Деловая женщина и Дед Мороз

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Брэнди затаила дыхание. Справедливо ли ее подозрение? Проблема, о которой Росс говорил тогда, в первый день, касалась не личных дел Зака, а ее магазина?

И если да, признается ли Зак?

Весь вечер подозрение потихоньку росло в ее душе, но Брэнди никак не могла решиться начать разговор. Дурные предчувствия начались, когда он посадил ее в свою машину, а может, еще раньше, когда она заметила, что у него слишком роскошный костюм Деда Мороза; и наконец уже вполне созревшее подозрение вырвалось наружу.

Сложность была в том, что, хотя Брэнди сама создала эту теорию, она не могла до конца в нее поверить. Ей трудно было представить, чтобы она прозевала проблему, достаточно крупную для подобной реакции начальства. Даже сейчас она не могла сообразить, что же такое творилось в ее магазине, что явилось бы причиной недовольства руководителей компании.

Но ведь явно происходит нечто странное — и другого осмысленного объяснения не найти. Пояснениям Зака — почему он, несмотря на денежные затруднения, продолжает пользоваться сотовым телефоном — кое-как еще можно поверить; но то, с какой легкостью он отмахнулся от идеи продажи сверхдорогой машины, уж ни в какие ворота не лезет.

— Что-то я не врубился.

У Зака был такой голос, как будто он только что получил хороший удар в диафрагму.

Как будто поражен, подумала Брэнди. Но что его изумило — ложное обвинение или разоблачение?

Он продолжал:

— Росс не стал бы действовать вот так за вашей спиной, вы же знаете.

— Он так уже поступал, — сказала Брэнди. — Не со мной, но поступал. С другими директорами, при других обстоятельствах. Уитни Таунсенд рассказывала мне кое-какие байки о расследованиях, которые она проводила в магазинах, не сообщая директорам.

— Да разве такое возможно, чтобы Росс уже настолько завелся из-за непорядка в вашем магазине, а вы еще даже не заметили своих проблем?

У Брэнди горели веки. Она закрыла глаза, пытаясь удержать слезы. Она профессионал, она не плачет из-за проблем бизнеса; что это на нее нашло, в самом деле?

— Не знаю, — еле слышно пробормотала она. — Не знаю.

Молчание стало тягостным.

Зак ведь так и не ответил на ее вопрос, поняла она и вдруг обнаружила, что жалеет о сказанном. Если ее предположения верны, слезами не поможешь, а она расхлюпалась, как маленькая девочка.

Если же они ошибочны, она просто выставила себя полной идиоткой.

Зак придвинулся к ней. Она почувствовала рядом тепло его тела еще раньше, чем он просунул ладонь ей под подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Брэнди, посмотрите на меня.

Ей пришлось сделать усилие, чтобы открыть глаза.

Голос Зака звучал хрипло:

— Ничего подобного не происходит. Проблемы — мои собственные.

Сквозь слезы, стоявшие в ее глазах, она видела его как в тумане, но подумала, что никогда раньше он ей так не нравился, как сейчас.

— Это правда, Зак? — прошептала она.

— Клянусь вам. Насколько я могу судить, дела у вас в магазине идут прекрасно, и...

Он замолчал и тихо добавил что-то, чего она не расслышала. Потом наклонился и осторожным поцелуем осушил слезы на ее ресницах.

— И вы тоже прекрасны, — прошептал он, и его рот нашел ее губы.

Уже утратив всякое душевное равновесие из-за своих страхов, Брэнди отреагировала на поцелуй так, как будто шагнула с обрыва. Голова у нее кружилась, в груди была пустота, как будто она посмотрела вниз и увидела под ногами только небо; она судорожно хватала ртом воздух и прижималась к Заку.

Он прислонил ее к диванным подушкам, но это не помогло: с каждым поцелуем голова у нее кружилась все больше. Она могла положиться только на силу его рук, обнимающих, баюкающих, оберегающих ее. Здесь был единственный остров надежности в мире, который вдруг опрокинулся и заходил ходуном, и она прижималась к Заку и отвечала на его поцелуи, пока наконец ей не стало все равно, останется она на поверхности земли или провалится до самой ее середины, — лишь бы он был с ней. У нее звенело в ушах — разве она уже провалилась? А она и не заметила этого...

Зак немного отодвинулся от нее. Брэнди пробормотала что-то протестующее и попыталась снова притянуть его в свои объятия, но он сопротивлялся.

Брэнди насторожилась. Все пять чувств разом вернулись к ней, и она поняла, что звонит телефон. Как она могла ошалеть настолько, что даже не слышала его? И что подумал Зак о ее рассеянности — он-то явно не был так увлечен, чтобы пропустить телефонный звонок.

Ее все еще слегка качало; идя на кухню к телефону, она на секунду прислонилась к косяку, чтобы не упасть.

Голос был знакомый — он принадлежал одному из охранников универмага и звучал тревожно:

— Миссис Огилви? У нас тут произошла неприятность. Все уже позади, но я подумал, надо все-таки сказать вам.

Брэнди встряхнулась, окончательно приходя в себя.

— Что случилось?

Дослушав до середины, она перебила его:

— Буду, как только смогу.

Когда она вернулась в гостиную, Зак стоял на середине ковра. Слышал разговор или ему просто не терпится уйти?

Она была не настолько наивна, чтобы подумать, будто Заку неприятны были поцелуи, но все же ситуация в целом казалась несколько неловкой. Она целовала его так, как будто умирала от голода, как будто это была ее последняя в жизни возможность ощутить объятия и ласки. Интересно — Зак считает, что я вешаюсь ему на шею? — промелькнуло в голове у Брэнди. Если да, трудно его за это винить.

Ее голос звучал несколько напряженно.

— Мне крайне неудобно снова просить об одолжении, Зак, но не можете ли вы отвезти меня назад в магазин?

Он потянулся за пальто, оставленным на спинке стула.

— Проблемы?

— Помните странного парня, о котором нас предупреждал охранник?

— Того, который околачивался вчера вечером на автостоянке?

Брэнди на миг растерялась. Неужели это было только вчера вечером — когда Зак провожал ее к машине и поцеловал? Она оторвалась от воспоминаний.

— Сегодня вечером он попытался отобрать выручку у продавщицы парфюмерного отдела — ее прилавок прямо у главного входа в пассаж. Со страху она закричала, вместо того чтобы просто отдать деньги; он оттолкнул ее и убежал.

Руки Брэнди скользнули в рукава пальто, которое ей подал Зак.

— Мне следовало быть там.

Зак сочувственно сжал ее плечо:

— И что, например, вы смогли бы предпринять, если бы были там?

— Не в этом дело. Это мой магазин, моя работа.

Она отбросила волосы на воротник пальто, и блестящая волна ударила ему прямо в лицо.

— Извините. Я не хотела вас задеть.

Зак слегка покачал головой, как будто удар, как ни легок он был, оглушил его.

— Грабеж в пассаже?

Брэнди кивнула.

— Бред какой-то. Ему пришлось бы пробежать весь пассаж, сотню ярдов, чтобы выбраться на улицу.

— Или удирать через весь магазин к выходу на автостоянку.

— Да, но там же полно охранников.

— Они его взяли?

— Вроде бы нет, — ответила Брэнди. — Когда продавщица перестала кричать и смогла объяснить, что случилось, этот парень был уже далеко.

— Так, может, не такой уж он и псих.

Брэнди села в машину и стала грызть ноготь.

— К счастью, продавщица почти не пострадала — просто напугана и, может быть, слегка ушиблась. Знаете, я всегда думала, что нам подобные вещи не грозят уже просто потому, что у нас семьдесят прилавков, вокруг постоянно сотни людей, грабителю было бы очень трудно уйти.

— Может, этот шизик недостаточно хорошо соображает, чтобы это понять?

Брэнди вздрогнула.

— Если вы стараетесь меня ободрить, Зак, то у вас пока не очень получается. Я бы предпочла думать, что неудавшийся грабитель соображает достаточно хорошо, чтобы подумать о последствиях, потому что иначе может случиться все что угодно.

Она погрузилась в молчание, которое продлилось до самого конца пути.

Магазин был уже закрыт, так что Зак проигнорировал знаки, запрещающие парковку, и остановился у самого ближайшего входа в универмаг «Тайлер-Ройал». Всего в нескольких ярдах стояли три полицейские машины с включенными мигалками.

— Зак, — медленно сказала Брэнди, вместе с ним переходя через тротуар. — Насчет того, что я наговорила сегодня... Мне жаль, что я вас обвинила в участии в каком-то заговоре.

Зак молча открыл перед ней дверь. Брэнди продолжала:

— Это, наверное, выглядело как приступ паранойи. Когда что-нибудь угрожает моему универмагу или хотя бы мне так кажется... я становлюсь как сумасшедшая.

— Брэнди...

Тон его голоса испугал ее: он был почти мрачен. Брэнди надеялась, что Форрест не собирается сейчас обсуждать поцелуй, которым они обменялись, и то, насколько он соответствует обычному стилю ее поведения. Она не могла поднять на него глаза.

— Сейчас не время и не место для подобного разговора, Зак. Так что давайте просто забудем об этом. Хорошо?

Она не стала ждать ответа. В универмаге вокруг парфюмерно-косметического прилавка, что был у самого центрального входа, столпились люди. Продавщица, которую все еще бил озноб, сидела на высокой табуретке, комкая в руках носовой платок. С ней говорили двое полицейских. Брэнди она не увидела. Навстречу спешил охранник.

— Извините, что разбудил вас, миссис Огилви, но я подумал...

— Вы меня не разбудили, Джон. Я рада, что вы позвонили.

— Да? У вас был немного странный голос, как будто спросонья.

Он глянул на Зака, стоявшего на шаг позади нее, и лицо его вдруг порозовело.

Он, конечно, сделал ложный вывод, подумала Брэнди. Пытаться исправить впечатление было, впрочем, бесполезно: любые возражения звучали бы подозрительно.

— Где доберман? — живо спросила она.

— В конуре. Я подумал, при такой толпе полицейских не стоит впутывать еще и собаку.

— Вы уверены, что он вам не понадобится?

Охранник кивнул.

— Этот парень уже далеко. Множество людей видели, как он удирал, но не понимали, что происходит, и не остановили его.

— Уж конечно. — Брэнди повернулась к Заку: — Это, очевидно, займет какое-то время. Вам не стоит ждать.

— Как же вы доберетесь до дому?

— Кто-нибудь подвезет. Или возьму такси.

Продавщица парфюмерии услышала ее и обернулась. Она была бледна и вся дрожала, а когда Брэнди похлопала ее по плечу — разрыдалась.

Брэнди обняла ее.

— Все в порядке, — прошептала она, — вы просто молодец.

— Но, миссис Огилви, — всхлипнула женщина, — полицейский говорит, что я должна была просто отдать деньги грабителю!

Брэнди пронзила стоявшего рядом полицейского неодобрительным взглядом. Он был, несомненно, прав: нет таких денег, из-за которых стоит рисковать жизнью. Но сейчас вряд ли был подходящий момент для внушения дрожащей от страха женщине, что она сделала все как раз наоборот.

— Ладно, теперь уже все позади, — успокаивающим тоном сказала Брэнди. — Вы сделали все, что смогли. Когда кончите давать показания, вас проводят домой, и можете взять столько выходных дней, сколько понадобится.

— Я кончил, — отрывисто сказал полицейский. — А ее, наверное, надо показать врачу.

После того как продавщица ушла, опираясь на руку сотрудницы, он повернулся к Брэнди и скрестил руки на груди:

— О деньгах беспокоитесь? Ему ничего не досталось, так что, с вашей точки зрения, очевидно, она с ним разобралась как надо.

— Нет, конечно, — огрызнулась Брэнди. — Но вы правда думаете, что ей лучше спалось бы сегодня, если бы вам удалось ей объяснить, что, разбираясь с ним подобным образом, она могла погибнуть?

Зак подвинулся ближе к ней:

— Брэнди...

Брэнди прикусила губу. Она не смотрела на Зака — только на полицейского.

— Извините. Послушайте, если вы захотите специально прийти к нам, чтобы обучить моих работников правильно себя вести в подобной ситуации, я буду только рада. Но, запугивая эту женщину еще больше, вы делу не поможете.

Ей показалось, краем глаза она видела улыбку, тронувшую губы Зака.

Полицейские поискали еще полчаса и, убедившись, что незадачливый грабитель не оставил отпечатков пальцев и ничего не обронил, закончили. Брэнди могла идти. В магазине к этому времени стало тихо. Раздавалось только мягкое цоканье когтей доберман-пинчера по твердому полу — это охранник пошел в свой обычный обход. Брэнди, зевнув, сказала: «Спокойной ночи», — и стала прикидывать, сколько придется прождать такси.

Но Зак, оказывается, не уехал. Он тихо сидел на обитом ковром большом кубе в дальней стороне атриума, а когда Брэнди подошла, встал и взял ее под локоть.

Дружеская поддержка пришлась кстати, однако Брэнди совсем не хотелось разговаривать. Зак, впрочем, тоже не тяготился молчанием. Только подъехав к ее дому, он произнес:

— Вы совершенно непостижимое создание, Брэнди.

Она удивилась.

— Не знаю, что вы имеете в виду.

Зак не ответил. Вместо этого он сказал:

— Вам не нужно составить компанию?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Приглашу я его или нет, входить он явно не собирается, подумала Брэнди. Ее это устраивало. Было поздно, и сил у нее не осталось.

И все же интересно, почему он не хочет войти.

Просто устал? В этом не было бы ничего удивительного: у него тоже был трудный день. Проявляет деликатность, видя, как вымоталась она? Или осторожничает, помня, что произошло между ними сегодня?

— Со мной все будет в порядке, — сказала Брэнди. — В конце концов, это не меня пытались ограбить.

Он припарковался и помог ей выйти из машины.

— Вы не рассчитываете ни на кого, кроме самой себя, так ведь, Брэнди?

Она пожала плечами.

— На кого же мне еще рассчитывать?

Он не ответил и не делал больше попыток дотронуться до нее. Просто прислонился к дверце машины и смотрел, пока не убедился, что она благополучно вошла в дом.

Центральное отопление работало, но Брэнди все равно мерзла. Это были, несомненно, последствия вечерних событий. В «Тайлер-Ройал» случались кражи. В центральном офисе однажды обнаружили растрату, и время от времени то один, то другой магазин взламывали. Но, насколько Брэнди знала, это был первый случай, когда один из их магазинов пытались ограбить прямо во время работы.

Неудивительно, что она все еще не в себе. Но только ли из-за попытки ограбления она так расстроена? Может быть, причина и в том поцелуе? События вплотную подошли к черте, за которой бы могли выйти из-под контроля. Что могло бы случиться, если бы их не прервал охранник?

Ничего, сказала себе Брэнди. Уж конечно, она не такая дура, чтобы допустить лишнее.

Брэнди грела руки над огнем. Они так торопились в магазин, что забыли выключить газ в камине. К счастью, Зак поставил на место экран, так что ничего не произошло.

Острый запах хвои волнами плыл от гирлянды на каминной полке и заполнял комнату. Зак красиво разложил гирлянду, и все же зелень выглядела немного грустновато. Брэнди прекрасно знала, что придало бы гирлянде должный вид: несколько мерцающих лампочек, проводами обвивающих ветки, и россыпь маленьких ярких игрушек. Потом еще чуть-чуть побрызгать концы иголок «снежным» спреем, добавить немного блеска для выразительности — и гирлянда будет доведена до совершенства.

В общем-то, Брэнди не собиралась ничего из этого делать. Какой смысл? Ведь она почти не бывает дома.

Сегодня вечером Зак сказал, что ей не хватает пары детей, чтобы проникнуться духом Рождества. Насчет духа она не знала, а что касается детей — ей казалось, что двое маленьких человечков, окажись они рядом с ней во время праздника, только измотали бы ее еще больше.

Картина, мысленно нарисованная ею сегодня вечером в Стране игрушек, когда Зак играл с детьми в железную дорогу, снова, непрошеная, возникла в ее воображении. Наполовину прикрыв глаза, она почти увидела эту сцену. Нарядная елка стояла у балконной двери, где, как он сказал, для нее было хорошее место, поезд ездил и ездил кругами по рельсам, а двое детишек в махровых домашних костюмах смотрели на него, стоя на четвереньках. Она не могла разглядеть их лица, но дети были явно не очень большие.

Когда-то Брэнди полагала, что со временем заведет детей. Нельзя сказать, чтобы она очень много об этом думала; она никогда особенно не общалась с детьми и не сильно по ним тосковала. Но дети были частью принятого образа жизни: когда придет время, появится мужчина, потом будет свадьба и в конце концов семья.

И до некоторых пор все шло в соответствии с этой моделью. Был мужчина, не за горами была и свадьба. Слава Богу, думала она, до этого не дошло, ведь Джейсону на самом деле не нужна была жена, ему нужна была домоправительница.

Зак заметил сегодня вечером, что она полагается только на себя. Брэнди могла бы рассказать ему, если б захотела, как она этому научилась — не вдруг, урок повторялся снова и снова. Сначала отец после развода с матерью практически утратил к ней интерес. Потом умерла ее мать, и, хотя безбожно было бы ее за это винить, Брэнди снова почувствовала себя покинутой. И, наконец, жестче всех ее проучил Джейсон, который говорил, что восхищается ее независимостью, а на самом деле просто ценил возможность жить беззаботно и ни за что не отвечать.

Ничего этого она Заку не сказала и не скажет. Так много доверять человеку, которого она едва знала, значило бы подставляться под новый удар, а Брэнди не собиралась позволять себе слабость такого рода. Ей не требовалось посвящать кого-то в свои проблемы. Она привыкла зависеть только от себя. И ее это устраивало.

В квартире стояла такая тишина, что можно было услышать биение собственного сердца. Брэнди боролась с искушением заговорить вслух, просто чтобы услышать голос.

Может быть, завести кошку? Разговаривать с животным — совсем не то, что сама с собой. Никто не подумал бы, что она свихнулась, начни она разговаривать с домашним зверьком.

С кошкой, несомненно, гораздо меньше забот, чем с мужчиной. Особенно, подумала она, когда чувство юмора вернулось к ней, с таким мужчиной, как Зак Форрест!

Брэнди опаздывала. По субботам в магазине всегда было оживленно. Сегодня, например, ей пришлось иметь дело с целой кучей недовольных покупателей, желавших побеседовать лично с директором. Потом пришел директор по кадрам и пожаловался, что Зак половину своих подопечных с Дерева желаний посылает к нему наверх с просьбой принять их на работу. После всего этого она еще заглянула к продавщице парфюмерии посмотреть, как та себя чувствует после попытки ограбления.

В результате Брэнди приехала к особняку Росса Клейтона, стоявшему на берегу озера, совершенно измочаленной. Оставив машину привратнику, она пошла по длинной аллее к огромной резной парадной двери.

В сложившихся обстоятельствах она бы с удовольствием оказалась сейчас где угодно, лишь бы не быть здесь. Если бы не приезд Уитни Таунсенд, она бы, наверное, нашла в последнюю минуту какое-нибудь оправдание, чтобы не приходить.

Брэнди никогда особенно не любила деловые мероприятия, замаскированные под вечеринки. Что за бессмысленная трата времени — наряжаться и выходить в свет с теми же людьми, которых видишь каждый день на работе! Если люди так или иначе собираются говорить о делах, почему бы просто не собрать их в комнате для совещаний — и пусть себе разговаривают? А если не о делах — зачем вообще им собираться вместе? Единственное, что объединяет всех этих людей, — «Тайлер-Ройал».

Нет, большинство этих людей объединяют универмаги компании, мысленно уточнила она. Был, конечно, Зак и, наверное, еще какие-нибудь друзья, которых Клейтоны пригласили для оживления обстановки. Хотя даже Зак связан с магазином.

Подозрение снова замерцало в глубине сознания, но Брэнди решительно загасила этот холодный огонек. Он уверял, что ее магазин вне опасности, и не было никаких причин сомневаться.

Сегодня вечером, как бы там ни было, она вполне может даже не увидеть Зака. Она будет занята разговором с Уитни Таунсенд. Кроме того, там будет столько администраторов из магазинов «Тайлер-Ройал», что вполне можно протолкаться весь вечер и не увидеть всех.

Витражи клейтоновского особняка в стиле Тюдоров ярко светились. Вместо часовых по сторонам аллеи выстроились огромные ели, покрытые коркой затвердевшего снега и украшенные золотыми огнями, от света которых блестел и снег на траве.

Не успела Брэнди дойти до дома, как подъехала еще одна машина; Брэнди узнала директора магазина из Сан-Франциско и подождала на тротуаре, пока директор с женой догонят ее. Ее обучение проходило частично в универмаге Сан-Франциско, но с тех пор ей нечасто доводилось видеть эту чету.

Вечер был холодным и тихим, облачка от дыхания застывали в морозном воздухе, и жена коллеги из Сан-Франциско отругала ее за то, что она ждет их на улице.

Брэнди улыбнулась, целуя ее в щеку.

— Я привыкла к такой погоде. Хотела поздороваться с вами, пока мы не вошли: там сразу начнется толкотня.

В общем-то, это было правдой. То обстоятельство, что ей не очень хотелось входить на праздник одной, тут было совершенно ни при чем.

С чего бы ей из-за этого волноваться? Уж конечно, толпа гостей не замрет и не замолчит специально для того, чтобы полюбоваться ее новым черным бархатным платьем. Все в «Тайлер-Ройал» давно привыкли к тому, что Брэнди приходит сама по себе; они бы и внимания не обратили.

Но заметил бы Зак. И хотя она не солгала ему насчет назначенного свидания, все же, увидев, как она входит одна, он получил бы хороший повод для раздумий.

Да не станет он специально высматривать, напомнила она себе. Так что глупо ради него напрягаться.

Сразу за массивной резной дубовой дверью Росс Клейтон с женой встречали гостей. Брэнди нарочно замешкалась, пропуская вперед пару из Сан-Франциско, но через минуту Росс уже пожимал Брэнди руку, мурлыча:

— Кто же тот герой, что сумел заставить вас появиться здесь сегодня?

Брэнди не стала делать уж очень большие глаза.

— Что это вы имеете в виду, Росс? Вы же знаете, я никогда не пропускаю мероприятий «Тайлер-Ройал», разве что из-за каких-нибудь совершенно непреодолимых обстоятельств.

Росс хохотнул.

— Знаю, знаю. Нам просто не везло до сих пор — у вас все время были непреодолимые обстоятельства. Почему их нет на этот раз — вот что я хотел бы знать. Кстати, в последние два дня вас что-то вообще не было слышно. Как дела в Оук-Парке?

Брэнди пожала плечами:

— Сумасшедший дом, но это не такая уж и новость. Вы никогда не рассматривали вариант переноса рождественской вечеринки на июль? Всем было бы гораздо легче вставить ее в свое рабочее расписание.

— Вы что же имеете в виду — что и в свое расписание вы хотели бы ее вставить? Вы меня изумляете.

Брэнди прикусила губу. Он слегка улыбнулся:

— На самом деле идея неплохая. Я ее обдумаю. Знаете, Брэнди, это одна из ваших сильных сторон: вы всегда смотрите на вещи по-своему.

— Благодарю, — живо отозвалась Брэнди. — Надеюсь, это был комплимент.

Росс засмеялся.

— Зак все так же успешно работает?

Брэнди остановила взгляд на бархатном лацкане хозяйского смокинга, где был приколот один из значков Зака, провозглашающий, что Росс Клейтон — Друг Санта-Клауса.

— Как сказать. Вы хотите услышать заверения или правду?

— Ох, надо бы поговорить.

Жена Росса перебила его:

— Не хватит ли о бизнесе, дорогой? Ты обещал мне сегодня вечером отдыхать и позволить всем приятно проводить время.

Она подставила Брэнди щеку.

— Мы устроили гардероб для дам в гостевой комнате наверху. Если хотите, горничная отнесет ваше пальто.

Чета из Сан-Франциско уже отдала свои пальто и затерялась в толпе, а гости, вошедшие вслед за Брэнди, по всем признакам завладели вниманием Росса минимум минут на десять.

— Спасибо, — сказала Брэнди. — Но я лучше сама поднимусь туда, заодно и причешусь.

Таким образом, когда она снова спустится вниз, это не будет выглядеть так, будто она пришла на праздник одна. Глупость, конечно: она всю жизнь приходит на праздники одна — с чего бы ей беспокоиться из-за этого сегодня? Она медленно поднималась по массивным ступеням. С одной из нижних ступеней была хорошо видна вся большая парадная гостиная, и Брэнди остановилась, оглядывая толпу. Она твердила себе, что пытается найти Уитни, но при этом совершенно точно знала, что нигде не видно Зака. Ничего удивительного, решила она, — сегодня здесь было больше гостей, чем когда-либо она видела на вечеринках «Тайлер-Ройал».

В гостевой комнате несколько женщин красились, болтая между собой. В воздухе стоял крепкий запах одеколона и лака для волос. Брэнди положила пальто на кровать, быстро прошлась расческой по волосам и вышла. Лучше было показаться невоспитанной, чем рисковать расчихаться вовсю, пробыв там лишнюю минуту.

Даже короткого пребывания в этой перенасыщенной ароматами комнате оказалось достаточно: глаза у Брэнди заслезились, и она остановилась в коридоре, в маленькой нише, прислонившись к обшитой деревом стене и пытаясь промокнуть глаза уголком кружевного носового платка.

Звуки праздника бродили по открытому пролету лестницы. Из комнаты, откуда она только что вышла, донесся женский голос и ответный смех. А из глубины коридора раздалось детское хихиканье. Это дети Клейтонов, подумала она. Родители, несомненно, уверены, что они мирно спят в своих кроватках. Брэнди пошла было на звук, но остановилась: в конце концов, это не ее забота. Наверняка с детьми сейчас бэби-ситтер или их постоянная няня. Брэнди не так много знала о детях, но все же было ясно, что они еще слишком малы, чтобы оставаться без присмотра, пока их родители заняты.

Дверь открылась, свет заструился в полумрак коридора, и появилась маленькая девочка, должно быть лет трех. Она держала обеими ручками подол своей розовой фланелевой ночнушки, а ее пухлые ножки так и сверкали, когда она бежала по коридору к Брэнди.

За ней шел какой-то мужчина. При слабом свете, сквозь слезы в глазах Брэнди не могла толком его рассмотреть, но по сравнению с ребенком он был неправдоподобно высок, и один его шаг соответствовал шести шагам девочки. Не успела она пробежать и двух ярдов, как он догнал ее, наклонился и, схватив, забросил себе на плечо.

Малышка восторженно взвизгнула.

— Шшш, Кэтлин, — сказал мужчина, — а то сейчас придет твоя мама, и все веселье кончится.

Голос был низкий и добрый и — несмотря на строгое предупреждение — веселый. По крайней мере, подумала Брэнди, после этой сценки становится понятно, почему Росс решил, что Зак будет хорошим Санта-Клаусом.

Она вышла из затененной ниши.

— Привет, Зак. Проблемы?

— Не без того, — отвечал он. — Эта безобразница дернула от души мой галстук-бабочку, а сама убежала.

Брэнди внимательнее присмотрелась к нему. Его темные брюки были слегка помяты, смокинга поверх торжественной белой рубашки с тщательно отглаженными складками не было вовсе, концы галстука болтались. Брэнди подумала, что выглядит он тем не менее великолепно.

Девочка захихикала и снова схватила галстук.

— Я тебя поймала, дядя Зак. Ведь поймала?

Дядя Зак? Он упоминал сестру. Возможно ли, что это жена Росса Клейтона? И как тогда все это понимать?

— А теперь я тебя поймал, разбойница. — Зак перехватил ребенка поудобнее.

— «Дядя Зак»? — спросила Брэнди. — Я и не знала, что вы в родстве.

— Да нет, это просто почетное звание.

Он всмотрелся в лицо Брэнди.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. С чего вы взяли?

— У вас такой вид, как будто вы плакали.

— О, — она покачала головой и засунула платочек в свою крошечную черную сумочку, — это все запахи в гардеробной. Мне и в магазине приходится беречься. Чуть посильнее аромат духов — и я уже готова.

— Ну и хорошо. Я было подумал, тут что-то серьезное.

Девочка извивалась, пытаясь вырваться; Зак легко повернул маленькое тельце и обнял покрепче, не выпуская.

— Вы явно не дилетант в этих делах, — сказала Брэнди. — Хотя, должна сказать, на бэби-ситтера вы не похожи.

— О, после того как вы отвергли мое предложение относительно сегодняшнего вечера, я подумал, что мог бы здесь заняться чем-нибудь полезным. Эти мероприятия — такая скука. Пойдемте к нам, если хотите.

Говорил он небрежно, но взгляд, которым он смотрел на Брэнди, небрежным отнюдь не был. Медленно-медленно его глаза блуждали по ее телу: от каштанового облака распущенных кудрей, вдоль гладких линий черного бархатного платья до лакированных туфель на высоком каблуке и опять вверх к лицу.

Брэнди стало жарко, с трудом она заставила себя стоять смирно. В день их первой встречи он предупредил ее, что однажды хорошенько ее оглядит. Видимо, этот момент наступил.

— Кэтлин напала на меня посреди игры, — продолжал Зак. — Так что мы лучше пойдем доиграем, пока ее старший брат не взбунтовался. Вы идете?

Брэнди заколебалась.

— Не уверена. Я ничего не знаю о детях.

Он слегка улыбнулся:

— А как, вы думаете, люди учатся?

— Так или иначе, — с облегчением вспомнила Брэнди, — меня ждут.

Он еще раз скользнул по ней взглядом.

— Да, — протянул он. — С нетерпением, не сомневаюсь. И я их понимаю.

Голос его был слегка хрипловат, и Брэнди казалось, что этот голос гладит ее, как будто шелк мягко трется о ее кожу, создавая электрический разряд, от которого сердце ее затрепыхалось, а с дыханием вообще сделалось что-то странное.

Брэнди удалилась в сторону лестницы, изо всех сил стараясь держаться с достоинством. Она не была уверена, что ей это удалось.