Глава 7 ОПЕРАЦИЯ "А"

Они отогнули "секретный" кусок бетона, державшийся на металлических прутьях, аккуратно приладили его на старое место, пронеслись через тенистый благоухающий парк и минут через двадцать подошли к пустынной бухте у самого Дельфиньего мыса.

Здесь не было ни дач среди фруктовых деревьев и благоухающих цветов, ни аккуратных курортных пальм с веерами толстых лакированных листьев. На выжженом пустыре одиноко торчали тощие кривые деревца, густо росли высокий пыльный репейник и лебеда. Да стоял полуразрушенный каменный сарай. А у моря - галька и валуны. И совсем рядом, прямо-таки над головой, нависало старое, темное, все в трещинах, морщинах и складках громадное усталое тело горы, кончавшейся мысом. Ничем эта гора вблизи не напоминала весело играющего на волнах дельфина.

Все выше поднималось солнце. Все отвесней падали его лучи.

Странная тишина, знойная, чуткая и настороженная, лежала над берегом и серо-голубой бухтой, неподвижной и молчаливой. Только от кончика мыса доносился мерный невнятный рокот.

Все злее жгло солнце.

Одик глянул на Олю и вдруг спохватился. Скинув рубаху, обмотал ею голову сестры в виде тюрбана. Оля не возражала, лишь перемотала по-своему - так было красивей. Ее сейчас нельзя было узнать: притихла, посерьезнела, точно прислушивалась к чему-то.

- Буек не сорвало? - Миша подошел к самой воде и посмотрел на бухту.

- На месте, - сказал Катран.

Но Миша точно не поверил ему. Он еще несколько минут стоял у воды и вглядывался в гладь бухты. Он держался очень прямо, и этому не мешал даже большущий и, очевидно, тяжелый рюкзак за его плечами. Во всей его фигуре, в том, как он стоял и смотрел, в каждом повороте головы и в каждом слове чувствовалась независимость и даже немножко - самоуверенность.

Наконец он отошел от воды, точными движениями освободил плечи от лямок рюкзака, опустил его на гальку, и все, словно был дан сигнал, стали раздеваться. Миша привстал на одно колено и принялся потрошить рюкзак вынул две пары рубчатых ластов с двумя масками для подводного плавания, трубки для дыхания, тоненький ломик и саперную лопатку.

- Ну, кто в первую очередь? - спросил Миша.

- Я! - закричал Илька.

- Я, - сказал Катран.

- Я, - проговорил Толян; он был плотный, коренастый и почти всю дорогу молчал.

- Ты, Илья, пойдешь во вторую, - распорядился Миша.

- Набирайся на берегу храбрости! - засмеялся Катран. - А то на мысу подкачаешь… Дама здесь!

- Заткнись, черномазый, - ругнулся Илька, - а то сейчас нос белилами вымажу! - и уже схватился за кисть, торчавшую из ведерка.

- В первую очередь пойдет Катран с Толяном, - спокойно повторил Миша, прилаживая к камере брезент, и Одик вдруг понял: ведь это же плотик, великолепный плотик!

Миша спустил плотик на воду и положил на брезент ломик, лопатку и большой камень. И, подталкивая его на глубину, пошел за ним. Катран с Толяном, уже в масках, с дыхательными трубками, с ластами на ногах, зашлепали следом. На какое-то мгновение Катран приподнял маску и сверкнул белизной зубов.

- Не тоскуйте! - крикнул он Одику с Олей. - Главное - впереди!

- Хорошо, - откликнулся Одик. - Мы не уйдем!

И сердце его тревожно екнуло: что-то новое, что-то важное и неведомое было в самом воздухе этого отдаленного берега, этой оцепеневшей, точно заколдованной бухты с круглым плотиком и мальчишками в масках…

Посередине плотика лежал Миша и быстро греб обеими руками, а по сторонам, придерживаясь за плотик, плыли Катран с Толяном. Метрах в двадцати от берега плотик остановился. Катран с лопаткой в руках оторвался от него и, сильно плеснув водой, нырнул. Давно успокоилось над ним море, а он все не появлялся на поверхности.

Одик переступал с ноги на ногу. И не отрывал от плотика глаз. Плотик лежал неподвижно. Ребята на нем словно замерли.

- Он не утонул? - тихо спросила Оля.

- Акулы не тонут! - сказал Илька. - А такие хищники, как Катран, в особенности… Ему б ставридки побольше на зуб, а глотка у него - во!

"Похоже, он завидует ему. Из-за чего?"

- Он у нас чемпион по нырянию, - заметил Костя, юркий и остроносый. Он, как и все мальчишки, сидел в плавках на горячей гальке. - Никто так долго не может находиться под водой. Даже Миша столько не выдерживает.

- Легкие натренировал? - спросил Одик.

- Наверно… Он к тому же из рыбаков… Все у них в роду рыбачат.

- А что вы здесь все-таки ищете?

- Тебе разве не сказали? Операция "А"! - засмеялся Вася, тот самый, который, по уверению Катрана, произошел от черепахи, и голова его показалась еще круглей, а щеки улыбчивей и добрее.

В нем Одик сразу почувствовал что-то родственное себе, и уже не казалось, что они с сестрой такие лишние и чужие среди этих ребят.

В это время из воды возле плотика высунулся кончик трубки, из нее, как из насоса, вылетел сверкающий фонтанчик воды, плотик резко качнула волна, и Катран опять ушел ко дну.

- А ну, огольцы, по домам! - приказал Илька. - Нечего вам торчать здесь!

- Не уйдем, - сказал Одик.

Он уже понял, что нет силы, которая прогнала бы его сейчас отсюда. Одно только пугало и мучило его: как же теперь быть с Карповым? Еще час назад он так уважал Георгия Никаноровича, можно сказать, преклонялся перед ним, а как же теперь? Зачем, правда, он отгородил кусок моря этим забором? И мальчишки что-то еще знают про него - не стали бы так смеяться… Как теперь держаться с ним?

Часа два еще, наверно, ныряли ребята, сменяясь. Нырял и Миша, натянув на плотике маску и ласты, взяв с собой камень. Потом, когда его позвали, к ним поплыл Илька. Он тоже, оказывается, неплохо нырял.

Затем плотик двинулся к берегу, туда, где, отвесно возвышаясь, темнела гора, кончавшаяся крутым Дельфиньим мысом.

С плотика вдруг раздался громкий спор и даже брань: Катран ругался с Мишей.

Что это они? Не поделили что-нибудь? Ведь Миша все время был таким спокойным, деловым, он и голоса-то ни разу не повысил.

- Я против! - крикнул Миша уже у самого берега. - Ты этим все напортишь! Сколько тебе надо говорить?

- Значит, все так оставить, да?

- Ну хорошо, потом договорим. - Миша отвернулся. - Ты какая-то стихия, ты вулкан, землетрясение, чума, а не человек… Думаешь, в этом храбрость? Ты все для себя делаешь, натворишь всего, а потом другим расхлебывать…

- Будь уверен, все пройдет чисто. У меня уже и план разработан. Одик вдруг уловил на себе быстрый взгляд Катрана. - Только не надо трусить…

- Все равно я против, - холодно сказал Миша, - и ты этого делать не будешь.

- Ну, это мы еще посмотрим! - с вызовом крикнул Катран и стукнул кулаком в свою гулкую черную грудь.

Плотик ткнулся в берег, Миша спрыгнул на гальку, намотал на руку длинную веревку и повел плотик с Катраном к мысу. Одик отчетливо видел на фоне моря его высокую узкую фигуру, неширокие крепкие плечи и тонкую шею с аккуратно подстриженными на затылке волосами.

За Мишей шли Толян с Костей и Вася с Илькой.

Одик с Олей пристроились к концу цепочки. Илька, все с той же лентой на лбу, нес ведерко с кистью.

- Давай ведерко! - крикнул Катран.

- Зачем? - огрызнулся Илька. - Сам донесу.

- Отдай, - негромко сказал Миша.

Илька выругался, и ведерко по цепочке перешло к Катрану, шедшему впереди.

- Ну, теперь ты пропал! - Крикнул Катран. - Не отступишь назад… Мосты за тобой сожжены!

И взял дужку ведерка в зубы.

- Захлопнись! - бросил Илька.

Скоро полоска гальки кончилась, и вверх полезла едва заметная тропка - с камня на уступ, с уступа на выбоину. У Одика то и дело подворачивались ноги, одной рукой он придерживал Олю, второй касался бугроватой стены. Перед ними, сопя и потея, ковылял и неуклюже прыгал с камня на камень Вася. От стены, нависшей над ними, веяло прохладой и дикостью.

Остальные ребята, видно, давно привыкли к этой тропке и сильно оторвались от них. Особенно быстро двигались Катран с Толяном и Миша.

Из-под ног Одика вывернулся камешек и полетел вниз. Одик вскрикнул и притиснулся к стенке. Камешек звучно врезался в воду. Одик скосил глаза на расходящиеся круги, и сердце его сдавило: вода была темная, и от высоты слегка мутило.

Как высоко они поднялись!

Тропа больше не лезла вверх, а шла горизонтально.

- Стойте, - сказал Вася.

- А дальше нельзя? - подала голос Оля, руку которой не выпускал из своей потной руки Одик.

- Не видишь, какая пошла дорога?

И в самом деле, дороги впереди не было, не во что было упереть ноги, а мальчишки продолжали двигаться. Но вот перед ними встала почти отвесная голая стена. Все, кроме Катрана, остановились, а он почти не замедлил шага и непонятно как двигался по этой стене, серой и мощной, с едва заметными бугорками. Потом пошел медленней и почти прижался грудью к стене. Его ноги выбирали малейшие выступы и щербатины в литом камне и цеплялись за них пальцами. В зубах его со скрипом покачивалось ведерко с кистью. Метрах в десяти под ним было море - густое и черное, как деготь. Потом даже малейшие бугорки и углубления на пути Катрана исчезли. Впереди была гладкая, стесанная ветром и временем стена. Но и теперь Катран каким-то образом двигался вперед… Вот-вот сорвется!

Одик оцепенел и крепче ухватился за камень.

Внезапно Катран скрылся из виду - самого мыса отсюда не было видно.

- Давай! - донесся издали его голос, и по стене так же ловко и сноровисто полез Толян, за ним Костя: он тоже, оказывается, смельчак!

- Теперь ты. - Миша повернулся к Ильке. - Иди - я буду корректировать…

- Я в этом не нуждаюсь, - резко ответил Илька.

Вот откуда-то из-за скалы Костя крикнул, что и он благополучно прошел. И тогда Илька двинулся вперед.

- И ты полезешь туда? - шепотом спросил Одик у Васи.

- Куда мне! Из всех нас только четверо туда добираются… Знаешь, как страшно? Я даже пробовать боюсь.

- А зачем туда? - спросил Одик. - Что они там делают?

- Не знаю, - сказал Вася. - Там Дельфиний мыс, - мы его зовем еще мысом Мужества, и я не знаю, как там… Год назад Катран с лодки увидел на нем пещеру и рассказал Мише. Вот они и нашли эту дорогу. В пещере лежали полуистлевший бушлат, бескозырка и матросские ботинки, очень старые, заплесневевшие. И больше ничего. Ни бумажки в кармане, ни документов. Лишь на стене процарапаны три буквы: "В", точка и еще две - "К" и "А"… Инициалы, что ли? Попробуй, догадайся. Наверно, с войны осталось. На ленте бескозырки было написано "Мужественный" - видно, корабль такой был, морской охотник или эсминец. Мы отнесли все в музей, думали, узнаем что-нибудь. Так в музее спрятали в какой-то шкаф, и все.

- А чье это было? - спросила Оля.

- Я ведь сказал, что никто ничего не знает. Покрыто мраком неизвестности. Говорят, там внизу есть подводный грот.

- Нет, это правда? - ахнула Оля. - Я хочу туда…

- Дуреха! - ласково сказал Вася. - Туда ниоткуда попасть нельзя.

- Какой же ты мальчишка? - Оля презрительно отвернулась от него. Они ходят, а ты…

- У меня голова слабая - кружится, - признался Вася. - Ну ничего не могу поделать. Внизу там всегда волны и прибой… Сейчас в бухте тихо, а смотрите, какой у мыса ветер и волнение! И так, говорят, всегда было, даже две тысячи лет назад, когда у нас появились колонии древних греков, и, кажется, у этого мыса разбилось на камнях античное судно и затонуло…

Миша гневно обернулся к нему. Вася прикусил язык.

"Не с этим ли связана их операция "А"?" - внезапно подумал Одик.

…Илька шел по стене все медленней, потом припал ухом к камню, точно прослушивал гору, и его вытянутые руки, казалось, были прибиты к стене гвоздями.

- Не смотри в воду! - крикнул Миша. - Отдохни и дальше. Смотри только на стену!

Илька не отвечал и не двигался.

- Ты что, заснул? - напряженно спросил Миша. - Ты можешь ответить?

- Чего ж он полез, если боится? - шепотом спросил у Васи Одик.

- Хотел пятым быть и написать на скале свои инициалы - это у нас как посвящение…

Одик больше не слышал Васю. Он смотрел на скалу с распятым Илькой. Тот по-прежнему был неподвижен.

- Иди назад! - четким голосом приказал Миша. - А если не можешь, прыгай в воду!

Оля вдруг крепко стиснула руку Одика, и он почувствовал, что всю ее бьет озноб.

- Спокойно, - прерывистым голосом шепнул Одик и на мгновение закрыл глаза.

Когда он разжал их, Илька осторожно пятился назад. И кажется, прошел целый век, когда все так же с распростертыми на скале руками, точно обнимал ее в последнем усилье, Илька добрался до безопасной площадки. Его лицо было в крупных каплях и - как бумага. Губы мелко тряслись. Он ни на кого не смотрел.

- Почти порядок, Илюша, - сказал вдруг Миша, и сказал не своим обычным холодноватым голосом, а мягко. - Еще неделька - и одолеешь. Уверен. Краска будет ждать тебя на мысу… Ну, я пошел.

С тонкой веревкой в зубах Миша быстро полез вверх, распластался, как и Катран, по стене и - высокий, в маленьких красных плавках - плашмя стал быстро переставлять по скале ноги. За ним на веревке тащился плотик. Через несколько секунд Миша исчез за поворотом, спрятался и плотик, и где-то там, за мощно выпирающим боком гигантской горы Дельфин, послышались заглушенные ветром и клекотом волн голоса ребят.

- Там всегда ветер и волны, - опять сказал Вася, как о чем-то недоступном, и вздохнул. - Везде штиль, а там вечно клокочет… Ну пошли, что ль? Что здесь околачиваться? Они там всегда подолгу сидят, не дождешься.

Мальчишки по той же тропке спустились на галечную полосу и стали одеваться.

Молчали.

Одик старался не смотреть на Ильку. Да и другие не приставали к нему: понимали - не надо. Илька надел белую безрукавку, натянул штаны на сухие плавки и сказал:

- Много берет на себя! Нужны мне его указания!.. Ну ладно, ладно… Он еще узнает меня… - и вдруг резким движением руки сорвал со лба синюю ленту, скомкал и сунул в карман.

"Что это он?" - с тревогой подумал Одик. Потом вспомнил, что еще не ел сегодня, что мама с отцом давно встали, хватились их и очень волнуются. Это плохо. А есть ему, признаться, не хотелось…

До еды ли, когда здесь такие события!

Загрузка...