Дело о злой собаке

Глава VI КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ

Мы трусили бок о бок, пыхтя и задыхаясь. Наконец, повернув за угол, добрались до магазинов. На площади уже собралась толпа.

Люди, задрав головы, смотрели на статую Бертрама Боннингтона, первого лорда-мэра Рейвен-Хилла. Пробравшись поближе, я все поняла. Том балансировал на пьедестале, обняв мэра за шею. А внизу, оскалив зубы и рыча, рвался в бой Джок.

Лиз в полном отчаянии тянула его за ошейник. Но пес не обращал на нее внимания. Он, казалось, не придавал значения тому, что уже наполовину задушен. Он просто хотел добраться до Тома.

Мы с Ником пробивались сквозь толпу.

— Привет, Ришель, — завопил Том, увидев меня.

Толпа с интересом уставилась на меня. Я готова была сквозь землю провалиться.

— Ришель, познакомься, это мой новый друг Берт, — крикнул Том, похлопав мэра по плечу. — Он немногословен, но я все равно горжусь им.

Многие смеялись. Я в жизни не чувствовала себя так неловко.

— Том, — пронзительно вскрикнула Лиз. — Как ты можешь шутить в такой момент?

— Это не дает мне умереть от страха, — просто ответил Том. Он протянул ко мне руку. — Ришель, убери от меня это чудовище, — крикнул он. — Пожалуйста!

Джок с рычанием подпрыгивал, пытаясь вскарабкаться на пьедестал и добраться до ног Тома. Лиз, громко визжа, изо всех сил тянула его за ошейник.

— Это животное опасно, — сказал один из наблюдавших за происходящим владельцев магазина. — Его нужно изолировать.

— Надо пустить в ход шланг с водой, — предложил какой-то мальчик.

— Нет, вызовите полицию, — потребовала женщина. — Они с ним справятся. Кто-нибудь, позвоните в полицию!

— Не делайте этого! — взмолилась Лиз. — Пожалуйста! Это питомец одной старой леди.

— Питомец старой леди? — фыркнул владелец магазина. — Я не верю этому. Он больше подходит банде рокеров.

Он был прав. Вид Джока не сулил ничего хорошего. Висячие уши встали торчком, лохматая шерсть ощетинилась. Обрывок поводка болтался на ошейнике. Он припал к земле, потом снова бросился на памятник.

— Давай, Ришель, уговори его, — шепнул мне на ухо Ник и подтолкнул вперед.

— О Ришель! Спасительница моя! — дрожащим голосом позвал Том.

Когда Лиз отпустила ошейник Джока, ее развернуло на сто восемьдесят градусов, а Джок бросился ко мне, рухнул на мои ноги и, задрав морду, устремил на меня обожающий взор, свесив из пасти свой розовый длинный язык.

В самых сокровенных мечтах я представляла себя стоящей в центре восхищенной толпы. Сейчас, совершенно неожиданно, мечты сбылись — и это оказалось не так приятно, как я думала. В действительности это было невероятно неудобное положение.

— Вы только посмотрите, — прощебетала женщина в шляпке с цветочками. — Он превратился в настоящего ягненка. Они вместе смотрятся очаровательно, правда?

— Красавица и Чудовище, — ухмыльнулся мужчина в белом фартуке.

— Как мило, — сухо произнес Ник. — Красавица, не будете ли вы столь любезны взять Чудовище за ошейник и подержать, пока он еще в хорошем, настроении?

Я наклонилась и стала шарить в густой шерсти Джока, пока не нащупала ошейник.

— Том, она держит его. Теперь можешь спускаться, — крикнула Лиз.

Том яростно замотал головой.

— Ни за что, — выкрикнул он, сцепив руки вокруг талии статуи. — Я побуду с Бертом, пока эта зверюга не уберется отсюда. Увидимся позже.

— Полагаю, он прав, — сказала Лиз. — Пошли, Ришель.

Я потянула Джока за ошейник.

— Домой, Джок, домой.

Он оскалил зубы, то есть улыбнулся мне, и встал. Мы поплелись через площадь. Джок пристроился у моей ноги, прижимаясь к ней головой на каждом шагу, показывая, как он меня любит. Толпа провожала нас одобрительными возгласами, когда мы проходили мимо, малыш в прогулочной коляске помахал апельсиновым мороженым,

Джок с любопытством повернул голову.

— Давай поскорее выбираться отсюда, пока это существо не натворило чего-нибудь еще, — шипел мне в ухо Ник.

Джок важно вышагивал с брикетом апельсинового мороженого, торчавшим из пасти. За нашей спиной раздавались вопли ребенка.

— Ой, — пробормотала я. — По-моему, он уже натворил.

Мы раздобыли обрывок веревки и продели его через ошейник Джока вместо поводка, но все равно мы дотащили его до дома миссис Мак только через полчаса. Он не отказывал себе в удовольствии вклиниваться в уличные пробки, не пропускал ни одной кошки и совал нос в каждый мусорный бак на улице. Сопротивляться было бесполезно — он был таким сильным, что всю дорогу мы втроем беспомощно болтались позади него на другом конце веревки.

— Вот, оказывается, какой он, когда ведет себя хорошо, — отдувался Ник, откидывая волосы с глаз. — Но когда тебя не было с нами, Ришель, он вел себя намного хуже. Я больше не в состоянии вынести это. Нужно сказать миссис Мак, что мы отказываемся.

— Отличная мысль, — тут же откликнулась я.

Лиз вздохнула и согласилась.

— Но я не смогу сказать ей об этом, — предупредила она. — Мне тяжело. Тебе придется самому сделать это, Ник.

— Нет проблем, — ухмыльнулся он. Пока мы тащили Джока по дорожке к дому, миссис Мак открыла дверь и одарила нас лучезарной улыбкой.

— О, Джок явно выглядит усталым, — весело проговорила она со своим шотландским акцентом. — Вы, должно быть, устроили ему длинную пробежку. Он хорошо себя вел?

Нет, — пробормотал Ник. — Мне жаль, но вам придется найти кого-нибудь другого, чтобы гулять с ним, миссис Мак. Может, чемпиона по вольной борьбе.

Миссис Мак приложила ладошку к уху.

— Что-что? — требовательным тоном спросила она. — Не бурчите себе под нос, молодой человек. В любом случае войдите в дом, я угощу вас шоколадным печеньем за то, что вы так добры к моему маленькому песику.

Пока мы шли за ней к дому, Ник тихонько подошел ко мне и зашептал:

— Я не смогу еще раз сказать ей это. Теперь придется тебе, Ришель.

— С удовольствием, — ответила я.

Я и правда думала, что это легко. И проследовала за всеми в гостиную.

Миссис Мак восседала в самом большом кресле, а Джок развалился на ее ногах, подняв на хозяйку полные любви и преданности собачьи глаза. Они оба так и светились счастьем. Почему-то мне было трудно нарушить сейчас их идиллию.

Тем не менее с этим нужно было кончать. Я как раз обдумывала, что сказать, когда миссис Мак с улыбкой протянула мне банку с печеньем.

Мы с Ником и Лиз поблагодарили ее, взяли по печенью и начали хрустеть. У меня было ощущение, что я сейчас поперхнусь.

— У меня гора с плеч свалилась, когда я нашла для прогулок с Джоком вас, таких милых молодых людей, — радостно заговорила миссис Мак. — Ему необходимо разминаться. Он такой умница. Я не говорила вам, что он умеет определять время? Он всегда дает мне знать, когда приходит почтальон, поэтому мы вместе выходим за письмами.

— Это… это действительно замечательно, — сказала я нервно. — Но, миссис Мак…

Но голос старушки журчал, и журчал, журчал.

— А последний почтальон обычно просто кидал письма, и Джок ловил их. Джоку он очень нравился, — не умолкала она. — Теперешний почтальон ему не так нравится, но со временем он к нему привыкнет. Новый почтальон — симпатичный юноша, он всегда рад задержаться на минутку, чтобы поболтать, но только очень тихо говорит. И мне

приходится напоминать ему, чтобы говорил погромче, или просить повторить.

Мы переглянулись, сдерживая смех. Миссис Мак и нам напоминала, чтобы мы говорили громче. Она и вправду была глуховата.

Миссис Мак развлекала нас еще несколькими рассказами о выдающихся умственных способностях Джока, и только потом нам удалось подняться, чтобы уйти. Пока она шествовала по коридору впереди нас, я виновато посмотрела на Ника и Лиз.

— Простите меня, — прошептала я. — Я просто не смогла.

Ник возмущенно замотал головой.

— Но ты тоже не смог! — зашипела я.

— Правильно, — сказала Лиз. — Никто из нас не сможет. Тут ничего не поделаешь.

— Я скажу ей в следующий раз, — проворчал Ник и, подумав секунду, добавил: — Или мы попросим Санни сделать это.

Мы с Лиз кивнули. Нам эта идея показалась удачной.

Поскольку у миссис Мак возникли проблемы с открыванием входной двери, Лиз поспешила ей на помощь.

— У вас очень ненадежный замок, миссис Мак, — заметила она. — Его нужно укрепить. Вы не боитесь грабителя?

— Чего мне бояться? — удивилась та. — Я даже никогда не запираю заднюю дверь, пока не ложусь спать. У меня есть Джок, он меня защитит.

Она нежно улыбнулась своему ненормальному псу, и — могу поклясться — он утвердительно кивнул своей лохматой головой. На какое-то мгновение я почувствовала почти любовь к нему. Потом я опустила глаза и тут заметила две вещи.

Джок, очевидно, утащил из бокового кармана Ника то, что было когда-то моим зеленым шелковым шарфом, — мокрые лохмотья торчали из угла его пасти.

И мои свеженакрашенные ногти были сплошь в собачьей шерсти.