День за днем – конец. том 1

Глава первая: Молчаливый приказ

13-е октября, 20:42 западно-тихоокеанского времени

западная часть Тихого океана

база Митрила на острове Мерида

конференц-зал № 1

В дрожащем полумраке затемненного зала совещаний вокруг черного круглого стола восседали девять призраков и живая Тереза Тестаросса. Мутные, бесцветные и бледные голографические проекции фигур мужчин в креслах дрожали и шли полосами статики.

Это были ответственные руководители тайной организации, рабочие места которых были прихотливо разбросаны по всему миру. В данный момент проходило онлайн-совещание на высшем уровне.

Низкое разрешение голопроекций вызвал высокий уровень шифрования сигналов, проходивших по спутниковым коммуникационным каналам. Движения людей передавались с замедлением из-за больших расстояний и задержки передачи. Кроме того, изображение менялось через двухсекундные интервалы, поэтому дрожание и несинхронизированные жесты фигур напоминали старинное немое кино.

— …Итак, хотелось бы подытожить… — офицер-разведчик, наконец, собрался завершить свое пространное получасовое выступление. — Всесторонне исследовав этот вопрос в штабе Разведывательного управления, мы пришли к печальному заключению, что заранее предугадать предательство Джона Говарда Данигана и Нгуена Бьен Бо было практически невозможно. Существуют естественные физические ограничения уровня слежки за каждым из членов организации. Досконально проследить прошлое, характеры и привычки, неофициальные финансовые активы и счета всех служащих Митрила немыслимо. Поэтому мы полагаем, что наше управление не может нести коллективной ответственности за этот прискорбный случай. На этом — все.

Четверо из девяти ответственных должностных лиц Митрила подали насмешливые или возмущенные реплики. Трое из них были командующими отдельными флотилиями, дислоцированными в разных частях света, таких же, как и та, которой управляла Тереза Тестаросса. Четвертым являлся начальник Оперативного управления, ответственный за все силовые операции Митрила адмирал Джером Борда. Причина возмущения командующих была очевидна. Хотя Разведывательное управление в полной мере отвечало за контрразведку и проверку всего персонала, его руководство в завуалированной форме пыталось переложить ответственность на командиров боевых подразделений. Естественно, те расценивали это как нелепость.

Именно об этом заговорил адмирал Борда:

— Ваш тридцатиминутный доклад нас немало насмешил. Позвольте теперь перевести дух.

Вполне добродушный человек, теперь он не скрывал в голосе острой стали. Трое командующих оперативными группами бурно поддержали его.

— В самом деле, хотелось бы чего-нибудь более конструктивного.

— Это напоминает мне автопромышленников, которые поставляют дефектные запчасти, а потом пытаются свалить вину на водителей. Что же мы должны делать? Всю дорогу идти пешком оттого, что вы не можете исправить механизм?

Штабной офицер-разведчик тревожно поежился, но его вышестоящий руководитель, глава Разведывательного управления генерал Амитт не выглядел обеспокоенным.

— Это всего лишь сухой остаток нашего расследования. Факты, с которыми невозможно спорить, — проговорил он спокойно. — Мы постоянно отсеиваем потенциальных кандидатов в бойцы подразделений СРТ4, которые обнаруживают недостаток боевого опыта, а также таких полезных качеств, как коммуникабельность, изворотливость и хитрость. Нам нужны талантливые люди, но вы понимаете, что они могут использовать свои таланты и во вред нашей организации. Даже если у кого-то из персонала имеется тайный счет в банке, на который поступают средства со стороны, легко ли получить информацию об этом? Разве эта монументальная задача не лежит за пределами человеческих сил?

— Таким образом, вы открыто заявляете, что ничего не можете сделать, и мы не гарантированы от подобных инцидентов и в будущем?!

— Я говорю, что у нас в принципе нет возможностей для решения такой задачи, адмирал, — глава разведывательного отдела оставался спокойным. — Поместить всех ответственных офицеров и специалистов под круглосуточное наблюдение? А не думаете ли вы, что это только спровоцировало бы предательство? И первыми, кто будет протестовать, будут самые опытные и эффективные оперативники подразделений СРТ. Они не пожелают ходить на коротком поводке.

Это был сильный аргумент. Выдающие успехи этих подразделений в боевых операциях были во многом заслугой их бойцов, которые в полной мере обладали духом независимости, гибкостью и великолепными навыками выживания.

— Здесь имеется структурная проблема. Пока Митрил остается наемным подразделением, остается предел лояльности его солдат. Независимо от того, насколько хорошо мы им платим, приманка в виде соответствующей суммы (если верить сообщению сержанта Вебера, это были пятьсот тысяч американских долларов) всегда может подвергнуть их искушению. Человек слаб.

Его оппонентам пришлось молчаливо согласиться.

— И мы не должны забывать, что они действовали под прикрытием майора Бруно. Он ведь сотрудник Оперативного управления, не так ли?

Майор Винценто Бруно. Офицер из штаба Оперативного управления, который оформил перевод Данигана и Нгуена на «Туатха де Данаан». Оперативное и Разведывательное управления пришли к заключению, что майор Бруно являлся агентом некой враждебной организации и сознательно вел подрывную деятельность против Митрила, организовав проникновение террористов к объекту атаки. Немедленно после инцидента на «Туатха де Данаан» Бруно скрылся в неизвестном направлении.

По этой причине Митрилу пришлось произвести замену огромных массивов секретной информации: систем кодирования, протоколов безопасности, маршрутов снабжения, конспиративных паролей и явок. Такие базы как остров Мерида, конечно, скрыть было невозможно, но и там пришлось серьезно усилить охрану и наблюдение. С другими тыловыми учреждениями тоже ничего нельзя было поделать, без них проведение операций стало бы невозможным.

— Если бы информация о том, что случилось на ТДД-1, не просочилась наружу, у Бруно до сих пор не возникло бы сомнений. Он остался бы на своем рабочем месте и… прошу прощения, — глава разведуправления прервался, чтобы зажечь сигарету. Его виртуальная фигура выпустила призрачную струйку дыма, — …и смог бы причинить еще больше вреда.

— Однако этого не случилось, благодаря находчивости и хладнокровию капитана первого ранга Тестаросса.

— Совершенно верно. Но она сделала это, проигнорировав свои обязанности командира. Это недопустимо, не так ли?

Расплывчатая фигура генерала Амитта бросила косой взгляд на Тессу. Та сидела, стиснув руки на коленях, не говоря ни слова.

— ТДД-1 едва не погибла. Наша самая современная десантно-штурмовая подводная лодка. Наш самый крупный актив, самое мощное ударное оружие, — продолжал он.

— Пока на свете существует оружие, всегда будет возможность боевых потерь. Мы согласились с этой возможностью год назад, когда приняли решение доверить военный корабль пятнадцатилетней девушке и послать ее в бой, — адмирал Борда возмущенно фыркнул носом и замолчал, словно обескураженный собственными словами.

— ...Все высказались?

Почувствовав, что аргументы спорящих сторон исчерпались, заговорил доселе безмолвный сэр Мэллори. Величественный пожилой джентльменом, сухой и подтянутый, он носил старомодное пенсне и костюм-тройку. Несмотря на преклонные годы, он держался властно и уверенно.

— Очень хорошо. Тогда, позвольте мне изложить свое мнение. Структурная проблема, на которую указал господин Амитт, не является для нас новостью. Мы предвидели ее, начиная с момента создания организации. В отличие от регулярной армии любой страны, Митрил не имеет поддержки какой-то нации или религии. Мы не служим чьей-либо национальной политике. Нас называют «гасителями международных конфликтов», и мы должны верить в наши идеалы, даже если весь мир ополчится на нас. Именно поэтому мы сражаемся... верно?

Сэр Мэллори по очереди обвел пронзительным взором всех присутствующих. Никто не осмелился противоречить.

— Прекрасно. Тогда я предлагаю перестать искать виновных за этот инцидент среди нас. Безусловно, гораздо полезнее будет сосредоточиться на встречном плане действий. Противник не должен остаться безнаказанным. Необходимо также пересмотреть наши существующие процедуры безопасности и принять все мыслимые меры, чтобы предотвратить проникновение вражеских агентов внутрь Митрила. Если мы сумеем снизить вероятность с одного процента до половины, это уже будет немало. Помимо того… — он остановился на середине предложения и поправил пенсне, — …мы продолжим изучение противника тем же самым способом, что и раньше. На этом — все. Я прощаюсь с вами, господа.

Изображение и голос старого джентльмена исчезли, и в пустом пространстве кресла между рожками голографических проекторов не осталось ничего, кроме красной надписи: «Линия разъединена». Это было сигналом — фигуры руководителей подразделений Митрила одна за другой растворились в полумраке зала онлайн-совещаний.

Наконец, остался только адмирал Борда — невысокий, кряжистый мужчина средних лет с темными волосами, подернутыми сединой, с волевым загорелым лицом и крепкими руками плотника. Он взглянул на Тессу и утешающе проговорил:

— Думаю, никто из них на самом деле не желает потерять такого талантливого сотрудника. Ты — единственная, кто может держать ситуацию под контролем.

Митрил был организационно разделен на три крупные секции: Оперативное управление, Разведывательное управление и Исследовательский отдел. Штабу Оперативного управления подчинялась оперативная группа, построенная вокруг атомной десантно-штурмовой подводной лодки «Туатха де Данаан», которую в целях секретности иногда именовали Западно-Тихоокеанской флотилией. Оперативники проводили силовые акции, а также собирали необходимую разведывательную информацию, которую передавали Разведывательному управлению для экспертной оценки и анализа. Естественно, агентурная сеть этого управления действовала в том же направлении, но более углубленно. Кроме того, на нем лежала задача консультировать правительства дружественных Митрилу государств в области гашения межгосударственных, межнациональных и межконфессиональных конфликтов. Разведчики старались минимизировать силовые операции, и ответственным за это был именно генерал Амитт.

Однако, как и по всему миру во все времена, силовики и разведчики жили как кошка с собакой. До открытой враждебности, естественно, дело не доходило, но сотрудники этих секций не упускали случая подставить друг другу ножку, обмениваясь фальшивыми улыбками. Их деятельность постоянно подкидывала поводы для этого. Оперативное управление обрушивалось с обвинениями на Разведывательное: «Вы снова накормили нас дезинформацией. Мы сунули голову в ловушку и потом едва унесли ноги! Сколько вы будете испытывать наше терпение?!»

Разведка отфутболивала их обратно: «Мы землю носом рыли и собрали массу бесценных данных! А вы, как всегда, не смогли их реализовать. Пустили все прахом! Дуболомы! Вам бы только кирпичи головой ломать»!

Впрочем, Митрил не имел монополии на такую межведомственную грызню. Она шла повсюду и не прекращалась с начала времен.

— В глупостях, которые наговорил этот чурбан Амитт, все же есть здравое зерно. Ты постоянно рискуешь, девочка моя. Этот инцидент заставил меня поволноваться за тебя сверх обычной меры. И твоя работа подразумевает все новые и новые опасные сценарии, где тебе однажды придется расплатиться за все удачи и везение…

— Я понимаю, — печально кивнула Тесса.

— Что ты думаешь делать? Если попытаться взглянуть на вещи с твоей колокольни, то, может быть, тебе следовало бы продолжить военное образование? Кроме того, даже если не принимать во внимание последний драматический инцидент, ты уже приобрела большой боевой опыт. Есть место, где ты можешь с пользой применить его. Возвращайся в штабное управление Оперативного управления. Планирование операций требует людей с высоким интеллектом. Да и в Исследовательском отделе тоже полно интересной научной работы, если тебе надоели уставы, погоны и маньяки-милитаристы. Ты вполне можешь доверить командование подводной лодкой и флотилией Мардукасу. Как тебе такое предложение? Можешь хоть завтра…

— Я говорила уже много раз: подразделение я не оставлю, — категорически отрезала она.

— Как твой непосредственный начальник, я могу отдать официальный приказ.

— Если вы сделаете это, то я уйду из Митрила.

Голограмма адмирала Борда только пожала плечами и вздохнула.

— В самом деле, ты такая же упрямая, как твой отец. Он тоже доставлял мне массу проблем.

— Простите, дядя. Но они — мои близкие друзья. К тому же… — она вдруг замолчала.

— Ты говоришь о Леонарде, не так ли?

Борда словно прочитал ее мысли, и Тесса опустила голову.

— ...Да. Он снова появился. И стал еще хуже. Если мы хотим противостоять ему, то без моей силы обойтись невозможно.

— Тем более подумай над моим предложением. Мы не можем сейчас выяснить его намерения, но он определенно не на нашей стороне. Если вам вдруг придется столкнуться в бою лицом к лицу, тебе будет еще больнее, верно?

Тесса молчала, стиснув руки на коленях.

— Ты все еще винишь себя в том, что произошло с Банни… — его голос был мягок и ласков. Но Тесса, потупившись, не ответила. Адмирал снова вздохнул.

— Хорошо, хватит об этом. Так или иначе, нам нужно еще разобраться с этим предателем, Винценто Бруно.

Теперь на губах Тессы мелькнула хищная усмешка.

— Да. Именно этим мы сейчас и занимаемся. Он сбежал далеко, однако…

13-е октября, 22:30 стандартного европейского времени

Средиземное море, южная часть острова Сицилия

предместья Агридженто

Глава одного из крупных кланов сицилийской мафии, папа` Капо, упитанный и довольный собой человечек с курчавыми бакенбардами, вальяжно вошел в распахнутые перед ним двери стилизованного под римский атриум помещения. Позади держались двое молодых членов семьи, выступавшие в роли телохранителей. По мановению руки они поклонились и синхронно отступили в коридор.

Бывший майор Бруно поднялся с кушетки и поспешил навстречу. Они тепло обнялись, согласно традиции.

— О, Винченцио! Надеюсь, тебе не скучно сидеть здесь, в четырех стенах нашей бедной обители? — спросил главарь мафиози, лучась добротой и лаской.

— Благодарю вас, экселенц. Я в восхищении.

Бруно был прекрасно знаком со стилем экспрессивного выражения чувств, принятым здесь, на земле прекрасной Сицилии.

— Называй меня папа`, я всегда относился к тебе, как к родному сыну! Печально, что молодые люди уже не именуют так своих отцов. Мне кажется, во всем виноваты женщины. С тех пор, как они стали поголовно ходить в школу, наши прекрасные традиции все тускнеют и покрываются пылью. Ах, это так огорчительно! Страшно подумать, что будет дальше! — на его лице расплылась широкая ухмылка.

По правде говоря, возраст собеседников не так уж сильно разнился, чтобы Бруно мог называть мафиозного босса папочкой. Американец лет сорока, среднего роста с мягкими каштановыми волосами, он выглядел бы весьма привлекательным мужчиной, если бы не проскальзывающее в синих глазах выражение порочности. Закончив школу кандидатов в офицеры корпуса морской пехоты США в Куантико, он прослужил на престижных штабных должностях в Министерстве обороны некоторое время. Однако что-то в его карьере не заладилось, и теперь он оказался вольной птицей. Независим и в меру состоятелен.

Еще пару недель назад он занимал должность в штабе Оперативного управления Митрила в Сиднее. Занимаясь ежедневной организационной рутиной, он параллельно подрабатывал, поставляя засекреченную информацию конкурирующей организации — Амальгам. Его вознаграждением стали весьма значительные суммы в вечнозеленой валюте.

Даже сейчас Винценто Бруно не рассматривал свое поведение как измену. Пока он служил своей стране, это было серьезно, но подозрительная тайная организация, комплектуемая наемниками — могла ли она рассчитывать на такую же лояльность? Он вовсе не совершал предательства; эпизодическую продажу пакетов информации на сторону можно было расценить всего-навсего как скромную подработку.

Кроме того, эта компания солидных на первый взгляд людей именовала себя «Гасителями международных конфликтов». Борьба за мир во всем мире! Мог ли такой деловой человек, как Бруно, лояльно относиться к шутовским лозунгам и серьезно стараться «во имя правосудия»? Нет, вы только подумайте, «защита справедливости»! Так можно докатиться и до того, что из солидарности с голодающими детьми Африки сесть на диету. Впрочем, безусловно, диету не помешало бы прописать жирным старым пердунам из штаба. Идеалисты, пфе!

Кроме того, не так уж и много шпионских заданий он выполнил. Передал конкурентам несколько шифровальных программ и внес несанкционированные изменения в служебное назначение двух оперативников СРТ, отправив их на Западно-Тихоокеанскую флотилию. Для чего это было сделано, он не имел ни малейшего понятия. Может быть, сотрудникам захотелось позагорать на тихоокеанских пляжах.

Когда произошел инцидент с захватом «Туатха де Данаан» у островов Перио, в штабе разразился скандал, и у него не осталось иного выбора, как бежать из Митрила. Неутешительно, что он потерял хорошо оплачиваемую размеренную работу, но такова жизнь, и теперь следовало подумать о своей безопасности и, конечно же, о прибыли.

Он не собирался искать защиты у Амальгам. Несложно было представить, как в таких таинственных и засекреченных организациях обращаются с ненужными более предателями. Митрил и Амальгам в данный момент представляли для него равноценную угрозу.

Именно поэтому Бруно решил прибегнуть к помощи своих давних знакомых и партнеров из сицилийской мафии и просить защиты у них. Семья Барбара десятилетиями транспортировала контрабандное оружие из Европы в Северную Африку и на Ближний Восток, не интересуясь — кто, где, и для чего будет его применять. В обратном направлении струился бесценный ручеек героина. Используя свое служебное положение, Бруно много раз оказывал им различные услуги. И профит, как говорится, и благорасположение. Теперь он был весьма рад такому полезному знакомству и хвалил себя за предусмотрительность.

Военная мощь этого мафиозного клана не уступала армиям иных небольших стран. Множество боевиков, стрелковое оружие, тяжелое пехотное вооружение, бронемашины. Мало того, в резерве у них числилось и самое современное оружие — бронероботы второго поколения. Даже Митрил не смог бы достать его здесь. То же относилось и к Амальгам. Бросить вызов сицилийским мафиози значило развязать небольшую, но вполне серьезную войну посреди сонной мирной Европы.

— Расслабьтесь, сын мой. Вы среди преданных друзей. Каждый человек здесь — на моей стороне, — добродушно заверил Бруно глава семьи Барбара, которого друзья ласково звали Капо ди Капи5. — У меня масса сторонников в полиции, да и вооруженные силы Италии смотрят на нас благосклонно. Не успеют ваши злонамеренные преследователи ступить на благословенную землю нашего солнечного острова, и я, как по волшебству, моментально узнаю об этом.

— Если они будут так глупы, что осмелятся бросить вам вызов.

Бруно уже предусмотрительно передал контрразведке клана словесные портреты оперативников Митрила, которые могли появиться здесь, чтобы попытаться поймать его. Заполучить фотографии и секретные досье бойцов подразделения СРТ из Средиземноморской флотилии «Парталон6» он не смог, но и этого было вполне достаточно. Если они попытаются пробраться в это традиционное семейное гнездышко Коза Ностры, то не проживут и часа.

Побеседовав с Бруно минут пять, Барбара ласково потрепал его по плечу.

— Прошу вас, наслаждайтесь этим вечером. Сегодня день рождения моей дочери, и у нас большой праздник.

— Если вы позволите, я хотел бы поднять бокал за вашу прекрасную дочь, — поклонившись, галантно проговорил Бруно.

Расставшись с папой, Бруно неспешно продефилировал по большому залу приемов.

Построенный в 17-ом столетии великолепный особняк много раз подвергался реконструкциям и перестройкам, и его парадные интерьеры дышали памятью многих поколений. Драпировки стен и кессонные потолки были окрашены в успокаивающие золотистые оттенки, классицистические бордюры прерывались нишами с ренессансными барельефами и античными статуями. Залу наполняли изящные звуки струнного квартета, столы ломились от авторских блюд, способных удовлетворить самого отъявленного гурмана, легкое солнечное вино лилось светлой пьянящей рекой. И, конечно, общество было чрезвычайно изысканным.

Ночь уже клонилась к рассвету, и в эти полные томной неги часы банкет достиг своего апогея.

Здесь было множество женщин в великолепных вечерних туалетах. Тысячелетия переселений народов смешали в этих краях причудливый и терпкий коктейль из генов множества наций. Загорелые темноволосые красотки Средиземноморья, голубоглазые блондинки Северной Европы, томные восточные красавицы и даже неотразимые африканки в белоснежных, оттеняющих темную кожу шелках. И все они улыбались и слегка кивали, перехватывая его восхищенные взгляды.

— Ла белла Сицилиа... — почти молитвенно пробормотал он небесам.

Безусловно, здесь — Эдем, рай на земле! Нельзя было лучше выбрать место, чтобы преклонить голову…

Слегка опьянев от игристого вина и чувства безопасности, Бруно стоял, прислонившись к ионической колонне зала ассамблеи, когда его разгоряченный взгляд остановился на появившейся рядом молодой женщине.

Она была великолепна. Вероятно, в ее жилах текла толика восточной крови, и уголки ее глаз оказались волшебно удлинены и приподняты. На спину обрушивался водопад роскошных, черных, блестящих волос. Ноздри Бруно расширились, уловив терпкий экзотический аромат. Черное мерцающее платье длиной до пола на первый взгляд казалось строгим, но — лишь на первый. Сзади оно было открытым настолько, что от одного взгляда захватывало дух. Интригующие разрезы по бокам обнажали соблазнительные бедра до талии.

Сердце Бруно пропустило удар, вспыхнув непреодолимым желанием.

— Вам нравится вечеринка, сэр? — спросила она на прекрасном английском языке. Слегка удивившись, но не показывая виду, Бруно ответил ей плотоядной ухмылкой:

— О да. Прелестно. Когда я только что приехал сюда, это место вызвало у меня лишь отвращение. Нищие домишки, скучившиеся один к одному, пыль, жара и духота…

Действительно, большинство жителей Сицилии вели простой и мирный образ жизни, зарабатывая свой хлеб в поте лица под палящим солнцем. Немногочисленные роскошные особняки свысока взирали на них с холмов.

Шутка была не слишком удачной, и она ответила дежурной искусственной улыбкой.

— Вы — американец, правильно? Когда-то я прожила в Штатах пару лет.

— Вот как? Должно быть, поэтому вы так легко признали во мне американца.

— Да, отчасти. Вы горожанин... из высшего класса... да, что-то вроде этого. И вы не забываете пользоваться одеколоном, в отличие от местных мужланов.

— Вы раскусили меня. А я ведь совсем не собирался выделяться из толпы, — с иронической улыбкой сказал Бруно. Ленивая уверенность светского льва, вот что необходимо в отношениях с женщинами. Впрочем, в данном случае этого и не требовалось, он не мог не заметить откровенного приглашения, которое сквозило в ее голосе и движениях.

— В каком же городе вы жили?

— В Балтиморе.

— Да?! Мы с вами были соседями. Я обретался неподалеку.

— В самом деле? Не могу в это поверить, — она издала грудной смешок и блеснула ослепительно белыми зубами.

— Это правда. Хотя и было так давно…

Расслабившись под влиянием винных паров и нахлынувших ностальгических воспоминаний, Бруно стал на редкость разговорчив, не забывая уснащать свою речь потоком соответствующих комплиментов. Таинственная леди не выглядела разочарованной беседой, одаряя его поощрительными улыбками и кивая в нужных местах. На его языке уже вертелись слова предложения, как вдруг она сама перехватила инициативу:

— Как вы думаете, не поискать ли нам местечко потише? Здесь так шумно.

Ни секунды не колеблясь, Бруно подхватил:

— Прекрасная мысль. Я остановился в одной из комнат наверху. Почему бы нам не выпить там вдвоем?

Там есть прекрасная, роскошная и мягкая кровать. Прочитав его мысли, неотразимая визави улыбнулась и без тени опасения взяла его под руку. Вдвоем они покинули зал, где продолжалось вечеринка, и, не спеша, зашагали по коридору, ведущему к жилому флигелю.

Чуть дальше его охраняли двое стражей-мафиози. Они держали под мышками автоматы и носили очки с сенсорами ночного видения.

— Синьор, кто эта женщина? — вежливо поинтересовался один из солдат.

Даже мафия в наши дни вооружилась современным и высокотехнологичным оружием. Боевики-дуболомы были тоже на редкость хорошо тренированы и даже неплохо воспитаны. Оружие, которое они, никого не стесняясь, держали на виду, ничуть не напоминало традиционные гангстерские Томми-ганы7. Это были новейшие бельгийские автоматы Р90. Компактные, заключенные в обтекаемые пластиковые приклады, они использовали малокалиберные высокоскоростные боеприпасы, способные на ближней дистанции без труда пробить стандартный бронежилет.

— Не стоит задавать такие неделикатные вопросы, — бросил в ответ Бруно и, прижав локоть молодой женщины покрепче, миновал охранников.

Хорошо, что стражи бдительны и неприступны, но в такой момент это не совсем кстати, раздраженно подумал он.

— Прошу прощения, но даже VIP-персоны не могут пройти здесь без разрешения охраны, — жарко прошептал он на ушко своей очаровательной спутнице. Она жеманно хихикнула, притворившись удивленной.

Добравшись, наконец, до комнаты, он дал волю своей страсти и сжал ее стройную талию. Скользящий шелк, высокая соблазнительная грудь — лакомый кусочек для любителя тонких женщин…

— Ну, кажется, нам есть, чем заняться? Между прочим, я не спросил вашего имени.

— О, вы хотели бы знать? — загадочная улыбка вспыхнула на ее губах. Она была так близко, жар ее гладкой и нежной кожи все сильнее возбуждал Бруно. Его дыхание участилось в предвкушении, он жадно вдыхал ее аромат.

— Конечно, я хочу знать. Иначе, я не смогу прокричать его в самый волшебный момент, — он привлек ее ближе, и его рука скользнула по гладкому бедру, пробралась в разрез платья, полностью обнажив ее длинные стройные ноги.

— Только мое имя? А больше вы ничего не хотите узнать?

— Конечно, хочу. Я хочу узнать о тебе все! О, я сделаю это медленно…

— Все?..

— Да, скажи мне все! Все, все!..

— Отлично. Так и быть, сейчас ты узнаешь все, — и в следующий момент Бруно почувствовал мощный толчок в грудь. Ударившись спиной об стену, ничего не понимая и задыхаясь от боли, он увидел, как ее рука скользнула в изящную сумочку, и в ней возник огромный черный пистолет. Его ослепила боль. Ствол пистолета, кроша эмаль зубов, воткнулся ему в рот. Хеклер Кох 45 калибра8, из тех, что таскали с собой гориллы из американских специальных сил, слишком уж грубое оружие для женщины, сидел в ее изящной руке уверенно и твердо, хотя было совершенно непонятно, как он поместился в миниатюрном ридикюльчике.

— Гах?.. A?!

Прижав его горло локтем, и нажав пистолетом так, что он не мог дышать, она тихо и зло заговорила:

— Ну, слушай! Мое имя — Мелисса Мао, Митрил, оперативная группа «Туатха де Данаан», штурмовое подразделение СРТ! Звание: старшина. Позывной: Урц-2…

Невозможно. «Туатха де Данаан»? Западно-Тихоокеанская флотилия под командой Тестароссы, или как ее там? Откуда они здесь?.. Какого черта?!

— У-м-м!.. — только и смог промычать Бруно, а Мао продолжала:

— …Так вот, некоторое время назад мой командир и друг погиб по твоей вине — и я страшно хочу снести тебе башку, — ее красивые глаза теперь стали холодными, как лед, в них читалась ненависть и жажда крови.

Замычав и слабо задергавшись, Винценто Бруно в ужасе расплющился по стене. Ствол сорок пятого калибра в зубах кого угодно заставит завизжать от ужаса.

Пожалуйста, пожалуйста — только не убивайте меня, по-щенячьи умоляли его глаза. В них не осталось ни капли достоинства или гордости. Останься там его обычная наглость и самоуверенность — и Мао была бы счастлива спустить курок. Но столь жалкий вид слегка охладил ее ярость.

Вытащив дуло пистолета изо рта Бруно, она воткнула его в кадык, и прислушалась.

— Не убивайте меня! Прошу вас, не надо…

— Заткнись. Тихо.

В коридоре, почти за дверью, попискивали рации боевиков-мафиози. В истории Коза Ностры, пожалуй, сложно было бы найти другую такую же дикую, злобную и порочную семью, как клан Барбара. Толстенький и добродушный с виду глава семьи весьма дружелюбно и покровительственно относился к крестьянам-соседям, но на самом деле его характер был далеко не таков. Для него обычным делом было похитить судью, который отказался принять взятку, отрезать ему голову, набить банкнотами рот, и послать ужасную фотографию его родственникам. Естественно, после таких преступлений врагов у него было, хоть отбавляй, и особняк неусыпно охранялся прошедшими огонь и воду головорезами-мафиози, с собачьей верностью служившими папе. Охранное оборудование, системы сигнализаций и телекамеры наблюдения были самых последних моделей, какие только мог предложить рынок. Если бы жертва сумела крикнуть, Мао могла бы смело копать себе могилу.

— …Не стреляйте! Я сделаю все, что вы захотите... пожалуйста!

— Тогда заткнись пока.

— Молчу-молчу. Пожалуйста, простите меня, я вел себя как идиот! Я никогда не желал стать противником Митрила, это была просто глупость. Мне так жаль, так жаль… пожалуйста, не убивайте меня…

— Эй, я что сказала? Молчи!

Мао вытащила свободной рукой из сумочки шприц в форме пистолета, прижала его сзади к шее Бруно и нажала поршень. Коротко прошипело, и через десять секунд глаза предателя закатились, он обмяк и сполз по стене на паркет.

— Вот слизняк, — пробормотала Мао, отклеивая поддельные брови. Потом устало стащила парик, тряхнув растрепанными короткими темными волосами, и с наслаждением поцарапала голову накладными ногтями.

Вставив в ухо капельный радиопередатчик, она прошептала короткое сообщение своему напарнику:

— Говорит Урц-2. Цель обездвижена, нейтрализую сигнализацию, — вытащив из бездонной сумочки еще пару компактных инструментов, Мао присела возле электрощитка и принялась его потрошить. Замкнув схему, она отключила контакт, поднимавший тревогу при открытии окон. Огонек, который должен был бы стать красным, продолжал мигать спокойным зеленым глазком.

Вот так. Когда ты уже внутри, раскурочить сигнализацию не труднее, чем отнять конфетку у ребенка.

Обезвредив окно, Mao повернула ручку замка и толкнула фрамугу. Потянуло ночной прохладой. С маленького балкона на четвертом этаже открывался неплохой вид. Двумя полукольцами протянулись каменные крылья старинного дворца, окруженные высоким забором. За границей пейзажного парка в серебристом лунном свете мягко выгибался пологий склон, поодаль моргали тусклые огоньки уличных фонарей в соседней деревушке. Спокойствие и умиротворенность.

— Кто бы мог подумать... — она облокотилась на балюстраду и подставила пылающее лицо освежающему ночному ветерку. Невозможно было представить, что вокруг вражеская земля.

— Словно картина, а ты — Геката9, богиня ночи, — негромко проговорил сзади знакомый голос.

В противоположном конце балкона в густой тени шевельнулась фигура человека. Он стоял, прислонившись к колонне, вызывающе сложив руки на груди.

— Давно ты там? — отрывисто спросила Мао.

— С того самого момента, как этот придурок принялся гладить тебя по попке, — ответил тот, выступая из тени. Лунный свет посеребрил роскошные светлые волосы Курца Вебера и его щегольской смокинг. Ясные голубые глаза, приятные черты лица и прямая осанка дышали благородством. Особенно теперь, когда изысканный костюм выдавал в нем состоятельного светского льва.

— Я ведь уже говорил тебе, верно? Ты необычайно красива сегодня, в этом платье. Неотразима.

— А как ты думал? Я обольстила его, не успел он и глазом моргнуть. Но одеваться так еще раз — увольте. Не хочу быть похожей на этих дурочек с церемонии вручения Оскара, — ответила она, не оборачиваясь.

Курц приблизился к ней сзади и интимно прошептал на ухо:

— Неправда. Ты дивно хороша, и эти шелка тебе очень к лицу.

— Разве что на твой извращенный вкус.

— Ничуть. Ты прекрасна. И таинственна. Одинокая и печальная, под лунный светом на бесконечной дороге, ведущей в никуда… Ты знаешь, Геката ведь еще и богиня мести? Это так тебе подходит сегодня...

— Напился, что ли?

— Си, синьорина. Я опьянен вашими чарами, я у ваших ног…

— Помолчи лучше.

Курц мягко положил ей руки на плечи и привлек к себе. Она почувствовала слабый запах его цитрусового одеколона. Словно в трансе, Мао замерла, не отрывая взгляда от серебряного фонаря луны. Забыть обо всем, раствориться в этом призрачном свете…

Но, увы, задание никуда не делось.

Наклонив голову, Мао тут же резко откинула ее назад. Ее затылок пребольно врезался в нос Курца, и тот охнул от неожиданности:

— Ой!..

— Ладно, у нас еще есть, чем заняться.

— Ай-яй-яй, сестренка, почему ты такая злая?!

— Замолчи и подумай своей глупой головой. Пора бы уже повзрослеть. Вокруг полно головорезов, а ты о чем думаешь?

— Эх, вот всегда так. Жизнь — грустная штука…

— Вынимай уже инструменты.

— Ну да, хорошо.

Потирая нос, Курц открыл припрятанный в уголке балкона рюкзачок.

Днем раньше он протащил его сюда вместе с праздничными гирляндами. Притворяться официантом, и одновременно готовиться к операции было нелегко. Но у них не имелось другого выхода. Поскольку не было гарантии, что в Митриле не засели и другие шпионы, они действовали совершенно автономно. Безо всякой помощи от Разведывательного управления или Североатлантической подводной флотилии Митрила они смогли просочиться в сердце этой неизведанной земли лишь благодаря влиянию их командира, майора Калинина, превосходным хакерским навыкам Мао и кое-каким связям Курца, еще со времен его наемничества.

Вытащив из мешка маленькую лебедку и веревку, он приволок обмякшего Бруно на балкон, жалобно бормоча себе под нос:

— …Такая жестокость, такая холодность. И это после того, как я расстался с очаровательной молодой женщиной, которая взяла с меня обещание, что я встречусь с ней после окончания приема позади ассамблеи…

— Очаровательная женщина?

— Вот именно. Вдова мультимиллионера из Милана. А какие бриллианты были у нее на шее! Это так романтично.

— Все ты врешь.

— Вовсе нет! Она была без ума от меня, и даже обещала выйти за меня замуж, а вместо этого я получаю от тебя тумаки.

— Да неужели?

Прицепив лебедку к перилам, он выглянул во двор. Опасности в ближайшем окружении не было, поскольку Курц, перед тем, как забраться наверх, электрошокером вырубил пару охранников во внутреннем дворе. Он уже перекинул ногу через балюстраду, когда Мао остановила его.

— Подожди. Я первая.

— Мне, конечно, все равно, но почему?

Она промолчала, стиснув зубы. Если бы он узнал, что на ней сейчас не было нижнего белья, чертов извращенец был бы вне себя от радости. Не то, чтобы Мао была эксгибиционисткой, но верхняя часть вечернего туалета с открытой спиной вообще не предусматривала лифчика, а разрезы же на бедрах оказались настолько высокими, что она в спешке не успела подобрать подходящих трусиков. Что делать, тело — это тоже оружие. Особенно сегодня. И имеют значение не одни только кулаки.

Да, но если Курц будет стоять внизу и любоваться, как она съезжает по веревке, да еще и ветерок подует, ему откроется прекрасный вид. Ну, уж нет!

— Эй, что-то не так? В чем дело?

— Ничего особенного, заткнись.

Сбросив туфли на шпильках, Мао перепрыгнула через перила. Ловко спустившись вниз, в сырую темноту сада, она очутилась в густых лавровых зарослях. Затем они с помощью лебедки спустили Бруно, и Курц тоже соскользнул вниз.

— Маршрут к автомобилю?..

— ...Не будет проблемой. Все охранники по пути мирно отдыхают в кустах.

— Хороший. Бери его, и идем.

Если бы они смогли без шума добраться до парковки, где их ждал взятый в прокате «Феррари», то осталось бы лишь засунуть предателя в багажник и с триумфом отбыть прочь.

Вебер поднял тяжелое мягкое тело на плечи. Мао, навинтив на SOCOM глушитель, двинулась к парковке, когда сзади раздался крик:

— Синьор! — сиплый женский голос заставил их подпрыгнуть на месте.

— Э?..

— Синьор Кариус! Пожалуйста, подождите!

Со стороны флигеля появилась женщина средних лет в вечернем туалете. На ее груди блистало бриллиантовое колье, и эта грудь имела отнюдь не малые размеры. Синьора была чрезвычайно упитанной и аппетитно округлой со всех сторон. Казалось, она подпрыгивала на ходу, как резиновый мячик.

— Только не говори мне, что это и есть твоя «молодая вдова»?.. — в ужасе обернулась к напарнику Мао.

— А? Н-ну, это не совсем...

— Кроме того, что это за «Кариус?»

— Псевдоним. Так звали старика, который жил над аптекой моего папочки10. Я иногда играл у него, когда родители уезжали. Раз даже японские игрушечные танки и даже настоящая гора так называются, почему бы и мне…

— Кариус! — взвизгнула синьора, растопырила руки и кинулась на Курца. Повиснув на нем, она совершенно не обращала внимания ни на бессознательное тело на его плече, ни на остолбеневшую Мао с громадным пистолетом в руке. Пытаясь отцепиться, Курц завертелся и яростно заорал:

— Пусти, дура сумасшедшая! — но синьора все пропустила мимо ушей.

— Ах... Кариус, любовь моя! Как я тебя искала! Ты оставил меня, жесто-о-окий! Где же ты был?

— Да как бы вам сказать…

— Прости, если я ранила твои чувства. Ах, ты такой нежный, это что-то!.. Но я понимаю — в твоих прекрасных глазах я вижу печаль! Не уходи, останься со мной! Любовь — как цветок, пока распустится бутон, должно пройти немало времени. Но я уверена, мы сможем понять друг друга. Не покидай меня!.. — ее голос становился все громче и громче, отражаясь от древних стен, и Мао с Курцем запаниковали.

— Эй, синьора, давайте, отложим это ненадолго, хорошо? Я сейчас немного занят…

— Пожалуйста, Кариус! Пожалуйста, не оставляй меня здесь!.. Пер фоворе-е-е11! Ах! Я этого не вынесу!

— Нет-нет, не надо так кричать… да отпусти же меня!

— Заткни ее! Если кто-нибудь услышит эти вопли… — в замешательстве выкрикнула Мао, но было уже поздно. Из-за шпалеры метрах в десяти от них появился силуэт охранника в черном, с пистолетом-пулеметом под мышкой.

— Что здесь происходит, а?!

Картинка, представшая взору охранника — толстушка, повисшая на симпатичном молодом человеке, на плече которого безвольно обмяк американский VIP-гость, и молодая леди в открытом платье с огромным пистолетом — в первый момент озадачила его. Потом он понял, что происходит, его лицо побледнело и он, широко разинув рот, завопил:

— Злоумышленники! Ба-а-а-андиты! — пытаясь непослушными руками вытащить оружие из-под мышки. Мао не стала больше ждать и нажала на спусковой крючок, поразив его дуплетом в плечо и бок. Падая, он судорожно нажал на спуск, и дульный срез автомата расцвел огненным цветком. Резкая очередь разорвала сонную тишину. Но этим дело не ограничилось.

Визг вдовушки заглушил даже звук выстрелов. Переливчатый и протяжный, словно сирена патрульной машины, он отразился от древних стен, заставив уши Мао и Курца свернуться трубочками.

Ей вторил оглушительный вой настоящего сигнала тревоги. Из дворца, флигелей и караулки в сад высыпала толпа охранников-мафиози. Ночь располосовали звуки выстрелов, вопли и свирепый лай спущенных с цепей доберманов. Замелькали ослепительные лучи фонарей, выцеливая злоумышленников. Древний особняк в один миг превратился в сумасшедший дом.

— Черт возьми! — заорала Мао, рыбкой нырнув за каменную стенку высотой по пояс. По известняковым плитам защелкали пули. Со слезами в голосе она выкрикнула:

— А я уже надеялась, что мы элегантно и бесшумно выскользнем и растворимся в темноте! Хотя бы разок все обошлось без стрельбы и беготни! Боже мой, за что ты меня караешь?!..

— Да, это была моя ошибка, — прохрипел Курц, без сил падая рядом с ней. Стремительный рывок с тяжеленным Бруно на плечах лишил его дыхания. — Все оттого, что я слишком добрый. Я почувствовал, как ей нелегко жить с такой рожей, да еще после смерти мужа, и попытался ее утешить. Наговорил комплиментов, и вот на тебе…

— А ты не мог бы приберечь сантименты на потом?! Мы все здесь подохнем!!!

В тот миг, когда началась стрельба, несчастная вдова грохнулась без сознания на месте, а они смогли, пригибаясь, перебежать цветник и укрыться за невысокой декоративной стенкой, но дальше отступать было некуда.

— Все кончилось, как всегда. Впереди у нас трехметровая каменная стена, позади сотня бандитов. Бежать некуда! Да еще и из оружия только один SOCOM и электрический станнер. Лучше не бывает!

— Вот и проверим электрошокер в настоящем бою. Не зря же мы потратили денежки, о которых ты столько сожалела?!

— Я счастлива, ну, просто до слез!

Ее прервал новый шквал автоматного огня: пули вышибали крошки известняка над ними, терзали симпатичную клумбу. На головы посыпался чернозем.

— Ах вы, сукины дети!

Мао выставила краешек ствола из-за угла и быстро выстрелила пять раз подряд. Пара доберманов, наметом мчавшихся к их укрытию, покатились по траве, визжа и корчась.

— Бедные зверушки.

— Вот уж не знаю, кто тут бедный. А если бы они тебе яйца откусили?!

— Да, сестренка, в твоих словах есть резон… стой!

Метрах в пяти возник незаметно подобравшийся охранник, перепрыгнув через ровно подстриженные кусты. Курц выстрелил, и электрический разряд распорол воздух ионизированной стрелой. Мафиози рухнул на землю.

— Доннерветтер, жаль, что у меня нет винтовки. В окне главного здания я вижу толстяка, который походит на их главаря…

Курц смог бы легко снять его с такого расстояния. Хотя его имя значило «коротышка», но, когда у него в руках оказывалась дальнобойная винтовка, он мог дотянуться до любого врага в поле зрения.

— Оттого, что ты бы его пришил, нам бы лучше не стало!

— Верно. Нас зажали в угол, и если мы чего-нибудь не придумаем — нам крышка, — прокричал Курц, вынимая разряженную батарею из шокера.

— Это все ты виноват! Ну, раз уж все так обернулось, его-то я прикончу! — Мао вставила в пистолет новый магазин и кровожадно уставилась на Бруно, который мирно похрапывал у ее ног.

— Так что же, все труды насмарку? Неужели мы зря подставляли задницу? Особенно твою?!

— Пока что шучу. Но если нам действительно будет некуда деваться… — не успела она договорить, в наушниках раздался новый голос:

— Не сдавайся, Урц-2!

— А?.. Кто на связи?

— Похоже, я все-таки успел. Ниже головы!

— Что? Откуда ты взялся, Соске?

Оглушительный грохот заглушил ее вопль.

Трехметровая каменная стена треснула и осыпалась, образовав широкий пролом. Во все стороны полетела щебенка.

Кто-то подорвал ограду снаружи.

Едкий тротиловый дым и белесая цементная пыль заволокли все кругом, снизив видимость до нуля. Издали донеслись удивленные крики боевиков-мафиози. Плотный автоматный огонь сменился редкими и неуверенными выстрелами — цель скрылась из виду.

— ...Что такое?!

— За стеной, на четыре часа. Быстрее!

Дым нещадно ел глаза. Зажмурившись и утирая слезы, Мао схватила Курца за плечо и потащила за собой в указанном направлении. Спотыкаясь на обломках развалившейся стены, они вылетели через пролом на волю. Травянистый склон спускался к асфальтированной дорожке, которая окружала поместье, и не успели они протереть глаза, как раздался пронзительный визг тормозов.

— Сюда!

Прямо перед ними, клюнув носом, резко остановился старенький «Фиат». Маленький угловатый двухдверный автомобильчик бежевого цвета. Конечно, заднее сидение в нем имелось, но все выглядело так, что четыре человека набьются туда как селедки в банку.

Мао и Курц разинули рты, когда увидели, кто сидит за рулем.

— Соске?!

Да, тем, кто выручил их в последний момент, был никто иной, как их сослуживец, Сагара Соске. Одетый в оливковую летную куртку поверх черного полевого комбинезона, он серьезно смотрел на них из-под шапки растрепанных темных волос.

Злоумышленники-похитители были удивлены неспроста — Соске не имел никакого отношения к этой поспешной и импровизированной операции и должен был находиться сейчас за полмира отсюда, в Японии.

— Откуда ты тут взялся? — пропыхтел Курц, с трудом засовывая тело предателя на тесное заднее сиденье. — У тебя же сегодня триместровая контрольная?

— Так точно. Однако ваш маршрут отхода изменился, и майор приказал мне сообщить об этом и обеспечить транспорт.

— Изменился, говоришь?

— Морской маршрут до Марселя был аннулирован. Кажется, капитан рыбацкого сейнера, которого мы наняли, попал в вытрезвитель из-за злоупотребления алкоголем. Пришлось потянуть за другие ниточки и теперь нам придется…

Зеркало заднего обзора «Фиата» брызнуло осколками и разлетелось от попадания пули.

— ...Придется отправиться на авиабазу военно-воздушных сил НАТО. Надо попасть на челночный рейс в Турцию. Завтра утром на почте в Катании мы получим удостоверения личности американских вооруженных сил и униформу морских пехотинцев…

— Объяснишь потом, жми на газ!!! — завопила Мао, застряв в узкой дверце и путаясь в полах вечернего платья.

— Так точно! — отрубил Соске, и вдавил педаль в пол. Двигатель жалобно взвыл, задние колеса забуксовали, выбрасывая камешки и грязь. «Фиат» прыгнул вперед, как будто получил пинка под зад.

— ...Аккуратней, не можешь, Спиди-гонщик?! — Мао размотала, наконец, шелковые путы и обернулась, вглядываясь назад. Ветер из опущенного окна яростно трепал ее волосы и платье, раздувая легкую ткань пузырями.

— Противник начал преследование, — отрапортовал Соске и стрельнул косым взглядом на ее коленки. — Ммм… какой необычный купальник. Вы собирались добираться до Марселя вплавь?

— Дурак! Никакой это не купальник, это униформа высшего света!

— Вот оно что. Никогда бы не подумал, — Соске резко завертел руль. Автомобиль занесло и перекосило влево так, что Мао стукнулась головой об стойку.

Дорога была разбитой и неровной, к тому же виляла из стороны в сторону. Городскому автомобильчику приходилось туго, он подпрыгивал и громыхал на ухабах.

— Кто тебя учил водить, а?! Как так можно!..

— Нет проблем.

— Между прочим, Mao… — дипломатично вмешался Курц с заднего сиденья, — …что мы собираемся делать с «Феррари», который бросили на парковке возле дворца?

— Ну его на хрен. Все равно он прокатный.

— Но спутниковая радиостанция и прочее барахло так и лежит в багажнике.

Совершенно секретное связное оборудование со скремблерами, шифрами и паролями осталось в подарок противнику.

— Что?! Идиот!

— Не кричи. Я оставил там немного пластита. Стоит мне нажать кнопку радиовзрывателя и… БАБАХ! Все шифры отправятся в свой электронный рай.

Посмотрев на задумавшуюся Мао, Соске сдержанно спросил:

— Что мне делать? Поворачивать?

— Нет смысла. Пожалуй…

Шшух! Над крышей автомобиля провизжала пуля. Приблизительно в сотне метров позади возник черный полноприводный «Чероки». Высунувшиеся по пояс из окон и люка на крыше мафиози открыли беспорядочный огонь. В заднем стекле появились пробоины, потом оно лопнуло, засыпав весь салон блестящими кристалликами.

— …Возвращаться? Да ты сдурел?! Жми на кнопку, Курц! Я разрешаю, взрывай все к чертовой матери!!!

— Так точно... хо-хо!

Небольшой пульт размером с сотовый телефон пискнул, подтверждая выполнение команды.

— Отлично, все сработало. Прощай, «Феррари». Здравствуй, «Фиат»!

— Этот автомобиль не такой уж плохой.

Вцепившись в трясущееся рулевое колесо, Соске отчаянно давил на газ, но выжать из слабосильного моторчика больше ничего не удавалось. Джипы преследователей были во много раз мощнее «Фиата».

— Они нас нагоняют.

И действительно, широкая черная морда джипа угрожающе приближалась. Когда Мао

поняла, что впереди ожидает крутой поворот, она извернулась, оперлась коленями на сидение и по пояс высунулась из светового люка на крыше.

— Черт возьми!

Стиснув тяжелый SOCOM обеими руками, она тщательно прицелилась и выстрелила. Стрелок на крыше догоняющей машины дернулся и рухнул обратно в люк.

Мао снова выстрелила, и с лобового стекла джипа брызнули искры. Тупоконечная низкоскоростная пистолетная пуля не могла пробить бронированное стекло. Однако она упрямо продолжала стрелять, пока магазин не опустел. У нее в ридикюле оставался последний магазин — всего двенадцать патронов, и поэтому она сосредоточилась на месте водителя.

Пуленепробиваемое стекло машины противника останавливало тяжелые пули сорок пятого калибра, но трескалось радиальными кругами. Трещины накладывались одна на другую, делая стекло непрозрачным.

Поворот был все ближе.

Упорно добиваясь своей цели, она вставила последний магазин и снова открыла огонь. Послав по три пули в каждую из фар, она вышибла и их.

— Поворачиваем!

«Фиат» проскрежетал бортом по ограждению и нырнул в поворот. Автомобиль накренился, и покрышки с правой стороны оторвались от асфальта. В этот же миг Мао, Соске и Курц повалились направо, чтобы откренить машину и не дать ей перевернуться.

— Держись!!!

Покачавшись на двух колесах, «Фиат» все-таки принял правильное положение и сумел вписаться в поворот. Вихляясь из стороны в сторону, машина удержалась на дороге.

Джип же с разбитым лобовым стеклом и негорящими фарами не сумел повторить маневр. Водитель не повернул вовремя, и «Чероки», даже не пытаясь тормозить, снес хлипкое ограждение и взлетел над крутым обрывом, который начинался сразу за обочиной.

Взревев двигателем, черный автомобиль прочертил ночное небо. Полет был недолгим. Опрокинувшись на левый бок, джип врезался в землю и заскользил, сбивая тонкие деревца и рассыпая обломки, потом перевернулся два или три раза и замер.

Мао послала дымящемуся джипу прощальный воздушный поцелуй:

— Бедняжки. Были бы у них крылья, улетели бы в теплые края… хо-хо!

— Просто бондиана какая-то... — пробормотал Курц. Впереди появился перекресток. «Фиат» вылетел с проселочной дороги на шоссе и пошел ровнее. Справа и слева открылся пейзаж слегка холмистой долины, залитой мягким лунным светом. В провинции люди рано ложатся и крепко спят, поэтому на шоссе не было ни единой автомашины. Тишина и спокойствие. «Фиат» перестал дребезжать и мягко катился по гладкому асфальту.

— Закончилось?

— Ну, это было слишком уж легко…

В этот момент сзади метнулся свет мощных фар. Из-за холма прямо позади них появилась какая-то машина. Слепящие точки фар сначала прыгали и тряслись, потом замерли и стали стремительно расти.

Похоже, что преследование продолжалось — сезон свободной охоты на похитителей был открыт.

— Там только одна машина?

— С нас хватит и одной. У меня уже кончились патроны…

— Нет, смотрите, — сказал Соске.

Сначала был виден только один автомобиль. Однако дальше полотно дороги слегка приподнималось, и обзор назад в долину стал лучше. Это не радовало, так как из-за перегиба холма возникла еще одна пара ярких белых фар. Потом еще одна. И еще.

Цепочка огней длилась, казалось до самого горизонта.

— Т-тринадцать…

У Курца отвалилась челюсть.

— Соске, а не мог бы ты ехать немного быстрее?!

— Мы уже на пределе. Слишком большой вес, — спокойно ответил Соске.

«Фиат» был маленьким и маломощным городским автомобилем, предназначенным для того, чтобы ползать в бесконечных пробках и парковаться в узких щелях. Для таких взрослых забав, как гонка с преследованием, да еще с четырьмя пассажирами на борту, он подходил довольно плохо. И патронов больше не осталось. Если бы каким-то чудом им удалось бы ускользнуть, то в одинокой старой церкви на дороге в Катанию их ждал тайник с оружием и боеприпасами. Но до этой церкви отсюда было как до Луны.

Мао оглянулась назад, на Бруно, который посапывал на заднем сидении, и ее глаза сузились:

— Кажется, пришло время прикончить его и выкинуть на дорогу…

— Точно! Теперь эта идея нравится мне гораздо больше, — быстро согласился Курц.

Их тон был убийственно серьезен, а предмет разговора только похрапывал.

— Вы хотите облегчить автомобиль? — спросил Соске.

— Да ясное дело! Если мы этого не сделаем, они нас поймают.

— В таком случае, веса одного человека недостаточно. Вам придется выбросить оружие, которое я спрятал под задним сидением. Там есть штурмовая винтовка, дробовик, одноразовые противотанковые гранатометы и осколочные гранаты. Все вместе весит приблизительно сорок килограммов…

— ...Что ты сказал?!

Спихнув Бруно на пол, Курц и Мао, отталкивая друг друга, набросились на подушки заднего сидения. Несколько секунд они яростно возились и боролись в жуткой тесноте, а потом замерли в восхищении.

Под сидением из дешевенького велюра открылась пещера сокровищ. Куда там Аладдину! Там лежала отличная немецкая штурмовая винтовка, из самых новых, итальянский дробовик и толстые трубы американских гранатометов12. Там громоздились магазины, снаряженные патронами с пулями со стальными сердечниками, которые легко пробивали бронестекло, и мощные осколочные гранаты, которые так любил Соске.

— Что ж ты раньше не сказал, тупица?!.. — в унисон взревели восторженные кладоискатели.

— Разве я не говорил?

— Нет, ты не говорил! О, химмельсрайх!..

Прервав богохульства, Мао и Курц расхватали оружие и приняли шумно и деловито взводить затворы, щелкать предохранителями, заряжать патроны в дробовик и проверять магазины. Курц вышиб остатки заднего стекла и удобно устроился, оперев винтовку на заднюю полку. Мао снова наполовину высунулась через световой люк на крыше, и приготовила дробовик, заряженный свинцовыми пятидесятиграммовыми пулями.

— Ну что, продолжаем банкет?

Холодная оружейная сталь в руках наполнила ее звенящим чувством уверенности в себе, и это чувство распирало ее, расправляясь, точно крылья за спиной и приводя в боевой экстаз.

— Эй, обезьяны, готовы?!

— Когда угодно!

— Где угодно!

Автомобили противника приближались. Еще немного, и они будут здесь.

Да. Теперь-то мы повеселимся.

— Рок-н-ролл!!! — голосом валькирии, слетающей на кровавое поле брани, завопила Мао и нажала на спуск.

— Позор на мои благородные седины! — яростно визжал папа Барбара, потрясая кулаками. — И это в день рождения моей дочери! Как вы проверяли гостей, если чертовы грабители сумели пробраться внутрь и сделать свое черное дело?! Мало того, они смогли улизнуть и в этот самый момент, наверное, смеются надо мной!!!

— Безмерно сожалею, Капо ди Капи, — глава службы безопасности клана согнулся дугой.

Почти половина автомашин, которые стояли на стоянке перед поместьем, сорвалась с места и сейчас мчалась в погоню за наглецами.

— Но в этот раз им не уйти. Мы окружим их, вернем мистера Бруно и заставим ублюдков пожалеть о своем безрассудстве…

— Мне плевать на Бруно!.. — заорал, топая ногами, Барбара. В приступе гнева он и думать забыл о политесе и имидже добродушного папочки. — Этот придурок приносит одни неприятности. Убейте его вместе с ними, мне все равно! Используйте любые средства! Пошлите за ними бронероботов! Догнать и уничтожить!!! Раздавить любого, кто встанет на пути, пусть это будет хоровод первоклассниц с бантиками. Смести, разорвать в клочки!!!..

— Д-даже бронероботов?..

— Конечно, идиот!.. Я купил их специально для такого случая. Послать за ними всех! Понятно?! Прикончить их! Хочу видеть головы наглых ублюдков на полу у своих ног!

— Но если мы используем БР, то правительство будет нами недовольно…

— Ничего не желаю слышать! Если подонки сумеют удрать, я откручу тебе голову!

— Понял. Пожалуйста, простите, сэр!

Вытянувшись в струнку и машинально отдав честь, начальник контрразведки бросился бежать к караулке. В панике он забыл, что уже давно ушел из армии, и военные инстинкты выскочили на поверхность.

Барбара свирепо фыркнул, глядя ему в спину, вытащил из кармана сигару и закурил. Это должно было бы его успокоить, но, почему-то, ни капельки не помогло. Едва он вспоминал о нанесенном унизительном оскорблении, его горячая южная кровь закипала, а голова готова была взорваться от ярости. Это были не шутки. Для того чтобы подняться на вершину теневой власти, ему пришлось убивать направо и налево, и он привык самостоятельно и с удовольствием определять меру наказания для своих врагов. Конечно, согласно кодексу мафиози вместе с противниками полагалось убивать их семьи. Безусловно, он много раз приказывал резать маленьких детишек, а как же без этого? Чтобы завоевать высокое положение, необходимо сеять страх, поэтому особенно полезно казнить врагов на глазах их жен, детей и престарелых родителей. Сантименты тут неуместны, это бизнес.

Какой кошмар. Надо бы пойти и успокоить любимую дочку. Ее нежная психика, должно быть, получила ужасный удар.

Барбара осмотрелся, позвал охрану и направился прочь со стоянки. Здесь было припарковано множество первоклассных автомобилей гостей: «Ягуары», «Лотосы», «Порше», «Роллс-ройсы», «Ламборджини». Минуя широкими шагами вишнево-красный «Феррари-F40», он вдруг остановился. Со стороны блестящего и роскошного автомобиля донесся тонкий электронный писк.

— Что такое?..

Тон сигнала вдруг стал выше. Озадаченный Барбара заглянул в кабину «Феррари». Он ничего не успел разглядеть за тонированными стеклами, когда пять килограммов пластита с радиовзрывателем сдетонировали, разнеся корпус автомобиля в клочья. Огненным фонтаном полыхнул загоревшийся бензин, капот автомобиля, вращаясь в воздухе, как летающая тарелка, просвистел и врезался в стену дворца в пятидесяти метрах.

Барбара, однако, не заметил ничего, кроме собственной смерти.

Но кровожадные приказы, которые он отдал, остались в силе.

В то же самое время

Тефу-си13, Токио

старшая школа Дзиндай14

Конечно, Чидори Канаме не знала, и не могла знать о драматической охоте, что развернулась за полмира от нее.

Девушка с роскошными длинными черными волосами, сидевшая за партой, была одета в аккуратную школьную сейлор-фуку15. Хотя она была оживленной и энергичной, в ее характере чувствовалась твердость и благородство, свойственное старинным самурайским родам. В больших, ярких, хотя и не кричащих глазах светился острый ум и способность к сопереживанию. Телосложение и пропорции девушки были не столь вызывающими, как у супермоделей, но даже самый пристальный взгляд не нашел бы в ней недостатков.

За окном мирной средней школы в мирной Японии разливалось безмятежное спокойствие. Небеса были чисты, легкий ветерок едва шевелил прозрачные шторки на окне.

Верно ли, что это умиротворяющее спокойствие стало возможным только благодаря тому, что «его» уже второй день не было в школе? Вчерашняя контрольная тоже прошла на редкость благополучно.

Скоро должна была начаться первая контрольная работа на сегодня, и Канаме, как следует, приготовилась к ней. Теперь ей нечем было заняться кроме как сидеть и глазеть по сторонам. В соседнем ряду одна из ее одноклассниц вытащила из кармана зазвонивший телефон. Канаме, сама того не желая, прекрасно слышала разговор.

— Алло? Это я... да, у нас сейчас начнется контрольная. Да, что-то вроде того. Ха-ха-ха... точно! Конечно, страшновато… но я буду стараться. Даже Хиро знает?.. Да... да.

Должно быть, она болтала со своим парнем. Правильно, она говорила, что он тоже ученик средней школы.

— Да... что я сейчас делаю? ...И ты не спал всю ночь? ...Ай-яй-яй, какая жалость! Ах, у тебя же сегодня доклад, верно? ...Да ...Да, знаю. Буду стараться изо всех сил… — щебетала она нежным ангельским голоском, совсем не похожим на свой обычный голос.

— Фу, до чего самовлюбленно… — пробормотала себе под нос Канаме, которую вдруг одолел жестокий приступ комплекса неполноценности.

С раннего утра, посреди классной комнаты, она против воли оказалась затянутой в радужный мир этой девочки и ее отделенного расстоянием, но не мыслями парня. Действительно, что за бесстыдство!

Хотя Канаме и пробурчала это про себя довольно сердито, но она соврала бы, если бы сказала, что нисколечки не завидует. Если бы у нее тоже был парень, который звонил бы перед началом контрольной, чтобы услышать ее голос, ободрить и успокоить! На что это похоже — если стать парочкой? О чем бы она сейчас болтала с ним, забыв обо всем на свете?

«Если бы я любила кого-то, и мы бы оказались вдали друг от друга, я бы тоже так грезила наяву, со счастливым и кокетливым лицом, и щебетала бы таким же воркующим и нежным голоском?

Например, чисто гипотетически, если бы «он» был моим парнем?

Это совершенно, абсолютно неправдоподобно, но все же»…

В задумчивости она не заметила, как подошла подруга, Токива Киоко. Услышав за спиной ее голос, Канаме даже подпрыгнула от неожиданности.

— Кана-тян!

— А?

— Как твои успехи на вчерашней контрольной по математике? Я наверняка написала хуже всех… хны-хны!..

— Бедняжка. Ну, думаю, я сделала все как надо.

С недавних пор она избегала таких вопросов. Понятно, почему.

Канаме получила высшую оценку на экзамене по английскому языку. Что впрочем, можно было легко объяснить тем, что она долго жила в Америке. Оценка по классической литературе тоже оказалсь хорошей, но чуть-чуть поскромнее. Экзамен по химии прошел блестяще. И, конечно, математика тоже.

Эта контрольная не станет исключением. Хотя в гуманитарных науках она не была так сильна, как в физике и математике, теперь можно было не сомневаться, что все пройдет прекрасно.

Предсказание Тессы становилось реальностью. С того дня, как ее загадочная сила «Посвященной» пробудилась, в ее голове явно прибавилось знаний.

Это было жутко. Жутко настолько, что она старательно делала перед самой собой вид, что ничего не замечает.

Нет, Канаме не чувствовала, что вдруг стала гением, способным охватить пронзительной мыслью весь тварный мир. Но она без запинки могла расшифровать значение формул химического состава и по пунктам перечислить технологический процесс получения сверхпрочного полимерного волокна, обладающего памятью, которое использовалось в мускульной двигательной системе бронероботов. Она могла бы легко поболтать с маститыми учеными-физиками, нобелевскими лауреатами, об однослойных мономолекулярных материалах, которые еще только начинали исследовать те специалисты, которые занимались квантовой механикой, и небрежно предложить десяток способов их практического применения, о которых еще никто и не начинал думать.

Разговор о физике, химии, технологиях и разделах науки, которым еще даже не придумали названий, был бы для нее ничуть не сложнее разговора с подружками-одноклассницами о способе приготовления мисо-супа из макрели. Не так давно она узнала, что если сдобрить его имбирем, получится что-то необыкновенно вкусное — суп просто не узнать.

Она смеялась, плакала, волновалась о множестве обычных вещей, стараясь загнать глубоко внутрь депрессивные мысли и непрошеные знания. Она хотела остаться самой обычной, нормальной старшеклассницей, и пока ей это вполне удавалось. Неприятность заключалась в том, что существовали люди, которым тоже до смерти хотелось узнать рецепт аппетитного мисо-супа …

— Ах, как-то это странно, — сказала Киоко, и, сама не зная почему, Канаме внутренне подобралась.

— Канаме, твои отметки на последних экзаменах и контрольных по математике были наверху списка, верно?

— Ну, наверное, просто повезло.

— Ты придумала какой-то новый способ, чтобы лучше запоминать? Или у тебя полные рукава шпаргалок? Расскажи мне, я тоже так хочу! — большие глаза Киоко засияли за круглыми стеклами стрекозиных очков.

— Это страшная тайна. Или, как он бы сказал: « У вас нет допуска, чтобы получить эту информацию!» Хо-хо-хо!

— Вредина! Кстати, раз уж зашел разговор, не похоже, что Сагара появится хотя бы сегодня, а? — проговорила Киоко, вспомнив персонажа, которого только что так ловко изобразила Канаме.

Хотя сейчас в школе стояло жаркое время экзаменов, Соске цинично отсутствовал. Раньше случалось, что он бесследно исчезал на пару-тройку дней, но конец триместра с экзаменами и контрольными он пропускал впервые.

— Скорее всего, не придет. Этого идиота совершенно не волнуют отметки в зачетном формуляре. Да и поведение его тоже примерным не назовешь. О чем он думает, ума не приложу. Вот возьмут его, да и выгонят, будет тогда знать!

Она говорила беспечным и легкомысленным тоном, но, по правде сказать, Канаме сильно беспокоилась. Соске в этот раз хватил через край, свершено забыв о том, что он все же ученик и должен подчиняться общим правилам. Какими бы снисходительными ни были преподаватели, они не станут терпеть такого поведения вечно. Подумав об этом, Канаме опечалилась.

— У него действительно будут проблемы. Охо-хо…

— А ты не пыталась позвонить ему на сотовый? Если ты его хорошенько отругаешь, может быть, он возьмется за ум?

Киоко с видимым удовольствием вынула новенький телефон. Она купила его недавно, и не могла нарадоваться, трезвоня по поводу и без.

— Бесполезно. В такие времена он всегда недоступен. Наверное, пропадает где-то далеко, в горах, или, быть может, на рыбалке, где не пахнет цивилизацией…

— Но ты же не знаешь наверняка, правильно? Почему бы не попробовать? Вдруг получится.

— Сказала уже — бессмысленно. Забудь об этом, — небрежно отмахнулась Канаме, но Киоко нажала кнопку и поднесла телефон к уху. Она помолчала, дожидаясь ответа.

— Вот видишь? Недоступен, да?

— Хм...

— Так же, как обычно. Я слышу только автоответчик. Выключен или вне зоны действия. Ух, не хочу даже вспоминать!

— Снял трубку.

— А?

— Держи, — весело ответила Киоко, вручая ей телефон.

Совсем рядом, на соседнем ряду, одноклассница продолжала болтать со своим мальчиком, и что-то нежно шептала, не обращая внимания на окружающих. Будто увидев свое отражение в зеркале, Канаме, вдруг почувствовала странное смущение. Нерешительно взяв телефон, она осторожно заговорила:

— …Алло?

— Чидори?! Что случилось? — закричал в трубке далекий голос. В динамике шумело, трещало, и шла сильная статика, но она безошибочно узнала Соске.

— Ах... Соске! Где ты сейчас?

— Каникатти!

— Какие Аня с Катей? Что ты мелешь16?!

Что за чепуха? Чем он там занимается? Да и промежуток между вопросами и ответами был каким-то слишком уж большим.

— Эй, у нас экзамены начались со вчерашнего дня! Ты что, забыл?

— Я не забыл, но у меня появилось неотложное дело! Ничего не поделаешь!

— Еще как поделаешь!.. Что же, я зря потратила три часа, чтобы вколотить в твою тупую голову классическую литературу, а?! Экзамен почти начался!!!

— Мне… мне очень жаль! — шум в трубке на мгновение усилился.

— «Мне жаль!» — вы слыхали такое!.. Дурачина! И еще кое-что! Мне пришлось наврать учительнице про машину, которую ты раскурочил, идиот!

Тогда, собравшись с духом, Канаме объяснила Кагуразаке Эри, что Соске хотел сделать ей сюрприз, отрегулировать и настроить старенький автомобильчик. Но, к несчастью, на полпути он почувствовал себя худо, так, что ему пришлось оставить школу и поспешить к семейному врачу, а тот мигом уложил его в больницу. Он очень извинялся и просил передать вам, уважаемая Кагуразака-сэнсей, что как только он выздоровеет, он тут же вернется и соберет несчастный автомобиль обратно. Так что нужно только терпеливо подождать пару дней. Даже сейчас щеки Канаме горели от стыда, когда она вспоминала об этом. Более глупого и жалкого объяснения невозможно было придумать, но Эри, которая оставалась слишком доброй и отзывчивой, как ни пытались испортить ее характер отмороженные ученики, со слезами на глазах ответила: «Какая жалость! Впервые слышу о его хронической болезни… наверное, потому он такой странный? Конечно, раз ты так говоришь, я подожду, сколько нужно и не стану делать из этого проблемы». Так что профессионально разминированная малолитражка сиротливо притулилась на заднем дворе школы, под непромокаемым терпаулинговым брезентом.

— Ты понимаешь, через что мне пришлось пройти?!

Некоторое время трубка молчала. Пять секунд, шесть, семь. Уже начиная раздражаться, она услышала короткий ответ:

— Понимаю.

— Нет, ты не понимаешь! И не притворяйся! Меня можно только пожалеть! Вообще, почему ты без конца, без конца, БЕЗ КОНЦА устраиваешь для всех неприятности — эй, ты слушаешь?!

— Да! Я слушаю… — в трубке оглушительно громыхнуло, так, что мембрана динамика задребезжала. Потом яростно затрещало, как будто что-то ломалось. Снова прорезался голос Соске:

— …Слушаю! Берегись, он нас таранит! — кричал он едва слышно за помехами.

Канаме была несколько озадачена его странной репликой.

— ...Что? Что ты говоришь?

— Нет, это было не тебе!.. Я сейчас веду машину!

Мгновением спустя из трубки зашипело, завизжало и громыхнуло, напомнив запуск большой фейерверочной ракеты.

В то же самое время

северная Сицилия

предместья Каникатти

Мафиозный «Гелендваген» получил попадание противотанковой гранатой в капот и вспыхнул, как спичка. Из окон вышибло жаркое бензиновое пламя — кумулятивная струя пробила его насквозь и подорвала бензобак.

Пылающий неуправляемый автомобиль занесло по булыжной мостовой, когда сзади него появился еще один преследующий джип. Врезавшись в «Гелендваген», он отскочил в сторону и завертелся, отражаясь от каменных стен зданий. Соске, не обращая внимания на преследователей, повернул руль, и «Фиат» вылетел на безлюдную рыночную площадь.

Городок, в который они с гиканьем и свистом влетели, казался средневековым, если не античным, с узенькими кривыми улочками и тесно скучившимися разнокалиберными строениями с черепичными крышами. С балконов повсюду свисали лохматые гирлянды плюща.

«Фиат», не снижая скорости, летел по улочкам, ярко освещенным старинными коваными фонарями.

— Десятый!.. Остались еще три! — прокричала Мао, выбросив за борт пустую трубу гранатомета. Ее вечерний туалет был покрыт пороховой гарью и растерзан, будто ее собаки кусали, оставив хозяйку почти обнаженной. Амазонки-эксгибиционистки с радостью бы приняли ее в свою компанию.

— Последняя ракета?.. — орал Курц, согнувшись на сиденье и лихорадочно меняя магазин в штурмовой винтовке. Смокинг куда-то пропал, встречный ветер яростно трепал кружева белоснежной рубашки и блондинистые локоны.

— Точно так! Остались только гранаты!

— Черт возьми!..

— Лупи по решетке радиатора! А я заставлю стрелков убрать головы! — Мао снова прицелилась из дробовика. Из следующей настигающей машины затрещали автоматные очереди. Курц и Мао выстрелили в ответ.

Посреди этого грохота, визга и воплей Канаме переспросила по спутниковому телефону, совершенно не понимая, что творится:

— Алло! Ты слышишь?.. Ведешь автомобиль?..

— Так точно! — прокричал Соске в микрофон радиогарнитуры, присоединенный к наушникам, изо всех сил наваливаясь на вырывающийся руль.

— Это опасно, так нельзя! Разговаривать по телефону во время движения противозаконно, ты знаешь об этом? Не говоря уж о том, что ты еще ученик средней школы и у тебя наверняка нет водительских прав! Остановись, быстро!

— Я не могу!.. Если я остановлюсь, то уже никогда не попаду на экзамен.

— А?

«Фиат» находился в ужасном состоянии, свистя на ветру бесчисленными пулевыми дырками, дребезжа отваливающимися крыльями и капотом — просто движущийся металлолом. Двигатель чувствовал себя ничуть не лучше, брызгая машинным маслом и кипящим тосолом из пробитого радиатора.

— Несколько экзаменов ты уже пропустил, так что придется пересдавать, понял? Ты что, серьезно не догадываешься, что рискуешь вылететь из школы? Вспомни про свои отметки, двоечник!

— Я на задании! Ничего не могу поделать!

«Фиат» сокрушил горку плетеных корзинок, составленных возле прилавков.

Его задние колеса занесло вперед, когда машина прыгнула через тротуар и нырнула в переулок. Погоня неотступно следовала по пятам. Прочный BMW снес ящики с пустыми бутылками, опрокинул мусорные баки, раздавил несколько велосипедов и тележку, и оказался вплотную к беглецам.

— Но ты же не можешь рассказать об этом преподавателям? Если не сдашь экзамены, то не сможешь перевестись в третий класс старшей школы. В лучшем случае, останешься на второй год!

— Если ты так говоришь, то, наверное, нет!

Выстрелы, выстрелы, выстрелы.

Стены домов по сторонами извивающегося переулка бешено летели назад. «Фиат» сотряс тяжелый удар — бампер догоняющего джипа врезался в его корму. Руль забился, как припадочный, весь корпус застонал.

— Что будешь делать, если провалишься? Мы все закончим школу раньше тебя!

— Мне очень жаль!

Из-под капота автомобиля противника повалил густой дым. Выстрелы Курца, наконец, возымели действие. BMW завилял, врезался в каменную стену и замер.

— Остались еще два!..

«Фиат» вылетел из переулка. Одна из вражеских машин срезала дорогу и снова нависла сзади.

— ...Мне тоже будет жалко!

— Что ты говоришь?!

Мао и Курц яростно орали и ругались на чем свет стоит, стреляя из дробовика и автоматической винтовки.

— Я тебя не слышу! Повтори еще раз…

Они сконцентрировали огонь на передних колесах машины противника. Покрышка лопнула, и машина накренилась. Впереди был т-образный перекресток. Соске с визгом шин повернул, а неуправляемый черный джип взлетел на тротуар и со звоном вломился в ресторан, вышибив фонтан осколков битого стекла и столб пыли. Пронзительный звук заклинившего гудка огласил ночную улицу.

— Только один! — закричала Мао.

— Кто — один? Что это там творится? — пищал в наушниках голос Канаме.

— Не волнуйся об этом! Так в чем дело?

Завывая мощным двигателем и визжа покрышками, сзади возник последний автомобиль преследователей. Это был огромный пикап, и он быстро поравнялся с ними. Потом резко взял влево и яростно бортанул несчастный «Фиат».

— О, не хотела тебя отрывать. Ты чем-то занят, как я погляжу?

— Нет, просто здесь очень шумно, ах ты, тварь!..

Прижатый к стене, «Фиат» скрежетал бортом по кирпичам и выл, надрываясь, своим слабосильным моторчиком, пытаясь вылезти из-под подмявшего его мастодонта. Пикап протаранил их во второй раз. Задний бампер отвалился с одной стороны и чирикал по мостовой, рассыпая такие яркие искры, что на них было больно смотреть.

— ...Соске?

— Прости, здесь слишком шумно! Надо разобраться со следующим!

— Что? Ну, хорошо. У меня такое чувство, что ты не хочешь серьезно воспринимать то, что я тебе говорю, Соске.

— Нет, я всегда слушаю тебя внимательно! Даже сейчас…

— Соске, тормози! — завопил Курц, выдергивая чеку из гранаты. Потом еще из одной. И еще. Высунув руку в окно, он опустил их в кузов пикапа, который был совсем рядом. Соске отреагировал немедленно, изо всех сил нажав на педаль тормоза. «Фиат» клюнул носом, его занесло, но тяжелый пикап так быстро затормозить не смог и по инерции улетел вперед.

— Пригнись!

— Алло? — донесся удивленный голос Канаме.

В следующий миг осколочные ручные гранаты в кузове пикапа взорвались. Несколько осколков пробили борта «Фиата», как будто те были сделаны из бумаги.

Вся задняя часть пикапа была разбита, и он потерял управление. Плюясь черным дымом, он вылетел на небольшую старинную площадь перед зданием муниципалитета и грохотом врезался в бортик мраморного фонтана, мирно журчавшего посреди нее. Не потеряв еще инерции, пикап совершил сальто-мортале, и, встав вертикально, плюхнулся в воду. Завизжал рвущийся металл, мощный всплеск залил темной холодной водой всю мостовую.

Остановив «Фиат», Соске и остальные любовались почерневшим пикапом, который оказался насажен на бронзовую скульптуру посреди фонтана, как на вертел. Щедро политые топливом из разбитого бензобака, задние колеса еще вертелись, подобно огненным карнавальным колесам-фейерверкам.

— Вот это я называю искусством! Пожалуй, критики расценили бы это, как сплав современности с классикой, — Курц сложил из пальцев прямоугольную рамку и откровенно любовался картиной через нее.

— Последний, черт бы его побрал! Смотреть на это приятно, хотя как скульптура никуда не годится, — простонала Мао, поправляя остатки платья, сползшие с высокой груди.

Оглушенные мафиози вывалились из открытых дверец в фонтан и слабо барахтались там.

Это был последний автомобиль из тех, что были посланы в погоню.

Соске торопливо поправил наушники и заговорил:

— Чидори. Мы закончили. Так… о чем ты говорила?

Трубка молчала. Повисла зловещая тишина.

— ...Не помню.

— А?

— Ладно, возвращайся поскорее.

— Хорошо, я понимаю…

— Дурак.

Голос отрезало. Разговор по спутниковой линии связи был прерван абонентом из Японии. Соске выключил радио и тяжело вздохнул.

Все машины противника оказались уничтожены, но расслабляться было рано. С минуты на минуту заспанная итальянская полиция могла протереть глаза и взяться за дело. Поскольку потрепанный «Фиат» все еще, как ни странно, мог двигаться, дребезжа и поскрипывая, а автомобиля на замену не имелось, они решили поскорее оставить город.

— Едем на восток, по дороге номер сто девяносто, через Риеци, — сказала Мао, — бросим машину возле городка, называющегося Джела. Город побольше, чем здешние деревушки, там мы сможем легко найти новую.

— Каким образом? — уточнил Соске.

— Лучше всего, конечно, просто угнать. Оттуда по шоссе номер четыреста семнадцать меньше девяноста километров до Катании. Но ехать по нему неразумно, оно слишком оживленное. Двинемся местными дорогами через Ницеми, Граммичеле и Франкофонте. Если будем в пути весь остаток ночи, к утру будем там.

— Рулить всю ночь? Да ты полуночница, сестренка, — пожаловался Курц, зевая. Забитый в промежуток между сидениями рядом с ним Винценто Бруно спал, бормоча во сне какое-то женское имя и гнусно ухмыляясь.

— Вот наглая рожа, верно? Это точно тот самый шпион? — Курц лениво пнул его еще разок.

— Такую информацию получили майор Калинин и Тесса. Да он и сам признался, так что ошибки быть не может, — ответила Мао, повернув к себе треснутое внутреннее зеркальце заднего обзора. Она утерла пороховую гарь с разгоряченного лица и попыталась пригладить грязные и спутанные волосы. Но встречный ветер вмиг растрепал их снова.

— Вот слизняк, — пробормотал Курц. Тоже решив прихорошиться, он распустил галстук-бабочку, сжимающий шею, небрежно кинул в окно и с наслаждением почесался.

Все устало молчали. Тишину нарушало только тарахтение разболтанного корпуса машины и рокот покрышек по асфальту.

«Фиат» катился через идущие мягкими волнами слабовсхолмленные долины. Днем с дороги, должно быть, открывался прелестный сельский пейзаж. Но теперь в свете единственной уцелевшей фары и серебряной луны по сторонам лишь мелькали темные кусты, похожие на притаившихся в засаде чудищ.

«Интересно, успею ли я возвратиться в Японию хотя бы послезавтра?..»

Соске тяжело задумался. Сомнения и неуверенность одолевали его. Пропустив экзамены, сможет ли он поспеть хотя бы к пересдаче? Когда Кагуразака-сэнсей спросит, почему он отсутствовал на этот раз, придется снова выдумывать уважительную причину и извиняться. Да и размонтированная малолитражка не выходила у него из головы. Терпение учительницы тоже имеет предел. Что если она действительно рассердится и получит инфаркт? И самый главный вопрос — почему, почему вдруг все эти глупости так беспокоят?

Снова и снова прокручивая в голове тягостные мысли, словно собака, грызущая кость, Соске вдруг очнулся и вздернулся. Сначала он не понял, отчего в крови вдруг снова забурлил адреналин, но вставшие торчком настороженные уши говорили сами за себя. В монотонных убаюкивающих дорожных звуках прорезался какой-то новый шум.

Он не ослышался, и это не был стук перегревшегося, наконец, двигателя. Соске снова прислушался и опять различил этот звук. Издалека.

Уиррр… гул набирающей обороты газовой турбины, свист вращающихся на высокой скорости лопаток. Низкий, утробный звук выхлопа. Тяжелый, отдающийся в груди, неровный топот. Все ближе и ближе.

— Эй… — заговорил было Соске, но ему не стоило беспокоиться, товарищи уже обернулись и пристально всматривались назад. Но позади виднелся лишь узкий тоннель непроглядно черных зарослей кустарника по обе стороны дороги.

— На пять часов!.. — выдохнул Курц. Сзади справа над густой чащей неразличимых в темноте вечнозеленых деревьев взвилось облако сорванных листьев и веток. Что бы это ни было, но оно ломало стволы, как спички, расшвыривая их с дороги. И оно было огромным.

Звук становился все громче. Теперь сомнений не оставалось. Газовая турбина и громадное тело на двух ногах. Иными словами…

— ...Это бронеробот! Плохо дело!

— Бронероботы у мафии? Откуда?!

— Они же торгуют оружием. Покупают из-под полы старые модели БР в Восточной Европе и России. Потом перепродают их мелким африканским диктатурам и всяким герильерам, партизанам и борцам за свободу. На торговлю оружием западного производства имеются разные ограничения, а техника советского производства пользуется большим спросом…

— Вот он!

Кусты на обочине дороги будто взорвались, брызнули комья земли и корни, и из мрака возникла громадная человекообразная машина.

Это был советский бронеробот, «Сэведж» PК-9217. Восьмиметровая фигура возникла среди вихря оборванной листвы. Яйцеобразный округлый корпус венчала огромная лягушачья голова. В правом манипуляторе была зажата небольшая автоматическая пушка. По бокам головы слабо светились красным оптические сенсоры. Их взгляд сфокусировался на «Фиате».

В следующий миг бронеробот ринулся с места в карьер, взрывая землю. Его ураганная мощь и приемистость поражали.

— Готтердаммерунг!.. Не одно, так другое. Вот настырная банда ублюдков! Не иначе, как обиделись, в этот раз серьезно хотят нас прикончить, — застонал Курц.

— Похоже, нам крышка! Если дело так пойдет… ты не можешь ехать немного быстрее?! — закричала Мао.

— Я уже десять раз говорил, это — предел, — ответил Соске.

Маломощный автомобиль с четырьмя взрослыми людьми на борту не мог ехать быстрее, тем более по плохой дороге. Как его ни насилуй, больше ста километров в час из «Фиата» не выжать. Совершенно недостаточно для того, чтобы оторваться от «Сэведжей», которые могли развить до 130 километров в час даже по такой неровной местности. Мало того, Соске отлично знал, что эти машины, если их хорошенько пришпорить, способны на большее, чем записано в технической документации.

К тому же, «Сэведж» был не один. Один за другим, прокладывая просеки в кустах, на дорогу выскочили второй и третий. Сотрясая землю, они присоединились к погоне.

— Нам не спастись... — пробормотал Соске про себя. Запасной маршрут отхода, пересдача экзаменов отдалились теперь в невозможную даль. Если не случится чуда, он никогда уже не вернется в школу. Не увидит Чидори.

— Надо полагать, они не позволят нам просто сдаться в плен.

— Когда они так рассвирепели?.. Едва ли.

Пока спутники Соске обменивались репликами, первый «Сэведж» настиг «Фиат». Бронеробот мчался головой вперед, немного нагнувшись. Громадный манипулятор пошел вверх за голову, замахиваясь. Похоже, он собирался раздавить беглецов, не используя оружие.

— Пригнитесь!

Соске ударил по тормозам, но было поздно. Левый манипулятор «Сэведжа», как гигантская коса, пошел горизонтально над дорожным полотном. Крыша «Фиата» улетела вверх, сорванная могучим ударом, и автомобиль чуть не перевернулся через правый борт.

— Берегись!..

Бронеробот снова замахнулся. Соске вывернул руль и вильнул в сторону, между колоннообразных ступоходов вражеской машины. Казалось, они будут неминуемо растоптаны, но каким-то чудом уклонились.

Однако «Фиат» был при последнем издыхании. Из-под помятого капота раздался странный визг и стук, из вентиляционных решеток салона выхлопнуло клубки белого дыма. Обороты на тахометре пошли вниз, и скорость стала падать.

Пролетевший вперед «Сэведж» притормозил и развернулся. Похоже, ему надоело играться, и он поднял автоматическую пушку. Промахнуться с такого расстояния было невозможно.

Все кончено, мелькнуло в головах всех троих беглецов.

Но в этот самый миг что-то длинное мелькнуло в воздухе и врезалось в грудную броню «Сэведжа». Раздался оглушительный взрыв, и почти сразу многократное эхо вернулось назад от склонов долины.

— Что?!

Предмет, что поразил противника, был противотанковым кинжалом18, Соске мог квалифицированно судить об этом. Кумулятивная боеголовка оружия, которое не мог метнуть никто, кроме другого бронеробота, поразила «Сэвидж» прямо в грудь. Он зашатался, изо всех щелей корпуса и сочленений вышибло острые языки пламени, и БР величественно рухнул, словно чугунная статуя поверженного императора.

Другие две машины оказались захвачены врасплох этим внезапным нападением, но резко развернулись, ища противника.

— Кто это был? Где он?.. — Мао завертела головой.

Мерцающая тень соткалась прямо перед ними на побитом асфальте узкой сельской дороги. Из сумятицы дрожащих и переливающихся отражений, бросавших бледные отражения на землю, проступил, будто прорезавшись из фотораствора, силуэт бронеробота. Он отключил режим невидимости ЭКС19, заряжая конденсаторы и переходя в максимальный боевой режим.

— M9?

Стремительный и мощный силуэт был хорошо им знаком. Это был бронеробот третьего поколения, разработки компании «Геотрон Электроникс», из тех, что пилотировали Соске и его товарищи, M9 «Гернсбек20». Однако их наметанный взгляд легко различил некоторые отличия этой модели. Помимо верхней части манипуляторов и бедер, которые имели больший объем, чем у М9, его голова имела совершенно другую форму и была увенчана двумя антеннами в виде лезвий на затылке. Они придавали бронероботу поистине демонический вид. Фактически, он больше походил на «Арбалет». В отличие от привычного серого камуфляжа, его окраска была совершенно черной — черной, как уголь. С ног до головы бронеробот переливался мрачными красками вороньих перьев. Лишь на голове оранжевым адским пламенем сияли щели оптических сенсоров.

— На чьей он стороне?

— Без понятия.

Черный M9 бросился в атаку.

Два оставшихся «Сэведжа» оставили беззащитный «Фиат» и вступили в сражение с неопознанной машиной. Один бросился влево, другой направо, они явно пытались зажать противника в клещи.

Прежде, чем они открыли огонь, черный M9 прыгнул.

Ловко уклоняясь от ослепительных трассеров, используя как прикрытие деревья и резко шарахаясь из стороны в сторону, он мгновенно оказался вплотную к одному из «Сэведжей». Никто не успел и глазом моргнуть, как черный бронеробот выхватил из ножен мономолекулярный резак и вонзил его в грудь противника. Тот не успел погасить инерцию, и сам насадил себя на острие, как жук на иголку.

Пробитая броня издала отчетливый хруст.

Точный и безжалостный удар пришелся непосредственно в кокпит. Пилот, без сомнения, был убит на месте.

Последний оставшийся вражеский бронеробот не получил времени подготовиться к отражению атаки, а его пилот, очевидно, запаниковал. Он открыл беспорядочный огонь, уже не разбирая, где враг, а где друг. Черный же М9, прикрывшись корпусом обезвреженного секунду назад «Сэведжа», легко избежал повреждений. В следующее мгновение импровизированный щит отлетел в сторону, а он взмахнул манипулятором. И последний вражеский бронеробот взорвался. Брошенный с близкой дистанции противотанковый кинжал поразил его, как молния. Неопытный наблюдатель, которому довелось бы проследить за этим боем, даже не понял бы, что именно произошло.

Топливный бак «Сэведжа», которого использовали как щит, наконец, загорелся и взорвался, осветив окрестности яркой вспышкой. Позади медленно катящегося «Фиата» остались лишь три громадных, но жалких бронированных трупа, пылающих или чадящих черным ядовитым дымом.

Начиная с первого выстрела, сражение продлилось не более тридцати секунд.

— Ух, ты!.. — воскликнул Курц. Поразительно, но черный М9 вырезал трех противников, не используя огнестрельное оружие, лишь с помощью противотанковых кинжалов и мономолекулярного резака. Хотя подвижность бронеробота третьего поколения принципиально превосходила стоящие на вооружении многих стран БР со смешанной, электромускульной и гидравлической двигательной системой, какими являлись «Сэведжи», нельзя было не признать пилота-победителя настоящим мастером своего дела.

Черный бронеробот рысцой побежал за едва ползущим «Фиатом», не пытаясь остановить его. Двойные оптические сенсоры на его увенчанной остроконечными рогами антенн голове вперились немигающим, пристальным, тяжелым взглядом в Соске и его товарищей. Взглядом хищной птицы, сверху вниз.

Через минуту М9 издал протяжный стон, струйки белого пара просочились из его сочленений. Это была работа системы вентиляции, которая сбрасывала остатки излишнего тепла от перегретого за время боя реактора. Звук казался совсем не техническим, а больше напоминал протяжное и грозное рычание огромного хищника — тигра или льва.

Бронеробот остановился и повелительно указал манипулятором на восток, потом, не говоря ни слова, развернулся и двинулся в противоположном направлении. Через мгновение его силуэт мелькнул на фоне освещенного луной серебристого борта долины, далеко от дороги. Темная броня и красный линзовидный огонек появились последний раз, потом пилот включил ЭКС, и вокруг него соткалось призрачное покрывало света, дрожащая Aurora Borealis. Потом М9 растворился во мраке, оставив на сетчатке глаз лишь слабую фиолетово светящуюся полоску. Тишина и покой разлились в мирной долине.

— Что это было?.. Кто это такой?

— Не могу даже предположить.

— Но его пилотировал кто-то из наших, правильно?

— Скорее всего так, но…

— Кто бы это еще мог быть?

Все трое ошеломленно замолчали, глядя вслед таинственному черному бронероботу. Идентифицировать его так и не удалось. В настоящий момент подразделения Митрила оставались единственными вооруженными формированиями в мире, которые уже использовали в боевых действия бронероботы типа М9. Даже в армии США они только проходили войсковые испытания. К тому же, единственными, кто имел информацию об этой импровизированной и совершенно секретной операции на Сицилии, были Тесса, Мардукас и Калинин.

Возможно, майор Калинин получил сведения о наличии у мафиози бронероботов, и выслал адекватное подкрепление — это было самое естественное предположение, но и оно не объясняло, почему черный БР исчез, не сказав ни слова. В итоге, их любопытство так и осталось неудовлетворенным. Мао связалась с майором по спутниковой радиостанции, которую доставил Соске, доложила о результатах и запросила больше информации. Но Калинин ответил своим обычным, деловым тоном:

— У вас нет допуска для получения сведений такого характера.

— Потому что мы на вражеской территории?

— Именно. Сконцентрируйтесь на быстрой и тихой ретираде.

— Так точно, сэр. Мао связь закончила.

Всердцах шмякнув наушниками об колено, Мао принялась в голос ругаться:

— Ах-х-х, он меня достал! Почему этот чертов старикан без конца, без конца, так самоуверенно себя ведет?! Ради бога, я этого больше не выдержу!

— Брось! Ты тут ругаешься, а между тем одна его тень заставляет всех женщин на базе восторженно визжать. Хотя я моложе, лучше выгляжу и, не сказать во сколько раз более мил, они смотрят только на него! — не преминул пожаловаться и Курц. Соске удивленно взглянул на него.

— На майора?

— Правильно. Ты не знал? Попробуй прислушаться к тому, о чем болтают связистки и секретарши в кафетерии. Они только и повизгивают: «Ах, майор так элегантен, благороден и крут!» Ходил слух, что у него недавно были тайные встречи с Норой из технического отдела. Наедине.

— С лейтенантом Лемминг? Что за тайные встречи?

— На то они и тайные, чтобы никто ничего не узнал. Что же, в конце концов, майор тоже мужчина. И что бы он ни делал, он делает это с достоинством. Хе-хе-хе…

— Хм...

Соске не понял ничего из того, на что намекал Курц, но по тому, как тот хихикал, заключил, что для майора это было нехарактерное поведение. Если вспомнить про отношения Калинина с женщинами, Соске знал только то, что его жена погибла в результате несчастного случая, давным-давно, еще в России. Ирина была музыкантом и играла на скрипке, и ему довелось увидеть ее хрупкий и изящный силуэт на фотографии. Если подумать, лейтенант Нора Лемминг действительно сильно напоминала ее.

— Но хватит кривотолков и сплетен. Давайте уже поторопимся, и, наконец, оставим этот прекрасный остров за кормой.

— Верно.

Беседа закончилась, и они направились в сторону Катании, согласно полученным приказам. Остальная часть отступления прошла настолько гладко, что это было просто удивительно. Поменяв машину в соседнем городке, они мчались всю ночь. Получив у тайного агента Митрила в Катании поддельные документы и американскую униформу, они направились к недалекой авиабазе НАТО. Мао раньше служила офицером в морской пехоте США и прекрасно знала все армейские порядки, так что проскользнуть на этот тихий провинциальный аэродром с сонной охраной было легче легкого.

Они без проблем вписались в транспортный самолет, направляющийся на авиабазу Авиано в северной Италии. Похищенный Винценто Бруно получил добавочную дозу транквилизатора и всю дорогу пребывал в безмятежном сне. Его обрядили в форму американского офицера и усадили в инвалидное кресло. Все, кто интересовался, получали ответ: «Он был тяжело ранен во время секретной операции на Ближнем Востоке и находится в коматозном состоянии». Выдуманная легенда гласила, что безутешные родственники просили привезти его сюда, на Сицилию, в места близкие их сердцам и наполненные воспоминаниями. Кое-кто из родственников — известный сенатор, поэтому все делается без лишней огласки. Какая жалость, что звуки и запахи этой прекрасной земли так и не смогли пробудить героя ото сна. А если вы подумаете об этом плохо — вам должно быть стыдно.

— Впал в летаргический сон?.. Вы уверены?

Бортмеханик транспортного самолета подозрительно рассматривал Бруно, который, в самом деле, ничуть не напоминал коматозника своим цветущим видом и румяными щеками.

— Именно так. Но его организм функционирует нормально, все внутренние органы целы. И вообще, что это за вопросы?! — вскинулась на дыбы Мао. Выставив вперед плечо с лейтенантскими знаками отличия, она грозно нависла над несчастным капралом.

— Э-э, я просто…

— Что вы имеете в виду?! Этот героический борец за демократию стоял лицом к лицу с такими опасностями, которые вам и не снились! Он не нуждается в вашей жалости!

— М-мне… мне очень жаль, мэм! Пожалуйста, простите, я не имел в виду ничего дурного…

— Отставить! Никаких поблажек! Мне немедленно нужны ваши полное имя, звание, идентификационный номер и должность! Все будет отмечено в рапорте.

Капрал, готовый расплакаться, согнулся, выслушивая нотации суровой Мао и прося прощения, и думать забыл про Бруно. Армейская субординация — преполезная вещь; запугать таким образом гражданских стюардесс было бы намного сложнее.

— Ах, сестренка, да ты просто актриса! — воскликнул в восхищении Курц, когда бортмеханик спасся бегством. Соске только молча кивнул, соглашаясь. Мао сплюнула, все еще не успокоившись:

— Ух, он меня взбесил. Что за наглость! Думала уж, по старой привычке, обложить его матюгами, тоже неплохо помогает…

Больше никаких проблем не возникло и минут через десять самолет, разбежавшись по взлетной полосе, оторвался от земли.

Чувство облегчения охватило их. Боевой адреналиновый выброс в крови, наконец, успокоился, уступив место усталости и опустошению.

Согласно первоначальному плану Мао и Курцу предстояло сопровождать пленного в Австралию, в штаб Оперативного управления Митрила. Соске должен был расстаться с ними на полдороге, чтобы в одиночку вернуться в Японию. Вернее всего, он успеет попасть в Токио завтра утром.

Ровный гул турбовинтовых двигателей плотно давил на уши, но все они давно привыкли к таким вещам и совершенно их не замечали. В пустынном салоне сидели всего пять или шесть человек.

Кроваво-красные лучи осеннего сицилийского солнца, встающего из оранжевых вод колыбели цивилизаций — Средиземного моря, просочились через пыльные иллюминаторы. Усталые и вымотанные оперативники Митрила жмурились и потирали покрасневшие от недосыпа глаза. Однако вибрирующие дырчатые алюминиевые сидения не особенно располагали ко сну, да и взвинченные нервы еще не до конца успокоились.

— Кстати, Соске, — нарушил оцепенелое молчание Курц, ерзая в жесткой чашке сиденья. — Ты в порядке?

— Что ты имеешь в виду? — отстраненно переспросил Соске, уткнувшись в японский учебник мировой истории.

— То самое. Экзамены — ты же их пропустил?

— Да.

«Верно, пропускать экзамены в конце триместра неправильно. Может плохо кончиться», — думал Соске.

Его внезапно отозвали для заморской операции, но он и так уже напропускал немалое количество контрольных по многим предметам, так что оправдаться теперь будет трудно. Если так пойдет, то, как и говорила Канаме, его могут выгнать из школы или оставить на второй год.

— Но ведь то, что мы делаем, тоже очень важно. Если бы меня не послали в прикрытие, кто знает, что могло бы вчера случиться, — ответил, наконец, он, вспоминая, как Мао и Курц оказались в окружении мафиози.

— Да, в тот момент нам пришлось туго, верно, сестричка?

— М-м-м. Возможно, — чуть высокомерно ответила Мао, сидевшая напротив. — В тот момент у меня уже возникло несколько вариантов возможных действий.

— Вот как… — уныло проговорил Соске и опустил голову. К переживаниям по поводу пропущенных экзаменов и ссоры с Канаме вдруг добавилось острое чувство ненужности, и на душе стало совсем тяжело. Ему показалось, что Мао хочет сказать: «Лучше бы ты спокойно сдавал экзамены, а не таскался хвостом за нами».

— Нет, — помолчав, снова заговорила Мао, пристально взглянув на него. — Ты в самом деле спас нас вчера. Если бы не ты, мы не смогли бы выполнить задание и погибли бы там. Но, знаешь, я немного волнуюсь за тебя. О чем вы с ней говорили?

— О моих прогулах.

— Да нет, не то. Я имею в виду странную ситуацию, в которой ты сейчас оказался. Ты учишься в школе, охраняя Канаме, участвуешь в боевых операциях, не говоря уж о том, что на тебя повесили этот странный «Арбалет» — ты не думаешь, что ответственность становится невыносимой? Что это уже чересчур?

Соске молчал.

— Сначала я думала: «Ладно, все в порядке, ведь это все временно». Да и ты пока еще справлялся. Но теперь…

— Я не делал никаких ошибок.

— Речь не об этом. У тебя элементарно не хватает времени и сил на все. Ты ведь здорово вымотался в последний месяц, верно? Не стоит скрывать.

— Ну, в общем, да, но…

— Какая бы нехватка персонала у нас ни была, у тебя тоже есть предел. Надо сосредоточиться на чем-то одном. На твоем месте я бы объяснила это майору.

— Но!.. — вклинился Курц. — Если поразмыслить, то не так уж все и плохо. Все эти учебники и экзамены не должны так на тебя давить. Ты все равно попал в школу с поддельными документами, так зачем воспринимать все это всерьез и разбиваться в лепешку, чтобы учиться наравне с обычными школьниками и сдавать экзамены? Не так уж тебе и нужен аттестат о среднем образовании.

Соске действительно неожиданно оказался в средней школе Дзиндай, играя роль обычного школьника, но лишь для того, чтобы, не возбуждая подозрений, охранять Канаме. Он оставался солдатом-наемником тайной организации Митрил и личина обычного ученика была лишь временной. Между Канаме с ее друзьями и Соске лежала непроходимая пропасть. Курц был прав — у него нет никакой необходимости заканчивать старшую школу и получать хорошие отметки. Почему же он совершенно забыл об этом?

— Наверное, ты прав... — задумчиво и печально протянула Мао, снова бросив взгляд на Соске. — Ты слушаешь то, что мы говорим, но… что ты думаешь на самом деле?

— О чем?

— О твоих планах на будущее.

— Следовать приказам. И все, — ровно ответил он, задумчиво глядя в пространство сквозь иллюминатор, из которого лился тревожный красный свет.

Будь Мао в своем обычном настроении, она бы лишь посмеялась над таким наивным ответом. Но сейчас, почему-то, она вдруг рассердилась и набросилась на него:

— Что за чушь ты несешь?! Я спрашиваю о том, как ты собираешься жить дальше! Тебе ведь сейчас уже семнадцать, так? Что ты будешь делать потом? Думал ты об этом своей дурной головой? Операции, приказы — ты только прячешься за этими словами!

— Прячусь?.. Я?..

— Ну да! Легче всего гаркнуть: «Да, сэр!», даже прежде, чем кто-то спросит твое мнение. А ты не думал, чего бы тебе хотелось делать самому?

Соске ничего не ответил.

— Как-то странно, что тебя это беспокоит, сестренка, — примиряющее проговорил Курц.

— Да вовсе не беспокоит! Это вообще не моя проблема. Пусть он сам решает, — Мао раздраженно отвернулась и замолчала, всем видом показывая, что разговор закончен.

В иллюминаторе тяжело громоздился далекий конус Этны21. Он будто плавал в кровавой дымке, подсвеченный восходящим солнцем.

«Мои планы на будущее...»

Соске и в голову не пришло сердиться на то, что наговорила Мао. Наоборот, ее слова действительно заставили его задуматься. Они странно перекликались со словами Канаме, что та говорила ему ночью.

«Как прожить мою жизнь».

Пытаясь понять значение этих слов, он вдруг с пронзительной ясностью осознал, что действительно никогда раньше не задумывался над этим. Планы на будущее, цель в жизни. Через пять, или через десять лет — каким он станет, что будет делать тогда? Вот что это означало. А ведь пытаться представить будущее — то же самое, что выбирать из бесконечного калейдоскопа возможностей те, что будут принадлежать только ему. Планировать свою будущую жизнь.

До сих пор он ни разу не задумался о том, что с ним случится через пять лет. Он даже не представлял, что такое возможно. Вся прошлая жизнь Сагары Соске прошла в яростной и безостановочной схватке, инстинктивной борьбе за выживание. Разве дикий зверь, который не знает, где найдет пищу завтра, беспокоится о том, что будет через пять лет? Такие слова, как «будущее», просто ничего не значат для него.

Его будущее?.. Оно не имело никакого значения. Гораздо важнее был лишний магазин для автомата или последняя граната.

Так было всегда. По крайней мере, еще шесть месяцев назад.

Только теперь он почувствовал, как изменился за это время его холодный, суровый и отстраненный рассудок. Жизнь, которой он, сам того не желая, жил вместе с Канаме и другими учениками средней школы Дзиндай, вдруг тронула сердце Соске с той стороны, с которой он никак не ждал подвоха. Как будто таял слой твердого и звонкого льда, приоткрывая неясные, но завораживающие контуры. Того, что неожиданно щедрая жизнь могла подарить ему, хотя он и не знал, чем заслужил такой дар.

«Будущее. Но ведь я действительно могу выбирать сам, ведь так»?

Зародившись где-то глубоко, в дальнем уголке сознания, этот вопрос в ослепляющем сиянии истины всплыл на поверхность перед его ошеломленным внутренним взором. Конечно, сейчас он не знал ответа, но если есть вопрос, то ответ когда-нибудь появится. Уже одно понимание этого сулило перемены.

Раньше дни текли, не меняясь.

Теперь, он, наконец, задумался, и от микроскопической трещины вдруг затрещала казавшаяся раньше монолитной плотина. Он всего лишь задумался над тем, как идут его дни, и внезапно бушующая волна уже готова подхватить его и унести прочь.

Обыденное, знакомое существование — оно кончается здесь, прямо сейчас, в эту минуту. Эта ошеломляющая истина заставила Соске почувствовать себя неловко.

— Курц…

— Что такое?

— А что ты будешь делать через пять лет? — внезапно спросил Соске.

Курц озадаченно взглянул на него, потом усмехнулся:

— Давай посмотрим. Э-э, наверное, я хотел бы счастливо и богато жить с очаровательной женщиной.

— Думаешь, у тебя получится?

— Кто знает, — ответил Курц, низко надвинув козырек кепи на глаза. Он откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и от души зевнул. Потом тихо добавил:

— Не знаю, получится ли. Но... помечтать об этом ведь не вредно? Спокойной ночи.

Он замолчал. Соске взглянул вперед и увидел, что голова Мао склонилась к стенке, и она дышит тихо и размеренно.

Этна за бортом отступала и таяла в оранжевом тумане. Самолет оставил Сицилию позади.