Дембель Советского Союза

Глава 33

Сложнее всего оказалось объяснить наши покупки Риткиной маме. Говорить правду в такой ситуации я бы не рекомендовал никому, даже если вызвать «Скорую» заранее — сердечный приступ гарантирован. В отличие от вчерашней школьницы, маман сразу поняла реальную стоимость обновок. Поэтому, на голубом глазу, нами дружно было заявлено, что это реквизит, позаимствованный на «Мосфильме» у моего знакомого помощника режиссёра с условием возврата. Конечно, через несколько дней правда всплывет, как подводная лодка в степях Украины, но это будет позже, и мамочка успеет адаптироваться к шокирующей реальности.

Так что, к восьми вечера при полном параде и что не менее важно — в хорошем настроении, избежав допроса с пристрастием, мы прибыли в ресторан «Бакы». Привычной для всех советских заведений пятничной толпы около входа не обнаружилось, из чего я сделал смелый и очевидный вывод, что простых смертных сюда отродясь не пускали, только по записи и по большому блату, что после и подтвердилось.

Внутри оказалось два зала, с поэтическими названиями: Большой и Малый. Швейцар, похожий на отставного гусара в поношенном мундире Войска Польского, проводил нас в тот, что меньше, предназначенный для вип-гостей. Что не могло не радовать — в основном зале сквозь густой дым можно было рассмотреть публику, больше подходящую для иллюстрации НЭПа двадцатых годов, причём где-нибудь в Тифлисе, а не в Москве.

VIP-зал понравился намного больше. Чисто, уютно, почему-то вкусно пахнет цветами, а не жаренным бараниной, как можно было ожидать. Правда, слишком много золота и бархата в отделке — словно вернулся обратно в поезд Баку-Астара, но здесь свои представления о красоте и богатстве, с неискоренимой кавказской спецификой, так что не стал привередничать и критиковать. Рита, кстати, лишь фыркнула, узрев позолоченные колонны в античном стиле из папье-маше и шторы кроваво-бордовой расцветки. Хорошая девчонка — умненькая и со вкусом. Это я понял ещё в магазине, где она интуитивно выбрала не самое дорогое платье из всех предложенных, а то, которое ей идеально подходит.

В центре зала огромный длинный стол, уставленный бутылками и закусками. Человек тридцать легко поместится, но пока занята лишь половина мест. Сам Магомаев отсутствует, у него концерт в девять заканчивается, так что появится он лишь часам к десяти.

Забавная деталь: в уголке пристроился ещё один небольшой столик, сплошь уставленный дорогим импортным и отечественным алкоголем. Это подарки и презенты от посетителей «Большого» зала в адрес лично Муслима Магомаева. Сделать такой подарок считается большой честью, и от желающих нет отбоя, хотя сам певец практически ничего не пьёт кроме сухого вина, да и то изредка.

Подробности мне поведал сосед по столу, Рафик Ибрагимович, румяный розовощекий толстяк в дорогом, но помятом костюме, директор колхозного рынка где-то в Домодедово или в Воскресенске. По нынешним временам — фигура почти равная секретарю райкома, жалко сажают их куда чаще. Сверкая золотыми зубами, он по секрету сообщил, что Магомаев сам платит за угощение для всех, никому не разрешает, и очень обижается, если кто-то пытается открыть кошелёк в его присутствии. Судя по хитрой физиономии директора рынка, кошелёк он даже не пытался открывать. Впрочем, внешность часто бывает обманчивой. Может, зря наговариваю на хорошего и доброго человека, судя по размеру перстней на каждом пальце он может несколько лет платить за весь ресторан и не заметит настолько мелкой траты.

Среди присутствующих я опознал виолончелиста Ростроповича, почему-то без жены. Видимо, Галина Вишневская ещё не вернулась в СССР. По информации, полученной от агента с золотыми зубами, Синявской тоже нет в Москве, поэтому Муслим приедет один.

Зато нашлись сразу два брата Гусмана! Молодые — они ещё больше похожи друг на друга, ошибиться невозможно. Судя по тому, что они расположились во главе стола, рядом с местом, где должен будет сидеть главный гость, Гусманы входят в самый ближний круг вместе с Поладом Бюль-Бюль-оглы (язык сломаешь пока выговоришь). Нетрудно догадаться, что мы оказались на противоположном конце стола, на максимальном удалении от них. В нижней шкале рейтинга гостей, так сказать. Кроме директора рынка и его супруги рядом с Ритой посадили молодую, но не слишком симпатичную, девушку лет семнадцати. Эдакая себя мышка, явно только что из провинции.

— Лала, — представилась она.

Вид она имела скромный, смущенный, красотой и нарядами не блистала, и появилась на вечернем приеме в ресторане почему-то одна, что не характерно для кавказских семей. Хотя, золотых украшений на ней не менее килограмма по старой бакинской традиции. Судя по акценту, я правильно угадал откуда она приехала, впрочем других регионов тут почти не представлено.

Рядом с ней расположился длинный худой тип интеллигентной наружности с супругой, насколько я могу судить — тоже азербайджанец, зато жена — приятная блондинка, чисто славянской наружности. Позже узнал, что дяденька — профессор математики, преподаёт в московском университете. Чудны дела, однако.

В качестве главного женского украшения вечера выступала Ирина Аллегрова. С фееричной прической в мелкую завивку, делавшей её похожей на львицу после бигудей, в концертном кожаном костюме с юбкой из сетки-органзы и в чёрных лакированных ботфортах. Боевая раскраска тенями и пудрой — Гойко Митич в роли индейского вождя позавидует. Можно сказать, Певица Аллегрова смотрелась восхитительно и завораживающе. По мнению мужской части зала, разве только, за исключением попаданца из двадцать первого века, для которого нынешняя мода — как серпом по Фаберже, извиняюсь за мой французский.

С другой стороны, если отбросить жуткую упаковку и лишнюю штукатурку, то как женщина — она вполне себе даже ничего. Чтобы это не значило. Особенно на фоне длительного воздержания героя-пограничника.

Больше знакомых лиц не обнаружил. Каково было моё удивление, когда минут через пятнадцать меня громко окликнули.

— Саша? Ты тоже здесь?

Оборачиваюсь и не верю своим глазам. Передо мной обнаружились исполнители мейханы: братья Интигам и Эхтирам Рустамовы!

Обнялись, как старые друзья после долгой встречи, чуть ли не расцеловались.

— Вах, красавица! Я тебя знаю! — обратил внимание Интигам на мою спутницу. — Тебя в Лениноран раньше видел, ты дочка командир отряда.

— Точно она! — поддержал Эхтирам. — Ты мой племянник в один класс училась. Такой встреча как чудесна бывает! Папа тоже здесь будет?

— И вам здрасьте, — искренне обрадовалась Ритка, обнаружив знакомые лица, пусть даже очень отдаленно знакомые. — Папа на службе, его нет в Москве.

— Жалка. Передавай искренний привет. Такой радость — встретить земляки в далёкой столица.

Сразу выяснилось, что братья Рустамовы и есть главная фишка сегодняшнего вечера. Ради них тут все и собрались, Муслим очень хотел их увидеть и пообщаться, поэтому передал приглашение через Полада (да простит, уважаемый, отсутствие фамилии и отчества, впредь именуемый — ПББО). Оказалось, что в Москву они приехали для съемки в передаче «Утренняя Почта», заодно записали интервью с Владом Листьевым. На следующей неделе оно выйдет в эфир, а «Утренняя почта» в ближайшее воскресенье.

Поговорить не удалось, мейханщики сразу приступили к исполнению своих песен, а после выступления их усадили на другом конце стола, поближе к первым лицам. ПББО (он же — Полад Бюль-Бюль оглы) постарался на славу, выступив не только как радушный хозяин вчера и веселый неумолкающий тамада, но и как талантливый импресарио. В качестве музыкального сопровождения весь вечер выступала группа «Электроклуб», правда, не весь состав, но тем не менее. Об этом с неописуемым восторгом на ушко мне поведала моя юная спутница. Мне же это название ровным счетом ничего не говорило, поэтому и восторга не вызвало. Лишь фамилия отсутствующего ныне солиста Салтыкова смутно показалась знакомой. Уж не муж ли это попсовой дивы из девяностых — Салтыковой?

Прозвучали и знаменитая, теперь уже на всю страну, «Давай дасвиданья!», и «Чёрные глаза» и даже «Господа офицеры». Публика была в полном восторге.

После чего на сцене под бурные аплодисменты появилась любимица местной тусовки Ирина Аллегрова. Примадонна спела парочку песен, сорвав овации и вызвав восторг всей «бакинской диаспоры».

Лишь один человек в зале остался в недоумении: «Что это за хрень? И где её нормальные песни?». Оба «шлягера» я даже вспомнить не смог.

Причём, оказывается, пробормотал это мнение вслух! Вроде бы не громко, а поди ты, Ритка услышала, и, умилительно скорчив страшную гримасу, шикнула, что я — невоспитанная деревенщина и ничего не понимаю в современной музыке.

Мало того, мое компетентное, предельно объективное, и, можно сказать, проверенное временем, экспертное мнение подверглось критике соседкой слева! Серая мышка Лала неожиданно подала голос — оказывается, она тоже меня подслушивала! Или просто случайно услышала, что принципиально тоже самое.

— Ты не прав. Песня «Игрушка», между прочим, главный претендент на премию «Песня года» на телевидение.

— Да? — искренне удивился я, поскольку композиция, на мой просвещенный избалованный взгляд — полный отстой. — Дык, «Песня-89» в конце года проходит, откуда тебе знать результат?

— Знаю, — надулась словно мышь на крупу серая мышь-соседка. — Отборочные туры уже закончились. Главный фаворит — Аллегрова и группа «Электроклуб» с этой песней.

— Да, ладно, заливать. Откуда слухи? Ты же недавно в Москве, загар бакинский ни с каким другим не спутаешь, — здесь я немного слукавил, поскольку загар он и в Африке коричневый, зато акцент очень характерный.

— Ирина Аллегрова — моя мама, — сверкнув глазами выдала серая… эээ… не такая уж и серая, просто слишком скромная — наконец, пришёл хоть к какому-то выводу я, пребывая в шоке. Хотел бы сказать, сгорая от стыда, но где я и где стыд? Эти вещи не совместимые обычно.

— Эээ… не подумай плохого… Просто неправильно выразился. Как певица она мне очень нравится, только не эти композиции. Твоя мама — настоящий талант и у неё есть много восхитительных песен! Но это явно не они были.

— И какие же другие восхитительные песни ты знаешь? — язвительно поинтересовалась дочь звезды, подозревая, что я ничего другого и не слышал. Однако, не на того напала!

— Как же!

— напел я в меру своих музыкальных способностей, сочинив последний куплет на ходу. — Или вот эта: «Фотография девять на двенадцать с наивной подписью на память».

— Никогда не слышала такой песни. Приятная и мелодичная, — напомнила о своём существовании Рита. Оказывается она все это время внимательно и с любопытством следила за нашей перепалкой.

— Что-то я не помню такой песни у мамы, — немного растерялась Лала.

— Ну, как же? Игорь Николаев именно для неё «Странника» написал. Вспоминай.

— Кто? Игорь Николаев?! — почему-то именно это имя взволновало девушку больше всего. После чего она быстро скомкала разговор и замолчала.

В это время на другом конце «Малого» зала, по странному стечению обстоятельств, зашёл разговор, касающийся непосредственно нас.

— Полад, дорогой, что за молодую пару ты посадил рядом с моей дочкой?

— Вай, Ирина-джан, не беспокойся — очень достойная пара из хорошей семьи.

— И все же, кто такие? Не похожи они на бакинцев, и раньше я их здесь не видела.

— Девушку зовут Маргарита. Её семья переехала в Москву недавно. Гейдар Алиевич убедительно просил помочь с обустройством в столице, сама понимаешь, как сложно здесь на первых порах. Отец у неё в КГБ в Азербайджане служил, сейчас на повышение пошёл, генерала не сегодня-завтра получит.

— Всего лишь полковник, получается?

— За простого полковника Алиев лично не стал бы просить. Бери выше — отец Маргариты близкий друг нового министра обороны!

— Уважаемый человек, значит? А молодой человек вместе с девушкой — кто он?

— Кавалера зовут Александр. Кто и откуда не интересовался, но по азербайджански разговаривает свободно, наверное долго жил у нас в республике. Заметил, что с министром обороны он общается свободно, как со старым знакомым. Вроде бы, служил вместе с отцом, но точно не знаю. Чем тебя он заинтересовал?

— Наглый и подозрительный тип рядом с моей девочкой. Что я должна думать? Просто обязана обратить на него внимание. Дочка всего месяц в Москве, ничего здесь не знает и не понимает, всю жизнь прожила с бабушкой и дедушкой в Баку.

— Почему наглый? Приличный культурный молодой человек. Кажется, ты зря паникуешь.

— Ничего не зря. Он единственный, кто не потрудился похлопать после моего выступления! Ты видел бы, какое у него выражение лица было, словно он концерт балалаечников смотрел и чуть не уснул. И Лале наговорил что-то нехорошее, настроение испортил, я же вижу, она замкнулась.

— Любящая мать в тебе проснулась. Ирина-джан, душа моя, девочке уже семнадцать, не надо над ней трястись, она умненькая, сама разберётся. Александр — культурный молодой человек, студент из МИЭМ, ничего странного за ним не замечал.

— Да?! Ты обратил внимание, какой на нем костюм? Вы мужики этого не замечаете, а мы женщины сразу видим. Такой костюм больше годовой зарплаты инженера стоит! А ботинки? Они же дороже твоих!

— Они немецкие, «Саламандра», — с подозрением народный артист посмотрел на свои мокасины, как на предателей, и, словно оправдываясь, уточнил. — Им сносу нет.

— Какой у него запах обратил внимание?

— Что с запахом? — не на шутку испугался хозяин вечера. — Анашу курит?

— Если бы! Это «Фаренгейт» — его ни с чем не спутаешь. Такой аромат могут позволить себе дипломаты из МИДа, но никак не студент, приехавший из провинции.

— Муслим, наконец-то, приехал, — народный артист облегченно выдохнул и поспешил навстречу дорогому гостю. Разговор ему определённо не понравился.