. - Возьми ложку и аккуратно собери в склянку все жидкость с поверхности. Только не волнуйся и не торопись. Одно неловкое движение испортит снадобье и наши труды пропадут даром. Придется заново всё делать.

Дара вспомнила про болото и побледнела. Ее лицо страдальчески сморщилось, а руки предательски задрожали.

- Я боюсь! - еле слышно сказала она. - Я не смогу сделать это аккуратно!

Дара всем своим видом взывала к сочувствию к себе, но Зида была непреклонна.

- Послушай, Дара! Ты ведь по доброй воле стала моей ученицей и уже многому у меня научилась! Ты должна это сделать! - властно произнесла колдунья. - Пора овладеть искусством врачевания. Представь, что ты снимаешь пену с обычного варева, и у тебя всё получится.

По телу Дары пробежала мелкая дрожь. Она взяла ложку и, словно под гипнозом, точными уверенными движениями сделала то, что было ей велено.

- Молодец! Теперь, не перемешивая, аккуратно переложи распаренные корни в кувшин, а потом запечатай кувшин и склянку воском.

Дара выполнила и это приказание.

Зида придирчиво осмотрела запечатанные сосуды и одобрительно кивнула головой.

- Молодец! Всё сделала хорошо! Теперь иди, закопай склянку и кувшин в землю в приметном для себя месте, чтобы, когда случится в них надобность, ты могла бы их быстро отыскать.

Дара хотела расспросить Зиду, что нужно врачевать этими снадобьями, но, опасаясь показаться излишне любопытной, промолчала и решила подождать, когда наставница сама ей про то расскажет. Она вышла с копалкой, кувшином и склянкой во двор, но скоро вернулась, села за стол и уронила голову на руки.

Зида с жалостью посмотрела на нее и сказала:

- Дара, послушай меня! В кувшине, который ты спрятала, находится целебный бальзам. Рана, смазанная им, срастается так, что на ее месте не останется и следа, а жидкость из склянки возвращает человека к жизни. Состав и способ приготовления этих снадобий есть в магической книге и эти знания передаются под большим секретом потомственными знахарками из поколения в поколение. Я не могу открыть тебе этот секрет, так как ты не моя дочь, но ты моя ученица и ты со временем можешь стать обладательницей магической книги. А сейчас ты должна знать, что зельем из склянки знахарь может воспользоваться только один раз в жизни и поэтому, прежде чем ты захочешь применить зелье, взвесь все за и против. Ты поняла меня?

Дара с тревогой спросила:

- Почему вы говорите со мной так, как будто мы прощаемся навсегда?

Зида отвернулась от нее, подошла к окну и задумалась. Время шло, но старая знахарка не торопилась с ответом. После долгих раздумий, она глубоко вздохнула и, не поворачивая головы, нехотя обронила:

- Во дворце от душевных мук занедужила царица и мне волей-неволей придется идти туда.

- А я? - вскинулась Дара. - Я пойду с вами?

- Нет, моя дорогая! - с сожалением ответила Зида. - Ты останешься и будешь ждать.

- Значит, вы скоро вернетесь, и мне не придется ночевать в доме одной? - с надеждой спросила Дара.

Зида медленно повернулась, и по ее лицу пробежала легкая тень.

- Нет, Дара, я скоро не вернусь, но ты всё равно будешь ждать!

- Кого или чего я должна ждать здесь одна? - голос Дары дрогнул.

Зида усмехнулась и загадочно ответила:

- Ты будешь ждать свою судьбу!

Колдунья разлила по бутылочкам остатки отваров, сняла со стены нужные ей пучки трав и уложила все в дорожную сумку.

Дара с тоской наблюдала за сборами Зиды. В душе ее теплилась надежда, что она передумает и возьмет ее с собой во дворец, но надежде не суждено было сбыться. Зида закончила сборы и вместе с Дарой вышла во двор.

Конь при их виде радостно заржал, и в тот же момент из леса выехал новый посланец царя. Зида и Дара заметили всадника и стали молча ждать его приближения.

Посланец спешился и с опаской приблизился к ним. Он надеялся, что старуха или девушка первыми спросят его о цели визита, но они обе хранили молчание.

Мужчина, преодолевая суеверный страх перед знахарками, напыщенно обратился к Зиде:

- Меня прислал к тебе, ведающей секретами исцеления недугов, Его Величество и вот его воля: царь желает, чтобы ты вылечила его занедужившую супругу, и велел передать, что если ты исцелишь царицу - он щедро наградит тебя.

Зида прищурила глаза и голосом, не сулившим ничего хорошего посланцу, спросила:

- А если не исцелю?

Вопрос поверг мужчину в жуткую растерянность, а прищур колючих глаз Зиды вселил в него ужас. Боясь разделить участь, постигшую первого гонца, он рухнул на колени и пополз к Зиде с протянутыми в мольбе руками.

- Умоляю! Не губи меня! Я лишь слуга своего господина. Царица уже несколько дней хворает, а дворцовые лекари бессильны ей помочь. После исчезновения из дворца царевича она совсем тронулась умом. Царь, опасаясь, что жена пойдет искать сына, приставил к дверям ее спальни стражу и под страхом смерти запретил лекарям рассказывать, кому бы то ни было, о ее болезни. Но разве людскую молву остановишь? Говорят, что царевича во время охоты околдовала обернувшаяся лисой колдунья, и она сманила его к себе.

Дара, услышав рассказ о лисе и пропавшем царевиче, подалась вперед, но Зида движением руки остановила ее. Посланец по-своему истолковал движение Дары, протянул к ней руки и поспешно забормотал:

- Прошу, поверьте мне! Это не выдумка! Я говорю чистую правду! Стражник, приставленный к дверям царской спальни, слышал, как царь в приступе гнева кричал на сына, что не позволит ему жениться на нищенке. Он был так взбешен, что царица побоялась вступиться за сына. А на следующий день царевич пропал. А еще говорят, что в тот же день исчезла девушка, жившая в одном доме с пастухом царских овечек. Не иначе это проделки лисы-оборотня, пожелавшей, чтобы наследник престола женился не на нищенке, а на ней. Царь послал слуг на поиски сына, но он словно испарился. О нем нет ни духа, ни слуха - вот царица и повредилась умом от переживания.

Посланец зыркнул по сторонам и чуть слышно прошептал:

- Поговаривают, что пропавшая девушка и есть та лиса-оборотень!

Мужчина закончил путаный рассказ и теперь в тревожном ожидании переводил взгляд с Зиды на Дару.

Сердце Дары бешено заколотилось. Смятение и негодование потрясли ее, и она чуть было не лишилась речи. Дара не могла и не хотела верить, что лиса, которую она спасла от разъяренной собаки и которая в свою очередь вызволила ее из мешка - оборотень. Но еще больше Дара была потрясена тем, что оборотнем, повинным в исчезновении царевича считали ее - ее, которая с первого взгляда полюбила спасшего ее от собаки юношу.

- Нет! Этого не может быть! Ты лжешь! - закричала Дара. Гнев и ярость исказили ее прекрасное лицо. Не помня себя, она с горящими от гнева глазами бросилась к мужчине, намереваясь вцепиться ему в волосы и в кровь расцарапать лицо, но властный голос Зиды остановил ее.

- Не смей дотрагиваться до него! Он всего лишь царский посланец! Если ты нанесешь ему увечье, то этим только навредишь себе и мне!

Колдунья с презрением посмотрела на сжавшегося от страха мужчину, с ужасом взиравшего на взбешенную Дару, потом перевела взгляд на вспылившую ученицу и, пряча в глазах усмешку, удовлетворенно добавила:

- Теперь, моя дорогая, я не опасаюсь за твое будущее!

Но Дара не слышала ее слов. Она стояла с раскрасневшимся от негодования лицом и раздувавшимися от гнева ноздрями. Ее глаза метали молнии. Пытаясь погасить вспышку гнева, она сжала кулаки и с силой вонзила ногти в ладони.

Зида украдкой вздохнула и с сожалением подумала: "Как жаль, моя девочка, что нам с тобой скоро придется расстаться. Из тебя со временем получилась бы настоящая колдунья".

Зида сурово глянула на дрожащего от страха мужчину и приказала:

- Вставай! Я поеду во дворец на твоей лошади, а ты туда вернешься пешком!

Посланец хотел было возразить ей, но вовремя осекся. Он не стал дожидаться повторного приказания и поспешно удалился, ощущая спиной гневный взгляд Дары.

- Дара, возьми своего коня и проводи меня до озера! - попросила Зида. - Я хочу тебе кое-что сказать!

Всю дорогу до лесного озера обе знахарки, молча, ехали бок обок, и каждая из них думала о своем, но чем ближе они подъезжали к озеру, тем сильнее колотилось сердце Дары от нахлынувших на нее воспоминаний. Она подалась вперед, словно ожидая увидеть приветливое лицо юноши и услышать его задорный смех, но берег был пустынен. Вдруг Дара вспомнила слова посланца о желании царевича жениться на бедной девушке, которую он встретил у лесного озера.

"Неужели его избранницей стала я? - подумала она и от своей догадки пришла в смятение. - Так вот почему меня хотели тайно утопить в озере?! Но если кому-то было неугодно, чтобы невестой царского сына стала я и от меня решили избавиться таким путем, то куда подевался он сам? Неужели и его похитили? А чтобы меня некому было защитить, то и Мирта тоже..."

Мысль об ужасной участи, постигшей Мирта, ужаснула Дару. Она протяжно застонала, и чувство надвигающейся беды сковало ее сердце.

"У кого теперь искать защиту, если и Зида, тонко чувствующая состояние моей души, оставляет меня одну?"

От этих размышлений Даре стало тоскливо и она разрыдалась.

- Почему я такая несчастливая, что приношу другим одно лишь несчастье?! - сквозь рыдания воскликнула она.

- Неправда, Дара! Ты очень счастливая! - возразила Зида, украдкой наблюдавшая за выражением ее лица. - Просто еще не пришло время для твоего счастья. Оно заблудилось, но скоро найдет к тебе дорогу, и ты обязательно встретишься с ними.

В тоне, каким Зида сказала это, было столько уверенности и теплоты, что слезы Дары высохли, и она в ответ благодарно улыбнулась.

Зида остановила коня, показала рукой в сторону тихой заводи и сказала:

- Дара! Ты должна каждый день моего отсутствия до полудня приезжать к той заводи. На прибрежном лугу цветет много разных цветов, но ты не должна их срывать. Ты должна ждать, когда у кромки воды ровно в полдень зацветет голубой цветок. Он будет обладать волшебным свойством только один час. Заклинаю тебя, не пропусти момент начала его цветения. Набери полную горсть голубых цветов и, пока они не потеряли свежесть, завари их в маленьком котелке водой, кипящей белым ключом. Поставь котелок с взваром на мою постель и накрой моей подушкой. В полночь разлей настой поровну в две бутылочки, плотно укупорь их и оставь до восхода солнца в холодной воде родника. С первым лучом солнца достань обе бутылочки и выпей настой из любой из них. Ты поняла меня?

- Да! А что мне делать с другой бутылочкой? Для кого она предназначена?

- Это тебе откроется, когда ты сделаешь так, как я сказала.

- А как называется голубой цветок?

- Каждая знахарка называет его по-своему. После того как ты испытаешь волшебную силу цветка на себе - ты дашь ему свое название. А теперь, моя дорогая, возвращайся назад. Мне пора во дворец. Прощай.

Зида тронула поводья и, не торопясь, поехала в сторону дворца.

- До свидания! - прокричала ей вслед Дара. - Я буду ждать вас!

Она проводила долгим взглядом уехавшую наставницу и, когда та скрылась из вида, спешилась. Оставшись одна, Дара отпустила коня пастись, а сама побрела по берегу озера. Ноги сами привели ее к тому месту, где она не так давно собирала лебяжий пух на перинку в подарок невесте царского сына.

"Где теперь мой любимый? Жив ли? Встретимся ли мы с ним когда-нибудь снова?" - подумала Дара, и Илван, спавший в пещере дракона, в этот момент вздрогнул и открыл глаза.

В пещере царил полумрак.

Царевич сладко зевнул и потянулся. Чтобы не тревожить свои раны и, стараясь не разбудить храпевшего рядом дракона, он начал осторожно слезать с ложа и к своему удивлению, обнаружил, что движения не причиняют ему никакой боли.

Илван обрадовался этому обстоятельству, легко спрыгнул на пол и направился к выходу, но саламандры, сидевшие в тени рядом с выходом, преградили ему путь. Царевич в нерешительности остановился.

- Пропустите его, - ленивым голосом велел проснувшийся дракон, и саламандры послушно отступили назад в тень.

Илван вылез из пещеры. Свежий морской воздух и яркий солнечный свет опьянили царевича и вскружили голову. Он по-мальчишески взбрыкнул ногами и с громким радостным воплем понесся по склону вниз к морю. Достигнув полосы прибоя, он начал носиться по берегу, размахивая руками и поднимая фонтаны брызг, радуясь тому, что жив, здоров и полон сил. Илван хотел, чтобы эту радость с ним разделила и очаровательная незнакомка, которую он для себя уже называл невестой, и мечтал о встрече с ней, но, увы, ее рядом с ним не было. Он был так увлечен мечтами, что совсем позабыл о том, что находится на острове вдали от дома. Постепенно одежда влюбленного юноши промокла насквозь, и окружающая реальность охладила его радостный пыл - покинуть остров без разрешения и без помощи дракона было невозможно. Илван решительно тряхнул головой и поспешил в пещеру, чтобы напомнить хозяину острова об его обещании помочь ему вернуться домой.

Дракон ждал юношу. Посередине пещеры пылал костер, а на каменном драконьем ложе лежал камень. Камень своим голубым свечением приковал к себе взгляды саламандр, и они не обратили на человека никакого внимания.

- Возьми и брось камень в огонь! - велел Илвану дракон, и тот не заставил просить себя дважды.

Камень угодил прямо в середину костра. Сноп искр взвился вверх, и вместе с ним вверх взметнулись гибкие тела саламандр. Саламандры одна за другой прыгнули в костер и вихрем закружились в огненном танце.

Илван от восторга увиденного зрелища замер на месте. Отблески огня отражались в его глазах, и казалось, что в них полыхает еще два костра. Сочетание голубого свечения камня и золота пламени костра, поразили Илвана и он решил про себя: -

" Моя невеста на нашей свадьбе будет блистать в голубом, расшитом золотыми нитями платье и в ее белокурых волосах будет сверкать золотая лента. Он, как наяву увидел незнакомку в этом изумительном наряде, протянул к ней руку, но видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Юноша зажмурился и потряс головой. Открыв глаза, он увидел, что огненная пляска саламандр закончилась, и они сидят вокруг потухающего костра. Голубое свечение камня прекратилось.

Илван выхватил из костра горячий камень и, обжигая руки, стиснув зубы от боли, начал с усилием разминать его. Постепенно камень стал мягким и податливым как тесто. Юноша отщипнул от каменного теста кусочек и за его пальцами потянулась тонкая каменная нить. Илван перехватил нить и стал тянуть дальше.

Три саламандры по знаку дракона кинулись ему на помощь. Они ловко пастью перехватывали нить и быстро сматывали в моток. Их стремительные перемещения были похожи на вращение большой юлы. Закончив работу, Илван дрожащей от усталости рукой, вытер пот со лба. На полу возле его ног лежал большой моток серых грязных нитей.

Дракон поднял моток, поднес поближе к глазам и похвалил:

- Хорошая работа! Мои ткачи соткут для тебя из этих нитей чудесную кожу саламандры, и, когда она будет готова - я выполню свое обещание.

- Вы доставите меня домой? - охрипшим от волнения голосом спросил Илван. На морде дракона появилось благодушное и довольное выражение.

- Не только доставлю, но и дам в провожатые своего внука Санрика. Санрик хоть и маленький, но юркий малый! Он пригодится тебе по дороге домой! - пообещал старый дракон.

Илван положил нити сушиться на место потухшего костра, уселся рядом и напомнил дракону:

- Ваше Драконство! Вы обещали рассказать о камне, который ваш прадед похитил у ведьмы!

- Я помню и готов выполнить обещание! - ответил дракон. - Но для начала хочу подкрепиться. У нас драконов, есть свой особый способ не только охоты на птиц, но и их приготовления. Правда, я давно не охотился и не уверен в конечном результате, но можно попробовать! Ты не прочь отведать жареную птицу?

Илван давно испытывал муки голода, но стеснялся об этом сказать вслух. Предложение дракона пришлось, как нельзя, кстати, и он с готовностью согласился.

- Что мне нужно делать?

- Спрячься снаружи пещеры за самым большим камнем и не высовывайся, пока не закончится охота. Потом соберешь добычу и принесешь ее сюда.

Илван вылез из пещеры. Повсюду летали, оглашая окрестности громкими пронзительными криками, большие разноцветные птицы с длинными хвостами и хохолками на голове.

Юноша замешкался, разглядывая их, и чуть было не поплатился жизнью за свою нерасторопность: из отверстия в скале вырвался сноп огня и пролетел прямо над головой Илвана, обдав его жаром, и несколько птиц с опаленными перьями упали на землю. Юноша нырнул за огромный валун. Второй залп поверг на землю еще несколько не успевших улететь птиц.

- Сколько штук я подбил? - послышался из пещеры глухой голос дракона.

Илван подобрал и пересчитал птиц.

- Пятнадцать! - восторженно прокричал он в ответ.

- Если учесть, что дед давно не охотился - это хороший результат для двух залпов из засады! - раздался голос за спиной Илвана.

Илван обернулся и увидел маленького дракончика со сложенными на спине крылышками. Дракончик стоял, опершись передними короткими крепкими лапами на камень, и, не мигая, смотрел на него черными выпуклыми глазами.

- Санрик! - представился дракончик.

- Царевич Илван! - машинально ответил юноша.

- Одна птица, чур, моя! - озорно воскликнул Санрик, схватил в пасть ближайшую к себе птицу и поволок ее в пещеру. Илван сгреб остальную добычу и поспешил следом.

- Ха-ха-ха! - обрадовался дракон, увидев их вместе. - Я так и знал, что вы подружитесь! Санрик, ты прилетел вовремя! У меня для тебя есть дело!

- Дед! А мы с человеком еще не подружились! Мы только познакомились! - глядя на Илвана, шутливо парировал дракончик и тут же деловито распорядился: - Потащили добычу деда к кострищу! Он сейчас ее жарить будет! Только, чур, я несу свою птицу, а ты тащи всех остальных!

Санрик подтащил птицу к месту костра и с возмущением закричал:

- Дед! А что за грязные нитки здесь лежат?

Дракон не успел ответить, а Санрик со словами: "Сейчас я их немедленно выкину!" схватил пастью моток, намереваясь отволочь его в самый дальний угол пещеры, но не сделал и шага, как Илван кинулся к нему, истошно, вопя:

- Не смей трогать мои нитки! Это пряжа для кожи саламандры!

Санрик в недоумении замер и уставился на него круглыми глазами. Моток выпал у него из пасти.

- Для кожи саламандры? - с удивлением переспросил он. - Но у наших саламандр кожа гладкая и красивая, а это, фу, какой-то грязный моток! - брезгливо заметил он.

Дракон усмехнулся.

- Малыш! Ты, конечно же, прав, но и человек тоже прав. Мои ткачи соткут ему из этих ниток особую кожу, которая не будет похожа на ту, которую носят наши подданные.

- Но у него же есть своя кожа! Он что, решил поменять ее?

Дракон поморщился и, стараясь говорить спокойно, пояснил любопытному внуку:

- Никто ничего менять не будет! Просто в саламандровой коже человек станет неуязвимым для огня!

- Значит, и у твоих слуг две кожи? Ведь когда они танцуют в пламени, они тоже неуязвимы для огня! - не унимался дотошный дракончик.

- Всё, Санрик! Хватит задавать вопросы! - теряя терпение, с раздражением воскликнул дед и строго посмотрел на внука. - Я голоден! А когда дракон голоден - он становится злым! Я хочу, чтобы вы оба не мешали мне поскорее зажарить мою добычу и съесть ее.

Илван слегка покашлял. Он тоже был голоден и начал беспокоиться, что дракон забудет его покормить, но тот вовремя спохватился.

- Я хотел сказать зажарить нашу добычу, и вместе с вами съесть ее! - уточнил дракон и огромным хвостом, как веником, смёл к краю кострища принесенных Илваном птиц. Санрик разложил их в три ряда и шустро отбежал в сторону.

Из пасти дракона изверглось пламя, и тушки птиц с одной стороны покрылись румяной корочкой. Санрик перевернул птиц и через несколько мгновений они были подрумянены и с другой стороны.

Илван с восхищением смотрел на чудо-повара - таких искусно зажаренных птиц не подавали даже к столу его родителей. Он воздал должное кулинарному мастерству дракона и вместе с Санриком съел по одной птице, в то время как сам дракон лихо управился с остальными птицами, даже не оставив от них косточек. Дракон, покончив с обедом, сладко зевнул и залез на свое ложе, намереваясь немного поспать, но тут в пещеру вползла саламандра. Следом за ней шли три огромных мохнатых красно-бурых паука.

Илван, с детства боявшийся пауков, при их виде вскрикнул и побледнел.

Санрик с удивлением глянул на него, но ничего не сказал.

Пауки остановились, и их маленькие глазки уставились на человека. Они никогда прежде не видели людей и теперь с интересом рассматривали Илвана.

Дракон понял, что спать ему не придется, протяжно зевнул и сказал паукам:

- Я позвал соткать для человека кожу саламандры.

Один из пауков пошел в направлении Илвана, и того охватила паника.

- Он что, идет снимать с меня мерку? - заикаясь от страха, побелевшими губами пролепетал царевич.

Санрик хихикнул. Дед строго посмотрел на внука и тот быстро ретировался в глубину пещеры.

Паук с невозмутимым видом прошел мимо окаменевшего от страха человека, поднял нитки с пола и вместе другими пауками-ткачами приступил к работе. Пауки, ловко перебирая нити мохнатыми лапами, прямо на глазах начавшего приходить в себя Илвана стали превращать их в полотно. Через минуту Илван уже с восхищением наблюдал за четкими движениями насекомых. Мохноногие ткачи больше не внушали ему прежнего ужаса.

Санрик приблизился к Илвану и, чтобы загладить свою бестактность, спросил:

- Здорово?

- Здорово! - не отрывая глаз от мелькавших паучьих лап, признался царевич. - Наши мастера так быстро не умеют работать!

Пауки закончили работу и отступили назад. Дракон слез с ложа, подошел к полотну и внимательно осмотрел его со всех сторон. Вдруг он заметил, что ткачи не закончили последний ряд полотна и помрачнел.

"Если так оставить то нить в самый неподходящий момент может размотаться и ..." - с ужасом подумал дракон. Но нет! О том, что может случиться потом, он не захотел думать и, решительно повернувшись к ожидавшей приказаний саламандре, велел:

- Живо принеси из тайника одну нить!

Саламандра не сдвинулась с места.

Дракон с гневом посмотрел на ослушницу, поднял хвост, чтобы наказать ее, но вовремя спохватился - слуги не имели права прикасаться к реликвиям его рода.

Дракон вышел из пещеры, сердито бормоча что-то себе под нос, но вскоре вернулся, держа в пасти белоснежную нить. Находившиеся в пещере саламандры и пауки опустили глаза. Они знали, как благоговейно относились драконы к своим реликвиям и как тщательно скрывали их ото всех.

Илван с удивлением смотрел на нить, которая, если верить рассказу нынешнего ее владельца, не сгорела, а под действием огня из грязной превратилась в белоснежную. Санрик дернул Илвана за рукав, и тот, поняв свою оплошность, опустил глаза. Дракон положил нить радом с незаконченным полотном, аккуратно расправил ее и велел паукам завершить работу. Пауки доделали полотно и в сопровождении саламандры чинно покинули пещеру.

Дракон нажал когтем на выступающий над ложем камень и, когда оно сдвинулось с места, быстро скрылся в уже знакомом нам темном ходу.

Санрик и Илван переглянулись, не зная, следовать ли им за ним или оставаться на месте? Пока они топтались на месте, из темного хода высунулась радостная морда дракона: в пасти он держал небольшой камень. Дракон подождал, когда ложе встало на место, положил на него камень и довольным голосом сказал:

- Еле отыскал! Думал, что уже не найду его!

- Дед, в пещере и так полно камней! Зачем ты принес еще один? - удивился Санрик.

- О! Это не простой камень! - таинственно произнес старый дракон. - Я обещал гостю рассказать его историю, да и тебе тоже пора узнать ее. Этот камень принес мой прадед с острова Ведьм, а его жена по незнанию забросила камень в угол пещеры. В то время им прислуживали обыкновенные черные саламандры, но у одной из них обнаружилась странная привычка тереться головой о камни. Прабабка на нее за это сердилась, но саламандр на острове было мало, и ей это чудачество прощали. Вскоре на голове чудачки появились необычные оранжевые пятна и, по прошествии какого-то времени, такие же пятна появились у нее и на спине. Постепенно пятна слились в полосы. Прабабке понравился необычный вид чудачки, и она сделалась ее любимицей. Однажды к прадеду в гости прилетел старший брат с сыном, отчаянным шалуном. На острове водилось много дичи, и прадед, чтобы угостить прилетевших вкусным обедом, решил устроить совместную с ними охоту на птиц. Изрыгая пламя, они соревновались друг с другом в меткости попадания, а саламандры подбирали и относили опаленных птиц в пещеру. В тот день многие сборщицы получили ожоги, но пятнистую чудачку пламя не повредило. Прадед и гости, отдохнув после сытного обеда, решили полетать над островом, чтобы размяться. Молодой дракон увидел саламандр, собиравших на ужин выброшенную волнами на берег рыбу и из озорства решил распугать их. Он выпустил в их сторону сноп огня, и пламя угодило прямо в прабабушкину любимицу. Все ахнули, но пятнистая чудачка лишь взметнулась в пламени и продолжила сбор рыбы, как ни в чем не бывало.

Драконы вернулись в пещеру сильно озадаченные этим фактом, и прадед решил проверить свою догадку. Он развел в пещере костер, бросил туда несколько рыбин и велел саламандрам достать их оттуда. Прислужницы бросились исполнить приказание, но жар огня не позволил им даже приблизиться к рыбе. Тогда пестрая саламандра прыгнула в пламя и стала одну за другой выбрасывать ее наружу. Чудачка извивалась в огне, но он не причинял ей никакого вреда. Она достала всю рыбу и выпрыгнула из костра живая и невредимая. Драконы были поражены.

Слава об огненной саламандре быстро разнеслась среди драконов, и они стали прилетать на остров, чтобы увидеть ее собственными глазами. Вскоре эти визиты-смотрины прадеду изрядно надоели, и он объявил, что танцующая в огне саламандра неожиданно умерла. Мы, драконы, очень доверчивые, и поэтому ни у кого не возникло сомнения в правдивости этих слов. Визиты любопытных прекратились, а наш остров среди драконов стал называться островом Огненной саламандры.

Рассказчик перевел дыхание и продолжил рассказ.

- Прадед вскоре полетел навестить своих дальних родственников, а прабабушка, пользуясь его длительным отсутствием, по нескольку раз в день заставляла черных саламандр тереться головой о камень с заветного острова. И вот, наконец, наступил день, когда и у них на голове появились необычные пятна. Но странное дело, у одних саламандр пятна были ярко-оранжевые, а у других - огненно-желтые. Пятна переходили им на спину и сливались в полосы. В день возвращения мужа жена устроила ему настоящий сюрприз. Чтобы темнота и отблески огня скрыли пестроту сидящих у стены саламандр, она развела посередине пещеры большой костер. Ничего не подозревающий прадед, вкусно поев, отправился на теперь мое ложе отдохнуть, но жена остановила его.

"Подожди! Не уходи! У меня есть для тебя сюрприз! - загадочно произнесла она и попросила заинтригованного ее словами мужа: - Закрой глаза и не открывай до тех пор, пока я не разрешу".

Уставший с дороги прадед, неохотно подчинился, но когда жена разрешила ему открыть глаза, то увиденное так поразило его, что он чуть не потерял дар речи.

Рассказчик сделал небольшую паузу и посмотрел на подавшегося вперед Илвана и Санрика, жадно пожиравших его глазами.

- Ну, дед! Ты чего замолчал? - нетерпеливо воскликнул Санрик и толкнул Илвана кончиком хвоста, чтобы и тот поторопил его деда с рассказом.

Дракон не стал испытывать их терпение и воскликнул:

- Да! Моя прабабка знала, чем удивить мужа! Для него в пламени костра танцевали пестрые саламандры! Их гибкие тела извивались, и казалось, что пламя рождается прямо из них.

"О! Что я вижу! Танец огненных саламандр! - восторженно вскричал прадед. - Да! Отныне мы будем называть этот танец - танцем огненных саламандр!"

Когда костер потух, и танцоры уползли отдыхать, прабабушка рассказала мужу, как ей удалось этого добиться. Пораженный прадед велел спрятать чудесный камень в тайник, и с тех пор он там хранится вместе с пряжей ведьм, - закончил рассказ дракон.

В пещере воцарилась тишина. Илван и Санрик, находясь под впечатлением рассказа, долго не могли прийти в себя. Дракон с довольной физиономией переводил взгляд с внука на человека и обратно и ждал, когда они обретут способность разговаривать.

- И вы больше никогда не пользовались камнем? - наконец спросил Илван.

- Нет! А зачем? От этих саламандр стали рождаться дети с такими же пятнами на голове и полосами на спине, но самое главное - дети унаследовали способность родителей танцевать в огне. Со временем саламандры перемешались, и от них стали рождаться ящерицы с желто-оранжевыми отметинами. От такого смешения их кожа приобрела еще одно замечательное свойство, которое ты уже испытал на себе. Чешуйки с их кожи снимают любое воспаление и затягивают самые глубокие раны.

- А сделанное пауками полотно тоже имеет такие же чудесные свойства? - спросил Илван, решив называть сотканный пауками кусок полотном, потому что назвать его кожей у него не поворачивался язык.

- Нет! Лечебными свойствами обладают чешуйки, взятые с кожи живой огненной саламандры, а кожа, сотканная из пряжи ведьм, делает надевшего ее, лишь неуязвимым для огня. Вот почему ведьмы так стремятся попасть на заветный остров и до восхода солнца вытянуть как можно больше нитей из голубого камня для своей одежды. Если человек в такой одежде попадет в огонь, то ему ничего не сделается.

- Но я ведь не ведьмак и не колдун какой-нибудь! - возмутился Илван. - Для чего мне эта ведьмо-колдунская одежда?

- Ах! Как ты невнимательно меня слушал! - с досадой вскричал дракон. - Я же сказал, если попадут в огонь, а не взойдут на костер! Теперь ты понял разницу? Это же так очевидно!

Он посмотрел на Илвана, ожидая утвердительного ответа, но тот лишь растерянно хлопал ресницами. Илван никак не мог постичь столь очевидной для дракона разницы.

- Дед! - вмешался Санрик. - Ты говоришь загадками! Я тоже ничего не понял, хоть я твой внук!

Дракон, возмущенный их недогадливостью, шлепнул хвостом по полу, шевельнул крыльями и воскликнул:

- Ну, кто позволит ведьме надеть перед сожжением свою одежду?! Теперь-то поняли?

Илван и Санрик согласно кивнули и одновременно сказали:

- Теперь поняли!

- Наконец-то! - вздох облечения вырвался из пасти дракона. - А то я уже начал думать...

Но чём он начал думать ни Санрик, ни Илван не узнали - дракон тактично замолчал.

День подошел к концу. Драконы и Илван устроились на ночлег, чтобы с восходом солнца лететь искать место, откуда смерч принес человека на остров Огненных саламандр.

С озера потянуло прохладой. Дара зябко поежилась.

- Пора возвращаться домой, - сказала она коню, взяла его за уздечку и неспешно пошла к дому Зиды. Конь слегка толкнул ее головой в плечо. Дара обернулась. Конь посмотрел на нее умными темно-лиловыми глазами и закивал головой. От этих движений уздечка мелодично звякнула. Конь тихо заржал и стукнул копытом в землю.

- Ты хочешь мне что-то сказать? Но я, прости, не понимаю тебя!

Дара ласково провела рукой по теплой морде коня и хотела продолжить путь, но конь слегка куснул ее руку, в которой она держала уздечку.

- А! Ты просишь отпустить тебя? - догадалась Дара. - Но если ты уйдешь - я останусь совсем одна!

Конь отрицательно мотнул головой, и уздечка снова звякнула. Конь заржал громче и еще раз стукнул копытом в землю.

- Ну, хорошо! Если ты так просишь - иди!

Дара отпустила уздечку и вздохнула.

Конь с тихим ржанием отбежал в сторону и начал гарцевать перед изумленной девушкой. Уздечка ритмично позвякивала в такт его движениям и Дара незаметно для себя начала подпевать. Конь затанцевал в такт ее напеву. Девушка захлопала в ладоши и запела во весь голос. Так незаметно они дошли до дома Зиды.

Солнце садилось. Сумерки заполнили лес. Вдруг над головой Дары раздался жуткий хохот. От неожиданности она вздрогнула, но, вспомнив слова Зиды, что так кричит филин, засмеялась и погрозила ночной птице пальчиком.

Филин слетел с дерева и уселся на конек крыши. Весь его вид говорил о том, что улетать он не собирается.

- Спасибо, мои хорошие! - поблагодарила Дара коня и филина, тронутая их вниманием. - Теперь мне совсем не страшно оставаться в доме одной!

Филин ухнул в ответ и огласил лес жутковатым смехом, но ночная птица девушке уже не казалась страшной - она перестала ее бояться. Дара помахала друзьям на прощание рукой и вошла в дом. Не зажигая свечи, она в сумерках поужинала и легла спать. От сознания того, что она не одна, сон ее был безмятежным - ведь на страже ее сна стояли надежные и верные друзья.

А Зида, в то время, когда Дара с танцующим для нее конем шла домой, уже подъехала к дворцу.

Караульный на башне заметил всадницу, ехавшую на лошади из царской конюшни, и поднял тревогу. Он видел, как на этой лошади выезжал царский гонец, но теперь в седле вместо него восседала старуха с посохом в руках. Через плечо у нее была перекинута дорожная сумка.

Ворота открылись. Навстречу Зиде выбежали охранники с копьями наперевес. Они полукольцом окружили колдунью, и она под их конвоем въехала во двор дворца. Один из охранников взбежал по ступенькам служебной лестницы и скрылся внутри дворца. Зида, не сходя с лошади, стала ждать его возвращения.

На балконе появился царь. Он махнул стражникам платочком, и они отступили от Зиды прочь. Лошадь преклонила колени, и старая знахарка, опираясь на посох, сошла на землю. Зида глянула в сторону столпившихся во дворе любопытных прислужников, и те под ее колючим взглядом поспешно удалились, вспомнив вдруг про неотложные дела вне царского двора.

Царь вышел на крыльцо, с важным видом остановился на верхней ступеньке и надменно посмотрел на Зиду. Он хотел обратиться к ней как к простолюдинке, но, встретившись с Зидой взглядом, неожиданно для себя торопливо сбежал вниз и, семеня ногами, подбежал к ней.

- Я рад приветствовать тебя в своем дворце! - учтиво сказал он и преклонил перед колдуньей голову. - Следуй за мной! Я лично провожу тебя в покои моей царственной супруги!

Зида с усмешкой глянула на лебезившего перед ней царя и молча пошла впереди него. Как ни старался царь забежать поперед знахарки, у него ничего из этого не получалось. Он, словно прислужка, всегда оказывался позади нее.

Зида дошла до спальни царицы и так резко остановилась, что царь, чуть было, не наткнулся на нее. Он хотел распорядиться, чтобы она подождала в коридоре, но не смог произнести ни слова - рот у него был словно запечатан воском.

Колдунья усмехнулась. Царь широко распахнул перед ней дверь спальни супруги, и, когда Зида вошла вовнутрь - дверь за ней с треском захлопнулась. Царь, словно пригвожденный к полу, остался стоять столбом на месте, и напоминал со стороны стражника почетного караула.

В просторной спальне царицы царил полумрак. В золотом подсвечнике, стоявшем на столе, горели три свечи. Неподалеку от стола в кресле, обитом красным темным бархатом, сидела молодая еще женщина в домашнем платье с костяным гребнем в руках - это была царица. Она тихо напевала колыбельную песню и, глядя на горевшие свечи, водила гребнем по распущенным русым волосам. Заслышав стук закрывшейся двери, царица заколола волосы, повернула голову к вошедшей колдунье и полушепотом попросила:

- Прошу вас, пожалуйста, тише! Мой сын только что заснул. Вы ненароком можете его разбудить.

Зида подошла к царице и, не понижая голоса, сказала:

- Твой сын сейчас так далеко, что залп всех ваших дворцовых пушек не сможет его разбудить.

Царица осуждающе посмотрела на нее и недовольно проворчала:

- Тогда почему вы стоите?! Скоро стемнеет. Приведите поскорее Илвана домой! Мой сын еще мал и не должен с прогулки возвращаться домой один. Почему вы оставили его одного? Я велю вас за это наказать.

Царица встала и направилась к висевшему на шелковом шнуре колокольчику. Проходя мимо большого настенного зеркала, она задумчиво посмотрела на свое в нем отражение. Неожиданно царица резко обернулась на Зиду и, наморщив лоб, посмотрела на нее долгим вспоминающим взглядом. Вдруг глаза царицы широко раскрылись, в них мелькнул испуг, и она пронзительно закричала:

- Что вы здесь делаете? Я не знаю вас! Вы пришли украсть моего сына и погубить меня?

Царица бросилась к двери, но вдруг, словно наткнувшись на прозрачную стену, остановилась и, лишившись чувств, упала на пол. Зида засмеялась, задула две свечи, поставила на стол свою дорожную сумку и достала бутылочки с заготовленными дома отварами.

Царица глубоко вздохнула, протяжно застонала и снова затихла.

Зида глянула на лежавшую у дверей без чувств женщину и недобро усмехнулась. Выкинула из стоявшей на подставке небольшой вазы цветы, выплеснула остатки воды на ковер и начала смешивать в вазе отвары, приговаривая при этом:

- За зло, причиненной тобой двум любящим сердцам, ты будешь держать ответ перед своим сыном и перед невинно пострадавшей девушкой. Если они оба простят тебя - ты обретешь себя, если нет - внутренний огонь сожжет тебя, и ты сгоришь, словно свеча.