День Всех Смертей

Глава 11

Тайпан проговорил с Салаировым недолго и не понял, до какой степени взвинчены его нервы. Было опасение, что Виталий наплюет на советы «спасителя», взбрыкнет, натворит глупостей и вечером отправится не в бар, а на корм рыбам. А перед этим выложит на допросе, что знает Тайпана с детства, и что находится с ним в сговоре. Иными словами, поквитается за все обиды, которые Тайпан нанес ему и его семье, пусть даже это случилось очень давно.

Но нет, пронесло. Когда вечером Красный Посох явился в «Глаз бури», Салаиров как раз ужинал за столиком в ближайшей к сцене нише. То есть вел себя так, как ему было велено, а значит он еще не утратил способность мыслить трезво.

Артист из Виталия был неважнецкий. Но особого лицедейства от него и не требовалось: подойти к Тайпану, пожать ему руку, снова поблагодарить за помощь и, позвав к себе за столик, угостить ужином. От еды перекусивший в номере «спаситель», правда, отказался (дабы не вгонять Салаирова в лишние траты), но от выпивки – нет. И, взяв у бармена бокал, переместился к стоящей на столике Виталия бутылке коньяка.

Лишь настороженные глаза Салаирова выдавали терзающие его страхи. Но его речь могла вызвать подозрения лишь у того, кто прислушивался бы к их с Тайпаном беседе. Да только кого здесь интересовал обычный барный разговор без скандала и мордобоя?

За минувшую ночь бар привели в порядок: заменили разбитые пулями стенные панели, зеркала и столешницы, заштопали испорченную мебельную обивку, снабдили ди-джея новой аппаратурой… Лишь большая гранитная таблетка «цунами» и ее постамент все еще хранили на себе отметины вчерашней «игры». Судя по всему, запасной скульптуры у хозяев не было, а замазывать дыры в этой они сочли неэстетичным ремонтом. Тем более, что в нынешнем виде она стала выглядеть намного суровее, чем прежде.

– Итак, я тебя слушаю, – сказал Виталий, наливая Тайпану коньяк – с неохотой, лишь потому что этого требовала их легенда. – Что такого интересного ты выяснил обо мне, если даже не постеснялся обвинить меня во лжи?

– Я тебя ни в чем не обвинял, – уточнил Красный Посох. – На твоем месте я бы сам врал напропалую. И тоже приписал себе все немыслимые грехи, лишь бы не выделяться из здешней публики. Ты ведешь себя совершенно правильно. А вот в Шанхае был недостаточно осторожен. И успел засветиться, когда добывал нужную тебе информацию.

– Впервые слышу об этом. Что еще за информация? – Недоумение Салаирова было, однако, столь же наигранным, как его улыбка. – Ну-ка, просвети меня, будь добр.

– Ты сказал, что сегодня на берегу впервые убил человека, – напомнил Тайпан. – Это не так. Полтора месяца назад ты задушил в шанхайском порту одного мелкого наркодилера. А через две недели запытал до смерти сутенера в квартале «красных фонарей» Большого Лиса.

– Ого! Крутые обвинения, – вновь удивился Виталий и «конспиративно» чокнулся с Тайпаном бокалами. Тот заметил, что рука собеседника чуть подрагивает. – Думаю, про доказательства можно не спрашивать. Когда Триады тебя в чем-то обвиняют, оправдываться бессмысленно.

– И да, и нет. Твои оправдания мне не нужны. Но и казнить тебя, как ты понял, я не собираюсь. Шэну уже преподнесли голову того, кто раскаялся в убийствах дилера и сутенера. Теперь мой босс уверен, что это сделал местный наркоман, любитель малолетних девочек, который «отоваривался» у этих двоих в кредит, а потом отказался платить по счетам.

– Отличная новость. Сразу три негодяя получили по заслугам. Но я-то здесь при чем?

– При том, что на видео, которое я достал и которое затем уничтожил, в офис сутенера перед его смертью вторгся не педофил, а ты.

– О, Господи! Чем дальше, тем интереснее! Но если предположить… чисто гипотетически… Если предположить. что это действительно был я, почему я не забрал из компьютера жертвы жесткий диск, на который писали информацию ее охранные камеры?

– Ты его забрал – ты ведь не дурак. Просто тебе было невдомек, что камера над входом в сутенерское логово подключена не к этому компьютеру и передает сигнал в другое место.

– Но даже если так… Опять же чисто гипотетически, разве я не одел бы маску, когда пошел на мокрое дело?

– Конечно, ты был в маске. Только выбрал не самую удачную – со слишком большими прорезями для глаз. Проблема в том, что разгребать это дерьмо поручили мне. И когда перед тем, как войти в офис сутенера, ты случайно взглянул прямо в камеру, этого хватило, чтобы я опознал тебя по глазам. И по взгляду – точь-в-точь такому же яростному, каким ты смотрел на меня в тот день, когда мы окончательно рассорились.

– Слишком неубедительное доказательство – глаза и больше ничего.

– Только не для человека, который хорошо тебя знает. Вдобавок под левым веком у тебя маленькая родинка. Тоже не бог весть какая улика, но мою догадку она подкрепила.

– А что с наркобарыгой? К его-то гибели я каким боком причастен?

– Эти два убийства я связал уже потом. Прежде чем дилера настигли и задушили в одном зассаном портовом тупике, он дозвонился до своей «крыши» и сказал, что за ним гонится незнакомый русский. И описал его на бегу в общих чертах. А поскольку все «русские» проблемы Большого Лиса решаю я, этой тоже пришлось озадачиться мне. Но тогда я тебя, конечно, не заподозрил. Однако дилер снабжал того сутенера «цунами», они хорошо знали друг друга и оба погибли от рук не-азиата с разницей в две недели. И если ты – не-азиат, – засветился во втором убийстве, логично предположить, что первое тоже на твоем счету.

– И каковы мотивы того и другого?

– Не только у твоего отца есть связи в полиции, – заметил Тайпан. – У меня тоже. Когда законопослушный человек бросает вызов Триадам, на это всегда есть крайне веская причина. Разумеется, я легко ее нашел. Надежда Салаирова – таково ее имя. Твоя дочь пропала два месяца назад, и, как погляжу, шанхайская полиция не слишком усердно ее ищет.

Доселе хорохорившийся Виталий словно получил удар под дых. Шумно выдохнув, он поставил полупустой бокал на стол, понурил плечи и потупил взор.

– Шэн похитил мою дочь! – процедил Салаиров. – Ты служишь Шэну двадцать лет! Значит ты тоже соучастник похищения Нади! Будь ты проклят, Илья! И ты, и твой босс, и те паскуды, которым он продал ее в рабство!

– Осторожнее! – на всякий случай предупредил Тайпан. – Не вздумай сорваться и все испортить. Хочешь считать меня виноватым в своей трагедии – считай, я не стану отпираться. Но это я прикрыл тебя в Шанхае, когда ты метался, как загнанный зверь, в поисках правды и убивал тех, кто, по-твоему, был причастен к похищению. Надя ведь сидела на наркоте, так? Иначе с чего бы вдруг ты перво-наперво взялся за мелкого дилера? Это он снабжал твою дочь «цунами»?

– Да, он, – продолжая глядеть в стол, кивнул Виталий.

– И он же, перед тем, как ты его придушил, раскололся и напел тебе о сутенере?

– Тоже он.

– А сутенер, судя по тому, как ты его отмудохал, рассказал тебе перед смертью про остров, куда он помогал доставлять похищенных молодых наркоманок?

– Все так, – в третий раз согласился Виталий.

– И вот теперь ты сидишь здесь, прикидываешься извращенцем и готовишь дочери побег.

– Как видишь. А где, по-твоему, я должен быть, когда наконец-то отыскал Надю?

– Но почему ты не нашел меня в Шанхае и не попросил о помощи? Плевать на наши старые обиды. Мог бы ради такого случая усмирить на время свою гордость.

Салаиров взглянул на собеседника исподлобья и, снова взяв бокал, отпил из него большой глоток. Видимо, чтобы успокоить нервы.

– Кто сказал, что я тебя не искал? – ответил он. – Искал, черт возьми! Сразу, как только понял, что на полицию рассчитывать не стоит. Но ты или издеваешься, задав мне этот вопрос, или сам не понимаешь, о чем спрашиваешь. Найти тебя в Шанхае человеку вроде меня немногим проще, чем найти твоего босса. Ты долгие годы делал все, чтобы полиция не вышла на твой след, а сегодня вдруг удивляешься, почему мне – обычному человеку, – это не удалось?

– Ладно, будем считать, что все-таки удалось. Уж лучше поздно, чем слишком поздно. – Тайпан поднял бокал и вновь чокнулся с Виталием, хотя тот едва сдерживался, чтобы не заехать ему в морду. – А теперь ответь начистоту: ты уже встречался с Надей на острове?

– Хочешь спросить, не вызывал ли я ее к себе в номер, как проститутку?

– О, нет, я хочу спросить, подавал ли ты прошение Грише на «свиданку» с одной из его рабынь, приходящейся тебе дочерью!.. Конечно, идиот, я имею в виду сервис вызова проституток! Отвечай: да или нет?

– Нет! Вчера я нашел страницу Нади в каталоге и едва не отправил заявку, но вовремя опомнился. Если Надя под наркотой, она может разболтать потом, что я здесь и собираюсь ее освободить. Ну и скрытые видеокамеры… Даже если мы с Надей будем предельно осторожны, нам все равно не выдать себя за обычного клиента и проститутку… Ну, ты понимаешь, о чем я толкую.

– Мудрое решение, – похвалил его Тайпан. – Почему же на пароме ты вел себя так опрометчиво?

– Проклятье! Тебе и об этом донесли? А кому еще кроме тебя?

– Больше никому. Скажи спасибо капитану Налимову за то, что он недолюбливает своих работодателей и симпатизирует Триадам. И все равно, каким местом ты думал, заводя с матросами такой разговор?

– Они – обычные трудяги, а не бандиты, – заметил в свое оправдание Салаиров. – Многие из них – отцы, как я, и завтра могут сами угодить в подобную беду. Матросы Налимова – последние свидетели, кто мог видеть Надю по пути на остров. Как мне было к ним не обратиться?

– Зря ты так думал, – посетовал Тайпан, – ну да ладно, о них можешь не беспокоиться. И о других своих коварных планах – тоже. Теперь твоя основная и единственная задача – продержаться на «туристической» легенде до твоего отплытия и благополучно вернуться в Шанхай.

– Одному?! Без Нади?

– Возможно, при наилучшем раскладе, мы уплывем отсюда на одном пароме. Либо я привезу ее тебе на следующем. Тогда, когда утрясу здесь свои дела и мне выпишут обратный билет.

– Но… как тебе это удастся?

– Я прикрыл тебя в Шанхае, подсунув Большому Лису труп мнимого убийцы, и прикрою здесь – выкуплю твою дочь у Робинзона Гриши. Как там говорили в старом кино про итальянскую мафию: «Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться». Только в нашем случае сделка будет честной, без угроз и шантажа.

– И в какую сумму тебе это встанет? – Лицо Виталия по-прежнему выражало настороженность.

– Это не твоя забота. Беспокойся о том, чтобы тебя и дальше считали обычным туристом. Раз не желаешь проливать ничью кровь, устрой многодневную оргию, которую не мог бы позволить себе в Шанхае. Все, что угодно, лишь бы не выглядеть праведником на этом сборище извращенцев.

– Такой сценарий мне разыграть, конечно, проще. Тем более, что кое-какой опыт у меня есть – пару раз я жене изменял, – невесело хмыкнул Виталий.

– Вот и дерзай, – напутствовал его Тайпан. – Это нормально, когда ты, попробовав убить человека, не испытал того удовольствия, на какое рассчитывал. Туристы-слабаки, переоценившие собственную кровожадность, здесь тоже не редкость, и вряд ли хозяева посмотрят на тебя за это косо. А вот если ты запрешься в номере и просидишь там безвылазно до отплытия, жди неприятностей. Твое скрытное поведение «Альбатросам» не понравится. Ну что? Есть какие-нибудь вопросы или допьем коньяк и разойдемся по своим делам?

– Раз не хочешь говорить о размере выкупа, тогда ответь, проворачивал ли кто-то еще с Гришей такую сделку? – попросил Салаиров. – Тебе известен хоть один раб, вернувшийся живым с острова Всех Смертей?

– Нет. Но если мне неизвестно о таком человеке, это не значит, что подобного никогда не случалось. – Тайпан не стал юлить, но все же подсластил Виталию пилюлю. – А даже если не случалось, почему мы не можем создать прецедент? Кому от этого плохо, если все в итоге останутся довольны?

– Все кроме тебя. Что-то подсказывает мне: ты берешь на себя убытки, которые я никогда тебе не возмещу.

– Как я и сказал, это не твоя забота, – отрезал Красный Посох. – К тому же не тебе заикаться о моих убытках. Те убытки, которые я нанес вашей семье, мною до сих пор не выплачены.

Салаиров не нашелся, что на это возразить. Пару минут он молча потягивал коньяк и глядел на тоже примолкшего Тайпана. Но уже без ненависти, а лишь с тоской и сожалением.

– Зачем ты с нами так поступил? Разве мой отец был неправ, когда сдал тебя в полицию за ту безобразную драку, что ты устроил с нашими соседями?

– По меркам вашего мира он был абсолютно прав, – пожал плечами Тайпан. – Проблема в том, что я уже жил тогда в другом мире. И был слишком молод, чтобы научиться жить двойной жизнью по двойным стандартам в обоих мирах. Потом-то, конечно, я освоил эту науку на отлично. Но в двадцать лет мне было трудно остаться другом человека, заявившего на меня в полицию, после чего я на месяц загремел в тюрьму.

– Которая, как наивно думал отец, пойдет тебе на пользу, – добавил Салаиров. – Но случилось ровно наоборот. Выйдя из тюрьмы, ты пришел со своей бандой и разгромил наш дом. Скажи, ты нарочно подгадал время, когда всех нас не будет дома? Или нам повезло, и в противном случае мы бы тоже огребли по полной?

– У вас было полное право возненавидеть меня на всю оставшуюся жизнь, – ответил Тайпан. – Но хочешь верь, хочешь нет, вам самим я бы вреда не причинил. Я, конечно, негодяй, но не до такой же степени.

– Ну да. Примерно так я и сказал отцу после того, как зашел в твой любимый кабак разбить тебе морду, но ты даже зад от стула не оторвал – просто велел своим мордоворотам вышвырнуть меня на улицу. И отец меня послушался – не стал писать второе заявление в полицию, хотя сначала и порывался.

– Я знаю, что он не испугался, – признался Тайпан. – Кем-кем, но трусом он никогда не был, а иначе мой покойный отец не называл бы его своим другом. Понимаю, чего он добивался – чтобы я, упаси Бог, не затянул тебя в трясину, в которой сам накрепко увяз. И ему это удалось – ты вырос порядочным человеком… вернее, был им до той поры, пока не стал убивать людей. А вот за своей дочерью ты, видимо, следил не так строго. Ее ведь не на улице среди бела дня похитили, верно? Небось, накачали до бесчувствия наркотой в одном из притонов, а очнулась она уже на острове.

– А у тебя самого-то дети есть? – огрызнулся Виталий.

– Нет, – честно ответил Красный Посох. – Но это и к лучшему. Чему бы я их в конце концов научил?

– Пичкать наркотиками чужих дочерей и похищать их, чему же еще, – уколол его в ответ Салаиров. – Прибыльное занятие, как видишь. Особенно, если совмещать его с киднеппингом.

– Не буду спорить на воспитательную тему с человеком, имеющим отцовский опыт, – отмахнулся Тайпан. – Тебе виднее. Однако и ты не спорь со мной по вопросам киднеппинга и передачи выкупа. В любом случае мои шансы на успех здесь выше, чем твои. Кстати, в каком номере тебя поселили?

– Четвертый этаж, номер «441».

– В островной сети не регистрировался?

– Нет. Зачем мне это?

– Просто уточняю. Ладно, раз у тебя нет отдельного чата, значит, если вдруг понадобишься, отправлю тебе весточку по гостиничному мессенджеру. Что из этого следует?

– Что даже во время моей маскировочной оргии я должен находиться поблизости от ноутбука.

– Совершенно верно. И затем делать в точности все, что я скажу.

– А что в твоем плане может пойти не так? – насторожился Салаиров.

– Он гораздо лучше твоего, но тоже не идеален, – не стал юлить Тайпан. – Такой же неидеальный, как из тебя отец, а из меня друг. Но раз уж я и ты с грехом пополам пришли к соглашению, давай надеяться, что это было не напрасно.

Красный Посох залпом допил коньяк, потом поднялся и протянул Салаирову руку, которую тот без особой радости, но пожал. В знак не дружбы, но перемирия. Хотя для остальных посетителей бара это выглядело лишь обычной благодарностью за бесплатную выпивку.