Глава первая

Шериф не желал, чтобы я приехала сюда. Странно, кто же тогда меня отыскал и попросил явиться в Сарн? Вероятно, кто-то из людей, которые сейчас неловко переминались с ноги на ногу в кабинете шерифа, - хорошо одетых, упитанных, судя по всему, представляющих властные структуры этого городка.

Я переводила взгляд с одного человека на другого.

У шерифа Харви Брэнскома, одетого в тесную форму цвета хаки, были белые усы и короткие седые волосы; ему можно было дать лет пятьдесят пять, а то и больше. Брэнском сидел за столом во вращающемся кресле, его красное морщинистое лицо выражало отвращение.

По правую руку от Брэнскома стоял человек лет на десять моложе его, темноволосый, стройный, с узким, гладко выбритым лицом, - адвокат Пол Эдвардс. Он спорил с моложавой блондинкой, явно красящей волосы в дорогом салоне. Мой брат узнал, что недавно овдовевшей Сибил Тиг досталось большое наследство.

Возле Тиг стоял Теренс Вейл - круглое лицо, жидкие бесцветные волосы, очки в тонкой оправе, на груди табличка. Он влетел в комнату и с порога сообщил, что пришел прямо из ратуши. Я прочитала надпись на бедже: «Привет! Я ТЕРРИ, МЭР».

Поскольку мэру Вейлу и шерифу Брэнскому мой приезд был явно не по душе, я решила, что меня пригласили по инициативе Эдвардса или мадам Тиг.

Я перевела взгляд с мужчины на женщину. Тиг, решила я.

Опустившись на неудобный стул, я покачала ногой, наблюдая, как носок моей черной кожаной туфли приближается к столу шерифа. Люди бросали друг на друга обвиняющие взгляды, словно не замечая меня.

«Интересно, слышит ли их из приемной Толливер?» - подумала я.

- Может, обсудите это между собой, а мы отправимся в гостиницу? - спросила я, прервав спор.

Все замолчали и уставились на меня.

- По-моему, у нас сложилось о вас ошибочное представление,- сказал Брэнском.

Голос его звучал вежливо, но, судя по лицу, ему хотелось, чтобы я немедленно убралась ко всем чертям. Он судорожно сцепил на столе руки.

- Может, поясните?…

Я потерла глаза. После долгой дороги я очень устала.

- Терри ввел нас в заблуждение относительно ваших способностей.

- Ну хорошо, я пойду спать, а вы пока решайте.

Я с трудом поднялась, чувствуя себя глубокой старухой; по крайней мере, гораздо старше своих двадцати четырех лет.

- В Эшдауне меня ждет другая работа. Я уеду отсюда рано утром. Вам придется оплатить нам дорогу. Мы приехали сюда из Талсы. Спросите у моего брата, сколько это будет стоить.

Не дождавшись ответа, я покинула кабинет Харви Брэнскома и прошла по коридору в приемную. Дежурная за столом с любопытством взглянула на меня, но я не обратила на нее внимания. Пока я ее не отвлекла, она наверняка с не меньшим любопытством глазела на Толливера.

Толливер отбросил старый журнал и встал с кресла, обтянутого искусственной кожей. Толливеру двадцать семь, и хотя он темноволосый, как и я, усы его имеют рыжеватый оттенок. Он на четыре дюйма выше меня, хоть и я не малютка.

- Готова? - спросил он.

Он явно заметил, что я устала, и вопросительно поднял брови. Я покачала головой, давая понять, что расскажу позже.

Брат отворил передо мной стеклянную дверь, и мы вышли в промозглую ночь. Озноб тотчас пробрал меня до костей. Педали «малибу» были приспособлены для моих ног, поэтому за рулем чаще всего сидела я.

Отделение полиции находилось напротив суда - массивного здания, построенного в двадцатые годы XX века. В то время в моде были высокие сводчатые потолки и мрамор. Такие дома невозможно согреть зимой и охладить летом, но выглядят они внушительно. Площадку вокруг старого здания содержали в безупречном порядке даже сейчас, когда листва пожухла. На парковке все еще стояли автомобили туристов. В это время года в Сарн наезжали немолодые и совсем старые люди в ветровках и туфлях на резиновой подошве. Шли они медленно, осторожно поднимались с мостовой на тротуар. Они и на машинах ездят так же медленно и осторожно.

Я дважды обогнула площадь, прежде чем нашла переулок, ведущий к мотелю.

Магазины на площади и рядом с нею были самой нарядной частью города, всячески приманивая к себе покупателей. Даже уличные фонари здесь были особенными: выкрашенные в тусклый зеленый цвет металлические столбы удивляли обилием завитков и листьев. На каждом шагу попадались урны, закамуфлированные под симпатичные домики. Гладкие тротуары облегчали передвижение инвалидов на колясках.

Магазины на площади были перестроены в стиле ретро. Куда ни глянь - деревянные фасады со «старинными» вывесками: «Мороженое от тетушки Хэтти», «Отдохни у Джеба». Перед каждым таким домом стояла тяжелая деревянная скамья. Сквозь стекла ярко освещенных витрин я заметила, что владельцы лавок наряжены в костюмы начала прошлого века.

Мы выехали с площади уже в шестом часу. Стоял конец октября, и в пасмурный день небо казалось почти черным.

За пределами площади Сарн оказался уродливым городишкой. Заведения с вывесками вроде «Ремесла горной страны Карла» уступили место другим, таким как «Первый национальный банк» и «Электротовары Рейнольдса». Чем дальше я отъезжала от площади, тем чаще замечала магазины и вовсе без вывесок, встретились даже заколоченные витрины. Движения почти не наблюдалось. Это была приватная территория Сарна, для своих, для местных.

Мэр сказал мне, что туристский сезон закончится, когда опадут листья. Сарн готовился свернуть ковры - а вместе с ними и гостеприимство - на всю зиму.

Я была раздражена и впустую потраченным временем, и долгой напрасной дорогой. Однако не совсем потеряла надежду, а когда в пяти кварталах от площади ощутила безошибочный импульс, почувствовала себя почти счастливой. Это находилось от меня слева, на расстоянии шести ярдов.

- Недавно? - спросил Толливер, заметив, как я дернула головой.

Я всегда оглядываюсь, хотя и не могу увидеть это глазами.

- Совсем недавно.

Мы не проезжали мимо кладбища, и у меня не было ощущения забальзамированного трупа, указывавшего на близость похоронного бюро. Импульс, который привлек мое внимание, был слишком свежим и сильным.

Они хотят, чтобы их обнаружили, знаете ли.

Вместо того чтобы ехать прямо, к мотелю, я свернула налево, следуя за мысленным «запахом». Остановилась на парковке возле маленькой автозаправки. Голова моя снова непроизвольно дернулась, и я прислушалась к зову, доносящемуся из заросшей лужайки на другой стороне улицы. Я говорю «запах» и «зов», но вряд ли эти слова раскрывают природу моих ощущений.

Я посмотрела на здание на лужайке. Судя по тому, что я прочла на полуразвалившейся вывеске, некогда здесь была прачечная самообслуживания. Должно быть, несколько лет назад здание наполовину сгорело.

- Там, - сказала я Толливеру.

- Хочешь, чтобы я посмотрел?

- Нет. Я позвоню Брэнскому, когда войду в номер.

Мы улыбнулись друг другу. То был лучший способ подтвердить мой bona fides [1] . Толливер одобрительно кивнул.

Я снова выехала на дорогу. Мы добрались до мотеля и получили ключи от наших номеров. Излишней застенчивостью мы не страдаем, просто нам необходимо отдыхать друг от друга: невозможно целый день находиться вдвоем. Потому мы с братом берем отдельные номера.

Моя комната была такой же, как и все остальные, в которых я спала последние несколько лет. На кровати - зеленое пикейное покрывало, на стене - картина с изображением какого-то европейского моста. За исключением этих мелких деталей, я могла бы находиться сейчас в любом другом дешевом американском мотеле. Слава богу, тут было чисто.

Я вынула косметические принадлежности и отнесла их в маленькую ванную. Уселась на кровать, положила на колени древний телефонный аппарат и стала просматривать список номеров местных городских служб. Набрала нужный номер и спросила шерифа. Меньше чем через минуту раздался голос Брэнскома; шериф явно не обрадовался моему звонку и снова начал твердить, что меня напрасно пригласили, словно я была в этом виновата.

- Я подумала, вам следует это знать, - перебила я. - Возле сгоревшего здания прачечной на Флорида-стрит, в пяти кварталах от площади, лежит мертвец по имени то ли Чесс, то ли Честер.

- Что?

Наступила долгая пауза. Харви Брэнском старался вникнуть в смысл моих слов.

- Даррил Чессвуд? Да ведь он сейчас в доме своей дочери. В прошлом году она выделила ему комнату, потому что он начал забывать, где живет. Как вы посмели такое сказать?!

Брэнском был полон праведного негодования.

- Да вот посмела, - ответила я и положила трубку на рычаг.

Город Сарн только что получил кое-что на халяву.

Я улеглась на скользкое зеленое покрывало и сложила руки на груди. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы предсказать, что теперь произойдет. Шериф позвонит дочери Чессвуда. Та заглянет в комнату отца и увидит, что он ушел. Шериф, возможно, поедет на место сам, поскольку посылать с таким поручением помощника ему будет неудобно. Он найдет тело Даррила Чессвуда.

«Старик умер естественной смертью - от кровоизлияния в мозг», - подумала я.

Всегда приятно узнать, что человека не убили.

На следующее утро, когда мы с Толливером вошли в кафе возле мотеля, вся группа уже была там, в маленькой смежной комнате. Двери комнаты были открыты, так что нашего появления не могли не заметить. Грязные тарелки перед собравшимися, два незанятых стула, кофейник на столе - все указывало на то, что нас ждали. Толливер подтолкнул меня в бок, мы переглянулись.

- Слава богу, я наложила макияж. Обычно по утрам я себя этим не утруждаю.

- Было бы жеманством выбрать другой стол, поэтому я, с газетой под мышкой, вошла в распахнутые двери. Газету я купила в автомате.

Большой круглый стол занимал почти всю тесную комнату. Властители Сарна так уставились на нас, что я забеспокоилась: попыталась вспомнить, причесалась ли с утра. Впрочем, Толливер сказал бы мне, если б я вздумала выйти на улицу растрепанной. Волосы я стригу коротко - они у меня густые и кудрявые, и если бы я их отрастила, на голове у меня появился бы целый куст. Хорошо Толливеру: у него волосы прямые, поэтому временами он их отращивает и завязывает в хвост, а когда ему это надоедает, снова обрезает. В данный момент он носил короткую стрижку.

- Шериф, - сказала я, кивнув. - Мистер Эдвардс, миссис Тиг, мистер Вейл. Как поживаете?

Толливер придвинул мне стул, и я села. То была показная вежливость. На публике он всегда проявляет ко мне повышенное уважение, чтобы народ почувствовал, с кем имеет дело. Иногда это срабатывает.

Официантка налила мне кофе, и я сделала первый глоток. С трудом оторвала взгляд от газеты, которую положила рядом с блюдцем. У меня плохая привычка: читать во время еды.

- Он там был, - сказал Харви Брэнском.

Шерифа едва можно было узнать: за какой-то день он словно состарился лет на десять, на щеках отросла седая щетина.

- Вы имеете в виду мистера Чессвуда?

Я заказала фруктовое ассорти и йогурт. Мой выбор, похоже, показался официантке странным. Толливеру принесли французский тост, бекон и одарили кокетливым взглядом. Официантки всегда от него без ума.

- Да, - ответил шериф. - Я имею в виду мистера Чессвуда. Даррила Чессвуда. Он был хорошим другом моего отца.

Он произнес последние слова очень внушительно, словно я была виновата в том, что принесла ему прискорбную весть.

- Позвольте выразить соболезнования, - сказал Толливер.

Я просто кивнула. Наступило молчание.

Толливер предложил подлить мне кофе, но я подняла руку, продемонстрировав ему, что сегодня она не дрожит. Сделала последний глоток и дотронулась до чашки Толливера, спрашивая тем самым, не хочет ли он еще, но он помотал головой.

Поскольку люди за столом не сводили с меня глаз, я не могла раскрыть сложенную газету. Пришлось ждать, когда же они примут решение. Поначалу я испытывала оптимизм: ведь не зря они нас дожидались, однако мой оптимизм начал быстро улетучиваться.

Сарниты (или сарниане?) все время переглядывались. Пол Эдвардс подался вперед, видимо собираясь сообщить, чем закончилось обсуждение. Он был красивым мужчиной и привык, чтобы на него обращали внимание.

- Какова причина смерти мистера Чессвуда? - спросил он.

- Кровоизлияние в мозг.

Господи, что за люди! Я с тоской посмотрела на газету.

Эдвардс откинулся назад, словно я ударила его по лицу. Они снова начали посылать друг другу молчаливые сигналы. Официантка принесла мне заказ - нарезанная на куски канталупа [2] оказалась жесткой и безвкусной. Кроме нее на тарелке лежали банан в кожуре и веточка винограда. Толливеру подали яичницу с беконом и тост. Мы приступили к еде.

- Просим прощения за то, что вчера мы засомневались в вас, - сказала Сибил Тиг. - Должно быть, вы подумали, что мы отказываемся от соглашения.

- Именно так я и подумала. Толливер?

- Я тоже так подумал, - произнес Толливер.

У брата темные глаза, на щеках следы угревой сыпи, а голос глубокий, звучный, и все, что он произносит, кажется значительным.

- Должно быть, я просто струсила.

Сибил пыталась выглядеть очаровательной, извиняясь, но на меня это не произвело впечатления.

- Когда Терри рассказал мне, что о вас слышал, а Харви согласился связаться с вами, мы понятия не имели, с чем будем иметь дело. Мне еще не приходилось нанимать таких людей, как вы.

- Таких, как Харпер, вы больше не встретите, - напрямик сказал Толливер.

Он застал Сибил Тиг врасплох, и ей пришлось сделать паузу, чтобы собраться с мыслями.

- Да, вы правы, - неискренно ответила она. - А теперь, мисс Коннелли, давайте вернемся к работе, которую, как мы надеемся, вы сделаете.

- Прежде всего хотелось бы узнать, - начал Толливер, промокнув усы салфеткой, - кто будет платить Харпер?

Все непонимающе уставились на него.

- Вы представители городских властей, хотя я не совсем понимаю, что здесь делает мистер Эдвардс. Миссис Тиг, вы заплатите Харпер лично или из городского бюджета?

- Я лично заплачу мисс Коннелли.

При упоминании о деньгах голос ее зазвучал очень сухо.

- Пол здесь выступает в качестве моего поверенного. Харви - мой брат.

Выходит, Терри Вейл не имеет к ней отношения.

- Позвольте, я скажу, что мне от вас нужно, - заявила Сибил, посмотрев на меня в упор.

Я опустила глаза на тарелку и принялась общипывать веточку винограда.

- Вы хотите, чтобы я нашла пропавшего человека, - без околичностей ответила я. - В том и заключается моя работа.

Заказчикам всегда приятнее слышать слова «пропавший человек», а не «труп».

- Да, но она была своенравной девушкой. Возможно, сбежала. Мы не уверены… Не все верят, что она погибла.

Как будто я раньше не слышала подобных заявлений!

- Тогда у нас проблема.

- Какая именно проблема?

В голосе Тиг слышалось нетерпение - похоже, она не привыкла, чтобы ей возражали.

- Я нахожу только мертвых людей.

- Они это знали, - вполголоса сказала я Толливеру, когда мы вышли из комнаты, - Они знали, что я не нахожу живых, просто не умею.

Я начала нервничать, что было глупо.

- Разумеется, им это известно, - спокойно подтвердил Толливер. - Возможно, им просто не хочется верить, что она мертва. Так уж устроены люди. Если они притворятся, что есть надежда… Значит, надежда есть.

- Надежда - пустая трата времени, - заявила я.

- Я согласен, но они ничего не могут с собой поделать.

Раунд третий.

Пол Эдвардс, поверенный Сибил Тиг, вытащил короткую соломинку. Потому и оказался в моем номере. Остальные, должно быть, вернулись к своим обычным делам.

Мы с Толливером сидели в креслах у стола, какие часто встречаются в дешевых мотелях. Я наконец-то взялась за газету. Толливер читал книжку из серии «Меч и магия» - этот растрепанный томик он обнаружил в предыдущем мотеле. Мы переглянулись, услышав стук в дверь.

- Ставлю на Эдвардса, - сказала я.

- А я - на Брэнскома, - отозвался Толливер.

Я впустила посетителя и улыбнулась брату из-за его спины.

- Если после нашей беседы вы согласитесь, - извиняющимся тоном произнес поверенный, - я бы пригласил вас пройти со мной кое-куда.

Я глянула на часы. Девять. Чтобы достичь консенсуса, им понадобилось около трех четвертей часа.

- Куда именно?

- Туда, где, возможно, убили Тини… Монтин Хопкинс. И туда, где был убит либо покончил с собой Делл Тиг, сын Сибил.

- Мне надо обнаружить одно тело или два?

За двоих мне должны были заплатить больше.

- Мы знаем, где лежит Делл, - испуганно сказал Эдвардс. - На кладбище. Вам надо найти Тини.

- Мы отправимся в лес? Что это за место? - осведомился практичный Толливер.

- Лес. Местами там крутые склоны.

Зная, что мы едем в сторону Озарка*, мы захватили с собой все, что нужно. Я надела крепкие ботинки, ярко-синюю теплую куртку, взяла шоколадку, рассовала по карманам компас, фляжку с водой и мобильный телефон. Толливер прошел в свой номер (нам дали смежные комнаты) и вернулся одетым примерно так же, как я.

Пол Эдвардс с интересом наблюдал за нами. На несколько минут он даже забыл о своей красоте.

- Видно, для вас это дело привычное, - заметил он.

Я крепко завязала шнурки на ботинках и взяла перчатки.

- Да, - ответила я. - Я всегда так работаю.

С этими словами я обмотала шею ярко-красным вязаным шарфом. Шарф был не только теплым, но и очень заметным. Посмотрела на себя в зеркало. Сойдет.

- Вас не угнетает ваша работа? - не удержался Эдварде.

В его глазах появилась теплота, которой я раньше не примечала. Должно быть, Эдвардс вспомнил, что он красивый мужчина, а я молодая женщина.

Я чуть было не ответила: «Нет, я считаю свою работу выгодной!» - но промолчала. Люди считают мой способ зарабатывать на жизнь неприятным. Что ж, отчасти так оно и есть.

- Я делаю это ради покойных, - ответила я.

Что тоже было правдой.

Эдвардс кивнул, словно я высказала глубокую мысль.

Он хотел, чтобы мы втроем уселись в его «аут-бек», но мы предпочли ехать в собственной машине. Мы всегда так поступали. Такая практика сложилась у нас с тех пор, как клиент оставил нас в лесу в девятнадцати милях от города, расстроившись, что мне не удалось найти тело его брата. Я была уверена, что труп лежит к западу от места, которое он назвал, но он не захотел платить за дальнейшие поиски. То была не моя вина, что его брат прожил достаточно, чтобы дотащиться до ручья. Нам тогда пришлось очень долго добираться пешком до города.

Я постаралась ни о чем не думать, пока мы следовали за Эдвардсом на северо-запад. Была золотая осень, ее красота привлекала множество туристов. По сторонам извилистой, взбирающейся в горы дороги стояли ларьки. В них продавали камешки и кристаллы - «настоящие ремесленные изделия Гор Озарка» - и разнообразные домашние варенья и джемы. Все торговые ларьки так или иначе муссировали тему невежественных горцев из глухомани - такая маркетинговая стратегия была мне непонятна. «Мы были невежественны, беззубы и живописны! Остановитесь, чтобы проверить, по-прежнему ли мы такие?»

Я смотрела в лес, в его прохладные сияющие глубины. По пути часто ощущала импульсы разной интенсивности.

Мертвецов, разумеется, хоть отбавляй. Но чем раньше произошла смерть, тем слабее я чувствую толчок.

Мне трудно описать это свое ощущение. Всех, конечно, очень интересует, каково это - чувствовать близость трупа. Тогда в моей голове как будто жужжит пчела или щелкает счетчик Гейгера. Эдакий настойчивый, неравномерный шум, который нарастает, когда я приближаюсь к трупу. В импульсе чувствуется что-то электрическое, он пробегает по всему моему телу. Меня это, впрочем, не слишком удивляет.

Мы проехали мимо трех кладбищ (одно совсем маленькое, очень старое), миновали место захоронения индейцев (их курган казался теперь обыкновенным холмом). Древняя могила отозвалась во мне очень слабо: я словно услышала издалека писк облака москитов.

Когда Пол Эдвардс остановился на обочине, я полностью сосредоточилась на лесе и на земле. Лес подступал так близко к дороге, что было трудно поставить на обочине две машины, не мешая проезжающим мимо автомобилям. Толливер, должно быть, беспокоился, что кто-нибудь проедет слишком близко и повредит «малибу». Впрочем, он промолчал.

- Расскажите мне, что произошло, - попросила я Эдвардса.

- Может, сами пойдете и посмотрите? Разве вам требуются пояснения? - с подозрением спросил Пол.

- Если я хоть что-нибудь узнаю об обстоятельствах случившегося, буду искать более целенаправленно, - ответила я.

- Ну хорошо. Весной Тини пошла на свидание с сыном миссис Тиг. Он к тому же племянник шерифа Брэнскома. Вы, должно быть, знаете, что Сибил и Харви - брат и сестра. Сына Сибил звали Делл. Он два года был любовником Тини. Они были одногодками, им было по семнадцать лет. Труп Делла обнаружил лесник. То ли мальчика застрелили, то ли он сам застрелился. Тини так и не нашли.

- Как обнаружили место их встречи? - спросил Толливер, указывая на землю, на которой мы стояли.

- Автомобиль припарковался именно здесь, где мы с вами стоим. Видите наполовину упавшую сосну? Ее поддерживают два других дерева. Такое место легко запомнить. Делл отсутствовал менее четырех часов, когда одна из семей, живущих неподалеку, дала знать Сибил об автомобиле. Вскоре после этого начались поиски, но Делла обнаружили лишь спустя несколько часов. Дело в том, что пошел дождь. Он смыл все запахи, так что собаки были беспомощны.

- Почему никто не искал Тини?

- Никто и не знал, что Тини была с Деллом. Ее мать спохватились часов через двадцать, а может, и позже. О Делле она ничего не знала и заявила в полицию слишком поздно.

- Как давно это произошло?

- Около полугода назад.

Гм. Что- то здесь нечисто.

- Почему же к нам обратились только сейчас?

Потому что полгорода думает, что Делл убил и похоронил Тини, а после совершил самоубийство. Сибил очень страдает. Мать Тини бедна. Если бы ей и пришло в голову к вам обратиться, она бы не смогла заплатить за ваши услуги. Сибил решила взять расходы на себя, когда узнала о вас от Терри. На конференции мэров он говорил с главой городка в Арклатексе.

Я посмотрела на Толливера.

- Эльдорадо, - пробормотал он, и я, припомнив, кивнула.

Пол продолжил:

- Сибил не может вынести подозрений, павших на ее сына. Несмотря на плохую репутацию девушки, она любила Тини и не исключала, что та когда-нибудь войдет в ее семью.

- А что мистер Тиг? - поинтересовалась я. - Миссис Тиг овдовела совсем недавно?

- Да. У Сибил еще есть дочь, Мэри Нелл. Ей семнадцать.

- Зачем Тини и Делл сюда приехали?

Эдвардс пожал плечами и, слегка улыбнувшись, сказал:

- На этот вопрос уже никто не ответит. Впрочем, семнадцатилетние подростки в лесу, весной… Это, по-моему, очевидно.

- Но они припарковались возле самой дороги.

Это было очевидно мне, но только не Полу Эд

вардсу.

Если подростки хотят секса, они, конечно же, спрячут автомобиль. Молодежь маленьких городов знает, как легко их могут застукать.

Эдвардс, похоже, удивился. Судя по его сухому смуглому лицу, в голову ему пришли неожиданные и неприятные мысли.

- По этой дороге почти никто не ездит, - сказал он.

Голос его звучал не слишком убедительно.

Я надела черные очки. Эдвардс удивленно на меня посмотрел: день был пасмурный. Я кивнула Толливеру.

- «Макдуф, начнем» [3] , - произнес Толливер.

Пол Эдвардс смутился. В его школе, должно быть, проходили «Юлия Цезаря», а не «Макбета». Толливер жестом показал на лес, и Эдвардс, поняв, что от него требуется, повел нас вниз с холма.

Холм был крутой. Толливер, как всегда, шел рядом со мной. Я была рассеянна, и он знал, что я могу упасть. Раньше такое случалось.

Через двадцать минут медленного спуска - скользкие листья и сосновые иголки затрудняли ходьбу - мы приблизились к большому упавшему дубу, заваленному листьями и ветками. Я поняла, что сюда их прибило сильным ливнем.

- Вот здесь нашли Делла, - сказал Пол Эдвардс.

Он указал на крутой склон. Я не удивилась, что на поиски трупа Делла Тига даже весной понадобилось два дня, однако меня смутило местоположение тела. Хорошо, что я надела черные очки.

- На этой стороне оврага? - спросила я и ткнула пальцем в указанное место.

- Да, - ответил Эдвардс.

- И при нем было оружие? Возле тела?

- Нет.

- Но ведь предполагают, что он застрелился?

- Да, так утверждают люди шерифа.

- Странно.

- Шериф подумал, что оружие забрал себе охотник и промолчал об этом. Или кто-то из тех, кто первым обнаружил тело. В конце концов, оружие стоит дорого, и почти все здесь умеют им пользоваться. - Эдвардс пожал плечами. - Или Делл застрелился при подъеме на холм, а когда упал, оружие соскользнуло по склону и куда-то закатилось. Возможно, до сих пор где-то ржавеет.

- Сколько у него было ран?

- Две. Одна пуля оцарапала ему щеку. Специалисты решили, что это была первая попытка. Вторая пуля прошла через глаз.

- Итак, две раны сочли результатом попыток суицида. Первая попытка окончилась ничем, вторая достигла цели. И самоубийцу нашли на склоне оврага?

- Да, мэм. - Юрист снял шляпу и похлопал ею по бедру.

Что- то здесь не так. Хотя, может быть…

- Как он лежал? В какой позе?

- Что, вы хотите, чтобы я вам показал?

- Да. Вы его видели?

- Да, мэм. Видел. Я приезжал на опознание. Не хотел, чтобы его видела мать. Мы с Сибил старинные друзья.

- Тогда будьте добры, покажите мне положение тела.

Эдвардс явно пожалел, что поехал с нами. Он встал на колени, все его движения говорили о нежелании исполнять мою просьбу. Он повернулся лицом к поваленному дереву. Взялся за ствол рукой и лег на правый бок. Согнул ноги в коленях.

Толливер встал позади меня.

- Это неправильно, - шепнул он мне на ухо.

Я кивнула.

- Хорошо, спасибо, - громко сказала я.

Эдвардс поднялся с земли.

- Не понимаю, зачем вам понадобилось смотреть, как лежал Делл, - заявил он, стараясь не говорить осуждающе. - Ведь сейчас мы ищем Тини.

- Назовите мне ее фамилию.

Для поиска тела это ничего не значило, зато свидетельствовало об уважении.

- Тини Хопкинс. Монтин Хопкинс.

Я все еще стояла с той стороны холма, которая шла вверх. Теперь повернула направо.

- Можете вернуться к своей машине, - предложил Толливер нашему спутнику.

- А если вам понадобится помощь? - спросил Эдвардс.

- Мы справимся. В случае чего - я за вами схожу.

Заблудиться я не боялась. Задача Толливера - этого не допустить. Он никогда меня не подводил, за исключением одного случая, в пустыне. После я так долго его дразнила, что он чуть не спятил. Поскольку мы тогда едва не погибли, то был хороший урок.

Лучше было бы идти с закрытыми глазами, но на пересеченной местности это было опасно. Помогали черные очки: они частично блокировали цвет и жизнь вокруг меня.

Первые тридцать минут на бездорожье все, что я чувствовала, - это слабые толчки, сообщавшие о древних смертях. Мир воистину полон мертвецов.

Убедившись, что, как бы тихо ни передвигался Пол Эдвардс, мы бы обнаружили, если бы он пошел за нами, я остановилась возле россыпи камней и сняла очки. Глянула на Толливера.

- Чушь собачья, - сказал он.

- Точно.

- Оружие не обнаружено, так с какой стати самоубийство? Дважды стрелял, и это самоубийство? Что-нибудь одно я бы переварил, но и то и другое? И тот, кто решится покончить с собой, прежде посидит в овраге и подумает. Самоубийца не встанет на вершине холма. Он покончит с собой, поднимаясь вверх.

У нас в этом отношении уже имелся опыт.

- Кроме того, - заметила я, - он упал на руку, в которой должен был держать оружие. Если по какой-то странной причине именно так все и произошло, вряд ли кто-нибудь стал бы доставать оружие из-под трупа.

Только тот, у кого железные нервы.

- И выстрел в глаз! Ты слышал, чтобы самоубийца пускал себе пулю в глаз?

Толливер покачал головой.

- Этого парнягу кто-то укокошил, - сказал он.

Порой Толливер выражается как деревенщина.

- Ты абсолютно прав, - согласилась я.

Мы подумали с минуту.

- Давай-ка поищем девушку, - предложила я.

Толливер предоставил мне самой принять решение.

- Она где-то здесь, - полувопросительно сказал он.

- Весьма вероятно.

Я склонила голову набок и задумалась.

- Возможно, мальчика убили, когда он пытался ее защитить.

Мы снова двинулись в путь. Идти стало легче: подъем не был уже таким крутым.

Бывает, люди и похуже проводят пригожий осенний день. Все-таки вокруг было красиво, блестели листья, солнце просвечивало сквозь ветви, когда расходились тучи.

Я прислушивалась к своим ощущениям, но импульсы оказывались лет на десять старше того, что требовалось найти. Стоило мне отойти на шаг от места трагедии, как я сразу почувствовала, что рядом лежит труп чернокожего мужчины, умершего от обморожения. Он умер десять лет назад, и его засыпало листьями, ветками и прочим мусором, слетевшим с холма. Можно было увидеть лишь почерневшие ребра с приставшими к ним кусками одежды и немного мышц, прилипших к костям.

Я вынула из кармана куртки красную полоску ткани, а Толливер достал из кармана брюк моток проволоки и отрезал от нее нужный кусок. Я привязала ткань к одному концу проволоки, и Толливер воткнул в землю другой ее конец. Мы прошли около четверти мили в юго-западном направлении от поваленного дерева, когда я снова ощутила толчок.

- Несчастный случай во время охоты, - предположил Толливер.

Я кивнула. Я не всегда могу четко назвать причину, но ощущаю момент смерти. Чувствую панику, одиночество, страдания. Я не сомневалась, что человек свалился с дерева, подкарауливая оленя, и сломал позвоночник. Он лежал, пока не наступил конец. Из дерева до сих пор торчали щепки. Человека звали Брайт? Марк Брайт? Что-то в этом роде.

Впрочем, мне не заплатят за то, что я его нашла. Выходит, это мой второй подарок Сарну. Пора наконец заработать деньги.

Мы отправились дальше.

Я двигалась на восток, но мне было не по себе. Пройдя шестьдесят шагов от костей охотника, я вдруг почувствовала знакомый и очень сильный импульс - с севера, с вершины холма. Сверху? Это показалось мне немного странным. Правда, я тут же сообразила: поднявшись на холм, мы выйдем к дороге.

Чем ближе я подходила к дороге, тем сильнее ощущала призыв Тини Хопкинс или какой-то другой молодой белой девушки. Я ничего не слышала, кроме шума в голове, и опустилась на колени в упавшую листву.

Она была здесь. Уже не вся, но для опознания будет достаточно. На тело были наброшены большие ветви, но за полгода они высохли. Тини Хопкинс пролежала под ними долгое жаркое лето. И все же сохранилась лучше охотника, несмотря на насекомых, животных и причуды погоды.

Толливер опустился на колени рядом со мной, обхватил рукой за плечи.

- Плохо? - спросил он.

Даже с закрытыми глазами я чувствовала его движения. Он крутил головой, оглядывая окрестности. У нас однажды был случай, когда убийца явился на помойку, где находился труп убитого другим. Вот такая ирония судьбы.

Наступил самый трудный момент. Обычно обнаружение трупа означало, что я успешно выполнила задание. Сам труп меня особенно не волновал. В конце концов, это моя работа. Все люди когда-нибудь умрут. Но это гниющее тело в листьях… Она бежала, бежала, дыхание со свистом вырывалось у нее изо рта. Ее охватила паника, и в этот миг ей в спину вонзилась пуля, а вторая…

Я потеряла сознание.

Толливер держал мою голову у себя на коленях. Нас окружали листья дуба, сассафраса, эвкалипта и клена - золотой, коричневый, красный ворох. Толливер прислонился спиной к большому золотому эвкалипту, что вряд ли было удобно, так как наплывы камеди впивались в его зад.

- Ну же, детка, очнись, - говорил он, и по его тону я поняла, что он произносит эти слова не в первый раз.

- Я очнулась, - ответила я, с ненавистью услышав звук собственного голоса.

- Господи, Харпер. Не делай так больше.

- Извини.

Я прижалась лицом к его груди, вздохнула и поднялась. Немного покачалась и встала ровно.

- Что ее убило? - спросил брат.

- Ей дважды выстрелили в спину.

Он подождал, думая, что я прибавлю еще что-нибудь.

- Она бежала, - сказала я.

Должно быть, он понял ужас и отчаяние девушки в последние мгновения ее жизни.

Последние минуты редко бывают такими страшными.

Конечно, мои стандарты отличаются от стандартов большинства людей.

Когда мы вышли из леса, Пол Эдвардс дожидался нас возле своего блестящего серебристого «аут-бека». Лицо его выражало любопытство, однако наш первый доклад должен был услышать клиент.

Толливер попросил адвоката поехать в город и собрать комиссию, если таково намерение миссис Тиг.

Мы молча отправились в Сарн, по пути остановившись лишь у круглосуточного магазина, где Толливер купил мне колу, подслащенную настоящим сахаром. После того как я нахожу тело, мне всегда требуется сахар.

- Тебе нужно выпивать по четыре таких бутылки зараз. Тогда хоть вес наберешь, - пробормотал Толливер.

Эту песню я слышу от него постоянно.

Я, как всегда, не обратила внимания на его слова. Выпив колу, через десять минут я почувствовала себя лучше. До тех пор пока я не обнаружила целебные свойства сахара, мне в таких случаях приходилось день отлеживаться в постели.

В кабинете шерифа должны были собраться все те же люди, и я смотрела из машины на стеклянную дверь, полная нежелания приступать к этой части своей работы.

- Хочешь, чтобы я подождал в приемной? - спросил Толливер.

- Нет, мне нужно, чтобы ты пошел со мной, - ответила я.

Толливер кивнул.

Я взялась за дверцу машины и помедлила.

- Теперь они будут вести себя по-другому, - сказала я.

Он снова кивнул.

На этот раз мы собрались в комнате заседаний. Пришли Брэнском, Эдварде, Тиг, Вейл и Толливер.

- Карту, - сказала я Толливеру.

Тот развернул карту. Мне хотелось поскорее рассказать все, что требуется, и покинуть эту комнату, а потом и город с чеком в руке.

- Прежде чем мы перейдем к главному, - начала я, - позвольте также сказать, что мы нашли тело чернокожего мужчины, умершего около десяти лет назад. Вот здесь.

Я показала на место, где мы оставили красную метку.

- Он умер от обморожения.

Шериф задумался.

- Должно быть, это Маркус Олбрайт, - протянул он. - Тогда я был помощником шерифа. Его жена думала, что он от нее сбежал. Ну надо же! Нужно поехать забрать останки.

Я пожала плечами. Ко мне это не имело отношения.

- Ну а теперь - Тини Хопкинс.

Все напряглись, Пол Эдвардс даже подался вперед.

- Ей дважды выстрелили в спину, и ее останки находятся здесь.

Я показала на карту кончиком пальца.

Люди за столом шумно вздохнули.

- Вы ее видели? - спросил «Привет! Я ТЕРРИ, МЭР».

Его глаза за очками в тонкой оправе широко распахнулись. Господин мэр чуть не плакал.

- Видела то, что от нее осталось, - ответила я, запоздало сообразив, что достаточно было бы кивка.

- То есть, - недоверчиво переспросила Тиг, - вы ее там оставили?

Харви Брэнском удивленно посмотрел на нее.

Я уставилась на Тиг с не меньшим удивлением.

- Это место преступления, - ответила я. - И тела я не доставляю. Этим занимаются квалифицированные люди. Идите и забирайте ее, если не хотите, чтобы этим занимался шериф.

Я перевела дух. Вспомнила, что говорю со своим клиентом.

- Ей дважды выстрелили в спину, поэтому мы до сих пор не знаем, как все произошло. Если вначале застрелили вашего сына, то Тини убил тот же самый человек. Если же ее застрелил ваш сын, затем он покончил с собой. Хотя я сомневаюсь, что произошло самоубийство.

Мой ответ заставил Тиг замолчать, по крайней мере на время, и я полностью завладела вниманием аудитории.

- О господи, - прошептала Сибил.

- Как вы все это узнаете? - спросил шериф.

- Как я вообще нахожу тела? Нахожу, и все. А когда нахожу, понимаю, отчего они погибли. Хотите верьте, хотите нет. Вы желали, чтобы я нашла Тини Хопкинс. Я нашла то, что от нее осталось. Возможно, одна или две кости отсутствуют. Животные.

Сибил Тиг смотрела на меня со странным выражением лица. Она не знала - хвалить меня или ненавидеть. По крайней мере, я верила, что ее сын Делл не совершал самоубийства. Она провела ладонями по золотисто-коричневым брюкам, разгладила легкий жакет.

- Позовите Холлиса, - сказал шериф в переговорное устройство.

Мы сидели в напряженном молчании, пока в комнату не вошел человек в форме помощника шерифа. Ему было около тридцати. Крепкий, светловолосый, голубоглазый. Видно было, что ему очень любопытно, что же происходит в кабинете шерифа. Он оглядел Толливера и меня. Форма ему очень шла.

- Мисс Коннелли, - сказал шериф. - Поезжайте с Холлисом, покажите ему, где лежит тело.

Холлис страшно удивился, прежде чем до него дошло, что это приказ, а не просьба.

- Которое из тел? - спросила я, и глаза Холлиса распахнулись.

- Давайте поеду я, - предложил Толливер. - Харпер нуждается в отдыхе.

- Нет, раз мисс Коннелли ее нашла, она и должна поехать.

Толливер сердито взглянул на шерифа и встретил ответный сердитый взгляд. Должно быть, шериф хотел позаботиться, чтобы я честно отработала каждый пенни своего гонорара.

- Я поеду, - сказала я, положив ладонь на руку Толливера. - Все будет хорошо.

Я сжала его рукав и долго не разжимала пальцев. Потом отпустила брата и мотнула головой в сторону светловолосого полицейского.

Он привезет меня обратно, - сказала я через плечо.

Мне хотелось, чтобы Толливер оставался на месте, пока меня не будет. Он кивнул, и дверь за мной закрылась.

Помощник шерифа прошел к патрульному автомобилю.

- Меня зовут Холлис Бокслейтнер, - представился он.

- Харпер Коннелли.

- Там ваш муж?

- Брат. Толливер Лэнг.

- У вас разные фамилии.

- Да.

- Куда едем?

- Шоссе номер десять, на северо-запад.

- И куда потом?

- К тому месту, где был убит мальчик, - ответила я.

- Где он покончил с собой, - поправил Холлис Бокслейтнер, но не слишком уверенно.

Я презрительно хмыкнула.

- Как вы их находите? - спросил он.

- Шериф говорил вам, что я приеду?

- Я слышал, как он разговаривал по телефону. Он считает, что Сибил сошла с ума, раз решила вас вызвать. И шериф разозлился на Терри Вейла за то, что он ей о вас рассказал.

- Меня ударила молния, - сказала я. - Когда мне было пятнадцать лет.

Похоже, Бокслейтнер не знал, о чем еще спросить.

- Вы тогда были дома?

- Да. Я, Толливер и моя сестра Камерон… Мы были дома одни. Две младшие сводные сестры где- то выступали, пели на концерте. Мать пошла их послушать.

Мама в то время была в таком состоянии… Удивительно, что она вообще вспомнила, что у нее есть дети.

- Примерно в четыре часа началась гроза, я была тогда в ванной. Ванна у нас рядом с окном, и окно было раскрыто. Я стояла рядом с ванной и смотрелась в зеркало, завивая волосы электрическими щипцами. В комнату влетела молния. Помню, что оказалась на полу. Я смотрела в потолок, волосы дымились, туфли с меня слетели. Толливер сделал мне искусственное дыхание. Потом приехала «скорая».

Что- то я разболталась. Лучше будет помолчать.

Холлис Бокслейтнер больше не задавал вопросов, что меня удивило и озадачило. Большинству людей показалось бы, что я рассказала очень мало. Я плотнее запахнула куртку и пожалела, что я не в отеле: было бы хорошо сейчас забраться в кровать. Укрыться с головой, съесть на ужин горячий суп…

Я на несколько минут закрыла глаза, а когда открыла их, почувствовала себя получше. Мы почти подъехали к нужному месту.

Почувствовав знакомый толчок, я попросила Холлиса остановиться. Мы находились совсем рядом с телом. Теперь, когда я знала, где оно лежит, его было легче обнаружить на моей мысленной карте. И идти было легче, чем в прошлый раз, когда мы спускались по крутому и скользкому холму к месту, где лежал убитый юноша.

Во время спуска Бокслейтнер спросил:

- Выходит, вы зарабатываете на жизнь тем, что отыскиваете мертвецов?

- Да, - ответила я. - Это моя работа.

Такая работа давалась мне нелегко: меня мучили страшные головные боли, тряслись руки, после удара молнии на правой ноге образовался странный рисунок в виде паутины, и нога эта стала слабее левой. Хотя я регулярно совершаю пробежки для укрепления мышц, из-за вчерашнего и сегодняшнего лазания по холмам больная нога дрожала. Я прислонилась к дереву и показала на кучу мусора, под которым лежали останки Тини Хопкинс.

Бокслейтнер заглянул под ветки, и его тут же вырвало. Он смутился, но меня его реакция не удивила. Я всякое повидала и знала, что с человеческими телами творят природа и время. Должно быть, полицейские из маленьких городов не часто видят трупы. К тому же Бокслейтнер мог быть знаком с девушкой.

- Самое неприятное, когда они не совсем сгнили, - заметила я.

Он понял, что я имею в виду, и энергично кивнул. Я пошла к автомобилю, дав Холлису возможность побыть одному, прийти в себя и сделать то, что ему предписывала должность.

Я стояла, прислонившись к дверце машины, когда Холлис Бокслейтнер поднялся на холм, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он отметил место трагедии: привязал к дереву кусок оранжевой пластмассы. Полицейский жестом пригласил меня сесть в машину, и всю обратную дорогу мы угрюмо молчали.

Припарковавшись, он сказал:

- Тини Хопкинс была моей свояченицей.

На это мне было нечего ответить.

Я позволила Бокслейтнеру ввести меня в отделение полиции. Мы отсутствовали всего сорок пять минут, и прежняя компания была в полном сборе. Судя по натянутому выражению лица Толливера, его расспрашивали обо мне, возможно, выясняя, как часто я добиваюсь успеха. Ему приходилось что-то отвечать, а такие расспросы брат всегда ненавидел.

Все вопросительно посмотрели на нас: мэр - всего лишь с любопытством, адвокат - настороженно, шериф - по-прежнему сердито, Толливер - облегченно. У Сибил Тиг был напряженный и несчастный вид.

- Тело там, - лаконично сказал Холлис.

- Ты уверен, что это Тини? - спросила миссис Тиг.

В ее голосе я услышала замешательство и глубокую печаль.

- Нет, мэм, - ответил Бокслейтнер. - Нет, мэм. Вовсе не уверен. Дантист скажет точно. Я позвоню Доктору Керри. Это будет неофициальное опознание. Мы отправим останки в Литтл-Рок.

Я, разумеется, была уверена, что тело принадлежит Тини Хопкинс, но Сибил Тиг не поблагодарила бы меня, если бы я это повторила. Вообще-то она смотрела на меня с некоторым отвращением.

С таким отношением к себе я сталкивалась неоднократно. Она наняла меня и заплатит мне солидную сумму, но ей не хотелось мне верить. Сибил Тиг была бы даже счастлива, если б я ошиблась. Я никогда не стану ее любимицей, хотя именно я дала ей информацию, о которой она просила… Информацию, ради которой она приложила столько трудов, вызывая меня в Сарн.

Когда я только начинала свой бизнес, я могла сочувствовать такому противоречивому отношению к своей особе. Но это было раньше. Теперь же оно лишь утомляло меня.

Загрузка...