Дескрит

ГЛАВА 18

После мы с Фаей пошли ко мне в спальню. Теперь предстояло составить список лично для меня, собрать, докупить, потом поднять рюкзак, понять, что неподъемный и вынуть из него всё лишнее.

Я прихватила в комнату подаренное парнями и заглянула внутрь. Там был непромокаемый плащ-накидка, куртка-ветровка моего размера, небольшой складной многофункциональный нож, крохотный компас, маленький, но яркий фонарик, зажигалка, гамак-паутинка. Всё, включая спальный мешок, почти невесомое, явно купленное в специальном магазине. В глубине души кольнул острый шип. Это ведь Дев выбирал, готовил сюрприз. Так, не отвлекаемся.

У меня есть знакомая приятельница-спортсменка, часто бывает в поездках на соревнованиях. Она учила меня, как составлять списки в дорогу, чтобы ничего не забыть. Первые три пункта неизменны: деньги, документы, лекарства. Я бы добавила сюда еще зарядники, накопители и телефон. А вот потом смотрим на себя любимую и начинаем с макушки: для волос шампунь, расческа, головной убор. Спускаемся взглядом ниже: зубная щетка, паста, крем для лица и от загара, солнечные очки. Еще ниже: мыло, футболки, ну и так далее до пяток. Сколько раз пользовалась этим её советом, всегда всего хватало потом. Вот по этому принципу и собиралась, а Фая подсказывала и советовала.

Потом пришло время вынимать лишнее — крем от загара в лесу не нужен, кое-какие вещи типа расчески стоило купить меньше размером и легче. Как будет полный список недостающего, съезжу в город.

Так пролетели два дня. Фая составила мне компанию, помогла и даже заставила хихикать во время сборов и походов по магазинам. Но всё равно я не забывала ни на минуту Давида. Тяжелым камнем лежала на душе вся эта история, и чем больше я об этом думала, тем печальней были итоги.

Общаться, конечно, мы не перестанем. Скорей всего, когда помиримся, всё будет как раньше, почти. Ну, кроме поцелуев и объятий, в этом смысле будущего для нас я теперь не видела совсем. Сейчас Давид, да и остальные парни вели себя вежливо и держали дистанцию, меньше стало шуток, дружеских подколок. Возможно, это связано с подготовкой к поездке. Возможно. Но мне так не казалось.

На третий день, вечером, я получила по сети два письма, которые вызвали у меня бурные эмоции. Первое было от Оксанки. Она писала, что они с мужем вернулись домой и она, разобрав чемодан, сейчас собирает ему рюкзак. Потому что он едет с парнями в Грецию и у них будет поход в лес, с ночевкой. Ей было жаль, что она с ним поехать не может, поскольку отпуск закончился и уже пора выходить на работу. Я обрадовалась. Почему-то я очень ждала, что Толик будет с нами. Ещё с первого раза он у меня вызвал чувство доверия, как к более старшему, мудрому, который поддержит, поможет. Остальные тоже хорошие ребята, но они не люди. Видимо, еще и в этом дело.

Второе письмо было от Алексея. Он писал, что выполняет своё обещание и я вторая, кто увидит фотографии, сделанные на нашей прогулке. К посланию прилагалось довольно много файлов, и когда я их открыла, то у меня перехватило дыхание. На всех была я. И я была красавицей. Нет, не так — КРАСАВИЦЕЙ! Это была одновременно я и не я. Такой в зеркале я никогда себя не видела. Алексей сумел запечатлеть настолько неожиданные моменты и ракурсы, что я поняла, что значит талант. Или это он просто видит меня такой? Мысль взволновала. Приятно быть для мужчины женственной, обаятельной, привлекательной.

Я долго просматривала фото, улыбаясь, и не смогла забраковать ни одного кадра. Мне нравились все, очень. О чём я Леше и написала. Восхитилась его профессионализмом и художественным вкусом, хоть это и было несколько двусмысленно, ведь на фото была я.

Еще через день прилетел Анатолий. Когда он появился на пороге дома, я, не сдержавшись, обняла его и радостно проговорила:

— Толик, привет! Как здорово, что ты с нами. С приездом!

Мужчина дружески погладил меня по спине одной рукой, в другой он держал большую сумку.

— Тебе привет от моей жены, — с нескрываемым удовольствием произнес он это слово, — и какие-то подарочки из отпуска, ваши женские штучки, — он тепло улыбнулся. — Заходи, как багаж распакую, поговорим.

Я отодвинулась, давая ему возможность пройти.

После ужина, постучав в комнату куратора и получив приглашение зайти, обнаружила, что его спальня мало отличается от моей, только расцветкой отделки. Здесь всё было в серых и голубых тонах, мне понравилось. Села в кресло и стала разворачивать пакет, переданный от подруги. Там были духи с экзотическим, очень приятным запахом, серьги с незнакомым камнем оливкового цвета и коробочка конфет с южными цукатами в шоколаде. Ммм… Оксанка знает, как сделать женщину хоть ненадолго счастливой.

— Ева, как поживала тут, пока меня не было? Мне показалось за столом или вы с Давидом поссорились?

Вдруг накатило желание пожаловаться, поплакаться в жилетку и услышать совет умного, надежного мужчины, друга. К глазам подобрались слезы, я старательно их удержала, но начав говорить, незаметно для себя выложила Толе всё. Он слушал внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. И когда я замолчала, не торопился заговорить. Он хорошо знал своих подопечных, лучше, чем кто-либо, с детства. Дескриты росли и взрослели на его глазах, и я очень надеялась на его видение ситуации.

— Знаешь, — задумчиво начал он, — раньше, до встречи с Оксаной, я бы надавал тебе много полезных советов. Теперь я кое-что понял — то, что происходит между мужчиной и женщиной понять и оценить не может никто посторонний. Прислушайся к себе, попробуй понять Давида и поговорить с ним.

Я грустно вздохнула.

— Пробовала. Всё, что я слышу от него, это «обязательно тебе всё расскажу, позже», — пожаловалась опять я. — Я его теперь боюсь. Лучше нам остаться просто друзьями.

— Твоё право поступать, как считаешь правильным. — Толя помолчал и спросил о другом: — Не боишься идти с нами в храм? Тяжело будет, это далеко.

— Нет, — удивленно сказала я. — Не думаю, что парни возьмут такой темп, что я не справлюсь.

Толик покачал головой, но продолжать тему не стал. Потом я расспросила его про поездку, про то, какие у них с женой дальнейшие планы и ушла к себе. А ночью мне приснился сон.

… Я осторожно зашла в храм и огляделась. Прохладный воздух с запахом цветов, высокий сводчатый потолок, цветные витражи в огромных окнах, фрески на стенах. Красиво, очень. Два ряда колонн, недалеко от окон слева и справа, образовывали торжественный проход вглубь помещения. Храм был большой, и мне не было видно, что там, у противоположной стены от входа. Внезапно я поняла, что не одна.

Навстречу, по центру, из глубины храма, ко мне шел незнакомый мужчина. Когда я смогла разглядеть его, то поняла, что он не молод, но еще и не глубокий старец. Высокий, почти полностью седой, но немного темных волос ещё разбавляли его волнистые волосы до плеч. Строгие, благородные черты лица, тёмные, почти чёрные глаза. Обычная одежда — брюки, рубашка под цвет радужки, длинный пиджак. Пока я его разглядывала, мужчина успел подойти ближе и остановиться невдалеке.

— Евдокия, приветствую вас, — услышала я его красивый баритон.

— Вы знаете как моё имя? — удивилась я. — Мы не знакомы.

— Я ждал вас, — произнес непонятное он. — Вы должны открыть дорогу к будущему вдвоём, он один не сможет.

— С кем? Какую дорогу? — недоумённо залепетала я. — О чём вы говорите?

Но мужчину внезапно закрыл туман, который становился всё гуще и полз вширь, скрывая от меня этого человека и весь храм.

Я проснулась и лежала, вспоминая сон. Такой странный, но не пугающий. Мне понравилось там, где я была. Мне было спокойно и хорошо в этом храме. Мужчина, говоривший со мной, не вызывал страха, была лишь досада, что не успела расспросить и выяснить, что он имел в виду. Поднявшись, пошла умываться и в душ, чтобы проснуться окончательно. Открыла окно в комнате и вдохнула свежий утренний воздух, который пах цветами под окном, зеленью и немного лесом. Постояв так чуть-чуть, стала одеваться.

После размолвки с Девом я заметила, что тщательнее стала наряжаться и краситься. Хотелось выглядеть идеально, чтоб он… Сама не знаю, что. Пожалел о своей теперешней холодности, чтобы не мог смотреть на меня равнодушно, чтобы не выдержал, скинул свою маску безразличия и схватил меня в охапку. Замерла от такой мысли. Опять? Всё опять? Нет! Дуся, ты дура! Даже собственным мыслям не хозяйка.

Разозлилась, но надела красивое жемчужное платье из тонкого шелка, обтекающего фигуру, длиной ниже колена, и серебристые балетки. Волосы, подумав, лишь прихватила заколками по бокам. Макияж чуть ярче, чем обычно, немного новых духов. Удовлетворившись своим видом, вышла в гостиную. Мартирос и Давид как раз тоже появились в дверях, ведущих из коридора, а остальные уже сидели за столом. Я на секунду утонула в золотых переливах вокруг необычного зрачка, который немного расширился при взгляде на меня. Усилием воли отвела глаза и поздоровалась со всеми:

— Доброе утро и приятного аппетита.

Фая хитро улыбалась мне, Руслан не поднял головы от экрана планшета, а Алексей восхищенно оглядывал меня, видимо представляя, какие фотографии можно сделать и на каком фоне.

— Доброе утро, Ева. Привет тебе от Оксаны, она звонила мне утром, — приветливо сказал Толик.

— Спасибо! Я позже ей сама позвоню. Она сегодня еще не вышла на работу?

— Нет, завтра пойдет, бедолага. Не хочет, — прокомментировал муж моей подруги. Не верилось до сих пор, что она замужняя женщина.

— Талисман моей души, ты сегодня восхитительна! — подарил комплимент Мартирос, подходя с Девом к столу.

Я мысленно улыбнулась. Значит, мои старания заметны, чудесно. Не выдав, как мне казалось, своих эмоций, скользнула взглядом по лицу друга детства, убедилась, что он смотрит на меня, хоть и холодно, и села возле Фаи. Пока завтракали, все расспросы были обращены к Толе и его семейной жизни. В конце, когда заканчивали пить чай, Давид сообщил:

— Все в сборе, можно отправляться. Если нет возражений, то прямо завтра. Заканчивайте всё, что нужно, и вечером сообщу время вылета, когда куплю на всех билеты.

Хоть я и знала, что ждали только Анатолия, всё равно занервничала. Кажется, это дорожный синдром называется. Все остальные тоже как-то встрепенулись, что-то стали обсуждать, а я, нечаянно посмотрев на Дева, поймала его взгляд.

Тоска, злость, нежность, беспокойство, такой невероятный коктейль эмоций почувствовала я от него. Я не злюсь, дорогой, уже не злюсь. Опасаюсь твоих эмоций, боюсь несдержанности, но ты по-прежнему мой друг детства Дев. Он понял, всё прочитал в моих глазах и еле заметно улыбнулся кончиками губ.

Я отвела взгляд и догадалась, что Мартирос, который сидел рядом с другом, видел наш молчаливый диалог. Но его лицо не отразило никаких эмоций, и я решила не придавать этому значения.

День прошел в мелких хлопотах и за ужином Давид сказал, что вылетаем завтра после обеда. Перед сном ещё раз померяла рюкзак, пытаясь представить, что мне придется нести его самой, по многу часов, не один день, и решительно вынула из него некоторые мелочи. В конце концов, я знала, что у парней всё предусмотрено и мне нужны только личные вещи.

Утром попросила Фаю кормить мою рыбку Алку, которую я уже переселила в аквариум. Выдала баночку корма, позвонила маме напомнить, чтобы навещала Криту, и присела на дорожку, вспомнив старинное суеверие.

В аэропорт нас подвозил Тим. Поскольку пассажиров было много, то он на своей любимой машинке Соне нажатием кнопки организовал дополнительные сидения сзади, потеснив просторный багажник. Я уже знала об этой опции автомобиля, мы так ехали в аэропорт, отправляясь в Грецию первый раз. Когда сели в салон, меня посетило чувство дежавю. Пусть всё пройдет удачно — мысленно пожелала я всем нам.

В самолете рядом со мной сел Анатолий, и я облегчённо выдохнула. Я еще была не готова общаться с Давидом и нервничала бы весь полет. А так можно пообщаться с приятным собеседником и время пролетит незаметно.

— Толя, можно я кое-что спрошу про дескритов? У них узнавать не решилась, очень личный вопрос.

— И что же это за вопрос? Ты вроде бы уже всё про них знаешь.

— Когда начался проект «Изкрит», в прессе писали, что всех изкритов выращивали в специальных боксах-инкубаторах. А дескритов так же? — я посмотрела на куратора, с любопытством ожидая ответа. Он, помолчав, покачал головой.

— Вот умеешь же ты задавать такие вопросы, что даже не знаю, можно ли тебе отвечать. Это действительно самое личное и болезненное в их жизни, — он опять задумался, видимо, решая, можно ли рассказать. Я затаила дыхание. У парней, после такого ответа, точно не стану спрашивать, даже у Дева.

— Ладно, слушай, только пообещай, что не будешь разговаривать с ними на эту тему. И делаю я это для того, чтобы ты по незнанию не задела их за живое.

Я уже подпрыгивала от нетерпения на сиденье. Как же хорошо, что дескритов рядом нет и можно спокойно обсуждать все темы.

— Их выносили человеческие женщины, — огорошил меня ответом Анатолий. Я на некоторое время онемела от такой новости. Потом вопросы лавиной накатили на меня, и я стала задавать их куратору.

— Как это? У них есть мамы? Понимаю, что суррогатные, но всё же. И как это возможно? Мартирос говорил, что наши расы не совместимы и детей быть не может, значит, и выносить их невозможно. Я запуталась.

— Человеческие женщины действительно не беременеют от дескритов. Сама подумай, ведь даже среди разных человеческих рас дети появляются реже, чем у людей одного вида. Давно замечено, что представители северного типа европеоидной расы при скрещивании с негроидами дают в основном бесплодных потомков. Любой изолированный род, генетически замкнутый сам на себе, за сотни и тысячи лет не претерпел никаких генетических изменений. Да и в дикой природе практически не встречаются метисные особи, никакие гибриды не выживают.

— А как же тогда женщины выносили дескритов? — от обилия информации я не успевала её переваривать и укладывать по полочкам.

— Я не генетик, знаю только, что они были лишь живыми инкубаторами, а чтобы не было отторжения, пили специальные препараты.

— Получается, — докапывалась я, — если дескрит женится на человечке, то она, принимая эти препараты, сможет выносить ему ребенка?

— И откуда возьмется зародыш? — Толик, прищурившись, посмотрел на меня. — Опять из капсулы, найденной в саркофаге? Так того биоматериала на всех желающих получить малыша-дескрита не хватит. Если вообще что-то осталось за эти годы. Кто-то из дескриток согласиться стать донором яйцеклетки? Насколько я узнал их, это неприемлемо для этих существ, ни при каких обстоятельствах. У них свой путь — создавать расу, образуя пары между собой. Можно, конечно, пройти искусственное оплодотворение человеческой супруги обычным способом от человека-донора и получить приёмного человеческого малыша. Только вот захочет ли кто-нибудь из дескритов лишиться возможности иметь своего, родного потомка? Поставь себя на их место.

— Нуу… кто-нибудь может и согласится.

— Конечно, допускаю. Но их мало, и когда произойдет легализация, думаю, их глава будет обязан ради выживания рода принять некоторые категоричные законы.

Я сникла. Всё это звучало ужасающе логично и оправданно. Всё правильно. Всё решено обстоятельствами за дескритов. И за меня. Спустя время я спросила ещё:

— А те женщины, которые их вынашивали, они с ними не общаются? И как вообще они на это согласились? Они знали, кого им предстоит рожать?

— Как согласились… Когда-то, когда генетика только зарождалась, как наука, один ученый решил поставить эксперимент по скрещиванию человека и обезьяны. Ведь разница их генов составляет всего около одного процента. Секрета из этого не делали и объявление, что для этого требуются женщины-добровольцы, появилось в прессе. Ева, ты можешь себе представить, что для этой дикости нашлось много желающих! Поэтому уже никто не удивился, когда и с дескритами женщины предлагали себя в качестве подопытных. Мотивы у всех были разные. От разочарованности в любви и потери надежды на личное счастье до материальной заинтересованности. Тогда обещали высокую оплату за вынашивание неизвестно кого.

— Они знали про дескритов? Или как? — не выдержала я.

— Точно не скажу, как решался с ними этот вопрос. Скорее всего, им была озвучена адаптированная версия эксперимента. Ну и наверняка их заставили подписать кучу бумаг с ограничениями, чтобы не было претензий от женщин и утечки информации.

— Так им нельзя было общаться с малышами-дескритами? — догадалась я.

— Да, сразу после рождения детей изолировали, для чистоты эксперимента новые существа должны были развиваться отдельно от человеческого общества. Роженицы только имена им давали, поэтому такое разнообразие.

Я попробовала представить себе, какого это — знать, что была призрачная надежда на обретение матери и семьи, хоть и приёмной по сути. Да, нормального детства у дескритов не было, полная изоляция в питомнике.

— А девочки? Дескритки?

— Их увезли. Причин на то множество, я не буду сейчас строить предположения.

Я согласно кивнула. Сама могу догадаться — в первую очередь, чтобы новая раса не плодилась и не вышла из-под контроля, пока не изучена.

— Кстати, — перевёл тему Толик, — а ты заметила, что у Фаи зрачки обычные, как у людей?

— Да? — изумилась я. — Я думала это линзы, как у парней.

— Нет, я спросил у неё. У всех девушек-дескриток глаза от человеческих не отличаются.

Вот это новость! И как тогда отличить их от нас, людей?

— А то, что Фая сильнее физически, это особенность расы, как у мужчин-дескритов?

Анатолий посмотрел на меня с усмешкой.

— Ева, ну ты даёшь! У неё ведь серьёзные достижения в спортивной гимнастике, вот она и сильнее тебя. А так, скорее всего, обычная девушка, хотя на сто процентов утверждать не берусь. С дескритками я тесно не работал.

Фая и спортивная гимнастика? Мне не пришло в голову расспрашивать её о жизни, казалось, что ей это может быть неприятно. И когда Толя успел столько про неё узнать? Хотя у него больше опыт общения с дескритами, да и талант педагога позволяет находить ко всем подход.

— Ева, не говори никому о нашем разговоре, ладно? — ещё раз напомнил Анатолий. Я кивнула и прикрыла глаза, пытаясь разобраться в том, что узнала.