Демон из Пустоши. Колдун Российской империи

Глава 1

Виктор осторожно постучал в дверь. Ее открыла Маргарита.

– Ой, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась она. – Проходите скорее. Вам сварить кофе? Сливки сегодня привезли, свежайшие!

– Конечно, разве можно отказаться. Как он?

Виктор зашел в прихожую и разулся.

– На веранде сидит, как всегда. И смотрит. То в телевизор смотрит, то в небо. Но с утра работал, да, в кабинете сидел. И смотрел на бумаги. В обед уже треть бутылки приговорил, а съел – хорошо, если две ложки. Водкой, окаянной, одной и питается!

– Так что ж вы не следите, Маргарита?

– Кто не следит? Я? Тогда он бы вообще не ел. А то знаете как: когда трезвый, Гермес Аркадьевич улыбается и говорит, что наелся. А как выпьет – молчит как сыч и мимо смотрит. Жуть берет.

Она вздохнула.

Сегодня Виктор специально ушел с работы пораньше, чтобы зайти в дом на Петроградке. После шести вечера появляться здесь было бессмысленно, особенно по делам. Предупреждать о своем визите тоже не следовало. Если удавалось застать друга трезвым, он отказывался принимать. Первое время после случившегося Виктор действительно старался его не беспокоить, но потом узнал, что так только хуже. Полтора месяца назад в участок заявился Владимир. Гермес когда-то разрешил диву посещать свой дом в любое время, и, пользуясь этим приглашением, Владимир проник в дом через чердачное окно. Выслушав его рассказ, Виктор понял, что надо действовать, и решительно.

Как оказалось, Гермес давно отправил Маргариту в отпуск. Вернувшись домой от брата, экономку он обратно не вызвал и жил в пустом доме затворником. Пил беспробудно, вокруг царили грязь и разруха. Владимир лично видел, как колдун, толком даже не одетый, небритый и непричесанный, закусывал водку соленым огурцом, выловленным рукой прямо из банки, стоявшей тут же, на столе в гостиной. Виктор устроил небольшое совещание, а после с Владимиром и Мончинским они прогнали от дома всех газетчиков, выслеживающих «героя, победившего самого коварного и могущественного демона», и вернули Маргариту.

С ее появлением кое-что начало налаживаться. По крайней мере, в доме снова был порядок и появилась горячая еда.

Но стало ли Гермесу лучше? Виктор сомневался. Он не разбирался во всей этой метафизике и не очень понимал, как долго длится «ломка колдуна». То, что он видел, здорово напоминало обычные человеческие страдания при потере близких…

– А что вы хотели? – напомнила о себе Маргарита. – Сына человек потерял. И полюбовницу свою, хоть и не женаты они были. Еще хорошо держится, я вам скажу. У нас в деревне сосед был, так у него сынишка утоп, а вскоре жена руки на себя наложила. А сосед пил-пил себе запойно, а потом раз – и пальнул в голову. В сарае и нашли. Прости, Господи, его душу грешную.

– Так, прекратите, Маргарита! – Виктор трижды сплюнул через плечо. – Гермес Аркадьевич сильный человек, волевой. Справится.

– Камыш гнется, Виктор Геннадьевич, сосна ломится. Но я вот ездила в скит, свечку ставила.

– У меня есть кое-что получше свечки. – Виктор улыбнулся и похлопал по портфелю.

– Ох, вашими бы устами, – снова вздохнула экономка. – Вы идите на веранду, я принесу кофе. Гермес Аркадьевич недавно туда ушел. Поди, еще в твердом разуме.

Виктор вышел на веранду. Друг сидел в кресле, рядом на столе стояли графин с водкой и стопка. В графине было чуть больше половины. Виктор прошел к столу и сел на соседнее кресло.

– А… это вы, – чуть растянул губы в улыбке Гермес. – Рад вас видеть. Хотите? – Он кивнул на графин.

– Нет, спасибо, мне сейчас Маргарита кофе принесет. Со свежайшими сливками.

– А… молодец, Маргарита. Не знаю, что бы без нее делал. Помер, наверное. – Голос у Гермеса звучал тихо и хрипло. Выглядел он ужасно. Впалые щеки, красные опухшие глаза, многодневная щетина. Одежда висела мешком на исхудавшем теле. Гермес протянул слегка дрожащую руку и взялся за графин. Виктор сглотнул.

– Гермес… а может, вам не стоит? – Он положил свою ладонь поверх его сухой горячей руки.

Горькая усмешка разрезала губы товарища. Он отдернул руку и повернул лицо к другу, глядя ему прямо в глаза.

– Вы мне морали пришли читать? – С внезапной злостью он хлопнул по столу. – Я же просил вас этого не делать. Хотите поддержать меня? Так выпейте со мной. Нет – тогда не утруждайте себя и уходите.

Виктор молча выслушал эту тираду. Чего греха таить, несколько раз он пробовал пить вместе с другом. Но Гермес, как будто получив одобрение, напивался до полностью невменяемого состояния, и стоило немалых сил потом его утихомирить, чтобы не навредил ни себе, ни окружающим.

– Нет, – твердо проговорил Виктор. – Пить я не буду и уходить тоже.

Появилась Маргарита. Поставила кофе, булочки и бутерброды с вареной колбасой.

– Я вам закуску принесла, Гермес Аркадьевич, – громко сказала она и, наклонившись, шепнула в ухо Виктору: – Хоть так, может, съест. Уж проследите.

– Спасибо, Маргарита, – кивнул Гермес.

– Вот, – сказал Виктор, – закусите хотя бы.

– Да. Хорошо, вы правы. – Аверин налил водки, выпил залпом и откусил небольшой кусочек бутерброда. Остальное положил на тарелку.

Нет, так дело не пойдет. Сейчас он напьется, и разговора точно не выйдет.

Виктор глотнул кофе и откашлялся:

– Я ведь не просто так пришел.

– Да, я уже понял, – усмехнулся Гермес. – Будете опять пытаться меня утешать. Говорить о моей нужности. О том, как важно вернуться к делам… Но я вернулся. Я работаю! Вы думаете, становится хоть немного легче? Так вот, чтобы вы все знали, – выкрикнул он, обращаясь в пространство, – нет, не становится!

Он снова повернулся к Виктору:

– Вы, например, телевизор смотрите?

– Ну… иногда.

– Именно. «Иногда». Три месяца прошло, Виктор, три месяца! Я, думаете, слепой и глухой? И если тут безвылазно сижу, то ничего не знаю? Маргарита постоянно на цены жалуется. Вот, – он ткнул пальцем в графин, – два рубля уже стоит, два рубля, понимаете? А что будет дальше? У Василя на заводе вчера забастовка рабочих была. Им что делать? Им детей кормить надо. А у него две линии встали, Финляндия и Норвегия контракты разорвали. Куда ему рабочих девать? На улицу? Мы в трех шагах от войны с Соединенным Королевством! Три месяца! Всего! И все валится к чертям. А что будет дальше?

Он поднял руки и, замерев, уставился на них.

– А все это натворил я! Я! Вот этими руками! Погрузил страну в хаос! И какой, какой ценой! А они, – он указал куда-то за забор, – считают меня героем.

Виктор вздохнул. Это хорошо, что Гермес кричит и занимается самобичеванием. Значит, с ним можно говорить. Хуже, когда он молчит. Виктор не сомневался, что когда-нибудь друг справится, но насколько он успеет продвинуться на пути саморазрушения? Именно поэтому Виктор приходил раз за разом и пытался вернуть Гермеса хотя бы к работе. Он был уверен, что постепенно сможет вернуть его и к жизни.

– Я не разбираюсь ни в политике, ни в экономике. Но, думаю, что где-то там есть люди, которые рано или поздно все сделают правильно. Вы правы, жить стало хуже. Мы даже отменили ежегодную семейную поездку на море в этом году. И преступлений стало больше. А это как раз то, что я умею и должен делать. Волну преступности необходимо остановить. И мне нужна ваша помощь, понимаете? Я не морали вам читать пришел. Я принес вам дело, которое, возможно, вас заинтересует.

– А… – На лице Гермеса появилась грустная улыбка. – Так бы сразу и сказали, что помощь нужна. Давайте, что там у вас.

– Понимаете… тут штука в том, что не «у нас». Потерпевшая, если ее можно так назвать, живет в районе Обводного канала. Или жила… это очень странная история.

– Поэтому вы пришли ко мне… думали меня заинтересовать.

– Да погодите вы. Послушайте. Я не могу взяться за это дело, я говорил уже, у нас завал. Но и оставить не могу. Речь идет о ребенке.

– Я слушаю, да, – слегка рассеянно проговорил Гермес и снова потянулся к бутылке.

– Потерпите буквально пять минут. А потом я выпью с вами, хорошо?

– Ладно, – согласился Гермес и убрал руку.

– Так вот. Пять дней назад в участок пришла девочка. Лет девяти-десяти. Принял ее Паша Крысин. У девочки украли собачку.

– Собачку? – Гермес посмотрел с недоумением. – Вы пришли ко мне, чтобы я поискал собачку с Обводного канала?..

– Хм… не совсем. Вот, Паша записал. – Виктор достал из портфеля тонкую папку и открыл ее. Там лежал мелко исписанный лист.

– В общем, так. Со слов девочки вышло вот что. Собачку, белого шпица с черным ухом, это важно, ей подарили на день рождения. Девочка, ее зовут Алена Чернышева, очень любила пса, но потом случилась беда. Вся семья заболела и попала в больницу. Собачку отдали тете, на время. Потом Алена выздоровела, и тетя забрала ее из больницы, а родители остались лечиться. Тетя отвезла девочку за город. Там же была и собачка. Но через некоторое время пес пропал, тетя сказала, что он убежал. В день, когда Алена пришла в участок, тетя повезла племянницу в город. Там Алена увидела, как другая девочка гуляет с ее собачкой. И сразу ее узнала, по черному уху. Просила тетю догнать незнакомую девочку и отобрать собачку, но тетя посадила ее в машину. Потом они остановились у магазина, девочка сумела выбраться, побежала в полицейский участок и рассказала эту историю. Вскоре за ней пришла тетя и забрала.

– И все? – Гермес по-прежнему смотрел на Виктора с недоумением. – И что ж в этой истории странного? Даже если тетка избавилась от собачки, что я могу сделать? С этим должны разбираться родители, когда выйдут из больницы.

– А странное только начинается, – подмигнул Виктор. Очень хорошо, что удалось Гермеса хотя бы озадачить. Значит, получится и заинтересовать. – Алена подтвердила, что за ней пришла тетя, и Паша ее отпустил. Но что-то не давало ему покоя. Он даже стул дал Коржику понюхать, на котором девочка сидела, вдруг искать придется. Да и тетя вела себя странно. Помучившись пару дней, он решил заехать домой к Алене, в участке она назвала адрес. И что бы вы думали? – Виктор сделал эффектную паузу. – Родители оказались дома, а вовсе не в больнице. Вот только Алену похоронили две недели назад.

– Похоронили?

– Да. Умерла девочка. Паша даже фотографии посмотрел – точно, она, никакого сомнения.

– А собачка? Была она у этой Алены? – В глазах товарища мелькнул огонек интереса, и Виктор мысленно себе поаплодировал.

– Да, была. Тут и фото собачки есть. – Он похлопал по папке. – Но и это еще не все. Паша сходил к тете, сестре матери. И это оказалась та же женщина, которая приходила за девочкой в участок. Вот только никакой девочки в тот день она в глаза не видела, общалась с семьей Чернышевых редко, была только на похоронах, и то недолго. Удивилась сильно.

Гермес почесал щетинистый подбородок:

– Хм. Если бы в участок приходил див под личиной, Коржик бы это понял. Да и кого тогда похоронили? Другая девочка и другая женщина под чародейскими личинами? Но зачем устраивать представление в участке?

Виктор пожал плечами:

– Вот это-то и непонятно. Собачка, кстати, пропала. И настоящая тетя утверждает, что ее украли, пока семья была в больнице.

– А, выходит, про больницу – правда?

– Да. Семья попала в Боткинскую с кишечным гриппом. Родители быстро оправились, а вот девочке стало хуже, и ее перевели в интенсивную терапию. А через сутки она скончалась.

– И вот теперь Павел Крысин пришел к безутешным родителям и сообщил им, что их умершая дочь приходила в участок? – усмехнулся Гермес. – Представляю их состояние… – Он потянулся за графином. – Ну что ж, я выслушал. Теперь вы обещали выпить со мной. Только второй стопки нет.

– Ничего, – слегка приуныв, сказал Виктор и пошел в дом.

– Ну что, съел он что-нибудь? – сразу же спросила Маргарита.

– Почти нет, – вздохнул Виктор и добавил: – Дайте стопку, пожалуйста.

– Ну вот, – поджала губы Маргарита, – начинается…

– Я обещал, извините, – пожал плечами Виктор. – Я постараюсь присмотреть за ним.

– Да уж, постарайтесь. – Маргарита сходила на кухню и вынесла ему стопку. Виктор взял ее и вернулся на веранду. И замер в дверях. Гермес, жуя бутерброд, сосредоточенно читал показания девочки Алены. Виктор поставил стопку на стол и улыбнулся. Сработало?

Утром Аверин не сразу понял, что за странный звук его преследует. Лишь через некоторое время узнал его – это будильник. Надо же, он забыл, как звучит привычный прежде звонок. Колдун тяжело поднялся с кровати и побрел в ванную. Нужно привести себя в порядок перед визитом к родителям девочки. В записях числилось, что мама Алены работает учительницей английского и немецкого языков в гимназии. А сейчас август. Значит, есть шанс, что женщину можно застать дома. Телефона в деле указано не было.

Аверин посмотрел на свое отражение. С таким лицом лучше не соваться в приличный дом: даже в парадную не пустят. Или хозяйка захлопнет дверь прежде, чем он успеет представиться.

Он тщательно вымылся и побрился, расчесал сильно отросшие волосы и снова посмотрелся в зеркало. Стало несколько лучше. Но мешки под глазами и словно опухший кончик носа в красных прожилках все равно придавали весьма затрапезный вид.

И еще наверняка перегар. После рюмки с Виктором, выпитой накануне, он больше не пил, но запах наверняка чувствуется до сих пор. Ничего, эту проблему помогут решить мятные конфеты. Он надел халат и вышел из ванной. И тут же услышал скрежет ключа в замочной скважине – пришла Маргарита.

– О, Гермес Аркадьевич! – немного удивленно, но радостно воскликнула она. – Вы уже встали?

– Да. Мне нужно кое-куда съездить по делам. Сделай мне по-быстрому яичницу и кофе, пожалуйста. И принеси в кабинет.

– Сию минуту!

Маргарита скрылась на кухне.

А он прошел в кабинет, уселся в кресло и снова открыл папку.

Информации было крайне мало. Однако Павел успел проделать неплохую работу. Аверин запланировал, что после родителей посетит тетку. Она могла лгать. Впрочем, родители тоже. Но куда они дели девочку? И зачем? Еще надо обязательно наведаться в больницу и узнать поточнее, когда Алена там лежала, от чего ее лечили и, главное, что именно стало причиной смерти. Он сделал себе отметки.

История выглядела донельзя странной.

Может ли ребенок, который приходил в участок, быть под чародейской личиной? Маловероятно. Ведь девочка рассказывала о том, что могла знать только настоящая Алена. Вряд ли кто-то заставил другую девочку выучить дурацкую историю про собачку и пойти ее рассказывать в полицейский участок. Значит, Алена жива?

Аверин набрал номер участка и попросил дежурного:

– Переведи меня на Фетисова. Скажи, что с ним хочет поговорить граф Аверин.

Фетисов взял трубку быстро:

– Гермес Аркадьевич! Как я рад вас слышать! Как ваше здоровье?

– Спасибо, нормально. Я по делу. Не могли бы вы мне одолжить Коржика на сегодня? Он свободен?

– Коржик? Да, конечно, конечно одолжу. Вы когда подъедете? Я все подготовлю.

Аверин посмотрел на часы:

– Минут через сорок.

– Хорошо. Жду вас.

Зашла Маргарита с подносом, расставила еду. Поблагодарив ее, он, запивая завтрак горячим кофе, снова углубился в чтение. Нельзя было ничего пропустить.

Забрав Коржика, Аверин не стал задерживаться в участке, даже не зашел поздороваться к Виктору. Придется разговаривать, а этого делать совершенно не хотелось. Да и мама Алены могла уйти куда-нибудь по делам.

– Ну что. – Он присел на корточки возле машины и погладил собаку по голове. Внутри что-то екнуло, но Аверин заставил себя не думать. Не думать ни о чем, кроме девочки.

– Несколько дней назад сюда приходила девочка, – сказал он диву. – Тебе давали нюхать стул, на котором она сидела. Ты помнишь ее?

Коржик наклонил лохматую голову и негромко гавкнул.

– Отлично. Мы сейчас поедем к ней домой. Сможешь узнать, правда ли это ее дом?

– Гав, – снова сказал див.

– Тогда поехали.

Аверин открыл заднюю дверь, и пес заскочил в машину, тут же устроившись на сиденье.

Позвонив, Аверин сразу услышал быстрые шаги, дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой.

– Кто вы? – сильно осипшим голосом спросила женщина, выглянувшая в щель. Но, увидев Коржика, тут же убрала цепочку.

– А, вы из полиции. – Она распахнула дверь и шмыгнула носом. Глаза ее опухли от слез. Судя по осунувшемуся лицу, она давно не спала. Вид ее напомнил Аверину собственное отражение в зеркале. Только пахло от женщины не алкоголем, а успокоительными каплями.

Он шагнул за порог, решив не обманывать:

– Я не из полиции. Я граф Аверин, частный сыщик. А вот Коржик – полицейский пес.

Он улыбнулся насколько мог ободряюще:

– Но, думаю, вы понимаете, зачем мы пришли. Это по поводу…

– Алены, да? Граф Аверин… поверить не могу. Это правда вы? Вы найдете ее? Найдете? Она же жива? – Из глаз женщины потекли слезы.

– Это нам и предстоит узнать, – осторожно произнес он. – Вы не против, если Коржик осмотрит квартиру? И нужны личные вещи Алены.

– Да-да… конечно. – Женщина вытерла лицо. – Я все принесу. Но вы… мы… мы, наверное, не сможем вам заплатить… достаточно. Мы не очень богаты. И столько денег ушло на…

Она снова расплакалась.

– Не нужно денег. Я сам недавно потерял близкого… человека. И понимаю вас. Давайте разберемся в этой странной истории.

– Конечно, проходите. Можно я позвоню мужу? Он отпросится с работы, приедет. Вам ведь и с ним поговорить нужно будет, да? Он в таком шоке был, когда тот молодой полицейский пришел и рассказал, что видел Алену… Она ведь жива, да?

– Позвоните, это хорошая идея, – перебил ее Аверин. Вопросы начинали идти по кругу. Он скомандовал псу:

– Коржик, осмотри дом.

Див вильнул хвостом и скрылся в одной из комнат.

– Можно я тоже все осмотрю? – спросил Аверин.

– Да. – Женщина встала и пошла к телефону. Аверин прошел по дому вслед за Коржиком. Комнат было три. Гостиная, спальня родителей и комната самой Алены. Да, жили Чернышевы небогато.

– Ну что? Она? – спросил он у Коржика в спальне девочки.

Пес коротко гавкнул, подтверждая. М-да… ошибиться див не мог. Похоже, девочка жива. Но пока обнадеживать родителей не стоит.

Он вернулся в гостиную. Мама Алены уже ждала его.

– Чаю? – спросила она.

– Если можно, кофе, – попросил Аверин. Действие мятной конфеты скоро закончится, а кофе неплохо маскирует перегар.

Женщина вышла на кухню и через пару минут вернулась с чашкой.

– Растворимый. Это ничего?

– Подойдет, – улыбнулся Аверин и кивнул на фото на телевизоре: – Это Алена, так?

– Да. Тут еще одно фото было, но тот полицейский его забрал.

– Я видел в деле. Но там Алена младше.

Женщина кивнула:

– На том фото она во второй класс пошла. Что мне вам рассказать? Вы только найдите ее! Или…

– Или? – Он посмотрел на нее вопросительно.

– Или того, кто так жестоко глумится над нашим горем!

– Конечно. Обещаю вам. Расскажите про вашу сестру. Как близко вы с ней общаетесь? Ладите ли?

– Не очень, – вздохнула женщина. – И общаемся, и ладим не очень. Она так и не простила мне мезальянса.

– Мезальянса?

– Мы, Ланские, одна из ветвей пусть обедневшего, но древнего дворянского рода. А я вышла замуж за Дмитрия. Он не дворянин. И даже не богач. Он телемастер, хороший телемастер! Сейчас сказал вот начальнику, что на вызов поехал… – зачем-то добавила она.

– Понятно, – задумчиво проговорил Аверин. – А сама ваша сестра? Замужем?

Женщина покачала головой:

– Нет. Так и не нашла никого достойного. Детей нет. И нас решила дочки лишить…

– Лишить дочки? Вы ее подозреваете? Думаете, она лжет и была с Аленой в участке?

– Нет… то есть я не знаю, правда. Все это так странно. Мы же похоронили Алену… – Она опять начала всхлипывать.

– Вы говорили о своих подозрениях в адрес сестры, – напомнил он.

– Ах нет, что вы, какие подозрения. Просто у Алены колдовская сила. И Лида требовала, чтобы мы отдали девочку в скит. Настаивала просто. Вы понимаете? Отдать ребенка в монашки! Это же чудовищно! Выросла, сама бы решила, правильно? Но Лида как с цепи сорвалась. Считала, что учиться надо с детства, иначе Алена карьеры в ските не сделает. Какое ей вообще дело до карьеры нашей дочери?!

Тут Аверин не нашел, что возразить. Да, колдун должен учиться с детства. Но, с другой стороны, бабушка успела схоронить мужа, вырастить сына и двух внуков, и это не помешало ей сделать отличную карьеру. Девочек из благородных семейств, обладающих колдовской силой, постригали в монахини, но последнее время это происходило все реже и реже. И Аверин был рад, что Василь не поступил так с Верой, хотя наверняка бабушка настаивала.

Интересно. Могла ли тетка инсценировать смерть девочки и отправить ее в скит?

«Увезла за город»… Но зачем привезла обратно?

Раздался звонок в дверь.

– Это Дима! – Женщина вскочила и побежала открывать.

Аверин встал. Через минуту в гостиную вошел молодой симпатичный мужчина. Он протянул руку:

– Мое почтение, ваше сиятельство. Видеть вас в нашем доме – большая честь. Я Дмитрий Чернышев, отец Алены.

– Очень приятно, – пожал ему руку Аверин и снова сел. – Мы тут говорили о вашей свояченице.

– Да! Вы тоже думаете, это она? Я не знаю как, но уверен, это она выкрала нашу дочь!

Аверин поднял ладонь, прося его успокоиться. Он раздумывал, как потактичнее спросить о самом важном и не вызвать всплеска криков и слез. Дождавшись тишины, он как мог спокойно проговорил:

– Мне придется задать несколько неприятных вопросов. Я хочу поговорить о похоронах.

Мама Алены немедленно залилась слезами.

– Мы… пытались забыть об этом, – тихо произнес отец.

– Простите, но придется вспомнить. Вы видели девочку в гробу?

Он специально старался не называть Алену по имени.

– Да, – кивнул мужчина. – Это, без сомнений, была она.

– А вы прикасались к ней? Она была… холодной?

Женщина подняла заплаканные глаза:

– Да… холодной, моя девочка… холодной и окоченевшей. Ручки… не разгибались… я ей колечко ее… хотела… – Она заплакала навзрыд.

«Хм».

– На какой день смерти проходили похороны?

– Как и положено, на третий, – сказал отец.

Обычно трупное окоченение на третий день проходило, по крайней мере, у детей. Потому что у них еще не сильно развита мускулатура. Но, возможно, тело держали в мощном холодильнике.

– Вам сразу выдали тело в больнице?

– Нет. Мы забрали ее… почти перед похоронами. Мы заплатили чародейке, чтобы она… ну, хорошо выглядела. Там, в больнице и заплатили. Очень недорого она взяла. А у нас… ну, вы понимаете…

Аверин понимал. И еще раз убедился, что надо наведаться в больницу. Но сначала решить главный вопрос.

– Нужно ваше разрешение на эксгумацию.

– На что? – Оба родителя подняли на него глаза.

– На вскрытие могилы. Чтобы точно узнать, кто там похоронен.

Тетю девочки, Лидию Ланскую, Аверин дома не застал, но дал обнюхать Коржику лестницу и дверь. Див показал, что запаха девочки не чувствует, но проявил беспокойство. К сожалению, что именно взволновало Коржика, Аверин узнать не мог. У дива не было личин, способных к речи. Что ж, придется зайти к тетке вечером или завтра утром – Ланская работала в отделе по делам музеев и охране городских памятников и занимала заметную должность.

И найти способ расспросить Коржика, не делая официального запроса. В свой последний визит Владимир сообщил, что его и Мончинского переводят в столицу. А больше знакомых дивов первого класса у Аверина в Петербурге не осталось. Кроме Анонимуса. Но отвезти Коржика в поместье вряд ли получится. Див не может отсутствовать в участке слишком долго. Вот если бы…

«Не думать» выходило плохо. В каждой его мысли так или иначе присутствовал Кузя. И каждое действие в любом расследовании неминуемо напоминало о потере. Зря Виктор надеялся, что работа поможет переключиться и забыть. Выходило наоборот. Впрочем, какой-то смысл от работы был. Когда он делал что-то полезное, отчаянно терзающее его чувство вины немного отступало.

Вечерами, сидя на веранде и глядя в небо, он бесконечно прокручивал в голове тот день и пытался понять, что мог сделать по-другому. И мог ли. Не ехать к Метельскому, а направиться прямиком во дворец? Сразу, без разговоров, сдаться Владимиру и заставить Кузю остаться с Сергеем? Десятки мелких случайностей привели к катастрофическому результату. Предвидеть их было невозможно. Но от чувства вины это не избавляло. И сколько бы его друзья ни объясняли, что Кузя выбрал лучший вариант, что в любом ином случае был бы бой, пострадали бы и дивы, и ни в чем не повинные люди, это совершенно не успокаивало. Если бы он мог отдать свою жизнь за то, чтобы вернуться и что-то изменить, он сделал бы это не задумываясь.

– Гав, – напомнил о себе Коржик.

– Сейчас поедем. Отвезу тебя обратно. – Аверин открыл машину и запустил пса на заднее сиденье.

Сдав Коржика, он все же заглянул к Виктору. Тот сидел за своим столом и тут же вскочил, чтобы поприветствовать друга.

– Я был у родителей. Коржик подтвердил, что в участок приходила Алена.

– Это отличная новость, – обрадовался Виктор. – Выходит, девочка жива.

– Да, но я пока не стал обнадеживать родителей. Сами понимаете, второй раз потерять дочь… они этого не переживут. Нам нужно найти девочку, желательно живой. Есть одна зацепка: ее тетя хотела отдать племянницу в скит. Но родители были против. Я свяжусь с бабушкой и узнаю, принимают ли скиты ребенка без прямого разрешения родителей.

– Разрешение можно подделать. Но непонятно, зачем такой огород городить. И, главное – как это можно было устроить?

– Я разберусь. И нужно произвести эксгумацию. Подготовлю документы и позвоню. Виктор, почему вы все время улыбаетесь? Это совсем не веселая история.

– Я просто очень рад вас видеть. И вы не правы, история гораздо лучше, чем могла быть. Девочка-то жива.

– Да. Но неизвестно, в чьих руках она находится.

– Думаете, «тетя» не настоящая?

– Кто знает. Близкие родственники подчас совершают чудовищные преступления.

– Да, вы правы. – Улыбка так и не исчезла с лица Виктора. – Так что там с документами и эксгумацией?

– Я договорюсь о дате, а вы подпишете бумаги. Я к вам заеду, или можете заглянуть ко мне завтра после работы. Нужно будет также проверить больницу. Именно в ней живая девочка превратилась в мертвую. И никого не спугнуть.

– Хорошо, я заеду завтра. Надеюсь на приличный ужин.

– Конечно, – кивнул Аверин. – Вы отлично знаете, что Маргарита – мастер своего дела.

Сам он, впрочем, мастерство Маргариты не особенно оценил. Вернувшись домой, он сразу прошел в кабинет, велел принести еду туда и немедленно сел записывать всю полученную информацию. А когда закончил, заметил, что тарелки опустели.

Итак, что имелось. Тетя и скит. Возможно ли, что немолодая уже женщина, отчаявшись завести собственных детей, решила похитить девочку и оставить себе? Загородных домов, если верить Чернышевым, ни у кого в семье не было. Но кто мешал Ланской купить дом, не поставив в известность семью? Надо будет проверить. Но прежде всего провести эксгумацию. Очень важно выяснить, что находится в гробу.

И неплохо бы узнать, что почуял Коржик.

Аверин позвонил Каминскому и договорился о сопровождении эксгумации, взамен обещая показать «нечто интересное». Он очень надеялся, что в могиле найдется что-то, отвечающее этому заявлению. И начал готовить документы.

Когда он вышел из кабинета, Маргарита уже ушла. Ужин она оставила на столе в гостиной, видимо, не хотела беспокоить. Однако графина с водкой среди снеди не оказалось. Маргарита, как могла, продолжала бороться с пьянством.

Аверин заглянул в холодильник, бутылка стояла в дверце. Он хмыкнул, достал ее и открыл. Понюхал. Взял в шкафу стопку и налил.

Он немного выпьет за ужином. Одну стопку.

Сев за стол, он придвинул к себе тарелку. Картофельное пюре и тушеная свинина. Надо же… только сейчас он понял, что уже давно не замечал, что именно ест.

А ел ли он вообще?

Аверин покрутил в руках вилку, поглядывая на стопку. Потом решительно встал, взял ее, отнес на кухню и вылил в раковину. И тут зазвонил телефон. Он прошел в коридор и снял трубку.

– Граф Аверин слушает, – дежурно произнес он.

– Ваше сиятельство, – услышал он голос Анонимуса. – Вам надо немедленно приехать в поместье. Это касается Кузи.

– Что? – не понял Аверин, но сердце на миг замерло, а потом гулко стукнуло так, что зазвенело в ушах.

– Кузя. Я нашел его.

– Где… он… – хрипло, едва слышно произнес Аверин.

– В Пустоши. Но я смог с ним связаться. Точнее – он со мной.

Аверин почувствовал, как трубка дрожит у него в руке.

– Я немедленно выезжаю! Жди меня!

Он бросил трубку на рычаг, кинулся к гардеробной, судорожно хватая с полок одежду. И, уже включая зажигание, подумал: «Хорошо, что я не стал пить».

Как добрался до поместья, он толком не понял. В сердце то загоралась безумная надежда, то снова возникала привычная пустота. Мысли судорожно метались, в голове всплывали обрывки фраз.

«Несколько проектов, над которыми работал ваш отец. Записей по ним не осталось».

«Ваш отец изучал, как открыть постоянный коридор в Пустошь».

«В вашем поместье я обнаружил кое-что очень любопытное».

Анонимус встретил прямо у ворот. Больше никого из семьи видно не было.

– Рассказывай! – выскочив из машины, закричал Аверин. – Как ты с ним связался? Что с ним?

– Аркадий Филиппович… Он создал коридор между нашим миром и Пустошью и запечатал его. Началась война, и было не до исследований. Мы с ним ходили в Пустошь всего три раза.

– Вы были в Пустоши? Погоди… вы вдвоем? – ошарашенно уставился на него Аверин. – Ты хочешь сказать, что в Пустошь проникал… человек?

– Да, хозяин.

– Так. – Аверин провел рукой по лицу, пальцы дрожали. – Немедленно показывай мне этот коридор. И объясни, как тебе удалось связаться с Кузей. Ты уверен, что это он?

– Абсолютно. Да и не мог никто другой со мной связаться.

– Мог. – Сердце опять защемило. – Мог… Если Императорский див сожрал его… Его память… Или нет? – Аверин умоляюще посмотрел на фамильяра.

Тот ответил удивленным взглядом:

– Нет, это же ментальная связь. Я не мог перепутать или не понять уровень силы. И… Кузя нашел меня лишь потому, что я ваш фамильяр и у нас есть связь. Пойдемте. Я покажу и объясню.

Они шагнули в подступающие сумерки.

Глава 2

Аверин не сразу понял, куда ведет его Анонимус. И, лишь увидев среди деревьев темный силуэт семейного склепа, удивленно остановился.

– Подожди… ты же не хочешь сказать, что отец разместил коридор в Пустошь прямо в склепе?

– Это надежное место, – ответил див. – В некотором отдалении от дома, случайно сюда никто не зайдет, особенно дети. Стены защищены заклятиями. Если из открытого коридора вырвется кто-то из обитателей Пустоши – его можно будет изолировать внутри склепа. Аркадий Филиппович планировал усилить стены серебром, но, к сожалению, не успел.

– Этот замогильный холод… – Аверин наморщил лоб. – Я ощущал Пустошь? И мне казалось, что в склепе я чувствую Кузю… – Он резко обернулся к фамильяру: – Какого черта?! Почему ты мне сразу не сказал?

– Простите, хозяин, я не хотел давать ложной надежды. И боялся, что вы сразу откроете коридор и броситесь в Пустошь. Я выжидал, чтобы проверить, и тщательно разбирал память вашего отца. Перебрал книги и письма. И нашел то, что может пригодиться. Я думаю, когда вы находились возле запечатанного коридора, вы послужили чем-то вроде маяка. И Кузя нашел вас. Услышать его вы не могли: люди не восприимчивы к ментальной связи. Но он не забыл вас и сумел отыскать коридор. Я только не понимаю, откуда он о нем узнал.

Аверин похолодел. Кузя не мог знать о коридоре. О нем знал Императорский див. Что это значит? Он использует Кузю, чтобы выбраться? Поэтому не сожрал?

Они подошли к склепу, и Анонимус распахнул дверь.

– Я приходил сюда каждый вечер и звал его. У нас один хозяин, а после того… – Он запнулся. – После того, как вы дали мне свою кровь, наша связь значительно усилилась. Сегодня он отозвался. И я сразу же позвонил вам.

– Значит, он где-то тут, рядом? И… он может услышать меня?

– Я не знаю. Возможно.

– А ты? Ты слышишь его?

– Очень плохо. Но он точно с той стороны коридора.

Аверин зашел внутрь:

– Где этот вход?

– Сейчас покажу.

Они подошли к нише, в которой горели лампадки. Анонимус осторожно переставил их и указал на углубление в стене:

– Это ключ. Здесь надо написать знаки. И тогда коридор будет разблокирован, и можно будет его открыть.

– Что за знаки?

– Ваш отец спрятал секрет на самом видном месте. Ключ, чтобы распечатать коридор, – ваше имя. На греческом.

– Погоди-ка, – пробормотал Аверин. – А чтобы запечатать, выходит, имя Василя?..

– Да, только в имени Вазилиса Аркадьевича допущена ошибка. Оно должно быть написано «Βασίλισσα».

– Погоди, это же женское имя, Василиса, – удивленно сказал Аверин.

– Так и есть, – подтвердил Анонимус, но пояснять ничего не стал. Вместо этого произнес: – Ключ не знает больше никто, и я обязан вас предупредить: это очень опасно.

– Я понял. Покажи мне вход.

Анонимус подошел к пустой и гладкой стене напротив ниши и приложил к ней руку:

– Он здесь. Если вы напишете свое имя – сможете увидеть. – Он убрал руку и отошел в сторону.

Аверин повернулся к нише. Под его пальцами начали одна за одной загораться буквы греческого алфавита. За спиной нарастал леденящий холод. Медленно он повернулся, и его глаза расширились.

На стене синим и красным светом мерцал странный узор. Аверин присмотрелся и понял, что это два переплетающихся алатыря. А звезда в центре имела шестнадцать лучей – восемь синих и восемь красных.

– Этот рисунок… где он?

– В обоих мирах.

Анонимус замолчал, прислушиваясь. А Аверин ощутил, как волосы у него на затылке встали дыбом. И это было очень, очень знакомое чувство.

– Кузя! – позвал он. – Кузя! Ты слышишь меня?

– Он вас чувствует, – тихо проговорил Анонимус. – Он увидел, как с той стороны зажегся знак. И понял, что вы тут.

– Что он говорит? – внезапно севшим голосом спросил Аверин. Надежда в его сердце разгорелась с такой же силой, что и звезда на стене.

– Он просит о помощи. И слышит вас.

Анонимус сжал голову руками:

– Очень тяжело держать связь. Меня затягивает.

– Остановись, – велел Аверин.

Анонимус отшатнулся к стене, врезавшись в нее спиной.

– Он будет ждать у выхода из коридора, – проговорил он.

– Мы можем открыть коридор и выпустить его из Пустоши?

– Не получится. У него больше нет материальной формы.

– Значит, нужна жертва… проклятие! – Аверин сжал кулак. Но тут же его посетила идея: что, если жертвой станет он сам!

– Даже не думайте об этом, – сказал Анонимус, словно прочитав его мысли.

И Аверин понял, что это действительно бессмысленно.

– А если я пойду к нему?

– Пустошь высасывает из человека силу. Обычный человек, вероятно, проживет там меньше минуты. Аркадий Филиппович однажды пробыл пятнадцать минут. И туда нельзя идти без подготовки. Вам нужно как следует поесть и отдохнуть. Потребуется очень много вашей крови, а вы… – Фамильяр оглядел его критическим взглядом.

– Знаю, – отмахнулся Аверин. – Но что есть – с тем и будем работать. Сколько уйдет времени на подготовку?

– Обычно мы готовились двое-трое суток.

– Понятно. Суток хватит?

– Можно попробовать. Но это очень большой риск.

– Значит, рискнем. Пойдем в дом. Времени терять нельзя.

Василю Аверин решил ничего не рассказывать, иначе брат обязательно попытается помешать. Но и врать впрямую не стал – сказал, что хочет поработать вместе с Анонимусом над одним незаконченным отцовским проектом. За ужином он съел все, что ему положили, и, когда наконец ему удалось вырваться в комнату вызовов, вздохнул с облегчением. Фамильяр уже ждал.

– Говори, что нужно делать, – без лишних предисловий перешел к делу Аверин. – Каким образом попасть в коридор?

– Раньше считалось, что в коридор может войти только див, но не человек. Аркадий Филиппович придумал технологию, – начал Анонимус. – Я крепко держал его, а он открывал коридор. Меня тут же затягивало в проход. Так мы оба попадали в Пустошь. В Пустоши я сразу отпускал хозяина, и он очень быстро, пока выход не закрылся, прочерчивал его своей кровью. Кровь удерживает проход минуты две. Потом рисунок необходимо обновлять.

– А там? Что нужно делать, чтобы выжить?

– Главное – теплая одежда. В Пустоши низкие температуры – по замерам его сиятельства, один раз было минус 45 по Цельсию, а второй – минус 56.

– Значит, температура меняется, – заметил Аверин и добавил: – Что еще?

– Связь. Она должна быть очень сильной, поэтому каждый раз перед переходом Аркадий Филиппович давал мне много своей крови. И в Пустоши я должен постоянно получать небольшую дозу крови, иначе и связь, и мое материальное тело очень быстро разрушатся. Его сиятельство использовал восковые капсулы. В Пустоши достать живую кровь возможности нет.

– Я понял, надо сделать капсулы.

Зачарованные капсулы с кровью обычно служили для того, чтобы быстро подлечить дива во время боя или сразу после него, нарисовать какой-нибудь знак, когда колдун ограничен по времени или рядом находится див, способный напасть, если в спешке порезать себя сильнее, чем нужно. Каждый колдун сам изготовлял их, рассчитывая дозу крови, которую они вмещали. Ошибешься с дозой – потеряешь контроль над дивом.

В современном мире восковые капсулы заменили на желатиновые. И их можно было купить в любой лавке для колдунов. Чтобы кровь хранилась дольше, капсулы зачаровывали чародеи.

Наверняка у Любавы есть формы, и она поможет их подготовить.

– А как вы выходили обратно? – спросил Аверин.

– Его сиятельство снова обновлял выход кровью и уходил через него. Потом, уже снаружи, призывал меня.

– Призывал? Была нужна жертва? Или она нужна, только если материальное тело дива полностью разрушено?

– Да, я возвращался в том же теле. Поэтому мы обходились курицей, чтобы я чувствовал направление и мог утолить голод. После Пустоши он очень силен и туманит разум. И, хозяин, вам надо знать, когда вы встретите Кузю: ваша связь с ним разрушена. Он вас пока помнит и чувствует, но контролировать его вы не сможете. Голод может заставить его напасть.

– Что ж, звучит не очень сложно. – Аверин постарался изобразить уверенную улыбку. Но Анонимус смотрел на него серьезно и встревоженно.

– Вы в очень плохой форме, – наконец сказал он.

– Да… – вздохнул Аверин. – Вот что. Мы с тобой оба отлично знаем, что я идиот. Поэтому предлагаю больше это не обсуждать. Ты сам говорил, как быстро разрушается связь в Пустоши. И мы понятия не имеем, почему Кузя до сих пор смог сохранить какое-то ее подобие. Этого ведь нет в записях отца?

– Нет, – подтвердил Анонимус.

– Поэтому времени восстанавливать форму у меня нет. Эта призрачная связь может порваться в любой момент. Кузя может потерять ориентир. Его могут там сожрать, в конце концов. Ведь так?

– Да, – согласился див. – Что вы собираетесь делать, если найдете его?

– Дам ему своей крови, чтобы его память не разрушилась и он продолжал меня помнить. И оставлю знак, тогда он не потеряет проход. Таким образом выиграю время. Если не блокировать коридор, его будет видно с той стороны?

– Полагаю, что да. И какое-то время сохранится след вашей крови.

– Тогда действуем. Позови Любаву, пожалуйста.

Пока Аверин ждал племянницу, он отыскал в одном из ящиков свои старые инструменты. Здесь были и скальпель, и набор игл, и шприцы, и даже жгуты, старые, но еще вполне годные.

В двери постучали.

– Да, заходи. – Он вынул шприцы из стерилизатора и сложил в раковину. Их нужно хорошо вымыть.

Вошла Любава и с интересом стала наблюдать за приготовлениями.

– У тебя, случайно, нет желатиновых капсул?

– Есть. И для порошков, и для жидкости. Вам для крови, наверное?

– Да. И поможешь их потом зачаровать?

– Конечно. – Любава подошла к полке и указала на коробку наверху: – Достаньте, пожалуйста. Я нечасто ими пользуюсь и обычно прошу Анонимуса.

Он выдвинул коробку и поставил на стол. В ней оказалось несколько банок с капсулами разного размера. Совсем больших не было, но ничего, вместо них он использует большие шприцы. Главное, чтобы кровь не замерзла и шприцы не лопнули от холода.

– Хм. А можешь ты наложить какие-нибудь чары, чтобы кровь подольше не замерзала?

– Могу, конечно, – улыбнулась она. – Вы будете сейчас кровь набирать?

– Да, – подтвердил Аверин и снова вернулся к мытью шприцев.

– Много?

– Ну… – Он задумался. – Думаю, да.

– Тогда я вам отвар сделаю. Для улучшения тока крови и быстрого восстановления.

Он повернулся к девушке:

– Вот это было бы здорово.

– Подождите. – Она наклонила голову и вышла из комнаты.

Аверин домыл шприцы и поставил на плиту кипятить. Сейчас в комнату вызовов был проведен газ, а в детстве здесь стояла печь, которую молча топил Анонимус. Надо же… Мог ли Гера тогда подумать, что «презирающий» его фамильяр сейчас в лепешку готов разбиться, лишь бы помочь?

Прокипятив инструменты, он застелил стол чистой тканью. Снова раздался стук, и появилась Любава с большой, почти литровой глиняной кружкой, на которую был натянут узорчатый шерстяной «рукав». Пряный запах наполнил комнату.

– Вот. – Она поставила кружку на полочку над столом. – Сейчас выпейте примерно треть и подождите пять минут. Потом отпивайте еще по глотку. А когда закончите, допейте все. Отвар разжижает кровь, так что после надо будет обновить знак затворения.

– Конечно. Если ты мне поможешь, будет прекрасно. Я давно не посещал чародея.

– Хорошо, позовите меня, когда закончите.

Девушка ушла, а Аверин сделал несколько глотков. Отвар оказался приятным на вкус, в нем чувствовались мед, чабрец и анис. И еще какие-то травы, которые Аверин не знал. Интересно, можно ли заказать такой впрок? Обычно для улучшения тока крови он пил горячий чай, но сейчас, после стольких дней беспробудного пьянства… Кузя, когда узнает, голову ему откусит. И будет прав.

Выпив положенное, он перетянул жгутом левую руку и взял шприц. Отвар действовал, он легко набрал первый, заменил его, не вынимая иглы, и так же быстро набрал второй. Третий шприц пошел с трудом. Ну, ничего. Сейчас нужно заполнить капсулы тем, что уже есть, а после сделать второй заход.

В дверь постучали. Решив, что это вернулась Любава, Аверин, не поднимая головы, сказал:

– Заходи.

Дверь скрипнула, и раздался звонкий мальчишечий голос:

– Ого!

Аверин поднял взгляд. В проеме появилась голова Миши. Он смотрел на колдуна широко открытыми восхищенными глазами.

– Любава зелья варит на кухне. А дядюшка сказал, что вы тут колдуете. Можно посмотреть? Я не буду мешать, честно-честно!

Аверин поколебался немного, потом кивнул:

– Заходи. Только сиди тихо, ничего не трогай.

– А спрашивать можно?

– Можно, – улыбнулся Аверин. В конце концов, мальчику уже шесть лет, вскоре ему самому предстоит делать подобное.

– Я тоже вырасту и стану колдуном, – с гордостью проговорил Миша и сел в углу на табурет.

– Станешь. Но сначала будешь долго учиться. – Аверин вытащил иглу и закрыл прокол кусочком марли, смоченной в спирту.

– Ой, наверное, больно, – поморщился Миша.

– Нет. Как о крыжовник уколоться. Дело привычки. Главное, крови не бояться. Ты ведь не боишься?

Миша помотал головой:

– Не-а! Меня мама всегда хвалит. И дядюшка говорит, что я очень храбрый.

Аверин глотнул отвара, взял одну из капсул и начал наполнять ее из шприца.

– Красиво получается. – Мальчик вытянул голову вперед. – А зачем это?

– Это кровь колдуна. Она нужна, чтобы лечить или приручать дива. Ты знаешь, кто такие дивы?

– Ну конечно! – подтвердил Миша. – Мне дядюшка про них много рассказывает. Дядюшка сам див, и Сара тоже. Дивы живут в Пустоши, они там дикие. Как звери в лесу. А потом люди их приручают, как дядюшку или Сару. И Кузю. Ой… – Он зажал рот ладошкой. – Простите, меня просили не говорить.

– Ничего, можешь говорить.

– А-а, – обрадовался Миша, – вы его нашли?

– Почему ты так решил? – Аверин с интересом поднял брови. – Что ты про это знаешь?

– Что Кузя потерялся в Пустоши. И пока вы его не найдете, нельзя говорить с вами про него. А то вы плакать будете.

Аверин вздохнул. Знали все, кроме него. А он, тот, кто должен был стараться больше всех, как раз никого не искал. Болван. Алкаш и болван.

– Мы его ищем, Миша. И обязательно вернем домой.

– Ура! – Мальчик захлопал в ладоши и попросил: – А поближе посмотреть можно?

– Подойди, только руками не трогай.

– Я не буду. – Миша соскочил с табуретки и подошел к столу.

Некоторое время он молчал, наблюдая за тем, как Аверин наполняет капсулы, а потом спросил:

– А мне можно такие сделать? Ну, вдруг дядюшка или Сара заболеют? Я же тоже колдун! – И мальчик вытянул руку вперед.

Аверин посмотрел на него с сомнением. Не рановато ли для подобных вещей?

– Ты точно не боишься? – спросил он. – Потому что нельзя дергаться, и плакать тоже нельзя, иначе будет больно и ничего не получится.

– Не боюсь! Я даже дядюшку не боюсь, когда он превращается в удава. Это, знаете, как называется? Демоническая форма! Ну то есть… немного боюсь, но не по-настоящему. А потому что я колдун, и надо просто потерпеть. Потом почти и не страшно.

– Так и есть. – Аверин потрепал мальчика по голове. – Ну хорошо.

Он встал и усадил Мишу на свое место.

– Давай руку.

Аверин перетянул жгутом протянутую руку и взял самый маленький из шприцев. Он вспомнил, как ему самому брали кровь первый раз. В Академии это делали почти каждую неделю: ученики сдавали кровь на нужды учреждения. И уже в первый год каждый студент мог спокойно проделывать процедуру самостоятельно.

Аверин осторожно нащупал вену на локтевом сгибе, протер спиртом и ввел иглу.

Миша дернул ногой, но рука осталась неподвижной.

– Молодец, – похвалил его Аверин и, набрав немного крови, вытащил иглу, прижав пропитанную спиртом марлю.

– Держи теперь, а то синяк будет, – пояснил он. – А сейчас мы тебе сделаем твои персональные капсулы.

Он взял несколько оболочек и начал наполнять их.

– А можно я? – попросил Миша.

– Давай, пробуй. – Аверин дал ему пустую капсулу и шприц. – Ты держи, а я буду надавливать.

Всего получилось четыре капсулы.

– Ух ты… – Миша потрогал пальцем каждую из них и взял одну.

– А можно я Вере покажу? И маме? И папе? И дядюшке?

– Хм. «Дядюшке» лучше не надо. И давай подождем твою сестру. Пусть она их зачарует, чтобы дольше хранились.

Свои капсулы он разложил аккуратными рядами. Хотелось заготовить их побольше, но перед глазами начали мелькать черные точки. А завтра надо будет дать примерно столько же крови Анонимусу. Теперь следует рассчитать время. Аверин еще раз взглянул на ряды. Что ж, в его распоряжении максимум десять минут. И не очень понятно, сколько крови уйдет на обновление узора на входе. Двух шприцев может и не хватить. Несколько капсул предназначены Кузе. Но хватит ли их? И сработают ли они?

Аверин медленно поднялся и вышел из комнаты вызовов. Минут через двадцать подействует отвар, и станет легче.

Будь он в прежней форме – мог бы заготовить в два раза больше без какого-либо вреда и накатывающей слабости. Кузя, когда его привязывали, высосал из него с пол-литра, не меньше.

Кузя… неужели он сможет увидеть его? Хотя бы ради этого стоит постараться.

Нет, он вытащит его. Чего бы это ни стоило.

Аверин поднялся в библиотеку. Анонимус уже подготовил все материалы, что сумел найти.

На столе были аккуратно разложены инструменты отца, которые тот использовал для похода в Пустошь. Внимание Аверина сразу привлекла длинная лента, похожая на патронташ. Только в кармашках-ячейках находились не патроны, а небольшие металлические коробочки, покрытые серебром. Он вытащил одну.

– Это для капсул, правильно?

– Да, – ответил див. – Давайте я покажу.

Он взял у Аверина коробочку, надавил на крышку и отпустил. Она отскочила в сторону. Внутри оказалось несколько ячеек.

– Сюда кладете капсулы. Потом закрываете крышку и нажимаете здесь. – Он сдавил пальцами коробочку, и Аверин увидел, как на дне открылось отверстие.

– Так, погоди. Выходит, сколько раз нажимаешь – столько капсул и выскакивает?

– Именно. В Пустоши очень важно время. И есть серьезный риск не удержать в пальцах небольшой предмет.

– Хорошо. Завтра утром потренируемся. Что еще? Вот это. Револьвер с серебряными пулями?

– Не совсем. Он заряжен пулями с серебряным порошком. Обычные серебряные пули почти бесполезны против дивов в демоническом облике: они просто пройдут насквозь. А порошок отпугнет на какое-то время.

Перспектива встретиться с дивами в Пустоши не очень-то привлекала. Но, с другой стороны, а как иначе? Откроется коридор, оттуда появятся человек и див. Кто-нибудь из местных обитателей да заметит.

– И часто вам попадались дивы?

– Нет. Но я чуял их неподалеку. У меня тогда был еще пятый уровень. Но они всегда оказывались слабее и боялись подойти.

Что ж. Неплохие новости. Действительно, в Пустоши не так и много сильных дивов. Но все же Аверин пожалел, что не захватил ничего из своего арсенала. И даже Триглав надевать нельзя – Анонимус должен как-то «удерживать» колдуна.

– Там темно? В Пустоши?

– Скорее, сумрачно. И очень холодно. К сожалению, костюм вашего отца не сохранился. Он был сшит из меха и со временем пришел в негодность.

– Жаль. Но, возможно, мне удастся позаимствовать какую-нибудь зимнюю одежду у Василя.

– Вы собираетесь рассказать его сиятельству?

– Нет. По крайней мере, до возвращения. Он же не будет сильно злиться, если я одолжу его куртку, как думаешь?

– Я думаю, что его сиятельство будет очень злиться, узнав, куда вы ходили. И волноваться.

– Именно. Поэтому мы ему ничего и не скажем. Хорошо бы его спровадить куда-нибудь на вечер. Можешь подать идею сходить завтра в гости или что-то вроде того?

– Я попробую. – Анонимус достал с полки папку с бумагами. – Вот это вам надо прочитать. Сварить вам кофе?

Аверин взял папку. Она не выглядела внушительной.

– Пожалуй. И сделай мне бутерброды. Надо восстановить силы.

В папке оказалось несколько листов с расчетами и тонкая тетрадка, исписанная отцовским почерком. В ней отец вел подробные записи посещений Пустоши. Анонимус принес кофе, и Аверин погрузился в чтение.

Информации оказалось крайне мало. Отец только начал работу над проектом. Но то, что читал Аверин, вызывало у него восхищение. Ни один колдун за всю известную историю не продвинулся настолько далеко в изучении Пустоши. И уж точно отец был первым, кто побывал там и вернулся. В его записях Аверин нашел несколько действительно важных деталей. В частности, для первых опытов с коридором отец использовал зверодивов, которых сам и вызывал. Привязав к себе, он отправлял их в проход и призывал обратно. Сначала никто не возвращался, скорее всего, на дивов тут же нападали собратья или подопытные убегали, как только начинала разрушаться связь. Но со временем отец рассчитал, сколько крови надо дать и насколько крепко привязать к себе дива, чтобы тот не сбежал. Кроме того, он вычислил время, за которое рвется связь в зависимости от ее силы. И установил расстояние, на котором должен находиться от входа в коридор див, чтобы сила колдуна могла призвать его. Что ж… кое в чем Метельский был прав. С дивами отец действительно не церемонился.

Но найденная информация также означала, что кровь должна помочь. Теперь остается попасть в Пустошь, найти Кузю, дать ему крови и объяснить, что он должен сделать.

А потом – найти жертву. И вот с этим придется повозиться. Но у Аверина появился план.

Снова зашел Анонимус:

– Ваше сиятельство, уже почти час ночи. Вам нужно выспаться.

– Да, я знаю. Уже заканчиваю. Завтра еще перечитаю на свежую голову.

Он внимательно посмотрел на Анонимуса.

– Слушай, скажи-ка мне вот что. Мой дядя, Василий Метельский, рассказывал мне о таком случае: однажды он пришел к отцу, а тот как раз тебя препарировал. Отец, оставив тебя на столе с серебряными распорками внутри, ушел обедать. Это правда? Почему он так сделал?

Див, казалось, удивился:

– Его сиятельство занимался со мной с пяти утра. Конечно, он проголодался!

– И… поэтому оставил тебя на столе?.. И даже не усыпил?

– Как вы знаете, еда и сон лечат дивов. Если убрать распорки или усыпить, за время обеда целостность покрова восстановилась бы, и все пришлось начинать заново.

– Ясно. – Аверин только махнул рукой. – Хорошо, до завтра.

Глава 3

Заснуть никак не получалось. Аверин то прокручивал в голове отцовские записи, то думал о предстоящей встрече с Кузей.

Как вышло, что Кузя остался жив? Неужели Императорский див пощадил его? Но почему? Или, вернее сказать, зачем? И рассказал про коридор… Аверин не сомневался, что именно за этими архивами в поместье присылали Владимира. Откуда Императорский див узнал про коридор? Наверняка из писем отца его «другу».

Проклятие… отец сделал открытие мирового масштаба, а безумный параноик просто приказал его убить. Люди с их страстями и страхами опаснее самых ужасных дивов. Особенно если находятся у власти. На их фоне див на троне – совсем не худший вариант. Он не знает страха, у него опыт сотен, а то и тысяч лет и огромного числа поглощенных им людей. И нет жажды плотских удовольствий, тяги к алкоголю и еще множества человеческих пороков. Разве что жажда крови…

«Не будет хозяина, не будет и жажды», – вспомнил он.

Вот только… Если такой правитель решит повелевать миром, то все прежние войны померкнут перед кошмаром, который он сможет сотворить. И остановить его будет непросто. Хотя, как оказалось, возможно. Так, может, лучше было бы…

Аверин перевернулся на другой бок. Эти мысли мучали его постоянно. И только как следует выпив, удавалось их заглушить. Как и воспоминания о том дне.

А что, если Кузя – приманка? Императорский див очень умен и хитер. Он мог обмануть Кузю и использовать его… И как только Аверин откроет проход, див появится, сожрет Кузю, колдуна и Анонимуса и выберется наружу?

Нет, Кузя совсем не глуп. И не доверчив. Он предупредит, если почувствует опасность.

Главное – не отходить далеко от выхода. Желательно не отходить вообще. Выйти, обновить проход, подождать Кузю. Если что, Аверин просто схватит своего дива и затащит его в коридор. А дальше… по обстоятельствам.

Об этом стоит предупредить Анонимуса. И подумать над мерами безопасности, чтобы не произошел прорыв.

Он снова перевернулся. Надо попытаться заснуть.

Раздался тихий стук в дверь.

– Заходи, – вздохнул Аверин, сразу поняв, кто пришел и зачем.

В дверях появился Анонимус. На подносе стояла чашка, над которой поднимался пар.

– Вы не можете заснуть, – заметил он.

– Я честно пытаюсь… Это что у тебя? Успокоительный чай?

– Да. – Анонимус поставил поднос на прикроватный столик.

– Думаешь, поможет?

– Вашему отцу помогало. А еще его сиятельству помогало проговорить вслух то, что занимает его мысли. Я записывал, и утром он разбирал записи на свежую голову.

– Хороший способ. – Аверин взял чашку. – Я тоже попробую. Скажи, была ли у вас продумана какая-нибудь страховка на случай прорыва? Ведь рядом мог оказаться див существенно сильнее тебя.

– Вы опасаетесь, что недалеко от коридора может поджидать Императорский див? И попытается прорваться, когда мы откроем проход для Кузи?

– Да, – подтвердил Аверин, – именно этого я и боюсь. Так что, был какой-то план?

– Был. Все зависело от двух факторов. На каком расстоянии находится сильный див и как далеко мы от коридора. Если мы достаточно близко – то с максимальной скоростью уходим в коридор. Если не успеваем – то я вступаю с дивом в бой, прикрывая отход его сиятельства, в коридор уходит только он. В самом крайнем случае я вступаю в бой, а Аркадий Филиппович блокирует коридор.

– Понятно… – Аверин прикрыл глаза, медленными глотками отпивая травяной отвар. – Но у нас будет четвертый план. На каком расстоянии ты сможешь почувствовать Императорского дива? Точнее, на каком расстоянии мы все трое должны быть от входа, чтобы успеть войти в коридор и закрыть его отсюда?

– Не больше пяти метров, – уверенно ответил Анонимус, – при условии, что вас в коридор доставлю я.

– Отлично. Так вот. Если мы будем на нужном расстоянии, то сразу же уйдем. Не жди моего сигнала, хватай меня и Кузю и… понял, я думаю.

– Понял, – проговорил Анонимус с явным сомнением в голосе. – Но, ваше сиятельство… у нас нет жертвы для Кузи. Его материальное тело давно распалось, так что…

– Да, я знаю. Поэтому поступим так. Сразу, как выберемся из Пустоши, я проведу обряд создания фамильяра. Надеюсь, нашей связи с Кузей будет достаточно для этого. Ты ведь позаботишься о нем… дальше?

Див ничего не ответил. Глаза его блеснули в полумраке, и Аверин увидел, как вытянулись в щель зрачки. Он, не мигая, уставился на хозяина.

Аверин сделал глубокий вдох.

– Анонимус, пойми. Это план на крайний случай. Он мне тоже не нравится. Но если придется, ты сделаешь, как я прошу?

Фамильяр медленно кивнул.

– Отлично, – обрадовался Аверин. – Пойми, я не могу бросить Кузю на верную смерть. И тебя тоже. План, где ты прикрываешь отступление моего отца, хорош для отца, который был ученым. Но я – боевой колдун. Поэтому, если нападет Императорский див, мы или все вместе выберемся из Пустоши, или все останемся там. Понятно?

Див снова наклонил голову.

После ухода Анонимуса Аверин заснул почти мгновенно. А когда проснулся, за окном уже сияло солнце. Колдун чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал очень давно.

Он потянулся, поднялся и выглянул в окно. День намечался чудесный, и захотелось пробежаться до озера и искупаться. И Аверин решил – а почему бы и нет? Это добавит ему тонуса и придаст бодрости.

Он умылся, побрился, оделся и спустился во двор. На качелях качались Вера и Миша, он помахал им рукой и вышел за ворота.

Пробежка и заплыв дались не слишком легко, но, к счастью, дела оказались не настолько плохи, как он думал. Значит, поход в Пустошь он выдержит. В конце концов, намного менее тренированный отец как-то с этим справился. Обратный путь оказался даже легче, и к дому брата Аверин подошел в самом радужном настроении. Поднялся в свою комнату, принял душ и отправился в столовую, где уже собирались к завтраку домочадцы.

– Ты уже взялся за обучение Миши? – Василь встретил его немного встревоженной улыбкой.

– Если ты не возражаешь. Объяснил ему, как изготовляются капсулы с кровью.

– Да, я видел. Он их показал уже всем, как и свою перевязанную руку. Скажи, неужели повязку надо держать так долго?

– Нет, конечно. Я уверен, Анонимус снял ее перед сном, но Миша заставил намотать обратно.

– Похоже на то. Парень очень гордится тем, что колдун. А вот Вера расстроена. Спрашивала, может ли она пойти хотя бы в чародейки. Поговоришь с ней? Я даже не знаю, как ей правильно объяснить.

– Обязательно, – пообещал Аверин. Он чувствовал неловкость перед братом, скрывая от него свои планы. Ведь рисковал он не только собой, но и их общим фамильяром.

И безопасностью семьи, чего уж греха таить. Не зря отец тщательно запечатал вход в Пустошь и так берег эту тайну.

– Гера, – вывел его из задумчивости Василь, – ты сегодня еще у нас? Или вы закончили с Анонимусом?

– А что, я вам уже надоел? – приподнял брови Аверин.

– Нет-нет. Просто нас с Марией после обеда Чоглоковы пригласили покататься на водных лыжах. День сегодня отличный, сам знаешь, какая это редкость. Хочешь составить нам компанию?

«Ай да Анонимус», – мысленно похвалил фамильяра Аверин. Интересно, как он это провернул?

– Увы, не могу. Вы же не будете забирать Анонимуса с собой? Мы с ним еще не закончили.

– Нет, оставим тебе. И Любаву тоже, она не хочет загорать. Не будешь скучать?

– В такой компании? Ни за что. Возможно, я присоединюсь к вам, если мы быстро закончим.

Любава будет дома, это не очень хорошо. С другой стороны, в доме останется и вся прислуга. Если что-то случится, именно эти люди станут главной мишенью. Нет. Никаких случайностей он допустить не имеет права.

После завтрака Аверин нашел Анонимуса.

– Как у тебя это получилось? – поинтересовался он. – Я имею в виду – получить приглашение.

– Я позвонил фамильяру Чоглоковых и предложил хорошее развлечение на солнечный жаркий день. Он уговорил хозяев.

– Так просто? Превосходно. Кстати, зачем ты рассказал Мише про Кузю? Про то, что он жив и находится в Пустоши?

– Я ему этого не говорил, хозяин. Но он все время спрашивал, поэтому что-то объяснить было нужно. И я сказал, что Кузя потерялся.

– Хорошо, – шумно выдохнул Аверин. – Ну что, тогда пойдем.

– Сейчас? – слегка растерянно проговорил фамильяр.

– А чего тянуть? После мне нужно будет еще восстановить силы.

Они спустились в комнату вызовов. Аверин приготовил скальпель, бинты и швейный материал. И с некоторым сомнением посмотрел на свою левую руку. Может, сделать надрез на правой? Там гораздо больше свободного места. Но вдруг придется сражаться?

Он перевел взгляд на Анонимуса и нахмурился. Див изо всех сил пытался выглядеть безучастным, но было видно, что получается у него с трудом. Да, он предвкушал кровь, но только ли в этом дело? Губы фамильяра подрагивали, на лице отражалась тревога.

– Что-то не так? – спросил Аверин.

– Нет… – Тревогу сменило смущение, див опустил глаза. – Простите.

– Нет уж. Говори, в чем дело. Сейчас не время для недомолвок.

– Хозяин, тогда, в лесу, вы уже дали мне свою кровь. И сейчас наша связь с вами… сильнее, чем с его сиятельством Вазилисом Аркадьевичем. Я подчиняюсь вам. Это выправится со временем… наверное. Но если я снова получу вашу кровь, связь станет еще прочнее. И я могу потерять связь с юным господином. Не совсем потерять, конечно, но…

– А, я понял. – Аверин ободряюще улыбнулся. – Анонимус, все в порядке. Я совершенно не планирую перехватывать над тобой контроль. И разберусь с этим, обещаю тебе. Я давно уже должен был это сделать.

– Я буду очень вам признателен, – произнес Анонимус и опустился на колени.

– Вот и хорошо. – Аверин ослабил знак крови, нащупал вену и сделал небольшой надрез. – Надеюсь, этого хва…

Договорить он не успел.

…Когда-то он говорил Виктору, что див первого класса, почуявший кровь хозяина, – это приговор. И толь-ко теперь в полной мере ощутил свою правоту. Если бы Анонимус не был фамильяром, Аверин не то чтобы не успел защититься, он бы даже ничего не заметил. Только что див стоял на коленях в нескольких шагах от него, и вот уже стальные пальцы сжимают запястье. Движения языка настолько быстрые, что почти не ощущаются, колдун просто чувствовал, как из его тела вытекает жизнь.

Аверин опустил глаза и поймал взгляд фамильяра, и по его коже пробежал мороз. В этих глазах не было ничего человеческого, их даже глазами зверя сложно было назвать. Как будто сама Пустошь смотрела на него.

Время тянулось мучительно долго. Казалось, прошли часы, руку стало неприятно дергать, но, наконец, Анонимус отпустил ее и отшатнулся. И остался на полу, тяжело и хрипло дыша. Из его полуоткрытого рта торчали острые змеиные клыки. Длинный раздвоенный язык скользил по ним и по покрытым тонкой корочкой крови губам. Див выпустил клыки только сейчас… значит, все это время сдерживался, чтобы не причинить боли хозяину.

Аверин закрыл рану и бросился к раковине смыть кровь. Надо как можно быстрее дать Анонимусу прийти в себя. Зашить рану.

И тут же вздрогнул, ощутив прикосновение.

– Простите, – раздался голос Анонимуса. Аверин обернулся. Див стоял за его спиной и выглядел совершенно обычно.

– Позвольте мне наложить швы. Я умею, – предложил он.

– А… хорошо. – Аверин вытер со лба выступивший пот. – Ты справишься? Ты очень быстро вернулся в норму, даже удивительно.

– Аркадий Филиппович часто давал мне свою кровь. Я привык. И я накладывал ему швы.

– Ясно, – улыбнулся Аверин. – Это просто я такой… непривычный. Конечно, зашивай. – Он уже без сомнений протянул руку. И даже не успел почувствовать боли от проколов иглы.

До обеда тренировались в подаче знаков. В процессе Аверин подробно расспрашивал Анонимуса о том, что их ждет в Пустоши. А после обеда, проводив брата с семьей, колдун решил отдохнуть и полчаса подремать в беседке. Там его и нашла Любава.

– Гермес Аркадьевич, вы уверены, что вам не нужна помощь чародея? – смущаясь, спросила она.

– О чем ты? – Аверин посмотрел на племянницу с некоторым подозрением.

– Я никому не расскажу, – поспешила заверить девушка. – Но я могу сделать гораздо больше для успеха вашего… дела. Мне только завтра выходить на сутки. Сегодня я свободна и смогу вам помочь.

– На сутки? – попытался перевести тему Аверин. – Ты где-то работаешь? В больнице?

– Да, – ответила она, – в благотворительной больнице князей Всеволожских. Вы извините, но в библиотеке на столе лежала папка, я не утерпела и заглянула в нее. Дедушка побывал в Пустоши? И вы собираетесь повторить его эксперимент? Без чародея это очень опасно!

– Это и с чародеем опасно, – вздохнул Аверин и в очередной раз обругал себя болваном. Надо же было оставить папку на видном месте. – Хорошо. Только не говори никому. Не хочу, чтобы меня пытались отговорить.

– Я понимаю, – радостно воскликнула девушка, но тут же ее голос стал серьезным: – Перво-наперво надо подготовить для вас защиту от холода. И сдерживающие знаки, чтобы лед Пустоши поменьше высасывал вашу силу.

Что ж, подобная помощь точно не помешает. Аверин даже почувствовал облегчение. В худшем случае близкие хотя бы будут знать, что с ними случилось.

Но не стоит думать о подобном исходе. Он сходит в Пустошь и вернется. Что такого? Отец это делал, значит, и он справится.

– Я позаимствую зимнюю одежду Василя. А ты зачаруешь и вещи, и меня, хорошо?

– Конечно, – ответила Любава. – Возьмите один из лыжных костюмов отца, тот, что на гагачьем пуху. Он отлично подойдет.

Она ушла. Аверин посмотрел ей вслед. Он вполне мог понять девушку. Из всех развлечений у нее только необязательная работа в благотворительной больнице, что и развлечением назвать сложно. Конечно, возможность поучаствовать в исследовании Пустоши для нее кажется увлекательной.

С некоторым сожалением Аверин встал. Пора заняться одеждой. Благодаря отвару слабость после утренней потери крови почти прошла, и надо поторопиться: экспедицию нужно завершить до возвращения брата.

В гардеробную он позвал Анонимуса. Тот нашел указанный Любавой лыжный костюм, а заодно несколько толстых шерстяных свитеров и теплые, с начесом, кальсоны. Только с ботинками вышла заминка – нога у брата оказалась больше на два размера. Но Аверин решил, что так даже лучше. Он наденет две пары теплых носков.

Примерив на себя обмундирование, он посмотрел в зеркало. Вышло вполне неплохо. То, что он похудел, сыграло на руку: лыжный костюм отлично налез на остальные теплые вещи и не стеснял движений. Теперь надо придумать, чем замотать лицо. Анонимус сказал, что у отца имелась специальная маска.

Скрипнула дверь. Аверин повернулся, чтобы показаться Любаве и спросить, получится ли зачаровать всю одежду.

Но это оказалась не Любава. В дверях стоял Миша.

– Ты что тут делаешь? – удивленно спросил Аверин.

– А я ногу подвернул! – радостно объявил мальчишка и показал на свою правую ногу, где красовалась повязка.

– И… все вернулись домой? – План стремительно летел в тартарары.

– Нет, папа меня завез, чтобы Любава вылечила! И она же отвезет меня обратно! Все остались на озере. А вы куда собрались? – Он наклонил голову. – А, я знаю, куда. Кузю искать, да?

– С чего ты взял… – сдавленно проговорил Аверин.

– Так лето же! А вы в лыжном костюме. Значит, идете туда, где холодно. А холодно в Пустоши! И вы сами вчера сказали, что найдете его.

– Миша, – послышался голос Любавы, – Миша, ты где? – Она появилась на пороге и охнула: – Ты что тут делаешь?

– А дядя Гермес Аркадьевич идет искать Кузю, – объявил Миша. – А можно мне с ним? Ну пожалуйста!

Любава посмотрела на Аверина, потом на брата.

– Это… правда? – спросила она без особого удивления.

Аверин медленно и неохотно кивнул. Одетый в теплый костюм, он уже чувствовал, как по шее течет пот.

– Тебе нельзя пока, – сказала Любава мальчику. – У тебя нога больная.

– Да-а… – вздохнул Миша. – Тогда потом, ладно?

Аверин растерянно посмотрел на Любаву:

– Ты отвезешь его на озеро? И проследи, чтобы он не разболтал.

И добавил, обращаясь уже к Мише:

– Это тайна. Ты никому не должен говорить, особенно маме и папе, ясно?

– Да! – воскликнул мальчик и сунул руку в карман. – Вот. – Он протянул Аверину коробочку с капсулами с кровью. – Передайте это Кузе. Там очень холодно, вдруг он заболел!

Мишины капсулы Аверин положил в верхний карман лыжного костюма, на удачу.

Второй раз он надел его уже в склепе, и там же Любава наложила заклятия, исчертив все тело видимыми только ей знаками.

Наконец все было готово. Аверин закрыл двери склепа, на всякий случай наложив на них защитную печать, и активировал алатырь. Знак загорелся яркими огнями, в склепе резко похолодало.

– Ты готов? – обратился колдун к Анонимусу.

– Да, – ответил див, и Аверин раскрутил звезду. Синяя звезда отделилась от рисунка и начала вращаться, все ускоряясь и ускоряясь. Внезапно Аверина накрыла такая волна силы, что на миг он утратил сознание. А когда очнулся, то понял, что крепко сдавлен громадными фиолетовыми кольцами и несется в бездну. Сердце отчаянно заколотилось, уши заложило, к горлу подкатил острый ком тошноты.

Это что, коридор?..

Только сейчас Аверин понял, насколько отец доверял своему фамильяру. Состояние, в котором находился колдун, даже беспомощным назвать было сложно. Анонимус мог и не хотеть причинить хозяину вреда, но всего одно неловкое движение – и от человека останется мокрое место. И это только коридор… а что будет в Пустоши? Где инстинкты дива проявятся в полной мере.

Как отец решился войти в коридор в первый раз? Не зная, даже не предполагая, что ждет его на той стороне.

Кольца разомкнулись, и в глаза ударил свет. Мертвящий жуткий холод немедленно сковал щеки и нос, игнорируя намотанный на них шерстяной шарф. Мимо пролетела глыба льда размером с самого Аверина и рухнула куда-то вниз. Аверин проводил ее взглядом – под ним зияла темная пустота, и туда с грохотом летели ледяные обломки. Он поднял голову и понял, что висит в кольце гигантского змеиного тела и вместе с удавом скользит вниз вдоль почти отвесной стены, за которую Анонимус тщетно пытается уцепиться клыками. А вверху сияет огромный ледяной пик.

Еще один обломок… Его разнесло на куски мощным ударом хвоста. Аверин и Анонимус все дальше удалялись от света и ледяного пика.

Аверин освободил руки и вскинул их, призывая энергию сердца и надеясь, что в Пустоши его колдовство сработает. Нити Пут рванули вверх, впиваясь в лед, через некоторое время под ним и Анонимусом появилась плотная сеть. Они повисли над пропастью. Нити Пут натянулись, лед затрещал, но выдержал.

– Это что за чертовщина? – закричал Аверин и тут же почувствовал, как слюна замерзает у него во рту. – Такое было в прошлый раз? – уже тихо, почти не открывая рта, добавил он.

Анонимус подал знак: «Нет».

Отлично. Просто превосходно. Они попали в какой-то обвал.

– Сейчас попробуем отсюда выбраться, – пробормотал Аверин, зная, что Анонимус его слышит. – Я закреплю Путы выше, и ты нас подтянешь.

«Да», – получил он ответ и выпустил еще одну связку Пут. Главное, чтобы хватило сил и подъем не оказался бесконечным.

Путы пришлось забрасывать дважды, путь наверх, казалось, длился вечность. Ледяные глыбы сыпались на голову, и, если бы не защита Анонимуса, каждая из них могла бы прибить насмерть.

Впрочем, без Пут Анонимус бы свалился в пропасть, и его завалило бы льдом.

Наконец, ухватившись за край разлома, Аверин выбрался на поверхность. Срочно поддержать тело дива! Неизвестно, сколько они карабкались по склону, но точно больше тридцати секунд. Минуты три, а то и все четыре! Сорвав с «ленты» коробочку с капсулами, он вытряхнул целую горсть и не считая кинул Анонимусу, уже почти полностью выползшему на ровный лед. Огромная голова повернулась, и капсулы исчезли в пасти.

Аверин отбежал подальше от края и огляделся в поисках коридора. К счастью, алатырь все еще светился. Он бросился к нему, но Анонимус, обвив хвостом, одним взмахом поставил колдуна прямо напротив едва заметных на льду линий узора.

Кровь стараниями Любавы не замерзла. Несколько движений, и двухцветная звезда засияла так же ярко, как в склепе, в самом начале пути.

Где же Кузя? Только бы он не свалился в эту проклятую трещину…

Аверин уже было хотел спросить у Анонимуса, чувствует ли тот присутствие Кузи, но див внезапно дернулся, взвился вверх и уставился в небо. И качнул несколько раз головой, сигнализируя:

«Див. Сильнее меня. Не Императорский».

Проклятие!

– Уходим, – приказал Аверин, но тут же понял, что уже поздно. Не успел он договорить, как Анонимус ринулся вверх фиолетовой ракетой и пропал из виду. А самого Аверина накрыла бушующая волна силы, отбросив на несколько метров от выхода.

Он попытался встать на ноги, с трудом, но это получилось. Его вырвало, он едва успел стянуть с лица шарф. Мороз немедленно сковал губы и щеки, но давящее ощущение силы прошло. Все дивы в Пустоши пребывают в демонических обликах. А раз к силе Анонимуса колдун уже привык, значит, быстро привыкнет и к силе врага. Зато, не видя противника, он отлично его ощущал. Аверин призвал Плеть и скомандовал:

– Анонимус, за спину.

И почувствовал, как его фамильяр, вырвавшись из клубка, в котором сцепился с противником, скользнул назад. Аверин выставил щит. И вовремя. Он ощутил мощный удар и рухнул на колени.

Щит держал, но на честном слове. Плеть полной своей мощью выстрелила из руки. И одновременно с ней из-за его плеча вылетел искрящийся шар.

И тут Аверин увидел врага. Огромный черный орел открыл клюв, намереваясь применить свое оружие. Но не успел. Раздался рык, и из груды ледяных обломков серебристым вихрем выскочил демонический кот. Впившись в шею орла, он повис на нем мертвой хваткой.

– Кузя! – заорал Аверин. Горло немедленно перехватило. Он выбросил вперед Плеть, захлестывая лапы гигантской птицы, и понял, что отрывается от земли.

Проклятие… Тут же рядом с его лицом открылась огромная змеиная пасть, и оттуда вылетели три молнии подряд. На щит обрушился водопад чего-то едкого и вонючего. И щит начал таять.

Вокруг тела вновь обвился змеиный хвост, Аверин свернул Плеть, отпуская врага, и мягко приземлился на лед. Он огляделся. Трое дивов снова сцепились. Если ударить, можно запросто попасть в кого-то из своих.

– Кузя, Анонимус, назад, – хрипло прокричал он, надеясь, что демонический кот услышит, узнает и послушается.

И сработало! Аверин почувствовал рядом знакомую вибрацию и, выставив новый щит, дождался удара. Падая на землю, он выпустил Путы, накидывая на противника сеть и вбивая нити глубоко в лед.

И ощутил ураган силы, пронесшийся над его телом. Анонимус и Кузя атаковали одновременно. Снова накатила тошнота, и он провалился в темноту. А очнулся уже от того, что кто-то дергал его за одежду. Аверин открыл глаза и сел. И понял, что сидит в луже. Пуховый костюм смерзся ледяной коркой. Что-то щелкнуло. Аверин увидел, как огромная змеиная пасть сомкнулась на ленте с капсулами. Серебряная коробочка исчезла в пасти. Раздалось шипение. Колдун ощутил волну боли, а изжеванный кусок серебра вылетел из пасти дива.

– Анонимус, стой! Хватит! – Он вскочил, не уверенный, среагирует ли на приказ фамильяр. Падение в пропасть и потерянное время, потом бой, и неизвестно, сколько Аверин пролежал в этой луже… Но Анонимус послушно отпрянул и свернул свои огромные кольца. Уф… Аверин облегченно выдохнул и принялся хлопать себя по груди, оценивая потери. Коробочек осталось всего пять. Но не это было хуже всего. Ремень был сорван, а значит, первыми пострадали наиболее доступные емкости со шприцами, предназначенными для обновления алатыря.

Проклятие! Коридор!

Колдун принялся озираться по сторонам. Слава богу! Рисунок все еще тускло светился, и совсем рядом, рукой подать! Не задумываясь, куда делся враждебный див, он ринулся к алатырю, срывая с ленты одну из коробочек. И увидел, что вокруг линий расплываются пятна крови.

Так вот что произошло! Умница Анонимус не сожрал шприцы с кровью! Он пытался, как мог, удержать коридор от закрытия!

– Сейчас, я сейчас, – прошептал Аверин и выдавил первую капсулу на линию, мысленно молясь, чтобы кровь не замерзла и ее хватило. За первой последовали еще и еще.

Хрустнула ледяная корка на рукаве. Как же удачно, что кроме костюма на нем еще свитера и теплые кальсоны! Пух впитал воду. Откуда она взялась? Но об этом он подумает потом.

Проход снова засветился. Две минуты. У них всего две минуты. Аверин оглянулся.

Кузя стоял в некотором отдалении от него. Не уходил, но и не приближался.

– Кузя… – тихо позвал он. И тут же над колдуном нависла гигантская тень.

– Анонимус, – попросил Аверин, – отойди. Он боится тебя. Не волнуйся. Он не причинит мне вреда.

«Я надеюсь», – добавил он мысленно.

Анонимус отодвинулся в сторону, и Аверин позвал еще раз:

– Кузя, это я. Не бойся. Ты меня помнишь?

Серебристая тень сорвалась с места, и он ощутил мощный толчок в грудь. Его опрокинуло на спину. И тут же ледяной нос ткнулся ему в лицо. Кот отскочил в сторону и, задрав хвост, издал странный звук, от которого завибрировал лед.

Мурлыканье! Это мурлыканье!

– Ты узнал меня… – прошептал Аверин. – Ты помнишь… – Он схватился за ленту и понял, что осталась всего одна коробочка с капсулами. Посмотрел на Кузю и перевел взгляд на Анонимуса. Полминуты уже прошло. Анонимусу необходимо дать кровь, иначе див не сможет последовать в коридор и потеряет материальную форму.

Но Кузя… он тоже должен дождаться, дождаться тут. А значит, обновить связь необходимо.

И тут Аверин вспомнил о другой коробочке, той, что дал ему Миша, на удачу. Там всего четыре капсулы, но этого должно хватить.

Капсулы Миши он кинул Анонимусу. И из серебряной упаковки высыпал на ладонь все, что в ней было. И протянул руку Кузе. Тот немедленно слизнул капсулы длинным розовым языком.

– Кузя, дождись. Я вытащу тебя, обещаю! – едва слышно проговорил он. Голос почти пропал. Он принялся раскручивать звезду. Времени поговорить с Кузей и что-то ему объяснить не было.

– Анонимус, за мной! – приказал он, и темный вихрь засосал его.

Спустя всего пару секунд он с размаху врезался в стену склепа. На месте прохода крутился вихрь, но див не появлялся. Сорвав перчатку, Аверин выхватил из кармана скальпель, сдернул чехол и полоснул себя по запястью. И снова закричал в темноту:

– Анонимус! Сюда!

«Даже если материальная форма распалась…»

Додумать он не успел: из коридора высунулась змеиная голова, и длинный раздвоенный язык скользнул по руке. Аверин прикрыл глаза, а когда открыл их, фамильяр стоял рядом, полностью одетый, хотя и немного взъерошенный. Аверин взмахнул рукой, закрывая проход, и вывел знаками искаженное имя брата, блокируя портал.

Он снял защиту с дверей склепа. Анонимус распахнул их, солнечный яркий свет ударил в глаза.

Аверин шагнул на траву.

– Как тепло… как же тут тепло… – прошептал он. – Анонимус, я, пожалуй, посплю прямо здесь… – Он опустился на траву и, не дожидаясь ответа, закрыл глаза.

Глава 4

Виктор уже собирался уходить, когда появился посыльный.

Эксгумацию одобрили и назначили на завтра, на двенадцать дня. Виктор и не ожидал, что удастся получить разрешение так быстро, но с некоторых пор имя графа Аверина производило по-настоящему волшебное действие. А может, и эксперт Каминский подсуетился по своим каналам. Надо позвонить Гермесу и обрадовать его. Он набрал номер. Ответила Маргарита.

– А, Виктор Геннадьевич, – радостно воскликнула она. – А Гермес Аркадьевич спешно уехал в поместье, вчера еще.

– Хм… а когда вернется?

– Этого не знаю. Жду вот, пока не звонил даже.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарил он экономку и набрал номер поместья Авериных.

Но вместо привычного голоса Анонимуса он услышал детский голосок:

– Поместье графа Аверина! Только папы дома нету!

«Миша», – понял Виктор, и на лице его непроизвольно появилась улыбка.

– Миша, это Виктор Геннадьевич, друг твоего дяди, Гермеса Аркадьевича. Ты не мог бы позвать его к телефону?

– А его тоже нету! – прозвенел голосок.

– А где он, не подскажешь? Уехал с твоим папой?

– Нет. Он в Пустошь ушел! За Кузей!

– Погоди, что значит – в Пустошь? – проговорил Виктор, чувствуя, как внутри все холодеет. – Почему ты так решил?

– Гермес Аркадьевич сам сказал… ой… это же тайна…

– Миша? – послышался женский голос где-то в отдалении. – Миша, нам пора ехать!

– Сейчас! – воскликнул мальчик.

– Стой, подожди! – закричал Виктор, но услышал только гудки.

– Черт… Черт! – Он снова набрал номер поместья, в надежде, что кто-то из взрослых объяснит, что ж случилось.

Но к телефону никто не подошел. И чем дольше ждал Виктор, тем больше понимал, что не произошло ничего хорошего.

Он опустил трубку на рычаг и на негнущихся ногах покинул кабинет.

Что-то на автомате ответил дежурному и вышел на улицу.

Дойдя до машины, он упал на сиденье, обхватив голову руками.

«Ушел в Пустошь. За Кузей». Что это, черт побери, может значить? Виктор продолжал задавать себе этот вопрос, хотя сам уже прекрасно знал ответ.

Неудивительно, что семье и фамильяру не до звонков посторонних.

Виктор ударил кулаком по рулю так, что машина обиженно пискнула. И прошептал:

– Что ж вы наделали, Гермес. Что ж вы наделали…

Первое, что увидел Аверин, когда открыл глаза, было лицо брата. И выражение этого лица не предвещало ничего хорошего.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Василь, но в его голосе Аверин не услышал особого участия.

– Спасибо, неплохо. Ты приехал уже? Сколько сейчас времени? – Колдун попытался сесть, но понял, что все тело немилосердно болит и ноет.

– Половина двенадцатого ночи, – ответил брат. – За то, что не испортил мне отдых, спасибо, конечно, а вот за все остальное – нет.

– Я… – Аверин сглотнул. – Могу все объяснить.

Для начала было бы неплохо понять, что именно знает брат. Но предполагать следовало худшее. «Незаметно сходить и вернуться» не вышло. А значит, Василь расспросил Анонимуса. И тот, без сомнений, все рассказал.

– Анонимус рассказал тебе? – проверил он свою догадку.

– Когда мы вернулись, он отказался выходить из твоей спальни, а возле двери на страже стояла моя дочь. А мой сын, увидев ее, немедленно кинулся с вопросом: «Вы нашли Кузю?» И как тут было что-то заподозрить? – В голосе брата отчетливо сквозил сарказм.

– Я могу объяснить, – тяжело вздохнул Аверин.

– Не нужно. Как ты думаешь, почему я до сих пор не вышвырнул из своего дома твои вещи и не велел выметаться?

Аверин ничего не ответил. Что он мог сказать? Он подверг опасности всех домочадцев, чуть не потерял Анонимуса, и в том, что все закончилось хорошо, его заслуги почти не было.

– Я… уеду… – тихо проговорил он.

– Еще чего! – Василь стукнул кулаком по прикроватному столику. – Чтобы ты свернул себе шею где-нибудь в другом месте?! Тут хоть Анонимус за тобой присматривает! Гера. Ты понимаешь, что чуть не погиб? Да, в очередной раз, но мне и всей остальной твоей семье от этого совершенно не легче! Почему ты мне ничего не сказал? Рассказал Любаве, даже Мише, а меня просто спровадил из дома?

– Я не хотел, чтобы ты волновался… И ты не пустил бы меня, скажи я тебе правду.

– Не пустил… конечно бы не пустил! Это же дьявольская просто авантюра! Хотя от человека, который поперся в одиночку к Императорскому диву, я не ожидал меньшего. Ты вообще головой пользуешься?!

– Я был не один… – едва слышно произнес Аверин. – Но лучше бы я пошел один.

– Да, конечно! «Лучше я сгину один, чем позволю себе помочь».

– Ты бы не смог мне помочь.

– Не смог бы? – Лицо Василя раскраснелось, он вытряхнул из пачки папиросу и закурил, пуская в потолок сизый дым. – Ну да, действительно. Гера, у тебя были сутки на подготовку к этой экспедиции! Ты пошел в Пустошь в моем старом лыжном костюме и с допотопным отцовским револьвером! В Пустошь! Да за сутки я доставил бы тебе арктический снегоход и полярное снаряжение! У меня хорошие знакомства в оборонке, мы могли достать миномет!

Аверин недоуменно посмотрел на брата.

– Ты серьезно? Ты бы мне помог?

Василь в одну затяжку докурил, сунул окурок в вазу и внезапно засмеялся. Но через мгновение уже снова был серьезен.

– Помнишь наш разговор в беседке? После истории с бабушкой. Я тогда кое о чем умолчал. Я ведь завидовал тебе, Гера, всегда смертельно завидовал. Твоей жизни, твоим талантам, даже тому, что ты свободно мог распоряжаться своей судьбой. И мне казалось: это потому, что ты колдун. Как наш отец. Все эти тайны, расследования, исследования… Я ужасно далек от этого. Но ты ведь мог, вот сейчас мог дать мне возможность хоть немного поучаствовать в эксперименте отца!

Аверин едва заметно раздвинул губы в улыбке:

– Ну… считай, что мы квиты, я тоже не участвовал в создании и издании наследия отца. Но я виноват, признаю. И костюм твой испортил…

– А, это ерунда, – махнул рукой Василь. – Ты вот что лучше скажи. Я знаю, что ты нашел Кузю. Но что делать дальше? Про это Анонимус мне внятно рассказать не смог. Сказал лишь, что у тебя есть план. Надеюсь, он лучше сегодняшнего, и я настаиваю на том, чтобы знать его полностью. Иначе, не обижайся, но в поместье я тебя не пущу.

– Ты прав, – согласился Аверин. – Ты имеешь право знать. Я должен был спросить твоего разрешения. Понимаешь, Кузя див. В Пустоши он потерял свою материальную оболочку и не может больше жить в нашем мире. Поэтому я не смог его забрать. Нужна человеческая жертва.

Василь потянулся за еще одной папиросой, но передумал и убрал пачку в карман.

– Бросаю. – Он похлопал по карману. – Так, значит, жертва… то есть ты должен будешь сюда привести человека, а Кузя его сожрет? И… где ты намерен взять эту жертву? Только не вздумай приносить в жертву себя!

– Нет. Я завтра полечу в столицу и буду добиваться аудиенции ее высочества. Коронация еще не состоялась, но такое решение она принять может. Буду просить разрешения на вызов. Не уйду, пока его не получу, если что – буду голодать под воротами дворца, – усмехнулся он.

– И если получишь, то что?

– То мне дадут приговоренного к смерти преступника. И разрешение для меня и двух ассистентов-колдунов. И тогда я вытащу Кузю. Он ждет меня с той стороны у входа. Я надеюсь…

– Ждет. Анонимус с ним связывался около получаса назад.

– Что? Правда? – Аверин вскочил.

– Правда. И не надо дергаться, тебя Любава чем-то напоила и опутала заклятиями. И сказала не выпускать из постели до утра. Сейчас Анонимус принесет тебе ужин и все расскажет. И вот что. Ты мне должен за сегодняшние нервы, поэтому найди время, поговори с Верой. Может… ты сам сможешь немного ее поучить? Ей еще больше обидно, чем мне. Сила-то у нее есть!

– Поговорю. Но если по-настоящему учиться, это скит… – с сомнением протянул Аверин.

– Только не скит… да разве подходит для нее жизнь монахини?

– Не очень. Но… ты же знаешь, учить девочек колдовству незаконно. Раньше за ведьмовство на кол сажали и ученицу и наставницу. Ведьмы даже девочек воровали, чтобы свои знания и силы передать. Сейчас, конечно, законы мягче, но я за такое могу не только лицензии лишиться, но и пойти под суд. Так что… Стоп. Погоди-ка… – Он нахмурился и прикусил палец. – Черт… А что, если…

– Ты что-то придумал?

– А? Извини… Это не по поводу Веры. Это по поводу одного дела, которое я веду. Насчет Веры я подумаю. Может, кое-что удастся устроить. Ведь ее высочество Софья Андреевна, будущая наша императрица, еще совсем недавно была монахиней в ските.

– Да, – обрадовался Василь, – спроси ее об этом? Если ее высочество примет тебя.

– Примет, – уверенно сказал Аверин. – Булгаков с ней в родстве. Поговорю с ним, пусть посодействует. У него передо мной много долгов.

Когда Анонимус принес ужин, Аверин задал самый важный вопрос:

– Ты говорил с Кузей?

– Да, – ответил див. – Он просил помочь…

Анонимус почему-то замялся, и Аверин забеспокоился:

– В чем дело? Что-то с ним? Ты сказал, что мы вытащим его? Успел? Мне только нужно договориться насчет жертвы.

– Да, сказал. Но он просит помощи не для себя… Не только для себя.

– А для кого?

– Для Императорского дива.

– Что?! – Аверин чуть не подпрыгнул. – Для кого? Что это, черт побери, значит?

– Императорский див вместе с ним угодил в ловушку. В такую же, как чуть не попали мы. И он помог Кузе выбраться, а сам остался под завалом в ледяной трещине. Ваш див обещал помочь ему.

– Хм… – протянул Аверин. – Получается, эта трещина и обвал – не случайность? Это была ловушка? И нападение сильного дива – тоже? Кстати. Вы ведь расправились с ним?

– Да. Мы с Кузей его поглотили.

– Вдвоем? Отлично! – обрадовался Аверин.

– Да. Но бо́льшая часть его силы досталась мне. Я полностью восстановился и смог спокойно отдавать вам свою силу, вы потеряли очень много во время подъема, боя и лежа на льду. Лед высасывает силу.

– Да, я знаю… – Аверин задумался. – А где мои часы?

Анонимус встал, подошел к полке и принес прибор.

Аверин взял часы и пощелкал кнопкой.

– Анонимус, смотри, что ты видишь?

– Семь… – слегка ошарашенно проговорил див.

– Ты, что ж, не чувствуешь?

– Я ощущаю, что стал сильнее. Но я не думал… – Его голос дрогнул. – Его сиятельство, Аркадий Филиппович…

– …гордился бы тобой, Анонимус! Ты прикончил дива не ниже восьмого уровня.

– Мы, – поправил Анонимус. – Вы, я и Кузя. Когда вы приказали мне убраться за щит, я уже был готов встретить свою смерть.

– Я все же боевой колдун. А ты… Анонимус, ты действовал очень смело. И спас нас всех. Я обязательно расскажу об этом Василю. И мы подумаем, как тебя наградить.

Анонимус поклонился.

Аверин поужинал, отдал поднос фамильяру и потянулся:

– Послушай, разбуди меня завтра часов в шесть. Мне нужно побыстрее в город. Перед тем как ехать в аэропорт, у меня еще куча дел.

Аверин уже подъезжал к участку, когда вспомнил, что у Виктора сегодня выходной. Он развернулся и поехал к товарищу домой. Зашел в парадную, поздоровался с консьержкой, поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь. Возможно, Виктор и его домочадцы еще спят, но иного выхода нет: в столицу надо срочно, но и бросать поиски девочки нехорошо. Аверин надеялся, что Виктор поможет ему.

Дверь открылась, раздался удивленный вздох, и Виктор, выскочив на лестничную площадку, неожиданно сжал его в объятиях.

– Вы живы! – воскликнул он. Продолжая держать товарища за плечи, он втащил его в квартиру. – Это и правда вы! Хвала небесам!

– А вы-то откуда знаете? – удивленно спросил Аверин.

– Тсс! Мои любят поспать. Пойдемте в гостиную.

Аверин разулся и последовал за Виктором.

– Ваш племянник мне сказал… что вы отправились в Пустошь за Кузей! И я подумал, что вы… – Виктор провел ладонью по лицу.

– Я это и сделал, – улыбнулся Аверин. – И, самое главное, я его нашел.

– Серьезно? – едва выдавил из себя Виктор. – Вы были в Пустоши? И нашли Кузю?.. А я черт-те что подумал… Ну а что я мог еще подумать?

– И что ж вы подумали? – нахмурился Аверин, но потом посмотрел на товарища с удивлением: – О… вы, Что ж, решили, что я наложил на себя руки таким экстравагантным способом?

– Ну а что?.. – смутился Виктор. – Если бы я решил свести счеты с жизнью, то воспользовался бы табельным пистолетом. Ну а вы колдун… Я же думал, Кузя погиб! Вы же сами это утверждали! Связь оборвалась…

– Оборвалась, да не совсем. – Аверин сел в кресло. – Он меня вспомнил, Виктор! Представляете?

– Невероятно… Гермес, как насчет кофе? Мне необходимо прийти в себя.

– От кофе не откажусь. Надеюсь, своим визитом я не перебудил все ваше семейство.

– Не думаю. В любом случае вы очень хорошо сделали, что зашли. Я себе места не находил, собирался опять звонить в поместье.

– Ох уж этот Миша… – покачал головой Аверин. – Устроил переполох.

– Да уж… – проговорил Виктор и вышел.

Вернулся он спустя пять минут с двумя большими дымящимися кружками.

– Вот, держите. Не шедевр, как у вашей Маргариты, но не хуже, чем у Кузи, уверяю. – Он запнулся было, потом добавил: – У нас… есть шанс увидеть его в этом мире? Я рад, что он жив, это отличная новость, но расскажите, что вы опять затеяли?

Пересказ приключений в Пустоши Виктор слушал очень внимательно. Про «спасение Императорского дива» Аверин решил умолчать. Самому бы понять, что это значит. Пока монстр в ледяной ловушке, пусть там и сидит. Сперва нужно вернуть Кузю и поговорить с ним, после этого думать про Императорского дива.

– Понятно, – резюмировал Виктор. – Вы укрепили связь, велели Кузе ждать вас и хотите отправиться в столицу, чтобы вам выдали преступника для вызова, так?

– Да. И надо найти настоящего злодея, чтобы Кузя не расстроился, – улыбнулся Аверин. Кофе оказался неплох. – Но мне нужна ваша помощь. Это по поводу той девочки, помните?

– Конечно, – ответил Виктор. – Я же поэтому и звонил. Эксгумация сегодня в двенадцать часов.

– Отлично, – обрадовался Аверин. – Сейчас половина десятого, я как раз успею домой позавтракать и подъеду. А оттуда сразу же в аэропорт.

– Ну уж нет, – усмехнулся Виктор. – Позавтракаете с нами. Я вас сейчас никуда не отпущу.

Дракулу избаловали донельзя. Дракончик выпрашивал еду, висел на скатерти и занавесках и пикировал над самым столом, но Виктор и даже его супруга только улыбались.

Аверин составил для Виктора список дел и извинился перед хозяйкой дома за то, что нагрузил приятеля работой в выходной. Взамен он пообещал покатать мальчишек на яхте по Ладоге. После завтрака колдун позвонил Маргарите и попросил приготовить вещи в дорогу. А потом набрал номер Булгакова.

Князь заметно удивился звонку, но, услышав, что к нему имеется просьба, тут же пообещал всячески содействовать.

– Дело в том, что мне необходимо получить аудиенцию ее высочества. В ближайшие дни. Вы сможете это организовать? Она ведь ваша племянница, если я не ошибаюсь.

– Хм… моей супруги, если быть точным. И я, разумеется, постараюсь вам помочь, но…

– Но? – нахмурился Аверин.

– Если вам нужна срочность, рекомендую связаться с господином Мончинским. Вы ведь приятельствуете? Он вам поможет гораздо быстрее, чем я.

– Конечно, благодарю вас, – удивленно проговорил Аверин и, попрощавшись, повесил трубку.

Мончинский? В свой последний визит Владимир говорил, что его и колдуна переводят в столицу. Но Аверин плохо помнил ту встречу. Сергею Мончинскому, выходит, дали какую-то важную должность при дворе? Что ж, какая разница. Этим необходимо воспользоваться. Чем больше людей похлопочет, тем быстрее он получит то, что нужно.

Только куда звонить…

– Виктор, – немного смущенно обратился он к товарищу, – вам Сергей Мончинский не оставлял столичный телефон? Рабочий или домашний?

– Оставлял. И рабочий, и домашний. Сейчас посмотрю.

Получив номера, Аверин решил звонить на рабочий. Это у Виктора выходной, а Мончинский, скорее всего, на службе.

Трубку сняли почти мгновенно.

Аверин представился и услышал восторженный голос молодого колдуна:

– Гермес Аркадьевич! Слава богу! Как же я рад вас слышать!

На душе потеплело.

– У меня к вам важная просьба, Сергей, – сразу перешел к делу Аверин. – Надеюсь, вы сможете помочь.

– Я слушаю. – Мончинский тут же стал серьезен.

– Мне сказали, что вы можете договориться о назначении мне высочайшей аудиенции. Мне нужно одно разрешение, и никто, кроме будущей императрицы, дать его не может. Времени на официальные запросы у меня нет. Я сегодня вылетаю в столицу.

– А, это совсем несложно, – обрадовался Мончинский, – Владимира сейчас нет, но как только он появится, я сразу ему передам. Как вы себя чувствуете? Как ваши дела?

Аверин задумался, а потом улыбнулся:

– Просто отлично. Надеюсь скоро вас увидеть.

– Я буду ждать с нетерпением! – воскликнул Мончинский.

Аверин повесил трубку и порадовался за молодого коллегу. Князь Булгаков не обманул – Мончинский, судя по всему, действительно получил приличную должность при дворе и вхож в самые высшие круги. И неудивительно. И колдун, и Владимир сыграли значительную роль в становлении новой власти.

Конечно же, скрыть исчезновение Императорского дива не представлялось возможным. Официальная версия гласила, что Императорский див вышел из-под контроля, а император Александр погиб. Демон был усмирен, а его участь объявили государственной тайной. Быстро и в полной секретности были арестованы колдуны, знающие правду про Императорского дива. Все были помещены под стражу, только Метельский содержался под домашним арестом.

Первое время страной управлял Государственный совет, и вскоре наступила заметная неразбериха, стали расти цены, обострились отношения с Соединенным Королевством и некоторыми соседями. Появились многочисленные претенденты на трон. Среди них, ловко интригуя и лавируя в политических течениях, князь Булгаков умудрился утвердить своего кандидата. Им стала великая княжна Софья Андреевна, дальняя родственница императора и, по совместительству, племянница князя. И хотя наделенная колдовской силой княжна с детства воспитывалась в ските, коронация была назначена на сентябрь, а значит, с официальной церковью тоже удалось договориться.

Аверин не знал, есть ли хоть какая-то реальная власть у княжны и может ли она решить его вопрос. Но с чего-то надо было начинать, а в столице он в любом случае найдет тех, кто управляет и решает.

После завтрака Аверин с Виктором отправились на кладбище.

Каминский уже ждал их.

– Ну-с, – потер руки он, – надеюсь, вы меня не разочаруете.

Одет судмедэксперт был, как всегда, экстравагантно. Поверх уже ставшей привычной легкой хлопковой «толстовки» на нем красовался льняной жилет с вышивкой. Рукава рубашки были закатаны, и на запястье Каминского Аверин разглядел массивный браслет. Рука сама потянулась в карман за часами. Мысль, что это может быть ошейник, настойчиво сверлила мозг. А что, если Каминский все-таки див? Допустили бы его к работе экспертом? Из дивов могли получиться отличные хирурги, Анонимус с его ювелирно наложенным швом тому доказательство. Но допуск дивов к операциям был строжайше запрещен, и это понятно – придется иметь дело с кровью, пусть и с чужой, жажды див испытывать не будет, но кровь колдуна все равно слишком большой соблазн.

Но работа с мертвой плотью – совершенно другое дело. Почему бы не привлечь к ней дива? Например, если Каминский чей-то фамильяр, хозяин мог отправить его учиться, а потом на службу. При наличии связей это может оказаться возможным.

Хм… а почему бы не поступить таким же образом с Кузей? Об этом следовало подумать.

– Я тоже надеюсь, – неуверенно произнес Аверин. – Признаться, я не представляю, что там увижу.

Он повернулся к рабочим:

– Можно начинать.

Родителей девочки Виктор отвел подальше от могилы. Им не стоит видеть содержимое гроба, даже если в нем окажется не их дочь. Каминский возьмет образцы тканей, а Аверин посмотрит, накладывали ли на тело чары.

Заодно можно будет тихонечко проверить самого Альберта Семеновича.

Показалась крышка гроба.

– Вытаскивайте, – велел Аверин рабочим, краем глаза наблюдая, как Каминский надевает халат и перчатки. Браслет обычно был скрыт перчаткой и рукавом, поэтому прежде Аверин его не видел…

…или судмедэксперт просто купил его на прошлой неделе.

Аверин вытащил часы и подошел к гробу. Крышка поднялась, и Аверин, глубоко вздохнув, положил часы обратно.

– Ну и ну… вы и правда меня удивили. И зря отвлекли от работы, – покачал головой Каминский. – Хотя, погожий денек, почему бы и не прогуляться. – Он принялся стягивать перчатки.

– Без вас нам бы все равно не дали вскрыть могилу, – сказал Аверин и помахал Виктору и родителями Алены.

– Подойдите сюда, вы должны это увидеть. – Он посторонился, открывая доступ к гробу.

Родители подошли. Женщина наклонилась, отпрянула и, зарыдав, уткнулась мужу в плечо.

В гробу лежала восковая кукла, сделанная, впрочем, с большим мастерством. Несмотря на то что сейчас чары, придающие кукле вид настоящего человеческого тела, почти рассеялись, было заметно, что чародей, накладывавший их, был мастером своего дела.

– Ваша дочь жива, – обратился Аверин к родителям девочки. – И, думаю, опасность ей не угрожает, по крайней мере сейчас. Мы найдем ее, обещаю.

Пока рабочие закапывали пустую могилу, Аверин отвел Виктора в сторону:

– Я попрошу вас еще об одной услуге, сходите, пожалуйста, в больницу и поговорите с чародейкой. Тетя Алены подождет. Чародей, который это сделал, – очень силен и отлично обучен. И если это и есть чародейка из больницы – ее надо немедленно задержать и допросить. У меня есть версия, кто и зачем похитил девочку. Раньше я сомневался, но теперь почти уверен.

– И кто же?

– Ведьма.

– Ведьма? Вы серьезно? Они что, до сих пор существуют? Я думал, это сказки…

– Нет, ведьмы – не сказки. Просто они всегда хорошо скрывались, ведь их очень сурово преследовали. И, честно говоря, причины для этого были. Чтобы иметь возможность держать «чертей», эти женщины шли на всевозможные ухищрения, подчас очень жестокие. Например, постоянно беременели, на время родов и до следующей беременности сажая дива на цепь, а потом скармливая ему же младенца. Или привязывали дива к своему малолетнему ребенку и заставляли обоих подчиняться, а когда ребенок подрастал, меняли его на нового, рожая или похищая. Часто брали детьми за свои услуги. Дети у них были постоянным расходным материалом. И считалось, что если ведьма перед смертью не «передаст силу», то «черт ее будет мучить» и не даст спокойно умереть. Так что ведьмы, похищающие детей, – это совсем не сказки. Значительно позже появилась практика забирать наделенных колдовской силой девочек в женские монастыри и обучать.

– Ну и ну. И что вы думаете? Где-то живет ведьма и она похитила девочку? Но как? Как она вообще о ней узнала?

– Вот это и надо выяснить. Чародейка из больницы и тетя, безусловно, что-то знают.

Глава 5

Аверин успел купить билет на ближайший рейс и уже спустя полчаса расположился в кресле возле прохода, разместив на полке небольшой чемодан с самым необходимым. К счастью, его никто не узнал, и он тихонько продремал весь полет.

Выйдя из самолета, он направился на стоянку такси, но его окликнули.

– Ваше сиятельство, пожалуйста, не торопитесь.

Он оглянулся. Николай Антонович, колдун из Министерства, стоял в нескольких шагах от него и, насколько мог дружелюбно, улыбался.

Аверин слегка наклонил голову в знак приветствия и спросил:

– Чем обязан?

– Приветствую вас в столице, Гермес Аркадьевич, – поклонился колдун. – Не соблаговолите ли проследовать за мной?

– А столица, как я вижу, ждет и встречает… – усмехнулся в ответ Аверин. – Куда вы отвезете меня на этот раз?

– Мне приказано встретить вас и сопроводить во дворец.

– Вот так сразу? С самолета? Не дав даже переодеться?

– К вашим услугам будет все, что необходимо. Прошу, ваше сиятельство. – Николай Антонович указал куда-то за спину.

На спецстоянке, куда не допускался обычный транспорт, стоял автомобиль Министерства.

Что означает эта встреча? Аверин не стал долго раздумывать и двинулся вслед за колдуном. Его везут во дворец? Отлично. Туда-то ему и надо.

А Николай Антонович не промах – остался на плаву и продолжает служить доверенным лицом, но уже при новой власти.

…И все равно всю дорогу Аверин чувствовал себя как под конвоем. Даже когда очутился во дворце и шел по длинному коридору первого этажа, ему все время казалось, что его ведут в камеру. Странное от этого колдуна исходило ощущение. Очень странное.

Но отвели его не в каземат, а в богатую и хорошо обставленную приемную, которая предваряла кабинет с высокими и черными, украшенными вензелями и золотыми орлами дверьми. Министерский кабинет? С Авериным желает побеседовать министр госбезопасности? Что ж, это вполне резонно.

– Я вас оставлю. – Николай Антонович склонил голову и вышел.

И тут же дверь открылась. На пороге возник Владимир. Он поклонился, а потом посторонился и сделал приглашающий жест, предлагая колдуну войти. Аверин прошел внутрь.

– Ого, очень солидно, – одобрительно заметил он, оглядывая кабинет. Тот не уступал по роскоши и внушительности кабинету князя Булгакова. Над высоким кожаным креслом, расположившимся за массивным столом, заставленным служебными телефонами, висел герб. Вдоль стен располагались кресла поменьше, видимо, для посетителей. Да и сам Владимир был одет вовсе не в привычный казенный костюм Управления, а дорого и элегантно, по последнему слову столичной деловой моды.

– А где же Сергей Дмитриевич? – спросил Аверин. – Или ваш… срок уже истек?

– Должен был, но его продлили. Кандидатура моего следующего официального хозяина пока обсуждается.

– Официального хозяина? – Аверин еще раз оглядел роскошную обстановку. Взгляд его остановился на красующемся на стене блестящем коронованном орле. – Погоди, Владимир, ты… – Он осекся, пораженный внезапной догадкой.

– …Императорский див, – закончил за него Владимир, глядя на колдуна своим обычным холодным взглядом. – Ее высочество Софья Андреевна не может напрямую владеть дивом.

– А Сергей… Дмитриевич? – Аверин был настолько ошарашен, что задал первый вопрос, который пришел ему в голову.

– Его должность временно называется «Главный придворный колдун». Вопрос о названии, как и о кандидате, сейчас в стадии рассмотрения. Моим хозяином станет либо будущий супруг императрицы, либо доверенный колдун высшей категории.

– Ну что ж… От всей души поздравляю тебя, – совершенно искренне сказал Аверин. – Ты, как никто другой, достоин этого.

Владимир слегка поклонился и указал на кресло:

– Присаживайтесь, пожалуйста. И расскажите о вашем деле.

Аверин сел, Владимир остался стоять, только подошел ближе и занял место у окна, скрестив на груди руки. Выглядел он очень властно и уверенно. Не было ни малейших сомнений, что это его кабинет. А Главный придворный колдун при нем навроде секретаря.

– Мне нужно разрешение на вызов дива первого класса, – не теряя времени на вступления, сказал Аверин. – Ты мне его дать не можешь, но не сомневаюсь, что ее высочество к тебе прислушивается.

– И Государственный совет тоже. – На губах дива появилась слегка насмешливая улыбка.

И Аверин подумал, что, устанавливая новое правление, Владимиру наверняка приходится действовать очень жестко. Он и раньше не стеснялся в методах. А теперь, когда ему необходимо не только сохранить жизнь будущей императрицы, но и подчинить ее воле всех несогласных, вряд ли он ограничивается простым запугиванием. Насколько власть успела изменить его? Аверин видел, что див не скрывает, а специально подчеркивает свое положение и новые возможности.

– Я рад слышать, что ты навел порядок, – произнес он. – Так что, ты сможешь мне помочь?

Владимир сделал к нему шаг, и его улыбка, став на миг совершенно человеческой, внезапно исчезла. И он заговорил своим обычным равнодушным тоном:

– Очень хорошо, что вы решились. У вас есть право на фамильяра. И по закону вы можете претендовать на разрешение вызвать дива собственноручно. Но есть ли в этом необходимость?

– Есть, Владимир. Да и не бродят у нас, как правило, по улицам бесхозные дивы первого класса, – попытался пошутить Аверин, но, глядя в глаза Владимира, понял, что шутку тот не оценил.

– Я не говорю о поимке демона, ваше сиятельство. Нет нужды брать из Пустоши неизвестного дива. Ваши заслуги настолько велики, что вы можете выбрать дива из государственных. Вам предоставят хороший выбор. Более того, вы можете выбрать меня. И в этом, я уверен, вам тоже не откажут.

Так вот в чем дело! Вот к чему эта демонстрация.

Владимир вовсе не изменился. Он лишь, как всегда, наилучшим образом старался выполнить свою работу. В том числе окружить императрицу подходящими, по его мнению, людьми. И старался показать Аверину все преимущества владения Императорским дивом. Неудивительно, что именно Владимира выбрали на эту роль. Возможно, он не самый сильный. Но сила – дело наживное. Аверин не сомневался, что уже сейчас Владимиру отправляют приговоренных преступников.

– Ты все же хочешь меня сожрать? – улыбнулся колдун, вспомнив свое первое впечатление о диве.

Но Владимир, и эти слова пропустив мимо ушей, продолжил совершенно серьезно:

– Для меня было бы большой честью служить вам.

– А к чести прилагается должность Главного придворного колдуна, верно?

– Вне всяких сомнений.

– Но мне нужен фамильяр, Владимир.

– Должность Главного придворного колдуна может стать наследственной. Сейчас решается вопрос, будет ли в дальнейшем Императорский див привязан непосредственно к правящей особе или же к придворному колдуну. Есть много «за» и «против». Но никто не усомнится, что вы идеальный кандидат. И я, со своей стороны, хотел бы видеть на должности придворного колдуна именно вас и буду всячески этому способствовать. Вы честный человек, преданный империи и долгу. А это важно. – Див помолчал и неожиданно добавил: – К сожалению, Сергей Дмитриевич пока не готов сдать экзамен на высшую категорию.

Аверин пристально посмотрел на него.

– Ты ведь не хочешь менять хозяина?

Див отвел глаза куда-то в сторону и ответил:

– Не хочу. Это не очень приятно. Особенно если удалось установить связь. Ограничение на контракт с государственным дивом в год – очень правильное решение. Редко кому удается создать крепкую связь за такой короткий срок. Но с вами, я уверен, мы сработаемся.

– Спасибо, Владимир. – Аверин его откровенность оценил. – И в других обстоятельствах я бы всерьез обдумал твое предложение. Но не сейчас. Понимаешь, мне не нужен любой див, даже если это ты. Мне нужен мой див, Кузя. Я нашел его. И хочу вернуть домой.

Зрачки Владимира на миг вытянулись, и Аверин успел это заметить. Верный признак, что див испытывает эмоции. Какие: удивление? Интерес?

– Значит… – медленно произнес Владимир, – он выжил. Вы уверены в этом?

– Без малейших сомнений. Я видел его собственными глазами.

– Вы ходили в Пустошь.

Это был не вопрос – скорее, утверждение.

– Ходил, – не стал скрывать Аверин. – А тебе известно, что это возможно? По приказу Императорского дива ты искал в моем родовом имении именно эти записи отца? О Пустоши?

– Да. Но я ничего не успел найти. А вы не только нашли, но и сумели использовать. Однако это вопрос государственной важности, и я не уполномочен его обсуждать. Ее высочество великая княжна Софья Андреевна ждет вас к ужину через час. Я вас провожу в покои, где вы сможете переодеться. Ваши вещи уже там. Я доложу ее высочеству о важности вашего дела. Остальное расскажете ей сами.

– Благодарю, – сказал Аверин и добавил: – Удели мне еще минуту. Прости, что не спросил сразу. Императорский див – слишком высокая должность, можем ли мы продолжать общаться как прежде? Или я должен говорить «вы» и использовать титул наедине или в официальной обстановке? Мне бы не хотелось, пользуясь давним знакомством, как-то навредить твоему статусу.

– Мы будем общаться как прежде. – Судя по тому, что Владимир ответил не раздумывая, он давно решил для себя этот вопрос. – Вы первый колдун, который назвал меня своим другом. И я прошу сохранить это отношение. А если говорить о статусах, то я хочу, чтобы все знали, что он у вас особенный.

Костюм для высочайшей встречи подготовила Маргарита. А вот посетить парикмахера Аверин не успел, поэтому теперь, рассматривая в зеркале свисающие с ушей неаккуратные пряди, только вздыхал.

Приняв душ и тщательно побрившись, он попытался изобразить на голове приличную прическу, а потом посмотрел на часы. Разница с Омском – три часа. Его ждет довольно поздний ужин.

В дверь постучали.

– Войдите, – разрешил Аверин, подумав, что явился кто-то из дворцовых слуг. Вошел мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком.

– Добрый вечер, – поклонился он. – Я парикмахер ее высочества. Господин Императорский див приказал мне узнать, не желаете ли вы воспользоваться моими услугами.

– Хм… желаю, – с некоторым удивлением сказал Аверин. Владимир позаботился даже о такой мелочи.

Аверин позволил привести в порядок свои волосы, и это очень помогло ему обрести душевное равновесие. Отпустив парикмахера, он оделся и подошел к зеркалу. Выглядел он лучше, чем даже сам ожидал. Да, сильно осунулся, но в целом – вполне пристойно.

К концу отведенного часа Владимир появился в его покоях.

– Ее высочество великая княжна Софья Андреевна ждет вас, – проговорил он и открыл дверь, пропуская колдуна вперед.

Аверин вышел в коридор, остановился и обернулся к Владимиру:

– Объясни мне кое-что.

– Что ж?

– Чем вызван интерес ее высочества к моей персоне? Я понимаю, меня объявили национальным героем, но уж ты-то знаешь, какая это чушь. И, уверен, что великой княжне также известны все подробности произошедшего.

– Известны, – подтвердил Владимир. – И ее высочество Софья Андреевна восхищается вами. Узнав, что мы близко знакомы, она много расспрашивала о вас. И очень обрадовалась, что вы смогли справиться со своим… состоянием. А как только услышала, что вы хотите получить аудиенцию, немедленно потребовала изменить график и освободить для вас время.

– Восхищается? – удивлено переспросил Аверин.

– Да. Кроме того, она хорошо знакома с трудами вашего отца. Подробно их изучала. Вы, должно быть, слышали, что она получила образование в ските.

– И… ей известно о моем, как ты выразился, состоянии?

– Да, она подробно расспрашивала меня.

– Просто чудесно, – расстроился Аверин. – И как мне теперь смотреть ей в глаза? Я же со стыда сгорю.

– В ломке колдуна нет ничего постыдного, – твердо сказал Владимир. – И мы пришли.

Он остановился возле массивной резной двери из красного дерева.

– Я останусь охранять снаружи. – Владимир распахнул створки и доложил:

– Его сиятельство граф Аверин.

Великая княжна Софья Андреевна оказалась миловидной молодой женщиной с живым лицом и яркими, подчеркнутыми умелым макияжем зелеными глазами. Платье на ней было простым, но элегантным, хотя Аверин заметил, что чувствует княжна себя в нем не очень уверенно. Что неудивительно – с детства она привыкла носить совсем другую одежду.

С легкой улыбкой княжна протянула руку для поцелуя и указала на накрытый стол:

– Не откажите в любезности.

– Это большая честь.

Аверин огляделся по сторонам. Владимир остался с той стороны двери, но, без сомнения, услышит каждое слово. Прислуги в зале не наблюдалось, поэтому Аверин понял, что за дамой придется ухаживать самому.

Он подошел к столу и отодвинул кресло, дождался, когда княжна Софья сядет, и устроился напротив.

– Вы, должно быть, голодны, – с милой улыбкой проговорила она. – Длительный перелет и ожидание вас наверняка утомили. Угощайтесь.

– Сначала разрешите поухаживать за вами, – галантно ответил Аверин. Пока великая княжна производила вполне приятное впечатление.

– С удовольствием приму вашу помощь.

Он поискал на столе вино, но не нашел. И слегка нахмурил брови.

– Что-то не так? – тут же спросила княжна.

А она весьма наблюдательна.

– Все в порядке, – ответил Аверин. – Меня немного удивило отсутствие вина на столе.

– О, вы хотите выпить? Я немедленно распоряжусь, чтобы принесли. Извините, не подумала. Я сама совершенно не пью.

Аверин смутился. Конечно же, она не пьет, она ведь бывшая монахиня. И она знает о его «состоянии», наверняка подумала невесть что. Не объяснять же ей истинную причину его сомнений.

– Нет, не нужно, благодарю. – Он замялся и отвел глаза, а когда снова посмотрел на нее, его взгляд наткнулся на приветливый и доброжелательный взгляд зеленых глаз.

– Я человек, а не див, граф. И я прекрасно понимаю, почему вы в этом сомневались.

Отлично. Она еще и очень проницательна.

Аверин наклонил голову, взял вилку и подумал, что с императором-дивом его отношения складывались намного проще и естественнее.

– Я не сомневался, – произнес он. – Но благодарен, что вы позволили мне убедиться.

Она рассмеялась:

– Давайте поступим так, Гермес Аркадьевич. Вы поужинаете, а я не буду вас отвлекать. Это даст нам обоим время привыкнуть и перестать стесняться друг друга. Поверьте, я тоже чувствую себя ужасно неловко.

– Я вас чем-то смутил? – растерянно спросил он.

Княжна приложила палец к губам:

– Ни слова больше, пока вы не оцените дворцовую кухню. Она того стоит.

– Не смею протестовать. – Аверин наконец обратил внимание на блюда перед ним.

Сама княжна едва прикоснулась к еде. Но ужин проходил в довольно поздний час, и она, вероятно, успела поужинать до этого. Аверин же сполна отдал дань дворцовой кухне, после чего почувствовал себя намного уверенней.

– Разрешите спросить, – с улыбкой обратился он к княжне. – Чем я обязан такому скорому и радушному приему?

Она опустила глаза и немного смущенно ответила:

– Я ваша поклонница. Владимир разве вам не сказал?

– Сказал, но я посчитал это шуткой.

– Шуткой? О нет. У Владимира огромное количество достоинств, но среди них, увы, нет чувства юмора.

«Вы ошибаетесь», – подумал Аверин, но пояснять, что шутки Владимира совершенно точно не понравились бы благородной даме, не стал. А вместо этого спросил:

– Тогда могу я узнать, чем заслужил высочайшее внимание к своей скромной персоне?

– А вот вы, должно быть, шутите, называя свою персону «скромной». Одной истории про демона с Крестовского было бы вполне достаточно. В скиты тоже привозят газеты, знаете ли. И я уже не говорю о вашем мужестве, когда вы в одиночку отправились в логово… кхм… чтобы спасти мальчика. Меньшего я и не ожидала от сына гениального Аркадия Филипповича, одного из величайших ученых нашего столетия.

– Все же дело в моем отце? – Аверин испытал некоторое облегчение. – Владимир упоминал. Вы изучали его труды?

– Все, что сумела раздобыть. Видите ли, я с детства хотела посвятить жизнь науке. Мечтала, что сделаю величайшее открытие в истории колдовства, что мои книги будут изучать в Академии, а мое имя прогремит на весь мир. Реальность оказалась куда как скромнее, но, к счастью, я имела возможность не только учиться, но и заниматься исследованиями. Даже периодически ездила в Академию. Мое имя, конечно, не прогремело, но несколько статей по психологии дивов у меня имеется. И даже одна книга. Вы знаете, что такое психология? Довольно молодая наука, не так давно начала развиваться в отношении людей. А исследованиями особенностей сознания и нервной системы дивов почти никто не занимался. У вашего отца я нашла лишь начальные разработки этого вопроса, и то больше в плане анатомии и совсем немного – физиологии. Я решила, что уж в этой области я точно смогу прославиться, ведь конкурентов пока нет, – рассмеялась она.

– Не сомневаюсь, что так и будет.

Аверин смотрел на княжну с нескрываемым интересом. Не просто скромная монахиня, а колдунья-исследователь займет императорский трон. Что ж, отличные новости. По крайней мере, эта женщина точно умна.

Правда, это не означает, что из нее выйдет хороший политик.

– Не будет. – Лицо ее помрачнело. – Я сполна осознаю свой долг и сделаю все, чтобы справиться с отведенной мне ролью, но с наукой, боюсь, для меня покончено. На серьезные исследования времени уже не будет. Поэтому я очень хочу услышать даже самые мельчайшие подробности посещения Пустоши. Вы действительно были там?

– Был, – подтвердил Аверин. – Не далее как вчера.

– Невероятно. Расскажите мне все. С самого начала. Как вам это удалось?

Аверин подумал немного и начал рассказывать.

Княжна слушала очень внимательно. Задавала много вопросов, демонстрируя впечатляющие знания. Больше всего ее интересовало устройство коридора, но об этом Аверин смог рассказать немного – коридор только предстояло изучить.

– Я кое-что не понимаю, – в конце сказала она. – Вы ведь сказали, что ваш див, Кузя, и Императорский див вышли в Пустошь через один коридор. Вернее, этот коридор и открылся в теле вашего дива, так?

– Так и есть. – Аверин отметил, что воспоминания об этом больше не вызывают у него боли, но вместо нее появился страх. А вдруг он не успеет? Вдруг, пока он тут болтает, в Пустоши случится что-то непоправимое?

Он прогнал эти мысли. Он делает все, что в его силах. Этой женщине важно узнать побольше о Пустоши и его походе. И она поможет.

– Тогда как ему удалось выжить? – продолжила княжна Софья. – Или Императорский див пощадил его?

Аверин задумался ненадолго и решил, что ей стоит знать правду.

– Это очень странная история, – сказал он. – Я знаю ее только со слов своего фамильяра. Императорский див вместе с Кузей попали под ледяной обвал. Как и мы с Анонимусом.

– И они, и вы попали под обвал. Но граф Аркадий Аверин тоже бывал в Пустоши. Насколько я поняла, ничего подобного с ним не случалось.

– Вы тоже отметили это… – вздохнул Аверин. – Я не знаю. Может быть, в Пустоши что-то изменилось. А может, так было всегда, и это просто вопрос везения. Мы слишком мало знаем о Пустоши. А еще меньше о том, что происходит там, где открывается коридор. Мало кто из дивов может рассказать: собственный переход они обычно не помнят.

– Да… работы предстоит много, – задумчиво произнесла княжна. – Скажите, я могу получить записи вашего отца? И мне очень важно поговорить лично с вашим фамильяром. Анонимус, верно?

– Верно. Что ж, если вы соблаговолите выдать мне разрешение на вызов, я немедленно, как только верну из Пустоши своего дива, отправлюсь к вам. Мой брат будет счастлив предоставить вам Анонимуса.

– Вы получите разрешение, разумеется. Но, боюсь, вам придется потерпеть мое общество чуть дольше. Я собираюсь присутствовать при обряде и лично посмотреть, как работает коридор. Поэтому завтра я вылетаю с вами в Петербург.

Аверин ошарашенно посмотрел на нее:

– Но… государственные дела… Разве может будущая императрица…

– Что толку быть императрицей, если главное для колдовской науки событие этого столетия пройдет мимо меня, а я даже не попытаюсь принять в нем участия? Не волнуйтесь, коронация только через три недели, и я планировала поездку на Валаам перед ней. Перенесу эту поездку на неделю раньше, что такого? На острове я бываю каждый год, и в отличных отношениях с настоятелем. Он прикроет меня.

– Это… – с некоторым сомнением протянул Аверин, – выглядит как авантюра…

– Да полно вам, граф, может быть, это моя первая и последняя авантюра в жизни. Никогда себе не прощу, если пропущу это событие. Но вы, должно быть, очень устали. Владимир проводит вас в ваши покои.

– Не скрою, устал. – После ужина Аверина начало клонить в сон. – Но… покои во дворце? Не слишком ли это… – Он попытался подобрать слово.

Княжна Софья вновь мягко улыбнулась ему:

– Вы так и не поняли? Вы сейчас один из самых важных людей в империи, а то и во всем мире. Вы хоть представляете, что для всех колдунов означает открытие вашего отца?

Аверин догадывался. И Императорский див неспроста отправлял Владимира искать записи. Но мировые открытия – это потом. Сначала надо вытащить Кузю.

– И поэтому, нет, не слишком, – резюмировала княжна и добавила: – Доброй ночи.

Аверин встал, подал ей руку. Перед дверью материализовался Владимир.

Оставшись один, Аверин принял душ, сел в кресло у окна и начал рассматривать огни ночной столицы.

С тех пор как он бывал здесь в детстве, город сильно разросся. Для того чтобы сделать провинциальный город столицей, нужно приложить много сил. Недостаточно просто построить дворец и поселить в нем императора, город должен стать не только официальным, но и фактическим центром. Для этого у Омска изначально имелись две предпосылки. Территориальное расположение почти посередине страны, по крайней мере, много ближе к центру, чем у прошлых столиц, Москвы и Санкт-Петербурга. А вторым важным фактором являлась Транссибирская железная дорога, связывающая Восток и Запад и проходившая через Омск. Отсюда же началось полномасштабное освоение и развитие Сибири.

Насколько велика в этом заслуга Императорского дива? Он правил поистине железной рукой. Сможет ли молодая хрупкая женщина справиться с тем же?

Аверин только вздохнул. Ум, проницательность, знания… все это отлично для ученого, которым княжна Софья планировала быть. Но достаточно ли для правителя?

Снова постучали.

– Входите, – сказал Аверин, недоумевая, кто еще мог к нему зайти.

Дверь открылась, и в комнату ворвался Мончинский. Он кинулся к Аверину, тот едва успел подняться навстречу, и ожесточенно затряс его руку.

– Гермес Аркадьевич, как я рад! Вы даже не представляете, как же я счастлив…

Потом, словно смутившись своего порыва, Мончинский отступил на шаг и начал краснеть.

Аверин улыбнулся:

– Я тоже рад вас видеть, Сергей. Что это у вас? – отвлек он внимание молодого колдуна, указав на бумагу, зажатую у того под мышкой.

– Ах да! – спохватился Мончинский. – Простите за поздний визит, Владимир прислал меня с важным документом. Это подписка о неразглашении. В том, что вы обязуетесь хранить в секрете всю информацию о вашем посещении Пустоши вплоть до нового высочайшего распоряжения. И сам разговор тоже. Надо подписать…

– Давайте, подпишу, чего уж, – вздохнул Аверин, взял бумагу, ручку и подмахнул внизу не глядя. Бумагу составлял Владимир, поэтому рассматривать в ней однозначно нечего.

– Вы же понимаете, это не должно попасть в чужие руки, – зачем-то начал пояснять Мончинский, видимо, ему было неловко из-за того, что пришлось взять подписку. – Тут… все непросто. Из меня ужасный политик, но я делаю все, что могу. Если бы не Владимир… ох.

Аверин указал на кресло, и Мончинский сел.

– Рассказывайте, Сергей.

– Гермес Аркадьевич, вы знаете, что я сейчас Главный придворный колдун? Звучит ужасно глупо и отдает Средневековьем… – Он жалобно посмотрел на Аверина. – Мне это не очень-то нравится, я не за этим в Управление шел.

– Сергей, вы сделали головокружительную карьеру. Пусть вас не смогут взять в эти главные придворные, но вы определенно останетесь в столице и при дворе.

– Угу, – проговорил Мончинский, но радости в его голосе было мало. – Понимаете, дело в том, что мама решительно отказывается сюда переезжать из-за климата, а еще все эти… – Он замолчал.

– Какие «эти»? – подбодрил Аверин.

А Мончинский неожиданно вскочил и возбужденно затараторил:

– Гермес Аркадьевич, я вас умоляю, соглашайтесь! Я знаю, что он предлагал вам! Вы ведь согласны, да? Прошу вас! Вы такой человек… работая с Владимиром, вы сделаете столько хорошего! Может, даже спасете… всех!

– Подождите, Сергей. Сядьте, пожалуйста, и объясните, что происходит. Я не совсем понимаю…

– Да что объяснять? – Мончинский все же вернулся на свое место. – В списке кандидатов на должность придворного колдуна пока четверо. И главный претендент – князь Кантемиров.

– Что? – Аверин даже привстал. – Это же один из фигурантов по делу Рождественского! Я понимаю, с должности его не сняли, потому что прямых доказательств нет, но после такого скандала он снова хочет оказаться на первых ролях?

– Именно, доказательств нет. Вы многое пропустили. Наш глава провел в отношении князя тайное расследование и не нашел ничего. Против него ничего нет. Кроме слов Рождественского, которые слышали только вы. А Рождественский пошел в отказ. Более того, перед судом волшебным образом количество фигурантов уменьшилось вдвое. И полностью пропали все обвинения в издевательствах над дивами. Только убийства и незаконные вызовы. Следующий суд только в октябре, и я не удивлюсь, если из дела еще что-нибудь пропадет. Вы же понимаете, что после… известных событий… о каких-то там правах дивов говорить не приходится. Люди снова начали бояться, и закон, который готовил прошлый император, Государственный совет даже рассматривать не стал. Под предлогом того, что «он был написан под влиянием дива».

– То есть все впустую? – Аверин прикусил губу. – А что князь Булгаков? Молчит?

– Вы знаете… – Мончинский наклонился к нему и тихо проговорил: – Мне кажется, это часть сделки с князем Кантемировым. Чтобы тот не препятствовал восхождению на трон княжны Софьи. Кантемиров не может занять место в Государственном совете: ему не позволяет его нынешняя должность. Но пост Главного придворного колдуна… на него-то он и рассчитывает. Я не хочу, чтобы Владимир попал к нему!

– Хм, вы знаете, Сергей, – задумчиво проговорил Аверин, – возможно, это не так и плохо. Князь Кантемиров будет далеко не первым, кто обломает о Владимира зубы. Не забывайте, Владимир – опытный следователь, так что князь недолго сможет скрывать свои тайны. И, полагаю, Булгаков тоже это понимает.

– Да, и я это понимаю, но… согласитесь, если бы вы заняли эту должность, то могли бы всем помочь.

– Я обещаю подумать, – заверил молодого колдуна Аверин. – Но пока у меня есть более важное дело. Ведь решение о кандидатуре будет принято не завтра?

– Да, срок нашей совместной службы продлили. Пока. А что за дело?

– Так вы не знаете… – Аверин посмотрел на бумагу. – Насколько вы посвящены в секреты?

– По поводу исследования Пустоши? В это посвящен. Вы были там. И это просто невероятно!

– Я не просто так ходил туда, Сергей. Я искал Кузю. И нашел. И пока я не вытащу его оттуда, я не полезу ни в какую политику.

– Нашли? Кузю? Он жив?! – Глаза Мончинского восторженно округлились. – Какой счастливый сегодня день! – воскликнул он. – Так вот зачем вы здесь… вам нужна жертва?

– Да, – подтвердил Аверин и, помолчав, добавил: – Хотя сейчас я всерьез подумываю, а не нужно ли мне две…

Глава 6

Императорский самолет оказался весьма комфортным. А кофе, который подала симпатичная девушка – то ли фрейлина, то ли стюардесса, – выше всяких похвал. Аверин полагал, что княжну Софью будет сопровождать большая свита, но в Петербург с ней летели только Владимир, Мончинский и он сам.

Весь полет прошел за приятной беседой. Аверин узнал, что пилот – див с огромным опытом, летать учился с самых первых самолетов. А его истинная форма – крупная и крылатая, поэтому при необходимости он может эвакуировать высочайшую особу.

Впрочем, прошлому владельцу воздушного судна это было без надобности.

Долетели на удивление быстро. Или Аверину просто так показалось. Он гадал всю дорогу, выпустят ли его в аэропорту или придется ехать на Валаам, чтобы создать видимость отбытия туда княжны Софьи. Он рассказал будущей императрице историю про девочку, чтобы она поняла, насколько важно ему остаться в Петербурге. По крайней мере до того времени, пока не будут улажены все формальности, касающиеся жертвы.

Возможно, его рассказ повлиял на решение, а может, с самого начала его никто не собирался задерживать, но, как только Аверин покинул самолет, княжна с ним распрощалась.

– После того, как я официально прибуду на Валаам, я его тайно покину. И тогда найду вас. Думаю, к этому времени для спасения вашего дива все будет готово.

– Благодарю. От всего сердца, – поклонился Аверин, поцеловал княжне Софье руку и направился к выходу из аэропорта.

Нужно было срочно связаться с Виктором. У него наверняка есть новости.

В участок он поехал сразу, не заезжая домой. И, как оказалось, Виктор его ждал, причем с нетерпением.

– У меня две новости. Одна хорошая, другая не очень, – увидев Аверина, немедленно сообщил он.

Аверин сел в кресло и вздохнул:

– Слушаю.

– Ну, во-первых, возбуждено дело. И мне удалось забрать его себе. Даже почти бодаться не пришлось. Так что руки у нас теперь полностью развязаны.

– Отличная новость. Как вам это удалось? Ведь девочка проживает на другом конце города. Да и больница, где она якобы умерла, тоже неблизко.

– А, ну это просто. Она, живая, приходила сюда. И мы уже начали расследование. Вот и все.

– Прекрасно. А что с не очень хорошими новостями?

– Вот тут начинается интересное. Я сходил в больницу, хотел поговорить с чародейкой. Но допустил ошибку. Я сразу представился. Узнав, что ее ищет участковый пристав, чародейка сбежала.

– Сбежала? – Аверин наклонился вперед. – Как минимум это доказывает ее причастность. Так что новость не особенно плохая. Вы узнали ее адрес? Были у нее дома?

– Конечно. Первым делом поехал туда. Но она не глупа, дома не появилась. Я опросил соседей, девочек никто не видел. Ни соседи, ни консьержка. Это хороший элитный дом. За порядком в нем следят очень тщательно.

– Наша подозреваемая богата?

– Наша подозреваемая – баронесса Френкель Екатерина Антоновна.

– Френкель… – протянул Аверин. – Выходит, она работала в больнице из благородных побуждений? Это не был ее основной заработок?

– Нет. Она наследница крупного состояния, ее отец умер, возможно, вы его знали.

– Да, мы встречались в Собрании. Почти все колдуны, живущие в одном городе, даже крупном, знакомы между собой. Не знал, что он умер, однако.

– Так вот. Мать подозреваемой после смерти мужа ушла в скит и тоже умерла два года назад.

– Интересно. Надо бы узнать, стала она простой монахиней или у нее была колдовская сила. В любом случае дочь унаследовала сильную кровь. Фамильяр? У семьи есть фамильяр?

– Я только утром направил запрос. Поэтому не знаю. Но у Екатерины Френкель есть родовое поместье за городом. Сейчас устанавливаем там наблюдение. За квартирой уже установлено.

– Нужно отправить к поместью Фетисова. Чародеи не чувствуют дивов под личинами, Рас или Коржик смогут подобраться поближе и не вспугнут преступников.

– Преступников? – нахмурился Виктор. – Думаете, их несколько?

– Да. – Аверин негромко постучал пальцем по столу. – Зачем чародейке девочка с силой колдуньи? Наверняка есть кто-то еще.

Виктор замолчал, напряженно о чем-то думая.

– Хм, – произнес он наконец, – а вот скажите, чародеи ведь тоже обучаются в Академии? Может ли чародейка чему-то простому обучить колдунью? Например, рассказать в теории, как вызвать дива?

– Почему нет? Вы имеете в виду, что ребенка могут использовать для незаконных вызовов?

– Именно. Такое возможно?

– Это очень опасно. Даже в Академии начинают обучение с двенадцати лет. И вначале дают только теорию. Я первый свой вызов совершил в четырнадцать и в сопровождении опытного колдуна и одного из дивов Академии. Ребенку тяжело привязать даже не очень сильного дива второго класса, да и удержать непросто, особенно дикого.

– А тот мальчик, Алеша? Хозяин Анастасии? У него, насколько я знаю, в подчинении довольно много дивов?

– Да. Но они все очень слабые, это первое, а второе – их контролировала Анастасия. Сейчас я даже не знаю, как он с ними справляется.

Аверину вдруг стало мучительно стыдно. За три месяца он ни разу не навестил Алешу. Он знал, что мальчик бывал в поместье у его брата, и считал, что с Алешей все в порядке. Но мальчику, безусловно, была нужна поддержка… У маленького колдуна тоже происходила ломка. Как он ее перенес?

А ведь Аверин обещал Анастасии позаботиться об Алеше. Вот болван! Чертов болван и эгоист… Надо навестить мальчика. Причем как можно быстрее. И тут в голову пришла еще одна мысль.

– Послушайте, Виктор… а можно мне еще раз взять Коржика?

– Можно, конечно, но зачем?

– Он пытался мне что-то сказать в квартире Чернышевых. Что-то там его заинтересовало. И возле квартиры тети. Я хочу навестить Алешу, заодно мальчик поговорит с Коржиком и узнает, что тот нашел. Я совсем забегался и забыл.

– Отличная идея. Уверен, Алеша будет очень рад вас видеть.

– Я надеюсь… – вздохнул Аверин. – И ваша мысль насчет незаконных вызовов неплоха. Не исключено, что Екатерина Френкель действует заодно с каким-то нелегальным колдуном из тех, кто не смог закончить Академию. Им могут быть нужны дети с колдовской силой, чтобы вызывать более сильных дивов и потом продавать их на черном рынке. Заставляя детей совершать вызовы, сам колдун не рискует быть сожранным. Но тогда надо торопиться – девочке угрожает опасность.

– Да, пока сделаем это основной версией, – согласился Виктор. – И не будем терять время.

Забрав Коржика, Аверин сразу поехал к особняку Перовых. Он позвонил в дверь, готовый, что грозный Артемий не посчитает нужным даже открыть ему.

Но, увидев Аверина, дворецкий радостно заулыбался.

– Заходите, заходите ваше сиятельство. – Он распахнул калитку. – Алеша каждый день спрашивает. Даже звонил вашему брату и справлялся о вашем здоровье.

Аверин почувствовал острый приступ стыда.

– Я… – смущенно пробормотал он, – тоже по нему очень скучал…

Артемий наклонил голову:

– Да, Алеша знает. Он очень вас ждет, хочет показать… А это у вас?.. – Дворецкий посмотрел на Коржика.

– Полицейский див. Я приехал не только проведать, но хочу, чтобы Алеша помог расследовать похищение ребенка.

– О, он будет в восторге. Да проходите же скорее!

Аверин зашел во двор. Коржик тут же принялся принюхиваться и негромко тявкнул, глядя на Аверина.

– Все в порядке, эти дивы принадлежат хозяину дома, – успокоил он пса.

Они зашли в дом, и Артемий, оставив Аверина в гостиной, ушел за Алешей.

Аверин огляделся, и к горлу подступил комок. В доме совершенно ничего не изменилось. Казалось, что вот сейчас из кухни выйдет Анастасия с чашкой чая или кофе и предложит булочки с вареньем.

Дверь скрипнула, только не со стороны кухни, а ведущая из боковой комнаты. И появился Артемий.

– Ну, давайте, выходите, Алексей, вас тут ждут, – сказал дворецкий.

Аверин встал и шагнул к открытой двери. И остановился в некотором замешательстве.

Опираясь на широкий деревянный костыль, из комнаты медленно вышел Алеша. Его лицо покраснело от напряжения, но он пытался улыбаться, а его глаз прикрывала настоящая пиратская повязка, с черепом и костями.

– Ну ничего себе! – удивленно воскликнул Аверин. – Да ты просто герой, Алеша.

– Мы ездили в Москву, Алексея оперировал один известный хирург, профессор. Он творит чудеса. И вот. Сказали, что Алексей сможет со временем сменить костыль на трость.

Мальчик, медленно ковыляя, сделал несколько шагов, потом зашатался, и Артемий потянулся подхватить его, но Аверин опередил дворецкого. Он поднял мальчика на руки и почувствовал, как Алеша одной рукой обнял его за шею.

– В-вы… ве-е-нете ма-а-а-му? – старательно проговорил ему Алеша прямо в ухо.

Аверин вздрогнул. Вот почему Алеша смог перенести ломку. Он верил, что Анастасию можно вернуть. Что ж, как оказалось, мальчик недалек от истины.

Он посадил Алешу на диван и сел рядом:

– Вот что, Алеша. Маму твою, я, к сожалению, не нашел. Но я был в Пустоши и нашел Кузю. И собираюсь его вернуть. И твою маму мы тоже найдем.

Внезапно откуда-то сверху спикировал крупный серый попугай и сел на плечо Алеши. Мальчик указал на птицу:

– Он б-ыудет го-о-воить.

– Вы действительно нашли Кузю? – спросил немного хриплым, но хорошо поставленным голосом попугай.

– Да. – Аверин посмотрел на птицу, а точнее – на дива, с некоторым удивлением. Это Алеша просто здорово придумал. Мальчик диктует диву, что сказать, а тот повторяет. – Как только я заберу его оттуда, мы немедленно заедем к тебе. Прости, что не приходил раньше.

– Я знаю, вы болели, – сказал попугай. Слушать птицу было странно, но Аверин понимал, что скоро привыкнет.

– Я тоже болел, – продолжил попугай, – но потом мама стала сниться, часто. Она ведь не забудет меня?

– Нет, Алеша. Она див высокого уровня. Чтобы забыть тебя, ей понадобится много лет. Мы найдем ее, обещаю.

Аверин не знал, как именно выполнит свое обещание. Но вера Алеши помогла мальчику преодолеть ломку. А может быть, Алеша, умеющий устанавливать ментальную связь с дивами, до сих пор как-то слышит Анастасию? Как Анонимус смог услышать Кузю?

– Я буду учиться. И помогать вам в поисках. Через месяц я поеду сдавать тесты в Академию. Если я их пройду – мне назначат экзамены через год. Я к этому времени смогу ходить. И…

Внезапно заговорил сам Алеша:

– Я ста-а-аюсь го-о-во-ить саам то-э. Веа го-во-о-ит наата само-ому.

– Вера? – уточнил Аверин. – Моя племянница?

– Да, – снова заговорил попугай, – мы с ней дружим. И с Мишей. Это они придумали, – мальчик показал на повязку. – Мы приезжали к ним на прошлой неделе, и Вера сказала, что на костыле и с Томом я похож на пирата. И сшила мне повязку. Я даже ходил по двору, правда совсем недолго.

– Тебя, значит, зовут Том? – Аверин обратился к попугаю.

– Да, я Том. Див второго класса четвертого уровня, господин колдун.

– Рад знакомству, Том, – поприветствовал дива Аверин. – Очень хорошо, что ты служишь Алеше. Слушайся его.

– Где ты его раздобыл? – спросил он у мальчика. – У вас вроде не было говорящего дива.

– Это я, – подал голос Артемий. – Когда Алеша… болел, ему было очень плохо. И я написал в Академию, попросил помощи в поисках говорящего дива. Думал, это облегчит Алексею… И мне помогли, нашли колдуна, который согласился продать нам Тома. Я надеюсь, ему у нас нравится.

– Сейчас узнаем, – улыбнулся Аверин. – Том, тебе нравится в этом доме?

– Да, – ответил попугай, а Коржик тявкнул из-за дивана, напоминая о своем присутствии.

– Вы пришли с дивом? У вас другой див? – снова проговорил попугай, и Аверин понял, что этот вопрос задает уже Алеша.

– А, нет. Знакомься, это Коржик. Он полицейский див. Тебе придется с таким работать, если ты станешь полицейским колдуном. Иди сюда, Коржик. Поздоровайся с Алешей.

Пес подошел к дивану, сел и протянул лапу. Алеша ее пожал.

– Мы к тебе по делу, Алеша. Ты поможешь нам с расследованием? Без твоей помощи никак.

– Да, разумеется.

Единственный глаз мальчика загорелся таким восторгом, что Аверин облегченно вздохнул. Все-таки отчасти он смог загладить свою вину.

Информацию, полученную от Алеши, следовало немедленно сообщить Виктору. И хорошо бы привлечь к делу еще и Владимира. Но тот сейчас, скорее всего, шел по Ладоге на Валаам, да и не станет Императорский див заниматься поиском какой-то девочки.

Когда Аверин вошел в участок, сразу услышал приглушенный шум. Издалека доносились крики, потом хлопнула дверь. Колдун отпустил Коржика, велев ему самому найти Фетисова, и направился в кабинет Виктора. По мере приближения шум нарастал.

Аверин открыл дверь.

– А, Гермес Аркадьевич, как же вы вовремя, – немного усталым голосом проговорил Виктор. И повернулся в сторону женщины, сидящей на диване для посетителей. Судя по ее злому и раскрасневшемуся лицу, кричала именно она. Аверин ожидал продолжения скандала, но, к его удивлению, злость на лице сменилась улыбкой, и скандалистка приветливо обратилась к нему:

– Гермес Аркадьевич? Граф Аверин? Это вы?

– Я, – настороженно подтвердил он и увидел, как Виктор, пользуясь тем, что дама на него не смотрит, вытер со лба воображаемый пот.

А это была действительно дама. Лет тридцати пяти на вид, в строгом дорогом синем костюме, с элегантной прической и макияжем, сделанным не наспех перед работой, а в хорошем салоне.

– С кем имею честь? – спросил он.

– Лидия Ланская, – представилась дама. – Но для вас просто Лидия. Я так рада нашему знакомству! Столько слышала о вас.

– Тоже очень рад. – Аверин отвесил вежливый поклон, не покривив душой. Он и правда был рад видеть в участке госпожу Ланскую: теперь не нужно будет искать способ встретиться с ней. – И что ж вас привело в участок? – осведомился он.

На ее лице снова появилось возмущение:

– Тут совершенно непонятная и дикая история! Моя родная сестра сошла с ума! Чуть не убила меня!

– Я обещаю, что во всем разберусь, – Аверин поднял руку в успокаивающем жесте. – Пожалуйста, успокойтесь и расскажите подробнее.

– Хорошо. – Ланская тут же взяла себя в руки. – Понимаете, у моей сестры недавно случилось ужасное несчастье. У нее умерла дочь. Я понимаю, это огромное горе. Но она совершенно обезумела! Вчера вечером ворвалась ко мне в апартаменты и, представляете, обвинила меня в том, что я украла ее дочь! Я пыталась образумить ее, говорила, что Алена умерла, мы все были на ее похоронах, но бедняжка не унималась. Кричала, что в гробу не Алена, что девочку видели со мной и что она убьет меня, если не верну ей дочь! Я еле вытолкала ее! Но она ударила меня! Вот! – Она показала на щеку. Видимо, на ней должен был остаться след от удара, но если он и имелся, то под слоем пудры, или чем там женщины мажут лицо, видно ничего не было.

– И что вы сделали? – изобразил сочувствие Аверин.

– Ничего. Пригрозила вызвать полицию, и она ушла! Но угрожала мне. Клялась, что вернется и не даст мне покоя. И грозилась убить! Конечно же, с утра я пошла в полицию, писать заявление. В районный участок, он недалеко от дома. Но заявление у меня не приняли! Представляете? Вместо того чтобы отправить человека к этой сумасбродке, чтобы вправил ей мозги, меня переадресовали сюда! На другой конец города! Это уже безобразие! Но и тут у меня не хотят принимать заявление. Более того, пытаются доказать, что моя сестра вовсе не сошла с ума, а один из местных полицейских утверждает, что видел меня тут с девочкой! Это что за издевательство? Я серьезный человек, у меня большие связи и очередь у кабинета! А я, вместо того чтобы принимать просителей, сижу здесь и выслушиваю этот бред!

Аверин посмотрел на Виктора. Тот пожал плечами с выражением: «Я пытался».

Колдун сел в кресло и взял со стола ручку.

– Разумеется, заявление у вас примут, если вы захотите его написать. Но позвольте, я задам вам несколько вопросов.

– Да, конечно, Гермес Аркадьевич, я вся внимание.

– Тогда, если вас не затруднит, расскажите мне про собачку. Белого шпица вашей племянницы.

– Собачку?! – изумилась она. – При чем тут собачка?

– Просто поверьте мне, хорошо? Собачка имеет прямое отношение к, как вы выразились, помешательству вашей сестры. Собачка ведь жила у вас, когда семья сестры попала в больницу?

– Да, жила… – В голосе Ланской все еще слышалось удивление. – Их забрали внезапно, сестра только и успела позвонить и попросить присмотреть. Ключи соседке оставила. Почему не могла и за песиком попросить присмотреть соседку, я понятия не имею. Но я забрала. Ничего песик, культурный. Но я не виновата, что он убежал!

– Вне всяких сомнений, – заверил ее Аверин. – Но не могли бы вы вспомнить, как и когда убежал песик?

– Так я не знаю… я Светлане Ивановне заплатила, консьержке нашей. Ну не сама же я буду с собакой гулять, правильно? Она ее и выводила, у нее ключи были. А как-то вечером я вернулась, а она рыдает – не уследила, мол.

– А вы?

– Объявления повесила, но без толку. Поняв, что пса не найти, я позвонила заводчице. Все-таки неудобно, собака не дешевая, да и Алена расстроится. Спросила, нет ли еще щенков. Но оказалось, все щенки уже проданы. Новых пока нет.

– Заводчице? Погодите. Вы знаете, где взяли собачку? Это вы ее подарили?

– Нет, не я. Но заводчицу я посоветовала. Алена давно хотела щенка. А тут и собака красивая, и человек надежный, не подсунет больное животное. И недорого совсем просила. Сестра моя вышла замуж за бедняка, дурочка. Да я бы купила новую собачку, не сомневайтесь! Нашла бы, что ж это, последний шпиц в Петербурге? Но Алена умерла, царствие ей небесное. – Ланская перекрестилась.

– Алена жива, – сказал Аверин. – Вместо нее похоронили куклу под чародейской личиной. Сама девочка похищена.

Он решил, что Ланской следует знать. Тетя – важный свидетель. Если не ключ ко всему.

Ланская прижала ладонь ко рту:

– Как – куклу?.. – выдохнула она.

Вместо ответа Аверин повернулся к товарищу:

– Виктор Геннадьевич, вы не могли бы пригласить господина Фетисова с Коржиком? Я хочу кое в чем убедиться.

– Нет, подождите! – перебила его Ланская. – Что вы такое говорите?!

– Правду. Вас поэтому и направили в этот участок. Виктор Геннадьевич ведет дело о похищении вашей племянницы. И вы можете помочь найти и разоблачить преступника. Не вините свою сестру. Она совершила большую ошибку, явившись к вам с угрозами, но совершила она ее не без причины. Вскоре я вам все объясню.

Виктор позвонил колдуну и позвал его в кабинет.

– Да, я бы хотела услышать объяснения, – слегка поджала губы Ланская.

Аверин промолчал. Он был уверен, что Виктор уже многое успел рассказать, но дама, пребывая в гневе, попросту его не слушала.

Дверь открылась, и в кабинет зашел Коржик. За ним следовал Фетисов.

– Коржик, осмотри нашу гостью, пожалуйста, – попросил Аверин.

– Это что, собака?.. – немного испуганно спросила Ланская. – И зачем ей…

– Это полицейский див. Коржик, скажи, эта дама приходила в участок с девочкой?

– Гав, – ответил Коржик и отрицательно мотнул головой.

– В участок? С какой девочкой?

– Коржик только что подтвердил, что это были не вы.

Див еще раз понюхал свидетельницу и аккуратно тронул ее лапой. Ланская брезгливо отодвинулась. А Коржик подошел к хозяину и тронул лапой его.

– Коржик говорит, – перевел Фетисов, – что у госпожи есть колдовская сила.

– Это правда? – Аверин посмотрел на женщину.

Она вздохнула:

– Да… Не очень большая… я не замужем, детей нет, думала даже пойти в скит в старости. Но мне не стать колдуньей. А вот у Алены… у нее был настоящий талант. Или есть… Так она жива?

– Алена уже после своей мнимой смерти приходила в участок. И с ней была женщина, похожая на вас настолько, что сама девочка считала ее своей тетей. Именно поэтому ваша сестра обвинила вас. Мы свяжемся с ней и все уладим.

– Это… не укладывается в голове!

– Да, история очень необычная. И поэтому нам очень нужна ваша помощь. Расскажите о заводчице собачек. Вы знаете ее адрес? Имя? Где вы познакомились?

– Марина Соловьева ее зовут. Где живет, не знаю, мы друг к другу в гости не ходим. Встречаемся в ресторане, на Невском. «Вишневый сад». Там есть отдельные небольшие залы для подобных встреч.

– Что за встречи?

– Ну… – Ланская почему-то смутилась. – У нас что-то вроде клуба по интересам.

– Какого рода интерес?

– Колдовство, – вздохнула она. – Но вы не подумайте! Мы не делаем ничего… запрещенного! Лишь общаемся, читаем книги, обсуждаем.

– И в этом клубе… – медленно произнес Аверин, – у всех есть колдовская сила? Я так понимаю, собираются там… дамы?

– Только дамы, да. Ах… если бы такой колдун, как вы, разок посетил нашу встречу… Выступил бы с речью…

– Это вполне возможно.

Аверин подумал, что посетить собрание – весьма неплохая идея. Если там бывает «заводчица».

– А насчет колдовской силы? – напомнил он.

– Ах, она имеется не у всех. Некоторые наши слушательницы просто теоретически интересуются колдовством. Но у некоторых, конечно же, есть.

– Могу я узнать имена членов клуба?

Ланская нахмурилась:

– Гермес Аркадьевич, мы ничего незаконного не делаем! Только книжки читаем, обсуждаем новости, как настоящие колдуны в своем Собрании. Да и ваши подвиги нередко становились предметом обсуждения…

– Но вы наверняка рассказывали о своей племяннице?

– Да, конечно, рассказывала. И меня многие поддержали: девочке нужно в скит. Мы законопослушные, уверяю!

Аверин кивнул, соглашаясь:

– Не сомневаюсь. Давайте сделаем так. Вы мне назовете участников, а я взамен приду на одну из ваших встреч и расскажу что-нибудь интересное из практики. Скрываться смысла нет, все равно на встрече я всех увижу.

– Боже, это будет такой сюрприз! – Она всплеснула руками. – Записывайте: Ольга Ветлицкая, Олеся Костеркова, Анна Сомова…

– Сомова? – Аверин удивленно приподнял бровь.

– Вы знакомы? Да, наверняка. Она так много рассказывала о вас! Она бывает на ваших лекциях. Но это же тоже не запрещено, ведь так?

– Так… – Аверин повернулся к Виктору. Лицо товарища тоже выражало удивление.

– Александра Светлова и Женечка Крылова, – продолжила Ланская. – Ей всего восемнадцать, и она мучается, идти ей в скит или выйти замуж за своего возлюбленного. Мы уже третье собрание это обсуждаем, и вы знаете…

– Извините, что перебил, но я с удовольствием поучаствую в этом обсуждении, когда приду к вам. А Марина? Заводчица? У нее есть колдовская сила?

– Соловьева? Нет, у нее как раз нет. Она просто интересуется.

– Не подскажете ее телефон?

– Да, конечно. – Ланская порылась в сумочке и достала записную книжку. Полистала и протянула Аверину:

– Вот он.

Аверин записал и протянул листок Виктору. Тот понимающе кивнул.

– Собрание в пятницу, в три часа. – Ланская с надеждой посмотрела на Аверина. – Я не буду никому говорить, это будет такой сюрприз! Но вы точно придете?

– Обязательно!

Когда Ланская ушла, Виктор покачал головой:

– Ну и ну. Кто бы мог подумать… Анна Сомова. А от вашей известности одна сплошная польза, Гермес. – Он встал из-за стола и выглянул в коридор. – Ребят, кто не занят, пробейте телефон и адрес. И сделайте нам кофе.

– Сомова… – Аверин прошелся по кабинету. – Сомова – это даже хорошо, надо будет с ней предварительно побеседовать. Но не она в этом клубе самая любопытная. Скорее, я бы удивился, если бы она не посещала такого рода собрания.

– А кто же? – спросил Виктор.

– Заводчица Соловьева. Потому что разводит она вовсе не собак.

– М-м?

– Я не зря брал Коржика. Алеша поговорил с ним и узнал кое-что важное. В доме Чернышевых довольно долгое время находился див.

– Как это? – удивился Виктор.

– А вот так. Но это еще не все. Этим же дивом пахло у квартиры Ланской. И, судя по тому, что Коржик запах учуял, этот див бывал там нередко. Уж точно не один раз.

– Собачка! – ахнул Виктор.

– Именно. Поэтому надо как можно быстрее разобраться с Соловьевой. Она однозначно замешана в этой истории.

– Скорее всего. Про Алену она узнала от Ланской и зачем-то подсунула девочке дива под видом собаки. Стоп, погодите-ка… – Он нахмурился. – А ведь Алена пришла сюда, потому что увидела свою собаку «у другой девочки»! Черт! – он хлопнул по столу.

– Да, – согласился Аверин, – у нас намечается еще одна жертва. Или это настоящая хозяйка дива. Например, дочь Соловьевой. Эх, как жаль, что не узнали, где именно Алена видела девочку.

– Хм. – Виктор задумался.

В это время открылась дверь, и зашел Павел Крысин. В его руках дымились две чашки с кофе.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – поприветствовал полицейский Аверина и поставил чашки на стол.

– Телефон с адресом. – Павел положил перед Виктором лист бумаги и собрался уйти.

– Погоди, – остановил его Виктор, – Паша, ты не помнишь, где Алена видела ту девочку с собачкой? Она не говорила?

– Сказала, что «в парке, недалеко».

– Недалеко… – Аверин взял свою чашку. – Не так-то много тут парков. Может быть, тот, что у Кронверкского?

– Да, пожалуй… Паша, можешь идти, – отпустил Виктор подчиненного, а сам взял листок и внезапного воскликнул: – Ого!

– Что?

– Это телефон не Соловьевой! Да и не существует никакой Соловьевой, я думаю. Адрес по телефону – это адрес Екатерины Френкель!

Глава 7

По парку лучше всего было бы прогуляться с Коржиком или Расом, но оба дива вместе с Фетисовым отбыли на вызов. Полицейский колдун сильно изменился – совсем перестал бояться своих подопечных и теперь не только выезжал с ними, но и забирал обоих домой после службы. Похоже, его семья не возражала.

Аверин все же решил пройтись по парку. Кто знает, вдруг удастся встретить девочку с собачкой. Найти ее надо как можно быстрее, стало совершенно ясно, что она не дочь чародейки.

Впрочем, может быть, Алена видела обычную собаку. В конце концов, Ланская права, шпицев в Петербурге достаточно. И черные уши у них тоже встречаются нередко. Алена могла ошибиться.

Прогуливаясь, Аверин размышлял о том, как несправедлив мир к женщинам, наделенным колдовской силой. Если бы ему предложили выбор: пойти в монахи или никогда не иметь ни прав, ни возможности выучиться и использовать силу, что бы он выбрал?

Аверин этого не знал. Монастырь – последнее место, где бы он хотел провести свою жизнь. Не лучше ли пойти в тюрьму за незаконное колдовство? Да, далеко не все мальчики заканчивали Академию. Но у них хотя бы был шанс. А взять, например, Веру. Почему у нее шанса нет? Аверин решил, что об этой несправедливости надо будет обязательно поговорить с ее высочеством. Она должна понять.

С другой стороны, будущая императрица сама выросла в ските. И, вероятно, именно интересы скитов она будет продвигать больше всего.

Аверин походил по парку и прошелся вдоль Кронверкского проспекта, почти до самого зоопарка. Собаки попадались, но среди них не было ни одного шпица. Он миновал высокую ограду и наткнулся на вывеску «Площадка для тренировки и выгула собак». Внизу была нарисована стрелочка. Мимо прошел пожилой мужчина с бульдогом. По всей видимости, он направлялся именно туда.

Отлично! Наверняка девочка со шпицем не просто гуляла по парку, она, как и остальные, шла на площадку!

Аверин пошел за мужчиной с бульдогом, и через некоторое время они оказались возле солидного поля, окруженного такой же металлической решеткой, что и зоопарк. На поле виднелись различные приспособления – горки, мостки и прочие собачьи радости, которые не так-то просто отыскать в центре города. Собак было немало. Однако ни одного шпица Аверин разглядеть сквозь решетку не смог.

Сюда нужно будет вернуться с Коржиком. И, не вызывая подозрений, поговорить с завсегдатаями. А может, если повезет, див почует шпица и возьмет след.

Аверин направился домой. Попробовал позвонить Анне Сомовой, но дозвониться не смог. И не успел он отойти от аппарата, как раздался звонок.

– Добрый вечер, Гермес Аркадьевич, это Булгаков. Документы готовы. Вы сможете получить осужденного в Первом следственном изоляторе, – сообщил он.

Что ж, глава Управления счел необходимым позвонить лично, а формальности потребовали совсем немного времени. Вероятно, запрос в Управление был направлен накануне, еще из столицы, после ужина с княжной. Или раньше? И об этом позаботился Владимир?

Как бы то ни было, это отличные новости. Поужинав, Аверин принял душ, немного почитал и лег спать. День выдался длинным и нелегким.

У Булгакова в кабинете он был в половине девятого утра.

Князь поднялся навстречу и пожал ему руку.

– Рад видеть вас в добром здравии. Про вас, признаться, ходили нехорошие слухи.

– Ломка колдуна – отвратительная вещь, – усмехнулся Аверин, – но она проходит, как правило.

– Расскажите это господину Рождественскому. Все Управление завалено жалобами его адвокатов с приложенными свидетельствами врачей. Дескать, князь по состоянию здоровья должен находиться в клинике, а не в камере. Вы не обижайтесь, Гермес Аркадьевич, но я уже начинаю подозревать, что наш князь комедию ломал с самого начала. Дело и так разваливается, а тут еще главный фигурант «не способен ответить за свои деяния по состоянию здоровья».

– Нет, на момент ареста он не притворялся, иначе господин Смирнов и господин Фетисов не смогли бы его так легко арестовать. А сейчас…

Аверин задумался. Ломка чуть не уничтожила его, но была ли это только ломка? Ведь сейчас ничего не изменилось, связи по-прежнему нет, он лишь знает, что Кузя жив, и делает все, чтобы спасти его. И чувствует себя совсем иначе. От прежнего состояния не осталось и следа.

– …что с ним сейчас, я не знаю. Но могу попробовать поговорить. Позже. Сейчас меня занимает совершенно другое дело.

– Да, я знаю. Вот документы. – Булгаков повернулся к столу и взял тонкую синюю папку. – Но зачем вам вызывать дива первого класса? Или это секрет? Вы же всю жизнь работали в одиночку и получили своего дива совершенно случайно. Привыкли к хорошему?

– Да, привык. – Аверин взял папку. Открыл ее и вскинул брови. Он знал преступника, который смотрел на него с фотографии. Точнее – преступницу. Чтобы окончательно развеять его сомнение, наверху страницы было написано «Алина Белицкая».

– Именно она? – Он перевел взгляд с досье на Булгакова.

– А что, собственно, вас смущает? Она совершила несколько особо тяжких преступлений и была приговорена к высшей мере. И сама внесла себя в список первой очереди. Вы же знаете, что приговоренные к сжиранию дивом преступники иногда ждут своей участи годами. И поэтому, из гуманистических соображений, существуют «список первой очереди». Преступник имеет право внести туда свое имя, и тогда, при необходимости, он будет казнен одним из первых. Для многих ожидание смерти мучительнее ее самой. Тем более такой смерти.

– Ясно.

Дальше Аверин расспрашивать не стал. Было ли это совпадение или так странно распорядилась судьба, но колдун надеялся, что Кузя эту девицу уже и не вспомнит.

– Распишитесь тут, – Булгаков похлопал по столу, где лежали еще несколько бумаг. – Сейчас подберем вам сопровождающих, колдуна с дивом. Сегодня подайте документы в изолятор, а завтра утром вам подготовят и выдадут преступницу, надо глянуть, кто на дежурстве… – Булгаков обошел стол, сел в кресло и открыл журнал.

Неожиданно дверь резко распахнулась, словно от сильного удара. Аверин удивленно повернул голову: пришедший не удосужился даже постучать.

– Не нужно никого подбирать. С Белицкой поеду я, – раздался знакомый голос, и в кабинет шагнул Владимир. Булгаков аж вскочил от неожиданности.

– Владимир?! Что ты тут делаешь?

Вместо ответа Владимир открыл дверь пошире и низко поклонился. В кабинет вошла княжна Софья.

– Он сопровождает меня, дядя, – улыбнулась она и протянула руку.

Булгаков выскочил из-за стола и поцеловал ее. И только после этого слегка ошарашенно произнес:

– Ваше высочество… Чем я заслужил честь видеть вас в этой скромной обители? Разве не принимает вас сейчас Владыка?

– Уже нет. Я нахожусь здесь по делу государственной важности. Более того, я остановилась в вашем особняке. С тетей Елизаветой уже договорились.

– Дело государственной важности? – Булгаков перевел взгляд с племянницы на Аверина и сдвинул брови:

– Гермес Аркадьевич… что вы опять затеяли?

– Это совершенно секретно, прошу прощения, Дмитрий Петрович, – Аверин дежурно улыбнулся и, в свою очередь, подошел к ее высочеству и коснулся губами ее руки. – Не ожидал вас увидеть… так рано.

– У нас много дел, – она посмотрела на князя Булгакова. – Очень рада нашей встрече, дядя, мы еще повидаемся за ужином. А пока, с вашего позволения, господина графа я у вас похищу.

Она кивнула Аверину, призывая следовать за собой.

Булгаков несколько раз открыл и закрыл рот. Но все же обрел дар речи:

– Гермес Аркадьевич, погодите. Вам же для вызова нужны два ассистента. Одним, я полагаю, выступит господин Мончинский. Но вам нужен еще один!

– А вторым выступлю я, дядя. У меня есть государственная звезда, подтверждающая мою квалификацию. – Она улыбнулась, направилась к дверям, но на пороге обернулась: – И не забудьте, это совершенно секретно. И меня вы тоже не видели.

На мгновение приложив палец к губам, она покинула кабинет.

Следом, попрощавшись с князем легким поклоном, вышел Владимир.

Перед зданием Управления к ним присоединился Мончинский.

– Куда теперь? В «Кресты»? – спросил он.

– Ваше высочество, – удивился Аверин, – вы собираетесь ехать в тюрьму?

– Да, мне бы хотелось взглянуть на это знаменитое место. А после, когда мы передадим документы, если вас не затруднит, я попросила бы провести небольшую экскурсию по вашему замечательному городу. Я была здесь давно, в детстве, но помню, как он красив.

– С большим удовольствием, но… – Аверин замолчал, не зная, как объяснить, что у него нет времени развлекать княжну. Необходимо было заняться расследованием. Но как отказать? Особенно после всей помощи, что княжна ему оказала. Он вздохнул:

– Прошу простить. Но после передачи заявки на жертву мне необходимо будет заехать в участок и взять там полицейского дива. Я должен обследовать место, где мог появляться преступник. Помните, я рассказывал, что ищу девочку. Может быть, город вам покажет Сергей Дмитриевич? А как только я освобожусь, немедленно присоединюсь к вам.

– Конечно, – княжна Софья наклонила голову, – я отлично помню. Простите мое любопытство, но что за место? Где оно находится?

– Собачья площадка возле одного из скверов, в центре. Вы как раз можете прогуляться неподалеку, посмотреть Петропавловскую крепость и прекрасный вид на Зимний дворец. А я схожу с Коржиком, это полицейский див, на площадку.

«И если шпиц окажется там, задержу его и хозяина».

– Владимир? – произнесла княжна.

И див повернулся к Аверину:

– Нет нужды заезжать в участок. У меня есть форма собаки.

Колдун смерил его взглядом. Совершенно очевидно, что его никуда не хотят отпускать одного. Хорошо еще, что вся компания не пожелала остановиться в его доме. Но очень возможно, придется посетить ужин у Булгакова. И тут еще одна мысль пришла Аверину в голову и заставила нахмурить брови.

– Владимир, мы можем поговорить наедине? – спросил он.

Владимир вопросительно посмотрел на княжну. Та взяла Мончинского под руку:

– Покажите мне, пожалуйста, как устроено Управление, Сергей Дмитриевич.

Когда они ушли, Аверин постучал пальцем по папке.

– Твоя работа? – спросил он.

– Да, – ответил див. – Как только вы озвучили свою просьбу, я немедленно доложил ее высочеству, получил разрешение, связался с князем Булгаковым и присвоил делу статус особо важного. Это означает, что вопрос должен решаться в первую очередь.

– Я знаю, что это означает, Владимир. Но в кабинете князя я не называл фамилию будущей жертвы, а ты ее знал. Это ты предложил кандидатуру Белицкой?

– Да.

– Но зачем?

– Ваш див может помнить ее. Или по крайней мере ощущать, как что-то знакомое и вызывающее эмоции. Так больше шансов на успешный вызов и на то, что отзовется именно Кузя.

Аверин посмотрел Владимиру в глаза. И встретил спокойный уверенный взгляд. И понял, что возразить ему нечего. С технической точки зрения Владимир прав. А с моральной… По классификации Кузи Белицкая – «плохой человек». Аверин знал, что ей вменили в вину организацию всех совершенных ее подельниками и демоном Григором преступлений. По совокупности она получила высшую меру. И добровольно внесла себя в список. А может, она действительно хотела быть сожранной дивом. Но все равно, Аверин ощущал, что совесть его неспокойна.

Потому что Белицкая – молодая девушка? Потому что он знает ее лично?

Какая разница? Еще не хватало испытывать моральные терзания по поводу убийцы.

– Вы на чем приехали? – поинтересовался он, чтобы перевести тему.

Владимир указал на автомобиль Мончинского.

Это тоже была «Ладога», но старая модель, к тому же довольно потрепанная. Именно на ней ездил Мончинский, пока служил в Управлении.

– Это никуда не годится, – покачал головой Аверин. – Поедете на моей. Я понимаю, что ее высочество в Петербурге тайно, но это не повод возить ее на развалюхе.

– Согласен. – Владимир направился к машине хозяина, достал из нее небольшую сумочку и переложил на заднее сиденье «Меркурия» Аверина. – Прошу вас кратко изложить мне суть дела, которым мы будем заниматься. И подробно – что именно я должен искать, – сказал он.

Аверин ничуть не пожалел, что Владимир отправился с ним в изолятор. Даже личный визит ее высочества, если бы о нем было известно, не произвел бы такого впечатления на администрацию «Крестов», как появление Владимира. Было видно, что дива тут знали, и знали отлично. Документы приняли чрезвычайно быстро. За Белицкой можно будет заехать завтра в восемь утра.

Аверин вздохнул. Головой он понимал, что процесс, курируемый Императорским дивом, идет невероятно быстро. Но каждый час, даже каждая минута промедления заставляли нервничать. Напрасно он пытался успокоить себя тем, что Кузя прекрасно выжил в Пустоши, будучи в десятки раз слабее, чем сейчас, волнение не оставляло колдуна. Ловушки, сильный див, случайно ли их появление? О Пустоши известно очень мало. Права княжна Софья: открытие отца чрезвычайно важно для всего мира. И если Россия станет первой страной, исследовавшей Пустошь…

Размышляя об этом, Аверин не заметил, как подъехал к Кронверкскому. Припарковав автомобиль Мончинского, он вышел и увидел свой «Меркурий». Владимир, конечно же, приехал первым. В машине никого не было. Аверин прошел в парк и стал оглядываться по сторонам – ее высочество и сопровождающие должны находиться где-то рядом. Но никого похожего видно не было. Только невдалеке любовалась фонтаном дама в роскошной цветной шали и с беленькой кучерявой болонкой на поводке.

Аверин прислушался к ощущениям. Болонка?.. Да это вообще не собака… Он шагнул вперед, и женщина повернулась:

– А мы уже заждались.

Но Аверин, лишь мельком взглянув на княжну, уставился на собачонку.

– Впечатляющая… собачка, – сказал он и прикусил губу, сдерживая улыбку.

Собачка, подняв уши, холодно посмотрела на него.

– Вот, я принес. – К ним спешил Мончинский. Подойдя ближе, он протянул благоухающий выпечкой и ванилью сверток. На бумаге проступили жирные пятна.

– Ах, всю жизнь мечтала попробовать знаменитые петербуржские пышки, – воскликнула княжна и осторожно взяла сверток.

Аверин оглянулся на Мончинского и указал на болонку.

– Вы знали? – стараясь не рассмеяться, спросил он.

– Знал… – Мончинский запнулся. – Правило же… колдун Управления, принимая дива, знакомится со всеми его личинами.

Аверин глубоко вздохнул и обратился к княжне Софье:

– С вашего разрешения, могу я взять у вас… Владимира и сходить на площадку?

– Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию? – спросила она.

Аверин посмотрел на нее с сомнением.

– Это может быть опасно. А вы – слишком ценная персона, чтобы так просто рисковать. И идея, что вы будете ассистировать при вызове, мне тоже не нравится. Я не сомневаюсь в вашей квалификации и уверен в Кузе, но… а что, если случится прорыв?

Она достала пышку, обернутую салфеткой, и протянула пакет Аверину:

– Угощайтесь, пожалуйста. И я не устану вам повторять, что сейчас самая важная персона в Империи – это вы, граф. Еще одну дальнюю родственницу найти всегда сумеют. А вот еще одного Аверина, способного посетить Пустошь, – нет. Поэтому, раз вы рискуете, то и мне можно, – улыбнулась княжна. – Да и нет тут никакого риска. Сами говорили, что шпиц – див второго класса. Что может случиться под защитой Владимира?

Аверин окончательно понял, что из виду его выпускать не собираются. И Владимир неслучайно постоянно поблизости. Он снова следит. Только на этот раз, скорее всего, див действительно получил приказ о защите. Что ж, спорить смысла не было.

– Хорошо. – Колдун достал пышку и откусил сразу половину. А когда с едой было покончено, в сопровождении княжны направился на площадку.

Мончинского оставили недалеко от ворот, на скамейке. Молодой колдун должен был подать сигнал, если появится девочка с собакой: шпиц мог почуять Владимира и сбежать.

Владимира отпустили с поводка почти сразу. Див рванул к снарядам, старательно обнюхивая каждый. Никто: ни собаки, ни хозяева – не обратили на него никакого внимания. Обежав площадку, он вернулся и несколько раз тявкнул.

– Он нашел след, – сообщил Аверин и взял болонку на поводок. – Идем за ним.

Они вышли с площадки, и Владимир потянул их куда-то вперед по дорожке. Аверин махнул Мончинскому, и тот двинулся следом.

Шли недолго. Перед станцией метро свернули в переулок, и через некоторое время Владимир привел их к парадной одного из хороших дорогих домов. Да и не было в центре других зданий. Внизу сидела консьержка, что существенно облегчило дело. Аверин позвонил, и дверь тут же открылась.

– Возьмите… собачку на руки, – тихонько сказал он княжне.

И они вошли в парадную.

– Здравствуйте, – широко улыбнулся Аверин, а консьержка, поправив очки, спросила:

– Вы к кому?

– Мы по объявлению. Нашли собачку жильцов из вашего дома. Но по телефону дозвониться почему-то не получилось, и мы и пришли по адресу.

– Собачка? – Консьержка посмотрела с подозрением. – А какая квартира? Я не помню у нас в парадной болонок.

– Да как же? Не туда зашли? – Аверин сделал вид, что смутился. – Квартира семнадцать… кажется… дом точно этот. В объявлении фотография была, беленькая такая собачка, пушистая. Вот же она!

– А… – На лице консьержки отразилось понимание. – Так вы ошиблись, да-да. Девятнадцатая квартира, только у них шпиц, Родик. Неужели потерялся? Ну, неудивительно, в такой суматохе-то…

– В суматохе? Что-то случилось? – Княжна Софья сделала встревоженное лицо.

– А, да девочку, дочку, ночью на «Скорой» увезли. Собачка вроде с ними была… но у них шпиц. И ухо черное, – она показала на свое ухо.

– Так вот почему телефон не отвечает, – покивал Аверин, – как жаль, что не их. А что с девочкой случилось?

– Не знаю. Я не спрашивала, а мне не докладывают.

– А собачка не их, значит… А чья же? Такая собачка милая, и потерялась. Не знаете?

– Нет, не знаю, извините, – пожала плечами женщина.

– Ясно, спасибо вам большое, – поблагодарил Аверин, и вся компания вышла из парадной.

– Так, нужен телефон. Без полиции нам не скажут, в какую больницу увезли девочку.

Добравшись до автомата, он позвонил Виктору.

– Я нашел хозяйку собаки.

– Прекрасно! – обрадовался Виктор.

– И мы были правы – она жертва. Ночью девочку увезли в больницу. Вероятно, этот див травит своих жертв. Скорее всего, увезли в Боткинскую. Да, нашей Френкель там уже нет, но остался сообщник. Кто-то же выдал фальшивое заключение о смерти девочки.

– Возможно, что и не было сообщника. Сегодня с утра по повестке явились и лечащий врач Алены, и заведующая отделением, и патологоанатом. И выяснилась любопытная вещь – тело девочки в морг доставила лечащий врач, что уже само по себе удивило патологоанатома. Но врач пояснила, что все сестры заняты, показала заключение и расписку от родителей о том, что они категорически возражают против вскрытия. Вот только, если верить лечащему врачу, она той ночью отделения не покидала, а документы ей принесла старшая медсестра. Сестру мы тоже опросим, но я уверен, что она никакие документы не относила.

– Ничего себе… – удивился Аверин, – эта Френкель поистине сильная чародейка, раз смогла за такой короткий период наложить столько сложных личин. Да уж. Не на то она тратит свой талант.

– Согласен. Так вы говорите, нашли девочку. Вы знаете ее адрес?

– Да. Именно поэтому и звоню. – Аверин продиктовал улицу, номер дома и квартиры, – надо точно узнать, куда ее увезли. И где собака. Возьмите с собой Раса, он сильнее Коржика. Хотя нет, берите обоих.

– Ну что ж, дальше делом займется полиция.

– Значит, идем гулять? – спросила княжна.

– Как вам будет угодно, – не стал возражать Аверин и добавил: – Владимиру лучше пока остаться болонкой. Нам могут попасться люди, знающие его в лицо.

– Вы правы. – Княжна передала собачку на руки Мончинскому, и тот прижал ее к груди.

К счастью, на ужин к князю Булгакову ехать не пришлось. После длительной прогулки ее высочество поблагодарила Аверина за приятно проведенное время и милостиво отпустила домой.

Маргарита так обрадовалась, как будто не видела его как минимум месяц.

– Ах, вы весь в делах, Гермес Аркадьевич, весь в делах… вот я вам тут наготовила, – она указала на стол. Расставленная еда была еще теплой, даже от свежесваренного компота шел пар. Как она догадалась, что он придет именно сейчас?

Впрочем, такими сложными вопросами Аверин задаваться не стал, он был чертовски голоден.

А поев, тут же позвонил Виктору.

– Нашли мы девочку, Наталья Сизова, в Боткинской, предварительный диагноз – кишечный грипп, – без всяких вступлений сообщил Виктор.

– Понятно. Вы говорили с ее родителями? Есть колдовская сила? И, главное, собака. Вы нашли ее?

– Увы. Собака убежала еще ночью, родители Натальи даже не поняли, куда она делась. Хватились только утром, когда пришло время с ней гулять. А вот колдовская сила у девочки имеется. Мать работает чародейкой в салоне красоты.

– Проклятие, – досадливо сморщился Аверин, – опоздали. Надо было мне вчера этим заняться. Тогда взяли бы дива и допросили.

– Не расстраивайтесь, – голос Виктора звучал вполне удовлетворенно, – он все равно не сказал бы, где сейчас Екатерина Френкель. Думаю, она и есть его хозяйка. Главное – мы успели найти вторую жертву. И предотвратили похищение.

– Да, вы правы. Но все же стоит выставить охрану.

– Уже. Паша с Расом поехали в больницу. Заодно див понюхает там, может, найдет что-то интересное.

Аверин представил себе, как полицейский идет в больницу с лысой хохлатой собакой, вспомнил суровую болонку в исполнении Владимира и, не выдержав, рассмеялся в голос.

– Что такое? – поинтересовался Виктор.

– Обещаю, я вам сразу расскажу, как только будет можно.

К сожалению, другу нельзя было знать, что Владимир в Петербурге.

– Вы опять вляпались во что-то секретное? Да, кстати. Как у вас вообще дела по… главному вашему делу?

– Завтра обряд.

– Ого! – воскликнул Виктор. – Уже завтра?! Неужели я снова увижу Кузю… Надо будет обрадовать мальчишек.

– Погодите радовать, – попросил Аверин. – Не сочтите меня суеверным, но давайте я сначала вытащу его.

– Конечно, я это и имел в виду, – согласился Виктор. – Ну, удачи тогда. Жду завтра вашего звонка с особенным нетерпением.

Ночью Аверин спал плохо. Ему то снился Императорский див, вылезающий из коридора вместо Кузи, то княжна Софья проваливалась в Пустошь, и дальше – в расщелину, под лед, то он спасал Кузю, привозил домой, а тот набрасывался на Маргариту и сжирал ее. И каждый раз Аверин просыпался в холодном поту и долго не мог заснуть. Да, нервы стали совсем ни к черту. В последнее пробуждение он встал, нашел в холодильнике флакончик валерьянки и выпил примерно треть, размешав в стакане воды.

И после этого заснул, к счастью, без сновидений.

Ранним утром Владимир уже ждал его возле изолятора. Аверин поприветствовал дива кивком головы и тоже принялся ждать, когда придет тюремный врач. Белицкую должны были привезти на каталке. По правилам, ей сделают усыпляющую инъекцию и доставят до места в тюремной машине.

Однако решетчатые двери открылись, появился медик, а сразу за ним – Белицкая. Она была в наручниках и шла в сопровождении двух конвоиров.

– Что это значит? – хмуро поинтересовался Аверин.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – пояснил медик, – но заключенная отказалась от инъекции.

– Это разве разрешено?

– Да. Можно написать отказ. Но я все равно буду сопровождать ее. Необходимо сделать надрезы… у меня с собой новокаин, порежем под местной анестезией.

Аверин немного подумал.

– Вот что, – проговорил он, – не нужно новокаина. И вы можете отдыхать. Мы сами со всем справимся.

– Но, ваше сиятельство… понимаю, вы колдун и умеете это не хуже меня, но протокол…

– Я распишусь везде, где требуется. Жертве не нужно пускать кровь, поэтому ваша помощь не понадобится.

– Хорошо. – На лице врача читалось заметное облегчение. Видно было, что процедуру принесения в жертву он не любил, а может, и не делал ни разу, все же дивов первого класса вызывают не так часто.

– Тогда сейчас ее, – он кивнул на Белицкую, – отведут в автозак, и вы можете ехать.

– Обойдемся без автозака, – сказал Аверин, представив, как объясняет племянникам, что за странная машина приехала в поместье. – Мы заберем ее на моем автомобиле. Владимир обеспечит охрану.

– Ты здесь один? – спросил он у дива.

– Да, – ответил тот. – Я уже отвез хозяина и благородную госпожу в поместье под защиту вашего фамильяра.

Аверин вновь перевел взгляд на медика:

– Где бумаги?

– Вот, – врач протянул стопку документов. – И… – Он достал из кармана контейнер для стерилизации. – Тут два заправленных шприца со снотворным, на всякий случай. Если она испугается и передумает…

– Я не передумаю, – смотрящая до этого безучастно в пол Белицкая подняла голову. – Я хочу видеть того, чьей частью стану.

Владимир шагнул к заключенной и сжал пальцами ее плечо.

– А, это ты… глупый служебный пес, – усмехнулась она. – Ты меня поймал, и ты же теперь везешь меня на казнь?

Владимир ничего не ответил. Только, не церемонясь, толкнул ее вперед. Конвоиры, как по команде, расступились к стене.

Провожаемые редкими взглядами, они спустились вниз, в тюремный двор.

Владимир втолкнул Белицкую на заднее сиденье.

– Вы позволите мне сесть за руль? – обратился он к колдуну.

– Конечно, – ответил Аверин, садясь сзади. Белицкая демонстративно отодвинулась к окну.

Неприятная девица. Аверина слегка царапнуло это ее «я стану его частью». Впрочем, в разное время «частью» Кузи становились и взяточник, и убийца Сомов, и садист Даниил, и даже тот отвратительный похититель и насильник, Аверин запамятовал его фамилию. Кузю это совершенно не испортило. Аверин еще раз посмотрел на девушку. Нет, она не просто преступница. Она пропуск для Кузи в этот мир.

– Поехали, – сказал он Владимиру.

Некоторое время Белицкая сидела молча. А потом спросила:

– Вы же граф Аверин, да? Я видела ваше фото в газете.

– Да, – односложно ответил он. Не хватало еще вступать с ней в беседы. Но девушка не унималась:

– Вы спасли дивов с того острова, была большая шумиха. Вас даже по телевизору показывали, и бедных жертв тоже. Вы не злой человек. Тогда зачем вам это все? Зачем вы призываете в мир нового раба? Только не говорите, что это ваш долг или у вас приказ. Жалкое оправдание!

– Приговоренный во время транспортировки должен молчать. Закрой рот, – не оборачиваясь, велел Владимир.

Лицо Белицкой исказила кривая усмешка:

– Ха! И что ты мне сделаешь? Сожрешь прямо тут? Хозяин тебя за это не похвалит! Расскажи-ка, как тебя наказывают, пес? – Она рассмеялась. – Но знаешь, я тебя не виню, ты просто раб и не можешь сопротивляться приказам.

– Могу, – спокойно проговорил Владимир.

Белицкая удивленно уставилась на него. Аверин тоже посмотрел в зеркало заднего вида, но отражающиеся в нем глаза дива ничего не выражали.

– Тогда почему? Зачем ты им служишь?! – выкрикнула Белицкая.

– Ты должна молчать, – снова сказал Владимир. – Иначе я вколю снотворное.

– Не имеешь права! Я подписала отказ! Ты обязан… – она осеклась и посмотрела на Аверина: – Он может это сделать?

Аверин молча кивнул. Ему вдруг стало жалко девицу. Да, возможно, она психопатка, но, как бы то ни было, она боролась за «добро», в которое верила.

Владимир молча открыл бардачок, куда Аверин положил шприцы.

– Не нужно, – остановил его колдун и обратился к девушке: – У меня был див. Я любил его как сына. Он спас меня, но сам попал в Пустошь. Я хочу вернуть его.

Он посмотрел на Владимира:

– Думаю, она имеет право знать.

Владимир едва заметно кивнул, не отрывая взгляда от дороги.

– Ладно, – сказала Белицкая, скрестила руки на груди и уставилась в окно. Остаток пути они проехали молча.

Глава 8

Машина подъехала прямо к склепу, возле которого уже ожидал Анонимус.

– Его сиятельство Вазилис Аркадьевич и остальные домочадцы отбыли в город, в парк каруселей. Дома только госпожа Любава, – поклонившись, доложил он.

– Спасибо тебе, Анонимус.

– Это не моя заслуга, хозяин. Ее высочество великая княжна решила, что так будет лучше всего, а Вазилис Аркадьевич согласился, что не стоит мешать вам или подвергать опасности детей.

– Верное решение. Пожалуй, не будем тянуть время. Позови остальных. Ее высочество в доме?

– Да. Смею надеяться, что сумел организовать достойный прием, несмотря на внезапность.

– А… Кузя?

– Ждет на той стороне. Я предупредил его, что коридор откроется совсем скоро.

Из машины вышел Владимир. Белицкую он оставил внутри. Оба дива тут же замерли, глядя друг другу в глаза. Аверин почувствовал, как воздух загудел от напряжения. Владимир находился на территории Анонимуса. К тому же в прошлый свой визит он вторгся на эту территорию с враждебными намерениями. И то, что он действовал по приказу, могло послужить извинением перед Авериным, но никак не перед Анонимусом. Див, отвечающий за защиту дома, спускать такое не собирался. С другой стороны, Владимир сильнее, и его статус Императорского дива значительно выше. Его территорией теперь можно назвать всю Империю, и поместье входит в ее состав. Уступить он не мог. Аверин на миг задумался, стоит ли вмешаться. И понял, что не стоит. Он доверял обоим дивам и знал, что они не начнут драку. Пусть сами установят надлежащую иерархию.

– Его сиятельство приказал позвать участников обряда, – проговорил Владимир.

– Да, – согласился Анонимус. – Нужно что-то еще, хозяин?

Они оба развернулись к Аверину. Напряжение тут же спало.

Что ж, вне всяких сомнений, они разберутся и будут работать слаженно.

– Не нужно. – Аверин зашел в склеп, написал свое имя, активируя двойной алатырь. Вскоре на улице послышались голоса. Дверь в склеп открылась, и Анонимус по очереди запустил внутрь княжну, Сергея и Владимира, крепко держащего за локоть Белицкую. Девушка не сопротивлялась, а глаза ее лихорадочно блестели. Но не страх в них был, а какой-то шальной восторг.

Аверин шагнул к дверям и сделал небольшой надрез на руке:

– Мне нужно заблокировать выход. На случай прорыва. Я надеюсь, все отдают себе отчет в том, что это значит.

– Конечно. – Княжна посмотрела на него слегка насмешливо: – Может, я обучалась не в Академии, но, поверьте, теорию знаю неплохо.

– Прошу прощения, не хотел никого обидеть. Тем более вас.

– Я знаю. Это и есть коридор? Какой необычный знак. – Она посмотрела на алатырь.

– Да. Встаньте, пожалуйста, у стены, вот там. А вы, Сергей, справа от меня.

Он начертил защитные круги вокруг колдунов. Потом сделал круг для себя и встал в него.

– Владимир, поставь жертву перед звездой.

Владимир подвел Белицкую к алатырю и поставил к нему спиной. После чего сделал несколько шагов назад и застыл в углу склепа. Аверин огляделся по сторонам. В противоположном углу таким же изваянием застыл Анонимус. Колдуны находились на своих местах под защитой заклятий. Только Белицкая развернулась и теперь стояла лицом к коридору.

– Скорее всего, держать Кузю не понадобится. Но лучше быть готовыми, – обратился Аверин к Мончинскому. – Пока я привязываю, вы закроете коридор. Он закрывается, как обычный проход. И добавил, уже для всех: – На случай прорыва план такой. Если в коридор войдет кто-то сильный, я, Анонимус и Владимир загоняем его обратно, остальные закрывают коридор. Понятно?

– Да, – ответили присутствующие.

– Есть запасной план, – неожиданно Владимир незаметным движением расстегнул пиджак и рубашку. В полумраке склепа Аверин разглядел на груди и животе дива алатырь без звезды. Такой же, как был у Кузи.

– Что это значит? – мрачно спросил он.

– Я видел, как это сработало. Если коридор перекрыть не удастся, я смогу защитить ее высочество. Кто-то из колдунов должен раскрутить звезду.

– Он инициировал рассмотрение вопроса, чтобы такие татуировки сделали всем дивам Управления, – пожаловался Мончинский.

Аверин только вздохнул. Владимир прав. Пожертвовав собой в случае серьезной опасности, он поможет избежать лишних смертей и сам не погибнет зря вместе с колдуном. Но Аверин не знал, решится ли снова раскрутить звезду. Еще раз вздохнув, он сказал:

– Начинаем.

И сделал новый надрез на руке, на этот раз на правой. Вытянув ее, он запустил алатырь.

Из стены, почти сбивая с ног, вырвался ледяной вихрь, и прямо из густой холодной тьмы, образовавшейся на месте алатыря, на пол склепа шагнул серебристый демонический кот. И остановился примерно в полуметре от жертвы. Узнал?

– Какой ты… красивый, – с восторгом выдохнула Белицкая и протянула руку, коснувшись морды кота. И тогда его пасть открылась, обнажая огромные клыки. Миг – и девушка исчезла.

Аверин провел скальпелем по руке и шагнул из защитного круга.

Княжна Софья охнула за его спиной.

Кот сделал шаг навстречу. Аверин протянул руку, и как только язык дива коснулся раны, почувствовал жжение в глазах. Ему захотелось обхватить руками мохнатую шею и прижаться щекой к серебристой шерсти. Но вместо этого он принялся читать заклинание.

Выставлять приоритеты Аверин не стал: если див захочет защищать его, пусть делает это по своей воле. Колдун каждой клеткой тела ощущал, как Кузя испуган, устал и замерз.

«Подожди немного. Еще чуть-чуть, и мы пойдем домой».

Демонический кот муркнул, и на его шее засверкали переплетенные нити ошейника. Для порядка прочитав еще пару раз заклятия, Аверин тихонько попросил:

– Кузя, отпусти мою руку.

Язык показался из пасти в последний раз и скрылся между клыками. Зверь огляделся по сторонам и внезапно исчез. Между ногами Аверина юркнул полосатый кот. Высунув морду из-за штанины, Кузя оскалился, зашипел на Владимира и спрятался обратно.

– Что это с ним? – тихо спросила княжна Софья.

– Он напуган, – пояснил Аверин, нагнулся, поднял Кузю с пола и аккуратно устроил у себя за пазухой. – Вероятно, он помнит, как Владимир охотился за ним, но забыл, что они подружились. Прошу, не могли бы вы оставить нас?

– Конечно. – Княжна направилась к выходу. – Разрешите мне хотя бы снять блокировку с дверей. Я чувствую себя совершенно бесполезной в этой операции, – улыбнулась она.

– Нам повезло, что не случилось ничего неожиданного, – возразил ей Аверин.

Когда склеп опустел, он выпустил из-за пазухи пригревшегося Кузю.

Аверину нужен был повод, чтобы избавиться от посторонних глаз, но то, что див напуган, было недалеко от истины. Все его эмоции ощущались настолько отчетливо, что колдуну казалось, будто он читает мысли Кузи. Див первого класса – могущественное существо. Аверин видел, как огромный демонический кот сражался в Пустоши и поглощал врагов. Да что там, только что Кузя за долю секунды сожрал человека. Но все равно хотелось прижать его к груди, защитить от всех опасностей. И больше никогда не давать в обиду.

– Подожди, – негромко поговорил он, – сейчас я закончу, и мы пойдем… в тепло.

Аверин вывел знаками имя брата и неожиданно подумал, что было странно умышленно допустить ошибку в пароле, закрывающем коридор, а не открывающем его. Но в любом случае пароли не должен узнать никто. Нельзя сказать, что Аверин не доверял княжне или Владимиру, но пока коридор находится возле дома брата, не стоит открывать его без контроля.

– Мяяа… – Кузя сделал круг по склепу, тщательно обнюхивал пол и стены, иногда утробно рыча на следы колдунов и дивов. И Аверин, не выдержав, снова подхватил кота на руки. И поднес к лицу.

– Кузя… это действительно ты?

Вместо ответа Кузя вытянул шею и лизнул его в нос. И Аверин почувствовал, как исчезает, растворяется… нет, не страх дива, а застывший в них обоих лед Пустоши. И холодные темные стены склепа вдруг стали невыносимо давить. Не отпуская Кузю, он бросился к дверям и распахнул их.

Лето было в самом разгаре. И он только сейчас заметил это. Увидел зеленую траву, листья, услышал щебетанье птиц и шелест ветра.

Аверин вышел и, щурясь от солнца, присел на траву, посадив кота на колени.

– Ну вот, Кузя, – тихо сказал он и провел пальцем между кошачьих ушей. – Трава, цветы, солнце. Забудь ледяной кошмар, как страшный сон.

До дома они добрались часа через два. Кузя, казалось, обнюхал каждую травинку, каждое дерево и скамейку. Кружил вокруг фонтана, запрыгивал на качели. И вскоре Аверин понял, что делает кот. Он ищет свои следы.

И пытается вспоминать. Память дивов отличалась от человеческой. Они запоминали все с фотографической точностью, и, похоже, смутность и смазанность воспоминаний беспокоили Кузю. На протяжении всей прогулки див не отходил от Аверина дальше чем на десять шагов, и если колдун останавливался – мяукал и звал за собой. Как будто ему требовалось что-то вроде маяка, бегать без которого даже по саду он опасался.

…А может, так и было. Ведь все время пребывания в Пустоши Кузя держался за разорванную связь с колдуном, стараясь не потерять воспоминания, а вместе с ними и выход из Пустоши.

В комнате Кузя обследовал все углы и, успокоившись, запрыгнул на кровать.

– Ты есть хочешь? – спросил Аверин. – Или, может, ты хочешь принять человеческий облик?

Кот попятился.

– Кузя, – нахмурился колдун, – так дело не пойдет. В человека! – скомандовал он.

И тут же на кровати появился мальчишка. Он был еще более худым, чем его запомнил Аверин, но стал выше ростом. Волосы отросли до плеч и потеряли свой яркий цвет – снова стали рыжевато-русыми. Кузя забился в самый угол, подобрал под себя ноги, обхватил плечи руками и уставился исподлобья.

– Холодно, – жалобно сказал он, и, как бы в подтверждение словам, по его телу прошла крупная дрожь.

Аверин сдернул с кровати одеяло и накрыл дива. Сам сел рядом. Не погорячился ли он, заставив Кузю сменить облик приказом?

– Ты ведь помнишь, что ты Кузя? – осторожно спросил он.

– Да, помню, хозяин.

– Так, подожди. А как меня зовут, помнишь?

– Кажется… – Див протянул к Аверину руку, но сразу же отдернул. Колдун тут же протянул свою.

– Не бойся, можно трогать.

Кузя снова коснулся его кожи пальцами и внезапно крепко сжал ладонь.

– Гермес… Аркадьевич. Ваше сиятельство. «Хозяин», когда мы наедине.

– Вот, уже лучше, – обрадовался Аверин, а Кузя наморщил лоб.

– Я должен рассказать, пока помню, – он посмотрел на колдуна.

– Конечно, говори.

Див закрыл глаза и, не выпуская руки, начал быстро и сбивчиво говорить:

– Мы вместе выпали из дыры, и лед треснул. Нас обоих потянуло вниз, в пропасть. Сверху летели огромные глыбы, даже он не смог справиться с ними. А я слабее, меня тянуло меньше, било меньше. Нас завалило в расщелине. Его сила растопила лед, и он глубоко вмерз в него. И погружался все глубже. Я скреб лед, пытаясь выбраться, но безуспешно. Пришел тот, кто устроил ловушку. Но ушел, не заметив меня и не сожрав. А потом он выпустил меня и провалился еще глубже. Я пообещал, что вы спасете его. Вот. Кажется, я все запомнил, да? Я это повторял постоянно, чтобы не забыть.

– Думаю, да, Кузя. Ты все запомнил.

На миг в глазах дива промелькнула радость, и он стал похож на прежнего Кузю. Но только на миг. Потом его зрачки стали вертикальными, а верхняя губа задергалась, обнажая клыки. Кого-то почуял? Див отпустил руку и еще сильнее закутался в одеяло.

– Давай я принесу тебе поесть? – спросил Аверин.

Кузя быстро кивнул.

– Хорошо. Я пока схожу на кухню, попрошу что-нибудь у Анонимуса. Ты помнишь Анонимуса?

Кузя задумался, а потом снова кивнул.

– Отлично. Тогда я принесу тебе чего-нибудь вкусного и зефир. Хочешь зефир? – Аверин постарался улыбнуться, но получилось плохо. Пустошь превратила Кузю в бледную тень себя прежнего.

Див смотрел растерянно. Не было понятно, вспомнил ли он любимое лакомство.

– Никуда из этой комнаты не выходи, – велел Аверин и отправился на поиски Анонимуса. Фамильяр нашелся быстро.

– Ее высочество в библиотеке, – доложил он. – Я собрал для нее все материалы, которые она просила. Но она хочет расспросить меня. Для этого мне нужно разрешение. Ваше или Вазилиса Аркадьевича.

– Ты можешь рассказать ей все, о чем она спросит, касаемо коридора. Только не упоминай пароль и не называй его. Если великая княжна захочет построить свой проход – мы не сможем ей помешать. Но с коридором в поместье будем работать только под моим контролем. И вот еще что. Подумай, что ты можешь знать о Пустоши и ее устройстве. Нам все-таки придется доставать из завала Императорского дива. Он спас Кузю, и тот пообещал. Вот если бы еще знать как… об этом тоже не говори никому.

– И Вазилису Аркадьевичу? – В голосе фамильяра послышалось сомнение.

– Ему можно. Я с ним сам об этом поговорю. Без его помощи точно ничего не выйдет. А пока собери еды для Кузи. Зефир и молоко ведь в доме имеются?

– Молоко есть. А вот о зефире не подумал, прошу прощения.

– Ничего страшного. Позвоню Маргарите, попрошу купить. Приготовь тогда молока и бутерброды.

Аверин сам понес поднос в комнату. Кузя, конечно, помнил Анонимуса и знал, что фамильяр не враг. Но все равно мог занервничать.

Но, зайдя, в комнату, Кузю он не увидел. Только скомканное одеяло валялось в углу кровати. Подойдя, Аверин осторожно приподнял его край – и не смог сдержать улыбки.

Кот, свернувшись клубком и прикрыв лапой морду, крепко спал. Когда одеяло приподнялось, он дернул усами и пошевелил ухом, но не проснулся.

Аверин положил одеяло рядом.

– Бедняга… – прошептал он. – А я лезу со своими вопросами… ты когда спал-то последний раз?..

Он присел на кровать рядом и некоторое время просто смотрел на спящего кота. Потом осторожно протянул руку и погладил по мягкой шерстке. И ощутил, как наваливается сонная усталость. Нет, не привычное уже за эти месяцы чувство бессилия, а обычная усталость человека, завершившего очень важное дело. Хотелось уткнуться лицом в теплую шерсть и заснуть так же сладко, как Кузя.

Он ощутил легкую, едва заметную вибрацию под пальцами. Кузя даже сквозь глубокий сон чувствовал присутствие хозяина и начал мурчать.

Но, к сожалению, нужно идти. Остались важные дела.

Аверин осторожно убрал руку и, стараясь не шуметь, осторожно вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Пусть Кузя поспит до вечера. А потом они поедут домой.

В библиотеке Аверин застал всех участников эксперимента. Ее высочество просматривала бумаги, Мончинский скучал, а Владимир с явным интересом читал книжку по анатомии дивов. По всей видимости, книга отца нравилась всем дивам.

Оторвавшись от бумаг, княжна Софья спросила:

– Как ваш Кузя? Ему лучше?

– Да, он спит. Пока, если вы позволите, я бы не хотел, чтобы с ним беседовал кто-то посторонний.

– Понимаю, – согласилась она.

– Наверняка, – немного виновато начал Аверин, – вы надеялись увидеть что-то более впечатляющее. Но все выглядело как обычный вызов дива первого класса.

Княжна негромко рассмеялась:

– Ах, граф, право, так мог сказать только боевой колдун. Это для вас вызов «обычный». Я же ни разу не видела, как вызывают дива первого класса. И, поверьте, заметила очень много интересного, так что мои ожидания более чем оправдались. Тем более что это определенно не был обычный вызов. Вы вышли из защитного круга! С чего вы взяли, что Кузя не набросится на вас?

– Когда я был в Пустоши, он не напал на меня, даже, наоборот, защищал и сражался совместно с моим фамильяром. И потом… – Аверин замолчал на мгновение, пытаясь сформулировать точнее. – Когда Кузя появился из коридора… в общем, я ощутил восстановление связи раньше, чем начал заклинание. Я знал, что он не тронет меня.

– А вы говорите «ничего интересного». Это же переворачивает все, что мы знаем о дивах! Связь в Пустоши не рвется окончательно? Конечно, нам пока не удавалось вызывать из Пустоши дивов в течение жизни их предыдущих хозяев, но все же… ведь Кузя вам даже не фамильяр!

– Фамильяр… – негромко и задумчиво повторил Мончинский. – А что, если… – он наморщил лоб и замолчал.

– Говорите, Сергей Дмитриевич, – подбодрила его княжна.

– Сейчас… секунду, я попробую сформулировать…

Открылась дверь, и тихо вошел Анонимус. Поставил поднос с чаем на столик и отошел в угол. Противоположный от того, в котором сидел Владимир.

– Вы помните тот эксперимент его сиятельства Аркадия Аверина? – наконец заговорил Мончинский. – Когда он создал внутренний ошейник и надел его на Владимира?

– Конечно, – сказал Аверин.

– Внутренний ошейник? Я не слышала…

Владимир поднял глаза от книги:

– Этот эксперимент долгое время был засекречен. Потом, когда больше никому не удалось его повторить, было принято решение считать его успех случайностью, удавшейся только одному человеку один раз. И вся информация была отправлена в архив.

– О… – удивленно протянула княжна. – Так же, как с той государственной программой исследования заклинания изменения формы? Когда из всех подопытных в итоге выжил только один? Это сочли случайностью, и программу спешно закрыли.

– Да.

– Любопытно. – Княжна посмотрела на Мончинского. – Продолжайте. Как это связано с нашей историей?

Мончинский откашлялся:

– Эксперимент заключался в том, что Владимира привязывали к колдуну специальным ошейником, который находился у него под кожей и мышцами шеи. И поверх него немецкий колдун, ни о чем не догадываясь, надел свой. Владимир тогда находился в Германии с миссией разведчика. Это ведь он узнал, где скрываются Гитлер и его див! – Последнюю фразу Мончинский произнес с такой гордостью, будто сам имел к описываемым событиям непосредственное отношение.

– Об этом я слышала. Но еще не дошла до этих документов в личном деле. Читаю шестой том.

– Так вот. Колдун, к которому привязали Владимира, должен был отдать ему почти всю свою кровь. И был на грани жизни и смерти. И связь получалась чем-то похожей на связь с фамильяром. Ведь так? – Мончинский повернул голову к Владимиру.

– Да, – подтвердил тот.

– Вот! – уже уверенно воскликнул молодой колдун. – А вы, Гермес Аркадьевич, тогда, у дома Хмельницких… помните? Вы потеряли огромное количество крови и умерли бы, но Кузя держал вас. А он выпил очень много вашей крови. Может, это связано? Как-то?

– Хм… – протянул Аверин. Рациональное зерно в словах Мончинского однозначно было. И, похоже, княжна Софья тоже так считала.

– Анонимус, – обратилась она к фамильяру, – от этого эксперимента остались какие-то черновики? Или, может быть, ты что-то помнишь? Ведь ты ассистировал Аркадию Филипповичу?

– Я… помню, ваше высочество… – Див запнулся и опустил взгляд. При этом вид его сделался донельзя смущенным.

– В чем дело? – удивилась княжна. – Я что-то не то спросила?

Аверин вздохнул. Скрывать смысла не было.

– Нет, ваше высочество, – сказал он. – Просто дело в том, что Анонимус в полном объеме хранит память моего отца. Вы можете задать свои вопросы почти напрямую.

– Ох… – Княжна ошеломленно закрыла рот ладонью, но тут же взяла себя в руки и добавила: – Для меня было бы большой честью побеседовать с этим великим человеком, пусть даже таким образом. Я могу просить об этом?

– Конечно. Если Анонимус согласится, – подтвердил Аверин.

Див поднял взгляд:

– Хозяин… был бы рад.

– В таком случае я прямо сейчас задала бы некоторые вопросы.

Почему-то после слов княжны Аверин испытал смутную тревогу. Он посмотрел на фамильяра. Странное ощущение исходило от него.

– Могу я немного подготовиться? – спросил Анонимус.

– Да, конечно.

Анонимус поклонился и скрылся за дверью. Аверин перевел взгляд с княжны на Мончинского, а потом на Владимира. Тот смотрел вслед фамильяру долгим пристальным взглядом.

– Ты почувствовал? – спросил колдун у дива.

– Да. Ваш фамильяр начал изменяться.

– Личина? – уточнил Аверин.

– Не совсем. Похоже на…

Договорить он не успел. Дверь открылась, и в библиотеку вошел отец.

Это не был Анонимус под личиной. На вошедшем был надет отцовский придворный костюм, такие Аверин не раз видел на фотографиях. На губах отца играла улыбка, и Аверин с трудом смог сглотнуть колючий ком, подступивший к горлу.

Он не помнил этой улыбки. Но сейчас, когда увидел, в его ушах отчетливо зазвучало:

«Гера, у тебя получилось! Я говорил, что ты будешь лучшим!»

Перед глазами всплыл светлый прямоугольник окна и большие алые цветы за ним. Что это за окно?

Вспомнить он не успел. Отец?.. Анонимус?.. шагнул к креслу, на котором сидела княжна Софья и грациозно опустился на одно колено.

– Позвольте, ваше высочество? – он протянул руку, и она вложила в нее свою. Вид у княжны был весьма озадаченный.

Граф Аркадий Аверин поцеловал ее пальцы и с улыбкой наклонил голову:

– Прошу прощения, что заставил ждать. Но я не мог позволить себе явиться пред светлые очи прекрасной дамы в нелепо свисающем костюме дворецкого. Наш фамильяр довольно высок, всегда ему завидовал, признаться.

Аркадий Филиппович поднялся и выпрямился.

– Я готов ответить на любые ваши вопросы, – сказал он.

– Тогда… – Княжна уже пришла в себя и даже улыбнулась в ответ. – Первый вопрос. Вы – граф Аркадий Филиппович Аверин? Дивы все-таки поглощают души?

Он внимательно посмотрел на княжну:

– А вы сами как думаете? А главное – что ощущаете? А ты, Гера? Что ощущаешь ты? – Отец внезапно повернулся к Аверину.

– Если это шутка, то не очень смешная.

Аверин пытался понять, что происходит. Ощущения, что див принял личину, не было. Да и Анонимус никогда бы не позволил себе такого поведения. Тогда – кто это?

– Ну, право, ты разве видел когда-нибудь, чтобы Анонимус шутил? – негромко рассмеялся Аркадий Филиппович. – А значит, или это правда я, или… – Он поднял палец вверх.

– …Или получить ответ на этот вопрос очень просто, – спокойно сказал Аверин и поднялся. – Ты мой отец или нет? Я хочу прямого ответа, без увиливаний.

– Ну конечно. Я не сомневался в тебе, Гера. Если я обладаю свободой воли, то смогу солгать. Но я не могу. Нет. Никто не ест ничьи души. Я – это что-то вроде записи на кинопленке. Это появление планировалось, правда, я не думал, что придется ставить эксперимент так рано. Я несколько лет обучал Анонимуса, заставлял его запоминать все особенности моего поведения, мимику, даже образ мышления.

– Заставляли запоминать? Как это? – поинтересовалась княжна. Ее глаза подозрительно блестели, похоже, она была в полном восторге от того, что видит.

– Попробую объяснить. Память дива не похожа на человеческую. Вы когда-нибудь рассматривали калейдоскоп? Такой, со стеклянным колесом, где в каждой ячейке разные стеклышки? Колесо крутится – узор меняется. Но видя одну ячейку – остальные уже не увидишь.

– Да, у меня была такая игрушка, – произнесла княжна.

– Память дива тоже представляет собой похожие ячейки. Только их множество, как в медовых сотах. Они не связаны между собой, и див хранит в каждой определенный пласт информации. Поэтому дивы помнят все досконально и никогда не путаются в воспоминаниях. Когда возникает необходимость – просто вскрывается нужная ячейка. Вот, например, – он снова повернулся к Аверину, – ты помнишь ту историю с фотографией? Когда Анонимус узнал Императорского дива? Он же, хоть и мельком, видел императора множество раз, но не обращал внимания. Это потому, что нужная ячейка была закрыта. А когда ты поставил рядом две фотографии, она открылась. Включилась моя память, и Анонимус его сразу узнал.

– И что за ячейка открылась сейчас? Это не выглядит как обычное сохранение памяти, – заметил Аверин. – И совершенно не похоже, что ты – Анонимус.

– И не должно быть. Он не управляет «записью», а, по сути, воспроизводит в точности. Я могу говорить, отвечать на вопросы и вести себя так, как вел себя Аркадий Аверин. Но я – не он, можете не волноваться. И не опасайтесь за свою душу. Это просто ячейка калейдоскопа. Крутя колесо, ее можно открыть множество раз, но узор будет меняться. Хотя стеклышки всегда одни и те же.

Аверин посмотрел на «отца» долгим пристальным взглядом:

– А Василь? Он видел когда-нибудь этот «калейдоскоп»?

– Нет. Я же говорил, чтобы открыть ячейку, нужны особые условия. И они появились только сейчас.

– И что же это за условия? – тут же спросила княжна.

– Это вы, ваше высочество, – снова отвесил галантный поклон Аркадий Филиппович.

– Я? Но почему… – Она задумалась и вдруг воскликнула: – Эта «запись», как вы выразились, предназначалось для императора, так?

– Именно. Снимаю перед вами шляпу. Вы не только очаровательно красивы, но и столь же проницательны. Да, вы еще не надели венца, но это и не обязательно. Сошлись все необходимые условия, и колесо калейдоскопа повернулось.

– Провались я в Пустошь, – раздался сдавленный возглас Мончинского.

– О, не стоит, молодой человек, – с легкой насмешкой произнес граф Аркадий. – Я бывал в Пустоши, там холодно и уныло.

– Да-да, я знаю… – пробормотал Мончинский. Было видно, что молодой колдун не совсем понимает, как ему разговаривать с этим… дивом? Человеком? Видеозаписью, черт побери?

Да и сам Аверин этого не понимал. Зато княжна Софья освоилась очень быстро, и ее совершенно ничего не смущало.

– Так, значит… вы готовили этот… сюрприз для его величества императора Владимира? Он ведь был вашим другом?

– Именно. Вы представляете, как бы он удивился и обрадовался? Он мог бы поговорить со своим другом, как прежде, даже после моей смерти. А если бы я пережил его, то хотел передать свои знания его сыну, чтобы мои наработки продолжали служить на благо Империи. Не все можно записать в книги, понимаете? – Он с заговорщицким видом приложил палец к губам.

– Выходит… – задумчиво проговорила княжна, – я смогу обращаться к вам столько раз, сколько потребуется?

– Всегда к вашим услугам. Но, к сожалению, я могу только отвечать на вопросы о том, чем занимался при жизни. Создать что-то новое я, увы, не смогу. Анонимус – див, хоть и обладает научным складом ума и чрезвычайно талантлив.

Аркадий Филиппович повернулся к Аверину:

– Извини, Гера. Когда я работал над этим проектом, тебя еще не было. Я собирался внести в список способных открыть ячейку и тебя, но не успел.

Аверин рассеянно кивнул. Сердце его болезненно сжалось. Горечь и злость на императора Владимира затопили его. Отец был настоящим другом. Он не хотел оставлять человека, которому верил, без поддержки даже после собственной смерти. А чертов параноик предал его и велел убить. Даже влияние дива, в наличии которого Аверин и так сильно сомневался, не могло оправдать такой поступок.

– В таком случае, – продолжила княжна Софья, – об этом любопытнейшем эксперименте я подробно расспрошу позже. А сейчас, с вашего разрешения, я спрошу о проекте с внутренним ошейником. В нем участвовал Владимир, – она указала на дива.

– Что именно вы хотите узнать?

– В архиве имеются записи. Верно, Владимир?

Див склонил голову.

– Но воспроизвести ваше достижение так никому и не удалось. В чем же секрет успеха?

– А, это просто, – усмехнулся Аркадий Филиппович. – В этом диве, разумеется.

– Выходит, Владимир какой-то особенный?

– Не он сам. Скорее, он просто идеально подходил для этого эксперимента. Здесь нет никакого секрета. Ошейник – это концентрированная сила колдуна, именно она удерживает дива в повиновении. Див чувствует ошейник всегда. Но то, как именно он его ощущает, напрямую зависит от связи и отношений с колдуном. Если связь плохая и див боится и ненавидит хозяина, ошейник причиняет ему довольно болезненные ощущения. А если связь сильна и див испытывает привязанность к хозяину, то ощущения или нейтральные, или, если верить Анонимусу, даже приятные. Этого дива хозяин рекомендовал для участия, но вызвался див добровольно. Кроме того, он питал довольно сильную привязанность к хозяину. Им, кстати, был мой однокурсник и хороший знакомый.

– Привязанность… – Княжна посмотрела на Владимира, – значит, она у дивов существует. А нас учили, что дивы на нее не способны.

Отец широко улыбнулся:

– Неужели везде по-прежнему преподают старые ретрограды? Глупости. Если бы дивы не испытывали привязанности, Анонимус еще в первый поход в Пустошь сожрал бы меня и сбежал. Связь в Пустоши истончается настолько, что я бы просто не смог удержать его в повиновении. Да я бы и не рискнул соваться в такое место с дивом, которому не доверяю полностью. Но не стоит забывать, что обычное человеческое понятие «привязанность» дивам не очень подходит. Они воспринимают мир по-другому. И симпатии с привязанностью у них формируются не так, как у людей. Проще всего сформировать связь с дивом, если у вас совпадают цели и интересы. И чем дольше див и его хозяин занимаются одним делом – тем больше привязанность дива. Но в тот раз дело было не только в наработанной связи. Во время обряда внутреннего ошейника колдун терял столько крови, что находился на грани жизни и смерти. Пробовали поддерживать его силы с помощью чародеев и других дивов. Но это не сработало. Див, каким бы сильным он ни был, после обряда вырывал ошейник. Тогда я понял, что питать своей силой колдуна должен демон, которого привязывают. И ассистенты начали заставлять демона отдавать силу. Но и это не дало нужного результата. Вы уже поняли, к чему я веду? – Аркадий Филиппович одобрительно оглядел затаивших дыхание слушателей и продолжил: – Этот див, еще будучи демоном, отдавал свою силу добровольно. Его не пришлось удерживать и заставлять. И это позволило сформировать особый ошейник. Изначально основанный на сильной связи. Да и сам див оказался очень выносливым. К тому же он отлично помнил, что должен сделать и зачем. И хотел выполнить задание. Совокупность этих факторов и позволила ему выдержать.

– Тогда ведь еще не было правила про год… Они долго служили вместе? – тихонько спросил Мончинский.

– Шесть лет, – ответил граф Аркадий. – И вместе сражались в войну. До этого мы не ставили опытов на уже сработавшихся парах колдуна и его дива. Ведь даже после снятия ошейника еще некоторое время сохраняется связь, а следовательно, жажда крови. Да, она намного слабее, чем при надетом ошейнике. Почуяв кровь бывшего хозяина, див способен удержаться, если захочет. Но в этом опыте колдун терял столько крови, что риск был очень велик. Однако Алексей, хозяин Владимира, был полностью уверен в своем диве. И я решил рискнуть. А в результате див начал отдавать ему силу так быстро, что Алексей даже сознание не успел потерять. Этот див справился с жаждой крови, а потом с болью от ошейника. Чтобы понять, насколько это больно, подумайте, что у других дивов не сработал инстинкт самосохранения, и они вырвали свои ошейники.

Все повернулись к Владимиру.

– Это было терпимо, – сказал он.

– Ты так сжимал зубы, что сломал их, – с усмешкой заметил Аркадий Филиппович.

Владимир повторил:

– Было терпимо. Иначе я бы вырвал ошейник, как остальные.

Аверин внимательно посмотрел на Владимира и подумал, что тот никогда не признается даже в малейшей слабости. Тем более в разговоре с другим дивом. Ведь как бы ни выглядел и ни вел себя Анонимус, это по-прежнему оставался он.

– Вот про это я и говорил! – воскликнул Мончинский. – С Кузей произошло то же самое! Сначала Гермес Аркадьевич потерял много крови, оказавшись на грани жизни и смерти, а Кузя ее выпил. А потом Кузя лечил. И связь стала такой сильной, как будто связь с фамильяром. Наверное, поэтому она так легко восстановилась.

Аверин подумал, что это объяснило бы и прочие странности. Например, почему Кузя так быстро стал на него похож и почему див необычайно спокойно перенес момент, когда колдун давал свою кровь Анонимусу. И даже почему Кузя сказал «моя семья».

Аверин повернулся к отцу, чтобы задать следующий вопрос, и нахмурился. С отцом, а, точнее, с Анонимусом, творилось что-то неладное. Его лицо словно начало расплываться. Черты его то менялись, то снова становились отцовскими.

– Этого я не предусмотрел… – внезапно изменившимся голосом проговорил он и посмотрел на княжну: – Прошу прощения, боюсь, на сегодня наш разговор окончен.

Он поклонился и поспешно исчез за дверью.

– Прошу извинить и меня. – Аверин выскочил следом. Он понял, что произошло. Чем бы ни была личина, она отнимала колоссальное количество энергии у дива. Когда потеря стала критической, для сохранения сил див начал возвращаться в истинную форму, но то ли сама программа не давала ему этого сделать, то ли Анонимус сопротивлялся, чтобы не разрушить образ хозяина перед великой княжной.

Коридор был пуст. Аверин пошел дальше и, свернув за угол, к лестнице, увидел Анонимуса. Тот, все еще в форме отца, крепко держась за перила, пытался преодолеть лестничный пролет. Похоже, ноги его уже не держали. Аверин подбежал к нему:

– Переходи в истинную форму, немедленно! Или ты не можешь?

Див повернул голову. С лица, все еще остававшегося отцовским, на колдуна смотрели растерянные глаза Анонимуса.

– Костюм хозяина… – тихо сказал он, коснувшись пальцами рукава так осторожно, будто речь шла о бесценной реликвии.

Впрочем, для Анонимуса так и было. Бедняга боялся испортить костюм, когда его тело изменит размер.

– Так сними его!

– При вас?!

В глазах дива мелькнул такой ужас, что Аверин рассмеялся бы, не будь ситуация критической. Он хотел было сказать, что видел Анонимуса не то что без одежды, но и вообще без плоти, но вместо этого просто отлепил дива от перил и втолкнул в курительную комнату, которая находилась прямо у того за спиной.

Положив руку Анонимусу на лоб, он направил в ладонь силу, щедро делясь ею. И произнес:

– Раздевайся и меняй форму. Я сейчас принесу тебе твою одежду. Никуда не уходи и ничего не делай до моего прихода.

И, подумав немного, добавил:

– Это приказ.

И захлопнул дверь.

Аверин поднялся на второй этаж и зашел в комнату Анонимуса. Открыл шкаф и взял первый попавшийся костюм вместе с вешалкой. Спустился, посмотрел на двери курительной комнаты и прошел дальше, через столовую на кухню. Проскользнул мимо хлопотавшей у плиты кухарки и оказался в кладовой.

В холодильнике обнаружились полки с мясом, курицей, колбасами и овощами. Аверин перебросил костюм дворецкого через плечо, взял курицу и копченый свиной окорок и вернулся к курительной комнате. Сложил принесенное под дверью и сказал:

– Анонимус, съешь все, что я принес, и оденься. Я отвернусь.

И действительно встал к двери спиной. Она тихонько скрипнула, и мгновением позже раздался хруст и треск костей. А еще спустя минуту перед колдуном появился фамильяр. С аккуратно приглаженными волосами и в тщательно застегнутом костюме.

– Тебе лучше? – спросил Аверин.

Вместо ответа Анонимус опустился на колени.

– Благодарю вас, хозяин.

– Не нужно, встань. И вернись в комнату, хочу задать тебе несколько вопросов.

Див поднялся, открыл дверь, пропуская Аверина.

– Как ты? – спросил колдун, когда они оказались внутри.

Фамильяр совершенно правильно понял вопрос. Все же связь между ними стала весьма сильной.

– Так, как будто только что потерял его сиятельство еще раз, – опустив взгляд, ответил он.

– Ясно, – вздохнул Аверин. – Я запрещу впредь использовать это… этот… способ передачи информации. Слишком тяжело он дается, во всех смыслах.

– Нет! – испуганно воскликнул Анонимус. – Прошу вас!

– Ты что же, хочешь проделать это еще раз?

– Прошу вас… – повторил фамильяр, умоляюще глядя на Аверина, – ваше сиятельство, память дива так устроена, что воспоминания не сглаживаются со временем. Когда я вспоминаю о вашем отце, я чувствую то же самое, что чувствовал в момент трагедии. Но во время разговора с ее высочеством я ощущал, будто хозяин снова рядом. Я готов на многое, чтобы снова это почувствовать. И еще раз поучаствовать в его эксперименте.

«Общность мысли». Вот о чем говорил отец. Анонимус служил многим поколениям Авериных. Но из всех его хозяев только отец был ученым, выдающимся ученым. И именно рядом с ним див сполна смог реализовывать свой потенциал.

– Так ты хочешь, – проговорил Аверин, – помогать ее высочеству в исследованиях, по крайней мере в той области, которой занимался отец?

– Это была бы огромная честь. – Зрачки Анонимуса стали вертикальными.

Аверин улыбнулся:

– Я поговорю с Василем. Подумаем, что можно сделать. Но эта… личина…

– Она называется «подмена сущности».

– Постой… Ты хочешь сказать, что отец сумел каким-то образом захватить твое сознание своим? Это же миф.

Некоторые колдуны действительно верили, что если их воля будет намного сильнее воли дива, то, когда их сожрут, они смогут захватить власть над разумом и телом дива. Однако ни один подобный опыт успехом не увенчался.

– Нет, – ответил Анонимус, – это просто название, которое придумал ваш отец для своей техники. Он назвал ее так именно за сходство с мифом.

– Понятно. И ты знал, как она сработает?

– Не совсем. Его сиятельство готовил меня к этому эксперименту. Но до сегодняшнего дня я не мог знать, увенчался ли он успехом.

– Похоже, что увенчался… – задумчиво сказал Аверин. – Послушай меня. Я запрещаю использовать эту технику без моего контроля и разрешения. Ты понял?

– Конечно, ваше сиятельство, – наклонил голову див, – будет исполнено.

Он помолчал немного и потом добавил:

– Вы не доверяете ее высочеству?

Аверин тоже ответил не сразу.

– После того, что сотворил император, которому предназначалась эта запись, я не могу доверять ни одному правителю, – негромко произнес он.

Отправив Анонимуса спать, Аверин вернулся в библиотеку.

– Что произошло? – спросила княжна Софья, едва он переступил порог. Мончинский молча воззрился на него, а Владимир ничем не выказал интереса. Похоже, он единственный догадался, что случилось.

– Эта техника слишком сильно расходует энергию дива. Анонимус чуть не погиб.

Аверин немного покривил душой, чтобы гарантированно произвести впечатление, и ему это удалось.

– О, – воскликнула княжна, – бедняга. Вы помогли ему?

– Да, – подтвердил Аверин. – Сейчас он спит. В следующий раз при применении этой техники я должен быть рядом и поддерживать фамильяра своей силой.

– Конечно! – обрадовалась княжна. – Значит, я смогу увидеть Аркадия Филипповича еще раз? Я опасалась, что вы запретите подвергать своего дива риску.

– Строго говоря, это не мой див. Анонимус принадлежит моему брату. Сильная связь с ним была нужна для похода в Пустошь.

– Я бы хотела побывать в Пустоши, – вздохнула княжна. – Но, к сожалению, у меня нет своего дива, чтобы сопровождать меня.

Мончинский мельком взглянул на Владимира и склонил голову, приложив ладонь к груди:

– Владимир и я… мы готовы сопровождать вас…

– Ну уж нет, – прервал его Аверин. – Это слишком рискованно. И ради простого любопытства никто не станет подвергать жизнь ее высочества огромной опасности. Я думаю, исследовать Пустошь будут колдуны-добровольцы, прошедшие строгий отбор. А сейчас прошу прощения, – он поклонился, – я вас покину и вернусь к Кузе. Ему нужна моя поддержка.

Кузя по-прежнему спал, свернувшись под одеялом. Убедившись в этом, Аверин отправился на кухню. В отсутствие брата и отправленного отдыхать Анонимуса, ему самому следовало распорядиться насчет обеда для гостей.

Глава 9

Василь с семьей вернулись ближе к вечеру.

– Где Кузя? С ним все в порядке? – Миша сжимал в руке кольцо колбасы.

– Он еще спит, – сказал было Аверин, но тут же за его спиной раздалось негромкое рычание. Он оглянулся. Кузя стоял на лестнице, обнажив клыки и слегка постукивая хвостом. Ростом он был примерно по пояс взрослому человеку.

– Кузя! – обрадовался Миша и кинулся к лестнице, но Василь успел подхватить сына руки.

– Тихо, – скомандовал Аверин диву и, поднявшись, положил руку ему на холку:

– Это Миша. Ты его должен помнить. У него для тебя еда. А это, – он указал на племянницу, – Вера. Ты спас ее от шершня.

Кузя прекратил рычать и облизал языком нос. Аверин крепко взял его за ошейник.

– Он чувствует колдунов и нервничает, – пояснил он Василю, а для детей добавил: – Там, откуда вернулся Кузя, очень страшно и опасно. И он боится всего, от чего чувствует силу. У вас она есть. Миша, подойди сюда, пожалуйста.

Василь отпустил сына, и тот, с неуверенной улыбкой, подошел ближе.

– Не бойся. Положи колбасу на ступеньку.

Миша наклонился, положил колбасу и отошел в сторону.

– Видишь? Тебе принесли еду. Это Миша, он твой друг.

Слово «друг» оказало почти магическое действие. Кузя слизнул колбасу и тут же уменьшился до размеров обычного кота.

– Мя-я-я! – сказал он.

– Он узнал Мишу! – воскликнула Вера.

– Кузя! – Миша протянул руку к коту. Тот обнюхал ее и потерся мордой.

Что ж, пока еще Кузя использует звериную форму и звериные же реакции, но это определенно уже прогресс.

– А где Любава? – спросил Аверин брата. Девушка не вошла в дом вместе с остальными.

Василь кривовато усмехнулся и поднес палец к губам. Потом подвел Аверина к окну. И показал на чинно прогуливающихся по аллее Любаву и Сергея Мончинского.

– Ничего себе… – удивленно выдохнул Аверин, – когда это они успели познакомиться?

– Сегодня утром. И всю дорогу Любава расспрашивала о «Сергее Дмитриевиче». А я о нем ничегошеньки не знаю.

– А Любава могла бы его знать. Они примерно в одно время учились. Но, видимо, вращались в слишком разных кругах. Все же Любава – графская дочь, а Сергей – сын военного.

Василь пожал плечами:

– Сейчас это не слишком важно. Ты хорошо его знаешь?

– Да. – Аверин снова посмотрел в окно. – Он мой друг, как и его див. Они вдвоем сейчас в столице. Ты же знаешь, что Владимир – Императорский див, а Сергей – Главный придворный колдун и хозяин Владимира? Правда, увы, временный. Скоро его заменят на колдуна высшей категории. Но Сергей однозначно останется в Омске и получит хорошую должность.

– Знаю. Этот ваш Императорский див держится с таким апломбом, что бедняга Анонимус каждый раз кривится, едва его завидев.

– Боюсь, что Анонимус не поэтому кривится. Владимир – тот самый див-шпион, что прятался у нас в парке. И он же пытался меня убить. По приказу… сам понимаешь кого. И я хочу попросить у тебя прощения за то, что не успел предупредить о визите ее высочества. В результате она свалилась как снег на голову.

– Ты знаешь… – Брат посмотрел на него совершенно серьезно. – Когда высочайшая особа свалилась нам на голову в прошлый раз, было намного хуже. Расскажешь, что сегодня произошло?

– Да, конечно… мне надо очень много рассказать… – Аверин помассировал пальцами виски, – сегодня столько всего случилось, – он переводил взгляд с брата на Кузю и детей и обратно. Собраться с мыслями было непросто.

Василь положил руку ему на плечо:

– Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. Кузя, можно сказать, вернулся с того света. Вам бы домой сейчас поехать, подальше от суеты…

– Я и сам будто вернулся с того света. И ты прав, домой очень хочется. Но ты посмотри на них…

Василь оглянулся. Миша сосредоточенно чесал Кузю за ухом.

– Миша и Вера заставляют его вспоминать. Будет лучше, если они поиграют немного.

– Думаешь, их можно оставить вот так? – Василь посмотрел с некоторым сомнением.

– Кузя не причинит им вреда.

– Тогда пойдем в курительную комнату, – брат улыбнулся и похлопал Аверина по плечу.

– Хорошо. Только мне еще надо позвонить по важному делу.

Домой Аверин приехал уже затемно. Выпустил из машины Кузю, и тот осторожно, крадучись, зашел во двор и принялся его обнюхивать так же, как и поместье.

Аверин вошел в дом, оставив дверь приоткрытой.

Что ж, черт побери, сказать Маргарите? Утром она увидит Кузю. И не только кота. Ведь экономка уверена, что «сын» хозяина погиб… Рассказать ей правду? Поймет ли она? Примет ли? Терять Маргариту не хотелось. И врать ей тоже.

Дверь скрипнула, на полусогнутых лапах зашел Кузя – и тут же шмыгнул под стол.

– Когда ты в первый раз посетил этот дом, ты вел себя намного увереннее… – с легкой усмешкой проговорил Аверин, но в груди что-то кольнуло. Вдруг не вспомнит? Вдруг никогда уже не станет прежним?

«Ну уж нет, – оборвал он себя. – Станет. В крайнем случае научу всему заново. Это Кузя, каким бы он ни был сейчас». Аверин много раз видел дивов, только что покинувших Пустошь. Для них естественны настороженность и страх. Иначе в Пустоши не выжить.

– Вот что, Кузя. Ты помнишь, где твоя комната? Сможешь ее сам найти?

– Мя-я… – раздалось из-под стола.

В комнате Кузи все осталось без изменений. Аверин запретил там что-либо трогать. Поэтому на своих местах было и постельное белье, и одежда по-прежнему висела в шкафу. И даже игрушки Кузи-кота лежали на тех самых местах, где их оставил хозяин.

– Отлично. Тогда я пойду спать, устал просто чудовищно.

– Мя-я…

Несмотря на страшную усталость, заснуть никак не получалось. Мучили дурацкие мысли: вдруг Кузя заблудился и не нашел свою комнату, и теперь сиротливо свернулся клубком в углу под креслом на веранде, даже не поняв, где ему следует спать. А когда Аверин начинал от усталости проваливаться в сон, мысль, что путешествие в Пустошь и возвращение Кузи ему просто приснились, заставляла вздрагивать и подскакивать на кровати. Наконец он провалился в забытье.

Но вскоре проснулся от приятного ощущения, что находится дома. Было темно, а из гостиной раздавался тихий шорох. Хлопнула дверца холодильника. И Аверин вдруг понял, что долгое время чувствовал себя в собственном доме чужим. И только сейчас словно бы вернулся.

Он встал, открыл дверь спальни и включил свет.

Кузя, завернувшись в одеяло, застыл возле кресла с широко распахнутыми глазами. К себе он прижимал батон, круг колбасы, сыр и бутылку сливок. Увидев хозяина, див бочком отодвинулся от кресла к окну, где так и стоял его любимый стул.