Денежки дважды имеют значение

Глава 1

Я знала, что Рейнжер рядом, поскольку могла видеть его серьгу, мерцающую в лунном свете. Все его было при нем – футболка, бронежилет, гладко зачесанные назад волосы и девятимиллиметровый «глок» - все черное, как эта ночь. Даже цвет кожи казался темным в полумраке. Риккардо Карлос Манозо, кубино-американский хамелеон.

Я, со своей стороны, являлась голубоглазым светлокожим плодом венгерско-итальянского союза и была не столь сообразительна, чтобы замаскироваться ради проворачивания вечерком секретных делишек.

Был поздний октябрь, и Трентон наслаждался посмертными муками бабьего лета. Мы с Рейнжером присели за кустами гортензии на углу Паттерсон и Уайклиф, и вовсе не испытывали удовольствия от прелестей бабьего лета, или от компании друг друга или от чего-то еще. Мы «приседали» здесь три часа, и это «приседание» уже издавало похоронный звон по нашему чувству юмора.

Мы вели наблюдение за обшитым досками одноэтажным коттеджем на Паттерсон, 5023, согласно наводке, что Кенни Манкузо запланировал нанести визит своей подружке Джулии Кенетта. Кенни Манкузо недавно привлекли к суду за то, что он прострелил колено работнику бензоколонки (который к тому же формально числился его лучшим дружком).

Манкузо заимел поручительство через Залоговую контору Винсента Плама, застраховавшее его выход из тюрьмы и возвратившее его в лоно культурного общества. После освобождения Кенни сразу исчез и тремя днями позже не явил свое лицо на предварительном слушанье, что не сделало Винни счастливым.

Поскольку потери Винсента Плама оборачивались моими доходами, я рассматривала исчезновение Манкузо в более меркантильной перспективе. Винсент – это мой кузен и работодатель. Я работала на Винни в качестве охотника за головами, притаскивая парней, которые пребывали вне пределов длинных рук закона, и возвращая их обратно в систему. Приволочь Кенни значило поймать в свои сети десять процентов от его залога в пятьдесят тысяч долларов. Часть уйдет Рейнжеру за помощь в разборках, а остаток я внесу в счет ссуды за машину.

У нас с Рейнжером нечто вроде партнерского соглашения. Рейнжер является гениальным, крутозадым, самым лучшим охотником за головами. Я попросила его помочь мне, поскольку еще только учусь ремеслу и нуждаюсь в поддержке. Партнерство с его стороны было на грани дерьмовой жалости.

- Не думаю, что этому суждено произойти, - заявил Рейнжер.

Я включила мозги и ощутила потребность защитить свои наводки.

– Говорила с Джулией сегодня утром. Объяснила ей, что ее могут привлечь за соучастие.

- И это заставило ее сотрудничать?

- Не совсем. Она решила пойти мне навстречу после того, как я рассказала ей, что перед стрельбой Кенни встречался с Дениз Барколовски.

Рейнжер улыбнулся в темноте.

– Соврала насчет Дениз?

- Конечно.

- Горжусь тобой, милашка.

Совесть меня не мучила, поскольку Кенни был подонком, и Джулии, так или иначе, следует быть разборчивей.

- Похоже, она скорей всего вздумает пожать плоды мести и вышвырнет Кенни вон. Ты нашла его место обитания?

- Он где-то болтается. У Джулии нет его номера телефона. Говорит, он осторожничает.

- Это его первое преступление?

- Да.

- Вероятно, переживает по поводу заключения в Большой дом. Наслушался всех этих баек про изнасилования.

Мы примолкли, когда появился пикап. Это была новая полноприводная «тойота», свеженькая, только что из демонстрационного зала. Временные номера. Куча антенн. «Тойота» подкатила к коттеджу и остановилась на подъездной дороге. Водитель вышел и направился к парадной двери. К нам повернута была только спина, а освещение было хуже некуда.

- Что думаешь? - спросил Рейнжер. – Это Манкузо?

Отсюда я не могла сказать. Вроде комплекция и рост подходили. Манкузо был двадцать один год, рост 6 футов (1 м 83 см), вес 175 фунтов (79 кг), темно каштановые волосы. Он уволился из армии четыре месяца назад и был в хорошей спортивной форме. У меня было несколько фотографий, полученных, когда был внесен залог, но их было не рассмотреть, чтобы с этого ракурса сравнить с оригиналом.

- Может, он, но не могу поклясться, пока не увижу лицо, - заявила я.

Парадная дверь открылась, и мужчина исчез внутри. Дверь с треском захлопнулась.

- Мы можем постучать в дверь и вежливо поинтересоваться, тот ли это человек, - предложил Рейнжер.

Я кивнула в знак согласия.

– Может сработать.

Мы встали и поправили наши портупеи с оружием.

Я была одета в черные джинсы, в водолазку с длинными рукавами, бронежилет и красные кроссовки. Свои кудрявые волосы до плеч я повязала в конский хвост и засунула под темно-синюю кепку. При мне был мой «Смит и Вессон», калибр .38, специальный, в черной нейлоновой набедренной кобуре и спрей безопасности, прихваченный сзади ремнем.

Мы пересекли газон, и Рейнжер слегка постучал в дверь фонариком, который имел в длину восемнадцать дюймов (46 см) и в окружности восемь (20 см). Он давал хороший свет, и Рейнжер утверждал, что он к тому же превосходно годится для проламывания голов. К счастью, мне никогда не доводилось наблюдать эту вещь в роли дубинки. Я почти падала в обморок, смотря «Бешеных псов», и у меня не было иллюзий насчет моего уровня кровожадности, при котором я себя комфортно чувствовала. Если Рейнжер когда-нибудь попытается проломить чей-либо череп своим фонариком, когда я буду поблизости, просто закрою глаза… а потом, может, сменю профессию.

Когда никто не отозвался, я отступила в сторону и расстегнула кобуру. Стандартная процедура для партнера на вторых ролях. В моем случае это был более или менее пустой жест. Я практиковалась с религиозным фанатизмом, но на деле была беспомощно тормозной. Питала иррациональный страх к оружию, и большую часть времени держала свой маленький «Смит и Вессон» незаряженным, поэтому не могла случайно отстрелить себе пальцы на ноге. Лишь один раз я умудрилась кое-кого застрелить, но при этом так суетилась, что забыла вытащить пистолет из сумки, прежде чем нажать на курок. И очень не хотела повторить представление.

Рейнжер постучал снова, но этот раз громче.

– Агент по задержанию сбежавших из-под залога, - заорал он. – Откройте дверь.

Это вызвало отклик, дверь распахнулась, но не с помощью Джулии Кенетта или Кенни Манкузо, а Джо Морелли, детектива из полицейского департамента Трентона.

С минуту мы молча, с удивлением таращились друг на друга.

- Это твой грузовик на подъездной дороге? – наконец, спросил Рейнжер у Морелли.

- Да, - ответил Морелли. – Только что добыл.

Рейнжер кивнул.

– Клевая тачка.

Мы с Морелли оба из Бурга, места обитания «синих воротничков», где дисфункциональных пьяниц еще называют лодырями, и славяне ходят менять масло только к Джиффи Льюбу. У Морелли длинный список прегрешений против моей наивности. Недавно представился благоприятный случай сравнять счет, и сейчас у нас настал период переоценки, каждый из нас не стеснялся в средствах для достижения цели.

Джулия выглядывала из-за спины Морелли.

- И что случилось? – обратилась я к Джулии. – Я-то думала, что предположительно Кенни притормозит здесь этой ночью.

- Да, верно, - подтвердила она. – Похоже, он всегда делает, что говорит.

- Он звонил?

- Ничего. Никаких звонков. Ничего. Он, наверно, с Дениз Барколовски. Почему бы вам не постучать в ее дурацкую дверь?

Рейнжер стойко держался, но я-то знал, что в душе он корчится от смеха.

– Я сваливаю, - сказал он. – Не хочу быть втянутым в эти бытовые разборки.

Морелли изучал меня.

– Что случилось с твоими волосами? – спросил он.

- Спрятала под кепку.

Он вынул руки из карманов джинсов.

– Очень сексуально.

Морелли думает, что все сексуально.

- Уже поздно, - напомнила Джулия. – Мне завтра на работу.

Я глянула на часы. Было десять тридцать.

– Дашь мне знать, если Кенни объявится?

- Да, конечно.

Морелли вышел за мной. Мы подошли к его грузовику и немного помолчали, погрузившись в собственные думы. Его последним автомобилем был джип «чероки». В него подложили бомбу и разнесли на кусочки. К счастью для Морелли в тот момент его самого в машине не было.

- Что ты здесь делаешь? – наконец, спросила я.

- То же, что и ты. Ищу Кенни.

- Не думала, что ты подрядился возвращать сбежавших из-под залога.

- Мамаша Манкузо из Морелли, и семья попросила меня поискать Кенни и поговорить с ним, прежде чем он вляпается в еще большие неприятности.

- Боже. И ты говоришь мне, что Кенни Манкузо твой родственник?

- Да мне все родственники.

- Только не я.

- У тебя есть какие-нибудь наводки, кроме Джулии?

- Ничего стоящего.

Он подал идею.

– Мы могли бы вместе поработать над этим делом.

Я подняла бровь. Последний раз, когда я работала с Морелли, мне прострелили задницу.

– И каков будет твой вклад в дело?

- Семья.

Кенни мог быть достаточно тупым, чтобы вернуться в семью.

– Откуда мне знать, что в финале ты не выкинешь меня из игры?

Временами у него была к этому склонность.

Черты лица у него сплошная суровость. Из тех лиц, что с годами из просто красивых становятся оригинальными. Левую бровь его пересекал шрам, тонкий как бумага. Немое свидетельство того, что жизнь его выходит за рамки нормальной степени безопасности. Ему было тридцать два. На два года старше меня. Он одиночка. И хороший коп. И присяжные до сих пор еще не пришли к единому мнению, есть ли в нем человечность.

- Полагаю, ты должна доверять мне, - заявил он, усмехаясь и покачиваясь на каблуках.

- Черт возьми.

Он открыл дверь «тойоты», и запах новой машины окатил нас. Потом устроился за рулем и завел двигатель.

– Не думаю, что Кенни собирается здесь позже показаться, - предположил он.

- Не похоже. Джулия живет с матерью. Ее мать работает на ночных дежурствах медсестрой в больнице Святого Франциска. Она будет дома в половине первого, и я как-то не представляю себе картину, что Кенни танцует от радости, когда мамаша здесь.

Морелли кивнул в знак согласия и поехал. Когда его тормозные огни исчезли из вида, я прошла на угол квартала, где припарковала свой джип «рэнглер». Я добыла подержанный «рэнглер» у Скуги Кренски. Скуги обычно использовал его для разноски пиццы из пиццерии Пино, и когда машина нагревалась, то пахла как свежеиспеченный хлеб и соус «маринара». Это была модель «сахара», раскрашенная в соответствующий камуфляж. Очень практично, если я вдруг соберусь присоединиться к армейскому конвою.

Вероятно, я была права насчет того, что слишком поздно для появления Кенни, но решила, что ничего страшного не случится, если я еще поторчу здесь немного и удостоверюсь окончательно. Верх джипа я подняла. Поэтому была не столь заметна, снова сгорбившись в ожидании. Здесь была не столь удобная точка наблюдения, как за кустами гортензии, но для моих целей вполне подходила. Если появится Кенни, то позвоню Рейнжеру по сотовому, я не собиралась в одиночку хватать парня, которого притянули за нанесение тяжких повреждений.

Через десять минут маленький хэтчбак (автомобиль с открывающейся вверх задней дверью – Прим.пер.) проследовал к дому Канетта. Я пригнулась, затаившись на сиденье, а машина проехала дальше. Минутой позже она снова появилась. Остановилась перед коттеджем. Водитель посигналил. Джулия Кенетта выбежала и запрыгнула на пассажирское сиденье.

Я завела свой двигатель, когда они уже были за полквартала от меня, но подождала, пока машина не завернет за угол, прежде чем включить фары. Мы были на краю Бурга, в жилом районе одноквартирных домов средней стоимости. Здесь не было транспортных потоков, чтобы облегчить слежку, поэтому приходилось тормозить, выжидая. Хэтчбак доехал до Гамильтон и направился на восток. Я следовала по пятам, сокращая разрыв, поскольку теперь дорога была более оживленной. И придерживалась этой позиции, пока Джулия с дружком не приехали на стоянку и не остановились в темном месте.

В это время ночи стоянка пустовала. Негде бедному охотнику за головами спрятаться. Я выключила фары и тихонько припарковалась в противоположном конце стоянки. Потом извлекла из сумки бинокль и навела на машину.

Я почти выпрыгнула из своих башмаков, когда кто-то слегка постучал в дверь со стороны водителя.

Это был Джо Морелли, страшно довольный тем, что удивил и до чертиков напугал меня.

- Тебе нужен прибор ночного видения, - любезно посоветовал он. – С такого расстояния ничего не разглядишь.

- У меня нет прибора ночного виденья, и что это ты здесь ошиваешься?

- Последовал за тобой. Подглядел, что решила понаблюдать за Кенни подольше. Ты не очень сведуща в этой хренотени по применению закона о задержании, но тебе чертовски везет, и ты вцепляешься в жертву, как питбуль в суповую кость, когда ведешь дело.

Отнюдь не лестный комплимент, но совершенно точный.

– Ты в хороших отношениях с Кенни?

Морелли пожал плечами.

– До этого не слишком хорошо его знал.

- Не желаешь ли отвалить отсюда и пойти с ним поздороваться?

- Не хочу испортить Джулии свидание, если это не Кенни.

Мы оба уставились на грузовик, даже без бинокля можно было видеть, что он стал раскачиваться. Ритмичное хрюканье и хныканье разносились далеко по пустой площадке.

Я еле сдерживалась, чтобы не заерзать на сиденье.

- Черт, - заметил Морелли. - Если они не заездят друг друга, то доведут до шока эту маленькую машинку.

Машина перестала трястись, заурчал мотор, и загорелись фары.

- Черт побери, - сказала я. – Долго это не продолжалось.

Морелли бросился к сиденью пассажира.

– Должно быть, намылился смыться. Подожди, пока вырулит на дорогу, тогда включай огни.

- Прекрасная идея, но я ничего не вижу без фар.

- Ты на стоянке. Что тебе нужно видеть, помимо трех акров пустого щебеночного покрытия?

Я немножко проползла вперед.

- Ты его упустишь, – подначивал Морелли. – Шевелись.

Я увеличила скорость до двадцати миль в час, кося в темноту, вовсю браня Морелли, что не вижу придурка.

Он изобразил кудахтающие звуки, а я надавила на газ.

Раздался громкий скрежет, и «рэнглер» взбрыкнул и потерял контроль. Я нажала на тормоза, и машина мгновенно встала, накренившись с левой стороны под углом тридцать градусов.

Морелли выглянул оценить обстановку.

– Зависла на островке безопасности, – вынес он приговор. – Сдай назад, и все будет в порядке.

Я освободила островок и качнулась на несколько футов. Машина тяжело сдала влево. Морелли снова взглянул, пока я металась на водительском сиденье, брюзжа, ругаясь и бранясь, что послушала его.

- Не повезло, - продолжал действовать мне на нервы Морелли, высунувшись в окно. – Погнула обод, когда задела бордюр. Есть телефон дорожной службы?

- Ты сделал это специально. Ты не хотел, чтобы я поймала твоего гнилого кузена.

- Эй, кексик, не обвиняй меня только потому, что плохо водишь машину.

- Ты подонок, Морелли. Подонок.

Он усмехнулся.

– Лучше будь хорошей девочкой. И я, может, подарю тебе билет на гонки без правил.

Я вытянула телефон из сумки и позвонила Элу в мастерскую. Эл и Рейнжер были приятелями. Днем Эл вел законный бизнес. Полагаю, ночью он разбирал на части украденные машины. Но это не мое дело. Я только хотела, чтобы он поставил на место мой перед.

Часом позже я была уже в пути. Не было смысла гоняться за Кенни Манкузо. Он уже был далеко. Я заглянула в первый попавшийся магазин, купила пинту засоряющего артерии кофейного мороженого и направилась домой.

Жила я в трехэтажном кирпичном доме в паре миль от родителей. Парадная дверь дома открывалась на оживленную улицу, наполненную маленькими магазинчиками, а с задней стороны здание соседствовало с опрятными одноэтажными семейными бунгало.

Моя квартира располагалась с задней стороны дома на втором этаже с видом на парковку. У меня была спальня, одна ванна, маленькая кухня и гостиная, совмещенная с обеденной зоной. Ванна как будто пришла из общества «Партидж Фэмели», и, вследствие временной финансовой напряженки, мою мебель можно было описать как эклектичную – выдумка для снобов, чтобы оправдать полнейшее несовпадение.

Выйдя из лифта, я обнаружила на своем этаже миссис Бестлер с третьего этажа. Миссис Бестлер было восемьдесят три года, и она плохо спала ночью, поэтому гуляла по этажам в качестве разминки.

- Здравствуйте, миссис Бестлер. – поздоровалась я. – Как дела?

- Не на что пожаловаться. Похоже, ты была ночью на работе. Поймала какого-нибудь преступника?

- Нет. Только не сегодня.

- Какая жалость.

- Всегда есть завтра, - обнадежила я, открывая дверь и проскальзывая внутрь.

Мой хомячок Рекс так бегал по колесу, что его лапки сливались в неясное размытое розовое пятно. Я постучала по стеклу в знак приветствия, заставив его сделать моментальную паузу, усики его задергались, сияющие черные глазки настороженно округлились.

- Приветик, Рекс, - сказала я.

Рекс не ответил. У него был молчаливый характер.

Я забросила сумку на кухонную стойку и достала ложку из сушилки. Распечатала контейнер с мороженым и прослушала сообщения на телефоне, пока поглощала мороженое.

Все сообщения были от моей матушки. Она приготовила жареного цыпленка на завтра, мне следовало явиться к обеду. И мне лучше не опаздывать, потому что умер зять Бетти Жаяк, и бабуля Мазур хотела произвести в семь часов смотрины.

Бабуля Мазур читала колонку с некрологами, как описание светских вечеринок. Другие люди входят в деревенские клубы или объединяются в общества. Бург славится похоронными бюро. Если люди прекратят умирать, социальная жизнь в Бурге сойдет на нет.

Я прикончила мороженое и положила ложку в посудомоечную машину. Дала Рексу несколько кусочков корма и виноградину, потом отправилась спать.

* * * * *

Проснулась я оттого, что дождь стучал в окно спальни, барабаня по старомодной черной, выкованной из железа и служившей мне балконом пожарной лестнице. Люблю звук дождя по ночам, когда уютно лежать в постели. Но терпеть не могу дождь утром.

Мне нужно было еще раз потревожить Джулию Кенетта. И бегло проверить машину, на которой они с Кенни катались. Зазвонил телефон, и я автоматически потянулась за трубкой у кровати, соображая, не слишком ли рано для телефонных звонков. Часы вывели на дисплей: 7:15.

Это был мой друг среди копов Эдди Газарра.

- Утро доброе, - сказал он. – Пора идти на работу.

- Это что, звонок из социальных органов?

Мы с Газаррой росли вместе, а сейчас он был женат на моей кузине Ширли.

- Это горсправка, и вовсе не личное. Ты еще ищешь Кенни Манкузо?

- Да.

- Тот парень с заправки, которому он прострелил колено, найден сегодня утром мертвым.

Вот это подняло меня на ноги.

– Что случилось?

- Повторная стрельба. Услышал от Шмидти. Он был на палубе, когда поступил звонок. Клиент нашел Муги Бьюиса в конторе на заправке с большой дырой в башке.

- Черт возьми.

- Я подумал, тебе будет интересно. Может, здесь есть связь, а может, и нет. Может быть, Манкузо решил, что прострелить колено дружку недостаточно, и вернулся вышибить ему мозги.

- Я твоя должница.

- Нам нужна приходящая няня в следующую пятницу.

- Ну, не настолько я тебе обязана.

Эдди хрюкнул и повесил трубку.

Я быстро приняла душ, взлохматила волосы феном и загнала их под бейсболку с логотипом «Нью-йоркских рейнжеров», повернув козырек задом наперед. Надела джинсы «Левайз», красную шотландскую фланелевую рубашку поверх черной футболки и ботинки «мартенсы» в честь дождя.

Рекс спал в банке из-под супа после тяжелой ночи, проведенной в беготне по колесу, поэтому я прошла мимо него на цыпочках. Включила автоответчик, сграбастала сумку, черно-фиолетовый жакет из гортекса, затем заперла за собой дверь.

Автозаправка Делио Эксон была на Гамильтон авеню, недалеко от моей квартиры. По дороге я заскочила в магазин и обзавелась большой чашкой кофе и коробкой покрытых шоколадом пончиков. Я считала, что если ты должен дышать воздухом Нью-Джерси, то смысла нет увлекаться идеей здорового питания.

На автозаправке было столпотворение копов и их машин, машина скорой помощи задом подъехала к передним дверям конторы. Дождь уменьшился до прекрасной мороси. Припарковалась я за полквартала от места и проложила путь через толпу, взяв кофе и пончики с собой, высматривая знакомые лица

Лишь одно знакомое лицо я увидела, и оно принадлежало Джо Морелли.

Я профланировала к нему и открыла коробку с пончиками.

Морелли взял пончик и половину запихнул в рот.

- Не завтракал? – спросила я.

- Вытащили из постели.

- Я думала, ты работаешь в отделе нравов.

- Так и есть. Здесь главный Уолт Беккер. Он знает, что я разыскиваю Кенни, и решил, что мне захочется присоединиться.

Мы оба сжевали еще по пончику.

- Так что происходит? – спросила я.

- Внутри работает полицейский фотограф. Двое парамедиков дежурят рядом, ждут, чтобы запихнуть тело в пластиковый пакет и уволочь. - Морелли наблюдал происходящее через круглое окно. – Патологоанатом определил время смерти как шесть тридцать. Как раз примерно, когда была обнаружена жертва. Явно кто-то только что вошел и вырубил его. Три выстрела в физиономию с близкого расстояния. Никаких признаков ограбления. Ящик с деньгами не тронули. Ни одного свидетеля поблизости.

- Заказное убийство?

- Похоже на то.

- Этот гараж продает номерные знаки? Заливает горючее?

- Ничего об этом не знаю.

- Может, личная месть. Может быть, он трахнул чью-нибудь жену. Или не вернул долг.

- Может быть.

- Может, это Кенни вернулся пристрелить его окончательно.

Ни один мускул у Морелли не дрогнул.

– Возможно.

- Думаешь, Кенни сделал это?

Он пожал плечами.

– Трудно сказать, на что способен Кенни.

- Ты пробил номерные знаки со вчерашней ночи?

- Да. Машина принадлежит моему кузену Лео.

Я подняла бровь.

- У нас большая семья, - поспешил добавить он. – Я и не скрываю.

- Собираешься поговорить с Лео?

- Как только смоюсь отсюда.

Я отпила кофе, от которого еще поднимался пар, и заметила, что глаза его не могут оторваться от пластикового стаканчика.

– Спорим, тебе понравилась бы малость прекрасного горячего кофе, - сказала я.

- Да я бы убил за кофе.

- Я поделюсь с тобой, если позволишь мне поболтаться поблизости, пока будешь разговаривать с Лео.

- Заметано.

Я сделала еще один последний глоток и передала ему стаканчик.

– Ты проверил Джулию?

- В нее стреляли на ходу из машины. С выключенными фарами. Машину не разглядела. Можем поговорить с ней после того, как поговорим с Лео.

Фотограф закончил, и парамедики приступили к работе, упаковывая тело в мешок, поднимая его на носилки. Носилки громыхнули, когда их проносили через порог, мешок подбросило со всей его тяжестью мертвеца.

Пончик заворочался в желудке. Я не знала убитого. Но, тем не менее, чувствовала его потерю. Сострадание горю.

На месте преступления присутствовали два детектива из отдела убийств, смотревшиеся очень профессионально в своих плащах свободного покроя. Под плащами у них были костюмы и галстуки. Морелли же был одет в тельняшку, джинсы «Левайз», спортивную куртку из твида и кроссовки. Легкий туман оседал на его волосах.

- Ты не похож на других парней, - отметила я. – Где твой костюм?

- Ты когда-нибудь видела меня в костюме? Я выгляжу как мерзкий владелец казино. Дал себе особый зарок не носить костюмы.

Он вынул из кармана ключи и сделал знак одному из детективов, что покидает это место. Детектив понимающе кивнул.

Морелли водил машину для города. Это был старый бежевый седан «ферлейн» с антенной, подсоединенной к багажнику, и гавайской куклой, прикрепленной к заднему стеклу. Не похоже, чтобы он выжимал до тридцати при подъеме в гору. Ко всему прочему весь помятый, ржавый и порытый грязью.

- Ты когда-нибудь эту вещь моешь? – поинтересовалась я.

- Никогда. Опасаюсь того, что увижу под грязью.

- Трентон любит бросать вызов представителям закона.

- Да уж, - подтвердил он. - Не хотят, чтобы было слишком легко. Из всего извлекают забаву.

Лео Морелли жил с родителями в Бурге. Ему было столько же лет, сколько и Кенни, и он работал в администрации по взиманию дорожных сборов, как и его отец.

Полицейский автомобиль был припаркован на подъездной дороге, и все семейство вело разговор с полицейским в форме, когда мы подъехали.

- Кто-то стянул машину Лео, - сообщила миссис Морелли. – Ты можешь себе представить? Куда катится мир? Никогда такие вещи не случались в Бурге. Только послушайте.

Такие вещи никогда не случались в Бурге, потому что он служил местом поселения ушедших на покой членов воровских шаек. Годами раньше, в период расцвета Трентона, никому и в голову не приходило посылать полицейскую машину для защиты Бурга. Каждый старый солдат и главарь мафии хранил на чердаке свой автомат Томпсона.

- Когда ты заметил ее отсутствие? – спросил Морелли.

- Сегодня утром, - откликнулся Лео. – Когда собирался поехать на работу. Ее не было.

- Когда видел машину в последний раз?

- Прошлой ночью. Когда пришел с работы в шесть.

- Когда в последний раз видел Кенни?

Все заморгали.

- Кенни? – воскликнула мамаша Кенни. – Какое отношение к этому имеет Кенни?

Морелли качнулся на каблуках, держа руки в карманах.

– Может, Кенни понадобилась машина.

Все молчали, как воды в рот набрали.

Морелли повторил.

– Так, когда последний раз кто-нибудь из вас видел Кенни?

- Черт возьми, - обратился папаша Лео к сыну. – Только не говори мне, что ты позволил этой дырке в заднице, этому идиоту взять твою машину.

- Он обещал, что вернет ее, - оправдывался Лео. – Откуда мне было знать?

- В мозгах у тебя дерьмо, - вынес вердикт его папаша. – Все, что у тебя есть… дерьмо в мозгах.

Мы объяснили Лео, как он помог и оказал содействие преступнику, и как косо посмотрит суд на такой вид деятельности. А затем мы втолковали парню, что если ему доведется увидеть или услышать о Кенни снова, то следует настучать на него своему кузену Джо или хорошей знакомой Джо Стефани Плам.

- Думаешь, он позвонит нам, если услышит о Кенни? – спросила я, когда мы очутились наедине в машине.

Морелли остановился на светофоре.

– Нет. Думаю, Лео выбьет дерьмо из Кенни монтировкой.

- Фирменный метод Морелли.

-Что-то вроде того.

- По-мужски.

- Да. Как мужик.

- А как насчет выколачивания дерьма из него самого? Думаешь, потом он позвонит нам?

Морелли потряс головой.

- Что, многого не понимаешь?

- Знаю достаточно.

Сие заявление вызвало улыбку на губах Морелли.

- Что сейчас? – спросила я.

- Джулия Кенетта .

Джулия работала в книжном магазине в Трентонском государственном колледже. Сначала мы проверили, нет ли ее дома. Когда никто не ответил, отправились в колледж. Поток транспорта двигался на постоянной скорости. Все вокруг нас скорость свою строго ограничивали. Но никто не полз так, как эта немаркированная полицейская тачка.

Морелли въехал в главные ворота и развернулся перед одноэтажным кирпично-блочным книжным комплексом. Мы миновали утиный пруд, несколько деревьев и обширные газоны, которые еще не поддались осеннему увяданию. Снова собрался дождь и начал капать с утомительной непреклонностью хронического алкоголика. Студенты ходили, набросив на головы капюшоны.

Морелли бросил взгляд на стоянку перед книжным магазином, полную, за исключением нескольких свободных мест в дальнем ряду, и, не колеблясь, остановился в запретной для стоянки зоне у бордюра.

- Полицейская чрезвычайная ситуация? – спросила я.

- Можешь спорить на свою сладкую задницу, - отозвался Морелли.

Джулия работала кассиром, но покупателей не было, посему она, прислонившись бедром к кассовому аппарату, покрывала ногти лаком. Маленькая морщинка пролегла меж ее бровей при виде нас.

- Похоже, торговля не движется, - сказал ей Морелли.

Джулия кивнула.

– Это все дождь.

- Слышно что-нибудь от Кенни?

Краска выступила на щеках Джулии.

- На самом деле, я в некотором роде видела его прошлой ночью. Он позвонил, как только вы ушли, а затем уехал. Я сказала ему, что ты хочешь с ним поговорить. Передала, что он должен позвонить тебе. Дала твою карточку с номером пейджера и все такое.

- Думаешь, он придет сегодня ночью?

- Нет. – Она энергично затрясла головой. - Он сказал, что не вернется. Сказал, что ему нужно отсидеться, потому что за ним следят некие люди.

- Полиция?

- Думаю, кто-то еще, но кто, не знаю.

Морелли дал ей еще одну карточку с наказом звонить ему в любое время дня и ночи, если услышит о Кенни.

Она посмотрела неопределенно, впрочем, не думаю, что нам следовало слишком рассчитывать на ее помощь.

Мы вернулись под дождь и впихнулись в машину. Помимо Морелли, единственным полицейским оборудованием в «ферлейне» было двустороннее радио. Оно было настроено на временную полицейскую волну, и диспетчер переключал волну между радиопомехами. У меня было подобное радио в моем джипе, и я старалась изо всех сил выучить полицейские коды. Как и все копы, которых я знала, Морелли слушал бессознательно, сверхъестественным образом понимая искаженную до неузнаваемости информацию.

Он повернул от кампуса, и я задала извечный вопрос.

– Сейчас что?

- У тебя водятся инстинкты. Вот сама и скажи.

- Что-то мои инстинкты сегодня не хотят иметь со мной дела.

- Ладно, давай подведем итоги, что у нас есть. Что мы знаем о Кенни?

После прошлой ночи, мы узнали, что он обладает скорым семяизвержением, но вероятно это не то, что хотел услышать Морелли.

– Местный парень, окончил школу, завербовался в армию, уволился четыре месяца назад. Безработный, но явно не испытывает недостатка в деньгах. По неизвестной причине решил выстрелить своему другу Муги Бьюсу в колено. Задержан на месте копом, который был не на дежурстве. Судимостей не было, поэтому отпущен под залог. Нарушил залоговое соглашение и спер машину.

- Неправильно. Он одолжил машину. Просто еще не соизволил вернуть.

- Думаешь, это существенно?

Морелли встал на светофоре.

– Может, что-то произошло, и он поменял планы.

- Типа добить старину Муги.

- Джулия сказала, что Кенни боится каких-то преследователей.

- Папашу Лео?

- Ты же не говоришь это всерьез? – уточнил Морелли.

- Я чрезвычайно серьезна. Что-то я много не выиграла, и не заметила, чтобы ты сильно делился со мной своими соображениями. Например, кто, думаешь, охотится за Кенни?

- Когда Кенни и Муги допрашивали насчет стрельбы, они в голос отвечали, что это личное дело и нечего тут обсуждать. Может быть, они ввязались в плохие дела.

- И?

- И вот. Это то, что я думаю.

Я таращилась на него с минуту, стараясь решить, утаил ли он что-нибудь от меня. Вероятно, это было так, но доказательств не было.

– Ладно, - сказала я, наконец, вздыхая. – У меня есть список его друзей. Я собираюсь пробежаться по ним.

- Где ты добыла список?

- Привилегированная информация.

Морелли выглядел обиженным.

– Ты взломала его квартиру и стянула его маленькую черную книжечку.

- Я не стянула. А скопировала.

- Ничего не хочу об этом слышать. – Он глянул на мою сумку. – Ты ведь не таскаешь недозволенное, не так ли?

- Кто, я?

- Дерьмо, - выдал Морелли. – Я, должно быть, сошел с ума, объединившись с тобой.

- Это была твоя идея!

- Хочешь помочь мне со списком?

- Нет.

Больно это напоминает вручение лотерейного билета, на который выпал «джек-пот», соседу.

Морелли припарковался позади моего джипа.

– Кое-что мне нужно тебе сказать, прежде, чем ты уйдешь.

- Да?

- Я ненавижу башмаки, которые ты носишь.

- Что-нибудь еще?

- Извини за колесо прошлой ночью.

Ну, да, конечно.

* * * * *

К пяти часам я продрогла и промокла, но прошлась по всему списку. Я сделала комбинацию из телефонных звонков и бесед с глазу на глаз, но ничего не выудила. Большинство народу было из Бурга и знало Кенни всю жизнь. Никто с ним не имел контактов после ареста, и меня не было причин полагать, что они врут. Никто не был осведомлен о деловых или личных отношениях между Кенни и Муги. Несколько человек высказали мнение о Кенни, как об изменчивой и ненадежной в делах личности. Эти комментарии были любопытными, но слишком общими, чтобы чему-то помочь. Несколько разговоров изобиловало длинными многозначительности паузами, что заставило меня чувствовать себя неудобно, и теряться в догадках, что осталось недосказанным.

Напоследок я решила снова проверить квартиру Кенни. Управляющий два дня назад впускал меня, поскольку запутался в определении моей принадлежности к правоохранительным органам. Я тайком взяла запасной ключ, пока восхищалась кухней, и сейчас у меня было все путем, когда бы я не пожелала войти. Законность была чуточку на грани, но от этой докучливой ерунды я отмахнулась.

Кенни жил на Роут 1 в большом квартирном комплексе, называемом Дубовый Холм. Поскольку поблизости не водилось ни дубов, ни холмов, я могла только догадываться, что их сравняли с землей, чтобы поставить трехэтажные кирпичные бункеры, заявленные как роскошное и по средствам домовладение.

Я припарковалась на одной из стоянок и покосилась сквозь дождь и темноту в сторону освещенного парадного входа. Потом улучила момент, когда из машины вышла парочка и следом спешно вошла в здание. Я переместила ключи Кенни и спрей безопасности из сумки в жакет, накинула капюшон на влажные волосы и, пошатываясь, вылезла из джипа. Температура упала к концу дня, и холод проникал сквозь сырые джинсы. Как-то слишком для бабьего лета.

Наклонив голову и укрывшись капюшоном, я прошла через первый этаж и удачно поймала пустой лифт. Потом поднялась на третий этаж и поспешила к квартире 302. Я послушала под дверью и ничего не услышала. Постучала. Постучала снова. Ответа не было. Я всунула ключ, с колотящимся сердцем быстро вошла внутрь и немедленно включила свет. Квартира выглядела необитаемой. Я переходила из комнаты в комнату, бегло осматривая. И пришла к выводу, что с моего последнего визита Кенни здесь не появлялся. Проверила автоответчик. Сообщений не было.

Еще раз послушала в дверях. С другой стороны было тихо. Выключила свет, глубоко вздохнула, и двинулась в холл, облегченно переведя дух, что все прошло благополучно, и меня не засекли.

Когда я вернулась на первый этаж, то направилась к почтовым ящикам проверить почту Кенни. Ящик был переполнен всякой дрянью. Дрянью, которая могла бы помочь мне найти Кенни. К несчастью, вмешательство в почту карается федеральным законом. Воровство почты является особенно большим табу. Это так неправильно, сказала я себе. Почта священна. Это так, но погодите минуту. У меня есть ключ! Разве это не дает мне кое-какие права? Снова деяние на грани законности вроде того, как я некоторым образом позаимствовала ключи. Я прислонила нос к решетке и заглянула внутрь. Телефонный счет. Это же может мне дать наводку. Руки чесались от желания добраться до этого счета. Голова шла кругом от соблазна. Временное помешательство, подумала я. Я была во власти временного умопомешательства. Идет!

Глубоко вздохнув, я вогнала в маленькую замочную скважину ключик, открыла ящик и сгребла почту в мою большую черную сумку. Затем защелкнула маленькую дверцу и удалилась, обливаясь потом и стараясь побыстрей оказаться в зоне безопасности в виде машины, прежде, чем рассудок возвратится ко мне, и начнет давить совесть.

Глава 2

Я втиснулась за руль, закрыла двери и украдкой осмотрелась, не засек ли меня кто-нибудь за федеральным преступлением. Я прижимала сумку к груди, а перед глазами мелькали черные точки. Ладно, я еще не наикрутейший зубастый охотник за головами. Ну и что за дела, я просто собиралась добыть моего мужика, так ведь?

Я сунула ключ в гнездо зажигания, завела мотор и выехала со стоянки. Потом вставила кассету с «Аэросмит» в магнитофон и прибавила звук, когда попала на Роут 1. Было темно и дождливо, видимость была плохая, но это был Джерси, а мы здесь никогда не снижаем темпы ни в чем. Тормозные огни светили передо мной, и я тормозила, когда надо. Огни транспорта становились зелеными, и мы все дружно давили на газ. Я срезала через две улочки и встала опять в линию, чтобы вышвырнуть БМВ. Водитель покрутил у виска и нажал на гудок.

Я ответила некоторыми саркастическими итальянскими жестами и комментариями в адрес его матушки. Рождение в Трентоне налагает некоторую ответственность в таких ситуациях.

Транспорт медленно тянулся вдоль городских улиц, а я, наконец, пересекла железнодорожные пути и почувствовала влекущее меня вперед приближение Бурга. Я добралась до Гамильтон, и тянущий луч транспортировки (гипотетическое устройство, позволяющее с помощью невидимого луча притягивать объект, например, поднимать предмет с земли и затягивать в космический корабль, выдуманный, естественно, фантастами – Прим. пер.) знакомой вины сомкнулся на моей машине.

Моя матушка выглянула из двери, когда я припарковалась у бордюра.

– Ты опоздала, - напомнила она.

- Две минуты!

- Я слышала сирены. Ты попала в аварию?

- Нет. Я не попала в аварию. Просто работала.

- Тебе нужно найти настоящую работу. Что-то нормальное с твердым графиком. Марджори получила прекрасную должность секретаря при Джи энд Джи. Я слышала, она гребет деньги лопатой.

Бабуля Мазур стояла в холле. Она жила с родителями теперь, когда дедуля Мазур поглощал свой обычный завтрак два-яйца-плюс-полфунта-ветчины в потустороннем мире.

- Нам лучше пошевеливаться с этим обедом, если мы собираемся на смотрины, - заявила бабуля Мазур. – Ты знаешь, как я люблю заявиться пораньше, тогда достаются лучшие места. И «Рыцари Колумба» (Консервативная католическая общественная организация, поддерживающая католическое образование, благотворительные программы, специальную программу страхования своих членов и т. п. Выступает против абортов. Основана в 1882 по инициативе коннектикутского священника М. Макгивни . Около 1,6 млн. членов. – Прим. пер.) будут там. Намечается большая толпа.

Она разгладила перед платья.

– Что ты думаешь об этом платьице? – спросила она меня. – Полагаешь, не слишком крикливо?

Бабуле Мазур было семьдесят два, и выглядела она ни днем больше, чем на девяносто. Я страшно любила ее, но когда вы застаете ее в нижнем белье, она походит на курицу, годную разве что на суп. Платье вечера было огненно-красного цвета и спортивного покроя с сияющими золотыми пуговицами.

– Оно идеально, - заверила я ее. Особенно для присутствия на панихиде, будет успокаивать катаракту.

Матушка принесла на стол картофельное пюре.

– Иди, поешь, - позвала она, - пока пюре не остыло.

- Итак, что ты делала сегодня? – спросила бабуля Мазур. – Кого-нибудь отделала?

- Провела день в поисках Кенни Манкузо, но большого успеха не достигла.

- Кенни Манкузо лодырь, - вмешалась моя матушка. – Все мужики Морелли и Манкузо отребье. Нельзя верить ни одному из них.

Я взглянула на матушку.

– Ты слышала что-то новенькое о Кенни? Что-то попало в жернова сплетников?

- Только, что он лодырь, - сказала матушка. – Разве этого не достаточно?

В Бурге вообще большая вероятность родится в окружении лодырей. Женщины Морелли и Манкузо безупречны, но мужчины просто ничтожества. Они пьют, сквернословят, шлепают, гоняют детей и изменяют своим женам и подружкам.

- Сержи Морелли будет на смотринах, - сообщила бабуля Мазур. – Будет там с «Р К». Могу поджарить его для тебя. В таких делах я могу быть очень коварной. Он всегда питал ко мне слабость, знаешь ли.

Сержи Морелли было восемьдесят один год, и у него седые волосы торчали из ушей, которые были размером в половину его сморщенной головы. Я не ждала, что Сержи знает, где скрывается Кенни, но иногда кусочки и крупицы на вид незначительной информации оборачиваются на пользу дела.

- Как насчет того, чтобы отправится с тобой на смотрины? - подала я идею, - и мы сможем вместе поджарить Сержи.

- Полагаю, сойдет. Только не сдерживай мои методы.

Папаша закатил глаза и воткнул вилку в цыпленка.

- Думаешь, взять оружие? – спросила бабуля Мазур. – На всякий случай?

- Боже, - подал реплику папаша.

На десерт у нас был домашний яблочный пирог. Яблоки были кислые и с корицей. Корочка слоилась и хрустела от карамельных крошек. Я съела два куска и почти испытала оргазм.

– Тебе следует открыть пекарню, - заявила я матушке. – Можешь разбогатеть, торгуя пирогами.

Она стала складывать горой тарелки и собирать столовое серебро.

– У меня достаточно забот в доме и с твоим отцом. Кроме того, если бы я пошла на работу, то стала бы медсестрой. Всегда думала, что из меня получится хорошая медсестра.

Все уставились на нее, открыв рты. Никто никогда не слышал от нее об этом ее стремлении. На самом деле, никто не слышал ни о каком ее стремлении, которое не имело отношения к новым занавескам или бобам.

- Может, тебе стоит подумать о том, чтобы вернуться в школу, - предложила я матушке. – Ты можешь записаться в местный колледж. У них есть программа медсестер.

- А я не хотела бы стать медсестрой, - подлила масла в огонь бабуля Мазур. – Они носят эти уродливые белые тапочки на резиновой подошве и опустошают весь день судна. Если я соберусь работать, то хочу стать кинозвездой.

* * * * *

В Бурге было два похоронных бюро. Зятя Бетти Жаяк выставляли в Похоронном бюро Стивы.

- Когда умру, удостоверься, что меня забрали к Стиве, - наставляла меня бабуля Мазур по дороге. – Не желаю, чтобы меня выставлял этот бесталанный Мозель. Он не знает толка в макияже. Наносит слишком много румян. Никто у него не выглядит естественным. И я не хочу, чтобы Соколовски видел меня голой. Слышала много забавных историй про Соколовски. Вот Стива лучший. Если ты что-то из себя представляешь, то пойдешь к Стиве.

Похоронное бюро Стивы располагалось на Гамильтон, недалеко от больницы Святого Франциска, в большом переоборудованном охотничьем клубе с широким крыльцом. Здание было выкрашено в белый цвет с черными ставнями, и, из уважения к пошатывающимся пожилым людям, Стива покрыл зеленой ковровой дорожкой путь от тротуара до парадной двери. Подъездная дорога вела к задней стороне здания, где находился гараж на четыре автомобиля. В противоположной стороне от подъездной дороги к зданию примыкала кирпичная пристройка. В пристройке было две комнаты для смотрин. Я никогда не совершала полный обход, но, полагаю, оборудование для бальзамирования там содержалось тоже.

Я остановилась на улице и обошла вокруг джипа, чтобы помочь выйти бабуле Мазур. Она решила, что не сделает как надо работу по выпытыванию информации у Сержи Морелли в своих обычных теннисных туфлях, и в настоящий момент неустойчиво качалась в черных кожаных босоножках на высоченных каблуках, которые, по ее словам, носят все красотки.

Я твердо схватила ее за локоть и препроводила по лестнице на первый этаж, где толпились «Р К» в своих фантастических шляпах и кушаках. Аромат свежесрезанных цветов властвовал вокруг, смешиваясь с всюду проникающим запахом мятной пасты, который не слишком преуспел в скрытии факта, что члены «Р К» подкрепляли свой дух с помощью значительного количества горячительных напитков.

Константин Стива пребывал в бизнесе лет тридцать и все это время каждый день руководил присутствующими на похоронах. Стива был виртуозный владелец похоронного бюро, рот его навсегда застыл в скорбной гримасе, лоб его был бледный и умиротворенный как холодный яичный крем, а жесты всегда были скупы и бесшумны. Константин Стива был… тот еще хитрый мастер бальзамирования.

Позже пасынок Константина, Спиро, подвязался создавать шумовые эффекты на похоронах, болтаясь рядом с Константином на вечерних смотринах и ассистируя на утренних похоронах. Смерть , несомненно, была жизнью Константина Стивы. Для Спиро, казалось, это было спортивное зрелище. В его соболезнующей улыбке участвовали губы и зубы, но никак не глаза. Если я рискнула бы выдать гипотезу, то его наслаждение процессом у меня ассоциировалось с химическими столами с подвижной столешницей и гарпунами для поджелудочной железы. Младшая сестра Мэри Лу Мольнар училась в начальной школе со Спиро и докладывала Мэри Лу, что Спиро хранил обрезки своих ногтей в стеклянной банке.

Спиро был невысоким, темным, с волосатыми кулаками и физиономией, на которой преобладал нос и скошенный лоб. Жестокая правда состояла в том, что он был похож на крысу на стероидах, и эта молва о сохранности ногтей не добавила привлекательности его имиджу в моих глазах.

Он дружил с Муги Бьюсом, но , казалось, не особенно был расстроен стрельбой. Я имела с ним короткую беседу во время моего путешествия по страницам маленькой черной книжечки Кенни. Отклик Спиро был вежливо настороженным. Да, он зависал с Муги и Кенни в старших классах. И, да, они остались друзьями. Нет, он не смог придумать никакого мотива этой стрельбы. Нет, он не видел Кенни со дня его ареста, и у него нет сведений о его местонахождении.

Константина нигде в фойе не было видно, но Спиро стоял, направляя движение, в своем неизменном черном костюме и крахмальной белой рубашке.

Бабуля Мазур глянула поверх него, словно он был дешевой подделкой истинной драгоценности.

– Где Кон? – спросила она.

- В больнице. Спинная грыжа. Приключилась на прошлой неделе.

- Нет! – воскликнула, резко втянув воздух, бабуля Мазур. – А кто позаботится о бизнесе?

- Я. Во всяком случае отлично управляюсь с этим местом. И Луи здесь, конечно.

- Кто такой Луи?

- Луи Мун, - ответил ей Спиро. – Вы, наверно, его не знаете, потому что он в основном работает по утрам, иногда водит машину. Он с нами уже шесть месяцев.

Молодая женщина протолкнулась в дверь и застряла в середине фойе. Она обшарила глазами помещение, пока расстегивала пальто. Потом поймала взгляд Спиро, и Спиро поприветствовал ее своим официальным кивком владельца похоронного бюро. Молодая женщина в ответ кивнула.

- Похоже, она положила на тебя глаз, - заявила бабуля Мазур, обращаясь к Спиро.

Спиро улыбнулся, демонстрируя выдающиеся вперед передние зубы и нижние резцы, достаточно искривленные, чтобы сниться в кровавых кошмарах дантисту.

– Мной много женщин интересуется. Я - очень хорошая партия.

И он развел руки в стороны.

– Однажды это все станет моим.

- Боюсь, никогда не смотрела на тебя с этой точки зрения, - задумалась бабуля Мазур. – Полагаю, ты можешь обеспечить женщине красивую жизнь.

- Подумываю о расширении дела, - поделился он. – Может, запатентовать название.

- Ты это слышала? – обратилась ко мне бабуля Мазур. – Разве не прекрасно обнаружить молодого человека с амбициями?

Если будет так продолжаться, меня вырвет прямо на костюм Спиро.

– Мы здесь, чтобы повидаться с Дэнни Ганзером, - сказала я Спиро. – Приятно было с тобой поболтать, но нам нужно поторапливаться, пока «РК» не заняли все хорошие места.

- Я прекрасно вас понимаю. Мистер Ганзер в зеленой комнате.

Зеленая комната обычно служила гостиной. Это, должно быть, была одна из лучших комнат, но Стива раскрасил ее в желчный зеленый цвет и установил яркие верхние лампы, способные осветить футбольное поле.

- Ненавижу эту зеленую комнату,- заявила бабуля Мазур, проталкиваясь позади меня. – С этими дурацкими лампами все морщины выставляются напоказ. Вот что получается, если доверить Уолтеру Дамбовски делать электрику. Они, эти братья Дамбовски, ничего не соображают. Заявляю тебе, если Стива вздумает уложить меня в зеленой комнате, ты тут же забирай меня домой. Уж лучше пусть меня выставят на обочине для сбора мусора по четвергам. Если ты из себя что-то представляешь, то добудешь одну из новых комнат с деревянными панелями. Все это знают.

Бетти Жаяк с сестрой несли караул у открытого гроба. Миссис Гудмэн, миссис Дженнаро, старая миссис Кьяк и ее дочь уже расселись. Бабуля Мазур устремилась вперед и положила свою кошелку на складной стул во втором ряду. Забив место, она проковыляла к Бетти Жаяк и выразила свои соболезнования, пока я обходила задние ряды с деловыми намерениями. Я выяснила, что Гейл Лазарь беременна, что магазинчик деликатесов Баркаловски потянул в суд департамент здравоохранения, и что Бигги Заремба арестовали за непристойное поведение, когда он голышом появился в общественном месте. Но притом ничего не узнала о Кенни Манкузо.

Я бесцельно слонялась в толпе, потея под фланелевой кофтой с воротником-хомутом, чувствуя, что вид у меня еще тот, с этой огромной копной волос, образовавшейся из закручивающихся от влаги кудряшек. К тому времени, когда я вернулась к бабуле Мазур, я запыхалась как собака.

- Только глянь на этот галстук, - молвила она, стоя над гробом, взгляд ее прилепился к Ганзеру. – На нем маленькая лошадиная голова. Разве это с чем-нибудь сравнится? Почти хочу быть мужиком, чтобы меня могли бы выставить в подобном галстуке.

В конце помещения толпа зашевелилась, и разговоры смолкли, поскольку «РК» сделали свой выход на сцену. Мужчины шли вперед по двое, и бабуля Мазур привстала на цыпочки, вращаясь на своих лакированных шпильках, чтобы лучше видеть. Ее каблук ступил на ковер, и бабуля Мазур наклонилась назад, тело ее неуклюже накренилось.

Прежде, чем я успела ее подхватить, она шлепнулась прямо в гроб, замолотив руками в поисках опоры и, наконец, найдя ее в виде проволоки, поддерживающей большую молочного стекла вазу с гладиолусами. Стойка удержалась, но ваза с грохотом опрокинулась на Дэнни Ганзера, заехав ему прямо в лоб. Вода залила уши Ганзера, ручейками стекая по подбородку, а гладиолусы живописной кучей расположились на его угольно-сером костюме. Все в ужасе безмолвно уставились на эту картину, почти ожидая, что Ганзер подскочит и завизжит, но Ганзер, разумеется, не проделал ничего подобного.

Бабуля Мазур была единственной, кто не растерялся. Она выпрямилась и привела в порядок платье.

– Ладно, хорошо, что он умер, - заявила она. – Ему уже таким не повредишь.

- Не повредишь? Не повредишь! - вопила вдова Газера, выпучив глаза. – Посмотри на его галстук. Галстук испортился. Да я за этот галстук уйму денег выложила.

Я бормотала извинения миссис Ганзер и предложила возместить порчу галстука, но миссис Ганзер вошла в раж и ничего не услышала.

Она погрозила кулаком бабуле Мазур.

– Тебя нужно запереть. Тебя и твою сумасшедшую внучку. Охотница за головами! Кто-нибудь подобное слышал?

- Простите? – переспросила я, сузив глаза и уперев кулаки в бок.

Миссис Ганзер отступила назад (вероятно испугалась, что я собираюсь застрелить ее), и я воспользовалась передышкой, чтобы ретироваться. Быстро подхватила бабулю Мазур под локотки и потащила силком к двери, в спешке чуть не сбив Спиро с ног.

- Это был несчастный случай, - объяснила на ходу бабуля Мазур Спиро. – Я зацепилась каблуком за ковер. Со всяким может случиться.

- Разумеется, - подтвердил Спиро. – Уверен, миссис Ганзер это поймет.

- Я ничего не собираюсь понимать, - орала миссис Ганзер. – Она опасна для нормальных людей.

Спиро препроводил нас в фойе.

– Надеюсь, этот несчастный случай не заставит вас отвернуться от компании Стивы, - сказал он. – Мы всегда рады визиту прекрасных дам.

Он наклонился поближе, его губы тихо зашептали мне в ухо.

– Мне хотелось бы переговорить с тобой приватно наедине насчет одного дела, с которым мне нужно разобраться.

- Что за дело?

- Мне нужно кое-что найти, я слышал, ты в этом деле мастер. Я поспрашивал о тебе, пока ты наводила справки насчет Кенни.

- На самом деле я очень занята. И я не частный сыщик. У меня нет лицензии.

- Тысяча долларов, - сообщил Спиро. – Цена за услугу.

Время остановилось на несколько ударов сердца, пока я мысленно пировала.

– Конечно, если мы сделаем все втихую, не вижу вреда в том, чтобы помочь другу, – понизила я свой голос. – Что мы ищем?

- Гробы, - зашептал Спиро. – Двадцать четыре гроба.

* * * * *

Когда я добралась до дома, меня ждал Морелли. Он, ссутулившись, опирался на стену, засунув руки в карманы и скрестив лодыжки. Он взглянул выжидательно, когда я вышла из лифта, и улыбнулся при виде коричневого пакета с продуктами.

- Дай догадаюсь, - заявил он. – Остатки от обеда.

- Здорово, сейчас я понимаю, почему ты работаешь детективом.

- Могу еще лучше. – Он принюхался. – Курятина.

- Продолжай в том же духе и, может, тебя возьмут в корпус К-9 (то есть сыскной собакой – Прим. пер.).

Он подержал пакет, пока я открывала дверь.

– Трудный день?

- У меня этот трудный день тянулся до пяти часов. Если я сейчас же не сниму эту одежду, то покроюсь плесенью.

Он вступил торжественно в кухню и выгрузил завернутый в фольгу сверток с курицей из пакета вместе с контейнером со всякой всячиной, контейнером с подливкой и контейнером с картофельным пюре. Потом поставил пюре и подливку в микроволновку и установил на три минуты.

– Как продвигается список? Что-нибудь интересное подвернулось?

Я дала ему тарелку, столовые приборы и достала из холодильника пиво.

– Большой нуль. Никто его не видел.

- Есть какая-нибудь здравая идея, куда нам дальше двигаться?

- Нет.

Да! Почта! Я совсем забыла о почте, покоившейся в сумке. Я выволокла и рассыпала на стойке телефонные счета, счета по MasterCard, стопку ненужной почты и открытку, напоминающую, что Кенни задолжал визит дантисту.

Морелли взглянул сверху, пока разливал подливку на одежду, картофель и холодную курицу.

– Это что, твоя почта?

- Не смотри.

- Дерьмо, - выругался Морелли. – Для тебя нет ничего святого?

- Мамин яблочный пирог. Так что с этим делать? Нужно отпарить конверты или что-то еще?

Морелли скинул конверты на пол и пошаркал их ботинками. Я собрала их и рассмотрела. Они все были оборваны и грязные.

- Получены в поврежденном состоянии, - сообщил Морелли. – Возьми первым телефонный счет.

Я пролистала предложенное и удивилась, обнаружив четыре международных разговора.

- Что будешь с этим делать? - Спросила я Морелли. – Ты знаешь эти коды?

- Первые два – это Мексика.

- Ты можешь связать имена с номерами?

Морелли поставил тарелку на стойку, вытянул из моего переносного телефона антенну и набрал номер.

– Эй, Мерфи, - обратился он, - мне нужно, чтобы ты достал адреса и имена по номерам телефонов.

Он продиктовал номера и продолжил поглощение пищи, пока ждал ответа. Несколько минут позже, Мерфи снова вышел на связь, и Морелли получил информацию. Лицо его было бесстрастно, когда он положил трубку. И я пришла к выводу, что это его личина копа.

- Два других номера в Сальвадоре. Мерфи не смог добыть конкретнее.

Я стащила кусочек курицы с его тарелки и стала обгрызать.

– С чего это Кенни звонил в Мексику и Сальвадор?

- Может, собирался в отпуск.

Я не верила Морелли, когда он становился таким вежливым. Чувства Морелли обычно ясно читались на его физиономии.

Он открыл счет по MasterCard.

- Кенни был занят. Истратил почти две тысячи долларов в прошлом месяце.

- Какие-нибудь билеты на самолет?

- Никаких билетов.

Он передал мне счет.

– Взгляни сама.

- В основном одежда. Все в местных магазинчиках.

Я выложила счета на стойку.

– Насчет тех телефонных номеров…

Он сунул свой нос обратно в пакет.

– Это не яблочный ли пирог я вижу?

- Тронешь этот пирог, и ты мертвец.

Морелли шлепнул меня под подбородком.

– Люблю, когда ты так круто говоришь. Так бы стоял и слушал, но мне нужно двигать отсюда.

Он удалился, пройдя короткий путь по холлу, и исчез в лифте. Когда двери лифта закрылись, до меня дошло, что он смылся с телефонными счетами Кенни. И я хлопнула ладонью по лбу.

– Черт, нет!

Я отступила в квартиру, закрыла дверь, стянула одежду по дороге в ванную и нырнула в парной душ. После душа натянула фланелевый «вечерний наряд». Вытерла полотенцем волосы и прошлепала босиком в кухню.

Я съела два куска пирога, дав пару кусочков яблока и ломоть хрустящей корочки Рексу, и отправилась в постель, размышляя о гробах Спиро. Он не дал мне никакой дальнейшей информации. Только, что гробы пропали, и их нужно найти. Я не знала, как приступить к потерянным гробам, но предположила, наверно, что-нибудь можно сделать. Обещала ему вернуться без бабули Мазур, чтобы мы могли обсудить все детали.

* * * * *

Я выдернула свое тело из кровати и выглянула в окно. Дождь прекратился, но небо было сплошь затянуто облаками, и столь мрачно, что выглядело похожим на конец света. Я надела шорты и трикотажную рубашку, и вдобавок кроссовки. И сотворила это с той же долей энтузиазма, с которой могла бы пойти на самосожжение. Я пыталась бегать, по крайней мере, раза три в неделю. Но никогда мне не доводилось наслаждаться этим процессом. Бегала я, чтобы сжечь лишнюю бутылку пива да затем, чтобы быть в состоянии обогнать плохих типов.

Я пробежала мили три и, нетвердо переставляя ноги, вторглась на первый этаж и доехала на лифте до квартиры. И этот отрезок упражнений явно не был перегрузкой.

Начав процесс варки кофе, я быстро приняла душ. Потом влезла в джинсы и хлопчатобумажную рубашку, выхлебала чашку кофе и договорилась с Рейнжером встретиться за завтраком часа через полтора. У меня был доступ к подполью Бурга, но у Рейнжера был доступ к самым низам или к подполью подполья. Он был знаком с наркодилерами, сутенерами и с теми, кто был связан с контрабандой оружия. Это дело с Кенни Манкузо изначально доставляло неудобства, и я желала знать, по какой причине. Не то, чтобы это касалось моей работы. Моя задача была крайне проста. Найти Кенни и притащить его. Проблема была в Морелли. Я ему не доверяла, и мне ненавистна была мысль, что возможно, он знает больше меня.

Рейнжер уже сидел на месте, когда я вошла в кофейню, на нем были надеты черные джинсы, блестящие ковбойские ботинки ручной выделки из черной змеиной кожи и черная футболка, плотно облегающая его грудь и бицепсы. Черная кожаная куртка висела на спинке стула, один конец ее перевешивал другой и зловеще оттопыривался.

Я заказала горячий шоколад и блинчики с черникой, политые кучей сиропа.

Рейнжер заказал кофе и половинку грейпфрута.

– Что слышно? – спросил он.

- Слышал о стрельбе в Делио Эксон на Гамильтон?

Он кивнул.

– Кто-то прикончил Муги Бьюза.

- Знаешь, кому так повезло?

- Имени у меня нет.

Появились шоколад и кофе. Я подождала, пока уйдет официантка, чтобы задать следующий вопрос.

- А что у тебя есть?

- Воистину плохое предчувствие

Я отпила шоколад.

- И у меня тоже самое. Морелли утверждает, что ищет Кенни из одолжения его матери. Думаю, за этим стоит большее.

- Да уж, - сказал Рейнжер. – Опять начиталась книжек про Нэнси Дрю.

- Так что ты думаешь? Ты слышал что-нибудь о Кенни Манкузо? Полагаешь, это он сделал Муги Бьюза?

- Думаю, это не твое дело. Все, что тебе нужно сделать – найти Кенни и привести.

- К несчастью, мне не обозначили путь хлебными крошками.

Официантка принесла мои блинчики и грейпфрут для Рейнжера.

- Дружище, это выглядит аппетитно, - похвалила я грейпфрут Рейнжера, пока поливала сиропом свои блинчики. – Может, возьму такой же в следующий раз.

- Лучше поостерегись, - сказал Рейнжер. – Нет ничего уродливее жирной старой белой женщины.

- Тут ты ничего не поделаешь.

- Что ты знаешь о Муги Бьюзе?

- Знаю, что он мертв.

Он съел дольку грейпфрута.

– Можешь списать Муги со счета.

- А пока я списываю Муги со счета, ты мог бы приложить ухо к земле.

- Кенни Манкузо и Муги не обязательно попадают в область моих интересов.

- Но и не помешают при том.

- Верно, - согласился Рейнжер. – Не помешают.

Я прикончила шоколад и блинчики, сожалея, что не одела свитер. Так смогла бы расстегнуть верхнюю кнопку на джинсах. Я подавила отрыжку и оплатила счет.

Потом отправилась на место преступления и представилась Кубби Делио, владельцу заправки.

- Не могу понять, - заявил Делио. – Владею этой станцией двадцать два года, и никогда не было никаких хлопот.

- Как долго Муги у вас работал?

- Шесть лет. Начал работать еще в старших классах школы. Мне его будет недоставать. Он был приятным малым, действительно надежным. Всегда таким приветливым, открытым появлялся по утрам. Я спокойно мог на него положиться.

- Он что-нибудь рассказывал о Кенни Манкузо? Вы знали, о чем они спорили?

Он отрицательно покачал головой.

- А что насчет личной жизни?

- Я много не знаю о его личной жизни. Он не был женат. И, насколько я знаю, пребывал в состоянии между подружками. Жил один.

Он перебрал бумаги на столе и вытащил потрепанный, в пятнах и с загнутыми углами список служащих.

– Здесь адрес, - сообщил он. – Мерсервиль. Еще со школы. Отсюда можно начать. Арендовал дом.

Я скопировала информацию, поблагодарила, что он уделил мне время, и вернулась к своему джипу. Свернула с Гамильтон на Клокнер, миновала Стайнертскую среднюю школу и сделала остановку в районе одноэтажных домиков, предназначенных для отдельных семей. Огороженные заборчиками дворы предназначались для детишек и собак. Дома в основном были белые, чередующиеся с окрашенными в самые скучные и консервативные цвета зданиями. На подъездных дорожках было припарковано несколько машин. Это была округа семейств с двойными доходами. Кое-кто не работал, имея достаточно денег, чтобы содержать газонокосильщика, расплачиваться с прислугой и помещать своих отпрысков в круглосуточные учреждения для присмотра за ними.

Я перебирала номера, пока не наткнулась на дом Муги. Он не отличался от других домов, случившаяся трагедия не оставила на нем никакого следа.

Я припарковалась, пересекла газон перед парадной дверью и постучала. Никто не ответил. Я и не ожидала этого. Потом заглянула в узкое окошко в двери, но мало что увидела: прихожую с деревянными полами, покрытую ковром лестницу, ведущую наверх, и холл, простирающийся от прихожей до кухни. Казалось, все было в порядке.

Потом прошла по тротуару к подъездной дорожке и заглянула в гараж. Там стояла машина, и я предположила, что она принадлежала Муги. Это был красный БМВ. Я подумала, что она выглядит немного дороговато для парня, работавшего на заправке, но откуда мне знать? Записав номер, я вернулась к джипу.

Пока я сидела, размышляя на тему «что дальше», зазвонил мой сотовый.

Это была Конни, секретарша из залоговой конторы.

– Я тут припасла для тебя легкое дельце, - сообщила она. – Загляни в контору, когда представится случай. И я вручу тебе бумажки.

- Насколько это легкое – легкое?

- Одна бездомная нищенка. Старая красотка на железнодорожном вокзале. Она стащила дамское белье, а затем забыла дату суда. Все, что ты должна сделать - это сгрести ее в охапку и притащить в суд.

- Кто заплатил залог, если она бездомная?

- Некий церковный кружок удочерил ее.

- Я скоро буду.

У Винни на Гамильтон была контора, парадный вход которой выходил на улицу. Залоговая контора Винсента Плама. Не считая его склонности к извращенному сексу, Винни был респектабельным гражданином. По большей части он спасал паршивых овец в виде злодеев из трудолюбивых рабочих семей Трентона от содержания в помещении для арестованных в главном полицейском управлении. Время от времени ему перепадал подлинный мешок дерьма, но такого рода случаи редко попадали в мои руки.

Бабуля Мазур воображала себе охотника за головами в стиле Дикого Запада, вышибающего двери и сверкающего шестизарядником. На самом деле суть моей работы состояла в том, что большую часть времени я проводила, запихивая дебилов в машину и привозя их в полицию, где им назначали новую дату суда и снова выпускали. Я арестовывала великое множество привлеченных к суду за вождение в нетрезвом виде, изредка я ловила магазинных воришек или типов, развлекающихся кражами из автомобилей. Винни дал мне Кенни Манкузо, потому что вначале это выглядело простым делом. Кенни был из хорошей семьи, из Бурга и привлекался впервые. И, кроме того, Винни знал, что я провожу «разбор полетов» с Рейнжером.

Я припарковала джип перед магазинчиком Фиорелло. Попросила Фиорелло приготовить мне тунца в императорском соусе и затем прошла в следующую дверь к Винни.

Конни подняла взгляд от стола, который стоял как караулка, блокируя вход в кабинет Винни. Ее волосы были начесаны на добрых шесть дюймов, обрамляя ее лицо крысиным гнездом из черных кудряшек. Она была на пару лет старше меня, на три дюйма ниже, на тридцать фунтов тяжелее, и так же, как я, вернула себе девичью фамилию после неутешительного развода. В ее случае это была фамилия Розолли, которую в Бурге обходили стороной с тех пор, как к ней приложил руку дядя Джимми. Джимми было уже девяносто два, и он не мог найти свой член даже при свете, но он все еще пользовался авторитетом.

- Эй, - поприветствовала меня Конни. – Как дела?

- В настоящий момент очень сложный вопрос. Ты бумаги на нищенку приготовила?

Конни вручила мне несколько бланков, скрепленных степлером.

– Еула Ротридж. Можешь найти ее на вокзале.

Я пролистала страницы.

– Фотографии нет?

- Тебе не потребуется. Она загорает, сидя на ближайшей к парковке скамейке.

- Советы есть?

- Не подходи с подветренной стороны.

Я поморщилась и удалилась.

Расположение Трентона на берегах реки Делавэр делало его пригодным для промышленного производства и торговли. Через несколько лет, когда судоходность Делавэр и ее значимость уменьшились, город превратился просто в еще одну яму на системе магистральных дорог штата. Хотя в последнее время мы и обзавелись бейсбольной командой второстепенной лиги, слава и фортуна остались далеко позади.

Гетто теснилось вокруг железнодорожной станции, делая фактически невозможным достичь ее без того, чтобы миновать ряды маленьких, не окруженных дворами унылых домов, полных хронически унылых людишек. Летом округа погружалась в потную и открытую агрессию. Когда температура падала до безрадостных холодов, злоба укрывалась за стенами.

Я ехала вдоль этих улиц с закрытыми дверями и задраенными окнами. Это было больше, чем привычка к здравой безопасности с тех пор, как некто смог прорезать парусиновую крышу моей машины ножом для чистки овощей.

Железнодорожный вокзал был небольшим и не особенно примечательным. Кривая дорога выводила к входу, где в ожидании стояли несколько такси, да одинокий коп шарил вокруг своим зорким оком. Вдоль подъездной дороги в ряд выстроились общественные скамейки.

Еула сидела на самой дальней скамейке, разодетая в несколько зимних пальто, фиолетовую шерстяную шапку и кроссовки. Лицо у нее было рыхлое и морщинистое, седые волосы коротко обкорнали, и они торчали неровными космами из-под шапки. Лишенные лодыжек ноги были засунуты в кроссовки наподобие гигантских сарделек, колени гостеприимно торчали в стороны, открывая виды, на которые лучше бы не смотреть.

Я припарковалась перед ней в запрещенном для парковки месте и получила предупреждающий взгляд от копа.

Ему я помахала бумагами на задержание.

– Я только на минуту, - прокричала я. - Я здесь, чтобы забрать Еулу в суд.

Он выдал «ага, ну, удачи тебе» взгляд и вернулся на место, опять уставившись в никуда.

Еула на меня зафыркала.

– Чо-о? На фиг мне суд.

- Отчего же?

- Солнце уходит. Не весь еще витамин D поймала.

- Я куплю тебе упаковку молока. В нем тоже есть витамин D.

- А чо еще? Бутерброд купишь?

Я вынула бутерброд с тунцом из сумки.

– Собиралась съесть это на ланч, но ты можешь забрать.

- С чем он?

- Тунец с императорским соусом. Взяла у Фиорелло.

- Фирелло готовит хорошие бутерброды. Пикули там есть?

- Да. Я купила пикули.

- Ну, не знаю. А чо делать с моими пожитками?

Позади нее стояла корзина из супермаркета, в нее мадам утрамбовала два больших пластиковых черных мешка для мусора с Бог знает каким содержимым.

- Положим твои пожитки в ячейку камеры хранения на вокзале.

- А кто заплатит за ячейку? Я на пособии, знаешь ли.

- Я оплачу ячейку.

- Тебе придется тащить мои пожитки. У меня хромая нога.

Я взглянула на копа, который уставился на ее кроссовки и улыбался.

- Тебе нужно что-нибудь из этих мешков, пока я не закрыла их в ячейке? – спросила я Еулу.

- Нет, - ответила она. – У меня будет все, что мне нужно.

- А когда я закрою твои «мирские владения», и куплю тебе молока, дам бутерброд, ты поедешь со мной, так ведь?

- Ладно.

Я проволокла мешки по лестнице, протащила по коридору, всучила носильщику доллар, чтобы помог втиснуть чертовы штуки в ячейки. По мешку в каждую ячейку. Опустила пригоршню четвертаков, взяла ключи и прислонилась к стене перевести дух, думая, что мне следует выделить время для тренажерного зала и поработать над верхней частью тела. Потом рысью припустила к входу в здание, толкнулась в двери Макдональдса и купила Еуле емкость молока пониженной жирности. Сделала разворот в сторону главного входа и поискала Еулу. Она ушла. Коп тоже отсутствовал. А на лобовом стекле красовалась штрафная квитанция.

Я подошла к первому припаркованному такси и постучала в окно.

– Куда ушла Еула? – спросила я.

- Не знаю, - откликнулся водитель. – Она взяла такси.

- У нее есть на такси деньги?

- Верно. Она тут успешно промышляет.

- Знаете, где она живет?

- Она живет на этой скамейке. Последней справа.

Прекрасно. Я залезла в машину и сделала U- образный разворот на маленькую платную стоянку. Подождала, пока кто-нибудь отъедет, чтобы я заняла его место, припарковалась, съела бутерброд, выпила молоко и стала ждать, скрестив на груди руки.

Двумя часами позже подъехало такси, и из него вышла Еула. Она вразвалку подошла к скамейке и села с чувством собственницы. Я выехала со стоянки и остановилась перед ней у бордюра. Я улыбалась.

Она улыбалась в ответ.

Я вышла из машины и прогулялась до нее.

– Помнишь меня?

- Да, - ответила она. - Ты смылась с моими пожитками.

- Я положила их в ячейку для тебя.

- Подержи их подольше.

Я родилась на месяц раньше срока и никогда не могла усвоить такое понятие, как терпение.

– Видишь эти два ключа? Твои пожитки лежат в ячейках, которые открывают только эти два ключа. Либо ты садишься в мою машину, либо я выкидываю эти ключи.

- Нехорошо так поступать с бедной старой леди.

Все, что я могла сделать – это сдержаться и не зарычать

- Ладно, - решила она, поднимаясь. - Полагаю, я могла бы съездить. Как-то уже не очень солнечно.

Полицейский департамент Трентона располагался в трехэтажном кирпичном здании блочного типа. Двойной блок, примыкающий к улице, служил пристанищем для суда и связанных с ним контор. С каждой стороны муниципального комплекса находилось гетто. Очень удобное расположение, чтобы полицейским не гулять далеко в поисках преступлений.

Я припарковалась на стоянке, примыкающей к участку, и сопроводила Еулу через вестибюль к копу, сидевшему за конторкой. Если бы это были нерабочие часы, или у меня на руках был буйно помешанный беглец от залога, я бы отправилась к задней двери, предварительно позвонив, прямо к полицейскому регистратору. Ничего этого в случае с Еулой не наблюдалось, посему я усадила ее, пока старалась определить, ведет ли дела судья, установивший ей залог. Когда его не оказалось, мне ничего не оставалось делать, как сдать ее регистратору, чтобы ее подержали в полиции.

Я отдала ей ключи от ячеек, забрала квитанцию о сдаче тела и покинула это место через заднюю дверь.

На стоянке меня ждал Морелли, прислонившись к моей машине, засунув руки в карманы, подражая образу уличного бандита, что, вероятно, вовсе и не было подражанием.

- Какие новости? – поинтересовался Морелли.

- Никаких. А какие у тебя?

Он пожал плечами.

– Скучный день.

- Ну да.

- Есть вести о Кенни? - спросил он.

- Ничего такого, чем я бы поделилась с тобой. Ты стянул телефонный счет прошлым вечером.

- Я не стянул. Просто забыл, что держу его в руках.

- Ну да, как же. Тогда почему бы тебе не рассказать мне о мексиканских номерах?

- Нечего рассказывать.

- Не поверю ни на секунду. И я не верю, что ты прилагаешь все эти усилия найти Кенни, потому что такой примерный член семьи.

- Есть причины сомневаться?

- У меня тошнотворное чувство на дне желудка.

Морелли усмехнулся.

– Ты не можешь поставить это на кон.

Ладно. Применим другой подход.

– Я думала, мы – команда.

- Бывают разные команды. Некоторые команды работают независимо друг от друга.

Я закатила глаза к небу.

– Давай уточним, - настаивала я. - Это так надо понимать, что я делюсь всей информацией, а ты нет. Потом, когда мы найдем Кенни, ты втихомолку умыкнешь его по причинам, еще мне неизвестным, и вычеркнешь меня из возврата.

- Это не так. Я не вычеркну тебя из возврата.

- Не придирайся. В точности так и будет, и мы оба это знаем.

Глава 3

Мы с Морелли воевали, имея по одной временной победе с каждой стороны. И я подозревала, что намечается в некотором роде еще одна война. И, полагаю, мне как-то придется смириться с этим. Если я столкнусь в лобовую с Морелли, он может сделать мою жизнь в качестве охотницы за головами трудной до невозможности.

Не говоря уже о том, что придется стать всеобщим ковриком для вытирания ног. Что было важно, так это то, что в соответствующие моменты я выглядела как коврик для вытирания. И решила, что это не один из тех моментов, и мне следует разгневаться и оскорбиться. Чего было легко добиться, поскольку это была правда. Я вылетела с полицейской стоянки с таким видом, будто знаю, куда направляюсь, что на деле, конечно же, не соответствовало истине. Приближалось к четырем, а у меня в наличии уже не было булыжников, чтобы попереворачивать их с целью поохотиться на Манкузо, поэтому я направилась домой, летела на автопилоте, пересматривая свои достижения.

Я понимала, что мне следует повидаться со Спиро, но была не в восторге от этой перспективы. Энтузиазма бабули Мазур по поводу моргов я не разделяла. Фактически, мысли о смерти вызывали только дрожь, а Спиро, по-моему, был явным обитателем подземного мира. Так как у меня душа не лежала ко всему этому, отсрочка показалась подходящим способом действия.

Я припарковалась за домом и пропустила лифт в угоду лестнице, так как утренние блинчики с черникой все еще давили на мои «Левайзы». Я получила собственное позволение войти в квартиру и почти наступила на конверт, подсунутый под дверь. Это был плоский белый деловой конверт с моим именем, составленным из серебряных наклеенных букв. Открыла конверт, вытащила единственный лист бумаги и прочитала два предложения, которые также были составлены из наклеек.

«Возьми отпуск. Сохранишь здоровье».

Никакой брошюры туристического агентства я не увидела, поэтому предположила, что это отнюдь не реклама кругосветного путешествия.

Тогда я рассмотрела другую версию. Угроза. И, конечно, угроза исходила от Кенни, что означало – он еще в Трентоне. Даже лучше, это значило, что я сделала нечто, обеспокоившее его. Помимо Кенни я не могла представить, кто еще мог мне угрожать. Может, один из дружков Кенни. Может быть, Морелли. А, возможно, моя матушка.

Я сказала «привет» Рексу, водрузила сумку и конверт на кухонную стойку и включила свои телефонные сообщения.

Моя кузина Китти, которая работала в банке, позвонила и сообщила, что присматривает за счетом Манкузо, как я и просила, но активности в этом направлении не наблюдается.

Мэри Лу Мольнар, моя лучшая подруга с того дня, как я появилась на свет, и которую сейчас величали Мэри Лу Станковиц, поинтересовалась, не исчезла ли я еще с лица земли, поскольку она не слышала меня, Бог знает, сколько времени.

Последнее сообщение было от бабули Мазур.

- Ненавижу эти дурацкие машины, - заявила она. – Всегда чувствую себя чертовой дурой, разговаривая с пустым местом. Увидела тут в газетах, что будут смотрины этого парня с бензозаправки, и я могла бы туда прогуляться. Элси Фарнсуорт пообещала, что возьмет меня, но я ненавижу с ней ездить, потому как у нее артрит в коленках, и временами у нее ногу заклинивает на педали газа.

Смотрины Муги Бьюза. Кажется, стоящее событие. Я пересекла холл, чтобы одолжить газету у мистера Уолески. Поскольку мистер Уолески держал свой телевизор включенным день и ночь на полную громкость, нужно было колотить в дверь со всей силы. Тогда он открывал ее и предупреждал, что не надо пинать его дверь. Когда у него четыре года назад случился сердечный приступ, он вызвал «скорую», но отказался прокатиться, пока не закончилась Jeopardy! (популярная теле-викторина – Прим.пер.)

Мистер Уолески открыл дверь и гневно уставился на меня.

– Нечего пинать дверь. Я не глухой, знаешь ли.

- Мне интересно, могу ли я позаимствовать вашу газету.

- Только принеси назад, мне нужна телепрограмма.

- Я только хотела проверить объявления о панихидах.

Я открыла страницу с некрологами и прочитала от начала до конца. Муги Бьюз выставлялся у Стивы. В семь часов.

Я поблагодарила мистера Уолески и вернула газету.

Потом позвонила Бабуле и сообщила, что заберу ее в семь. Я отклонила матушкино приглашение на обед, пообещав ей, что не надену джинсы на смотрины, положила трубку, и, произведя блинчиковый контроль на вредоносность, поискала в холодильнике низкокалорийную обезжиренную пищу.

Я уже паслась на салате, когда зазвонил телефон.

- Йо, - поприветствовал меня Рейнжер. - Спорим, ты ешь на ужин салат.

Я высунула язык и скосила глаза на телефонную трубку.

– У тебя есть, что сообщить мне о Манкузо?

- Манкузо здесь не живет. Он не наносит визиты. Он не ведет здесь дела.

- Чисто из нездорового любопытства, если бы ты собрался искать двадцать четыре пропавших гроба, с чего бы начал?

- Эти гробы пустые или полные?

О, черт, забыла спросить. Я зажмурила глаза. Пожалуйста, Господи, пусть они будут пустыми.

Я повесила трубку и перезвонила Эдди Газарре.

- Попытай счастья! – откликнулся Газарра.

- Хочу знать, над чем работает Морелли.

- Удачи. В половине случаев даже его начальник не знает, над чем работает Морелли.

- Знаю, но, может, слухи какие.

Тяжелый вздох.

– Нужно покопаться.

Морелли числился в отделе нравов, а это значило, что он находился в другом здании, в другой части Трентона, не там, где Эдди. Отдел нравов много работал с Администрацией по контролю за применением законов о наркотиках, с Таможней и проводил много секретных совещаний, вынашивая общие планы действия. Но помимо этого, есть еще болтовня за стойкой в баре, конторские сплетни и разговоры между супругами.

Я сбросила свои «левайзы» и надела набор колготки-деловой-костюм. Сунула ноги в туфли на каблуках, взбила прическу с помощью некоторого количества геля и лака для волос, прошлась тушью по ресницам. Потом отступила назад и окинула себя взглядом. Неплохо. Хотя не думаю, что Шарон Стоун бросится на машине с моста в ревнивом гневе.

- Только посмотри на эту юбку, - воскликнула матушка, открыв мне дверь. – Ничего удивительного, что у нас нынче столько преступлений из-за этих коротких юбок. Как ты можешь сидеть в такой юбке? Все всё увидят.

- Два дюйма выше колена (приблизительно 5 см – Прим.пер.). Это не так коротко.

- Не собираюсь тут весь день торчать и болтать о юбках, - вмешалась бабуля Мазур. – Я должна добраться до похоронного бюро. Собираюсь посмотреть, как они выложат этого парня. Надеюсь, они не замазали эти дырки от пуль слишком хорошо.

- Не надейся, - возразила я бабуле Мазур. - Думаю, это будет закрытый гроб.

Муги не только застрелили, но и подвергли вскрытию. И теперь, полагаю, вся королевская конница, вся королевская рать не сможет Муги обратно собрать.

- Закрытый гроб! Ну, так это же будет ужасное разочарование. Пойдут разговоры, что у Стивы закрытые гробы, и его рейтинг посещаемости упадет вниз подобно камню. - Она застегнула шерстяную кофту, надетую поверх платья, и сунула свою кошелку под мышку. – В газете ничего не говорилось про закрытые гробы.

- Возвращайтесь скорей, - предупредила матушка. – Я сделала шоколадный пудинг.

- Уверена, что не хочешь поехать? – спросила матушку бабуля Мазур.

- Я не знала Муги Бьюза, - ответила матушка. – У меня есть дела поинтереснее, чем глазеть на похороны каких-то незнакомцев.

- Я тоже не хочу ехать, - призналась бабуля Мазур, - но я помогаю Стефани с этими погонями. Может, появится Кенни Манкузо, и Стефани понадобятся дополнительные мускулы. Я смотрела телевизор, и видела, как нужно втыкать пальцы в глаза типам, чтобы их остановить.

- Она под твою ответственность, - обратилась ко мне матушка. – Имей в виду, она ведь точно воткнет кому-нибудь палец в глаз.

Открытые двойные двери похоронного бюро были подперты, чтобы лучше вместить плотную толпу людей, пришедших посмотреть на Муги Бьюза. Бабуля Мазур немедленно начала расталкивать всех локтями, пробираясь вперед со мной на буксире.

- Ладно, сравнивать не с чем, - сообщила она, когда мы достигли конца рядов стульев. – Ты была права. Они опустили крышку. - Глаза ее сузились. – Как они полагают, мы узнаем, что там действительно Муги?

- Я уверена, кто-нибудь проверил.

- Но мы-то точно не знаем.

Я молча уставилась на нее.

- Может, нам следует украдкой заглянуть внутрь и проверить самим, - предложила она.

- НЕТ!

Разговоры смолкли, и все повернули головы в нашу сторону. Я улыбнулась, извиняясь, и придержала рукой бабулю Мазур, чтобы обуздать ее.

Пришлось понизить голос и добавить некоторую строгость в шепот.

– Невежливо заглядывать в закрытый гроб. И, кроме того, это не наше дело, и нам по сути наплевать, есть там Муги Бьюз или нет. Если Муги пропадет, это дело полиции.

- Для расследования все важно, - возразила Бабуля. - Это может быть связано с Кенни Манкузо.

- Только шуму наделаешь. Дались тебе эти дырки от выстрелов.

- Именно, - подтвердила она.

Я заметила, что Рейнжер тоже пришел на смотрины. Насколько я была осведомлена, Рейнжер носил одежду только двух цветов: зеленый армейский да дерьмовый черный. Сегодня вечером он был как раз в дерьмовом черном, однообразие нарушала только двойная серьга, мерцающая в свете ламп. Как всегда, волосы его были завязаны сзади в конский хвост. И, как всегда, на нем была куртка. В этот раз из черной кожи. Можно было только догадываться, что спрятано под курткой. Вероятно, достаточно огневой мощи, чтобы стереть с лица земли небольшую европейскую державу. Он примостился у задней стенки, стоя там со скрещенными на груди руками, расслабленный и рыскающий взглядом по сторонам.

Напротив него в той же позе стоял Джо Моррели.

Я засекла мужчину, проскользнувшего мимо кучки людей, скопившейся у двери. Мужчина быстро осмотрел комнату, затем, узнав Рейнжера, кивнул ему.

Только если вы знаете, что Рейнжер знает вас, он ответит.

Я взглянула на Рейнжера, и тот сказал одними губами «Сэндмен». Это имя ничего мне не говорило.

Сэндмен прошел к гробу и молча изучил полированную древесину. На лице его ничего не отразилось. Похоже, он все это уже видел и сильно о том не задумывался. Глаза его были темные, глубоко посаженные и покрытые вокруг сеткой морщин. Я полагала, что эти морщины скорее следствие беспутной жизни, чем влияние солнца и смеха. У него были темные масляные волосы, прилизанные со лба к затылку.

Он на мгновение поймал мой взгляд, прежде чем отвернуться.

- Мне нужно поговорить с Рейнжером, - обратилась я к бабуле Мазур. – Если я оставлю тебя одну, обещай, что не вляпаешься в неприятности.

Бабуля фыркнула.

– Ну, это просто оскорбительно. Полагаю после всех этих лет, я знаю, как себя вести.

- Не будешь дурака валять, пытаясь открыть гроб?

- Ха.

- Кто этот парень, что только что отдал покойнику дань уважения? - Спросила я Рейнжера. – Сэндмен?

- Его имя Перри Сэндимен. Можешь употреблять имя Сэндмен (Песочный человек – персонаж из фильмов ужасов – Прим.пер.) , но учти, если рассердишь его, он тебя отправит спать вечным сном.

- Как ты с ним познакомился?

- Он шатался то тут, то там. Промышлял помаленьку наркотой у братков.

- Что он тут делает?

- Работает в гараже.

- В гараже Муги?

- Да. Слышал, он там был, когда Муги прострелили колено.

Кто-то завизжал в передней части зала, и раздался звук, будто с грохотом обрушился тяжелый предмет. Тяжелый предмет наподобие крышки гроба. Я почувствовала, как мои глаза невольно закатились к небу.

Недалеко от меня в дверном проеме возник Спиро. Две маленькие хмурые морщинки пролегли между его бровями. Он устремился вперед, прорезая толпу, как газонокосилка. У меня имелась очевидная версия насчет того, кто его разбудил, имя этой версии - бабуля Мазур.

- Это все мой рукав, - оправдывалась бабуля Мазур перед Спиро. – Он нечаянно зацепился за крышку, и эта дурацкая штука открылась. Со всяким может случиться.

Бабуля взглянула снова на меня в поисках поддержки.

- Это твоя бабуся? – осведомился Рейнжер.

- Да уж. Она пыталась убедиться, здесь ли Муги.

- У тебя адский генофонд, милашка.

Спиро удостоверился, что крышка надежно заперта, и возвратил на место цветочный распылитель, который валялся на полу.

Я пропихивалась вперед, готовясь подтвердить версию рукав-зацепился, но поддержка не понадобилась. Спиро явно желал свести происшествие к минимуму. Он издал несколько возгласов, чтобы успокоить ближайших присутствующих на похоронах, и заботливо стер отпечатки пальцев бабули Мазур с лакированного дерева.

- Не могла удержаться, чтобы не отметить, пока не было крышки, что ты проделал прекрасную работу, - заявила бабуля Мазур, нависнув над Спиро. – Даже нельзя разглядеть дырки, если бы похоронная шпаклевка немного не вдавилась внутрь.

Спиро важно кивнул и, деликатно касаясь кончиком пальца спины Бабули, ловко повернул ее в сторону от гроба.

– У нас есть чай в фойе, - предложил он. – Возможно, вам захочется выпить чашечку чая после этого несчастного происшествия?

- Полагаю, чашка чая не повредит, - согласилась бабуля Мазур. – Как-то мне здесь уже надоело.

Я проводила Бабулю в фойе, чтобы удостовериться, что она действительно собралась пить чай. Когда она устроилась в кресле с чаем и печеньем, я отправилась на поиски Спиро. И обнаружила его, праздно шатающимся по ту сторону двери в сиянии искусственного освещения и украдкой курившего.

В воздухе похолодало, но Спиро, казалось, не обращал внимания на холод. Он глубоко затягивался и медленно выдыхал. Полагаю, он хотел адсорбировать как можно больше никотина в легких, чтобы поскорее покончить со своей жалкой жизнью.

Я легко постучала в стеклянную дверь, чтобы привлечь его внимание.

– Хочешь обсудить э, ну, ты знаешь, что… сейчас?

Он кивнул мне, сделав напоследок еще одну затяжку, и выкинул сигарету на дорожку.

– Я собирался позвонить тебе сегодня днем, но понял, что вечером ты придешь посмотреть на Бьюза. Те вещи мне нужно было найти еще вчера.

Он обшарил глазами стоянку, чтобы убедиться, что мы одни.

- Насчет гробов кое-что еще. Изготовители имеют излишки, у них есть второсортный товар, и им нужно его сбыть. Иногда можно купить оптом и получить хорошую скидку. Около шести месяцев назад мне предложили оптовую партию, и я получил двадцать четыре гроба по заниженной стоимости. У нас не хватает места для хранения, поэтому я оставил их в арендованном складе.

Спиро вынул конверт из кармана пиджака. Потом вытащил из конверта ключ и подал мне для осмотра.

– Это ключ от склада. Адрес внутри конверта. Гробы были завернуты в пластик для защиты при транспортировке и упакованы в ящики так, что их можно было сложить. Я тут приложил фотографию одного из гробов. Они все одинаковые. Очень плоские.

- Ты заявил в полицию?

- Я не стану никому заявлять о краже. Хочу вернуть гробы назад и без шума, насколько это возможно.

- Это не в моих силах.

- Тысяча долларов.

- Черт возьми, Спиро. Мы же говорим о гробах! Что за тип может украсть гробы! И с чего мне начать искать? У тебя есть улики или что-нибудь подобное?

- У меня ключ от пустого склада.

- Может, тебе следует списать убытки и забрать страховку.

- Я не могу предъявить страховку без заявления в полицию, а в полицию я не потащусь.

Эта тысяча манила, но работенка-то была более чем ненормальная. Честно говоря, я не знала, с чего начать поиски двадцати четырех потерянных гробов.

- Предположим, я найду эти гробы… а дальше что? Как ты собираешься вернуть их? Мне кажется, что если этот тип столь низок, чтобы стянуть гробы, ему хватит подлости сражаться за них.

- Давай делать один шаг за раз, – предложил Спиро. – Твоя плата не включает извлечение. Возврат похищенного будет моей задачей.

- Полагаю, я могу поспрашивать вокруг.

- Нам нужно держать это в секрете.

Мог бы не беспокоиться. Как будто я хочу осведомить весь свет, что ищу гробы. Размечтался.

- На устах моих печать. - Я взяла конверт и сунула в сумку. – Еще кое-что. Гробы пустые, верно?

- Верно.

Я вернулась поискать бабулю Мазур, и по дороге размышляла, что, может, все не так уж плохо. Спиро потерял дерьмовую кучу гробов. Их не так-то легко спрятать. Это не то, что вы можете погрузить в кузов машины и смыться. Кто-то приехал на машине с безбортовой платформой или на грузовике с прицепом и забрал эти гробы. Может, это будет внутреннее расследование. Может быть, некто из хранилища ограбил Спиро. Тогда что? Рынок гробов строго ограничен. Ты вряд ли можешь использовать их на растопку или как подставку под лампу. Гробы можно продать только другому гробовщику. Эти воры, должно быть, докатились до ручки. Уже гробы на «черном рынке».

Я обнаружила Бабулю, попивающую чай с Джо Морелли. Никогда не видела Морелли с чашкой чая в руках, зрелище было не для слабонервных. Еще подростком Морелли был неуправляемым. Два года во флоте и больше двенадцати в полиции научили его контролю, но я была убеждена, что только удаление гениталий может полностью одомашнить его. Под внешней оболочкой всегда приглушенно ворочалась некая дикарская часть Морелли. Я почувствовала себя так, будто из меня выжали все соки. И в тоже время это чертовски меня напугало.

- Ну, вот и она, - воскликнула при виде меня бабуля Мазур. – Помяни черта.

Морелли усмехнулся.

– Мы говорили о тебе.

- О, замечательно.

- Слышал, у тебя секретное свидание со Спиро.

- Дела, - неопределенно пояснила я.

- А эти дела не связаны с тем фактом, что Спиро, Муги и Кенни дружили в старших классах?

Я подняла бровь, демонстрируя удивление.

– Они были друзьями?

Он поднял три пальца вверх.

– Вот такими.

- Хммм, - произнесла я.

Усмешка стала шире.

– Полагаю, ты все еще на тропе войны.

- Смеешься надо мной?

- Не то, чтобы очень.

- Ладно, тогда, что?

Он покачался на каблуках, засунув руки в карманы.

– Думал, ты соображаешь.

- Черт возьми.

- Очень плохо, что мы не работаем вместе, - продолжил Морелли. – Если бы мы работали вместе, я бы рассказал тебе про машину кузена.

- Что с машиной?

- Они нашли ее сегодня днем. Брошенную. Никаких тел в багажнике. Никаких следов крови. Никакого Кенни.

- Где?

- На парковке у магазина.

- Может, Кенни был в магазине.

- Не похоже. Охрана магазина припомнила, что машина стояла всю ночь.

- Двери были закрыты?

- Все, кроме той, что со стороны водителя.

Я с минуту над этим размышляла.

– Если бы я увела машину у кузена, то уж позаботилась бы, чтобы все двери были закрыты.

Мы с Морелли уставились друг другу в глаза, и следующая мысль так и осталась невысказанной. Может быть, Кенни мертв. Реальных оснований прийти к такому заключению не было, но в моей душе шевельнулось предчувствие, и мне было любопытно, какое это имеет отношение к письму, которое я только что получила.

Морелли подтвердил эту вероятность с усмешкой, игравшей на губах.

- Ага, - согласился он.

Стива построил фойе, убрав стены между тем, что было когда-то настоящим фойе, и столовой в большом викторианском доме. От стены до стены комнату покрывал приглушающий шаги ковер. Чай сервировали на библиотечном столе из клена прямо на выходе из кухни. Свет был приглушен, стулья времен королевы Анны и столы были составлены для беседы, и повсюду были разбросаны цветочные композиции. Это была очаровательная комната, если не вспоминать, что дядя Гарри, или тетя Мини или Морти-почтальон лежали, раздетые, в другой части здания, мертвые, как дверные ручки, и накачанные формальдегидом.

- Не хочешь чая? – спросила меня бабуля Мазур.

Я отрицательно покачала головой. Что-то чай меня не привлекал. Мне хотелось свежего воздуха и шоколадного пудинга.

– Я готова отчалить, - сообщила я бабуле Мазур. – Как ты?

Бабуля осмотрелась вокруг.

– Еще рано, но полагаю, тут уже некого смотреть. - Она поставила чашку на стол и повесила сумку на локоть. – Я могу еще успеть к шоколадного пудингу. - Потом повернулась к Морелли. – У нас на десерт был сегодня шоколадный пудинг, и там еще осталось. Мы всегда печем двойную партию.

- Давненько я не ел домашнего шоколадного пудинга, - поделился Морелли.

Бабуля моментально приняла к сведению.

– Да что ты? Ладно, приглашаю присоединиться к нам. На всех хватит.

Я издала звук из глубины горла, слегка подавившись, и взглядом показывая Морелли нет, нет, нет.

Морелли одарил меня одним из этих простодушных что? взглядов.

– Шоколадный пудинг – это звучит великолепно. Люблю шоколадный пудинг.

- Заметано, - объявила бабуля Мазур. – Ты знаешь, где мы живем?

Морелли заверил нас, что может найти дом с закрытыми глазами, но чтобы удостовериться в нашей безопасности этим вечером, вызвался нас проводить.

- Разве не превосходно, - поделилась бабуля Мазур, когда мы остались вдвоем в машине, – представь, он беспокоится о нашей безопасности. Ты когда-нибудь встречала такого вежливого молодого человека? Настоящий красавчик. И он коп. Готова спорить, у него под курткой пистолет.

Что, что, а пистолет ему понадобится, когда моя матушка увидит его на своем крыльце. Матушка выглянет из-за дверной ширмы и не увидит Джо Морелли, мужчину, желающего поесть пудинга. Она не увидит Джо Морелли, который окончил школу и вступил во флот. Не увидит копа Джо Морелли. Моя матушка увидит Джо Морелли, шустрого, сексуально озабоченного восьмилетку, который затащил меня в гараж папаши, чтобы поиграть в поезд, когда мне было всего шесть лет.

- Хороший шанс для тебя, - заявила бабуля Мазур, когда мы подъехали к бордюру. – Ты бы могла подцепить мужика.

- Только не этого.

- А что с ним не так?

- Он не в моем вкусе.

- У тебя совсем нет вкуса, когда дело касается мужчин, - возмутилась бабуля Мазур. – Твой экс-муженек - не пришей кобыле хвост. Мы все это знали, когда ты выходила за него, но ты ведь не слушала.

Морелли подъехал за нами и вышел из своего грузовика. Моя матушка открыла дверь, и я даже на расстоянии увидела, как она решительно сжала рот и выпрямила спину.

- Мы все вернулись на пудинг, - сообщила бабуля Мазур, когда мы добрались до крыльца. – Мы притащили с собой офицера Морелли из соображений, что он давно не пробовал домашнего пудинга.

Матушка крепко сжала рот.

- Надеюсь, я не помешаю, - сказал Морелли. – Я понимаю, что вы не ждали гостей.

Это заклинание, которое позволит вам проникнуть в любой дом в Бурге. Никакая домохозяйка, ценящая свое хлебосольство, не допустит намека, что ее дом не способен принять гостей двадцать четыре часа в сутки. Джек Потрошитель легко получил бы доступ, если бы гнул эту линию.

Моя матушка коротко кивнула и нехотя отступила в сторону, давая нам пройти.

Из опасения нанесения тяжких телесных повреждений мой папаша никогда не был осведомлен о случае с паровозиком. Это означало, что он рассматривал Морелли с не большим и не меньшим презрением и опасением, чем любого другого попрошайку, которого мои матушка и бабуля Мазур притащили бы с улицы. Он бегло осмотрел Джо, провел необходимую короткую беседу и обратил свое внимание к телевизору, аккуратно игнорируя Бабулю, когда та пошла за пудингом.

- Хорошо, что они сделали для Муги Бьюза закрытый гроб, - сообщила бабуля Мазур моей матушке. – Я-таки рассмотрела его во время несчастного происшествия.

Моя матушка в тревоге распахнула пошире глаза.

– Происшествие?

Я снимала куртку.

– Бабуля зацепилась рукавом за крышку, и крышка имела несчастье упасть.

Матушка воздела вверх руки в молитвенном жесте.

– Весь день мне звонят люди и спрашивают о гладиолусах. И наверняка завтра я услышу о крышке.

- Не таким уж свежим он выглядел, - поделилась впечатлениями бабуля Мазур. – Я сказала Спиро, что он проделал хорошую работу, но это далеко от правды.

На Морелли был блейзер поверх черной трикотажной рубашки. Он взял стул, и его куртка распахнулась, явив миру оружие в набедренной кобуре.

- Лакомый кусочек, - заметила бабуля Мазур. – Это что? Сорок пятый?

- Девять миллиметров.

- Даже не мечтаю, что ты позволишь посмотреть не него, - пыталась подольститься бабуля Мазур. – Полагаю, приятно ощущать такое оружие.

- НЕТ! – завопили все хором.

- Я однажды застрелила цыпленка, - объяснила Бабуля Морелли. – Несчастный случай.

Я могла видеть, как Морелли не находит, что ответить.

- В кого же вы стреляли? – спросил он, наконец.

- В неуклюжего придурка, - похвасталась Бабуля. – Избавилась подчистую.

Спустя два куска пудинга и три банки пива Морелли оторвался от телевизора. Мы ушли вместе и задержались у бордюра перекинуться наедине парой слов. На небе не было ни звезд, ни луны, и большинство домов были темными. Улица была пуста. В других частях Трентона ночь могла таить опасность. В Бурге же ночью чувствуешь себя спокойно и в безопасности.

Морелли поднял мне воротник, защищая от холодного ветра. Костяшками пальцев он провел по шее, задержав свой взгляд на моих губах.

– Прекрасная у тебя семья, - заметил он.

Я сузила глаза.

– Если ты поцелуешь меня, я закричу, и мой отец выскочит и даст тебе в нос.

И прежде, чем любое из этих событий случится, я, вероятно, намочу свои трусики.

- Я мог бы справиться с твоим отцом.

- Но не будешь.

Морелли все еще держался за воротник.

– Нет, не буду.

- Расскажи мне еще раз о машине. Следов борьбы не было?

- Ни одного следа. Ключи были в гнезде зажигания, а дверца со стороны водителя была закрыта, но не на замок.

- Следы крови на тротуаре были?

- Я не обследовал за пределами места преступления, но криминалисты проверили все вокруг и не нашли ни одной физической улики.

- Отпечатки?

- Они в базе данных.

- Личные вещи?

- Ничего не найдено.

- Тогда в машине он не жил, - сделала я заключение.

- Ты становишься настоящим агентом, - заметил Морелли, - задаешь все правильные вопросы.

- Много смотрю телевизор.

- Давай поговорим о Спиро.

- Спиро подрядил меня взглянуть на похорониальную проблему (здесь игра слов mortuarial – matrimonial, по аналогии с матримониальной - Прим.пер.)

Лицо Морелли сморщилось от смеха.

– Похорониальная проблема?

- Не хочу об этом говорить.

- Это не имеет дела к Кенни?

- Клянусь всем сердцем, чтоб мне провалиться.

Окно на лестницу открылось. И моя матушка высунула голову.

– Стефани, - театрально зашептала она, - что ты там делаешь? Что подумают соседи?

- Не беспокойтесь, миссис Плам, - отозвался Морелли. – Я уже ухожу.

Рекс бегал по колесу, когда я вернулась домой. Я включила свет, и он замер на трассе, черные глазки выпучились, усики задергались от возмущения, что ночь вдруг исчезла.

Я скинула башмаки по дороге на кухню, закинув сумку на стойку, и нажала кнопку PLAY на автоответчике.

Там было только одно сообщение. Газарра позвонил в конце рабочей смены и сообщил мне, что никто о Морелли много не знает. Только то, что он работал над каким-то крупным делом, и что это связано с расследованием случая Манкузо-Бьюза.

Я нажала на кнопку и перезвонила Морелли.

Он ответил, слегка запыхавшись, после шестого гудка. Вероятно, только что добрался до своей квартиры.

Много слов для разговора мне не понадобилось.

– Ничтожество, - в сердцах заявила я.

- Черт возьми, а я гадаю, кто бы это мог быть.

- Ты врал мне. Я это точно знаю. Я чуяла это с самого начала, ты, мелкое ничтожество.

Между нами пролегло молчание, и я осознала, что мои обвинения могут включать в себя слишком большую область, поэтому решила ее сократить, уточняя.

– Я хочу знать об этом крупном тайном расследовании, над которым ты работаешь, и хочу понять, как оно связано с Кенни Манкузо и Муги Бьюзом.

- А, - протянул Морелли. - Это вранье.

- Ну?

- Об этом вранье я ничего не могу тебе сообщить.

Глава 4

Думы о Кенни Манкузо и Джо Морелли не давали мне покоя большую часть ночи. В семь я скатилась с кровати, чувствуя себя развалиной и замарашкой. Я приняла душ, облачилась в джинсы и футболку и сварила целый кофейник кофе.

Моей основной проблемой было то, что я была переполнена идеями насчет Джо Морелли, и с трудом наскребала хотя бы одну на Кенни Манкузо.

Я насыпала в чашку сухих завтраков, наполнила кружку с Утенком Даффи кофе и просмотрела содержимое конверта, который мне дал Спиро. Складские помещения располагались на Роут 1 в районе промышленных комплексов. Фото пропавшего гроба было вырезано из рекламного объявления или брошюры и демонстрировало гроб, который пребывал явно на дне похоронной иерархии. Он был меньше, чем ящик из сосны, лишенный резьбы и скошенных краев, обычно присущих гробам в Бурге. Зачем Спиро купил эти двадцать четыре гроба, было выше моего понимания. В Бурге люди выкладывают денежки на свадьбы и похороны. Быть похороненным в подобном гробу будет позорнее, чем возвестить миру о своем аресте. Даже наша соседка миссис Кьяк, которая жила на пособие и выключала свет каждый вечер в девять часов в целях экономии, припрятала тысячи долларов на свои похороны.

Прикончив сухие завтраки, вымыв чашку и ложку, я налила вторую кружку кофе и наполнила маленькую керамическую миску Рекса колечками с черникой. Рекс высунулся из своей банки из-под супа, подергивая от удовольствия носиком. Он стремительно добежал до миски, набил щеки и помчался назад к банке, где присел на свой задок, дрожа от счастья и радуясь фортуне. Такие уж они, хомяки. Немного нужно, чтобы сделать хомяка счастливым.

Я схватила куртку и большую черную кожаную сумку со всеми моими принадлежностями охотника за головами и направилась к лестнице. Через закрытую дверь мистера Уолески жужжал телевизор, а аромат жареного бекона просачивался в холл из квартиры миссис Каруот. Я в одиночестве покинула здание и на мгновение задержалась, чтобы насладиться бодрящим утренним воздухом. Несколько листиков еще крепко цеплялись за деревья, но по большей части ветви были голые и выглядели паукообразно на фоне яркого неба. У соседнего дома залаяла собака, и хлопнула дверь машины. Мистер Субурбия собрался на работу. А Стефани Плам, экстраординарный охотник за головами, вышла на поиски двадцати четырех гробов.

Движение транспорта в Трентоне выглядит незначительным по сравнению с плаваньем в туннеле Холланд (автомобильный туннель под рекой Гудзон, соединяет Нью-Йорк с Джерси-сити и находится в ведомстве Управления нью-йоркского порта – Прим.пер.) в пятницу в полдень, но все та же заноза в заднице. Я решила сохранить толику здравого смысла, что проявилась этим утром, и оставить безопасную, склонную к театральности, засоренную машинами Гамильтон. Я свернула на Линнерт через два квартала наискучнейшего развлечения в виде езжай-и-стой и проложила путь через запущенный район, который обступал центр города. Потом сделала круг вокруг железнодорожной станции, срезала через административный центр и заехала на Роут 1 через четверть мили, закончив путешествие на Оэтлэнд авеню.

«Складская компания Р энд Джей» занимала на Оэтлэнд пол-акра земли. Уже десять лет назад Оэтлэнд авеню представляла собой суровое исковерканное уродство одноразового имущества. Ее колкая трава была засорена разбитыми бутылками и крышками от емкостей, окурками сигарет с фильтром, использованными презервативами и мусором, гонимым ветром, как трава перекати-поле. Промышленность недавно обнаружила Оэтлэнд, и сейчас чахлый район поддерживался «Типографией Гэнта», «Службой Ремонта Водопроводных Сетей Кноблока» и «Складской компанией Р энд Джей». Колючие газоны отступали перед асфальтовыми парковками, но осколки стекла, крышки от бутылок и различные городские обломки крушения не исчезали, собираясь в канавах и неухоженных углах, куда не ступала нога дворника.

Прочный цепной забор окружал самосохраняемые здания, и две подъездные дороги, обозначенные табличками с надписями «ВХОД» и «ВЫХОД», вели в пчелиные соты складов, похожих на скопище гаражей. Еще одна небольшая табличка на ограде извещала, что часы работы с 7:00 до 10:00 ежедневно. Ворота на въезде и выезде были открыты, а на стеклянной двери висела маленькая надпись «ОТКРЫТО». Здания были выкрашены в белый цвет, а фасад сиял голубым. Очень свежо и целесообразно. Как раз подходящее место уютно пристроить свеженькие гробы.

Я въехала в ворота и медленно поползла вдоль складов, считая номера, пока не досчитала до 16. Тут я припарковалась на бетонированной площадке перед складом, засунула ключ в замочную скважину, нажала на кнопку и привела в действие гидравлическую дверь. Дорога сворачивала под навес, и, будьте уверены, склад был пуст. Ни одного гроба или улики в наличии.

Мгновение я постояла там, мысленно представляя сосновые ящики, сваленные штабелями. Только что они были тут, и вот уже нет. Потом повернулась, чтобы уйти, и почти врезалась в Морелли.

- Черт возьми, - воскликнула я, приложив руку к сердцу, после того, как мне удалось подавить возглас удивления. – Ненавижу, когда ты подкрадываешься ко мне подобным образом. Что ты тут делаешь, все-таки?

- Преследую тебя.

- Не хочу, чтобы меня преследовали. Разве это не нарушение моих прав? Полицейское домогательство (аналогия с сексуальным домогательством – Прим. пер.)?

- Большинство женщин были бы счастливы заиметь меня в качестве преследователя.

- Я не большинство женщин.

- Расскажи мне об этом. - Он махнул в сторону пустого отсека. – Что за дела?

- Если хочешь знать… Я ищу гробы.

Это вызвало улыбку.

- Я серьезно! Спиро хранил здесь двадцать четыре гроба. И они исчезли.

- Исчезли? Как бы украдены? Он заявил на вора в полицию?

Я потрясла головой.

– Он не хочет вмешивать в дело полицию. Не желает, чтобы хоть слово вышло наружу, что он оптом купил партию гробов, а потом их потерял.

- Ненавижу портить тебе малину, но, считаю, это дурно попахивает. Люди, которые теряют вещи, стоящие кучу денег, пишут заявления в полицию, чтобы можно было вернуть страховку.

Я закрыла дверь и опустила ключ в сумку.

– Мне светит тысяча долларов за то, что найду гробы. И я не собираюсь принюхиваться к этому запаху. Нет у меня причин верить, что здесь какая-то подстава.

- А что насчет Кенни? Я думал, ты искала Кенни.

- В настоящий момент дело Кенни зашло в тупик.

- Сдаешься?

- Временное отступление.

Я открыла дверь джипа, села за руль и сунула ключ в гнездо зажигания. К тому времени, когда двигатель завелся, Морелли уже сидел рядом со мной.

- Куда мы собираемся? – спросил Морелли.

- Я еду в офис поговорить с управляющим.

Морелли снова улыбнулся.

– Это может стать началом новой карьеры. Если преуспеешь в этом деле, тогда, может, получишь повышение до ловли грабителей могил и разрушителей памятников.

- Очень забавно. Выметайся из моей машины.

- Я думал, мы партнеры.

Да, верно. Я сдала джип назад и сделала К-образный поворот. Потом припарковалась у офиса и выскочила из джипа, Морелли следовал за мной, почти наступая на пятки.

Я остановилась, повернулась к нему лицом и приставила руку к его груди, чтобы удержать его на расстоянии.

– Стой. Это не групповой проект.

- От меня может быть польза, - предложил Морелли. – Я могу придать вес твоим вопросам, и вызвать к ним доверие.

- С чего бы тебе захотелось это проделать?

- Просто я хороший парень.

Я почувствовала, как мои пальцы сгребли ткань его рубашки и сделала попытку расслабить их.

– Попытайся снова.

- Кенни, Муги и Спиро были практически «не разлей вода» в старших классах. Муги мертв. У меня такое ощущение, что Джулия, как подружка, роли не играет. Может быть, Кенни обратился к Спиро.

- А я работаю на Спиро, и ты, конечно, не веришь в историю с гробами.

- Я не знаю, что и думать по поводу этой байки про гробы. У тебя есть еще информация по этим гробам? Где они были куплены? Как выглядят?

- Они сделаны из дерева. Около шести футов длиной…

- Если есть вещь, которую я ненавижу, так это охотника за головами, строящего из себя эдакого умника.

Я показала ему фотографию.

- Ты права, - подтвердил он. – Они сделаны из дерева и имеют в длину шесть футов.

- И весьма уродливы.

- Да уж.

- И очень плоские, - добавила я.

- Ни в один из таких Бабуля Мазур ни за что не ляжет, - заметил Морелли.

- И никто, такой же разборчивый, как бабуля Мазур. Я уверена, у Стивы широкий выбор гробов в наличии.

- Тебе следует позволить мне допросить управляющего, - заявил Морелли. – Я в этом деле лучше управляюсь.

- Это уж слишком. Иди, посиди в машине.

Несмотря на все наши стычки, Морелли мне в некотором роде нравился. Трезвый ум подсказывал мне держаться от него подальше, но только я никогда не была рабыней трезвого ума. Мне нравилась его преданность работе, и как он преодолел свои дикие подростковые годы. Он был уличным мальчишкой, а сейчас стал копом, для которого улица – родная стихия. Правда, он являлся в каком-то смысле шовинистом, но это не совсем его вина. В конце концов, он был родом из Нью-Джерси, и, плюс ко всему, принадлежал клану Морелли. Учитывая все это, думаю, он еще хорошо держался.

Офис состоял из маленькой комнаты, разделенной надвое стойкой. За стойкой стояла женщина, одетая в белую футболку с логотипом компании «Р Энд Джей». На вид ей было около пятидесяти, у нее было приятное лицо и тело, уютно устроившееся среди округлостей. Она небрежно мне кивнула, сосредоточив взгляд на Морелли, который, не обращая внимания на мой приказ, стоял рядом со мной.

Морелли был одет в линялые джинсы, которые служили отличной формой для отливки впечатляющего пакета с намеком на непристойность спереди и самой лучшей задницы со спины. Его коричневая кожаная куртка скрывала только оружие. «Р Энд Джей»-леди явно сглотнула и подняла взгляд, с трудом оторвавшись от созерцания промежности Морелли.

Я поведала ей, что проверяю некоторые помещенные на сохранение вещи по просьбе своего друга и интересуюсь безопасностью.

- А кто ваш друг? – спросила она.

- Спиро Стива.

- Никакого нарушения, - сдерживая гримасу, сообщила она, - но он забил склад гробами. Сказал, что они пустые, но мне все равно. Я обхожу это место за пятьдесят футов. И я не думаю, что вам следует беспокоиться за их безопасность. Кто, черт возьми, будет красть гроб?

- Как вы узнали, что у него там гробы?

- Видела, как их привезли. Их было так много, что их доставили на грузовике с прицепом и разгружали с помощью погрузчика.

- Вы работаете полный день? – спросила я.

- Я работаю здесь все время, - пояснила она. – Мы с мужем владельцы компании. Я – Р в «Р Энд Джей». Роберта.

- За последнюю пару месяцев здесь не появлялись большие грузовики?

- Несколько настоящих тягачей. А что, какие-то проблемы?

Спиро взял с меня клятву о неразглашении, но я не видела иного способа, как можно получить информацию без привлечения Роберты к расследованию. Кроме того, у нее есть ключ, и есть гробы или нет, она, вероятно, проверит склад после нашего ухода, и обнаружит, что он пустой.

- Гробы Спиро исчезли, - сообщила я, - склад пуст.

- Это невозможно! Никто не сможет удрать, прихватив полный склад гробов. Их там целая куча. Они заполнили склад сверху до низу! У нас тут постоянно приезжают и уезжают грузовики, но я бы узнала, будь они нагружены гробами!

- Склад номер шестнадцать находится на задворках, – заметила я. - Вам его отсюда не видно. Может, они вывозили их не сразу.

- Как воры проникли туда? – захотелось ей знать. – Замок сломан?

Я не имела понятия, как они вошли. Замок был цел, а Спиро настаивал, что ключ не покидал своего владельца. Конечно, это могла быть и ложь.

- Мне хотелось бы увидеть список других арендаторов, - сказала я. - И будет полезно, если вы вспомните грузовики, которые появлялись в окрестности склада Спиро. Грузовики достаточно большие, чтобы утащить эти гробы.

- Спиро застрахован, - поделилась она. – Мы всех заставляем брать страховку.

- Он не может получить страховку без заявления в полицию, а на этой предварительной стадии расследования мистер Спиро предпочитает не поднимать шума.

- Сказать по правде, и меня заботит, не разнесется ли молва. Не хочу, чтобы люди подумали, будто наши склады не безопасны. - Она вступила в поединок с компьютером и выдала список арендаторов. – Здесь все зарегистрированные арендаторы на настоящий момент. Когда кто-то освобождает склад, мы держим его запись еще три месяца, а потом компьютер сбрасывает их.

Мы с Морелли просмотрели лист, но не нашли ни одного знакомого имени.

- Вы требуете удостоверение личности? – спросил Морелли.

- Водительское удостоверение, - ответила она. – Страховая компания заставляет нас сличать фото.

Я сложила список, сунула его в сумку и дала свою карточку Роберте с инструкцией позвонить, если что-нибудь найдет. И напоследок я попросила ее с помощью связки главных ключей проверить каждый склад на случай, если эти гробы предварительно не увезли сразу.

Когда мы вернулись к джипу, то вместе просмотрели список еще раз и вывели один огромный жирный ноль.

Роберта в спешке выскочила с ключами в руке, запихивая в карман портативный телефон.

- Великие поиски гробниц, - прокомментировал Морелли, наблюдая ее исчезновение в конце длинного ряда складов. Он ссутулился на сиденье. – У меня в голове не укладывается. Почему кто-то выбрал такое занятие - воровать гробы? Они большие и тяжелые, а рынок перепродажи ограничен и несущественен. Люди, наверное, припрятывают тут краденое, которое можно легко продать. Но почему крадут гробы?

- Может быть, это как раз то, что им было нужно. Может какой-нибудь неудачливый владелец похоронного бюро забрал их. Вроде Мозеля. С тех пор, как Стива расширился, дело Мозеля катится вниз. Мозель узнал, что Спиро припрятал здесь гробы, однажды темной ночью потихоньку прокрался и свистнул их.

Морелли взглянул на меня так, будто я свалилась с Марса.

- Эй, это возможно, - сказала я, - Странные вещи случаются. Думаю, нам следует порыскать по смотринам и поглядеть, не загрузил ли кто-нибудь один из гробов Спиро.

- О, черт возьми.

Я подтянула сумку повыше на плече.

– Прошлым вечером на смотринах был парень по имени Сэндимен. Ты его знаешь?

- Арестовывал его за хранение около двух лет назад. Он - мерзавец.

- Рейнжер сказал мне, что Сэндимен работал с Муги в гараже. Сообщил, что слышал, будто Сэндимен был там, когда Муги прострелили колено. Мне интересно, беседовал ли ты с ним.

- Нет. Еще нет. На сегодняшний день расследование ведет офицер Скалли. Сэндимен написал ему заявление, но оно много не дает. Стрельба имела место в конторе, а Сэндимен был в это время в гараже, возился с машиной. Работал с пневматическим гайковёртом и не слышал выстрела.

- Думаю, может, мне поглядеть, не водится ли у него идей насчет Кенни.

- Не подходи к нему слишком близко. Сэндимен - настоящий подонок. Неуравновешенный. Плохо идет на контакт. - Морелли выудил из кармана ключи от машины. – Отличный механик.

- Я буду осторожна.

Морелли выдал мне взгляд тотального недоверия.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я с тобой пошел? - спросил он. – Я хорошо управляюсь с тисками для больших пальцев (средневековое орудие пытки – Прим.пер.).

- Меня еще не зажали в тиски, но спасибо за предложение.

Его «фэрлейн» был припаркован за моим джипом.

- Мне нравится гавайская куколка на заднем стекле, - сказала я. – Замечательный штрих.

- Это была идея Костанцы. Она закрывает антенну.

Я присмотрелась к голове куклы, и, точно, из нее торчал кончик антенны. Я скосила на Морелли взгляд.

– Ты же не собираешься следить за мной, не так ли?

- Только если ты скажешь «пожалуйста».

- Только не в этой жизни.

Морелли выглядел так, будто говорил, что ему лучше знать.

Я пересекла район и свернула на Гамильтон. Спустя кварталов семь я сунула нос на парковку рядом с гаражом. Ранним утром и вечерами колонки постоянно использовались. В этот час активности не наблюдалось. Дверь конторы была открыта, но внутри было пусто. На некотором расстоянии от офиса находились двери в гаражные отсеки. В третьем отсеке была подвешена машина.

Рядом работал Сэндимен, правя балансировку. На нем была надета черная выгоревшая безрукавка с Харлеем, которая на два дюйма не доставала до низких заляпанных масляными пятнами джинсов. Руки и плечи его были сплошь покрыты татуировкой из змей, скалящих клыки и высовывающих раздвоенные языки. Между змеями было втиснуто красное сердце с надписью Я ЛЮБЛЮ ДЖИН. Счастливая девочка. Я решила, что рот, полный гнилых зубов, и гнойные прыщи на физиономии Сэндимену только шли.

Он выпрямился, когда увидел меня, и вытер руки о джинсы.

– Да?

- Вы Перри Сэндимен?

- Вам повезло.

- Стефани Плам, - представилась я, игнорируя обычную процедуру рукопожатия. – Я работаю на залогового поручителя Кенни Манкузо. Стараюсь определить местонахождение Кенни.

- Не видал его, - сообщил Сэндимен.

- Я так понимаю, они с Муги были друзьями.

- Так и я слышал.

- Кенни много околачивался в гараже?

- Нет.

- Муги когда-либо говорил о Кенни?

- Нет.

Теряю ли я напрасно время? Да.

- Вы были здесь, когда Муги прострелили колено, - напомнила я. – Как вы думаете, стрельба была несчастным случаем?

- Я был в гараже. И не знаю ничего об этом. Разговор окончен. Мне нужно работать.

Я дала ему мою карточку и попросила выйти на связь, если вспомнит о чем-нибудь полезном.

Он разорвал карточку надвое и пустил куски в свободный полет на цементный пол.

Любая интеллигентная женщина с достоинством бы спаслась бегством, но это был Нью-Джерси, где гордость всегда за какую-то несчастную секунду переходит в удовольствие дать кому-нибудь в морду.

Я подалась вперед, уперев руки в бедра.

– Какие-то проблемы?

- Не люблю копов. Включая копов-кисок.

- Я не коп. Я агент по возвращению сбежавших из-под залога.

- Ты - дерьмовая киска-охотница за головами. Я не разговариваю с дерьмовыми кисками. (киска здесь в вульгарном смысле – Прим.пер.)

- Назовешь меня еще раз киской, и я приду в ярость.

- А мне полагается беспокоиться?

У меня был перцовый баллончик в сумке, и у меня руки чесались от желания брызнуть Сэндимену в морду. А еще у меня был электрошокер. Леди, владелица собственного оружейного магазина, уговорила меня купить его, и до сих пор это оружие я не опробовала. Мне было любопытно, как скажется на его Харлеевском логотипе 45,000 вольтовый удар электрошокера.

- Только убедись, что не придержал информации, Сэндимен. Твой полицейский надзиратель может найти это весьма досадным.

Он толкнул меня в плечо, что заставило меня отскочить на фут назад.

– Когда-нибудь эту цепь с полицейским надзором снимут. И кто-то может обнаружить, почему люди кличут меня Сэндменом. Может тебе захочется поразмыслить над этим.

Никогда и ни за что.

Глава 5

Было еще довольно рано, когда я покинула гараж. Лишь одну вещь я узнала от Сэндимена, это то, что он мне совсем не понравился. При обычных обстоятельствах мне и в голову бы не пришло записать Сэндимена и Кенни в приятели, но эти самые обстоятельства обычными не являлись, и было нечто в Сэндимене, что заставляло мои радары вибрировать.

Маячить на горизонте жизни Сэндимена не значилось на первом месте в моем списке любимых занятий, но я подумала, что стоит, наверно, уделить ему какое-то время. По меньшей мере, не мешало бы бросить взгляд на его «дом, милый дом» и удостовериться, что Кенни не делит с ним квартирную плату.

Я проехала по Гамильтон и нашла парковочное место за две двери от офиса Винни. Когда я вошла. Конни слонялась по приемной, хлопая ящиками и сыпля проклятиями.

- Твой кузен собачье дерьмо, - проорала мне Конни. – Stronzo! (засранец – ит. - Прим.пер.)

- Что он отколол на этот раз?

- Ты помнишь ту секретаршу, которую мы только что наняли?

- Салли Как-то Там.

- Да. Салли Что-Знала-Алфавит.

Я оглядела офис.

– Кажется, она исчезла.

- Не сомневайся, она испарилась. Твой кузен поймал ее в положении под углом сорок пять градусов перед шкафом «Д» и попытался поиграть в «спрячь колбаску».

- Я так понимаю, что Салли оказалась бесчувственной.

- Выскочила отсюда с визгом. Заявила, что мы можем ей отдать платежный чек из милосердия. Сейчас некому вести бумаги, поэтому догадайся, кому досталась эта дополнительная работа? - Конни в сердцах хлопнула ящиком. - Третья секретарша за два месяца!

- Может, нам следует вмешаться и отправить Винни на кастрацию.

Конни открыла средний ящик и извлекла стилет. Она нажала кнопку, и лезвие выскочило со смертоносным щелчком.

- Может быть, нам следует проделать это самим.

Тут зазвонил телефон, и Конни швырнула стилет обратно в ящик. Пока она беседовала, я просмотрела папки на предмет информации о Сэндимене. Его не было в досье, то ли он не был обеспокоен проблемой внесения залога после ареста, то ли пользовался услугами другого поручителя. Я попыталась поискать в Трентонской телефонной книге. Неудачно. Я позвонила Лоретте Хейнц из управления автомобильным транспортом. Мы с Лореттой вместе были скаутами и испоганили когда-то две недели своей жизни пребыванием в лагере. Лоретта вступила в игру с компьютером в «угадай, в какой руке» и, voilà , у меня появился адрес Сэндимена.

Адрес я скопировала и изобразила ртом «пока» Конни.

Сэндимен жил на Мортон Стрит в районе больших каменных домов, которые превращались в мусор. Газоны отсутствовали, в окнах криво висели рваные шторы, угловые камни навязчиво донимали нарисованными с помощью баллончиков с краской бандитскими лозунгами, а с наличников облупилась краска. Несколько домов сгорели или были покинуты и заколочены. Некоторые дома были отремонтированы и сражались за то, чтобы вернуть себе былое величие и гордость.

Сэндимен жил в многосемейном доме. Не в самом красивом на улице, но и не в худшем. На переднем крыльце сидел старик. Белки его глаз пожелтели с возрастом, серая щетина держалась на мертвецки бледных щеках, а кожа была цвета дорожного гудрона. Сигарета свисала с уголка его рта. Он сделал затяжку и покосился на меня.

- Полагаю, отличу копа, когда вижу его, - заметил он.

- Я не коп.

Да что такое с этой полицейской ерундой? Я посмотрела на свои «мартенсы», удивляясь, не в башмаках ли дело. Может, Морелли прав, и мне следует избавиться от этих башмаков.

– Я разыскиваю Перри Сэндимена,

- Сэндимена дома нет. Работает в гараже весь день. До ночи не вернется. Приходит сюда только, чтобы нализаться или ширануться. А затем пристает ко всем. Вам нужно держаться подальше, когда он пьян. Сильно задирается, когда напьется. Хотя хороший механик. Все так говорят.

- Вы знаете номер его квартиры?

- Три С.

- Там кто-нибудь сейчас есть?

- Не видел, чтобы кто-нибудь входил.

Я двинулась мимо мужчины в фойе и остановилась на мгновение, чтобы глаза привыкли к полумраку. Воздух был спертым, насыщенным запахами неисправной канализации. Заляпанные обои были оборваны на углах. Деревянный пол скрипел от песка под ногами.

Я переместила перцовый баллончик из сумки в карман куртки и стала взбираться по лестнице. На третьем этаже было три двери. Все закрыты на замки. За одной дверью бубнил телевизор. В двух других квартирах стояла тишина. Я легко постучала в 3С и подождала, не откликнется ли кто. Постучала снова. Ничего.

С одной стороны, мысль, что придется противостоять преступнику, чертовски меня пугала, и я ничего не хотела так сильно, как без промедления сбежать. С другой стороны, я хотела поймать Кенни и довести дело до конца.

В дальнем конце холла было окно, через которое можно было видеть черные ржавые балки, похожие на пожарную лестницу. Я двинулась к окну и выглянула. Есть! Это была пожарная лестница, и она примыкала к квартире Сэндимена. Если я выберусь на лестницу, то смогу заглянуть в окно Сэндимена. Кажется, внизу никого не было. Задняя часть дома была не на виду.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Что самое худшее может случиться? Меня могут арестовать, застрелить, скинуть с лестницы или дать по морде. Ладно, а что лучшее может произойти? Никого не окажется дома, и я выйду сухой из воды.

Я открыла окно и проползла первый шаг. По части пожарных лестниц я была докой с той поры, как заимела собственную и провела на ней немало часов. Я быстро пробралась к окну Сэндимена и заглянула в него. Там находились недоделанная раскладушка, которая служила ему кроватью, маленький столик и стул из пластика, телевизор на металлической подставке и небольшой холодильник. На двух крючках висела проволочная ткань. На столе посреди смятых банок из-под пива, испачканных бумажных тарелок и скомканных упаковок стояла плитка. Кроме входной, дверей больше не было, поэтому я предположила, что Сэндимен пользуется туалетом на втором этаже. Готова поспорить, это то еще удовольствие.

Самое главное, здесь не было Кенни.

Я уже засунула одну ногу обратно в окно холла, когда посмотрела вниз между прутьями и увидела старикашку, который стоял прямо подо мной и глядел вверх, защищая глаза от солнца поставленной козырьком ладонью, моя карточка все еще была зажата у него между пальцев.

- Есть кто дома? – спросил он.

- Нет.

- Как я и думал, - заметил он. – Не появился еще дома.

- Прекрасная пожарная лестница.

- Можно бы подремонтировать, все болты проржавели. Не знаю, доверять ли ей. Случись пожар, трупу уже будет наплевать на ржавчину.

Я коротко улыбнулась ему и проползла остаток пути через окно. Потом потратила немного времени на то, чтобы спуститься с лестницы и выйти из здания. Я впрыгнула в джип, закрыла двери и убралась восвояси.

Спустя полчаса я уже снова была в своей квартире, ломая голову, что надеть для слежки. Наконец, остановилась на ботинках, длинной юбке из хлопка и белой трикотажной блузке. Потом привела в порядок макияж и навесила несколько горячих бигуди на шевелюру. Когда убрала бигуди, то стала на несколько дюймов выше. Я все еще не была столь высокой, чтобы сойти за баскетболиста-профи, но, спорим, что могла чертовски напугать пакистанца среднего роста.

Я участвовала в дебатах "Бургер кинг" против «Пицца-хат» (названия сетей кафе – Прим. пер.), когда зазвонил телефон.

- Стефани, - сообщила матушка, - я сделала полную кастрюлю голубцов. И кекс с пряностями на десерт.

- Звучит заманчиво, - откликнулась я, - но у меня планы на сегодняшний вечер.

- Какие планы?

- Планирую поужинать.

- У тебя свидание?

- Нет.

- Тогда у тебя нет никаких планов.

- Помимо свиданий, есть много чего в жизни.

- Типа чего?

- Типа работы.

- Стефани, Стефани, Стефани, ты работаешь на своего кузена негодника Винни, ловя хулиганов. Это нельзя назвать приличной работой.

Я мысленно побилась головой о стену.

- К кексу у меня ванильное мороженое, - соблазняла она.

- Низкокалорийное мороженое?

- Нет, из дорогих, то, которое продают в небольших картонных коробках.

- Ладно, - сдалась я. – Я буду.

Рекс вылез из коробки из-под супа и потянулся, выставив передние лапки и подняв задик. Он зевнул так, что я могла увидеть его внутри от горла до самых пяток. Потом принюхался к чашке с едой, обнаружил ее отсутствие и отправился к колесу.

Я коротко посвятила его в мои планы на вечер, чтобы он не беспокоился, если приду поздно. Потом оставила в кухне свет, включила автоответчик, сграбастала сумку и коричневую кожаную куртку а-ля «я террорист» и закрыла за собой дверь. Вышла немного рано, но это было в порядке вещей. Это даст мне время прочесть некрологи и решить, куда отправиться после ужина.

Уличные фонари подмигивали, когда я подъехала к дому. На тусклом вечернем небосклоне низко и величаво висела полная луна. Дневная температура упала.

Бабуля Мазур встретила меня в прихожей. Ее волосы стального серого цвета были туго скручены в маленькие, похожие на сосиски валики по всей голове. Между валиками просвечивал розовый скальп.

- Ходила сегодня в косметический салон, - сообщила она. – Думала, что могу пособирать для тебя информацию о Манкузо.

- Ну и как, удалось?

- Вполне. Сделала хорошую укладку. Норма Жаяк, вторая кузина Бетти, пришла на покраску волос, и все уговаривали, что и мне следует так сделать. Могла бы попытаться, но я видела в шоу, некоторые их краски могут наградить тебя раком. Полагаю, это могла быть Кэти Ли. На этой женщине была шишка величиной с баскетбольный мяч, и она сказала, что это от покраски.

Так или иначе, мы с Нормой поболтали. Знаешь ли, мальчик Нормы, Билли, ходил в школу с Кенни Манкузо, и сейчас Билли работает в одном из тех казино в Атлантик-Сити. Норма сообщила, что, когда Кенни уволился из армии, он начинал в Атлантик-Сити. Она говорила, что, по словам Билли, Кенни был одним из их крупных игроков.

- А говорила она, не бывал ли Кенни в Атлантик-Сити позже?

- Не сказала. Только еще, что три дня назад Кенни позвонил Билли и попросил занять ему денег. Билли сказал ему, что, да, может это сделать, но Кенни не появился.

- Билли рассказал все это своей матери?

- Билли сказал жене, а та пришла и рассказала Норме. Полагаю, она была не в восторге, что Билли собрался ссудить Кенни деньжат.

- Знаешь, что я думаю? – поделилась бабуля Мазур. – Полагаю, кто-то разделался с Кенни. Готова поспорить, его скормили рыбам. Видела шоу, как настоящие профессионалы избавляются от людей. Это был один из этих образовательных каналов. Что они делают, так это перерезают им глотки, потом подвешивает вверх тормашками в душе, чтобы стекла кровь и не запачкала ковер, и все такое. Затем фокус состоит в том, чтобы выпотрошить труп и проколоть легкие. Если не проколешь легкие, они всплывают, когда ты сваливаешь их в реку.

Из кухни раздался сдавленный звук, будто матушка задохнулась, а укрывшийся в гостиной за газетой папаша поперхнулся.

Прозвонил звонок, и бабуля Мазур подскочила - вся внимание.

– Гости!

- Гости, - вторила матушка. – Что за гости? Я не ждала гостей.

- Я пригласила мужика для Стефани, - сообщила Бабуля. – Настоящая выгодная партия. Смотреть не на что, но у него хорошая денежная работа.

Бабуля открыла дверь, и вошел Спиро Стива.

Папаша взглянул поверх газеты.

– Боже, - сказал он, - это чертов могильщик.

- Мне не полезут голубцы в такой компании, - поделилась я с матушкой.

Она похлопала меня по руке.

– Может, будет не так уж страшно, и с тебя не убудет побыть немножечко дружелюбной со Стивой. Твоя бабушка не становится моложе.

- Я пригласила Спиро, поскольку его матушка проводит все время с Коном в больнице, а Спиро не получает хорошую домашнюю еду. - Бабуля подмигнула мне и зашептала. – Это в том случае, когда живешь один!

Едва ли.

Матушка поставила еще одну тарелку на стол.

– Конечно. Хорошо, когда приходят гости, - приговаривала она Спиро. – Мы всегда говорим Стефани, что ей следует приводить друзей на обед.

- Ага, не считая того, что последнее время она так разборчива со своими дружками, что очень много активности вокруг себя не наблюдает. – Обратилась Бабуля к Спиро. – Вот подожди, пока попробуешь торт со специями на десерт. Стефани его пекла.

- Нет, я не пекла.

- Голубцы тоже она делала, - врала Бабуля. – Однажды она станет кому-нибудь хорошей женой.

Спиро оглядел кружевную скатерть и тарелки с розовыми цветочками.

– Я присматриваю себе жену. Мужчина в моем положении должен думать о будущем.

Присматривает себе жену? Простите?

Спиро занял место за столом рядом со мной, и я осторожно отодвинула стул на дюйм в надежде, что этого расстояния хватит, чтобы успокоить волоски на моих руках.

Бабуля передала голубцы Спиро.

– Надеюсь, ты не против поболтать о бизнесе, - заметила она. – У меня много вопросов. Например, мне всегда было интересно, одеваете ли вы нижнее белье умершим. Это не кажется на деле необходимым, но с другой стороны…

Папаша замер с коробочкой маргарина в одной руке и ножом в другой, и в какой-то абсурдный момент я подумала, что он пырнет бабулю Мазур.

- Я не думаю, что Спиро хочет говорить о нижнем белье, - заметила матушка.

Спиро кивнул и улыбнулся бабуле Мазур.

– Секрет фирмы.

Без десяти семь Спиро расправился со вторым куском торта и объявил, что ему нужно идти на вечерние смотрины.

Бабуля Мазур махала ему вслед, когда он отъезжал.

– Все прошло замечательно, - сделала она вывод. – Думаю, ты ему нравишься.

- Ты хочешь еще мороженого? – спросила матушка. – Или еще одну чашку кофе?

- Нет, спасибо. Сыта по горло. И, кроме того, у меня еще дела сегодня вечером.

- Какие дела?

- Нужно посетить несколько панихид.

- Какие панихиды? – пронзительно завопила Бабуля из прихожей.

- Начну с Соколовски.

- Кто там у Соколовски?

- Хелен Мартин.

- Не знаю ее, но, может, мне тоже следует выразить соболезнования, если вы такие уж хорошие подружки, - предложила Бабуля.

- После Соколовски я собираюсь к Мозелю, а затем в Дом Вечного Сна.

- Дом Вечного Сна? Никогда там не была, - сказала Бабуля. – Это что-то новенькое? Он в Бурге?

- Рядом со Старк Стрит.

Матушка перекрестилась.

– Упаси Боже, - добавила она.

- Старк Стрит не так уж плоха, - заверила я ее.

- Там полно наркодилеров и убийц. Тебе не следует ходить на Старк Стрит. Фрэнк, ты позволишь ей пойти на Старк Стрит ночью?

Папаша оторвал взгляд от тарелки при звуке своего имени.

– Что?

- Стефани собирается на Старк Стрит.

Папаша был увлечен тортом и явно все пропустил.

– Ее нужно подвезти?

Матушка закатила глаза.

– Вы видите, с кем я живу.

Бабуля поднялась на ноги.

– И минуты не понадобится. Только позволь взять сумку, и я буду готова.

Бабуля освежила перед зеркалом в прихожей помаду, застегнула на все пуговицы «добротное шерстяное» пальто и повесила свою черную примечательную кожаную кошелку на руку. Ее «добротное шерстяное» пальто было ярчайшего синего цвета с норковым воротником. С годами сие пальто, казалось, выросло в объеме, по мере того, как усыхала Бабуля, так что теперь это пальто было почти до лодыжек. Я взяла ее под локоть и повела к джипу, почти ожидая, что ее колени подогнутся под тяжестью шерсти. Мне явилось видение, как она беспомощно лежит на тротуаре в ярко синей луже, наподобие Злой Западной Волшебницы (в русском варианте волшебницы Бастинды в сказке Волкова «Волшебник Изумрудного города» – Прим. пер.), от которой остались лишь туфли.

Как и планировали, сначала мы поехали к Соколовски. Хелен Мейер выглядела очаровательно в бледно-голубом кружевном платье с волосами, окрашенными в тон. Бабуля изучала макияж критическим взглядом профессионала.

- Следовало бы использовать зеленый грим под глазами, - заметила она. – При таком освещении нужно кучу грима наложить. Стива сейчас в новых комнатах поставил укромное освещение, все по-другому смотрится.

Я оставила Бабулю наедине с ее собственной методикой и пошла искать Мелвина Соколовски, находящегося в конторе дальше от парадного входа. Дверь в офис была открыта, сам Соколовски сидел за красивым столом из красного дерева, набирая Бог знает что на портативном компьютере. Я легонько постучала, чтобы привлечь его внимание.

Он был привлекательным мужчиной в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, одетый в стандартный черный костюм, белую рубашку и неяркий полосатый галстук.

Он поднял брови при виде меня, стоящей в дверях.

– Да?

- Хотелось бы поговорить с вами о мероприятиях, связанных с похоронами, - пояснила я. – Моя бабушка уже в годах, и, думаю, не повредит прикинуть, какой ассортимент гробов имеется в наличии.

Он вытащил огромный обшитый кожей каталог из недр стола и раскрыл его.

– У нас имеется несколько схем церемоний и хороший выбор гробов.

Он указал на гроб под названием Монтгомери.

- Красивый, - сказала я, - но выглядит немного дороговато.

Он пролистал пару страниц и открыл раздел сосновых гробов.

– Это наш эконом-класс. Как вы видите, они все еще вполне привлекательны, проморены под красное дерево и с латунными ручками.

Я проверила эконом-класс, но не увидела ничего близко напоминающее такую дешевку, как пропавшие гробы Спиро.

– Это самое дешевое, что вы достали? – спросила я. – А без морилки есть?

Соколовски, похоже, задело за живое.

– Для кого, вы говорите, это?

- Для моей бабушки.

- Она выкинула вас из завещания?

Именно то, что нужно этому миру … еще один язвительный владелец похоронного бюро.

– У вас есть какие-нибудь плоские ящики или типа того?

- Никто не покупает плоские ящики в Бурге. Послушайте, как насчет того, что мы прикинем смету? Или мы могли бы урезать макияж… знаете ли, только убрать впереди волосы.

Я уже была на ногах и на пути к двери.

– Я подумаю.

Он также быстро вскочил на ноги, сунув брошюры мне в руку.

– Уверен, мы можем что-нибудь сделать. Я мог бы предложить вам хороший участок …

Я забежала за бабулей Мазур в фойе.

- Что это он говорит насчет участка? – спросила она. – У нас уже есть участок. Очень хорошо расположенный. Близко к водопроводному крану. Вся семья там похоронена. Конечно, когда они положили твою тетю Мэрион в землю, они затолкали ниже дядю Фреда и положили ее наверх в расчете, что там не так уж много места осталось. Я, наверно, окажусь сверху на твоем дедушке. Разве это дело? Даже нельзя получить уединение, когда умрешь.

Краем глаза я увидела стоящего в дверях Соколовски, мерящим оценивающим взглядом бабулю Мазур.

Бабуля Мазур тоже его засекла.

- Посмотри на этого Соколовски, - заявила она, - не может отвести от меня глаз. Должно быть, дело в новом платье, которое я надела.

Дальше мы отправились к Мозелю. Затем посетили Дорфмана и Величавые Похороны. К тому времени, когда мы были на пути к Дому Вечного Сна, я была пронизана смертью. Запах срезанных цветов въелся в одежду, а голос замкнуло на успокоительных приличествующих похоронам интонациях.

У Мозеля бабуля Мазур развлекала себя сама, но к концу визита к Дорфману заскучала, а Величавые Похороны высидела снаружи, ожидая меня в джипе, пока я забежала внутрь прицениться к очередному похоронному ассортименту.

Дом Вечного Сна остался единственным домом в моем списке. Я срезала через центр города, миновала государственные учреждения и свернула на Пенсильванию. Было позже девяти, улицы в нижней части города остались за ночным людом – уличными проститутками, дилерами, покупателями и воровскими шайками.

Я свернула на Старк, мгновенно погрузив нас в безысходные окрестности мрачных кирпичных домов и маленьких деловых учреждений. Двери баров на Старк Стрит были открыты, отбрасывая прямоугольники туманного света на темный цемент тротуаров. Перед барами слонялись изображающие крутость мужчины, просто проводя время или верша свои делишки. Холодная погода загнала большинство жителей внутрь, оставив пустовать несчастные веранды.

Бабуля Мазур сползла на край сиденья, прилепив нос к окну.

– Так вот она, Старк Стрит, - промолвила она. – Слышала, эта часть города полна проституток и наркодилеров. Очень хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на них. Однажды я видела парочку проституток по телевизору, они были переодетыми мужиками. Один из этих проституток носил колготки из спандекса, и рассказывал, что вынужден привязывать свой пенис между ног, чтобы его не было видно. Ты можешь себе это представить?

Я припарковала машину близко к похоронному бюро и осмотрела Дом Вечного Сна. Это был один из редких домов на улице, не покрытый граффити. Каменная кладка выглядела свежевыскобленной, а над входом была переброшена арка из фонариков. Небольшая группка мужчин в костюмах стояла, разговаривая и куря в свете фонарей. Открылась дверь, и из здания вышли две одетые в воскресную одежду женщины в сопровождении двух мужчин и пошли к машине. Машина уехала, а остальные мужчины вошли в похоронное бюро, оставив улицу пустынной.

Я тут же устремилась к освободившемуся парковочному месту и быстренько пересмотрела мою легенду. Я пришла сюда посмотреть на Фреда «Душку» Уилсона. Скончавшегося в возрасте шестидесяти восьми лет. Если кто-нибудь спросит, заявлю, что он был другом моего дедули.

Мы с бабулей Мазур тихо вошли в похоронное бюро и оценивающе окинули это место взглядами. Помещение было маленькое. Три комнаты для смотрин и часовня. Использовалась только одна комната. Свет был приглушен, а меблировка была недорогой, но оформленной со вкусом.

Бабуля всосала воздух через зубные протезы и окинула взглядом кучку людей, болтающихся по комнате Душки.

– Здесь не разгуляешься, - заметила она. - У нас не тот цвет. Выглядим, как свиньи в курятнике.

Я подумала то же самое. Но надеялась на смешение рас. Этот конец Старк Стрит во многом был «плавильным котлом» (термин, употребляемый к американской нации – Прим. пер.), для содержимого которого неудача являлась общим знаменателем в большей степени, чем цвет кожи.

- Что тут за дела, все-таки? – спросила Бабуля. – Что со всеми этими похоронными бюро? Готова спорить, ты кого-то ищешь. Держу пари, мы на кого-то устраиваем облаву.

- Типа того. Не могу вдаваться в детали.

- Обо мне не беспокойся. Мой рот на замке.

Я бросила мимолетный взгляд на гроб Душки, и даже на расстоянии поняла, что его семья не поскупилась на затраты. Я знала, что мне следует посмотреть дальше, но я так устала заниматься фальшивой оценкой похоронной рутины.

– Я увидела достаточно, - сказала я Бабуле. – Думаю, пора домой.

- Согласна. Выкинула бы эти туфли. Эти дела с облавами губительны для тела.

Мы повернули к парадной двери и остановились, осматриваясь, под льющимся сверху светом фонариков.

- Забавно, - заметила Бабуля, - могу поклясться, что мы припарковали машину здесь.

Я глубоко вздохнула.

– Да, мы поставили здесь машину.

- Ее больше здесь нет.

Чертовски верно, ее не было. Машину угнали, угнали, угнали. Я достала телефон из сумки и позвонила Морелли. Домашний телефон не отвечал, поэтому я попыталась позвонить ему в машину.

Раздался короткий щелчок, и Морелли вышел на связь.

Это Стефани, - сообщила я, - я у Дома Вечного Сна на Старк Стрит, и мою машину украли.

Сначала не было никакого отклика, но я услышала сдавленный смешок.

– Это что, приглашение? – наконец, спросил он.

- Я просто звоню насчет этого тебе.

- Я польщен, какая честь.

- Со мной бабуля Мазур, и у нее болят ноги.

- Десять-четыре, Кимо Сэйб (кто читал первую книгу, знает, что цитирует Морелли – Прим.пер.).

Я положила телефон обратно в сумку.

– Морелли в пути.

- Как благородно с его стороны приехать за нами.

Рискуя показаться циничной, я подозревала, что Морелли разбивал лагерь на моей парковке, ожидая моего возвращения домой, поскольку только так мог получить короткий отчет о Перри Сэндимене.

Мы с бабулей Мазур жались к двери, настороженно озираясь, не прошмыгнет ли мимо моя машина. Это было утомительное, скудное на события ожидание, и, кажется, Бабуля была разочарована, что к ней не пристали наркодилеры или сутенеры в поисках свежей крови.

- Не понимаю, что за суета вокруг всего этого, - поделилась она. – Здесь совершенно спокойно вечером, и мы не увидели ни одного преступления. Зря так разрекламировали эту Старк Стрит.

- Какие-то вонючие козлы украли мою машину!

- И то правда. Полагаю, уж этот вечер не совсем прошел даром. Но, все-таки, я ведь не видела, как это случилось. А это не то же самое, когда видишь своими глазами, как все происходит.

Грузовик Морелли вывернул из-за угла и продолжил путь по Старк Стрит. Морелли припарковался, установил мигалку и медленно обошел вокруг нас.

– Что случилось?

- Джип был припаркован и стоял закрытым на свободном месте вот здесь. Мы были в похоронном бюро меньше десяти минут. Когда мы вышли, джип исчез.

- Свидетели есть?

- Никого, о ком бы я знала. Я не расспрашивала соседей.

Была одна вещь, которую я усвоила за свою короткую карьеру охотника за головами, на Старк Стрит никто ничего не видит. Задавать вопросы – это то же самое, что упражняться в тщетности.

- Как только получил твой звонок, я связался с диспетчером, чтобы взяли на заметку все машины, - сообщил Морелли. – Тебе следует завтра явиться в полицейский участок и заполнить заявление.

- Есть шансы, что я получу обратно машину?

- Шансы всегда есть.

- Я смотрела по телевизору шоу об украденных машинах, – вмешалась бабуля Мазур. – его проводили в этих мастерских, где разбирают на запчасти угнанные машины. Наверно, от джипа сейчас осталась только лужа масла на полу гаража.

Морелли открыл пассажирскую дверь своего пикапа и поднял бабулю Мазур на сиденье. Я проскользнула за ней, устроилась рядом и стала внушать себе, что нужно мыслить позитивно. Не все машины разбирают на запчасти, верно? Моя машина была столь привлекательна, что никто не устоит перед соблазном совершить на ней короткое увеселительное путешествие. Думай позитивно, Стефани. Думай позитивно.

Морелли сделал U-образный поворот и поехал обратно в Бург. Мы заехали на мгновение в дом моих родителей, остановились только, чтобы сделать сберегательный вклад в кресло-качалку в виде бабули Мазур и уверить матушку, что ничего ужасного с нами на Старк Стрит не случилось… не считая грандиозной кражи машины.

На выезде матушка сунула мне в руки традиционный пакет с едой.

– Тут немного снеди, - сообщила она. – Кусок торта со специями.

- А я люблю торт со специями, - поделился Морелли, когда мы возвращались на грузовике в мою квартиру.

- Забудь. Тебе ничего не светит.

- Конечно, светит, - сказал Морелли. – Сегодня вечером я старался изо всех сил помочь тебе. По крайней мере, ты обязана хотя бы дать мне кусок торта.

- Ты, на самом деле, не хочешь торт. Ты всего лишь хочешь проникнуть ко мне в квартиру, чтобы порыскать насчет Перри Сэндимена.

- Это не единственная причина.

- У Сэндимена было неразговорчивое настроение.

Морелли остановился на светофоре.

– Совсем ничего не узнала?

- Он ненавидит копов. Он ненавидит меня. Живет в доме без лифта на Мортон Стрит, и он – самый обычный пьяница.

- Как ты узнала, что он - обычный пьяница?

- Прогулялась по его домашнему адресу и поболтала с соседями.

Морелли скользнул по мне взглядом.

– Да ты бесстрашная нахалка.

- Да, так, ничего особенного, - поскромничала я, по большей части фальшиво. – Повседневная работа.

- Надеюсь, тебе хватило ума не оставлять свои данные. Сэндимен не будет счастлив обнаружить тебя, вынюхивающую вокруг его стойла.

- Я подумала, что могла бы оставить свою карточку.

Не было необходимости говорить ему о делах с пожарной лестницей. Не хотелось нагружать его излишними деталями.

Морелли послал мне взгляд типа черт возьми, ты дура, что ли.

– Я знаю, в «Мейси» ( универмаг – Прим.пер.) имеются рабочие места, пригодные для того, чтобы пожертвовать их леди.

- Не начинай снова о пожертвованиях. Ну, сделала я ошибку.

- Печенька, ты строишь на ошибках всю карьеру.

- Это мой стиль. И не зови меня Печенькой.

Некоторые люди изучают книжки, кто-то слушает советы других, а некоторые учатся на ошибках. Я принадлежала к последней категории. Так подайте на меня в суд. По крайней мере, я редко делаю одну и ту же ошибку дважды… за исключением, возможно, Морелли. Морелли имел привычку периодически портить мне жизнь. А я имела скверную привычку позволять ему это делать.

- Есть ли успехи в похоронной сфере?

- Нет.

Он заглушил мотор и наклонился близко ко мне.

– Ты пахнешь гвоздикой.

- Осторожно. Ты раздавишь торт.

Он взглянул на пакет.

- Тут много торта.

- Да уж.

- Если съешь весь этот торт, он отложится на твоих бедрах.

Я подавила вздох.

– Ладно, можешь взять немного. Только не пытайся сделать что-нибудь забавное.

- И что это должно значить?

- Ты знаешь, что это значит!

Морелли хмыкнул.

Я подумала было послать ему высокомерный взгляд, но решила, что слишком поздно, и, скорей всего, мне бы это не удалось, поэтому я гневно фыркнула и вылезла из пикапа. Я шагала с Морелли, следующим за мной по пятам. Мы в молчании поднялись на лифте, вышли на втором этаже и замерли, увидев, что моя дверь приоткрыта. Между косяком и дверью были отметины от стамески в тех местах, где поработали инструментом, чтобы открыть дверь.

Я услышала, как Морелли достает из кобуры оружие, и бросила в его сторону взгляд. Он отодвинул меня в сторону, глаза его сосредоточились на двери.

Я достала .38 –й из сумки и протолкнулась впереди него.

– Моя квартира - моя проблема, - заявила я, на самом деле не столько желая показать героизм, сколько не уступить власть.

Морелли схватил меня сзади за куртку и дернул.

– Не будь идиоткой.

Мистер Уолески открыл дверь с пакетом мусора в руках и засек нас за дракой.

– Что происходит? – спросил он. – Вы хотите, чтобы я позвал копов?

- Я сам коп, - заявил Морелли.

Мистер Уолески послал ему долгий оценивающий взгляд, а затем повернулся ко мне.

- Он доставит тебе много хлопот, если хочешь знать. Я только спущусь вниз с мусором.

Морелли глазел ему вслед.

– Не думаю, что он мне поверил.

Умница.

Мы оба заглянули внутрь квартиры и вторглись в прихожую, склеившись бедрами, как сиамские близнецы. Кухня и гостиная были свободны от незваных гостей. Мы немедленно обошли спальню и ванну, проверив по пути шкафы, заглядывая под кровать, изучая пожарную лестницу.

- Чисто, - сказал Морелли . – Оцени ущерб и посмотри, не украдено ли чего. Я постараюсь закрепить входную дверь.

На первый взгляд, основной ущерб состоял исключительно из нарисованных спреем лозунгов, содержащих женские органы и анатомически невозможные ситуации. Кажется, из шкатулки с драгоценностями ничего не пропало. Это в некотором роде оскорбление, поскольку у меня была пара сережек с цирконием, которые, как я думала, выглядели почти как бриллианты. Ладно, что этот парень понимал? Этот тип слово «вагина» писал с ошибками.

- Дверь не закрывается, но я прикрепил цепочку, - голос Морелли доносился из прихожей. Я услышала, как он прошел в гостиную и остановился. Воцарилось молчание.

- Джо?

- Да.

- Что ты делаешь?

- Смотрю на твоего кота.

- У меня нет кота.

- А что у тебя есть?

- Хомяк.

- Ты уверена?

Небольшая волна тревоги окатила мою грудь. Рекс! Я ринулась из спальни в гостиную, где стеклянный аквариум Рекса покоился на конце стола рядом с диваном. Я соляным столбом застыла в центре комнаты и зажала рот рукой при виде большого черного кота, упакованного в хомячью клетку, крышка была надежно закреплена намотанной клейкой лентой.

От тошнотворного понимания сердце бешено забилось, а горло перехватило. Это был кот миссис Дельгадо, и кот этот сидел, выпучив глаза, и был столь же зол, как и любой кот на его месте. Он не выглядел особенно голодным, и Рекса нигде не было видно.

- Дерьмо, - подвел итог Морелли.

Я издала звук, то ли бульканье, то ли всхлип, и вгрызлась в свою руку, чтобы не завыть.

Морелли обнял меня.

– Я куплю тебе другого хомяка. Знаю парня, у которого зоомагазин. Он, наверно, еще этим занимается. Я заставлю его открыть магазин …

- Не хочу другого х-х-хомяка, - ревела я. – Я хочу Рекса. Я его любила.

Морелли крепче обнял меня.

– Все в порядке, милая. Он прожил хорошую жизнь. Готов поспорить, он был слишком стар. Сколько ему было?

- Два года.

- Хммм.

Кот изогнулся в клетке и издал злобный хриплый звук.

- Это кот миссис Дельгадо, - сказала я. – Она живет прямо надо мной, а кот обитает на пожарной лестнице.

Морелли прошел в кухню и вернулся с ножницами. Он перерезал ленту, поднял книжку, кот выпрыгнул и стрелой метнулся в спальню. Морелли последовал за котом, открыл окно, и кот стремглав кинулся домой.

Я посмотрела на клетку, но не увидела никаких останков хомяка. Ни пушинки. Ни одной маленькой косточки. Ни одного желтого клычка. Ничего.

Морелли тоже осмотрел клетку.

– Хорошая работа, - заметил он.

Это вызвало новый всхлип.

Так мы торчали с минуту, сидя на корточках перед клеткой, смиренно уставившись на сосновые щепки и на перевернутую Рексову банку из-под супа.

- Для чего банка из-под супа? – захотел узнать Морелли.

- Это была его постель.

Морелли постучал по банке, и из нее выскочил Рекс.

Я чуть в обморок не упала от облегчения, то смеясь, то плача, слишком потрясенная, чтобы говорить.

Рекс явно пребывал в той же степени эмоционального перенапряжения. Он метался из одного конца клетки в другой, поводя носом, черные бусинки глаз бегали из стороны в сторону.

- Бедный парень, - промолвила я, залезла в аквариум, взяла Рекса на руки и поднесла его к лицу, чтобы рассмотреть поближе.

- Может, тебе следует позволить ему пока расслабиться, - посоветовал Морелли. – Кажется, он немного взволнован.

Я погладила его спинку.

– Слышишь, Рекс… ты как, взволнован?

Рекс ответил тем, что вонзил свои клыки в мой большой палец. Я пронзительно взвизгнула и отдернула руку, послав Рекса в полет как «фрисби». Он спланировал на середину комнаты и приземлился с глухим стуком, полежал неподвижно секунд пять, а затем шмыгнул за книжный шкаф.

Морелли осмотрел две ранки от прокола на пальце, затем посмотрел на шкаф.

– Хочешь, чтобы я его пристрелил?

- Нет, не хочу, чтобы ты в него стрелял. Хочу, чтобы ты пошел на кухню, взял большую шумовку и поймал ею Рекса, пока я вымою руку и наложу пластырь.

Когда пять минут спустя я вернулась из ванны, Рекс все еще, съежившись, застыл как камешек под шумовкой, а Морелли сидел за обеденным столом, поедая торт со специями. Он подал мне кусок и налил стакан молока.

- Думаю, мы можем рискнуть угадать личность негодяя, - сказал Морелли, обозревая мою визитную карточку, пригвожденную ножом для резки мяса, который торчал в середине квадратного деревянного стола. – Прекрасное центральное украшение, - сделал он вывод. – Ты говорила, что оставила свою карточку одному из соседей Сэндимена?

- На тот момент мне это показалось хорошей идеей.

Морелли прикончил молоко с тортом и оперся спиной о спинку стула. – Ну и как, ты этим напугана?

- Если оценивать по шкале от одного до десяти, полагаю, что на шестерку.

- Хочешь, чтобы я остался, пока не сможешь починить дверь?

Я взяла минуту на размышление. Я уже прежде побывала в неприятных ситуациях, и знала, что совсем невесело оставаться одной и бояться. Проблема была в том, что не хотелось впутывать в какую-либо из этих ситуаций Морелли.

– Думаешь, он вернется?

- Не сегодня. Вероятно, никогда, если только ты опять на него не наедешь.

Я кивнула.

– Со мной все будет в порядке. Но спасибо за предложение.

Он встал.

– У тебя есть мой номер, если что.

Даже близко не прикоснусь.

Он посмотрел на Рекса.

– Помочь тебе справиться с Дракулой?

Я встала на колени, подняла шумовку, сгребла Рекса и осторожно вернула обратно в клетку.

– Обычно он не кусается, - пояснила я. – Он просто возбужден.

Морелли шутливо изобразил мне удар под подбородок.

– Со мной иногда тоже такое случается.

Когда ушел Морелли, я поставила на место цепочку и временно оборудовала систему сигнализации, поставив стеклянные стаканы перед дверью. Если дверь откроют, стеклянная пирамида рухнет на пол, разбудив меня. В этом было дополнительное преимущество на случай, если незваный гость окажется босиком, то порежется разбитым стеклом. Безусловно, на это рассчитывать не стоило, поскольку стоял ноябрь.

Я почистила зубы, залезла в пижаму, положила пистолет на тумбочку рядом с кроватью и заползла в постель, стараясь не возбуждаться от надписей на стене. С утра первое, что сделаю, позвоню управляющему, чтобы починил дверь, а потом побалуюсь красками.

Я долго лежала, не в силах заснуть. Мускулы нервно вздрагивали, а мозги были перегружены. Я не разделяла взгляды Морелли, поскольку была точно уверена, что не Сэндимен бесчинствовал в моей квартире. Одно из посланий на стене было тайным, и серебряная буква «К» была приклеена под посланием. Вероятно, мне следовало показать Морелли это «К», и, возможно, надо было показать записку с предложением взять отпуск, набранную серебряными буквами. Я не совсем понимала, почему сдержалась. Предполагаю, причина была в каком-то ребячестве. Типа… Ты не говоришь мне свой секрет, тогда я не скажу тебе мой. Фиг тебе, фиг тебе, фиг тебе.

Мой разум блуждал во тьме. Я размышляла, почему убили Муги, и почему я не могу найти Кенни, и не пропустила ли я чего.

* * * * *

Я проснулась от толчка, обнаружив, что сижу, опираясь на кровать. Солнечный свет струился через щель в занавесках, а сердце мое стучало. Откуда-то издалека доносился скребущий звук. В голове прояснилось, и я поняла, что меня разбудил звук разбитого о пол стекла.

Глава 6

Я была на ногах с оружием в руках, но никак не могла определиться с направлением. Можно позвонить копам, выпрыгнуть в окно, или выскочить и застрелить сукина сына у двери. К счастью, выбор отпал сам собой, потому что я узнала голос, сыпавший проклятиями в прихожей. Голос Морелли.

Я посмотрела на часы у кровати. Восемь. Проспала. Такое случается, когда не смыкаешь глаз до рассвета. Я сунула ноги в « мартенсы» и зашаркала в прихожую, где осколки стекла усеяли примерно фута четыре пола. Морелли вытаскивал цепочку из засова и стоял в проходе, обозревая беспорядок.

Он поднял глаза и бегло окинул меня взглядом.

– Ты что, спишь в этих ботинках?

Я послала ему злобный взгляд и пошла на кухню за веником и совком. Потом вручила ему веник, положила на пол совок и, похрустывая по пути стеклом, вернулась в спальню. Там сменила ночную одежду на тренировочный костюм и чуть громко не завопила, поймав в овальном зеркале на комоде свое отражение. Никакого макияжа, мешки под глазами, волосы во все стороны. Я не была уверена, поможет ли тут расческа, поэтому прихлопнула их кепкой с «Рейнжерами».

Когда я вернулась в прихожую, то стекло было убрано, а Морелли на кухне готовил кофе.

- Тебе когда-нибудь приходило в голову постучать?

- Я стучал. Ты не ответила.

- Надо было стучать громче.

- И разбудить мистера Уолески?

Я сунула нос в холодильник и вытащила остатки недоеденного торта, потом поделила их. Половину себе, половину Морелли. Мы стояли у кухонной стойки и поедали торт в ожидании кофе.

- Что-то у тебя все кувырком, милашка, - заметил Морелли. – Машину украли, в квартире устроили разгром, и кто-то пытался прикончить твоего хомяка. Может, тебе стоит отступить.

- Ты беспокоишься обо мне.

- Ага.

Мы оба потоптались на месте.

- Неловко как-то,- сказала я.

- Расскажи мне об этом.

- Слышал что-нибудь о моем джипе?

- Нет. - Он вытащил пачку бумаг из внутреннего кармана куртки. – Это заявление о краже. Просмотри и подпиши.

Я быстро пробежала глазами листок, поставила внизу подпись и вернула Морелли.

– Спасибо. Я ценю твою помощь.

Морелли засунул бумаги в карман.

– Мне нужно обратно в центр. Какие у тебя планы на день?

- Починить дверь.

- Ты собираешься подать заявление о взломе и вандализме?

- Сделаю ремонт и притворюсь, что ничего не случилось.

Морелли согласился с этим и уставился на свои ботинки, не сделав ни одной попытки удалиться.

- Что-то не так? – спросила я.

- Много чего. – Он вздохнул. – Насчет этого случая, над которым я работаю…

- Большой сверхсекрет?

- Да.

- Если ты мне расскажешь, я ни одной душе не скажу. Клянусь!

- Верно, - произнес Морелли. – Только Мэри Лу.

- Почему это я скажу Мэри Лу?

- Мэри Лу твоя лучшая подруга. Женщины всегда все разбалтывают своим лучшим подружкам.

Я шлепнула себя по лбу.

– Нет. Это глупо и звучит сексистски.

- Так подай на меня в суд, - предложил Морелли.

- Ты собираешься мне рассказать или как?

- Только об этом молчок.

- Заметано.

Морелли колебался. Понятно, очутился коп между молотом и наковальней. Еще раз вздохнул.

– Если об этом узнают…

- Да, нет же!

- Три месяца назад в Филадельфии был убит коп. На нем был бронежилет, но у него оказалась пара проникающих ранений в грудную клетку. Одна пуля попала в левое легкое, другая в сердце.

- Копо-убийцы.

- Точно. Запрещенные бронебойные пули. Два месяца назад в Ньюарке произошла настоящая результативная стрельба из проезжающей машины, выбор оружия – противотанковое ружье. Армейского образца. Стрельба значительно снизила популяцию банды Больших Собак Шерман Стрит и превратила новый «форд бронко» Большой Собаки Лайонела Симмса в волшебную пыль. По восстановленной обшивке снаряда проследили до Форта Брэддока. Там провели инвентаризацию и обнаружили пропажу военного имущества.

Когда мы взяли Кенни под опеку, то прогнали его оружие через полицейскую базу, и что ты думаешь?

- Оно пришло из Брэддока.

- Точно.

Превосходный секрет. Это делало жизнь намного интереснее.

– А что Кенни сказал насчет оружия, которое в полицейском розыске?

- Сказал, что купил на улице. Сообщил, что продавца по имени не знает, но будет с нами сотрудничать, чтобы попытаться его идентифицировать.

- А потом он исчез.

- Это межведомственная операция, - пояснил Морелли. – Отдел уголовного розыска хочет сохранить конфиденциальность.

- Почему ты решил сказать мне?

- Ты в самом центре этого. Тебе нужно знать.

- Ты мог бы сказать мне раньше.

- Сначала было похоже, что у нас хорошие нити. Я надеялся, Кенни будет у нас под надзором, и не придется подключать тебя.

Мой мозг вращался с бешеной скоростью, вырабатывая замечательные версии всех разновидностей.

- Ты мог бы сграбастать его на парковке, когда он там вершил свои дела с Джулией, - сказала я Морелли.

Он согласился.

– Мог бы.

- Но это могло бы не принести тебе того, что ты действительно хотел знать.

- То есть?

- Думаю, ты хотел проследить за ним и выяснить, где он скрывается. Полагаю, нужен тебе был не Кенни. Думаю, ты искал остальное оружие.

- Держись курса.

Я ощутила сейчас, что по-настоящему довольна собой, с трудом сдерживаясь, чтобы не слишком широко расплыться в улыбке.

– Кенни ведь служил в Брэддоке. Он уволился четыре месяца назад и вдруг начал сорить деньгами. Купил машину. Причем заплатил наличными. Затем снял относительно дорогую квартиру и обставил ее. Заполнил шкаф новой одеждой.

- И?

- И Муги, в свою очередь, хорошо поправил свои дела, если исходить из того, что он живет на зарплату всего лишь служащего бензоколонки. У него в гараже мегадорогая тачка.

- Твой вывод?

- На улице Кенни пушку не покупал. Они с Муги были задействованы в краже оружия с Брэддока. Что делал Кенни в Брэддоке? Где он работал?

- Был грузчиком. Работал на складе.

- А пропавшее военное снаряжение хранилось на складе?

- Фактически оно хранилось в помещении, смежном со складом, но Кенни имел туда доступ.

- Ага! Вот оно.

Морелли хмыкнул.

– Не связывай все концы с этим. То, что Кенни работал на складе, с большой натяжкой служит доказательством его вины. К этому складу имели доступ сотни солдат. А что касается приплывшего богатства… он мог иметь дело с наркотиками, играть на скачках или шантажировать дядюшку Марио.

- Думаю, он занимался контрабандой оружия.

- Я тоже так думаю, - подтвердил Морелли.

- Не знаешь, как он доставал его?

- Нет. И в Уголовном розыске тоже не знают. Это могло быть проделано за раз, а могло и по каплям исчезать в течение какого-то отрезка времени. Никто не проводит инвентаризацию, если нет необходимости или, как в этом случае, всплывет украденное. ОУР провел скрытую проверку армейских друзей Кенни и коллег по складу. До сих пор никто из этих людей ничем не запятнал себя.

- Так откуда нам теперь плясать?

- Думаю, было бы полезно поговорить с Рейнжером.

Я схватила телефон с кухонной стойки и набрала номер Рейнжера.

- Йо, - ответил Рейнжер. - Лучше будь паинькой.

- Имеется возможность, - откликнулась я. – Как насчет ланча, ты свободен?

- В Большом Джиме в 12.

- Нас будет трое, - предупредила я, - ты, я и Морелли.

- Он там сейчас? – поинтересовался Рейнжер.

- Угу.

- Ты голая?

- Нет.

- Все еще впереди, - обнадежил Рейнжер.

Раздался щелчок, и я повесила трубку.

Когда Морелли удалился, я вызвала Диллона Раддика, управляющего дома, который был со всех сторон хорошим парнем и моим другом. Я объяснила ему проблему, и через полчаса Диллон нарисовался с надежным ящиком инструментов, полгаллоном краски и разнородными малярными принадлежностями.

Он приступил к работе над дверью, а я принялась за стены. Понадобилось три слоя, чтобы закрасить это художество, но к одиннадцати квартира была свободна от угроз, и установлены все новые замки.

Я приняла душ, почистила зубы, высушила волосы и надела джинсы с черной водолазкой.

Потом позвонила в страховую компанию и отрапортовала об угоне машины. Мне сообщили, что мой полис не покрывает арендную плату за машину, и что выплаты будут сделаны в течение тридцати дней, если машина не будет возвращена. Я уже собралась издать несколько глубоких вздохов, когда зазвонил телефон. Еще до того, как рука коснулась телефонной трубки, желание завопить подсказало мне, что это матушка.

- Ты вернула машину? – спросила она.

- Нет.

- Не беспокойся. Мы тут все посовещались. Ты можешь пользоваться машиной дяди Шандора.

В прошлом месяце дядюшка Шандор ушел жить в дом престарелых в возрасте восьмидесяти четырех лет и отдал свою машину единственной здравствующей сестрице, бабуле Мазур. Бабуля Мазур никогда не училась вождению. Мои родители и остальная часть свободного мира были ей за это вечно благодарны и не стремились взять на себя заботу начать это обучение сейчас.

Пока что я с ненавистью смотрела дареному коню в зубы и на самом деле не хотела заиметь машину дядюшки Шандора. Это был голубой «бьюик» выпуска 1953 года со сверкающим белым верхом, с покрышками, имеющими белые боковины, достаточно огромными, чтобы подходить канавокопателю, и сверкающими хромированными иллюминаторами. «Бьюик» размером и формой был похож на кита и, вероятно, выдавал миль шесть на галлон горючего в хорошие дни.

- Даже и не думайте, - заявила я матушке. – Спасибо за предложение, но это машина бабули Мазур.

- Бабуля Мазур хочет, чтобы ей владела ты. Твой отец уже в пути. Пригонит ее в исправном виде.

Черт. Я отклонила ее приглашение на обед и повесила трубку. Потом заглянула к Рексу, чтобы удостовериться, что он не страдает замедленной реакцией на суровые испытания прошлой ночи. Он оказался в хорошем настроении, я дала ему соцветия брокколи и грецкий орех, прихватила куртку и сумку и закрыла квартиру на замок. Затем еле-еле потащилась вниз по лестнице и встала снаружи в ожидании, когда подъедет папаша.

Отдаленный шум заносчиво выпускающего выхлопные газы мамонтообразного двигателя донесся с парковки, и я отпрянула к зданию, надеясь на отсрочку смертного приговора, моля Бога, чтобы это не было явление «бьюика».

Бегемот с носом в форме луковицы вывернул из-за угла, и я почувствовала, как сердце забилось в такт со стуком клапанов. Это был точно «бьюик» во всем своем великолепии, ни пятнышка ржавчины. Дядюшка Шандор купил его в 1953 и держал с тех пор в условиях демонстрационного зала.

- Не думаю, что это хорошая идея, - сказала я папаше. – Что, если я поцарапаю его?

- Не поцарапаешь, - заверил меня папаша, припарковавшись и подвигаясь на огромном, как скамья, сидении. - Это «бьюик».

- Но мне нравятся небольшие машины, - пояснила я.

- Что-то неладное с этой страной, - высказался папаша, - маленькие машины. С тех пор, как они начали привозить эти маленькие машины из Японии, все отправляется в плавильную печь.

Он стукнул по приборной панели.

– Вот это машина. Эта малышка сделана на века. Такую машину каждый мужчина будет водить с гордостью. Этот автомобиль с cojones. (с яйцами – вульг.исп.- Прим.пер.)

Я села рядом с папашей, посмотрела поверх руля и, открыв рот, уставилась на громадный капот. Ладно, он был огромен и уродлив, но, черт возьми, он имел cojones.

Я крепко схватилась за руль и ударила левой ногой о пол прежде, чем мои мозги зафиксировали «сцепления нет».

- Автоматика, - напомнил папаша, - Вот чем гордится Америка.

Я завезла папашу домой и выдавила улыбку.

– Спасибо.

Матушка стояла на крыльце.

– Будь внимательна, - кричала она. – Закрывай двери.

* * * * *

Мы с Морелли подъехали к Большому Джиму вместе. Рейнжер был уже там, сидя спиной к стене за столом, что позволяло ему иметь хороший обзор всего помещения. Всегда охотник за головами, и, похоже, чувствует себя голым, так как, наверно, оставил большую часть своего арсенала в машине в честь Морелли.

Не было смысла заглядывать в меню. Если вы что-то соображали, то у Джима ели ребрышки и зелень. Мы сделали заказ и сидели молча, ожидая, пока принесут напитки. Рейнжер откинулся на стуле, скрестив на груди руки. Морелли пребывал в менее агрессивной, более безболезненной сутулости. Я - на краешке сиденья, локти на столе, готовая вскочить и бежать, на случай, если они, черт возьми, решат устроить перестрелку.

- Итак, - наконец, начал Рейнжер, - что здесь намечается?

Морелли немного наклонился вперед, и сказал легкомысленно, понизив голос.

– Армейские потеряли кое-какие игрушки. До сих пор они бродят по Ньарку, Филадельфии и Трентону. Ты слышал что-нибудь об этом хламе на улицах?

- На улицах всегда есть хлам.

- Этот хлам отличается, - пояснил Морелли, - Копоубийцы, LAWs, M-16-ые, 9-миллиметровые «беретты» со штампом «Собственность правительства США».

Рейнжер кивнул.

– Слышал о машине в Ньюарке и копе в Фили. Что мы имеем в Трентоне?

- Мы имеем оружие Кенни, использованное для стрельбы в колено Муги.

- Без дерьма? – Рейнжер откинул голову назад и захохотал. – Становится веселее с каждым разом. Кенни Манкузо, случайно простреливший колено своему лучшему дружку, арестован копом, который по случайности остановился заправиться как раз тогда, когда от пистолета еще шел дымок, и, выходит, у него еще и оружие было забавное.

- Что болтают? – спросил Морелли. - Ты знаешь что-нибудь?

- Nada (ничего – исп. – Прим.пер), - сказал Рейнжер. – На что тебе Кенни?

- Nada, - ответил Морелли.

Разговор застопорился, пока мы переставляли столовые приборы и стаканы, чтобы дать место тарелкам с ребрышками и чашкам с зеленью.

Рейнжер продолжал сверлить взглядом Морелли.

– У меня чувство, что за этим стоит гораздо больше.

Морелли выбрал ребрышко и начал его разделывать, подражая льву в саванне.

– Хлам украли из Брэддока.

- Пока Кенни там служил?

- Возможно.

- Готов спорить, маленький дьявол тоже имел доступ.

- До сих пор мы во всем совпадаем, - подтвердил Морелли. – Было бы прекрасно, если бы могли получить сведения о направлении распространения.

Рейнжер бегло осмотрел помещение и снова сосредоточил внимание на Морелли.

–Потише здесь. Я могу поспрашивать в Фили.

Мой пейджер издал долгий сигнал. Я сунула голову в сумку и стала выискивать его, вытаскивая содержимое одно за другим – наручники, фонарик, газовый баллончик, электрошокер, лак для волос, расческу, бумажник, аудиоплейер, швейцарский армейский нож, пейджер.

Ренжер и Морелли наблюдали в зловещей завороженности.

Я посмотрела на высвеченные цифры.

– Роберта.

Морелли поднял голову от ребрышек.

– Ты азартная личность?

- Не с тобой.

У Джима был общественный телефон в узком коридорчике, ведущим в туалеты. Я позвонила по номеру Роберты и в ожидании прислонилась бедром к стене. Роберта подняла трубку после нескольких гудков. Я надеялась, что она нашла гробы, но удача мне не улыбнулась. Она проверила каждый склад, и не нашла ничего необычного, но зато вспомнила грузовик, который несколько раз приезжал к складу поблизости от номера 16.

- В конце этого месяца, - пояснила она. – Я помню, потому что делала месячные расчеты, и этот грузовик пару раз приезжал и уезжал.

- Вы можете его описать?

- Он был довольно большой. С небольшой багажный вагон. Только на восемнадцати колесах или около того. В него поместилось бы мебели на целых две комнаты. И он не был арендован. На боку была надпись черными буквами на белом фоне, но было далеко, чтобы можно было прочесть, глядя из окна конторы.

- Вы разглядели водителя?

- Извините, не обратила внимания. Я делала расчеты.

Я поблагодарила ее и повесила трубку. Трудно сказать, пригодится ли информация о грузовике. В районе Трентона, должно быть, сотни грузовиков подходили под это описание.

Морелли выжидающе посмотрел, когда я вернулась к столу.

– Ну?

- Она ничего не нашла, но вспомнила, что видела белый грузовик с черными буквами на двери, который делал несколько вояжей в конце месяца.

- Это сужает поиски.

Рейнжер обглодал ребрышки. Потом посмотрел на часы и откинулся назад.

– Нужно кое с кем повидаться.

Они с Морелли обменялись ритуальным рукопожатием, и Рейнжер нас покинул.

Мы с Морелли какое-то время ели в молчании. Поглощение пищи – одна из тех телесных функций, разделяя которую, мы себя весьма комфортно чувствовали. Когда остатки зелени были употреблены, мы с облегчением вздохнули и просигналили, чтобы принесли счет.

Большой Джим - не пятизвездочное заведение, но после того, как я внесла свою долю, много в моем кошельке не осталось. Вероятно, будет мудрым поступком навестить Конни и посмотреть, нет ли у нее чего-нибудь для поднятия тонуса.

Морелли припарковался на улице, я же предпочла оставить свой дирижабль на общественной стоянке за два квартала по Мапл. Я оставила Морелли на дороге и отправилась вперед, убеждая себя, что машина есть машина. И какое мне дело, если люди увидят, что я вожу «бьюик» выпуска 1953 года? Это всего лишь перевозка, верно? Точно. Именно поэтому я припарковалась на расстоянии четверти мили от подземного гаража.

Я нашла машину и погнала по Гамильтон, мимо Делио Эксон и Перри Сэндимена, и обнаружила парковочное место перед залоговой конторой. Я скосила глаза на угловатый капот детской голубизны и поразмышляла, где эта тачка окончит свои дни. Потом проскользнула вперед, поправила ремень и задела счетчик оплачиваемого времени стоянки автомобилей. Я решила, что это достаточно близко, заглушила двигатель и заперла за собой дверцу.

Конни сидела за столом, выглядя даже более жалко, чем обычно, ее тонкие брови при этом угрожающе опустились, а рот, покрытый кроваво-красной помадой, плотно сжался. Неподшитые папки грудами лежали на шкафах, а на ее столе царил кавардак из отдельных бумаг и пустых чашек из-под кофе.

- Итак, - поинтересовалась я, - как обстоят дела?

- И не спрашивай.

- Наняли кого-нибудь?

- Она приступит завтра. А между тем я не могу найти чертову вещь, потому что все в беспорядке.

- Нужно заставить Винни помогать тебе.

- Винни здесь нет. Винни отправился в Северную Каролину с Мо Барнсом ловить НЯС (Не Явившегося в Суд).

Я забрала стопку папок и стала раскладывать по алфавиту.

– У меня временный затык с Кенни Манкузо. Ничего новенького типа быстрячка- неудачника не появилось?

Она вручила мне несколько бланков, скрепленных вместе.

– Юджин Петрас вчера не явился в суд. Вероятно дома, пьян как сапожник и даже не представляет, какой день сегодня.

Я посмотрела на залоговое соглашение. Юджин Петрас жил в Бурге. Суд был по поводу бытового насилия.

– Я должна знать этого парня?

- Ты можешь знать его жену Китти. В девичестве была Лукач. Думаю, она на два года позже тебя закончила школу.

- Это его первый арест?

Конни потрясла головой.

– За ним тянется длинная история. Настоящая дырка от задницы. Каждый раз, как вливает в себя пару кружек пива, колошматит Китти. Иногда он заходит слишком далеко и укладывает ее в больницу. Иногда она пишет заявления, но со временем отзывает. Полагаю, боится.

- Мило. Какая сумма залога?

- Он стоит около двух тысяч. Домашнее насилие не считают серьезной угрозой.

Я сунула папку под мышку.

– Я вернусь.

Кити и Юджин жили в узком ряду домов на пересечении Бейкер и Роуз напротив старой пуговичной фабрики. Парадная дверь выходила вровень на тротуар без какого-либо признака крыльца или дворика. Занавески были задернуты. Окна на верхнем этаже были темными.

У меня был перцовый баллончик в кармане куртки, который легко можно было достать, а наручники и электрошокер я заткнула за пояс джинсов. Я постучала в дверь и услышала шум борьбы внутри. Потом постучала снова, и мужской голос прокричал что-то бессвязное. Опять какие-то шаркающие звуки, и затем дверь распахнулась.

Молодая женщина изучала меня поверх цепочки.

– Да?

- Вы Китти Петрас?

- Что вы хотите?

- Я ищу вашего мужа Юджина. Он дома?

- Нет.

- Я слышала у вас мужской голос. Думаю, это звучит похоже на Юджина.

Китти Петрас была тощей, как вешалка, женщиной с измученным лицом и огромными карими глазами. Косметикой она явно не пользовалась. Каштановые волосы были стянуты на затылке в хвост. Она не была хорошенькой, но и не отталкивающей тоже. По большей части она была никем. У нее были легко забываемые черты, которые с годами приобретают женщины, подвергающиеся постоянным избиениям и пытающиеся сделать себя незаметными.

Китти настороженно посмотрела на меня.

– Вы знаете Юджина?

- Я работаю на его поручителя. Вчера Юджин пропустил суд, и нам бы хотелось переназначить дату судебного заседания.

Нет большей лжи, чем полуправда. Сначала мы перепишем дату, а потом запрем его в мрачной вонючей камере, пока эта дата не наступит.

- Ну, я не знаю…

Юджин, пошатываясь, попал в мое поле зрения через щель в двери.

– Что происходит?

Китти отступила в сторону.

– Эта женщина хочет, чтобы ты переназначил дату суда.

Юджин высунул свою физиономию. Все свои нос, подбородок, косые красные глазки вкупе со стопроцентным спиртным духом.

– Что?

Я повторила чепуху насчет переназначения даты и отодвинулась в сторону так, что ему пришлось бы открыть дверь, если бы захотел меня увидеть.

Цепочка соскользнула и звякнула о косяк.

– Ты мне дерьмо вешаешь, точно? – заявил Юджин.

Я расположилась на расстоянии от двери, поправила на плече сумку и усмирила свое сердечко.

– Это займет всего несколько минут. Нам нужно заехать в суд и зарегистрировать новую дату.

- Ага, ну так знаешь, что я скажу на это? – он повернулся, спустил трусы и наклонился. – Поцелуй мою волосатую белую задницу.

Он повернулся лицом не в том направлении, чтобы пшикнуть ему в морду из перцового баллончика, но я сунула руку в джинсы и достала электрошокер. Я его еще не испробовала, но это казалось несложным. Я выставила его вперед, плотно прижала устройство к заду Юджина и нажала на кнопку. Юджин коротко взвизгнул и рухнул на пол, как мешок с мукой.

- Мой Боже, - закричала Китти, - что вы наделали?

Я посмотрела вниз на Юджина, который неподвижно валялся с остекленевшими глазами и спущенными до колен штанами. Он еле дышал, но я подумала, что еще можно было ожидать от мужика, который так набрался, что запросто мог заполнить перегаром небольшую комнату? Вид у него и так был одутловато бледный, так что с этой стороны ничего не изменилось.

– Электрошокер, - объяснила я. – Согласно инструкции не причиняет длительных повреждений.

- Как жаль. Я надеялась, что вы его прикончили.

- Может, вам следует подтянуть ему трусы, - посоветовала я Китти. И так много гадостей в этом мире, чтобы еще меня вынуждали глазеть на Мистера Друппи у Юджина.

Когда она привела его в порядок, я ткнула его носком ботинка и получила слабый отклик.

– Наверно, лучше затащить его в мою машину, прежде чем он очнется.

- Как же нам это сделать? - спросила она.

- Полагаю, придется тащить.

- Ни за что. Не хочу в этом участвовать. Боже, это ужасно. Он выбьет из меня дух за это.

- Не сможет выбить из вас дух, если будет в тюрьме.

- Он прибьет меня, когда выйдет.

- Если вы еще будете здесь.

Юджин сделал хилую попытку открыть рот, и Китти завопила.

– Он встает! Сделайте что-нибудь!

Мне действительно не хотелось добавлять ему вольт. Не думаю, что это выглядело бы хорошо, если бы я приволокла его в суд с кудрявыми волосами. Посему я схватила его за лодыжки и поволокла к двери.

Китти рысью припустила по лестнице, и я предположила, что звуки открывающихся шкафов свидетельствовали о том, что она стала упаковывать вещи.

Я управилась с тем, что выволокла Юджина из дома на тротуар напротив «бьюика», но не имела понятия, как без подмоги затащить его в машину.

Я видела. как Китти собирала чемоданы и баулы в передней комнате.

– Эй, Китти, - закричала я. – Мне тут нужны лишние руки.

Она выглянула в открытую дверь.

– В чем проблема?

- Не могу затащить его в машину.

Она прикусила нижнюю губу.

– Он очнулся?

- Существует всякие признаки пробуждения. Этот признак, в отличие от некоторых другие симптомов, не особенно свидетельствует, что он очнулся.

Она немного подалась вперед.

– У него глаза открыты.

- Верно, но зрачки-то в основном закатились под веки. Не могу представить, чтобы он видел в таком положении.

В ответ на нашу беседу Юджин начал беспорядочно молотить ногами.

Мы с Китти взяли его каждая за руку и подняли на уровень плеч.

- Было бы легче, если бы вы припарковались поближе, - заметила Китти, тяжело отдуваясь. – Вы остановились почти посередине улицы.

Я пыталась устоять под грузом.

– Я могу припарковаться у обочины только на расстоянии метра от цели.

Мы сделали совместный рывок и швырнули резиновые конечности Юджина к заднему крылу. Потом запихали его на заднее сидение. Приковали наручниками к спинке сидения, где он повис как мешок с песком.

- Что будете делать? – спросила я Китти. – У вас есть, куда поехать?

- У меня есть подруга в Нью-Брансуике. Могу остановиться у нее на какое-то время.

- Удостоверьтесь, что вы сообщили суду свой адрес.

Она кивнула и торопливо скрылась в доме. Я прыгнула за руль и проложила путь через Бург к Гамильтон. Голова Юджина моталась, описывая кривую, но помимо этого, путешествие к полицейскому участку обошлось без происшествий.

Я подъехала с задней стороны здания, выкарабкалась из «бьюика», ткнула в кнопку на закрытой двери, которая вела к стойке регистрации, и отступила назад, чтобы помахать в камеру видеонаблюдения.

Почти сразу же распахнулась дверь, и Безумный Карл Констанца высунул голову.

- Да?

- Доставка пиццы.

- Это противозаконно – лгать полицейскому.

- Помоги вытащить того парня из машины.

Карл повернул голову и заулыбался.

– Твоя машина?

Я сощурила глаза.

– Ты хочешь что-то сказать по этому поводу?

- Черт возьми, нет. Я чертовски политкорректен. Никак не посмею отпускать шуточки в адрес больших машин маленьких женщин.

- Она убила меня электрическим током, - заявил Юджин. – Я желаю поговорить с адвокатом.

Мы с Карлом обменялись взглядами.

- Ужасно, что выпивка может сделать с мужиком, - заметила я, снимая наручники. – Какие сумасшедшие идеи изрыгают их рты.

- Ты ведь не убила его электрическим током, не так ли?

- Конечно, нет!

- Взбаламутила его нейроны?

- Запустила ток ему в задницу.

К тому времени, как я получила квитанцию о сдаче тела, было уже больше шести. Слишком поздно, чтобы заглянуть в контору и получить чек на оплату. Я побездельничала немного на парковке, уставившись поверх цепного забора на странный ассортимент бизнеса на другой стороне улицы. Церковь мормонов, «Шляпки Лидии», магазинчик подержанной мебели и бакалея на углу. Я нигде не видела ни одного клиента, и удивлялась, как существуют владельцы. Я представляла себе, что на пределе. Несмотря на то, что бизнес казался стабильным, их фасады никогда не менялись. Конечно, окаменелые ископаемые тоже выглядят одинаково год за годом.

Я забеспокоилась, что уровень холестерина у меня за день упал, поэтому предпочла пикантного жареного цыпленка от Папая и печенье на обед. Я прихватила их по дороге, и вместе с едой отправилась на Патерсон Стрит и припарковалась напротив дома Джулии Кенетта. Я обнаружила, что это место ничем не хуже других, чтобы устроить трапезу, а, может, мне повезет, кто знает, и появится Кенни.

Я прикончила цыпленка и печенье в компании с капустным салатом, прихлебывая «Доктором Пеппером», и сказала себе, что лучше этого больше ничего и не добыла. Ни Спиро, ни толковой еды, ни отягчающих обстоятельств.

В доме Джулии горел свет, но занавески были задернуты, поэтому шпионить я не могла. На подъездной дороге стояли две машины. Я знала, что одна была машиной Джулии, и предполагала, что другая принадлежала ее матери.

Машина последней модели подъехала к обочине и припарковалась. Огромный блондинистый парень вышел из машины и подошел к двери. Джулия открыла, одетая в джинсы и куртку. Она что-то сказала через плечо кому-то в доме и вышла. Блондин и Джулия сидели, целуясь, несколько минут в машине. Потом парень завел двигатель, и парочка уехала прочь. Для Кенни это было бы слишком много.

Я догромыхала до Вик Видео и взяла из проката «Охотников за привидениями» - мой вечно любимый вдохновляющий фильм. Потом прихватила попкорн, КитКат, пакет конфет Ризерз с начинкой из орехового масла, а также коробку растворимого какао с маршмэллоу. Разве я не знаю, как хорошо проводить время, не правда ли?

Когда я добралась до дома, на автоответчике мигала красная лампочка.

Спиро интересовался, нет ли у меня прогресса в поисках гробов, и не хотела бы я пообедать с ним завтра после смотрин Кингсмита? Ответом на оба вопроса было выразительное НЕТ! Я отсрочила передачу ему этой информации, поскольку даже звук его голоса на автоответчике раздражал меня до самого нутра.

Другое сообщение было от Рейнжера. – Позвони мне.

Я попыталась найти его дома. Ответа не было. Потом позвонила в машину.

- Йо, - откликнулся Рейнжер.

- Это Стефани. Что случилось?

- Намечается вечеринка. Думаю, тебе следует приодеться.

- Ты имеешь в виду каблуки и чулки?

- Я имею в виду тридцать восьмой «С и В».

- Полагаю, ты хочешь , чтобы я встретила тебя где-нибудь.

- Я в переулке на углу Западной Линкольн и Джексон.

До Джексон ехать около двух миль, по пути огибая свалки, старую заброшенную трубопрокатную фабрику Джексон и обшарпанный ассортимент баров и меблированных комнат. Этот район города был столь унылым, что оказался недостоин даже бандитских граффити. Несколько машин ехали вторую милю, после фабрики. Фонари регулярно перегорали и никогда не менялись, повсеместно случались пожары, оставляя все больше и больше закопченных и обшитых досками домов, а препятствующие движению, наполненные мусором канавы служили наркоманам для избавления от личного имущества.

Я предусмотрительно забрала пистолет из коробки из-под печенья и проверила, на всякий случай, заряжен ли он. Потом сунула его в сумку вместе с КитиКатом, заправила волосы под кепку с «Рейнжерсами» так, что стала выглядеть не то парнем, не то девушкой, и втиснулась в куртку.

Пришлось отложить свидание с Билом Мюрреем до лучших времен. Похоже было, что Рейнжер нащупал след либо Кенни, либо гробов. Если Рейнжеру нужна помощь в разборке с кем-нибудь, за кем он следит персонально, он мне звонить не будет. Если бы вы дали Рейнжеру минут пятнадцать, он мог бы собрать команду, которая способна сделать вторжение в Кувейт в качестве детсадовского упражнения. Нет нужды говорить, что я не значилась во главе его списка наемников-коммандос. Я не была даже в конце этого списка.

Я чувствовала себя в полнейшей безопасности, ведя «бьюик» по Джексон. Никто не пребывал в таком отчаянном положении, чтобы красть Большого Голубого. Надо быть дураком, чтобы учинить такое. Я воображала, что мне не стоит даже беспокоиться о вооруженном нападении. Любому типу трудно прицелиться, когда он будет помирать от хохота.

Рейнжер водил черный спортивный «Мерседес», когда не собирался транспортировать преступников. В охотничий сезон, если намечалась драка, он приезжал на черном «форде бронко». Тут я приметила в переулке «бронко», и испугалась, как бы содержимое моих кишок не стало жидким от вероятности того, что придется кого-то ловить на Джексон Стрит. Я припарковалась прямо перед Рейнжером и погасила огни и увидела, как он выступил из сумерек.

- Что-то случилось с тем джипом? – спросил он.

- Украли.

- Поступили слухи, что сегодня вечером намечается сделка с продажей оружия. Армейское оружие с труднодоступными боеприпасами. Парень с товаром предположительно белый.

- Кенни!

- Может быть. Думаю, нам следует взглянуть. Мой источник говорит, что намечается распродажа по Джексон два-семьдесят. Вон тот дом с разбитым окном на переднем фасаде.

Я украдкой взглянула на улицу. Проржавевший «бонневиль» торчал в квартале из двух домов дальше от дома 270. Остальной мир был лишен жизни. Все дома стояли без света.

- Нам не интереса сорвать эту сделку, - поделился Рейнжер. - Будем тише воды, ниже травы и попытаемся бросить взгляд на белого парня. Если это Кенни, то последуем за ним.

- Слишком темно, чтобы опознать.

Рейнжер достал парочку биноклей.

– Приборы ночного видения.

Ну, конечно.

Мы ждали уже второй час, когда вдали на Джексон появился фургон. Секундой позже фургон снова показался и остановился.

Я настроила прицел на водителя.

– Кажется, он белый, - сообщила я Рейнжеру, - но на нем лыжная маска. Я не могу его разглядеть.

«БМВ седан» проскользнул на место за фургоном. Четверо братанов вышли из «БМВ» и прошли к фургону. Рейнжер опустил окно, и через улицу донесся звук открываемой боковой двери фургона. Раздались приглушенные голоса. Кто-то загоготал. Минуты текли. Один из братанов, еле волоча ноги, между фургоном и «БМВ» протащил большой деревянный ящик. Он щелкнул багажником, загрузил ящик, вернулся к фургону и повторил процедуру с таким же вторым ящиком.

Вдруг в доме, возле которого стоял ржавый автомобиль, распахнулась с треском дверь, и оттуда, выкрикивая команды, с оружием наизготовку выбежали копы, и ринулись к «БМВешке». По улице пронеслась полицейская машина и, сделав разворот, остановилась. Четыре братана бросились врассыпную. Раздались выстрелы. Фургон развернулся и отпрыгнул от обочины.

- Не теряй из виду фургон, - заорал Рейнжер, бросаясь к «бронко». – Я тебя догоню.

Я швырнула «бьюик» на подъездную дорогу и вжала ногу в пол. Я выскочила в переулок, откуда раздавался рев мотора фургона, и слишком поздно осознала, что фургон преследует другая машина. Раздались визг тормозов и проклятия с моей стороны, и гнавшийся автомобиль врезался в «бьюик» со всей солидной мощью. Маленькая красная мигалка на его крыше оторвалась и улетела в ночь подобно падающей звезде. Я ощутила лишь слабый толчок, но другая машина, по моему предположению, машина копа, пролетела вперед футов пятнадцать.

Я увидела, как хвостовые огни фургона исчезли в конце улицы, и взвесила, стоит ли преследовать. Вероятно, не очень хорошая идея, решила я. Может, не очень это благородно выглядит - смыться после аварии неопознанной.

Я полезла в сумку в поисках водительских прав, когда вдруг дверь распахнулась, и меня выдернул и поставил на ноги не кто иной, как Джо Морелли. Мы уставились друг на друга, пораженно открыв рты от изумления, не в силах поверить собственным глазам.

- Не могу поверить, - завопил Морелли. – Не могу, твою мать, поверить. Что ты делаешь, лежишь по ночам в кровати и придумываешь, как еще испоганить мне жизнь?

- Не льсти себе.

- Ты меня почти прикончила!

- Ты перевозбудился. Ничего личного. Я даже не знала, что это твоя машина.

Если бы знала, и близко бы не подошла.

- И, кроме того, я же не жалуюсь и не хнычу, что ты попался мне на дороге. Я бы его поймала, если бы не ты.

Морелли закрыл рукой глаза.

– Мне следовало бежать из штата, пока был шанс. Мне надо было остаться во флоте.

Я окинула взглядом его машину. Часть заднего крыла оторвалась, и бампер валялся на земле.

– Не так уж плохо, - заключила я. – На ней еще можно ездить.

Мы оба повернулись к Большому Голубому. На нем не было ни царапины.

- Это «бьюик», - пояснила я в качестве извинения. – Взяла взаймы.

Морелли выглядел обескураженным.

– Дерьмо.

Сзади к Морелли подъехала патрульная машина.

– Ты в порядке?

- Ага. Замечательно, - откликнулся Морелли. – Я на хрен в порядке.

Патрульная машина укатила прочь.

- «Бьюик», - заметил Морелли. – Как похоже на старые времена.

Когда мне было восемнадцать, я, в некотором роде, переехала Морелли подобной машиной.

Морелли посмотрел в сторону от меня.

– Полагаю, это Рейнжер в черном «бронко».

Я сощурила глаза и посмотрела в переулок. Рейнжер все еще был там, за рулем, он сложился пополам и трясся от смеха.

- Ты хочешь, что бы я подала рапорт о несчастном случае? – спросила я Морелли.

- Я не стал бы выдавать это за несчастный случай в отчете.

- Ты успел рассмотреть парня в фургоне? Думаешь, это был Кенни?

- Тот же рост, как у Кенни, но кажется худее.

- Кенни мог потерять вес.

- Ну, я не знаю, - сказал Морелли. – Мне не показалось, что это Кенни.

Рейнжер зажег фары, и «бронко» осторожно объехал «бьюик» сзади.

- Догадываюсь, что сейчас я удалюсь, - заявил Рейнжер, - думаю, трое – это уже толпа.

Я помогла Морелли загрузить оторванный бампер на заднее сиденье и пинками отбросить остальные обломки в сторону от дороги. Совсем рядом можно было услышать, как сворачивает деятельность полиция.

- Я должен вернуться в участок, - сообщил Морелли, - Хочу поприсутствовать, когда будут допрашивать тех парней.

- И собираешься отследить номер фургона.

- Фургон скорей всего краденый.

Я возвратилась в «бьюик» и поехала обратно по переулку, чтобы избежать разбитого стекла на дороге. Я проехала тем же путем, что и раньше, по Джексон, и направилась к дому. Но через несколько кварталов я развернулась и направилась в полицейский участок. Там припарковалась в тени, на расстоянии машины от угла, напротив бара с вывеской «РС Кола». Я пробыла здесь меньше пяти минут, когда двое «сине-белых» (прозвище полицейских машиг – Прим.пер.) въехали на парковку, сопровождаемые «фэрлейном», лишенным бампера, а также большими сине-белыми «субурбанами». «Фэрлейн» Морелли очень хорошо сочетался с видом этих «сине-белых». Трентон не тратит деньги на косметическую хирургию. Если полицейская машина заработает вмятину, то это на всю жизнь. На парковке не было машин, которые не выглядели бы так, будто их использовали постоянно в «гонках на выбивание» (Соревнования, в которых гонщик должен выбить с трассы все остальные автомобили, в том числе путем лобовых столкновений. В победе своих моделей заинтересованы автомобильные компании, для которых это хорошая реклама фирмы – Прим.пер.).

В это время ночи парковка была относительно пуста. Морелли поставил «фэрлейн» перед своим грузовиком и вошел в здание. «Сине-белые» выстроились в линию у тюрьмы, чтобы выгрузить арестантов. Я вывела «бьюик», проскользнула на полицейскую стоянку и припарковалась за грузовиком Морелли.

Через час в «бьюик» начал просачиваться холод, поэтому я включила обогреватель, чтобы согреться. Я съела половинку КитКата и растянулась на сиденье. Второй час прошел, и я повторила процедуру. Я как раз приканчивала последний кусочек шоколада, когда открылась боковая дверь полицейского участка, и свет изнутри осветил силуэт появившегося в проеме мужчины. Даже по силуэту я знала, что это Морелли. Дверь за ним закрылась, и Морелли направился к грузовику. Пройдя половину стоянки, он узрел в «бьюике» меня. Я увидела, что губы его зашевелились, но была не столь гениальна, чтобы понять хоть слово.

Я вышла из машины так, чтобы было трудно меня проигнорировать.

– Ну? - Спросила я, вся такая маленькая Мисс Жизнерадостность. – Как дела?

- Хлам из Брэддока. Вот и все. – Он подошел на шаг ближе и принюхался. – Чую шоколад.

- У меня была половинка КитКата.

- Мне не стоит надеяться, что ты все еще имеешь другую половинку?

- Я съела ее раньше.

- Жаль. Я мог бы вспомнить некоторые важные детали информации, если бы у меня был КитКат.

- Ты намекаешь, что я тебя должна накормить?

- У тебя есть еще что-нибудь в сумке?

- Нет.

- А какой-нибудь яблочный пирог дома?

- У меня есть попкорн и конфеты. Я собиралась сегодня вечером посмотреть фильм.

- Попкорн с маслом?

- Ага.

- Ладно, - смирился Морелли. – Полагаю, мог бы согласиться на попкорн с маслом.

- Ты должен предоставить мне чертовски хороший товар, если надеешься получить половину моего попкорна.

Морелли медленно расплылся в улыбке.

- Я говорю об информации!

- Ну, конечно, – сказал Морелли.

Глава 7

Морелли следовал за мной от участка, отставая на своем новом «4 x 4», без сомнения опасаясь воздушных вихрей, создаваемых «бьюиком», вспахивающим ночь.

Мы въехали на стоянку за моим домом и припарковались бок о бок. Под навесом у задней двери курил Микки Бойд. Жена Микки, Франсин, нацепила никотиновый пластырь неделю назад, и сейчас Микки не разрешалось поглощать смолы в собственной квартире.

- Тпру, - произнес Микки, сигарета магическим образом торчала на нижней губе. Прищурив один глаз, он таращился на нас сквозь дым, - Покажи «бьюик». Отличная машина, скажу вам, Больше таких машин не делают.

Я искоса взглянула на Морелли.

– Полагаю, что сия огромная драндулетина с амбразурами не иначе, как одна из этих мужских штучек.

- Это все размер, - высказался Морелли. – Нужно быть настоящим мужиком, чтобы суметь тащить такую громадину.

Мы поднимались по лестнице, и вторую половину пути сердце мое сжималось. В конце концов, страх перед тем, чтобы переступить порог квартиры рассеется, и привычное легкомысленное отношение к безопасности вернется. Но не сегодня. Сегодня мне приходилось бороться с собой, чтобы скрыть озабоченность. Не хочу, чтобы Морелли думал, будто я безответственная личность. К счастью, дверь была закрыта на замок и не повреждена, а когда мы вошли, я услышала скрип хомячьего колеса в темноте.

Я щелкнула выключателем и опустила куртку и сумку на маленький столик в прихожей.

Морелли проследовал за мной в кухню и понаблюдал, как я засовываю попкорн в микроволновку.

– Спорим, ты к этому попкорну взяла в прокате фильм.

Я открыла банку с конфетами и протянула банку Морелли.

– «Охотников за привидениями».

Морелли взял конфету с начинкой из арахисового масла, развернул ее и отправил в рот.

– Не много же ты знаешь о кино.

- Это мое любимое!

- Бабское кино. В нем даже Де Ниро нет.

- Расскажи мне о том аресте.

- Мы схватили всех четырех парней на «БМВ», - сказал Морелли, - но никто ничего не знает. О сделке договаривались по телефону.

- Что насчет фургона?

- Краденый. Как я и говорил. Местный.

Прозвенел таймер, и я вытащила попкорн.

– Трудно поверить, что кто-нибудь нарисуется на Джексон Стрит в середине ночи купить паленое армейское оружие у кого-то, с кем они заключили сделку только по телефону.

- Продавец знал имена. Полагаю, для тех парней этого было достаточно. Они пешки в этой игре.

- Ничего не указывает на Кенни?

- Ничего.

Я высыпала попкорн в миску и передала ее Морелли.

– Так какие имена использовал продавец? Я кого-нибудь знаю?

Морелли сунул голову в холодильник и вылез оттуда с пивом в руках.

– Ты хочешь?

Я взяла банку и открыла.

– Насчет этих имен…

- Забудь об именах. Они не помогут тебе найти Кенни.

- Что насчет описания? На что похож голос продавца? Какого цвета у него глаза?

- Белый парень среднего роста с обычным голосом и невыразительными чертами. Никто не заметил цвет глаз. Допрос велся в основном направлении, что братишки искали оружие, а не свидание, черт возьми.

- Мы не потеряли бы его, если бы работали вместе. Тебе нужно было позвонить мне, - заявила я. – Как агент по задержанию, я имею право на участие в совместной операции.

- Неверно. Пригласить тебя поучаствовать в совместных операциях - это профессиональное одолжение, которое мы можем тебе оказать.

- Прекрасно. Почему бы не оказать это одолжение?

Морелли зачерпнул полную горсть попкорна.

– Ничего не указывало на то, что фургон вел Кенни.

- Но была вероятность.

- Ага. Была вероятность.

- И ты принял решение не включать меня. Я знала, что права, с самого начала. Знала же, что выкинешь меня из игры.

Морелли переместился в гостиную.

– Так что, ты пытаешься сказать мне, что мы опять вернулись к войне?

- Я пытаюсь сказать тебе, что ты мразь. И даже больше, я хочу обратно мой попкорн, и вон из моей квартиры.

- Нет.

- Что значит, нет?

- Мы заключили сделку. Информацию за попкорн. Ты получила свою информацию, и сейчас я имею право на попкорн.

Первая мысль была направлена в сторону сумки, лежащей в прихожей. Я могла бы применить к Морелли метод Юджина Петраса.

- Даже не помышляй об этом, - предупредил Морелли. – Если ты окажешься возле столика в прихожей, я доведу со сведения полиции, что ты носишь недозволенное.

- Отвратительно. Это злоупотребление служебным положением.

Морелли взял кассету с фильмом, которая лежала на телевизоре, и вставил в видеомагнитофон.

– Ты собираешься смотреть со мной кино или как?

* * * * *

Я проснулась в сварливом настроении неизвестно по какой причине. Предполагаю, это имело какое-то отношение к Морелли и факту, что я не опробовала на нем баллончик с газом или не пристрелила его. Он удалился, когда кино шло своим чередом, а чашка с попкорном опустела. И на прощание сказал, что я должна ему верить.

- Точно, - сказала я. Когда свиньи будут летать.

Я поставила вариться кофе, позвонила Эдди Газарре и оставила ему сообщение. Пока ждала, покрасила ногти на ногах, выпила немного кофе и приготовила противень сухих завтраков "Райс криспиз" с маршмэллоу. Я разрезала угощенье на кусочки, съела два, когда зазвонил телефон.

- Что сейчас? – спросил Газарра.

- Мне нужны имена четырех братков, которых сграбастали на Джексон Стрит прошлой ночью. И мне нужны имена, на которые сослался шофер фургона.

- Дерьмо. У меня нет доступа к этим материалам.

- Тебе все еще нужна приходящая няня?

- Мне всегда нужна приходящая няня. Я посмотрю, что можно сделать.

Я быстро приняла душ, прошлась пальцами по волосам, надела джинсы и фланелевую рубашку. Вытащила пистолет из сумки и бережно возвратила его в коробку из-под печенья. Потом включила автоответчик и закрыла за собой входную дверь.

Воздух был бодрящим, а небо почти голубым. Морозные узоры на окнах «бьюика» сверкали, как волшебный порошок фей. Я скользнула за руль, включила печку и поставила стеклообогреватель на полную катушку.

Следуя философии, что делать хоть что-то (неважно, как это «что-то» нудно и несущественно) лучше, чем ничего не делать, я посвятила утро тому, чтобы посетить дружков и родню Кенни. Пока ехала, все время косила глазом, выискивая свой джип и белые грузовики с черными надписями. Я ничего не обнаружила, но список искомых вещей увеличился, поэтому, может быть, какой-то прогресс был достигнут. Если список стал достаточно длинным, рано или поздно я непременно что-нибудь да найду.

После третьего круга я оставила свои попытки и направилась в контору. Мне нужно было забрать чек за то, что приволокла Петраса, и я хотела добраться до автоответчика. Обнаружив подходящее место за две двери от конторы Винни, я сделала парковочный параллельный бросок Большим Голубым . Меньше, чем через десять минут я довольно прилично пристроила машину под углом, выпятив лишь зад над тротуаром.

- Прекрасная парковочная работа, - заметила Конни. – Я боялась, что ты выдохнешься, прежде чем пришвартуешь эту «Королеву Елизавету 2» (Знаменитый океанический лайнер – Прим.пер.)

Я бросила сумку на кушетку из искусственной кожи.

– Сегодня уже лучше получилось. Я только два раза ударила машину позади меня и совсем промахнулась по счетчику парковки.

Внезапно позади Конни возникла знакомая физиономия.

– Де-е-е-рьмо, пусть лучше это не будет моей машиной, что ты там ударила.

- Лула!

Лула воинственно выставила все свои двести тридцать фунтов, уперев руку в обширное бедро. На ней были надеты белые тренировочные брюки и белые кеды. Ее выкрашенные в оранжевый цвет волосы, казалось, обкромсали машинкой для стрижки кустов и выпрямили с помощью обойного клея.

- Эй, девочка, - воскликнула Лула. – За каким делом ты притащила сюда свою унылую задницу?

- Пришла забрать чек. Что ты здесь делаешь? Пытаешься получить залог?

- Черт, нет. Я всего лишь нанялась отшлепать эту контору, чтобы привести тут все в порядок. Собираюсь просиживать здесь свою задницу.

- А что с твоей предыдущей профессией?

- Я ушла в отставку. Подарила угол Джекки. Не могу туда вернуться после того, как прошлым летом меня там так жутко порезали.

У Конни улыбка была до ушей.

– Я представляю, как она справится с Винни.

- Ага, - подтвердила Лула. – Пусть только сунется ко мне, я растопчу маленького ублюдка. С такой большой женщиной у него будут неприятности, от него ничего не останется, кроме вонючего пятна на ковре.

Как же я любила Лулу. Мы встретились несколько месяцев назад, когда я только начинала свою карьеру охотницы за головами, и мне довелось искать ответы на вопросы на углу Старк Стрит.

- Итак, ты еще там околачиваешься? Все еще слышишь, что болтают на улицах? – спросила я Лулу.

- Типа чего?

- Прошлой ночью четверо братанов пытались купить оружие и угодили под арест.

- Ха. Все об этом знают. Так это два мальчика Лонг, Козявка Браун и дерьмовый тупица его кузен Фредди Джонсон.

- Ты знаешь, у кого они покупали оружие?

- У какого-то белого чувака. Больше, типа, не знаю.

- Я пытаюсь получить наводку на этого белого чувака.

- Полагаю, хорошо себя чувствовать по эту сторону закона, - заметила Лула. – Думаю, это даже дает кой-какой заработок.

Я набрала свой номер и прослушала сообщения. Поступили новое приглашение от Спиро и список имен от Эдди Газарры. Первые четыре имени были те, что выдала мне Лула. Последние три были ссылками на гангстеров, что дал продавец оружия. Я записала их и повернулась к Луле.

- Расскажи мне о Лайонеле Буне, Вонючке Сандерсе и Джамале Элу.

- Бун и Сандерс проворачивают делишки вместе. Они то и дело сидят в тюрьме, будто это санаторий. Средняя продолжительность их жизни не выглядит привлекательной, если ты понимаешь, что я имею в виду. Элу не знаю.

- Как насчет тебя? – обратилась я к Конни. – Знаешь кого-нибудь из этих неудачников?

- Так вот с ходу – не припомню. Но можешь проверить досье.

- Стоп, - заявила Лула, - Это моя работа. Постой в сторонке и смотри, как я это делаю.

Пока она проверяла папки, я позвонила Рейнжеру.

- Беседовала с Морелли прошлой ночью, - сообщила я Рейнжеру. – Они много не выудили из братанов на «БМВ». Все, что им довелось добыть, так это то, что шофер фургона назвал Лайонела Буна, Вонючку Сандерса и Джамала Элу.

- Кучка грязных людишек, - сказал Рейнжер. – Элу – умелец. Может переделать все, что взрывается.

- Может быть, нам стоит поговорить с ними.

- Не думаю, что захочешь услышать то, что они готовы сказать тебе, милашка. Лучше я сам повидаюсь с мальчиками.

- Пойдет. У меня есть и другие дела.

- Ни одной из этих дырок в заднице не нашла, - объявила Лула. – Догадываюсь, что мы слишком высокого класса.

Я получила от Конни чек и смоталась на выход к Большому Голубому. Сэл Фиорелло вышел из магазина и теперь вглядывался в окно Голубого.

- Хорошо ты будешь смотреться в этом голубчике, - произнес он, ни к кому персонально не обращаясь.

Я закатила глаза и вставила ключ в замок.

– Доброе утро, мистер Фиорелло.

- Стоящую машину ты раздобыла, - заметил он.

- Угу, - ответила я, - Не каждый сможет водить такую машину.

- Мой дядя Манни имел «бьюик» сорок третьего года. Они обнаружили у него неисправность, отправили на мусорную свалку.

- Вот это да, мне на самом деле жаль.

- Обивка износилась, - пояснил Сэл. - Было чертовски стыдно.

Я поехала к Стиве и припарковалась на улице напротив похоронного бюро. Грузовик флориста въехал на подъездную дорожку и исчез за зданием. Другой деятельности не наблюдалось. Здание казалось зловеще затихшим. Я размышляла о Константине Стиве, загремевшем в больницу Святого Франциска. Никогда не слышала, чтобы Константин брал отпуск, а сейчас он валялся на спине, пока его бизнес перешел к его крысиному пасынку. Это, должно быть, убивало его. Мне было любопытно, знал ли он о гробах. Догадываюсь, что нет. Думаю, что Спиро напортачил и старался скрыть это от Кона.

Мне нужно было отчитаться перед Спиро об отсутствии прогресса и отклонить его приглашение на обед, но я довольно долго промаялась, заставляя себя перейти улицу. Я могла справиться с походом в похоронное бюро в семь вечера, когда в нем полно «Рыцарей Колумба». Но я не сумасшедшая, чтобы обделывать дела в одиннадцать часов утра, когда в наличии только я, Спиро и покойники.

Я сидела там довольно долго и предавалась размышлениям о том, как Спиро, Кенни и Муги были лучшими друзьями в школе. Кенни - козел. Спиро - не слишком блестящий подросток с плохими зубами и владельцем похоронного бюро в качестве отчима. И Муги, далекий от того, кого я бы назвала хорошим парнем. Забавно, как люди формируют альянсы под общим знаменателем простой необходимости в друзьях.

Сейчас Муги в могиле. Кенни без вести пропал. А Спиро выбили из колеи двадцать четыре дешевых гроба. Жизнь - странная штука. В одну минуту ты старшеклассник, забиваешь мячи в корзину и воруешь деньги на завтраки у ребятишек, а в следующее мгновение осознаешь, что используешь шпаклевку гробовщика, чтобы заполнить дырки в голове своего лучшего друга.

Фатальные мысли бродили в моей голове, как возрождающийся Феникс. Что, если это все между собой связано? Что, если Кенни стянул оружие и спрятал его в гробах Спиро? Тогда что? Я не знала, что тогда.

Перистые облака крались по небу, и поднялся ветер, после того как я ушла сегодня утром из дома. Вдоль улицы неслись листья и бились в ветровое стекло. Я подумала, что если просижу здесь достаточно долго, то, возможно, увижу летающего поросенка.

К двенадцати стало ясно, что ноги не собираются игнорировать мое трусливое сердце. Нет проблем. Пущу в ход план номер два. Я поеду домой к родителям, «на халяву» позавтракаю и притащу с собой бабулю Мазур.

* * * * *

Было почти два часа, когда я въехала на небольшую боковую стоянку. Рядом со мной на большом нераздельном сиденье торчала Бабуля, которая вытягивалась, пытаясь разглядеть что-нибудь поверх приборной панели.

- Обычно я не езжу на дневные смотрины, - поделилась Бабуля, собирая свою кошелку и перчатки. – Иногда летом, когда чувствуешь потребность прогуляться, можно бы заскочить, но обычно я люблю толпу, приходящую по вечерам. Конечно, другое дело, если ты охотник за головами… типа нас.

Я помогла Бабуле выбраться из машины.

– Я здесь не в качестве охотника за головами. Мне нужно поговорить со Спиро. Помогаю ему с одной небольшой проблемой.

- Конечно. Он что-то потерял? Держу пари, он потерял тело.

- Он не потерял тело.

- Какое разочарование. Я не отказалась бы поискать тело.

Мы поднялись по лестнице и прошли в дверь. Потом остановились ненадолго изучить расписание панихид.

- Кого мы собираемся здесь посмотреть? – поинтересовалась Бабуля. – Поглядим на Фейнштейна или Маккея?

- Кого ты предпочитаешь?

- Полагаю, я могла бы взглянуть на Маккея. Давненько его не видела. С тех пор еще как он работал в «Эй энд Пи» («Atlantic and Pasific», сеть супермаркетов – Прим. пер.)

Я предоставила Бабулю самой себе и пошла искать Спиро. Обнаружила его в конторе Кона, сидящего за большим столом из орехового дерева с телефонной трубкой в руках. Он прервал разговор и жестом указал на кресло.

- Это звонил Кон, - пояснил он. – Постоянно названивает. Не могу из-за него отойти от телефона. Он превратился в настоящую занозу в заднице.

Я подумала, эх, хорошо бы Спиро набросился на меня, тогда я бы могла всадить в него некоторое количество вольт. Может быть, швырнула его куда-нибудь. Если бы удалось его развернуть, я бы могла заехать ему в затылок и заявить, что это не я, а кто-то другой. Сказала бы, что какой-то сумасшедший скорбящий родственник забежал в контору, ткнул электрошокером в Спиро и сбежал.

- Итак, что скажешь?

- Ты прав насчет гробов. Они исчезли. – Я положила на стол ключ от склада. – Подумай насчет ключа еще раз. Он единственный, верно?

- Верно.

- Ты когда-нибудь делал дубликат?

- Нет.

- Ты кому-нибудь его давал?

- Нет.

- Как насчет служащих парковки? Ключ был в связке?

- Никто не имел доступа к ключу. Я держал ключ дома в верхнем ящике комода.

- Что насчет Кона?

- А что насчет его?

- Он когда-нибудь имел доступ к ключу?

- Кон не знает о гробах. Я сам это провернул.

Я не удивилась.

– Только из-за нездорового любопытства, что ты собирался сделать с теми гробами? Не собирался же ты продать их кому-нибудь в Бурге.

- Я в некотором роде посредник. У меня был покупатель.

Покупатель. Ну конечно! Меня озарило.

– Этот покупатель в курсе истории с гробами?

- Еще нет.

- И ты предпочел не терять его доверие.

- Что-то типа того.

Не думаю, что мне хотелось побольше узнать. Я не была даже уверена, хочу ли еще продолжать искать эти гробы.

- Ладно, – сказала я. – Сменим тему. Кенни Манкузо.

Спиро глубже вжался в кресло Кона.

– Мы были друзьями, – признался Спиро. – Я, Кенни и Муги.

- Я удивляюсь, что Кенни не попросил у тебя помощи. Мог бы попросить тебя его спрятать.

- Мне повезло, должно быть.

- Не хочешь ли уточнить?

- Он хотел меня достать.

- Кенни?

- Он был здесь.

Я чуть не свалилась с кресла.

– Когда? Ты его видел?

Спиро выдвинул средний ящик стола и достал листок бумаги. Он щелчком отправил листок мне.

- Я нашел это на столе, когда пришел утром.

Записка содержала срытый смысл. «У тебя есть кое-что, принадлежащее мне, а у меня есть кое-что твое». Записка была составлена из серебристых букв. И подписана серебряной К. Я уставилась на наклеенные буквы и громко сглотнула. У нас со Спиро был общий друг по переписке.

- И что это значит? – спросила я Спиро.

Спиро все еще глубоко вжимался в кресло.

– Я не знаю, что это значит. Только означает, что он сумасшедший. Мы собирались искать гробы, не так ли? – спросил Спиро. – Мы заключили сделку.

В этом весь Спиро, то он потрясен странной запиской от Кенни, а в следующий момент пристает с гробами. Очень подозрительно, доктор Ватсон.

- Полагаю, я займусь еще поисками, - заверила его я, - но, если честно, я в тупике.

В комнате Маккея я обнаружила Бабулю, несущую вахту в изголовье гроба в компании с Марджори Бойер и миссис Маккей. Миссис Маккей деликатно надувалась пятидесятиградусным «чаем», развлекая Бабулю и Марджори слегка невнятной версией своей жизни, сосредотачиваясь на темных моментах. Она раскачивалась и жестикулировала, то и дело содержимое выплескивалось из ее чашки и забрызгивало туфли.

- Ты должна на это посмотреть, - сказала мне Бабуля. – Они сделали Джорджу темно-синюю подкладку с учетом того, что цвета его братства синий и золотой. Это нечто, не правда ли?

- Сегодня вечером придут все братья по ложе, - сказал миссис Маккей. – Они собираются провести церемонию. И они послали венок – ТАКОЙ БОЛЬШОЙ!

- А вон символ на кольце, которое носит Джордж, - заметила Бабуля миссис Маккей.

Миссис Маккей захлюпала остатками «чая».

– Это его масонское кольцо, Господь, спаси его душу, Джордж хотел, чтобы его похоронили вместе с кольцом.

Бабуля изогнулась, чтобы лучше рассмотреть. Она наклонилась над гробом и прикоснулась к кольцу.

– Ой-ей-ей.

Мы все боялись спрашивать.

Бабуля выпрямилась и повернулась к нам лицом.

– Ну, взгляните на это, - сказала она, держа в руках объект размером с "Тутси ролл" (марка мягкой карамели в виде рулончиков – Прим. пер.). – Его палец отвалился.

Миссис Маккей грохнулась на пол в обмороке, Марджори Бойер выскочила с визгом из комнаты.

Я подвинулась на дюйм, чтобы лучше рассмотреть.

– Ты уверена? – спросила я бабулю Мазур. – Как это могло случиться?

- Я только любовалась его кольцом, пробуя на ощупь гладкий как стекло камень, и, глядь, а палец уже в моей руке, – оправдывалась она.

В комнате появился Спиро в сопровождении Марджори Бойер.

– Что такое с пальцем?

Бабуля выставила руку, чтобы он посмотрел.

– Я только хотела поближе рассмотреть, а в следующий момент поняла, что вот он, палец.

Спиро схватил палец.

– Это не настоящий палец. Он из воска.

- Он отвалился от его руки, – заявила Бабуля. - Посмотрите сами.

Мы все поравнялись с гробом, уставившись на маленькую культю, где должен был быть средний палец Джорджа.

- На телевидении я как-то видела мужчину, который утверждал, что инопланетяне похищали людей и творили над ними научные эксперименты, - поделилась Бабуля, - Может, здесь такое же случилось. Может быть, инопланетяне похитили палец Джорджа. Возможно, они и другие части заграбастали тоже. Хотите, я проверю остальные части Джорджа?

Спиро, закрывая гроб, щелкнул крышкой.

– Иногда во время процесса подготовки случаются несчастные случаи, - пояснил он, – временами необходимо немного навести красоту.

Мысль, пронесшаяся у меня в голове при взгляде на палец Джорджа, вызвала дрожь. Нет, сказала я себе. Не сделает Кенни Манкузо ничего подобного. Это слишком грязно даже для Манкузо.

Спиро перешагнул через миссис Маккей и пошел к интеркому за дверью. Я последовала за ним и подождала, пока он даст указания Луи Муну позвонить в скорую, а потом принести замазку в комнату номер четыре.

- Насчет этого пальца, - напомнила я Спиро.

- Если бы ты делала свою работу, парня уже посадили бы сейчас в тюрьму, - высказался в сердцах Спиро. – Не понимаю, почему я нанял тебя искать гробы, когда ты даже не можешь найти Манкузо. Разве это трудно? Парень - долбанный чокнутый, записки оставляет, измывается над трупами.

- Измывается над трупами, отрезая им пальцы?

- Только один палец, – поправил Спиро.

- В полицию обращался?

- Ты что, серьезно? Я не могу вызвать полицию. Они пойдут прямо к Кону. Если Кон узнает обо всем этом, он чертовски взбесится.

- Я все еще не совсем разбираюсь в законах, но мне кажется, ты обязан доложить об этом дерьме.

- Я докладываю тебе об этом.

- О, нет, я не могу взять на себя такую ответственность.

- Это мое дело, хочу ли я заявить о преступлении, - возразил Спиро, - Нет закона, который обязывает тебя все рассказывать копам.

Взгляд Спиро переместился поверх моего плеча. Я обернулась, чтобы взглянуть, что привлекло его внимание, и чуть не упала от неожиданности, обнаружив Луи Муна, стоящего всего в нескольких дюймах от меня. Его легко было вычислить, поскольку его имя значилось на нашивке поверх нагрудного кармана белого хлопчатобумажного комбинезона. Он был среднего роста, среднего веса, и лет, вероятно за тридцать. С очень бледной кожей, ничего не выражающими выцветшими голубыми глазами. Его светлые волосы уже начали редеть. Он кинул на меня быстрый взгляд, чтобы только отметить мое присутствие, и вручил Спиро замазку.

- У нас тут имеется обморок, - пояснил ему Спиро. – Как насчет того, чтобы направить «скорую» к задней двери, а затем послать их сюда?

Не вымолвив ни слова, Мун покинул нас. Очень неторопливо. Может быть, работа с умершими делает с вами такое. Полагаю, это может вас умиротворить, раз уж вы преодолели отвращение к обращению с телесными жидкостями. Не поболтаешь при этом, но, наверно, полезно для кровяного давления.

- Как насчет Муна? – поинтересовалось я у Спиро. – У него был доступ к ключу? Он знал о гробах?

- Мун не знает ничего. У него Ай Кью ящерицы.

Я точно не знала, что на это ответить, на мой взгляд, Спиро сам выглядел как земноводное.

- Давай пройдемся с самого начала, - предложила я. – Когда ты получил записку?

- Я пришел сделать несколько телефонных звонков и нашел записку на столе. Было, наверное, около двенадцати.

- А палец? Когда ты обнаружил палец?

- Перед смотринами я всегда провожу прогон. Я заметил, что у старого Джорджа укоротился палец и починил на скорую руку.

- Тебе следовало сказать мне.

- Это не то, чем мне хотелось бы поделиться. Не думал, что кто-нибудь обнаружит. Я не учел, что появиться Бабуся Стихийное Бедствие.

- Есть идея, как Кенни проник сюда?

- Должно быть, просто вошел. Когда я уходил, то на ночь устанавливал сигнализацию. Я выключил ее, когда утром открывал контору. В течение дня задняя дверь всегда открыта для доставки. Парадная дверь открыта тоже.

Я наблюдала за парадной дверью большую часть утра, и никто ей не воспользовался. Флорист подъезжал к задней двери. Это навскидку. Конечно, Кенни мог здесь пробежать и до меня.

- Ты ничего не слышал?

- Вдобавок мы с Луи работали большую часть утра. Люди знают, как использовать интерком, если мы нужны.

- Так кто входил и выходил?

- Клара делает для нас прически. Она появилась здесь около девяти тридцати, чтобы поработать над миссис Грассо. И ушла спустя полчаса. Я полагаю, ты можешь поговорить с ней. Только не рассказывай ей ничего. Сэл Мунож доставил цветы. Я был здесь наверху, когда он приехал и уехал, так что знаю, что от него нет пользы.

- Может, тебе следует провести проверку в окрестности. Чтобы удостовериться, что ничего не пропустил.

- Я не хочу знать, что еще я пропустил.

- Так что такое есть у тебя, что требует Кенни?

Спиро схватился за промежность и приподнял.

– Он был маловат. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Я почувствовала, как моя верхняя губа изогнулась.

– Ты, верно, шутишь?

- Никогда не знаешь, что управляет людьми. Иногда эти вещи их едят поедом.

- Да, ну, если что с тобой еще случится, дай мне знать.

Я вернулась в комнату за бабулей Мазур. Миссис Маккей уже была на ногах и выглядела нормально. Марджори Бойер казалась несколько зеленоватой, но, может, дело было только в освещении.

Когда мы подошли к стоянке, я заметила странную картину. Луи Мун стоял рядом с «бьюиком» с безмятежным выражением на лице, глаза его сосредоточились на отвертке, торчащей из покрышки. Он с таким же успехом мог наблюдать, как растет трава.

Бабуля присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

– Кажется, с «бьиком» такое делать не следует, - заметила она.

Терпеть не могу впадать в паранойю, но я ни на минуту не подумала, что это был акт случайного вандализма.

- Вы видели, кто это сделал? – спросила я Луи.

Он отрицательно покачал головой. Когда же он заговорил, голос его был мягкий и столь же безмятежный, как и его взгляд.

– Я только пришел сюда подождать «скорую помощь».

- И никого не было на стоянке?

- Нет.

Я позволила себе роскошь вздохнуть и пошла обратно в контору, чтобы вызвать дорожную службу. Я позвонила по платному телефону из холла, к несчастью обнаружив, что когда доставала четвертак со дна сумки, руки мои тряслись. Это только прокол, уговаривала я себя. Подумаешь, большое дело. Это просто машина, черт возьми… старая колымага.

Пока папаша выручал бабулю Мазур, а я ждала, когда поменяют колесо, то все старалась представить Кенни, прокрадывающегося в похоронное бюро и оставляющего записку. Через заднюю дверь Кенни было бы очень легко уйти незамеченным. Отрезание пальца более трудоемкая операция. Это заняло бы время.

Глава 8

Задняя дверь похоронного бюро открывалась в короткий коридор, который вел в холл. Дверь в подвал, сбоку дверь в кухню и кабинет Кона, все эти двери открывались из холла. Небольшой вестибюль и двойные застекленные двери, расположенные между конторой Кона и входом в подвал, выходили на щебеночную подъездную дорожку, ведущую к гаражам. Именно через эту дверь покойник отправлялся в свое последнее путешествие.

Два года назад Кон нанял дизайнера, чтобы приукрасить это место. Цвета, выбранные дизайнером, розовато-лиловый и лаймовый, местами на стенах оживлялись пасторальными пейзажами. Обитые полы были покрыты вдобавок коврами. Ничего не скрипело. Весь дом был оформлен так, чтобы свести шум к минимуму, а сейчас сюда прокрался Кенни, и его никто не услышал.

В коридоре я натолкнулась на Спиро.

- Я хочу знать больше о Кенни, - обратилась я к нему. - Куда Кенни пошел бы прятаться? Кто-то, должно быть, помогает ему. К кому он обратился бы?

- Морелли и Манкузо всегда возвращаются в семью. Если кто-то умирает, это выглядит так, будто они все умирают. Приходят сюда в своих уродливых черных платьях и костюмах и выплакивают ведра слез друг над другом. Догадываюсь, что он живет на чердаке Манкузо.

Я не была так в этом уверена. Мне казалось, что Джо бы к этому времени уже знал, вздумай Кенни прятаться на чердаке Манкузо. Манкузо и Морелли сроду не были способны хранить тайны друг от друга.

- А если он не на чердаке Манкузо?

Спиро пожал плечами.

- Он много ездил в Атлантик-Сити.

- Он встречается с какими-нибудь девицами помимо Джулии Кенетта?

- Ты хочешь пройтись по всей телефонной книге?

- Что, так много?

* * * * *

Я вышла через боковую дверь, встала и в нетерпении ждала, пока Эл из «Мастерской Эла» уберет домкрат из-под моей машины. Эл встал и, вытерев о комбинезон руки, вручил мне счет.

- Разве ты не водила джип, когда я последний раз менял тебе колесо?

- Джип-то украли.

- Ты никогда не думала пересесть на общественный транспорт?

- Что случилось с отверткой?

- Положил ее тебе в багажник. Никогда не знаешь, когда понадобится отвертка.

"Салон красоты Клары" был через три квартала по Гамильтон, сразу за "Корзиной пончиков". Я нашла место для парковки, сцепила зубы, задержала дыхание и на черепашьей скорости стала въезжать задом. Лучше бы справиться с этим. Я знала, что была уже близка к цели, когда вдруг раздался звон разбитого стекла.

Я выскользнула из "бьюика" и оценила повреждение. Не у "бьюика". Разбитую фару на машине другого парня. Потом оставила записку с информацией о страховом полисе и отправилась к салону Клары.

Бары, похоронные бюро, булочные и салоны красоты составляли ступицы колеса, которое вращало Бург. Особенно важную роль играли салоны красоты, потому что Бург был районом равных возможностей, застрявший в ловушке времени 1950-х годов. В переводе на доступный язык это означало, что девочки в Бурге с раннего возраста были помешаны на прическах. Та же чертовщина, что и с юношеским футболом. Если ты маленькая девочка в Бурге, то проводишь время, расчесывая волосы у Барби. Барби устанавливает стандарты. Длинные облепленные черной тушью ресницы, ярко-синие тени на веках, торчащие вперед сиськи и копна ненатуральных волос платиновой блондинки. Это то, к чему мы стремились. Барби даже учила нас, как одеваться. Тесные обтягивающие платьица, скудные шорты, боа из редких перьев и, конечно же, по любому случаю высокие «шпильки». Не то, чтобы Барби нечего было нам предложить, но маленькие девочки знали лучше и не давали себя обмануть Барби-яппи ( Сокр. от young urban professional, по другой версии сокр. от young upwardly mobile professional person - отчасти ироническое название для молодых людей, стремящихся к карьерному росту, в полном противоречии с предшествующим молодежным идеалом, носителями которого были хиппи - Прим.пер.). Они не покупали ничего из этих свидетельствующих о хорошем вкусе спортивных одежек и дерьма типа деловых костюмов. Маленькие девочки в Бурге выбирали гламур.

Я так себе представляю все это: мы настолько были далеко позади, что фактически оказались впереди остальной части страны. Мы никогда не проходили ни через какую аморальную переделку под чьи-то роли. Ты был тем, кем хотел быть в Бурге. И никогда мужчины не противопоставлялись женщинам. В Бурге всегда слабый был против сильного.

Когда я была маленькой девочкой, то приходила в возбуждение от посещения салона Клары. Она укладывала мои волосы для первого причастия и на выпускной бал. Сейчас я хожу в универсам и стригусь у мистера Александера, но все еще временами захожу к Кларе привести в порядок ногти.

Салон красоты находится в перестроенном здании, которое представляет собой одно длинное помещение с ванной в конце. На переднем плане располагаются несколько хромированных с мягкой обивкой кресел, где вы можете подождать своей очереди и почитать потрепанные журналы или перелистать каталоги с прическами, которые ни один мастер не в состоянии повторить. Прямо перед ванной располагается столик маникюрщицы. Вдоль стен наклеены плакаты с самыми экзотическими и недостижимыми прическами, которые отражаются в выстроившихся в ряд зеркалах.

Когда я вошла, головы под сушилками повернулись в мою сторону, как по команде.

Под третьей с конца сушилкой была моя заклятая врагиня Джойс Барнхардт. Когда я была во втором классе, Джойс опрокинула бумажный стаканчик с водой на мое сиденье и рассказала всем, что я намочила трусики. Двадцать лет спустя я поймала ее на месте преступления на моем обеденном столе, оседлавшей моего мужа, будто он был Дикки Чудо Жеребцом.

- Привет, Джойс, - поздоровалась я. – Давненько не виделись.

- Стефани. Как дела?

- Замечательно.

- Я так понимаю, ты потеряла работу по продаже исподнего.

- Я не продавала исподнее.

Сука.

- Я была продавщицей дамского белья у Е.Е. Мартина, и потеряла работу, когда он слился с Балдикоттами.

- У тебя всегда были проблемы с исподним. Помнишь, как ты намочила трусики во втором классе?

Если бы я носила тонометр для определения давления на запястье, он бы попросту взорвался на руке. Я откинула назад колпак сушилки и наклонилась к ее лицу так, что носы наши почти соприкасались.

– Ты в курсе, чем я сейчас зарабатываю на жизнь, Джойс? Я охотница за головами и ношу оружие, так что не беси меня.

- Любой в Нью-Джерси носит оружие, - заявила Джойс. Она полезла в сумку и вытащила 9-миллиметровую «беретту».

Это привело меня в замешательство, не только потому, что у меня с собой не было оружия, но и оттого, что мой пистолет был меньше.

Под соседней сушилкой рядом с Джойс сидела Берти Гринштейн.

– Мне нравится сорок пятый, - поделилась Берти, выуживая правительственную модель кольта из своей огромной сумки.

- Слишком большая отдача, - обратилась к Берти сидящая напротив Бетти Кушта. – И занимает слишком много места в бумажнике. Лучше иметь дело с тридцать восьмым. Как раз то, что я ношу сейчас с собой. Тридцать восьмой.

- И я ношу тридцать восьмой, - присоединилась Клара. – Обычно я таскала сорок пятый, но у меня разыгрался бурсит от такой тяжести, так врач посоветовал переключиться на более легкое оружие. И еще я ношу с собой перцовый баллончик.

Все, кроме старой миссис Риззоли, которой делали химическую завивку, имели перцовые баллончики.

Бетти Кушта помахала в воздухе электрошокером.

- У меня еще вот что имеется.

- Детская игрушка, - заявила Джойс, потрясая "тазером" (Специальное оружие, используемое полицией. Внешне напоминает электрический фонарик. С расстояния в 5 м в тело преследуемого выпускаются две небольшие стрелки с зарядом в 15 тыс. вольт, которые временно парализуют преступника, не вызывая отдаленных последствий. Сокращение от "Tom Swift and his Electric Rifle" по названию детской приключенческой книжки. – Прим.пер.)

Никто не смог превзойти «тазер»

- Итак, что это будет? – спросила меня Клара. – Маникюр? Я только что получила новый лак. «Соблазнительный Манго».

Я взглянула на пузырек «Соблазнительного Манго». На самом деле я не собиралась делать маникюр, но этот «Соблазнительный Манго» был ужасно красивым.

- «Соблазнительный Манго» было бы неплохо, - согласилась я. Потом опустила куртку и сумку на спинку кресла, села за маленький столик маникюрщицы и погрузила пальцы в миску с раствором.

- За кем сейчас охотишься? – захотела знать миссис Риззоли. – Слышала, что за Кенни Манкузо.

- Вы его видели?

- Не я, - поделилась миссис Риззоли. – Но слышала, будто Кэтрин Фримэн видела его выходящим из дома девицы Заремба в два часа ночи.

- Это не Кенни Манкузо, - присоединилась Клара. – То был Бездельник Морелли. Я сама слышала от Кэтрин. Она живет напротив через улицу и тогда прогуливала пса. Он подхватил диарею, обожравшись куриных костей. Я говорила ей, чтобы не давала псу куриные кости, но она никогда не слушает.

- Бездельник Морелли? – переспросила миссис Риззо. – Вы можете представить? А его жена знает?

Джойс натянула сушилку поглубже на голову.

– Слышала, она подала на развод.

Они все вернулись под колпаки и закрыли физиономии журналами, так как слишком близко в некотором роде подобрались к нашим семейным делишкам с Джойс. Все были в курсе, кого поймали на моем обеденном столе, и никто не хотел рискнуть очутиться в перестрелке с бигуди на голове.

- Как насчет тебя? – спросила я Клару, пока она превращала ноготь в совершенный овал. – Ты Кенни видела?

Она потрясла головой.

- Давненько уже не встречала.

- Слышала, кто-то видел его крадущимся к Стиве сегодня утром.

Клара прекратила работать пилочкой.

– Матерь Божья, я сегодня была у Стивы.

- Ты видела или слышала что-нибудь?

- Нет. Должно быть, это произошло после того, как я ушла. Думаю, ничего удивительного. Кенни и Спиро ведь были лучшими друзьями.

Бетти Кушта выглянула из-под колпака.

– У него всегда были не все дома, знаете ли, - произнесла она, покрутив пальцем у виска. – Он учился с моей Гейл во втором классе. Все учителя знали, что за ним глаз да глаз был нужен.

Миссис Риззоли кивнула в знак согласия.

– Дурное семя. Слишком много насилия в крови. Как у его дяди Гвидо. Pazzo. (буйнопомешанный – ит. – Прим.пер.)

- Тебе надо быть с ним поосторожней, - обратилась ко мне миссис Кушта. – Ты когда-нибудь замечала его розовый палец? Когда Кенни было десять лет, он оттяпал кончик пальца папашиным топором. Хотел посмотреть, будет ли больно.

- Мне об этом рассказывала Адель Баггиони, - поделилась миссис Риззоли. – О пальце и еще о массе вещей. Адель говорила, что она наблюдала за ним из заднего окна, полюбопытствовав, что Кенни собирался делать с топором. Сказала, что видела, как тот положил на пень рядом с гаражом палец и ударил по нему. Он даже не заорал. Стоял там, глядя на палец и улыбаясь. Адель говорила, он истек бы кровью до смерти, если бы она не вызвала «скорую».

Было около пяти, когда я покинула салон Клары. Чем больше я узнавала о Кенни и Спиро, тем больше меня бросало в дрожь. Я с самого начала поисков думала, что Кенни пижон, а сейчас беспокоилась еще и том, что он сумасшедший. И Спиро не лучше.

Я направлялась к дому, и настроение мое ухудшалось с каждой минутой. К тому времени, как достигла квартиры и открывала входную дверь, я была уже полна мрачных предчувствий, сжимая в руке перцовый баллончик. Включив свет, я расслабилась, увидев, что все в порядке. На автоответчике мигал красный огонек.

Это была Мэри Лу.

– Так что там за дела? Ты закрутила с Кевином Костнером или что-то типа того, и времени нет позвонить?

Я стянула куртку с плеч и набрала ее номер.

– Я была занята, - сообщила я ей. – Но не с Кевином Костнером.

- Тогда с кем? – спросила она.

- С Джо Морелли, например.

- Даже лучше.

- Не в том смысле. Ищу Кенни Манкузо и пока безуспешно.

- Что-то уныло говоришь. Тебе следует сделать маникюр.

- Да сделала уже, но это не помогло.

- Тогда остается только одно.

- Пройтись по магазинам.

- Хренова отличница, - восхитилась Мэри Лу. – Встречаю тебя на Квакер Бридж в семь. Обувка в универмаге "Мейси".

Мэри уже влезла в туфли, когда я нарисовалась.

- Как они тебе? – спросила она, делая пируэт в черных полусапожках на «шпильках».

В Мэри Лу пять футов три дюйма, и она сложена, как туалет из кирпича. На голове у нее копна волос, которым на этой неделе довелось быть рыжими, она носит огромные серьги в виде колец и придающую влажный блеск помаду на губах. Она счастлива в браке уже шесть лет и имеет двоих детей. Я люблю ее детей, но в настоящий момент довольствуюсь хомяком. Хомяку не требуется корзина пеленок.

- Выглядят знакомыми, - высказала я свое мнение. – Полагаю, на Ведьме Хэзел были надеты такие же, когда она обнаружила Малютку Лулу, собирающую голубику на ее заднем дворе. (Ведьма Хэзел и Малютка Лулу – персонажи комиксов-ужастиков – Прим.пер.)

- Тебе не нравятся?

- Эта обувь по особому случаю?

- На канун Нового года.

- Как, без блесток?

- Тебе следует купить туфли, - решила она. - Что-нибудь сексуальное.

- Не нужны мне туфли. Мне необходим прибор ночного видения. Как ты думаешь, они здесь продают приборы ночного видения?

- Обожежмой, - воскликнула Мэри Лу, держа на весу пару пурпурных замшевых лодочек на платформе. – Взгляни на эти туфли. Они как будто созданы для тебя.

- У меня нет денег. Я в промежутке между выплатами.

- Мы можем их стянуть.

- Я этим больше не занимаюсь.

- С каких это пор?

- Да уже давно. Помимо прочего, я никогда не краду ничего крупного. Это был всего один раз, когда мы взяли жевательную резинку в магазине Сэла, поскольку Сэла мы ненавидели.

- А как насчет жакета из Армии спасения?

- Это был МОЙ жакет!

Когда мне было четырнадцать лет, моя матушка отдала мой любимый джинсовый жакет в Армию спасения, а мы с Мэри Лу вернули его. Я сказала матушке, что выкупила его, но на самом деле мы его украли.

- Тебе следует, по крайней мере, их померить, - предложила Мэри Лу. Она поймала продавца. – Нам нужны эти туфли размера семь с половиной.

- Я не хочу новые туфли, - заныла я. – Мне нужно много другого. Новое оружие, например. У Джойс Барнхардт пистолет больше, чем у меня.

- Охо-хо! Сейчас кое-что проясняется.

Я села и скинула «мартенсы».

– Видела ее сегодня у Клары. Все, что я смогла, это удержаться и не придушить ее.

- Она сделала тебе одолжение. Твой экс-муженек - ничтожество.

- А она ведьма.

- Джойс здесь работает, знаешь ли. В отделе косметики. Я видела, как она делала макияж, когда проходила мимо нее. Превращала старушку в подобие Лили Мунстер. (вампирша, персонаж сериала 60-х «Мунстеры» - Прим.пер.)

Я забрала туфли у продавца и примерила их.

- Они великолепны, правда? – спросила Мэри Лу.

- Они замечательные, но с ними я никого не застрелю.

- Так или иначе, ты никогда ни в кого не стреляешь. Ну, ладно, может, было раз.

- Думаешь, у Джойс Барнхард есть пурпурные туфли?

- Я случайно узнала, что у Джойс Барнхард десятый размер ноги, она будет выглядеть коровой в этих туфлях.

Я прошествовала к зеркалу в конце обувного отдела и полюбовалась туфлями. Обзавидуйся, Джойс Барнхард.

Я кинула взгляд на них со спины и наткнулась на Кенни Манкузо.

Он сжал мои руки железной хваткой и дернул, припечатав меня к своей груди.

– Удивлена?

Я безмолвствовала.

- Ты настоящая заноза в заднице, - пожаловался он. – Думаешь, я не видел, как ты шныряла в кустах у дома Джулии? Полагаешь, не знаю, как ты наплела ей, что я трахаю Дениз Барколовски? - Он встряхнул меня так, что клацнули зубы. – А сейчас ведешь закулисные игры со Спиро, ведь так? И вы вдвоем воображаете, что оба такие умники.

- Тебе следовало позволить мне забрать тебя в суд. Если Винни назначит другого охотника за головами, тот не станет с тобой церемониться.

- Ты разве не слышала? Я особенный. Боль не чувствую. Возможно, я долбанный покойник.

Черт возьми.

Он резко взмахнул рукой, и появился нож.

– Я посылал тебе записки, но ты ведь не слушаешься, - заявил он. – Может, следует отрезать тебе ухо. Тогда это привлечет твое внимание.

- Подумаешь, испугал. Ты трус. Даже не можешь показаться в суде. – Я пробовала подпускать такую шпильку другим НЯС и обнаружила, что это действует.

- Конечно же, я тебя пугаю, - не попался на удочку Кенни. – Я вообще ужасный парень.

Нож сверкнул и резанул по рукаву.

– А сейчас твое ухо, - заявил Кенни , крепко схватившись за мою куртку.

Моя сумка с принадлежностями охотника за головами осталась на сидении подле Мэри Лу, поэтому я поступила, как интеллигентная безоружная женщина. Открыла рот и завизжала во всю силу легких, поразив Кенни в достаточной мере, чтобы вывернуться из его рук. Так что я потеряла клок волос, но сохранила ухо.

- Ей-богу, - высказался в сердцах Кенни. – Ты меня достала.

Он швырнул меня на обувные полки, отскочил и убрался прочь.

Я вскочила на ноги и устремилась за ним, расшвыривая сумки и подростковую одежду, действуя под влиянием избытка адреналина и нехватки здравого смысла. Можно было слышать, как за мной с топотом бегут Мэри Лу и продавец обуви. Я проклинала Кенни и ворчала, что приходится гнаться на чертовых каблуках, когда врезалась в старушку у прилавка с косметикой и почти ударила ее в зад.

- Черт побери, - заорала я ей. – Сожалею!

- Вперед! – орала мне Мэри Лу из отдела подростковой одежды. – Хватай сукина сына!

Я миновала старушку и налетела на двух других женщин. Одной из них была Джойс Барнхардт в рабочем халате. Мы все свалились в кучу на полу, хрюкая и мутузя друг друга.

Мэри Лу и продавец обуви бросились разнимать нас, и каким-то образом в этой неразберихе Мэри Лу хорошенько пнула Джойс по коленке. Джойс откатилась, завывая от боли, и продавец обуви быстро поднял меня на ноги.

Я выискивала Кенни, но он давно исчез.

- Дерьмо святое, - воскликнула Мэри Лу. – Это что, был Кенни Манкузо?

Я кивнула головой в знак согласия, хватая ртом воздух.

- Что он тебе сказал?

- Просил о свидании. Сказал, что ему нравятся мои туфли.

Мэри Лу фыркнула.

Продавец обуви разулыбался.

– Вы бы поймали его, если бы были в кедах.

Если честно, я не уверена, что бы стала делать, если бы поймала его. У него был нож, а все, что было у меня - только сексуальные туфли.

- Я звоню адвокату, - объявила Джойс, поднимаясь. – Ты напала на меня! Я выбью из тебя дерьмо!

- Это был несчастный случай, - пояснила я ей. – Я гналась за Кенни, а ты попалась на пути.

- Это косметический отдел, - орала Джойс. – Ты не можешь носиться, как сумасшедшая, в погоне за людьми через косметический отдел.

- Я не сумасшедшая. Я свою работу делала.

- Конечно, ты сумасшедшая, - настойчиво повторила Джойс. – Старая швабра. Вы со своей бабкой обе сумасшедшие дуры.

- Ну, по крайней мере, я не потаскушка.

Глаза Джойс выкатились, как мячики для гольфа.

– Это кого ты назвала потаскушкой?

- Тебя. – Я наклонилась вперед в своих пурпурных туфлях. – Я назвала тебя потаскушкой.

- Если я потаскушка, то ты проститутка.

- А ты врунья и ябеда.

- Сука.

- Шлюха.

- Так что ты надумала? – обратилась ко мне Мэри Лу. – Будешь брать эти туфли?

К тому времени, как добралась до дома, я уже не была так уверена, что приняла правильное решение по поводу туфель. Я переложила коробку из одной руки в другую, пока открывала дверь. Верно, туфли были великолепны, но они были пурпурного цвета. Что я буду делать с туфлями пурпурного цвета? Мне придется покупать пурпурное платье. А что с макияжем? С пурпурным платьем нельзя наносить старую косметику. Мне потребуется новая губная помада и подводка.

Я щелкнула по выключателю и закрыла за собой дверь. Потом бросила на кухонную стойку сумку и новые туфли, и с визгом подпрыгнула, когда зазвонил телефон. Слишком много волнений для одного дня, сказала я себе. У меня перегрузка.

- Как насчет сейчас? – спросил звонивший. – Ты уже боишься? Задумалась, наконец?

Мое сердечко пропустило удар.

– Кенни?

- Ты получила мое послание?

- О каком послании ты говоришь?

- Я оставил тебе послание в кармане куртки. Для тебя и твоего нового дружка Спиро.

- Где ты?

В трубке раздался щелчок.

Дерьмо.

Я запустила руку в карман куртки и начала вытаскивать по очереди … использованный бумажный носовой платок, тюбик помады, обертку от «Сникерса», отрезанный палец.

– А-А-А!

Я уронила все на пол и выбежала из комнаты.

– Дерьмо, черт, дерьмо!

Я влетела в ванную, сунула голову в унитаз, чтобы меня вывернуло наизнанку. Через несколько минут я пришла к выводу, что меня не стошнит (мне не было так плохо с тех пор, как я избавилась от поддельного сливочного мороженого, которое мы съели с Мэри Лу).

Я вымыла руки с мылом горячей водой и поплелась на кухню. Палец лежал посередине пола. И выглядел забальзамированным. Я ухватилась за телефон, встав подальше от пальца, насколько это было возможно, с учетом человеческих сил, и набрала номер Морелли.

- Тащи сюда свою задницу, - приказала я.

- Что-то стряслось?

- ПРОСТО ВАЛИ СЮДА!

Через десять минут открылись двери лифта, и вышел Морелли.

- Ой-ей-ей, - произнес он, - наверно, не очень хороший знак, что ты меня ждешь в холле. Он взглянул на дверь квартиры. – Нет ли у тебя там трупа, а?

- Не совсем.

- Не желаешь ли уточнить?

- У меня там палец от трупа на полу кухни.

- А к пальцу ничего не прилагается? Ну, там кисть или целая рука?

- Только палец. Полагаю, он принадлежит Джорджу Маккею.

- Ты его опознала?

- Нет. Всего лишь потому, что я в курсе, как Джордж потерял его. Видишь ли, миссис Маккей все уши прожужжала о ложе Джорджа , и как он хотел, чтобы его похоронили с кольцом, и поэтому Бабуля должна была рассмотреть это кольцо и по ходу дела оторвать один из пальцев Джорджа. Оказалось, что палец из воска. Каким-то образом Кенни проник в похоронное бюро сегодня утром, оставил записку Спиро и оттяпал палец Джорджа. А затем, пока я была в магазине с Мэри Лу вечером, Кенни угрожал мне в обувном отделе. А это, должно быть, было, когда он положил палец в мой карман.

- Ты пила?

Я посмотрела на него взглядом «не-будь-тупицей» и указала пальцем на кухню.

Морелли прошел за мной и встал, уперев руки в бока, уставившись на палец на полу.

– Ты права. Это палец.

- Когда я пришла сегодня вечером, зазвонил телефон. Звонил Кенни, сообщил, что он оставил послание в кармане моей куртки.

- И посланием служил палец.

- Да.

- Как он очутился на полу?

- В некотором роде свалился, когда я побежала в ванну блевать.

Морелли отыскал бумажное полотенце и с его помощью упаковал палец. Я дала ему пластиковый пакет, он бросил туда палец, запечатал и положил в карман куртки. Потом прислонился к стойке и сложил руки на груди.

– Давай начнем сначала.

Я выложила ему все детали, опустив ту часть, что касалась Джойс Барнхардт. Рассказала ему о полученном мной письме из серебряных букв и о серебряной «К» на стене спальни, об отвертке и о том, насколько это казалось исходящим от Кенни.

Он помолчал, когда я закончила. Спустя несколько секунд Морелли поинтересовался, купила ли я туфли.

- Да, - ответила я.

- Дай посмотреть.

Я показала ему туфли.

- Очень сексуальные, - оценил он. – Меня возбуждают.

Я быстренько сунула туфли обратно в коробку.

– У тебя есть какие-нибудь соображения, что имел в виду Кенни, когда упомянул, что у Спиро есть нечто, принадлежащее ему?

- Нет. А у тебя?

- Нет.

- Ты мне расскажешь, если узнаешь?

- Ну, я могла бы.

- Морелли открыл холодильник и уставился на полки.

– У тебя нет пива.

- Я должна была выбирать между едой и туфлями.

- Ты сделала правильный выбор.

- Готова спорить, что все это как-то связано с краденым оружием. Держу пари, Спиро в этом замешан. Может, потому и Муги убили. Может быть, Муги обнаружил, что Спиро и Кенни крадут оружие у вояк. Или, возможно, они трое проворачивали делишки, а Муги струсил.

- Тебе следует поощрить Спиро, - посоветовал Морелли. – Ну, там, знаешь, в кино с ним сходить. Позволить подержать тебя за руку.

- О, фу! Как пошло. Бе!

- Хотя я бы не позволил ему увидеть тебя в туфлях. Он может взбеситься. Думаю, тебе следует сохранить эти туфли для меня. Надень с ними что-нибудь облегающее. И пояс с подвязками. Они определенно созданы для пояса с подвязками.

В следующий раз, когда найду палец, я спущу его в унитаз.

– Меня беспокоит, что мы не способны отследить Кенни, а для него, кажется, не составляет труда таскаться следом за мной.

- Как он выглядел? Отрастил бороду? Покрасил волосы?

- Он выглядел как обычно. Не похоже, что жил в подворотне. Чистый, гладко выбрит. Не выглядит голодным. Кажется, был один. И немного, хм, оскорблен. Сказал, что я заноза в заднице.

- О, нет! Ты? Заноза в заднице? Не могу представить, почему кто-то так думает.

- Во всяком случае, он лапу не сосал. Если он продавал оружие, то деньги у него, наверно, водятся. Может, он остановился в отеле на побережье. Может быть, в Нью-Брансуике или дальше в Берлингтоне, или в Атлантик-Сити.

- Его фото разослали в Атлантик-Сити. Ничего не нашли. Скажу тебе правду, его след давно простыл. То, что он на тебя обозлился – лучшая новость, которая у меня есть за всю неделю. Все, что я должен сейчас делать, это следовать за тобой и ждать, когда он предпримет следующую попытку.

- Вот здорово. Люблю быть приманкой для смертоносного расчленителя.

- Не беспокойся. Я буду о тебе заботиться.

Я не удержалась от гримасы.

- Ладно, - сказал Морелли , натянув личину копа на место. – Время флирта и чепухи истекло. Сейчас нам нужно серьезно поговорить. Я знаю, что люди говорят о мужчинах из кланов Морелли и Манкузо… что мы, дескать, бездельники, пьяницы и бабники. И я буду первым, кто признает, что в основном это правда. Проблема с этим всеобщим мнением в том, что оно создает трудности таким редкостным хорошим парням, как я…

Я закатила глаза.

- И ярлыки навешиваются из-за парня типа Кенни, прирожденной задницы, которого в любой точке планеты заклеймили бы как социопата. Когда Кенни было восемь лет, он поджег своего пса и даже не содрогнулся или раскаялся. Он совершенный эгоист. Ничего не боится, потому что не чувствует боли. И он не тупица.

- Это правда, что он отрезал себе палец?

- Да. Правда. Если бы я знал, что он тебе угрожает, то вел бы себя по-другому.

- Например, как?

Морелли уставился на меня, несколько мгновений ища ответ.

– В первую очередь, прочитал бы тебе лекцию о социопатах. И не оставлял бы тебя в незапертой квартире под защитой стаканов для сока.

- Я на самом деле не была уверена, что это Кенни, пока не увидела его сегодня вечером.

- С сегодняшнего дня носи перцовый баллончик на поясе, а не в сумке.

- По крайней мере, мы знаем, что он еще в городе. Догадываюсь, что это из-за того, что хранит Спиро.

- Спиро казался испуганным из-за пальца?

- Спиро казался… раздраженным. Обеспокоенным. Он переживал, не обнаружит ли Кон, что дела идут не совсем гладко. У Спиро большие планы. Он собирается расшириться и получить лицензию.

Морелли расплылся до ушей.

– Собирается получить лицензию на сеть похоронных бюро?

- Да. Наподобие Макдональдса.

- Может, нам следует позволить Кенни и Спиро броситься друг на друга и соскрести останки с пола по завершению.

- Кстати об останках, что ты собираешься делать с пальцем?

- Посмотреть, совпадает ли он с остальной культей Джорджа Маккея. А пока буду это делать, заодно, думаю, ловко расспрошу Спиро, что, черт возьми, происходит.

- Не думаю, что это хорошая идея. Он не хочет вмешательства полиции. Не собирается подавать заявление ни по поводу расчленения, ни о записке. Но если ты на него наедешь, он пинком вышвырнет меня и больше не допустит к информации.

- Что ты предлагаешь?

- Отдай мне палец. Завтра верну его Спиро. Поглядим, смогу ли я узнать что-нибудь интересное.

- Я не могу это тебе позволить.

- Как это, черт возьми, не можешь? Это мой палец, черт побери. Он был в моей куртке.

- Дай мне шанс. Я коп. Я должен делать свою работу.

- А я охотник за головами. Я должна тоже делать свою работу.

- Ладно, я дам тебе палец, но обещай держать меня в курсе. При первой же попытке утаить что-либо от меня, я перекрою кислород.

- Идет. Теперь дай мне палец и отправляйся домой, пока не передумал.

Он вытащил пакет из кармана и кинул в холодильник.

- На всякий случай, - пояснил он.

Когда Морелли ушел, я закрыла дверь и проверила задвижки на окнах. Потом заглянула под кровать и во все шкафы. Затем, убедившись, что квартира в безопасности, пошла в постель и уснула как бревно со всеми включенными лампами.

В семь зазвонил телефон. Я зыркнула на часы, а потом на телефон. Ничего не сравнится с хорошеньким телефонным звонком часов эдак в семь утра. По своему опыту я уже вынесла, что все звонки с одиннадцати вечера и до девяти утра приносят только беды.

- Ммм, - промычала я в трубку. – Что стряслось?

Ответил мне голос Морелли.

– Ничего не стряслось. Пока ничего.

- Семь часов утра. Зачем ты звонишь мне в такую рань?

- У тебя занавески задернуты. Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке.

- Занавески задернуты, потому что я еще сплю. Как ты узнал, что они задернуты?

- Я на твоей парковке.

Глава 9

Я вытащила себя из кровати, раздвинула занавески и посмотрела вниз на парковку. Действительно, рядом с «бьюиком» дядюшки Шандора устроился «фэрлейн». Сверху можно было увидеть, что бампер все еще валяется на его заднем сидении, и кто-то вывел с помощью баллончика с краской надпись «Свинья» на дверце водителя. Я открыла окно и высунула голову наружу.

– Проваливай.

- У меня «летучка» через пятнадцать минут, - проорал снизу Морелли. – Наверно, займет не больше часа, а затем я свободен весь остаток дня. Хочу, чтобы ты подождала меня прежде, чем отправишься в похоронное бюро Стивы.

- Без проблем.

К тому моменту, как вернулся Морелли, было девять тридцать, и я уже чувствовала себя, как на иголках. Я увидела в окно, когда он въехал на стоянку, и мигом вылетела из здания с пальцем, перекатывающимся в кармане. Я надела «мартенсы» на случай, если понадобится дать кому-нибудь пинка, и для быстрого доступа прикрепила перцовый баллончик к поясу. Электрошокер я зарядила на полную катушку и сунула его в карман.

- Куда-то торопишься? – спросил Морелли.

- Палец Джорджа нервирует меня. Я почувствую себя гораздо лучше, когда верну его обратно Джорджу.

- Если тебе понадобится поговорить со мной, только позвони, - предложил Морелли. – У тебя есть номер моего телефона в машине?

- Помню наизусть.

- А мой пейджер?

- Угу.

Я завела «бьюик» и, громыхая, выехала со стоянки. Я могла видеть Морелли, который держался от меня на приличном расстоянии. За полквартала от бюро Стивы я поймала свет фар мотоциклетного экскорта. Великолепно. Похороны. Я отъехала в сторону и понаблюдала, как мимо проезжает катафалк, за ним едет машина с цветами, затем следует лимузин с близкими родственниками. Заглянув в окно лимузина, я узнала миссис Маккей.

Потом проверила зеркало заднего вида и увидела, что Морелли припарковался позади меня и потряс головой, будто говорил даже не думай об этом.

Я набрала его номер.

– Они хоронят Джорджа без пальца!

- Поверь мне, Джорджу уже наплевать на палец. Ты можешь вернуть его мне. Я сохраню его, как вещественное доказательство.

- Доказательство чего?

- Обращения с мертвым телом.

- Я тебе не верю. Ты, скорей всего, выкинешь его в мусорный бак.

- На самом деле я собирался положить его в холодильник.

Кладбище находилось в полутора милях от похоронного бюро. Передо мной предстали, примерно, семь или восемь машин, ползущих в мрачной процессии. Воздух вокруг был прохладным, небо по-зимнему голубым, и больше ощущалось, будто я еду в потоке транспорта на футбольную игру, чем на похороны. Мы миновали ворота кладбища, где была приготовлена могила и установлены стулья. К тому времени, когда я припарковалась, Спиро уже усадил вдову Маккей.

Я украдкой подобралась к Спиро и, близко наклонившись к нему, прошептала.

– У меня палец Джорджа.

Он и ухом не повел.

- Палец Джорджа, - повторила я голосом, каким мамочка растолковывает что-либо трехлетнему малышу. – Настоящий. Тот, что он потерял. Он у меня в кармане.

- Что, черт возьми, он делает в твоем кармане?

- Это длинная история. Что нам сейчас нужно сделать, так это присоединить его снова к Джорджу.

- Ты что, с ума сошла? Я не собираюсь открывать гроб, чтобы вернуть Джорджу его палец! Никому нет дела до пальца Джорджа.

- Мне есть дело!

- Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? Найти мои чертовы гробы, например? С чего это ты впустую расходуешь время на вещи, которые мне не нужны? Ты же не ждешь, что я заплачу тебе за находку пальца?

- Черт возьми, Спиро, ты такой мерзкий трус.

- Ага, так вот что ты думаешь?

- Я считаю, что тебе лучше придумать, как отдать старине Джорджу его палец, или я закачу скандал.

Спиро не выглядел впечатленным.

- Я расскажу бабуле Мазур, - присовокупила я.

- Вот дерьмо, только не это.

- Что насчет пальца?

- Мы не опускаем гроб, пока все не уедут на машинах. Мы можем потом закинуть палец. Тебя это устроит?

- Закинуть палец?

- Я не открываю гробы. Тебе придется довольствоваться тем, что он будет похоронен в той же яме.

- Чувствую, что сейчас завизжу.

- Черт. - Он сжал, было, губы, но они не были способны полностью закрыть его неправильный прикус. – Ладно. Я открою гроб. Кто-нибудь тебе говорил, что ты заноза в заднице?

Я отошла к краю сборища, где, наблюдая за происходящим, стоял Морелли.

– Все говорят мне, что я заноза в заднице.

- Тогда, скорей всего, это правда, - утешил меня Морелли, обняв за плечи. – Удачно избавилась от пальца?

- Спиро собирается вернуть его Джорджу по окончании церемонии, после того, как разъедутся машины.

- Ты еще останешься?

- Да. Не хочу упустить шанс потолковать со Спиро.

- Я собираюсь удалиться с остальными еще теплыми телами. Буду в пределах досягаемости, если понадоблюсь тебе.

Я обратила лицо к солнцу и позволила себе мысленно вознести короткую молитву. Когда температура упала ниже десяти градусов, Стива не стал терять даром время на краю могилы. Ни одна вдова в Бурге никогда не надевала удобные туфли на похороны, и одной из обязанностей распорядителя похорон было не дать замерзнуть ногам пожилой леди. Вся служба заняла не более десяти минут, за это время не покраснел даже нос миссис Маккей. Я наблюдала, как семейство словно по команде удалялось, ступая по пожухлой траве. Через полчаса они уже будут в доме Маккеев, поедая закуски и наливаясь виски с содовой. И к часу дня миссис Маккей останется одна, удивляясь, что она будет делать, слоняясь по дому сама по себе весь остаток своей жизни.

Двери автомобилей захлопнулись, и двигатели завелись. Машины уехали.

Спиро стоял, уперев руки в бока, являя собой классический образчик многострадального владельца похоронного бюро.

- Ну? – обратился он ко мне.

Я вытащила пакет из кармана и вручила ему.

С обеих сторон гроба стояли гробовщики. Спиро вручил им пакетик с инструкцией вскрыть гроб и положить сей предмет внутрь.

Никто из мужчин даже глазом не моргнул. Полагаю, что когда ты проводишь всю жизнь, опуская освинцованные ящики в землю, нет необходимости выказывать излишнее любопытство.

- Итак, - произнес Спиро, поворачиваясь ко мне. – Как ты достала этот палец?

Я поведала ему краткую версию явления Кенни в обувном отделе, и как я нашла палец, придя домой.

- Как видишь, - подвел итог Спиро, - между мной и Кенни существует разница. Кенни всегда требовалось порисоваться. Любит что-нибудь натворить, а потом смотреть, как это сработает. Для него это все игра. Когда мы были детьми, я наступал на жуков и просто давил их, а Кенни втыкал в них булавки, чтобы посмотреть, как долго они будут окочуриваться. Полагаю, Кенни любил наблюдать агонию, а мне нравилась просто сделать работу. Если бы это был я, то поймал бы тебя на темной безлюдной парковке и просто засунул бы этот палец тебе в задницу.

Я почувствовала, как в голове что-то вспыхнуло.

- Только говоря гипотетически, разумеется, - добавил Спиро. - Я никогда не сделаю тебе такое, учитывая, какая ты симпатичная девушка. Если только ты не захочешь.

- Мне нужно идти.

- Может, увидимся позже. Пообедаем или что-нибудь еще. Только потому что ты - заноза в заднице, а я - мерзкий трус, не означает, что мы не можем быть вместе.

- Я скорее воткну иголку себе в глаз.

- Забегай как-нибудь, - предложил Спиро. – Я достал то, что ты хочешь.

Я боялась спрашивать.

– Очевидно, у тебя еще есть то, что хотел Кенни.

- Кенни - слизняк.

- Он же твой друг.

- Кое-что происходит.

- Например, что? – спросила я.

- Да ничего.

- У меня сложилось впечатление, что Кенни думает, будто мы партнеры и некоторым образом плетем против него заговор.

- Кенни - чокнутый. В следующий раз, когда увидишь его, пристрели. Ты можешь это сделать, не так ли? У тебя есть пистолет?

- Мне, в самом деле, нужно идти.

- Увидимся, - сказал Спиро, изображая пистолет и нажимая на воображаемый курок.

Я фактически рванула к «бьюику». Скользнула за руль, захлопнула дверь и позвонила Морелли.

- Может, ты и прав, мне пора отправляться в салон красоты мыть головы клиенткам.

- Тебе понравится, - пообещал Морелли. – Будешь рисовать брови толпе старых красоток.

- Спиро мне ничего не сообщил. По крайней мере, из того, что я хотела бы услышать.

- Я засек кое-что интересное по радио, пока ждал тебя. Прошлой ночью на Лоу Стрит был пожар. В одном из зданий, принадлежащих старому трубопрокатному заводу. Явный поджог. Завод давно заколочен досками, но кажется, кто-то использовал здание для хранения гробов.

- Ты хочешь сказать, что кто-то подпалил мои гробы?

- Спиро накладывал какие-нибудь обязательства на состояние гробов, или ты получаешь плату за живых или мертвых?

- Встретимся на месте.

Трубопрокатный завод занимал среднюю часть участка земли, зажатого между Лоу Стрит и железнодорожными путями. Его закрыли в семидесятые и оставили ветшать. Во все стороны от него тянулись пустыри, не представляющие собой никакой ценности. За пустырями находились действующие промышленные объекты: кладбище автомобилей, мастерская сантехнического оборудования, «Перевозки и Хранение Грузов Джексона».

Проржавевшие ворота, ведущие к заводу, были распахнуты, потрескавшееся асфальтовое покрытие было все в выбоинах, усыпано стеклом и мусором. В лужах темной воды отражалось свинцовое небо. На стоянке в бездействии торчала пожарная машина. Рядом с грузовиком была припаркована машина служебного вида. «Сине-белые» и машина пожарного маршала стояли под углом ближе к погрузочной платформе, где, очевидно, и произошел пожар.

Мы с Морелли припарковались бок о бок и проследовали к группе мужчин, которые беседовали и что-то писали в блокнотах.

Они подняли головы, когда мы подошли, и кивнули Морелли как знакомому.

- Что тут было? – поинтересовался Морелли.

Я узнала мужчину, который ответил. Джон Петруччи. Когда мой отец работал на почте, Петруччи был его контролером. Сейчас Петруччи был пожарным маршалом. Превратности судьбы.

- Поджог, - сообщил Петруччи. – Удачно, что пожар ограничился одним отсеком. Кто-то облил кучу гробов бензином и запалил. Причина пожара ясна.

- Есть версии? – спросил Морелли.

Они посмотрели на него, как на помешанного.

Морелли хмыкнул.

– И что только я спрашиваю? Не возражаете, если мы осмотримся?

- Располагайтесь. Мы закончили здесь. Страховой следователь уже обшарил все. Конструкции не сильно повреждены. Повсюду цемент. Кто-то пробрался через заколоченные доски.

Морелли и я протиснулись к грузовой платформе. Я вытащила фонарик из сумки и осветила кучу обуглившегося пропитанного водой хлама в середине отсека. Только далеко с краю влажного беспорядка осталось то, что можно было бы опознать, как гроб. Сверху деревянный ящик и внутри деревянный ящик. Ничего примечательного. И то, и другое пострадало от огня. Я потянулась и коснулась угла, и гроб с упаковкой обвалился сам по себе, оседая со вздохом.

- Если хочешь проявить усердие, то можешь сообщить, сколько здесь было гробов, сосчитав металлические части, - сказал Морелли. – Потом можешь забрать железки и предъявить ему для опознания.

- Сколько тут гробов, как думаешь?

- Куча.

- Мне сойдет. – Я выбрала застежку, завернула в бумажный носовой платок и сунула в карман куртки. – Зачем кому-то тырить гробы, а затем поджигать их.

- Шутки ради? Из зависти? Может, своровать гробы поначалу показалось хорошей идеей, но, кто бы их не взял, не смог бы от них избавиться.

- Спиро не будет счастлив.

- Да, - подтвердил Морелли. – Тебе некоторым образом это греет сердце, верно?

- Мне были нужны эти деньги.

- Что ты с ними собиралась делать?

- Расплатиться за джип.

- Милая, у тебя нет джипа.

Защелка гроба оттягивала мой карман. Не своей тяжестью, выражающуюся в граммах и килограммах, а в единицах измерения ужаса. Мне не хотелось стучать в дверь Спиро. Как всегда, когда боялась, я предпочитала отсрочить дело.

- Думаю, отправлюсь к родителям пообедать, - сообщила я Морелли. – А потом заберу с собой бабулю Мазур к Стиве. Наверняка, кто-то новенький занял место Маккея, а Бабуля любит выбираться на послеполуденные смотрины.

- Ты очень заботливая внучка, - заметил Морелли. – Я приглашен на обед?

- Нет. Ты уже побывал на десерте. Если я притащу тебя на обед, они никогда не остановятся. Два обеда равносильны помолвке.

По дороге к родителям я остановилась заправиться и с облегчением отметила, что не вижу нигде Морелли. Может быть, это не будет так уж ужасно, подумала я. Наверно, я не получу свое вознаграждение за находку, но, по крайней мере, покончу со Спиро. Я свернула на Гамильтон и проехала мимо заправки Делио Экссон.

Сердце мое опустилось, когда я попала на Хай Стрит и увидела «фэрлейн» Морелли, припаркованный перед домом моих родителей. Я попыталась встать позади его, промахнулась и снесла ему правый задний габаритный фонарь.

Морелли выбрался из машины и оценил ущерб.

- Ты сделала это специально, - заключил он.

- Нет же! Это все «бьюик». Никогда нельзя понять, где он кончается. - Я сделала ему зверские глаза. – Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что обеда не будет.

- Я тебя охраняю. Буду ждать тебя в машине.

- Прекрасно.

- Прекрасно, - вторил Морелли.

- Стефани, - позвала из дверей матушка. – Что ты там делаешь, стоя со своим парнем?

- Вот видишь? – зашипела я на Морелли. – Что я тебе говорила? Ты уже сейчас мой парень.

- Счастливица.

Матушка махала нам.

– Входите. Какой сюрприз. Хорошо, что я приготовила много супа. И у нас есть свежий хлеб, отец только что принес из булочной.

- Люблю суп, - признался Морелли.

- Нет. Никакого супа, - заявила я ему.

В дверях нарисовалась бабуля Мазур

– Что ты там с ним делаешь? – спросила она. – Ты же говорила, что он не твой тип.

- Он преследовал меня до дома.

- Если бы знала, то накрасила бы губы.

- Он не будет заходить.

- Конечно, он зайдет, - вмешалась матушка. – У меня много супа. Что подумают люди, если он не зайдет?

- Да, - обратился ко мне Морелли. – Что подумают люди?

Папаша был на кухне, вставляя новую шайбу в водопроводный кран. Он с явным облегчением посмотрел на Морелли, стоящего в коридоре. Вероятно, он бы предпочел, чтобы я притащила домой кого-нибудь более стоящего, типа мясника или автомеханика, но догадываюсь, что копы были все-таки на ступеньку выше владельцев похоронного бюро.

- Садитесь за стол, - позвала матушка. – Берите хлеб с сыром. И холодную нарезку. Я беру нарезку у Джиовинчи. Он всегда продает лучшую холодную нарезку.

Пока разливался суп, и сметалась закуска, я вытащила бумаги с фотографией гроба из сумки. Фото было не особенно четким, но железка выглядела подобной той, что я видела на пожаре.

- Что это? – поинтересовалась бабуля Мазур. – Похоже на фотографию гроба. - Она придвинулась, чтобы рассмотреть поближе. – Не думаешь же ты купить это для меня, а? Я хочу те, что с резьбой. Не желаю ни одного из этих солдатских гробов.

Морелли поднял голову.

– Солдатских?

- Единственное место, где требуются такие уроды, это армия. Я видела по телевизору, как они тащили такие гробы, оставшиеся после операции «Буря в пустыне». Не все американцы там отдали концы, поэтому у них теперь акры гробов, от которых им нужно избавиться. Так армия устроила аукцион. Гробы являются, так сказать, излишками.

Мы с Морелли переглянулись. Вот это новость!

Морелли положил салфетку на стол и отодвинул стул.

– Мне нужно позвонить, - обратился он к матушке. – Ничего, если я воспользуюсь вашим телефоном?

Версия о том, что Кенни провозил контрабандой оружие и патроны, используя гробы, казалось притянутой за уши. Хотя каких только безумных вещей не случается. И это объяснило бы озабоченность Спиро гробами.

- Как прошло? - спросила я у Морелли, когда он вернулся за стол.

- Мари проверит кое-что по моей просьбе.

Бабуля Мазура застыла с ложкой на полдороге ко рту.

– Это полицейские штучки? Мы работаем над делом?

- Пытался записаться на прием к дантисту, - пояснил Морелли. – Пломба выпала.

- Тебе нужно обзавестись такими зубами, как у меня, - посоветовала ему Бабуля. – Я могу их послать дантисту по почте.

Я еще раз подумала о том, чтобы потащить Бабулю к Стиве. Полагаю, что она могла бы по-своему справиться с отвратительным могильщиком. Но я не хотела бы втягивать ее во что-то опасное.

Я прикончила суп, хлеб и слопала полную горсть печенья из вазочки с печеньем, созерцая Морелли и удивляясь, какой он худой. Съел две тарелки супа, полбулки хлеба с маслом и семь штук печенья. Я сосчитала.

Он увидел, что я пялюсь, и поднял вопросительно бровь.

- Полагаю, ты спортом занимаешься, - сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.

- Бегаю, когда могу. Поднимаю понемногу тяжести. – Он усмехнулся. – У мужиков Морелли хороший обмен веществ.

Жизнь – сука.

Пропищал пейджер Морелли, и он устремился к телефону на кухню. Когда же вернулся к столу, то выглядел, как кот, который слопал канарейку.

- Звонил мой дантист, - пояснил он. – Хорошие новости.

Я собрала суповые миски, тарелки и заторопилась с ними на кухню.

– Мне пора идти, - сказала я матушке. – Меня ждет работа.

- Работа, - возмутилась матушка. – Ха! И это работа?

- Все было великолепно, - обратился Морелли к матушке. – Суп ужасно вкусный.

- Тебе следует еще прийти, - предложила она ему. – Завтра у нас жаркое. Стефани, почему бы тебе не привести его к нам завтра?

- Ни за что.

- Это невежливо, - пожурила матушка. – Как ты обращаешься со своим парнем?

То, что мать готова была признать Морелли в качестве моего парня, только показывало, до какого отчаяния дошла моя матушка, желая выдать меня замуж, или, по крайней мере, втянуть меня в социальную жизнь.

- Он - не мой парень.

Матушка снабдила меня пакетом с печеньем.

- Завтра я собираюсь испечь пирожные со взбитыми сливками. Давненько я не делала пирожных со взбитыми сливками.

Когда мы вышли наружу, я встала прямо, стараясь выглядеть повыше, и вперила взгляд в Морелли.

– Ты не идешь на ужин.

- Ладно, - согласился Морелли.

- Что там с телефонным звонком?

- В Брэддоке был дерьмогруз невостребованных гробов. Отдел снабжения продал их шесть месяцев назад. За два месяца до того, как уволился Кенни. Покойницкая Стивы приобрела двадцать четыре штуки. Гробы хранились на той же территории, что и амуниция, но мы говорим о большом участке. Пара пакгаузов и акр или два открытого пространства, все за забором.

- Конечно, забор для Кенни проблемы не составлял, поскольку он работал внутри.

- Ага. И когда договорились о ценах, гробы были помечены как товар. Поэтому Кенни знал, какие гробы предназначались для Спиро. – Морелли стащил печенье из моего пакета. – Мой дядя Вито гордился бы.

- Вито в свое время воровал гробы?

- По большей части он заполнял гробы. Грабеж был побочной работой.

- Так ты думаешь, что, возможно, Кенни использовал гробы, чтобы провозить контрабандой оружие с базы?

- Кажется рискованным и излишне мелодраматичным, но да, думаю, это вероятно.

- Ладно, допустим, Спиро, Кенни и, возможно, Муги крали весь этот хлам из Брэддока и хранили в «Эр энд Джей». Затем неожиданно это имущество пропало. Кто-то надул кого-то, и мы знаем, что это не Спиро, потому что Спиро нанял меня отыскать гробы.

- Но не похоже, что это был Кенни, - вмешался Морелли. – Когда он говорил Спиро, что у того есть нечто, принадлежащее ему, полагаю, что он имел в виду украденное оружие.

- Так кто остается? Муги?

- Покойник не устраивает под покровом ночи продажу оружия братишкам Лонг.

Я не хотела наехать на зазубренные остатки заднего фонаря Морелли, поэтому собрала большую часть осколков и не придумала ничего лучше, как вручить куски пластика Морелли.

– Ты, вероятно, застрахован, - сказала я.

Морелли выглядел мучеником.

- Ты все еще следуешь за мной? – спросила я.

- Ага.

- Тогда присмотри за моими шинами, когда я буду у Стивы.

Небольшая дополнительная парковка у похоронного бюро Стивы была полностью заполнена любителями дневного спектакля, что заставило меня припарковаться на улице. Я вышла из «бьюика» и попыталась принять хладнокровный вид, выискивая Морелли. Его я найти не смогла, но знала, что он ошивается поблизости, поскольку ощущала в животе жар и неудобство.

Спиро находился в фойе, являя собой лучшее свое воплощение прямого сообщения с Господом.

- Как дела? – спросила я.

- Занят. Прошлой ночью поступил Джо Лузи. Аневризма. И Стэн Рэдьюски здесь. Он из "лосей" (Член Благотворительного и покровительствующего ордена лосей [ Benevolent and Protective Order of Elks of the U. S. A.] – Прим.пер.) . Эти «лоси» всегда являются большим стадом.

- У меня есть хорошая новость и плохая новость, - сообщила я. – Хорошая новость… думаю, я нашла твои гробы.

- А плохая?

Я вытащила защелку из кармана.

– Плохая новость… это все, что от них осталось.

Спиро посмотрел на защелку.

– Не понял.

- Кто-то поджарил кучу гробов прошлой ночью. Свалил их на одну из грузовых платформ на трубопрокатном заводе, облил бензином и поджег. Они хорошо обгорели, но достаточно было одного, чтобы определить, что это гробы в упаковке.

- А ты это видела своими глазами? Что еще сожгли? Было там что-нибудь еще?

Типа нескольких армейских игрушек?

- Из того, что я могла видеть, там были только гробы. Ты можешь удостовериться сам.

- Черт возьми, - воскликнул Спиро. – Я сейчас не могу пойти. Кто присмотрит за всеми этими проклятыми «лосями»?

- Луи?

- Черт. Только не Луи.

- О, нет. Только не я.

- Все, что тебе надо будет делать, это проверять, достаточно ли горячего чая и говорить множество дерьмовых слов типа «пути Господни неисповедимы». Я обернусь за полчаса. – Он вытянул ключи из кармана. – Кто был там, когда ты попала на трубопрокатный завод?

- Пожарный маршал, штурмовые войска полиции, какой-то незнакомый мне парень, Джо Морелли, бригада пожарных.

- Они болтали что-нибудь стоящее, что следовало запомнить?

- Ничего.

- Ты сказала им, что гробы принадлежат мне?

- Нет. Я не задерживалась. Хотела получить свое вознаграждение за находку и потому смылась оттуда.

- Никаких денег, пока все не увижу своими глазами. Ведь они могут быть еще чьими-то гробами. Или, может быть, ты все это выдумала.

- Полчаса! – заорала я ему вслед. – Это все, что у тебя есть!

Я проверила столик с чаем. Здесь делать ничего не надо. Горячей воды много, печенье присутствует. Я присела в сторонке и стала созерцать ближайшие букеты цветов. «Лоси» все собрались у Рэдьюски, и в фойе было неуютно тихо. Ни журнальчика почитать. Ни телевизор посмотреть. Ни музыки, умерщвленной с помощью приглушающего фильтра аудиосистемы.

Казалось, прошло дня четыре, когда вбежал Эдди Рагучи. Эдди был бухгалтером и главным вожаком стада «лосей».

- Где этот проныра? – спросил Эдди.

- Отлучился. Сказал, что ненадолго.

- В комнате Стэна слишком жарко. Должно быть, поврежден термостат. Мы не можем добраться до него, чтобы выключить. У Стэна уже потек макияж. Такого никогда не случалось, когда здесь был Кон. Чертовски стыдно, что Стэну приходится уходить, когда Кон в больнице. Только и разговоров, что о вшивых неувязках.

- Пути Господни неисповедимы.

- Чертовски верно.

- Я посмотрю, может, найду ассистента Спиро.

Я по очереди нажала несколько кнопок на интеркоме, выкрикивая имя Луи и приказывая ему явиться в фойе.

Луи появился, когда я уже нажимала последнюю кнопку.

– Я был в мастерских.

- Кто-нибудь еще там есть?

- Мистер Лузи.

- Я имею в виду, кто-нибудь из работников? Например, Клара из салона красоты?

- Нет, только я.

Я объяснила ему про термостат и послала взглянуть.

Пять минут спустя он притащился обратно.

– Погнулась маленькая деталь, - сообщил он. – Все время такое случается. Люди от нее зависят, а эта маленькая деталь постоянно сгибается.

- Тебе нравится работать в похоронном бюро?

- Обычно я работал в доме престарелых. Здесь намного легче, учитывая то, что людей только поливаешь из шланга. И раз уж положишь их на стол, то они не сдвинутся с места.

- Ты знал Муги Бьюза?

- Нет, пока его не застрелили. Извел фунт замазки на его голову.

- А как насчет Кенни Манкузо?

- Спиро говорил, что это Кенни Манкузо застрелил Муги Бьюза.

- Ты знаешь Кенни в лицо? Он когда-либо здесь болтался поблизости?

- Я знаю, как он выглядит, но никогда вообще-то не видел. Слышал, люди говорили, что вы охотница за головами и Кенни ищете.

- Он пропустил судебное заседание.

- Если увижу его, скажу вам.

Я дала ему карточку.

– Здесь телефоны, по которым меня можно достать.

Задняя дверь с треском распахнулась и громко захлопнулась. Моментом позже в комнату ввалился Спиро. Его черные парадные туфли и отвороты на брюках были припорошены золой. На щеках играл нездоровый румянец, а глазки грызуна чернели расширившимися зрачками.

- Ну? – спросила я.

Его глаза уставились поверх моего плеча. Я обернулась и узрела в коридоре Морелли.

- Ищешь кого-нибудь? – обратился Спиро к Морелли. – Все Редьюски собрались в зале.

Морелли помахал жетоном.

- Я знаю, кто ты, - сказал Спиро. – Здесь какие-то проблемы? Уйдешь на полчаса, и уже неприятности.

- Да проблем нет, - заверил его Морелли. – Всего лишь пытаюсь отыскать владельца сгоревших гробов.

- Ты его нашел. И я не устраивал пожар. Гробы у меня украли.

- Ты заявил на вора в полицию?

- Не хотел огласки. Я нанял Мисс Чудо, чтобы найти чертовы штуки.

- Один сохранившийся гроб выглядит слишком незамысловатым для Бурга, - заявил Морелли.

- Я взял их на распродаже у армии. Излишки. Я думал, может, перепродам их в другие районы. По возможности сплавил бы их в Филадельфии. В Фили очень много бедноты.

- Меня интересуют эти дела с армейскими излишками, - проявил интерес Морелли. – Как это работает?

- Ты представляешь на рассмотрение цену в ДРМО (Defense Reutilization and Marketing Office – отдел реутилизации и маркетинга министерства обороны – Прим.пер.). Если цена принята, ты получаешь неделю на то, чтобы утащить свое дерьмо с базы.

- О какой базе идет речь?

- О Брэддоке.

Морелли и бровью не повел.

– Не в Брэддоке ли служил Кенни Манкузо?

- Да. Много народа служит в Брэддоке.

- Ладно, - отступил Морелли, - допустим, они подтверждают цену. Как переправляются гробы на место?

- Мы с Муги наняли компанию «Ю-Хаул» (известная компания грузоперевозок – Прим.пер.)

- И последний вопрос, - сказал Морелли. – Есть какие-нибудь соображения, почему кому-то понадобилось украсть гробы, а потом поджечь их?

- Угу. Их стянул какой-то псих. Меня ждут дела, - подытожил Спиро. – Вопросы кончились?

- На настоящий момент.

Они пронзили друг друга взглядами, на челюсти Спиро заиграл мускул, и Спиро направился в свой кабинет.

- Мы еще вернемся к нашим баранам, - бросил мне Морелли и тоже был таков.

Дверь в кабинет Спиро оказалась закрыта. Я постучала и подождала. Никакого ответа. Я постучала громче.

- Спиро, - заорала я. – Я знаю, что ты там!

Спиро рывком открыл дверь.

– А сейчас-то что?

- Мои деньги.

- Черт, больше мне думать не о чем, как о твоих проклятых деньгах?

- О чем, например?

- О том, что полоумный Кенни Манкузо поджигает мои чертовы гробы.

- Как ты узнал, что это Кенни?

- А кто же еще? У него винтиков не хватает, и он угрожал мне.

- Тебе надо было сказать Морелли.

- Да, точно. Все, что мне нужно. Как будто у меня нет других забот, мне еще не хватало копа, обшаривающего мою задницу.

- Вижу, ты не очень жалуешь копов.

- Копы – полное дерьмо.

Я почувствовала, что кто-то дышит мне в затылок, и, обернувшись, обнаружила, что надо мной почти навис Луи Мун.

- Простите, - произнес он, - мне бы поговорить со Спиро.

- Говори, - позволил Спиро.

- Это насчет мистера Лузи. Случилось несчастье.

Спиро не произнес ни слова, но глаза его, казалось, высверлят дырки во лбу Луи.

- У меня на столе был мистер Лузи, - начал рассказывать Луи, - и я уже приготовился его одевать, а тут вдруг пришлось идти отрегулировать термостат, а когда я вернулся к мистеру Лузи, то заметил, что он потерял свою… очень личную часть. Не знаю, как это могло случиться. Вот она была, а в следующий момент ее уже нет.

Спиро отшвырнул Луи рукой в сторону и взволнованно завопил:

- Святой Боже и твою мать.

Несколько минут спустя Спиро вернулся в кабинет, он весь пошел пятнами и сжимал кулаки.

– Не могу поверить в это дерьмо, - он рычал сквозь стиснутые зубы. – Отлучился на полчаса, а кто-то вошел и отрезал член у Лузи. Знаете, кто это мог быть? Кенни, кто же еще. Я оставляю тебя присмотреть, а ты позволяешь Кенни заявляться и отрезать члены.

Зазвонил телефон, и Спиро схватился за него.

– Стива.

Он поджал губы, и я поняла, что это Кенни.

- Ты псих, - заявил Спиро. – Слишком уж ты нанюхался кокаина. Слишком уж много этих маленьких якобы напоминаний.

Кенни продолжал что-то говорить, но Спиро оборвал его.

- Заткнись, - произнес Спиро. – Не знаю, какую хренотень ты мелешь. И не понимаю, чего ты, твою мать, добиваешься, доставая меня. Попадись мне на глаза, я тебя пришибу. А если не я тебя убью, то у меня здесь Печеньице тебя прикончит.

Печеньице? Это он что, обо мне говорит?

- Извини, - обратилась я к Спиро, - что это там насчет последних слов?

Спиро бросил трубку.

– Дерьмовое ничтожество.

Я уперла ладони в стол и наклонилась к нему.

– Я тебе не печеньице. И я не секретное оружие. И если бы я работала в службе безопасности телохранителем, я ни за что не стала бы охранять твое мерзкое тело. Ты - грибковая спора, прыщ, собачье дерьмо. Если ты еще раз скажешь кому-нибудь, что я убью его от твоего имени, будь уверен, ты будешь петь сопрано весь остаток жизни.

Стефани Плам, мастерица пустых угроз.

- Позволь догадаться… у тебя месячные, да?

Хорошо, что при мне не было оружия, потому что я могла бы его пристрелить.

- Немного найдется людей, готовых заплатить за сгоревшие гробы, - заметил Спиро. – Но я такой уж добрый парень, что выпишу тебе чек. Можем считать это предварительным гонораром. Я мог бы прикинуть, где удобно иметь такую цыпочку, как ты, под рукой.

Я взяла чек и вышла. Не видела смысла больше говорить, когда ясно, что здесь не все дома. Я остановилась заправиться, и Морелли подъехал сзади.

- Чудно все это, - сказала я Морелли. – Думаю, Кенни дошел до ручки.

- Что сейчас?

Я рассказала ему о мистере Лузи, его несчастье и о телефонном звонке.

- Тебе следовало бы проверить эту машину на техническую прочность, - заметил Морелли. – Ты сейчас сдетонируешь.

- Боже упаси, я уже сдетонировала.

Морелли выглядел раздосадованным.

- Дерьмо, - выразился он.

Мне показалось это уж слишком сильной реакцией на мой отказ от проверки технического состояния автомобиля.

– Эта детонация что, так плоха?

Он прислонился к капоту.

– Прошлой ночью в Нью-Брансуике был убит коп. Схлопотал две пули в грудь.

- Армейское оружие?

- Да. - Он поднял на меня взгляд. - Я должен отыскать этот хлам. Он прямо у меня под носом.

- Ты думаешь, Кенни мог быть прав насчет Спиро? Полагаешь, Спиро опустошил гробы и нанял меня прикрыть его задницу?

- Не знаю. Не похоже. Мое нутро чует, что это началось с Кенни, Муги и Спиро, но каким-то образом включился четвертый игрок и все испортил. Думаю, кто-то стащил оружие у трех друзей и стравил их друг с другом. И вряд ли это кто-то из Брэддока, потому что оно распродается по частям в Джерси и Фили.

- Это должен быть кто-то близкий ко всем троим. Наперсник… вроде подружки.

- Это может быть кто-то случайный, - высказал свою версию Морелли. – Кто-нибудь, подслушавший разговор.

- Вроде Луи Муна.

- Да. Вроде Луи Муна, – согласился Морелли.

- И тот, у кого был бы доступ к ключу от склада. Вроде Луи Муна.

- Вероятно, есть множество людей, при ком Спиро мог бы разговаривать, и кто имел бы доступ к ключу. Все, начиная с уборщицы и кончая Кларой. То же самое с Муги. Только потому, что Спиро заверил тебя, что только он имел ключ, не значит, что это правда. Возможно, все трое имели ключи.

- В таком случае, что с ключом Муги? Его учли? Он был в связке ключей, когда его убили?

- Его связку не нашли. Предположили, что он оставил ключи в где-нибудь гараже, и рано или поздно они найдутся. В то время это не казалось важной деталью. Его родители пришли с запасными ключами и увели домой его машину. Сейчас, когда всплыли гробы, у меня есть повод изводить Спиро. Думаю, я могу вернуться и надавить на него. И хочу потолковать с Луи Муном. Можешь ты пока держаться в стороне от неприятностей?

- Не беспокойся обо мне. Я в порядке. Думаю, может, пройтись по магазинам? Посмотреть, не найду ли платье, подходящее к пурпурным туфлям.

Линия губ Морелли напряглась.

– Ведь врешь. Ты собираешься совершить очередную глупость, не так ли?

- Черт возьми, обижаешь. Я думала, тебя возбудит пурпурное платье с пурпурными туфлями. Собираюсь поискать лайкру. Короткое облегающее платьице, расшитое бисером и блестками.

- Знаю я тебя и точно знаю, что ты не пойдешь по магазинам.

- Да чтоб мне провалиться. Я иду за покупками. Клянусь тебе.

Уголок рта Морелли чуть приподнялся.

– Ты соврешь и священнику.

Я собиралась, было, осенить себя крестом, но остановилась на полпути.

– Я почти никогда не лгу.

Только когда это абсолютно необходимо. И в тех случаях, когда правда не кажется уместной.

Я посмотрела, как отъезжает Морелли, а затем отправилась в контору Винни за кое-какими адресами.

Глава 10

Конни и Лула орали друг на друга, когда я вошла в контору.

- Доменик Руссо делает свой собственный соус, - кричала Конни. – С помидорками размером со сливу. Со свежим базиликом. С чесноком.

- Не знаю я никакого такого дерьма размером со сливу. Я точно знаю, что лучшая пицца в Трентоне у Тини с Первой улицы, - вопила в отместку Лула. – Никто не делает пиццу так, как Тини. Этот парень печет пиццу, в которой есть душа.

- Пицца с душой? Что это, черт возьми, за пицца с душой? – язвительно поинтересовалась Конни.

Обе повернулись и уставились на меня.

- Рассуди нас, – обратилась ко мне Конни. – Ну-ка, всезнайка, расскажи-ка про пиццу Доминика.

- Дом делает хорошую пиццу, - согласилась я. – Но я люблю пиццу от Пино.

- От Пино! – Конни скривила верхнюю губу. – Он использует соус «маринара», который получает в пятигаллоновых бидонах.

- Да, - подтвердила я. – Обожаю этот соус из бидонов.

Я положила сумку на стол Конни. – Приятно видеть, что вы двое так хорошо ладите.

- Че? - отозвалась Лула.

Я плюхнулась на диван.

– Мне нужны кое-какие адреса. Хочу кое-что разнюхать.

Конни достала справочник из шкафа позади нее.

– Кто тебе нужен?

- Спиро Стива и Луи Мун.

- Не хочешь ли заглянуть за занавески в доме Спиро, - произнесла Конни. – Или залезть в его холодильник?

Лула состроила гримасу.

– Это ведь парень из похоронного бюро? Дерьмо какое, ты ведь не собираешься вломиться к могильщику, не так ли?

Конни написала адрес на клочке бумаги и поискала второе имя.

Я посмотрела на адрес Спиро, который она раздобыла.

– Ты знаешь, где это?

- Район коттеджей. Свернешь с Клокнер на Дэмби.

Конни дала второй адрес. – Где это, я точно не знаю. Где-то в центре Гамильтон.

- Что ты ищешь? – спросила Лула.

Я сунула адреса в сумку.

– Не знаю. Ключ, может быть.

Или парочку ящиков оружия в гостиной.

- Может, мне следует отправиться с тобой, - высказала предложение Лула. – Такой тощей заднице, как ты, не следует шнырять повсюду одной.

- Ценю твое заботу, - сказала я ей, - но охрана моего тела не входит в круг твоих обязанностей.

- Не думаю, что у меня так уж много дел тут, - заявила Лула. – Сдается мне, что я уже переделала все, что можно, и прямо сейчас мне нужно заняться чем-нибудь, пока я не начала подметать пол и драить туалет от скуки.

- Она маньячка делопроизводства, - поделилась со мной Конни. – Она просто родилась, чтобы возиться с бумажками.

- Ты еще ничего не видела, - пообещала Лула. – Вот погоди, покажу какая я помощница охотника за головами.

- Не упускай своего! – сказала Конни.

Лула упаковала свои телеса в куртку и прихватила сумку.

– Это будет здорово, - приободрилась она. – Совсем как у Кэгни и Лейси (персонажи одноименного полицейского сериала – Прим.пер.)

Я поискала адрес Муни на настенной карте.

– Если Конни согласна, то и я не против, но хочу быть Кэгни.

- Ничего не выйдет! Я хочу быть Кэгни, - заявила Лула.

- Я первая сказала.

Лула поджала нижнюю губу и сузила глаза.

– Не моя ли это идея? Я не пойду, если не могу быть Кэгни.

Я воззрилась на нее.

– Мы же ведь несерьезно, не так ли?

- Еще че, - обиделась Лула. – Говори за себя.

Я предупредила Конни, чтобы не ждала нас, и придержала дверь для Лулы.

– Сначала проверим Луи Муна, - предложила я ей.

Лула стояла посередине тротуара и обозревала Большого Голубого.

– Мы поедем на этом огромном хреновом «бьюике»?

- Ага.

- Знавала я когда-то сводника, у которого была точно такая же машина.

- Эта принадлежала моему дядюшке Шандору.

- Он что, делец?

- Нет, насколько я знаю.

Луи Мун жил на окраине Гамильтона. Было уже почти четыре часа, когда мы повернули на Орхид Стрит. Я сосчитала дома, выискивая номер 216, изумляясь, что улица с таким экзотическим названием (улица Орхидей – прим. Пер.) щеголяла невыразительным рядом безликих убогих домишек. Это был район, построенный в шестидесятых годах, когда земли было навалом, поэтому участки были большие, из-за чего двуспальные фермерские дома казались еще меньше. С годами владельцы сделанных как под копирку домов придали своим жилищам индивидуальность, пристроив здесь гараж, там веранду. Дома модернизировались с помощью виниловой обшивки различных приглушенных оттенков. Пристраивали эркеры. Сажали цветы азалии. И все же торжествовала однотипность.

Дом Луи Муна выделялся ярко бирюзовой окраской, полным набором рождественских огней и пластмассовым пятифутовым Сантой, привязанным к ржавой телевизионной антенне.

- Полагаю, он сегодня празднует, - высказалась Лула.

По свисающим огонькам, вразбивку тянущимся на проволоке к дому и выцветшему виду Санты, я бы сказала, что он пребывает в веселье круглый год.

У дома не было гаража, и не было машин ни на подъездной дорожке, ни припаркованных у тротуара. Здание выглядело темным и необитаемым. Я оставила Лулу в машине и прошла к входной двери. Постучала дважды. Ответа не было. Дом был одноэтажным и приземистым. Но все занавески были открыты. Луи негде было спрятаться. Я обогнула дом, заглядывая в окна. Внутри было опрятно и заставлено мебелью, которую я назвала бы коллекцией старья. Никакого признака недавнего обогащения. Никаких ящиков оружия на кухонном столе. Никаких единичных стволов в пределах видимости. Мне показалось, что он живет один. Одна чашка и одна тарелка на сушилке. Одна сторона двуспальной кровати была примята.

Я легко могла представить, как Луи Мун обитает здесь, довольный своей жизнью, потому что у него имелся такой вот маленький голубой домик. Потом поигралась с идеей незаконного вторжения, но не привела достаточно доводов, чтобы оправдать проникновение.

Воздух был сырой и холодный, земля под ногами промерзла. Я подняла воротник куртки и вернулась в машину.

- Много времени это не заняло, - заметила Лула.

- Тут нечего смотреть.

- Теперь отправимся к могильщику?

- Угу.

- Хорошо, что он не живет там, где работает. Не хочу видеть, что это они там собирают в бадьи у торцов своих столов.

Наступили уже глубокие сумерки, когда мы достигли ряда коттеджей. Двухэтажные здания были из красного кирпича с нарядными белыми окнами. В каждом здании было пять отделений, это означало, что квартир было двадцать. Десять вверху и десять внизу. От всех зданий выходило нечто, напоминающее мундштук курительной трубки. По мундштуку на каждые четыре дома.

Спиро жил в последнем доме на первом этаже. В окнах его было темно, а на парковке машина не стояла. Пока Кон был в больнице, Спиро был занят по самые уши. «Бьюик» был легко узнаваем, а я не хотела быть застигнутой Спиро, если ему вдруг понадобится заскочить домой и быстренько сменить носки, поэтому я припарковалась за одним из мундштуков.

- Спорим, мы найдем здесь какое-нибудь серьезное дерьмо, - заявила Лула, выбираясь из машины. – У меня предчувствие насчет этого.

- Мы только взглянем разочек, - предупредила я. – Не будем делать ничего незаконного, типа взламывать что-нибудь и вторгаться.

- Ладно, - согласилась Лула. – Я поняла.

Мы срезали путь через газон в стороне от домов, делая вид, будто мы ненароком вышли просто прогуляться. На передних окнах в квартире Спиро занавески были натянуты, поэтому мы подошли с задней стороны. И снова на окнах оказались занавески. Лула проверила выдвижную дверь во внутренний дворик и два окна, все было закрыто.

- Разве не погано? – выругалась она. – И как тут можно что-нибудь найти? И как раз, когда у меня предчувствие.

- Угу, - подтвердила я. – Хотелось бы мне проникнуть в квартиру.

Лула раскачала свою сумку и со всего размаху влепила ее в окно Спиро, разбив стекло.

– Было бы желание, а способ найдется, - сказала она.

Челюсть моя отвисла, и когда, наконец, я смогла вымолвить хоть слово, у меня вышел только шепот.

– Не могу поверить, что ты это сделала! Ты только что разбила окно!

- Бог простит, - заверила Лула.

- Я же говорила, что мы не будем делать ничего незаконного. Никто, походя, просто так не разбивает окна.

- Кэгни сделала бы так.

- Кэгни никогда так не делала.

- А вот сделала бы.

- А вот и нет!

Она скользнула к окну и всунула голову внутрь.

– Не похоже, что кто-нибудь дома. Думаю, нам следует войти и удостовериться, что это разбитое стекло не нанесло ущерб.

И, наполовину просунув свое тело в окно, она попыталась влезть внутрь.

– Не могли сделать окна побольше, - ворчала она. – Трудно пристроить такую полнотелую женщину, как я, в эту дырку для сосунков.

Я закусила нижнюю губу и задержала дыхание, еще не решив, что мне следует делать: толкать ее внутрь или вытягивать обратно. Она выглядела, как Винни Пух, застрявший в норе кролика.

Лула хрюкнула, и вдруг ее нижняя половина исчезла за занавесками Спиро. Чуть погодя дверь во внутренний дворик со щелчком открылась, и Лула высунула голову.

– Ты собираешься стоять там целый день или что?

- Нас могут за это арестовать!

- Ха, будто ты никогда не делала этого дерьма с незаконным вторжением?

- Я никогда ничего не разбивала.

- Ты и в этот раз ничего не делала. Я раздолбила окно. Ты только войдешь.

Если так на это посмотреть, то все нормально.

Я скользнула за дверные занавески, и подождала, пока глаза привыкнут к полумраку.

– Ты знаешь, как выглядит Спиро?

- Маленький парень с крысиной мордочкой?

- Угу. Посторожи на переднем крыльце. Постучи три раза, если увидишь, что Спиро подъезжает.

Лула открыла входную дверь и выглянула наружу.

- Все чисто, - объявила она. Затем вышла и прикрыла дверь.

Я закрыла обе двери и щелкнула выключателем в столовой, повернув реостат так, чтобы приглушить свет. Я начала с кухни, методически просматривая шкафы. Потом проверила холодильник на предмет фальшивых банок и порылась в мусоре.

Затем прошлась по столовой и гостиной, не обнаружив ничего ценного. В раковине все еще были тарелки после завтрака, на столе лежала утренняя газета. Два черных парадных ботинка, сброшенных в спешке, валялись перед телевизором. Все остальное в квартире было чистым. Ни оружия, ни ключей, ни угрожающих писем. Ни адресов, поспешно нацарапанных в блокноте рядом с настенным телефоном на кухне.

Я включила свет в ванной. Грязная одежда громоздилась кучей на полу. Ни за какие коврижки в мире я не прикоснулась бы к грязной одежонке Спиро. Если там и были ключи в карманах, то им меня бояться было нечего. Я прошлась по аптечному шкафчику и сунула нос в мусорную корзину. Ничего.

Дверь его спальни была закрыта. Я задержала дыхание, открыла ее и почти обмякла от облегчения, что комната оказалась пустой. Современная датская мебель. Покрывало на постели было из черного атласа. Потолок над постелью был обклеен зеркальной плиткой. На кресле рядом с кроватью валялись порножурналы. К одной из обложек приклеился использованный презерватив.

Как только доберусь до дома, залезу под горячий душ.

Письменный стол подпирал стену перед окном. Я подумала, что он выглядит многообещающе. Я уселась в черное кожаное кресло и стала внимательно копаться в рекламных проспектах, счетах и личной корреспонденции, разбросанной по полированной поверхности. Счета выглядели вполне законными, а письма, в основном, относились к похоронным делам. Благодарственные записки от недавно понесших утрату. «Дорогой Спиро, благодарю за внимание ко мне в минуты скорби». Телефонограммы являли собой то, что могло послужить заметками на полях писем и на обратной стороне конвертов. Ни одна из записок не могла трактоваться как «смертельные угрозы от Кенни». Я скопировала номера неизвестных телефонов и сунула список в сумку для дальнейшего исследования.

Потом открыла ящики и перебрала зажимы для бумаг, резиновые ленточки и другой канцелярский хлам. На автоответчике не было записей. И ничего не водилось под кроватью.

Как-то мне с трудом верилось, что в квартире отсутствовало оружие. Спиро казался типом, который любит трофеи.

Я обшарила одежду в комоде и повернулась к шкафу. Шкаф был полон костюмов, рубашек и обуви владельца похоронного бюро. Шесть пар черных ботинок выстроились в ряд на полу и шесть обувных коробок. Хммм. Я открыла обувную коробку. В точку. Пистолет. Кольт сорок пятого калибра. Потом открыла остальные пять коробок и завершила осмотр, заполучив еще три копии ручного оружия и три обувных коробки, доверху наполненных патронами.

Я прошла к боковому окну в спальне и высунулась, чтобы позвать Лулу. Она сидела на крыльце и пилила ногти. Я постучала в оконное стекло, и пилочка вылетела у нее из рук. Догадываюсь, что она была не столь невозмутимой, как казалась. Я сделала ей знак рукой, что выбираюсь, и буду ждать ее с обратной стороны.

Затем убедилась, что все осталось на своих местах, вырубила свет и вышла через дверь на задний дворик. Спиро будет ясно, что кто-то вломился в его квартиру, но все шансы, что он обвинит в этом Кенни.

- Валяй, выкладывай, - потребовала Лула. – Нашла что-то, не так ли?

- Обнаружила парочку пушек.

- Подумаешь, удивила. Все имеют пушки.

- У тебя есть оружие?

- Ой, мамочки. Черт возьми, конечно, у меня имеется пушка.

И она вытащила большой черный пистолет из сумки.

- Вороненая сталь, - похвасталась она. – Доводящий до оргазма Гарри Жеребец, приобрела, будучи еще «прОсти». Хочешь знать, почему мы называем его Гарри Жеребцом?

- Лучше не надо.

- Эта мамочка вселяет страх. Он никуда не вмещается. Черт, мне приходится обе руки использовать, чтобы он стоял, как сама-знаешь-что у мужика.

Я отвезла Лулу в контору и поехала домой. К тому времени, когда я добралась до своей стоянки, под покровом облаков небо потемнело, и начал накрапывать мелкий дождик. Закинув сумку на плечо, я поспешила в здание, радуясь, что оказалась дома.

Миссис Бестлер совершала заезд по холлу с ходунками. Шаг, другой, бумс. Шаг, другой, бумс.

- Будет день, будет и доллар, - произнесла она.

- Тоже верно, - откликнулась я.

Можно было услышать, как нарастает и спадает гвалт публики, пока телевизор мистера Уолески бубнил за дверью.

Я отомкнула ключом замок и быстренько окинула подозрительным взглядом квартиру. Все было тихо. Никаких сообщений на автоответчике, никакой почты.

Я сделала бутерброд с орехово-шоколадным маслом и медом. Поставила тарелку на кружку, сунула под мышку телефон, прихватила список номеров, который добыла в квартире Спиро, и приволокла все на обеденный стол.

Потом набрала первый попавшийся номер, ответил женский голос.

- Я хотела бы поговорить с Кенни.

- Вы, должно быть, неправильно набрали номер. Кенни здесь нет.

- Это закусочная?

- Нет, это квартира.

- Извините, - сказала я.

Нужно было проверить семь номеров. Первые четыре были в точности один к одному. Все частные дома. Вероятно, клиенты. Пятый – доставка пиццы. Шестой был номером телефона больницы Святого Франциска. И лишь седьмой оказался номером мотеля в Бордентауне. Я решила, что в этом последнем, может, что-нибудь перепадет.

Я дала кусочек бутерброда Рексу, тяжело вздохнула из-за того, что придется покинуть мою теплую, уютную квартирку, и снова натянула куртку. Мотель находился на Роут 206, недалеко от шлагбаума. Это был дешевый мотель, построенный еще в бытность, когда не развилась сеть придорожных гостиниц. В нем было сорок номеров, все на первом этаже с выходом на узкое крыльцо. Неоновая вывеска на обочине служила пользе дела. Внешний вид был опрятен, но заранее напрашивался вывод, что внутри все обветшало, туалетная бумага отсутствует, а раковина в ванной вся в ржавых пятнах.

Я припарковалась поближе к конторе и поспешила войти. Пожилой мужчина сидел за столом и таращился в маленький телевизор.

- Добрый вечер, - поздоровался он.

- Вы управляющий?

- Ага. Управляющий, владелец, ремонтный мастер.

Я вытащила фотографию Кенни.

– Я ищу этого человека. Вы его видели?

- Зачем вы его ищете, можно узнать?

- Он нарушил залоговое соглашение.

- А что это значит?

- Это значит, что он преступник.

- Вы коп?

- Я агент по задержанию. Работаю на залоговую контору.

Мужчина посмотрел на фотографию и кивнул.

– Он в семнадцатом номере. Живет здесь пару дней. - Он пролистал регистрационную книгу на стойке. – Вот он. Джон Шерман. Заехал во вторник.

Мне с трудом верилось! Черт побери, ну, я молодчина!

- Он один?

- Да, насколько я знаю.

- У вас информация о его транспорте имеется?

- Мы на это не обращаем внимания. У нас тут большая стоянка.

Я поблагодарила и сообщила, что поболтаюсь тут поблизости какое-то время. Потом дала ему мою карточку и попросила, чтобы он не выдавал меня, когда увидит Шермана.

Я завернула в темный угол стоянки, заглушила двигатель, закрыла окна, и присела на корточки на время. Если нарисуется Кенни, я позвоню Рейнжеру. Если не достану Рейнжера, придется обратиться к Морелли.

К девяти часам я уже подумывала, что выбрала не ту профессию. Пальцы на ногах замерзли, и мне хотелось в туалет. Кенни не появлялся, и никакой деятельности в отеле не наблюдалось. Чтобы нарушить течение томительного ожидания и согреться,, я включила двигатель и сделала несколько упражнений. Потом пофантазировала, что отправляюсь в постель к Бэтмену. Он был немного жесток, но мне нравился гульфик на его резиновом костюме.

В одиннадцать я попросила у управляющего разрешения воспользоваться ванной комнатой. Потом ограбила его на чашку кофе и вернулась к Большому Голубому. Следовало признать, что ожидание - вещь весьма неудобная, и проводить ее здесь было неизмеримо лучше, чем в моем небольшом джипе. В «бьюике» у меня было ощущение, что я изолирована. Будто сидишь в бомбоубежище на колесах с окнами и мягкой мебелью. Я могла вытянуть ноги на переднем сидении. А заднее сидение по своему назначению явно тянуло на спальню.

Я задремала где-то около двадцати тридцати и проснулась в час пятнадцать. В номере Кенни было еще темно, а на стоянке не появилось новых машин.

У меня было несколько вариантов. Я могла держаться до конца сама, могла попросить Рейнжера сменить меня, или же можно было свернуться на ночь и возвратиться на рассвете. Если я попрошу Рейнжера сменить меня, то это означает, что отдам ему больший кусок пирога, чем на самом деле собиралась. С другой стороны, если буду стоять до конца, боюсь, что засну и замерзну до смерти, как Девочка со спичками (героиня сказки Г.Х. Андерсена – Прим.пер.) Я выбрала третий вариант. Если Кенни вернется ночью, то будет спать, значит, часов в шесть утра он будет все еще здесь.

Чтобы не заснуть, я всю дорогу до дома пела "Ладушки, ладушки, где были? У бабушки". Еле волоча ноги, я зашла в дом, поднялась по лестнице и пересекла холл. Оказалась в прихожей, закрыла дверь за собой, вползла в кровать полностью одетой, в ботинках и отрубилась. Я спала беспробудно до шести часов, когда меня вдруг поднял внутренний сигнал тревоги.

Спотыкаясь, я выбралась из постели, с чувством облегчения обнаружив, что уже одета и могу позволить себе опустить это рутинное занятие. Совершив омовение минимума своих обнаженных частей, я схватила куртку и сумку и потащилась на стоянку. Над фонарями на парковке царила черная как смоль темень, все еще моросило, а на окнах автомашин образовался лед. Мило. Я занялась машиной, включив обогреватель на полную катушку, вытащила скребок и покромсала на окнах ледышки. К тому времени, когда последние кусочки льда отлетели, я уже окончательно проснулась. Сделав остановку в «Севен-илевен» (сеть продовольственных магазинов – Прим.пер.) по дороге в Бордентаун, я запаслась кофе и пончиками.

Было еще темно, когда я добралась мотеля. Ни в одном из номеров не было света, а на стоянке не появилось никаких новых машин. Сегодня мой энтузиазм уже поутих, и меня стали мучить подозрения, что, возможно, старик в конторе позабавился за мой счет. Если Кенни не появится до полудня, я спрошу позволения проникнуть к нему в номер.

Будь я умнее, сменила бы носки и прихватила бы шерстяное одеяло. Будь я действительно сообразительнее, я дала бы парню из конторы двадцатку и попросила бы его позвонить мне в случае, если заявится Кенни.

В десять минут седьмого на «форде» подъехала женщина и припарковалась перед входом в контору. Она окинула меня любопытным взглядом и вошла внутрь. Десять минут спустя пожилой мужчина вышел и рысцой направился через стоянку к разбитому «шевроле». Помахав рукой и улыбнувшись, он уехал.

У меня не было оснований считать, что старикан просветил женщину насчет меня, а я не хотела, чтобы она позвонила в полицию с жалобой, что странные личности ошиваются возле дома, поэтому потащилась в контору и проделала те же манипуляции, что и накануне.

И ответы были те же самые. Да, она узнала фото. Да, он зарегистрировался как Джон Шерман.

- Симпатичный парень, - добавила она. – Но не очень дружелюбный.

- Вы заметили машину, на которой он ездил?

- Милая, я заметила все, что с ним связано. Он водил синий фургон. Не из этих чепуховых микроавтобусов, а настоящий рабочий. Из тех, у которых нет окон.

- А вы не засекли номер? – спросила я.

- Черт возьми, нет. Его номер меня не интересовал.

Я поблагодарила ее и уединилась в своей машине, чтобы выпить холодного кофе. Время от времени я выходила, дабы размять ноги. Потом сделала получасовой перерыв на обед, а когда вернулась, здесь ничего не изменилось.

В три часа ко мне сзади подъехал Морелли. Он выбрался наружу и уселся рядом со мной на сиденье.

- Проклятье, - воскликнул он. – Да тут околеешь.

- Это что, случайная встреча?

- Келли проезжал мимо по пути на работу. Он увидел «бьюик» и стал тут же принимать ставки, с кем ты трахаешься в мотеле.

Я сцепила зубы.

– Вот черти.

- Так что ты здесь делаешь?

- Проведя отличную розыскную работу, я обнаружила, что Кенни остановился здесь, зарегистрировавшись под именем Джон Шерман.

Волнение вспыхнуло на лице Морелли.

– Ты провела опознание?

- Оба служащих, как дневная администраторша, так и дежуривший ночью, узнали Кенни на фотографии. Он водит большой синий фургон, и последний раз его видели вчера утром. Я приехала сюда вчера ранним вечером и сидела до часу ночи. А возвратилась сегодня утром в шесть тридцать.

- И никакого признака Кенни.

- Никакого.

- Ты побывала в его комнате?

- Еще нет.

- Горничная уборку делала?

- Нет.

Морелли открыл дверь.

– Давай взглянем.

Морелли назвал себя и попросил у служащей ключ от номера 17. Он постучал дважды в дверь номера. Никто не откликнулся. Потом отпер дверь, и мы вошли.

Постель нетронута. Темно-синяя матерчатая сумка лежала открытой на полу. В сумке были носки, шорты и пара черных футболок. Фланелевая рубашка и джинсы были перекинуты через спинку стула. Бритвенный набор лежал открытым в ванной.

- Сдается мне, что он бежал в панике, - произнес Морелли. – Полагаю, он тебя вычислил.

- Невозможно. Я припарковалась в самом темном углу стоянки. А как бы он узнал, что это я?

- Сладкая моя, тебя каждый узнает.

- Эта ужасная машина! Она испоганила мою жизнь. Моя карьера из-за нее летит к черту.

Морелли ухмыльнулся.

– Слишком много требуешь от машины.

Я попыталась принять высокомерный вид, но трудно проделать подобное, когда зубы твои стучат от холода.

- И что теперь? – спросила я.

- Сейчас я поговорю с администраторшей и попрошу ее позвонить мне в случае, если Кенни вернется. - Он мельком окинул меня взглядом с ног до головы. – Ты выглядишь так, будто спала в этой одежде.

- Как вчера прошло со Спиро и Луи Муном?

- Не думаю, что Луи Мун замешан. У него нет того, что для этого требуется.

- Сообразительности?

- Связей, - пояснил Морелли. - Кто бы не имел оружие, он его продал. Я кое-что проверил. Мун не вращается в подходящих кругах. Мун даже бы не знал, как выйти на такие круги.

- А что насчет Спиро?

- Не готов мне исповедоваться. - Морелли выключил свет. – Тебе надо вернуться домой, принять душ и переодеться к ужину.

- Ужину?

- Кастрюля жаркого в шесть.

- Ты же несерьезно.

Усмешка вернулась на место.

– Я заберу тебя в четверть шестого.

- Еще чего! Сама доеду.

Морелли был одет в коричневую кожаную куртку-пилот и красный шерстяной шарф. Он снял шарф и обернул его вокруг моей шеи.

- Ты, видно, замерзла, - произнес он. – Ступай домой и погрейся.

Затем он, не спеша, вышел из мотеля.

Все еще накрапывало. Небо было свинцово-серым, а настроение мое - ему под стать. У меня была хорошая наводка на Кенни Манкузо, а я ее профукала. Я постучала себя ладонью по лбу. Дура, дура, дура. Сидела тут в этом огромном дурацком «бьюике». Где были мои мозги?

Мотель находился в двенадцати милях от моих апартаментов, и всю дорогу я себя разносила в пух и прах. Я сделала короткую остановку у супермаркета, заправила Большого Голубого горючим. И к тому времени, когда въехала на родную стоянку, я уже совсем расстроилась и пала духом. У меня три раза были шансы поймать Кенни: в доме Джулии, в магазине, а нынче в мотеле, и я все испоганила.

Наверно, на этой стадии своей карьеры мне следует придерживаться преступников более низкого пошиба, типа мелких магазинных воришек или пьянчужек-водителей. К несчастью, плата за этих злоумышленников не могла продержать меня на плаву.

Я занималась самобичеванием, пока ехала в лифте и шла через холл к своей квартире. На двери я заметила приклеенную записку от Диллона. Записка гласила: «Забрал твою посылку».

Я вернулась к лифту и нажала кнопку цокольного этажа. Лифт открылся в небольшой вестибюль с четырьмя свежевыкрашенными под серый линкор дверями. Одна дверь вела к складским ячейкам, которые использовали жители, вторая открывалась в бойлерную, где что-то зловеще громыхало и булькало. От третьей двери шел длинный коридор с комнатами, предназначенными для обслуживания здания, а за четвертой на бесплатном довольствии жил Диллон.

Меня всегда охватывала клаустрофобия, когда я спускалась сюда. Но Диллон уверял, что такой стиль жизни ему прекрасно подходит, а шум бойлерной служит прекрасным успокаивающим средством. Он приклеил записку к своей двери, в которой говорилось, что он будет дома в пять.

Я возвратилась домой, дала Рексу несколько изюмин и кукурузные чипсы, а потом надолго залезла под горячий душ. Я выползла оттуда красная, как ошпаренный омар, и с затуманенными от хлорки мозгами. Потом плюхнулась на кровать и стала размышлять о своем будущем. Продолжалось это очень недолго. Когда я проснулась, было уже без четверти шесть, и кто-то долбил в мою дверь.

Закутавшись в халат, я поплелась в прихожую. Потом посмотрела в глазок. Это был Джо Морелли. Я вскрыла дверь и взглянула на него, не снимая цепочку.

– Я только что из душа.

- Буду признателен, если ты пустишь меня, прежде чем выйдет мистер Уолески и устроит мне допрос третьей степени.

Я сняла цепочку и открыла дверь.

Морелли сделал шаг в фойе. Рот его неимоверно скривился.

– Жуткая прическа.

- Я в некотором роде спала.

- Неудивительно, что у тебя нет секса в жизни. Не всякий мужик захочет просыпаться рядом с такими волосами.

- Посиди в гостиной и не вставай, пока я не скажу. Ничего не лопай, не пугай хомяка и не делай междугородних и международных звонков.

Когда десять минут спустя я вышла из спальни, он смотрел телевизор. Я надела бабушкино платье поверх белой футболки, коричневые сапоги с голенищами гармошкой и огромную крупной вязки кофту. Это был мой прикид Энни Холл (героиня знаменитой одноименной комедии Вуди Алена 1977 года - Прим.пер.) и в нем я чувствовала себя женщиной, впрочем, на противоположный пол он производил обратный эффект. Взгляд на Энни Холл гарантировал, что завянет даже самый твердый член. Почище баллончика со слезоточивым газом на свидании вслепую.

Напоследок я повязала себе на шею красный шарф Морелли и застегнула куртку на все пуговицы. Прихватила сумку и погасила свет.

– Если мы опоздаем, расплата будет ужасна.

Морелли проследовал за мной к дверям на выход.

– Я бы на твоем месте не беспокоился. Когда твоя матушка узреет этот фасончик, она позабудет, который час.

- Это мой прикид а-ля Энни Холл.

- А по мне выглядит так, будто ты положила булочку с джемом в пакет с наклейкой «Отрубные кексы».

Я ринулась через холл к лестнице. Добравшись до первого этажа, я вспомнила про посылку у Диллона.

- Подожди минуту, - прокричала я Морелли. – Я сейчас вернусь.

Потом скатилась по лестнице в подвал и забарабанила в дверь Диллона.

Диллон выглянул.

- Я опаздываю, дай скорее мою посылку.

Он вручил мне объемистый конверт, и я побежала обратно вверх по лестнице.

- Три минуты, так или иначе, могут решить судьбу жаркого, - заявила я Морелли, схватив его за руку и потащив через стоянку к грузовику. Мне не очень хотелось с ним ехать, но я поняла, что мы натянем нос другим водителям, если он использует сигнальные огни.

– У тебя есть мигалка на этом грузовике? – спросила я.

Морелли пристегнулся.

– Ага, мигалка есть. Но ты же не ждешь, что я использую ее ради кастрюли жаркого, так ведь?

Я повернулась на сиденье и выглянула в заднее окно.

Морелли скосил глаза на зеркало заднего вида.

– Высматриваешь Кенни?

- Хочу выяснить, не шатается ли он поблизости.

- Я не вижу никого.

- Это не значит, что его здесь нет. Он навострился подкрадываться незаметно. Захаживает в похоронное бюро Спиро, отхватывает части тел, и никто его не видит. Выскакивает неизвестно откуда в универмаге. Он вычислил меня у дома Джулии и на парковке у мотеля, а у меня ни одной улики. А сейчас у меня мурашки по телу от чувства, что он наблюдает за мной, тащась следом.

- Да зачем ему это?

- Для начала Спиро заявил Кенни, что я его убью, если тот будет продолжать доставать Спиро.

- Черт возьми.

- Возможно, я всего лишь впадаю в паранойю.

- Иногда паранойя оправдана.

Морелли притормозил на светофоре. На часах на контрольной панели высветилось 5:58. Я захрустела костяшками пальцев, а Морелли воззрился на меня, подняв брови.

- Ладно, - произнесла я, оправдываясь, - матушка заставляет меня нервничать.

- Это часть ее работы, - пояснил Морелли. – Не принимай близко к сердцу.

Мы свернули в Бург, и транспорт рассосался. За нами не светили фары, но меня не оставляло чувство, что Кенни держит меня на прицеле.

Когда мы припарковались, в дверях уже стояли матушка и бабуля Мазур. Обычно я улавливала разницу между матушкой и Бабулей. Сегодня между ними казалось явное сходство. Обе стояли прямо, развернув плечи. Поза была вызывающей, и я знала, что моя была точно такой же. Руки у обеих были сложены на груди, а взгляд был тверд и сосредоточен на Морелли и мне. Лица круглые, глаза сощурены. Чистые монголки. Мои венгерские родственники вышли из степей. Никаких тебе городских жителей среди них не значилось. Матушка и бабуля Мазур были женщинами небольшого роста, а с годами стали еще ниже. Они были тонкокостными и изящными, с мягкими как у младенцев волосами. По всей видимости, они произошли от избалованных, вскормленных в таборе цыганочек.

Я, в противоположность им, была похожа на тянущую лямку костистую женушку грубого фермера.

Я поддернула юбку, выскакивая из грузовика и увидела, как вздрогнули, узрев сие, матушка и бабуля Мазур.

- Что это за наряд? – потребовала объяснений матушка. – Ты не можешь позволить себе нормальную одежду? Ты донашиваешь за кем-то вещи? Фрэнк, дай Стефани денег. Ей нужно купить одежду.

- Мне не нужно покупать одежду, - запротестовала я. – Это новье. Я только что купила. Это такой стиль.

- Как ты сможешь когда-нибудь завести парня в такой одежде? - Тут матушка повернулась к Морелли. – Разве я не права?

Морелли хмыкнул.

– Думаю, она по-своему хороша. Выглядит как Монти Холл (Парадо́кс Мо́нти Хо́лла — головоломка, одна из известных задач теории вероятности решение которой, на первый взгляд, противоречит здравому смыслу. Задача формулируется как описание гипотетической игры, основанной на американском телешоу «Let’s Make a Deal», и названа в честь ведущего этой передачи. – Прим.пер).

Я все еще держала в руках конверт. Потом положила его на столик в прихожей и сняла куртку.

- Это Энни Холл!

Бабуля Мазур тут же схватила конверт и стала его изучать.

– Вечерняя почта. Должно быть, что-то важное. Похоже, внутри коробочка. Обратный адрес: Нью-Йорк, Пятая авеню, от Р. Клейна. Жаль, что не мне. Я бы не отказалась получить чего–нибудь с вечерней почтой.

До сих пор я не уделяла внимания конверту. Я не знала никого по имени Р.Клейн и не заказывала ничего в Нью-Йорке. Забрав конверт у Бабули, я вскрыла его.

Внутри была картонная коробочка, перевязанная клейкой лентой. Я вынула коробочку и взвесила на руке. Она не была особенно тяжелой.

- Забавно пахнет, - заметила Бабуля. – Что-то типа отравы для тараканов. Или, может, одними из этих новомодных духов.

Я разрезала ленту, открыла коробку и задохнулась. Внутри был пенис. Пенис был аккуратно обрезан под корень, хорошо забальзамирован и пришпилен к квадрату из пенопласта шляпной булавкой.

Застыв от ужаса, все уставились на член.

Бабуля Мазур заговорила первой, в голосе ее послышались тоскливые нотки.

– Много же времени прошло с тех пор, как я видела один из них, – промолвила она.

Матушка начала визжать, воздев руки и выпучив глаза.

– Убери это из моего дома! Что происходит с миром? Что подумают люди?

Папаша покинул кресло в гостиной и притащился в прихожую выяснить, из-за чего вся суматоха.

– Что происходит? – спросил он, сунув голову в толпу.

- Это член, - разъяснила Бабуля. – Стефани получила по почте. Вполне симпатичный даже.

Папаша отскочил.

– Иисус и Святой Иосиф!

- Кто такое творит? – кричала матушка. – Что это? Он резиновый? Это что, один из этих резиновых пенисов?

- Мне не кажется, что резиновый, - заявила бабуля Мазур. – По мне так выглядит, как настоящий член, разве что обесцвеченный. Не помню, чтобы они были такого цвета.

- Это сумасшествие! - объявила матушка. – Что за личность прислала бы по почте свой пенис?

Бабуля Мазур взглянула на конверт.

– В обратном адресе значится Клейн. Всегда думала, что это еврейская фамилия, но мне не кажется, что это член еврея.

Все воззрились на бабулю Мазур.

- Не то, чтобы я много знаю об этом, - пояснила Бабуля. – Только то, что могла видеть один из этих еврейских в National Geographic.

Морелли забрал у меня коробку и закрыл крышкой. Мы оба знали имя того, кто к эому члену прилагался. Джозеф Лузи.

- Придется отклонить приглашение на ужин, приду в следующий раз, - сказал Морелли. – Боюсь, это дело полиции. - Он подхватил мою сумку со стола в прихожей и закинул мне на плечо. – Стефани тоже нужно идти. Она должна сделать заявление.

- Это все твоя работа, - обратилась ко мне матушка. – Ты встречаешься со всякими дурными людьми. Почему ты не можешь устроиться на хорошую работу, как твоя кузина Кристина? Уж ей-то никто и никогда не шлет такое по почте.

- Кристина работает на фабрике по производству витаминов. Она весь день проводит, проверяя правильность вложения ватных вкладышей.

- Она получает хорошую зарплату.

Я застегнула молнию на куртке.

– Я тоже получаю хорошую зарплату… иногда.

Глава 11

Морелли дернул дверь грузовика, кинул конверт на сиденье и нетерпеливым жестом призвал меня следовать за ним. На лице его была невозмутимая маска, но я чувствовала гневную дрожь, волнами расходившуюся по его телу.

- Проклятие на его голову, - воскликнул Морели, резко нажимая на сцепление. – Он воображает, что это, на хрен, забавно. Он и его чертовы игры. В детстве он частенько рассказывал мне о своих проделках. Я никогда не знал, что правда, а где вымысел. Не уверен, что и Кенни знал. Возможно, все творилось на самом деле.

- Ты серьезно насчет того, что это дело полиции?

- Почтовое ведомство неодобрительно смотрит на рассылку частей тела из спортивного интереса.

- И ты потому выдернул нас из родительского дома?

- Я вытащил нас из дома твоих родителей, потому как не уверен, что смогу выдержать два часа за обеденным столом, когда все только и будут сосредоточенно думать о «джойстике» Джо Лузи, лежащем в холодильнике рядом с яблочным соусом.

- Я была бы признательна, если бы ты об этом не болтал. Не хочу, чтобы люди пришли к неправильным выводам насчет меня и мистера Лузи.

- Унесу твой секрет в могилу.

- Как ты думаешь, следует ли рассказать Спиро?

- Думаю, Спиро посвятить нужно. Позволь ему думать, что вы двое на одной стороне. Может, тебе удастся что-нибудь разузнать.

Морелли осторожно подъехал к придорожной закусочной "Бургер кинг" и взял пару пакетов с едой. Затем поднял стекла, влился в поток транспорта, и кабина мгновенно наполнилась запахами Америки.

- М-да, это не кастрюля жаркого, - заметил Морелли.

Что правда, то правда, но, за исключением десерта, еда есть еда. Я вставила соломку в молочный коктейль и покопалась в пакете в поисках картофеля-фри.

– Эти байки, что тебе обычно рассказывал Кенни… о чем они?

- Ничего такого, что ты хотела бы услышать. Ничего, что даже хотелось бы вспоминать. Крайне мерзкое дерьмо. - Он взял горсть картошки. – Ты мне еще не рассказала, как тебе удалось определить местонахождение Кенни в мотеле.

- Наверно мне не стоит разглашать свои профессиональные секреты.

- Наверное, стоит.

Ладно, время установления связей с общественностью. Итак, настало время ублажить Морелли, поделившись с ним некой бесценной информацией.

– Я вломилась в квартиру Спиро и прошлась по его мусору. Нашла несколько телефонных номеров, пробежалась по ним и набрела на мотель.

Морелли остановился на светофоре и повернулся ко мне лицом. В темноте трудно было прочесть его выражение.

– Ты вломилась в квартиру Спиро? Не посредством ли случайно распахнутой настежь двери?

- Путем проникновения в окно, разбитое дамской сумкой.

- Вот дерьмо. Стефани, это же взлом и вторжение. За этот хлам людей арестовывают. И сажают в тюрьму, между прочим.

- Я была осторожна.

- Да, уж, мне слегка полегчало.

- Я решила, что Спиро будет думать на Кенни и не заявит в полицию.

- Так оказывается Спиро знал, где остановился Кенни. Удивляюсь, что Кенни столь не предусмотрительный.

- У Спиро есть определитель номера на телефоне в похоронном бюро. Может, Кенни и не знал, что его можно поймать таким способом.

Зажегся зеленый свет, и Морелли поехал дальше. Остаток пути мы проехали молча. Он свернул на стоянку, припарковался и выключил фары.

- Ты хочешь пойти или предпочитаешь держаться в стороне? – поинтересовался он.

- Лучше останусь. Я подожду здесь.

Он забрал конверт с членом и прихватил пакет с едой.

– Обернусь быстро, как только смогу.

Я дала ему клочок бумаги с описанием оружия и патронов, найденных мною в квартире Спиро.

– Нашла кое-какое «железо» в спальне Спиро. Может, ты захочешь проверить, не растут ли у него ноги из Брэддока.

Мне не улыбалась идея помогать Морелли, когда он от меня все утаивал, но иного пути отследить оружие своими силами у меня не было. И, помимо прочего, если пистолеты краденые, то Морелли – мой должник.

Я наблюдала, как он толкает заднюю дверь. Дверь открылась, явив мимолетом прямоугольник света на фоне темного кирпичного фасада. Дверь закрылась, и я стала разворачивать чизбургер, размышляя, притащит ли Морелли кого-нибудь для опознания улики. Луи Муна или миссис Лузи на худой конец. Надеюсь, ему хватит ума убрать шляпную булавку, прежде чем снять крышку перед миссис Лузи.

Я проглотила чизбургер с картошкой и приступила к молочному коктейлю. На стоянке и на улице было безлюдно, и в грузовике стояла оглушительная тишина. Какое-то время я прислушивалась к собственному дыханию. Потом пошарила в бардачке и карманах на сиденьях и не нашла ничего интересного. Судя по часам на панели, Морелли отсутствовал минут десять. Я прикончила молочный коктейль и запихнула мусор обратно в пакет. Что теперь?

Было почти семь. Приемные часы у Спиро. Идеальное время рассказать ему о члене мистера Лузи. К несчастью, я тут торчу и бью баклуши в грузовике Морелли. На глаза мне попалась связка ключей, свисающая из гнезда зажигания. Может, мне следует позаимствовать грузовик и смотаться в похоронное бюро? Дело прежде всего. В конце концов, кто знает, сколько времени займет у Морелли бумажная волокита? Я могу застрять тут на долгие часы! Морелли, по всей видимости, будет мне благодарен, что работа не стоит на месте. С другой стороны, если он выйдет и обнаружит пропажу грузовика, то может поднять бучу.

Я пошарила в своей сумке и вытащила черный фломастер. Бумаги я не нашла, поэтому написала записку на пакете с мусором. Затем отошла от машины на несколько футов, положила пакет на пустующее место, запрыгнула в грузовик и была такова.

Похоронное бюро было ярко освещено, и на крыльце толклись люди. По субботам у Спиро всегда был аншлаг. Стоянка была битком набита, и на расстоянии двух кварталов не было ни одного парковочного места, поэтому я заехала на подъездную дорожку, предназначенную «только для катафалков». Мне ведь только на пару минут заскочить, и, кроме того, вряд ли кто-нибудь отбуксирует грузовик с полицейским значком на заднем стекле.

Спиро продемонстрировал замедленную реакцию, увидев меня. Сначала он испытал облегчение, а потом, молча, уставился на мой наряд.

- Милый костюмчик, - наконец, промолвил он. – Выглядишь, будто только что слезла с автобуса, следующего из Аппалачи. (Регион на южных склонах Аппалачей , в течении долгого времени находившийся в тяжелом экономическом положении из-за сильной зависимости от добычи там угля. – Прим.пер.)

- У меня для тебя хорошие новости.

- Ага, ну, так у меня для тебя тоже есть новости. - Он махнул головой в сторону кабинета. – Сюда.

Он торопливо пересек вестибюль, рывком открыл дверь кабинета и со стуком закрыл за нами.

- Ты не поверишь, - воскликнул он. – Эта дырка от задницы Кенни - такой хрен собачий. Знаешь, что он сделал? Взломал мою квартиру.

Я округлила глаза, изобразив удивление.

– Нет!

- Ага. Ты можешь поверить? Разбил, на хрен, окно.

- Зачем бы ему вламываться к тебе в квартиру?

- Потому что он проклятый псих.

- А ты уверен, что это Кенни? Что-нибудь пропало?

- Конечно, это Кенни. Кто же это, черт возьми, еще может быть? Ничего не украдено. Видео на месте. Камера, деньги, драгоценности. Ничего не тронуто. Это точно Кенни. Тупой ненормальный придурок.

- Ты заявил в полицию?

- Это наше личное дело. Полиция тут ни при чем.

- Ты мог бы изменить правила игры.

Глаза Спиро сузились, взгляд поскучнел и вперился в меня.

– Ой ли?

- Помнишь небольшой инцидент, случившийся вчера с членом мистера Лузи?

- Ну?

- Кенни прислал его мне по почте.

- Без дерьма?

- Пришел экспресс-почтой.

- Где он сейчас?

- Забрала полиция. Когда я вскрывала конверт, при сем присутствовал Морелли.

- Черт! – Он пнул мусорную корзину через всю комнату. – Черт, черт, черт, черт, черт.

- Не понимаю, что ты так расстроился, - проворковала я. – Мне кажется, это проблемы психа Кенни. Я имею в виду, в конце концов, ты ни в чем не виноват. Подыграем ничтожеству, подумала я. Посмотрим, куда он с этим помчится.

Спиро прекратил бредить и посмотрел на меня. Мне казалось, я слышу, как у него в голове со скрипом вращаются шестеренки.

– Верно, - согласился он. – Я ни в чем не виноват. Я только жертва. Морелли знает, что пакет от Кенни? Там была записка? Обратный адрес?

- Ни записки, ни обратного адреса. Трудно сказать, что знает Морелли.

- Ты не сказала ему, что это пришло от Кенни?

- У меня не было очевидных доказательств, что это послал Кении, но эта штука была явно прежде забальзамирована, поэтому полиция будет проверять похоронные бюро. Мне кажется, они захотят узнать, почему ты не обратился в полицию насчет этого… хм, ограбления.

- Может, мне стоит признаться. Поведаю копам о том, какой Кенни псих. Расскажу им о пальце и о моей квартире.

- Что будет с Коном? Ему ты тоже признаешься? Он все еще в больнице?

- Сегодня выписывается. Недельку на реабилитацию, а потом частично приступит к работе.

- Счастлив он не будет, когда обнаружит, что его клиентов лишают частей тела.

- И не напоминай. Я столько раз слышал это его дерьмо: «тело - это святое», что потянет на три пожизненных срока. Подумаешь, большое дело! Не похоже, что Лузи собирался пользоваться своим членом.

Спиро опустился в мягкое кресло управляющего и по привычке ссутулился. Маска любезности сошла с его лица, землистая кожа обтянула скулы и чуть прикрыла острые зубы так, что он преобразился в Человека-грызуна. Хитроватого, омерзительного и злобного. Невозможно было определить, то ли он родился грызуном, то ли годы насмешек в школе выковали его душу согласно внешности.

Спиро наклонился вперед.

– Знаешь, сколько лет Кону? Шестьдесят два. Кое-кто в такие годы подумывает об отставке, но только не Константин Стива. Я буду помирать естественной смертью, а все еще пресмыкаться перед Стивой. Он похож на змея с сердечным ритмом двенадцатилетнего. Задает темп. Впитывает формальдегид как эликсир жизни. Будет тут торчать только назло мне. Лучше бы это был рак вместо повреждения спины. Что это, черт возьми, такое – спину повредить? От чертового повреждения спины не умирают.

- Я-то думала, что вы с Коном ладите.

- Он меня с ума сводит. Вечно он со своими правилами и позицией добренького дядечки. Посмотрела бы ты на него в комнате для бальзамирования. Все должно быть идеально. Ты подумала бы, что это проклятый храм. Константин Стива перед алтарем чертовых покойников. Знаешь, что я думаю о покойниках? Я думаю, что они воняют.

- Почему же ты здесь работаешь?

- Это приносит деньги, цыпочка. А я люблю деньги.

Я с трудом сдерживала себя, подавляя физическое отвращение. С каждым выпадом мерзость и муть измышлений Спиро слюной стекали по его складчатой шее прямо на чистейшую белую рубашку распорядителя похорон. Тупая башка, весь вырядился неизвестно для чего (цитата из песенки Хичкока, ставшая нарицательной. С другой стороны, это часть известной цитаты австралийского евангелиста Джеймса Даффеси: мертвый атеист – это тот, кто наряжается неизвестно для чего. Другими словами Стефани хочет сказать, что Спиро безбожник и одинокий эгоист. – Прим. пер.).

- О Кенни что-нибудь было слышно после того, как он вломился в твою квартиру?

- Нет. - Спиро нахохлился. – Мы ведь всегда были друзьями. Мы с ним и Муги обычно все делали вместе. Потом Кенни пошел в армию и сильно изменился. Стал воображать, что он умнее нас. Строил все эти грандиозные планы.

- Например?

- Не могу сказать тебе, но, поверь, они были громадные. Не то, чтобы и я не мог носиться с подобными идеями, но меня занимали другие вещи.

- Он тебя посвящал в эти грандиозные планы? Ты с этого что-нибудь имел?

- Иногда он меня привлекал к делу. Из Кенни никогда ничего не вытянешь. Скользкий тип. Скрытный он был, наперед ничего не знаешь. Он также и с женщинами поступал. Они все думали, что он крутой парень. - Губы Спиро растянулись в улыбку. - Обычно бахвалился перед нами, как он играет роль дружка типа пока-смерть-не-разлучит-нас, в то время как поступает по-свински со всеми подряд. Женщин он по-настоящему дурачил. Даже когда шлепал их напропалую, они приползали обратно в ожидании, что он еще добавит. Парнем следовало бы восхищаться, знаешь ли. Я видел, как он прижигал женщин сигаретами и втыкал иголки, а они все еще льнули к нему.

Чизбургер в моем желудке дал о себе знать. Не знаю, кто был омерзительнее… Кенни, втыкающий иголки в женщин, или восхищавшийся своим дружком Спиро.

- Мне пора, - выдавила я. – У меня дела.

По всей видимости, придется продезинфицировать мозги после разговора со Спиро.

- Погоди минуту. Я хочу поговорить с тобой насчет безопасности. Ты ведь эксперт по части этих дел. Верно?

Ни в чем я не эксперт.

– Верно.

- Так что мне делать с Кенни? Я подумываю насчет телохранителя. Только на вечер. Кто-то должен меня прикрывать, чтобы я уж точно без проблем добирался до дома. Думаю, мне повезло, что Кенни не ждал меня в квартире.

- Ты боишься Кенни?

- Он как дым. Поймать его невозможно. Он всегда прячется где-то в тени. Наблюдает за людьми. Планирует пакости.

Наши взгляды встретились.

- Ты не знаешь Кенни, - промолвил Спиро. – Иногда он очень забавный парень, а временами то, что он выдумывает, воистину дьявольщина. Поверь, я видел его в действии, ты не захочешь испытать на себе проделки этого дьявола.

- Я тебе уже говорила… Нет у меня интереса к охране твоего тела.

Он достал пачку двадцаток из верхнего ящик стола и сосчитал их.

– Сотню за ночь. Все, что от тебя требуется - это доставлять меня в квартиру в целости и сохранности.

И тут я неожиданно усмотрела преимущество в том, чтобы заняться охраной Спиро. Я всегда буду на месте, если Кенни вздумает появиться. И буду иметь возможность выведывать информацию. А еще я смогу вполне законно обыскивать каждый вечер квартиру Спиро. Ладно, вместе с тем я продавалась за деньги, хотя, черт возьми, могло быть и хуже. Я могла бы продаться за полтинник.

– Когда мне приступать?

- Сегодня вечером. Я закрываю в десять. Приходи на пять или десять минут раньше.

- Почему я? Отчего бы тебе не нанять какого-нибудь большого крепкого парня?

Спиро сунул деньги обратно в стол.

– Ты выглядишь, как мальчик на посылках. Так люди подумают, что главный здесь я. Мне так лучше для имиджа. Если только ты не продолжишь носить такой прикид. Тогда я могу и передумать.

Великолепно.

Покинув его контору, я заметила прислонившегося к стене рядом с входной дверью Морелли. Руки в карманах брюк, явно злой как черт. Когда он узрел меня, выражение лица у него не изменилось, только грудь вздымалась и опускалась. Наклеив фальшивую улыбочку на физиономию, я легким ветерком полетела к нему и юркнула за дверь, прежде чем Спиро получил бы шанс засечь нас вместе.

- Вижу, ты получил мою записку, - произнесла я, прибавляя побольше ватт моей улыбке, когда мы достигли грузовика.

- Ты не только стянула мой грузовик, но еще и незаконно припарковалась в неположенном месте.

- Твоя парковка по определению законна.

- Только в случае официального полицейского расследования. И когда у меня нет выбора… или когда идет дождь.

- Не понимаю, чего ты расстраиваешься. Ты же хотел, чтобы я потолковала со Спиро. Вот я так и сделала. Приехала сюда и поговорила со Спиро.

- Для начала я вынужден был поймать полицейскую машину, чтобы добраться сюда. И главное, мне не по нутру, что ты болтаешься где-то сама по себе. Хочу, чтобы ты была у меня в поле зрения, пока мы не сцапаем Манкузо.

- Я так тронута, что ты беспокоишься о моей безопасности.

- Безопасность тут совсем не при чем, маленькая неудачница. У тебя сверхъестественная способность натыкаться на людишек, которых ты разыскиваешь, а вот чтобы поймать их – тут ты никуда не годишься. Не хочу, чтобы ты опять напортачила при следующей встрече с Кенни. Мне нужна уверенность, что я окажусь поблизости, когда в следующий раз ты споткнешься об него.

Вздохнув, я опустилась на сиденье. Что верно, то верно. Тут Морелли был прав. Как охотница за головами я - совершенный тормоз.

Всю дорогу до моей квартиры мы отмалчивались. Я знала эти улицы, как свои пять пальцев. Большую часть времени я ездила по ним бессознательно, и когда вдруг обнаруживала, что нахожусь на своей стоянке, только удивлялась, какого черта я тут оказалась. Сегодня же я была более бдительна. Не хотелось пропустить Кенни на случай, если он болтается где-то поблизости. Спиро сравнил Кенни с дымом, что прячется в тени. Прямо образ из романа, сказала я себе. Кенни обычный психопат, который трусливо затаился где-то, воображая, что он приходится троюродным братом самому Господу.

Поднялся ветер, и над головами неслись облака, время от времени скрывая тонкий серп луны. Морелли припарковался рядом с «бьюиком» и заглушил двигатель. Потом придвинулся и начал поигрывать воротником моей куртки.

– У тебя есть планы на вечер?

Я поделилась с ним своей «телоохранной» сделкой.

Морелли только уставился на меня.

– Как тебе это удается? - спросил он. - Как ты получила эту дрянь? Если бы ты ведала, что творишь, то представляла бы из себя настоящую угрозу.

- Полагаю, что владею чарами.

Я взглянула на часы. Было 7:30, а Морелли был еще на работе.

– Долгая же у тебя вахта, - заметила я. – Я-то думала, что у копов восьмичасовой рабочий день.

- Зло – понятие растяжимое. Я работаю, когда необходимо.

- У тебя никакой жизни.

Он пожал плечами.

– Я люблю свою работу. Когда мне требуется перерыв, я уезжаю на выходные на побережье или провожу неделю на островах.

А вот это уже было чрезвычайно интересно. Никогда бы не подумала на Морелли, что он из тех типов, что пасутся на островах.

– И что ты делаешь, когда уезжаешь на острова? Что там хорошего?

- Я люблю нырять.

- А что насчет побережья? Что ты делаешь на побережье Джерси?

Морелли хмыкнул.

– Прячусь под променадом (Дощатая пешеходная эстакада вдоль берега океана, строящаяся над песчаным пляжем. Распространены главным образом на восточном побережье. Понятие возникло в 1870, когда в г. Атлантик-Сити , шт. Нью-Джерси, был открыт первый и по сей день самый известный променад длиной в 4 мили (около 6,5 км) – Прим. пер.) и загоняю себя, отрываясь по полной. Старые привычки умирают с трудом.

Я с трудом представляла Морелли, ныряющего с берега на Мартинике, но совершенно ясно в мыслях видела его, шатающегося под крышей променада. Я же видела его сексуально озабоченным одиннадцатилетним подростком, зависающим около прибрежных баров, слушающим музыку, глазеющим на женщин в эластичных топах и коротких шортиках. А позже еле передвигающим ноги в компании с кузеном Бездельником Морелли под променадом, эти двое вместе ублажали себя, пока на них не наткнулись дядя Мэнни и тетушка Флоренс, прогуливающиеся на задворках бунгало в Си-Сайд Хайтс. Два года спустя он сменил кузена Бездельника на кузину Сью Энн Бил, но основная рутина сохранилась той же.

Я толкнула дверь грузовика и, пошатываясь, выползла на стоянку. Ветер свистел вокруг антенны Морелли и трепал мою юбку. Волосы взлетали вокруг лица спутанными кудряшками, изображая какой-то безумный взрыв.

В лифте я сделала попытку укротить их, пока Морелли с невозмутимым любопытством смотрел на мои усилия запихать этот беспорядок под ленту, обнаруженную в кармане куртки. Когда двери лифта разошлись, он ступил в холл. Подождал, пока я нащупаю ключ.

- Насколько Спиро напуган? – поинтересовался Морелли.

- Да уж достаточно, чтобы нанять меня в качестве телохранителя.

- Может быть, это всего лишь коварная уловка, чтобы затащить тебя в его квартиру.

Я зашла в прихожую, щелкнула выключателем и стянула с плеч куртку.

– Больно дорогостоящая уловка.

Морелли направился прямо к телевизору и быстренько запустил спортивный канал. На экране замелькала голубая форма игроков «Рейнжерз». «Кэпы» (сокр. Capitals – вашингтонская хоккейная команда – Прим.пер.) были в белом и играли на своем поле. Я понаблюдала мордобой, прежде чем отправиться на кухню и проверить автоответчик.

На телефоне было два сообщения. Одно от матушки, которая позвонила с целью сказать о том, будто бы она слышала, что в «Первом национальном» есть вакансии кассиров, и напомнить, чтобы я вымыла руки, раз уж прикасалась к мистеру Лузи. Второй звонок был от Конни. Из Северной Каролины вернулся Винни и хотел бы завтра лицезреть меня в конторе. Это мы пропустим. Винни всего лишь беспокоился о деньгах Манкузо. Если я заскочу повидаться, он отберет у меня Манкузо и отдаст кому-нибудь более опытному.

Нажав кнопку, я отключила магнитофон, потом сграбастала коробку хлопьев из шкафчика и прихватила пару банок пива из холодильника. Плюхнувшись на диван рядом с Морелли, я поставила коробку между нами. Прямо мамочка и папочка субботним вечером.

В середине первого периода зазвонил телефон.

- Как все проходит? – спросил звонивший. – Вы с Джо делаете это по-собачьи? Слышал, он любит эту позу. Ты - действительно нечто. Крутишь одновременно со Спиро и с парнишкой Джо.

- Это ты, Манкузо?

- Решил позвонить лишь затем, чтобы убедиться, что тебе понравился мой пакет с сюрпризом.

- Настоящий кайф. А в чем смысл-то?

- А просто так. Только позабавиться. Я видел, как ты открывала конверт в холле. Здорово вышло, а старая леди так заинтересовалась. Люблю я старых леди. Можно сказать, специализируюсь на них. Спроси Джо о том, что я творю со старушками. Погоди, есть еще лучше вариант. Почему бы мне не показать тебе воочию?

- Ты больной, Манкузо. Тебе надо лечиться.

- Это твоей бабусе понадобится лечение. А заодно, может, и тебе. Не хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя обделенной. Вначале я злился. Ты упорно мешала моему бизнесу. Сейчас мне все видится под другим углом. Нынче мне пришло в голову, что я мог бы хорошо провести время с тобой и Бабусей Полудурочной. Всегда лучше всего, когда у тебя есть кому показать, и полюбоваться, как их будет тошнить. Наверно, я мог бы достать тебя, чтобы побеседовать о Спиро, и о том, как он грабит своих друзей.

- Откуда тебе знать? Может, это Муги грабил своих дружков?

- Муги недостаточно знал, чтобы красть у своих товарищей.

Щелчок отозвался в моих ушах, когда он повесил трубку.

В кухне рядом со мной стоял Морелли. Болтая банкой пива в руке, выглядел он беспечным, но взгляд был внимательный и суровый.

- Это был твой родственничек, - сообщила я. – Полюбопытствовал, как мне понравилась его посылка, а потом он предложил позабавиться со мной и бабулей Мазур.

Думаю, что великолепно скопировала несгибаемого охотника за головами. Но, по правде говоря, внутри у меня все тряслось. Я не собиралась спрашивать у Морелли, что Кенни Манкузо делал со старыми женщинами. Я не желала знать. И, что бы это ни было, не хотела, чтобы сие проделывали с бабулей Мазур.

Я тут же позвонила родителям, чтобы убедиться, что бабуля Мазур в безопасности и находится дома. Да, она смотрит телевизор, подтвердила матушка. Я заверила ее, что руки вымыла и выпросила разрешение не возвращаться на десерт.

Я сменила платье на джинсы, кеды и фланелевую рубашку. Достала .38-ой из коробки из-под печенья, убедилась, что он заряжен и сунула его в сумку.

Когда я вернулась в гостиную, Морелли хлопьями кормил с руки Рекса.

- Выглядишь, будто собралась на дело, - заметил Морелли. – Слышал, как ты поднимала крышку коробки из-под печенья.

- Манкузо сыпал угрозами в адрес моей бабушки.

Морелли отключил «Рейнжерс».

- Он мечется и бесится, и делает глупости. Дуростью было нападать на тебя в универмаге. И дурак он, что к Стиве залез. А звонить тебе – глупее не придумаешь. Всякий раз, как он проделывает нечто подобное, то рискует себя обнаружить. Кенни само очарование, когда превосходит самого себя. А вот когда он себя теряет, то наружу вылезает сплошное самолюбие и непредсказуемость. Он в отчаянии от того, что его сделка с продажей оружия сорвалась. Вот и ищет козла отпущения, нужно же кого-нибудь наказать. Либо у него был покупатель, который сделал предоплату, либо он продал со скидкой партию дерьма, прежде чем основную часть украли. Ставлю на версию с покупателем. Думаю, он вертится, как уж на горячей сковородке, потому что не может выполнить условия контракта, а аванс потрачен.

- Он полагает, что хлам у Спиро.

- Эти двое съедят свое потомство, если дать им возможность.

Куртка уже была у меня в руках, когда снова раздался звонок. Звонил Луи Мун.

- Он здесь был, - сообщил Мун. – Кенни Манкузо. Вернулся и порезал Спиро.

- Где сейчас Спиро?

- В больнице Святого Франциска. Я отвез его туда, а потом вернулся приглядеть за делами. Ну, знаете, закрыть и все такое.

Спустя пятнадцать минут мы были уже в больнице. В отделении скорой помощи у стола регистратуры стояли с решительным видом двое полицейских, Винс Ромэн и новый парень, с которым я была незнакома, кобура с оружием явно тянула их к земле.

- Как обстоят дела? – спросил Морелли.

- Снимали показания с парнишки Стивы. Схлопотал резаную рану от твоего кузена.

Винс буровил глазами дверь позади стола.

– Спиро забрали, чтобы наложить швы.

- Сильно порезал?

- Могло быть хуже. Полагаю, Кенни пытался отсечь Спиро руку, только лезвие отскочило от большого золотого браслета Грызуна. Погоди, увидишь сей браслетик. Прямо из коллекции Либерачи (знаменитый пианист, по популярности второй после Элвиса Пресли, славился любовью к мишуре и драгоценностям – Прим. пер.)

Оба полицейских прыснули.

- На хвост Кенни никто не сел?

- Кенни как ветер.

Мы обнаружили Спиро, сидящим на кровати в отделении оказания первой помощи. Кроме него, там находилось еще двое человек, и Спиро отделяла от них только частично задернутая занавеска. Правая рука его от кисти до предплечья была толстым слоем перевязана бинтами. Белая рубашка вся была в пятнах крови и расстегнута у шеи. Рядом с кроватью валялись окровавленные галстук и кухонное полотенце.

Спиро вышел из ступора, узрев меня.

– Тебе полагалось меня охранять! - завопил он. - Где ты, черт возьми, была, когда так нужна мне?

- С десяти вечера до десяти утра я свободна, если помнишь.

Его глазки сверлили Морелли.

– Он чокнутый. Твой кузен - гребаный псих. Он хотел мне отсечь к чертям руку. Его нужно запереть. Засунуть в психушку. Сидел я себе в конторе, занимался своими делами, работал над документами миссис Мейер, как поднимаю глаза и вижу Кенни перед собой. Он несет какой-то бред, что я, дескать, его обокрал. Не знаю, черт побери, о чем он говорит. Он ведь придурок хренов. И следующее, что он собирается сделать, это порезать меня на кусочки, если я не скажу ему то, что он желает знать. На мое счастье, у меня был браслет, или мне бы пришлось учиться писать левой рукой. Я заорал, прибежал Луи, и Кенни слинял.

- Хочу, чтобы меня охраняла полиция, - заявил Спиро. – Мисс Чудо здесь не справляется.

- Я могу отправить одного «сине-белого» отвезти тебя домой сегодня вечером, - предложил Морелли. – Дальше ты уже как-нибудь сам.

Спиро издал пренебрежительный смешок и выжидающе уставился на меня.

Я мило улыбнулась и повернулась на каблуках.

– Встретимся завтра?

- Ага, - отозвался он. – До завтра.

Ветер унялся. Когда мы выходили из больницы, моросил дождь.

- Идет теплый фронт, - сказал Морелли. – Видимо, после дождя наступит хорошая погода.

Мы забрались в грузовик и сели, наблюдая за госпиталем. Полицейский автомобиль Ромэна стоял на подъездной дороге, предназначенной для машин скорой помощи. Спустя примерно минут десять Ромэн с напарником препроводили Спиро в машину. Мы следовали за ними до Демби и подождали, пока они проверяли, безопасно ли в квартире Спиро.

Потом патрульная машина уехала со стоянки, а мы посидели еще несколько минут. В квартире Спиро горел свет, и я подозревала, что он будет светить до утра.

- Надо за ним присмотреть, - произнес Морелли. – Кенни сейчас не способен соображать. Он будет преследовать Спиро до тех пор, пока не получит, что хотел.

- Напрасно старается. У Спиро нет того, что хочет Кенни.

Морелли не двигался, с сомнением глядя сквозь прочерченное дождевыми струйками ветровое стекло.

– Мне требуется другая машина. Кенни знает мой грузовик.

Про «бьюик» мы даже не упоминали. Весь мир знал мой «бьюик».

– А что с полицейским фургоном?

- Он, скорей всего, тоже засветился. Кроме того, мне нужно что-нибудь более подходящее для укрытия. Вэн или «бронко» с тонированными стеклами. - Он завел двигатель и включил передачу. – У тебя есть представление, когда Спиро открывает контору?

- Обычно он является на работу к девяти.

* * * * *

Морелли постучал в мою дверь в шесть тридцать утра, но я его опередила. Уже приняла душ и оделась в то, что, по моим понятиям, было моей рабочей униформой. Джинсы, теплая рубашка, повседневные туфли. Я почистила клетку Рекса и задала работу мисс Кофеварке.

- План такой, - объявил Морелли. – Ты следуешь за Спиро, а я следую за тобой.

Не думаю, что это сильно смахивало на план, но лучшего предложить не могла, посему не стала выражать недовольства. Я залила в термос кофе, упаковала пару бутербродов и яблоко в маленький холодильник и включила автоответчик.

Было еще темно, когда я направилась к своей машине. Воскресное утро. Столпотворения транспорта не наблюдалось. Настроения болтать у нас не было. Грузовика Морелли на стоянке я не увидела.

- На чем ты приехал? – спросила я.

- На черном «эксплорере», припарковал на улице, сбоку от здания.

Я отперла «бьюик» и бросила все на заднее сиденье, включая и одеяло, которое сегодня, похоже, мне не понадобится. Дождь прекратился, и стало намного теплее.

Уверенности, что Спиро придерживается обычного расписания по воскресным дням, у меня не было. Похоронное бюро, разумеется, было открыто семь дней в неделю, но я подозревала, что время работы в выходные зависело от поступления тел. По всей видимости, Спиро был не из тех, кто посещает церковь. Я осенила себя крестным знамением. Не могу вспомнить, когда я последний раз ходила к мессе.

- К чему все это? – спросил Морелли. – Чего это ты крестишься?

- Сегодня воскресенье, а я не в церкви… снова.

Морелли погладил меня по головке. Это обнадеживало и давало ощущение спокойствия, тепло проникло в кожу.

- Боженька тебя все равно любит, - произнес он.

Рука его скользнула на затылок, он притянул меня к себе и поцеловал в лоб. Затем крепко обнял, и быстро удалился, широкими шагами пересекая стоянку и исчезая в сумерках.

Я впихнулась в «бьюик», на душе стало тепло и уютно, и я предалась размышлениям, есть ли что-то между мной и Морелли. Что все-таки означает этот поцелуй в лоб? Ничего. Это я себе так сказала. Все это ничего не значит. Просто Морелли иногда бывает хорошим парнем. Ладно, тогда почему я улыбаюсь, как идиотка? Потому что я бедная-позаброшенная. У меня нет личной жизни. Я делю жилище с хомяком. Ладно, подумала я, могло быть хуже. Я все еще могла быть замужем за лошадиной задницей Дики Орром.

Езда до Сенчури Корт была спокойной. Небо стало светлеть. Черные прослойки облаков чередовались с полосками голубого неба. Квартирный комплекс Спиро не был освещен, за исключением квартиры самого Спиро. Я припарковалась и поискала в зеркало заднего вида свет фар Морелли. Огни его тачки не появились. Я сгорбилась на сиденье и оглядела стоянку. «Эксплорера» нигде не было.

Неважно, сказала я себе. Морелли где-то поблизости. Скорей всего.

У меня было несколько соображений по поводу своего места в этой схеме. Я представляла из себя прекрасную приманку, светясь здесь в своем пресловутом «бьюике», посему обнаружить Кенни для второго человека не составит труда.

Налив себе кофе, я приготовилась к долгому ожиданию. На горизонте показалась оранжевая полоска. В квартире рядом со Спиро зажегся свет. Еще в нескольких квартирах ниже засветились окна. Темно-серое небо приобретало лазурный цвет. Та дааам! Пришло утро.

Занавески у Спиро еще были задернуты. Признаков жизни в квартире не наблюдалось. Я начала, было, беспокоиться, как вдруг дверь открылась, и Спиро вышел наружу. Он проверил, хорошо ли закрыта дверь, и припустил к своей машине. Он водил темно-синий «Линкольн Таун-кар». Все юные владельцы похоронных бюро выбирают эту машину. Наверняка, берут в аренду и списывают расходы на бизнес.

Одет он был небрежнее, чем обычно. Черные джинсы, кроссовки. Просторный темно-зеленый свитер. Из-под рукава свитера выглядывали бинты.

Он рванул на «линкольне» со стоянки и свернул на Клокнер. Я ждала, что он как-нибудь даст знать, что узнал меня, но Спиро несся мимо, не глядя по сторонам. Наиболее правдоподобно, что он сосредоточился на том, чтобы не наложить в штаны.

Я, не спеша, следовала за ним. Машин на трассе было немного, а я знала, куда Спиро направляется. Я припарковалась за полквартала от похоронного бюро, под тем углом, с которого могла видеть передний вход, боковую дверь и маленькую стоянку сбоку от дорожки, ведущей к заднему выходу.

Спиро поставил машину и вошел в боковой вход. Дверь оставалась открытой, пока он нажимал код охранной сигнализации. Потом дверь закрылась, и в его кабинете вспыхнул свет.

Десять минут спустя показался Луи Мун.

Я долила еще кофе и съела половину бутерброда. Еще никто не выходил. В девять тридцать Луи Мун уехал на катафалке. Вернулся он час спустя, и кого-то вкатили в заднюю дверь. Я догадалась, что сие событие явилось причиной, почему Спиро и Луи обязаны были приехать сюда воскресным утром.

В одиннадцать я позвонила по сотовому матушке, чтобы удостовериться, все ли в порядке с бабулей Мазур.

- Она ушла, - сообщила матушка. – Я оставила дом всего лишь на десять минут и что вышло? Твой отец отпустил ее с Бетти Гринбург.

Бетти Гринбург было восемьдесят девять, и она была настоящим бедствием на колесах.

- После того удара в августе Бетти Гринбург не может ничего запомнить, - пожаловалась матушка. – На прошлой неделе она заехала в Эсбари Парк. Оправдывалась, что собиралась поехать в Март, да не там свернула.

- Давно бабуля Мазур ушла?

Почти два часа назад. Они собирались в булочную. Может, следует уже позвонить в полицию?

Раздался хлопок двери, и множество воплей раздалось на заднем плане.

- Это твоя бабушка, - сообщила мне матушка. – И у нее забинтована вся рука.

- Давай, я с ней потолкую.

Бабуля Мазур подошла к телефону.

– Ты не поверишь, - заявила она дрожащим от гнева и негодования голосом. – Только что случилась самое ужасное. Только мы вышли с Бетти из булочной с коробкой свежеиспеченных итальянских пирожных, как откуда не возьмись, из-за машины появился Кенни Манкузо, бесстыдник такой, и кинулся прямо на меня.

- У, гляньте, кто это здесь, - произнес он, - да это же бабуля Мазур.

- Ага, а я знаю тоже, кто ты есть, - сказала я ему в ответ. – Ты тот самый никчемный Кенни Манкузо.

- Точно, - ответил он. – И я твой самый страшный ночной кошмар.

Тут последовала пауза, и я услышала, как бабуля Мазур переводит дыхание, собираясь с духом.

- Мамуля сказала, у тебя перевязана рука, – сказала я, в душе не желая ее торопить, но мне нужно было узнать все.

- Кенни ударил меня. Схватил за руку и вонзил в нее нож для колки льда, - произнесла Бабуля, голос ее сорвался на неестественный визг, слова были полны боли от переживаний.

Я с силой откинулась на сиденье, а потом сунула голову между коленей.

- Эй, - позвала Бабуля, - ты еще здесь?

Я сделала глубокий вдох.

– Сейчас как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

- Наверное, в порядке. В больнице меня здорово починили. Дали мне немного этого «тайленола» с кодеином. Примешь такое и можешь хоть под грузовик попасть, а ничего не почувствуешь. А потом для ровного счета, поскольку я переволновалась, мне дали еще несколько успокаивающих таблеток. Врачи сказали, что мне повезло, нож не задел ничего важного. Что-то типа проскользнул между костями. Чисто вошел.

Я вздохнула еще раз глубже.

– Что случилось с Кенни?

- Убрался как трусливый пес, кем он и является. Сказал, что вернется. И это только начало. – Голос ее сорвался. – Ты можешь представить?

- Может, тебе лучше какое-то время посидеть дома.

- Я тоже так думаю. Совершенно вымоталась. Пойду-ка, выпью горячего чаю.

Трубку снова взяла матушка.

– Что творится с миром? – вопрошала она. - На старых женщин нападают среди бела дня, рядом с домом, на пороге булочной!

- Я оставлю сотовый включенным. Держите Бабулю дома и звоните, если что случится.

- Что еще может случиться? Разве этого недостаточно?

Я отключилась и подсоединила сотовый к прикуривателю. Сердце мое стучало втрое быстрей, а ладони стали липкими от пота. Я повторяла себе, что должна мыслить ясно, но разум заволокли эмоции. Я вышла из «бьюика» и встала в стороне, выискивая Морелли. Потом помахала руками над головой, сигналя «Я здесь».

Внутри «бьюика» зачирикал телефон. Это был Морелли, и в голосе слышалось то ли раздражение, то ли озабоченность. Трудно сказать, что.

- Что? – спросил Морелли.

Я рассказала ему о бабуле Мазур и подождала, пока между нами повисло напряженное молчание. Наконец, послышались проклятия и досадливый вздох. Ему, должно быть, было трудно. Манкузо все-таки из его семьи.

- Прости, - молвил он. – Я что-нибудь могу сделать?

- Ты можешь помочь мне поймать Манкузо.

- Мы схватим его.

Невысказанным остался обоюдный страх, что мы не поймаем его достаточно быстро.

- Ты еще в состоянии следовать плану игры? – спросил Морелли.

- Только до шести вечера. Я собираюсь к родителям на обед. Хочу увидеть бабулю Мазур.

Никакой деятельности не проглядывалось, пока в час дня похоронное бюро не открылось для послеполуденных смотрин. Я навела бинокль на передние окна и поймала Спиро в костюме и при галстуке. Он, очевидно, переоделся, как положено. Со стоянки постоянно отъезжали машины, и прибывали новые. И я понимала, как легко Кенни затеряться среди транспорта. Он мог приклеить бороду или усы, надеть шляпу или парик, и никто не обратит внимание, что еще один посетитель вошел в любую из дверей.

В два часа я прогулялась через улицу.

Спиро всосал воздух, когда увидел меня, и инстинктивно крепче прижал покалеченную руку к груди. Движения его были неестественно резкие, лицо потемнело, а у меня невольно возникли ассоциации. Он был похож на крысу в лабиринте, карабкающуюся через преграды, тычущуюся в тупики в поисках выхода.

У чайного столика в одиночестве стоял мужчина. Лет сорока, среднего роста, средней комплекции, крепко сбитый. На нем были спортивные пиджак и брюки. Я его прежде уже видела. Я минуту потратила, чтобы вспомнить. Он был в гараже, когда оттуда в мешке выволакивали тело Муги. Я предположила, что он из отдела убийств или, может, из отдела нравов, а возможно и федерал.

Я подошла к нему и представилась.

Он протянул руку.

– Энди Рош.

- Вы работаете с Морелли.

Он застыл на мгновение, рефлекторно перегруппировываясь, потом резко выдал.

– Иногда.

Я отбила подачу.

– Федерал.

- Государственное казначейство.

- Вы собираетесь торчать внутри?

- Как можно дольше. Мы принесли поддельное тело. Я безмерно опечаленный брат усопшего.

- Очень умно.

- Этот парень, Спиро, всегда такой дерганный?

- Вчера у него был паршивый день. Видать, ночью не выспался.

Глава 12

Замечательно. Получается, что Морелли ни словом не обмолвился мне об Энди Роше. Вот это была новость. Свои карты Морелли не показывал. Таков был его стиль. Не раскрывать все карты никому. Ни своему боссу, ни товарищам по работе, и уж точно не мне. Ладно, ничего личного. В конце концов, цель была – поймать Кенни. Меня больше не заботило, как это свершится.

Я отступила от Роша и перекинулась несколькими словечками со Спиро. Да, Спиро все еще хотел, чтобы я его сдавала на хранение. И нет, от Кенни ничего не слышно.

Я воспользовалась дамской комнатой и вернулась к «бьюику». В пять часов я свернула дела, поскольку ни на что не была годна из-за стоящего перед глазами образа бабули Мазур с воткнутым в руку ножом для колки льда. Я вернулась домой, покидала кое-какое бельишко в корзину, обновила макияж, добавила гель на волосы, обсушила их и поволокла корзину с бельем в машину. Потом вернулась назад, взяла Рекса, включила автоответчик, оставила свет на кухне и закрыла дверь. Я знала лишь один-единственный способ защитить бабулю Мазур - это переехать жить обратно к родителям.

- Что это? – спросила матушка, увидев стеклянную клетку хомяка.

- Я поживу у вас несколько дней.

- Ты ушла с работы. Слава тебе, Господи! Я всегда считала, что так лучше.

- Я не бросила работу. Мне только нужна смена обстановки.

- В твоей комнате я уже поставила швейную машинку и гладильную доску. Ты ведь сказала, что никогда домой не вернешься.

Я обеими руками обхватила клетку.

– Я была неправа. Мне захотелось домой. Обойдусь как-нибудь.

- Фрэнк, - заорала моя матушка. – Иди, помоги Стефани. Она снова к нам переезжает.

Я протолкнулась мимо нее и стала подниматься по лестнице.

– Только на несколько дней. Это временно.

- Стелла Ломбарди тоже так говорила своим родителям, и вот три года прошло, а она все еще живет с ними.

Я почувствовала, как где-то глубоко внутри возникает желание завизжать.

- Если бы ты хоть намекнула заранее, я бы прибралась, - пожаловалась матушка. – И покрывало новое постелила бы.

Я открыла дверь коленом.

– Мне не нужно новое покрывало. И это сойдет.

Потом, маневрируя, пробралась через хлам, загромоздивший маленькую комнатку, и поставила клетку с Рексом на кровать, пока расчищала верх комода.

– Как Бабуля?

- Дремлет.

- Уже нет, - донеслось из комнаты Бабули. – Столько шума развели, что и мертвого разбудите. Что творится-то?

- Стефани переезжает домой.

- Что это ей так приспичило? Здесь чертовски скучно. - Бабуля заглянула ко мне в комнату. – Ты не беременна, верно?

Надо заметить, что бабуля Мазур раз в неделю делала завивку. И в промежутке от одной до другой процедуры она вынуждена была спать, свесив голову с кровати, вследствие чего маленькие валики хоть и теряли аккуратный вид по мере того, как неделя проходила, но никогда не казались совсем растрепанными. Сегодня же она выглядела так, будто сбрызнула волосы крахмальным спреем и прошлась внутри аэродинамической трубы. Платье после сна помялось, на ногах у нее были розовые велюровые шлепанцы, а левая рука забинтована.

- Как твоя рука? – спросила я.

- Начинает дергать. Думаю, надо бы еще тех таблеток принять.

Даже с гладильной доской и швейной машинкой, оккупировавшими кучу места, моя комната не претерпела особых изменений за последние десять лет. Это была комнатушка с одним окном. Занавески на окне были белые с прорезиненной прокладкой. В первую неделю мая их снимали, чтобы почистить. Стены выкрашены в пепельно-розовый цвет. Отделка была белой. Двуспальная кровать покрыта стеганным, в розовых цветочках, покрывалом, ставшим мягким и выцветшим от времени и многократной стирки. У меня имелся маленький платяной шкаф, наполненный одеждой по сезону, комод из клена и прикроватная тумбочка из того же дерева с лампой молочного стекла. Моя фотография на окончание школы все еще висела на стене. А так же фото участницы парада. Я так никогда толком не освоила искусство вращения палочками, зато в совершенстве владела ногами, когда меня выпускали на футбольное поле. Однажды прямо посередине парада я выронила палочку, и она залетела в группу тромбонистов. Воспоминания об этом событии до сих пор вызывают во мне дрожь.

Я приволокла корзину с бельем и запихнула ее в угол. Дом наполняли запахи пищи, и слышалось бряцание посуды. Папаша путешествовал по телевизионным каналам в гостиной, состязаясь в уровне громкости с кухонной деятельностью.

- Заткни его, - прокричала матушка папаше. – Ты нас сделаешь глухими.

Папаша сосредоточился на экране, притворяясь, что не слышит.

К тому времени, когда я села за стол обедать, во мне все кипело, и у меня подергивалось левое веко.

- Разве это не замечательно? – заметила матушка. – Все собрались за столом. Жаль, что Валери нет с нами.

Моя сестрица Валери уже лет сто была замужем за одним и тем же мужиком и имела двоих детей. Валери была, что называется, нормальной дочерью.

Бабуля Мазур сидела прямо напротив меня и откровенно пугала своими все еще растрепанными волосами и сосредоточенно обращенным внутрь себя взором. Как сказал бы папаша, свет горел, а никого дома не было.

- Сколько тех таблеток с кодеином приняла бабуля? – спросила я матушку.

- Только одну таблетку, насколько я знаю, - ответила матушка.

Я почувствовала, как веко снова дернулось, и придержала его пальцем.

– Она, кажется, отключилась.

Папаша перестал намазывать масло на хлеб и поднял глаза. Рот его, было, открылся в попытке что-то сказать, но он передумал и вернулся к своему бутерброду.

- Мама, - позвала матушка, - сколько таблеток ты выпила?

Бабуля повернула голову в ее сторону.

– Таблеток?

- Ужасно, что старые леди не могут себя чувствовать в безопасности на улицах, - посетовала матушка. – Можно подумать, мы живем в Вашингтоне. В следующий раз нас будут расстреливать на ходу из машин. В старые времена в Бурге не было ничего подобного.

Мне не хотелось, чтобы этот мыльный пузырь насчет старых денечков лопнул, но в стародавние времена в Бурге на каждой третьей подъездной дороге парковались машины штатных мафиози. Мужчины прямо в пижамах выскакивали из дома и брали на мушку Мидоулэндские болота и Камденскую мусорную свалку для церемониальных казней. Обычно семьи и соседи не подвергались риску, но ведь всегда была вероятность, что случайная пуля попадет не в то тело.

И уж никогда в Бурге не было спасения от мужчин Манкузо и Морелли. Кенни был сумасшедшим и более наглым, чем кто-либо из семейки, но я полагаю, что он не первый из Манкузо, кто оставил шрамы на женском теле. Хотя на моей памяти, никто из них не втыкал нож для колки льда в старую женщину. Манкузо и Морелли пользовались дурной славой за вспыльчивый, подогретый алкоголем темперамент и за способность сладкими речами вовлечь любую женщину в жестокие, оскорбительные отношения.

Знаю это не понаслышке. Когда Морелли очаровал меня до скидывания трусиков четырнадцать лет назад, жестоким он не был, но и добрым тоже.

К семи часам Бабуля захрапела, как пьяный лесоруб.

Я скользнула в куртку и схватила сумку.

- Куда это ты собираешься? – поинтересовалась матушка.

- В похоронное бюро Стивы. Он нанял меня кое с чем помочь.

- Вот это, я понимаю, работа, - одобрила матушка. – Ты ведь могла заняться какой-нибудь гадостью похуже, чем работать на Стиву.

Я закрыла парадную дверь и сделала глубокий очищающий вдох. Лицо мое холодил воздух. Глаз отдыхал при виде темного ночного неба.

Я подъехала к похоронному бюро Стивы и припарковалась на стоянке. Внутри Энди Рош возобновил свое бдение за чайным столиком.

- Как идут дела? – спросила я.

- Одна старая леди сказала мне, что я похож на Харрисона Форда.

Я выбрала печеньице из тарелки, стоящей перед ним.

- А вам не следует находиться около брата?

- Мы с ним были не столь близки.

- Где Морелли?

Рош как бы между прочим оглядел комнату.

– Никто не знает ответа на сей вопрос.

Я вернулась к машине и только села в нее, как зазвонил сотовый.

- Как бабуля Мазур? – спросил Морелли.

- Она спит.

- Надеюсь, этот переезд к родителям временный. У меня были планы на те пурпурные туфли.

Этот сюрприз застал меня врасплох. Я-то ожидала, что Морелли продолжает наблюдать за Спиро, а вместо этого он таскался за мной. А я его не вычислила. Губы мои сжались. Как охотнику за головами настроения это мне не прибавило.

– Я не видела иного выбора. Беспокоюсь за бабулю Мазур.

- У тебя отличная семья, но в двадцать четыре часа они подсадят тебя на валиум.

- Пламы не употребляют валиум. Они подсаживаются на чизкейк.

- Да чтобы это ни было, все равно сработает, - произнес Морелли и повесил трубку.

В десять минут десятого я въехала на погребальную подъездную дорожку и припарковалась с одной стороны, оставив пространство для проезда Спиро. Я закрыла «бьюик» и вошла в похоронное бюро через заднюю дверь.

Спиро выглядел очень нервным, пока прощался со всеми. Луи Муна нигде не было видно. И Энди тоже исчез. Я проскользнула в кухню и прикрепила к поясу кобуру. Потом зарядила свой .38-ой и запихнула в кобуру пистолет. В дополнение прикрепила вторую кобуру с перцовым баллончиком и третью с фонариком. Я отрабатывала стодолларовую плату, Спиро заслужил обращение по полной. А то, что у меня поджилки тряслись, доведись мне использовать оружие, было моим маленьким секретом.

Я надела куртку длиной до бедер, чтобы спрятать большую часть моего имущества. Технически это значило, что я тайком носила все, что было по закону табу. К несчастью альтернатива могла привести к немедленным звонкам по всему Бургу, что меня пакуют в похоронном бюро Стивы. Угроза моего ареста просто бледнеет на фоне этого.

Когда последние родственники усопшего очистили переднее крыльцо, я проводила Спиро через общественные помещения второго этажа здания, защищая от окон и дверей. Только две комнаты были заняты. Одна была с фальшивым братом.

Стояла зловещая тишина, и мой душевный дискомфорт в обители смерти усиливался присутствием Спиро Стивы, Дьявольского Распорядителя Похорон. Я держала руку на рукоятке малышки Смит и Вессон, думая, что не мешало бы зарядить ее серебряными пулями.

Мы прошагали через кухню в задний коридор. Спиро открыл дверь в подвал.

- Погоди, - возмутилась я. – Куда это ты?

- Нам нужно проверить дверь в подвале.

- Нам?

- Да, нам. Вроде меня и моего чертова телохранителя.

- Я так не думаю.

- Ты хочешь получить деньги?

Но не с помощью же такого дерьма.

– Внизу есть мертвецы?

- Извини, мертвецов нет.

- Тогда что там внизу?

- Ради Христа, там только топка!

Я вытащила пистолет из кобуры.

– Я пойду за тобой.

Спиро взглянул на пятизарядный «Смит и Вессон».

- Вот те на! Гляньте на это чертово бабское оружие.

- Готова поспорить, ты бы так не сказал, прострели я тебе ногу.

Его глазки, блестящие, как вулканическое стекло, впились в меня.

– Слышал, ты застрелила мужика из этого пистолета.

Это не то, о чем бы мне хотелось поболтать со Спиро.

- Мы пойдем вниз, или как?

Подвал представлял собой в основном одно большое помещение, гораздо лучшее, чем можно было ожидать от подвала. Возможно, общее впечатление несколько портили гробы, сложенные в одном из углов.

Наружная дверь была точно справа от подножия лестницы. Я проверила дверь, убедившись, что засов на месте.

- Здесь никого, - обратилась я к Спиро, засовывая пистолет обратно в кобуру. Я не была уверена, кого я собиралась пристрелить. Кенни, полагаю. Может, Спиро. А возможно, привидений.

Мы вернулись на первый этаж, и я подождала в холле, пока Спиро покопошился в своем кабинете и вышел, наконец, облаченный в пальто, и неся спортивную сумку.

Я последовала за ним к задней двери и придержала ее, пока он ставил бюро на сигнализацию и добирался до выключателя. Свет внутри поблек. Внешние огни остались включенными.

Спиро захлопнул дверь и вытащил из кармана ключи от машины.

– Мы возьмем мою машину, ты сядешь на переднее сиденье.

- Как насчет того, чтобы ты взял свою машину, а я свою?

- Ни в коем случае. Я плачу сотню баксов и хочу, чтобы моя Стрелялка с Пистолетиком сидела рядом. Ты можешь забрать машину по дороге домой и прихватить меня завтра утром.

- Мы так не договаривались.

- Иначе тебя здесь не будет. Видел я, как ты все утро ждала в надежде, что Кенни сделает ход, чтобы ты смогла приволочь его задницу опять в тюрьму. Это грандиозная сделка, поэтому будешь подвозить меня на работу.

«Линкольн» Спиро стоял близко к двери. Он нацелил дистанционное устройство на машину и отключил сигнализацию. Когда мы очутились внутри в безопасности, он включил свет.

Мы сидели в освещенном пространстве на безлюдном клочке подъездной дороги. Не очень-то хорошее место, чтобы засиживаться. Особенно, если нет поблизости Морелли, чтобы он смог видеть эту часть представления.

- Заводи мотор, - посоветовала я Спиро. – А то для Кенни будет слишком легко достать нас здесь.

Он включил двигатель, однако не тронулся с места.

– Что ты будешь делать, если Кенни вдруг выпрыгнет рядом с машиной и наставит на тебя пистолет?

- Понятия не имею. Никогда не знаешь, как поступишь в какой-либо ситуации, пока в нее не попадешь.

Спиро подумал с минуту над этим. Потом еще раз затянулся сигаретой и тронулся в путь.

Мы остановились на сигнал светофора на перекрестке Гамильтон и Гросс. Спиро не повернул головы, но глаза его полоснули по Делио Эксон. Колонки были освещены, и в конторе тоже был свет. Гаражи были закрыты, и в них освещения не было. Перед последним гаражом стояли несколько машин и фургон. Ожидали своей очереди на утро.

Спиро молча смотрел, на лице его ничего не отражалось. И я не могла догадаться, о чем он думает.

Загорелся зеленый, и мы поехали через перекресток. Когда уже проехали полквартала, в голове у меня что-то щелкнуло.

– Черт возьми, - воскликнула я. – Давай-ка назад на заправку.

Спиро затормозил и свернул в сторону.

– Ты ведь не увидела Кенни, верно?

- Нет. Я увидела фургон. Большой белый фургон с черной надписью на боку.

- Ну, и что с того?

- Когда я разговаривала с управляющей на складах, она сообщила, что запомнила белый фургон с черной надписью, который несколько раз крутился в районе твоего склада. В то время это мало что значило.

Спиро подождал, пока пройдет поток транспорта, и сделал U-образный разворот. Он припарковался с краю щебеночной площадки позади машин. Шансы, что Сэндимен еще торчит на заправке, были слабые, но я все равно нашла в себе силы заглянуть в контору. Не хотелось бы мне провоцировать Сэндимена, если можно было этого избежать.

Мы вышли и осмотрели фургон. Он принадлежал мебельной компании «Мако Фурнитур». Я знала эту контору. Это была маленькая семейная компания, которая упорно пребывала в нижней части города, когда другие уже перебрались в магазины поближе к магистрали.

- Это о чем-нибудь тебе говорит? – спросила я.

Он потряс головой.

– Нет. Не знаю никого из «Мако Фурнитур»

- Размер у фургончика для гробов подходящий.

- В Трентоне найдется полсотни фургонов, похожих по описанию.

- Да, но это единственный в гараже, где работал Муги. А Муги знал о гробах. Он ездил в Брэддок и привез их для тебя оттуда.

Якобы глупенькая цыпочка скармливает сведения мерзкому парню. Давай, слизняк, думала я. Ловись на удочку. Выдай мне в ответ какую-нибудь информацию.

- Так ты думаешь, что Муги сошелся с кем-то из «Мако Фурнитур», и они решили стянуть мои гробы, - произнес Спиро.

- Возможно. Или, может, пока фургон обслуживали, Муги позаимствовал его.

- А что Муги хотел сделать с двадцатью четырьмя гробами?

- Это ты мне скажи.

- Даже с гидравлическим подъемником нужны, по крайней мере, два парня, чтобы двигать эти гробы.

- Мне это не кажется проблемой. Ищешь какого-нибудь глуповатого верзилу, платишь ему минимальные деньги, и он помогает тебе перетащить гробы.

Спиро сунул руки в карманы.

- Ну, не знаю, - промолвил он. – Трудно поверить, что Муги был способен на что-то эдакое. Относительно Муги всегда можно было взять в расчет две вещи. Он был преданным другом и не отличался умом. Муги был большим дерьмовым болваном. Мы с Кенни позволяли ему таскаться с нами, потому что он нас смешил. И всегда делал все, что ему говоришь. Скажешь ему: "Эй, Муги, как насчет того, чтобы пройтись по твоему члену газонокосилкой?" А он в ответ: "Конечно, ты хочешь, чтобы он сначала встал?"

- Может быть, он был не таким уж болваном, как ты думаешь.

Пару мгновений Спиро ничего не говорил, потом повернулся и зашагал обратно к «линкольну». Остаток пути мы проехали молча. Когда мы подъехали к стоянке у дома Спиро, я не смогла удержаться, чтобы еще раз не высказать догадку насчет гробов.

- Очень похоже на забавы вашей троицы. Кенни думает, что у тебя есть нечто, принадлежащее ему. А сейчас мы думаем, что, может, у Муги было что-то из твоего имущества.

Спиро отыскал место, поставил машину и повернулся всем телом ко мне. Он оперся левой рукой поверх руля, пальто его распахнулось, и я мельком увидела рукоятку пистолета и плечевую кобуру.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Спиро.

- Ничего. Просто мысли вслух. Размышляю, что у вас с Кенни много общего.

Наши взгляды встретились, и от страха озноб пробежал по моей спине и свернулся в животе. Морелли был прав насчет Спиро. Он закусит своим потомством, и, не задумываясь, всадит пулю в мои никчемные мозги. Надеюсь, я не слишком давила на него.

- Может, тебе стоит прекратить рассуждать вслух. Наверно, тебе следует вообще прекратить думать, - произнес Спиро.

- Если ты будешь капризничать, я подниму ставку.

- Боже, - поморщился Спиро, - ты и так уже чертовски дорого обходишься. Получая сотню за вечер, минимум, что ты могла бы сделать, это добавить сеанс минета.

Что я собиралась ему добавить, так это замечательное долгое пребывание за решеткой. Эта мысль грела душу и удерживала меня, пока я проделывала все эти штучки телохранителя в его квартире: щелкала светом, обшаривала шкафы, пересчитывала хлопья пыли под кроватью, давилась при виде мыльной пены за занавесками душевой.

Дав его квартире зеленый свет, я вернулась на «линкольне» к похоронному бюро и сменила его на «бьюик».

За полквартала от родительского дома я разглядела в зеркале заднего обзора Морелли. Он поболтался у дома Смалленсов, пока я парковала «бьюик». Когда я вышла из машины, он, крадучись, подъехал и встал позади меня. Полагаю, я не могла осуждать его за предусмотрительную осторожность.

- Чем это ты занималась у заправки Делио? – поинтересовался Морелли. – Думаю, ты натравливала Спиро на фургон.

- Ты верно думаешь.

- Что-нибудь вышло из этого?

- Он сказал, что никого не знает из «Мако Фурнитур». И отмел в сторону предположения, что Муги мог бы украсть гробы. Видимо, Муги был групповым идиотом. Я даже не уверена, что Муги включили в дело.

- Муги перевозил гробы в Нью-Джерси.

Я прислонилась к «бьюику».

– Наверное, Кенни и Спиро не посвятили Муги в генеральный план, но где-то по ходу дела Муги его обнаружил и решил вмешаться.

- И ты полагаешь, что он позаимствовал мебельный фургон, чтобы перевезти гробы.

- Это всего лишь одна из версий. - Я оттолкнулась от «бьюика» и повыше закинула на плечо сумку. – Завтра я забираю Спиро в восемь утра, чтобы отвезти на работу.

- Я нагоню тебя на его стоянке.

Я вошла в темный дом и помедлила мгновение в холле. Самое лучшее время в доме, когда все спят. Ах, это ощущение исполненного долга при возвращении домой в конце дня. Возможно, денек не удался, но этот день прожит, и здесь перед тобой твой дом со своим семейным уютом.

Я повесила в шкаф в прихожей куртку и на цыпочках прокралась на кухню. Поиски пищи на моей кухне всегда проводились наугад, авось что перепадет. А вот на матушкиной кухне они всегда гарантировали успех. Я услышала, как скрипнула лестница, и по шагам узнала матушку.

- Как все прошло у Стивы в бюро? – спросила она.

- Нормально прошло. Я помогла ему закрыть контору, а затем отвезла его домой.

- Наверно, ему трудно вести машину с поврежденным запястьем. Я слышала, что ему наложили двадцать три стежка.

Я вытащила ветчину и сыр «проволон».

- Позволь мне, - предложила матушка, забирая ветчину и сыр и дотягиваясь до ломтя ржаного хлеба на кухонной стойке.

- Сама справлюсь, - попыталась возразить я.

Матушка взяла свой великолепный нож для нарезки мяса из кухонного стола.

– Ты не нарежешь ветчину так, как надо. - Затем она сделала нам по бутерброду, налила два стакана молока и поставила все на стол.

– Ты могла бы пригласить его на бутерброды, - предложила она.

- Кого, Спиро?

- Джо Морелли.

Моя матушка никогда не перестает удивлять меня.

- Было время, когда ты выгнала бы его из дома, угрожая вот этим самым ножом.

- Он изменился.

Я впилась зубами в бутерброд.

– Это он так говорит.

- Я слышала, он хороший полицейский.

- Между хорошим полицейским и хорошим человеком большая разница.

* * * * *

Я проснулась, не соображая в первый момент, где нахожусь, уставившись в потолок из своей прошлой жизни. Отрывистый голос бабули Мазур вернул меня в настоящее.

- Если я не попаду в ванну, то на полу в холле будет большущая неприятность, - вопила она. – Вчерашний ужин уже скользит через меня как гусиный жир.

Я услышала, как открылась дверь. Потом услыхала, как что-то неразборчивое пробурчал папаша. Мой глаз начал подергиваться, и я захлопнула его, зажмурив. Другой глаз я сфокусировала на часах рядом с кроватью. Семь тридцать. Проклятье. Мне нужно пораньше успеть к Спиро. Я выпрыгнула из кровати и порылась в корзине в поисках чистых джинсов и блузки. Пробежалась щеткой по волосам, схватила сумку и ринулась в холл.

- Бабуля, - прокричала я через дверь. – Ты надолго?

- Ты еще спроси, католик ли папа римский, - проорала она в ответ.

Хорошо, я могла бы отложить умывание на полчаса. В конце концов, если бы я поднялась в девять, у меня бы этих полчаса не было.

Матушка поймала меня с курткой в руках.

– Куда это ты собираешься? - спросила она. – Ты же еще не позавтракала.

- Я обещала Спиро подвезти его.

- Спиро может подождать. Покойникам все равно, если он опоздает минут на пятнадцать. Иди, съешь завтрак.

- Мне некогда завтракать.

- Я сварила прекрасную овсянку. Она на столе. Я налью тебе сока. – Она посмотрела на мои ботинки. – Что это за обувь такая?

- Ботинки зовутся «Док Мартенс».

- Твой отец носил такие, когда служил в армии.

- Это великая обувь, - согласилась я. – Я люблю эти башмаки. Все такие носят.

- Женщины, заинтересованные в том, чтобы выйти замуж за хорошего парня, не носят подобную обувь. Такие ботинки носят женщины, которые любят других женщин. У тебя нет никаких странных мыслей насчет женщин, не так ли?

Я опять схватилась за глаз.

- Что такое с твоим глазом? – спросила матушка.

- Он дергается.

- Ты слишком нервничаешь. Это все твоя работа. Посмотри, как ты мчишься из дома. А что это у тебя на поясе?

- Перцовый баллончик.

- Вот твоя сестра Валери никогда не носит такие вещи на поясе.

Я бросила взгляд на часы. Если я быстренько перекушу, то смогу еще успеть забрать Спиро к восьми.

Папаша был уже за столом и читал газету, попивая кофе.

- Как «бьюик»? - полюбопытствовал он. – Ты испытала его на прочность?

- С «бьиком» все прекрасно. Никаких проблем.

Я отхлебнула сок и попробовала овсяную кашу. Чего-то не хватало. Может, шоколада. Или мороженого. И я добавила три ложки сахара и немного молока.

Бабуля Мазур уселась за столом на свое место.

- Рука уже лучше, - сообщила она, - но у меня дьявольски болит голова.

- Тебе следует посидеть сегодня дома, - заметила я. – Дай себе передышку.

- Я собираюсь сделать эту самую передышку у Клары. Я похожа на пугало. Не знаю, что такое с моими волосами приключилось.

- Никто не увидит их, если ты не будешь выходить из дома, - возразила я.

- А вдруг кто-нибудь заявится? Вдруг этот красавчик мальчишка Морелли снова навестит нас? Ты думаешь, я желаю, чтобы он увидел меня такой? И, помимо прочего, я собираюсь прогуляться, пока ношу эту повязку, и у меня столько новостей. Не каждый день на тебя нападает маньяк у булочной.

- У меня есть первоочередные дела этим утром, но когда я возвращусь, то свожу тебя к Кларе, - пообещала я Бабуле. – Не уходи без меня!

Я сожрала остаток овсянки и быстренько проглотила полчашки кофе. Потом схватила куртку, сумку и пустилась наутек. Я уже, было, схватилась за ручку двери, когда зазвонил телефон.

- Звонят тебе, - позвала матушка. – Это Винни.

- Не хочу сейчас с ним разговаривать. Скажи, что я уже ушла.

Когда я попала на Гамильтон, зазвонил сотовый.

- Тебе следовало поговорить со мной из дома, - заявил Винни. – Было бы дешевле.

- Тебя не слышно… отвратительная связь.

- Не впаривай мне это дерьмо насчет отвратной связи.

Я издала несколько звуков, имитируя радиопомехи.

- И я не куплюсь на эти поддельные помехи. Будь уверена, тебе придется притащить сюда свою задницу сегодня утром.

Я не увидела Морелли, ведущего слежку на стоянке Спиро, но предположила, что он где-то поблизости. Там стояли два вэна и крытый грузовик. Вероятно, в любом из них.

Я забрала Спиро и направилась к похоронному бюро. Когда я задержалась на светофоре на перекрестке Гамильтон и Гросс, мы оба повернулись обратили взоры в сторону заправки Эксон.

- Может быть, нам стоит остановиться и задать парочку вопросов, - предложил Спиро.

- Каких вопросов?

- Спросить насчет мебельного фургона. Всего лишь просто так, между прочим. Я полагаю, что будет интересно выяснить, не Муги ли стащил гробы.

Я считала, что у меня было два выхода. Я могла замучить его вопросами, но какой смысл? Тогда пришлось бы потратить на это целую жизнь. Или я могла бы продолжить игру и посмотреть, что выйдет. Была определенная заслуга перед миром в том, чтобы помучить Спиро, но мои инстинкты подсказывали мне, что следует отдать ему мяч и увязаться за ним следом.

Гаражные отсеки были открыты. Весьма правдоподобно, что там находился Сэндимен. Подумаешь, большое дело. По сравнению с Кенни Сэндимен выглядел мелочевкой. Кабби Делио работал в конторе. Мы со Спиро отправились туда вместе.

Кабби тут же переключил внимание на Спиро. Будучи шишкой на ровном месте, Спиро все-таки представлял похоронное бюро Стивы, а Стива имел много дел с этой заправкой. Все машины бюро Стивы обслуживали и заправляли здесь.

- Я слышал о твоей руке, - обратился Кабби к Спиро. – Чертовски неприятно. Я знаю, что вы с Кенни были закадычными друзьями. Думаю, он просто слетел с катушек. Так все говорят.

Спиро оставил без внимания это замечание, помахав рукой, подразумевая тем самым, что это досадное недоразумение и ничего больше. Он развернулся на каблуках и выглянул в окно, высматривая фургон, который все еще был припаркован перед гаражом.

- Хотел спросить насчет фургона Мако. Вы всегда обслуживаете этот фургон? Он приезжает регулярно?

- Ага, Мако имеет счет, как и вы. У них два фургона, и мы имеем дело с обоими.

- Кто обычно их приводит? Один и тот же парень?

- Как правило, это либо Баки, либо Бигги. Они водят фургоны для Мако уже много лет. Какие-то проблемы? Присматриваетесь, чтобы перевезти мебель?

- Подумываю об этом, - сказал Спиро.

- Хорошая компания. Семейный бизнес. Содержат грузовики в хорошем состоянии.

Спиро засунул свою поврежденную руку за куртку. Маленький человечек подражал Наполеону.

– Похоже, вы не нашли замену Муги.

- Я думал, что нашел парня, но он не справился. Трудно найти замену Муги. Когда Муги был на заправке, я мог быть спокоен. Мог спокойно раз в неделю взять отгул. Даже когда он получил выстрел в колено, на него все еще можно было положиться. Еще приходил на работу.

Я подозревала, что наши мысли со Спиро текут параллельным курсом, и подумала, что, может, Муги забирал фургон в одни из тех отгулов. Безусловно, если он заимствовал фургон, кто-то должен был присматривать за конторой. Или кто-то должен был водить фургон.

- Трудно найти хорошего помощника, - согласился Спиро. – У меня те же проблемы.

- У меня хороший механик, - поделился Кабби. – У Сэндимена свои тараканы в голове, но он чертовски отличный механик. Остальной народ приходит и уходит. Не нужно быть ученым, придумывающим ракеты, чтобы заливать горючее или менять шины. Если бы я мог найти кого-нибудь на полный день сидеть в конторе, я бы успокоился.

Спиро подпустил еще несколько льстивых замечаний и выскользнул из конторы.

- Ты знаешь каких-нибудь парней, что здесь работают?

- Я разговаривала с Сэндименом. Только он встает в позу. К тому же немного балуется наркотиками.

- Ты с ним тесно общаешься?

- Я не отношусь к его любимым личностям.

Взгляд Спиро опустился на мои ноги.

– Наверно из-за обуви.

Я рывком открыла дверь.

– Еще хочешь что-нибудь прокомментировать? Может, у тебя найдется несколько слов насчет моей машины?

Спиро согнулся на сиденье.

– Проклятье, эта машина наводит страх. По крайней мере, ты знаешь, как выбрать автомобиль.

Я сопроводила Спиро в приемную похоронного бюро, где все охранные системы казались нетронутыми. Мы провели поверхностное обследование двух клиентов, и ощутили должным образом уверенность, что никто из них не лишился каких-либо явных частей тела. Я сказала Спиро, что вернусь для вечерней поездки, и что пусть звонит, если понадоблюсь в ближайшее время.

Мне хотелось держать Спиро под наблюдением. Я подозревала, что он уже нацелил клюв на наводки, что я ему подкинула, и кто знает, что он обнаружил? И что гораздо важнее, если Спиро начнет суетиться, может, Кенни тоже засуетится поблизости от него. К моему несчастью, какое-либо значительное наблюдение на Большом Голубом я вести не могла. Мне требовалась другая машина, если я хотела следить за Спиро.

Полчашки кофе, что я проглотила на завтрак, прошли свой путь через мои системы жизнеобеспечения, поэтому я решила вернуться в родительский дом, где могла бы воспользоваться ванной комнатой. Я могла бы принять душ и поразмышлять над проблемой автомобиля. В десять я собиралась отвезти бабулю Мазур в салон Клары на ревизию.

Когда я вернулась домой, в ванной был папаша, а матушка была на кухне и нарезала овощи для супа.

- Я должна воспользоваться ванной комнатой, - сообщила я. – Как думаешь, папа там надолго засел?

Матушка закатила глаза.

– Я не знаю, что он там делает. Берет с собой газеты, и мы не видим его часами.

Я стащила ломтик моркови и кусочек сельдерея для Рекса и потащилась вверх по лестнице.

Потом постучала в дверь ванной.

- Еще долго? – прокричала я.

Ответа не было.

Я постучала громче.

– С тобой все в порядке?

- Боже, - последовала ворчливая реплика. – Мужчина даже не может спокойно от дерьма избавиться в этом доме…

Я вернулась в свою комнату. Матушка заправила кровать и сложила всю мою одежду. Я приговаривала про себя, что как здорово вернуться домой, где за тобой ухаживают. Мне нужно быть благодарной. Мне следует наслаждаться этой роскошью.

- Разве не весело? – обратилась я к спящему Рексу. – Не каждый день мы навещаем бабушек и дедушек.

Я подняла крышку, чтобы покормить его завтраком, но мой глаз так дернулся, что я промахнулась мимо клетки, и уронила его морковку на пол.

К десяти часам папаша еще не вышел из ванной, а я уже приплясывала в холле.

– Поторопись, - советовала я бабуле Мазур. – Я взорвусь, если в ближайшее время не попаду в ванную комнату.

- У Клары чудесная ванная комната. Она держит в ней ароматические смеси, а на рулоне туалетной бумаги у нее сидит тряпичная кукла. Она разрешит тебе воспользоваться своей ванной комнатой.

- Да знаю, знаю. Пошевеливайся, ладно?

Она надела свое синее шерстяное пальто и обернула вокруг головы серый шерстяной шарф.

- Тебе будет жарко в этом пальто, - предупредила я. - Там не очень холодно.

- Ничего больше нет, - заявила она. – Все годится только на тряпки. Я подумала, что, может, после Клары мы могли бы пройтись по магазинам. Мне выдали пенсионное пособие.

- Ты уверена, что твоя рука в порядке, чтобы шастать по магазинам?

Она поднесла руку к лицу и уставилась на повязку.

– Пока чувствует себя нормально. Дырка-то не очень большая. Сказать по правде, я даже не поняла, насколько она глубокая, пока не попала в больницу. Все слишком быстро случилось. Я всегда думала, что могу хорошо о себе позаботиться, но теперь уже не знаю. Я обычно-то проворная. А тут только торчала, как чертова дура, и позволила ему проткнуть мне руку.

- Я уверена, что ты ничего не смогла бы сделать, Бабуля. Кенни намного крупнее тебя, и ты не была вооружена.

Глаза ее заволокло пеленой слез.

– Он заставил меня почувствовать себя глупой старухой.

* * * * *

Морелли стоял, прислонившись к «бьюику», когда я вышла от Клары.

– Чья это была идея – поговорить с Кабби Делио?

- Спиро. И я не думаю, что он собирается остановиться на Делио. Ему нужно найти это оружие, чтобы Кенни не торчал больше за его спиной.

- Ты выяснила что-то интересное?

Я пересказала ему тот разговор.

- Я знаю Баки и Бигги, - заявил Морелли. – Они не станут впутываться ни во что подобное.

- Может быть, мы пришли к неправильному заключению насчет этого мебельного фургона.

- Я так не думаю. Первым делом я поторчал сегодня утром на заправке и сделал несколько снимков. Роберта говорит, что, по ее мнению, это тот самый фургон.

- Я-то думала, ты следишь за мной! А что, если бы на меня напали? А если бы Кенни пришел за мной с ножом для колки льда?

- Я следовал за тобой часть времени. Так или иначе, Кенни, похоже, проспал.

- Это не извиняет тебя! По крайней мере, ты мог дать мне знать, что я предоставлена самой себе!

- Что за планы у вас? – поинтересовался Морелли.

- Бабуля будет занята с час. Я обещала взять ее в магазин. И где-нибудь посреди дня я должна заскочить повидаться с Винни.

- Он собирается выкинуть тебя из этого дела?

- Нет. Я возьму бабулю Мазур с собой. Она его просветит.

- Я вот думаю насчет Сэндимена…

- Ага, - перебила я. - Я тоже думаю насчет Сэндимена. Сначала я считала, что он мог спрятать Кенни. Может, все с точностью наоборот. Возможно, он надул Кенни.

- Думаешь, Муги был заодно с Сэндименом?

Я пожала плечами.

– Это имеет смысл. Кто бы не украл оружие, у него были связи на улицах.

- Ты же говорила, что Сэндимен не выказывал никакого признака улучшения благосостояния.

- Думаю, благосостояние Сэндимена уходит в его нос.

Глава 13

- Теперь, когда мои волосы опять в форме, чувствую себя гораздо лучше, - поделилась бабуля Мазур, вскарабкиваясь на переднее сиденье «бьюика». – Я даже дала Кларе их покрасить. Ну как тебе, разница есть?

С серого металлика она перешла на абрикос.

- Сейчас больше похоже на рыжеватую блондинку, - определила я.

- Ага. Так и есть. Именно рыжеватая блондинка. Всегда мечтала стать одной из таких.

Впереди у нас маячила поездка в контору к Винни. Я припарковалась на обочине и потянула за собой в контору Бабулю.

- Никогда здесь прежде не была, - заметила Бабуля, осваиваясь на новом месте. – Нет ли здесь чего интересненького?

- Винни на телефоне, - сообщила Конни. – Примет тебя через минуту.

Подошла Лула, чтобы поближе рассмотреть Бабулю.

- Ты, что ли, бабушка Стефани? – обратилась Лула к бабуля Мазур. - Столько о тебе слышала.

Глазки Бабули тут же засверкали.

– Неужели? Что же ты слышала?

- Для начала я прослышала, что тебя пырнули ножом для колки льда.

Бабуля выставила перед Лулой свою забинтованную руку, чтобы та посмотрела.

– Вот та самая рука. Нож чисто прошел сквозь нее.

Лула и Конни осмотрели руку.

- И это еще не все, - не терпелось поделиться Бабуле. - На днях Стефани получила экспресс-почтой мужской орган. Вскрыла посылку прямо передо мной. Я всего его рассмотрела. Его прикололи к куску пенопласта шляпной булавкой.

- Да брось, - воскликнула Лула.

- Да это только затем, чтобы прошло через почту, - пояснила Бабуля. – Отрезается, точно башка у цыпленка, и прикалывается булавкой. Напомнило мне моего мужа.

Лула наклонилась поближе и зашептала.

– Ты говоришь о размере? Что, этот мужской орган был таким же большим?

- Черт побери, нет, - воскликнула Бабуля. – Этот орган был так же мертв.

Из своего кабинета высунул голову Винни и, узрев Бабулю, судорожно сглотнул.

- Черт побери, - произнес он.

- Я всего лишь забрала Бабулю из салона красоты, - пояснила я ему. – А сейчас мы собираемся пройтись по магазинам. Подумала вот, дай, загляну по дороге и узнаю, что ты хотел.

Все тело Винни высотой пять футов девять дюймов излучало подозрительность. Его редкие черные волосенки были зачесаны назад и сияли в точности, как его остроносые черные туфли.

– Я хотел бы знать, что случилось с Манкузо. Предполагалось, что схватить его – пара пустяков, а сейчас я подвис с кучей денег.

- Я уже близка к цели, - заверила я. – Иногда требуется время для таких дел

- Время – деньги, - напомнил Винни. – Мои деньги.

Конни закатила глаза.

А Лула съехидничала:

- Да что ты говоришь?

Все мы были в курсе, что бизнес Винни финансируют страховые компании.

Винни покачивался на носках, руки его свободно болтались по сторонам. Гомик, побывавший в групповухе… Расхлябанный. Нервный тип.

– Этот случай тебе не по зубам. Я передаю его Мо Барнсу.

- Я хоть и не знакома с Мо Барни со времен адамовой ослицы, - обратилась Бабуля к Винни. – Только он моей внучке свечку держать не будет. Она лучшая из тех, кто приходил когда-либо в ряды охотников за головами, и ты - проклятый дурак, если пытаешься забрать у нее Манкузо. Особенно сейчас, когда с ней работаю я. Мы уже почти расщелкали это дельце.

- Только без обид, - возразил Винни, - но вы со своей внучкой не то что Манкузо не притащите, орех грецкий не расщелкнете двумя руками.

Бабуля выступила вперед и задрала подбородок.

- Ой-ой-ой, - произнесла Лула.

- Ох, и паршивые вещи случаются с теми, кто откалывается от семьи, - напомнила Винни Бабуля.

- Какие такие вещи? – спросил Винни. – У меня волосы выпадут? Или зубы сгниют?

- Все возможно, - заметила Бабуля. – Наверно, я наложу на тебя сглаз. Или побеседую с твоей бабушкой Беллой. Вот расскажу твоей бабушке Белле, как ты нагло грубишь в ответ старой женщине.

Винни завертелся, как уж на сковородке. Уж он-то имел представление, что бабулю Беллу лучше не злить. Бабуля Белла была даже страшнее бабули Мазур. Бабуле Белле не раз уже доводилось оттаскивать взрослого мужика за уши и ставить его на колени. Винни издал рычание сквозь стиснутые зубы и сузил глаза. Пробормотав что-то сквозь поджатые губы, он ретировался в свой кабинет и захлопнул с треском дверь.

- Прекрасно, - подвела итог Бабуля. – Вот что значит, когда Пламы стоят за тебя горой.

Было уже далеко за полдень, когда мы вернулись из магазина. Дверь нам открыла матушка. При взгляде на нас она сурово сжала губы.

- Я ничего не делала с ее волосами, - поспешила я оправдаться. – Она все сама.

- Это мой пожизненный крест, - простонала матушка. Тут она взглянула на обувь Бабули, и колени ее подкосились.

На ногах у бабули Мазур были ботинки «Док Мартенс». Она также вырядилась в лыжный пуховик длиной до бедер, джинсы, которые она подвернула и заколола булавкой, и фланелевую рубашку вроде моей. Выглядели мы словно сиамские близнецы из «Баек из склепа».

- После обеда собираюсь вздремнуть, - сообщила Бабуля. – Утомила меня эта беготня по магазинам.

- Пойди, помоги мне на кухне, - обратилась ко мне матушка.

Это были плохие новости. Моей матушке никогда не нужна помощь на кухне. Если уж матушка требует помощи, значит, ей взбрело в голову нагнать страху на чью-либо несчастную душу и призвать ее к повиновению. Или она хочет что-то разнюхать.

- Возьми немного шоколадного пудинга, - говорила она мне. – Кстати, миссис Херрел видела, как ты отправлялась в гараж с Джозефом Морелли. И почему у тебя трусики надеты наизнанку?

Я поплелась за ней в ее логово, где на плите кипела картошка, напуская пару и затуманивая окошко над раковиной. Матушка открыла духовку, чтобы проверить жаркое, и запах бараньей ноги донесся до меня. Я чувствовала, что глаза мои остекленели, а челюсть отвисла и застыла в ступоре ожидания.

От духовки она перешла к холодильнику.

– К бараньей ноге пойдет немного морковки. Можешь почистить морковку, - сказала она, вручив мне пакет и нож для чистки. – Кстати, почему кто-то тебе послал член?

Я чуть не оттяпала себе палец.

– Э-э…

- Обратный адрес был нью-йоркский, но почтовый штемпель местный, - добавила она.

- Не могу я тебе рассказать о том члене. Это полицейское расследование.

- Сын Тельмы Билго, Ричи, сказал Тельме, что член принадлежал Джо Лузи. И что Кенни Манкузо отрезал его, пока Лузи переодевали у Стивы.

- И где Ричи это слышал?

- Ричи обслуживает клиентов в баре Пино. Ричи знает все на свете.

- Не хочу я обсуждать этот член.

Матушка отобрала у меня нож.

– Посмотри, как ты чистишь морковку. Она никуда не годится. Оставляешь столько кожуры.

- Тебе не следует срезать кожуру. Нужно соскребать ее щеткой. В кожуре все витамины.

- Твой отец не станет есть морковь с кожурой. Ты же знаешь, какой он привередливый.

Да, мой папаша съест и кошачье дерьмо, если его посолить, зажарить или заморозить, но потребуется закон конгресса, чтобы вынудить его есть овощи.

- Мне сдается, Кенни Манкузо имеет что-то против тебя, - сделала вывод матушка. – Очень нехорошо посылать женщине член. Так неучтиво.

Я порыскала по кухне в поисках новой задачи, но не смогла отыскать ничего подходящего.

- И я знаю также, что случилось с твоей бабушкой, - продолжила она. – Кенни Манкузо пытается достать тебя через твою бабушку. Поэтому он напал на нее у булочной. Вот почему ты живешь здесь… просто хочешь быть поблизости, если он на нее снова нападет.

- Он псих.

- Конечно, он псих. Все знают, что у него не все дома. Да все мужчины Манкузо сумасшедшие. Вон его дядя Рокко повесился. Он все любил маленьких девочек. Миссис Лигатти поймала его со своей Тиной. И на следующий же день Рокко повесился. И правильно. Если бы все Лигатти взялись за Рокко… - Матушка покачала головой. – Даже думать не хочу об этом. - Она убавила огонь под овощами и повернулась ко мне. – Как хороша ты в своем деле?

- Я учусь.

- Но ты достаточно хороша, чтобы поймать Кенни Манкузо?

- Да.

Наверное.

Она понизила голос.

– Я хочу, чтобы ты схватила этого сукиного сына. Хочу, чтобы ты очистила от него улицы. Непорядок, что подобный мужчина может свободно причинить боль старым женщинам.

- Сделаю все, что смогу.

- Хорошо, - она достала банку с клюквой из кладовой. – Теперь, когда мы все прояснили, можешь сесть за стол.

Морелли заявился без одной минуты шесть.

Я открыла на его стук и встала в дверях, перегораживая вход, чтобы он не пролез в прихожую.

– Ну что?

Морелли навис надо мной так, что я сделала шаг назад.

- Проезжал мимо с тайной проверкой, - поведал Морелли, - и учуял запах бараньей ноги.

- Кто там? – позвала матушка.

- Это Морелли. Проезжал мимо, учуял баранью ногу. И он сейчас уходит. ПРЯМО СЕЙЧАС.

- У нее никаких манер, - обратилась матушка к Морелли. - Прямо не знаю, что с ней случилось. Я ее такой не воспитывала. Стефани, поставь еще тарелку.

В семь тридцать мы с Морелли покинули дом. Он следовал у меня в хвосте на желто-коричневом мини-фургоне без задних окон и припарковался на стоянке у бюро Стивы, когда я въехала на подъездную дорогу.

Я закрыла «бьюик» и прошествовала к Морелли.

– У тебя есть, что мне рассказать?

- Я прошелся по счетам из гаража. В конце месяца на мебельном фургоне меняли масло. Баки привел его около семи утра и забрал на следующий день.

- Дай догадаюсь. В этот день у Кабби Делио был отгул. А Муги и Сэндимен работали.

- Да. Сэндимен сдавал работу. Его имя стоит на счетах.

- Ты говорил с Сэндименом?

- Нет. Я добрался до гаража как раз, когда он ушел домой. Я проверил его жилище и несколько баров, но не смог отыскать. Думал, попозже пройдусь по кругу еще раз.

- Нашел что-нибудь интересное в его комнате?

- Дверь была закрыта.

- И ты не заглянул в окно?

- Подумал, что припасу это маленькое приключеньице для тебя. Я ведь знаю, как ты обожаешь проделывать такое.

Другими словами Морелли не хотел, чтобы его засекли на пожарной лестнице.

– Ты здесь будешь, когда я управлюсь со Спиро?

- Меня отсюда и табун диких лошадей не сдвинет.

Я пересекла стоянку и вошла в похоронное бюро через заднюю дверь. Вести о ненормальном поведении Кенни Манкуза явно разнеслись повсюду, поскольку Джо Лузи, минус его член, лежал в комнате для почетных покойников, и количество народу, набившееся в комнату, побивало рекорд, установленный на смотринах умершего в расцвете лет Сильвестра Бергена, важной шишки из организации «Ветераны американских зарубежных войн».

Спиро председательствовал в дальнем углу вестибюля, баюкая руку, поврежденную при исполнении служебных обязанностей, выжимая из своей роли могильщика–знаменитости все, что можно. Люди обступили его, сосредоточенно внимая, пока он вещал им Бог знает что.

Несколько человек обернулись в моем направлении и стали перешептываться, прикрываясь программками похорон.

Спиро раскланялся со своей публикой и сделал мне знак следовать за ним на кухню. По дороге он прихватил большую серебряную тарелку для печенья, не обращая внимания на Роша, которой снова расположился за чайным столиком.

- Что за куча неудачников, – пожаловался Спиро, опустошая пакет оптом закупленного в супермаркете печенья. – Они объедают меня до нитки. Следовало бы назначить дополнительную плату за право поглазеть на Лузи-Обрубка во внеурочное время.

- Что-то новое от Кенни?

- Ничего. Думаю, он сделал уже все, что мог. Что напоминает мне о делах насущных. Ты мне больше не нужна.

- Почему ты вдруг передумал?

- Дела более-менее утряслись.

- Разве?

- Ага. Вот именно.

Он распахнул наружу кухонную дверь с тарелкой в руках и шлепнул посудину на столик.

- Как дела? – спросил он Роша. – Вижу, вашему братцу перепало от популярности Лузи. По всей видимости, собравшаяся там куча людей очень интересуется, как у вашего брата дела, если вы понимаете, о чем я. Если вы заметили, я отвел ему вечерние смотрины в полуоткрытом гробу, чтобы никто не смог попытаться сунуть ему руку между ног.

Роша, казалось, одолел приступ удушья.

- Спасибо, - сказал он. – Рад, что вы заботитесь обо всем наперед.

Я вернулась к Морелли и сообщила новости.

Морелли затерялся в полумраке фургона.

– Неожиданный поворот.

- Я думаю, Кенни достал оружие. Полагаю, мы дали Спиро наводку, откуда начать поиски, он передал ее Кенни, и Кенни повезло. И Спиро вышел из-под огня.

- Возможно.

Я вертела в руках ключ от машины.

– Я тут собираюсь проверить Сэндимена. Посмотрю, дома ли он.

Я припарковалась за полквартала от дома, где Сэндимен снимал комнату, на противоположной стороне улицы. Морелли остановился прямо за мной. Какое-то время мы постояли на тротуаре, обозревая огромный дом, черный на фоне синего вечернего неба. Неприятный свет лился из незатененного подвального окошка. Два оранжевых прямоугольника наверху предоставляли смутное свидетельство жизни в передних комнатах.

- Какую он водит машину? – спросила я у Морелли.

- У него старый мотоцикл и «форд-пикап»

Ничего подобного на улице не было. Мы проследовали по задней подъездной дороге к тылу здания и обнаружили «харлей». В окнах с задней стороны не светилось ни одного окна. На крыльце никто не сидел. Задняя дверь не была закрыта на замок. Коридор, идущий от задней двери, был темным, освещенным только голой 40-ваттной лампочкой, прикрепленной к потолку в переднем фойе.

Морелли немного постоял в фойе, прислушался, прежде чем подняться на второй этаж, а затем на третий. На третьем этаже было темно и тихо. Морелли послушал у Сэндимена под дверью. Потом потряс головой, показывая, что никого нет. Из комнаты Сэндимена не доносилось ни звука.

Он подошел к окну, открыл его и выглянул.

- С моей стороны неэтично будет вломиться в его жилище, - предупредил Морелли.

В противоположность моей страсти к совершенному беззаконию.

Морелли уставился на свехмощный фонарь в моей руке.

– Конечно, у охотницы за головами было бы исконное право войти за своим мужиком.

- Если только она убедится, что ее мужик там.

Морелли с надеждой смотрел на меня.

Я высунулась и осмотрела пожарную лестницу.

- Весьма шаткое сооружение, - сообщила я ему.

- Ага, - согласился он. – Я заметил. Меня может не выдержать. - Он поддел пальцем мой подбородок и взглянул в глаза. – Бьюсь об заклад, что такую изящную маленькую штучку, как ты, лестница удержит.

Я была какой угодно, только не изящной. Сделав глубокий вздох, согнувшись, я полезла через окно на лестницу. Железные крепления издавали жалобные стоны, ржавая металлическая труха отслаивалась под ногами и падала на землю. Я шепотом сыпала проклятиями и мало-помалу продвигалась к окну Сэндимена.

Приложив ладони к стеклу, я заглянула внутрь. Там было чернее ночи. Я попробовала окно. Оно было не закрыто. Я толкнула створку вверх, наполовину подняла ее и застряла.

- Ты войти сможешь? – прошептал Морелли.

- Нет. Окно застряло.

Присев на корточки, я заглянула в отверстие и прошлась фонариком по комнате. Насколько я могла судить, ничего не изменилось. Тот же беспорядок, та же убогая грязища, вонь от нестиранного белья и переполненные пепельницы. Я не увидела ни одного признака борьбы, поспешного бегства или неожиданно приобретенного богатства.

Я решила еще раз попытаться сделать что-нибудь с окном. Упершись ногами, я сильно дернула ветхую деревянную раму. Болты вырвались из потрескавшейся кирпичной кладки, и решетчатая площадка пожарной лестницы накренилась под углом в сорок пять градусов. Ступени соскользнули с места, ограждения сорвались со своих креплений, железные уголки вывернулись, и в свободное пространство съехали сначала мои ноги, а вслед за ними и задница. Руки уцепились за перекладину, и в приступе слепой паники рефлекторно я крепко держалась… секунд десять. По истечении этих десяти секунд вся решетка третьего этажа обрушилась на второй этаж пожарной лестницы. Наступила моментальная пауза. Достаточно долгая, чтобы я прошептала:

- Вот дерьмо.

Надо мной из окна высунулся Морелли.

– Не шевелись!

КРАААК! Второй этаж отделился от здания и обвалился на землю, увлекая меня за собой. Я плашмя приземлилась на спину. Раздалось солидное «Ух», засвидетельствовавшее то, что из меня вышибло дух.

Так я лежала, оглушенная, пока надо мной всего лишь в нескольких дюймах не замаячило лицо Морелли.

- Твою мать, - прошептал он, - черт, Стефани, скажи что-нибудь!

Я уставилась вверх прямо перед собой, не то, что сказать, не в силах даже вздохнуть.

Он пощупал пульс у меня на шее. Потом руки его сместились к моим стопам, и он стал подтягивать, сгибая в коленях, ноги.

– Ты можешь пошевелить пальцами?

Только не тогда, когда чувствую его руки, путешествующие по внутренней стороне бедер. Кожа горела под его ладонью, а пальцы ног поджались. Я услышала, как издала всасывающий звук.

– Если ты еще выше передвинешь свои пальцы на моей ноге, я подам заявление о сексуальном домогательстве.

Морелли откинулся назад на пятки и провел рукой по глазам.

– Ты только что до чертиков напугала меня.

- Что здесь происходит? – раздался громкий голос из какого-то окна. – Сейчас вот вызову полицию. Я не потерплю такого дерьма. Шуметь у нас в районе запрещено.

Я приподнялась на локте.

– Вытащи меня отсюда.

Морелли бережно поднял меня на ноги.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

- Кажется, ничего не сломала. - Я сморщила нос. – Чем это воняет? О, Боже, я ведь не до такой же степени перетрусила, чтобы в штаны наложить, так ведь?

Морелли повернул меня кругом.

- Фу! – воскликнул он. – У кого-то в этом доме водится большой пес. Огромный больной пес. И, похоже, ты попала прямо в точку.

Я стянула куртку и держала ее на вытянутых руках.

– А сейчас в порядке?

- Несколько брызг попало на джинсы.

- Еще где-нибудь есть?

- На твоих волосах.

У меня началась моментальная истерика.

– УБЕРИ ЭТО! УБЕРИ!

Морелли зажал мне рот рукой.

– Тихо!

- Убери эту гадость с моих волос!

- Я не могу убрать это с твоих волос. Тебе придется устроить себе головомойку. - Он потянул меня в сторону улицы. – Ты можешь идти?

Я, пошатываясь, устремилась вперед.

- Хорошо, - одобрил Морелли. - Так и держись. Не успеешь опомниться, мы будем уже в фургоне. А потом мы доставим тебя в душ. Час-другой поскребешь, и будешь как новенькая.

- Как новенькая. - В ушах у меня звенело, а голос мой звучал глухо, как издалека… похожий на голос в бочке.

- Как новенькая, - повторяла я как заведенная.

Когда мы добрались до фургона, Морелли открыл заднюю дверь.

– Не возражаешь против того, чтобы проехаться на заднем сидении?

Я тупо уставилась на него.

Морелли посветил фонариком мне в глаза.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

- Как ты думаешь, что это была за собака?

- Очень большой пес.

- Какой породы?

- Ротвейлер. Парень. Старый и растолстевший. Плохие зубы. Лопает много тунца.

Я начала всхлипывать.

- О, черт, - испугался Морелли. – Только не реви. Ненавижу, когда ты плачешь.

- В моих волосах какашки ротвейлера.

Он большим пальцем размазал по щекам мои слезы.

– Все в порядке, милая. Все не так уж плохо. Я пошутил насчет тунца. - Он помог мне сесть в фургон. – Держи хвост пистолетом. Не успеешь опомниться, как я тебя доставлю домой.

Он довел меня до моей квартиры.

- Думаю, так лучше всего, - пояснил он. – Вряд ли ты хочешь, чтобы твоя мама увидела тебя в таком виде.

Он отыскал в моей сумке ключ и открыл дверь.

Квартира выглядела заброшенной и неуютной. Слишком тихо. Не слышно, как скрипит колесом Рекс. Не оставлен свет, чтобы приветствовать тебя на пороге дома.

Кухня манила меня сделать передышку.

– Мне нужно пиво, - объявила я Морелли. Я уже не спешила в душ. Нос мой потерял чувствительность. И я смирилась с состоянием своих волос.

Я проскользнула в кухню и рванула дверцу холодильника. Дверь распахнулась настежь, свет из холодильника ослепил меня, и я уставилась в гробовом молчании на ногу… огромную, мерзкую, окровавленную ступню, отделенную от ноги как раз в районе лодыжки, возлежавшую рядом с пачкой маргарина и на три четверти полной бутылкой клюквенного морса.

- Тут в холодильнике нога, - обратилась я к Морелли. Звякнули колокольчики, вспыхнули огоньки, рот онемел, и я грохнулась на пол.

* * * * *

Я выплыла из дерьма забвения и открыла глаза.

– Мама?

- Не совсем, - раздался голос Морелли.

- Что случилось? – спросила я.

- Ты отключилась.

- Это было уж слишком, - пояснила я Морелли. – Сначала собачье дерьмо, теперь нога…

- Я понимаю, - успокоил Морелли.

Я с трудом поднялась на дрожащих ногах.

- Почему бы тебе не отправиться в душ, пока я приберусь здесь? – предложил Морелли. Он вручил мне пиво. – Можешь взять пиво с собой.

Я с подозрением взглянула на пиво.

– Оно из моего холодильника?

- Нет, - заверил Морелли. – Из другого места.

- Ладно. А то, если оно из моего холодильника, я пить не стану.

- Знаю, знаю, - приговаривал Морелли, хитрым маневром увлекая меня в сторону ванной. - Только давай прими душ и пей свое пиво.

Когда я вышла из душа, в моей кухне уже находились двое патрульных, парень из криминалистической лаборатории и двое типов в костюмах.

- У меня идея насчет происхождения этой ноги, - обратилась я к Морелли.

Он что-то писал в блокноте.

- У меня самого точно такая же идея. - Он повернул ко мне блокнот. – Подпишись в подчеркнутом месте.

- Что я подписываю?

- Предварительный рапорт.

- Как Кенни положил ногу в мой холодильник?

- Разбитое окно в спальне. Тебе нужна сигнализация.

Один из патрульных собрался уходить, неся в руках большой пенопластовый контейнер-холодильник.

Я подавила волну отвращения.

- Это то самое? – спросила я.

Морелли кивнул.

– Я постарался наспех очистить твой холодильник. Наверное, ты захочешь сделать более тщательную уборку, когда будет время.

- Спасибо. Признательна за помощь.

- Мы проверили всю квартиру, - добавил он. – Ничего не нашли.

Второй полицейский тоже ушел вслед за полицейскими в штатском и криминалистом.

- Что теперь? – спросила я Морелли. – Нет смысла столбить нору Сэндимена.

- Теперь мы последим за Спиро.

- Что насчет Роша?

- Рош будет торчать в похоронном бюро. Прилепимся к Спиро как банный лист.

Мы заполнили большой пластиковый пакет осколками, выключили свет и закрыли квартиру. В холле собралась небольшая толпа.

- Ну? – спросил мистер Уолески. – Что за дела? Нам никто ничего не говорит.

- Просто окно разбили, - ответила я. – Я подумала, что за этим стоит что-то серьезное, и вызвала полицию.

- Тебя ограбили?

Я отрицательно покачала головой.

– Ничего не взяли.

Насколько я знала, это была истинная правда.

Похоже, миссис Бойд на это не купилась.

– Что это за контейнер со льдом? Я видела, как полицейский запихивал его в свою машину.

- Пиво, – пояснил Морелли. - Это все мои дружки. Мы собираемся попозже на вечеринку.

Мы нырнули на лестницу и заспешили к фургону. Морелли открыл дверь со стороны водителя, и в воздухе разлилось благоухание собачьего дерьма, заставившее нас отпрянуть.

- Надо было оставить открытыми окна, - обратилась я к Морелли.

- Подождем минуту, - предложил он. – Сейчас выветрится.

Несколько минут спустя мы подкрались ближе.

- Все еще здорово воняет, - высказалась я вслух.

Морелли уперся кулаками в бока.

– Мне некогда отскребать это дерьмо. Давай попытаемся ехать с открытыми окнами. Может, выветрится по дороге.

Через пять минут запах не исчез.

- Ну, все, хватит, - сказал Морелли. – Больше не могу выносить эту вонь. Придется сбыть его с рук.

- Собираешься домой за своим грузовиком?

Он свернул налево на Скиннер Стрит.

– Не могу. Парень, у которого я позаимствовал фургон, забрал мой грузовик.

- Секретную, чумазую, как чушка, машину?

- Вот именно. - Он повернул на Гринвуд. – Мы воспользуемся «бьюиком».

Так неожиданно я заново оценила свой «бьюик».

Морелли подъехал сзади к «бьюику», и я, не дождавшись, когда фургон остановится, открыла дверь и выскочила на тротуар. Я стояла на живительном воздухе, глубоко дыша, размахивая руками и тряся волосами, чтобы избавиться от остаточного зловония.

Мы влезли в «бьюик» вместе и уселись там, моментально оценив отсутствие вони.

Я включила зажигание.

– Сейчас одиннадцать часов. Ты хочешь поехать прямо на квартиру Спиро или сначала в похоронное бюро?

- В похоронное бюро. Перед тем, как ты вышла из душа, я переговорил с Рошем. Спиро еще был в своем кабинете.

Когда я подъехала к бюро Стивы, стоянка была пуста. На улице стояли несколько машин. Все они пустовали.

– А где Рош?

- В квартире напротив. Над гастрономом.

- Оттуда он не видит заднюю дверь.

- Верно, но внешнее освещение работает на датчиках, которые реагируют на движение. Если кто-то приближается к задней двери, фонари загораются.

- Предположим, что Спиро вывел систему из строя.

Морелли ссутулился на сиденье.

– Нет хорошей позиции для наблюдения за задним выходом. Если бы Рош наблюдал с парковки, то все равно не видел бы эту дверь.

«Линкольн» Спиро был припаркован прямо у входа. В кабинете Спиро горел свет.

Я подъехала к тротуару и заглушила двигатель.

– Что-то он заработался. Обычно к этому времени он уже выходит.

- У тебя сотовый с собой?

Я дала ему телефон, и он набрал номер.

На другом конце кто-то ответил, и Морелли спросил, есть ли кто-нибудь дома. Я не слышала ответ. Морелли закончил разговаривать и вернул телефон.

- Спиро все еще там. Рош не видел никого с тех пор, как в десять часов закрыли двери.

Мы припарковались на боковой улочке, вне досягаемости уличных фонарей. На улочке стоял ряд скромных домишек. Большинство были без света. В Бурге жило сообщество, которое рано ложилось спать и рано вставало.

С полчаса мы с Морелли просидели в уютном молчании, наблюдая за похоронным бюро. Всего лишь парочка старых коллег по обеспечению правопорядка, делающих свою работу.

Приближалось к двенадцати. Ничего не происходило, и я начала дергаться.

– Что-то с этим не так, - высказалась я. – Спиро никогда не оставался так поздно. Он любит легкие деньги. Добросовестность – это не по его части.

- Может быть, он кого-то ждет.

Я взялась за ручку.

– Я схожу на разведку.

- НЕТ!

- Хочу удостовериться, что эти пресловутые датчики работают.

- Ты все испортишь. И спугнешь Кенни, если он где-то здесь.

- Возможно, Спиро выключил датчики, и Кенни уже в доме.

- Его там нет.

- Как ты можешь быть так уверен?

Морелли пожал плечами.

– Нутром чую.

Я захрустела костяшками пальцев.

- У тебя отсутствуют несколько свойств, которые требуются охотнику за головами, - заметил Морелли.

- Это какие же?

- Терпение. Посмотри на себя. Ты вся уже извелась.

Он нажал подушечкой большого пальца на основание моей шеи и провел ею вверх до линии волос. Глаза мои непроизвольно закрылись, и я затаила дыхание.

- Так лучше? - спросил Морелли.

- Ммммм.

Он стал разминать мне плечи обоими руками.

– Тебе нужно расслабиться.

- Если я еще немного расслаблюсь, то просто растаю и стеку с сиденья на пол.

Его руки замерли.

– Мне нравится эта часть, где ты растаиваешь.

Я повернула к нему лицо, и наши глаза встретились.

- Нет, - сказала я.

- Почему бы и нет?

- Потому что это кино я уже смотрела, и мне не понравился конец.

- Может быть, на этот раз у меня припасен другой финал.

- А может быть и нет.

Его большой палец отыскал на горле пульс, и когда он заговорил, то голос его был хриплым и шершавым, как кошачий язык.

– А как насчет середины фильма? Тебе понравилась середина?

Середина того фильма была как в тумане.

- Видала я середины и получше.

На лице Морелли расплылась широкая ухмылка.

– Лгунья.

- И, кроме того, предполагается, что мы выслеживаем Спиро и Кенни.

- Не переживай. Рош присмотрит. Если он что-то увидит, то просигналит мне на пейджер.

Хотелось ли мне именно этого? Секса в «бьюике» с Джо Морелли. Нет! Может быть.

- Я думаю, вдруг замерзну, - произнесла я. – Может, и время не подходящее.

Морелли изобразил кудахтающие звуки.

Я закатила глаза.

– Это так по-детски. От тебя только такого отклика и дождешься.

- Нет так нет, - заключил Морелли. – Ты ждешь команды «Мотор!». - Он наклонился вперед и поцеловал меня. – Как тебе это? Такой отклик тебя устраивает?

- Уммм…

Он снова поцеловал меня, а я подумала, ладно, какого черта, если он желает замерзнуть, это его проблемы, верно? Может быть, я и не замерзну. Наверное, я ошибалась.

Морелли дернул в сторону мою рубашку и стянул вниз лямки лифчика.

Я ощутила волну дрожи, которая прошлась по мне, и решила принять ее за озноб от холода… а не как предчувствие погибели.

- Так ты уверен, что Рош просигналит тебе на пейджер, если увидит Кенни? – спросила я.

- Ага, - рот его уже опустился на мою грудь. – Ни о чем не беспокойся.

Ни о чем не беспокойся! Он запустил руку мне в трусики, и говорит, чтобы я ни о чем не беспокоилась!

Я снова закатила глаза. В чем моя проблема? Я взрослая женщина. У меня есть потребности. Так ли уж плохо хоть изредка удовлетворять эти потребности? Сейчас у меня есть шанс заполучить настоящий первоклассный оргазм. И не похоже, что мои ожидания не оправдаются. Я ведь не шестнадцатилетняя дурочка, ждущая предложения руки и сердца. Все, на что я надеюсь, это на проклятый оргазм. И я уверена, черт возьми, что его заслужила. У меня не было приличного оргазма со времен президентства Рейгана.

Я окинула взглядом окошки. Совсем запотели. Прекрасно. Ладно, решила я про себя. И тут же скинула башмаки и сняла себя все, кроме черных стрингов.

- А теперь ты, - обратилась я к Морелли. – Хочу тебя видеть.

Ему хватило меньше десяти секунд, чтобы раздеться, причем пять из них ушло на избавление от оружия и наручников.

Я крепко зажала рот и исподтишка проверила, не капает ли у меня слюна. Морелли был даже более потрясающ, чем я помнила. А я, черт побери, запомнила его выдающиеся особенности.

Пальцем он подцепил мои трусики и одним плавным движением стащил их с меня. Потом попытался взобраться сверху, но стукнулся головой о рулевое колесо.

– Давненько не проделывал это в машине, - заметил он.

Мы протиснулись на заднее сиденье и свались там вдвоем: Морелли в расстегнутой рубашке и белых потных носках, и я - в новом приступе сомнений.

- Спиро мог выключить фонари, и Кенни, может, уже пробрался через заднюю дверь, - опять начала я.

Морелли поцеловал мое плечо.

– Рош узнал бы, если бы Кенни появился в доме.

- Как бы он узнал?

Морелли вздохнул.

– Рош понял бы, поскольку установил прослушку.

Я отпрянула.

– Ты мне не сказал! И как давно дом прослушивается?

-Ты же не станешь раздувать это дело, верно?

- Что еще ты мне не сказал?

- Только это. Клянусь.

Я не поверила ни на секунду. Он снова нацепил свою маску копа. Я мысленно вернулась к обеду и к тому, каким чудесным образом он тогда вовремя появился.

- Как ты узнал, что мама готовит баранью ногу?

- Учуял, когда ты открыла дверь.

- Чушь!

Я схватила сумку с переднего сиденья и вывалила содержимое на сиденье между нами. Расческа, помада, перцовый баллончик, упаковка бумажных носовых платков, электрошокер, жевательная резинка, солнечные очки… черная пластиковую коробочка. Ах, твою мать.

Я схватила жучок.

– Сукин ты сын! Установил прослушку на сумку!

- Это для твоего же блага. Я о тебе беспокоился.

- Какая низость! Это вторжение в личную жизнь! Как ты посмел без моего разрешения!

К тому же еще лжет. Он просто боялся, что я возьму на прицел Кенни, и не сообщу ему. Я опустила стекло и выкинула устройство на дорогу.

- Дерьмо, - сказал Морелли. – Эта штуковина стоит четыре сотни.

Он открыл дверцу и вышел, чтобы подобрать жучок.

Я потянула за дверь и захлопнула ее. Будь он проклят. Мне следовало знать лучше, что значит пытаться работать с Морелли. Я перебралась на переднее сиденье и села за руль.

Морелли попытался открыть пассажирскую дверцу, но она была на замке. Все двери были закрыты, и я не собиралась их открывать. Пусть отморозит свой дурацкий член, это все, что меня заботило. Так ему и надо. Я завела двигатель и убралась, оставив его посередине улицы в рубашке и носках с его приспущенным, как флаг, деревянным привеском.

Я проехала квартал по Гамильтон и тут меня осенило. Все-таки это нехорошая идея оставить голого копа посередине улицы. А что, если поблизости окажутся плохие парни? Морелли, по всей вероятности, даже убежать не сможет в его нынешнем состоянии. Я развернулась и возвратилась тем же путем. Морелли был там, где я его оставила. Руки на бедрах, и выглядел он раздраженным.

Я притормозила, опустила стекло и махнула ему его же пистолетом.

- На всякий случай, - пояснила я. Потом бросила оружие на землю и с ревом умчалась прочь.

Глава 14

Я тихонько прокралась по лестнице наверх и вздохнула с облегчением, оказавшись в безопасности своей спальни. Мне вовсе не хотелось объяснять это мое я-сооружала-крысиное-гнездо-на-голове-сидя-в-«бьюике» матушке. А уж дать ей шанс просветить рентгеном содержимое карманов куртки, где лежали мои трусики, я тем более не желала. Не включая свет, я разделась, скользнула в постель и натянула одеяло до подбородка.

Когда я пробудилась, меня поджидало двойное огорчение. В первую очередь из-за того, что я бросила наблюдательный пост и теперь не имела ни малейшего представления, поймали ли Кенни. А во-вторых, я пропустила свободное окно в расписании пользования ванной и вновь оказалась последней в очереди.

Так я и лежала, слушая, как суетится народ, шастая туда и обратно из ванной комнаты… сначала матушка, потом папаша, а следом бабуля Мазур. Когда бабуля Мазур прошаркала по лестнице, я завернулась в розовый стеганый халат, подаренный мне еще на шестнадцатилетие, и прокралась в ванную. Окошко над ванной было заперто, чтобы не пускать холод, а воздух был густо насыщен запахом крема для бритья и зубного эликсира.

Я быстренько приняла душ, высушила голову полотенцем и надела джинсы и трикотажную футболку с логотипом Университета Ратджерса. Каких-то особых планов на сегодняшний день я не строила, кроме как приглядывать за бабулей Мазур и следить за Спиро. Конечно, в том случае, если Кенни не дал себя схватить прошлой ночью.

Мой нос, следуя по запаху кофе, привел меня на кухню, где я и обнаружила Морелли, завтракающего за кухонным столом. По виду его тарелки можно было судить, что он уже умял бекон, яйца и тосты. Он искоса бросил на меня взгляд, держа в руках чашку кофе. Выражение его лица было выжидающим.

- Доброе утро, - спокойно произнес он, глаза не выдавали ни один секрет.

Я налила в кружку кофе.

– Привет. – Прозвучало несколько неопределенно. – Что новенького?

- Ничего. Твой платежный чек все еще бегает на свободе.

- И ты пришел затем, чтобы мне это сообщить?

- Я пришел забрать свой бумажник. Думаю, что оставил его в твоей машине прошлой ночью.

- Верно.

Вместе с разнообразными предметами одежды.

Я отхлебнула кофе и поставила кружку на стойку.

– Пойду. Достану твой бумажник.

Морелли встал.

- Спасибо за завтрак, - поблагодарил он мою матушку. – Было очень вкусно.

Матушка просияла.

– Заходи в любое время. Всегда рада друзьям Стефани.

Он вышел вслед за мной и подождал, пока я открою машину и соберу в охапку его одежду.

- Ты правду сказал насчет Кенни? – спросила я. – Он так и не показался прошлой ночью?

- Спиро оставался в конторе до начала второго ночи. Судя по звукам, играл в компьютерные игры. Это все, что Рош засек «жучком». Телефон не звонил. Кенни не появлялся.

- Спиро чего-то ждал, но ничего не случилось.

- Похоже на то.

Позади моего «бьюика» стояла желто-коричневая развалина под видом полицейского автомобиля.

- Вижу, ты вернул свою машину, - заметила я Морелли.

На ней были все те же вмятины и царапины, и бампер все еще валялся за заднем сиденье.

- Помнится, ты говорил, что ее починили.

- Так и есть, - ответил Морелли. – Они отремонтировали задние фары. - Он бросил взгляд на дом, а потом на меня. – Твоя мама стоит в дверях и смотрит на нас.

- Угу.

- Если бы ее там не было, я схватил бы тебя и тряс бы до тех пор, пока у тебя не выпали бы пломбы.

- Фу, полицейское зверство.

- С полицией это не имеет ничего общего. С тобой говорит истинный итальянец.

Я сунула ему в руки его же башмаки.

– Я хочу принять участие в заварушке.

- Сделаю все, что смогу, чтобы ты не осталась в стороне.

Мы встретились взглядами. Верила ли я ему? Нет.

Морелли выудил из кармана ключи.

– Ты лучше прикинь, что скажешь своей маме. Она ведь захочет узнать, почему моя одежда оказалась в твоей машине.

- Она и не подумает ничего такого. У меня все время мужские шмотки в машине валяются.

Морелли ухмыльнулся.

- Что это за одежда? – спросила моя матушка, когда я вошла в дом. – Штаны и ботинки?

- Ты не захочешь знать.

- А я вот захочу, - встряла бабуля Мазур. – Спорим, это крутая история.

- Как твоя рука? - спросила я ее. – Еще болит?

- Только когда сжимаю кулак, а из-за такой кучи бинтов этого не проделаешь. Мне бы туго пришлось, будь это правая рука.

- Планы на сегодня есть?

- Только на вечер. Джо Лузи все еще выставляется на обозрение. Я ведь только член видела, знаешь ли, хочется поглядеть на все остальное на вечерних смотринах в семь часов.

Папаша в гостиной читал газету.

–Хочу, чтобы меня кремировали, когда я умру, - выдал он. – Никаких смотрин.

Матушка обернулась от плиты.

– С каких это пор?

- С тех пор, как Лузи посеял своего Джона. Хочу, чтобы не было ни единого шанса. Пусть меня сразу же отправят в крематорий, где бы я не свалился.

Матушка поставила передо мной полную тарелку яичницы-болтуньи. Потом присовокупила кусок бекона, тост и сок.

Я ела яичницу и обдумывала возможности. Можно было бы остаться дома и сторожить бабулю Мазур, как полагается внучке. Я могла бы таскать ее с собой и сторожить, как полагается внучке, по ходу дела или, может, мне отправиться по своим делам и надеяться, что Бабуля сегодня не значится у Кенни в расписании.

- Еще яичницы? – спросила матушка. – Или кусочек тоста?

- Я сыта.

- Ты и так кожа да кости. Тебе следует больше есть.

- И вовсе я не кожа да кости. Я растолстела. Уже не могу верхнюю пуговицу на джинсах застегнуть.

- Тебе уже тридцать. Ты и должна поправиться, когда стукает тридцать. Что ты все джинсы носишь! В твоем возрасте пора прекратить одеваться, как подросток. – Она наклонилась вперед и вгляделась в мое лицо. – Что опять такое с твоим глазом? Похоже, он снова дергается.

Прекрасно, исключим возможность номер один. Дома я точно не останусь.

- Мне нужно последить кое за кем, - сказала я бабуле Мазур. – Ты хочешь прошвырнуться?

- Полагаю, что могла бы. Как думаешь, это будет круто?

- Нет. Думаю, это будет скучно.

- Ну, если мне захочется поскучать, я могу и дома посидеть. Кого мы будем выслеживать? Этого жалкого Кенни Манкузо?

На самом деле, я намеревалась сесть на хвост Морелли. В качестве окольных путей, полагаю, в итоге это вело к тому же самому Кенни.

– Да, мы будем искать Кенни Манкузо.

- Тогда я обеими руками «за». У меня с ним свои счеты.

Через полчаса, облачившись в джинсы, пуховик и «мартенсы», она была готова отправиться в путь.

Я вычислила машину Морелли за квартал от бюро Стивы. Похоже, Морелли в машине не было. Видимо, они с Рошем обменивались военными байками. Я припарковалась позади Морелли, постаравшись не подкрадываться слишком близко и снова не задеть задние фары. Отсюда можно было видеть переднюю и боковую дверь похоронного бюро, и переднюю дверь здания, где находился Рош.

- Я знаю все о слежке, - поведала Бабуля. – Недавно по телевизору показывали передачу про частных сыщиков, и ведущие не упустили ни одной детали.

Она сунула голову в большой баул, который приволокла с собой. - У меня здесь все, что нам нужно. Вот журналы, чтобы скоротать время. Я прихватила бутерброды и содовую. И даже бутылку.

- Что за бутылка?

- Обычно в ней храню оливки. - Она продемонстрировала мне бутылку. – Так мы сможем пИсать, не сходя с места. Все частные сыщики рассказывали, что это так делают.

- Я не могу мочиться в бутылку. Только мужчины могут писать в бутылки.

- Проклятие, - в сердцах сказала Бабуля. – И почему я не подумала об этом? Взяла и выбросила все оливки.

Мы читали журналы и даже вырвали парочку рецептов. Потом съели бутерброды и выпили содовую.

После содовой нам захотелось в туалет, поэтому мы вернулись ненадолго в отчий дом. Потом возвратились на Гамильтон, проскользнули на то же самое место позади Морелли и продолжили ожидание.

- Ты права, - через час решила Бабуля. – Это скучно.

Мы поиграли в «палача», сосчитали машины и, облив грязью, перемыли косточки Джой Барнхардт. Мы только начали играть в «Двадцать вопросов» (популярная развлекательная радиопередача Би-би-си – Прим.пер.), когда я выглянула в окно посмотреть на приближающийся транспорт и узнала Кенни Манкузо. Он управлял огромным, как автобус, «шевроле субурбан». Мы обменялись удивленными взглядами, замерев на самое длинное мгновение в истории.

- Черт! – заорала я, нащупывая ключ зажигания, повернувшись на сиденье и пытаясь не упустить Кенни из виду.

- Пошевеливайся, заводи машину – завопила Бабуля. – Не позволяй сбежать вонючему гаду!

Я дернула передачу и уже почти рванула с места, когда поняла, что Кенни развернулся на перекрестке и приближается к нам сзади. Позади меня машин не было. Я увидела, как «субурбан» сворачивает к бордюру и приказала Бабуле пристегнуться.

«Субурбан» врезался в зад «бьюика», мы вляпались в машину Морелли, которая, в свою очередь, впечаталась в автомобиль, стоящий перед ней. Кенни отъехал, нажал на газ и долбанул нас снова.

- Во дает, - произнесла Бабуля. – Я слишком стара для такой встряски. У меня совсем хрупкие кости в моем-то возрасте. - Тут она вытащила из своей обширной сумки длинноствольный кольт сорок пятого калибра, рванула дверь и вывалилась на тротуар. – Вот это тебя кое-чему научит, - заявила она, наставляя револьвер на «субурбан». Потом нажала на курок, из ствола вырвался огонь, и отдача швырнула ее на задницу.

Кенни пригнулся и не распрямлялся всю обратную дорогу до перекрестка, потом убрался восвояси.

- Я его достала? – поинтересовалась Бабуля.

- Нет, - ответила я, помогая ей подняться.

- Но близко подобралась?

- Трудно сказать.

Она поднесла руку ко лбу.

– Стукнула себе по голове дурацким оружием. Не ожидала такой отдачи.

Мы обошли вокруг машин, оценивая ущерб. «Бьюик», в сущности, не пострадал. Только царапина на огромном хромированном заднем бампере. Спереди я вообще не нашла повреждений.

Зато автомобиль Морелли выглядел как гармошка. Капот и крышка багажника смялись в лепешку, все фары были разбиты. Первую в ряду машину отбросило на пару футов вперед, но она не выглядела помятой. Небольшая выбоина на ее заднем бампере вполне могла и не быть следствием данного несчастного случая.

Я взглянула на улицу, ожидая, что выскочит Морелли, но тот не появлялся.

- Ты в порядке? – осведомилась я у бабули Мазур.

- Конечно, - ответила она. – Кабы не моя травма, я достала бы этот мешок с дерьмом. Пришлось стрелять одной рукой.

- Где ты добыла кольт?

- Моя подружка Элси дала взаймы, - призналась Бабуля. – Она достала его на распродаже, когда жила в Вашингтоне.

Она закатила вверх глаза, пытаясь рассмотреть голову.

– Я не ранена?

- Нет, но у тебя вмятина на лбу. Наверно, придется отвезти тебя домой передохнуть.

- Было бы здорово, - согласилась Бабуля.- Чувствую, что у меня коленки как резиновые. Полагаю, я уже не столь крепка, как тот народ в телевизоре. Вот они когда стреляют, кажется, им все нипочем.

Я препроводила Бабулю в машину и пристегнула ее накрест ремнем. Потом бросила последний взгляд на всеобщую свалку и поразмыслила, нужно ли придерживаться обязательств перед первой машиной, попавшей в наш ряд. Повреждения были незначительные, если вообще присутствовали, но я на всякий случай оставила свою визитку под «дворниками», если владелец обнаружит вмятину и пожелает объяснений.

Я предположила, что Морелли обойдется и без этого, поскольку первой, о ком он подумает, будет ваша покорная слуга.

- Наверно, когда приедем домой, лучше не упоминать об оружии, - предложила я Бабуле. – Ты знаешь, как мамочка относится к пистолетам.

- Согласна, - кивнула бабуля. – Только я ума не приложу, как так произошло. Не могу поверить, что упустила ту машину. Даже в шину не попала.

Матушка подняла брови, когда узрела двух приблудных родственниц.

– А сейчас-то что? - спросила матушка. Она нахмурилась при виде Бабули. – Что случилось с твоей головой?

- Ударила себя банкой содовой, - нашлась Бабуля. – Странное происшествие.

Полчаса спустя в дверь постучал Морелли.

– Хочу с тобой побеседовать… выйдем-ка наружу, - сказал он, схватив меня за руку и дернув.

- Я не виновата, - оправдывалась я. – Мы с Бабулей сидели себе в «бьюике», никого не трогали, занимались своими делами, вдруг сзади выскочил Кенни и впечатал нас в твою машину.

- Хочешь, чтобы тебе снова все сошло с рук?

- Он приехал на двухтональном «субурбане». Увидел, что мы с Бабулей припарковались на Гамильтон. Сделал разворот и протаранил нас сзади. Дважды. Потом бабуля выпрыгнула из машины и выстрелила в него, и он убрался.

- Самая неубедительная история, которую я когда-либо слышал.

- Это правда!

Бабуля высунула голову в дверь.

– Что здесь происходит?

- Он думает, я сочинила, что Кенни ударил нас «субурбаном».

Бабуля схватила со столика в прихожей свою огромную сумку. Потом порылась в ней, вытянула на свет божий длинноствольный кольт и нацелила его на Морелли.

- Черт возьми, - отступая с дороги, воскликнул Морелли и забрал у Бабули оружие. – Где, дьявол вас забери, вы достали эту пушку?

- Одолжила, - ответила Бабуля. – И испытала его на твоем паршивце-кузене, только он сбежал.

Прежде чем заговорить, Морелли мгновение внимательно изучал свои ботинки.

– Пистолет, конечно, не зарегистрирован?

- Что ты имеешь в виду? – изумилась бабуля. – Зарегистрирован где?

- Убери, - обратился ко мне Морелли. – Убери с глаз моих долой.

Я затолкала Бабулю с револьвером обратно в дом и закрыла дверь.

- Я позабочусь об этом, - пообещала я Морелли. – Удостоверюсь, что его возвратят владельцу.

- Так эта нелепая история – правда?

- Где ты шлялся? Почему ничего этого не видел?

- Я помогал Рошу. Наблюдал за похоронным бюро. Машина не была в моем поле зрения. - Он осмотрел «бьюик». – Повреждений нет?

- Поцарапала немного задний бампер.

- Интересно, а в армии об этой машине знают?

Я решила, что настала пора напомнить Морелли о моей профпригодности.

– Ты проверил пистолеты Спиро?

- Они все в порядке. Зарегистрированы и легальны.

От моей профпригодности оказалось не много толку.

- Стефани, - это позвала из дома матушка. – Ты почему вышла без пальто? До смерти замерзнешь.

- Кстати, о смерти, - сказал Морелли. – Они нашли тело, которое подходит для твоей ноги. Плавало у одной из опор моста сегодня утром.

- Это Сэндимен?

- Ага.

- Думаешь, Кенни прячется, выискивая добычу?

- Полагаю, все не так сложно. Он мечется. Это уже вышло за рамки хитрого дельца с целью срубить деньжат. Что-то пошло не так, операция провалилась, и Кенни не справился с этим. Сейчас он заводится по любому поводу и выискивает, кого бы обвинить… Муги, Спиро, тебя.

- Он все потерял, не так ли?

- Ты угадала.

- Думаешь, Спиро такой же сумасшедший, как и Кенни?

- Спиро не сумасшедший. Он просто мелкий подлец.

И то верно. Спиро был прыщом на заднице Бурга. Я взглянула на машину Морелли. Не похоже, что она была способна к езде.

– Тебя нужно отвезти куда-нибудь?

- Я справлюсь.

* * * * *

В семь часов стоянка у бюро Стивы была уже полна, и машины растянулись в ряд аж на два квартала по Гамильтон. Я втиснулась между машинами на служебной подъездной дороге и сказала Бабуле идти пока без меня.

Она переоделась в платье и широкое синее пальто, и, маршируя по ступенькам к входу в похоронное бюро, выглядела весьма живописно со своими волосами абрикосового цвета. На согнутом локте у нее висела черная кожаная сумка, а ее забинтованная рука была выставлена вперед, как флаг, провозглашая ее главой парада раненных ветеранов войны против Манкузо.

Я дважды объехала квартал, прежде чем нашла просвет для парковки. Я пропихнулась в зал похоронного бюро, прошла через боковую дверь и, собравшись с духом, нырнула в вызывающий клаустрофобию тепличный влажный жар и шум великого множества народа. Когда миновала все это, то дала себе зарок, что в похоронный зал обратно не вернусь. Я в этом больше не участвую. И наплевать, кто там умер. Хоть бы и мои матушка или бабушка. Пусть сами управляются.

Я бочком протиснулась к Рошу, сидевшему за чайным столиком.

– Вижу, вы своего брата хороните завтра утром.

- Угу. Парень, я уверен, будет скучать по этому месту. Я же буду скучать по выставленным этим крохобором печенюшкам из опилок. И по чаю буду скучать. Ммм, точно, чай – еще та прелесть. - Он осмотрелся. – Проклятие, не понимаю, чего я хнычу. Бывали и похуже назначения. В прошлом году сидел в засаде, обряженный в бездомную нищенку, так меня ограбили. Заработал пару сломанных ребер.

- Вы мою бабушку не видели?

- Ага. Видел, как она входила, но потом потерял ее в толпе. Я так себе представляю, что она пытается взглянуть на того парня, от которого отделили его… э… штуковину.

Я кивнула и стала прокладывать локтями путь в комнату, где возлежал Джо Лузи. Пропихнувшись в передний ряд, я достигла гроба и вдовы Лузи. Я ожидала, что Бабуля уже украдкой втиснулась на место, предназначенное для близких родственников под предлогом того, что она видела член Джо и была теперь с Лузи накоротке.

- Соболезную вашей потере, - обратилась я к миссис Лузи. – Вы не видели бабушку Мазур?

Она выглядела обеспокоенной.

– Эдна разве здесь?

- Мы с ней разминулись минут десять назад. Я думала, что она уже подошла выразить свои соболезнования.

Защитным жестом миссис Лузи прикрыла гроб рукой.

– Я ее не видела.

Я протолкнулась сквозь толпу и заглянула к лже-брату Роша. В задней части комнаты собралась горстка людей. По оживленному разговору я догадалась, что они обсуждают великий скандал с членом. Я спросила, не видели ли они бабулю Мазур. Ответ был отрицательный. Пришлось возвратиться в фойе. Потом проверить кухню, дамский туалет, крыльцо у боковой двери. Я спрашивала всех, кто встречался по пути.

Никто не видел маленькую старенькую леди в широком синем пальто.

Мороз пробегал по моей спине. Для Бабули это было не характерно. Она обожала быть в гуще событий. Я видела, как она вошла в парадную дверь бюро, посему знала, что она была в здании…. во всяком случае, короткое время. И не похоже, что она выходила. Я не видела ее на улице, пока искала место для парковки. Нельзя себе представить, чтобы она ушла, не бросив взгляд на Лузи.

Я поднялась по лестнице и прошлась по комнатам второго этажа, где хранились гробы и документы. Потом со скрежетом открыла дверь в служебный кабинет и включила свет. Кабинет был пуст. Пустой оказалась и ванная комната на верхнем этаже. Стенные шкафы, наполненные всякими принадлежностями, тоже были пусты.

Вернувшись в фойе, я заметила отсутствие Роша за чайным столиком. В дверях одиноко стоял Спиро, кисло взирая на происходящее.

- Не могу найти бабулю Мазур, - пожаловалась я ему.

- Мои поздравления.

- Не смешно. Я за нее беспокоюсь.

- Да уж стоит. Она ведь чокнутая.

- Ты ее видел?

- Нет. И это единственная хорошая вещь, случившаяся со мной за два дня.

- Я подумала, может, стоит проверить подсобные помещения.

- В задних комнатах ее нет. В часы посещений я закрываю там двери.

- Она весьма находчива, когда ей что-нибудь взбредет в голову.

- Если она решила пробраться в подсобные помещения, то долго там не задержится. На первом столе лежит Фред Дагусто, и зрелище это не из приятных. Триста десять фунтов уродливой плоти. Жирный, насколько хватает глаз. Придется смазать его салом, чтобы запихнуть в гроб.

- Я хочу проверить эти комнаты.

Спиро взглянул на часы.

– Тебе придется подождать, пока не минуют часы посещений. Не могу оставить этих кровопийц без присмотра. Только собери такую огромную толпу, и народ начнет растаскивать все на сувениры. Не усмотришь за дверью – можешь лишиться последней рубашки.

- Мне не нужен сопровождающий. Только дай ключи.

- Забудь. Я несу ответственность за этот труп на столе. После Лузи не оставлю ни малейшего шанса добраться до него.

- Где Луи?

- Взял выходной.

Я вышла на переднее крыльцо и уставилась на улицу. Окна в квартире, откуда велось наблюдение, были затемнены. Наверное, Рош был там, подсматривая и подслушивая. Может, и Морелли был с ним тоже. Хотя я беспокоилась за бабулю Мазур, но не была готова втянуть в это Морелли. Пусть лучше сейчас следит за зданием снаружи.

Я сошла с крыльца и пошла к боковому входу. Проверила парковку и переключилась на гаражи, приложив сложенные ладони, всматривалась в тонированные окна, изучала дно открытой сзади машины флориста, простукивала багажник «линкольна» Спиро.

Дверь в подвал была на замке, зато служебный вход в кухню был открыт. Я посмела войти и сделала еще одну пробежку по дому, пытаясь открыть двери в служебные помещения. Они были накрепко запечатаны, как и обещал Спиро.

Я проскользнула в кабинет Спиро и воспользовалась его телефоном, чтобы позвонить домой.

- Там нет бабули Мазур? – спросила я матушку.

- О, Боже мой, - встрепенулась матушка. – Ты потеряла свою бабушку. Где ты?

- В похоронном зале. Я уверена, что Бабуля где-то здесь. Тут такая толкотня, и мне трудно ее найти.

- Здесь ее нет.

- Если она объявится, позвони мне в бюро Стивы.

Потом я позвонила Рейнжеру, рассказала ему о своей незадаче и попросила о возможной помощи.

Я вернулась к Спиро и дала ему понять, что если он не устроит мне экскурсию в комнату для бальзамирования, я выпалю электричеством в его драгоценную шкуру. С минуту он подумал, развернулся на каблуках и прошествовал мимо смотрин. С треском распахнул дверь холла и гаркнул, чтобы я пошевеливалась.

Как будто мне хотелос зря тратить время на Фреда Дагусто.

- Ее здесь нет, - сообщила я, поворачиваясь к Спиро, который, широко расставив ноги, стоял в дверях и не спускал зорких глаз со странных выпуклостей на пальто, возможно, свидетельствующих о том, что присутствующие на похоронах сбегают с украденными рулонами туалетной бумаги.

- Ага, точно, - высказался он. – Вот сюрприз.

- Единственное место, где я не смотрела, это подвал.

- В подвале ее нет. Дверь закрыта на замок. В точности, как и эта.

- Я хочу взглянуть.

- Послушай, - стал уверять Спиро. – Наверное, она ушла с какой-нибудь закадычной подружкой. Сидит себе где-нибудь, обедает и сводит с ума бедную официантку.

- Пусти меня в подвал, и клянусь, я тебя больше не побеспокою.

- Что за чудесная мысль.

Тут на плечо Спиро опустилась рука какого-то старика.

– Как там Кон? Он уже вышел из больницы?

- Ага, - проскакивая мимо, ответил Спиро. – Он дома. Вернется к работе на следующей неделе. В понедельник.

- Готов биться об заклад, что он осчастливит тебя своим возвращением.

- Угу, прыгаю от радости, как только вспомню об этом.

И Спиро отправился в противоположную сторону фойе, скользя ужом между группками людей, игнорируя одних, приветствуя других. Я проследовала за ним к двери в подвал и нетерпеливо ждала, когда он отыщет ключ. Сердце бешено колотилось в моей груди от страха, что же я могу обнаружить у подножия лестницы.

Мне хотелось, чтобы Спиро оказался прав. Как же хотелось, чтобы Бабуля обедала где-нибудь со старой приятельницей, только, по моему мнению, на это было не похоже.

Если бы ее против воли вытащили из бюро, Морелли и Рош приняли бы меры. Только если ее не провели через заднюю дверь. Задняя дверь была для них мертвой зоной. Однако они компенсировали сей недостаток тем, что насадили «жучков». Если «жучки» работали, наверняка Морелли и Рош услышат, как я ищу Бабулю, и продолжат свое дело… во что бы ни стало.

Включив свет на лестнице, я позвала:

– Бабуля?

В отдалении гудела топка, а позади меня в комнатах раздавался шум разговоров. Маленький кружок света освещал пол у основания лестницы. Я вглядывалась за пределы светлого пятна, напряженно пытаясь уловить, доносится ли из подвала хоть малейший звук.

У меня засосало под ложечкой. Внизу кто-то был. Я чуяла это в точности, как и дыхание Спиро на своей шее.

Правда в том, что я не склонна к геройству. Боюсь пауков, инопланетян, а временами испытываю искушение заглянуть под кровать, не притаилась ли там какой-нибудь когтистая тварь. Ежели когда-нибудь обнаружу таковую, то с визгом убегу из квартиры и никогда не вернусь обратно.

- Счетчик запущен, - напомнил Спиро. – Ты собираешься спускаться туда или нет?

Я отыскала в сумке свой тридцать восьмой и, держа в руках пистолет, стала спускать по лестнице. Охотница за головами Стефани Плам, как последняя трусиха, спускалась ступенька за ступенькой почти вслепую, поскольку в горле у нее так тяжело билось сердце, что голова ее моталась взад и вперед, мешая сфокусировать зрение.

На последней ступеньке я остановилась, потянулась влево и щелкнула включателем. Ничего не произошло.

- Эй, Спиро, - позвала я. – Лампы не горят.

Он присел на корточки наверху лестницы.

– Должно быть, автомат вырубился.

- Где коробка?

- Справа за топкой.

Проклятие. Справа было хоть глаз выколи. Я потянулась за фонариком, и прежде, чем успела вытащить руку из сумки, из темноты выпрыгнул Кенни. Он ударил меня в бок, и мы оба свалились на пол Из меня словно вышибло дух. От толчка мой тридцать восьмой улетел в темноту, вне пределов моей досягаемости. Я, было, вскарабкалась на ноги, но меня швырнули плашмя грудью на пол. Между лопаток прижали коленом, и что-то острое, надавив, приставили сбоку к шее.

- Не двигайся, черт возьми, - произнес Кенни. – Только шевельнешься, и я всажу нож тебе в горло.

Я услышала, как наверху лестницы закрылась дверь, и как, торопясь, спускается Спиро.

- Кенни? Что, черт побери, ты тут делаешь? Как ты сюда попал?

- Через дверь в подвал. Воспользовался ключом, который ты мне дал. Как еще, черт возьми, я мог сюда войти?

- Я не знал, что ты вернешься. Я думал, ты все имущество припрятал прошлой ночью.

- Вернулся, чтобы проверить. Хотел убедиться, что все находится еще здесь.

- Что, черт побери, это должно означать?

- Это значит, что ты меня заставляешь нервничать, - оправдывался Кенни.

- Я заставляю тебя нервничать? Вот здорово. Он сам хренов ненормальный, а я, видите ли, заставляю его нервничать.

- Кого это ты обзываешь хреновым ненормальным?

- Позволь мне растолковать, в чем между нами разница, - продолжал Спиро. – Для меня это только бизнес. Я работаю, как профессионал. Когда кто-то крадет мои гробы, я нанимаю эксперта, чтобы найти их. А не бегаю вокруг, от злости стреляя партнеру в колено. И не настолько туп, чтобы использовать при этом проклятое краденое оружие, а потом дать себя схватить копу, который был даже не на дежурстве. И я не чертов псих, чтобы подозревать своих партнеров в интригах. Не думаю, что это удачный ход.

И я не нападаю на Плам-сладкий пирожок. Знаешь, в чем твоя проблема, Кенни? Уж если тебе что взбрело в голову, ты не можешь от этого отвязаться. Тебе это дерьмо покоя не дает, и ты больше ничего не видишь вокруг. А еще тебя хлебом не корми, дай похвастаться. Мог же ведь избавиться от Сэндимена тихо и спокойно, так нет же, тебе обязательно надо было отрубить ему ногу.

Тут Кенни захихикал.

– А я тебе скажу, в чем твоя проблема, Спиро. Ты не знаешь, как веселиться. Всегда строишь из себя чертова могильщика. Для разнообразия мог бы попытаться воткнуть ту большую иглу для покойников во что-нибудь более живое.

- Ты больной.

- Ага, а ты прямо такой здоровый. Сколько времени провел, наблюдая, как я творю свои волшебные фокусы.

Я услышала, как Спиро позади меня шевельнулся.

– Ты слишком много болтаешь.

- Наплевать. Сладкий пирожок никому ничего не расскажет. Они со своей бабулькой просто напросто исчезнут.

- Ладно. Только не здесь. Я не хочу в этом участвовать.

Спиро пересек помещение, щелкнул автоматом, и свет зажегся.

Вдоль одной стены выстроились в ряд пять гробов, в середине стояли топка и водонагреватель, а дальше у задней двери была свалена груда деревянных ящиков и коробок. Не надо было быть гением, чтобы догадаться о содержимом этой тары.

- Не понимаю, - вырвалось у меня. – Зачем вы притащили это дерьмо сюда? Кон ведь в понедельник вернется на работу. Как вы скроете это от него?

- В понедельник здесь ничего не будет, - ответил Спиро. – Мы привезли это еще вчера, поэтому успели сделать инвентаризацию. Сэндимен возил весь дерьмогруз в своем пикапе, продавая с заднего борта. На наше счастье ты увидела мебельный фургон у Делио. Парочку-другую недель Сэндимен поболтался бы, и ловить уже было бы нечего.

- Я не знаю, как ты это привез сюда, но вывезти не сможешь, - предупредила я. - За домом наблюдает Морелли.

Кенни фыркнул.

– Да тем же путем, что и привезли. В мясовозке.

- Ради Бога, - возмутился Спиро. – Это не мясовозка.

- О, пардон. Я забыл. Это карета для усопших. - Кенни встал и рывком поднял меня на ноги. – Копы наблюдают за Спиро и за домом. Но не смотрят за каретами для усопших или за Луи Муном. Или, во всяком случае, за тем, кто, по их мнению, является Луи Муном. Ты можешь натянуть шляпу на тупого шимпанзе и посадить его за тонированными стеклами, а копы будут думать, что это Луи Мун. А старина Луи всегда рад стараться. Только дай ему в руки шланг и прикажи что-нибудь почистить, и Луи будет часами занят. И ему невдомек, кто водит его чертову карету для усопших.

Недурно. Они одели Кенни, чтобы он выглядел как Луи Мун, привезли оружие и патроны в похоронное бюро, завели катафалк в гараж, а затем все, что оставалось делать – это таскать ящики между гаражом и задней дверью в подвал. А Морелли и Рош не видят заднюю дверь в подвал. И здесь они наверняка ничего не прослушивают. Не похоже, чтобы Рош поставил в подвале прослушку.

- Так что там со старушкой? – спросил Спиро у Кенни.

- Она была на кухне и искала чайный пакетик, и увидела, как я пересекаю газон.

Лицо Спиро напряглось.

– Она кому-нибудь проболталась?

- Нет. Она выкатилась из дома, вопя, что я воткнул ей нож в руку. Сказала, что меня нужно поучить, как уважать старших.

Насколько я могла судить, Бабули в подвале не было. Я надеялась, это означает, что Кенни запер ее в гараже. Если она в гараже, то, может, все еще жива, цела и невредима. Если же ее спрятали где-то в подвале у меня не на виду, то она слишком уж тихо себя ведет.

Я даже думать не хотела о причинах такой тишины, предпочитая запихнуть подальше когтями царапающую мое нутро панику и заменить ее более конструктивными эмоциями. Как насчет хладнокровных рассуждений? Нет. Подходящих что-то не имеется. А что насчет смекалки? Извините, насчет этого слабовато. А насчет гнева. Есть ли у меня гнев? Да, черт побери! Во мне столько злости, что уже не помещается. Ярость за Бабулю, ярость за всех женщин, с которыми Манкузо плохо обращался, гнев за копов, убитых украденным оружием. Я с трудом сдерживала острую как бритва злобу.

- И что сейчас? – обратилась я к Кенни. – Куда мы отсюда направимся?

- Сейчас мы тебя какое-то время подержим на холоде. Пока дом не опустеет. Затем посмотрю на свое настроение. В похоронном бюро у нас куча возможностей. Черт, мы можем раздеть тебя на столе и забальзамировать живой. Вот будет забавно. - Он нажал кончиком лезвия на мой затылок. – Топай.

- Куда?

Он мотнул головой в сторону.

– За угол.

В углу были сложены гробы.

– К гробам?

Он заулыбался и толкнул меня вперед.

– Гробы будут позже.

Я всмотрелась в темный угол и поняла, что гробы не примыкают к стене. Прямо за гробами находился холодильник с двумя ящиками для тел. Ящики были закрыты, за тяжелыми металлическими дверями находились металлические подносы.

- Внутри очень темно, - позлорадствовал Кенни. – Будет время подумать.

Страх пробежал у меня по спине, и в животе стало тошно.

– Бабуля Мазур…

- Как раз, когда мы говорим, превращается в сосульку.

- НЕТ! Вытащи ее! Я все, что хочешь, сделаю, только открой ящик!

- А ты и так будешь делать, что захочу, - произнес Кенни. – Через часок ты уже не будешь такой шустрой.

По моим щекам заструились слезы, и пот выступил под мышками.

– Она ведь старенькая. От нее ведь никакого вреда. Позволь ей уйти.

- Никакого вреда? Ты шутишь? Эта старушенция - сбрендившая уголовница. Знаешь, сколько ушло сил на то, чтобы засунуть ее в этот ящик?

- Как бы то ни было, сейчас она, наверное, уже умерла, - вмешался Спиро.

Кенни посмотрел на него.

– Ты так думаешь?

- Как долго она там уже?

Кенни проверил по часам.

– Может, минут десять.

Спиро сунул руки в карманы.

– Ты понизил температуру?

- Нет, - ответил Кенни. – Только затолкал ее внутрь.

- Если ящики не заняты, мы не включаем холод, - объяснил Спиро. – Экономим электричество. Наверное, там всего лишь комнатная температура.

- Ага, но ведь она могла помереть от страха. Как ты думаешь? – обратился ко мне с вопросом Кенни. – Думаешь, она уже труп?

Грудь мою стиснуло от рыдания.

- Сладенький пирожок ничего не отвечает, - сказал Кенни. – Может быть, нам следует открыть ящик и взглянуть, жива ли старая кошелка?

Спиро отодвинул засов и рывком открыл дверь. Потом схватился за конец стального без единого пятнышка подноса и медленно выкатил его. Первым делом я увидела задранные вверх носки туфель бабули Мазур, затем показались костлявые ноги, ее огромное синее пальто, застывшие по бокам руки, кисти были спрятаны в складках пальто.

Меня пошатнуло от нахлынувшего приступа горя. Пришлось глубоко набрать воздух в легкие и поморгать, чтобы прояснить зрение.

Поднос выехал на всю длину и клацнул. Бабуля таращилась неподвижно в потолок, глаза были открыты, рот зажат, вся застывшая как камень.

Несколько мгновений мы все молча глазели на нее.

Первым заговорил Кенни.

– Она вполне выглядит как труп, - произнес он. – Давай, закатывай обратно.

Из угла раздался тихий звук. Шипение. Мы все навострили уши и сосредоточились. Я увидела, как кожа около глаз Бабули слегка дрогнула. Снова раздалось шипение. На этот раз громче. Бабуля сквозь протезы втягивала воздух!

- Хммм, - заметил Кенни. – Может, она еще не умерла.

- Тебе следует дернуть вниз ручку, - предложил Спиро. - Тогда эта малышка опуститься до нуля. Она и десяти минут не протянула бы, если бы ты поставил на ноль.

На подносе Бабуля слабо пошевелилась.

- Что это она делает? – спросил Спиро.

- Пытается сесть, - пояснил Кенни. – Но она слишком старая. Старые кости отказываются подчиниться, верно, бабуся?

- Старая, - прошипела Бабуля. – Я покажу тебе старую.

- Толкай ящик обратно, - обратился Кенни к Спиро. – И поставь на заморозку.

Спиро попытался закатить поднос, но Бабуля выкинула ноги, остановив скольжение. Она согнула коленки, затопала ногами по подносу, скребя и стуча по стенкам ящика изнутри.

Спиро, ворча, пихал поднос на место, но тому не хватало несколько дюймов, чтобы войти полностью, и дверь не закрывалась.

- Что-то застряло, - сделал он вывод. – Никак не войдет полностью.

- Ну, так кати обратно, - сказал Кенни, - и посмотри, что не так.

Спиро вернул поднос назад.

Снова появились голяшки Бабули, ее нос и глаза. Руки она вытянула над головой.

- Ты там мешаешь, бабуся? – спросил Кенни. – Чем-то зажала ящик?

Бабуля ничего не произносила, но я видела, как шевелится ее рот, а челюсти скрежещут друг о друга.

- Вытяни руки по бокам, - приказал ей Кенни. – Прекрати надо мной издеваться. Я уже теряю терпение.

Бабуля, замешкавшись, с усилием попыталась вытащить руки, и, наконец, неожиданно появилась ее забинтованная кисть. За ней последовала вторая рука, а в этой самой руке оказался длинноствольный сорок пятый. Бабуля размахнулась от плеча прямой рукой и без промедления нажала на курок.

Мы все попадали на пол, а Бабуля снова открыла огонь.

После второго выстрела наступила тишина. Никто не шевелился, только Бабуля. Помогая себе локтями, она села и устроилась поудобнее.

- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - промолвила Бабуля в тишине. – Есть ли у меня еще патроны в этом оружии? Честно говоря, со всей этой суматохой, когда меня заперли в холодильнике, я и сама сбилась со счета. Но, исходя из того, что это «магнум» сорок пятого калибра, самый убойный пистолет на свете, и он может подчистую снести тебе башку, задай себе только один вопрос. Повезло ли тебе сегодня? Ну, тварь? (Слегка подправленная цитата из фильма «Грязный Гарри» - Прим.пер.)

- Господи, - прошептал Спиро. – Она воображает себя чертовым Клинтом Иствудом.

БАМ! Бабуля выстрелила и сбила лампочку.

- Черт, - произнесла она, - должно быть, что-то не так с прицелом.

Кенни пополз к ящикам с боеприпасами, чтобы добыть оружие. Спиро бросился к лестнице, а я двинулась на животе к Бабуле.

БАМ! Она еще раз выстрелила. По Кенни она промазала, зато угодила в ящики с боеприпасами. Раздался мгновенный взрыв, и от пола поднялся огненный шар.

Я вскочила на ноги и стащила Бабулю с подноса.

Взорвался еще один ящик. Пламя затрещало и стало охватывать деревянные гробы. Я не имела представления, что там взрывалась, но думала, как удачно, что в нас не попали летящие осколки. От горящих ящиков валил дым, заслоняя свет и заставляя слезиться глаза.

Я потащила Бабулю к задней двери и вытолкнула ее во двор.

- Ты в порядке? – прокричала я ей.

- Он собирался меня убить, - пожаловалась она. – Тебя он тоже собирался прикончить.

- Да.

- С людьми происходит что-то ужасное. Совсем потеряли уважение к жизни.

- Да.

Бабуля посмотрела на дом.

– Хорошо, что не все похожи на Кенни. Все-таки хорошо, что некоторые люди ведут себя прилично.

- Как мы, - поддакнула я.

- Ну, предположим, но вообще-то я больше думала о Грязном Гарри.

- Ну и речь ты выдала. Это было что-то.

- Всегда мечтала произнести эту реплику. Так что нет худа без добра.

- Ты можешь обойти кругом к парадному входу? Найти Морелли сможешь? Передай ему, что я здесь, с обратной стороны.

Бабуля на нетвердых ногах отправилась к подъездной дорожке.

– Если он там, я найду его.

Кенни был в противоположном углу подвала, когда мы бросились к выходу. Либо он поднялся по лестнице, либо был все еще внутри, прокладывая ползком путь до задней двери. Я сделала ставку на последнее. Уж слишком много народу было на верху лестницы.

Находилась я футах в двадцати от двери и не была уверена, что мне делать, если появиться Кенни. У меня ни пистолета, ни баллончика. При мне не было даже фонарика. Наверно, нужно убираться к черту отсюда и забыть про Кенни. Не стоит это никаких денег, уговаривала я себя.

Кого я хотела надуть? Дело вовсе не в деньгах. А в бабуле Мазур.

Раздался еще один небольшой взрыв, и из окон кухни вырвались языки пламени. Люди с криками выбегали на улицу, и я услышала в отдалении сирены. Из подвала повалил дым, клубы его кружились вокруг человеческого силуэта. Порождение ада, подсвеченное сзади огнем. Кенни.

Согнувшись в поясе, он кашлял и хватал воздух. Руки свободно висели по сторонам. Не похоже, что он был способен найти пистолет. Это был шанс. Я увидела, как он бросил взгляд из стороны в сторону, а затем направился прямо ко мне. Сердечко мое чуть не выпрыгнуло из груди, пока я не поняла, что он меня не видит. Я стояла, притаившись в тени, на пути его бегства. Он собирался пробраться в гараж и затеряться в переулках Бурга.

Он крался тайком, на фоне рева огня шагов не было слышно. Оставалось менее пяти футов, когда он узрел меня. Испугавшись, он встал как вкопанный, и наши взгляды скрестились. Мой первой мыслью было, что он даст деру, но он с проклятиями прыгнул на меня, и мы покатились по земле, тузя и царапая друг друга. Я хорошенько заехала ему коленом и ткнула большим пальцем в глаз.

Кенни завыл и отпрянул, поднимаясь. Я схватила его ступню, и он грохнулся снова, отбив колени. Мы снова катались по земле, пинаясь, царапаясь и сыпля проклятиями.

Он был крупнее и сильнее меня, и наверно, более сумасшедший. Хотя насчет последнего можно было поспорить. Со своей стороны я была в ярости. Кенни был в отчаянии, а меня обуревало бешенство.

Я не хотела его задержать… я желала его покалечить. Признаю, это было не очень хорошо. Никогда не думала, что способна на подлую месть, но, увы, это было так.

Я сжала кулак и так здорово заехала ему слева, что по руке пронеслась взрывная волна. Раздался хруст, он задохнулся, и я увидела, как Кенни летит в темноту, раскинув руки.

Я схватила его за рубашку и завопила, призывая на помощь.

Руки его сомкнулись у меня на горле, дыхание обожгло мое лицо. Он произнес хрипло.

– Умри.

Может быть, и умру, только возьму его с собой. Я держала его смертельной хваткой за рубашку. Ему не сбежать, пока он не избавится от проклятой шмотки.

А если ненароком придушит меня, пальцы мои навечно вонзятся в его рубашку.

Я так сосредоточилась на этой чертовой рубашке, что не сразу поняла, что количество рук увеличилось до трех.

-Черт возьми, - кричал мне в ухо Морелли. – Да отцепись ты от его рубашки.

- Он сбежит!

- Да не сбежит он, - орал Морелли. – Я его держу.

Я отвела взгляд от Морелли и увидела Рейнжера с Рошем, выбегающих из-за угла здания в компании с двумя полицейскими в форме.

- Уберите ее от меня, - хрипел Кенни. – Господи! Эти сучки Плам - проклятые звери!

В темноте снова раздался хруст. По моему предположению, Морелли случайно сломал нечто, принадлежавшее Кенни. Похоже, нос.

Глава 15

Я завернула клетку с Рексом в большое шерстяное одеяло, чтобы он не простудился, пока буду его перевозить. Поставив ее на переднее сиденье «бьюика», двинув задницей, закрыла дверцу. Как здорово было возвращаться в свою родную квартиру. Замечательно чувствовать себя в безопасности. Кенни заперли в тюрьме без права выхода под залог. По моему предположению, надолго. Будем надеяться, что на всю жизнь.

Мы с Рексом поднялись на лифте. На втором этаже двери раскрылись, и я с приятным чувством в душе вышла в холл. Я обожала мой холл, я обожала мистера Уолески, и миссис Бестлер тоже. Было девять часов утра, и я собиралась принять душ в своей личной ванной. Я обожала свою ванну.

Пока я открывала дверь, то придерживала Рекса на бедре. Днем раньше я сделала остановку в конторе и забрала чек за поимку. Теперь отправлюсь по магазинам. Может быть, приобрету новый холодильник.

Я поставила Рекса на столик у дивана и открыла шторы. Я обожала мои шторы. Какое-то время я постояла, наслаждаясь видом парковочной стоянки и думая, что обожаю эту стоянку.

- Дом, - произнесла я вслух. – Замечательный, тихий. Мой собственный.

Тут раздался стук в дверь.

Прищурившись, я посмотрела в дверной глазок. Это был Морелли.

- Подумал, что ты захочешь восполнить некоторые недостающие детали, - сказал Морелли.

Я открыла ему дверь и отступила в сторону.

– Кенни заговорил?

Морелли двинулся в прихожую. Вел он себя вальяжно, но глаза схватывали все мельчайшие детали вокруг. Коп – всегда коп.

- Достаточно, чтобы сложить мозаику вместе и составить общую картину, - поделился он. - Жили-были три заговорщика, в точности как мы и думали… Кенни, Муги и Спиро. И у каждого из них был ключ от склада.

- Один за всех, и все за одного.

- Больше похоже, что, наоборот, никто никому не верил. Мозгом всего этого предприятия был Кенни. Планировал ограбление и находил заморских покупателей на украденные боеприпасы.

- Телефонные номера в Мексике и Сальвадоре.

- Ага. И вот он получил хороший аванс…

- Который потратил раньше времени.

- Угу. Тогда он отправился на склад, чтобы приготовить это дерьмо для отправки, и догадайся, что?

- Дерьмо исчезло.

- Так точно, - подтвердил Морелли. – Почему на тебе куртка?

- Я только что вошла. - С тоской я посмотрела в сторону ванны. – Собиралась пойти в душ.

- Хммм, - произнес Морелли.

- Никаких «хммм». Расскажи мне о Сэндимене. На каком этапе вмешался в дело Сэндимен?

- Сэндимен подслушал кое-какие разговоры между Муги и Спиро и проявил любопытство. Поэтому он обратился к одному из своих многочисленных талантов, приобретенных на жизненной стезе мелкого преступника, и сделал дубликат с ключа Муги. Методом исключения в процессе длительного подбора нашел склад.

- Кто убил Муги?

- Сэндимен. Он стал нервничать. Подумал, что Муги мог бы в итоге вычислить позаимствованный мебельный фургон.

- И Сэндимен поведал все это Кенни?

- Кенни может быть очень убедительным.

В чем нисколько не сомневаюсь.

Морелли поигрывал замочком на моей куртке.

– Насчет душа…

Я вытянула руку и указала пальцем на дверь.

– Вон.

- Хочешь узнать о Спиро?

- Что насчет Спиро?

- Мы его еще не поймали.

- Наверно, ушел под землю и схоронился.

Морелли поморщился.

- Это кладбищенский юмор, - пояснила я ему.

- Еще кое-что. Кенни выдал интересную байку о том, как возник пожар.

- Врет. Все врет.

- Ты смогла бы избежать такого ужаса, если бы оставила в сумке тот «жучок».

Я сощурила глаза и сложила на груди руки.

– А вот об этом лучше забудь.

- Ты оставила меня с голой задницей посреди улицы!

- Я дала тебе оружие, не так ли?

Морелли усмехнулся.

– Ты собиралась мне дать гораздо больше, Кексик.

- Забудь.

- Никак нельзя, - возразил Морелли. – Ты мне должна.

- Я тебе ничего не должна! Уж если кто-то кому-то и должен, то только мне! Я тебе поймала твоего кузена!

- А по ходу дела сожгла похоронное бюро Стивы и уничтожила государственного имущества на многие тысячи долларов.

- Ну, если ты будешь придираться к этому…

- Придираться? Сладенький пирожок, ты худший охотник за головами в истории человечества.

- Ну, все, хватит! У меня есть дела получше, чем стоять здесь и слушать твои оскорбления.

Я вытолкнула его в прихожую, затем в холл, захлопнула дверь и поставила ее на засов. Потом уткнулась носом в дверь и приложилась к дверному глазку.

Оттуда мне ухмылялся Морелли.

- Это война, - прокричала я через дверь.

- Везет мне, - отозвался Морелли. – Люблю хорошенько повоевать.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.