День, когда умерли драконы

Пролог

Женщина изогнулась в крике, рванулась из последних сил, но веревки держали крепко. Они, даже обмотанные шелковыми лоскутами, давно изодрали кожу на ее руках и ногах. Только вряд ли она чувствовала эту боль — такую ничтожную по сравнению с тем, что творилось с ее телом сейчас.

Белые простыни стали алыми, кровь ручьями стекала на мраморный пол по деревянной кровати. Дворцовые целительницы и повитухи едва сдерживали панику, стараясь хоть как-то помочь несчастной женщине, напряженной, как натянутая тетива лука, обезумевшей от страха. Многие из них сотни раз приветствовали младенцев, приходящих в этот мир. Но то, что рвалось наружу из тела роженицы, младенцем не было.

Они хотели убежать — и некоторые уже пытались. Те, что осмелились, сейчас лежали остывающей грудой тел в углу комнаты. Это научило остальных быть молчаливыми и покорными.

Новый крик разрезал воздух и Камит, вздрогнув, отвел взгляд.

Все, что происходило здесь, все ночные кошмары, обрушившиеся на страну, были, по сути, его виной. Он мог сколько угодно доказывать себе, что не того хотел, когда начинал войну. Камит все равно не мог забыть о древних проклятьях, предупреждавших: тот, кто прольет императорскую кровь, принесет смерть на эти земли.

Он не остановился тогда, а сейчас было слишком поздно. Ничего уже не исправить.

Камит был рожден, чтобы править — но лишь одной из провинций. Когда-то его предки были королями, а их земли — отдельной страной. Однако более пяти столетий назад династия Реи объединила пять государств, изгнав из них чудовищ. В благодарность за это народ и правители тех стран поклялись новому императорскому роду в вечной преданности. Эта клятва передавалась от поколения к поколению, и Камит, принимая правление у своего отца, повторил ее.

Тогда он верил своим словам, он уважал императора и готов был жизнь за него отдать. Он и представить не мог, что пройдет не так много лет, и он со свой армией ворвется в столицу, по его приказу головы императора и наследника престола выставят перед толпой, а чудовища снова вернутся в этот мир. Камит до последнего считал, что поступает правильно. У него была важная причина сделать этот шаг, он не сомневался, что спасает империю от устаревших законов, несет счастливое будущее для всех, а не только для приближенных императора.

Теперь от той уверенности почти ничего не осталось. Камита не покидало чувство, что его использовали.

При мысли об этом он покосился на человека, стоявшего рядом с ним. Хотя какой он человек? Танис был сильнейшим из магов, которых Камиту доводилось встречать за свою жизнь. Он пришел когда-то в его дом из пустоты, у него не было ни клана, ни родины. Но то, что он не очередной бродячий шут, Танис доказал очень быстро. Сила пылала вокруг него, безграничная, бездонная. Теперь уже Камит сомневался, что это существо хоть как-то связано с людьми.

Танис предложил ему помощь, пообещал ему корону. Камиту казалось, что это он, глава провинции, управляет всем, а маг всего лишь протягивает ему руку. Танису не нужна была власть над империей, так он говорил. Чародей ненавидел династию Реи всем сердцем и многое бы отдал, чтобы избавиться от них.

Это он придумал показательную казнь правителя и первого принца. Он же заколдовал второго принца, превратив гордого воина в своего покорного раба. Камиту это не нравилось, однако он давно уже боялся перечить своему магу. Он понял, насколько зыбкой на самом деле была его власть: он на троне до тех пор, пока это удобно Танису. Но если правитель начнет возражать слишком часто, маг просто выберет другого императора.

Управлять страной самостоятельно он не хотел, однако и на людей, живущих в империи, ему было плевать. Танис притащил сюда чудовищ, которые до этого веками томились в заточении Мертвых земель. Сначала их было немного, и они помогли быстро разбить императорскую армию. Но ведь они остались в стране и после этого!

Танис сказал, что так нужно, чтобы избежать мятежей. Камит не посмел с ним спорить.

Женщина, привязанная к кровати, захрипела в последний раз и затихла. Ее лицо, облепленное мокрыми от пота волосами, застыло в маске агонии, глаза остановились. Она была мертва, однако движение в ее теле продолжалось — в пугающе большом животе, окруженном кровавой тканью.

Это, пожалуй, было худшим, что сотворил Танис. Когда он пригласил в императорский дворец дочерей из влиятельных семей, это казалось разумным ходом. Так можно было избежать мятежей со стороны их отцов и братьев. Но ведь маг не оставил их в покое! Он выбрал нескольких девушек, и Камит не знал, почему их. Он и не надеялся понять, он, воин и правитель, плохо разбирался в магии.

Одна за другой избранницы чародея проходили через тот кошмар, что Камит наблюдал перед собой сейчас. Не выжила ни одна. Но и те твари, которым они давали жизнь, тоже не задерживались на этом свете.

Сегодня что-то должно было пойти по-другому, Камит чувствовал это. Слишком долго сопротивлялась смерти роженица, слишком алчным стал блеск в глазах Таниса.

— Этот силен, — тихо сказал маг. — Он может остаться.

— Это ведь твое дитя, не так ли? — спросил Камит.

— Конечно.

— Но почему… почему происходит так?

— Потому что так должно быть.

Без магии тут не обошлось. Ни одна из женщин не вынашивала ребенка столько, сколько положено природой. Про эти чудовищные роды и говорить не стоило! Камит уже боялся младенца, которого доставали из надрезанного живота.

Да и целительницам приходилось непросто. Однако сейчас во дворце остались лишь самые стойкие из них, остальные давно были мертвы. Поэтому свою работу они выполняли молча, некоторые плакали, но и те действовали спокойно и решительно.

Они освободили младенца из утробы матери, перевязали пуповину, опустили в купель с теплой водой, чтобы смыть кровь. За их спинами Камит не видел то, что родилось из мертвого тела. Но он слышал, что младенец не плачет, а будто… шипит? Хотя ему, должно быть, показалось из-за причитаний повитух.

Когда подготовка была закончена, старшая из целительниц поднесла ребенка к магу и правителю. Ее руки заметно дрожали. Теперь, когда Камит наконец увидел ребенка, он понял, почему.

Это существо было человеческим младенцем лишь наполовину. На его нежной розоватой коже уже проглядывали редкие полоски светлой чешуи. Особенно много ее было на руках от локтя и ногах ниже колена. Ступни и ладони ребенка напоминали лапы ящерицы, измененные так, чтобы на них сформировались человеческие пальцы. Каждый из этих пальчиков, совсем крошечных, завершался когтем, пока еще мягким, но Камит догадывался, что это долго не продлится. У младенца рос длинный хвост, снова напоминавший о ящерице, а глаза были непроницаемо черными, без видимых радужек и зрачков.

— Великие боги… — прошептал Камит. — Что ты сделал?

— Чудо, — сдержанно улыбнулся Танис. — Выжил один из десяти — пока, но это только начало. Кажется, я понял, какие матери нужны, чтобы дитя родилось сильным и способным выжить. Думаю, скоро у него появятся братья и сестры.

— Для чего это все?

— Для победы, разумеется. Все ради победы.

Младенец зашипел, глядя на Таниса. Теперь Камит точно знал, что ему не почудилось, это существо не умело плакать так, как плачут человеческие дети. Оно было голодным, но не могло уже получить молока из тела матери, почувствовать ее тепло. Его мать была мертва.

Таниса это не волновало. Он снова передал младенца целительнице, достал из-за пояса кинжал и осторожно провел им по своей руке. Кровь из небольшого пореза тонким ручьем потекла в приоткрытый рот ребенка, и нечеловеческое дитя пило ее жадно, почти хищно.

— Что за победа достигается через такое? — не выдержал Камит, с ужасом глядя на существо.

— Та, о которой я говорил тебе. Новая власть, новый порядок в этом мире. За такое платят большую цену, я предупреждал тебя, и не говори мне, что ты хочешь отступить.

В светло-голубых глазах Таниса мелькнул гнев. Камит понял, что подошел к опасной черте, и поспешил оправдаться:

— Нет, конечно, я просто удивлен!

— Чем же?

— Тем, что ты заколдовал собственного ребенка…

— Заколдовал? — рассмеялся Танис. — Забавно! Не обижайся, друг мой, но твое магическое невежество порой поражает. Я не заколдовывал это дитя. Оно родилось таким, каким и должно было. Можешь считать это чудом природы.

— Но ведь это не человек!

Маг повернулся к нему, заглянул в глаза правителю и усмехнулся:

— Так ведь и я не из вашего рода. Теперь это уже не важно. Новая империя будет принадлежать всем.