Деревня дураков

Глава четвертая: Гавриловы

Вечером к отцу Константину заглянул пенсионер Гаврилов с женой Клавдией Ивановной – учительницей начальных классов. Клавдия Ивановна страшно молодилась, носила длинные серьги и шаль с кистями. Однако в скором времени и ей суждено было стать пенсионеркой. Она дорабатывала свой последний год: трое головорезов из 4 «А» переходили в среднее звено, а младше их в школе никого не было. Где-то далеко за краем демографической ямы маячили трехлетний Минкин и новорожденный сын Светки Пахомовой. Но Клавдию Ивановну, не дожидаясь, пока они подрастут, отправляли на заслуженный отдых.

Гавриловы предусмотрительно принесли с собой три пакетика чая, шесть кусков сахара и кипятильник. Правда, чашек в хозяйстве отца Константина все равно не оказалось, и Клавдии Ивановне пришлось идти домой за посудой.

Пенсионер Гаврилов был великий стратег. Готовясь к визиту, он просчитал это обстоятельство заранее. Временное отсутствие жены было ему необходимо для осуществления того, что упустил из виду безалаберный шофер Вова: проверки документов.

Делать же это при жене Гаврилов стеснялся. Клавдия Ивановна всю жизнь едко высмеивала бдительность супруга и даже грозила разводом, когда до нее доходила молва о его доносах и жалобах.

Раскрыв паспорт отца Константина, Гаврилов первым делом ознакомился с «пятым пунктом». Новый батюшка был русским, рожденным в России. Фамилия тоже не вызывала подозрений. Гора упала с плеч пенсионера. Больше всего он боялся, чтобы в Митино не заслали какого-нибудь выкреста.

Гаврилов аккуратно занес себе в книжку паспортные данные отца Константина, переписал номер семинарского диплома и хотел, на всякий случай, скопировать оценки из школьного аттестата, но за окном величаво проплыла Клавдия Ивановна, и пенсионер, мигом свернув разведывательную деятельность, заговорил о церкви.

Отец Константин с удивлением узнал, что чета Гавриловых составляла костяк вверенного ему прихода. Клавдия Ивановна пела на клиросе, а сам пенсионер выполнял многотрудные обязанности церковного старосты.

Гаврилов торжественно выудил из кармана связку ключей.

– Вы ведь в храме-то до сих пор не побывали? – полувопросительно заметил он. – Знаю-знаю. Не до того было. Наносили пастырские визиты. Так, может, сейчас заглянете?

Отложив чаепитие, они втроем вышли из сарайчика и окунулись в плотную деревенскую тьму, чуть подсвеченную сугробами. Дул влажный ветер, обманчиво пахнувший весной, и небо почти касалось земли пегими облаками, похожими на космы нечесаной, несчастной старухи.

– В такую ночь они обычно и летают, – произнесла вдруг Клавдия Ивановна грудным голосом.

– Кто? – вздохнул отец Константин, не предвидя ничего доброго.

– Пришельцы, разумеется! Только не говорите, ради Бога, что не верите в НЛО!

Отец Константин послушался и ничего не сказал. Но и в его молчании Клавдия Ивановна заподозрила протест. Она остановилась посреди церковного двора, гневно запахнулась в шаль с кистями и прочитала страстную лекцию о визитах летающих тарелок, зафиксированных, между прочим, еще в наскальных рисунках.

– Хорошо-хорошо, вы только не волнуйтесь, – попросил отец Константин. – Всякое бывает. Давайте пойдем, а то вы простудитесь, не дай Бог.

– Не простужусь! – надменно заявила учительница. – Я закаляюсь по системе доктора Столетова! Надеюсь, это имя вам знакомо?

Тут пенсионер Гаврилов справился с проржавевшим замком, и отец Константин не успел окончательно разочаровать Клавдию Ивановну. Они замолчали и шагнули внутрь.

Гаврилов щелкнул выключателем, и отец Константин увидел место, где ему предстояло служить неведомо сколько лет. Небольшое пространство храма было перегорожено строительными лесами.

– Прежний батюшка ремонт собирался делать, – пояснил Гаврилов. – Да не успел. Прошлой осенью помер. Благодатный был человек, но в текущем моменте разбирался слабо. По причине преклонных лет. Так что я на вас – молодых да ранних – большие надежды возлагаю. Как говорится: нас ждут великие дела! Но и враги не дремлют! Надо держать ухо востро! Правильно я рассуждаю?

– Простите, я что-то не понял. Какие враги?

– Как это какие?! – вскричал церковный староста Гаврилов, и эхо унесло его возмущение под самый купол. – Католики, жиды, либералы, экуменисты…