Дешевле только даром

Глава 4

Однако позвонили мне гораздо раньше. Кажется, будильник показывал половину третьего, и, естественно, я спала сладким сном. Звонок прогремел над ухом, как выстрел. Я подскочила на своей одинокой постели и, не сразу поняв, на каком я свете, инстинктивно нащупала кнопку выключателя.

Мягкий свет торшера привел меня в чувство. Мельком посмотрев на часы, я с недоверием протянула руку к телефонной трубке. Жизнь моя очень часто бывает чересчур беспокойной, но по ночам я привыкла все-таки спать. Поэтому неожиданный звонок вызвал у меня суеверный страх.

Тем не менее я поднесла трубку к уху и, стараясь говорить твердо, сообщила, что вот она я, и услышала… абсолютно бодрый голос Виктора.

У меня немного отлегло от сердца.

В присущем ему топорно-лапидарном стиле наш фотограф-телохранитель сообщил, что сумел сделать фотографию какого-то типа, который присматривался к дому Чижовой и даже заходил в подъезд. Получилось у него не очень, но вообще-то под описание подходит – рожа еще та!.. Вот он и подумал, что мне стоит показать эту фотографию Чижовой, когда я завтра, точнее, уже сегодня, с ней встречусь. Поэтому он, умничка, сразу отправился домой, проявил пленку и напечатал несколько снимков, которые прямо сейчас и доставит мне. Прогуляется пешочком, пока транспорт не ходит, – все равно, мол, уже нет смысла ложиться.

Виктор живет на другом конце города, но ходит он быстро, и потому это сообщение ввергло меня в уныние: получалось, что мне тоже уже нет смысла ложиться. Но моего коллегу это, кажется, волновало в последнюю очередь – он был в восторге от своей удачи и хотел поделиться этими чувствами со мной. Не в моих правилах гасить инициативу сотрудников, поэтому я сказала в трубку, что буду ждать.

– Впрочем, можешь не торопиться, – не без яда в голосе заметила я. – Ночные прогулки весьма полезны.

Положив трубку, я, чертыхаясь, отправилась в ванную. Сна как не бывало. В доме царила невероятная, оглушающая тишина. Я ощущала себя посторонней, без спроса вторгшейся в сонное царство. Любой шум, любое неловкое движение казалось сейчас святотатством. Нет, ночь все-таки не мое время.

Я привела себя в порядок, переоделась и пошла на кухню, чтобы согреть воду для кофе. За окном неподвижные силуэты спящих домов четко вырисовывались на фоне жемчужно светящегося неба.

Стараясь делать все как можно медленнее, я сварила кофе и поджарила тосты. Потом устроила себе скромный завтрак, хотя есть мне совершенно не хотелось. Как я ни старалась, времени у меня оставалось еще вагон, и, чтобы отвлечься, я принялась размышлять о нашем деле и о гражданке Чижовой, которая сейчас ночевала на жестком казенном диване, одинокая и отчаявшаяся. Может быть, ей тоже не спалось, и она думала о сыне, о его больной руке и молилась, чтобы все было в порядке. Или гадала о том, что ждет ее завтра и откуда ждать предательского удара.

Я вспомнила гипотезу, выдвинутую Виктором, и невольно поежилась. Эта идея, несмотря на всю свою дикую сущность, вовсе не казалась неправдоподобной, а главное, не позволяла искать решение с помощью логики. Возможно, вопреки этой самой логике, Виктору удалось напасть на след, и фотографии многое прояснят.

Размышляя над этим, я незаметно для себя самой задремала, уронив голову на руки. Даже крепкий кофе не помог.

Разбудил меня звонок в дверь. За окнами было уже довольно светло. В лимонно-желтом небе зависли легкие перистые облачка. Лучи невидимого солнца заставляли их сверкать холодным серебряным светом.

Потирая покрасневшую щеку, я пошла открывать. На пороге стоял Виктор с невозмутимым видом. В руках у него была небольшая кожаная папка.

– Заходи! – сказала я. – Хорошо прогулялся? Кофе хочешь?

– Мечтаю! – признался Виктор.

Мы обосновались на кухне, и я опять зажгла плиту. Виктор развалился на стуле, вытянув свои длинные ноги, и с торжествующим видом бросил папку на стол.

Его рассказ мне придется давать в собственном переводе с родного языка нашего фотографа на что-то хотя бы отдаленно напоминающее русский.

Итак, все по порядку.

Сначала мой бесценный сотрудник нашел дом Чижовой и немножко побродил по кварталу. Оказывается, это не самый тихий уголок в Тарасове! Можно сказать, Лас-Вегас в миниатюре! Там открыли казино. Море огней, сверкающие лимузины, испуганные аборигены робко жмутся к стенам домов, глядя на это великолепие… Однако Виктор понял, что наши герои должны вести более скромную жизнь, и углубился в окрестные дворы.

С помощью злодейки с наклейкой ему удалось разговорить парочку неопрятных граждан, страдающих от постоянной жажды. Они объяснили, что мужиков, оттянувших срок, в районе полно, но серьезных среди них мало. В основном сидели кто за мелкое хулиганство, кто за украденный аккумулятор. На убийство вряд ли кто пойдет, разве что если сильно обидеть. Но, в общем, народ покладистый и больше интересуется насчет выпить. Бывает, собираются вместе, но в карты не играют – ничего такого не слышно. Карты – это больше для блатных, а настоящих блатных – раз-два и обчелся.

Мой сыщик поспрашивал, не бывает ли каких-нибудь конфликтов с молодежью. Они согласились, что молодежь нынче шустрая, но конкретно в этом районе ничем особенным не выделяется. Вообще пацанов маловато, и они не очень бросаются в глаза. По словам гидов, в дни их молодости все было совсем по-другому. Пацанов был полон двор, и они ходили драться «стенка на стенку» в соседний район.

В общем, подтверждения своей гипотезы он пока не нашел, зато много перемещался по округе, видел массу людей с отталкивающими взглядами и многих заснял на пленку. Съемку он, конечно, вел скрытую, и ракурсы не всегда удачные, но коллекция получилась, по его мнению, неплохая. А самое интересное ждало его впереди!

Дело шло к полуночи, жизнь замирала, новые товарищи Виктора здорово захмелели и несли полную ахинею. Тогда он сказал им, что идет за добавкой, и скрылся. Решил еще подежурить возле дома Чижовой.

Мой суперагент тихонько расположился во дворе, который к этому времени совсем опустел, и стал наблюдать, как гаснут окна в домах. Окна Чижовой, выходящие во двор, с самого начала были темными и большого интереса у Виктора не вызывали. Зато после полуночи появился человек, который именно их и рассматривал, причем любопытство у него вызывали прежде всего окна верхних этажей. Не исключено, что он давно там отирался. Вел он себя весьма осторожно. Убедившись, что все спокойно, он вошел в подъезд и стал подниматься.

Немного погодя, Виктор последовал за ним. Слава богу, навыки разведчика он пока не растерял, и ему удалось остаться незамеченным. Нагнал он его уже на пятом этаже. Полной уверенности, что это именно тот самый человек, который нам нужен, не было. Поэтому Виктор решил ограничиться фотосъемкой.

Быстро поднявшись на площадку, он сделал снимок. Этот тип как раз обернулся, и лицо его удачно попало в объектив. Вряд ли он догадался о действиях Виктора, потому что фотоаппарат находился в специальной сумке, но внезапное появление человека на лестнице безусловно насторожило его, и он быстро пошел обратно.

Виктор перехватил его и задал невинный вопрос, не здесь ли он проживает, – я, мол, ищу одну квартиру. Он молча мотнул головой и поспешно спустился по лестнице вниз. Подождав немного, Виктор тоже вышел во двор. Он ожидал какого-нибудь подвоха, но этот человек уже убрался. Наш фотограф специально обшарил весь двор и заглянул в другие подъезды – его нигде не было.

Тогда он подумал, что в любом случае никакой угрозы этот тип сейчас не представляет и не стоит терять время, поймал такси, приехал домой и сразу засел в лаборатории. А теперь принес мне отчет о проделанной работе.

Я раскрыла кожаную папку и начала раскладывать по столу фотографии. Здесь было не меньше десятка довольно неаппетитных физиономий, снятых на фоне каких-то стен, кустов и подворотен. Освещение во время съемки было совсем неважное, поэтому портреты выглядели довольно зловеще. Трудно было представить, чтобы за этими людьми не было ничего серьезнее кражи аккумулятора. Но Виктор, бесцеремонно сдвинув фотографии в сторону, многозначительно ткнул пальцем в снимок, являющийся жемчужиной этой экзотической коллекции. Я посмотрела на него внимательнее.

С фотографии подозрительно на меня таращился невысокий коренастый мужчина с короткой стрижкой и круглым злым лицом. На лестничной площадке, где он был снят, горела лампа, поэтому изображение получилось более четким. Виден был даже небольшой шрам на левой щеке мужчины и многочисленные преждевременные морщины, которыми было покрыто его лицо.

Он действительно как нельзя лучше соответствовал описанию, данному Чижовой. И взгляд был неприятный, и пиджачок казался мятым и грязным. Справедливости ради следовало признать, что все остальные портреты тоже ни в чем ему не уступали, но тот факт, что этот тип вертелся около квартиры Чижовой, наводил на размышления.

– Ну что ж, ты хорошо поработал! – похвалила я Виктора. – Захвачу эту папку с собой. Может быть, Чижова узнает кого-нибудь. Жалко, что ты упустил этого типа. Но мне пришло сейчас в голову, что мы могли бы показать его фотографию в милиции. Чем черт не шутит, может, он числится в розыске? Слушай, какой же ты молодец, что сделал дубликат. Давай, пока я общаюсь с Чижовой, ты попробуй что-нибудь разузнать в милиции…

Виктор выразил согласие своим обычным способом – кивком головы.

Пожалуй, теперь я окончательно простила ему ночной звонок. Кажется, что-то наконец сдвинулось с места, хотя, как говорит Кряжимский, не будем торопиться с выводами. Окончательно судить об этом можно будет, только когда Чижова узнает кого-нибудь на фотографиях. Но это еще вилами на воде писано.