Гучкова и компанию брат императора устраивал только в полудержавном качестве — регента при конституционном несовершеннолетнем государе со слабым здоровьем. Когда император отрекся в его пользу и великий князь Михаил Александрович внезапно оказался в роли императора, Михаил Родзянко решительно воспротивился против нового и неожиданного для компании статуса Михаила Александровича Романова.
Рассказывает Александр Керенский:
«Первое сообщение о неожиданном шаге царя было получено вечером 3 марта от Гучкова и Шульгина… наступила мгновенная тишина… затем Родзянко заявил, что вступление великого князя Михаила Александровича на престол невозможно… он никогда не проявлял интереса к государственным делам, состоит в морганатическом браке с женщиной, известной своими политическими интригами, что в критический момент истории, когда он мог бы спасти положение, он проявил полное отсутствие воли и самостоятельности…»
Интересно было бы понять о какомкритическом моменте истории, когда он мог бы спасти положение, говорил Родзянко?
Рассказывает Александр Спиридович, бывший начальник дворцовой охраны:
«25 февраля 1917 года Родзянко по телефону предложил великому князю Михаилу Александровичу немедленно приехать в Петроград. По приезде великого князя 27 числа состоялось совещание. Его уговаривали принять на себя управление городом, уволить правительство и просить у государя манифест о даровании ответственного министерства. Великий князь на такой шаг не согласился. Немного позже Родзянко… упрашивал великого князя ввиду исключительно важных обстоятельств объявить себя регентом… принять на себя командование всеми войсками и поручить князю Львову (будущему председателю Временного правительства) составить новое министерство. Верный своему брату, великий князь на регентство (самозванное регентство) не согласился».
Великий князь Михаил Александрович оказался слишком несговорчивым и проявил излишнюю щепетильность по отношению к своему родному брату и императору, которому присягал.
Поэтому 3 марта Гучков и Родзянко приложат все усилия к тому, чтобы отговорить великого князя Михаила Александровича от принятия престола.
Вспоминает Павел Милюков, кадет, историк:
«Свидание с великим князем состоялось на Миллионной, в квартире князя Путятина. Туда собрались члены правительства, Родзянко и некоторые члены временного комитета. Гучков приехал позже… Войдя в квартиру, я столкнулся с великим князем, и он обратился ко мне с шутливой фразой: «А что, хорошо ведь быть в положении английского короля? Легко и удобно! А?» Я ответил, что очень спокойно править, соблюдая конституцию… Родзянко занял председательское место и сказал вступительную речь, мотивируя необходимость отречения от престола! Я доказывал, что для укрепления народного порядка нужна сильная власть и что такой она может быть только тогда, когда опирается на символ власти, привычный для масс. Одно Временное правительство без опоры на этот символ…окажется утлой ладьей, которая потонет в океане народных волнений… Стране грозит полная анархия.
Подошедший Гучков защищал мою точку зрения, но как-то слабо и вяло. Великий князь, все время молчавший, попросил несколько минут на размышление. Уходя, он обратился с просьбой к Родзянко поговорить с ним наедине… Вернувшись к депутации, он сказал, что принимает предложение Родзянко… Отойдя ко мне в сторону, он поблагодарил меня за патриотизм…»
На этом история российской монархии закончилась. Как образно выразился Александр Керенский, она стала «атрибутом прошлого».