День поминовения

Глава 1 Айрис Марль

Айрис Марль думала о своей сестре, Розмари.

Почти год мысли о Розмари она усиленно гнала прочь. Вспоминать не хотелось. Посиневшее от яда лицо, скрюченные в конвульсии пальцы…

А всего за день до этого – веселая и очаровательная Розмари… Какой контраст! Ну, может быть, не совсем веселая. Она ведь переболела гриппом, отсюда низкий тонус, упадок сил… Все это всплыло на поверхность в ходе расследования. Айрис и сама говорила, что у сестры была легкая депрессия. Вот вам и причина самоубийства, правда?

Расследование завершилось, и Айрис попыталась освободиться от этой истории, выбросить ее из головы. Какой толк в таких воспоминаниях? Забыть – раз и навсегда! Будто этого кошмара и не было.

Но теперь она поняла – придется вспомнить. Придется мысленно вернуться в прошлое… И самым тщательным образом вспомнить все, до кажущихся мелочей…

Да, нужно все вспомнить – вчерашний разговор с Джорджем прямо-таки выбил ее из колеи. Это было так неожиданно, так пугающе. Хотя… так ли уж неожиданно? Разве раньше никаких признаков не было? Джордж все больше уходил в себя, становился все более рассеянным, порой вел себя необъяснимо… прямо скажем – подозрительно! И вот вчера вечером он позвал ее в кабинет и достал из ящика письма.

Теперь ничего другого не остается. Она вынуждена думать о Розмари – и вспоминать.

Розмари – сестричка…

Айрис вдруг открылось, к собственному изумлению, что она по-настоящему думает о Розмари впервые в жизни. Объективно, как об отдельно взятой личности.

Она всегда принимала Розмари как некую данность, вовсе о ней не думая. В самом деле – ты же не думаешь о матери, отце, сестре или тете? Они просто есть, они – часть твоей жизни. Вот ты о них и не думаешь. И никогда не спрашиваешь себя – а что они за люди?

Каким человеком была Розмари? А ведь сейчас очень важно это понять – чтобы во всем разобраться. Айрис обратила мысленный взор в прошлое. Она и Розмари – еще дети… Розмари на шесть лет старше.

В памяти поплыли какие-то эпизоды из прошлого, вспышки воспоминаний, отдельные сценки. Вот Айрис – маленькая девочка, сидит за столом, ест хлеб и запивает молоком, а Розмари, вся такая важная, с конскими хвостиками, сидит за столом и делает уроки.

Лето на берегу моря, Айрис завидует Розмари – та «взрослая» и умеет плавать!

Розмари учится в интернате – приезжает домой только по праздникам. Вот и Айрис уже школьница – а Розмари проходит «доводку» в Париже. В школьные годы она была какая-то неуклюжая, угловатая. И вот «доведенная» Розмари приезжает из Парижа: пугающе элегантная, нежноголосая, изящная, выпуклые формы, покачивание бедрами, каштановые с рыжиной волосы, большие васильковые глаза, окаймленные черной тушью. Прекрасное, волнующее душу существо – выросшее… словно в другом мире!

А дальше они встречались достаточно редко – разница в шесть лет достигла своего пика.

В школьные годы Айрис была тихой девочкой. Розмари – всегда на «гребне волны». Даже когда она вернулась домой, расстояние между ними не стало меньше. Розмари по утрам нежилась в постели, потом – поздние завтраки в компании «золотой» молодежи, по вечерам почти всегда – танцы. Айрис зубрила уроки в классной комнате с гувернанткой, прогуливалась по парку, ужинала в девять часов, а в десять ложилась спать. Общение между сестрами сводилось к пустяковому обмену репликами: «Привет, Айрис, будь хорошей девочкой, вызови мне такси, я вернусь до жути поздно» или «Розмари, эта юбка мне не нравится, она тебе не идет. Какая-то дурацкая».

А потом – помолвка с Джорджем Бартоном. Волнение, суета, магазины, покупки, платье невесты. Свадьба. Айрис идет по проходу следом за Розмари и слышит чей-то шепот: «Не невеста, а загляденье…»

Почему Розмари вышла за Джорджа? Айрис и тогда не могла взять этого в толк. Вокруг Розмари крутилось много интересных молодых людей, они ей звонили, куда-то приглашали. Зачем, спрашивается, ей Джордж – ведь он на пятнадцать лет старше? Да, он добрый, обходительный, но такой зануда!

У Джорджа водились деньги, но дело было не в этом. Розмари тоже была обеспечена очень даже неплохо.

Деньги дядюшки Пола…

Айрис пыталась разложить воспоминания по полочкам: что ей было известно тогда и что она знала теперь? Например, о дядюшке Поле?

На самом деле никакой он не дядя – это ей было известно всегда. Им никто не говорил этого напрямую, но факты были известны, так же? Пол Беннет был влюблен в их маму. А она предпочла другого, человека победнее. Свое поражение Пол Беннет воспринял в романтическом ключе. Он остался другом семьи, выказывая чувство платонической преданности. Его нарекли дядюшкой Полом, он стал крестным первенца семьи – Розмари. Когда он скончался, оказалось, что все свое состояние он завещал маленькой крестнице, тринадцатилетней Розмари. Так что она была не только красавица, но и наследница. И вот вышла замуж за милого, но занудного Джорджа Бартона.

«Зачем?» – спрашивала себя тогда Айрис. Ответа на этот вопрос у нее не было и сейчас. Ведь ясно же, что Розмари никогда его не любила. При этом она была с ним вполне счастлива и относилась к нему тепло – да, именно так. Айрис это видела своими глазами, потому что через год после свадьбы их мама, очаровательная и хрупкая Виола Марль, умерла, и Айрис, семнадцатилетней девушке, пришлось перебраться к Розмари Бартон и ее мужу.

Семнадцать лет! Айрис всматривалась в свою фотографию той поры. Что за человеком она была? Что чувствовала, о чем думала, что ее волновало?

Пришлось сделать неутешительный вывод: молоденькая Айрис Марль быстротой ума не отличалась, о происходящем не задумывалась, в суть вещей не вникала. Например, огорчал ли ее тот факт, что любимицей мамы была Розмари? Пожалуй, нет – не огорчал. Она безоговорочно мирилась с тем, что Розмари была очень важной персоной. Ведь Розмари была где-то там, далеко, и, конечно, мама старалась как-то поддержать старшую дочь, насколько позволяло здоровье. Это же естественно. А ее, Айрис, черед еще наступит. В какой-то степени Виола Марль всегда была мамой «на расстоянии», ее прежде всего занимало собственное здоровье, а детей она перепоручала няням, гувернанткам, школам, но в краткие минуты физического общения всегда согревала их своим обаянием. Гектор Марль скончался, когда Айрис было пять лет. Осознание того, что отец заглядывал в рюмку чаще допустимого, проникло в нее совершенно незаметно – Айрис не имела понятия, как именно ей стало об этом известно.

Семнадцатилетняя Айрис Марль принимала жизнь без размышлений, она, как полагалось, поплакала об ушедшей матери, походила в траурной одежде, а потом перебралась жить к сестре и ее мужу в их дом на Элвастон-сквер.

Случалось, в этом доме ее одолевала скука. Формально Айрис выходить в свет не полагалось еще год. Это время она посвятила занятиям французским и немецким – три раза в неделю, посещала она и занятия по домоводству. Нередко ей просто было нечего делать и не с кем поговорить.

Джордж был с ней добр, окружал ее заботой, опекал ее, как старший брат. Так было всегда. Да и теперь его отношение к ней не поменялось.

А Розмари? Айрис ее почти не видела. Ее все время не было дома. То она у портного, то на коктейле, то партия в бридж…

Что же ей, если разобраться, все-таки известно о Розмари? О ее вкусах, чаяниях, страхах? Поразительно: живешь с человеком под одной крышей и так мало о нем знаешь! Надо признать: особой близости между сестрами не было.

Но теперь она заставит себя подумать. Подумать и вспомнить. Может быть, вспомнится что-то важное.

Да, с виду Розмари была счастлива…

Вплоть до того дня – за неделю до происшедшего. Тот день Айрис не забудет никогда. Он живет в ее сознании в мельчайших подробностях, она помнит каждый жест, каждое слово. Блестящий стол из красного дерева, отодвинутое в сторону кресло, характерный летящий почерк…

Айрис закрывает глаза, и сцена всплывает в памяти…

Вот она входит в гостиную Розмари – и застывает на месте.

От увиденного ее бросает в дрожь. Розмари сидит за письменным столом, голова опущена на распростертые руки. Она плачет, нет – безутешно рыдает. Раньше плачущей Айрис не видела сестру никогда, и эти горькие всхлипы приводят ее в ужас.

Да, Розмари перенесла тяжелый грипп. Всего пару дней, как поднялась с постели. А где грипп, там и депрессия, это всем известно. И все же…

Айрис вскрикнула, голос детский, испуганный:

– Розмари, что случилось?

Та выпрямилась, откинула назад волосы – лицо перекошено гримасой. Изо всех сил постаралась взять себя в руки. Быстро сказала:

– Ничего… ничего… что ты на меня уставилась?

Она поднялась и, не обращая внимания на сестру, выбежала из комнаты.

Озадаченная, огорченная, Айрис прошла в глубь гостиной. В поле ее зрения оказался письменный стол – и вдруг она увидела собственное имя, написанное рукой сестры. Неужели Розмари писала ей?

Она подошла поближе, всмотрелась в лист голубой писчей бумаги и увидела знакомый размашистый почерк, еще размашистее обычного, потому что текст писался в спешке и волнении.

Дорогая Айрис!

Мне едва ли стоит писать завещание, потому что мои деньги все равно переходят к тебе, но кое-какие мои вещицы я хотела бы оставить конкретным людям.

Джорджу: ювелирные изделия, которые он мне подарил, и маленькую эмалированную шкатулку – мы купили ее вместе в период помолвки.

Глории Кинг: мой платиновый портсигар. Мэйси: китайскую глиняную лошадку, которую она обожа…

На этом месте текст обрывался яростной закорючкой, в этот миг Розмари отшвырнула ручку и разрыдалась. Айрис оцепенела.

Как это понимать? Не умирать же Розмари собралась? Да, у нее был грипп в тяжелой форме, но она выздоровела. И вообще от гриппа не умирают – случается, конечно, но уж Розмари точно не умрет. Она же поправилась, хотя еще слаба и истощена.

Глаза Айрис вернулись к тексту, и тут ей открылся смысл первой фразы:

«…мои деньги все равно переходят к тебе…»

Об условиях завещания Пола Беннета ей стало известно впервые. С детства она знала: Розмари унаследовала деньги дядюшки Пола, Розмари богатая, а сама она – относительно бедная. Но до этой минуты Айрис никогда не задавалась вопросом о том, что случится с этими деньгами после смерти Розмари. Спроси ее кто-нибудь об этом, она бы ответила: наверное, деньги перейдут Джорджу как мужу Розмари. И добавила бы: смешно думать, что Розмари умрет раньше Джорджа!

И вот перед ней, черным по белому, рукой Розмари был дан ответ на этот вопрос. После смерти Розмари деньги переходят к ней, Айрис. Но законно ли это? Ведь в случае смерти деньги переходят к мужу или жене, но никак не к сестре. Если только Пол Беннет не оговорил это специально в своем завещании. Да, наверное, так и есть. Дядюшка Пол написал, что в случае смерти Розмари деньги переходят к Айрис. Тогда это не будет так несправедливо… Несправедливо? Это слово, вспыхнувшее в голове, испугало ее. Значит, она считает, что дядюшка Пол поступил несправедливо, оставив все деньги Розмари? Наверное, где-то в глубине души она чувствовала себя обделенной. С ней поступили несправедливо. Ведь они сестры – она и Розмари. У них – одна мама. Почему же дядюшка Пол решил все деньги оставить Розмари?

Ей всегда доставалось лучшее! Вечеринки, юбки, влюбленные в нее молодые люди, обожающий муж. За всю жизнь с Розмари случилась одна неприятность: приступ гриппа. Да и эта беда продлилась всего неделю!

Айрис с сомнением посмотрела на лист бумаги, что лежал на столе. Розмари оставила его здесь специально, чтобы прочитали слуги?.. После минутного колебания Айрис взяла лист, сложила его вдвое и убрала в один из ящиков стола.

Там его и нашли после рокового дня рождения, и лист стал дополнительным доказательством – если таковое требовалось, – что Розмари после болезни была подавлена, пребывала в депрессии и с того дня реально помышляла о самоубийстве.

Депрессия как следствие гриппа. Этот мотив выдвинуло следствие, и показания Айрис указывали на вероятность именно этого мотива. Пожалуй, мотив сомнительный, но за неимением другого пришлось остановиться на этом. Грипп в тот год просто свирепствовал.

Ни Айрис, ни Джордж иного мотива предложить не смогли – тогда.

И теперь, вспоминая инцидент на чердаке, Айрис задавала себе вопрос: как она могла не видеть очевидного?

Ведь все происходило у нее перед глазами! А она ничего не видела! В памяти вспыхнула вечеринка в честь дня рождения, которая закончилась трагедией. Нет, незачем об этом думать! Эта страница давно закрыта. Забыть об этом ужасе, о расследовании, о дергающемся лице Джорджа и его налитых кровью глазах. Надо сосредоточиться на инциденте с сундуком на чердаке.

Он произошел примерно через полгода после смерти Розмари.

Айрис продолжала жить в доме на Элвастон-сквер. После похорон адвокат семьи Марль, пожилой аристократ с сияющей лысиной и на удивление проницательными глазами, обстоятельно поговорил с Айрис. С поразительной ясностью он объяснил ей: по завещанию Пола Беннета его состояние переходит к Розмари, а в случае ее смерти – к ее детям. Если Розмари умирает бездетной, состояние в полном объеме переходит к Айрис. Адвокат объяснил, что речь идет об очень большой сумме денег, которая будет целиком и полностью принадлежать ей по достижении двадцати одного года или при вступлении в брак.

Но прежде всего надо было определиться с местом жительства. Господин Джордж Бартон заявил, что будет счастлив, если Айрис останется жить в его доме, и предложил сестре ее отца, госпоже Дрейк, которая пребывала в стесненных обстоятельствах из-за финансовых притязаний ее сына (черная овца в семье Марль), переселиться к ним и готовить Айрис к выходам в свет. Что на это скажет сама Айрис?

Айрис с готовностью приняла предложение – как-то кардинально менять жизнь, строить новые планы ей не хотелось. Она помнила тетушку Лусиллу – симпатичный божий одуванчик, послушный чужой воле.

Вопрос был решен. Джордж Бартон трогательно опекал сестру жены и был доволен, что она остается в его доме, обращался с ней нежно, как с младшей сестренкой. Нельзя сказать, что госпожа Дрейк была вдохновляющей компаньонкой, но все желания Айрис она послушно исполняла, словно рабыня. В доме установился покой.

И вот почти через полгода Айрис поднялась на чердак и обнаружила там нечто важное.

На чердаках в доме на Элвастон-сквер хранилась всякая всячина – старая мебель, какие-то сундуки и чемоданы. Айрис поднялась туда, потому что не могла найти свой любимый старый пуловер красного цвета. Джордж просил ее не носить траурные наряды – Розмари бы этого не одобрила, считал он. Айрис знала: он прав, поэтому согласилась и продолжала носить обычную одежду, к неодобрению Лусиллы Дрейк – та была дамой старомодной и утверждала, что надо «соблюдать приличия». Временами она и теперь носила траурную креповую повязку, хотя ее муж почил двадцать с чем-то лет назад.

Айрис знала, что отжившая свое одежда хранится в сундуке наверху. В поисках своего пуловера она наткнулась на разные позабытые штуковины, серую кофту с юбкой, гору чулок, лыжный костюм и два старых купальника.

Тут ей попался на глаза халат Розмари, который каким-то чудом уцелел – многие вещи Розмари раздали людям. Эдакий шелковый пятнистый балахон с большими карманами.

Айрис вытащила его – оказалось, халат в отличном состоянии, потом аккуратно сложила, намереваясь убрать назад в сундук. Тут под ее рукой в кармане что-то хрустнуло. Она вытянула на свет божий скомканный лист бумаги. Тут же узнала почерк Розмари, разгладила листок и стала читать.

Дорогой Леопард, неужели это правда? Не может быть… Не может… Ведь мы любим друг друга! Мы рождены друг для друга! И тебе это известно не хуже меня! Мы не можем просто попрощаться, а дальше каждый идет своей дорогой. Дорого́й, ты же знаешь – это просто невозможно. Не-воз-мож-но! Мы созданы друг для друга и должны быть вместе, пока живы. Я – женщина без предрассудков, на мнение света мне плевать. Любовь – вот что для меня важнее всего на свете. Давай уедем куда-нибудь вместе и будем счастливы – я подарю тебе счастье. Как-то ты сказал: жизнь без меня для тебя – просто прах и пепел, помнишь, мой дорогой Леопард? А теперь ты спокойно пишешь, что нашим отношениям лучше положить конец и что это в моих же интересах. В моих интересах? Но я не могу жить без тебя! Мне жаль Джорджа, он неизменно добр ко мне – но он все поймет. Он захочет дать мне свободу. Какой смысл жить под одной крышей, если любви больше нет? Дорогой мой, Господь создал нас друг для друга – мне это точно известно. Мы будем самой счастливой парой на свете – но нужно решиться. Джорджу я все скажу сама – напрямую, без хождения вокруг да около, но после моего дня рождения.

Я знаю, что поступаю правильно, мой дорогой Леопард, потому что не могу жить без тебя – не могу, не могу… Как глупо, что я все это написала. Вполне хватило бы двух строчек. Просто: «Я люблю тебя и никуда не отпущу». Дорогой мой…

На этом письмо обрывалось.

Айрис застыла на месте, словно ее ударило громом. До такой степени не знать собственную сестру! Значит, у Розмари был любовник, она писала ему страстные письма и намеревалась с ним сбежать!..

Но что же произошло? Это письмо осталось неотправленным. Значит, Розмари написала другое? И что же они с этим незнакомцем решили?

(«Леопард»! Что творится в голове у влюбленных, с ума сойти! Надо же придумать такую дурость… Леопард!)

Кто же этот человек? Любил ли он Розмари так же сильно, как она его? Скорее всего. Ведь ее обаяние было беспредельным. Но из письма Розмари следовало, что ее возлюбленный предлагает «положить конец». Что за этим стояло? Осторожность? Видимо, он сказал, что им надо расстаться ради будущего Розмари. Что это «в ее интересах». Но мужчины часто говорят такое, чтобы как-то отвертеться. А на самом деле ему, кто бы он ни был, вся эта история просто наскучила? Может, для него это была лишь мимолетная интрижка? И ни о чем серьезном он вообще не помышлял? Видимо, этот незнакомец решил порвать с Розмари раз и навсегда. Но сестра этого не понимала. Она хотела получить свое любой ценой. И тоже была полна решимости…

Айрис поежилась.

Ведь она, Айрис, как говорится, ни сном ни духом! Даже не подозревала. Розмари всем довольна и счастлива, живут себе с Джорджем припеваючи, как два голубка… Какая слепота! Как она могла не заметить того, что для ее сестры составляло смысл жизни?

Но кто же этот человек?

Айрис заставила себя вернуться в прошлое, пройтись по закоулкам памяти. Поклонников и воздыхателей у Розмари хватало, они вывозили ее в свет, беспрестанно звонили. Но чтобы кто-то один пользовался особой благосклонностью… Тем не менее он существовал, а все остальные были прикрытием этого одного, единственного, кто был ей дорог. Айрис озадаченно наморщила лоб, пытаясь свои воспоминания как-то упорядочить.

В результате она выделила двоих. Наверняка «тем са…