Делай что должен

Глава 9

Планета Идиллия. Три километра от города Зелар, ВОП № 4

Густаво стоял у шлагбаума, тревожно вглядываясь в небо над Зеларом. Светляки трассирующих пуль, то и дело взлетающие над крышами домов, наводили на самые мрачные мысли. Слава о штрафниках Консорциума далеко опережала их самих, но когда лейтенант де Сервантес, командир тиаматского взвода, сменившего корпоратов на опорном пункте, связался со штабом батальона, доложив о пальбе в городе, то получил ответ: в Зеларе всё спокойно, единичные случаи правонарушений пресекаются. В общем, сидите спокойно, лейтенант, не поднимайте панику.

Однако лейтенанта и его подчинённых это не успокоило. Штаб батальона далеко, оттуда не разглядеть того, что видно и слышно с «опорника».

– Не нравится мне это, Пекеньо4, – Густаво почесал подбородок своему фамильяру, тиаматскому степному саблезубу.

Огромный – свыше восьмисот килограмм веса – зверь недовольно заворчал, чувствуя тревогу хозяина.

– Да, я тоже думаю, что надо бы сходить проверить, – согласился с фамильяром тиаматец, доставая сигару. – Но мы с тобой сейчас на посту. А пост оставлять нельзя.

Пекеньо отозвался утробный ворчанием и, положив голову на прикрытые бронещитками лапы, уставился на хозяина с выражением неодобрения на морде.

Из темноты выскользнула кошка-летяга и бесшумно приземлилась на спину своего гигантского родственника.

– Чего не спишь? – глядя, как зверушка задирает заднюю лапу, чтобы вылизать задницу, спросил Густаво.

– Да уснёшь тут, – Леандро, хозяин летяги, подошёл к другу. – На душе неспокойно. Изабелла… – он кивнул на вылизывающуюся кошку, – …тоже нервничает. Да все на взводе!

Всплеснув руками, Леандро отобрал у друга сигару и нервно принялся обрезать ей кончик.

– Что лейтенант говорит? – ничуть не возмущённый конфискацией, Густаво достал зажигалку и дал подкурить.

Леандро наклонился к огоньку, благодарно кивнув, и ответил:

– Изображает спокойствие. Чёрт побери, друг, не верю я, что в городе тихо, как говорит этот гринго Шеридан! Все знают, что он сын шлюхи и командует такими же ублюдками! А как можно верить ублюдкам?

Выпустив клуб дыма, он замолчал, разглядывая танец трассеров над городом.

На пустующей дороге показалась яркая машина со знакомой Леандро аэрографией в виде горящих крыльев. Радость от встречи с подругой смешалась с беспокойством: идиллийка знала, что не следует приезжать на пост, да и авто ехало с превышением скоростного режима. А местные, несмотря на некоторое легкомыслие, были очень законопослушны.

Объяснение нашлось скоро: едва машина приблизилась, тиаматцев с головой окунуло в первобытный ужас и совершенно детское желание спрятаться. Понадобилось немало времени, чтобы успокоить насмерть перепуганную девушку и по сбивчивым объяснениям составить картину произошедшего.

Корпоратские мрази не только разгуливали по городу как хозяева, решили публично казнить мэра Зару, но и устроили настоящее побоище на площади у комендатуры.

Пока девушка рассказывала, вокруг собрался весь взвод, включая фамильяров. Когда идиллийка замолчала, взгляды присутствующих обратились к командиру. Лейтенант задумчиво разгладил усы, а затем приказал на эсперанто, так, чтобы поняла девушка:

– Сержант де Вега, сержант Карраско, собирайте ваших солдат.

Тиаматцы буквально расцвели от радости: значит, их командир решил не отсиживаться в норе, как песчаная капибара, а действовать.

– Проверьте сообщение гражданской, – лейтенант указал на идиллийку. – Нарушителй задержать, при сопротивлении уничтожить. Отделение сержанта Гонсалеса, полная боевая готовность, в случае необходимости выдвигаетесь на подмогу.

Сержант де Вега негромко свистнула, привлекая внимание своего питомца – тиаматской гарпии, сидящей за её плечами на съёмном насесте, интегрированном в подвесную систему. Гарпия с клёкотом расправила крылья и, повинуясь приказу хозяйки, взмыла в небо.

ВОП превратился в растревоженный муравейник. Тиаматцы торопливо экипировались и одевали в броню своих фамильяров.

– По машинам! – скомандовал лейтенант, с завистью глядя на уезжающих.

Молодая, горячая кровь требовала действий, но де Сервантес прекрасно понимал долг командира. Так же, как и солдаты оставшихся в резерве отделений знали свой. Пост без веской причины оставлять нельзя – за такое сразу трибунал. А так лейтенант всё сделал грамотно – отправил людей по жалобам гражданских. Никакое – даже самое строгое – начальство не придерётся.

– Ну вот, Пекеньо, – Густаво проверил, как сидит броня на его питомце. – А ты переживал.

Саблезуб насмешливо взглянул на человека, словно понимая, что тот говорит, а потом легонько боднул башкой, защищённой тяжёлым шлемом. Огромному зверю добавочные семь десятков кило брони не мешали – для него, способного утащить в зубах полутонную тушу касочного черепорога, это даже не вес.

Густаво почесал фамильяру подбородок, затем приладил подбородочную пластину к шлему питомца и побежал к бронетранспортёру, предназначенному для перевозки крупных фамильяров. Пекеньо бесшумно рысил рядом, и тиаматец с удовлетворением отметил изумление идиллийки, наблюдавшей эту картину.

Планета Идиллия. Город Зелар

Неуклюжая жёлтая коробка такси мчала по улице, стараясь проскочить сквозь быстро сжимающееся кольцо загонщиков.

«Надо было брать машину побольше», – подумал Чимбик, глядя на сидящего напротив контрразведчика. Идиллийка полулежала у него на коленях, и Грэм на ходу обрабатывал жуткие раны, оставленные плетью.

– Не проскочим, – сообщил сержант, глядя на растущее число алых меток. – Они знают нашу машину.

– Тогда сходим, – Нэйв убрал аптечку.

Такси прижалось к тротуару. Чимбик с идиллийкой на руках первым выскочил наружу. Нэйв задержался на секунду, чтобы указать роботу конечную точку маршрута, и выбрался из авто, кинув на пол гранату, выставленную в режим растяжки.

Беглецы со всей мочи кинулись к ограде из декоративного кустарника. Вовремя – едва диверсанты упали в укрытие, как на улицу выехал бронетранспортёр. Рявкнула автоматическая пушка, и такси исчезло в пламени взрыва.

Бронетранспортёр остановился и по откинувшейся аппарели на улицу выбежали каратели. Один приблизился к полыхающим останкам машины, пытаясь рассмотреть хоть что-то в чадном костре, а остальные рассыпались в стороны, образуя периметр.

– Учёные уже, – хмыкнул контрразведчик.

Чимбик согласно угукнул, досылая в подствольник дымовую гранату. Кустарник, за которым они залегли, – плохое укрытие. Сканеры шлемов карателей легко засекут Нэйва и бессознательную идиллийку, так что уходить лучше сейчас, пока ещё не поздно.

Не успели. Один из штрафников указал товарищам точно на то место, где лежали диверсанты. Сержант не стал дожидаться продолжения и нажал спуск, крикнув:

– Бежим!

Нэйв не заставил себя долго упрашивать, проявив удивительную для дворняги прыть: подхватив идиллийку за руку, он, пригнувшись, резво потащил её по лужайке к углу ближайшего дома. Репликант – следом.

Мгновением спустя их укрытие исчезло в шквале огня: наводчик накрыл место, откуда автоматика засекла пуск гранаты, а потом принялся методично обрабатывать прилегающую местность. По спине репликанта забарабанили щепки, комья земли и куски дорожного покрытия. Один, особенно крупный, стукнул по затылку так, что Чимбик едва не свалился.

Наводчик между тем сместил прицел, и снаряды принялись рвать в клочья дом, за которым скрылись диверсанты. Бронетранспортёр, не переставая стрелять, выкатился из-за дымзавесы и вновь замер, прикрывая пехоту.

«Гранатомёт бы», – кисло подумал репликант.

С одним подствольником много не навоюешь против такого монстра. Даже если выбить пехоту – а репликанту это было несложно, особенно учитывая склонность штрафников легко впадать в панику, – то отлично защищённый бронетранспортёр сержанту не по зубам. Будь Чимбик один – он бы так легко и просто не ушёл, но сейчас нужно было думать ещё и о людях.

– Да-твою-же-ж-мать! – проорал Грэм, падая на землю и накрывая собой Зару.

Снаряды автопушки прошивали идиллийский дом насквозь, осыпая беглецов градом мелких обломков. Репликант почувствовал чужой страх, сменившийся вспышками боли по всему телу и знакомым уже ощущением касания чужой смерти. В доме только что погиб идиллиец, став ещё одной невольной жертвой их авантюры.

– Нельзя лежать! – крикнул Чимбик, концентрируясь на реальности. – Сейчас подтянутся остальные – и нам конец! Не прорвёмся!

– Понял! – заорал в ответ Нэйв.

Взглянув на такблок, Чимбик нашёл ближайший люк в коммуникационные тоннели. Жалкие две сотни метров, которые ещё надо преодолеть. Причём быстро: алые отметки на такблоке ускорились, стягиваясь к месту боя.

– Туда! – указал репликант направление.

На лице контрразведчика впервые за всё это время появилась неуверенность: предстояло перебежать открытое пространство за домом и улицу, где из укрытий лишь кусты да клумбы. Но выбора не было: к врагу приближалась подмога.

– Погнали! – крикнул Грэм.

Репликант оттолкнул его руку и закинул идиллийку себе на плечи. Плюнув на маскировку, Чимбик выпустил «мух»: сейчас обзор был куда важнее, чем риск быть запеленгованным.

Штрафники бежали, прикрываясь корпусом бронетранспортёра, медленно едущего к тому месту, откуда успели удрать диверсанты.

Репликант злорадно ухмыльнулся и припустил за контрразведчиком. За их спинами пули и снаряды продолжали кромсать несчастное здание, но теперь наводчик перешёл на работу короткими очередями.

Чимбик легко обогнал контрразведчика и первым нырнул за угол спасительного дома. А вот Нэйв едва не попался: второй бронетранспортёр выкатился на улицу через долю секунды после того, как хрипящий и взмокший контрразведчик рухнул на колени рядом с репликантом, открывающим люк.

– Постой… – Грэм перехватил руку репликанта. – Не надо туда… лезть.

Чимбик мгновение помедлил, а потом кивнул. Действительно, карателям не потребуется много времени, чтобы понять, куда делись диверсанты. А в простреливаемых насквозь тоннелях при подавляющем численном превосходстве противника не останется шансов даже у репликанта.

– Сюда, – Нэйв ткнул в заднюю дверь ближайшего дома. – Оставь люк открытым – пусть думают, что мы правда тоннелями ушли. Сюрприз только не забудь.

Чимбик молча вынул гранату из подсумка. Выставив её в режим растяжки, репликант закрепил рубчатый цилиндр с внутренней стороны люка и, подхватив идиллийку на руки, поспешил за контрразведчиком. Грэм на секунду задержался у двери, прижимая к простенькому электронному замку свой жетон. Распахнув створку, контрразведчик пропустил репликанта с его ношей и скользнул следом, захлопнув за собой дверь.

Диверсанты оказались в подсобном помещении магазина, судя по ящикам с товарами и деактивированными робоманекенами, торгующим одеждой.

Грэм, оглядевшись, вскрыл коробку и устроил из тряпья импровизированный лежак на полу.

– Укладывай, – сказал он репликанту.

Чимбик положил идиллийку и сел в сторонке, чтобы не мешать контрразведчику. Тот, неловко орудуя единственной здоровой рукой, принялся промывать жуткие раны на спине идиллийки.

Вообще, сержант справился бы куда лучше, чем Грэм с повреждённой рукой, но сейчас капитан остро нуждался в каком-то осмысленном полезном деле. Чимбик понял это по его взгляду. Точно таким же взглядом на Чимбика смотрело его отражение в зеркале после неудачного авиаудара по недостроенному опорному пункту, когда погибли штатские. И репликант понимал, что творится на душе у контрразведчика, а потому не вмешивался и не предлагал помощь.

Когда Нэйв закончил промывать раны на спине Ароры, он не стал заливать их синтеплотью, а предпочёл скрыть под бактерицидной аэрозольной повязкой.

– Лучше, если Грэг посмотрит, – словно почувствовав взгляд репликанта, сказал Нэйв. – Может, сумеет сделать так, чтобы шрамов не осталось.

– Шрамы – это просто зажившие раны, – сказал репликант. – В них нет ничего плохого.

– Не для женщин, – Грэм говорил, не отрываясь от работы. – По крайней мере, не для всех. Да и не думаю, что Зара захочет носить такие памятные отметины.

Стены затряслись: впритирку к магазину проехал бронетранспортёр. Диверсанты настороженно примолкли, вскинув оружие.

Но в этот раз удача повернулась к ним лицом: с улицы донеслись азартные вопли, а затем глухой взрыв. Значит, кто-то из карателей сунулся было в люк и нарвался на растяжку. Теперь выжившие станут в разы осторожнее, заодно окончательно уверовав в то, что их добыча ушла именно этим путём.

После нескольких минут воплей преследователи уехали. Рискнувший выпустить «муху» репликант обнаружил лишь заваренный металлической пластиной люк и окровавленные обрывки униформы.

– Чисто, – доложил Чимбик контрразведчику.

Тот показал большой палец и взялся за царапины на лице и ногах Зары, оставшиеся после волочения по траве.

Закончив с этим, капитан уселся на пол, откинувшись на ящики, и прикрыл глаза.

Наступило томительное время ожидания. Сейчас, когда все каратели с пеной у рта рыщут по городу в поисках недобитого контрразведчика, безопасней отсидеться тут, чем транспортировать Зару на базу. Осталось лишь дождаться вестей от Лорэй.

При мысли о том, что Эйнджела находится сейчас среди пьяных карателей, чувствующих себя властителями города, сержант загорался жаждой убийства. Больше всего он хотел оказаться рядом с ней, защитить, но разумом понимал, что лишь всё испортит. Лорэй большую часть жизни имели дело с записными мразями и знали, как выйти из ситуации чисто, без конфликта. Но несмотря на это всё существо сержанта жаждало крови. Убить голыми руками, чтобы видеть ужас в глазах дворняг, чуять их страх, слышать хруст костей и предсмертные вопли.

– Каково это, жертвовать невинными ради достижения цели? – вырвал его из мрачных раздумий голос Нэйва.

Выглядел капитан не очень: бледный, осунувшийся, в глазах лихорадочный блеск. По прикидкам репликанта, у союзовца ещё примерно полтора часа – точнее сказать сложно, у дворняг всё зависит от личных свойств организма, – затем действие стимулятора закончится, и Нэйв превратится безвольную тряпку. После чего потребуется срочная госпитализация для очистки крови и печени. Но репликанту нравилась отчаянная храбрость этого человека. Пусть даже и идущая в разрез с разумным поведением.

– Эффективно, – коротко ответил Чимбик.

Сваленные впопыхах манекены напомнили Нэйву виденное на площади перед комендатурой, и он отвёл взгляд, уставившись на репликанта.

– И ты никогда не жалел о том, что делал? – с болезненным выражением лица спросил контрразведчик.

– Жалел, – подумав, отозвался сержант.

Вид у Грэма был такой, будто тот до последнего сомневался, что подобный ответ возможен. Уголки губ Чимбика дёрнулись в намёке на усмешку.

– И что ты делал? – после продолжительного молчания всё же спросил Нэйв.

– Выполнял приказ, – отчеканил сержант.

Он понимал, что человек тяготится убийством идиллийцев. Пусть даже они были обречены. Пусть даже инъекция смертельного наркотика облегчила страдания умирающим и помогла спастись живым. Понимал, но помочь ничем не мог.

Жизнь устроена так, что чаще всего нет хороших решений, только эффективные. Принятое Нэйвом решение было эффективным, а потому правильным.

– Но ты же отпустил Лорэй, – возразил контрразведчик. – Не выполнил приказ.

Ответом ему был настороженный взгляд репликанта.

– Они рассказали, когда думали, что вы погибли, – успокоил его Грэм. – Я не отражал это ни в каких отчётах.

Чимбик немного расслабился и посмотрел на контрразведчика с интересом:

– Почему?

Тот криво усмехнулся:

– Во-первых, мне было бы сложно объяснить, откуда я получил эти данные. Контакты с вражескими шпионами у нас в конторе не приветствуются. А во-вторых…

Грэм помедлил, пытаясь дать определение смутному знанию.

– Это личное и не касается дела, – ответил он.

С улицы донёсся басовитый свист двигателей тяжёлой техники, заставив диверсантов вновь напрячься. Когда бронетранспортёр проехал мимо, сержант положил автомат на колени и сказал:

– Спасибо, сэр.

Это небольшое проявление человеческого отношения заставило Чимбика задуматься, какой странной была его жизнь. Жизнь, в которой враг с пониманием относится к тому, за что командование может утилизировать его как дефектного. Да что там, скорее всего утилизирует, когда закончится конфликт на Идиллии, и он вернётся на базу. Шанс, что Лорэй убедят командование закрыть глаза на столь вопиющие нарушения, ничтожно мал.

Чимбик вспомнил лица дворняг, когда Эйнджела его поцеловала, и едва заметно ухмыльнулся. Оно того стоило.