Дерзкий и Властный

Глава 13

Оценив состояние кухни и исходящее от Рейн беспокойство, Макен понял, что его слова пропустили мимо ушей. Девушка убедила себя в том, что из-за Гвинет Лиаму грозит какая-то опасность, и не могла перестать волноваться за него. Ей нужно было прекратить беспокоиться, найти способ вырваться из собственных мыслей. У Хаммера было и желание и средства обеспечить ей это.

Удерживая Рейн за руку, он повел ее вниз по коридору.

Девушка сопротивлялась:

— Куда мы идем?

— В темницу. Я намерен дать тебе то, в чем ты нуждаешься.

Небольшая складочка появилась у нее на лбу, когда она нахмурилась:

— Мне нужно, чтобы Лиам вернулся.

— А пока он не вернется, я избавлю твою милую головку от переживаний... и всего остального.

Рейн мгновение осмысливала его слова, а затем напряженно кивнула.

Как только они вошли в темницу, члены клуба посмотрели в их сторону. Хаммер быстро прошел мимо большей части находящего там оборудования, затем остановился возле той же самой скамьи для порки, на которой Лиам заклеймил девственную попку Рейн всего каких-то несколько недель назад. Тогда он увидел, как его друг брал то, что Хаммер всегда надеялся, однажды, будет принадлежать ему, и едкая злость вскипела в его венах. Чувствуя себя обманутым, Макен наблюдал, почти не моргая, пока сцена не закончилась.

Сейчас, Хаммер нетерпеливо обхватил жесткий каркас скамьи и перетащил ее в центр помещения. Члены клуба начали собираться, окружая его двойным кольцом. Они в ступоре переводили взгляды с мужчины на застенчиво стоявшую рядом с ним девушку. Когда Макен перетаскивал скамью, люди расступались перед ним, как Красное море перед Моисеем, поступая так, словно стали свидетелями чуда. Хаммер чувствовал всеобщее молчаливое удивление.

За шесть лет у него ни разу не было сцены с Рейн. Ни у кого не было, с тех пор как он объявил, что девушка под его защитой... кроме Лиама, после катастрофичного публичного наказания, назначенного Хаммером в прошлом месяце из-за того, что она пыталась соблазнить его. Бек напортачил с наказанием, тем самым, конечно же, давая его ирландскому приятелю шанс и возможность заявить права на девушку. И насколько знали члены клуба, она принадлежала Лиаму – и только ему.

Хаммер намеревался все прояснить раз и навсегда и поделиться узами любви, которые соединили их троих. К тому же, публичное заявление прав на Рейн с использованием того же оборудования, которое применял Лиам, будет иметь определенную поэтическую симметрию.

Звуки от ударов паддлов и кнутов из окружающих сцен затихли. Домы сделали паузы, потянувшись к своим сабам, чтобы приласкать и понаблюдать за происходящим. Некоторые старожилы клуба довольно ухмыльнулись, словно они ждали, когда Хаммер наконец вытащит голову из задницы и признает свои чувства к Рейн.

Макен сжал челюсти. Он собирался устроить им гребаное шоу.

— На нас все смотрят, — прошептала Рейн.

Хаммер повернулся к девушке и приподнял бровь:

— Потому что ты великолепна, прелесть.

— Уверена, это по тому, что ты редко устраиваешь публичные сцены. И при членах клуба ты никогда не прикасался ко мне.

— Неважно, почему они пялятся. Пусть наблюдают, — прошептал он, замечая знаки нервного возбуждения на ее лице. — Тебе нравится это, не так ли?

Рейн осмотрела толпу:

— Может быть. Я не знаю. Когда Лиам брал меня публично, он заставил сфокусироваться только на нем, чтобы я не замечала никого вокруг. Я с трудом могу вспомнить кого-нибудь. Только его. И тебя.

Хаммер уже знал, что девушке понравится то, что он запланировал. Мужчина наклонился к самому ее уху:

— Пойдем, моя маленькая эксгибиционистка. Давай наденем манжеты и раскроем тебя так, чтобы у нас было больше пространства для игр.

Рейн робко прикоснулась пальцами к груди Макена. То, как она смотрела на него: неуверенно, ища поддержки, – разожгло его доминантную натуру.

— Я здесь не для того, чтобы понравиться кому-то еще, а лишь для вашего с Лиамом удовольствия. Мне пох... эм, все равно, что думают остальные, пока я знаю, что принадлежу вам обоим.

— К тому времени как мы закончим, я не оставлю ни единого сомнения в мыслях присутствующих.

Рейн моргнула, и Хаммер заметил, как начинает быстрее пульсировать жилка на шее у девушки.

— Что именно ты...

— Планирую сделать с тобой? — перебил ее Хаммер с дьявольской улыбкой на лице.

— Да. Я взволнована, но не думаю, что смогу... без кнута, пожалуйста. — Она вздрогнула. — Он пугает меня.

По тому, какие звуки он издал, девушке стало понятно, что он хотел причинить ей боль и оставить отметины на ее плоти. Он мог, но не с ней. Никогда. Естественно, он стал бы уважать ее пределы... Пока. В природе Дома было раздвигать их, но он сделает это позже.

— Я знаю, что боль не укрепит твою покорность.

Рейн прикусила нижнюю губу. Волнение и нервы подтачивали ее самообладание, но она кивнула.

Хаммер прикоснулся к лицу девушки и посмотрел ей в глаза.

— Поговори со мной. Что происходит в твоей головке?

— Я все еще волнуюсь за Лиама, — ответила она приглушенным шепотом. — Почему он не звонит?

— Если что-то пошло не так, он найдет способ связаться с нами.

— Но... разве мы не должны подождать, пока он не присоединится к нам?

— Лиам с тобой, прелесть. Прямо здесь, — Хаммер положил ладонь на ее грудь в области сердца. — Я хочу, чтобы ты чувствовала его через меня. Ты понимаешь?

Слезы наполнили глаза девушки:

— Я постараюсь, Сэр.

— Ты справишься. А теперь заставь нас гордиться тобой.

Хаммер смахнул слезу, скатившуюся из-под густых ресниц Рейн.

Она всхлипнула, неожиданно напрягаясь:

— Что, если я не смогу этого сделать, Макен? То есть, правильно сделать. — Выдавила она еле слышно. — Я хочу этого. Боже, я хотела этого с тех пор, как начала фантазировать о тебе.

Легкий румянец окрасил щеки девушки в розовый цвет.

— И когда именно ты начала это делать?

Хаммер провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, отчаянно желая узнать ответ.

Рейн стыдливо отвела взгляд в сторону:

— С тех пор, как поняла что это за место, и почему меня так тянет к тебе. Наверное, недели через две после того, как ты нашел меня в переулке.

Она начала появляться в фантазиях Хаммера намного раньше. Как только сошли синяки и ссадины, полученные в результате побоев ее отца, и Рейн перестала смотреть на Макена словно он был еще одним монстром с членом, намеревающимся причинить ей боль, он начал мечтать о том, как эта прекрасная девушка вручает ему себя. Две тысячи триста с чем-то дней, и такое же число долгих, одиноких ночей, он хотел привести ее сюда и сделать своей.

— Ты не единственная, — признался он, а затем нахмурился. — Но то, что я сходил с ума по девушке, которая еще не достигла совершеннолетия, заставило меня чувствовать себя больным ублюдком.

И наблюдая за тем, как эта девушка превращалась в женщину, Хаммер желал ее все сильнее и сильнее. В течение многих лет, каждый день был тренировкой на выдержку и тестом на креативность в попытках придумать новые отговорки, чтобы отказать себе в получении наслаждения с Рейн.

— Это не сделало тебя педофилом, Макен. Мне было семнадцать, а не пять, — напомнила она многозначительно. — И я по-прежнему хочу тебя, ты ведь это знаешь.

— Надеюсь, так всегда и будет, прелесть. Мои чувства никогда не изменятся.

— Тогда помоги мне, пожалуйста. — Подняв на него свои большие доверчивые голубые глаза, девушка обхватила пальцами лацкан его пиджака. — У меня кружится голова от различных мыслей. Что, если я облажаюсь перед тобой, потому что не смогу отключить свой мозг?

— Позволь мне волноваться об этом.

Мысль о том, что он впервые доведет ее до сабспейса, глубоко потрясла Хаммера. Ни за что на свете он не облажается.

— Я хочу этого, но за все эти годы ты провел множество сцен с огромным количеством саб, большинство из них были намного опытнее. Я не знаю, чего именно ожидать, — прошептала Рейн.

Понимая, что все внимание сейчас направлено на него, Хаммер притянул девушку в свои объятия и поцеловал в лоб, желая вытолкнуть хаос и тревогу из ее мыслей и заменить их любовью и уверенностью.

— Единственный способ подвести меня – это не попробовать, — уверил ее Хаммер. — Ты доверяешь мне свое тело и свою безопасность?

— Полностью.

Ее ответ наполнил его мужской гордостью.

— Тогда позволь мне направлять тебя. Я не подведу.

— Да, Сэр, — выдохнула Рейн, закрыв глаза и уже пытаясь полностью отдать себя.

Прижавшись губами к ее шее, он медленно расшнуровал на ней корсет. Когда тот соскользнул с груди девушки, Макен отодвинулся, наблюдая, как материал свободно ниспадает вокруг ее тела. От одного взгляда на красный след от его укуса, который он оставил на безупречной коже Рейн всего несколько часов назад, волна желания пронеслась по венам, перемешиваясь со стремлением пометить каждый дюйм ее тела и показать всему миру, что эта девушка принадлежит ему. Скользнув пальцем по отметине, Хаммер наклонился и провел языком по припухшей плоти.

— Я собираюсь снова пометить тебя, прелесть, — пробормотал Хаммер возле ее груди.

Он ощутил, как Рейн задрожала, еще до того, как ее пальчики зарылись в его волосах.

— Я хочу этого.

Склонив голову, девушка обнажила свою изящную шею, словно приглашая его. Макен не стал отказываться. Он начал покусывать ее кожу, поднимаясь выше к губам и оставляя дорожку из крошечных красных следов. Остановившись, он завис напротив губ девушки, наслаждаясь теплотой ее дыхания, а затем сдернул с нее корсет, позволяя тому упасть на пол.

— Как ты должна называть меня? — напомнил он возле ее губ.

— Сэр. Я хочу этого, Сэр.

— Очень хорошо.

Макен обхватил рукой затылок девушки и притянул ближе, удерживая ее взгляд. Затем он соединил их губы вместе, прорываясь глубоко внутрь, упиваясь ее одурманивающей силой, ее восхитительным контролем.

Коллективный вздох пронесся по темнице, сопровождаемый гулом приглушенного шепота. Хаммер не сомневался, что его пылкая одержимость ртом Рейн, как и его выбор партнерши, будут на слуху еще несколько дней.

Уже давным-давно никто не смотрел в его сторону, когда он входил в темницу с сабой. Черт, он каждую ночь проводил с новой сабой. Но прошлой весной, когда Хаммер закончил сессию со стеком, а затем потянулся к ширинке и за презервативом, только тогда он заметил, как в глазах Рейн застыли слезы страдания. Увиденное пронзило его в самое сердце.

Он даже не запомнил имя той женщины, но он никогда не забывал опустошающего выражения лица Рейн. После этого момента, он почти перестал устраивать публичные сцены.

И он никогда, никогда, не целовал сабу с такой страстью.

Теперь он проигнорировал шепот других и снова обрушился на рот Рейн. Макен провел слишком много лет, страстно сгорая от нетерпения публично признать девушку своей. К черту всех остальных.

Хаммер углубил поцелуй и почувствовал, как его обыденная сторона ускользает... а естественная сущность Дома берет верх. Его плечи распрямились. Макен расправил грудную клетку. Затем он сжал в кулак чернильную гриву волос Рейн и, утробно зарычав, словно одержимый захватил ее язык, притягивая миниатюрное тело девушки к себе.

Его рот еще жестче клеймил ее, губы обжигали. Рейн вцепилась пальцами в его волосы. Ее соски сжались, и Макен жаждал сорвать с себя рубашку, чтобы ощутить их своей обнаженной грудью.

Мужчина провел рукой вниз по спине Рейн, вокруг ее талии, не отрываясь от губ. Повернув маленькую пуговицу на ее юбке, Хаммер медленно расстегнул молнию и стянул одежду вниз. Она упала к ногам девушки.

Прервав поцелуй, Хаммер окинул ее взглядом. Он обнажил милые красные отметины, знаки его власти, которые оставил ранее на молочной коже бедра и на гладком лобке девушки. Эти отметины, искушая, взывали к нему. Макен просто не мог противостоять этому соблазну.

Толпа вокруг них еще громче зашумела, тоже очевидно заметив метки. Без сомнений, даже теперь, когда он оставил эти укусы на ее нежной плоти, люди начнут строить догадки. Ноздри Хаммера затрепетали. Его наполнило удовлетворение.

Он наклонился к уху Рейн:

— Шагни из своей юбки.

— Да, Сэр, — ответила Рейн.

Она, наконец, обратилась к нему «Сэр» достаточно громко, чтобы услышали все остальные. Не только гордость заполнила душу Хаммера, когда она прилюдно заявила, что принадлежит ему. И на фоне нарастающего шума, он не смог удержать самодовольную улыбку, которая появилась на его губах.

С грациозным изяществом, Рейн переступила через лужицу из одежды у своих ног, а затем опустила взгляд в пол. Боже, она стала воплощением покорности, очевидно стремясь представить его, а также и саму себя, в лучшем, едва ли не ослепляющем свете.

Мир Хаммера сосредоточился только на этой женщине. Он всегда подозревал, что она потрясающа, картина, представшая перед ним сейчас, заставляла его доминантную натуру подниматься из самых глубин.

— Забирайся на скамью.

Сначала Рейн подняла глаза, в них отражалось полное доверие и вера в него. Она протянула руку, и Макен помог ей встать коленями на обтянутую кожей поверхность. Когда девушка нагнулась и расположилась на широкой мягкой перекладине, Хаммер встав сзади, пододвинулся к ней поближе. Он, едва касаясь, провел кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. Кожа Рейн покрылась мурашками. Повернув к нему голову, девушка сосредоточилась на его лице, пока он выводил замысловатые узоры на ее коже, затем слегка вздохнула и закрыла глаза.

— Твоя кожа словно бархат, — пробормотал он, ощущая, как растворяется напряжение под его пальцами. — Мягкая. Шелковистая. Теплая. Ты готова принять мое удовольствие и мою боль?

— Да, Сэр.

Ответ Рейн был таким тихим, что Хаммер едва не пропустил его. Но все же уловил нотку тревоги в ее тоне. Едва заметная волна напряжения заставила ее тело дрожать в ожидании. Нахмурившись, Хаммер изучал и осматривал девушку. Она была такой храброй. Он не позволит ей волноваться и замыкаться в себе или цепляться за свою силу воли.

Подняв руку, Макен опустил ее на попку Рейн со звонким шлепком. Его ладонь вызвала обжигающую боль, и тонкий визг вырвался из ее горла. Его член, зажатый в тесном плену брюк, резко дернулся, пока мужчина упивался ее криками.

— Я не слышу тебя, — рявкнул Хаммер.

Рейн резко повернула голову и судорожно втянула воздух:

— Да, Сэр.

Скользнув ладонью по припухшему краснеющему отпечатку, Хаммер наклонился и прошептал ей на ухо:

— Позволь моему огню прожечь тебя до костей, — приказал он. — Возьми мою боль. Позволь ей омыть тебя и унести прочь.

Отстранившись, чтобы взглянуть на лицо Рейн, Макен продолжал ласкать место удара, и девушка снова опустила голову, стараясь успокоить свое дыхание. Хаммер, разбирающийся во всех тонкостях ее натуры, увидел, что маленькая линия между ее бровями, которую он приметил за завтраком, стала еще глубже и отчетливее.

— Я стараюсь, Сэр.

— Ты прекрасно справляешься, прелесть. Я искренне горжусь тобой.

Подойдя к скамье сбоку, Хаммер провел ладонью вдоль тела девушки, прежде чем добраться до ее груди. Он подразнил ее сосок, перекатывая его между большим и указательным пальцами. Дыхание Рейн сбилось, и она застонала. Складка между ее бровями разгладилась. Хаммер улыбнулся.

Она делала чертовски больше, чем просто старалась. Рейн приняла этот шлепок, словно была хорошо натренированной сабой. Временами, например, как сейчас, девушка совершенно поражала его.

— Спасибо, Сэр, — ее голос дрожал.

Теперь от переживаний дернулись уголки ее губ.

Один хорошо нанесенный удар не сотрет ее волнение за Лиама. Хаммер знал, что должен помочь Рейн освободить разум, путем перегрузки новыми телесными ощущениями.

Осыпая поцелуями плечи девушки, ее спину и попку, он каждый сопровождал укусом. Мужчина прикусил ее бедро и долго посасывал место укуса, наслаждаясь каждой секундой, затем резко тянул плоть, когда отстранялся.

Рейн взвизгнула и отшатнулась, ее ноги невольно дернулись и едва не вывихнули челюсть Хаммеру. Он обхватил ее лодыжки, прижимая ступни к мягкой поверхности скамьи, затем провел языком по нежной попке девушки.

— Простите, Сэр.

— Я знаю, это было не специально. Ты все еще со мной?

— Да, Сэр.

— Моя девочка.

Из-за того, что он намеревался быть с нею больше в физическом плане, Хаммер надел на лодыжки Рейн манжеты, прикрепленные к раме. Когда он закончил, то погладил ее кожу, сохраняя постоянный телесный контакт, успокаивая девушку.

Он был ее спасательным кругом, а она была его, даже в более широком смысле, чем Хаммер мог признать на самом деле.

— Прелестный вид, — прошептал он. — Раздвинь свои ножки пошире для меня.

Рейн раздвинула колени, открывая себя для него и внимательному взгляду каждого члена клуба вокруг.

— Да, вот так. Такая красивая и розовая. Такая влажная и манящая, — похвалил Хаммер, прежде чем приблизиться к ее уху. — Рейн, ты выставлена на всеобщее обозрение. Все любуются тобой. Ты ощущаешь их похотливые взгляды? Ощущаешь жар возбуждения, исходящий от мужчин, которые, как ты думала, никогда не замечали тебя? Теперь они видят тебя... абсолютно беспомощную и связанную для меня.

Рейн захныкала и медленно открыла глаза, ее взгляд был стеклянным и не совсем осмысленным. Хаммер улыбнулся. Она так легко и доверчиво отдавалась в его руки. Для нее будет не сложно достигнуть сабспейса, в который он и намеревался ее отправить.

— Закрой глаза, — ласково приказал он.

Ее веки дрогнули, и Хаммер оставил на них нежные поцелуи, а затем снова обошел скамью, встав позади девушки.

Вид Рейн – связанной, распростертой и влажной для него – ошеломил Макена. Он поборол порыв расстегнуть молнию брюк и погрузить свой член в ее мягкое лоно. Вместо этого, он провел пальцами по лепесткам ее киски. Тело Рейн вздрогнуло. Она всхлипнула. Ее киска сжала пустоту внутри.

Мужчина поднес свои влажные пальцы к губам и облизал их, наслаждаясь ее пряными соками.

Хаммер улыбнулся и снова обошел скамью, не отрывая от девушки своего взгляда. Изящные линии и женственные изгибы ее тела, ожидающие команды от него, заставляли изнывать его член и закипать кровь.

Наклонившись, он также неторопливыми и успокаивающими движениями надел на каждое запястье девушки по манжету. Как только она оказалась надежно прикована к скамье, Хаммер зарылся пальцами в волосы Рейн и потянул, заставляя ее поднять голову с кожаной обивки. Смотря в ее затуманенные голубые глаза, он перевел взгляд на ее губы, чуть приоткрытые и готовые к поцелуям.

Чем больше Рейн погружалась в покорность и подчинялась ему, тем больше власти Макен впитывал. Как только сущность Дома овладела им, время замерло. Клуб и клиенты отошли на задний план, слились с окружающей обстановкой. Но каждая деталь атмосферы, связанная с Рейн, становились острее и четче. Он слышал каждый ее вздох, заметил тяжелые веки, распознал намек на улыбку, впитывал покорную просьбу во взгляде, словно она, молча, умоляла о большем.

— Твое стоп-слово «Париж». Сделай глубокий вдох и очисти разум, прелесть. Сосредоточься на моих словах и всех ощущениях, что я собираюсь подарить тебе.

Рейн тихо вздохнула и кивнула.

— Хорошая девочка, — прошептал мужчина и поцеловал ее розовые губы.

Снимая рубашку, Хаммер изучал окружающий ассортимент игрушек, разложенных рядом с ним на столе. Он выбрал тяжелый, толстый флоггер. Опробовав его вес в руке, мужчина потер широкий кожаный ремешок большим и указательным пальцами. Маслянистый. Эластичный. Именно то, что ему нужно, чтобы освободить ее разум.

Хаммер почувствовал, как толпа отступила назад, давая ему пространство для действий. Песнопения монахов, смешанные с техно-битами, исчезали. Тем не менее, в темнице было пугающе тихо, его повышенное внимание к Рейн лишь возрастало.

Обхватив холодный металл ручки, Хаммер поднял флоггер, прежде чем позволить кончикам плети прикоснуться к плечам Рейн.

Она начала хватать ртом воздух и напряглась.

— Я с тобой. Боли не будет. Твое тело в безопасности со мной. Позволь своему разуму следовать за телом.

Ее мягкий, уступающий стон гулом раздался в его голове, пока Макен медленно проводил длинными кожаными лентами вниз по ее спине, позволяя Рейн привыкнуть к их прикосновению. Пока он поглощал ее взглядом, она вздрогнула, жаждуще выдохнула и выгнула спину, умоляя о большем. Но то, как она тяжело дышала, подсказало ему, что девушка все еще была начеку и слишком много думала.

— Расслабься для меня, прелесть, — пробормотал Хаммер и провел своей широкой ладонью по ее спине. — Сосредоточься на моем голосе, моей руке, удовольствии, что я дарю тебе, и ни на чем больше. Ни на чем. Ты поняла?

— Да, Сэр, — ответила она шепотом с придыханием.

Хотя Хаммер достаточно хорошо понимал ее как женщину, он все еще изучал ее как сабу. Но у него были все основания верить, что давая Рейн разрешение отпустить все ее переживания, он поможет ей найти то прекрасное местечко в голове, где проблемы рассеются.

— Отпусти свой разум для меня, Рейн. Позволь мне отвести тебя туда, где тебе нужно быть.

Хаммер опустил руку между ее ног и покружил большим пальцем по клитору. Дрожь пробежала по ее телу. Пока он скользил пальцами по ее горячим сокам, девушка вращала бедрами при каждом их погружении. Она делала именно то, о чем он ее просил и великолепно подчинялась.

— Ты влажная и жаждешь меня, да? — Когда она застонала, Хаммер улыбнулся. Такой сладостный звук... — Тебе понравится, когда я погружу в твою маленькую узкую киску свой член и заставлю тебя кончить, да?

— Да... — Тело Рейн, закованное в манжеты, напряглось, опускаясь на его ловкие пальцы.

— В свое время, я так и сделаю. Ты принадлежишь Лиаму и мне, отныне и навсегда. Мы владеем каждым дюймом твоего тела, а также каждым твоим криком экстаза. Никто не услышит их, кроме нас.

Заявление Хаммера вызвало шквал громкого шепота, который разнесся по комнате. Он проигнорировал его и направил все свое внимание и энергию на ритмичное покачивание изящных бедер Рейн. Он упивался тем, что управлял ее удовольствием.

Когда Макен погрузил два пальца глубоко внутрь ее припухшего лона, девушка издала пронзительный крик, обхвативший его член и посылающий возбуждающие импульсы в его мозг. Весь остальной мир растворился.

— Вот так, Рейн. Передай мне свой контроль. Он не принадлежит тебе.

С каждым мгновением, ее розовые лепестки все сильнее блестели от влаги. Ее соки текли обильнее. Пряный запах ее лона едва не заставил Хаммера застонать.

Он вытащил пальцы из ее сжимающейся киски, затем опустился на одно колено позади девушки. Наклонившись, он провел языком по ее блестящим складочкам, и щелкнул по клитору. Ее одурманивающий вкус взорвался на его языке.

Рейн стонала все громче и громче. Комочек нервов между ее лепестков затвердел под его губами. Боже, он хотел часами стоять здесь, на коленях перед ней, слушая ее крики, резонирующие через его мозг. Но эта сцена была не для удовлетворения его желаний, а чтобы дать ей то, что ей было необходимо.

После еще одного изысканно долгого скольжения языком, в течение которого он наслаждался ей, Хаммер медленно встал и провел руками по ее попке. Рейн умоляюще застонала. Глубина ее разочарования опалила его.

— Да, прелесть. Это именно то, чего я хочу... Твои страдания от моей руки, — упрашивал ее Макен. — Потому что ты моя: для поддразнивания, удовольствия, пыток и наслаждения.

От этих слов спина девушки изогнулась. Она приподняла свою попку вверх, готовая к любым ощущениям, которые он подарит ей дальше, буквально тая на обитой кожей скамье. Такая чертовски идеальная...

Хаммер поднял флоггер и крепко обхватил рукоятку, ощущая, как напрягаются его бицепсы под весом громоздких ремешков. Отведя руку в сторону, он с глухим звуком опустил толстые полосы флоггера на молочную кожу Рейн.

Рейн ахнула и вздрогнула. Выжигая в своей памяти каждую деталь ее ответной реакции, Хаммер снова обрушил кожаные ремешки на ее кожу, запоминая каждое сокращение бедер, каждый вздох, подрагивание попки. Которая становилась розовой. Дыхание девушки учащалось. Макен улыбнулся. Она не любила боль, но когда он взглянул на ее лицо, тонкая морщинка и гладкий лоб подсказали ему, что ей чертовски нравилась это жжение.

Взмахивая запястьем, время от времени, заставляя кожу флоггера опускаться на ее плоть с дополнительным усилием, мужчина наблюдал, как Рейн воспринимала новые ощущения, периодически, хмурясь. Но вскоре она напряглась в своих оковах, приподнимая попу выше, молча умоляя о большем.

Хаммер услышал знакомую, мягкую усмешку и посмотрел налево, чтобы увидеть, как Сет остановил свою сцену, тоже с интересом наблюдая за ними. Он кивнул Макену, а затем продолжил дальше изучать лицо Рейн.

Пауза между ударами, очевидно, расстроила девушку, так как она вскрикнула и натянула манжеты на своих запястьях.

— Попроси то, чего ты хочешь, — приказал Хаммер.

Ноги и руки Рейн дрожали. Он посмотрел на ее бедра, отмечая, что киска девушки была полностью покрыта соками. Она припухла от желания, превратившись в темно-розовую и жаждущую внимания. У Макена потекли слюнки.

— Да, сэр, — мяукнула она. — Пожалуйста. Еще.

Присев на корточки позади девушки, Хаммер наклонился и вновь испробовал ее терпкие пряные соки. Затем он прижался языком и широким мазком провел по ее сочным складочкам от клитора к самой пояснице.

Рейн взвизгнула, дернулась и засопела, тяжело дыша. Макен расположил ладонь на ее попке, останавливая вращения бедер и фиксируя девушку на месте.

Хаммер обошел скамью для порки и наклонился, чтобы оказаться лицом к лицу к Рейн.

— Еще чего?

— Всего.

— Это я могу, сладкая сабочка, — заверил Макен, прежде чем схватить ее за волосы и обрушиться на ее рот еще одним диким поцелуем.

Хаммер выпивал каждую унцию ее подчинения, позволяя этому заполнить все пустоты внутри него, к которым раньше он не подпускал ни одну сабу.

Отстранившись, он отпустил волосы девушки и встал. Теперь она была совершенно расслабленной на скамье. Его грудь распрямилась, и мощный прилив энергии окатил его с ног до головы. Черт, он хотел свой кнут – свою любимую игрушку. Он знал, что с помощью него мог «целовать» ее так нежно и заставить летать. Но Рейн попросила не использовать его, и Макен не предаст ее доверие.

Сжав челюсть, Хаммер снова обошел скамью, располагаясь позади девушки. Аромат ее женского естества затопил его чувства и, словно наркотик, задержался на кончике языка. С любовью он провел пальцами по отпечатку своего шлепка. След все еще был заметен, но красиво бледнел на теплой, покрасневшей коже ее попки.

«Доминирование. Контроль. Умиротворенность».

Откинув флоггер назад, Хаммер начал снова опускать тяжелые ленты на ее молочную кожу постоянными ритмичными движениями. Снова. И снова. Время потеряло всякий смысл, исчисляясь лишь только каждым осознанным ударом и едва различимым вздрагиванием тела его женщины.

Ее сладкие стоны окружали Макена, соединялись в его разуме и распространялись по телу. Каждая секунда усиливалась кристальной ясностью, увеличивая возрастающую энергию внутри него. Ни что другое не имело значения. Никто другой больше не существовал. В это самое мгновение время остановилось.

— Скажи мне, где ты? — спросил Хаммер, его голос был жестким и охрипшим.

— В облаках, — ответила Рейн, ее голос был наполнен спокойствием.

— Иди дальше, прелесть. Лети выше звезд, — негромко потребовал Хаммер. — Я верну тебя, когда будет нужно.

Пока мужчина продолжал наносить на ее попку размашистые удары, он искал любые признаки страданий, но ни одного не нашел. Кожа девушки была чудесного красного цвета. Ни на руках, ни на ногах не было синяков. Все хорошо.

Ее фантастические стоны обострили его чувства. Хаммер критически проанализировал сцену — что он делал, как она отвечала: внутренне, эмоционально, физически. И хотя он по-прежнему с особой повышенной осторожностью уделял ей внимание, Рейн больше не реагировала на флоггер, касающийся ее плоти.

Он никогда не вводил ее в сабспейс, и власть, которую она охотно передавала ему, воспламеняла каждую клеточку тела Хаммера. Он крепко держался за бесценное доверие, которое девушка дарила ему, и боролся с желанием покинуть свое сознание и погрузиться в топспейс. Как только он хорошо изучит ее покорность, после того как исследует каждую ее реакцию... Да, тогда он погрузится в собственную нирвану и в полной мере насладится ее силой, с помощью которой отправит ее лететь даже выше звезд.

Этот день настанет. Скоро.

— Ты все еще со мной, прелесть? — прошептал он, замечая, как ее веки подрагивают.

— Да, — едва прошептала она.

— Моя прекрасная девочка, — похвалил Макен.

Направляя флоггер на ее уже пылающую красную кожу, он чувствовал, что Рейн ускользает, и это было также ощутимо, как если бы она отпустила его крепко сжимающую руку.

— Она ушла, — наконец тихо прошептал Сет.

— Превосходно, — Хаммер улыбнулся, но не остановился.

Словно зачарованный наблюдая за тем, как ее плоть принимает водопад ударов, и как насыщеннее краснеет кожа ее попки, мужчина чувствовал себя так, словно гора свалилась с плеч. Он дал ей то, в чем она нуждалась, создал тихое место в ее разуме, где Рейн могла спрятаться от хаоса.

Удерживая девушку в этой умиротворенной эйфории так долго, как мог, Макен наконец отложил флоггер.

Окинув взглядом ее исполосованную кожу, он уставился на соки, покрывающие киску. Рейн взывала к каждой необузданной клетке его тела. Она отдала ему свой разум, тело и душу, но ему этого было недостаточно. Ему нужно было больше.

«Владеть. Брать. Клеймить».

Наклонившись, он поцеловал пылающую кожу на попке девушки, ощущая пульсацию под своими губами. Потребность почувствовать, как ее мягкая киска обхватывает его член, заставила его крепко сжать челюсти. Не здесь. Не сейчас. Он насладится острой потребностью, просто надо немного подождать. Когда она будет готова... Ох, тогда он будет с жадностью упиваться ею.

Продолжая дальше мучить себя фантазиями, Макен расстегнул манжеты на лодыжках и обласкал языком рубцы на коже Рейн. Он наслаждался ее теплом, а затем нежно прикусил, прежде чем с неохотой оторвал свои губы от ее блестящей плоти.

Хаммер встал и, подойдя к передней части скамьи, быстро освободил запястья девушки. Рейн по-прежнему не двигалась, даже не вздрогнула, когда он провел пальцами по ее щеке и волосам.

Безмятежная и свободная, она плыла в безопасном раю сабспейса, где-то вдалеке ото всех, особенно от Гвинет и проблем, которые эта сука вызвала.

Словно медленно накатывающая волна прибоя, на Хаммера нахлынула гордость. Он довел Рейн до этого состояния, растворил ее страхи и тревоги, и подарил ей сладкий кусочек спокойствия.

Его грудь распрямилась. Он не мог достаточно быстро вдыхать, стараясь подавить в себе животное рычание. Вместо этого, он сжал челюсти и осторожно поднял расслабленную красавицу со скамьи.

Когда Макен повернулся, он был почти поражен тем, что толпа все еще стояла, все еще смотрела, и их лица выражали одобрение.

Прижав Рейн к своей груди, он долго держал девушку, просто любуясь ее умиротворенным лицом. Затем Хаммер развернулся и вышел из темницы, намереваясь аккуратно вернуть ее обратно и утолить свои собственные потребности.

* * *

Бек встретил Лиама на парковке и провел его через вход для сотрудников прямо в приемный покой. Пока они шли по лабиринту коридоров, он рассказал Лиаму новую информацию о состоянии Кайла.

— Я действительно знаю только то, что рассказал тебе по телефону. — сказал Бек. — Но как я сказал ранее, детям мы уделяем приоритетное внимание, особенно когда у них зеленая рвота или мы не можем найти каких-либо очевидных причин для заболевания.

Лиаму не понравилось то, как это прозвучало:

— Так это серьезно?

— Это может быть признаком проблем с печенью или заворота кишок, — ответил Бек. — Оба варианта смертельно опасны для младенцев, если их не обнаружить на ранней стадии. Это самые худшие сценарии, конечно же. Надеюсь, это будет чем-то менее серьезным, но мы ничего не узнаем без дальнейших исследований.

Смертельно? Лиама ошеломили эти новости.

— Где сейчас Гвинет и ребенок?

— Кайл с медсестрой, у него берут анализ крови. Мать слишком волновалась и мешала осмотру, поэтому охрана сопроводила ее в комнату ожидания.

— И почему меня это не удивляет? — Лиам помотал головой.

Бэк почесал подбородок:

— Просто к сведению, я еще не решил, кем является твоя бывшая: королевой драмы или долбанутой чокнутой.

— Чокнутая, дружище. Я практически уверен, что никогда не знал ее по-настоящему.

— Хотя, она красотка! Я бы так сказал, но я бы не стал трахать ее, а это уже о многом говорит. — Бек усмехнулся.

Так и было.

— Думаешь, с Кайлом все будет хорошо?

— Честно? — Он пожал плечами. — Я не знаю.

— Бедный мальчуган. А я думал, это у меня были тяжелые дни.

Лиам запустил руку в волосы, понимая, что повторяет этот жест целый день.

— И возможно станет еще тяжелее. Врачи, скорее всего, будут настаивать на том, чтобы Кайлу ввели раствор бария для исследования верхней части желудочно-кишечного тракта. Процедура неприятная, но жизненно-важная, если там действительно непроходимость.

— Значит, нам придется задержаться?

— Думаю, да. Я подергал за ниточки, где смог, но сейчас напряженное время и лаборатории забиты. На проведение процедуры уйдет какое-то время... Здесь я тебя и оставляю. Иди до конца коридора и поверни направо. Увидишь комнату ожидания. Гвинет там. Мне нужно выбраться отсюда и поспать, хотя бы несколько часов. — Доктор похлопал его по плечу. — Увидимся позже, приятель.

— Спасибо, Бек. Я твой должник.

Как только Бек помахал ему и скрылся в лифте, Лиам нашел комнату ожидания. Он толкнул дверь и заметил Гвинет, сидящую у окна и заламывающую в расстройстве руки.

Повернувшись, девушка заметила его; вскочив на ноги, она бросилась к нему в объятия. На ней были надеты грязная футболка и джинсы, и пахла она отвратительно.

— Ох, Лиам. Слава Богу, ты здесь. Я так переживаю и вся измучилась. Я не знала, что делать, какому врачу звонить. Я хотела позвонить тебе, но после того что сегодня произошло, я думала... Затем пришел этот угрюмый мужчина... — Девушка выглядела так, словно готова была вот-вот разрыдаться.

— Спокойно, Гвинет. Присядь и расскажи мне все, — уговаривал Лиам и, взяв ее под локоть, отвел к одному из кресел в углу.

В комнате присутствовал лишь один человек, но об уединении не могло быть и речи.

Лиам ждал, пока она, наконец, устроится в кресле, прежде чем поставить еще одно перед ней для себя.

— Я рад, что Бек заехал в квартиру и смог помочь.

— Да, я тоже. Я не хотела показаться неблагодарной. — Гвинет начала заламывать руки снова. — Я просто очень переживаю.

Лиам положил ладонь поверх ее пальцев и сжал их:

— Расскажи, что произошло с мальчиком.

Гвинет замерла:

— После того как ты ушел, у Кайла поднялась температура. Он был вялым и капризным большую часть вечера. Но когда он проснулся после сна, его подгузник был сухой. У него был жар. Затем его начало рвать зеленой рвотой. Я-я не ожидала этого. Он не ест ничего кроме смеси, поэтому я не знаю... — Слезы снова покатились по щекам девушки. — Я делала все, что могла. Я убаюкивала его. Пела ему. Укутывала в холодное одеяло. Даже пыталась накормить его перетертыми крекерами. Я уже решилась позвонить в скорую, когда появился доктор Бекмен. Остальное, ты знаешь.

— Крекеры? — Лиам посмотрел на свою бывшую жену, словно она совсем потеряла рассудок. — Этим ты собиралась накормить страдающего рвотой ребенка?

— Я думала, это поможет успокоить его желудок. Мне это помогает. Я не знала, что еще сделать. Что я вообще знаю о детях?

Может правда, наконец, выйдет наружу...

— Ты его мать, разве не так?

Избегая его пронзительного взгляда, девушка потянулась к коробке с салфетками, которая стояла на столе рядом с ней, и изящно высморкалась. Завершив процедуру, она вскочила с кресла и бросилась к мусорной корзине. Вместо того чтобы вернуться на место, она принялась расхаживать по комнате.

— Гвинет? — Лиам не позволил ей игнорировать его вопрос.

— Я-я... — она снова повернулась к нему, румянец начал заливать ее щеки. Она устало выдохнула. — Лиам...

Лишь одним словом, Гвинет просила о жалости, которую он не испытывал.

Мужчина изогнул бровь:

— Отвечай.

Медленно и неохотно, девушка пересекла комнату, снова подойдя к нему.

— Ох, к черту все это!

Лиам вспомнил, как слышал именно этот тон после того, как застал свою жену за изменой. У него волосы встали дыбом.

— Сядь и объяснись. Сейчас же.

Она снова села, осторожно ерзая, чтобы не потревожить ягодицу, по которой он ее шлепал, и протянула руку, чтобы погладить его по колену. Их взгляды встретились, и женщина, должно быть, заметила, что его терпение было уже на исходе.

Гвинет убрала руку:

— Прежде, я должна сказать, что никогда не хотела, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Но... Кайл — не твой сын.

Лиам сдержал победную улыбку:

— Мы не занимались сексом той ночью в Нью-Йорке после гребаного благотворительного вечера, так ведь?

— Когда я пригласила тебя в свой номер, ты не отказал. Но отрубился сразу, как только снял штаны.

И его бывшая жена выглядела расстроенной из-за этого.

Облегчение ударило мужчину прямо в грудь. Приятно знать, что ему не нужно было снова дезинфицировать свой член.

— Кайл и не твой сын тоже. Так?

— Нет. — Она снова начала заламывать руки. — Он сын Китти и Джорджа.

— Твоей сестры?

Она только вышла замуж, когда они с Гвинет развелись.

Теперь кусочки головоломки этого обмана начали вставать на свои места. Его бывшая разработала эту изощренную уловку и манипулировала им. Она разрушила душевный покой Рейн. Ради чего? Лиам не мог понять ее мотивы.

Мужчина не мог поверить в то, что у него когда-то были чувства к этой эгоистичной, меркантильной сучке.

Ярость, подавляемая до этого момента, начала медленно закипать.

— Ты настолько лишена совести, что хотела ввести меня в заблуждение с отцовством? Ну, ты и наглая. После твоей измены, думаю, я не должен был удивляться, что у тебя нет различий между добром и злом.

Резко поднявшись, Лиам засунул сжатые кулаки в карманы брюк.

Человек, сидящий в другом углу комнаты ожидания, прочистил горло и поспешно удалился.

— Ох, Лиам... — всхлипнула девушка. — Не сердись. Дай мне шанс объясниться. Тогда ты все поймешь.

Лиам развернулся к ней лицом, изо всех сил сдерживая себя:

— Нет, не дам. Какого черта с тобой происходит, Гвинет?

— Со мной? — Покрасневший нос и припухшие глаза; девушка ткнула в него пальцем. — А что насчет тебя? Ты позволил Хаммеру испортить себя и превратить в мерзкого извращенца.

Из ее уст это прозвучало почти как комплимент.

— Да мне наплевать, что ты думаешь обо мне. Но ты уничтожила каждую крупицу того чувства, которое я когда-либо испытывал к тебе, когда с таким презрением обошлась с женщиной, которую я люблю.

— С этой зачуханой бродяжкой? Теряешь хватку. Она...

— Осторожнее выбирай выражения. — Голос мужчины стал ледяным, предупреждая ее. — Еще один выпад и я не отвечаю за последствия.

Лиам отошел от Гвинет, чтобы успокоиться. Он вытащил телефон, собираясь сообщить Рейн и Хаммеру хорошие новости. Естественно, батарея села. Черт.

Гвинет подошла к нему сзади:

— Прости. Я потрясена, и не в состоянии здраво мыслить. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти.

— Ты сама виновата, — напомнил Лиам жестким голосом.

Он хотел сказать больше, но мужчина, который покинул комнату ожидания, вернулся, стирая воду с губ и мельком взглянув на них.

— У меня в мыслях не было ничего плохого, — продолжала она. — Я просто хотела, чтобы ты еще раз женился на мне на несколько недель.

Лиаму с трудом удалось не поперхнуться воздухом.

— Жениться на тебе? Снова? Ты совсем спятила. Я чертовски хорошо усвоил урок с первого раза. — Он схватил Гвинет за запястье и потащил ее обратно к креслу. — И с чего это ты решила, что я соглашусь?

— Ну, я не имела в виду навсегда. — Она обиженно нахмурилась. — Я думала, если скину трусики и опять заманю тебя, то тебе это понравится. И я бы унаследовала компанию стоимостью в миллиард фунтов.

У него отвисла челюсть. Теперь он знал, что его бывшая жена сошла с ума.

— Ты что несешь?

— Мой отец умирает. Он пытался решить, завещать свою компанию мне или Китти. Конечно же, мы обе наследуем деньги, но он сказал, что все еще решает, кому из нас оставить свой бизнес.

Лиам не мог понять, каким образом он вписывается в этот сценарий, хотя один вопрос уже напрашивался.

— Что ты знаешь об управлении компанией, особенно такого размера?

— Ничего. — Девушка закусила губу и замолчала, словно только что осознав свою непрактичность. — Но я уже связалась с состоятельным покупателем. Китти по глупости надеется, что сама сможет руководить компанией. Если она будет такой наивной, то ничего не получит.

Лиам присел на краешек кресла.

— И какое я имею ко всему этому отношение?

— Ну... Папочка думал, что ты держал меня в ежовых рукавицах и был более чем расстроен нашим разводом. Чтобы унаследовать компанию, я должна доказать, что могу быть «ответственной и менее импульсивной». — Она понизила голос, передразнивая пожилого мужчину. — Очевидно, пробубнив брачную клятву скучному идиоту, и выпихнув из себя ребенка, моя сестра стала более заслуживающей доверия дочерью. Так или иначе, отец сказал, что передаст мне бразды правления, если мы с тобой снова поженимся. А кроме секса, у меня не оставалось больше идей, как убедить тебя принять меня обратно...

Логика Гвинет. Ничего из того, что она сделала, не должно было шокировать Лиама, но все же «взорвало» его мозг.

— И поэтому ты решила похитить собственного племянника и использовать его, чтобы заставить меня снова на тебе жениться?

— На самом деле все началось, когда я согласилась сделать сестре одолжение. Мы планировали последнюю поездку в Нью-Йорк для отца. Он так любит этот город. Но перед самым отъездом, его врачи сказали, что он недостаточно хорошо себя чувствует для поездки. Я убедила Китти и Джорджа отправиться в путешествие. Когда мы приехали, Китти первые два дня плакала. У нее была какая-то послеродовая фигня. — Гвинет пренебрежительно взмахнула рукой. — Как бы то ни было, Джордж решил, что романтический круиз пойдет ей на пользу. Он попросил меня присмотреть за Кайлом.

Лиам нахмурился. Он думал, что ее отношение к Джорджу было несколько грубым. До этого момента. Какой ненормальный придурок решит оставить ребенка с Гвинет?

— И? Ты подумала, если не сработает план с соблазнением, пока они будут на отдыхе, ты используешь их сына, чтобы попытаться лишить их миллиарда фунтов?

— Правда, Лиам... Это несправедливо.

Он выругался:

— Очень похоже на меня.

— Каждый день и ночь быть ответственной за Кайла было очень сложно. Ты знаешь, что с ребенком абсолютно невозможно выспаться? И теперь он так болен... — Девушка опять начала всхлипывать. — Ох, это ужасно. Я напугана. Я не могу вспомнить, когда в последний раз принимала душ. Нервы ни к черту. Я не понимаю, почему все так хотят размножаться. — Она вздрогнула.

Лиам еще никогда не был так рад тому, что Гвинет не забеременела от него.

— Что мне делать? Он серьезно болен. Что, если произойдет самое худшее? — всхлипнула она.

— Ты должна разобраться с последствиями своих действий. — Это то, с чем она никогда не сталкивалась. — Почему ты сейчас во всем мне признаешься?

— Я схожу с ума от беспокойства. Я не могу справиться со стрессом. Ты можешь справиться с любой ситуацией, поэтому я надеялась, если расскажу тебе все, ты мне поможешь. Я не знаю, к кому еще обратиться... — Она снова разрыдалась.

Лиам покачал головой:

— Врачи сделают все возможное, чтобы помочь Кайлу. А вот тебе уже ничто не поможет. Не могу поверить, что ты сделала это.

— Все задумывалось как невинная шалость, — возразила Гвинет. — Как только Китти и Джордж уплыли, я оказалась в Нью-Йорке. Я просто хотела тебя увидеть. Я была на квартире. Когда я не нашла тебя там, мне пришлось проглотить свою гордость и навестить этот ужасный клуб, где зависал Сет. Конечно же, тебя и там не было.

— И кто в клубе рассказал тебе, где меня найти?

Информация о членах клуба была строго конфиденциальной. Кому-то нужно свернуть голову за это.

— Она не виновата. Когда я появилась с Кайлом в том... месте, все предположили, что Кайл твой. — Девушка вздрогнула, уставившись на него своими зелеными глазами, моля о прощении. — Я просто следовала предположениям. Тогда все закрутилось, и мне пришлось придумывать еще больше объяснений...

— Лжи, — поправил он.

Она нахмурилась:

— ... я бы сказала: утверждений, совершенно не основанных на фактах.

— Долбанный вымысел, чтобы испортить мою жизнь.

Гвинет вздохнула:

— Не строй из себя мученика...

Лиам только сердито посмотрел на нее, не доверяя собственным словам – или чтобы не придушить ее.

— Что-нибудь еще, Гвинет?

— Это все. — Она промокнула слезы, которые эффектно катились по ее щекам. — Неужели ты не видишь, как я страдаю? Помоги мне.

Гвинет была хороша только в том, чтобы волноваться лишь за себя.

— А что насчет твоей сестры? Китти вообще знает, что ее сын болен?

Девушка встала и снова начала мерить шагами комнату, заламывая руки:

— Я позвонила Китти перед твоим появлением. Их корабль встанет на якорь в Галвестоне рано утром. Они уже забронировали рейс из соседнего Хьюстона, который приземлится в Лос-Анджелесе вскоре после полудня. Слава Богу. Я слишком измотана, чтобы и дальше поддерживать это притворство. И ты стал таким угрюмым.

Лиам чувствовал нелепое облегчение от ее заявления. Но кое-что все еще беспокоило его.

— И какого черта ты просто не попросила меня о помощи? Так обычно поступают нормальные люди.

У нее отвисла челюсть:

— Ты был так зол на меня из-за интрижки с тренером. Он был милым, но ничего для меня не значил. Но по какой-то причине, ты вышел из себя. Неужели у меня были основания надеяться на твою помощь, особенно когда ты мне нужен, чтобы снова на мне жениться?

По крайней мере, Гвинет поняла, что Лиам не хотел иметь с ней ничего общего. Поскольку она не могла представить себе даже одного человека, который не был бы безумно в нее влюблен, это был прогресс для его бывшей жены.

— Что ж, теперь мы этого не узнаем, не так ли?