Демоническая погоня

ГЛАВА 2 Беглецы

Когда Лейла ударила по тормозам, раздался спокойный, как и прежде, голос Ди:

— Отличная работа.

Мурашки забегали по спине Лейлы не от жара и не от холода, но она ответила с неприкрытой враждебностью:

— Ты все еще здесь? Если не уберешься немедленно, я тебя догоню и убью.

Не обращая внимания на угрозу, Ди мягко заметил:

— Кто-то должен позаботиться о твоей ране.

— Не лезь… не в свое дело! — боль вынудила Лейлу захлебнуться последним словом.

Прижимая ладонь к правой стороне груди, сидящая на месте водителя девушка пошатнулась и рухнула. Кусок шрапнели, пробив днище боевой машины, попал в Лейлу.

Быстро подойдя к раненой, Ди легко поднял Лейлу и уложил ее в тени ближайшего дерева. Бросив взгляд на небо и на Убежище, охотник прислушался.

— Не идут, — буркнула левая ладонь дампира. — Ее семейка еще далеко отсюда. Что намереваешься предпринять?

— Не могу же я оставить ее так.

— Можешь поиграть в няньку для смертельно раненной и попозже. Наша цель — в стальном ящике, и сейчас она полностью обездвижена. Я предлагаю прикончить гада как можно скорее и доставить девчонку тетке. В конце концов, даже если красотка и была укушена, со смертью аристократа она снова вернется в обычное состояние. Клянусь, крошка будет безмерно довольна.

Лицо Ди на миг омрачилось.

— Довольна? Потому что снова станет человеком? Или потому что он…

— Ой, только не заводи снова свою волынку. Или по весне у тебя протекает крыша? Мы так близки к цели, и если приступишь немедленно, то прикончить вампира будет раз плюнуть. Сам знаешь, солнце скоро начнет садиться. А конкурентка пусть хоть сгниет.

Словно в подтверждение слов таинственного существа, голубизна небес слегка потемнела. В это время года закат наступал примерно в пять, а значит, Ди оставалось меньше двух часов.

Несмотря на это, Ди молча расстегнул комбинезон Лейлы. Ткань и раньше не скрывала соблазнительных упругих полушарий, а теперь они и вовсе обнажились, представ во всей своей красе. Плоть над правой грудью уродовали несколько рваных дыр; окровавленные раны уже почернели и распухли — словно зловещая саркома распространялась по белой коже.

Ди поднялся, достал из переметной сумы аптечку и снова склонился над девушкой. Но когда охотник открыл крышку коробки, в зрачках его плеснула тревога.

— Хе-хе-хе, — насмешливо прокаркал ехидный голос. — Я как раз пытался вспомнить, когда ты купил этот наборчик. Ты все время таскал его с собой и ни разу не воспользовался. Что ж, лекарства давным-давно пришли в негодность. Сплошные неприятности с теми, кто не может умереть.

— Верно, слишком верно, — монотонно пробормотал Ди, осматривая боевую машину Лейлы в поисках аптечки.

Обнаружив коробку, он на всякий случай поставил ее на пол самоходки, открыл — и тут же захлопнул.

— Что?

— Ничего. Абсолютно пусто.

— Значит, запасы не пополнить, а? Никогда не слыхал о столь беспечном охотнике.

Раны для охотников, можно сказать, являлись профессиональным риском, и замена медицинских препаратов была столь же важна, как и зарядка оружия. По прибытии в город или деревню охотник обязательно первым делом заглядывал в оружейную лавку и аптеку и только потом отправлялся в бакалею или в салун.

Но у Лейлы не оказалось лекарств. А она, как-никак, была младшей сестрой в семействе Маркус. Она и ее братья входили в число немногих охотников-ветеранов.

И снова Ди присел на корточки рядом с девушкой.

Дышала она слабо. Осколки, кажется, не повредили никаких внутренних органов, но, если оставить металл в теле, существовала опасность заражения токсинами, что привело бы к столбняку. В сущности, ткани вокруг входных и выходных отверстий уже распухли и налились багрянцем.

— Что собираешься делать? Сам знаешь, я работаю только на тебя. Не на людей.

— Знаю. Выбора нет — с людьми придется обходиться по-человечески.

Из своего боевого пояса Ди извлек нечто вроде шипа из заостренной толстой проволоки — и приставил острие к левой ладони.

— Это… ты чего?

— Если девушка умрет, во мне и в тебе будет дырка.

— Дерьмо. Ты мне угрожаешь?

Но прежде чем голос умолк, кончик иглы охватило бледно-голубое пламя.

Острие нагрелось быстро, став ярко-алым. Тогда Ди поднес левую руку ко лбу Лейлы. Огромные глаза девушки округлились.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Прижигаю рану. Ты почти не почувствуешь боли.

— Как мило с твоей стороны, — саркастически отрезала Лейла. — Не жди от меня благодарности.

— Не разговаривай.

Лейла дернулась от приближающейся руки.

— Не знаю, какой фокус-покус ты затеял, но будь я проклята, если позволю тебе лапать меня, пока я в отключке. Я хочу оставаться в сознании от начала и до конца. Распустишь руки — и, поверь, заплатишь по полной!

Проигнорировав угрозу, Ди опустил руку на горячий лоб.

— Нет! — сорвалась на крик девушка. — Остановись, прошу. Делай все так. Пожалуйста, — она уже умоляла.

В ее глазах, полных слез, Ди увидел давний страх и застарелую боль.

Он молча отвел руку, оторвал рукав своей рубахи и сунул жгут между зубов Лейлы. Анестезии у них не было. Тряпка не давала девушке откусить собственный язык. На этот раз она не стала возражать — лишь кивнула, безмолвно благодаря его.

Раскаленная игла соприкоснулась с кожей. Теперь только едкий запах и глухие стоны нарушали безмятежность весеннего вечера.

Тьма сгустилась вокруг него. Он открыл глаза.

Ничто не могло сравниться с чувством, когда заклятие, сковывающее каждую клеточку твоего тела, отступает, как морская волна. Больше всего он любил эти моменты.

Он бросил быстрый взгляд в сторону. Рядом, на краешке кровати, тихо сидела девушка. Создавалось впечатление, что она не пошевелилась с тех пор, как опустилась на простыню. Личико, подобное полураспустившемуся бутону, повернулось к нему.

— Что-то не так? — спросил он, не спеша покидать застеленную шелком постель.

На щеке девушки он заметил дорожки слез.

— Снаружи кто-то есть.

— Ох. Уже? — В напряженном голосе звучала непоколебимая самоуверенность.

Не важно, сколь искусен охотник на вампиров, — никто не сравнится с аристократом, поднявшимся во мраке.

Легко шагнув на стальной пол, он взглянул на дверь. Что за серебристая нитевидная полоса перечеркнула пол? Осознав, что это лунный свет, просочившийся в трещину над дверью, он повернулся к девушке.

— Днем кто-то проделал это мечом, — сказала она. — Наверное, охотники, нанятые отцом…

Разглядев нечто, лежащее на прикрытых подолом голубого платья коленях девушки, мужчина нахмурился. Это был изящный серебряный кинжал. Майерлинг носил его на поясе. Каким образом она собиралась использовать его? Краткий миг размышлял аристократ об оружии, но потом шагнул к настенным видеомониторам — проверить ситуацию снаружи.

К тому моменту, как Ди сперва прижег, а потом вскрыл все до единой раны, стерилизуя поврежденную кожу вновь и вновь раскаляемым шипом, Лейла наконец отключилась.

— Бóльшая часть ее мучений окончена, — произнес голос. — Но бактерии уже обосновались в теле. Скоро девчонку затрясет неслабая лихорадка. Если она справится с жаром, то сможет отдохнуть спокойно. Ну, ты зашел уже далеко, можешь сделать и следующий шаг. Ухаживай за ней на последнем этапе.

И виду не подав, что он услышал этот преисполненный отвращения голос, Ди продолжал поглядывать то на Убежище, то на быстро темнеющее небо. Когда же воткнутая в землю игла остыла, охотник убрал шип в кармашек на поясе и поднялся со словами:

— Он может выйти в любую минуту.

— Ты так спокоен, — возмущенно заметил голос. — Хочешь сказать, что, чуть только он появится, ты прекратишь лечить ее? Сбежишь, как какой-нибудь трущобный шарлатан? — Но вдруг голос неожиданно оборвался.

Ди шагнул вперед. Как заторможенный поток голубого света, дверь Убежища бесшумно втянулась. Оглянувшись, Ди посмотрел на Лейлу. А во взгляде, вновь вернувшемуся к стальной коробке, уже пылал мрачный огонь. Величайший охотник на вампиров был готов встретиться с врагом. Овеваемый ночным ветром, раскинувшим полы черного плаща, Ди зашагал вниз по склону.

Долго ждать не пришлось. Шесть вороных лошадей одна за другой появились из проема. Сперва показалась черная лакированная карета. Механизмы Убежища успешно завершили ремонт в течение дня.

С места возницы сверху вниз на Ди безмолвно взирал молодой человек в черном.

— Прочь с дороги, — наконец уронил он до странности мягким голосом. — Пусть ты и подонок, назначающий цену за людские жизни, я не желаю участвовать в бессмысленном и смертельном обмене.

Тень странных чувств промелькнула в глазах Ди, — впрочем, промелькнула очень быстро.

— Я заберу девушку, — лишенным эмоций голосом сообщил он.

Глаза Майерлинга налились кровью.

— Я взял ее, потому что захотел, — заявил вампир. — Попробуй сделать то же самое. Если собираешься сразиться с аристократом посреди ночи — то вперед.

Тьма отвердела. Краски, освещение — все осталось прежним, но пространство между двумя противниками как будто внезапно заледенело.

Тишину разорвал четкий щелчок. Даже не заржав, шестерка подхлестнутых коней дружно ударила копытами. Собирались ли они растоптать ничтожного охотника или заставить его отступить, но дикий рывок скакунов неожиданно завершился резкой остановкой в нескольких ярдах от Ди.

Кто-то испуганно закричал:

— Майерлинг!

Едва успев понять, что голос этот принадлежал сидящей в карете женщине, Ди, подобно сказочной птице, взмыл в воздух. Тревога в голосе жертвы Майерлинга смутила его. Он замешкался на долю секунды, прежде чем обрушить удар на голову врага.

Искры брызнули во все стороны, точно рассыпавшиеся бриллианты, с мелодичным звоном. Молодой аристократ — Майерлинг — остановил смертоносный удар Ди тыльной стороной левой руки, защищенной стальными доспехами.

Уклонившись от трех воющих молний, метивших ему в грудь, Ди мягко опустился на землю с другой стороны кареты.

Невидимые лучи устремились с крыши коляски к Ди. И от Ди — к крыше. Сверхчеловеческие силы столкнулись — и захрапели лошади, и карета дико закачалась.

Длинные когти выступили из кончиков пальцев правой руки аристократа. Но нет, не простые когти — иссиня-черные, они блестели, как сталь. С приближением опасности ногти вампира превращались в кинжалы.

— Столь совершенный облик, и такое мастерство… я слышал о тебе прежде. Ты носишь имя, при звуке которого бледнеет любой аристократ. Значит, ты Ди… — с восхищением и страхом произнес Майерлинг.

— Я тоже слышал о тебе, — спокойно ответил Ди. — Слышал о молодом лорде, известном добротой к своим подданным, — возможно, единственном среди аристократов. И звали его Майерлинг, в этом я абсолютно уверен.

— Мне всегда хотелось встретиться с тобой. Так или иначе.

— Что ж, встреча состоялась, — откликнулся охотник. — Я перед тобой…

— Ты не отпустишь нас? Я ничего не сделал людям.

— Скажи это отцу, которого ты превратил в себе подобного, прежде чем украсть его дочь.

Горе исказило лицо Майерлинга.

Напряжение, сковывавшее тело Ди, внезапно исчезло.

Копыта коней взрыли землю, повинуясь громкому крику «Хай-я!». Миновав Ди, карета понеслась вверх по склону.

И Ди уподобился ветру.

Шестерке скакунов не удалось обогнать охотника.

На вершине Ди поравнялся с экипажем. Его правая рука потянулась к дверце кареты — и вдруг остановилась. Понаблюдав некоторое время, как экипаж исчезает вдали, Ди развернулся и направился к роще. К той, где лежала Лейла.

— Что, примчался на зов? — поинтересовался привычный странный голос. — Сдается мне, глухота — это не так уж и плохо. Будь ты тугоухим, мы бы уже покончили с паршивой работенкой!

Ди присел и положил руку на лоб Лейлы, пылающий, как костер. Усыпанное каплями пота лицо искажала боль. И жар, и муку породила инфекция. Безжалостная лихорадка уже началась.

Не медля и не колеблясь, Ди стащил с Лейлы одежду, и, когда ее прекрасное обнаженное тело вытянулось на зеленой траве, левая рука удивленно воскликнула:

— Ого! Похоже, у этой малышки была чертовски тяжелая жизнь.

Всю кожу Лейлы, от налитых грудей до мускулистых бедер, от живота до спины, покрывали шрамы от бесчисленных, зашитых кое-как ран. Немудрено — ведь эта девушка жила на бойне под названием Фронтир.

Не выказывая ни малейших чувств, Ди накрыл Лейлу своим телом.

Глухо вскрикнув, девушка прильнула к широкой груди дампира. Спекшиеся от жара губы дрожали, раз за разом невнятно повторяя одно и то же слово. Короткое слово, но именно оно остановило руку Ди, не дав охотнику прикоснуться к дверце кареты.

Когда часом позже жеребец Кайла Маркуса остановился на вершине холма, там не было никого, кроме его сестры, завернутой в одеяло и мирно сидящей на своем месте в боевой машине.

Еще через полчаса показались автобус, которым управлял Боргов, и Нолт, скачущий рядом.

Кайл торопливо перенес Лейлу в экипаж. Брат с сестрой, должно быть, были очень близки. На Кайле просто лица не было.

— Она… с ней все будет в порядке, да, братец? — заикаясь, выдавил он. — Дай ей что-нибудь, все равно что.

Боргов враждебно наблюдал, как брат борется со слезами, но тем не менее взял Лейлу за руку, посчитал пульс, пощупал лоб, проверяя, нет ли жара, и удовлетворенно кивнул.

— Она в порядке. Я еще проверю ее внутренние органы и кровообращение сканером, но беспокоиться не о чем.

Кайл облегченно вздохнул и сполз по стене на пол. Посмотрев на него сверху вниз, великан добавил:

— Вот какое дерьмо случается, когда вы прячетесь за моей спиной и посылаете вперед одну Лейлу.

— Знаю. Можешь потом порезать меня на ремни, плевать. Но как думаешь, кто из них так отделал Лейлу?

Младший Маркус свирепо ощерился и сразу стал прежним. Он злобно сверлил глазами пустоту, даже не замечая слюны, текущей из уголка его рта. Кайла трясло.

— Ну, вероятно, не тот, кто ухаживал за ней. А значит, возможно, никто. Ты же не думаешь, что столь мягкосердечный тип сумел бы долго прожить во Фронтире.

— Не важно! — исступленно выпалил Кайл. — Не важно, кто из них сотворил это. Я найду их обоих и искромсаю в клочья. Отрежу руки и ноги и затолкаю кое-куда. Заткну им рты их же дымящимися кишками.

— Поостынь, — одернул его старший брат. — В любом случае, ты уверен, что рядом с Лейлой никого не было? Судя по ее ранам, она заработала их часа три-четыре назад.

Дверь открылась, и в щели показалась голова Нолта.

— Мы нашли следы кареты. Совсем свежие. Коляска проехала тут где-то за час до нашего появления, парни. И еще кое-что — отпечатки конских копыт.

— В таком случае те двое, должно быть, встретились здесь. И похоже, дело еще не закрыто…

Мрачно кивнув в подтверждение собственных слов, Боргов приказал Нолту позаботиться о Лейле и Гровеке. Затем он заглянул в свою комнатенку, расположенную в задней части автобуса, и вернулся на водительское место с тряпичным свертком, в котором явно было нечто важное.

— Есл уж я видел лицо Ди, то смогу его засечь, — пробормотал он, размотал тряпицу и достал серебряный диск диаметром около полутора футов.

Поставив пластину на маленькую стойку в самом центре приборной панели, Боргов бросил взгляд за окно, на восходящую луну — круглую, почти полную. Облака скрывали ее края, и луна напоминала траченное червями яблоко.

Великан опустился в кресло, тяжко закряхтевшее иод его весом. Затем Боргов скрестил руки на груди и уставился на вертикально установленную серебряную пластину так, словно намеревался просверлить ее взглядом. Прошла минута, затем другая.

Кайл не отходил от постели Лейлы, и когда Нолт заглянул в каморку, расположенную рядом с кабиной водителя, то заметил, что пот катится градом не только со старшего брата, но и с младшего.

А потом серебристая поверхность диска замутилась, словно и ее затянули облака, и на поверхности пластины возникла фигура молодого человека в черном, сидящего верхом на лошади.

Это был Ди. Повернувшись в сторону наблюдателей и сказав что-то, он натянул поводья и исчез в чаще.

Братья видели запись вчерашнего вечера, тот момент, когда Ди разговаривал с ними после боя с вампирами-горожанами. А если люди или вещи выглядели немного по-другому, то это из-за того, что их образы были взяты из памяти Боргова. Этот человек умел проецировать собственные воспоминания на серебряную пластину! И все же, несмотря на восхитительную демонстрацию способностей, которые кое-кто мог бы назвать чудом или колдовством, Боргов упорно вглядывался в луну в небесах налитыми кровью глазами. Нет, не в луну, а в скопище облаков под ней. Лунный свет, пробиваясь сквозь тучи, окраишвал их края синим.

Ни луна, ни облака ничуть не изменились, или, по крайней мере, так казалось в первую секунду. Затем центральные тучи точно слабо засветились изнутри. Мгновение на серых боках извивался человеческий силуэт, а потом картинка стала четкой. Кто-то скакал на лошади по черной дороге.

Основываясь на воспоминаниях о Ди, Боргов, пользуясь серебряным и лунным дисками как проекторами, добился появления на облаках настоящего, теперешнего Ди.

Удаляющаяся фигура, которая, казалось, смотрит на них сверху вниз с высоких небес, как две капли воды походила на Ди, скачуще го сейчас по дороге в нескольких десятках миль от братьев.

Они мчались во весь опор уже добрых два часа после того, как оставили Ди глотать поднятую каретой пыль; и вот когда Майерлинг увидел, что дорога следующие двенадцать, а то и больше миль тянется ровно, он покинул место кучера и ловко проскользнул внутрь экипажа.

Когда вампир затворил дверь, оказалось, что в карету не проникает ни малейший звук из внешнего мира. Девушка, подобная распускающемуся ночью цветку, сидела в кожаном кресле.

На полу лежал пушистый ковер, стены и потолок скрывались под тяжелыми шелковыми занавесями. В старину на складном золотом столике, который словно бы вырос из стены, стояли бы лучшие и редчайшие напитки, и эта дюжина миль по залитой лунным светом дороге пролетела бы незаметно. Но, стоило приглядеться, ковер оказывался выцветшим и потертым, в шелке зияли прорехи, и ни одна серебряная тарелка не украшала стол. Да и сам столик был изрядно расшатан.

Эта модель кареты была последней, оснащенной магнитными стабилизаторами, удерживающими пассажиров в безопасном положении, даже если экипаж перевернется.

По мановению руки Майрелинга внутреннее пространство кареты осветилось.

— Почему ты не включила свет? — спросил он. — Пусть эту развалюху и пора давным-давно отдавать на слом, лампочки тут, по крайней мере, еще горят.

Он улыбнулся, обнажив зубы немыслимой белизны. Ободренная его улыбкой, она ответила тем же. Но ее улыбка была подобна зыбкому миражу в пустыне.

Аристократ попытался вспомнить, когда он в последний раз видел милое личико безмятежным, смеющимся, — и безуспешно. Возможно, этот образ существовал лишь в его воображении.

— Мне все равно, — ответила девушка. — Если ты живешь в темноте, то и я желаю того же.

— Уверен, при свете солнца ты еще красивее. Хотя я еще и не видел тебя при нем, но непременно увижу, — добавил он, присаживаясь напротив красавицы.

— Думаешь, мы всегда будем в дороге? — нерешительно спросила девушка.

— А ты думаешь — нет?

— Нет, — она покачала головой. Впервые с тех пор, как вампир забрал ее из деревни, дочь старосты показала, что она чувствует. — Мне будет хорошо где угодно. Пока я с тобой, мне все равно, где жить — хоть в пещере среди скал, хоть в каком-нибудь подземном мире, где я никогда больше не увижу дневного света.

— Не важно, где мы окажемся, охотники все равно придут, — сокрушенно произнес юноша. — Твои соплеменники просто не будут счастливы, пока не уничтожат все вокруг. Но ты, конечно, ничуть на них не похожа.

Девушка промолчала.

— Теперь нигде на земле нам не будет покоя. Долгое путешествие в глубины пространства… — Он резко оборвал фразу. — Возможно, для тебя это уже слишком?

— Нет.

— Хорошо. Быть может, ты и не выйдешь из игры в самом начале. Хрупкому тепличному цветку не выжить в губительной дикой природе. По доброте своей ты потворствовала моему замыслу. Но если пожелаешь, пути наши разойдутся.

Белая рука девушки крепко сжала бледные пальцы вампира, прекрасная головка чуть качнулась из стороны в сторону.

— Я хочу попытаться. Добраться до звезд.

Ох, кто же мог знать, что предпринятое этой парой путешествие не злодейское похищение, а полет двух обезумевших от любви сердец? Молодой вампир-аристократ и женщина-человек, связанные не страхом и презрением, а узами взаимной страсти, которые безнадежность делает лишь еще более крепкими. Беспримерный случай — девушка, взятая из деревни, все жители которой были превращены в вампиров, осталась нетронутой и незапятнанной, без единой дырочки на шелковистой коже.

Для аристократов вовлечение в компанию человека — один из способов прокормиться. Приятно, если при этом внешность жертвы радует глаз. Также приятно им бывает насилие над сопротивляющейся жертвой.

Майерлинг не делал ничего подобного. Он только вывел девушку из дома, за руку проводил ее к карете — и все. Он не прибегал ни к морочащим голову заклятиям, ни к завуалированным угрозам расправиться с семьей, чтобы принудить красавицу уступить. Девушка тихонько выскользнула из дома по собственной воле.

Время от времени такое случалось. Между людским и сверхъестественным мирами пролегали мостки, но были они слишком уж шаткими, и обычно влюбленную пару изгоняла вооруженная камнями разгневанная толпа. Так произошло и сейчас.

Раса вампиров почти полностью вымерла, а девушка утратила мир, в который могла бы вернуться, так куда же было податься этим двоим несчастным? К звездам.

Майерлинг вскинул голову.

— Что?

— Ничего, — ответил он. — Кажется, рассветет сегодня рано. Если мы собираемся проскакать еще немного, мне придется присмотреть за лошадьми.

Поцеловав девушку в щеку, Майерлинг тенью скользнул на место возницы.

Но первого взгляда аристократа удостоилась не шестерка несущихся вперед коней, а тьма, раскинувшаяся за каретой. Где-то вдалеке цокали копыта.

— Так скоро, — пробормотал вампир. — Это Ди, не так ли?

Щелкнул и опустился на конский круп хлыст. Окружающий пейзаж пролетал мимо размытыми полосами. Однако от внимания аристократа не укрылось то, что стук копыт неуклонно приближается.

— До реки всего ничего, — продолжил тихую беседу с самим собой Майерлинг. — Услышь меня, о дорога, лежащая между ним и мной. Заклинаю, дай мне всего десять минут.

— Ох. Он наконец нагоняет, — сказал Нолт. На облаке, приковавшем его взгляд, перед Ди замаячила маленькая светящаяся точка. Свет, без сомнения, лился из окон кареты. — Дадим ему еще пять минут. Не важно, кому достанется приз, сливки так или иначе снимем мы. Ну, что ты покажешь нам дальше, братец?

Нолт спросил — и осекся, заметив, что старший брат полностью сосредоточен на зеркале и не видит и не слышит ничего иного.

Магия позволяла ему вызывать на лунном лике, недосягаемом для всего сущего на земле, определенную сцену и отражать ее на облачной завесе. Это требовало напряжения. Тело Боргова выглядело съежившимся, словно мумия.

Когда же Нолт вновь взглянул на сотканный из туч экран, то приглушенно вскрикнул от удивления. В какой-то момент несущийся навстречу Ди ландшафт украсился одинокими горными пиками.

— Ого, братец, а как насчет того, чтобы устроить небольшой обвал или что-то вроде и похоронить ублюдков?

Наконец пронзающий тьму взгляд Майерлинга засек черного всадника. Полы его плаща развевались на ветру, подобно раскинутым крыльям зловещей птицы.

Сможет ли он встретиться с этим противником на равных и победить? Несмотря на присущую аристократам самоуверенность, тревога, притаившаяся в сердце вампира, приподняла свою безобразную черную голову. Они сошлись всего на какую-то долю секунды, но сила и острота зависшего над головой клинка Ди слишком живо напоминала о себе болью в левой руке. Онемение только-только начало проходить. А чего стоит ужас знакомства с мечом, способным отразить лазерные лучи? Вот этот ужас и мучил аристократа.

Охотника на вампиров Ди нельзя недооценивать.

Глаза Майерлинга засверкали алым. Из пальцев правой руки, сжимающей хлыст, выдвинулись кривые черные когти.

Ветер зарычал, словно в предвкушении новой смерти. Впереди показался деревянный мост. Зажурчала бегущая вода. Течение, похоже, было сильным.

Майерлинг опустил взгляд, быстро наклонился и вытащил из ящика, притулившегося у облучка, пару черных цилиндров. Это были молекулярные вибробомбы, снабженные таймером. Мощные вибрации сводили на нет энергию сцепления мельчайших частиц, и любое вещество превращалось в пыль.

Карета с грохотом двинулась по мосту. Преодолеть предстояло футов шестьдесят. А в тридцати футах под бревнами бежала белая лента. Быстро. Очень быстро.

Едва перебравшись на ту сторону, вампир остановил экипаж, повернулся — и зубами выдернул предохранитель вибробомбы. Не слишком приличествующее аристократу оружие.

Ди въехал на мост секунд через пять — и, не медля, поскакал по бревенчатому настилу.

Он не подумал, что поступает глупо. Охотник, должно быть, обладал безмерной самоуверенностью. К тому же до этого дня он не знал поражений.

А значит, иного выхода у Майерлинга не было.

— Я надеялся разобраться с тобой, как мужчина с мужчиной, один на один, — пробормотал он, внимая грому подкованных железом копыт. — Посмотрим, как тебе понравится это, Ди…

Но в тот миг, когда он занес руку для броска, перед глазами вампира сверкнула молния. Она ударила внезапно из черной массы туч, скрывшей небо, попав точнехонько в верхнюю точку арки моста — и в дорогу прямо перед Ди.

Сноп искр рассыпался по бревнам. Как мог охотник избежать десятифутовой дыры, вдруг разверзшейся под копытами его коня? Ноги лошади тщетно забили воздух, и Ди, все в той же грациозной позе наездника, полетел вниз головой навстречу яростной пенной стремнине.

— Ты сделал это! — выкрикнул Нолт, и тут же иссохшее тело Боргова тяжело рухнуло навзничь.

Кайл вяло высунулся из окна — посмотреть, что за суматоха.

— Что случилось? — Он взглянул на небо, но облачный экран пропал вместе с сознанием Боргова. — Ох, братец, ты опять за свое? Знаешь же прекрасно, каждый такой фокус отнимает у тебя три года жизни.

Уловив насмешку, старший брат выдавил, запинаясь:

— Он упал в реку. Дампиры плохие пловцы… Нолт, найди его и прикончи.

Несколько минут спустя Боргов проводил взглядом брата и приказал Кайлу сесть за руль, а сам отправился в спальню дать отдых усталым костям. В тесной комнатенке у стен громоздились двухъярусные кровати его братьев и сестры, его же постель — одиночная, естественно, — располагалась в самом хвосте автобуса.

Он пробирался по узкому проходу, стараясь ступать как можно тише, когда его усохшую, но все еще внушительных размеров руку стиснули ледяные пальцы. Боргов оглянулся.

Белая, болезненно тонкая рука потянулась к гиганту с правой нижней койки.

— Эй, я и не знал, что ты проснулся. Извини, если этот идиот Нолт потревожил тебя своими воплями.

Интересно, а где обычно старший Маркус скрывал этот ласковый голос?

Человек на кровати перевернулся, хотя движение явно причиняло ему боль. Худоба укрытого несколькими одеялами тела вызывала мучительную жалость.

— Прости, брат… уже и свой вес мне не выдержать… — А этот голос был надтреснутый и слабый.

Боргов не ответил, только покачал головой. Бычья шея затрещала.

— Не болтай ерунды. Нас четверых более чем достаточно, чтобы справиться с любым. Лежи спокойно, отдыхай. — Он погладил тонкую руку, и та вновь нырнула под одеяла. — Ну, — добавил Боргов сочувственно, — похоже, припадков у тебя покамест не ожидается, а?

Больной высунулся из-под одеял.

— Со мной все будет в порядке, — прошептал он. — Думаю, я смогу себя контролировать.

Он улыбнулся. Только старший брат мог понять, что это улыбка. Страшно было смотреть на изможденное лицо со впалыми щеками, мутными глазами, утонувшими в провалах глазниц, землистыми губами, меж которых просачивались глухие слова и слабое дыхание. Бессильное тело принадлежало Грову, немощному младшему брату, упомянутому Нолтом при первой встрече с Ди.

Однако, если бы Ди довелось увидеть черты этого живого трупа, охотник наверняка безмерно бы удивился. Лицо Грова, по-детски невинное, принадлежало тому самому юноше, который одним ударом уничтожил толпу атакующих вурдалаков, а потом исчез без следа.

Майерлинг почти рассеянно наблюдал, как грязный поток под мостом в считаные секунды проглотил и уволок его грозного преследователя. Он не заметил, что девушка отодвинула непроницаемые для света занавески и высунулась из окна.

— Что случилось?

Повернувшись на звук встревоженного голоса, аристократ ответил:

— Ничего. Одним поводом для беспокойства меньше.

При виде огня и черного дыма над оставшимся позади мостом лицо девушки омрачилось.

— Что… — выдохнула она. — Это ты взорвал мост?

Майерлинг промолчал. Он чувствовал, что тут поработал новый неприятель.

Не молния расколола толстые бревна, а разрушительный энергетический луч иного происхождения. Даже сейчас рой из почти двух тысяч спутников, снабженных лучевым оружием, продолжал кружить на геостационарной орбите в двадцати двух с половиной тысячах милях над Землей. Некоторые из них правительство направляло на подавление мятежей, но по большей части спутники принадлежали частным лицам. И каждый такой сателлит, созданный человеческими руками, мог генерировать лучи смерти, радикально отличающиеся от природной энергии, порождаемой грозами. Судя по точности выстрела и по тому, что целью являлся, по-видимости, только Ди, стрелял человек, несомненно испытывающий антипатию к охотнику. Это было очевидно; но те, кто мог бы желать помочь Майерлингу, давным-давно опочили.

Так что это, скорее всего, был другой охотник. Враг, которого надо бояться, пусть и по иным причинам. Но один ли он?

В очередной раз пронзив беспредельно холодным взглядом серебряную змею потока, Майерлинг вновь повернулся к девушке.

— Будь уверена… пройдет не более двух ночей, и мы окажемся у врат к звездам. Спи спокойно. Расслабься, и во всем доверься мне.

Когда же красавица, кивнув, исчезла в глубине кареты, Майерлинг посмотрел на луну и пробормотал:

— Еще два дня… но рассвет уже близок. Интересно, встречусь ли я с новым противником до конца пути?

Даже течение, способное раскалывать утесы, зайдя столь далеко, теряет свою свирепость и, ударяясь о далекий берег, уже не скалит клыки.

Река расширилась, там и тут сверкала серебристая чешуя рыб, выпрыгивающих из воды, чтобы поцеловать лунный луч, да искрилась рябь на черной глади. Прозрачная вода не скрывала дна, и время от времени вверх по течению проплывали гигантские, внушающие ужас змееподобные существа.

Всадник остановился на тропе, бегущей вдоль самого берега, и пробормотал:

— Ну вот, похоже, это где-то тут.

Это был Нолт Маркус. По приказу Боргова он должен был найти и уничтожить Ди. Охотник считал, что близок к цели.

Отсюда до моста было мили две. Над хребтами восточных гор уже брезжила голубизна грядущей зари, но саван тьмы был еще прочен и черен.

Оглядываясь по сторонам, Нолт потянулся к верному шестигранному посоху.

— Не думаю, что обнаружу его ниже по течению. Не мог ублюдок выбраться живым! — Маркус громко хохотнул. — Да и где дампиру справиться с такой стремниной…

В голосе Нолта недаром звучала досада — так называемые дампиры обладали многими сверхъестественными свойствами. Отпрыски аристократов-вампиров и людей, они унаследовали ряд сильных и слабых сторон обеих рас. От аристократов дампиры получили способность исцеляться от ран, смертельных для человека. С другой стороны, днем дампиры теряли около семидесяти процентов своей силы, терзались неутолимой жаждой крови, будучи голодны, и вдобавок ни один из них не умел держаться на плаву.

В начале эры Великого Восстания Человечества этот недостаток аристократов считался одной из немногих удобных возможностей избавиться от них. Однако, когда стало ясно, что утопление дает не столь гарантированные результаты, как колья и солнечный свет, оно как-то вышло из моды. Погружение под воду вело к остановке сердцебиения и прекращению всех восстановительных процессов, но с наступлением ночи или вливанием свежей крови эти эффекты сходили на нет.

Впрочем, если лишить вампира живительной пищи или же ночной тьмы, он, утонув, не в состоянии оправиться. Другими словами, после погружения впавшего в кому аристократа можно предать огню или навечно закопать в глубокую могилу. Таким образом, с учетом уязвимости утопленных аристократов, бегущая вода до сих пор служила людям добрую службу.

Вот что имел в виду Боргов, приказывая Нолту «прикончить его».

— Был бы рад доставить тебе удовольствие.

Нолт оцепенел — впрочем, лишь на мгновение. Шестигранный посох стремительно рассек воздух за его спиной. Размытой коричневой дугой мелькнула правая рука Маркуса. Как ни странно, грозное оружие со скоростью света описало полный круг. К тому же шестигранный жезл вытянулся почти вдвое, стремясь добраться до места, откуда исходил звук.

Однако, когда Нолт повернулся, обескураженный тем, что удар пришелся в пустоту, шест в его руках снова стал обычных размеров.

— Вы обладаете необычным мастерством, сэр, — стальным голосом произнес юноша, чья красота вызывала оторопь, с верхушки гигантской каменной глыбы, громоздящейся возле дороги.

Новая коричневая молния стала ему ответом. Место, куда она ударила, словно взорвалось, но Ди, подобно сказочной птице, взмыл в воздух среди гранитных осколков. Укрылся ли от его ледяного взгляда глубокий след, оставленный посохом на валуне?

Шест рассек камень почти алмазной твердости с такой легкостью, будто это была мягкая глина, и легко изменил направление, метнувшись к Ди, парящему над землей.

В правой руке Ди что-то блеснуло. Коричневую дугу встретила серебристая вспышка, раздался глухой стук. Не давая Нолту времени для второй атаки, Ди, едва опустившись перед вто рым по старшинству братом семейства Маркус, полоснул клинком сверху вниз.

Нолт все это время испытывал страх перед безжалостным мечом дампира. Охотник отступил и ткнул вновь выросшим посохом прямо в лицо Ди. И хотя казалось, что дампир не пошевелил и мускулом, Нолт промахнулся на долю дюйма: молодой охотник снова подпрыгнул.

Последовал боковой удар. Клинок, который мог бы разрубить наискось лицо Нолта, снова встретил на своем пути жезл, и противники отпрянули друг от друга.

Нолт нацелил конец посоха в грудь Ди. Он задыхался. Худшие его страхи сбывались. Тонкий красный ручеек сбегал со лба охотника, перечеркивая лицо и расширяясь к подбородку.

Однако не рана так испугала Нолта. Его шестигранный посох со стальным стержнем внутри, который мог отразить высокомощный лазерный луч, потерял около фута с одного конца. Осознав, что кусок этот отрублен мечом Ди, Нолт как-то поутратил боевой пыл.

— Сукин ты сын, — прорычал он, наконец обретя дар речи. — Так, значит, выходит, ты не простой дампир, верно?

— Я дампир, — ответил Ди, не меняя позы. Губы Нолта искривились в ухмылке:

— Неужели? Это были цветочки, как насчет ягодок?

И посох, описав круг, ударил оземь. Со скручивающим кишки рокотом пятачок почвы около ярда в диаметре осел, но провал являл собой не обычную яму. Как по волшебству, канава глубиной в фут потянулась прямо к реке.

Готовый к новому нападению, Ди следил, как осыпается земля, превращаясь в ров. А реку тем временем обуяло безумие. Поравнявшись с канавой, волны набирали немыслимую скорость, бились о берега и вздымались, словно живые. Секунда, и вода хлынула в пространство между противниками, залив пару сперва по щиколотки, а потом и по колени.

— Ну как, дампир? Можешь двигаться? — с улыбкой поинтересовался Нолт и победно подмигнул. — Я, знаешь ли, имел дело с вашей породой. И разбирался с ними именно так. Когда хоть часть дампира намокает, он весь становится чертовски неуклюж, точно?

Ди не шевелился. Возможно, он и вправду окаменел.

— Умри, мерзавец! — закричал Нолт и ринулся вперед, поднимая сапогами фонтаны брызг.

Крепко стиснув нижний конец посоха, он замахнулся для удара, собираясь размозжить Ди череп.

Черная молния ударила снизу. Опережая посох, заплясала она над головой Нолта. Послед ним, что увидел Нолт, была густая жижа, тянущаяся к нему, точно щупальца некоего хищника, прильнувшего к черным сапогам Ди.

К тому времени как Нолт, рассеченный клинком Ди от макушки до подбородка, рухнул на землю, он уже не дышал. Над трупом поднимался кровавый туман.

Не удостоив и взглядом тело Нолта, Ди зашагал к камням, из-за которых появился. Там его ждала лошадь. Глаза взлетевшего в седло охотника были, как всегда, холодны. Но неужели в них проскользнула и грусть?

— Беги, если хочешь, — прошептал Ди, глядя на реку. — Я все равно настигну тебя.

Тихие слова повисли в воздухе. Лошадь охотника без колебаний шагнула с берега. Река была отнюдь не мелкой — вода могла бы дойти до пояса всадника.

Случись тут сторонний наблюдатель, он подумал бы, что лошадь несется прямо по волнам. Сделав огромный прыжок, животное, почти не замочив копыт, продолжило скакать дальше но поверхности воды, расплескивая белую пену.

Едва ли тут имелось много валунов, погруженных под воду всего на дюйм, но, видно, Ди обладал способностью за долю секунды найти их и умело, от камня к камню, направить лошадь к цели — другому берегу.