Демоны райского сада

Глава 2

Комната, в которую Лизу ввел Денис Люблинский, была похожа на гримерку артистов. Большое зеркало с лампочками подсветки, мягкое кресло перед ним, приоткрытая дверь гардеробной, несколько шкафчиков у стен, еще пара небольших кресел и круглый столик с графином коньяка и парой стаканов. После непостижимой роскоши, которую Лиза увидела в доме Ольги, эта комната казалась не просто скромной, а вовсе аскетичной.

Навстречу Лизе и Денису поднялась с кресла полная высокая блондинка. Движения ее были изящны, и Лиза сразу окрестила ее про себя «пожилой кошкой».

– Лиза, познакомься, это Аля Войнович – личный стилист Ольги Александровны, – представил женщину Денис.

Лиза протянула женщине руку:

– Лиза! То есть… Ольга.

Лиза растерянно покосилась на Дениса.

– Аля все знает, – сказал он. – Только она, я и вы.

«Пожилая кошка», усмехаясь ярко накрашенными губами, пожала пальцы Лизы.

– Очень приятно, – сказала она. – Чувствуйте себя здесь как дома. Но не забывайте, что вы в гостях.

– Об этом я помню постоянно, – заверила ее Лиза Антипова. – Куда мне сесть?

– Вот сюда.

Лиза села в указанное кресло и взглянула на свое отражение.

Аля сняла с головы Лизы шапочку и провела ладонью по ее химическим рыжеватым кудряшкам.

– Кто это с вами сделал? – спросила она.

– Что сделал? – не поняла Лиза. – Прическу?

– Это что угодно, только не прическа. Если бы ваш парикмахер обрил вас налысо, он бы поступил более гуманно.

– У нас в городе все так носят, – пожала плечами Лиза.

– Что за город?

– Новостройск. А вам зачем?

– Чтобы знать, куда не приезжать. А то занесет нелегкая – и привезут меня на носилках в местную реанимацию с сердечным приступом. Простите, забыла уточнить: у вас там хоть больница-то есть?

– В Новостройске? Конечно. Но вам она не понадобится.

– Почему?

– Если вы свалитесь с сердечным приступом посреди улицы, вас вряд ли отвезут в реанимацию, – сказала Лиза. – Раненых у нас просто добивают. А трупы съедают медведи.

Несколько секунд Аля удивленно смотрела на абсолютно серьезное лицо Лизы, затем перевела взгляд на Дениса, который едва сдерживался от смеха.

– А девушка с чувством юмора, – усмехнулась Аля. – Итак, что я должна сделать?

– Ты должна превратить ее в Ольгу Князеву, – ответил Денис.

– Ты думаешь, что я специалист по превращению гусениц в бабочек?

– Аля!

– Ладно, прости. Я сегодня весь день мучаюсь похмельем, поэтому злая как собака.

– Опохмелись.

Аля наморщила нос:

– Опохмеляются только алкоголики. – Она взглянула Лизе в глаза: – Ну что, моя милая, готовы стряхнуть с себя кокон и стать бабочкой?

– Только если вы не собираетесь превращать меня в моль!

Аля хмыкнула:

– Да мы с норовом!

– Аля! – сердито осадил ее Денис.

– Денис, я на нее не обижаюсь, – мягко проговорила Лиза.

– Ты слышал, Люблинский? Она на меня не обижается. Так что выйди за дверь и покури бамбук, пока я буду делать из Золушки прекрасную принцессу.

– Я бы хотел…

– Здесь я хозяйка, поэтому никого не волнует, чего бы ты хотел. За дверь, я сказала!

Денис молча вышел.

– Куришь? – спросила Аля у Лизы.

Та мотнула головой:

– Нет.

– Придется начать.

Аля взяла с тумбочки пачку сигарет. Лиза нахмурилась:

– Я же сказала…

– Слышала, не глухая! Это надо для дела. Ольга Александровна курит. Ну, или курила – смотря по тому, что с ней будет дальше.

– Я думаю, не стоит ее хоронить.

– Что ты, милая, и в мыслях не было. Она сама кого хочешь похоронит. И если понадобится, то и живьем. Держи!

Аля протянула Лизе пачку, подождала, пока она возьмет сигарету в губы, и поднесла к ее лицу огонек зажигалки. Лиза прикурила, глубоко втянула дым и закашлялась.

– Н-да… – усмехнулась Аля. – И в самом деле не куришь. Ладно, давай сигарету сюда.

Аля вынула сигарету из пальцев Лизы и вставила ее в свои губы.

– Дайте, я попробую еще раз, – сипло попросила Лиза. – Я должна научиться.

– Выкинь из головы. Ольга уже два года не курит.

– Зачем же вы…

– Я тебя разыграла. У тебя несчастное лицо, а над несчастными все издеваются. Запомни это, милая!

Лиза хмуро посмотрела на «пожилую кошку».

– Там, откуда я приехала, несчастных жалеют, – с вызовом проговорила она.

– Да ну? – Аля насмешливо сощурилась. – И что это за сказочное место? Стой, не отвечай. Это же знаменитый Новостройск! Город на берегу реки Новостройки, окруженный могучими новостроевскими лесами! Река у вас молочная, а берега кисельные, так?

Лиза нахмурилась.

– Вас что, кто-то сильно обидел в молодости? – спросила она, глядя на отражение Али в зеркале.

– Обижали, и не раз, – ответила та. – Кстати, что это за намеки – «в молодости»? По-твоему, сколько мне лет?

– Не знаю… Лет сорок пять?

– Сорок семь! Но для женщины, которая следит за собой, это не возраст, ясно?

– Ясно.

– Главное для женщины – ухоженный вид. Ты можешь быть полной дурой, но если у тебя милая мордашка и отличная фигурка – ты добьешься всего, чего хочешь. Нужно только уметь правильно пользоваться своей внешностью и не тратить время на разных дураков.

– Не всего в мире можно добиться через постель, – веско сказала Лиза. – Да и мужчины не такие идиоты, как вы о них говорите. Любят не за мордашку и не за фигуру.

– Да ну? А за что же?

– За доброту. И за ум. И еще – за верность. И вообще – любят не за что-то, а просто так.

– Боже, – насмешливо воскликнула Аля. – Ты правда веришь в эту чушь?

– Конечно.

Аля вздохнула:

– Тебе придется избавиться от пары-тройки иллюзий, если хочешь выжить в этом городе. Послушай, а ты случайно не девственница?

Лиза порозовела.

– Нет. А какое это имеет значение?

Аля пожала полными плечами:

– Ну, мало ли. Вдруг придется под кого-нибудь лечь, чтобы выиграть тендер и получить выгодный заказ.

– Ольга так делает?

– Не сказать, чтобы часто, но…

Лицо Лизы Антиповой оцепенело. Аля заметила это и засмеялась.

– Ладно, не напрягайся! Шучу я. Ольга редко ложится с мужчинами в постель. Обычно она предпочитает ломать их через колено. Итак, с чего начнем? Подклеим тебе ушки или подрежем носик?

– Просто сделайте меня похожей на сестру.

– Для этого придется пришить тебе холодную змеиную кожу взамен настоящей. Но поскольку я все-таки не волшебница, то начну с прически. Потом сделаем тебе макияжик и подберем одежду. Будем считать это генеральной репетицией. Ну, а завтра утром, если Люблинский одобрит наш «черновичок», займусь тобой всерьез и доведу работу до ума.

Когда все было закончено, Аля распахнула дверь и пригласила Дениса в комнату. Ожидая результата, Люблинский задремал в мягком кресле, и теперь оклик Али заставил его вздрогнуть.

– Что? – сипло проговорил он. – Уже?

– А ты собирался до утра ждать? Заходи и оцени работу!

Денис вошел в комнату и замер на месте, уставившись на сидящую в кресле молодую красивую женщину.

– Оля! – тихо выдохнул он.

– Почти, – улыбнулась Лиза.

– Что скажешь, Денис Геннадьевич? – обратилась к нему Аля.

– Сергей Зверев нервно курит в углу, – констатировал Люблинский.

Аля усмехнулась:

– Милый, если бы Сергей Зверев это увидел, он бы повесился на собственных подтяжках. Тут еще, конечно, нужно кое-что подправить, но это уже завтра.

Денис с трудом отвел взгляд от преображенной Лизы и взглянул на циферблат наручных часов.

– Лиза, – негромко позвал он, – подождите меня, пожалуйста, в коридоре.

– Хорошо!

Лиза поднялась с кресла, кивнула Але и вышла из комнаты. Денис посмотрел на Алю:

– Аля, надеюсь, ты понимаешь, что должна хранить этот секрет?

– Разумеется! Ты мне все рассказал, и я дала свое согласие. К чему эти вопросы?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Денис отвел взгляд первым.

– Что ж, будем надеяться, что ты об этом не забудешь.

Денис достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его Але.

– Здесь десять тысяч долларов.

Аля взглянула на конверт и нахмурилась:

– Зачем это?

– Ты знаешь, я верю в существование порядочных людей. Но Ольга не раз говорила мне, что порядочность всегда нужно стимулировать. И главный стимул здесь – деньги.

Аля взяла конверт.

– Князева – жестокая стерва, – сказала она. – Но в уме ей не откажешь.

Она небрежно швырнула конверт на столик и снова повернулась к Люблинскому:

– Денис, можно тебя спросить?

– Спрашивай.

– Во что ты меня впутал? От это дела дурно пахнет.

– Аля, если дурно пахнет – отвернись или заткни нос. Завтра, после того как работа будет доделана, ты получишь еще один конверт. И денег в нем будет больше, чем в первом. Это я тебе обещаю.

Когда Денис вышел в коридор, Лиза вскочила с кресла.

– Ну, что? – с воодушевлением спросила она. – Куда теперь?

– Черт, – тихо пробормотал Люблинский, разглядывая ее лицо. – Вас и впрямь не отличить.

Лиза кокетливо поправила рукою прядь волос и повторила свой вопрос:

– Так куда теперь?

– Теперь? В постель и спать до утра.

– А может, покатаемся по ночной Москве?

Денис удивленно поднял брови и поправил пальцем очки.

– Лиза, завтра будет тяжелый день, и вам надо выспаться, – назидательно проговорил он.

– Да, я знаю. Но я никогда раньше не была в Москве. Хотя бы часик, а?

– У нас только на дорогу уйдет час – мы ведь живем за городом.

– Час на дорогу, час – в Москве. К двум часам ночи будем дома.

Люблинский колебался. Тогда Лиза сложила ладони лодочкой и трогательно проворковала, глядя ему в глаза:

– Ну, пожалуйста!

Он вздохнул:

– Ладно. Но мы просто прокатимся по Москве, и все. Никаких клубов-ресторанов.

– Конечно!

Лиза быстро подошла к Денису вплотную, привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он смущенно кашлянул и глухо проговорил:

– Я попрошу водителя подать машину к крыльцу.

Прогулка по ночной Москве, как и обещал Денис, оказалась недолгой. Но и этого хватило, чтобы Лиза пришла в полный восторг. Сам Люблинский говорил мало и все время о чем-то напряженно размышлял, время от времени бросая на Лизу задумчивые взгляды. Было видно, что ему до сих пор немного не по себе от поразительного сходства сестер – Ольги и Лизы. В этом было что-то сюрреалистичное. Похожим было все – манера держаться, улыбка, движения бровей и губ.

Денис не хотел выходить из машины, но для Красной площади (по настоятельной просьбе Лизы) сделал исключение.

– Значит, это и есть Кремль? – сказала Лиза, стоя возле Лобного места и с восторгом рассматривая Спасскую башню.

– Да.

– Красивый! – Она обернулась. – А это что за дом?

– Это ГУМ. Главный универмаг страны.

– Похож на сказочный дворец.

Денис посмотрел на украшенный неоновыми узорами фасад здания и согласился:

– Да, есть немного. – Затем посмотрел на лицо Лизы. Девушка выглядела уставшей. – У тебя под глазами тени, – сказал Люблинский, неожиданно переходя на «ты». – Пойдем в машину?

– Пошли, – кивнула Лиза.

Едва машина тронулась с места, как Лиза блаженно откинулась на спинку сиденья и проговорила:

– Уф-ф… Находилась, аж ноги гудят. А ваши?

– Что? Ноги? Нет, ноги не гудят. Голова немного побаливает.

Денис достал из кармана пластиковую баночку с аспирином.

– Вы что, будете их пить?

– Конечно.

– Это же яд!

Денис слабо улыбнулся:

– Это аспирин. Лекарство.

– Я и говорю – химия. Есть же куча народных средств!

Люблинский вздохнул:

– Боюсь, у меня нет возможности искать народные средства. На дворе ночь.

Лиза на несколько секунд задумалась, а затем сказала:

– Снимите пиджак.

– Что?

– Пиджак свой снимите!

– Зачем?

– Боже, сколько вопросов! Вы можете просто снять пиджак?

Денис пожал плечами и стянул пиджак.

– А теперь повернитесь ко мне спиной, – потребовала Лиза.

Люблинский подчинился. Она положила руки ему на плечи.

– Главное, не пугайтесь – сначала будет немного больно, а потом пройдет.

Лиза стала осторожно массировать ему плечи, позвоночник и шею.

– Ну? – спросила она через минуту. – Как голова? Проходит?

– Пока нет, – честно признался Денис. – Может, я лучше выпью пару таблеток аспирина?

– Нет. Таблетки – это яд.

– Лиза, я пью их почти каждый день, и…

– Такими темпами к сорока годам от вашего желудка останется решето. Знаете что… дайте-ка сюда ваши таблетки!

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Ох, мужчины, вечно вас приходится уговаривать! Давайте их сюда, говорю!

Лиза, проявив недюжинную силу при хрупкой комплекции, вырвала из пальцев Люблинского баночку, открыла окно машины и выбросила таблетки прямо на дорогу.

– Вот так, – удовлетворенно сказала она. – Теперь продолжим. А чтобы было не скучно, давайте о чем-нибудь поговорим.

– Ладно, – смирился Денис. – Как вам Москва? Как первое впечатление?

– Очень красивый город, – объявила Лиза, массируя Денису плечи. – Только слишком шумный.

– Многие приезжие чувствуют себя не в своей тарелке.

– Правда? Почему?

– Не знаю. Наверное, не выдерживают темпа здешней жизни.

– Вот этого я понять не могу, – сказала Лиза. – По всей Москве машины стоят в пробках, а все говорят о каком-то «темпе». В центре города, на Манежке, слоняется куча бездельников. Кафе и рестораны забиты до отказа. Все пьют и едят круглыми сутками. А те, кто не сидит в кафе и не бьет баклуши, стоят в пробках. И где же этот ваш хваленый «темп»?

Денис озадаченно нахмурился. Пока он подыскивал ответ, Лиза продолжила:

– Я за день успеваю в трех местах поработать, покормить больную соседку да еще посидеть с ее внуками, сказки им порассказывать. Так ведь и о себе не забываю. И гулять хожу, и с подругами встречаюсь. И мужчины в моей жизни бывают. Но мне и в голову не придет болтать о каком-то там «темпе».

– Вероятно, вы – уникум.

– Кто?

– Уникальная личность.

– Глупости! И все у нас так живут! – Лиза сдвинула брови. – Я вам так скажу: главное – никуда не спешить. И тогда все успеется. И работа сработается, и личная жизнь сложится.

– Но у вас она не сложилась, – напомнил Денис. – Вашу личную жизнь не назовешь счастливой.

– Мне просто не повезло.

Некоторое время они молчали.

– Как голова? – спросила вдруг Лиза.

– Что? – не понял Денис.

– Голова все еще болит?

Люблинский прислушался к себе и с удивлением проговорил:

– Нет. Прошла.

– Вот и отлично. – Лиза убрала руки с его плеч и устало перевела дух. – Видите, – с улыбкой сказала она, – и никакая химия не понадобилась.

– Вы просто волшебница, – искренне восхитился Денис.

Лиза протянула ему пиджак и сдержанно проговорила:

– Завтрашний день покажет. – Она вздохнула и добавила: – Я немного боюсь возвращаться в дом. Даже не представляю, как я буду жить в таких хоромах.

– Вы быстро привыкнете. Примете ванну с морской солью. Выспитесь как следует. Завтра вам предстоит быть хозяйкой благотворительного бала.

– Я боюсь до чертиков!

– Ничего. Вы справитесь!

Громоздкий серый трехэтажный дом, стоявший на границе леса и обширных лугов, был огорожен четырехметровым бетонным забором. Двор – от кирпичных стен до забора – был ярко освещен прожекторами.

На неприметной серой табличке, привинченной к воротам, значилось:

ЧАСТНАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ КЛИНИКА «ДУБРАВА»

На третьем этаже здания, в особом «отсеке», куда не было хода ни пациентам, ни рядовым врачам, располагалась просторная палата, отгороженная от коридора белой стальной решеткой. В палате обитал всего один постоялец (ибо назвать его «пациентом» как-то не поворачивался язык).

В то время когда Лиза и Денис катались по Москве, постоялец эксклюзивной палаты стоял перед мольбертом с кистью в руке и заканчивал пейзаж, который он рисовал, что называется, «из головы». Это был невысокий, грузный, стареющий человек. Седые волосы его были коротко острижены. Гладко выбритое лицо было изборождено глубокими, резкими морщинами.

Рядом с пожилым художником стоял белый журнальный столик, а на нем – раскрытый компьютер-ноутбук и шахматная доска с расставленными фигурами.

В нескольких метрах от столика стояла большая кровать, а над ней висел, пришпиленный к стене обыкновенными кнопками, старый, пожелтевший от времени детский рисунок. На листке бумаги была нарисована светловолосая девочка. Она смотрела на долговязого человека, похожего на черного ферзя, и кричала от ужаса, потому что человек этот тянул к ней длинные, черные, похожие на ветки дерева, руки. Из груди человека торчала пика, торс был измазан бурой кровью.

Пожилой художник сделал несколько мазков и опустил кисть. В этот момент раскрытый компьютер-ноутбук, стоявший на белом журнальном столике, издал призывный звук.

Пожилой пациент положил кисть на палитру, вытер руки полотенцем и повернулся к ноутбуку. Секунду помедлив, он клацнул пальцем по кнопке.

На экране ноутбука появилось худощавое мужское лицо.

– Говори, – потребовал старик.

Собеседник разомкнул губы и коротко проговорил:

– Она жива.

На морщинистом лице пациента психиатрической клиники не отразилось ровным счетом ничего.

– Ты уверен? – уточнил он.

– Да, – ответил собеседник. – Я видел ее.

– Как она выглядит?

– Здоровой. Ни синяков, ни ссадин.

Старик чуть прищурил блеклые голубые глаза.

– Как ты это объяснишь?

– Не знаю.

– Разберись. Если это чудо – найди «волшебника», который это устроил. И выясни, для чего ему это понадобилось. Я хочу знать все. Ты меня понял?

– Да.

Старик вздохнул – тяжело и хрипло, а затем сказал:

– Началось!

– Что? – не понял собеседник.

Старик мрачно усмехнулся:

– Он сделал свой ход.

– Он? – Собеседник на экране компьютера нахмурился. – Думаете, это он?

– Да. В этом нет никаких сомнений. Я чую его след, как собака чует след волка. Он вступил в игру.

– Вы хорошо к ней подготовились, – заметил собеседник.

– Верно. – Старик чуть прищурил воспаленные глаза. – Я сыграю в его игру и доведу ее до конца. Даже если финал будет кровавее, чем мне бы хотелось. Держи меня в курсе.

– Хорошо.

Лицо собеседника исчезло с экрана. Старик задумался. Размышляя о чем-то, он не сразу заметил санитара, остановившегося возле решетки. Санитар был рослый и крепкий, однако в присутствии старика он держался смиренно и даже как будто слегка смущенно.

– Простите, – негромко окликнул санитар.

Старик повернул голову и внимательно взглянул на него.

– Я принес вам лекарство, – сказал санитар.

Он выдвинул из решетки буферную полочку, положил в нее горсть таблеток и поставил пластиковый стакан с водой, а потом задвинул полочку обратно. Старик подошел к решетке, выгреб таблетки, взял стакан с водой.

Глядя на то, как старик пьет лекарства, медбрат сказал:

– Завтра к нам придет новый врач. Могут возникнуть сложности.

– Спасибо, что предупредил. – Старик поставил стакан обратно на полку. – Не беспокойся на этот счет.

И отвернулся, давая понять, что беседа закончена.

Санитар ушел. По пути он встретил своего коллегу, такого же рослого, но худого и жилистого, и между ними состоялся короткий, но интересный разговор.

Жилистый санитар посмотрел на поднос из-под лекарств и понимающе проговорил:

– Пациент номер один?

– Да, – кивнул санитар-здоровяк. – Сколько лет его знаю, а каждый раз, когда говорю с ним, меня пробирает озноб.

– Он знает, что мы его уважаем, – возразил жилистый санитар. – Нам с тобой не о чем волноваться.

Между тем седовласый затворник в палате прошел к столику, на котором стояла шахматная доска. Несколько секунд он рассматривал доску с расставленными на ней фигурами, затем перевел взгляд на картинку, висевшую на стене.

Девочка… Черный человек… Кровавое пятно…

Чем дольше старик разглядывал картинку, тем суровее и мрачнее становилось его лицо. Через минуту престарелый пациент с видимым трудом отвел взгляд от картинки и снова посмотрел на шахматную доску.

– Станет ли пешка королевой? – тихо и задумчиво проговорил он.

Затем протянул руку к белой пешке и двинул ее вперед сразу на две клетки.

– Я волнуюсь, – сказала Лиза.

Денис Люблинский кивнул:

– Понимаю. Думаю, вам еще не приходилось быть хозяйкой благотворительного бала.

– И еще эта пресс-конференция, – кусая губы, пробормотала Лиза.

– Пресс-конференция займет всего пять минут. Вы помните, что говорить?

– Да. – Лиза посмотрела в окно, где суетились охранники и водители. – Денис, можно вас кое о чем попросить?

– Да. О чем?

Она снова посмотрела на Люблинского увлажнившимися и блестящими от волнения глазами.

– Давайте перейдем на «ты». Так ведь будет удобнее?

– Пожалуй, да, – ответил Денис.

Он поднес к глазам мобильник и продолжил просматривать электронную почту.

– Как там Ольга? – спросила Лиза.

– Она уже приходила в себя, но пока еще слишком слаба для разговоров.

– Когда мне можно будет ее навестить?

– Когда разрешат врачи, – резонно ответил Денис.

Он переложил мобильник в левую руку, а правую ладонь вытер о брюки. Лиза посмотрела на него с пониманием.

– Ты тоже волнуешься, да?

– Есть немного.

Лиза накрыла его руку своей узкой ладонью и слегка сжала пальцами.

– Денис, я справлюсь.

Он вымученно улыбнулся и сказал:

– Я не сомневаюсь.

На улице послышались мужские голоса. Лиза выглянула в окно. Охранники в темных костюмах стояли возле машин, и какой-то мужчина что-то назидательно им выговаривал. Он был высок и грузен. Лицо с тяжелой челюстью, могучие плечи атлета, обтянутые темной курткой.

– Что за колоритный парень? – спросила Лиза.

– Начальник службы безопасности нашей компании – Семен Скряба. Он был в отъезде, но сегодня вернулся.

– А куда уезжал?

– По делам.

Лиза слегка прищурилась.

– Уехал как раз тогда, когда на Ольгу покушались? – задумчиво произнесла она. – Разве это не подозрительно?

Люблинский покачал головой:

– Нет. Он выполнял поручение Ольги. Скряба – преданный пес.

Лиза снова взглянула на верзилу в черной куртке.

На ее взгляд, ему было около сорока. Коротко стриженные темные волосы, высушенная солнцем кожа и резкие черты, как будто вырубленные из гранита.

– Он похож на медведя, – сказала Лиза.

– Да, определенное сходство есть.

Она перевела взгляд на Дениса:

– Я должна с ним поговорить?

Люблинский покачал головой:

– Нет.

– Но ведь он…

– У Ольги с ним довольно напряженные отношения. Коротко говоря, он впал в немилость.

– Из-за чего?

– Из-за своего поведения. Скряба простоват и грубоват. Иногда он сначала говорит, а потом думает. Когда понадобится, я сам с ним пообщаюсь.

– Хорошо.

– Через час нам надо выходить, – сказал Денис. – Ты выучила ответы?

– Да. Ты меня уже об этом спрашивал.

– Давай порепетируем? – предложил Денис.

– Давай, – кивнула Лиза.

– Представь, что я журналист. Начали!

Люблинский принялся задавать Лизе вопросы, она старательно отвечала. Минут через пять Денис покачал головой:

– Нет, не совсем так. Ты все говоришь правильно, но… Как бы тебе объяснить… Нужно говорить спокойнее. И жестче. Смотри на журналистов, как на досадное препятствие, через которое тебе нужно перешагнуть. Поняла?

– Примерно, – неуверенно произнесла Лиза.

– Давай попробуем еще раз.

И он снова стал задавать вопросы. На этот раз Лиза отвечала с холодной, снисходительной полуулыбкой.

– Ну как? – спросила она, когда они закончили.

– Удивительно! – искренне восхитился Люблинский. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты прирожденная актриса?

По лицу Лизы скользнула странная тень.

– Да, было дело, – сдержанно ответила она. Затем улыбнулась и сказала: – Я талантливая, правда?

– Даже слишком, – сказал Денис. – Если бы я не знал, что ты Лиза Антипова, то принял бы тебя за Ольгу. – Он вздохнул. – Мне даже немного страшно.

Денис достал из кармана платок, снял очки и протер их. Затем снова водрузил на нос, посмотрел на Лизу и сказал:

– С этим ты справишься. А теперь я подробно расскажу о людях, с которыми тебе предстоит встретиться на благотворительной вечеринке.

Едва Лиза вышла из машины возле гостиницы «Софинель», как ее тут же обступили журналисты.

– Ольга Александровна, все мы слышали, что вы попали в аварию! – забормотал тот, кто стоял к ней ближе всех, – невысокий, толстенький, бойкий, с ног до головы затянутый в коричневую замшу.

– Я цела и невредима. – Лиза скосила глаза на Дениса, стоявшего рядом, и послушно отчеканила: – Отделалась несколькими ссадинами.

Он едва заметно одобрительно кивнул:

– Ссадинами? Но на вашем лице нет ни одного синяка!

– Их не видно. Они… под одеждой.

– Вы нам их покажете? – весело крикнул кто-то из журналистов.

Лиза на секунду растерялась, а затем побагровела и крикнула яростным голосом:

– Перебьетесь!

Журналисты засмеялись.

– Зачем же так грубо? – со смехом сказал толстяк. – Мы просто хотим посмотреть! Трогать вас никто не…

Договорить он не успел – прямо перед ним вырос глава службы безопасности Семен Скряба. Верзила ничего не делал, просто встал напротив журналиста и посмотрел ему в глаза, и этого оказалось достаточно, чтобы самоуверенный толстяк стушевался и замолчал.

Скряба обвел лица журналистов спокойным, пристальным взглядом, словно для того, чтобы получше их запомнить. Смех и шутки прекратились. Журналисты были ушлыми ребятами и интуитивно чувствовали грань, переходить через которую было опасно для здоровья. Кроме того, многие из них были наслышаны о Семене Скрябе и прекрасно знали, на что он способен.

– Есть еще вопросы? – проговорил Скряба, обращаясь к журналистам.

Проговорил тихо, но был услышан всеми. Журналисты притихли.

– Есть! – отозвался одинокий голос.

Скряба резко повернул голову на голос, как стрелок, услышавший хлопанье крыльев взлетающей куропатки.

Из толпы выступил худощавый, темноволосый мужчина.

– Глеб Корсак, заместитель главного редактора газеты «День независимости»! – представился он.

Прочие журналисты посмотрели на него с воодушевлением и любопытством, как смотрят на дрессировщика, вошедшего в клетку ко льву.

– Ольга Александровна, – заговорил журналист спокойным, невозмутимым голосом, – вы слышали, что общественный деятель Сергей Рокотов лежит на больничной койке с сотрясением мозга и ушибами?

– Нет, – растерянно ответила Лиза.

– Ходят слухи, что его избили по вашему прямому приказу. Так ли это?

– Э-э… – Лиза покосилась на Дениса. Тот едва заметно качнул головой. – Нет, это не так, – сказала она. И добавила от себя: – Я не имею к этому никакого отношения.

– Вижу, мои вопросы вам не нравятся, – невозмутимо констатировал журналист. – Значит ли это, что завтра утром меня найдут в темном переулке со сломанными ногами?

Журналисты снова засмеялись. Скряба зыркнул на них холодным взглядом убийцы, и те было затихли. Однако, увидев, что Глеб Корсак остался спокоен и невозмутим под этим взглядом, они снова осмелели.

– Была ли авария случайной или ее стоит рассматривать как покушение? – крикнул кто-то.

– Авария была случайной, – заученно ответила Лиза. – Мой водитель не справился с управлением на мокрой дороге.

– Вы его расстреляли или просто уволили? – со смехом спросил толстяк.

Лиза улыбнулась:

– Никаких репрессий не было. Такое может случиться с каждым, правда?

– Что вы можете рассказать о предстоящем браке с Владом Марковым?

Лиза повернула голову в сторону вопрошающего.

– Если я и впрямь решу выйти замуж, я тут же вам об этом сообщу, – с прежней приветливой улыбкой сказала она.

– Закончили вопросы! – объявил Семен Скряба.

– Всем спасибо! – сказала Лиза и двинулась к гостинице в сопровождении Дениса и окружении охранников.

Когда Лиза и Денис скрылись за дверью гостиницы и гомон журналистов утих, Семен Скряба посмотрел в сторону Глеба Корсака. Тот стоял в стороне от журналистского пула с дымящейся сигаретой в зубах.

Начальник службы безопасности поднял руку, сложил из пальцев «пистолет», направил его на журналиста и нажал на воображаемый курок.

Журналист не улыбнулся и не поморщился. Он продолжал разглядывать Скрябу – спокойно, невозмутимо, как натуралист разглядывает уже известный ему вид жука, не ожидая от него ничего нового.

Скряба отвернулся от него и зашагал к гостинице.

Лиза была бледна. Губы ее вздрагивали, словно она вот-вот разрыдается.

Возле гардероба Денис остановил ее и тихо сказал:

– Все прошло хорошо. Ты держалась достойно.

– За что они меня так ненавидят? – тихо спросила Лиза.

– Они и не должны тебя любить. Ты – богатая, состоявшаяся женщина. А они – дешевые неудачники с микрофонами в руках.

– Я всегда думала, что журналистика – очень интересное занятие.

– Только для единиц, – сказал Денис. – Половина из них терпеть не может свою работу, но больше ничего не умеет делать. Другая половина – энтузиасты, но и этих в конце концов ждет разочарование. Они берут интервью у людей, которыми никогда не станут сами. С их точки зрения, вы заняли нишу, которую могли занять они – будь они чуточку поудачливее. И при малейшей возможности они утопят вас без жалости и промедления.

Лиза смахнула с ресниц слезу.

– Тот журналист… – снова заговорила она, – …у него был такой острый взгляд.

– Глеб Корсак? – Денис вздохнул. – Да, известная личность. Бретер и игрок, ни во что не ставящий свою жизнь. Специализируется на журналистских расследованиях. Неделю назад его назначили заместителем главного редактора, но долго он на этой должности не усидит.

– Почему?

– Потому что не умеет договариваться. А в нашей стране умение договариваться ценится дороже всего. Корсаку тридцать девять лет, и попомни мое слово: до сорока пяти он не доживет.

Лиза посмотрела на Дениса удивленным взглядом:

– Ты это серьезно?

Денис поправил пальцем очки и пожал плечами.

– В нашем городе убивают не только бизнесменов, но и журналистов, – сказал он. – Но не забивай себе голову чужими проблемами. У нас впереди много дел.

– Да, – сказала Лиза. – Только…

– Что?

– Можно мне в туалет? – смущенно спросила она.

– Конечно. Но сначала охранники осмотрят его.

Денис обернулся, встретился взглядом с Семеном Скрябой и легонько кивнул в сторону туалета. Скряба кивнул в ответ и тут же отрядил двух людей на осмотр.

Спустя минуту, когда Лиза ушла, Скряба подошел к Денису Люблинскому и спросил, глядя ему в глаза:

– Куда она собиралась лететь, когда попала в аварию?

– Это не имеет отношения к делу, – ответил Денис.

– Позволь мне самому разобраться – имеет или нет, – отчеканил Скряба.

Люблинский поправил очки и напряженно усмехнулся:

– В таком случае спроси у нее сам. Хотя я тебе этого делать не советую. Ты знаешь, с какой охотой Ольга отвечает на вопросы тех, кто сует нос не в свои дела.

Семен Скряба прищурил холодные голубые глаза и глухо прорычал:

– Я – начальник службы безопасности. Так что это и мои дела тоже.

– Тогда валяй – допытывайся. Только не забывай, что Ольга едва не уволила тебя полгода назад. И, между прочим, это я уговорил ее тебя оставить.

Скряба, похоже, задумался. Взгляд его уже не был таким уверенным.

– Кажется, в последнее время у тебя все чаще болит нога? – снова заговорил Денис. – Таких, как ты, обычно отправляют на заслуженную пенсию. Помни об этом, когда в очередной раз захочешь меня облаять.

Зрачки Скрябы сузились. Люблинский хотел привычно поправить очки, но Семен перехватил его руку у запястья и глухо произнес:

– Ты мне угрожаешь?

Люблинский посмотрел на лапу Скрябы, поморщился и сказал:

– Все, что от тебя требуется, – это найти стрелка. И подонка, который его послал. И отпусти, пожалуйста, мою руку, пока не сломал.

Семен разжал пальцы.

– Я должен располагать всей необходимой информацией, – сказал он.

Денис пожал плечами:

– Она у тебя есть. Определи круг подозреваемых, подключи ребят из техотдела, если понадобится кого-нибудь прослушать или прицепить кому-нибудь «жучка»…

– Обойдусь без твоих советов, – отрезал Семен.

Денис усмехнулся:

– Ну-ну! Я бы на твоем месте начал прямо сейчас. Ты ведь еще не успел осмотреть место происшествия?

Скряба не ответил. Он отвернулся и отошел к своим людям. Тихо с ними о чем-то переговорил, после чего направился к выходу. Двое оперативников последовали за ним.

Люблинский посмотрел ему вслед и тихо проворчал:

– Тупой громила.

Час спустя Семен Скряба стоял посреди серой, увядшей травы, метрах в двустах от серой широкой полосы шоссе, осматривая место, где скрывался стрелок – тот самый стрелок, который метким выстрелом из снайперской винтовки пробил переднее колесо «Мерседеса», в котором находилась Ольга Князева.

Погода портилась, дул северный ветер, сбивая тучи в одно беспросветное месиво. Настроение у начальника службы безопасности было таким же мрачным, как и небо над его головой.

Потянувшись в карман за сигаретами, Скряба переступил с ноги на ногу и поморщился от боли в левом колене и левой ступне. Последствия старого ранения сильно мучили его в непогоду.

Продолжая осматривать полянку и овраг, Скряба закурил сигарету. Она оказалась влажной и не тянулась, и он тут же ее загасил. Шагнув к неглубокому овражку, на дне которого поблескивала лужа грязной воды, Скряба почувствовал, как снова – еще сильнее, чем прежде, – заныла нога.

Было время, когда в такие вот пасмурные дни, если больная нога начинала его беспокоить, он ехал домой. Для начала принимал горячую ванну, а потом жена заботливо укладывала его в постель и делала ему массаж, пока боль не утихала.

Казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– Шеф, стрелок не оставил никаких следов, – доложил один из оперативников.

Скряба ничего не ответил подчиненному. Прихрамывая на левую ногу, он прошел к овражку, осторожно спустился на дно, затем нагнулся и опустил руку прямо в грязную жижу. Некоторое время он шарил по дну лужи, затем достал из воды что-то раскисшее.

– Что это? – спросил один из его людей.

– Окурок, – ответил Скряба. – Он собрал все окурки, а этот не заметил.

Размокший окурок был коричневого цвета, с золотым ободком.

– Сигареты «Сенатор» или что-то в этом роде, – резюмировал Скряба.

– Кто такое курит? – удивленно спросил оперативник.

– Не мы с тобой – это точно. – Скряба снова осмотрел окурок, потом лужицу, из которой его вытащил, и пробасил: – Наш стрелок – левша.

– Почему вы так решили? – спросил оперативник.

– По расположению окурка. Он лежал впереди, перед засадой, – терпеливо объяснил Скряба. – Стрелок швырнул его вот так. – Семен изобразил, как отправляет в полет невидимый окурок щелчком пальца. – А уходил он через вон тот лесок. Пойдем-ка посмотрим.

Скряба первым двинулся к березовой роще и первым заметил след на сырой земле.

– След от обуви, – констатировал он. – Здесь стрелок нагнулся и прошел под веткой. Паша, ну-ка, попробуй!

Рослому оперативнику пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти под веткой.

Скряба несколько секунд о чем-то думал, затем спросил у оперативника:

– Какой у тебя размер ноги?

– Сорок четвертый.

– А рост?

– Метр восемьдесят семь.

– А теперь поставь ногу рядом с этим следом.

Оперативник выполнил распоряжение. В сравнении с его ступней след, оставленный стрелком, казался совсем маленьким.

– Он что, детский? – поднял брови оперативник Паша.

Скряба не ответил.

– Стрелок – коротышка, левша и пижон, – негромко проговорил второй оперативник. Усмехнулся и добавил: – По этим приметам можно уже искать.

– Не надо искать, – сказал Скряба.

– Почему?

«Потому что я знаю, кто наш стрелок», – подумал Скряба, но озвучивать свои мысли не стал.

– Уходим отсюда, – сказал он и отшвырнул размокший окурок в жухлую, мокрую траву.

Затем развернулся и, вытирая на ходу платком грязную руку, двинулся к машине, припаркованной у обочины дороги.

Переступая порог сверкающего золотом и хрусталем банкетного зала, Лиза едва сдерживала волнение. Играла легкая классическая музыка, на щеках девушки играл румянец. Губы ее подрагивали.

– Может, мне выпить шампанского для храбрости? – тихо спросила она у шагающего рядом Дениса.

– Чуть позже, – ответил он и смахнул с рукава смокинга невидимую соринку. – В начале бала ты должна быть трезвой. Да, кстати… Чуть не забыл!

Он сунул руку в карман брюк, достал золотое колечко с двухкаратным бриллиантом и протянул его Лизе:

– Вот, надень это.

– Кольцо?

– Да. Ольга его любила и всегда надевала, когда отправлялась на вечеринки или презентации.

– Откуда оно у тебя?

– Я знал, где оно обычно лежит. Надень на безымянный палец левой руки!

Лиза попробовала надеть кольцо на безымянный палец левой руки, но не смогла – кольцо было маловато.

– Прости, – виновато сказала девушка и надела колечко на мизинец.

– Что ж, начинаем представление! – шутливо проговорил Денис и подал Лизе руку.

«Представление», о котором говорил Денис, потребовало от Лизы напряжения всех физических и духовных сил. К ней подходили люди, здоровались, заводили разговоры. Лиза отвечала им кратко, то и дело тревожно оглядываясь на Дениса, как бы проверяя, здесь ли он. Но человек не может пребывать в состоянии сильного волнения долгое время, поэтому вскоре Лиза с удивлением заметила, что начала успокаиваться. В ней даже проснулось любопытство.

– А что это за дама с собачкой? – спросила она у Дениса, указав на только что появившуюся рыжеволосую молодую женщину.

Люблинский слегка поморщился.

– Черт, совсем про нее забыл. Это Жанна Князева, младшая сестра твоего… то есть Ольгиного покойного мужа. Я тебе о ней рассказывал.

– Она всюду ходит со своей собачкой?

– Да. Собачку зовут Цаца, и Жанна в ней души не чает.

Лиза вгляделась в красивое подвижное лицо Жанны, на котором неприятно – истерично и подозрительно – поблескивали черные глаза.

– Ну и глаза, – тихо проговорила Лиза. – Как у колдуньи.

– Да, глаза у нее опасные, – согласился Денис. – Но то, что за ними, – еще опаснее. Веди себя с ней ровно и вежливо.

– Хорошо. А в чем ее опасность?

– Она пытается отсудить у тебя бизнес, а попутно – доказать твою недееспособность.

– Недееспособность?

– Да. Ее адвокаты и детективы пытаются доказать, что ты… то есть Ольга – сумасшедшая.

Лиза на миг вскинула брови, но тут же поборола изумление и насмешливо сказала:

– Она это серьезно?

– Да.

– И Ольга пригласила эту стерву сюда?

– Она в списке жертвователей. Мы не могли ее не пригласить. Будь с ней настороже, не говори ничего лишнего.

– Ладно.

Жанна Князева приблизилась к Лизе.

– Здравствуй, Олечка! – сладким голосом поприветствовала она.

– Здравствуй, Жанна!

Они холодно расцеловались.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Жанна.

– Да, – сказала Лиза. – Ты тоже.

– Я всего лишь потеряла брата. Тебе сложнее, ты ведь превратилась в полноценную вдову. Представляю, как ты страдаешь!

– Да, – сказала Лиза. – Мне нелегко. Спасибо, что проявила участие.

Жанна улыбнулась, вдруг наклонилась к Лизе и прошептала ей на ухо:

– Убийца!

После чего, одарив Дениса акульей улыбкой, удалилась к другим гостям бала. Лиза повернулась к Люблинскому и пробормотала с удивлением:

– Она назвала меня убийцей.

– Не обращай внимания, – сказал Денис.

– Но зачем она это сделала?

– Она уверена, что Ольга Князева терпеть не могла своего мужа. И подозревает, что она могла спровадить его на тот свет, чтобы прикарманить бизнес.

Лиза округлила от изумления глаза.

– Но ведь это не так? – уточнила она.

– Конечно, не так. «Парус» – компания, которую Ольга создала своими руками. Сергей всего лишь дал ей стартовый капитал. Но Жанне это не объяснишь.

Лиза на секунду задумалась, затем спросила:

– Она что-нибудь получила после смерти Сергея?

– Да. Но не так много, как хотела.

– А что она хотела?

– Долю в семейном бизнесе.

– Но Ольга была против?

– Да. Я же говорю: «Парус» – детище Ольги. Кроме того, Жанна из тех, кому нельзя протягивать палец, потому что они могут откусить всю руку. А теперь посмотри вон на того парня!

Лиза посмотрела. Парень оказался высоким красивым молодым мужчиной в великолепном костюме.

– Кто это? – заинтересованно спросила Лиза.

– Твой жених, – ответил Денис. – Владлен Владленович Марков. Попросту – Владик.

– Тот самый «повеса с ветром в голове», о котором ты рассказывал?

– Да.

– А тот солидный красивый старик – его отец?

– Да.

Денис взглянул на старшего Маркова с любопытством, ему было непривычно слышать эпитет «красивый» в адрес седовласого старика, но сейчас, посмотрев на него глазами Лизы, он понял, что она права. На этого импозантного пожилого мужика вполне еще может клюнуть какая-нибудь утомленная тридцатилетняя особа.

– Брак с его сыном и впрямь будет выгоден для нашей компании? – спросила Лиза.

«Нашей», – отметил про себя Денис и усмехнулся. Похоже, эта провинциальная девочка стала входить во вкус.

– Ольга считает, что да, и я ее поддерживаю, – сказал Денис. – Мы строим дома. Марковы поставляют нам стройматериалы. Мы объединим два бизнеса, и тем самым избавим себя от кучи издержек.

– Что еще я должна знать о сыне и отце Марковых?

– Владлен Олегович Марков появился на московском строительном рынке относительно недавно – примерно года три назад, но быстро продвинулся. Этот старик умен, расчетлив и смел. И у него отличная интуиция.

– Если он так преуспевает, то зачем ему объединяться с Ольгой?

– В последнее время у Маркова проблемы со здоровьем. Современный российский бизнес – дело молодых и рьяных, старикам в нем не место. Поговаривают, что Маркову осталось жить год или два. Вот он и решил «пристроить» раздолбая-сыночка к сильной женщине и сохранить тем самым собственный семейный бизнес, в который вложил столько сил и времени.

Лиза снова внимательно посмотрела на старика Маркова, затем перевела взгляд на его сына.

– А этот парень и правда такой никчемный?

– Ты про Владика? Да. Он игрок и бабник, к тому же не дурак выпить. Такой, дай ему волю, промотает отцовское состояние в два счета.

– А мне он кажется симпатичным.

Денис усмехнулся и поправил пальцем золотые очки.

– Неудивительно! Этот парень чертовски обаятелен. В его постели перебывали многие женщины-знаменитости, и, заметь, – все по доброй воле.

Лиза покраснела. Она хотела что-то сказать, но Денис ее перебил:

– Обрати внимание вон на того невысокого брюнета.

Лиза взглянула туда, куда показывал Денис.

– Это Марат Рамильевич Гареев, – пояснил он. – Президент корпорации «Пирамида».

– Такой молодой и уже президент?

– Ему около сорока. Полгода назад он пытался сделать наш «Парус» своей карманной компанией, но Ольга сумела ему противостоять. И даже выиграла тренд на застройку лесопарка. Для «Пирамиды» это потеря небольшая, однако господина Гареева раздражает, что такая мелочь, как мы, крутится у него под ногами и сует палки в колеса.

– Значит, он наш конкурент?

– Можно и так сказать. Хотя… у него и без нас много забот.

Денис о чем-то задумался. Из задумчивости его вывел возглас Лизы:

– Я умираю от страха. Столько звезд сразу!

Люблинский улыбнулся:

– Не стоит волноваться. Звезды – такие же люди, как мы с тобой.

– Я опозорюсь.

– Не опозоришься. Вон, кстати, к нам плывет одна из этих звезд. Узнаешь?

Лиза открыла рот, да так и не смогла его закрыть. Высоченный черноволосый мужчина в пиджаке, расшитом золотом, подошел и поцеловал ей руку.

– Слышал, вы попали в аварию? – с тревогой в голосе и во взгляде спросил он.

– Да, но я…

– Надеюсь, с вами все в порядке?

– Да, – выдавила из себя Лиза. – Я в порядке.

Мужчина улыбнулся улыбкой, которую Лиза сотни раз видела по телевизору.

– Приятно это слышать! – воскликнул он. – Ольга Александровна, у меня на следующей неделе концерт в Кремлевском дворце. Надеюсь увидеть вас среди зрителей!

– Я с удовольствием приду вас послушать, – проговорила Лиза, во все глаза глядя на живого кумира миллионов.

– Если вы не против, я пришлю вам пару пригласительных?

– Что вы! – порозовела Лиза. – Я вполне могу заплатить за билет сама!

Артист засмеялся.

– У вас по-прежнему отличное чувство юмора, значит, с вами и правда все в порядке.

Вскоре он раскланялся и удалился. Лиза проводила его взглядом, затем повернулась к Денису и сипло пробормотала:

– Это был тот, о ком я подумала?

– Да, – кивнул Люблинский.

– Настоящий?

Денис улыбнулся:

– Думаю, да. Хотя после твоих слов у меня появились сомнения.

– Господи, я все-таки опозорилась! Ляпнула про билет. И кто меня за язык тянул?

– Да все нормально. Веди себя естественно, и все будет…

– А это знаменитая телеведущая! – воскликнула вдруг Лиза, уставившись на яркую блондинку в пестром платье. – Боже, в жизни она еще красивее, чем по телевизору!

– Она твоя подруга.

– Что?.. Господи, она идет сюда!

Телеведущая подошла к Ольге.

– Здравствуй, Олюша! – проворковала она.

– Здравствуй!

Они расцеловались.

– Хороший парфюм! – похвалила телезвезда. – Что это – «Клайв Кристиан»? «Гермес»?

– Это…

– «Шалини», верно? Вероятно, новый аромат?

– Да.

Телезвезда посмотрела куда-то мимо Лизы.

– О, мой бывший притащился! – насмешливо произнесла она. – Говорят, он прикупил себе еще пару медных заводиков! Он теперь твой деловой партнер?

– Да… То есть нет. Честно говоря, я не…

– Да не напрягайся, все нормально! Я буду рада, если ты выжмешь из этого гада десяток лямов. Кто-то же должен держать этих козлов за яйца!

Телезвезда подмигнула Лизе и тихо и мстительно засмеялась.

– Ладно, пойду поздороваюсь с другими. Не скучай, подруга, я скоро вернусь!

Телезвезда удалилась. Денис взглянул на Лизу и сказал:

– О чем вы с ней говорили, я не расслышал?

– Ей понравились мои духи, – сказала Лиза.

– Твои духи? – Денис принюхался, после чего спросил с любопытством: – А что это?

– «Огни Сибири». Купила в киоске возле моей работы.

– Дорогие?

– Очень. Двести пятьдесят рублей за флакон.

Они переглянулись и прыснули от смеха.

Минут через пять к ним подошел Марат Гареев с супругой. У него было смуглое приятное лицо, черные глаза смотрели вроде бы и дружелюбно, но так, словно пытались просветить тебя насквозь.

– Прекрасный повод для встречи, – сказал Марат Рамильевич.

– Да. Благотворительность – это действительно хорошее дело, – согласилась Лиза. И добавила то, чему научил ее Денис: – Оставим наши дрязги хотя бы на сегодня.

– Я согласен, – добродушно, но как-то двусмысленно улыбнулся Марат. – Считайте, что я о них уже забыл. Благотворительность прежде всего.

И он удалился, держа свою улыбающуюся и молчаливую, как кукла, жену под руку.

– У него красивая жена, – сказала Лиза.

– Обычная «барби» с модельного подиума, – пожал плечами Люблинский. – Скоро она ему надоест, и он с ней разведется. Как развелся с предыдущими двумя. – Он взглянул на часы и сказал: – Продержимся еще минут сорок, а потом можно будет уехать. Но прежде ты должна будешь толкнуть перед этим «созвездием» небольшую речь.

– Речь?

– Да. Ты ведь помнишь слова?

– Кажется, да. – Лиза взяла его за руку и сжала пальцами. – Денис, – хрипло проговорила она, – мне кажется, я не смогу. Я умру от страха.

– Я сделаю тебе искусственное дыхание и верну к жизни, – пообещал Люблинский.

Лиза вздохнула и проговорила страдальческим голосом:

– Можно мне хотя бы выпить шампанского?

Денис на пару секунд задумался, после чего поправил пальцем золотые очки и сказал:

– Хорошо. Но не больше одного бокала!

Молодая темноволосая медсестра Алла Копалина вошла в палату номер пять. У кровати пациентки хлопотала пожилая женщина.

– Ох, милая, и угораздило же тебя, – бормотала она, поправляя капельницу. – Я всегда говорила: машины – зло. Знала бы ты, сколько народу бьется каждый день! Я всегда, когда в маршрутку забираюсь, про себя молюсь: «Господи, убереги от аварии!» Да только, вишь, все без толку. Хоть десятком иконок да крестиков обвешайся, а коли захочет тебя эта железная тварь сожрать, так и сожрет.

– Марья Кузьминична, – окликнула старушку Аллочка, – давайте я сама все сделаю. У вас был тяжелый день.

Пожилая медсестра выпрямилась и поморщилась от боли в натруженной пояснице.

– Спасибо, милая! И впрямь, надо чуток передохнуть. Пойду, сделаю себе чайку с мятой. Спину с самого утра так и ломит. Уж не к дождю ли?

– Вроде не обещали.

– Да неужто ты им, охламонам, веришь?

– Вашему артриту я верю больше, – с улыбкой сказала Алла.

– Тогда не выходи завтра из дома без зонтика.

– Не выйду, – пообещала Алла.

Пожилая медсестра, тихонько причитая и ворча, проковыляла из палаты. Едва за ней закрылась дверь, как Аллочка переменилась в лице, улыбка сползла с ее узких губ, а лицо скривилось.

– И чего ее Брунов держит, не понимаю? – тихо и зло проговорила она. – В гроб пора ложиться, а она все работает.

Аллочка повернулась к кровати, скользнула взглядом по табличке с именем пациентки – «СВЕТЛАНА ИВАНОВА, 27 ЛЕТ», опустила бортик кровати с одной стороны и села на край. Несколько секунд она смотрела пациентке в лицо, а затем достала из кармана шприц, наполненный каким-то лекарством. Обернувшись в сторону двери, Аллочка обнажила руку девушки и сделал ей инъекцию.

Спустя минуту она наклонилась и негромко позвала:

– Эй!

Пациентка не отозвалась. Ее бледные веки по-прежнему были закрыты. Медсестра оглянулась на дверь и снова окликнула:

– Эй! Вы меня слышите?

Веки пациентки дрогнули и слегка приоткрылись.

– Вот так, – удовлетворенно проговорила Аллочка, снова взглянула на дверь, приблизила губы к уху женщины и сказала: – Мне велели вколоть вам снотворное. Но я не вижу повода. Я два года отучилась в медицинском, пока меня не вышибли, и кое-что понимаю.

Женщина облизнула кончиком языка пересохшие губы и хрипло пробормотала:

– Где я?

– В больнице, – ответила Алла. – Кто вы? Как вас зовут?

Бледные веки сомкнулись.

– Черт… – тихо выругалась медсестра. – Эй! Вы меня слышите?

Пациентка снова открыла глаза – посмотрела на Аллочку мутным взглядом и ответила:

– Да.

– Кто вы?

– Я… не помню.

– Как вас зовут? Вспомните ваше имя!

Лицо пациентки напряглось. Некоторое время она молчала, а затем тихо сказала:

– Ольга. Меня зовут Ольга… Ольга Князева.

Из коридора донеслись приглушенные голоса. Аллочка воровато посмотрела на дверь.

– Хорошо, – сказала она. – А теперь вам нужно отдохнуть.

Алла сделала пациентке еще одну инъекцию – на этот раз снотворного.

Глаза пациентки закрылись, она уснула.

Доктор Брунов читал толстую книгу, отрываясь время от времени, чтобы сделать ручкой пометки в раскрытом блокноте. Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулась голова Аллочки Копалиной.

– Валерий Николаевич, можно вас отвлечь? – проворковала она.

– Не сейчас, Алла, – отозвался, не поднимая головы, Брунов.

– Это важно!

– У тебя все важно. Если это не вопрос жизни и смерти, зайди минут через десять.

Медсестра несколько секунд смотрела на врача, потом сказала:

– Валерий Николаевич, я хотела поговорить с вами насчет нашей новой пациентки.

– Какой пациентки?

– Той, которая лежит в пятой палате.

На этот раз доктор Брунов оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Аллочку поверх круглых очков.

– Из какой палаты? – переспросил он.

– Из пятой.

– А что с ней?

– С ней? – Алла пожала плечами. – Да ничего. Она спит.

Доктор Брунов с видимым облегчением вздохнул.

– Она и должна спать. Не беспокойся о ней. Займись своими делами.

Он снова опустил взгляд в книгу, но Алла не собиралась отступать. Она шагнула к столу и тихо произнесла:

– Не бойтесь, Валерий Николаевич, я никому не скажу.

Брунов снова поднял голову и посмотрел на нее недоуменным взглядом.

– О чем не скажешь?

– О том, что она лежит у нас под чужим именем.

Последовала пауза, в течение которой лицо Валерия Николаевича медленно бледнело. Наконец, справившись с собой, он глухо спросил:

– С чего ты взяла?

– Она сама мне сказала.

– Что?

Аллочка улыбнулась:

– Я говорила с ней. Только что.

Доктор Брунов нахмурился и покачал головой:

– Это невозможно.

– Возможно, – сказала Алла. – Я вколола ей не совсем то, что вы прописали. И она пришла в себя.

– Что-о? – У доктора Брунова отвисла челюсть. – Какого дьявола? – с негодованием пророкотал он.

Аллочка продолжила улыбаться, хотя на всякий случай отступила на шаг.

– Спокойно, Валерий Николаевич, не переживайте! Я же говорю: она уже спит. Вам не о чем беспокоиться.

Некоторое время доктор Брунов мрачно разглядывал ее поверх очков, затем вздохнул и устало проговорил:

– Не слишком ли много ты на себя берешь, Алла?

– Не больше, чем смогу унести, – в тон ему ответила медсестра и поправила выбившийся из-под шапочки темный локон. – Я не вчера родилась, Валерий Николаевич, и чувствую, когда в деле замешаны деньги. И еще: я знаю, что вы собирались меня уволить и обсуждали этот вопрос с главврачом.

Брунов поморщился:

– Глупости.

– Нет, не глупости. Я сама слышала. Я стояла у двери, а вы говорили очень громко.

Брунов не нашелся, что сказать, и тогда Аллочка продолжила с едва заметной усмешкой:

– Как это некрасиво, Валерий Николаевич! Сначала использовали девушку, а потом решили от нее избавиться? Но я вам не какая-нибудь дешевая потаскушка. Я никому не позволю с собой так обращаться!

– О чем ты?

– Не пугайтесь – я не собираюсь вас на себе женить. Вы оставите меня на работе. Это первое. И выплатите мне премию в размере годового оклада. Это второе.

– Ты что, вздумала меня шантажировать? – с изумлением проговорил доктор Брунов.

Медсестра вскинула брови и иронично проговорила:

– Что вы, Валерий Николаевич! Я просто устраиваю свою жизнь! Вы получили пользу от нашего общения, настала моя очередь. А теперь мне пора домой. Да, и имейте в виду – я записала свой разговор с Князевой на телефонный диктофон, а телефон отдала верному человеку. Так что, если со мной что-нибудь случится… Ну, в общем, вы меня поняли. А теперь я пойду домой, а вы подумаете над тем, что я вам сказала. До завтра, Валерий Николаевич!

Медсестра насмешливо помахала Брунову ладошкой и выпорхнула из кабинета.

Доктор погрузился в размышления. Через несколько минут он взял со стола мобильный телефон и набрал нужный номер.

– Слушаю вас, – отозвался собеседник после третьего или четвертого гудка.

– Здравствуйте. Это Брунов. У меня… возникла проблема.

– Какая? – отозвался бесстрастный голос.

– Одна из моих медсестер проявляет к вашей пациентке повышенный интерес.

В трубке повисла пауза. Затем собеседник осведомился:

– Вы можете разобраться с этим самостоятельно?

– Не думаю, – сказал врач.

– Вы получили причитающийся вам гонорар и пообещали, что проблем не будет.

– Да, но ситуация вышла из-под контроля. И моей вины здесь нет. – Доктор Брунов крепче сжал телефонную трубку и тихо проговорил: – Вы сможете ее припугнуть?