Десантник. Дорога в Москву

Интерлюдия

Москва, утро следующего дня

Народный комиссар внутренних дел устало помассировал натертую дужками пенсне переносицу. Хотелось нормально выспаться, однако сейчас подобное было поистине недостижимой роскошью. Впрочем, как и вчера, и позавчера… Привычный режим дня остался в далеком, теперь уже невероятно далеком прошлом, возврата к которому в ближайшие годы точно не будет. Поскольку победа «На вражьей земле малой кровью, могучим ударом» осталась не более чем словами довоенной песни из довоенного же кинофильма[7].

Осталась в двадцать первом июня одна тысяча девятьсот сорок первого года.

Нет, всесильный нарком, разумеется, знал, что немцы нападут. И даже примерно знал, когда именно это произойдет, хоть доводимые разведкой и называемые многочисленными перебежчиками сроки и гуляли в достаточно широком диапазоне, от середины мая до середины же июля. Или даже начала августа.

Впрочем, большинство информаторов датой начала фашистской агрессии все же называло именно двадцатые числа июня. В конце весны гитлеровцы еще не были готовы, а тянуть до августа просто не могли – уж больно сложно объяснить сопредельной стороне огромное количество скопившихся на границе войск. Да и невозможно слишком долго держать на одном месте такую орду: три группы армий, «Север», «Центр» и «Юг», одних только дивизий в первом стратегическом эшелоне больше полутора сотен – не шутка, знаете ли!

Да и информация об участившихся диверсиях в приграничных районах, хоть и с запозданием в несколько часов, но доходила. И даже название конкретного подразделения озвучивалось – полк особого назначения «Брандербург-800». Переодетые в форму бойцов РККА и сотрудников НКВД, прекрасно разговаривающие на русском языке, диверсанты действовали нагло, практически не скрываясь, что, стоит признать, порой лишь способствовало успеху. Резали провода, нападали на пограничников и командиров, устраивали диверсии на железной дороге, сеяли панику среди мирного населения, захватывали и удерживали до подхода основных сил мосты…

Руководство великой страны отлично понимало, что срок настал и изменить уже ничего нельзя, и готовилось к этому. В чем-то судорожно, в чем-то – с холодной злой решительностью, но готовилось. Изо всех сил стараясь при этом, чтобы оные приготовления остались незамеченными до самого последнего момента.

Все необходимые директивы были разосланы, в несгораемых сейфах дожидались своего часа засургученные пакеты… они не успели всего ничего, самую малость. Но факт оставался фактом – они не успели. И потому сейчас имели то, что имели – полторы недели этого самого блицкрига. Всего полторы недели, шени дэда, но уже окончательно потеряны Гродно, Вильнюс, Луцк, Ровно, Минск, Львов и Рига, немцы рвутся к Киеву, Смоленску и Ленинграду! Не успели, прохлопали, понадеялись на русский авось…

Сильно, до боли сжав несколько раз веки, Лаврентий Павлович привычным усилием воли прогнал пораженческие мысли. Глупости все это, просто усталость – и не более того. Они победят, обязательно победят. Так победят, чтобы никому – вообще никому! – впредь даже мысль такая в голову прийти не могла, нападать на советскую страну! Образцово победят, показательно. Жаль только, пока непонятно, как быстро это произойдет, поскольку положение на фронтах, прямо скажем, аховое…

Отвлекшись от невеселых мыслей, Берия опустил взгляд, раздраженно прихлопнул пухлой ладонью несколько лежащих на столешнице листков бумаги, покрытых убористыми машинописными строчками. Еще и ЭТО на его голову! И как, скажите на милость, к подобному относиться?! А самое главное – КАК докладывать Самому? И ведь отложить в ту самую хрестоматийную «дальнюю папку» никак не получится, поскольку информация поступила сразу от нескольких ведомств – тут и родные органы отметились, и ГРУ, и даже внешняя разведка. Причем, так уж совпало, сведения от всех трех источников пришли практически одновременно.

Наркомвнудел тяжело вздохнул.

Так как Иосиф Виссарионович уже наверняка в курсе, затягивать с докладом не стоит, поскольку не поймет. Итак, что мы имеем? В Белоруссии при невыясненных обстоятельствах убит генерал-полковник Гейнц Гудериан, командующий Второй танковой группой. После чего в этой же деревне практически полностью уничтожен целый танковый батальон из состава 28-го полка 18-й ТД. Приятно? Даже очень. Полезно? Еще как.

Вот только дальше начинается сущая нелепица: заслуживающий абсолютного доверия источник в Берлине сообщает, что произошло это с применением некоего неизвестного бесшумного оружия, с одинаковой легкостью поражающего и живую силу, и любую бронетехнику, вне зависимости от толщины брони. Виновной в разгроме считают русскую диверсионную группу. Сообщивший об этом немецкий контрразведчик, проводящий расследование гибели Гудериана, также докладывает, что имеет в распоряжении некий секретный электрический прибор, аналогов которому не существует в природе. Прибор, служащий для «дальней связи посредством радиоволн, а также в качестве миниатюрного телевизионного проигрывателя для просмотра цветных фотокарточек высочайшего разрешения, микрофильмов и топографических карт» – эту цитату из донесения фашистского контрразведчика берлинский агент передал без купюр.

После чего абверовец внезапно бесследно пропадает. Вместе с этим самым чудо-прибором, что любопытно.

Вроде бы ничего столь уж невероятного, чтобы погрузить в глубокую задумчивость целого народного комиссара. Вот только дальше все становится еще интереснее. Непонятная разведгруппа снова обнаруживается в районе Борисова, где наши войска из последних сил пытаются удержать несколько стратегических мостов через Березину. Если не удержать или, в крайнем случае, не уничтожить переправы, путь к Смоленску и далее к столице с наиболее выгодного стратегического направления вдоль шоссе Минск – Москва окажется свободен. Ведь именно сюда, согласно данным разведки, направлен один из основных ударов группы армий «Центр», успешно реализуемый 18-й ТД Второй танковой группы Гудериана!

Но мосты один за другим взлетают на воздух вместе с переправляющейся гитлеровской техникой и живой силой, пораженные тем же неведомым оружием, о котором сообщает в Берлин майор Ланге – именно так звали пропавшего абверовца. И не только мосты: заодно уничтожается и скопившаяся возле переправ бронетехника. Подобное тоже оказывается весьма кстати, поскольку войска второго стратегического эшелона ещё только прибывают на рубеж Орша – Могилев, и теперь у них появляется куда больше времени для развертывания.

Но и это еще не конец: огнем удивительного оружия сбивается как минимум полдесятка вражеских бомбардировщиков – по другим свидетельствам, и того больше, чуть ли не десять! Кстати, да, именно что «по свидетельствам»: информация однозначно и многократно подтверждена бойцами и командирами 1-й Московской мотострелковой дивизии полковника Крейзера и сводной группировки корпусного комиссара Сусайкова и полковника Лизюкова. И все – абсолютно все наблюдатели, в том числе и местные зенитчики! – сходятся в одном: непонятное оружие стреляло абсолютно бесшумно, выбрасывая нечто вроде коротких «лучей смерти» из научно-фантастического романа советского писателя Алексея Толстого! Которые с одинаковой эффективностью поражали и танки, и самолеты, и пехоту. Очень, очень любопытно… и непонятно…

Народный комиссар усмехнулся – как там Бисмарк говорил: «Врут после охоты и перед выборами, но нигде не врут так, как на войне»?[8] Вот то-то и оно. Если даже зенитчики, вместо того чтобы записать сбитых на свой счёт, честно доложили о стрельбе неизвестных лиц из неизвестного оружия, значит, там действительно произошло нечто совершенно необычное.

Лаврентий Павлович коротко встряхнул головой: ну не марсиане же они, в самом-то деле, эти самые «секретные диверсанты»?! Не из космоса же прилетели?!

Тяжело вздохнув, народный комиссар пробежал взглядом последний машинописный лист.

Переданное советским агентом сообщение из Берлина может оказаться дезинформацией или элементом многоходовой игры вражеской контрразведки.

Измотанные многодневными боями в районе Борисова красноармейцы могут искренне заблуждаться, подсознательно выдавая желаемое за действительное («Ну да, ну да, прямо все несколько десятков опрошенных сразу!» – иронично хмыкнуло второе «я»).

Но вот ЭТО уж точно не объяснишь ни запредельной усталостью, ни фашистской фальшивкой. Да, собственно, вовсе ничем, пожалуй, не объяснишь!

Поскольку вышедший вчерашней ночью из вражеского окружения с неполной сотней красноармейцев генерал-майор Макаров немедленно потребовал встречи с начальником особого отдела армии. Будучи доставлен в штаб, он под протокол сообщил, что сводный отряд под его командованием в лесах в районе села Гливин вошел в контакт с некой «секретной группой ОСНАЗ из далекого будущего, направленной сюда с целью передать в Москву информацию особой государственной важности». При этом Петр Григорьевич особо подчеркивал, что получил исчерпывающие доказательства «иновременного» происхождения осназовцев, и никаких сомнений в последнем не испытывает.

Также бывший замкомандующего 11-го мехкорпуса сообщил, что его бойцами был задержан агент Абвера майор Рудольф Ланге, при котором находился уникальный электронный – именно так, «электронный», а не «электрический», автоматически отметил Берия – прибор. В конечном итоге и пленный, и прибор были добровольно переданы им командиру группы ОСНАЗ «для дальнейшей отправки в Москву».

При помощи неведомых диверсантов разгромив передовой отряд 17-й ТД и уничтожив наведенную противником понтонную переправу, сводный отряд переправился на восточный берег и двинулся на соединение с регулярными частями РККА. При этом осназовцы, воспользовавшись личным ключом пленного контрразведчика, вызвали по радио немецкие бомбардировщики, которые и довершили разгром собственных войск. От реки уходили по отдельности, так что объяснить, куда подевались «секретные диверсанты», Макаров не смог, сообщив, что они ему не подчиняются и действуют по своему плану.

Местный особист попытался было надавить, вполне обоснованно предположив, что сообщение о гостях из далекого будущего – не более чем бред воспаленного воображения, но генерал-майор твердо заявил, что более никаких подробностей раскрывать не вправе, а вопрос «верить – не верить» – его личные проблемы. Но обо всем остальном, ввиду особой важности информации, он расскажет исключительно в Москве. Причем не абы кому, а либо народному комиссару внутренних дел, либо маршалу Тимошенко, либо самому товарищу Сталину. В противном же случае вся ответственность ляжет исключительно на плечи проявившего преступную недальновидность контрразведчика.

Разумеется, оказываться крайним тот не захотел, и сейчас генерал-майор уже летел в столицу – прибытие самолета ожидалось в течение ближайшей пары часов.

Лаврентий Павлович ненадолго задумался. Дождаться прибытия Макарова? Пожалуй, нет. Не стоит откладывать доклад, даже недолгая задержка может быть неверно истолкована Вождем. А вот отправить навстречу «гостям» группу особого назначения определенно стоит, у Судоплатова подходящие люди имеются, особая группа[9] для этого и создана. Поглядим, что там за осназовцы из будущего такие! И чем они лучше наших бойцов.

Поколебавшись еще несколько мгновений, наркомвнудел решительно поднял трубку внутреннего телефона и отдал необходимые распоряжения, после чего вызвал машину…