Даймон

Дорожка 10. «Bella ciao». (3`13).

Из тех песен, что заслуживают даже не статьи, а целой книги. Данное исполнение в Италии считается эталонным (женский голос в сопровождении женского же хора). Исполнение интересно и тем, что оно ближе всего к музыкальной первооснове – «жалостливой» народной песне «La ballata della bevanda soporifera». Более того, начало песни – точная цитата из иного первоисточника – песни «Fior di tomba» («Цветок на могиле»), откуда был частично заимствован текст.

Вторник, 5 августа 1851AD. Восход солнца – 7.51, заход – 16.58. Луна –IIфаза, возраст в полдень – 8, 6 дней.

Мои попытки привести в порядок записи и впредь фиксировать все происходящее с должной регулярностью пока что тщетны. Сообразил я это сегодня около десяти утра, когда Мбомо без особых церемоний свалил меня с ослика прямо на пыльную тропу. Через мгновенье я понял, что в моих руках игольчатое ружье Дрейзе, в руках упавшего рядом Мбомо – его американский драгунский карабин, над головами жужжат стрелы, а откуда-то сзади уже прогремел первый мушкетный выстрел.

Думать о том, кто и почему вздумал напасть на наш караван, не было ни времени, ни возможности. Глаза уже выискивали возможную цель, но в первую минуту ничего, кроме высокой травы и нескольких брахистегий вдалеке я ничего не заметил. Потом трава колыхнулось, показалась высокая черная фигура с длинным копьем. Исчезла. Через миг появилась снова.

Мбомо выстрелил. Не попал. Пришлось стрелять мне.

Так все и началось. Теперь, счастливо уцелев, можно спокойно подводить итоги.

Караван – богатая добыча для здешних мест. Кроме того мистер Зубейр Рахама успел нажить себе немало врагов, посему к чему-то подобному мы были готовы. Охрана неплохо вооружена, кроме того личный колдун мистера Зубейра предупредил об угрозе нападение еще третьего дня (!), даже назвал более-менее точное время – «до полудня».

Не веря в какие-то особые способности здешних колдунов, допускаю, что нашего хозяина предупредили лазутчики, рассылаемые из понятной осторожности по всем направлениям. Заслуга же их приписана ворожбиту из вполне очевидных соображений.

Так или иначе, но действовали все на диво слаженно. Надсмотрщики быстро уложили рабов на землю и взялись за оружие. Так же поступила личная охрана Рахмамы и он сам. Вскоре стрельба гремела со всех сторон.

Известно, что читатели обожают подробные описания не только боев, но и вооружения, чем многие авторы склонны злоупотреблять. Реальная ситуация их бы, пожалуй, разочаровала. Несмотря на невиданный прогресс в деле изготовления орудий смертоубийства (чему пример новая винтовка американца Шарпа, виденная мною еще в опытном экземпляре), в глубинах Африки разумнее всего использовать старые проверенные мушкеты. Причина очевидна: отлить свинцовую пулю не представляет труда, патроны же изобретения Минье достать здесь невозможно. Стрельба ведется обычно с достаточно близкой дистанции, на которой при некотором умении нетрудно попасть даже из мушкета.

Мой небольшой оружейный запас, куда, кроме ружья Дрейзе, предназначенного для подобных случаев, входят охотничья курковая двустволка Лефоше (для охоты), три старых английских мушкета, американский драгунский карабин и три револьвера «Кольт», в этих местах представляет собой истинное сокровище.

Надеюсь, мой друг Ливингстон, гордящийся своим могучим арсеналом, счастливо не прочтет предыдущий абзац. Увы, оружие стоит немалых денег, которых у преподобного просто нет. Мне повезло, поскольку перед приездом в Африку я побывал в Северо-Американских штатах, где цены куда умереннее.

Однако в реальном бою, подобному сегодняшнему, огнестрельное оружие далеко не всегда гарантирует успех. Я разрядил во врага ружье, фигура вновь исчезла, причем я так и не смог понять, насколько успешен был выстрел. Заряжать вновь не было времени – вместо одного прямо на нас с Мбомо (и на нашего бедного ослика) мчались сразу пятеро. Теперь их можно было разглядеть – почти голые, несмотря на прохладную погоду, в яркой бело-синей раскраске, с тяжелыми бусами на шее – и странными, невиданными еще копьями. После боя я внимательно разглядел одно из них – очень длинное, с узким тонким наконечником, так непохожее на привычные ассегаи. Вдобавок, наконечники копий и стрел, как выяснилось впоследствии, были смазаны неким сильным растительным ядом. К счастью, во время боя мы сего не знали, но это мало улучшило наше нерадостное положение. Под рукой оставались лишь один заряженный мушкет и револьвер, остальное было в багаже. Посему Мбомо, сообразивший, что к чему прежде меня, отдал мушкет и приготовил свои метальные ножи.

Первый из пятерки был мною застрелен. Затем, отбросив мушкет, я встал на колено и приготовил револьвер. Почти тут же в мою сторону полетели два копья, я вновь упал и услышал негромкий стук – копье упало совсем близко.

Ударил выстрел из карабина – Мбомо все-таки успел перезарядить свое оружие.

Когда я вновь приготовил «Кольт», бой уже кончился. Перед нами лежало два трупа, но живые исчезли, растворившись в высокой траве.

Ослик уцелел, чему я невероятно рад. Между прочим, мы до сих пор не дали ему имени.

Мбомо, не успевший воспользоваться метательным ножом, изрядно расстроился. Я тоже не опробовал револьвер, но совершенно не горюю.

Из охраны каравана погибли двое, еще двое вскоре умерли от яда. В суматохе бежал один раб. Мы насчитали двенадцать вражеских трупов, все в описанной выше раскраске, с бусами и узкими копьями-жалами. Вероятно, кое-кто из убитых и раненых был унесен своими же товарищами.

Нам достался один пленный, легко раненый мушкетной пулей в ногу.

Эта история, обычная для Африки, имела тем не менее интересный эпилог. Прежде всего объявился мой Даймон. Оказывается, он, подобно помянутому уже колдуну, знал (!) о предстоящем бое и не хотел мне мешать (!!!). Поздравив с успехом, он походя пояснил, что нападавшие были из племени ндорума, живущего далеко на севере и промышляющего откровенным разбоем. Оказались они здесь не сами по себе, а будучи нанятыми неким купцом, конкурентом мистера Зубейра.

Напоследок Даймон посоветовал внимательно осмотреть лежащие передо мной трупы.

Нечего и говорить, что я поначалу не придал веры сведениям, полученным столь оригинальным образом. Тем более ни я, ни Мбомо никогда не слыхали о племени с названием «ндорума». Каким же было мое удивления, когда очень скоро все сказанное подтвердилось. Пленный, спасая свою жизнь, поведал именно то, о чем немногим ранее сообщил мне Даймон.

Окончательный сбитый с толку, но и одновременно чрезвычайно заинтригованный, я оглядел мертвые тела, лежащие у тропы. У одного ничего не оказалось кроме убогой набедренной повязки и копья. Другой, почти голый, тем не менее носил кожаный, обшитый медными бляшками пояс, за который был заткнут очень длинный нож странного вида. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что нож изготовлен из цельного когтя невиданного размера.

Длина лезвия кинжала – два фута и восемь дюймов. Сам коготь был, судя по всему, еще больше.

Осознав, что именно обнаружено, я чуть было не завопил во всю глотку, взывая к бесстыжему Даймону, столь хитро натолкнувшему меня на эту находку, но не пожелавшему ничего пояснить. Мое недоумение отчасти разрешил один их надсмотрщиков родом из племени макололо. Такие когти он уже видел.

Итак, зверь Керит-чимисет. Очень приятно, мистер Керит, благополучны ли ваши дела?