Дело о немом партнере

Глава 6

Оставшись наедине с Милдред Фолкнер, Трэгг подождал, пока шум машины Мейсона стихнет вдали, наблюдая между тем, как молодая женщина пытается не дать выражению испуга и неуверенности пробраться в ее глаза. Ей это удалось, и она с вызовом посмотрела на него. Все в ней говорило о том, что она собирается защищаться до конца. Она стояла, высоко вздернув подбородок, и упорно старалась вернуть себе самообладание. Возбуждение заставило сильнее искриться ее глаза, добавило краски на щеках. Она была, признался себе Трэгг, восхитительной женщиной, совершенно очевидно привыкшей к мужскому поклонению, — и она оказалась в ловушке. Ему осталось только захлопнуть дверцу.

Поскольку она была целиком в его власти и поскольку она по своей наивности явно не представляла себе всей опасности того, что ей придется иметь дело с опытным следователем полиции, он колебался какое-то мгновение, затем, отбросив в сторону восхищение ее мужеством, резко заговорил:

— Мисс Фолкнер, я сейчас задам вам два вопроса. Ответы на эти вопросы определят все наши с вами дальнейшие отношения. Если вы расскажете мне правду, я, возможно, смогу вам помочь.

— Что за вопросы? — спросила она. Ее голос прозвучал хрипло и надрывно, как скрежетание в радиоприемнике.

— Первый: это вы послали Эстер Дилмейер отравленные конфеты?

— Нет.

— Второй: это вы убили Харви Линка?

— Нет.

Трэгг сел в кресло, расположившись в нем поудобнее.

— Что ж, очень хорошо, ловлю вас на слове. Если бы вы убили Линка или послали конфеты Эстер Дилмейер, я бы первый посоветовал воспользоваться вашими конституционными правами и не отвечать на мои вопросы.

— Другими словами, — в ее голосе зазвучало негодование, — если бы в ответ на ваш вопрос, не посылала ли я отравленных конфет Эстер Дилмейер, я сказала бы «да», вы были бы настолько любезны, что сообщили бы мне: «А теперь, мисс Фолкнер, раз уж вы во всем сознались, я советую вам не отвечать на мои вопросы, так как все, сказанное вами, может быть обращено против вас». Какое великодушие!

Он ухмыльнулся:

— Ну, это едва ли. Я не надеялся, что вы сознаетесь в том случае, если вы действительно виновны. И уж конечно, я не ожидал от вас такого многословия. Я просто рассчитывал понаблюдать за вашей реакцией.

— Уж не хотите ли вы сказать, что можете задать человеку подобный вопрос, чтобы узнать, по тому как он на него ответит, правду он говорит или нет?

— Не всегда, конечно, но, как правило, после этого для меня все значительно проясняется.

— Следовательно, — продолжала она с той же враждебностью, — установив теперь, что я не совершала ни одного из перечисленных вами преступлений, вы выполнили свой долг, и ничто не должно далее задерживать вас в моем доме, где вы понапрасну теряете ваше драгоценное время.

— Вы очень торопитесь с выводами. Во-первых, я не говорил, что убедился в вашей невиновности. Во-вторых, даже будучи невиновной, вы тем не менее можете располагать информацией, представляющей для нас большой интерес.

— А, значит, я все еще под подозрением?

— Да.

— А мне показалось, вы сказали обратное.

— Нет. Я сказал, что если бы вы были виновны, я бы посоветовал вам не отвечать на мои вопросы. А теперь я хочу, чтобы вы уяснили себе ситуацию, мисс Фолкнер. Если вы виновны, не отвечайте на мои вопросы, потому что на чем-нибудь я вас поймаю на лжи.

— Как хотите, я не виновна. Но даже если бы я и была виновна, не думаю, чтобы вам удалось заставить меня сознаться в этом.

— Думаю, удалось бы. Я уверен в этом на девяносто процентов.

Она многозначительно промолчала.

— Так что запомните, мисс Фолкнер, если вы виновны, просто скажите, что не будете отвечать, и все.

— Я невиновна.

— Хорошо, вы поняли, что я сказал, можете отвечать на вопросы, но не забывайте, я вас предупреждал.

— С семи часов вечера сегодня, — запальчиво проговорила она, — я пытаюсь решить сложную деловую проблему, отнявшую у меня много сил и энергии. Я пытаюсь выпутаться из трудного положения, в котором очутилась, и я не собираюсь рассказывать вам ни в чем заключаются мои трудности, ни как я распоряжалась своим временем с того момента. Я совершенно не обязана этого делать. Я не…

— Хорошо, хорошо, — прервал ее Трэгг. — Пусть все будет так, как вы говорите. Но вы хоть что-нибудь можете мне сказать о характере ваших деловых затруднений?

— Нет.

— Может быть, они возникли из-за того, что ваш зять передал Коллу акции вашей компании в качестве обеспечения тех долгов, которые наделал, играя в азартные игры, а Колл, в свою очередь, передал их Линку. И Гарри Пивис, ваш конкурент…

Он остановился, увидев, как изменилось выражение ее лица.

— Откуда вам это известно? — ошеломленно спросила она.

— Видите ли, мне рассказал об этом мистер Мейгард, партнер мистера Линка.

— Значит, он тоже в этом участвовал?

— Нет. Он сказал мне, что узнал обо всем только сегодня днем. У него с Линком вышел крупный разговор по этому поводу. В итоге Мейгард сообщил Линку, что готов выкупить его долю в клубе или продать ему свой собственный пай, но от дальнейшей работы с ним отказался категорически.

— А каким образом Мейгард узнал обо всем этом?

— Он уже давно подозревал, что Линк занимается подобными вещами, и вот решил выяснить все до конца. Во время разговора он загнал Линка в угол и заставил его признаться во всем.

— Я не считаю нужным как-то комментировать ваши слова.

— Почему же нет?

— Откуда я знаю, что вы не готовите мне ловушку. Вы были настолько любезны, что сами предупредили: именно это и входит в ваши намерения.

— Что ж, вижу, это вы хорошо усвоили. Ну, а теперь я попрошу вас помочь мне разобраться кое в чем.

— В чем именно?

— Вы знакомы с Синдлером Коллом?

— Нет.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш зять упоминал о нем?

— Да.

— И что же Лоули о нем говорил?

— Говорил, что собирается как-нибудь вечером пригласить Колла к себе домой, когда моя сестра поправится.

— Ваша сестра инвалид?

— Да. Временно.

— Мистер Лоули упоминал о тотализаторе или о скачках в связи с мистером Коллом?

— Нет. Он просто сказал, что, по его мнению, Колл нам понравится.

— А что на это сказали вы?

— Я ничего не сказала.

— Должен ли я из этого заключить, что вы и ваш зять не очень хорошо уживаетесь?

— Ну, пожаловаться на него я не могу, хотя… впрочем, вы спросили меня, что я сказала, а это и есть именно то, что я сказала, — ни-че-го.

— А ваша сестра?

— Я уже не помню. Кажется, Карла сказала, что это будет очень славно.

— Теперь, мисс Фолкнер, я предложу вашему вниманию несколько слов. Я хочу, чтобы вы полностью расслабились, успокоились и сказали мне, какие ассоциации вызывает у вас каждое из них.

— Что это, еще одна ловушка? — спросила она.

Он слегка приподнял брови:

— Моя дорогая юная леди, я же сказал вам, что если вы виновны, я вас поймаю. То, как вы болезненно реагируете на все, что с этим связано, наводит меня на мысль, будто вы и в самом деле… хотя ладно, оставим это.

— Нет, постойте. Интересная получается ситуация. Если вы полицейский и врываетесь ко мне домой в половине третьего утра, то я, раз я не виновна, должна сидеть с вами всю ночь напролет и разгадывать ваши шарады, да?

— Что вы, совсем нет. Я займу всего лишь несколько минут вашего времени. Пожалуйста, поймите, мисс Фолкнер, я только пытаюсь установить некоторые факты, и ничего больше. Если вы боитесь, что я узнаю правду, вы можете отказаться мне помочь. Если же у вас нет никаких причин мешать мне докапываться до сути, ваша помощь будет для меня неоценимой.

— Вы это уже говорили.

— Верно, и повторю еще раз.

— Ладно, давайте. Что у вас там за слова? Я полагаю, это один из тех новых ассоциативных тестов, о которых в свое время было столько разговоров.

— Не совсем. Для проведения ассоциативного теста нужна солидная психологическая подготовка, нужен секундомер, чтобы засекать, как быстро реагирует человек на вопрос. Я буду с вами откровенен, мисс Фолкнер. Ассоциативный тест — это всего-навсего небольшой трюк, к которому иногда прибегают психологи. Свидетелю предлагают целую кучу слов, пока не удается установить среднее время его ответной реакции. Затем ему предлагаются слова, среди которых есть такие, что могут вызвать у него чувство вины. Всякий человек, естественно, пытается быть осторожным и не выдать себя, поэтому время его реакции на такие слова удлиняется.

— Понятно. Но я в общем-то достаточно много знаю об этих вещах. Так что вам незачем читать мне основы психологии.

— Что ж, тем легче мне будет объяснить, что именно от вас потребуется. Я хочу, чтобы вы постарались назвать одно слово, которое ассоциируется в вашем сознании со словом, предложенным мной.

— Очень хорошо.

— И я хочу, чтобы вы отвечали мне без малейшего промедления. То есть как только я произнесу слово, вы тут же говорите мне, о чем вы подумали.

— Прекрасно, начинайте.

— Дом, — сказал Трэгг.

— Бежать, — сразу же ответила она, и в глазах ее засветилось злорадное торжество.

— Цветок.

— Покупатель. — Она выпалила ответ еще до того, как он успел произнести слово до конца.

— Орхидея.

— Корсаж.

— Чуточку быстрее, если можно.

— Давайте.

— Купе.

— Сестра, — сказала она чуть более высоким голосом.

— Револьвер.

— Случайность, — почти крикнула она с триумфом.

На лице Трэгга не дрогнул ни один мускул.

— Акции.

— Передача.

— Конкурент.

— Пивис.

— Полиция.

— Вы.

— Парафин.

— Тест.

Лейтенант удовлетворенно откинулся на спинку кресла и мягко улыбнулся ей.

— Я же говорил, что поймаю вас, мисс Фолкнер, — тихо произнес он. — Давайте-ка лучше присядьте и расскажите мне все по порядку.

— Я… я не понимаю, о чем вы.

— Да нет же, понимаете, прекрасно понимаете. Вам известно о парафиновом тесте, с помощью которого определяют, стрелял ли человек из пистолета. И рассказал вам о нем не кто иной, как мистер Мейсон. Эти сведения еще очень свежи в вашей памяти. Вы так стремились дать мне правильный ответ, когда я заговорю о револьвере, — ведь вы достаточно умны, чтобы сообразить: именно к этому я и постараюсь вас подвести, — что сразу вслед за этим ослабили бдительность и попались на парафиновом тесте.

— А что, всякий, кто знает об этом тесте, непременно виновен в убийстве?

— Нет, — ответил Трэгг. — Но когда у женщины в руках оказывается револьвер, который, предположительно, был использован для совершения убийства, когда я в половине третьего утра застаю ее в обществе известного адвоката, специализирующегося на уголовных делах, когда, едва заметив подъезжающую полицейскую машину, она разряжает револьвер в окно и когда первым словом, которое приходит ей на ум при упоминании о парафине, оказывается слово «тест», тогда у меня достаточно причин полагать, что упомянутый адвокат рассказал ей о парафиновом тесте, и, будучи женщиной умной, она сразу сообразила, что единственный способ обезопасить себя — не пытаться удалить порох с руки, а заручиться совершенно законным объяснением того, как он туда попал. Видите ли, мисс Фолкнер, если бы вопрос, с чем у него ассоциируется парафин, задали полицейскому, он, пожалуй, и мог бы ответить «тест», но для женщины, которая продает цветы, связывать парафин с тестом… — он покачал головой, — простите, это будет уже слишком.

— Значит, вы думаете, что это я убила его?

— Не знаю. Я знаю лишь, что револьвер, который вы пытались спрятать под диваном, недавно был использован дважды. Знаю, что второй выстрел был произведен преднамеренно. Знаю, что Перри Мейсон разговаривал с вами незадолго до этого второго выстрела. Для меня естественно предположить, что он предупредил вас о парафиновом тесте, который неоспоримо докажет, что вы недавно стреляли из этого револьвера, если вы из него стреляли. Ну, а вы оказались достаточно хитроумны, чтобы найти выход из создавшегося положения.

Поначалу мне казалось, что идея второго выстрела принадлежала, скорее всего, Мейсону. Но легкость, с которой вы избегали ловушек, расставляемых мной, быстрота вашей реакции во время разговора убедили меня, что вы очень умная женщина, мисс Фолкнер, и что вы сами все придумали.

— Я не собираюсь больше с вами разговаривать. Не скажу ни слова. Вы играете нечестно. Полагаю, теперь вы меня арестуете.

— Нет. Я не буду арестовывать вас прямо сейчас. Сначала я отправлю револьвер в лабораторию, чтобы там с него сняли отпечатки пальцев. Затем сравню пробную пулю, выпущенную из вашего револьвера, с той, которая убила Линка.

— Вы уж и так назвали его орудием убийства.

— Я почти уверен в том, что это так. Видите ли, пуля, убившая Линка, прошла навылет, но эксперты по баллистике сумели ее обнаружить. Они смогли назвать мне калибр, марку гильзы и некоторые другие детали, касающиеся патронов к револьверу, из которого было совершено убийство. Я вижу, что ваш револьвер заряжается как раз такими патронами. Теперь вы, может быть, скажете, откуда он у вас.

— Купила в спортивном магазине.

— Нет, я имею в виду сегодняшнюю ночь.

— Но почему… почему вы решили, что он не мог быть у меня все это время?

— Мисс Фолкнер, — заговорил Трэгг, — вы пытаетесь защитить кого-то, кто вам дорог или перед кем вы чувствуете себя в долгу.

— Отчего же не себя саму?

— Или себя саму, — признал он.

— Итак? — спросила она, выжидательно глядя на него.

Одним движением лейтенант Трэгг поднялся на ноги:

— Вы очень тонкая и очень умная женщина. Я узнал от вас практически все, что мне нужно было знать, — по крайней мере, на данный момент. К тому времени, когда мы встретимся снова, я буду знать гораздо больше.

— Похоже, — сказала она с сарказмом, — что в дополнение к заботам о состоянии дел в своем бизнесе мне придется настроиться еще и на регулярные визиты полицейского.

— У нас с вами будет еще только одна встреча, мисс Фолкнер. В конце нашей следующей беседы я или признаю вас невиновной, или арестую по обвинению в преднамеренном убийстве.

На какое-то мгновение она отвела глаза.

— Как перед Богом, мне не хотелось вам этого говорить. Но я предупреждал вас — и не один раз, а несколько.

Она молчала.

— Полагаю, — сказал Трэгг, — мне не приходится рассчитывать на то, что вы попытаетесь разглядеть во мне человека. Ведь, в конце концов, я просто ищу убийцу. Если вы не убивали Линка, вам нечего меня бояться. Думаю, мы могли бы даже стать… друзьями?

— Я привыкла выбирать себе друзей, исходя из иных соображений, нежели то, что они работают в полиции, — заносчиво ответила она.

Он молча повернулся и взялся за ручку двери.

Она смотрела, как, держа револьвер за нитку, продетую в скобу спускового крючка, он тихо открыл дверь, и в ее глазах появился страх.

— Спокойной ночи, лейтенант, — сказала она ему вслед, когда он шагнул за порог.

Не повернувшись и не проронив ни слова в ответ, он закрыл дверь за собой.

Милдред стояла в холле, не двигаясь, пока не убедилась, что его машина отъехала, потом она бросилась к телефону и дрожащей рукой набрала номер Карлотты.

Ей никто не ответил.